Вдохновение

Вдохновение Москва 2022

«Вдохновение» Серия «Классики и современники» МСРП

Опубликовать свои произведения в сборнике можно перейдя по ссылке: https://msrp.ru.com/

Оглавление Вступление 27 10 Классики 15 33 15 Гавриил Державин 36 47 16 Лето 17 Афанасий Фет 18 Я пришел к тебе с приветом… 19 Николай Некрасов 19 Лето 21 Маргарита Алигер 21 Август 23 ЛевТолстой 23 Какая бывает роса на траве 24 Иван Тургенев 24 Лес и степь 25 Федор Достоевский 25 На поле летом 27 Современники 28 Марина Аншина 28 Июль 29 В небесном расписании дожди 29 Прижму к груди охапку лета, 30 Июльские грозы могучи и звонки, 30 Август ставит лету точку, 31 Не записывай лето в печали, 32 Утонуло лето в ливнях. Лето 34 Марина Абраменко 36 Сказочность лета 47 Андрей Пучков 48 Ранетки 48 Надежда Дьякова Черника Флаг России Когда в доме нет света

Детство 52 53 Ирина Арсентьева 53 54 Любуйтесь, люди!!! 56 Пупавка – солнечный зонтик 58 Любка 62 День цветов 65 69 Татьяна Горецкая 62 70 Живительная сила родника 71 Гляжу в озёра синие 71 Оранжевая тучка 72 72 Елена Полещикова 70 73 Я наслаждаюсь каждым днем, 73 А лето звенело на все голоса, 74 Наконец-то лето наступило! 74 За окном терзается гроза, 75 За окном буянит ветер, 75 Бледнеет небо, близится рассвет, 76 Возвращение лета 77 Что за год такой капризный и причудливый? 79 Летняя зарисовка 80 Изумрудная трава, 81 Раннее утро, роса и прохлада, 83 В небе радуга повисла после летнего дождя, 84 84 Виктория Палагичева 77 85 Синие розы Валерий Гриднев 79 Летний день Жара на улице Мария Синицына 81 Глаза, кофейных зёрен цвета Настя Кузьминова 83 Из гор воспоминания Елена Ишутина Волна Курортный роман

О, лето! Где же ты? 86 Летняя жара 87 88 Вероника Богданова 88 89 Вальс белой ночи 90 Запах моря и сосен так сладок и свеж – 90 Времена года. Лето 91 На грани неба и земли 91 Душа 92 Песня о лете 93 Кукушка, надрываясь, 94 Свет дождя 94 Глаза в глаза 95 Последний летний день 96 Летняя тоска 97 Белая ночь 98 Без ответа… 98 Ангел 99 Меня спросили… 99 Северное лето 100 Раздумья 100 Раззванивая струны дождевые, 101 Послевкусие лета 101 Самый долгий день в году, 103 Ромашка 103 Август 104 Дверь в рассвет 104 Седьмая. Ленинградская. Мятежная. 105 Ключи от всех дверей 106 Я напишу когда-нибудь о небе, 106 Ромашковое лето 107 Мимо-летнее 107 Сыграй мне пиано… 108 Мой первый 109 День, в котором хочется жить 110 Пьеса 111 А хочешь, я тебе приснюсь? Антон Александров 111 Утро на даче Вера Пчелинцева 113

Аромат пионов кружит в доме, 118 113 Не плачь со мной, июнь прекрасный! 114 Я засмотрелась на деревья… 114 Тёплый снег на ладонях не тает, 115 Как всё-таки сложно 115 Русалка 116 От волос твоих пахнет тем вечером, 117 Антонина Ащеулова 118 Беззаботное детство в миниатюрах 118 122 Волшебная мечта подружек 125 Грибной дождь 128 Луговая симфония 129 129 Виктор Битнер 128 130 Зёрна в колосьях 131 Обожаю спагетти под дождь 132 Ты, я и два самоката 133 Звёзды над крышей 135 Гиперболоиды 136 Краш айс в сердце 137 Серые сопки. ВМФ. Боевые части 138 Старшая сестра 139 Зритель в первом ряду 140 Странный доктор 141 Короткое замыкание 142 Небесный альбом 143 143 Алла Кречмер 140 144 Родник 145 Отпуск в Крыму 145 Над Тель-Авивом дождь 146 В лугах июльских Купальницы Ангелина Лазарева 144 Девочка-лето Счастливый день Ягодка Ольга Щербакова 146 Путешествия в параллельные миры

Неизвестному музыканту 153 Вечерний Хабаровск 153 Николай Кокош 154 154 Зинуля. Офицерская жена Пролог 154 Часть 1. Приморский край. 1970-1975 годы 156 Часть 2. Остров Сахалин. 1975-1979 годы 160 Часть 3. Полуостров Камчатка. 1979-1981 годы 164 Глава 4. Украина, Кривой Рог. 1981-1986 годы 167 Глава 5. Служба в ГДР, ФРГ, вывод советских войск из Германии. 1986-1992 годы. Незабываемое время. Германия, спасибо тебе! 170 Глава 6. Возвращение на Украину. Лихие 90-е. Мы с Зинулей пенсионеры. 1992-2021 годы 173 Эпилог 176 Болгария. Святые Константин и Елена 177 Два дня в Нормандии и на Ла-Манше 184 Татьяна Пипкова 191 Твоё летнее счастье 191 Лето 192 Июль 193 Тропинка в лето 194 Букет ромашек 195 Мария Карпова 197 197 Зона комфорта Наталия Жизневская 208 Летние дожди 208 Роза нежная 209 Родная деревня 210 Иван Игнатенко 211 211 Ромашки 212 Лето в Сибири 213 Озеро Белое на Алтае 214 Летняя благодать Виктор Бабарыкин 216 216 Вдохновение

Анна Олейник 220 220 Падающая звезда 221 Солнце и ястреб 222 Заветное солнце 223 224 Татьяна Загоруля 223 224 Счастье моё кареглазое 225 Головинка 226 Я распахну своё окно 227 234 Кристина Ревина 225 235 Дом 235 Н. А. Заболоцкому 236 Излечи меня 237 238 Вадим Сергеев 234 В паутинках день 239 Летний дождь Под синей небесной струной 239 Привкус чернил 239 240 Светлана Нагибина 237 241 Рифмованную тишину 241 Лета палевые сказки 242 243 Екатерина Литвина (Митрофанова) 244 Пробитая броня 244 В сквозняке страниц... Люди ходят по планете… Я застряла во вчера Для Красоты не нужен макияж! Наедине с самой собой Возрождение Маргарита Карась 244 Море останется здесь после нас, Будто бы Боги забыли

Вступление Лето почти в зените, время жаркого солнца и пестрого цветения. Яркое, разнообразное, неподражаемое, наполненное ощущениями, оно обретает сотни обличий в строчках писателей- классиков. Хочется сохранить несколько солнечных дней в коллекции вдохновляющих произведений о лете: здесь мысли и чувства обернуты в слова талантливыми мастерами слова. Ловите солнце и лето! *** Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был лет- ний — теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета. (Рэй Брэдбери) *** Есть что-то прекрасное в лете, А с летом прекрасное в нас. (Сергей Есенин) Воздух такой свежий и терпкий, что даже на языке ощущается горечь молодой зелени. Начало лета, ка- кого же счастья ещё можно пожелать? (Вероника Иванова) 10

*** Славно было ощущать теплое дыхание летней ночи над раскаленными тротуарами. Будто идешь по твердой корочке свежеиспеченного хлеба. Жаркие струи вкрадчиво обвивают ноги, забираются под пла- тье, охватывают все тело… Приятно! (Рэй Брэдбери) *** Если тебе доводилось бывать в смоландском лесу в июне ранним воскресным утром, ты сразу вспомнишь, каков этот лес. Услышишь и как кукует кукушка, и как дрозды выводят трели, словно играют на флейте. Почувствуешь, как мягко стелется под босыми ногами хвойная тропинка и как ласково пригревает солнце затылок. Ты идешь и вдыхаешь смолистый запах елей и сосен, любуешься белыми цветами земляники на полянках. Вот таким лесом и шел Эмиль. (Астрид Линдгрен) *** Вокруг царило лето. Внезапно это стало совершенно ясно и все же ошеломило. Долгой зимой всегда успева- ешь забыть, что лето — это волшебство. (Мария Грипе) Возьми лето в руку, налей лето в бокал — в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь един- ственный терпкий глоток; поднеси его к губам — и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето… (Рэй Брэдбери) 11

*** Близилось лето; мы с Джимом никак не могли его дождаться. Это была наша любимая пора: летом но- чуешь на раскладушке на задней веранде, затянутой сеткой от москитов, или даже пробуешь спать в до- мике на платане; летом столько вкусного в саду и все вокруг под жарким солнцем горит тысячами яр- ких красок… (Харпер Ли) *** Повсюду ощущался летний непокой — было начало августа, пора шальной любви и шалых преступлений. Вершина лета пройдена, дальше ждать нечего, и люди кидались пожить настоящим, — а если нет этого на- стоящего, то выдумать его. (Фрэнсис Скотт Фицджеральд) *** Не так уж много событий в жизни человеческого су- щества – по крайней мере человеческого существа мужского пола – бывают столь предельно свободны, роскошны, бесценны и наполнены предвкушением буду- щего, как первый день лета для одиннадцатилетнего мальчишки. Лето манит его подобно тому, как может манить великолепный пир, каждый день кажется не- скончаемо долгим и дарит возможностью смаковать каждое блюдо этого пира. (Дэн Симмонс) 12

*** Выдалось чудесное утро, как бывает в конце весны или, – если вам это больше нравится, – в начале лета, когда нежная окраска травы и листьев перехо- дит в более яркие и сочные тона и природа похожа на девушку-красавицу, охваченную смутным трепетом пробуждающейся женственности. (Джером К. Джером) В росистой траве загорались от солнца красные огоньки земляники. Я наклонился, взял пальцами чуть шершавую, еще только с одного бока опаленную ягодку и осторожно опустил ее в туесок. Руки мои запахли лесом, травой и этой яркой зарею, разме- тавшейся по всему небу. (Виктор Астафьев) *** Стоял июль – время, когда алхимия лета преобра- жает лес в сливающуюся воедино яркую массу зеле- ни, когда кружится голова от запахов пульсирующего моря влажной листвы и неопределимых ароматов земли и плодов, когда перестаешь видеть мир в ис- тинном свете, время и пространство становятся пустыми словами, а эхо давно минувших времен на- стойчиво звучит в очарованном сознании. (Говард Филлипс Лавкрафт) 13

*** Я давно забыл, как пахнет лето. Раньше все было другим: запах морской воды и далекие теплоходные гудки, прикосновение девичьей кожи и лимонный аро- мат волос, дуновение сумеречного ветра и робкие надежды. Теперь лето превратилось в сон. (Харуки Мураками) *** В летний полдень все словно засыпает в душном ма- реве, но едва налетит легкий ветерок, как заговорят, охорашиваясь, зеленые дубравы, рябью покроется тихая речная заводь, заскрипит где-то дерево старческим фальцетом. И снова – лишь сонное жужжание пчел да вскипевшие пеной облака плывут нескончаемой верени- цей. Дневной зной царит в сосновом бору. Хрустит под ногами высушенный добела мох, на буграх жжет подошвы песок, а у реки хорошо! Прохладой веет от тугих речных струй, окаймленных осокой и желтыми точками кувшинок. Река, как живительная артерия, наполнена свежестью и движением. (Александр Токарев) 14

Классики Гавриил Державин 15

Лето Знойное лето весна увенчала Розовым, алым по кудрям венцом; Липова роща, как жар, возблистала Вкруг меда листом. Желтые грозды, сквозь лист продираясь, Запахом, рдянцем нимф сельских манят; Травы и нивы, косой озаряясь, Как волны шумят. Стекляные реки лучом полудневным Жидкому злату подобно текут, Кравы и овцы с млеком накопленным Под кущи бегут. Сизые враны, орлы быстропарны, Крылья спустивши, под хврастом сидят; Тучная роскошь в тени сок прохладный Пьет, ищет отрад. Видишь ли, Дмитрев! всего изобилье, Самое благо быть может нам злом; Счастье и нега разума крылья Сплошь давят ярмом. В доме жив летом, в раю ты небесном, В сладком поместье сызранском с отцом, Мышлю, ленишься петь в хоре прелестном, Цвесть муз под венцом. 16

Афанасий Фет 17

Я пришел к тебе с приветом… Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало; Рассказать, что лес проснулся, Весь проснулся, веткой каждой, Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой; Рассказать, что с той же страстью, Как вчера, пришел я снова, Что душа всё так же счастью И тебе служить готова; Рассказать, что отовсюду На меня весельем веет, Что не знаю сам, что буду Петь, — но только песня зреет. 18

Николай Некрасов Лето Умирает весна, умирает, Водворяется жаркое лето. Сердит муха, комар сноровляет Укусить, — всё роскошно одето! Осязательно зреющий колос Возвышается вровень с кустами. По росе долетающий голос Из лесов словно пахнет грибами… По утрам продолжительны росы, 19

А к полудню жары чрезвычайны… От шмелей ненавистных лошадки Забираются по уши в волны. Вечера соблазнительно сладки И сознательной жаждою полны. Прикликает самец перепелку, Дергачи голосят сиповато, Дева тихо роняет иголку И спешит, озираясь, куда-то. 20

Маргарита Алигер Август Этого года неяркое лето. В маленьких елках бревенчатый дом. Август, а сердце еще не согрето. Минуло лето… Но дело не в том. Рощу знобит по осенней погоде. Тонут макушки в тумане густом. Третий десяток уже на исходе. Минула юность… Но дело не в том. Старше ли на год, моложе ли на год, дело не в том, закадычный дружок. Вот на рябине зардевшихся ягод первая горсточка, словно ожог. 21

Жаркая, терпкая, горькая ярость в ночь овладела невзрачным кустом. Смелая зрелость и сильная старость — верность природе… Но дело не в том. Сердце мое, ты давно научилось крепко держать неприметную нить. Все бы не страшно, да что-то случилось. В мире чего-то нельзя изменить. Что-то случилось и врезалось в души всем, кому было с тобой по пути. Не обойти, не забыть, не разрушить, как ни старайся и как ни верти. Спутники, нам не грозит неизвестность. Дожили мы до желанной поры. Круче дорога и шире окрестность. Мы высоко, на вершине горы. Мы в непрестанном живем озаренье, дышим глубоко, с равниной не в лад. На высоте обостряется зренье, пристальней и безошибочней взгляд. Но на родные предметы и лица, на августовский безветренный день неотвратимо и строго ложится трудной горы непреклонная тень. Что же, товарищ, пройдем и сквозь это, тень разгоняя упрямым трудом, песней, которая кем-то не спета, верой в грядущее, словом привета… Этого года неяркое лето. В маленьких елках бревенчатый дом. 22

ЛевТолстой Какая бывает роса на траве Когда в солнечное утро летом пойдешь в лес, то на полях, в траве видны алмазы. Все алмазы эти блестят и переливаются на солнце разными цветами — и желтым, и красным, и синим. Когда подойдешь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы собрались в треугольных листах травы и блестят на солнце. Листок этой травы внутри мохнат и пушист, как бархат. И капли катаются по листку и не мочат его. Когда неосторожно сорвешь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый, и не увидишь, как проскользнет мимо стебля. Бывало, сорвешь такую чашечку, потихоньку поднесешь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее всякого напитка кажется. 23

Иван Тургенев Лес и степь А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет да солнце; еще свежо, во уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца… Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. …. Солнце все выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой… Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух. 24

Федор Достоевский На поле летом Мне припомнился август месяц в нашей деревне: день сухой и ясный, но несколько холодный и ветреный; лето на исходе, и скоро надо ехать в Москву опять скучать всю зиму за французскими уроками, и мне так жалко покидать деревню. Я прошел за гумна и, спустившись в овраг, поднялся в Лоск — так назывался у нас густой кустарник по ту сторону оврага до самой роши. Я весь погружен в мое дело, я занят: я выламываю себе ореховый хлыст, чтоб стегать им лягушек; хлысты из орешника так красивы и так непрочны, куда против березовых. Занимают меня тоже букашки и жучки, я их сбираю, есть очень нарядные; люблю я тоже маленьких, проворных, красно-желтых ящериц, с черными пятнышками, но змеек боюсь. Впрочем, 25

змейки попадаются гораздо реже ящериц. Грибов тут мало, за грибами надо идти в березняк, и я собираюсь отправиться. И ничего в жизни я так не любил, как лес с его грибами и дикими ягодами, с его букашками и птичками, ежиками и белками, с его столь любимым мною сырым запахом перетлевших листьев. 26

Современники Марина Аншина г. Москва 27

Июль Наворожи и нашаманствуй Необъяснимое пространство, Омой хрустальною водой И солнце водрузи звездой, Наполни разногромким звуком: Шуршаньем, шорохом и стуком, Впусти неугомонный цвет, Которому управы нет. Оттенков ярких переливы Так упоительно красивы, Что трудно восхититься сразу Привыкшему к покою глазу. Но после мига или двух От зрелища захватит дух. Всё окати дурманом сладким, И стаи насекомых падких, Спеша жужжащею гурьбой, Усыпят всё вокруг собой. Душой заслужена отрада – Июль царит в убранстве сада. *** В небесном расписании дожди Опять идут с завиднейшим размахом, Зачеркивая мир единым махом. Пощады не случится, и не жди. Они мешают видеть горизонт, Морочат, размывая все предметы. Не защитит ни плащ с тоской надетый, Ни куполом раскинувшийся зонт. 28

Следы шагов на лужах не видны. Размокло всё, судьба сулит печали. Мы никого с утра не повстречали, Как будто на земле совсем одни. *** Прижму к груди охапку лета, Вдохну земную благодать, Усвою каждую примету, А после буду вспоминать. Такой красы, такого хмеля Держать в руках не довелось. Остались с прошлого апреля Седыми завитки волос. Но это лето в пылком раже Вернёт на миг былую прыть, За грех тоски жарой накажет, Даст за терпенье воспарить. Я погружусь в сиянье красок И отзовусь на пенье птиц, Чтобы потом охапкой сказок Накрыть поля пустых страниц. *** Июльские грозы могучи и звонки, От них не спастись за оконный рубеж. Отчаянный ветер колышет пелёнки, Что сизыми тучами виснут с небес. Ведь юной земле, расцветающей летом, Так важно расти, укрепляться, орать. На всё, что жарой до истомы согрето, 29

Прольётся лавиной дождя благодать. Пусть вздыбится свет фейерверками молний. Пусть гром протрубит в свой большой флюгельгорн. И лето торжественно ливень исполнит, И мир просветлеет, водой опоён. *** Август ставит лету точку, Но успеет дописать Незаконченную строчку В недозрелую тетрадь. Соком пряным изобилья Окропит июльский пыл. Всё, что мы не долюбили, Пустит в дело – на распыл. От плодов и фруктов пряных, От таинственных грибниц Мы совсем немного пьяны И готовы падать ниц. Но уже взмахнула осень Красно-жёлтым рукавом. Будем сдержанней, попросим О прекрасном, о былом. *** Не записывай лето в печали, Вороша невезучие дни. Мы его, словно праздник, встречали, Отрекаясь от зимней брони. Не виня смертоносную стужу, 30

Не ругая весеннюю грязь, Мы умели в себе обнаружить С пылом солнца глубинную связь. И держась за неё беспрестанно, Как за верный страховочный трос, Ощущали великую тайну, С древних пор нерешённый вопрос. Но расцвет, как всегда, пропустили, И в разгар изобильной жары Мы всё так же нелепо грустили, Принимая, как должно, дары. Лето нас увлекало соблазном, Золотило и мыло дождём. Баловало искусно и разно, Согревало и ночью, и днём. Не кляни то, что было непрочно, И обещано, но не дано, Скоро ляжет в прогретую почву, Дней грядущих живое зерно. *** Утонуло лето в ливнях. Солнце спряталось в дождях. Иногда конспиративно Неумело и наивно О тепле щебечет птах. 31

Мчат по улицам потоки То вприпрыжку, то в галоп. Для жары проходят сроки, Рвутся в клочья лета строки, И грозит водой потоп. По колено стоя в луже, Трудно радоваться дню. Мир становится всё уже, Звук всё громче, вид всё хуже. Мы попали в западню. Вся душа теплу раскрыта, Кожа жаждет солнца луч. Как старуха у корыта, Я печальна и сердита. Рыбка лета! Не замучь! Уплывешь к нездешней дали, А на смену – осень-кит, Мы тебя так должно ждали, Предвкушали и желали, Что теперь мечта болит. Дай погреться хоть немного На излёте, у границ. Скоро встанет у порога Злющий холод-недотрога, Заморозит нежность лиц. Лето Хмурой весне полагается чуткое лето. Каждой травинке свою утвердить правоту, Каждой звезде доказать назначение света, Каждому плоду рождаться в слезах и поту. 32

Краски и звуки врываются в грустное время. Взгляд зажигают и тешат азартностью нот. Если направлены к солнцу деревья-тотемы, Значит, всё скоро откроется и расцветёт. Двигатель тайный включил перемену погоды, Зелень рассыпал, раздвинул значение дня. Всякому сущему, даже особой породы, Скрытная связь всевозможных событий видна. Тёплому лету какая положена осень? Золотом скрасит, а может, причешет дождём. Кто-то утешится, кто-то останется с носом. В каждом падении свой подрастает подъём. Марина Абраменко г. Москва Жизнь летней поры 33

В лучезарном солнце летняя пора Восхитительна цветами и пестра, Ясно небо и без тучек на заре, Солнце светит блеском меди в серебре. Необычна, многолика и в раздолье, В каждом миге есть черты эпох в угодье, Что касались рубежа других веков, Без преград для избавленья от оков. Звонким пеньем, трелью голосистых птиц И ветрами, низводящими всё ниц. О, летняя пора, алмаз в оправе. Небесных струн звучание в октаве, Как будто одинокий лист плывёт по морю, Качаясь на волнах и с ними споря. Плывя туда, где вместо рифов есть свобода, Где айсберги путь уступают для почёта, В неведомую даль, скользя в ночном зефире, Божественным веслом ведомый в этом мире. Заведомо готовясь к важному свершению, Как будто маятником меря время вознесения. Где лист пристанет к берегу родному, Там обретёт тепло и радость дома В истоке красоты счастливой первородной, Не тлеющей, кристальной и свободной! Сказочность лета Средь белых облаков туман клубится. Заря готовится с утра вновь проявиться. Шепча тихонько, запевайте песню, птицы. Всем расскажите людям сказки-небылицы: 34

Про фей лесных, что за дубами пляшут; Про яблоко румяно, что висит; Про то, что царство тридевятое велит – Указы лету издаёт, депеши шлёт. Про корабля летучего полет. Пусть будут эти сказки живописны, Изысканны, красивы, поэтичны. Чтоб, воспевая лета благодать, Могла в стихах я это передать И музыкой моей на гармоничной флейте Пропеть вселенной о чудесном лете! 35

Андрей Пучков г. Сосновоборск Ранетки Заезжать в поселок я не стал, свернул с дороги и, остановившись возле небольшого пустыря, сплошь заросшего крапивой и кустами, заглушил двигатель. Вышел и, осмотревшись, втянул носом воздух. Почему-то на пустырях, несмотря на обилие травы, всегда пахнет пылью. Заметив в высокой траве большой булыжник с плоской, будто специально стесанной вершиной, сел на него, через джинсы чувствуя накопленное камнем за день тепло. Поселок разросся и изменился до неузнаваемости. Появились новые улицы, на которых величаво выстроились современные коттеджи. Они с барской ленцой поглядывали пластиковыми окнами на невзрачные, покосившиеся от старости домишки, доживавшие по соседству с ними свой век. Это и неудивительно, сорок лет я здесь не был. Сорок! Большой срок для человека. Половина жизни прошла! За это время успел много где побывать, повидал немало. Детей вырастил... Как дело к «занавесу» пошло, все чаще стал вспоминать места, где вырос и провел самое прекрасное время в жизни. Вот и сподобился, разобравшись с делами да лень поборов! Уже по дороге сюда знал, что остановлюсь в этом 36

месте... Именно здесь в детстве я испытал сильнейшее потрясение, запомнившееся на всю жизнь. Здесь, на пустыре, когда-то стоял большой дом, во дворе которого, как мне казалось, я мог с этой жизнью распрощаться. Я сидел на камне, как и много лет назад, смотрел на пустырь и думал: «Наверное, это и к лучшему, что дом разобрали. Стоял бы он сейчас в одиночестве, с выбитыми стеклами да провалившейся крышей, и медленно умирал, сетуя на то, что не может быстро уйти вслед за своими коротко живущими хозяевами». Сидеть на теплом камне было приятно и, как ни странно, удобно. Улыбнулся и, прикрыв глаза, прислушался к ошалелому звону кузнечиков, заполнившему все вокруг. «Что делать?» Казалось, этот вопрос плавал в воздухе, безрезультатно стукаясь о наши головы. Почему безрезультатно? Потому что тёплым августовским вечером, когда уже стемнело, группе десятилетних пацанов действительно нечем было заняться. Мы сидели в беседке во дворе нашего дома и не знали, чем загрузить свои деятельные натуры. – Может, на школьный стадион пойдем, мяч попинаем? – предложил Мишка, живущий в соседнем доме. – Мне как раз папка новый мяч купил, только подкачать надо. – Да не, Миха!.. Как раз сегодня и не получится! – вздохнул я. – Брат сказал, что там свет не включили. Он недавно мимо проходил, видел. – Тогда, может, на котлован? На плотах поплаваем... Мы еще долго гадали и перебирали варианты, но сгущавшиеся сумерки сводили на нет все наши умственные потуги. В потемках не больно-то разгуляешься. 37

Неизвестно, до чего бы мы все же додумались, если бы не Серега, который предложил «похорьковать». – Да ну нафиг! Надоело уже! – забраковал идею Миха. – У всех огороды есть, чё не хватает-то? – Ага!.. Ты бы, наверное, только за арбузами полез? Да? – не сдавался Серега. – Не обязательно ведь огурцы да помидоры тырить! – А что, это идея! – поддержал я приятеля. – Давайте за ранетками сходим. Давно уже собирались. – Да не-е-е, – заупрямился Миха. – У Бабарихи они кислые, а к Семке Косому идти далеко, и ранетки у него тоже не очень-то вкусные. Только время потеряем. – Да я не их имел в виду, – пожал я плечами. – Предлагаю к Угрюмому сходить. Сами ведь знаете, ранетки у него обалденные. – Вы чего, с ума тут посходили?! – подошла к нам моя одноклассница Светка и, покрутив пальцем у виска, добавила, обращаясь ко мне: – А ты – в первую очередь! Светка очень мне нравилась, но на меня она внимания не обращала. Когда я увидел ее, то захотел произвести впечатление. И произвел! На свою голову... Я уже заметил: как только она появлялась в поле моего зрения, мой мозг отключался и переставал нормально работать. Вот и сейчас я брякнул не подумав... Залезть к Угрюмому было равносильно самоубийству! Это знали все. Старшие парни рассказывали, что у него по огороду трупы детей закопаны – тех, которые не сумели убежать, когда забирались к нему за ранетками. Это походило на правду. Угрюмый одевался во все темное и выглядел как убийца – высокий, худой и хромой. Вдобавок ко всему, лицо его пересекал шрам, и казалось, что он всегда злобно усмехается. Его дом стоял на окраине поселка, и мы с пацанами, когда бегали на озера, старались обходить его стороной. 38

– Ты точно сбрендил! – вытаращился на меня Серега и ехидно добавил: – Ну и кто же к нему в огород полезет? Кто у нас такой смелый? Уж не ты ли? Вопрос правильный. Нечего исполнение своей идеи на других перекладывать. – Мое предложение, мне и лезть, – как можно равнодушнее ответил я и покосился на Светку. Она несколько секунд смотрела на меня, а потом решительно заявила: – Тогда я иду с вами! Иначе обязательно куда-нибудь вляпаетесь! Вот теперь точно все! Отступать некуда. Уже, можно сказать, вляпался... На улице стемнело окончательно, и можно уже было начинать операцию, но я все стоял и стоял, прильнув глазом к щели в заборе, пытаясь рассмотреть хоть что- то в огороде Угрюмого. – Ну что? Ты полезешь, в конце концов, или нет? Ждешь, что ли, когда рассветет? – прошипел Миха и ткнул меня локтем в бок. – Сам вызвался, никто тебя за язык не тянул! – Да все, лезу, лезу!.. – прошептал я и посмотрел в сторону кустов, за которыми пряталась Светка. Подпрыгнул, ухватился за верх забора, подтянулся и, помогая носками кед, влез на него. Прыгать в темноту не стал, справедливо рассудив, что под забором может быть что угодно. Нащупал ногой сначала верхнюю поперечную слегу, а потом, опустившись на руках, – нижнюю. Все, на земле. Пригнулся и, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, прислушался. Я знал, что огород у Угрюмого обширный, но сейчас темнота сожрала расстояние и казалось, что стою я на небольшом пятачке, ограниченном с одной стороны забором, а с другой – темными громадами яблонь. 39

Все спокойно, никого. Я осторожно встал и, пригнувшись, подошел к ближайшему дереву. Еще раз осмотрелся и стал на ощупь разыскивать плоды. Срывал их трясущимися от страха руками и торопливо заталкивал за ворот футболки. За спиной раздалось негромкое ворчание, и я замер с поднятой рукой, не решаясь пошевелиться, чувствуя, как от ужаса сковало тело и перехватило горло. Медленно обернулся и увидел сидящую возле забора собаку. Что за собака, в темноте было не разглядеть, но видно, что большая. Я судорожно всхлипнул и, не делая резких движений, отступил от дерева. Даже такой бестолочи, как я, стало понятно: все, попался! От этой зверюги не убежишь и на забор залезть не успеешь. В подтверждение правильности моих рассуждений пес зевнул, продемонстрировав блеснувшие в темноте здоровенные клыки. Возле дома вспыхнул свет, осветив пол-огорода, и раздался хриплый насмешливый голос: – Что, Граф, никак гости к нам пожаловали?! И следом послышались тяжелые шаркающие шаги, направлявшиеся в мою сторону. О бегстве не могло быть и речи: страх парализовал тело так, что я пошевелиться не мог. Когда шаги остановились возле меня, и в лицо ударил свет фонаря, я зажмурился, с тоской осознавая, что мне никто не поможет. – Не смейте его трогать! – вдруг раздался из-за забора взволнованный Светкин голос. – Нельзя убивать детей за ранетки! – А ну брысь отседова! – рявкнул Угрюмый. – Сам решу, что с ним делать! Убивать аль нет... Он с минуту рассматривал меня, освещая фонариком, а потом, усмехнувшись, сказал: – Все, открывай глаза, герой! Да пошли на свет, неча тут в потемках ковыряться. 40

Я открыл глаза и осмотрелся. Собаки не увидел. Ушла. Сейчас, наверное, где-то по огороду бегает. – Топай, давай! – подтолкнул меня в спину Угрюмый, и я, опустив голову, обреченно побрел в сторону дома по выложенной камнями дорожке. Двор освещался несколькими лампочками. Угрюмый выключил фонарь, уселся на лавку у ворот и, обдав меня запахом перегара, спросил: – Что, для нее, небось, старался-то? – Для нее, – прошептал я, не решаясь поднять голову. – Однако дела-а-а... – протянул он и вдруг сказал: – Садись-ка вона на булыгу, поговорим, а то я, знаешь ли, давненько с ребятней не общался. Я оглянулся и, увидев приткнувшийся к забору большой, с ровной вершинкой камень, осторожно опустился на краешек. Подождав, пока я устроюсь, Угрюмый грустно добавил: – Дети выросли, разъехались, жену на погост свез. Вот, брат, и получается, что один остался. А поговорить иной раз хочется... Он помолчал, а потом спохватился: – Только ты не подумай чего! Сыны у меня правильные выросли. Как погостить приезжают, так с собой зовут. Чего, говорят, тута одному прозябать... Угрюмый помолчал, а потом тяжело вздохнул: – А куда я отсель подамся-то? Старики тут лежат, Сонечка моя тоже здеся... Да и друзья фронтовые, с кем воевал, в землю ужо укладываться начали. Куда ж я от них съеду?.. Я удивленно посмотрел на него. С ума сойти! У него, оказывается, семья есть! Жена... была... Дети взрослые... Он даже воевал! А как же я?! По идее, он меня уже должен где-нибудь под деревцем закапывать. Он опять вздохнул и, словно извиняясь, сказал: 41

– Я тут принял на грудь трошки – день сегодня у меня особый, брат! Я, можно сказать, в этот день заново родился. – Он недоуменно развел руками и, пожав плечами, добавил: – Пристрелить меня должен был немец, но почему-то не убил. – Как не убил?! – ошарашенно прошептал я и даже привстал с камня, забыв, что недавно готовился распрощаться с жизнью. – Фашисты же всегда советских солдат убивали! – Не всегда, выходит! – усмехнулся Угрюмый. – Я, как видишь, вот он, живой и здоровый. – А как же так получилось? – уставился я на него, а потом с надеждой спросил: – Наверное, вы его первый успели застрелить? Правда, ведь?! Несмотря на то, что я боялся Угрюмого, мне почему- то хотелось, чтобы он победил этого фашиста. – Нет, неправда, – покачал головой Угрюмый. – Я в тот момент вообще ничего не смог бы сделать – осколками посекло. Даже не был вооружен, от автомата только бесполезные куски остались. – Тогда почему он вас... – Наверное, потому, что он не был фашистом. Повезло мне, выходит... – Но вы же сами сказали, что это немец! – Да, сказал, – улыбнулся Угрюмый. – Но, как оказалось, не все немцы – фашисты. Поднявшись с лавки, Угрюмый зашел в дом. Через пару минут вернулся с начатой бутылкой водки и стаканом. Сел и, посмотрев на меня с сожалением, сказал: – Это не богоугодное дело, но люблю я выпить. Грешен! Он налил полстакана и, резко выдохнув, опрокинул водку в рот. Посидел несколько секунд, прикрыв глаза, потом довольно крякнул и попросил: 42

– Дай-ка яблочко... Я запустил руку за ворот футболки, подцепил несколько ранеток и протянул ему. Он взял одну, оторвал хвостик и, целиком засунув ранетку в рот, с хрустом начал жевать ее вместе с косточками. – Вот скажи, чего ты ждал, когда я к тебе подошел? – вдруг спросил он и внимательно посмотрел на меня на удивление трезвыми глазами. Я замялся. Неудобно было повторять за пацанами бред о том, что он детей тут убивает. – Ну-у-у... В общем, я думал, что вы меня сейчас... это самое... убьете. Пацаны рассказывали, что... – А я взял и не убил! – Да, не убили... – Вот и я, брат, думал, что меня немец убьет, – пробормотал Угрюмый и крепко потер лицо ладонями. – А он взял и не убил? – прошептал я и с не меньшим ужасом, чем в тот миг, когда меня поймали, увидел, как по изуродованному лицу Угрюмого катятся слезы. Я не знал, что и думать. Это был не тот Угрюмый, которого мы знали. Вернее, думали, что знаем. – Извини, браток, – шмыгнул он носом. – Знаешь, как выпью, завсегда так-то вот происходит... – А как получилось, что фаш... немец вас не убил? Угрюмый поставил на лавку пустой стакан и, неловко смахнув ладонью слезы, грустно улыбнулся. – В сорок втором мне семнадцать исполнилось, но я обманул военкоматовских – год себе прибавил. Сказал, что документы при бомбежке вместе с домом сгорели. И к тому времени, о котором идет речь, я уже целый год воевал. Тогда, помню, приказ мы получили – станцию взять. Пошли в атаку и нарвались. Попали под обстрел из минометов. Меня сразу же накрыло. Когда очнулся, было уже тихо. Понятно, что атака не получилась. Полезли нахрапом – 43

нас и разделали как бог черепаху. Если бы наша взяла, то санитары давно бы уже раненых разыскивали да убитых собирали. А тут – никого. Мне повезло – отшвырнуло в воронку. Может, потому и жив остался. Сидел на дне этой ямы и смотрел, как из ноги сквозь разодранную штанину кровь сочится. Перевязаться нечем, да я и не смог бы – правую руку зацепило, пальцы онемели и не шевелились... Немца увидел, когда тот уже стоял на краю воронки и смотрел на меня. Он снял с плеча винтовку, и я понял, что меня сейчас убьют. Страшно стало так, что заплакал. Жить, брат, хотелось... Очень хотелось! Угрюмый замолчал, налил еще водки и выпил, закусив ранеткой, которую я догадливо подал. – А что дальше было? Что немец сделал-то? Ушел? – Да нет, брат, не ушел! Он спустился в воронку и положил рядом со мной перевязочный пакет. А когда понял, что я не справлюсь, сам меня и перевязал... Угрюмый поднялся и, подойдя к большой бочке, стоявшей под водостоком с крыши, умылся. Потом опять сел напротив и, вытирая руки о штаны, сказал: – Я не помню, как он выглядел, не запомнил лица, только руки. – И он, вытянув свои руки в мою сторону, покрутил ладонями с длинными узловатыми пальцами. – Большие у него были ладони, пальцы сильные, я это чувствовал. Под кожу чернота въелась. Шахтером, наверное, до войны был. А может, молодость мою пожалел, – может, у самого сын был такой же, как я... Скрипнула калитка, и во двор осторожно заглянула Светка. – Ну вот! – обрадовался Угрюмый. – Подружка твоя пришла. А я все думаю, отважится заглянуть на огонек али нет? Смелая дивчина!.. Светка стояла и, не отрываясь, смотрела на меня, 44

будто увидела впервые. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Она фыркнула, вздернула нос и ушла, хлопнув калиткой. Угрюмый засмеялся и опять потянулся за бутылкой... На следующий день мне было неловко оттого, что я так плохо думал об Угрюмом. О человеке, которого мы совершенно не знали, который, оказывается, воевал за нас. За меня, за то, чтобы я мог маяться дурью и «хорьковать» по чужим огородам! Его звали Степаном. Степаном Николаевичем... Я много думал о том, почему мы в детстве так легко верили в явную чушь про убитых и закопанных в огороде детей. В то, что на старом кладбище каждую ночь из могил выползают мертвецы и ловят на окраинах поселка одиноких прохожих. И в то, что если в лунную ночь забраться на старую кочегарку, то ровно в двенадцать часов у тебя остановится сердце... Я нашел ответ на этот вопрос. Мы настолько были уверены в своей безопасности, что где-то там, на уровне нашего детского подсознания, эта уверенность нас тяготила. Нам хотелось, как сейчас говорят, драйва, почувствовать, как захватывает дух, и сжимается сердце. Потому и придумывали эти страшилки. Нам было мало просто бояться темноты! Мне, моему поколению, посчастливилось жить и расти в великой державе, где дети без опасений сами приходили в детский сад и вечером возвращались домой. В стране, в которой я сам ходил встречать маму, когда она задерживалась на работе. В стране, где родители были уверены в том, что с их детьми на улице ничего плохого не произойдет, и доверяли их воспитание школе, зная, что их чада будут учиться только по одной программе – той, которая учит любить Родину, уважать рабочего человека и его труд, защищать 45

слабых, гордиться своей историей, помнить и чтить подвиг наших воинов. Я родился через восемнадцать лет после войны и, едва начал осознавать себя, слышал о ней. Рядом со мной жили и трудились солдаты: рабочие-солдаты, врачи-солдаты, учителя-солдаты, колхозники-солдаты, – которым тогда, в начале семидесятых, не было еще и пятидесяти лет. Они все воевали, начиная от нашего школьного завхоза и заканчивая Угрюмым. Я слушал их истории, радовался за них, когда они, смеясь, рассказывали, как били фашистов. И удивлялся, когда эти мужики-герои, подпив, плакали... Зачем плакать?! Ведь они победили! Мы победили!.. Тогда я не мог понять этих слез. ...Ладно. Пора. Я с неохотой поднялся с теплого камня и, напоследок еще раз вдохнув пыльный воздух пустыря, направился к машине. Пройдет немного времени – и на этом месте вырастет большой красивый дом, в котором будут жить молодые, умные, радостные люди. И это будет правильно: жизнь должна продолжаться. Мне хочется, чтобы у этих людей было все для счастливой жизни. И я верю, что так будет! Единственное, чего уже не будет никогда и чего они никогда не увидят, – это как перед ними сидит солдат, прошедший великую войну, и, зажав в ладони ранетку, плачет... 46

Надежда Дьякова г. Санкт-Петербург Черника Собралась большая компания, и ранним утром мы поехали в лес за грибами. Оставив машины на поляне, все разбрелись по лесу. В лесу я совсем не ориентируюсь, могу заблудиться в трёх соснах. Поэтому решила побродить в поисках грибов рядом с поляной. То ли разбежавшиеся грибники всё вокруг собрали, то ли у поляны грибы не росли, но, кроме мухомора и двух сыроежек, я ничего не нашла. Зато углядела средь деревьев поблескивающую синими глазками чернику. Черничный сезон ещё не начался, место черничным не было, а тут… В машине взяла пол-литровую банку и — к черничным кустикам. Вот и баночка полна. Шелестящие кроны деревьев, щебет птиц… Красота. Воздух, лесной воздух — дышишь — не надышаться. Надышалась, потеряла сознание, упала, черника рассыпалась. Сижу, вся такая расстроенная, одна- одинешенька, себя жалко, чернику жалко… Вдруг рядом на корточки опускается муж и, подняв банку, начинает собирать в неё рассыпанную чернику. — Я всегда рядом был. Просто ты меня не видела, не замечала. 47

Как его заметишь, когда на нём плащ защитного цвета. Вот так мы порой не замечаем, что рядом ВСЕГДА кто-то есть. Флаг России Еще до нас за много лет При батюшке-царе, Поднялся бело-сине-красный флаг На корабле «Орле». Летели годы, шли века, Сменялся флаг не раз. Но жизнь идёт, И снова к нам вернулся РУССКИЙ ФЛАГ. И вьется славный триколор Над родиной моей. Как символ мира, чистоты, И верности людей! Когда в доме нет света Как скрип деревьев старых в глухую непогоду, Как ставня хлопает под ветром, держась лишь на одной петле. Так холодно и зябко вступает осень поздняя в рассвет свой… Иль падение в заснеженную зиму. Коротких дней ненастье и пламя очага Рождают сказки дивные, и непогода уходит прочь Из дома, где всё теплом согрето… Теплом души, людским теплом… — Ну, вот, опять свет погас. — Не мудрено. Такой ветер. Где-то провода порвались, — сказала бабушка. — Разгулялся ветерочек. Деревьев 48

опять наломает, крыши потреплет, людям работы прибавится. Сейчас включу нашу лампу-фонарик, будет светло. — Не хочууу лампу, — капризно протянула пятилетняя Мила. — Лучше свечку зажги — и светло, и сказочно. — Тебе волшебства хочется? — улыбнулась бабушка, доставая подсвечник. — Будет вечер у нас при свечах. На стенах заколебались тени, в печке заискрил огонь, вентиляция завыла под порывами ветра. Хорошо дома. Тепло и уютно. — Бааа, расскажи сказку… Взяв в руки вязание, подвинув кресло к дивану, на котором расположилась Милочка, бабушка начала: — Давным-давно жила в одном королевстве капризная принцесса. Считала она себя самой красивой и умной. Ни к чьему мнению не прислушивалась. Зачем? Только её мнение было правильным. Родители управляли государством, заниматься воспитанием дочери им было некогда. Принцессу окружали гувернёры, мамки-няньки, придворные. Царь с царицей думали, что этого вполне достаточно, чтобы их дочь выросла хорошим человеком. Они совсем забыли, что любому человеку, а, тем более маленькому, нужно простое человеческое тепло, участие, а не показушная забота, которая ей оказывалась за деньги. За деньги можно всему научить, кроме доброты и душевного тепла. Вот так душа принцессы потихоньку съёживалась, пока не стала совсем маленькой. Чем старше становилась принцесса, тем меньше оставалось в ней души. Она могла незаслуженно обидеть, оскорбить человека, пнуть животное, растоптать цветы… никого ей было не жаль… Как-то прекрасным весенним утром, принцесса 49

проснулась совсем не в настроении — подушка жёсткая, в спальне душно, луч солнца слепит, платье принесли некрасивое, букет, как веник, на столе… Всем разгон устроила, на всех накричала. Не позавтракав, побежала в оранжерею с садовником разбираться. А в оранжерее за цветами и растениями ухаживала племянница Феи Цветов. Девушка необычайной доброты и красоты. Взлохмаченная принцесса, влетев в оранжерею, опешила, увидев садовницу. Привыкнув считать себя самой красивой, она не ожидала увидеть в королевстве столь прелестное создание. Это открытие ещё больше распалило принцессу. Подскочив к девушке, она одной рукой вцепилась ей в волосы, другой замахнулась для удара… Свет в оранжерее померк… В яркой вспышке света появилась женщина — Фея Цветов… — Никто безнаказанно не смеет безобразно вести себя в моих владениях… — прозвучал её голос. Принцесса хотела возразить, что здесь её княжество, но с ужасом обнаружила, что язык её не слушается, всё тело словно одеревенело, и она не может пошевелить ни рукой, ни ногой. — Я превращаю тебя в клевер, — продолжила Фея Цветов. — Отныне ты будешь жить на лугу, и только тогда, когда тебя кто-нибудь похвалит, поблагодарит, ты превратишься в человека. Запомни это. И стала принцесса кустиком клевера. Искали принцессу по всему королевству. Большая награда была назначена за её обнаружение. Но никому и в голову не могло прийти, что принцесса-клевер совсем рядом на лугу, на котором пасутся королевские коровы. Теперь принцесса стояла и под палящими лучами солнца, и под дождём. Её топтали копытами, на ней лежали, жуя жвачку и придавливая своим весом, коровы. 50