ПОЭЗИЯ -98- ПОЭЗИЯ . Какой-то внутренней, не внешней — Глубинным светом, добротой. Неотразимой, но не грешной — Невыразимой красотой. Такая дружбы не остудит, На порицанье не отдаст, Не изведет и не осудит, Не подведет и не предаст. Вот почему она — другая. А рядом с ней и я — другой. Она наполнена до края Невыразимой красотой. Станислав ВОРОНЦОВ (г. Серпухов Московской обл.) Воронцов Станислав, 1986 г.р., в 2005 г. окончил Сер- пуховский технический колледж по специальности «Программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированных систем», а в 2010 г. — Москов- ский авиационный институт по специальности «Ком- плексная защита объектов информатизации». В настоящее время получает 2-е в/о на юридическом факультете Национального Института им. Екатерины Великой. В 2010 г. вступил в молодежное литобъединение «Клио» (г. Серпухов), а также в Московский Совет литературных объединений при биб- лиотеке им. М.В. Волошина. Прозу пишет с 15 и стихи с 16 лет. Имеет публикации в сборниках «Реликт 0,999», МСЛО и в газете «Серпуховские вести». КАК ВЕСЕННИЕ ПОЛЯ ВЫЙДУТ ИЗ-ПОД СНЕГА Как весенние поля Выйдут из-под снега, Сразу чувствую себя Молодым побегом. Хочется расти, цвести, К солнцу дотянуться, Радость близким принести И мечты коснуться. Верю — день прошел не зря, Пусть светлеет небо, Как весенние поля Выйдут из-под снега.
ПОЭЗИЯ -99- ПОЭЗИЯ . Сергей ОДИНОКОВ (г. Тула) Родился 14 октября 1991 г. в г. Туле. Учился в МОУ СОШ № 8, затем перешел в МОУ лицей № 3, театраль- ное отделение которого окончил в 2008 г. с красным дипломом. Выпускник факультета русской филологии и документоведения ТГПУ им. Л.Н. Толстого, студент 4- го курса колледжа культуры и артист Тульской об- ластной филармонии Пишет стихи и рассказы, публиковался в газете «Школьная радуга», в журналах «Приокские зори» и «Рюкзачок зна- ний», в «Ковчег» и в сборнике «Вечный огонь памяти». Состоит в Пра- вославном клубе писателей «Ковчег». Увлекается хореографией — за- нимался в образцовом ансамбле бального танца «Элегия» музыкой (ги- тара). Дипломант городских, областных и Всероссийских театральных и молодежных конкурсов («Российская студенческая весна», «Учитель русской словесности»). 1 КОРПУС ТГПУ ИМ. Л.Н. ТОЛСТОГО ВЕСНОЙ Хруст вожделенных сухарей, Поспешно купленных в палатке; Родная вахта у дверей, Рисунки в клетчатой тетрадке; Прелестный, нежный аромат Красивых булочек в буфете; Весной объятый деканат, Дымок табачный в туалете; В читальном зале — тишина, Спят пожелтевшие страницы; Лишь красят губы у окна Самодовольные девицы; Листвой зеленой клен шумит О чем-то вечном и глубоком, И душу вновь любовь щемит, Когда на сердце одиноко; В саду — прекрасные цветы, Студент их нежно созерцает... «А где учеба?» — спросишь ты. А где она — никто не знает.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-231-КРИТИКА .
ПУБЛИЦИСТИКА-227-ПУБЛИЦИСТИКА .. ПРОЗА ВЯЧЕСЛАВ АЛТУНИН ВАЛЕРИЙ МАСЛОВ АЛЕКСЕЙ ЯШИН ГЕННАДИЙ МАРКИН ЕЛЕНА СЕМЕНОВА РУДОЛЬФ АРТАМОНОВ ИГОРЬ КАРЛОВ СЕРГЕЙ ОДИНОКОВ РОМАН РОМАНОВ ЛЮДМИЛА АЛТУНИНА ЯКОВ ШАФРАН СЕРГЕЙ КРЕСТЬЯНКИН ОЛЕСЯ МАМАТКУЛОВА ТАТЬЯНА РОГОЖИНА
ПРОЗА -102- ПРОЗА . Вячеслав АЛТУНИН (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») ЖИТЕЙСКИЕ ИСТОРИИ «Из развития житейских дел разумевай волю Божию»… (Святой Варсонофий Великий) ОТ АВТОРА Эти рассказы частично записаны со слов других людей, частично взяты из нашей российской истории, а часть изложенных событий я наблюдал сам и даже был участником некоторых из них. Я ста- рался ничего не придумывать, писать предельно просто. Думаю, что благосклонному читателю они будут небезынтересны. А в чем их смысл? «Читающий да разумеет…» ОПЕРАЦИЯ СВЯТИТЕЛЯ ЛУКИ У мужа Татьяны врачи определили рак. Предстояла сложная опе- рация на ноге. Предупредили: болезнь запущена, так что шансов на успех немного. К тому же, если операция и увенчается успехом, Владимир (так звали ее мужа) на всю жизнь останется инвалидом, нога у него не будет сгибаться в колене. Не будет двигаться. В слу- чае же неуспеха операции через несколько месяцев его ждет неми- нуемая смерть. Состояние любящей жены легко себе представить. Она, по ее словам, места себе не находила, то и дело заливалась горькими слезами, не зная, чем помочь горю. Наконец, ей посовето- вали сходить в храм: там-де помогут. Она пошла. Женщины, торгу- ющие за свечным ящиком, подсказали, что надо заказать молебен великому святому хирургу святителю Луке (Войно-Ясенецкому), помолиться ему и попросить, чтобы он сам сделал операцию. — А разве такое возможно, чтобы давно умерший человек опери- ровал? — спросила Татьяна. — Что вы, что вы?! — замахали на нее руками женщины в храме, как будто она сказала несусветную глупость.— Какой он умерший?! Святые не умирают. Да и вообще у Бога все живы. Вы помолитесь, вот иконку его купите и Владимиру в палату доставьте. Только с ве- рою молитесь, а уж остальное святитель Лука сам сделает, вот уви- дите! Татьяна так и поступила: заказала и отслужила молебен святителю, помолилась со слезами, купила его иконку и передала ее Владимиру с настоятельной просьбой, чтобы и он, хоть и не слишком-то веру- ющий, но тоже помолился ему.
ПРОЗА -103- ПРОЗА . И что же? Операция прошла на редкость удачно. Врачи сами изум- лялись и говорили, что никогда у них ничего подобного в практике не было. И назвали это настоящим чудом. Опухоль была полностью уда- лена, и нога не утратила подвижности, но осталась нормальной, рабо- тоспособной. Все удивлялись, а Татьяна говорила: — А я не сомневалась в успехе. Ведь кто операцию-то делал? Сам святитель Лука! После чудесного исцеления Владимира она с ним обвенчалась, и они стали вместе ходить в храм на богослужения. СПАСЛА …С ТОГО СВЕТА Тимофей любил жену Елену со всею страстью, на которую только способен любящий мужчина. С работы он спешил скорее домой, чтобы увидеть ее, а все выходные, праздники и отпуска они прово- дили только вместе. Это была очень красивая пара, и, глядя на су- пругов, многие любовались ими, а то и завидовали таким отношени- ям. Прожив в супружестве три года, они ходили друг к другу на сви- дания, писали друг другу нежные любовные письма, каждый день стремились сделать радостным и неповторимым. Поистине это была яркая и сильная любовь, столь редкая, почти исчезнувшая в наше су- етное, жесткое время, когда почти все уже, оставив вечное, пошли за суетой и прахом жизни временной и бьются в темных тупиках стра- стей и забот, стремительно приближаясь к смерти духовной и телес- ной. «И исчезоша в суете дни их, и лета их со тщанием…» Поэтому, глядя на счастье супругов, многие видели в нем что-то в наше время невозможное, как бы даже ненормальное и, покачивая головами, предрекали: «Так долго продолжаться не может. Слишком хорошо. Слишком уж они красивы и счастливы!» Пророчества вско- ре сбылись. Елена умерла внезапно. Как потом выяснили врачи, от кровоизлияния в мозг, вызванного тромбом, то есть небольшим сгустком крови, закупорившим сосуд. Сделать с этим ничего нельзя. Предвидеть это — невозможно. Смерть не обезобразила прекрасную женщину. Она и в гробу лежала такая просветленная и одухотворен- ная, что многие со слезами говорили: «Лучше, чем живая!» Излишне долго говорить о тяжести страданий Тимофея. Утрата ка- залась ему невыносимой, жестокой и незаслуженной. Год после смерти Елены провел он словно в тяжелом кошмарном сне, плохо воспринимая окружающее. Все казалось ему серым, утомительным, кошмарным сном. Чудо, что он не помешался и не попал в психиат- рическую клинику. Но состояние было ужасным. Его ничто не инте- ресовало. Он жил в прошлом, там, где они с Еленой были вместе. Придя с работы, доставал фотографии, запечатлевшие моменты их счастья, прокручивал видеофильмы, главной героиней которых была
ПРОЗА -104- ПРОЗА . она. Но все это не угашало, а только растравляло его тоску, делав- шуюся со временем более и более жгучей и невыносимой. Наконец возникла и укрепилась в нем мысль о самоубийстве как вернейшем способе скорее соединиться с возлюбленной. Мысль эта настолько увлекла его, так ему понравилась, что он стал всерьез обду- мывать, каким бы способом можно было вернее лишить себя жизни. Застрелиться было не из чего. Нож и петлю он отверг сразу: жестоко, да и некрасиво! Зато, посмотрев однажды по телевизору передачу об известной певице, которая покончила с собой, выпив большую дозу разных лекарств, решил: вот, это то, что нужно! И уже начал покупать необходимые препараты. …Однажды, придя с работы, он прилег отдохнуть на диван и задре- мал. И в это время в комнату вошла… Елена. Живая! Он бросился бы- ло к ней, но, повинуясь ее запрещающему жесту, остановился. — Лена,— спросил он,— где ты там, в ином мире? Как там? — Об этом нам запрещено говорить,— ответила она.— Меня отпу- стили к тебе на краткое время, чтобы сказать: не делай того, что ты за- думал. Заклинаю тебя: не делай. Иначе мы с тобой больше никогда не увидимся! Читай Евангелие. — А если я не сделаю, то есть надежда на встречу? — Да,— ответила Елена и тут же стала невидима. Прошло, наверное, с час времени. Тимофей решил последовать со- вету жены и взял из шкафа Евангелие, открыл его наугад. Открылось Евангелие от Луки, а слова, которые он прочел, были следующие: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не за- быта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих алых птиц». Тимофей, в отличие от Елены, был неверующим и Евангелия до сего дня никогда не читал. Эти слова потрясли его душу какой-то неведо- мой силой. Он заплакал и со слезами поговорил: «Господи, помилуй! Господи! Да будет на все воля Твоя!» Как рассказывал он впослед- ствии, какой-то благодатный перелом совершился в его душе. Уже без черной, давящей и толкающей в пропасть небытия тоски думал он о Елене, но со светлым чувством. Он частенько разговаривал, совето- вался с ней и получал в душе ответы от нее. И эта обратная связь уте- шала и радовала его. Он стал верующим человеком и молился с особым чувством. Ра- достно ему было молиться, потому что он чувствовал: молитва, вера соединяет его не только с Господом, но и с ней, любимой. И еще ве- рил Тимофей: там, в Вечности, они обязательно и уже скоро встретят- ся, и эта встреча будет неизмеримо прекраснее всего того, что было у них на земле.
ПРОЗА -105- ПРОЗА . ОБЕТ Когда Ивана Ивановича, руководителя одного из отдаленных сельских хозяйств, вынули из покореженного в результате аварии автомобиля и доставили в больницу, врачи определили его состояние как крайне тяжелое и сразу сказали, что сделают, конечно, все возможное, но шан- сов на жизнь у него немного. Операция продолжалась несколько часов. А после нее хирург сказал буквально следующее: «Я сделал все, что мог. Остальное — в руках Божиих!» Наступил самый ответственный и страшный послеоперационный пери- од. Жизнь Ивана Ивановича качалась на весах и висела на волоске. При- чем то и дело казалось, что этот волосок вот-вот оборвется. Утратив возможность воспринимать окружающий его мир, он жил в своем, осо- бом мире, мире странных видений, воскрешавших перед ним давние и недавние события его жизни, порою совсем, напрочь им забытые. А тут они вставали с поразительной четкостью, и он чувствовал во всем этом некую логику, некий смысл, который не сразу, но доходил до его созна- ния, хотя и помраченного тяжелейшими травмами. Вот встал эпизод из далекого деревенского детства. Как он, совсем еще пацан, топил в весеннем потоке новорожденных котят и с интере- сом смотрел, как они плывут в мутной и холодной талой воде. Порою какого-нибудь котенка прибивало к берегу, а Ваня палкой выталкивал его на середину, на самое течение. Второй эпизод уже не столь давний, но тоже мучительный, как и первый. Скандал с женой. В тот раз он вернулся домой уже под утро. Были важные гости из Москвы, от которых зависело выделение нема- лых денежных средств для развития хозяйства. Конечно, надо было принять по полной программе. Вот и припозднился. Гости уехали до- вольные, а вот жена устроила ему скандал. Подобное вообще-то Ивану Ивановичу было не впервой. Но в тот раз он психанул, сдернул со шка- фа большой кожаный чемодан и стал собирать свои вещи, готовясь уходить. Мария разбудила детей: двух девочек трех и пяти лет и маль- чика семи. — Вот, смотрите, дети,— кричала она,— смотрите на своего бывшего отца! Вы — сироты при живом отце! И она залилась слезами. Но не ее стало жалко Ивану Ивановичу, а детишек. Такими они были растерянными, беззащитными. Как птенчи- ки, у которых погибли родители. Он чувствовал, что между этими двумя эпизодами есть какая-то глу- бинная связь и что эта связь полна большого смысла, но ему было труд- но осознать это. Он только чувствовал ее, и от этого чувства разрыва- лось его сердце, и покаянные слезы сами, помимо его воли, лились из глаз. А еще приходил к нему некто черный и страшный, с огромными крас- ными губами и красными глазами. Стоит, молчит и улыбается. Это было невыносимо, если бы черного не отогнал некий светлый, лучезарный муж
ПРОЗА -106- ПРОЗА . с небольшой белой бородой. Он сказал Ивану Ивановичу: «Раб Божий Иоанн, молись. В храм ходи. Храм у себя в селе отстрой, источник святой обустрой. С женой обвенчайся. И все у тебя будет хорошо». Выйдя из больницы, Иван Иванович вскоре поспешил в храм, нахо- дившийся, прямо скажем, в неважном состоянии, но работавший. В глаза ему сразу бросилась одна из икон. Он спросил у священника: — Кто это изображен? — Святитель Николай, великий чудотворец и угодник Божий, — от- ветил батюшка. — Он приходил ко мне, когда я был в больнице! — Может быть,— удивился священник.— Святитель помогает очень многим. А какова же цель вашего визита? — Надо поговорить о ремонте храма и благоустройстве святого ис- точника,— сказал Иван Иванович.— Обет я дал сделать это как толь- ко выйду из больницы. — Доброе, доброе дело! Пройдемте, я вам покажу, что и где прежде всего надо бы сделать, а потом и поговорим. В обновленном храме Иван Иванович обвенчался со своей женой. Жизнь их наладилась. А он стал из атеиста глубоко верующим чело- веком, постоянным жертвователем храма и одним из самых усердных прихожан. Посевная ли, уборочная — он всегда перед началом при- гласит священника отслужить в поле молебен. Как, бывало, в старину на этой же земле делали его предки. И урожаи у него даже в самые трудные по погодным условиям годы, значительно выше, чем в сосед- них хозяйствах, и одни из самых высоких в области. МОЛИТВА НЕВЕРУЮЩЕЙ Людмила Дмитриевна и ее сын Сергей поссорились. Произошло это вот как. Поздним ноябрьским вечером он вздумал ехать за сто кило- метров в город к женщине, с которой у него была любовная связь. Они договорились о встрече, женщина ждала, и преград не было никаких, кроме очень плохой погоды: на дворе было ненастно, моросил мелкий дождик, который на морозе сразу схватывался и превращался в лед. На дорогах было скользко, и езда в такую погоду была, разумеется, довольно опасна. Все эти доводы привела Сергею Людмила Дмитриевна и буквально умоляла его отложить поездку, ссылаясь к тому же на свое дурное предчувствие: «Если поедешь, обязательно что-нибудь с тобой слу- чится плохое!» Сын сначала только посмеялся над доводами матери, а когда та стала настаивать, всерьез рассердился, и — слово за слово — они поругались. В сердцах он хлопнул дверью, вышел на улицу. Вскоре зашумел мотор его машины, метнулся свет фар. Уехал!..
ПРОЗА -107- ПРОЗА . Людмила Дмитриевна в смятении не знала, что делать. Тяжесть томившего ее недоброго предчувствия усилилась и стала почти не- выносимой. В тоске и отчаянии металась она по дому, не зная, что предпринять. Взгляд ее упал на стоявшую на столе в комнате сына икону Спасителя. Людмила Дмитриевна была неверующей. Никогда не заходила в храм, не молилась дома, а имя Божие если и употреб- ляла, то, как и большинство людей, всуе, так, между прочим. Но сейчас было другое… «Молиться! Надо молиться!» — блеснула мысль. При этом не возникло у нее ни тени сомнения, что это сейчас единственный выход и что Бог, конечно, поможет. Как же может быть иначе, ведь речь идет о спасении сына! И она обратилась к Господу своими словами, так как никаких молитв не знала. — Господи!— молилась она.— Я неверующая, но знаю, что Ты и та- ких не отвергаешь. Ты и молитву блудницы однажды исполнил. Умо- ляю Тебя: услышь меня сейчас. Вразуми моего сына. Пусть он вернет- ся, ибо я чувствую, что на опасной дороге может с ним случиться не- поправимая беда. Помоги, Господи! Внемли молитве матери. Умоляю Тебя, Господи Иисусе Христе, подай помощь! Со слезами, стоя на коленях, несколько раз повторила она это про- шение. Наконец, встала и, обессиленная, прилегла на диван и уснула. Разбудил ее шум подъехавшей к дому машины. Стукнула дверь, и ее Сергей, живой и здоровый, вошел, отряхиваясь от дождя. — Мам, ты прости меня. Не знаю, что на меня нашло тогда. — Бог простит, сынок, а я, конечно, прощаю. Сын рассказал следующее. Отъехал он от дома километров трид- цать. Дорога была скользкая и опасная, машину по ней то и дело «во- дило», разворачивая во все стороны. Вдруг двигатель заглох. Все по- пытки запустить его успеха не имели. Только когда он твердо решил вернуться домой, мотор так же неожиданно завелся, но ехать вперед машина упорно отказывалась. Словно какая-то неведомая сила оттал- кивала ее и толкала назад. Делать нечего: Сергей повернул обратно и благополучно доехал до дома. — А я как раз в это время молилась, чтобы Господь вразумил тебя и уберег от беды,— сказала мать.— Значит, Он и молитву неверующей услышал. С тех пор Людмила Дмитриевна уверовала в Бога и стала ходить в храм.
ПРОЗА -108- ПРОЗА . Валерий МАСЛОВ (г. Тула) Маслов Валерий Яковлевич — член Союза писателей СССР и России. Членский билет с собственноручной подписью ему вручал Сергей Михалков. С 1976 года явля- ется членом Союза журналистов СССР и России. За- служенный работник культуры Российской Федерации. Кавалер медали Ордена «За заслуги перед Отечеством». Директор Тульского отделения Литературного фонда России. Лауреат лите- ратурных премий имени Ярослава Смелякова, Льва Толстого и «Бе- луха» им. Г.Д. Гребенщикова. За патриотическую направленность своих произведений награжден памятной медалью «100 лет со дня рождения М.А. Шолохова». Автор 30 книг художественной прозы. Романы «Мафия бессмертна», «Ближняя дача», «Звонок с того све- та» и другие стали бестселлерами, переведены на другие языки и многократно переиздавались общим тиражом около одного миллиона экземпляров. ГОЛОС С НЕБА Я находился в том сладком состоянии между бодрствованием и за- сыпанием, когда сознание замутняется, настроение становится ровным и спокойным, тело расслабляется, а мозг готовится к отдыху. Жизнь и сновидения — это страницы одной и той же книги. И потому порой бывает сложно провести между ними грань, которая определенно ска- зала бы, в каком состоянии ты сейчас находишься. Так и я, лежа в удобной позе на диване, дремал, полностью предав- шись состоянию неги и сладкого покоя. И вдруг вкрадчивый голос, раздавшийся откуда-то сверху, спросил меня: — А скажи, раб Божий, какой цвет ты больше всего любишь? Я боялся обидеть Господа Бога, выбрав любой цвет из той обоймы небесной радуги, которую он создал: ведь все они одинаково хороши и необходимы для жизни. Конечно, у меня был любимый цвет, но я сомневался, одобрит ли Он мой выбор? — Лиловый,— мысленно проговорил я, ожидая реакции Голоса с неба. — Вот и прекрасно,— раздалось мне в ответ.— Этот выбор говорит о твоей неординарности и творческой направленности мышления. Когда ты проснешься, не беспокойся о том, что неправильно ответил. Стра- шен не сон, а его толкование. Живи с миром!
ПРОЗА -109- ПРОЗА . ЧУДО Я долго не решался сесть за руль автомашины, боясь, что сразу по- паду в аварию. Но, наконец, созрел и купил автомобиль. Машина с ав- томатической коробкой передач оказалась настолько простой и удоб- ной в управлении, что скоро я почти ежедневно ездил на свою дачу кормить трех собак, прижившихся там. Зимним январским днем я вновь отправился на дачу. Несмотря на нечищеную дорогу, поехал прямо к калитке. Накормил собак, кошку, которая осталась зимовать на соседнем участке, и поехал домой. Но снежный наст сбил меня с пути, и машина съехала в кювет. Здесь уже не могли помочь ни шипованная резина, ни лопата, которой я откапы- вал колеса. Целый час я пытался выбраться из снежной ловушки. Смеркалось — зимой темнеет быстро. Вокруг, в радиусе нескольких километров не было ни души: кроме меня в наш дачный кооператив в это время не ходил и не ездил никто. И только верные друзья — собаки расселись вокруг меня и машины, ожидая, что же я буду делать дальше: останусь с ними в морозной ночи, или все же уеду, как обычно. И хотя сейчас я понял, что лучшее, что есть у человека — это собака, легче от этой ис- тины мне не становилось. Я сунул руку в карман куртки: мобильного телефона не было, забыл его дома. Значит, и позвонить, чтобы позвать на помощь, не удастся. В отчаянии я сел в машину, чтобы хоть немного согреться. И вдруг уви- дел иконку Святого Николая Чудотворца, которую постоянно держу в автомобиле. Взял ее, поцеловал и попросил: — Святитель Николай, помоги. Одна надежда только на тебя и чудо. Вылез из машины, взял лопату в руку и склонился над колесом, что- бы откапывать его дальше. И вдруг с небес раздался голос: — Вам помочь? Я поднял голову: надо мной стояли два парня и девушка. Откуда они появились в этой глуши без дорог и тропинок? Как я не увидел и не услышал их раньше? Дальше события развивались, как в сказке. Сначала они подтолкну- ли машину, а затем один из них сел за руль и быстро вывел ее на твер- дую дорогу. — Откуда вы? — спросил я. — Как здесь очутились? — Мы из Иерусалима,— ответили парни.— Приехали в гости к местным священникам. А сюда пришли фотографировать виды зимне- го леса. Расстались мы, как друзья. А я, ведя автомашину по зимнему городу, еще долго вспоминал эту необыкновенную помощь, пришедшую ко мне в самый критический момент, и иначе, как чудо, объяснить ее не мог. И, хотя сказано в Писании, чудеса — там, где в них верят,
ПРОЗА -110- ПРОЗА . поверить в свое счастье и удачу никак не мог. СТОЯТЬ НА СВОЕМ! Стоит столб — никому не нужен. Стоит холм — никому не нужен. Стою я — никому не нужен. Что же делать? Стоять на своем! ПОРОК СЕРДЦА Человек любит говорить о своих болезнях, хотя это самое неинте- ресное в его жизни. Вот и я поступил также, когда внезапное грозное известие о проблемах со здоровьем посетило меня. При очередном диагностическом обследовании врач буквально пригвоздил к креслу, сообщив, что у меня врожденный порок: дырка в сердце размером в десять миллиметров. И что при каждом ударе сердца дополнитель- ный ток крови поступает в правое предсердие, расширяя его и при- водя к катастрофе. И, хотя один юморист заметил, что одна из самых распространен- ных болезней — это ставить диагноз, мне уже было не до шуток. По- сле этого как-то само собой стало случаться, что сердце начало да- вать сбои. Результаты обследований становились один страшнее другого. И, наконец, кардиолог решил: надо делать операцию на сердце, чтобы зашить эту самую «дырку». Меня стали готовить к по- ездке в Москву, поставили на очередь для получения квоты. Я уже смирился с неизбежным: с судьбой не поспоришь. Почти год прожил я с этой страшной новостью. Во всех медицинских картах у меня появилась запись: «Дефект предсердной перегородки. Врож- денный порок сердца с дилятацией правых отделов». А один знако- мый писатель утешил, сказав: «Мы не знаем, для чего живем, а врачи не знают, от чего мы умираем». И вот, когда было решено отправить в Москву на операцию, я зашел в мой любимый храм: Церковь Николы на Ржавце. Там есть удивительно мощная по энергетике и силе воздействия тульская икона Святителя Николая Чудотворца, моего самого любимого святого. Помню, как я совершил паломническую поездку на его родину в местечко Мирр Ликийский, которое находится на терри- тории современной Турции. К счастью, в церкви, где служил Свя- той Николай, мраморная усыпальница, в которой он был похоро- нен, доступна каждому. Я подошел к ней, положил на холодный мрамор руки и преклонил голову, закрыв глаза. Так я постоял не- сколько минут, и вдруг ощутил такую силу, исходящую от гробницы, что у меня невольно закружилась голова. С тех пор я
ПРОЗА -111- ПРОЗА . всегда помню об этом чудодейственном знаке, ниспосланном мне Святителем Николаем. И в тульском храме я помолился и рассказал Святому о предстоящей операции, даже не помышляя о просьбе в решении данной проблемы. Из церкви уходил просветленным и ободренным. Словно следуя сове- ту свыше, на приеме у кардиолога вдруг поинтересовался, кто в диа- гностическом центре считается хорошим врачом-диагностом. Мне назвали фамилию. Пришел на повторную эхокардиографию. И вдруг случилось чудо! В то, что услышал от врача, поверить не мог: нет никакого порока сердца! У меня обычный прямой кровоток, предсердие не увеличено, операции не нужно! В голове все смешалось: как же так — врачи в течение года в один голос утверждали: у вас порок сердца, нужна операция. Я сам в этом нисколько не сомневался. Неоднократные суточные мониторирования сердца тоже говорили о сбоях в его работе. И вдруг — невероятное! Сходил в церковь, поговорил с любимым Святым, и он совершил Чу- до! Потом, когда пришло избавление от страшного недуга, я и сам начал шутить: мол, диагностика достигла таких успехов, что здоровых лю- дей практически не осталось, что легче бывает поставить больного на ноги, чем поставить диагноз и так далее. Но тогда я понял одно: если в сердце есть Вера, Господь Бог всегда придет на помощь. ПЕРЧАТКИ 19 декабря, в день памяти Святителя Николая Чудотворца, я отпра- вился в аптеку покупать лекарство. Вышел из дома и удивился: весь декабрь днем стояла мрачная, промозглая пелена, а тут утро внезапно расцветилось ярким солнечным светом. Но не придал этому особого значения, и вошел в аптеку. Положил на столик перчатки, которые мне мешали, быстро купил лекарство и вышел из помещения. Прошел буквально несколько ша- гов и вспомнил о забытых перчатках. Возвратился: их на столике уже не было. В зале находились кассир и два посетителя: средних лет мужчина и женщина. Спросил о пропаже у кассира. Та ничего не знала, и мне ничего не оставалось, как с печальным видом покинуть злополучную аптеку. Я направился к своей автомашине, чтобы открыть дверцу, и тут ко мне подошел мужчина, который находился в аптеке. — Извини, брат, вот твои перчатки,— протянул он мне пропавшую вещь.— Не держи зла — зря я тебя обидел. Он подал мне пропажу, и я заметил татуировки на его руке: видно, человек недавно освободился из мест заключения. Мужчина еще раз извинился и поспешил уйти: ему было неудобно из-за того, что украл чужую вещь.
ПРОЗА -112- ПРОЗА . Я растерянно посмотрел ему вслед: молодой еще человек быстро удалялся по залитому ярким солнечным светом тротуару. И тут я вспомнил: ведь сегодня день памяти очень почитаемого на Руси чу- дотворца — Святителя Николая Чудотворца! И внезапное появление солнца в промозглый зимний день, и такое же неожиданное раская- ние вора уже не показались совпадением: всем правит случай, а слу- чаем правит Господь Бог. И то, что произошло все это именно в день поминания Человека, посвятившего жизнь служению Богу и людям, стало понятным и закономерным. Видимо, кто-то свыше шепнул не- удачливому вору перчаток: не греши в такой день, раскайся! Кстати, на следующий день погода вновь стала зимней: мрачной, холодной и невеселой. Больше я в этом декабре солнца не видел. ГОСПОДЬ НАС СЛЫШИТ! Нас привязывают к жизни те, кого мы любим. Это я понял, когда умерла моя любимая собака Джуля. С ней мы прожили 15 лет, и горе потери любимого, верного, преданного существа было очень тяжело. Я давно собирался посетить Святую землю, и здесь понял: пора. Сборы были недолгими, и вот я уже в Израиле. Но, словно испыты- вая меня, судьба препятствовала встрече с Богом. Началось с того, что турфирма поселила меня в далекой Нетании — в 130 километрах от Иерусалима. Затем местный гид, сказав, что у нас мало времени, не пустил никого во время экскурсии ни к Гробу Господнему, ни к Кресту на Голгофе. И тогда я решил пропустить следующую бесплатную экскурсию и самостоятельно поехать в Старый город. Поездка на автобусе по ве- ликолепным дорогам Израиля была быстрой и недорогой. Но не- сколько километров, отделяющих меня от автостанции Иерусалима до Старого города, вновь стали непреодолимой преградой. Таксисты требовали заплатить столько, что дешевле было доехать сюда из Не- тании и вернуться обратно. Пришлось уступить вымогателям. Но вот я у ворот Старого города. И опять препятствие — не могу найти Храм Гроба Господнего: плутаю по узким улочкам, ухожу в сторону, волнуюсь и нервничаю. Наконец, словно с Божьей помо- щью, сворачиваю за угол шумной улочки и оказываюсь на площади перед входом в Храм. И здесь начинается везение! В длинной очере- ди к Гробу Иисуса Христа меня пропускают какие-то буддисты. Так же, почти беспрепятственно, попадаю на Голгофу к месту Распятия. Покупаю традиционный пучок свечек, который надо сначала за- жечь, а потом погасить о металлический купол, находящийся у Гро- ба Господа. И тут случается невероятное: загашенные свечи вдруг внезапно вспыхивают вновь и начинают гореть благостным, теплым, неземным светом! Сразу вспоминается, что именно здесь, в день
ПРОЗА -113- ПРОЗА . Пасхи, сам собою зажигается Благодатный огонь! Что в день, когда этого не произойдет, настанет конец Света. Значит, Господь услышал ме- ня, увидел, что я не отступил перед препятствиями, и пришел к Нему. Как же хорошо и радостно было гулять по Старому городу после! Меня бесплатно, как всякого русского туриста и паломника, пустили в музей Русской православной миссии. Я увидел несколько хорошо сохра- нившихся каменных ступеней у стены города, о которых доподлинно из- вестно, что по ним ходил Иисус Христос. А, когда смотрел на вечный го- род со смотровой площадки, то увидел, что по его склонам, как и две ты- сячи лет назад, стайкой спускается отара овец. И показалось, что сейчас, из-за поворота, по древней земле Палестины, опираясь на посох, пройдет босоногий Учитель в сопровождении толпы учеников. Он войдет в Ста- рый город, остановится у Храма и начнет изгонять из него фарисеев и ме- нял, которые и сейчас, в виде тех же жадных таксистов, есть в этом горо- де. Но, как сказано в Писании, не бывает мрачных времен, бывают только мрачные люди. А я уезжал из Святой земли радостным и просветленным. Жизнь, после смерти Джулии, уже не казалось такой мрачной, плохой и тоскливой. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ НАСМЕШИТЬ ГОСПОДА БОГА… Как-то на выставке картин ко мне подошел знакомый художник. Ему было уже за восемьдесят, он с трудом передвигался и, чтобы не стоять, тяжело опустился на скамейку. Достав из портфеля визитку, он протянул ее мне со словами: — Приглашаю вас на мою персональную выставку в галерее «Ясная Поляна». Она состоится через два года, и я приглашаю всех заранее. Я думал, он пошутил — такой срок мне показался чересчур далеким, — но художник и не думал смеяться. — Надо все хорошо подготовить,— пояснил он.— Да и новые картины я за эти два года нарисую. Мне почему-то на ум пришли вещие слова поэта Тютчева: «Кто смеет молвить «До свиданья», чрез бездну двух или трех дней…» Два дня — уже неизвестная бездна, которую самонадеянный человек может и не прожить, а тут целых два года! Да и возраст у художника был почтенный, не говоря уже о состоянии здоровья. Но я не стал ему ничего говорить. Только вспомнил еще одно меткое изречение: «Если хочешь рассмешить Господа Бога, расскажи ему о своих планах…» ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ Настоящее в настоящем. ФОРМУЛА СТЯЖАТЕЛЬСТВА Все, что ты имеешь, имеет тебя.
ПРОЗА -114- ПРОЗА . Алексей ЯШИН (г. Тула) Алексей Афанасьевич Яшин родом из Заполярья. В числе его Высших образований — Литинститут им. А.М. Горького. Член Союза писателей России (СССР) с 1988 года. Автор 25 книг прозы и свыше 500 публикаций в периодике Москвы, Тулы, Воро- нежа, Екатеринбурга и др. Главный редактор всероссийского ордена Г.Р. Державина журнала «Приокские зори», член редкол- легий ряда московских и тульских периодических изданий. Лауреат литератур- ных премий им. Л.Н. Толстого, Н.А Некрасова, А.П. Чехова, В.В. Маяковского, Александра Фадеева, Валентина Пикуля, Ярослава Смелякова, им. Вениамина Каверина, премии «Белуха» им. Г.Д. Гребенщикова, им. Тульского комсомола и «Московского Парнаса». Награжден рядом литературных медалей, Почетной грамотой Министерства культуры РФ и Благодарностью Министра культу- ры РФ. Кавалер орденов «Владимир Маяковский» и А.С. Грибоедова. Академик Академии российской литературы, член Правления. Литературное творчество совмещает с научной работой: профессор Медицинского института Тульского госуниверситета. Ученый-биофизик с мировой известностью. Заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, доктор биологических наук, име- ет два ученых звания профессора, Почетный радист России, лауреат премий Тульского комсомола (1977 г.) и им. Н. И. Пирогова (2008 г.), академик ряда рос- сийских, иностранных и международных академий. Почетный член Междуна- родного биографического центра (Англия. Кембридж). Удостоен почетных наград, в том числе медалей им. А. Нобеля, В.И. Вернадского, Н.И. Вави- лова, И.П. Павлова, С.П. Боткина и И.М. Сеченова. Имеет академические звания «Основатель научной школы» и «Заслуженный деятель науки и образования». ПЕРВЫЙ ПОСЛЕ БОЦМАНА Морская быль Большой противолодочный корабль \"Адмирал Гремихин\"* уже вто- рую неделю нес дежурную вахту в Северной Атлантике, выслеживая и сопровождая американские стратегические и ударные атомные подвод- ные лодки. На дворе стояла еще холодная в этих широтах первая половина мая-месяца, но солнце уже не заходило за небосвод. Довольно зани- мательное зрелище: огромный крейсерский корабль казался в шесть * Название вымышленное. Им мог быть любой из кораблей этого класса. А их числилось в реестре Северного флота на момент описываемых событий, то есть начала1980-х го- дов, пять единиц. - Прим. авт.
ПРОЗА -115- ПРОЗА . утра абсолютно безлюдным: ни одного признака жизни на палубах. Тем не менее, корабль, с виду безлюдный, мчался по курсу норд- ост со скоростью пассажирского поезда. Во всех внутренних отсеках чутко несли службу матросы, старшины и офицеры дежурной ко- манды, каждый в своей боевой части, согласно корабельному распи- санию. Гидроакустики прильнули к экранам своих аппаратов. В пол- ной боевой готовности находились торпедисты у атомных и обыч- ных торпед, а также ракетчики у стеллажей с подводными крылаты- ми ракетами. В кормовом отсеке несли вахту \"бомбисты\", располо- жившись вдоль транспортеров с бочками глубинных бомб. В своих рубках на дежурстве находились боевые части всей той \"арматуры\", что был обвешан корабль для надводного боя с кораб- лями противника и его же авиацией. Всевозможными типами ракет, пушек и систем залпового огня. Со стороны для незнающих людей корабль смотрелся как огромная муха, а точнее — пчела, собравшая полный взяток и возвращающая- ся в улей вся обсыпанная чем угодно. Тем не менее, каждый винт или болт исполнял на корабле свою самую важную для него роль. Вот и появились первые жители корабля. На палубу поднялся из капитанской рубки командир корабля, капитан второго ранга, проще говоря по-флотски, кавторанг, моложавый, сорокалетний Евтеев Ва- дим Сергеевич. Тотчас же строевым шагом со стороны рубки полу- бака к нему подошел, отдавая на ходу честь, боцман корабля, или иначе говоря, главный корабельный старшина Анисимов, в разго- ворном корабельном языке Анисимыч. Но командир, ввиду безлюдства палубы и давних служебно- приятельских отношений с боцманом, махнул ему рукой: дескать, не козыряй. Командир непонятно виноватым голосом сказал боцману: — Понимаешь, Анисимыч, позволил себе сегодня минуток пятьсот поспать. Устал очень за двое предыдущих суток. Так что старпом за меня отдувался. А ты чего не спишь, тебе по регламенту положено? — Так ведь, товарищ командир, хозяйство-то какое огромное, — и боцман правой рукой обвел всю палубу, боевые рубки и зачехленное оружие надводной части.— Дозвольте полюбопытствовать, товарищ командир, что это мы так рано на свою базу идем? Нам ведь еще не- делю дежурить? И хотя боцману не полагалось знать боевых задач корабля, коман- дир все же охотно рассказал: — Понимаешь, Анисимыч, мы сейчас идем на хвосте \"двойного доллара\". Боцман понимающе кивнул. \"Двойным долларом\" называли в совет- ском флоте атомную стратегическую подводную лодку \"Джордж Ва- шингтон\", портрет которого красуется на однодолларовой купюре.
ПРОЗА -116- ПРОЗА . Если в советском флоте подлодки не имели именных названий, а именовались по трехзначному номеру проекта, то у американцев лодки имели фамильные названия. Причем они именовались так: лодка такая-то типа такого-то, причем в качестве типа такой-то ука- зывалась подлодка, первая в данной серии. Причем \"долларов\" было изготовлено пять штук, а \"двойной доллар\" открывал эту серию, по- этому именовалась подлодка \"Джордж Вашингтон\" типа \"Джордж Вашингтон\". Вот отсюда и название \"двойной доллар\". До побудки отдыхающего экипажа корабля оставалось еще пол- часа. Командир посмотрел на часы — подарок командующего фло- том и, чем-то обеспокоившись, поинтересовался: — А где наш Федор? Как он сегодня поработал? Услышав свое имя, из-за первой рубки вышел кот Федор: огром- ный, рысьей раскраски, он почтительно подошел к командиру и боцману и присел строго по ранжиру справа от боцмана. Он четко различал своих командиров. Хотя командир и боцман были одеты в одинаковые демисезонные офицерские шинели, на головах имели такие же одинаковые фуражки, оба были в усах, но Федор их хорошо отличал: командир помоложе, постройнее, а боцман — как сундук. К тому же у боцмана на погонах было три звезды старшего мичмана, но маленькие да в один ряд, а у командира всего две, зато большие и поперек погон. Боцман Анисимов похвалил кота Федора как своего непосред- ственного подчиненного: — Товарищ командир, Федор-то сегодня отличился: задавил сразу шесть крыс! Я видел, как наш кот их всех выложил у борта полу- бака, а потом сбросил их лапами в море. — А кто же его научил так, а, Анисимыч? — Да это, товарищ командир, я его за два года так выштудировал. Помните, в прошлом году, когда метровый снег выпал на палубу? Так он, кошачья душа, через снег повыбрасывал крыс за борт! Как генерал Барбакадзе. Здесь оба рассмеялись, вспомнив анекдот, рассказанный три года назад только что прибывшим на корабль еще молодым лейтенантом Шалвой Барбакадзе. Когда лейтенант Барбакадзе прибыл на корабль, тот стоял на рей- де в Североморске. Именно поэтому командир разрешил \"прописку\" нового офицера в кают-компании. Шалва расстроился: выставил на стол несколько бутылок коньяка и водки, а кок Афромеич приготовил соответствующую закуску.
ПРОЗА -117- ПРОЗА . Выпили, познакомились с новым членом экипажа, а потом пере- шли, как и принято во флоте, к анекдотам. Барбакадзе порозовел и сказал: — А вы знаете, товарищи офицеры, у меня очень неудобная для Гру- зии фамилия. — Почему? — заинтересовались офицеры. — А потому,— ответил лейтенант,— что у нас в Грузии после войны появился анекдотический персонаж — комдив генерал Барбакадзе. И возникло много анекдотов о нем. Персонаж этот, конечно, вымыш- ленный, все анекдоты рассказываются якобы от его лица: хвастуна, гуляки, любителя застолья и женщин. Вот для примера один анекдот. Генерал Барбакадзе рассказывает: — В феврале сорок третьего года на всем советско-германском фронте выпал трехметровый снег. Все боевые действия приостанови- лись, самолеты не летают, танки не идут, пехота не воюет. Я тоже отдыхаю в своем дивизионном блиндаже. Справа на генераль- ское плечо медсестричка голову положила, слева — связисточка. Я играю на гитаре, пою романсы. На столе генеральский грузинский коньяк и хо- рошо приготовленная селедочка. Вдруг — звонок телефона. Я подхожу. Беру трубку и слышу голос: \"С Вами говорит Поскре- бышев, секретарь товарища Сталина. Сейчас с Вами будет говорить сам товарищ Сталин\". Я мигом выгоняю девок в предбанник блиндажа. Становлюсь по стойке \"смирно\" и, с волнением в голосе, говорю: \"Слушаю Вас, това- рищ Сталин\". И в ответ: \"Товарищ Барбакадзе! На Вас одна надежда. Надо срочно из первых уст узнать планы немецкого командования на весенне-летнюю кампанию этого года. Об исполнении —доложить\".— И Сталин положил трубку. Я за руку втаскиваю из предбанника связисточку и сажаю за теле- фон: вызывать моих молодцов-разведчиков. Через десять минут явля- ются и они, все в снегу. Объясняю задачу, а они говорят: \"Товарищ генерал! Как же мы пойдет, если все кругом покрыто снегом?\" А я им говорю: \"Вы только ордена умеете получать и водку пить! Идите... Сам в разведку пойду\". Надел я ватные шаровары, валенки, полушубок и шапку. Взял ком- пас, чтобы не ошибиться, где запад, вышел из блиндажа и, как крот, двинулся под снегом. Сутки ползу, двое, потом счет времени потерял. Ну, думаю, замерз- ну, но приказ товарища Сталина выполню. И вдруг, смотрю — крышка люка. А из-за края крышки виден свет и слышна немецкая речь. Осторожно отодвигаю крышку —
ПРОЗА -118- ПРОЗА . ба! Оказывается, дополз до бункера Гитлера. И действительно — в комнате огромный стол, на нем карта восточного фронта. По одну сторону стола стоит по стойке \"смирно\" весь немецкий генштаб. Тут же Гиммлер, Геринг, Геббельс... По другой стороне стола ходит Гитлер с остро отточенным красным карандашом. Подходит к нижнему краю карты, спрашивает: \"А кто нам противостоит на южном фланге фронта?\" Генерал Гальдер, начальник генштаба, с волнением в голосе отвечает: \"Маршал Рокоссовский, мой фюрер\". Гитлер говорит: \"Да, это серьезный противник. Перебросить туда пять пехотных дивизий, две танковых и усилить авиацию\". Гитлер переходит к верхнему краю карты, спрашивает: \"А кто у нас на северном фланге?\" Гальдер с видимым волнением отвечает: \"Маршал Жуков, мой фюрер\". Гитлер говорит: \"Да-а, это еще более серьезный противник. Перебросить туда две пехотные армии, одну танковую, четыреста \"юнкерсов\" и полсотни \"мессершмитов\". Гитлер ходит вдоль карты, делает пометки, задает вопросы. Затем доходит до центрального фронта и спрашивает Гальдера: \"А кто нам противостоит около деревни Хрипуновки?\" Гальдер плачущим голосом отвечает: \"А здесь дивизией стоит генерал Барбакадзе\". Гитлер в ярости ломает свой красный карандаш, садится на стул, обхватывает голову ладонями рук и пять минут молчит. Затем встает с бледным лицом, с челкой, упавшей на нос, и мертвым голосом произносит: \"Все, проиграли войну\". Также и кот Федор проползал к борту корабля через метровый слой снега, кажый раз неся в зубах по огромной корабельной крысе. Наступило время побудки отдыхающей части экипажа. Боцман взял в руки свой знаменитый серебряный свисток с надписью \"Броненосец Петропавловск\" и искусно проиграл мелодию побудки. Кот Федор, которому не нравился стук о палубу сотен матрос- ских башмаков, тут же пулей помчался в сторону люка в камбуз, где располагался его дневной коврик. Кок Афромеич уже загодя поставил у коврика миску со вчерашней отварной треской. Кот Федор съел два-три куска, свернулся клубком на коврике и мирно заснул после ночных трудов. С дежурными по камбузу кок Афро- меич был занят приготовлением завтрака для обоих команд кораб- ля, но успел одобрительно взглянуть на Федора и улыбнуться. Кому, как не ему, ответственному за продуктовую часть корабля, были известны каверзы корабельных крыс. Их не брали никакие яды и отравы. Хитрые и умные животные могли сожрать все, что угодно. Особенно страдала от крыс разветвленная корабельная
ПРОЗА -119- ПРОЗА . кабельная сеть. Как изощренно и досконально не досматривали все многочисленное оборудование, все продукты, которые поступали на корабль, но никто и никогда так и не мог догадаться, каким же обра- зом эти серые бестии проникали в трюм. Боцман Анисимов гордил- ся, что два года назад принес в кармане своей шинели маленького котенка из знаменитого семейства особых кошек-крысоловок, кото- рых разводили специально для кораблей в поселке, или по-местному, становище Верхняя Ваенга, что на окраине Североморска. Как гово- рят старожилы, эта порода была завезена сюда из архангельских Со- ломбал еще век назад, когда здесь появились пароходные компании и военные корабли Флотилии Ледовитого океана. Поэтому все боц- маны кораблей и судов брали котят отсюда за умеренную плату — ящик мойвы. С тех пор котов ставили на довольствие, которое те честно отраба- тывали. Коту же Федору на его коврике снились боевые сны. Как под вечер, перед ужином и дежурством в трюме, когда корабль вер- нется на базу в Североморск, боцман Анисимыч пошлет его с матро- сом-порученцем на шлюпке в родную деревню, где кот Федор будет неделю отдыхать. Боцману же во время стоянки на рейде не раз вспомнится рысьей раскраски кот Федор. Стоя у борта с папиросой в руке, боцман будет напевать старую матросскую песенку: В кейптаунском порту с какао на борту \"Жаннетта\" поправляла такелаж. Но, прежде чем идти в далекие пути, На берег был отпущен экипаж...
ПРОЗА -120- ПРОЗА . Геннадий МАРКИН (г. Щекино Тульской обл.) Публиковался в литературных альманахах «На кры- льях «Пегаса», «Тула», «Ковчег», «Солова», «Москов- ский Парнас». Лауреат творческого конкурса объеди- ненной редакции министерства юстиции России (2004г.), Дипломант Союза писателей России (2007г.), Лауреат литературной премии «Левша» им. Н.С. Лес- кова (2008г.). Член Союза писателей России. Автор 3-х сборников рассказов. Ответственный секретарь ордена Г.Р. Державина литературно-художественного и публицистического журнала «Приокские зори», член литературного объединения «Пегас» при Тульском региональном отделении Союза писателей России. ЖИЛИ-БЫЛИ СТАРИК СО СТАРУХОЙ Жаркое июльское солнце, превратившись в огромный остывающий багряный шар, спряталось за верхушки деревьев стоявшего плотной стеной леса. Затих шумный пчелиный звон, стихло многоголосье надоевших за день мух и слепней, и они, удобно устроив себе ночлег, осели в кустарниках дико разросшегося по всей деревне бурьяна. Где- то за рекой, разделившей деревню на левый и правый берега, разда- лось лошадиное ржание — Володька Битюк привез сено с поля и теперь вывел лошадь с жеребенком к реке на водопой. Со стороны леса послышалось мычание коров и овечье блеяние — признак приближающегося к деревне стада. Из оставшихся домов некогда большой и веселой деревни стали выходить люди и, взяв в руки палки и хворостины для погона скота, двинулись к выгону. Из калитки на самодельной инвалидной коляске выкатился безногий семидесятилетний дед. Отталкиваясь от грешной земли еще сильными руками, он медленно покатился на берег реки. Подкатив к берегу, дед приставил к лицу руку козырьком, долго смотрел в даль реки, в сторону заходящего солнца. Затем достал из кармана обрезанных до культей ватных штанов табак-самосад, скрутил из газеты «козью ножку», с удовольствием закурил, выпуская в небеса серо-синее пахучее облако. — Здорово, дед Василий!— остановился подле него седоватый, лет пятидесяти мужик. — Здорово будешь, Иван,— поклонился головой дед. — Табачком не угостишь? — опершись о палку, спросил Иван.— Табак у тебя отменный, ни у кого больше нет такого табаку. — Почему же нет! Табаку не жалко, еще созреет. Дед Василий вновь извлек из кармана пригоршню табака, достал кусок старой, пожелтевшей газеты и протянул Ивану. Иван поводил по газете языком, почмокал и чиркнул спичкой.
ПРОЗА -121- ПРОЗА . — Жарища-то стоит, аж спасу нет! — Иван снял с головы кепку и вытер ею лоб, как бы показывая, какая сегодня стоит небывалая жара. — Завтра еще жарче будя,— ответил дед Василий,— нынча по ново- стям говорили. — А я телевизор уже неделю не смотрю,— опустился рядом с дедом на корточки Иван,— некогда, сено заготавливаю. — Да-а,— сморщив лицо, протянул дед,— сено-то — оно нужнее. Нынча день год кормит. Поработаешь день — год сытым будешь, по- ленишься — побираться зимою пойдешь,— проговорил дед Василий, не отрывая взгляда от реки. — Как здоровье-то, дед Василий? — Спасибо, Иван, жив пока. — Что-то бабки твоей Шурки не видать. Не заболела ли? — Ноги у ней больные, мало ходить стала. Помолчали, попыхивая самокрутками. — А в мире-то что новенького? — нарушил молчание Иван. — Самолет опять упал. И что они падают так часто? — Старые уже, наверно. — На новые, наверно, денег нету, как ты думаешь, Вань? — вздох- нул дед Василий. — Конечно, нету. Где же их взять-то? Колхоз наш, вспомни, какой был, а теперь, где он, колхоз-то? Нету. Технику распродали, а какую и просто в поле бросили ржаветь. Правление колхоза досками заколоти- ли крест-накрест. — А, правда, люди гутарят, что его растащили? — А то нет? Шифер, железо, стекла — все разворовали, а все из-за безденежья. Поля не вспаханы, не засеяны, все дикой травой поросло. Раньше за такое председателю колхоза пинком под зад бы дали да партбилет отобрали бы. Эх! И куда правительство смотрит?! — Президент в Китай улетел, поклялись с ихним китайским прези- дентом дружить навечно. — У них, дядь Вась, не президент, а генеральный секретарь. Как у нас Брежнев с Горбачевым были. А с китайцами нам давно нужно было дружбу наладить, а мы все куда-то на Запад лезем, а зачем мы им нужны, западу, голозадые, кормить нас? — Ну, ты, Вань, так не говори. Никакие мы не голозадые. Вон по те- левизору показывают, какие уфисы в Москве понастроили. Все бле- стят, как будто их постным маслом намазали. — Понастроили! Воры и понастроили. При слове «воры» дед Василий вздохнул и, замолчав, уставился на реку. — Что-то ты сегодня невеселый, дядь Вась? — А чему веселиться-то? — дед Василий докурил цигарку и щелчком отбросил окурок в реку. — Нынча ночью опять к нам во двор залезли.
ПРОЗА -122- ПРОЗА . — Что утащили? — Кастрюлю алюминиевую, что стояла в саду на летней кухне, да ведерко, с которым Александра моя по воду ходила. — Совсем эти пьянчуги обнаглели,— вздохнул Иван,— вон, по- завчер к Федоре тоже залезли, корыто украли. Так она пошла к этому проходимцу — Митьке Хорьку, что металл за самогонку скупает, скан- дал закатила, пугала его милицией и своими сыновьями, что в городе живут. — Отдал? — Отдал. Он ее сыновей испугался, они в городе с бандитами зна- ются, а милицию он не боится. От него участковый не вылезает, само- гонку ведрами пьет. — Закрыть-то нельзя, что ли, эти «лавочки» по приему железа, Вань? — Наверно, нельзя,— вздохнул Иван,— слыхал, они этот алюминий на золото переплавляют, а государству выгодно золото за границу продавать. — Это, наверно, они свои уфисы в Москве на нашем несчастье по- строили, как думаешь, Вань? — А то? — Иван поднялся с земли. — Ну, будь здоров, дядь Вась. Пойду, вон скотину пригнали. С пригоном скота деревня ожила. Под мычание, блеяние и хлесткие выстрелы кнутовищем пастуха Парамона стали раздаваться знакомые голоса. Кто звал Малышку, кто Белку, кто Зорьку, а кто, вволю наго- ворившись, передавая друг дружке последние сплетни, теперь разру- гался, обвиняя в том, что чьи-то овцы бесцеремонно зашли в чужой огород — обычная деревенская жизнь. «Эх, до чего же дожили,— подумал дед Василий,— воровство, каз- нокрадство. Порядка нет. А разве раньше такое могло ли быть?» Деду Василию вспомнились тридцатые годы. Отец, Яков Никитич, умер рано, оставив жене Маланье пятерых детей. Мать, Маланья Его- ровна, честно работала в колхозе, но детей поднимала тяжело. По- следняя, четырехлетняя Настенька часто и тяжело болела, жили впро- голодь. Однажды мать поймал управляющий, как раз в то самое время, когда она собирала в поле колоски, оставшиеся от скошенной пшени- цы. Двенадцатилетний Васька сидел на печи и сам, трясясь от страха за мать, успокаивал плачущих младших братьев и сестер, в то время как мать ползала на коленях перед управляющим и прибывшим из района милиционером, умоляя простить ее ради детей-сирот. — Что же ты делаешь, Маланья? — строго спрашивал управляющий и сам же отвечал на свой вопрос.— Ты же советскую власть подрыва- ешь. А за это знаешь, что бывает? Мать в это время кричала и причитала, а сидевший за столом милици- онер с коричневой кожаной кобурой на ремне повернул голову к детям, и, зло пошевелив усами, уставился на Ваську. Затем, поднявшись и про- должая смотреть на Ваську, отодвинул хромовым сапогом от себя
ПРОЗА -123- ПРОЗА . ползающую мать и, взяв со стола недописанный протокол, сказал управляющему: — Пойдем-ка, Нефед, на улицу перекурим. Решив, что они вышли посовещаться о том, где им лучше расстре- лять мать — в хате или на улице, Васька не выдержал и тоже заплакал. Вошедший спустя несколько минут управляющий склонился к сидев- шей на полу матери и заговорил полушепотом: «Вот что, Маланья, о том, что было, молчи! Никому! Поняла? — Мать молча кивала голо- вой.— И детям скажи, чтобы язык за зубами держали»,— уже громко проговорил он и, с силой хлопнув дверью, ушел. «Да, раньше порядка было больше,— подумал дед Василий.— И в то же время очень уж строго было. За колосок в тюрьму сажали, а то и расстрелять могли. Нет, не жил никогда нормально в России человек, не жил!» — дед вздохнул и, вновь достав горсть табака, запыхтел ци- гаркой. Оглянулся на скрип калитки: к нему, прихрамывая на левую ногу и опираясь о палку, шла его жена Александра Николаевна, или, как ее все звали в деревне, баба Шура. — Что сидишь как истукан, на воду смотришь? — проговорила она. — Иль из-за кастрюли топиться собрался? — Позавчера к Федоре тоже залезли, корыто украли,— ответил Ва- силий, не обращая внимания на ехидство жены.— Так она пошла к этому Хорьку, ругалась — отдал. Ты бы, мать, тоже к нему сходила, что ли? Скажи, мол, кастрюля последняя была, поесть, таперича не в чем приготовить, да и ведерко нужно по воду ходить. Скажи ему, ста- рые мы, одинокие, пенсии маленькие, да и те не вовремя дают. Может, пожалеет нас, отдаст посуду-то?! Митька, прозванный за постоянное жульничество Хорьком, жил в поселке, что в двух километрах от деревни, и, чтобы попасть к нему, бабе Шуре пришлось нелегко. Наконец она подошла к Митькиному дому и постучала в дверь. На пороге появился сам Митька Хорек. — Чего тебе, бабка? – выставил на бабу Шуру длинный нос Митька. — Митрий, к тебе ноня ночью кастрюльку люминевую с вядром Ко- ля Цыган али Сашка Чахотошный не приносили? Митька повертел длинным носом по сторонам, как бы проверяя — нет ли кого рядом с бабой Шурой, а затем уставился на нее взглядом, при этом зрачки его обоих глаз скосились к переносице. — Нету у меня ничего, старуха, нету. Иди с Богом домой! – заулы- бался Митька. — Митрий, мы с дедом-инвалидом вдвоем живем, кастрюлька у нас последняя была, боле нету,— начала говорить баба Шура, но Митька уже закрыл дверь. — Нету у меня ничего! Иди отсюда домой! — донеслось из-за двери. Постояв немного, баба Шура пошла обратно.
ПРОЗА -124- ПРОЗА . — Не отдал? — встретил ее вопросом дед Василий, как только Алек- сандра вошла в дом и уставшая присела на табурет. — Нет, не отдал, Хорек проклятый! Чтоб яму, Хорьку, подавиться ен- тими всеми железяками! Дед Василий подполз к коляске, взобрался на нее и выкатился на ули- цу. Баба Шура положила свои маленькие, все в жилах от долгой и тяже- лой работы, руки на колени и молча стала смотреть на икону, затем пе- ревела взгляд на фотографию. На фотографии она – молодая и красивая, в белом платье, прислонила украшенную свадебной фатой голову на плечо одетого в строгий темный костюм Василия. Аккуратно уложен- ные на голове Василия светлые волосы гармонировали со светлой сва- дебной рубашкой, на которой был повязан темный галстук. Под тиканье старых часов с гирями на старуху нахлынули воспоминания. Ее молодому женскому счастью помешала начавшаяся вскоре после свадьбы война. Обняв на прощание жену и приказав ей сохранить во что бы то ни стало их будущего ребенка, Василий ушел на фронт. Спу- стя месяц Александра получила на мужа похоронку — эшелон разбом- били немецкие самолеты, и, будучи в положении, не смогла устоять на ногах от страшного известия — упала в обморок, не выполнив самый главный мужний приказ — сохранить ребенка. Ее в беспамятстве увезли в районную больницу, а когда пришла в себя и узнала о том, что про- изошло, закричала страшным голосом, забилась в истерике, руки на се- бя наложить хотела. После больницы, надев черный траурный платок Александра в дерев- ню возвращаться не захотела — там все напоминало ей о Василии — и уехала к тетке на Урал. Спустя год после освобождения их района от немцев, она все-таки вернулась в деревню, где пережившие оккупацию соседи отдали ей письма от… мужа Василия. В письмах он писал, что их эшелон попал под бомбежку, но ему удалось выжить после ранения, а сейчас он воюет. В других письмах Василий спрашивал с тревогой, почему она ему не пишет? Обезумев от счастья, Александра, сразу написала мужу письмо, в ко- тором рассказала ему о постигшем их горе, а затем молилась долго стоя на коленях, благодарила Бога за то, что он сохранил ее Василия. В сорок третьем прибыл на их станцию поезд, в котором домой вернулся изуро- дованный войной безногий муж. Ее воспоминания прервал появившийся в дверях Василий. — На, мать, чугунок. Картох в нем наваришь, что нам с тобою еще надоть? — дед Василий протянул жене старый, грязный, с толстыми бо- ками, как самовар, чугунный котелок. Александра встала с табурета тяжело — от долгой ходьбы болели но- ги и спина и, взяв чугунок, пошла его мыть. Василий включил старый
ПРОЗА -125- ПРОЗА . черно-белый телевизор «Рекорд» и собрался посмотреть новости. В это время в доме неожиданно погас свет. — Шура, посмотри, у нас, наверно, пробки выбило? Александра зажгла свечу и подошла к электрическому счетчику. Убедившись в том, что счетчик исправен, она решила сходить к сосе- дями узнать причину отсутствия электричества. — Провода опять со столба своровали, таперича опять месяц будем без света жить,— вздохнула баба Шура. Дед Василий подымил самокруткой и, кряхтя, полез на кровать. — И чаво же к этим варюгам и пьянчугам никто никаких мер не принимает?— проговорил он, стягивая с себя штаны и пряча под оде- яло искалеченные войной культи.— Все железяки в округе потаскали, опять до проводов добрались. Э-э-х! Утром он спал долго. Проснувшись, слез с кровати, зачерпнул круж- кой из деревянной кадки квасу, вытер рукой губы и, запыхтев цигар- кой, выкатился на улицу. Мимо не спеша, шел Саша, прозванный в деревне чахоточным. Такое прозвище ему дали из-за того, что во вре- мя нахождения его в тюрьме он заболел туберкулезом легких. Сашка был изрядно навеселе. Его грязные брюки были расстегнуты и напо- ловину спущены, рубашка разорвана. Обут он был в резиновые кало- ши на босу ногу, в грязных всклокоченных волосах репьи. — Гуляешь, Санек? — окликнул его дед Василий. Санек остановился, обернулся на голос, присмотрелся, прищурив один глаз. — Здорово, дед,— нараспев произнес Сашка, узнав деда Василия. Подошел пошатывающейся походкой и присел рядом с дедом на кор- точки.— Дай закурить. — На, закури,— дед Василий достал табак и протянул его Сашке. Сашка долго не мог свернуть самокрутку, вертя ее грязными руками. Дед Василий помог ему, зажег и поднес спичку к опухшему, небрито- му лицу. — Совсем ты, Санек, опустился,— покачал головой дед,— мать свою скоро в могилу сведешь, да и сам гибнешь. Сашка молча прикуривал и смотрел на деда. — Хватит, дед, жужжать. Если хочешь, я сейчас и тебе самогоночки принесу. Выпьешь? — выпустив табачный дым, спросил Сашка. — Не надо мне, Санек, твоей самогоночки. Гуляешь-то на несчастье нашем. У кого кастрюлю украдешь, у кого корыто. Теперь вот провод стащили, всю деревню без света оставили. — Ты, дед,— вспылил Сашка, сжав руки в кулаки,— ты меня за руку ловил? — Ты, Санек, не кричи,— спокойно проговорил дед Василий,— и кулаками мне не тычь. Я в жизни пострашнее твоих кулаков видал.
ПРОЗА -126- ПРОЗА . — Я провода не воровал! — закричал Сашка. — Моя совесть чи- ста! — Ты свою совесть, Санек, в Хорьковой самогонке утопил и ду- шу свою утопил тоже, а теперь сам, бездушный, в ней захлебыва- ешься. — Ох! Не будь ты, дед, без ног — я бы тебе,— Сашка заскрипел зубами и пошел прочь. Дед зло плюнул ему в след. На разговор вышла Александра. — Ты с кем тут разговариваешь-то? — Да вон, Саша Чахоточный, провода, наверно, уже пропил, с утра пьяный ходит. Баба Шура вздохнула и присела рядом с мужем на лежавшее бревно. — Матрену, мать-то свою, мучает, когда пьяный,— грустно про- говорила она.— А Матрена уже ходить не может. Говорят, он ей по спине спьяну саданул, и у ей ноги отнялися. В этот момент, к старикам, плавно урча мотором и переливаясь черным перламутром, подъехал «Мерседес». Из него вышел моло- дой здоровяк. На его загорелой шее блестела золотая, толщиной в палец, цепочка. Из открытого автомобильного окна раздавалась музыка, а сидевшая в салоне блондинка с интересом смотрела на стариков. — Старичье, у вас молочка купить можно? — уставился здоровяк темными солнцезащитными очками. — Нету, мялок, мы коровку не держим,— проговорила баба Шу- ра. — А мясца приобрести? — Поедешь прямо, через мост, к бывшей железнодорожной станции. На ей таперича беженцы с Кавказу живут. Вот они мясом торгуют, и молочка у их купишь,— ответила Александра. Здоровяк чему-то ухмыльнулся, вытер ладонь о белые шорты, а затем сел в машину и резко рванул с места, оставив после себя поднятую машиной пыль. — Не наши,— проговорил дед Василий, когда машина уехала. — Москвичи. Дом в соседней деревне под дачу купили. — И все ты у меня, мать, знаешь,— заулыбался дед Василий, об- няв жену. А она прислонила голову к нему на плечо, как на свадеб- ной фотографии, и тяжело вздохнула. Поднявшийся вдруг ветер принес из-за горизонта тучи, затем пошевелил разросшийся и опутавший всю деревню бурьян, дыхнул свежестью полей и запахом нектара с луговых цветов, рябью про- шелся по реке. Синоптики опять ошиблись. Вскоре пошел долго- жданный дождь.
ПРОЗА -127- ПРОЗА . Елена СЕМЕНОВА (г. Москва) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») ХИМОЗА Иногда она напоминала мне ящерицу или что-то в этом роде. Длинная, худая, как жердь, с сухим, перга- ментным лицом, гладкими, зачесанными назад волосами, завязанными в жиденький пучок, в огромных очках, постоянно съезжающих с ее пуговки-носа, она но- сила жуткие, похожие на опорки, туфли, длинную черную юбку, скрывающую кривизну худых ног, и серый, какой-то потрепанный жакет, полнейшую ветошь, и вечно таскала с собой огромный, допо- топный портфель. Ко всему этому она преподавала химию, и от нее за несколько метров тянуло табачным дымом от дешевых сигарет, которые она постоянно курила. Мне казалось, что даже урок ей тя- жело было высидеть — так хотелось закурить. Мы называли ее «хи- мозой». Никогда по имени-отчеству, хотя ее звали Викторией Эду- ардовной. «Химоза» обладала резким, хрипловатым голосом, кото- рый часто повышала, отличалась нервностью и придирчивостью, по- этому получить от нее хорошую оценку удавалось редко кому. Надо ли говорить, что «химозу» мы не выносили на дух и всячески изде- вались над ней за глаза, а иногда и выкидывали что-нибудь на ее уроках? Особенно раздражала «химоза» Катьку Репникову, которая уже второй год любовалась на неуды в графе «химия» в своем дневнике, выведенные острым с сильным нажимом почерком. Справедливости ради, надо сказать, что двойки Катька получала заслуженно, отста- вая и по другим предметам, но «химоза» доводила ее просто до слез. — Нет, она просто издевается надо мной! — бесилась Катька.— Старая дура! Она мне просто завидует! Красивые девушки и женщины, имея неприятности со стороны ме- нее красивых представительниц своего пола, всегда убеждены, что последние просто завидуют их неземной красоте и поэтому старают- ся нагадить, где возможно. Катька, в самом деле, была одной из самых красивых девочек в нашем классе. Она уступала разве что Лидке Олсуфьевой, и то пото- му, что та имела возможность гораздо лучше одеваться, благодаря богатым родителям. Ей, к слову, «химоза» тоже ставила низкие оценки, но Лидка не обращала на это внимания, зная точно, что, да- же если в ее дневнике будут одни единицы, ее отец выхлопочет ей хоть золотую медаль, не то что вшивый аттестат… У Катьки таких надежд не было, ей в учебе приходилось рассчитывать только на се- бя, а потому она переживала.
ПРОЗА -128- ПРОЗА . Следует также сказать, что «химоза», действительно, не любила, когда девочки слишком броско одевались и красились. — Это школа, а не бордель,— сухо говорила она.— Пойдите умойтесь. Именно так, на «вы». Учительница старой закалки, она ко всем ученикам обращалась исключительно так. Наши красавицы, глотая слезы, шли смывать «красоту» и, по-моему, только хорошели от этого… После очередного «неуда» Катька не выдержала: — Все, хватит! Пойду к ней домой и все ей выскажу! — Что все? — пожимали плечами мы. — Все! Что она старуха завистливая! Крыса! Что я ее выходки больше терпеть не буду! Пусть знает! С меня хватит! Удерживать разошедшуюся Катьку мы не стали, зная ее упрямство и ища повеселиться от этой выходки, и пошли за ней, подначивая: — Струсишь, Катька! Не пойдешь! — Стойте у дома и ждите меня! Увидите! И мы остались ждать у подъезда на январском морозе в то время, как Катька ринулась разбираться с «химозой»… «Химоза» жила на первом этаже в двухкомнатной «хрущовке». Катька позвонила несколько раз, дверь медленно отворилась, и она увидела на пороге мальчика лет семи с крошечным телом и огром- ной головой. Лицо его казалось сведенным какой-то судорогой, левая рука висела безжизненно, а правой он опирался на костыль, так как ноги не держали его. — Здравствуйте…— с большим трудом выговорил мальчик.— Кого… вам? — Мне бы Викторию Эдуардовну…— нерешительно промямлила Катька. В этот момент в прихожей появилась «химоза». На ней был потрепанный халат, в котором она казалась еще худее, длинные, заштопанные местами носки, стоптанные тапки, голову венчало полотенце. — Тоша, я же просила тебя никому не открывать…— устало вымолвила она. — Тетя, эта к тебе пришла…— сказал мальчик. — Я поняла. Иди к маме… Мальчик с огромным трудом поковылял в комнату. «Химоза» закусила губу, посмотрела на Катьку большими, полными усталости глазами, не замечаемыми прежде из-за уродливых очков. — Проходите на кухню,— сказала она тихо.— Куртку повесьте на крючок, и сапоги… снимите. Я вчера только пол вымыла…
ПРОЗА -129- ПРОЗА . Катька разделась и прошла на кухню, поразившую ее своей бедно- стью. — Посмотрите, пожалуйста, вы нигде не видите моих очков? Я без них, как без глаз…— как будто стесняясь, попросила Виктория Эду- ардовна, нервно теребя воротничок халата. Катька огляделась и, увидев знакомые очки, протянула их учи- тельнице. — Спасибо,— поблагодарила та, надевая их и садясь за стол. На столе лежала кошка, худая, как ее хозяйка, настолько, что можно было сосчитать ребра. — Извините, что такой беспорядок…— произнесла «химоза». — Вика, кто там пришел? — послышался оклик из комнаты. — Это ко мне, Маша! Не волнуйся! — отозвалась учительница и вновь обратилась к Катьке.— Садитесь. Не стойте, как засватанная. Катька села. — Этот, что вам дверь открыл, мой племянник,— пояснила Викто- рия Эдуардовна.— ДЦП у него… Отец его в автокатастрофе разбил- ся, а сестру мою, Машу, младшую, после этого паралич разбил… Год уже не встает. Они раньше в другом городе жили, а как это все случилось, я их к себе перевезла… Пропадут ведь. Тошку бы в при- ют забрали от больной матери — а разве можно? Он ведь умненький, несмотря на убогость… Одиннадцать лет, а задачки у меня такие решает, что вам и не снилось… Я его сама учу… Бог даст, еще и высшее образование получит… Он ведь умненький, целеустремлен- ный…— по высохшему лицу «химозы» пробежало что-то вроде улыбки.— Только, вот, меня днем дома нет, а им тяжело без меня… Маша не встает… Тошка все помогать мне старается, да ведь тяжело ему… Что он может? Только головка умненькая… Я, вот, ему ком- пьютер старенький купила… На премию… Чтобы занимался… Чем дольше Виктория Эдуардовна говорила, тем ниже склоняла Катька голову. Ей сделалось стыдно, и на глазах навернулись слезы. — Простите меня…— вдруг сказала она. — За что? — удивилась «химоза». — Не знаю… Просто… — Вы бы учились лучше, Катерина. Вы ведь способная, а лени- тесь. — Я буду стараться, Виктория Эдуардовна. — Очень хорошо. Правильно. Старайтесь. — Виктория Эдуардовна… — Что?
ПРОЗА -130- ПРОЗА . — А можно мне к вам приходить? Я бы с Тошей заниматься могла. Играть во что-то, на компьютере помогла бы ему (я ведь им владею), гулять тоже… Виктория Эдуардовна быстро надвинула очки на глаза, повела острыми плечами, закурила, открыв форточку: — Да, по информатике у вас хорошие оценки… Я видела… А я же старая, не смыслю в них… И некогда… — Так можно, Виктория Эдуардовна? — Я вам очень благодарна буду, если вы Тошке поможете… Он ведь умненький… А уж я бы с химией помогла вам подтянуться, объяснила бы… Только не говорите никому, что тут у меня да как… Не нужно этого… Мы продрогли до костей, пока ждали Катьку. Она вышла к нам какая-то не своя. — Ну, что получила? — набросились мы на нее. — Мы думали, тебя эта крыса уже слопала! — Ты ее там ничем не прибила? — Околели мы уже тут! Что так долго-то?! — Дураки вы все…— ни с того, ни с сего отвесила нам Катька и пошла прочь, загребая снег сапогами, а мы остались стоять, недо- уменно глядя ей вслед и крутя пальцами у виска: — Совсем сбрендила… Сама дура! В довершении надо сказать, что с той поры Катька, к нашему изумлению, зачастила к «химозе». Объясняла, что ходит на дополни- тельные занятия. По окончании школы выяснилось, что отметку «отлично» по химии в аттестате получила только Катька, сумевшая вдруг подтянуться и собраться по всем предметам, посерьезневшая и выбившаяся из отстающих в стабильные хорошистки, потряся всех нас, узнавших подлинную причину этой загадочной перемены уже много позже…
ПРОЗА -131- ПРОЗА . Рудольф АРТАМОНОВ (г. Москва) Артамонов Рудольф Георгиевич. Я родился и живу в Москве. По профессии врач-педиатр с пятидесятилетним стажем. Люблю детей. На душе становится тепло, когда вхожу утром в отделение и вижу ребятишек, встречающих меня любопытными взглядами. Улыбаюсь им, они улыбаются в ответ. Рассказы для детей у меня не получаются. А рассказы о детях пишу с удовольствием. Спасибо «Ковчегу», что предо- ставил свои страницы детской теме. МИША Мальчика пяти лет по имени Миша привезли к дедушке погостить ко- роткое время на даче. Дедушка, Сергей Петрович, ждал его приезда с радостным нетерпением и строил большие планы, чем и как займет вну- ка. В этих планах были прогулки по полям и лесам с рассказами о жи- вотных и птицах, населяющих поля и леса, купание в речке, что непода- леку от дачи, с обучением разным приемам плавания. В культурную программу входили также рисование, ловля бабочек и создание коллек- ции, просмотр детских, непременно познавательных фильмов по видео- магнитофону. Не был забыт и сад с огородом. Предполагалось привить внуку навыки земледелия. Для Сергея Петровича это не были умозрительные планы. Для их осуществления он прочитал несколько книжек для детей, о природе и животных. Купил альбомы для рисования, коробочку акварельных кра- сок и тоненькие кисточки к ним, планшеты для коллекции бабочек, набор видеокассет с фильмами, а для физического развития внука ра- кетки и воланы для игры в бадминтон. Внук Миша жил в далеком северном городе. Дедушка виделся с вну- ком всего два раза. Первый раз, когда их дочь, Мишина мама, приезжа- ла рожать в Москву. А второй раз, когда он два года назад выбрался по- гостить в далекий северный город. Тогда Мише было три годика. Внук боялся чужого человека, у которого были усы и борода, и насладиться общением с долгожданным единственным внуком, как говорил Сергей Петрович бабушке, жене, остававшейся дома, ему не удалось. Встреча деда с внуком была сентиментально восторженной для одной стороны и сдержанно вежливой — для другой. Дедушка обнял внука, поднял его над головой и, глядя снизу вверх, с умилением находил, что во внуке есть черты сходства с ним самим и матерью его, дочкой Сергея Петровича. Сверху вниз на него смотрели серые детские глаза с любо- пытством и испугом. — Посмотри, бабка, вылитая Лена,— говорил жене Сергей Петрович, ставя внука на пол.— А уши мои. Большие.
ПРОЗА -132- ПРОЗА . — Одно слово — вареники,— отозвалась бабушка. Она уже ревновала внука к мужу, потому что знала, что дед полно- стью завладеет вниманием Мишеньки, а ей ничего не останется, как только стряпать да стирать. Уши у Сергея Петровича были, в самом деле, большие, и когда он что-либо переспрашивал, обычно говорила — «прочисть свои вареники». Первые дни прошли, как и было предусмотрено планом. Ходили на речку, кидали камушки — так, чтобы они отскакивали от водной глади. Соревновались, кто сделает больше «блинчиков». В поле со- бирали цветы, и дедушка говорил, как они называются. Миша не знал, потому что жил в самом центре большого города. Леса Миша боялся. Там длинные сосны, голые стволы которых увенчанные вет- вями где-то высоко, от ветра, дувшего наверху и не ощутимого у земли, раскачивались и издавали скрип, похожий на скрип двери. Это пугало Мишу, так как никакой двери вокруг не было, а скрипело как дверь. Как ни пытался дедушка объяснить, откуда исходит звук, Миша сказал, что в лес больше не пойдет. К рисованию внука дедушка Сергей Петрович отнесся серьезно. Сам когда-то в молодости пробовал заняться «искусством». Но быстро убедился, что дело это трудное, а способности его ограниче- ны. Теперь возлагал надежды на внука. Ему хотелось, чтобы кто- нибудь из его «клана» приобщился к искусству. Кланом называл всю свою семью, состоявшую из трех замужних дочерей, зятьев, их пяти детей, своих внуков, из которых только один, Миша, был мальчик. Дедушка ставил на стол стакан с водой, в него срезанный в саду цве- ток, усаживал поудобнее Мишеньку, садился рядом, предвкушая проявление явных способностей внука к живописи. Но на белом ли- сте бумаги появлялось нечто расплывающееся, мутноватое, отдален- но напоминающее ветряную мельницу. С бабочками их постигла неудача. Попадались только бледно- лимонные капустницы. Как ни старался Сергей Петрович осторожно подкрасться с сачком в руках, фиолеотво-коричневых, с бирюзовым глазом на каждом крылышке никак не удавалось поймать, близко к себе не подпускали. Дедушка поднимался с четверенек, Миша весе- ло смеялся. Успели вместе сделать несколько рисунков, поймать три бабочки- капустницы и приколоть их булавкой в планшет. А дальше случилось то, что разрушило все планы культурного от- дыха Мишеньки на даче. Пришел сосед, тоже дедушка, к которому тоже приехал внук.
ПРОЗА -133- ПРОЗА . — Петрович, у тебя внук и у меня внук. Пускай поиграют,— сказал сосед Андрей Иванович,— это Роман, Ромик,— показывая на круглого- лового рыжего мальчика.— Твоему сколько? — Пять,— отвечал Сергей Петрович, сердцем чуя, что это знакомство нарушит все его планы, ибо знал он этого малого, внука Андрея Ивано- вича. Каждое лето приезжает к деду. Проказливый, вредный мальчиш- ка, всегда норовит исподтишка напроказить. — А моему семь. Тебя как зовут? — обратился сосед к внуку Сергея Петровича. — Миша,— последовал ответ. — Вот и хорошо,— промолвил сосед.— Пусть поиграют. А мы с то- бой отдохнем от них. И ушел. На удивление Сергея Петровича ребята сдружились быстро. Андрей Иванович, чтобы облегчить ребятам общение, сделал дыру в заборе, разделявшем садовые участки его и Сергея Петровича. Просто раздвинул сетку-рабицу настолько, насколько нужно для ребят легко перебраться с одного участка на другой. Только Сергей Петрович и видел теперь своего внука. С утра, наскоро поев, а то и до завтрака, его Мишенька направлялся к дыре в заборе и исчезал на чужом участке. Больше всех расстраивалась бабушка: «как же, ушел голодный». Сер- гей же Петрович хмурился, втайне надеясь, что Мишенька вскоре рас- кусит, что за фрукт этот Ромик, прервет с ним знакомство, и намеченная культурная программа будет продолжена. Но шли дни короткого пребывания внука на даче, а ничего не менялось. Чтобы удержать внука рядом с собой, Сергей Петрович скрепя сердце зазывал ребят в дом, усаживал на диван и включал видеомагнитофон. Из разнообразия фильмов, приготовленных дедушкой, больше всего им нра- вился «Ледниковый период» и «Красная Шапка». Только эти два фильма ребята и просили ставить. «Разнузданная пародия на прелестную сказку Шарля Перо», думал дедушка. Ребята же хохотали, вскакивали с дивана, передразнивали Волка, Красную Шапку, Хорька — всех подряд. Когда фильм заканчивался, они уходили гулять, и Сергей Петрович всегда переживал, потому что не знал, куда этот проказливый Ромик за- ведет его внука и в какую авантюру его втравит. Ему рисовались карти- ны одна страшнее другой. С участка вырвется злая собака и покусает Мишеньку. Пойдут на речку, и Ромик столкнет его в воду, а Миша еще не научился плавать. От этих страшных мыслей Сергею Петровичу ста- новилось «плохо с сердцем» или «поднималось давление». Так сильно он переживал свою ответственность за внука перед своей дочерью, его мамой.
ПРОЗА -134- ПРОЗА . — Что я скажу Лене, если с Мишенькой что-нибудь случится? — восклицал он перед своей женой. — Ничего не случится,— отвечала та спокойно.— Мальчишки все- гда непоседы, попробуй, удержи их дома. Такие ответы не успокаивали, только раздражали Сергея Петровича. Однажды, когда он лежал на втором этаже и читал, в раскрытое окно влетел камень. Выглянув, он увидел, как мальчишки пустились наутек. — Зачем вы кидали камень в окно? Могли разбить стекло. Оно бы упало на вас и поранило.— За обедом выговаривал Сергей Петрович внуку.— Кто это сделал?— строго добавил он, полагая, что сделал это соседский малый, и уже готовый говорить, что Ромик плохой мальчик и с ним не стоит дружить. — Я,— отвечал Миша.— Правда,— подтвердил он, видя, что дед смотрит не него с недоверием. — Ты еще маленький, чтобы добросить до второго этажа,— возра- зил дед. — Да. Я бросил и не добросил. Ромик показал мне как надо бро- сать. Попал прямо в окно. Ничего не разбил. А ты выглянул, и мы убежали. — Выпороть твоего Ромика надо,— сказал сердито Сергей Петро- вич. — Не надо,— убежденно сказал внук. — Мальчишки. Что с них возьмешь,— примирительно сказала ба- бушка. — Посмотрим, что ты скажешь, когда они дом сожгут,— закончил обсуждение инцидента Сергей Петрович, будучи уверен в своей правоте и намеренно сгущая краски для убедительности.— Вот уви- дишь, этот Ромик еще выкинет какой-нибудь фортель,— добавил он. И «фортель», в самом деле, не заставил себя долго ждать. В дачном поселке обитало несколько бездомных собак. Их под- кармливали, и они безбоязненно подходили на зов. Мальчишки подманили одну из них, маленькую собачонку с пу- шистым хвостом. Накинули на шею веревку и стали поливать водой из шланга. Бедная псина вырывалась, скулила, жалобно тявкала. — Держи крепче,— командовал Ромик Мише, продолжая поливать несчастного пса. В самый разгар экзекуции на крыльце появился Сергей Петрович. Увиденное потрясло его до глубины души. — Прекратите немедленно! — вскричал он. Сбежал с крыльца, освободил от веревки несчастную пленницу и погрозил пальцем, вслед убегавшим ребятам.
ПРОЗА -135- ПРОЗА . — Как ты мог такое сделать? — Сокрушенно говорил дедушка, ко- гда внук вернулся к обеду. — Все, с сегодняшнего дня ты не будешь ходить к Роману! Я запрещаю. Он садист. Дедушка еще долго называл Ромика разными именами, чтобы убе- дить внука, какой плохой мальчик его друг. Утром другого дня, выйдя к завтраку, он не застал внука за столом. — Где Миша? Спит? — спросил он. — Ушел на участок Андрея Ивановича, — был ответ. — Как?! — Мальчишка,— пожала плечами бабушка. Мишенькиного дедушку ждал еще один фортель скверного маль- чишки Ромика. — Ваш Миша украл у меня мячик. Его подарили мне на день рож- дения, а он украл,— заявил он, придя после обеда в дом Сергея Пет- ровича. — Миша, это так? — строго спросил дедушка. — Да не так. Мы играли в футбол у них на участке вчера. Кажется, он закатился под крыжовник. Пойдем, поищем. Дедушка с трудом пролез в дыру в заборе вслед за ребятами. Он решил довести дело до конца, и сам лично убедиться, что его внук не вор, а Ромик — подленький интриган. Сосед Андрей Иванович весьма удивился, увидев Сергей Петрович с кряхтением пролезающего на его участок. — Пришли мячик искать. Не мог мой внук его украсть,— вставая с четверенек и отдуваясь, сердито сказал Сергей Петрович. Мячик нашелся там, где говорил Миша. — Андрей Иванович, прошу, заделай ты эту проклятую дыру. Внука совсем не вижу. — Как ты можешь дружить с таким скверным мальчишкой? Никак не пойму,— сказал Сергей Петрович, когда они вернулись на свой участок. Утром следующего дня дедушка застал внука стоящим у забора на том месте, где была дыра, сообщавшая два участка. — Ромик, выйдешь? — кричал Миша. Это было в последний день его отдыха на даче у дедушки Сергея Петровича. На другой день его увезли в Москву, а оттуда в далекий северный город.
ПРОЗА -136- ПРОЗА . Игорь КАРЛОВ (г. Мапуту, Мозамбик) Игорь Викторович Карлов родился в Туле зимой 1966 года. Его биография мало чем отличается от биогра- фий большинства земляков: учился в школе, служил в армии, окончил Тульский государственный педагогиче- ский институт им. Л.Н. Толстого. С юности занимался театральным делом, выступал на сценах самодеятель- ных театров; как сценарист, режиссер и актер принимал участие в представлениях, подготовленных в масштабах института, города и области. Дальнейшая профессиональная деятельность связана с про- свещением и литературой. Много лет преподает русскую словес- ность в средних, средних специальных и высших учебных заведениях. Является к.п.н., показывает возможность и необходимость внедре- ния в современную педагогику принципов духовности, разработанных славянофилами. Много сил отдает популяризации русской культуры за рубежом. Публикуется в региональных газетах и журналах, кол- лективных сборниках, постоянный автор журнала «Приокские зори». Подготовил и провел множество тематических радиопередач, в том числе и о Православии. Лауреат литературной премии «Левша» им. Н.С. Лескова, дипломант конкурса «Белая скрижаль». ОБРЕТЕНИЕ СМЫСЛА Под мостом вода играет листьями кувшинок и длинными шелкови- стыми прядями речных растений, завораживает причудливыми изви- вами и круговоротами. Безмятежно, замедленно клубится между бе- тонных опор таинственный мир скорее угадываемых, чем слышимых звуков, памятных с детства запахов, вольно бликующего света. Каж- дый день я любуюсь этой картиной, да и не только я — мало кто из пешеходов, поспешающих по своим делам, пересекает мост, не бро- сив взгляд на струящийся внизу поток. И всякий раз река удивляет тем, как неразрывно соединяются глубинная философская константа ее русла и легкомысленно-сиюминутная изменчивость течения. А вот мы, люди, словно мусорная пена, крутимся лишь на поверхно- сти, бездумно снуем челноками на работу и обратно, не видя конеч- ной цели наших стремлений, не осознавая подлинного значения бы- тия. Баста! Сегодня я со всей остротой неизбежности понял, что необходимо прервать наскучившую, утомительную, однообразно повторяющуюся изо дня в день маету и сверить свое суетливое су- ществование с чем-то значительным. Настала пора вынырнуть из затягивающей воронки обыденности, выскочить из безжалостных
ПРОЗА -137- ПРОЗА . жерновов повседневности. Да здравствует стремление к смыслу! Да здравствует осмысленная, пусть и мимолетная, свобода! Свернул вправо, нетерпеливо и неосмотрительно бросился через проезжую часть дороги. За решетчатой изгородью, на самой стрелке Пахры и Десны, призывно зеленел небольшой пойменный лужок, на который так хотелось ступить, словно это были поля елисейские. У калитки — развилка дорожек; одна, мощеная булыгами, карабкается вверх по склону крутого холма, увенчанного знаменитым собором, а другая, гравийная, обсаженная старыми липами, спускается к лугу. Ринулся по нижней тропе, несколько десятков метров шел в тени раскидистых крон. Над моей головой среди густых ветвей каменным туманом проступали стены храма Знамения Пресвятой Богородицы, а сквозь листву мозаично вспыхивало в лучах восходящего солнца золото навершия. Когда же я вышел на открытое место, церковь пе- рестала прятаться за деревьями и явилась во всей красе, приветствуя своим летящим силуэтом и причудливыми барочными кружевами, покоряя гордым замыслом и царственной непреклонностью. Храм парил в небе рядом с неподвижными облаками и медлительным са- молетом. Парил целиком и каждой своей частью в отдельности: увенчанная крестом ослепительно сияющая корона уже давно устремилась к жаркому светилу, за ней потянулись ярусы сводчатых окон, а мощное основание здания только лишь готовилось к прыжку, сжавшись в мускулистую массу. Ангелы по углам всех четырех при- творов что есть мочи махали известняковыми крылышками, стараясь поднять ввысь эту махину, ажурная белокаменная резьба, казалось, уже стала осыпаться с сотрясающихся фасадов… Наглядевшись на чудо архитектуры, я двинулся дальше, туда, где по берегу Десны раскинулись ивовые кущи. Подойдя к зарослям, увидел у дерева чей-то велосипед. Кто-то, как и я, наслаждается здесь красотой и покоем. И где же мой неведомый сотоварищ? В от- вет с реки, от мостков, послышался плеск. Одинокий в этот ранний час купальщик плыл на стремнину. Хотелось мне увидать его лицо, коротко, но значительно посмотреть в самые глаза, намекая, что мы вдвоем хранители секрета сегодняшнего утра, однако над водой мелькал лишь затылок. Не стоять же над душой человека! И пошел я своей дорогой, словно скользя по течению, ощущая вместе с плов- цом прелесть раннего купания, испытывая обжигающую радость, как если бы не его, а мое разгоряченное ездой на велосипеде тело погрузилось в студеную воду. Славно, славно! Бреду вслед за током речной воды, никуда не спеша, любуясь жел- тыми цветами кувшинок и частым бором на противоположном бере- гу. Знаю, что это не так (сосны не назовешь вековыми), но вообра-
ПРОЗА -138- ПРОЗА . жаю, что среди деревьев есть и те, которые видели Петра I, побывавше- го здесь на освящении вновь построенного собора. Представ- ляется мне февраль 1704 года. Молодой монарх, на чью главу еще не возложен императорский венец, обходит невиданный ранее на Руси храм. За Петром Алексеевичем следуют приближенные. Не скрывая гордости постройкой, возводившейся полтора десятка лет на его деньги, вышагивает Борис Голицын, хозяин здешних мест, в прошлом дядька царя, поддержавший своего воспитанника в борьбе против правитель- ницы Софьи, сподвижник, назначенный при отъезде самодержца за гра- ницу одним из управителей государства, воевода и кораблестроитель, наместник Казанский и Астраханский. Не ведает боярин, сколь пере- менчива судьба смертного, не подозревает, что уже в следующем, 1705, году он за недосмотр и нерадение будет удален от двора, что ни былые заслуги, ни буйное бражничество с немцами, ни учиненная по инозем- ному образцу церковь не вернут ему расположения государя, не защи- тят от крушащего все устои движения истории, и род Голицыных будет постепенно хиреть, а сам Борис окончит дни в монастыре. На ходу обдумывает предстоящую проповедь в отстроенном храме один из любимцев Его Величества — Стефан Яворский, искусный в схоластике, велеречивый на латинянский манер местоблюститель пат- риаршего престола. Это уж много позже выяснилось, что, несмотря на причастность к униатскому просвещению, упрям Стефан, как все рус- ские попы, и, сколь может, противится попыткам реформации. Пообте- сался в Европах бородач, а не понял, что для воплощения царских за- мыслов непременно надобно скрутить в бараний рог несговорчивых церковников, хватающихся за святость предания. К вящей досаде госу- даря, Яворский ничем не помог ему в учреждении столь необходимого надзора за душами подданных. Вот ведь и патриаршество было упразд- нено, и Святейший Синод создан по подобию гражданских коллегий, а все едино из стройной методы государственного управления выбива- лось неподотчетное никому Православие — последний рубеж против- ления монаршей воле, оплот тайной свободы, рассадник в народе вред- ной идеи, будто бы божеское неизмеримо выше и важнее кесарева... Да, не оправдал экзарх возложенных на него надежд, не благословил прямо и однозначно петровскую дубину, а потому, как доносили царю, тяго- тится делами Синода, управлять коим ему было доверено. Но милости- вый самодержец никак не взыскал с заскорузлого в своем упорстве ар- хиерея, и держал его под рукой в качестве символа непреложной необ- ходимости подчинения церковных властей властям светским. Долгонь- ко томился Президент Духовной коллегии в веригах своего немощного владычества, исподволь вызревала в том томлении его главная книга, пока не распустилась витиеватым заглавием: «Камень веры: право- славной святой церкви сынам на утверждение и духовное созидание. Претыкающимся же о камень соблазна на восстание и
ПРОЗА -139- ПРОЗА . исправление». Сочинение почти тайное, при жизни императора так и не изданное, труд, в котором ученый проповедник рискнул намекнуть, на то, что ощущалось многими, передавалось из уст в уста, невзирая на страх пыток и казней: мол, царь-антихрист преткнулся о камень своеволия, рухнул в пучину греха и чуть не утянул за собой весь кре- щеный люд. Только книга не о том. Яворскому важнее казалось не тя- нуться к заблудшему перстом указующим, а укрепить в вере свою паству, поддержать православных среди тотальной ломки устоявших- ся понятий, призвать христиан к духовному восстанию, исправлению и созиданию. Но такие мысли приходят нескоро и трудно, сейчас же, зимой 1704 года, венценосец был для Стефана не иначе как камнем веры, ибо имя ему Петр! Подтаявший февральский снежок сочится сыростью, наливаются во- дой отпечатки ног. Среди размашистых, деловитых, заискивающе се- менящих, устало шаркающих следов — прихотливая цепочка детских. Чуть не бегом поспешает за царем сынишка Алексей, изумляясь за- тейливости чудного строения, а еще больше дивясь нежданной мило- сти к себе августейшего родителя. Государь и вправду впервые при- близил отпрыска постылой жены. Поди знай, что стало тому причи- ной... Может быть, недавний стрелецкий бунт воочию показал само- держцу, что смерть, как и в былые годы, когда те же стрельцы едва не подняли десятилетнего Петра на пики, по-прежнему таится прямо за дверями его покоев? Участи своей никто знать не может; нить жизни непрочна, глядь — и оборвется. А кто продолжит начатое? Кто пре- творит в дело дерзновенные замыслы в державе, снедаемой то буй- ством, то оторопью, то чрезмерной спесивостью, то юродским смире- нием?.. Начал царь приучать своего первенца к делам государствен- ным, таская его за собой то на пышные торжества, то под осажденную Нарву. Только не в батюшку пошел изнеженный Алексей, подвержен- ный какой-то непреодолимой лености. В учении не обнаруживал он отцовской смекалки и хватки. Повзрослев, с натугой, словно из-под палки, тщился со своими клевретами затмить разгулом всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор… Не был страстным наследник русского престола ни в законном браке, ни в объятиях кре- постной девки, ни в стремлении отстоять право на трон, ни в попытке спасти живот свой, отвергая неправедные обвинения в измене и поку- шении на отцеубийство. Даже в пыточном каземате оставался Алексей до обидного вялым, и лишь в руках убийц, говорят, стал вдруг красно- речив и убедителен... Если бы мог отрок, засмотревшийся на камен- ные узоры паперти храма Знамения, предвидеть, что детские игры как- то незаметно обернутся дворцовыми интригами! Если бы дано ему было предвкусить гибельную горечь грядущего! Но такого царевичу даже в страшном сне не привидится, как не может помыслить и Петр, что, наблюдая за сыном, испытает брезгливое раздражение, которое
ПРОЗА -140- ПРОЗА . сменится жестоким разочарованием, а затем перерастет в ярую нена- висть, что не покоробится он самолично допрашивать кровинку свою в жутком узилище, а затем предать в руки палачей. Отчего так случилось, что его ребенок оказался воплощением всего дряблого, прокисшего, подлого? Всю эту мерзость терпеть рядом с собой ни- как невозможно, ее следует выжигать каленым железом, рубить вме- сте с головами врагов, отрезать с языками, с коих срываются непо- требные слова, вырывать с ноздрями, учуявшими запах прежних по- рядков. Так остановит ли владыка Земли Русской карающую десни- цу, когда подвернулось под нее родное чадо?! Господи, за что ему такое испытание! Однако это все треволненья зрелой, а то и предсмертной поры, сейчас же молодой преобразователь обходит дивный белокаменный храм во главе верных сподвижников. Он полон сил, стремлений и замыслов, он только лишь ступил на стезю грандиозных свершений. Правда, за плечами Петра Алексеевича уже Азов и Воронеж, Ам- стердам и Лондон, за плечами содрогнувшаяся от невиданных по размаху да жестокости стрелецких казней Москва. Далее для царя открыт лишь один путь — на чистое место, на берега Невы, подаль- ше от текущей кровью Москвы-реки, да и от Пахры с Десной, чьи воды так легко унесли в небытие дружбу и родство, несбыточные упования, сломанные судьбы, растоптанное величие, попранное бла- гополучие,— все то, что могло бы заилить русло великих граждан- ских подвигов… К храму Знамения, на обустройство которого он так щедро жертвовал, царь, которого потомки нарекут Великим, уже ни- когда не вернется. Напоминая о дне сегодняшнем, о лете, плеснула волна, сверкнул мне в глаза солнечный зайчик, и растаяло февральское видение. Нет, не осталось в заречных лесах свидетелей петровской эпохи. Да и тех деревьев не отыщешь, что помнили бы пышный екатерининский по- езд и обильный пир на всю округу, устроенный в честь императри- цы. Над головой Екатерины шумели иные сосны, покуда матушка- государыня оценивающе оглядывала издавна обжитые да благо- устроенные подмосковные земли, размышляя о том, кто из ее фаво- ритов достоин богатого голицынского имения, чьи стать и предан- ность могли бы быть вознаграждены столь щедрым подарком. Нет, нынешняя буйная поросль на высоком берегу Десны застала, вероятно, лишь гораздо более поздние дни бедствий народных, когда грохотала под Москвой апокалиптическая битва, выигранная совсем не геройскими с виду, но недосягаемыми по силе духа воинами, ко- торые своими юными телами, как факелами, сжигали самолеты и тан- ки со свастикой на броне… Десятилетия, века пролетели над этим безмятежным ныне уголком родной страны. И напоминает о былом
ПРОЗА -141- ПРОЗА . лишь сумрак бора, хранящего хвойный, смолистый дух вечности да темно-зеленые всполохи нетленной памяти. Вновь стряхнув с себя наваждение минувшего, иду далее, флани- рую эдаким экскурсантом, оглядываю окрестности. На левом берегу Десны такие же дощатые мостки для купания, как и те, что остались у меня за спиной. Такие, да не такие! Пошире они, вроде бы, по- прочнее… Интересно, почему другой берег всегда кажется более манким, более ухоженным и, уж во всяком случае, более таинствен- ным, чем тот, на котором ты находишься? Увидишь на другом бере- гу старую лодку, наполовину вытащенную из воды, и сразу роятся в голове туманные романтичные сюжеты. Разглядываешь домик у во- ды на опушке леса, и мнится, что непременно тихая да мирная, за- житочная да неспешная жизнь течет в нем. Так же, как прежде ку- пальщику, я по-хорошему позавидовал владельцу сказочной избуш- ки: вот ведь хитрец — устроился жить в раю, и никому не расскажет про свое счастье. На самой стрелке дорожка делает поворот. Под ногами похрусты- вают камешки, сверкают капли на траве, и я в своем одиночестве по- чему-то ощутил вдруг себя в непривычной роли хозяина огромного поместья, для которого специально засыпали гравием тропинки, чтобы он не замочил росою ног, гуляючи поутру. И уже по-хозяйски стал разглядывать лежащие на пути ветки ракит: что такое? Уж не порубку ли кто учинил самовольно? Но нет, толстые концы сучьев сломаны, а не спилены. Видимо, недавний ночной ветер, принесший обильный дождь, пообтрепал деревья. Полюбовался издали еще раз Знаменской церковью. Да, хороша! С этой точки обзора собор был похож на космическую ракету, стоя- щую на стартовой площадке в готовности взмыть в невообразимые высоты. И вновь пришел на ум Петр Алексеевич, некогда выделив- ший этот по-русски нерусский храм из множества других. Чем приглянулся он царю? Не только ведь красотой и пышностью. По- хоже, в устремленном горе контуре угадал император, разглядел через века и запуски в небеса железных шаров, давших новую жизнь старин- ному слову «спутник», и легендарный взлет улыбчивого крестьян- ского паренька с княжеской фамилией, и непреодолимую мощь сте- регущих страну от супостата батарей колоссальных единорогов, сна- ряженных испепеляющим огненным зельем. Каким образом Петр смог предвидеть высокий полет своей державы? Загадка! Но, надо полагать, именно в своем гениальном предвидении находил неуем- ный самодержец силы для трудов и свершений, видел оправдание неисчислимых человеческих жертв на алтарь будущего.
ПРОЗА -142- ПРОЗА . Дребезжащий металлический звук вернул меня к действительно- сти: давешний пловец ехал восвояси; разболтавшееся заднее крыло велосипеда билось о багажник. Счастливого пути, друг! А я еще пройдусь. Подышу сочным, вкусным воздухом, полюбуюсь искор- ками росы в траве, позабавлюсь, наблюдая за игрушечной жизнью птиц, резвящихся на лугу... Какие малозначительные, но яркие и психологически важные для человека впечатления! Ими, как кореш- ками, врастает он в родную землю и, укрепившись, может претво- рить окружающий хаос в благодатный космос. Но вот, замкнув круг хождения, я вновь оказался у развилки до- рожек, подошел к калитке. Пора возвращаться к делам, к житейским сложностям. Странно, но часто возникающего в дорогих нам местах стремления задержаться еще хотя бы на миг я не испытывал. И не только потому, что ежедневно дважды прохожу мимо Знаменской церкви и заливного лужка рядом с ней, не только потому, что в лю- бой момент могу вновь войти в волшебные свои владения, где в не- спешном течении перемежаются давно отболевшее со злобой дня, мир человека с миром природы, великое с мелким, благородное с жестоким. Дело в том, что нежданная утренняя прогулка легла в па- мяти моментальным фотоснимком и отныне числится одной из важ- нейших единиц хранения в архиве самосознания. За несколько ми- нут, проведенные здесь, я, может быть, навсегда стал обладателем величайшего сокровища. Теперь ощущение дарованного мне неимо- верного богатства будет уверенно жить в моей душе вне зависимо- сти от того, какие красоты и достопримечательности окажутся перед глазами. Напитавшись чудесным солнечным, речным ветерком, веявшим из минувшего в будущее, я почувствовал себя готовым к новым встречам с людьми; более того, мне хотелось идти к людям, чтобы при случае поделиться доставшимся мне достоянием. Так та- инственная глубина бытия пришла в согласие с сиюминутностью. А всего-то и нужно для обретения смысла — однажды свернуть с обы- денного пути, по которому сотни раз проходил вместе с сотнями сограждан, так и не ведающих о сказочном кладе, лежащем у них под ногами; всего-то надо сделать шаг в сторону от повседневно- го маршрута на работу и с работы.
ПРОЗА -143- ПРОЗА . Сергей ОДИНОКОВ (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») УСТНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО Когда я учился в Тульском педуниверситете на 1-ом курсе на факультете русской филологии и документоведения, был у нас такой замечательный предмет, как «Устное народное творчество», сокращенно — УНТ. На нем мы изучали наш русский фольк- лор: сказки, былины, обряды, праздники и многое другое. Вела его Веро- ника Игоревна Абрамова — очень интересный человек и замечательный педагог: она не только прекрасно знала дисциплину, но и пела в фольклор- ном ансамбле, поэтому преподавала с душой. Предмет сам по себе увлека- тельный и, на первый взгляд, легкий, но сдавать его оказалось не так-то просто: нужно было знать, откуда какое явление пошло, когда какие кален- дарные праздники отмечаются, как обряды проводились, уметь определять различные черты фольклорных жанров... В общем, много надо было знать. Я учился хорошо, но была у меня (да и сейчас есть) одна особенность — я артист. Работаю в Тульской областной филармонии. Зачеты у нас были в канун Нового года, а Новый год для артиста — самое ударное время: кру- гом концерты, выступления, елки... Так что готовиться и повторять почти некогда. Разве только ночью. Вот таким образом я провел последние две недели декабря: выступления, а между ними — зачеты. Все сдал! Одно УНТ осталось. «Ну, — думаю,— какие проблемы? Почти все трудности позади, а народное творчество — это легко! Оно, как говорится, у каждого в крови и в душе сидит... Расска- жу чего-нибудь!» Скоро сказка сказывается, да не скоро УНТ сдается... Зачет проходил у нас аж в 3 этапа: сначала — инсценировка какого-нибудь обряда, сказки или еще чего-нибудь, затем — сдача читательских дневников, которые мы обязаны были вести, записывая в них произведения, которые читали, а уж потом — теоретический тест. Ну, инсценировку мы сдали еще в начале де- кабря, с читательским дневником у меня тоже никаких проблем: добросо- вестно вел! Остался только тест. И вот пришел я тестироваться и, как выяснилось, провалил: не хватило 1- го балла для получения зачета! Когда объявляли результаты, меня в уни- верситете не было: я весь день выступал и, добираясь вечером домой, по- лучил от одногруппника СМС: «Сережа! Ты не сдал тест. Назавтра тебе нужно знать вот эти темы: «Развитие взглядов на УНТ», «Славянская ми- фология», «Зимний обрядовый фольклор», «Былины», «Детский фольк- лор»». Я как прочитал это — чуть из автобуса не выпал!
ПРОЗА -144- ПРОЗА . Ночью повторил все эти темы, пришел утром сдавать. Нам раздали отрывки произведений: нужно было определить жанр, указать черты. Мне попалась былина — отлично! Вышел к педагогу отвечать, все рас- сказал. А для тех, кто не сдал тест, дополнительные вопросы. И тут Ве- роника Игоревна, помимо ожидаемых мною вопросов, стала спраши- вать обо всем: и что такое иордань, и откуда на Руси вертеп, и кто такой ксендз... Это было для меня сюрпризом, но я не стал возражать, попы- тался ответить, но, поскольку не выспался, говорил невнятно и сообра- жал медленно. В итоге Вероника Игоревна назвала меня «темным», ска- зала, чтобы я лучше повторил и пришел в другой раз... А мне опять го- товиться некогда: кругом елки! В общем, я, почитав на сон грядущий (а точнее, вместо сна) все лекции и учебник, пришел в 3-ий раз. «То не вѣтры буйныя завывають, то не бабы причитають, то не звѣри лютыя по полямъ рыщють...», это Сережа пришел УНТ сдавать! Зачет принимали на кафедре литературы. Сидим с одногруппницей у двери, волнуемся. Перед нами зашел студент. Спустя 25 минут (!) выхо- дит. — Ну, как? — спрашиваем. — Да никак. Завтра снова приходить... У нас — паника! Тут подбегают парень и девушка из параллельной группы. Парень просит, чтобы мы его подругу вне очереди пустили: у них еще две пересдачи, в другой корпус ехать нужно. Мы, раз такое де- ло, не возражаем. Девушка ушла отвечать и... пропала минут на 40! Я даже из интереса приоткрыл дверь посмотреть, что там происходит... Вижу: сидит девица, перед ней — стол, заваленный билетами. Она вы- тягивает один из них, смотрит на отрывок из произведения, называет жанр. Вероника Игоревна задает ей дополнительные вопросы, девушка что-то лопочет, улыбается, тянет следующий... Так все билеты и пере- тянула! А их не меньше двадцати... Но, поскольку в сумме всех ответов девушка на один наскребла, Вероника Игоревна зачет ей все же поста- вила, но, строго посмотрев на нее, сказала: «Готовиться надо лучше!» Та, кивнув, весело убежала. Тут моя одногруппница спохватилась: ока- зывается, зачетку забыла, отпросилась до завтра. Все! Конец! Остался один я! Как говорится, хоть ложись и причитай... «Укатилося красно солнышко за горы оно да за высокие...». Сознание еще немного поприсутствовало в моей голове, затем как-то нелепо съе- жилось и куда-то уползло. Перед глазами поплыли странные образы: здание, похожее на военкомат, казарма, окопы, траншеи... И над всем этим — фигура старика в буденовке, похожего на Деда Мороза. Разма- хивая своим волшебным посохом, он приговаривал: «Быть тебе, добру молодцу, в новом году во солдатах!..» С трудом отогнав от себя непри- ятные мысли, я собрался с духом и перешагнул порог кабинета. Сажусь рядом с преподавателем. Вероника Игоревна весело говорит: — Ну, Сережка, сейчас я тебя спрошу!
ПРОЗА -145- ПРОЗА . — Неужели? — бойко подхватываю я, а у самого душа в пятки ухо- дит.— Ну, давайте! — Назови-ка мне... жанры несказочной прозы! Я начинаю судорожно вспоминать. — Былички... — Правильно,— одобрила Вероника Игоревна. — Бывальщина! — Хорошо! — похвалила она.— Ну, давай, еще один назови — и хватит. И тут я понимаю, что забыл! И главное, все его признаки перечис- лил: и то, что он связан с «Повестью временных лет», и то, что произ- ведения этого жанра повествуют о происхождении названий рек, го- родов... А название жанра забыл (потом вспомнил — предания!). Ве- роника Игоревна уже скептически на меня поглядывает. Ситуация критическая... Но тут выручила девушка с 3-го курса: она принесла Веронике Иго- ревне курсовую и уже больше часа ждала, пока она с нами разберется. — Ой, прости, Надя, я про тебя и забыла. Ты, наверно, проголода- лась? Ну, держи, угощайся! — воскликнула Вероника Игоревна и про- тянула студентке целый пакет конфет. — Откройте, пожалуйста, а то я не смогу,— попросила Надя. — Пой колядку, тогда угощу! — сказала Вероника Игоревна. — А я не знаю, — растерялась студентка. И тут меня осенило: мы недавно в филармонии играли фольклорный спектакль, и в нем девушки пели колядки... — Я ЗНАЮ! — воскликнул я и запел: Пошла Коляда Вдоль по улице гулять, О-ой, Коляда, Вероника Игоревна заинтересовалась: — Ой, а что еще знаешь? И тут я как затянул частушки из того же спектакля: «Поет соловей на терраске моей...». «Не дает соловей спать милашке моей!» — под- хватила Вероника Игоревна. — Здорово! А расскажи-ка мне, Сережка, про частушки! Я про них мало читал, но на ходу сочинил такую интересную исто- рию возникновения, что даже сам себе поверил. — А давайте споем! — предложил я. И мы как начали на весь кабинет частушки голосить! Вероника Иго- ревна мне одну, я ей в ответ три, она мне пять, я ей — десять! Причем мы друг за друга цепляемся: я начну — она подхватывает, она начинает — я продолжаю. А потом мы вскочили и как начали плясать!
ПРОЗА -146- ПРОЗА . Лаборантка, сидевшая на кафедре за компьютером, перестала пе- чатать и с удивлением уставилась на нас. А мы вытанцовываем: Ве- роника Игоревна дроби отбивает, я возле нее вприсядку, потом она вокруг меня пошла, я на колено сел, а потом еще и веревочку сделал! Наконец, обессиленные, мы рухнули на стулья. Тишина на кафед- ре... Только слышно, как Надька в углу хохочет. А лаборантка от удивления очки протирает... Вероника Игоревна тяжело дышит. И я так невзначай, тихо и акку- ратно у нее спрашиваю: — Ну... я пойду? — Да! — переводя дыхание, отвечает Вероника Игоревна. Тогда я еще тише и аккуратней спрашиваю: — А зачет вы мне... поставите? Вероника Игоревна молча взяла мою зачетку, расписалась, вручила ее мне и сказала: — Молодец, Сережка! Приходи еще! — Обязательно! — воскликнул я и радостно выбежал из кабинета. Получилось, что выступления, которые мне жутко мешали, меня же и выручили. Как известно, путь к сердцу обычного педагога ле- жит через знания, а путь к сердцу педагога по УНТ — через пляски, песни и частушки! Роман РОМАНОВ (г.Тула) Родился в 1966 году. После окончания общеобразова- тельной средней школы №46 работал на различных предприятиях. Начал публиковаться в армейской, центральной, тульской прессе, газетах других регио- нов. Произведения выходили в сборниках «На крыльях «Пегаса», «Ковчег», «Дом радуги», «НЛО», «За жизнь» Российского Общества Современных авторов (г. Старый Оскол). Автор книг «Штрихи одного дня» и «Сияние диадем». ВЛАДИМИР, ТОЛИК И ДРУГИЕ… Деревья в парке обрели осеннее убранство, и воздух напитывался запахом упавшей листвы, когда Владимир Сергеевич Хвостов вышел на прогулку. Он добрался по украшенным статуями аллеям до даль- ней скамеечки, где проводил какое-то время. Владимир Сергеевич впервые попал в это заведение и надеялся, что это будет единствен- ным его посещением, ведь он уже договорился с игуменом одного из монастырей о работах по восстановлению обители, а для него подо- шло время осмысления бурной жизни и перемен. А начиналось это
ПРОЗА -147- ПРОЗА . несколькими кружками пива после сдачи зачетов или экзаменов в строи- тельно-архитектурном вузе. Будущие строители шли к павильончику воз- ле закрытой церкви, в которой, по разговорам, ночевали бомжи и попав- шие в затруднительное положение торговые люди. Конечно, было и что покрепче, но это происходило во время загородных поездок всем отделом НИИ, куда он попал по распределению. Не менее существенным событи- ем того времени было и другое. Едва молодой специалист вошел в отдел, как увидел Наталью Александровну Шумскую, заглянувшую сюда из со- седнего отдела. Она оказалась постарше его и, несмотря на рождение двух дочерей, сохранила прекрасную фигуру. Они вели совместные раз- работки и стали общаться, потом служебные разговоры мягко перешли на иные. Потом были не только экскурсии по музеям и однодневные поездки в другие города, вылазки на природу, разговоры о прочитанном и виден- ном. В его воображении рисовались картинки совместной семейной жиз- ни и ведения хозяйства с питанием полуфабрикатами из ближайшего ка- фетерия, прогулки под кленами и незабываемые ночи не только под звездным небом. Но однажды, встретив его в коридоре, она сказала: — Ты многого не замечаешь. — Чего же? — Наш отдел невелик, но в нем плетутся такие запутанные интриги, распускаются нелепые сплетни, практикуется подсиживание. — Но это — ерунда,— начал было он. — Вовсе нет. Обо мне, например, говорят как о глубоко порочной жен- щине, вот-вот это перейдет все допустимые границы. А это означает крах моей семейной жизни, планам… Так что лучше прекратить наши прогул- ки. Владимир хотел что-то возразить, доказать беспочвенность всего этого, но она уже ушла, оставив лишь горечь утраты. Вскоре несколько отделов, в том числе и те, где они работали, были расформированы, а несколько лет спустя Хвостов уже работал прорабом в одном из строительно- монтажных управлений. Там он познакомился с молчаливым столяром- краснодеревщиком Александром Петровичем Самгиновым и подсобным рабочим Толиком Кудюмовым. Первый-то, потомственный краснодерев- щик, начал свое увлечение выпивкой с получек и подработок, где добро- хотные хозяева предлагали спиртное к обеду. А что же Толик? Долгое время он работал на одном из крупных заводов, от которого ежегодно направляли работников по колхозам и совхозам области. Сам Толик стра- дал так называемой «асфальтовой болезнью» и приходил на работу то с подбитым глазом, то с исцарапанным лицом. Выпив дешевого вина, он устраивался на стуле за станком и дремал до обеда, после очередной дозы проделывал то же самое, а вечером шел в гастроном. Едва же начиналась очередная эпопея, за ним прибегал механик, чьим подчиненным он был, и вместе с
Search
Read the Text Version
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146
- 147
- 148
- 149
- 150
- 151
- 152
- 153
- 154
- 155
- 156
- 157
- 158
- 159
- 160
- 161
- 162
- 163
- 164
- 165
- 166
- 167
- 168
- 169
- 170
- 171
- 172
- 173
- 174
- 175
- 176
- 177
- 178
- 179
- 180
- 181
- 182
- 183
- 184
- 185
- 186
- 187
- 188
- 189
- 190
- 191
- 192
- 193
- 194
- 195
- 196
- 197
- 198
- 199
- 200
- 201
- 202
- 203
- 204
- 205
- 206
- 207
- 208
- 209
- 210
- 211
- 212
- 213
- 214
- 215
- 216
- 217
- 218
- 219
- 220
- 221
- 222
- 223
- 224
- 225
- 226
- 227
- 228
- 229
- 230
- 231
- 232
- 233
- 234
- 235
- 236
- 237
- 238
- 239
- 240
- 241
- 242
- 243
- 244
- 245
- 246
- 247
- 248
- 249
- 250
- 251
- 252
- 253
- 254
- 255
- 256
- 257
- 258
- 259
- 260
- 261
- 262
- 263
- 264
- 265
- 266
- 267
- 268
- 269
- 270
- 271
- 272
- 273
- 274
- 275
- 276
- 277
- 278
- 279
- 280
- 281
- 282
- 283
- 284
- 285
- 286
- 287
- 288
- 289
- 290
- 291
- 292
- 293
- 294
- 295
- 296
- 297
- 298
- 299
- 300
- 301
- 302
- 303
- 304
- 305
- 306
- 307
- 308
- 309
- 310
- 311
- 312
- 313
- 314
- 315
- 316
- 317
- 318
- 319
- 320
- 321
- 322
- 323
- 324
- 325
- 326
- 327
- 328
- 329
- 330
- 331
- 332
