ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-248-КРИТИКА . произведении всего литературного и, шире говоря, культурного процес- са. Иначе и быть не может: писатель необходимо должен отразить в своем творчестве то, что происходит в культуре его страны в его время. Но тут так совпало, что этот извечный процесс наложился на постмо- дернизм с его стремлением отражать в искусстве не жизнь, а само ис- кусство. Таким образом, мы попали в зеркальный лабиринт, в котором система зеркал отражает не нас с вами, а другие зеркала. Выбраться из такого лабиринта сложно. Как правило, беспомощных посетителей вы- водит в реальный мир сжалившийся над ними служитель, изучивший свой аттракцион за многие годы работы. Однако в аттракционе «акту- альной литературы» такого работника не может быть по определению. К тому же многие из наших современников сознательно не желают выбираться из лабиринта. Им уже приносят обеды мамы, их уже по- сещают девицы — выходить из зазеркалья постмодернизма им страш- но. Но вернемся к моей идее о возврате литературных требований Сред- невековья. Вполне закономерно предположить, что вслед за перехо- дом от вымысла к следованию факту, вслед за закреплением в нашей литературе этикетности, вслед за окончательным утверждением ново- го типа творчества, при котором художественная литература не выде- ляется из литературы познавательной или публицистической, про- явятся в ней и другие черты древнерусской литературы. А именно: ее рукописный характер (да, собственно говоря, уже и проявляется, только пишут не пером по телячьей коже, а набирают тексты в элек- тронном виде) и имперсональность. Анонимные авторы нынче повсю- ду: речи политиков писаны филологами, у ленты новостей один созда- тель — жизнь, тексты рекламные, поздравительные, заборно- элек- тронные никто не рискует подписывать. То же мы встречаем и в лите- ратуре. Пишущая братия в массовом порядке отказывается от имен и фамилий своих: не говоря уже о коллективных псевдонимах в ком- мерческих книгопроектах, явился же у нас, например, Борис Акунин. Да вот, кстати, и Иван Бадхи: понятно же, что он не Бадхи (по секрету скажу вам, что он и не Иван). В дальнейшем же дворовые клички и интернетовские позывные полностью вытеснят подлинные имена. И, положа руку на сердце, какое вам дело до того, как величают по пас- порту Ивана Бадхи? Вам же не анкета его нужна, а книга. Самому Ивану так (без имени) тоже спокойнее: а что если вы, наткнувшись на нецензурщину в «Жажде», автора на дуэль вызовете или иск в суд по- дадите… Зачем ему лишние неприятности среди и так не шибко весе- лого течения жизни? Таких вот подпольных писателей, как Иван, бу- дет с годами все больше являться, ибо духовные запросы в душе че- ловека не отмирают, как бы этого не хотелось некоторым нашим государственным деятелям, а реализовать духовные запросы в со- временном обществе не представляется возможным за его (обще- ства)
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-249-КРИТИКА . абсолютной бездуховностью. Остается симуляция духовности путем создания текстов якобы литературной направленности. Автору таких текстов приятно почувствовать себя немного писателем, это как-то воз- вышает, намекает на избранность, но вот афишировать при этом имя свое не хочется: вдруг неприятности какие возникнут, или начальство недовольно будет. А вот анонимно пописывать очень даже возможно. Тексты произведений нашей «актуальной» литературы может создавать любой человек, имеющий навыки письма. Если же у него, паче чаяния, еще и высшее образование имеется, то такой человек в своем кругу бу- дет уважаем, как ученый монах-летописец в Средние века. И вот «через несколько колов времени» получим мы на новом техни- ческом уровне новую средневековую литературу, со всеми признаками былой средневековой литературы. За исключением, конечно, главного: за исключением уважения и трепета, который испытывал средневеко- вый человек, соприкасаясь с книгой. У нас же возникнет некий лиро- эпос, бытующий в компьютерных сетях пласт словотворчества. А когда это произойдет, начнется новый виток: каноны Средневековья будут разрушаться, и произведения вновь обретут авторов, авторы вновь по- считают важным выделиться из общей массы литераторов и поставят под текстами свои имена. III. Будет ли тогда интересна «Жажда» Ивана Бадхи? Не могу сказать. Она и сегодня-то мало кому интересна, кроме меня, рядового шифро- вальщика. У меня, впрочем, еще и личная корысть: раз никто эту книж- ку не прочтет, то станут судить о ней с моих слов. Вот, как скажу, так и будет. Лестно? Да, безусловно. Но и ответственно. Надо быть объек- тивным. Объективно же говоря, в текстах Бадхи угнетает обилие ненорма- тивной лексики. Читая Бадхи, я пришел к неожиданному для себя вы- воду: чисто технически употребление русского мата удобно для сти- хотворца. Судите сами: не хватает в строке слога — вставляй одно- сложное нецензурное слово, не хватает двух слогов — такие слова тоже есть. Только вот можно ли подобное вымучивание строк считать поэзией, творчеством? Разумеется, нет. Так не в поэты, а в дворовую шпану попадешь. У нас в каждой подворотне найдутся субъекты, ко- торые не умеют связывать слова без матерщины, которые матом не ругаются, а разговаривают. У меня к подобным людям (в том числе декларирующим свою приверженность искусству) всегда один вопрос: если матом разговаривать, то как же тогда ругаться? Вдруг придется к месту вставить крепкое словцо, а крепости в нем уже не осталось: все слова переведены в разряд постоянно употребляемых. В этой статье и я, грешный, отчасти грубоват, но лишь в тех случаях, когда действи- тельно хочу выругаться по какому-то поводу. Не будем ханжами: бранная лексика существует, и у нее своя функция в языке. Не будем также покушаться на свободу писателя использовать в творчестве те
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-250-КРИТИКА . языковые единицы, которые ему кажутся наиболее подходящими. Но, тот, кто работает со словом, должен прежде других понять узость сферы применения непарламентских выражений и относиться к этой узкой сфере очень внимательно, а не размывать, не смешивать лексиче- ские пласты языка. Однако не только ненормативная лексика заставляет с печалью и жалостью воспринимать тексты Ивана Бадхи. Не менее удручающее впечатление оставляют многочисленные описания физиологических процессов. Причем сильное желание пить — самое безобидное, что можно отметить в сборнике «Жажда». Бадхи не стесняется рассказы- вать, как он с балкона писает на крыши, как разглядывает мир «сквозь щели туалетной двери», не стесняется подробно останавливаться и на физиологической стороне любви, и на проявлениях того, что следует за физической близостью у людей, неразборчивых в связях,— венериче- ских болезней. На мой взгляд, подобный назойливый интерес к физио- логии — проявление неразвитости внутреннего мира и инфантилизма, от которого некоторым взрослым дядям и тетям так и не удается избавиться. Впрочем, Бадхи не стремится избавиться от инфантилизма, напротив, наш автор этим бравирует, постоянно подчеркивая в текстах подростко- вую нескладность и неуклюжесть лирического героя. Он восклицает: «Господи! Какой же я маленький, ничтожный и никчемный человечек!» «Никто меня не понимает, Все только гадости обо мне говорят. Весь я грязный, неухоженный…» В ответ хочется посоветовать: «Так помойся и приведи себя в порядок!» Но творческому человеку не к лицу заниматься подобной мелочью. Вот если бы мама продолжала за ним следить! Впрочем, об этом можно только мечтать, ведь детство прошло, необхо- димо самому отвечать за свою жизнь, что претит нашему поэту не меньше, чем соблюдение гигиены. Он предпочитает сосредоточиться на воспоминаниях о детстве, на впечатлениях, полученных в ту розовую пору жизни. Оказывается, что детские впечатления неодно- значны. Родители и школа выступают для Бадхи символом наказа- ния: «Я пропустил урок, меня задавят». Сердце его разрывается «от детских страхов», в нем плачет «обиженный мальчик республики Чад». Согревали его душу, насколько можно судить, только мульт- фильмы. Не могу, кстати, не отметить в современном обществе странноватое желание ретранслировать советскую мультипликацию. Скажем, Чебурашка стал уже официальным символом олимпийской сборной страны. Живописцы (почти все, от карикатуристов до авангардистов) делают персонажи мультиков героями своих произ- ведений. Сами аниматоры вторично воспроизводят сделанные когда- то мультяшки. Бадхи не остается в стороне от этой приметы «акту- альности» искусства. То детскую песню о кузнечике затянет, то вспомнит кота Леопольда и волка с зайцем, то открывает охоту на
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-251-КРИТИКА . чебурашек, то стоит в очереди за колобками. Понятно, что все это реминисценции детских лет, когда он «привык жить в мире книж- ном». Тогда было хорошо, тогда он был «рыцарем с деревянным па- лашом», сражавшимся с травяным воинством, за пятачок покупал билеты в кино, а за полтинник — вкусный молочный коктейль. А сейчас все стало плохо: столкновение с миром реальности для авто- ра крайне болезненно. Болезненность — ключевое слово в данном контексте. Бадхи ис- пытывает болезненное удовольствие от уничтожения бабочек, бо- лезненное влечение к девочке по имени Гедали и болезненную за- вистливую ненависть к однокурснику. А вот Бадхи демонстрирует нам болезненную рефлексию человека, не давшего яблоко мальчи- ку-сироте в детском отделении больницы. Лирический герой осозна- ет, что «мальчик вырастет злым и подлым, … тупым и жестоким», но яблоко такое сочное, так хочется съесть его самому, что сироте ничего не достается. Стоит ли говорить, что любовные переживания болезненны в первую очередь. Герой Бадхи и хочет, и опасается об- щения с предметом своих чувств, он одновременно стремится к об- ладанию и боится быть отвергнутым. Выход находится в сосредото- чении на плотской стороне любви, когда чувства заменены чув- ственностью. Поэтому большинство текстов о любви сводится к койке. Щадя читателя, приведу самое безобидное из Бадхи: «Мы с тобой легли под утро. Нас свалила Камасутра». При таком залихват- ском подходе к взаимоотношениям мужчины и женщины не остает- ся места переживаниям: каждый получил, что хотел, можно разой- тись без каких-либо взаимных обязательств. Итак, все эмоции (а также отсутствие эмоций) переживаются Бад- хи болезненно, поэтому ему хочется отрастить новую кожу взамен старой, потертой. Сам он убедил себя, что это от особой чувстви- тельности, от возвышенности натуры, и теперь пытается убедить в том же нас, читателей. Чтобы недогадливые читатели быстрее по- няли суть, автор простодушно сообщает им, что живет «с нимбом звонким над лысой головой». Он меланхолически вопрошает: «Но что мне делать с сияющим венчиком, Окутывающим мой лик?» Несмотря на старания автора, такая прямолинейность не убеждает. На деле все обстоит иначе.Бадхи до слез жалеет колобков, которых живьем зажаривают к празднику, чебурашек, на которых браконь- ерски охотятся в деревнях, бабочек, которых гибкий ивовый прут рассекает в пыль. И, тем не менее, он и колобков жрет, и чебура- шек расстреливает в упор, разбивая подранкам головы прикладом, и бабочек «мочит» без счета. Такая вот адская смесь мультиплика- ции со скотобойней. Где же прячется возвышенная натура? Скорее, тут проявляется тупая бесчувственность, устойчивое отсутствие твердых моральных критериев, помноженные на неспособность к самостоятельным суждениям и неосознанную тягу
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-252-КРИТИКА . любоваться страданиями — своими собственными (было дело, по пьян- ке разбил голову), но лучше чужими. Не секрет: чтобы избавиться от назойливых болезненных ощущений, необходимо закрыться в своей раковине, куда не проникнут злые и не- тактичные «другие». Лирический герой Бадхи умеет находить отграни- ченные от «других» миры, куда и стремится переселиться. Он воспевает счастье жить личинкой стрекозы — в коконе. Он хотел бы заключить себя в неком изолированном от окружающего мира пространстве, кото- рое предстает то «старым домом», то дачным клозетом. Объективно го- воря, идеальным замкнутым пространством, в котором можно заклю- чить себя абсолютно без риска подвергнуться внешним влияниям, явля- ется собственный внутренний мир, куда Бадхи с удовольствием погру- жается под надежную защиту костей черепа: «Я, сидящий, словно в танке, В головы консервной банке…» Ярчайшим проявлением этого от- каза от реальной жизни становится вполне предсказуемая сентенция: «Да, не надо было вылезать. Надо было жить внутри у мамы!» Но вер- нуться в зачаточное состояние проблематично, поэтому Иван Бадхи хо- тел бы занимать как можно меньше места в окружающем мире: «Я со- жмусь еще больше и стану точкой…» Бадхи подсовывает нам образ классического неврастеника: он не чувствует себя в безопасности, он оброс комплексами. Лирический герой испытывает боязнь неизлечи- мых, неведомых болезней и смерти, вид мертвого существа, будь то кошка, вмерзшая в лед, или забитая на мясо корова, доставляет ему не- переносимые страдания. Мысль о смерти для него тяжела, но сам он пока еще поживет. У него другие страхи: «Я боюсь потерять родителей — Это промежуточная смерть». Обратим здесь внимание на удивитель- ную степень эгоцентризма: беспокойство за родителей связано не с их личностями, а с самим автором высказывания, для которого смерть ро- дителей — прообраз его собственной смерти. В то же время, при всех страхах, смерть притягательна, поэтому в тексах Бадхи присутствует настойчивая констатация того факта, что «умирать пришла пора», по- стоянно звучит мотив самоубийства путем падения с высоты. Впрочем, покончить с собой лирический герой собирается разнообразно: можно утопиться, принять яд, таблетки, выпустить кровь через «порванные ве- ны». Итак, перед нами типичный клиент психотерапевта. Но где же вы ви- дали русского поэта на приеме у психотерапевта? Иван Бадхи выбирает путь, который представляется ему сколь доступным, столь же и творче- ским: Что уж тут скорбеть? // Нажраться водки, песни петь. И на нас обрушивается еще один поток, на этот раз поток не скверно- словия, не нечистот, а спиртосодержащих жидкостей. Не буду утомлять читателя перечислением сцен употребления алкогольных напитков. Бадхи они кажутся интересными, мне – тривиальными.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-253-КРИТИКА . Вот тут бы и поставить точку, сдать «Жажду» в архив: все выяснили. Однако стремление к объективности не дает мне поступить так. Бадхи не только балбес и оболтус. Он еще, хотя и немного, поэт (подчеркну: поэт, за прозу ему браться решительно не стоит). Его привлекает тайная «жизнь стаканов на ночных столах», он слышит «шуршание чаинок о фаянс и клекот кипятка». У Бадхи можно найти точные наблюдения- зарисовки, выраженные в одной-двух строках: А на ветру — все ноги голые, // И юбки ослепительно летают! Есть у Бадхи интересные поэтические находки. Вот он открывает «лицевой счет воспоминаний», на котором одно только лицо — люби- мой. Вот замечает: «Есть в слове «должен» долгота…» Или: «Мы зиму выпили до дна тремя глотками». Вот вздыхает о неслучившемся сча- стье: «Ну и что. Обстоятельства. Дополнения, подлежащие…» Вот он пытается уловить вечную изменчивость мира, постигаемую его другом Чжан Цы. Иногда промелькнет в стихах интересная звукопись: «Карта- вые карелы мечут карты…» Все это, к сожалению, приходится выискивать среди полной ерунды и похабщины. И удивляешься, когда между гимнами физиологии вдруг обнаруживаешь двустишие: Люблю слушать, как ветер молится, // Шурша четками сочных ли- стьев над головой. Неожиданно (и это приятная неожиданность) убеждаешься, что Бад- хи, этот «алкоголик, матерщинник и крамольник», в глубине души еще хранит светлое, детское. Это не тот enfant terrible наших дней, который тянется не к соске, а к бутылке. Это ребенок с незамутненным сознани- ем. Вот отрывок из стихотворения (поймал себя на том, что сейчас впервые назвал текст Бадхи стихотворением) «Детское»: Если сильно разбегусь, // Я, пожалуй, так подпрыгну, // Что на тучке окажусь // Или к облаку прилипну. // — Мама, папа, я лечу, // Вас с со- бою взять хочу. // Если сильно разбежаться, // Если сильно захотеть, // Сможете со мной сравняться // И до тучки долететь… На мой взгляд, это лучшее, что есть в сборнике. Если бы у нас издава- лась антология современной поэзии для детей, я бы включил в нее «Детское». Откуда это у скабрезного постмодерниста? Что дает Ивану Бадхи си- лы жить? Я думаю, вот это воспоминание: Мама топит веселую печку. // Красноватые блики везде. В такие моменты родители лирического героя перестают быть аб- стракцией, которая доводит его до нервного срыва, и обретают понят- ные и милые черты, черты реальных людей, для которых и нужна поэ- зия: «Мой отец молчаливый как Будда, Хлопотунья крикливая мать». Я уверен, что человек, видевший красноватые блики домашнего очага, знакомый с русской печью, до конца не испоганится. Для такого чело- века остается надежда на возрождение. А Бадхи умеет топить русскую
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-254-КРИТИКА . печь. Он знает, как прикормить рыбу для последней подледной ры- балки, он видел, как живет «в глубоком колодце голубая звезда». Поэтому Бадхи внятна мудрая красота природы, которая нет, нет, да и проглянет в его стихах. Например: Я книгу Осени читаю, // Я на семнадцатой странице, // Где штамп стоит библиотечный… Или так: В простой бревенчатой веранде, // Блестящим инеем обсыпанной, // Надежды больше, чем в Рембрандте, // Чем в каждой книге, мной прочитанной… Кстати, Бадхи — человек начитанный. Не то чтобы он поражал разнообразием и изысканностью пристрастий, но в пределах универ- ситетского курса литературу себе представляет. Литературные влия- ния в «Жажде» заметны невооруженным глазом. То Есенин подаст голос, то Пригов заухает болотной кикиморой. На страницах своего сборника Бадхи передает приветы Светлову, Пушкину, Блоку, Мая- ковскому, Пастернаку, Бродскому, Некрасову, Шекспиру, Гауфу, Кафке, Набокову... Это то, что бросилось в глаза с первого прочте- ния. Желающие могут найти еще и еще. И тут дело не только в пока- зательной для постмодернизма перекличке с другими текстами. Дело в том, что Бадхи воспринял классическую литературу как ценность личностную, и это его спасает от полной деградации, так же, как спасают его родовая память и природа. Поэтому Бадхи понимает всю натужность выбранного им образа, всю неестественность своего псевдотворчества. И, подспудно осо- знав это, решает, что надо переводить себя на нормальный, челове- ческий, русский язык. Он помещает в сборнике построчный перевод с «бадхиального» на родной язык, публикуя рядом два столбца сти- хов: Синевой апреля над Над синевой апреля В лужице ногами вверх В маленькой луже вверх ногами… Получается интересно. Частица живой души, в конце концов, не позволяет Бадхи полно- стью погрязнуть в порнографии, и он открывает в себе чувства. Даже так: Чувства. Вот он спрятался «за колонной в книжном магазине», не решаясь подойти к любимой. Он с трудом сдерживает свой по- рыв: «смотрел на Вас, и тяжелые рыдания надрывали мне грудь». И это трогательно, и за этой беспомощностью больше мужского нача- ла, чем во всех вместе взятых жеребцах из порнофильмов, столь во- жделенных для Бадхи. Иван Бадхи, оказывается, в состоянии само- бытно раскрыть вечную для поэзии тему любви. Он пишет о том, как любовь «тебя погонит поэтапно Через Урал в Сибирь страстей», и трудность пути к истинной любви становится осязаемой и очевид- ной. Он поднимается до осознания подлинного драматизма любви, всей глубины и серьезности этого чувства:
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-255-КРИТИКА . Тебя поставят на пригорке // И из стволов ее убьют, // И будешь счастлив, умирая, // И будешь горестно шептать: // — Благодарю, что ты такая… // Что я успел Тебя узнать! Кто скажет, что это — не поэзия? Кто узнает в этих строках сексу- ально неудовлетворенное существо, разящее перегаром, засевшее в консервной банке собственной головы? Не скажу, что в Бадхи живут два поэта, два человека. Скорее, он еще пока не выбрал, кто он на са- мом деле. Он то заявляет: «Я не духовный, я плотский». То деклари- рует обратное: «Мой мир не делится на внутренний и внешний, Он только внутренний…» И это жизненное перепутье задержало Бадхи гораздо дольше, чем сказочного богатыря. Свои сомнения он экстра- полирует и на творчество. Ему хочется творить, и мы убедились, что иногда ему удается достичь хорошего поэтического уровня. Ему зна- комо желание и мука творчества. Он удачно определяет бремя творче- ства: «Это бремя, легкое, кстати, Как вес собственного тела…» Но ко- гда Иван Бадхи предает все лучшее, что в нем есть, тогда возникает в его голове закономерный вопрос: «Зачем я пишу в стол?» Тогда он начинает издеваться над собой, «самоиздатовским божком», тогда он горько осознает, что «все еще неизвестный поэт…» Читая Бадхи, я на эмоциональном уровне открыл для себя одну из граней «современного искусства», а именно: трагедию личности, за- першей себя в коконе своего эгоизма, выдаваемого за художественную позицию. Вот Бадхи пишет: И ничего не получается: // Ни жизнь, ни лирика, ни проза. Да, в самом деле, ничего не получается. И мне искренне жаль Ивана Бадхи и ему подобных. Потому что это, действительно, страшно, ко- гда не получается, когда чувствуешь в себе силы для полета, а вынуж- ден копошиться опарышем в выгребной яме окружающей мерзости. Это проблема не только Бадхи, это проблема времени, эпохи, пробле- ма еще одного потерянного поколения. И даже не потерянного, а без- дарно спущенного в унитаз. Поколение лишних людей начала два- дцать первого века, которых убедили в том, что они лишние даже по отношению к самим себе, которых лишили осмысленности существо- вания, выстраивая демократию, суверенную демократию, вертикаль власти и т.д. и т.п. Безусловно, демократия и суверенитет нужны, необходимы. Но они необходимы не в качестве абстрактной идеи, они нужны конкретным людям, гражданам нашей страны, как поэтам, так и непоэтам. А конкретные люди в нашей стране (в который уже раз!) брошены и преданы. И горько им осознавать это, они ищут выхода, они жаждут соотнести свое безобразное и конечное существование с бесконечным и прекрасным миром. И вот тогда приходят к Богу. Иван Бадхи страстно вопрошает: «Боже, которого нет, Как же мне дальше жить?» Стремясь к встрече с Богом, он предвидит: И скажет мне Бог печально: // «Что ты с собой сделал?»
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-256-КРИТИКА . Вот, пожалуй, и все. Дешифровка закончена. Если вам каким-нибудь случаем попадет в руки сборник «Жажда», вы сможете решить для себя, открывать ли «тонкую» обложку и чего ждать от содержания. Но книги живут (или не живут) своей собственной жизнью. Тут уж ни прибавить, ни убавить. А вот сам поэт продолжает жить среди нас, среди засне- женного города, среди мата и пьянства, среди пошлости. Его судьба ме- ня волнует в большей степени, чем судьба книги. Как сложится даль- нейшая жизнь Ивана Бадхи? Будет ли он до конца своих дней смотреть на мир через щели туалетной двери, или решится вылезти из дощатого клозета на свет, к нам? Нам дорога каждая живая душа. Нам нужен вся- кий, кто победит в себе хамство. А, значит, хамства в мире станет меньше. И станет больше одним человеком. Меня порадует, если этим человеком будет Бадхи. Елена ГАДЕНОВА (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Публицистика») ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ ВАЛЕРИЯ МАСЛОВА О жизни в сельской местности знаю не понаслышке, когда заболел отец — онкология, молоденькой девчон- кой умчалась в глухомань из огромного города, чтобы ему хоть чем-то помочь. Работала дояркой, телятницей, носила мешки с силосом и ком- бикормом, принимала роды у коров, косила траву, работала на посевной на сеялке, выполняла множество работ по наряду, если посылали на ту- ковый завод, на склад с пшеницей или перебирать картофель. Давно это было, но яркий живой сюжет того отрезка времени вспоми- наю с отчаянной грустью и невыносимой болью. Это была моя русская деревенская история, тяжелая, безвыходная, мало оплачиваемая, сколь- ко ни паши. Неисчислимое количество историй запечатлела хроника де- ревенской прозы жизни на протяжении многих десятилетий, не сосчи- тать. Как не сосчитать страдания, усталость, подорванное здоровье рус- ских людей, которые, как и сто лет назад, и пятьдесят, и сегодня,— вы- живают на своей земле безропотно, терпеливо, молча. Наверное, поэтому, несмотря на трагедию, которую в очередной раз переживает наш действительно многострадальный народ, я с искренним интересом читаю деревенскую прозу. Вот и сегодня у меня на письмен- ном столе — третий том Собрания сочинений известного русского пи- сателя Валерия Маслова, который подарил мне с дарственной надписью свою книгу, а в ней рядом с мемуарами и Хроникой смутного времени, рассказывающей о создании современной России,— деревенская проза, рассказы и повести.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-257-КРИТИКА . Валерий Яковлевич Маслов — крупнейший современный русский писатель, автор знаменитых романов «Ближняя дача», «Мафия бес- смертна», «Звонок с того света», которые знают и любят настоящие почитатели и знатоки его таланта в Туле, в Москве, в России, в ближнем и дальнем зарубежье. Автор 34 книг, остросюжетных про- изведений, исторических романов, публицистики, мемуаров, он пи- шет о деревне, о самых простых людях, которые живут на земле, работают, проявляя национальный характер в своем образе повсе- дневной жизни. Тут ли не вспомнить Глеба Успенского или Некра- сова, чьи произведения сказали о житие «маленького» человека — крестьянина, без которого понятие «Русь» было бы неуместным и невозможным. Но все же, может, эти простые люди, не такие уж и «маленькие»? Да и что наша русская деревня без доярок и скотни- ков, слесарей и трактористов, разнорабочих и на все руки умельцев!? Русская деревня — это огромный кладезь премудрости житейской, и для мира литературы никогда не иссякает источник, вдохновляю- щий писателей и поэтов. Уклад, быт, традиции, характерные именно для русского народа, отшлифовывались веками, прежде всего, с мо- локом матери — от земли, от деревенского образа жизни, пропиты- вая сознание любовью к нечто большему — к природе, Богу, челове- ку, Родине. От того — и величественное ощущение права любить свою землю, возделывать ее, строить на ней, рожать, чувствовать хозяином, беречь, защищать, а отсюда — и огромная тяга к жизни. В Советскую эпоху очень много места было отведено деревенской прозе. О тяжелой судьбе советских крестьян, проживающих на ко- лоссально огромной территории, где любой поселок, колхоз или совхоз, часто именовался одним словом, одним понятием — деревня, а каждая деревня — это свои герои, свои истории крупного и мелко- го масштаба, свои характерные черты, отличимые от всех прочих соседних селений, навсегда запечатлели в своих произведениях В. Распутин, В. Белов, А. Солженицын, В. Астафьев и многие другие прозаики, которые в полной мере показали быт и красочный калей- доскоп человеческих отношений, где уклад деревенской жизни кре- стьянина — это гигантский механизм непрекращающегося труда, когда встаешь раньше рассвета и ложишься спать далеко за полночь, а главная черта, присущая русскому характеру — неиссякаемое жиз- нелюбие. Но у Валерия Маслова есть своя деревня, которая открывается чи- тателю с первого рассказа в письмах к другу «Спешу поделиться». Виктор, главный герой, сообщает, что попал в такую дыру, хуже не придумаешь. Молодой агроном по распределению оказался в далеко не преуспевающем совхозе, полистав книгу истории полей, сразу понял: работы — непочатый край. Зайдя в контору, в первый же день узнал, что о нем думают местные жители, за фанерной перегородкой разго- варивали девушки, сообщая друг другу, что агроном и ростом не
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-258-КРИТИКА . вышел, и волосы ежиком, слишком тихий и застенчивый. Одну из девушек звали Катей. Она, как оказалось,— дочь Мирона Николае- вича, бывшего агронома, которого он сменил. Форма рассказа в письмах сначала удивляет, непривычно для жиз- ни сельской, где и письма крайне редко пишут, и читают мало, где все люди связаны двумя нитями, общественным трудом и трудом в личном хозяйстве, и где до сих пор живут на окрике, нецензурно бранясь, употребляя все то же главное средство расслабиться — ал- коголь. Читатель интересуется, исследует, сочувствует, но пожив в любой русской деревне, что является нашей кормилицей на все вре- мена, невольно задумывается о судьбе своей земли, страны. Рассказ в письмах Валерия Маслова, как бриллиантовые россыпи сияют на страницах его книги. Простым, доступным словом автор говорит о наболевшем, о том, что ничего не изменилось для труже- ников, какие бы перемены и катаклизмы не происходили в обществе. Он говорит, прежде всего, о человеке, о его праве бороться за до- стойное существование. Виктор пишет другу без обиды на жизнь, он сразу понял, дел — непочатый край, надо засучить рукава и браться за работу. Еще не получив ответа, он вновь спешит поделиться новостью о первых де- ревенских «разборках» — с Митькой, механизатором, который после армии ничьих команд слушать не хочет, и новый агроном для него — сопляк. Но конфликт не был долгим, выручил старый тракторист Елисей, объяснил, что можно делать, а что нельзя, ведь трактор — это не шутки, шланги менять надо быстро и в перчатках. Между тем и Митька уже бежал навстречу с водой, чтобы помочь. Домой Вик- тор возвращался вдвоем с Катей. Вроде, все просто,— небольшая зарисовка о прожитом дне в сель- ской глубинке. Несмотря на отсутствие конкретных примет времен, читатель увидит в прозе Валерия Яковлевича и деревню прошлого века, и деревню дня сегодняшнего. Следующее письмо Виктора было уже написано с Елисейских по- лей, но не из Парижа, а чтобы друг Веня понял, подчеркнул, что пи- шет он ему, сидя в поле, которое давным-давно назвали Елисеев- ским, в честь того тракториста. Со шлангами разобрались, порядок наводится, хотя неприятностей еще много, запущено хозяйство, но работа у Виктора кипит. Взялся он и молодежь развеселить,— в клу- бе-то никаких мероприятий нет, но вечер отдыха организовывали при участии Кати, и отец ее помог, выписал пару нарядов, и все хло- поты — долой, а с денежками придумали лотерею «Бочка счастья», всевозможные игры, впереди наметились соревнования по волейбо- лу. Не испорчен герой Валерия Маслова, не запятнан, честен. Подпи- сать фиктивные накладные, приписки в объемах, чтобы премии по- лучить, не в его характере. В своем доме он за это бы морду набил, а
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-259-КРИТИКА . тут отец Катюши такое предлагает, да еще и нарядики клубные напомнил; все одно — воровство государственных средств. И крик, что остался в ушах Виктора: «Проходимец! О Катьке и думать за- будь!» Вины Виктора в случившемся нет, а неприятное чувство тронуло, задело за живое... Все решилось само собой, из бункера комбайна от- сыпал бригадир Мирон пять мешков зерна и увез домой. Взволнован- ный Митька незамедлительно сообщил агроному. Отвоевать ворован- ное Виктору удалось, все же он заставил Мирона написать объясни- тельную, несмотря на личные обстоятельства. Много чего произошло с главным героем, но его судьба, как и многие судьбы, где люди, от- стоявшие свою честь, свое лицо в бесконечном потоке человеческих жизней, являются ярким примером добра и стойкости силы духа, во- преки всему. Виктор за одну ночь много переосмыслил, повзрослел. По крепкому рукопожатию с Митькой, понял, что они теперь действи- тельно друзья, что ему придется жить в этой деревне еще очень и очень долго, а, возможно, останется здесь навсегда, потому что в окно постучалась его судьба. Катя, краснея и смущаясь, сказала коротко и ясно: «Ушла из дома, не могу больше в такой обстановке жить. Не прогонишь?». Конечно, он не прогонит Катю, впереди — свадьба, рождение детей, долгая и нужная жизнь на земле, взлеты и падения, но самое главное — герой дает надежду до конца бороться за правду, за идею жить честно, чтобы земля, когда ее засевают для будущего урожая, чувствовала любовь к ней и благодарность за золотые дали созревшей пшеницы, за красоту необъятных цветущих полей, за хлеб на столе, что пахнет жизнью и теплом человеческой души. «Спешу поделиться»,— рассказ Валерия Маслова в письмах,— об- ращение к нам, читающим его произведения, которые требуют внима- тельного прочтения и осмысления. Изменилась эпоха, канул в небытие период застоя, отгремели помпезные позывные перестройки, снова «новая власть», «новое время», но русская деревня с ее монолитным устоем, с ее крепким менталитетом выживания на земле, на планете в целом, с ее огромным, неисчислимым человеческим потенциалом вы- зывает подлинный интерес и уважение к русскому современному кре- стьянству и автору, который не прошел мимо очень больной темы, что для России является одной из наиглавнейших. В меру своего видения, жизненного опыта и таланта, деревенская проза известных писателей очень отличима друг от друга: тургенев- ская отличается от бунинской, шукшинская от астафьевской. Есть де- ревня средней полосы России — нежная, березовая, необъятная; де- ревня Сибири — красивая, могучая, притягательная; деревня любого региона нашей огромной Державы. Но главная проблема, которая объ- единяет все эти деревни,— это извечное беспросыпное пьянство. Пьет русский народ, и ничего с этим не поделаешь. Страшно, что процветает насилие, постоянная борьба за чуть улучшить свое
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-260-КРИТИКА . материальное положение, все та же плохая организация труда, ка- бальная система человеческих отношений, когда есть один барин- хозяин и вся его свита — семья, против которой лишнего не скажи. Наш крестьянин — раб, холоп, батрак, несмотря на прогресс челове- чества, когда мобильные телефоны и плазменный телевизор уже не в диковинку, и полеты в космос никого не удивляют. В прозе известного писателя нет ужаса, хаоса, нет похабщины, от- борного мата, содеянное зло пробуждает искорки совести в самом злодее, а так же у всех, кто причастен к той или иной деревенской истории. Такой хочет видеть читатель деревню, доброй и человеч- ной, такой хочу видеть ее лично я. Колорит сельской жизни многообразен, несмотря на порой внеш- нюю и внутреннюю схожесть земледельцев, мужиков, баб, молоде- жи и детей, наших русских людей и тех, кто остался жить в России. В круговерти современной цивилизации, в ускоренном ритме жизни городов, любовь к земле является основным стержневым фактором существования планеты. Без любви к природе и земле исчезает глав- ный Вид, которому Бог посвятил земной шар — человек. Но этого никогда не произойдет, пока мы пытаемся познать истину и донести ее себе подобным, для которых хлеб насущный не только зарплата, но и Дар, данный свыше. Хлеб насущный писателя Валерия Маслова — это светлый мир из раннего детства. Когда небо — это бездонный голубой космос, когда ромашки сияют солнцами, когда радужные травы пахнут необычными целебными запахами, а лесная земляника излучает потрясающий запах витаминов, река похожа на небесный океан, все взрослые люди добрые и улыбающиеся, кругом радость и любовь, благоденствие и счастье... Грядет время, истинное возрождение России непременно начнется с возрождения русской деревни, а для этого необходимо сделать са- мую малость — повернуться к народу тем, от кого зависит случай понять, что правительство, жители городов и крестьяне — это еди- ное целое, что все мы — это наша Родина, огромная, могуществен- ная, талантливая. Чтобы жила наша Русь и процветала, чтобы «Там же, на нашем пруду» было «Объяснением в любви», чтобы можно было еще раз перечитать повесть «Случай в Обояни», чтобы всегда было «Возвращение» к истокам мироощущений, в которых дев- ственный мир природы и вкус земли вызывают в душе чувство бла- годарности к Богу, жизни, матери. Пусть герои Валерия Маслова живут долго и счастливо, черно- бровые и с веснушками, с золотыми косами и рыжие, в телогрейках и кирзачах, Иваны и Николаичи, Саньки и Боряны, Матвеичи и Викторы, Катюши и Дашки, Мариванны и тетки Клавы, Акулины, Пелагеи. Пусть по утрам задорно бьют по земле кнутами пастухи, кричат петухи и мычат коровы, крякают утки и шипят гуси, пусть
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-261-КРИТИКА . пахнет свежескошенной травой и сеном, шумят комбайны, оживают «мертвые поля». Пусть все это будет во веки веков. Живите счастливо и долго все, читающие эти строки, пусть в ваших душах засияет новый огонек жизни, дыхание которой всегда с нами, только посмотрите вокруг себя другими глазами и сделайте что-то хорошее для нашей с вами землицы, для человека, живущего на ней, бесплатно, бескорыстно! Желаю Валерию Маслову, действительно талантливому писателю, творческого долголетия и здоровья, ибо он своим жизнелюбием, неустанным трудом спешит поделиться с нами своим хлебом насущ- ным, откушав который, прибавляются силы, улучшается настроение, появляется ощущение целостности и необходимости быть кому-то нужным. Я верю, что произведения Валерия Яковлевича войдут в историю отечественной литературы, как наследие грядущих поколе- ний, призывая нас писать письма, читать книги, проявлять милосер- дие, любить окружающий мир, делать добро, а слова Веры, героини повести «Там же, на нашем пруду» криком души подтверждают — за настоящее счастье надо бороться. До последних сил! Тогда будет дан каждому человеку хлеб насущный от Бога, а это и есть эликсир бес- смертия. Ольга ОСЕНСКАЯ (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ В СТРУГЕ 2012 «Струшки вечери на поезиjата» — это как пароль для поэтов и любителей поэзии со всего света, которые каждый год при- езжают в македонский город Струга на международный конкурс- фестиваль. Главная награда — «Золотой венец», вторая — Браќа иладиновци — за лучшую книгу, написанную между двумя фестивалями. Дополни- тельная премия — «Стружские мосты» — вручается за лучший де- бютный сборник поэзии. Обо всех лауреатах фестиваля можно узнать в Парке поэзии рядом с Культурным центром Струги. Первым победителем поэтического фестиваля в Струге и обладате- лем Золотого венца стал советский поэт Роберт Рождественский, а в последующие годы — Булат Окуджава, Иосиф Бродский и Андрей Вознесенский. Открытие фестиваля происходит на площади перед Культурным центром: там устраиваются традиционные поэтические чтения «Тоска по югу» (Т’га за југ), а закрывается награждением победителей и красочным фейерверком на берегу реки Дрим.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-262-КРИТИКА . В этом году стартовал 51 литературный фестиваль «Струшки вечери на поезиjата», проходящий в г. Струга в Македонии. Фестиваль проходит именно в Струге в память о родившемся здесь основоположнике маке- донской поэзии Константине Миладинове. Вот строки из его известного стихотворения*: «Были бы крылья орла — ими взмахнуть бы // Так, чтоб полетом к родимой стране переметнуться // <…> Взглядом окинешь ты гору иль // поле — Днесь красота везде по Божьей воле. // Вот где на дуд- ке пастушьей мне сердцем играть бы, // Вот где бы музыке вместе со мной под закат умирать бы». Фестиваль начался возложением цветов на могилу поэта К. Миладино- ва. Далее следовала встреча с градоначальником г. Струга. В парке Поэ- зии было посажено дерево лауреатом из ЮАР Монгани Вали Сероте. За- тем состоялась конференция в «пиано баре» отеля Дрим с победителем фестиваля. Вечером на открытой террасе отеля Дрим устроили прием с участием министра культуры Македонии госпожой Елизабетой Канчес- ка. В течение дня проходили различные конференции и встречи, обсужда- лись такие темы, как «новые коммуникации», которую освещали поэты Вячеслав Куприянов, Кристина Николаевска, Юрий Поляков и Алек- сандр Ерков и др. А начиная с 21 часа поэты разных стран представляли свое творчество: здесь были поэты из Монголии, Японии, Румынии, из всех Балканских стран и, конечно, России. Наша делегация была, пожа- луй, самая многочисленная, возглавляли ее поэт М. Замшев, драматург А. Гриценко и делегация русских поэтов. Выступали поэты на различных площадках Македонии: это была и «от- ворената сцена, истекот на реката Дрим» — думаю, переводить не надо, и «предворье на црквата «Св.Богородица» в Калишта». Выступали русские поэты: М. Замшев (Москва), Т. Суздальская (Москва), О. Кутлина (Тула), детская писательница Наталья Осипова (Москва), поэт и режиссер Т. Да- нильянц (Москва), поэт-переводчик Альберт Туссейн (г. Железнодорож- ный Московской области), журналистка Ольга Харламова (Москва), Ма- рианна Бор-Паздникова (Москва), Ольга Домрина (Москва). Стихи зву- чали на русском языке, а затем на македонском, благодаря поэту- переводчику Македонии Чедо Цветановки (низкий поклон ему). В один из вечеров был представлен творческий портрет победителя фе- стиваля Монгани Вали Сероте. Действо происходило в старинной * Константин Миладинов. «Тоска по югу». Перевод с македонского по подстроч нику — Сергей Лузан.
О ДЕТЯХ - 263- ДЛЯ ДЕТЕЙ . церкви Святой Софии г. Охрида*. На этой встрече присутствовал президент Македонии Георгий Иванов. В монастыре святого Наума, куда нас доставил пароходик, мы наслаждались красотами Македонии, купались в чистейшем озере Охрид и за обедом под открытым небом участвовали в конкурсе стихов на тему «In Vino Veritas». Алек- сандр Навроцки — поэт из Польши, Франсуа Ксавие Мегр (Франция), Веле Смиевски (Македония), Джеймс Брн (Англия), Жермен Дрохенброд (Бельгия), Цветанка Еленкова (Болгария), Мамта Сагар (Индия), Мариус Челару (Румы- ния), Радомир Андрик (Сербия)… — этот список можно было бы продолжить, но и приведенные выше имена и страны ярко свидетельствуют о широте геогра- фии участников фестиваля. Поэты обменивались книгами и визитками, намеча- лось сотрудничество — перевод стихов на разные языки. Настрой царил очень доброжелательный, мы все передружились и перезнако- мились. К нам подошла Болгарская поэтесса (кстати, очень хорошо говорящая по-русски) и представилась: «У меня мужское Имя Ваня…Ангелова». Ей очень понравились русские поэты и их поэзия. Надеюсь, это знакомство перерастет в дружбу на поэтической стезе. Вечером 26 августа состоялся Международный митинг поэзии и вручение наград. Для этого с утра был закрыт Мост Поэзии, на котором была оборудова- на сцена, и уже в 21-00 началось это прекрасное действо. Поэт из ЮАР В. Сироте получил Золотой венец. Вечер был по-южному теплый, и зрители сидели просто на траве, кто-то стоял. Со сцены звучали стихи на разных языках и, знаете, многое было понятно. Особенно когда читали стихи на славянских языках. Фестиваль заканчивался, и уже назавтра все поэты разъезжались по своим городам и странам, в том числе и по Македонии — устроительнице этого славного творческого фестиваля, с тем, чтобы читать свои стихи во всех уголках этой красивой и гостеприимной страны, давшей миру Александра Македонско- го. Российская делегация поехала в милый городок Куманово (второй по величине город в этой стране после столицы Скопье). Нас встречал мэр Города —Зоран Домъяновски и общество поэтов города Куманово. Все искренне радовались этой замечательной встрече людей, близких по духу и ценящих Слово! Звучали стихи российских и македонских поэтов. До свидания, Македония! До встречи, Бог даст, на следующем поэтическом фестивале, который звучит так поэтично: «Струшки вечери на поезиjата». * Охрид — это удивительный город, который располагается на берегу знаменитого Орхид- ского озера (образовалось еще до Ледникового периода — второй Байкал), что в Респуб- лике Македония. Численность населения составляет около 55,8 тысяч жителей. Город Охрид знаменит на весь мир своими красивейшими домами и историческими памятника- ми. Его можно с легкостью назвать туристическим центром Македонии. Охрид впервые упоминается в 879 году. В Охриде с 886 года вел просветительскую деятельность ученик Кирилла и Мефодия Св. Климент Охридский, основавший в Охриде, по распоряжению болгарского царя Бориса, книжную школу по переводу церковных гре- ческих книг на славянский язык. Считается, что именно в Охриде впервые был создан алфавит кириллица.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-262-КРИТИКА .
О ДЕТЯХ - 263- ДЛЯ ДЕТЕЙ . ПРОИЗВЕДЕНИЯ О ДЕТЯХ И ДЛЯ ДЕТЕЙ ВЛАДИМИР ГУДКОВ ЛЮДМИЛА ПЕНЬКОВА СЕРГЕЙ РЕЗВЯКОВ ОЛЬГА ОСЕНСКАЯ ТАТЬЯНА ЧЕРНЫШОВА ЯКОВ ШАФРАН ЛЮБОВЬ САМОЙЛЕНКО НАТАЛИ СИЛАЕВА СТАНИСЛАВ ВОРОНЦОВ ЛЮДМИЛА АЛТУНИНА СЕРГЕЙ КРЕСТЬЯНКИН ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВА ВЛАДИМИР ПАШУТИН АРИЯ ЯКОВЛЕВА-АЛЕКСЕЕВА ВЛАДИЛЕНА ФУРАЕВА
О ДЕТЯХ - 266- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Владимир ГУДКОВ (г. Тула) Гудков Владимир Вячеславович родился в Туле в 1950 году в семье рабочих. В школе любил писать сочинения, стихи. Из политехнического института ушел, когда понял, что техническая специальность — занятие не для него. После армии трудился в сборочном цехе и в отделе испытаний КБП, комбайнером. Посещал литературное объединение. Ближе к пятидесяти решил писать для детей. Первые публикации — в журнале «Природа и Человек». Позже были изданы сборники стихов «Тучка, слон и два жирафа», «Птичья азбука» и «Лучшие стихи для малышей». Печатался в альманахах «Ковчег», День Тульской поэзии» и в сборниках «Пегасик» и «Лучшие стихи для малышей». КОТ – ТАНКИСТ Стас катал кота на танке, Дал ему лизнуть сметанки: — Ты освоил танк, Маркиз? Где твой шлемофон, танкист?! Покатался кот немножко — Вдруг, рванул, увидев кошку! На извилистой тропинке Лишь его мелькнула спинка! КЛУБНИКА На пригорке, на припеке Травы набирают соки, Пьет нектар с фиалки пчелка, Суетится перепелка, И растет, красу скрывая, Здесь клубника луговая: Прячут травы пряные Ягодки румяные! ЧЕРЕПАШКА Во дворе гуляет Пашка, Рядом с Пашкой — черепашка. Пронеслась над нею птаха — Не боится черепаха! Ей страшны слоновьи ноги, Бегемоты, носороги!
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-267-КРИТИКА . *** Лег котенок, лижет лапу — Потерял он маму, папу! Ослабел, мяучит — С мамой было лучше. Мимо крошки шел Сережка — Приютил мальчишка крошку! *** Шел по улице с авоськой Старичок: в авоське — моська! Дрессировщик шел с лукошком: У него в лукошке — кошка! Мурку в цирк несли — учиться, Пса — в лечебницу, лечиться. Как печально, что у многих Нет друзей четвероногих! *** В джунгли не пройти — заслон: Повалил деревья слон! Смачно ест он листья кроны, Как с подливкой макароны! Вот какой слонище — Не хватает пищи! БОБР — СПАСАТЕЛЬ Много у бобра Всякого добра: Заводь и плотина, Хатка с мягкой тиной, Дорогая шуба, Словно бритва — зубы, Плоский хвост — весло, Да и ремесло Дорогого стоит — Он плотины строит
О ДЕТЯХ - 268- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Людмила ПЕНЬКОВА (г. Тула) Живет и работает в Туле. Автор поэтических сборников: «Я гадала на ромашке» и «Счастливое чис- ло». Стихи публикует в коллективных сборниках Реги- онального Общественного Фонда содействия и разви- тия современной поэзии \"Светоч\" (Москва), как то: \"Загадки души\", \"Мой любимый город\", \"Поют любовь вам ангелы- поэты\", \"Осень и любовь\", «Краски жизни». РОСИНКИ На ромашках, на травинках По утрам цветут росинки. Может, дивные росинки, Вы Снегурочки слезинки? Или россыпью чудес Звезды спрыгнули с небес? Может фея сок из роз Расплескала для стрекоз? Ты, подумав, скажешь сам, Кто принес росинки нам. КАБАНЯТА Полосатики – зверушки Любят хвостик свой и ушки. Все малышки кабанята, Словно тигры полосаты. Но у тигров их полоски Не стираются от носки: Тигр отец, как и тигрята Весь приятно полосатый, А у папы кабанят — Не линованный наряд. Только папа кабанят Бурой шубе очень рад. Пусть она не так ярка, В ней зато, наверняка, Даже в самый злой мороз Не простудишь горло, нос. ПРИНЦЕССА Надела мамин пеньюар И туфли на «высоком». Крем-пудрой сделала загар. Колье из бус горохом! Сообразила маникюр
О ДЕТЯХ - 269- ДЛЯ ДЕТЕЙ . И педикюр на ножки, Затем поела конфитюр Большой столовой ложкой. Над ушком локон завила И к зеркалу припала. Себе сказала: «Ты мила!» Но нос не задирала. Я знаю: эта красота, Как фантик шоколадки. Когда в принцессе доброта. С принцессой все в порядке. *** Жить без собаки и прекрасно? Вот в этом мама не права. С собакой даже день ненастный Красив, как будто кружева. В ее глазах — напевы ласки, А хвостик — дворник у стекла. Она, как радость лучшей сказки, Где фея счастье всем нашла. Как убедить мне маму, папу, Что без собаки плохо жить? Держать в руке собачью лапу — Приятнее, чем «Колу» пить. ДВОР НАШ — КОНФЕТА — Как нелегко быть девчонкой, С грустью сказала Аленка.— Эти косички и платья, Стала от них уставать я. Хитрый проказник, язык,— Слушаться он не привык. Нет и с ногами терпенья- Не укротить их стремленья. Я говорю им: «Пора! Мама волнуется, ждет!» Но уходить со двора Кто-то ногам не дает. Если бы стать мне мальчишкой? Было б, поверьте все то же. Слышу: зовет папа Гришку, Он не уходит, не может. Двор наш, как будто конфета, Самая вкусная в мире. Точно забыли об этом Взрослые, сидя в квартире.
О ДЕТЯХ - 270- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Сергей РЕЗВЯКОВ (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») *** Солнце яркое такое, И на улице мороз. Папа говорит, что можно Отморозить себе нос, И поэтому сегодня Нужно дома посидеть. Сяду около окошка, Буду на мороз глядеть. *** Кукла Маша заболела — Целый день она не ела, Не играла, все спала. Я ее будить не стала, Сон ее оберегала — Не шумела, как могла. Даже мама взволновалась, Покачала головой, Посадила на колени И спросила: — Что с тобой? — Что такое приключилось, Может вызвать нам врача? — Может скорую машину? — Папа молвил сгоряча. Я сказала, что не надо Никого к нам вызывать — Просто кукла заболела И ей хочется поспать. *** У Сережи на макушке Развихрились две вихрушки — Не причешешь гребешком. Говорит он: — Видно, снова Ночью к нам пришла корова И лизнула языком. *** Как ягненок в звездном стаде, Над лугами и рекой Ходит месяц молодой, Между трав в росе резвится
О ДЕТЯХ - 271- ДЛЯ ДЕТЕЙ . И к реке спешит напиться; И дрожит на водной глади Его облик золотой. КОЛЫБЕЛЬНАЯ Вечер звезды рассыпал над крышей, Невидимкой пробрался в наш дом. Не шумите, пожалуйста, тише — Засыпай, мой сынок, крепким сном. Ясный месяц глядится в окошко, Засыпая, ты тихо сопишь, Мой воробышек, — милая крошка, Спи, мой ласковый сладкий малыш. Наклоняясь над детской кроваткой, Колыбельную песню пою: — Спи, сыночек мой, сладко-пресладко, — Баю-баюшки, баю-баю! Ольга ОСЕНСКАЯ (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») *** Мишка, Мишка! Где ты был? «Мед в лесу я сторожил». Пчелки весело кружили, Мишке меду предложили. Возвратился он домой С банкой меда, чуть живой... «Вот тебе, сластена мед Можешь кушать целый год...
О ДЕТЯХ - 272- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Татьяна ЧЕРНЫШОВА (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») КОШКА СИМА У меня есть кошка Сима, Грациозна и красива, Изумрудные глаза, Не любить ее нельзя. Выгнет спинку так игриво, Лапками перебирает мило, Высоко поднимет хвост, Вытянется во весь рост. Шубка черная блестит, Сима что-то говорит, Я могу ее понять,— Хочет Симочка играть. Любит прыгать, кувыркаться, За клубком вовсю помчаться, За веревочкой бежать, Чтоб скорей ее догнать. А устанет, будет спать, После сна опять играть. И покушать любит Сима, Без еды не стать красивой. Очень любит чистоту, Моется семь раз на дню. Лапку язычком лизнет И по мордочке ведет. Симу очень я люблю, Приласкаю, накормлю. Сима ждет меня всегда, Ведь ее хозяйка — я.
О ДЕТЯХ - 273- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Яков ШАФРАН (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») НЕ ВЕРНУТЬ Все идут с работы. Вечер. Летняя пора. Но вот мне бежит навстречу Кто-то со двора. Огибая всех прохожих, Руки — два крыла, Так на птицу ты похожа В те часы была. Мне на грудь взлетела смело, Обняла своя, И прижалась щечкой белой, Доченька моя. И трудов, как не бывало, И легка душа… Если бы ты, сердце, знало, Что впотьмах тогда теряло, Прочь от зла спеша. Не вернуть симпатий давних, Сколько ни зови. Есть на свете грех из главных — Против дел любви! ЕЛОЧКА Деревья в белых одеяньях, Снежинки в свете фонарей. Под снегом так давно гулянья Не знали дети москвичей. Совсем молоденькая елка Проклюнула большой сугроб. Ее озябшая метелка Корит гуляющих особ. \"Что, если я мала росточком, То можно вовсе закопать? Вы посмотрите хоть глазочком Какая там под снегом стать! Не хуже я той елки в центре,
О ДЕТЯХ - 274- ДЛЯ ДЕТЕЙ . В игрушках что и фонарях. Пусть умещусь я ростом в метре, Но встану я в любых углах! Ну почему я не на рынке, Ну почему я здесь расту?\" \"Не плачь,— сказала ей Маринка,— Весной я ленточку вплету В твои косички-изумруды, Водичкой буду поливать. Ты вырастешь, и просто чудом На радость будешь здесь стоять! Чтобы засохла, чтоб увяла, Я не хочу, мне жаль, засни. Сейчас под белым одеялом, Поспи тихонько до весны\". Любовь САМОЙЛЕНКО (г. Донской Тульской обл.) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») НАЗВАНИЯ ЦВЕТОВ Я читаю — вы внимайте. В многоточье, где нет слов, Вы, пожалуйста, узнайте Все названия цветов. Днем на мартовской полянке, (подснежник) Где сухой валежник, С толщи снега, с белой ямки, Шлет привет … Ранним маем, в бликах солнца, (нарцисс) (подглядела я с оконца) Свой проводит бенефис Гордый красочный… На лугу среди травы (ромашки) И душистой кашки Говорят со мной на «Вы» Лепестки… Всколыхнула всех молва… Возле дачной будки —
О ДЕТЯХ - 275- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Шепчет теплые слова (незабудке) Ветер… Бархатисты, невесомы, (анютины глазки) Из волшебной сказки… И известны, и знакомы Анютины… А в окошко со двора (пион) Птичий перезвон. К солнцу тянется с утра Царь цветов… Вдоль забора, где играет С солнышком жасмин, Всех, приветствуя, кивает Красочный… (люпин) Там у леса на опушке Дни считает всем кукушка. Ей шумит: «Не докучай!» Разомлевший… (иван-чай) У колосьев спелой ржи, Там, где тропка вдоль межи, Красотою всех завлек Синий, синий… (василек) Разбудили соловьи (георгин) С шорохом гардин. Нежно шепчет о любви Яркий … Соловей всю ночь поет, (фиалка) Расставаться жалко. И ему спать не дает Нежная… Растревожен летний час. (розы) Вдохновенья грезы… Красота смутила нас — Белоснежной…
О ДЕТЯХ - 276- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Так от солнышка светло. Золотится колос… И в саду расцвел с теплом Важный… (гладиолус) Рано солнышко заходит. Осенняя тема. Красотой с ума всех сводит Дева… (хризантема) Осень. Солнце. Так красиво, Листопад шумит игриво, И на клумбах, как пиастры, Засияли с солнцем... (астры) Натали СИЛАЕВА (г. Серпухов Московской обл.) Силаева Наталия Андреевна (Натали), 1989 г. рождения, живет в г. Серпухове. Начала писать стихи в школе в 2005 г. Занималась в ЛИТО «Сер- пейка» г. Серпухова. Член МЛО «Муза» при доме- музее В.В. Вересаева г. Тулы. Состоит в Москов- ском Совете литобъединений. Имеет многочислен- ные грамоты и дипломы. Публикуется в коллективных сборниках, альманахах, периодических изданиях, в т.ч. и в журнале для детей. Вышли в свет сборники стихотворений «Слова из сердца…юности слова…», «По течению жизни». В 2010 году создала молодежное литобъединение «Клио» в г. Серпухове, руководителем которого сейчас и является. Имеет личный сайт: www.stihi-natali.ru *** По утрам, как просыпаюсь, Делаю зарядку. А еще я закаляюсь, Чтобы быть в порядке. Школьный атлас изучаю: Звезды и планеты… Космонавтом быть мечтаю, Только нет ракеты! *** У меня есть старший брат. В армии сейчас он служит. За него я очень рад,
О ДЕТЯХ - 277- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Быть хочу, как он, к тому же. Дед всегда мне говорил: «Настоящий тот мужчина, Кто стране своей служил…» Ну, когда ж дождусь призыва?! *** Что такое? Во дворе Снеговик растаял мой. Нет собаки в конуре, Кошка не идет домой… И сосулек больше нет: Только лужи под окном. Не идет как раньше снег, А стучится солнце в дом. Папа маме подарил Ярко-желтые цветы. Мне с утра он говорил: «Что подаришь маме ты?» Только вот я не пойму: Что за праздник-то такой? В школу утром не иду! Понял: это выходной! ЛЕНЬ Почему не лень мне спать? Почему же лень вставать? В школу лень идти опять, Но не лень в футбол играть… Слушать музыку не лень И кино смотреть не лень. Но открыть учебник мне Легче будет лишь во сне. Истекают уж все сроки: Я бы выучил уроки… Только мне мешает Лень — Ходит рядом, словно тень. Утром в школу я пойду, Лень с собою поведу. Вместе за руку идем И конца занятий ждем. Мне она как лучший друг: Никогда не бросит вдруг! Вместе с нею мы всегда, Без нее мне никуда! Двойку в школе получил, Ведь уроки не учил: Занят был я целый день —
О ДЕТЯХ - 278- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Развлекал я Гостью — Лень. Я так маме и скажу, Когда двойку покажу. Но наказан буду я, Хоть и с Ленью мы друзья. Не хочу я с ней дружить! Без нее ведь лучше жить. Так в углу провел я день… Ну и вредная же Лень! ПРО НЕЗНАЙКУ НАШИХ ДНЕЙ Расскажу я Вам, ребята, Про незнайку наших дней. Мной из жизни правда взята, И пример конкретный в ней. «Не хочу я знать науку!» — Повторял Артем всегда — «Нагоняют знанья скуку: Нет картинок — вот беда! …Только есть фигуры, схемы, Черно-белым что-нибудь… Красным выделены темы — А по мне — их хоть не будь! Я все сделаю, что нужно, Чтоб науку не учить — И учебники все дружно Будут пыль собой ловить. Я домашнее заданье Делать даже не возьмусь! Подберу лишь оправданье — И пойду-ка развлекусь… На урок приду «готовым»: Я не знаю ничего! С оправданьем снова новым — Сочинял вчера его. …А наука так и липнет: Учат, учат весь урок! От нее душа уж гибнет! Не нужна наука впрок! Постараюсь я не слушать, Что учитель говорит. Шоколадку что ли скушать… Голова уже болит! Ну, еще бы: столько знаний В голове не уместить!
О ДЕТЯХ - 279- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Это против показаний; Дайте волю мне вкусить! Не пойду я завтра в школу! Дома буду я весь день Просто так и по приколу Развлекать подругу-лень». И Артем остался дома: Целый день он был один. Так история знакома… Сам себе он господин. …День прошел, второй и третий — Хмурым стал Артем как тень. Но сейчас он лишь заметил: Из друзей осталась ЛЕНЬ! Станислав ВОРОНЦОВ (г. Серпухов Московской обл.) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») КАПИТАН Бравый капитан наш Петя, Покорит он все на свете: И моря, и океаны — Все в пределах одной ванны. По весне опустит Петя Свой кораблик в ручеек. Пусть уносит судно ветер – Берег сказочный далек. РЫЖИК Был у меня в детстве крольчонок. Рыжиком звали. Дед в свое время разводил небольшое ушастое племя, и бабушка, бывало, подкармливала внуков крольчатиной, а мы ходили зимой в теплых кроличьих ушанках. В одно морозное утро дед принес в дом крольчонка — посмотреть на нашу реакцию, показать ушастику теплый мир. Окрас у кролика был рыженький с белым, и потому его сразу окрестили Рыжиком. Мы постелили на пол одеяло и дали ему отварной пшенной каши — крольчонок забавно шевелил щечками, наслаждаясь лакомством.
О ДЕТЯХ - 280- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Любопытный от природы, он слезал с одеяла и пытался пересечь кухню — кроличьи лапки неумело скользили по накрашенному до- щатому полу. С ним были еще два крольчонка, серенький и черный, но именно Рыжик привлек наше внимание, словно знал, что ему уго- тована отдельная судьба. Каждое Рождество бабушка приготавливала внукам крольчатину, а дед развешивал под лестницей очередные выделанные шкурки — по дому разносился сильный запах уксуса, навсегда связываясь в моей памяти со вкусом кроличьего мяса и холодной зимой. Предвидя дет- ские переживания, дед накануне выходных подозвал меня к себе. «Поеду я крольчат продавать. Авось кто-нибудь да купит». В то вре- мя кролики на рынке пользовались большим спросом. Увез он в то утро троих: черненького, серого и рыжего. Вернулся дед в середине дня — с пустыми санками. По его рас- красневшемуся с мороза лицу я никак не мог понять, радость на нем написана или огорчение. — Продал я двоих,— произнес дед, отряхивая от снега старую ушанку, латанную не один раз. — А Рыжик? — спросил я, пытаясь встать с дивана и спотыкаясь о собственные тапки. — Сбежал твой крольчонок. По дороге, видимо, вылез из корзинки — да убежал. Как он выбрался — ума не приложу. Где его теперь найдешь. С тех пор прошло не так уж много времени — я всего лишь вырос. Теперь у меня по дому бегает кошка, рыженькая с беленьким — го- ворят, к деньгам. Она не любит холода, ищет темноты и жует цветы с подоконника. Иногда, смотря на ее дрожащие рыжие ушки, я вспоминаю подвижного крольчонка, поглощающего пшенку, с лапа- ми, скользящими на дощатом полу. Для меня этот крольчонок нико- гда не станет взрослым, а я, вспоминая о нем, всегда буду видеть пе- ред собой холодную зиму, улыбчивые дедовы глаза и ощущать сильный запах уксуса.
О ДЕТЯХ - 281- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Людмила АЛТУНИНА (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Поэзия») БОСОНОЖКИ (ИЗ ЦИКЛА «МАМИНЫ УРОКИ») У-ух, тех босоножек мне не забыть никогда! Было мне лет восемь- девять. Середина лета. Как обычно, до полудня пололи с братом Во- лодей грядки в огороде, а потом побежали купаться на речку. Брат с друзьями перешел на тот берег Маймушки, где протока Катуни слива- лась с рекой Маймой. Там и вода чище, и бережок песчаный, и остров с ежевикой и облепихой - рукой подать. Там больше купались и заго- рали, строили песчаные дворцы мальчишки постарше. Мы же, мелюз- га, купались на этой стороне Маймы, где помельче, да и вода потеп- лее, но мутнее. В Катуни вода другого цвета — бирюзовая и очень хо- лодная. Поток ее холодных вод, вливаясь в реку Майму, почти дости- гал и берега, где обычно купались мы с подружками и уйма других ребятишек. Бывало, доплывешь до этого зеленоватого холодного по- тока, который тебя словно обожжет, потом скорее назад, из Катуни — в теплую воду Маймы, которая после ледяной Катуни кажется еще теплей. И кричишь, довольный: «Ой тут-то водичка – теплынь, как парное молоко!» Вот так целый день мы и плавали из теплой воды в холодную и назад, а то игры в воде устроим: кто дольше с открытыми глазами под водой пробудет. Нырнем все разом. Присядем в воде на корточки и таращимся во все глаза друг на друга, у кого насколько воздуха в легких хватит. Кто дольше всех под водой продержится, тот и победитель. Одна из наших излюбленных игр была такая. Когда, уже, ближе к вечеру, солнышко скатывается за вершинки елей на острове, откуда потянет прохладцей, а ты накупаешься до посинения, дрожишь так, что зубы стучат. «А давайте воду греть!» — предложит кто-нибудь.— «Давайте!» — дружным хором поддержат его все. Вкруг встанем в воду по пояс, возьмемся за руки и давай по воде хлестать изо всех сил. Смех. Брызги — до небес, вода вокруг нас белая, вспененная, кипит как в котле. И нам кажется, что от этого она становится теплей, и мы вроде согрелись. Солнце уже начинает доставать одним своим краем верхушки высо- ких тополей и сосен на острове, на том берегу и вот-вот упадет за дальние горы. Поперек реки от берега до берега на воде плещется зо- лотисто-алая полоска от его лучей. Пора бы и домой, но так хочется
О ДЕТЯХ - 282- ДЛЯ ДЕТЕЙ . еще поплавать по этой золотой солнечной дорожке, половить ртом ее слегка волнующуюся рябь. Последний заплыв и — домой! Берег пустеет и затихает. Ребятня, звонко отшлепывая босыми ногами по сырым, гладко утоптанным песчано-глинистым тропинкам, петляющим между высоких тополей вдоль берега, разбегалась по домам. «Пока! До завтра», — слышится со всех сторон. Быстренько собрались и мы с подружками Таней и Галей, натянув на мокрые тела платьишки, сняли мокрые тру- сишки, отжали их и, повесив на палочки, как на вешалки, чтобы по дороге поскорее высохли, а то дома попадет за то, что снова купались допоздна, пустились бежать. Когда выскочили наверх, к домам, я вдруг спохватилась, что забыла на берегу панамку. «Девочки, подождите, я — счас, сбегаю, она в лодке, наверно, осталась», — сказала я подружкам и пустилась бежать во всю прыть назад. На берегу никого уже не было. А вот и лодка одиноко покачивается на мягких волнах. Прыгнула в лодку, обрадовалась тому, что моя панама лежала там, на скамеечке, у кормы. Выпрыгнула из лодки с другой стороны и на что-то наступила. Глянула и не поверила своим глазам — на босоножки. Нарядные, с виду прямо совсем новые, красные с белым босоножки, украшенные не обычными бантиками, а двумя большими белыми цветочками в форме ромашек. Босоножки моей мечты. Я видела такие у одной приезжей из города девочки, но ни у меня, ни у моих подружек таких не было. Мы все носили больше обычные сандалии всех цветов или чувяки, как мы их называли, — легкие, кожаные тапочки с закругленными носами. И мне, и моим подружкам очень хотелось поносить вот такие босоножечки, как у взрослых, с открытым носом и пяткой, да еще с цветами. Я просила маму купить мне такие. Обычно мама мне ни в чем не отказывала и обещала купить, «если встретятся», но они нам не встречались. В раймаге продавали сандалии да закрытые туфельки, которые мамы покупали своим дочкам к школе. А вот таких босоножек здесь я не видела не разу. Наверное, за ними надо было ехать в город. Это совсем недалеко, полчаса на автобусе, но мама все время работала, да дома большое хозяйство, огород, покос. Папа почти всегда — в отъезде, в геологоразведочной экспедиции, или в горах, на охоте, или на Катуни, на рыбалке. А домой летом приезжал ненадолго, только на сенокос, да дом достраивал. …Я оглянулась, вокруг никого не было, все купальщики разбежались по домам. Быстро скинула свои бордовые сандалии и сунула ноги в босоножки, стоявшие у самой лодки. Как раз в пору, как по моей ноге, и такие легкие, удобные и такие красивые! «Наверно, их забыла та незна- комая девочка, которая купалась на этом месте со своими родителями, приехавшими в гости к родственникам, кто-то говорил, что из Новоси- бирска», - промелькнуло у меня в голове. Мы, деревенские, все купались больше босиком или в старых сандалиях,
О ДЕТЯХ - 283- ДЛЯ ДЕТЕЙ . чтобы не напороть о стекло и камни ноги, а у той девочки были резино- вые розовые тапочки с голубями рыбками по бокам, немало привлек- шие наше внимание. Я с большой неохотой сняла босоножки, сунула ноги в свои привычные сандалии, которые после изящных босоножек показались мне ну просто уродцами и, было, побежала к ожидавшим меня подружкам, но оглянулась на босоножки, сиротливо жавшиеся к лодке. Мое детское воображение тут же сравнило их с веселой, яркой бабочкой, а мои сандалии показались мне лягушками. И мне вдруг ста- ло очень жаль оставлять их, такие красивые, на берегу. «Наверно, де- вочка та совсем про них забыла или вообще уехала, ведь они давно уже ушли с берега, но почему-то не вернулись за своей пропажей, а, может, они ей не очень-то и нужны, может, у нее таких босоножек там, в боль- шом городе, много»,— так размышляла я и, не долго думая, вернулась, и подхватила босоножки, обернула их панамой и побежала к подруж- кам, которые уже забеспокоились: «Ты чо там долго-то так? Искала что ли панаму?»,— набросились они на меня с упреками. «Дома счас вле- тит, мамка уж, поди, искать пошла»,— встревожено сказала Таня. И мы стремглав побежали по переулку, поднимая еще теплую от солнышка пыль, которая оседала на ноги, приятно согревая их теплом. Я бежала с колотящимся от восторга сердцем, что нашла босоножки, предвкушая, как сейчас покажу свою находку маме и как она обрадует- ся этому. «Вот,— скажет,— и хорошо! Покупать не надо, тратить время и деньги». Во дворе дома меня встретил привычный, монотонный гул сепарато- ра. Мама в сарае — летней кухне сепарировала молоко, подоив корову. — Мама,— радостно закричала я, влетев в сарай,— глянь скорей, что я нашла на берегу! И нетерпеливо вытряхнула из панамы на табуретку, стоявшую перед мамой, яркие босоножки. На табуретке они мне пока- зались еще красивее и наряднее, особенно мне нравились украшавшие их белые цветы из кожи с блестящей пуговкой в середине, похожие на ромашки. — Они мне в самый раз — смотри! — я моментально всунула в них ноги и покрутилась перед мамой, и даже опешила, не увидев радости на ее лице. Наоборот, мама неодобрительно покачала головой, и вид ее стал озабоченным. — Где, говоришь, нашла? На берегу? Зачем же ты их взяла? Ведь их какая-то девочка забыла. Вернется, и не найдет, огорчится, да и родите- ли наказать ее за растеряшество могут. Разные ведь бывают папы и ма- мы. Надо было поспрашивать на берегу у девочек: кто оставил босо- ножки? — Но там, мама, никого уже не было. И ни у кого из наших девочек я не видела таких босоножек на ногах. Да они бы и не надели их
О ДЕТЯХ - 284- ДЛЯ ДЕТЕЙ . на речку. — Я-то уж точно знала, что ни одна мама не разрешила бы своей дочке надеть на речку такую нарядную обувь. Такая обувь предназначалась «на выход», а купаться мы бегали в старой обуви. Вот и у меня дома были еще выходные желтые сандалии и краснень- кие туфельки с бантиками. — А та, незнакомая, девочка, наверно, за ними вообще не вернется. Она, наверно, совсем уехала. И пояснила маме: «Там купалась со своими родными приезжая девочка. Они недолго на берегу были: искупались, позагорали и еще днем ушли с речки и не вернулись. — Это не имеет никакого значения — вернутся или нет. Дело не в них, дорогая моя, а в тебе. Не тобой положено, не бери, сколько раз говорила вам, чтоб чужого и пальцем не касались. Получается, ты их своровала,— огорченно сказала мама. — Как своровала!? — не понимая маму, искренне удивилась и даже обиделась на обвинение я,— не своровала, а нашла! Они же там, возле лодки, одни-одинешеньки стояли, никого не было и никто не видел, что я их взяла. — Вот то-то и оно! И это-то плохо,— еще более удрученно вздох- нула мама,— что ты их взяла, потому что никто не видел, значит, не подсказали тебе совесть и твой внутренний голос, или не захотела ты его услышать, что ты берешь чужое, случайно забытое кем-то, а это все равно, что украсть. Про «внутренний голос» я и раньше от мамы слышала, но чтобы это относилось непосредственно ко мне и как обвинение в воров- стве! — и не понятно, и обидно. Уж что-что, а в нашей семье мы с раннего детства знали, что воровать — это большой позор и грех, и вообще недопустимо. На мои глаза тут же навернулись слезы, они вообще у меня в детстве близко были: чуть что — и в слезы. — А как же другие дети находят и берут?! Их же никто не обвиня- ет в воровстве. Вон Галя Печерская недавно возле магазина рубль нашла и взяла. — Про других никогда не говори и не ссылайся в плохом на дру- гих. Пример бери с хороших поступков. Мне очень обидно то, что ты взяла чужое, только потому что никто, как ты говоришь, не ви- дел, но у человека есть самое главное, доченька моя,— совесть, которая не велит ему делать что-то плохое, даже если никто не ви- дит. И, запомни,— и это я действительно запомнила на всю жизнь, — нет ничего как хорошего, так и плохого, чего бы не видел Бог. Он все, всех и всегда видит. Вот об этом помни, в какой бы ситуации ты ни оказалась, и как бы ни был велик соблазн взять что-то или при- своить, или обмануть кого-то – все это против тебя же и обернется и с большей силой. И такому человеку не будет в жизни счастья и удачи.
О ДЕТЯХ - 285- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Мама замолчала, наклонилась к сепаратору, убирая наполнившуюся сливками пол-литровую банку и подставляя другую, а потом по- смотрела на меня в упор и спокойно, твердо сказала: — Отнеси эти босоножки, пока совсем не стемнело, девочка моя, назад и положи их там, где взяла. И повторила твердо, с расстанов- кой: «Поставь их там, где взяла». — Как? Одна что ли пойду? — нерешительно спросила я, поту- пившись и едва сдерживаясь, чтобы не разреветься во весь голос, а ты? Я одна боюсь, темнеет уже, на речке совсем никого нет. — Мне некогда. Беги, с Богом, сама быстренько да осторожно. Знала как брать не свое - знай и как положить. И никогда больше так не делай. Поняла меня? — мама пытливо глянула мне в лицо. — Поняла,— ответила я тихо и обреченно. Сняла с ног босонож- ки, надела свои сандалии, которые уже не казались мне уродцами, а, наоборот, родными, моими. Но возвращаться назад не спешила, вы- жидала. Потопталась на месте, все еще надеясь, что мама вообще пе- редумает отправлять меня назад или все-таки сама пойдет со мной. Однако мама внимательно посмотрела на меня и спокойно, убеж- денно начала говорить, взяв мою ладонь в свои руки, пахнущие пар- ным молоком, и глядя мне прямо в глаза: — Любое дело, прежде чем сделать его или не сделать, особенно когда сомневаешься, ты, доча, моя милая, прежде всего, примерь на себя. Подумай, каково было тебе, если бы ты забыла на речке новые, красивые босоножки, утром вспомнила, прибежала, а их нет. Как бы ты расстроилась, сколько слез пролила! И мне бы это было очень неприятно, так же и той девочке, и ее маме. А представь, как бы ты обрадовалась, найдя их на прежнем месте. И мне радость от того бы- ла бы, так же и той девочке, и ее маме. Всегда помни об этом — не делай другому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе. Прежде чем что-то сделать, семь раз подумай, вокруг головы обведи, да за пазуху положи»,— сказала мама, много раз слышанные слова и от нее, и от бабушки. Тут же мое сознание воскресило другие мамины поучения: не говорить плохого про других, не осуждать никого,— «Не суди, да не судимым будешь»,— теперь-то я знаю, что это из Евангелия. Еще она нередко говорила: «В чужом глазу и соринку заметим, а в своем бревна не видим»; «Не избывай постылого, при- берет Бог милого» — это значит, что никому нельзя желать смерти или чего плохого — с тобой или твоими близкими это случится. К этому же, как понимала я тогда своим детским умом, относилась и ее излюбленная поговорка: «Не рой яму другому, кабы не угодил в нее сам». — Ну беги, беги, с Богом, скорее, пока совсем темняться не ста- ло,— прервала мои мысли мама. …Когда я прибежала к реке, хоть это и не очень далеко от нас, но уже совсем стемнело. На берегу-то, у домов, еще светло, а под
О ДЕТЯХ - 286- ДЛЯ ДЕТЕЙ . берегом, хоть он и не высокий, но весь в высоких тополях и мелком ку- старнике, совсем темно, тихо и страшно. А надо еще среди зарослей до- бежать к лодке, к самой воде, кажущейся в потемках зловещей: вдруг ка- кое-нибудь чудище или утопленник вынырнут оттуда. Кишащий днем шумной детворой берег опустел, притих, зловеще затаился в темных, тре- вожно перешептывающихся листвой, раскачивающихся вершинами то- полях. Слышно, как плещется и шуршит вода о борта качающихся лодок, да позвякивают цепи, на которых они прикованы к железным кольям. Кто-то всплескивается в самой реке — рыбы что ли? А может, русалки или водяные? Про них мы наслушались россказней от старших ребят, но днем, при свете, это вовсе не пугает, воспринимается, как сказка. Совсем иное кажется, когда одна в темноте у реки. В голову так и лезут все эти жуткие небылицы про то, как кто-то подошел ночью к реке, а его утащил в воду водяной. Жутью и прохладой веет на меня с того берега, совсем погрузившегося в темень, только высокие, острые, как детские пирамид- ки, верхушки елей узорчато чернеют на фоне темно-синего неба. На ост- рове сиплым человеческим голосом неприятно вскрикивает какая-то пти- ца. Днем мы такого крика не слышали. Вода в реке, такая прозрачная, ве- селая и приветливая при солнечном свете, стала маслянисто-черной, та- инственной и неприветливой. И как мы только купаемся в ней! Пожалуй, больше в нее сроду не залезу. Безумный, отчаянный страх охватил меня, сердце забилось так сильно, что его стук отдавался в ушах, и их как бы закладывало, даже дышать трудно. С надеждой увидеть поблизости хоть какого-нибудь рыбака, оглядываюсь вокруг, но рыбаков почему-то нет ни одного, хотя они обычно рыбачат. Ни собак, ни кошек, ни людей — ни- кого. Страшно одной спускаться в темноту под берег, но делать нечего — надо бежать среди деревьев и кустов по узкой тропке, погрузившейся в сумерки, до той лодки, где нашла я эти злополучные босоножки. Они, кажется, жгут мне руки, не дают вздохнуть, бросить бы их прямо тут — и наутек назад, к дому, к свету, к маме. — Поставлю-ка я босоножки прямо тут, на берегу, заметней будут для потерявшей их девочки,— хватаюсь я за спасительную мысль. И, обрадовавшись этой мысли, тут же ставлю босоножки на полянку возле самого берега и уже, было, пускаюсь назад, как вдруг словно слышу мамин голос: «Поставь их там, где взяла». В голове одновременно мол- нией мелькнула и другая мысль: «А, может, это не мамин, а мой «внут- ренний голос — голос совести», как говорит она, приказывает мне. «И потом,— моментально соображаю я,— мама спросит, поставила ли я их на место? Что ей отвечу? Ответить честно: «Нет»,— не хватит духу. А вдруг, узнав, что я не сделала, как велела она, мама снова пошлет меня назад поставить эти босоножки туда, где я их взяла. А сказать маме, что все сделала так, как она сказала, и поставила босоножки на прежнее место, значит, обмануть ее и совершить еще один
О ДЕТЯХ - 287- ДЛЯ ДЕТЕЙ . очень плохой поступок. А ведь мама только что говорила, что обма- нывать — большой грех. А тем более обманывать маму — еще больший грех. Как я после этого посмотрю ей в глаза, как прижмусь к ней и скажу, что люблю ее!? Ведь кого любишь, тому не лжешь, не делаешь ему больно. А когда мама узнает, что я ее обманула,— она же всегда все как-то само собой узнает, вернее, чувствует, как сама говорит,— ей будет очень больно от того, что у нее такая лживая дочка. И тут меня обожгло еще больше, словно жгучей катунской крапи- вой стегануло по всему телу — Боженька же смотрит на меня и ждет, как я поступлю. А раз Он все видит и знает, и видит меня, зна- чит, знает и как мне страшно. Но ведь я хочу исправить свою ошиб- ку, совершить хороший, или, как говорила бабушка, Богоугодный поступок, Ему угодный, значит, Он защитит меня и со мной ничего плохого не случится. От этой мысли страх мой неожиданно как бы отступил. Я схватила босоножки, перекрестилась и, поборов свой холодом щекочущий в животе страх, кинулась в темноту. Не помня себя, до- летела до лодки, поставила босоножки точь-в-точь на то самое ме- сто, где они стояли, и так же быстро помчалась назад. Хотя я и лете- ла пулей, но мне уже не было так страшно. Я вспомнила, как мама, посылая меня сюда, сказала: «Иди с Богом». Она всегда нам с бра- том так говорит в дорогу: «Идите с Богом. Ангелы-хранители в путь. Да храни вас Бог! Возвращайтесь живыми-здоровыми». Значит, я — не одна: со мною Сам Бог! Со всей отчетливостью вспомнила и даже как бы наяву услышала мамины слова о том, что Бог все видит, все знает. «Он сейчас и меня видит. Видит, что я сделала не плохо, а хо- рошо, и хранит, защищает меня»,— решила я, правда, не зная от ко- го и чего конкретно меня надо защищать. Так, от чего-то притаивше- гося в темноте страшного, что мне грезилось за каждым кустом, в каждом шорохе на земле и в каждом всплеске рыбешек на воде. Я, смелая днем, везде лазающая вместе с мальчишками и подружками и по горам, и по полям, и по речным протокам, охотно бегавшая с по- дружкой Галей еще по утренней росе, пока не сильно жарко в доро- ге, за облепихой и ежевикой на остров, на Старую деревню; за зем- ляникой, клубникой на увалы далеко, под самую гору Становую и за гору Лазарюху, на кошары, в детстве очень боялась темноты. В тем- ной комнате мне всегда казалось, что в углах притаился кто-то или что-то жуткое, опасное. И мама никогда не оставляла меня одну в темноте даже дома. А тут, к моему удивлению, одну отправила меня на реку, в сумерках. Поначалу я этого не поняла и даже обиделась на маму, но тут вдруг поняла ее. Она хотела, чтобы Бог видел, что я по- ступила правильно, по совести. От мысли о всевидящем Боге, его защите; от того, что меня больше не тяготят эти босоножки и что не надо будет их прятать от подру- жек, которые, увидев их, непременно спросят: «Где купили?» И ста- ли бы уговаривать своих мам купить им тоже. Я-то уж точно знала,
О ДЕТЯХ - 288- ДЛЯ ДЕТЕЙ . что им тоже хочется поносить такие босоножечки. Да и какая девочка от- кажется от такой прелестной обуви! Но что бы я сказала? Соврала. Если бы сказала, что купили их в раймаге или в Горно-Алтайске, они бы с ма- мами туда поехали и узнали бы, что их вовсе и не привозили. Скорее все- го, пришлось бы соврать, что босоножки прислала старшая сестра из Бар- наула. Тогда бы мамы подружек могли сказать моей маме: «Попроси, Ли- за, пусть Валя и нам пришлет такие, а мы вам деньги отдадим». Меня про- сто затошнило от одной мысли, что в эту ложь впутала бы еще и маму, и до безумия любимую сестру Валю, которую за веселый нрав, общитель- ность, за то, что она шила нам нарядные платья, учила, как надо вести себя и следить за собой, любили не только мы с братом, но и мои подружки и всегда вместе с нами радовались ее приездам. Неизбежность лжи, без ко- торой мне было бы просто не обойтись, как осознала я, больше всего меня и тяготила. А от мыслей о том, что врать уже не надо, и что, может, утром та, незнакомая, девочка прибежит и найдет свои босоножки и очень тому обрадуется, на душе стало легко и даже весело. То ли для того, чтобы подбодрить себя, то ли от того, что с души свалил- ся камень, скорее, от всего этого вместе, стала громко, бойко напевать пес- ню про юного барабанщика: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот <…> но вглядись и ты увидишь — как веселый барабанщик с барабаном вдоль по улице идет…». Ритмич- ную, задорную, маршевую песню про барабанщика я сменила патриотиче- скими и военными: «Орленок, орленок, взлети выше солнца и степи с вы- сот огляди»; «Дети разных народов, мы мечтою о мире живем. В эти гроз- ные годы мы за счастье бороться идем…»; «Дан приказ: ему — на запад, ей — в другую сторону… Уходили комсомольцы на гражданскую вой- ну…»; «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура часовые Родины стоят». А потом — «Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры, — дети рабочих!..»; «Солнечный круг, небо вокруг…»; «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер… моря и горы ты обшарил все на свете и все на свете песенки слыхал…»; «Нам песня строить и жить помогает, она, как друг, и ведет, и зовет. И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет…». С этими славными песнями мы — дети того поколения, 60-х годов прошлого сто- летия, выросли. Мы разучили их на уроках пения под аккордеон с нашим учителем пения, невысоким, кругленьким, добродушным Федором Ан- тоновичем, на чью могилку, спустя годы, я как-то набрела случайно, пробираясь на огромном сельском кладбище коротким путем к могилам моих родителей. Постояла я у его могилы, положила луговые цветы и с великой благодарностью вспомнила я нашего доброго, преданного сво- ему делу и ученикам учителя, давшего нам, как и все наши учителя, го- раздо большее, чем только знание своего предмета. Они дали нам не- что великое, Человеческое, что и отличает человека ото всех других
О ДЕТЯХ - 289- ДЛЯ ДЕТЕЙ . биологических видов на земле. Но тогда мы об этом вовсе не заду- мывались, просто охотно пели эти песни не только в школе на уро- ках пения и в сводном школьном хоре, но и дома, и на улице, и на речке — везде и всюду. Пока бежала до дома, перепела почти все бодрые песни, которые знала. И у самой настроение поднялось. К своему дому подбежала совсем веселой и увидела, как навстречу мне встала с бревнышек мама. Оказывается, сидя на бревнышках, сваленных под черему- хой, у забора, за оградой, она меня, тревожась, поджидала. В том, как обрадовано она кинулась мне навстречу, со словами: «Ну, сла- ва Богу, жива-здорова! Я уж все глаза проглядела!»,— я и угадала ее тревогу. Только спустя годы, сама став матерью, я поняла, что стоило моей маме, так оберегавшей нас, детей,— как сама она вы- ражалась, «трясусь над ребятишками»,— послать меня в наступа- ющих сумерках на берег. А ведь, при иных обстоятельствах, она бы даже днем меня одну туда не пустила. Таков был мамин, по натуре нежной и любящей, даже голоса на нас никогда не повы- сившей, жесткий урок. Очень поучительный урок. Я запомнила его на всю жизнь и детям своим передала. Мамины уроки. Их, разных, учивших нас, ее детей, главному в жизни: какими быть, как относиться к самим себе, к родным и чу- жим людям, к окружающему миру, было много. И сейчас я просто поражаюсь, сколько в них мудрости, нравственности, той истин- ной, глубинной нравственности, которая дана человеку как бы с рождения, впитана им с молоком матери, от земли, от корней, и ко- торая и является истинной, неподдельной. Мама всегда говорила нам: «Я не заканчивала университетов, но жизненных я прошла три университета. Может, сейчас, по юности лет, вы не поняли меня до конца, но сказанное мною, главное, переданное от меня к вам по внутреннему каналу, вы впитали. И это проявится с годами. И чем дальше — тем больше, потому что станете старше, жизненного опыта наберетесь; многое увидите, испытаете, переживете, о мно- гом передумаете. Будете жить и всю жизнь меня вспоминать. То, что я вам передала, никогда не забудется и на ваших детей и вну- ков перейдет». Какая мамина прозорливость! Как была она права, даже в том, по поводу чего я тогда порой не соглашалась с ней и спорила. Давным-давно уж нет моей милой мамы. Она даже не увидела ни одного из наших с братом детей, своих внуков. Дождалась внуков только от сестры Вали, намного нас старше. Живу и всю жизнь, все явственней вспоминаются мне ее наказы, сформировавшие и меня как личность, определившие мой внутренний стержень, пробудившие мой
О ДЕТЯХ - 290- ДЛЯ ДЕТЕЙ . «внутренний голос — голос совести и стыда», как говорила мама. И я глубоко благодарна ей за это. Примеч. авт.: рассказ из подготовленной к печати, во многом ав- тобиографичной книги повестей и рассказов «Очень жду у окошеч- ка…», о малой родине, Горном Алтае. Сергей КРЕСТЬЯНКИН (г. Тула) (Биографическая справка дана в разделе «Проза») ОБМАНУЛ Рассказ Воробей провалился между оконных рам на лестничной площадке. Как уж там получилось, никто не видел, но факт был на лицо. Он пытался выбраться, чирикал, трепыхался, подпрыгивал и сползал по стеклу. Крылья расправить было негде — место узкое. Немного от- дохнув и набравшись сил, он предпринимал попытки заново. Надо было спешить, пока его никто не поймал и не съел. Дядя Петя, спускавшийся по лестнице, решил помочь бедолаге. Но рамы оказались забитыми наглухо. Тогда мужчина встал на под- оконник, просунул руку между рам и взял воробья. Тот затих, перестал чирикать, закрыл глаза и свесил голову с ладо- ни, всем своим видом усиленно показывая, что он умер и его не надо есть. Дядя Петя слегка встряхнул птицу. Никаких признаков жизни. Лежит на спине, голова болтается. Только правый глаз слегка при- открылся, наблюдая за происходящим, и сердечко учащенно билось, выдавая хитрую птицу. — Экий ты, шельмец, однако! — проговорил дядя Петя, рассмеяв- шись и просунув руку в форточку, раскрыл ладонь. Почувствовав свежий ветер и то, что его никто не держит, воробей встрепенулся, оттолкнулся крыльями от ладони и упал вниз. Тут же перевернулся, замахал крыльями и стремительно начал удаляться от дома, весело и громко чирикая от восторга, оповещая всех, что уда- лось благополучно спастись, обманув человека.
О ДЕТЯХ - 291 - ДЛЯ ДЕТЕЙ . Елена АЛЕКСЕЕВА (г. Серпухов Московской обл.) С детства любит и уважает литературу и русский язык. С отличием окончила Московский областной педагогиче- ский институт имени Н.К. Крупской (ныне — МГОУ). Преподает русский язык и литературу в средней общеоб- разовательной школе и русский язык в техникуме. Ведет в школе курс «Основы православной культуры» и активную работу по духовному и нравственному воспитанию детей. Член ЛИТО «Клио» г. Серпухова. УДИВИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО Сказка Лето… Чудесное время года, которое, наверное, любят все: и взрос- лые, и дети. Я тоже с нетерпением жду наступления этого замечатель- ного времени! Ведь летом можно путешествовать чаще, чем зимой, можно поехать к моей бабушке: у нее есть маленький домик недалеко от леса. Однажды (это случилось, когда я была совсем маленькая) мы прие- хали к бабушке. Погода была по-настоящему летняя: солнце светило радостно, ветерок был легкий и ласковый-ласковый, листочки деревь- ев шелестели дружно и весело. Мне разрешили погулять недалеко от домика. Я пошла к лесной опушке и вдруг увидела… чудесный цвето- чек! На зеленом стебельке гордо и в то же время трогательно покачи- валась синяя «чашечка» с красивыми лепестками. Я присела около цветочка и прошептала ему прямо на ушко: — Как тебя зовут? И совсем не удивилась (я же была совсем маленькая), когда цветочек ответил: — Колокольчик. — Какое веселое у тебя имя: Ко — ло — коль — чик! А почему тебя так зовут? — А ты приглядись: моя синяя шапочка похожа на маленький коло- кол. — Правда! Давай дружить, Колокольчик! — Давай! Ты ведь меня не обидишь, правда? — Конечно же, не обижу! Ты такой нежный, красивый! Скажи, тебе не скучно здесь жить? — Нет, вокруг меня много растений. — Расскажи мне о них. — Ты ко мне прибежала по дорожке. А около дороги заметила рас- тения? Это подорожник. За то, что он всегда растет около дорог, подорожник и получил свое название!
О ДЕТЯХ - 292- ДЛЯ ДЕТЕЙ . — Как интересно! А я даже не задумывалась, какая трава растет у дороги! — А хочешь, загадаю тебе загадку про цветок? Попробуй уга- дать: «Есть один такой цветок. Не вплетешь его в венок. На него подуй слегка. Был цветок — и нет цветка». — Ой, догадалась! Это одуванчик! Ветерок подует, или я сама подую — и цветочек улетает. — Правильно угадала! А теперь посмотри вон на тот цветок. — Красивый, лепесточки у него желтые. А какой приятный аромат! Скажи, Колокольчик, это твой знакомый? — Да. Называют его льнянка. Но люди чаще говорят «львиная пасть» или «львиный зев». — Такое страшное название для такого красивого цветка. — А ты легонько сдави лепесточки с боков. Я осторожно сдавила цветок — и он как будто рот раскрыл. Вот-вот «укусит»! Но мне не страшно, а очень интересно. — Колокольчик, миленький, расскажи еще что-нибудь! — Хорошо. Нагнись-ка пониже, к самой земле. Видишь расте- ние? — Да, листья у него толстые, серые. — Потрогай их. Я потрогала листочки. Оказалось, что они покрыты шелкови- стыми волосками. Колокольчик сказал: — У этого растения тоже необычное название — «медвежье ухо». Я засмеялась и еще раз погладила листочки, и мне показалось, что в ладошке у меня мягкое и теплое ухо медвежонка! А потом увидела травинку — прямую, крепкую. На самом кончике у нее — зеленая круглая щеточка торчит вверх. — Колокольчик, как зовут эту травинку? — Ее зовут лисохвост. — Да, понимаю: щеточка похожа на хвостик. Мне было так интересно разговаривать с Колокольчиком, но вдруг я услышала: — Настя! Где ты, дочка? Домой! — Иду, мамочка, иду! Я попрощалась со своим новым другом и побежала к домику. Меня встретили мама и бабушка. Я сказала им, что теперь буду бережно относиться к каждой травинке, к каждому цветочку, ведь они живые, у каждого есть свое имя, как и у людей! И все расте- ния такие интересные! Благодаря моему маленькому лесному знакомому — Колокольчику — я так много узнала о них и полю- била родную природу!
О ДЕТЯХ - 293- ДЛЯ ДЕТЕЙ . Владимир ПАШУТИН (г. Тула) Родился 3 марта 1939 г. в городе Туле. В 1956 г. окончил школу № 55, а в 1958 г. — ПТУ № 1 по специальности «столяр-краснодеревщик». Работал учителем труда в Хомяковской средней школе. В 1959 — 1962 гг. проходил службу в армии — в танковом полку и в особой разведы- вательной роте ВДВ. Осуществил 12 прыжков с парашютом различной сложности. В 12 лет самостоятельно овладел игрой на гармони, а затем — на аккордеоне. В 1966 г. окончил Тульское музыкальное училище им. А.С. Даргомыжского. Работал директором детской музыкальной школы в г. Чернь Тульской области, педагогом дополнительного образования в Туль- ском городском Дворце пионеров. Самой 1-й песней стала «Октябрятская звездочка», которая, спустя многие годы, часто звучала в исполнении ан- самбля пионерской песни и пляски «Дружба» Дворца пионеров. В 1985 г., в год 40-летия Великой Победы, награжден почетной грамотой за песню «Тула — город-герой» и значком — «Победителю всесоюзного смотра в РСФСР». Песни «О первых вожатых» и «Вечно будем помнить юного ге- роя» о Вале Котике в 1975 г. были напечатаны в газете «Молодой комму- нар». Затем вышли 3 сборника песен под общим названием «Мы — наследни- ки Левши» (1994, 1998 и 2008 гг.). С 1978 по 2009 гг. шесть раз выступал со своими песнями по Тульскому радио. ОДНОГЛАЗЫЕ ЗВЕРИ Это было очень давно, когда я еще не был королем музыкальной страны «Пашутиндии», а был обыкновенным маленьким мальчишкой, точнее ребенком. Мне года четыре, и, скорее всего, это было где то в конце воен- ного1943 года. Все, что было со мной со дня рождения и до этого момен- та, я абсолютно, по малости лет, ничего не помню. Это первая веха в моей памяти о детстве. Я живу с мамой и сестрой Женей в небольшом домике на улице Дуль- ной в Зареченском районе Тулы. Сестра на 8 лет старше меня. Наш папа год назад погиб на фронте, в августе 1942 года, под Сталинградом. Я его совсем не помню. Мама работала в Оружейном заводе в три смены, и часто по ночам я с сестрой оставался по ночам одни. В одну из таких ночей, в конце поздней осени или начале зимы, лежал я на маленькой печной лежанке. На улице уже давно темно, наступает ночь, в доме горит самодельная каптюшка, сделанная мамиными руками из кон- сервной банки и веревочного фитиля. В банку налито масло «Али- нафт». Горящий неровным колеблющимся пламенем маленький фи- тилек бросает от всех предметов огромные движущиеся тени. Печка холодная, уже остыла.
О ДЕТЯХ - 294 - ДЛЯ ДЕТЕЙ . Печка довольно большая, мама называет ее — «русская», но сколько не бросай в нее угля или дров — тепла отдавала очень мало. А с топ- ливом в то военное время было очень туго. Лежу я на печке, а за стеной что-то гудит, поет на разные голоса. Это ветер, или снежная метель. Ведь на дворе наступает зима. Ино- гда порывы ветра такие сильные, что становится страшно. — Кто это так воет за стеной? — спросил я сестру Женю. — Это воют дикие звери,— ответила она. — Они что, пришли из леса? — А откуда же им быть? Сейчас в лесу темно, холодно, страшно. Вот они и прибегают каждую ночь в город. Сестре я верил на слово. Ведь я был маленький. Лежу с закрытыми глазами, и передо мной предстала такая карти- на: вокруг дома расположились звери — волки, медведи, лисы, зай- чики. И кто там еще? — А волки не трогают зайчиков? — Нет. От нашего дома до леса семь километров, если идти по же- лезной дороге. Звери, пока бегут в город, так устают, что прибежав к нам, сразу заваливаются спать. Спят очень крепко и все вместе, впе- ремешку. Ведь завтра утром им опять бежать в лес — сестра сочи- няет мне чудесную сказку. Ей уже 12лет и это ей под силу. Но для меня это не сказка, я всему верю, о чем она говорит. — А если я сейчас встану и выйду на улицу, они меня съедят? —Да, с таким мальчиком они расправятся очень быстро. От тебя и косточек не останется. Лучше не выходи. — А как же мама иногда приходит ночью с работы? Почему они ее не трогают? — Наша мама работает на большом Оружейном заводе, и ей, когда она идет домой, выдают ружье. А звери очень боятся ружья. — А куда они деваются, когда мама подходит к дому? — Они отползают в тень, прячутся. Их совсем в тени не видно, только, как маленькие огоньки,— искорками светятся их глаза. — А как же они отползают в тень, если они крепко спят и не могут проснуться? — Все звери спят с одним открытым глазом. Один глаз спит, другой открыт. Какой спит — выспавшись, просыпается и открывается, другой глаз — закрывается и спит. Так они по очереди сменяют друг друга. И я представляю себе: вот мама ночью подходит к дому, вскидывает наперевес ружье. На пороге дома лежит волк с открытым одним глазом. Этот глаз будит волка, и волк потихонечку отползает в тень. Мама от- крывает двери входит в дом. А второй глаз у волка продолжает спать. Когда мама закрывает за собой дверь — волк опять заползает на порог и, подложив под голову лапу, засыпает. И тут я пробую спать с одним открытым глазом. Но в доме темно, так что глаз, хоть и открыт, — но ничего не видит, и я закрываю оба глаза.
О ДЕТЯХ - 295 - ДЛЯ ДЕТЕЙ . Сон-дрема накатывается на меня. Сквозь дрему я слышу как мама при- шла с работы. Но сон окончательно сморил меня и я крепко засыпаю... ВЗЯТИЕ В ПЛЕН НЕМЦА А вот второй эпизод из раннего детства. На дворе ясная, теплая весна еще военного 1944 года. Я уже большой. Мне 5 лет. В то время в Туле было много пленных немецких солдат. Эти немцы были очень довольны тем, что попали в плен. Для них война была закончена, и они остались живы. Они хорошо понимали — война фашистами проиграна. В Заречье, на улице Максима Горького пленные ремонтировали бу- лыжную дорогу от Белых ворот до трамвайной линии. Они ломами вы- ковыривали булыжник, складывали его горками, ровняли землю и насыпали толстый слой речного песка. Затем наступала самая интерес- ная работа: горы старого булыжника носилками переносились на ре- монтируемые участки, и каждый отдельный камень деревянными мо- лотками вбивался в песок. В результате дорога становилась ровной и готовой к эксплуатации. Бригаду ремонтников охранял красноармеец с винтовкой, в которой не было ни одного патрона. Красноармеец делал вид что охраняет, а на са- мом деле он знал, что никто из немцев не сделает попытку к побегу, в осуществлении которого не было никакого смысла. В полдень объявлялся обеденный перерыв, и красноармеец с винтов- кой уходил в свою воинскую часть обедать, а немцы разбредались по близлежащим улицам и стучались в окна и двери, прося милостыню. Заречье в то время было застроено деревянными домами. Каждый дом выглядел по-своему. В основном это были ветхие дома рабочих, но сре- ди них нет-нет да выделялись красивые высокие дома с отделкой резь- бы по дереву. Но таких было мало. Наш домик был одним из тех домов квартала, которые как бы служи- ли границей Тулы на западе города. Название нашей улицы —Дульная. Наш дом считался расположенным «во дворе» и выходил фасадным окнами на небольшое поле, за полем располагались три железнодорож- ные линии. За ними шли приупские поля, а вдалеке виднелись дере- веньки Ленинского района. Наш дом был зарегистрирован под номером 28-а. К центру Заречья от нашей улицы шли улицы: Курковая, Ствольная, Пороховая, Штыковая и так далее. Пересекали их с востока на запад от реки Упы улицы: Литейная, Арсенальная, М. Горького и Заставная. Дульная состояла из трех кварталов. Наш квартал был первым и нахо- дился между Литейной и Арсенальной.
О ДЕТЯХ - 296 - ДЛЯ ДЕТЕЙ . Кроме улицы Горького, мощеной булыжником, все остальные моще- ными не были. Весною и осенью, особенно весной во время таяния сне- га и обильных дождей, не каждая машина могла рискнуть проехать по ним, вероятность застрять была на каждом шагу. В описываемое мною время, примерно в начале мая, установилась солнечная, теплая погода. Окраинные огороды освободились от талой и дождевой воды. За глухой северной стеной нашего дома был неболь- шой огородик. Покупая на зареченском рынке «Хопре» картошку, мама отбирала клубни с «глазками» и резала их на 2-3 кусочка для посадки. В полдень этого дня мама была на работе, сестра Женя в школе, а я был один в доме. Вдруг я услышал стук в окно. За окном стоял пленный немец. Недавно мама купила мне игрушечный железный пистолет. Пи- столет лежал на подоконнике. Я схватил пистолет и направил его на немца. Немцу было примерно лет тридцать. На голове у него была ха- рактерная матерчатая фуражка с широким длинным козырьком, слу- жившая головным убором немецких пехотинцев тех лет. — Хенде-хох! — крикнул я немцу. Увидев направленный мною на него пистолет, немец улыбнулся и поднял руки вверх. При улыбке у немца обнажилась верхняя челюсть, и я увидел, что в ней не хватает нескольких зубов. Меня охватила какая-то жалость к немцу. И тогда я сделал то, за что через несколько часов получил хорошую порцию ремня от мамы. Взяв на кухне тарелку, заполнил ее полностью приготовленным ма- мой к посадке картофелем. В столе я нашел горбушку хлеба, оставлен- ную на ужин с приказанием мне не трогать ее. Хлеб мы получали по карточкам. Как сейчас помню - нашей семье, состоявшей из одного взрослого (мамы) и двух детей (я и сестра) - было положено выкупать 1 кг. и 50 гр., хлеба и то, если в этот день на его покупку имелись деньги, а карточки не были утеряны. Если по какой-то причине карточки теря- лись, и, не дай Бог, в начале месяца, то семья на целый месяц оставалась без хлеба. Хлеба, который мы получали, всегда не хватало. Лишняя черствая корочка хлеба в то время проходила за вкусный пряник. Тарелку с кусками сырого картофеля и положенной сверху горбушкой хлеба я вынес на крыльцо, открыл дверь на улицу и высыпал немцу в подол его военной гимнастерки, края которой он приподнял двумя ру- ками. — Гут! — сказал немец, еще раз улыбнулся, развернулся и зашагал со двора. Закрыв уличную дверь, я вошел в дом и уселся у окна. Напротив до- ма проходила довольно глубокая канава, по которой во время павод- ков вся лишняя вода Заречья стекала, бурля, мимо нашего дома в реч- ку Упу. На этот раз канава уже высохла, и немец уселся на ее край, набрал разного мусора, сложил его, поджог и чуть позже, в золе,
О ДЕТЯХ - 297- ДЛЯ ДЕТЕЙ . начал запекать мою картошку. Когда она запеклась, он по одной до- ставал ее из золы, чистил и горяченькую ел с моим, отданным ему хлебушком. Ел он так аппетитно, что мне тоже захотелось есть. Но есть в доме уже было нечего. Вскоре пришла из школы сестра. Я с восторгом рассказал ей о немце, которого я взял в плен. — Да, тебя никак нельзя оставлять одного дома. Что мы скажем ма- ме? Она так теперь расстроится. К вечеру с работы пришла уставшая и голодная мама. Узнав о моем подвиге (взятие в плен немца), она молча взяла кожаный широкий ре- мень и в сердцах несколько раз отхлестала меня, приговаривая: — Два года назад они убили твоего отца, а ты им отдал последнее, что у нас было,— потом она обняла меня, прижала к себе и заплакала. *** Иногда при встрече с учениками школ города они меня спрашивают: — А вы, Владимир Петрович, воевали в ту войну? — и я им расска- зываю вот эту историю, как я в пятилетнем возрасте «взял немца в плен». Мария ЯКОВЛЕВА-АЛЕКСЕЕВА (г. Серпухов Московской обл.) (Биографическая справка дана в разделе «Публицистика») РАЗГОВОР Утро уже пробралось к земле, отогнав легкий холодок короткой ночи. Заборье просыпалось. У домов гуляли куры, лаяли со- баки, дети играли в догонялки. Женя сидела на лавке в доме соседки, бабки Нюры, и, обжигая губы, ела большую ватрушку. — Вот попадет Маринке! Мама сказала ей никуда не ходить, пока они с папой не вернутся. А она гулять убежала со своим длиннющим. Влюбилась, видишь ли! Видела, какой он? Высокий-высокий, как… как… как Дядя Степа вот из этой книжки! — и девочка тронула ле- жавшую рядом большую красочную книгу. Бабка Нюра налила еще чай, села напротив. — Вредная Маринка, обещала почитать, а не почитала! — не унима- лась Женя.— Влюбилась! Вот я люблю только маму, папу, бабушку, дедушку и тебя немножко. Ну и Маринку чуть-чуть… И больше нико- го мне не надо! Ты же тоже любила только маму и папу, а теперь ме- ня? Да? — И маму, и папу, и всю родню, и тебя… и еще человек один был, вздохнула бабка.
Search
Read the Text Version
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146
- 147
- 148
- 149
- 150
- 151
- 152
- 153
- 154
- 155
- 156
- 157
- 158
- 159
- 160
- 161
- 162
- 163
- 164
- 165
- 166
- 167
- 168
- 169
- 170
- 171
- 172
- 173
- 174
- 175
- 176
- 177
- 178
- 179
- 180
- 181
- 182
- 183
- 184
- 185
- 186
- 187
- 188
- 189
- 190
- 191
- 192
- 193
- 194
- 195
- 196
- 197
- 198
- 199
- 200
- 201
- 202
- 203
- 204
- 205
- 206
- 207
- 208
- 209
- 210
- 211
- 212
- 213
- 214
- 215
- 216
- 217
- 218
- 219
- 220
- 221
- 222
- 223
- 224
- 225
- 226
- 227
- 228
- 229
- 230
- 231
- 232
- 233
- 234
- 235
- 236
- 237
- 238
- 239
- 240
- 241
- 242
- 243
- 244
- 245
- 246
- 247
- 248
- 249
- 250
- 251
- 252
- 253
- 254
- 255
- 256
- 257
- 258
- 259
- 260
- 261
- 262
- 263
- 264
- 265
- 266
- 267
- 268
- 269
- 270
- 271
- 272
- 273
- 274
- 275
- 276
- 277
- 278
- 279
- 280
- 281
- 282
- 283
- 284
- 285
- 286
- 287
- 288
- 289
- 290
- 291
- 292
- 293
- 294
- 295
- 296
- 297
- 298
- 299
- 300
- 301
- 302
- 303
- 304
- 305
- 306
- 307
- 308
- 309
- 310
- 311
- 312
- 313
- 314
- 315
- 316
- 317
- 318
- 319
- 320
- 321
- 322
- 323
- 324
- 325
- 326
- 327
- 328
- 329
- 330
- 331
- 332
