Дорогами войны

Дорогами войны... Вдруг его что-то ударило прямо в грудь, он ещё бе- жал вперёд по инерции, но тело заваливалось набок. Кузьма боли не чувствовал, только жар и одновремен- но холод в груди. Он попытался подняться, но тело его не слушалось. Вдруг ему сделалось легко, он парил в воздухе. Посмотрев вниз, он увидел до боли знакомое своё тело, лежащее с открытыми глазами. Он попытал- ся поднять его, но руки проходили насквозь, ничего не чувствуя. Перепрыгнув через его тело, пробежал отсту- пающий немец, не обратив внимания на Кузьму. Вдруг в небе открылось круглое светящееся окно, и к нему стали спускаться два прекрасных существа с крыльями. «Неужто Ангелы?» – подумал Кузьма. – Видно я умер!» – дошло до его сознания. – Но почему тогда я всё вижу и слышу?» – спросил он сам себя. Оба чудесных создания взяли его под руки, ему ста- ло так хорошо и спокойно, как никогда в жизни. «Мы проводим тебя в другой мир», – послышалось в его голове, хотя существа не разжимали при этом губ, а только улыбались. Вместе они быстро поднялись над землёй и исчезли в светящемся окне. А на земле продолжался бой. Немцы отступили с большими потерями, оставив догорать на поле пять своих танков. Но и наших бойцов заметно поубави- лось. Помощь раненым оказывал санинструктор. К ве- черу подошли два пехотных взвода при поддержке трёх танков и четырёх пушек. Подвезли снаряды, гра- наты и патроны. Готовились к бою на следующий день. Никто не знал, что впереди ещё будет битва за Мо- скву, Сталинград, Курская дуга и взятие Берлина. Побе- да будет одержана ценой страшных потерь Советского народа, наших бабушек и дедушек. Вечная им Слава и Память! 51

Надежда Лобачёва Надежда Лобачёва г. Москва Последний бой Последняя ночь перед боем, смертельным для роты. Притихшие звёзды, пролились дождём небеса. Любимым бойцы посвящают прощальные оды В надежде, что письма, конечно, найдут адреса. В сторонке – комроты, назначен приказом недавно, Старательно пишет: «Они не пройдут, я клянусь!» Чтоб мама не плакала, думала только о главном, В конце приписал: «Я вернусь! Я вернусь! Я вернусь!» 52

Дорогами войны... Луна предрассветная скрылась за тёмные тучи. Рассвет не спешил объявить о рождении дня. Сквозь тучи один пробивается утренний лучик, Как символ Победы и света над тьмой бытия. Зловещая вдруг тишина над плацдармом нависла. И с каждой минутой тревожнее бились сердца. Поспешно собрал почтальон их предсмертные письма. Противника натиск обрушился градом свинца. Отважно комроты поднял пехотинцев в атаку За Родину, мирное небо, счастливую жизнь. Герой на минуту лишь замер, бросаясь с гранатой Под танк, чтоб к Москве не прорвался проклятый фашист. Не выжил никто из бойцов. Их отвага безмерна. У матери письма, где сын обещал: «Я вернусь». Потом извещение – орден присвоен… Посмертно. Но мать всё твердит: «Я дождусь! Я дождусь! Я дождусь!» 53

Надежда Лобачёва Мы наследники Великой Победы Посвящается моему деду и всем Ветеранам Великой Отечественной войны. Мне сегодня война вдруг приснилась. Правда, не воевал никогда. В фильмах видел, читал о ней в книгах, Но во сне воевал, как солдат. Закурил перед боем я жадно, Отродясь не курил сигарет. И в атаку бежал без оглядки Ради мира грядущих побед. В том кромешном бою пал от пули. Шли сплошному навстречу огню. Всё смешалось в раскатистом гуле, Я упал на траву. . , но встаю. Голос рядом послышался хриплый: «Внук, держись, дед твой снова в строю. Здесь солдатушек много погибло За Победу, за Мир, за семью». Встали с дедом плечо к плечу стойко. В бой пошёл солдат дружный отряд. И погнали врага назад бойко. Ради жизни, а не ради наград. Этот сон теперь снится мне часто. С дедом сравниваю жизнь свою. В День Победы на Площади Красной – Как живой, дед в Бессмертном полку. 54

Дорогами войны... Нора Низамова г. Уфа Нам надо помнить о войне Всегда мы будем помнить о войне. О ней, унесшей миллионы жизней. Всегда мы будем помнить и вдвойне В победу будем верить и Отчизне. За ту победу радуемся мы. Ее мы чтим так высоко и свято За то, что можно жить в объятьях тишины. Не гибнуть, как тогда, за друга и за брата. 55

Нора Низамова Давайте вместе вспомним о войне. Кто погибал в тылу врага – их тоже очень много. Не стоит верить всем словам «извне» – Не верим мы и Слава богу! О женщинах, которые в тылу Победу на заводах сутками ковали. И как паек, запрятав под полу, Ребенку своему под дверь совали. О той войне вы детям расскажите, Что знамя красное – совсем не символ крови. И как врагу кричали – «нет, не победите!» Как плакала пять лет страна от боли. О том, что невозможно позабыть. Блокаду, Сталинград, нацистов зверства. Того парнишку, что был тогда убит, В бою за наше солнечное детство. Хочу, чтоб внуки тоже знали о войне. О той войне, где гибли миллионы. О ветеранах, кто еще пока живет и не Снимает до сих пор медали и погоны. 56

Дорогами войны... Олег Александров г. Москва Беженцы Горели сёла, города пылали, Вой мессеров висел над головой, По мирным жителям изверги стреляли, Смеясь над беженцев рекой. Смешались в кучу старики и дети, Кто воевать с врагом был слаб, И уносил отчаянный крик ужаса ветер Женщин, несущих свой небогатый скарб. Кто не успел, так и остался, Сжимая скромный свой мешок, Лежать, где с жизнью он расстался, 57

Олег Александров Хоть много сделать ещё мог. Там, где застала смерть лихая, О них не пишут много книг, Кто от войны шёл, убегая, По прихоти врага погиб. Нам не забыть страдания народа, И дети, внуки будут знать, Какой ценой досталась нам свобода, Любить, рожать и выбирать. Конфетка Ты в полёте фрицев не бомбила, В рукопашную с фашистами не шла, После боя ратников лечила, Всех спасала, ночи не спала. Речь о сне шла очень редко, Всё тела, бинты, страдания, боль. О тебе шутили, ты – Конфетка, Благодарные бойцы с передовой. Перестрелки были, диверсанты, Под халатом гимнастёрка и наган, А когда-то ты ходила с бантом, И любил тебя мальчишка-хулиган. Это тот, что пал под Сталинградом, Тот, кому возила ты цветы, Кто мечтал, что будешь рядом, Один из не вернувшихся с войны. С фото смотришь – юбка, гимнастёрка, На боку любимый твой наган, А оденешь платье, ты – девчонка, Что любил мальчишка-хулиган. 58

Дорогами войны... Вернулся Да что ты разрыдалась, я ж вернулся, Да весь я в ранах, но зато живой. Сам я не верю, будто бы проснулся, И от Победы! Явно сам не свой. Говоришь, от радости всё плачешь, Я и сам не высказать, как рад, До сих пор не верю я в удачу, И во сне перед глазами враг». Я кричу «Ура!» Бегу в атаку, А фашист навстречу, жить хотел, Снова бой, не дам я маху, Убежать завоеватель не успел. Кубарем скатились по окопу, У него в руках огромный нож, Я же дома, что в нём проку, Свой конец на нём ты и найдёшь. Медсестра толкает меня сбоку, Пробудился. Это же жена, «Ты кричал «За мной! Вперёд пехота! Это наша! Русская земля!»» Знаю, напугал, я всё воюю, В снах рычу, а иногда и в крик, Ты прости за жизнь мою такую, Что по нервам, я уже старик. Вся в слезах, она всё понимает, Пусть ору, но рядом и живой, За Победу! Выпьем же, родная, Что вернулся целым я домой. 59

Олег Александров Мир помнит Мир помнит спасённый о прошлом, О страшной жестокой войне, Что утром пришла, как нарочно, С рассветом в глухой тишине. Летом, что было в тумане, Полным красот и любви, Спящие люди не ждали Этой зловещей беды. Трудно даже представить Лица наших людей, Всё пришлось сразу оставить На после, пришёл лиходей. И никого не жалея, Считая пришёл навсегда, Был от того он злее, Казалось, победа близка. Встали ему навстречу Наши отцы и деды. Мир не видал подобной сечи, За Русь! Чьи и мы сыны! И от Москвы до Берлина Могилы наших матерей и отцов, Что та война погубила, Мы помним без громких слов. Мы ничего не забыли, Внукам расскажем своим, Как наши отцы жизнь любили И мстили врагам своим. Мы помним свои могилы, Мы помним зверства врага, А если где-то забыли, Опять постоим за себя. Мир помнит спасённый о прошлом, 60

Дорогами войны... О страшной, жестокой войне. Видеть предателей тошно, Сегодня даже вдвойне. Наши люди Ребёнок вышел на дорогу, Стоит, запутавшись в траве, Танкист увидел. Слава богу! И вот уже он на броне. Такого дома он оставил, Лепечет, что-то говорит, Взгляд недетский и печален, «Зачем припёрся ты, мужик?» Вокруг и быт чужой, и хаты, Снайпер смотрит сквозь прицел, «Сынок, не бойся, мы солдаты, Пока я жив, ты будешь цел». Ребёнка вынес с поля боя, Назад увы он не дошёл, Стрелял фашист по «руссиш» воин, Не слыша даже его стон. А немец маленький затопал Туда, где фрау мать ждала, Так и не понял, да не мог он, Что всё, что было, не игра. Танкиста дома ждёт ребёнок, Красавица – любимая жена, Их он оставил вдали, дома, Поступком война и отца. Любая жизнь, она бесценна, Живи же, киндер, раз бог дал. Людская память нет, нетленна, А быть мужчиной – божий дар. 61

Олег Александров Видели и дорожим Среди орденов на кителе твоём Медали за Прагу, Варшаву, Будапешт. Всё ты с Победою прошёл, Рассказ твой горек, свеж. Как ты товарищей терял, Что шли плечо к плечу, Как с ними ты «За Родину!» кричал, Дом вспоминая, мать, семью. Нет, не прогулка то была, Умел отчаянно драться враг, Пробилась рано седина В боях, шквале атак. Костлявая ждала везде, Бродила всё вокруг. Некогда думать о беде, На всё есть божий суд. Отцы так хотели Победить, Что всё было на потом. Потом любить, потом и жить, Когда расправятся со злом. Горели в танках, самолётах, На поле боя, кто, где, как. Веря в себя, Победа ждёт их! Будет разбит проклятый враг. Коротка память у Европы, Да что с неё бесстыдной взять, Как будто нет другой заботы, Как нас за свободу обвинять. Салют, медали, ордена И на чужбине прах. Народам не нужна война, 62

Дорогами войны... Лишь у глупцов в мечтах. Кто думает, бессмертен он, Всё будет где-то там, Она придёт со всех сторон, Не ври себе ты сам. Сегодня лучше в мире жить, Земля – она одна. И лихо лучше не будить, Страшна она, война. Кто в жизни сам не воевал И видел лишь в кино, Ценить реальность перестал, Для них, война – смешно. Китель повешу снова в шкаф, Что с гордостью держу, Вы Победили! За вас я рад, Этим горжусь и дорожу. 63

Андрей Герасимов Андрей Герасимов г. Минск, Беларусь Война (В соавторстве с Татьяной Юдиной) Когда ворвались немцы на рассвете, То замерло от ужаса село. Где спали бабы, старики и дети, Не ведая, что горе к ним пришло. Что незаметно, под ночным покровом Мальчишка тайно подался в леса. Минуя все фашистские дозоры, Шел тропкой, к партизанам что вела. Явился он в землянку к командиру И доложил – враги в селе родном Такие зверства страшные творили, Сожгли и сельсовет, и отчий дом. А командир принял решенье смело: Фашистов надо выбить из села. Земля чтоб под ногами их горела, Да чтоб победа поскорей пришла! 64

Дорогами войны... Ольга Бажина г. Москва Вознесшиеся в небо подо Ржевом Посвящается деду Ирины Коробейниковой – Меренчуку Алексею Денисовичу – связисту, погибшему подо Ржевом 65

Ольга Бажина Не вернулись с измученной битвой земли Сотни тысяч солдат кров здесь вечный нашли. Захлебнулась солдатскою кровью земля, Стали трупными зваться родные поля. Не речною водой, что прозрачной была, Кровью, болью, бедой речка Бойня текла. Смерть, в цвет траура крася погибших дома, Мясорубке такой ужасалась сама! Сколько здесь полегло сыновей и отцов! И погибший твой дед − среди этих бойцов! Не танкист и не летчик он был, не моряк – Двадцативосьмилетний связист-сибиряк. В авангарде он смело прокладывал связь, Полз по трупам, средь мин, сквозь кровавую грязь, И Москву заслонил он, как каждый второй, Каждый первый здесь, рай заслуживший герой, Чтобы души лежащих в земле вознесли Прямо в небо на крыльях своих журавли!!! 66

Дорогами войны... Гимн песне Священная война Сорок первый, июнь – впереди вся война, Два лишь дня, как о ней объявили, И о быстрой победе мечтала страна, И пока что сирены не выли! Но родилися песни великой слова, Горькой музыкой звуков прошиты, До сих пор эта песня, как память жива О войне, русской кровью политой! Эта песня – призыв, эта песня –набат, Песня – колокол, к битве зовущий, Эта песня – оракул тяжелых утрат И победы нелегкой грядущей!!! Мелом ноты, слова на доске написав, На печатанье время не тратя, Композитор, поэт, боль народа собрав, Этой песне вложили в объятья!!! Записали ее музыканты, певцы, И несли над войной, как молитву, С ней бесстрашье в боях обретали бойцы, Ожидая кровавую битву!!! Эта песня о русской Священной войне, Что народу враги навязали, Песня – клич материнский Великой стране Прозвучала в Москве на вокзале. И ее подхватил весь советский народ, Гневом, яростью, местью пылая, С песней шел до Берлина он только вперед И дошел до Великого Мая!!! 67

Ольга Бажина В сорок третий военный... Основано на воспоминаниях девочки из г. Демидова Смоленской области Вали Бойковой, ей посвящается. В сорок третий военный Год утрат и побед Выжгла память нетленный В сердце девочки след! Сердце женщины знает, Что зовется войной, И в слезах вспоминает Город детства родной! Было ей пять годочков: Время в куклы играть, Только маленькой дочке Не пришлось выбирать! Стало счастье вчерашним! За малышку война Выбор сделала страшный, Горем тешась сполна!!! Этой болью вселенской Задохнулся народ! Над землею Смоленской Кровоточил восход, Облака почернели, Слез сдержать не смогли, И леса онемели От сожженной земли! Там, где прежде пшеница Ярким златом цвела, Колосков единицы Догорали дотла! Церкви русские, храмы 68

Дорогами войны... Не щадил враг-вандал, Но фашизму за раны Их Создатель воздал! Там, где виделись прежде Фрицам акры земли, С похоронкой надежды Их тела полегли! Пусть оплакивать станут Их родные поля, Но вандалы не встанут: Не отпустит земля Та, что грубо топтали Сапогами и жгли, Та, что Смертью пытали, Но убить не смогли! В лютой ярости ворог Сжег почти что дотла Деревень с лишним сорок, Только пепел, зола. Было пламя огромно В эти страшные дни, Стали печи бездомны – Не сгорели они, Но пройдя через муки, Почернев от огня, Трубы – черные руки Простирали, кляня Тех, кто Смерти Россию Сдать в аренду решил, Кто, зверел от бессилья, Против Бога грешил! И Антихриста свора Прежде чем ей уйти Грызла все без разбора На последнем пути, Уничтожить спешила 69

Ольга Бажина Стариков и детей, В душегубках душила, В раж входя от смертей! Не забудет Валюша Эти страшные дни, Впившись с детства Ей в душу, Будят память они! Видит мамины руки — Пару горлицы крыл, Снег, который от муки Их с сестренкой сокрыл. Снег российский, впитавший Детский ужас утрат, Только Смерти не сдавший Двух смоленских девчат: Богородица, нежный Свой раскинув покров, Предоставила снежный Материнский им кров! Мама с болью руками Снежный рушила пласт, И текли ручейками Слезы горя на наст! Обезумев, лизало Пламя старый сарай, Небо в криках дрожало, Вознося души в рай! Позабыть их Валюше, Сердце вновь не дает, Боль пронзает ей душу, Как набат память бьет! Сколько б лет не минуло, Не забудет она, То, как смертью впорхнула В ее детство война!!! 70

Дорогами войны... Николай Кокош г. Кривой Рог, Украина Солдат Победы 75 лет отделяют нас от победоносного Мая 1945 года. В эти дни все поколения, родившиеся после во- йны, отдают дань уважения и признательности нашим отцам и дедам, победившим фашизм. Среди героев, кто вступил в смертельную схватку с врагом и внес свой посильный вклад в Великую Побе- ду, был и наш отец Евтушенко Григорий Антонович. Родившись в маленьком украинском селе Сагуновка, что на Черкасщине, Григорий Антонович в шестнадцать лет, выдав себя за восемнадцатилетнего, доброволь- цем ушел на фронт. Всю войну он прошел пехотинцем 71

Николай Кокош со своим неразлучным «другом» – противотанковым ружьем. На его боевом счету три подбитых бронетранспор- тера, уничтожено до взвода пехоты противника. В 1945 году за проявленные мужество и героизм в боях за Берлин он был удостоен орденов: «Красной Звезды», «Отечественной войны 1 степени» и медали «За по- беду над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г. г.» Дважды был ранен, но каждый раз после лечения в госпиталях, возвращался в свою родную, стрелковую роту. После тяжелых наступательных боев в Венгрии, в районе озера Балатон, во время длительного затишья перед наступлением на Будапешт с ним и его друзьями произошел очень интересный случай. Начало ноября 1944 года, только что завершилась Апатин-Капошварская операция. Войска 2-го и 3-го Украинских Фронтов закрепились на захваченных рубежах. Идет перегруппировка сил и средств, поре- девшие роты и батальоны принимают прибывшее по- полнение. Чтобы занять людей и дать им возможность немного отдохнуть, командующие Фронтами генералы Малиновский Р. Я. и Толбухин Ф. И. принимают реше- ние: организовать спортивный Праздник. Ставка была сделана на зрелищные виды спорта: футбол, борьбу, поднятие тяжестей и, конечно же, на пятнадцатикило- метровый кросс с привлечением широкого круга ар- мейских спортсменов и физкультурников. . . Кросс по пересеченной местности, вблизи озера Ба- латон, вызвал особый интерес у военных спортсменов и их болельщиков. В соревнованиях приняли участие представители всех частей двух Фронтов, лучшие бегуны, имеющие спортивный опыт еще из предвоенного периода. Как 72

Дорогами войны... рассказывал Григорий Антонович, он выступал за один из стрелковых полков 2-го Украинского Фронта, рядом с ним бежали чемпион Москвы в беге на длинные дис- танции Виктор Агеев, представляющий, как и рядовой Евтушенко, 2-й фронт, и призер первенства Ленингра- да по кроссу Николай Переверзев, возглавлявший ко- манду кроссменов 3-года Фронта. Всего из двух дружественных фронтов набралось семьдесят пять бегунов, каждый из которых не только стремился вывести свою команду на первое место в соревнованиях, но и «засветиться» лично, попасть, как минимум, на вторую или третью ступеньку пьедеста- ла почета. Кроме спортивного интереса, был интерес и меркантильный: первая тройка призеров награжда- лась трофейными швейцарскими часами, а самое глав- ное, всем победителям был обещан краткосрочный от- пуск. Поэтому борьба на дистанции шла «не на жизнь, а на смерть»! Опыт участия в соревнованиях по легкой атлетике имелся и у Григория Антоновича. Перед войной он не единожды принимал участие в соревнованиях по бегу, толканию ядра и метанию копья... Один раз даже стал чемпионом Чигиринского района по многокилометро- вому кроссу. Несмотря на военную обстановку, соревнования по кроссу были организованы по всем правилам: судей- ская бригада за столом с красной скатертью, бланки протоколов, судьи-контролеры по всей дистанции про- бега, каждый участник получил персональный номер. На старте, финише и вдоль дороги расположились бо- лельщики. Играл сводный духовой оркестр... Сдерживая волнение и нервную дрожь, рядовой Григорий Евтушенко по выстрелу сигнальной раке- ты стартовал одним из первых. Бежать было нелегко, сказывалось не только отсутствие должной подготовки 73

Николай Кокош перед соревнованиями, давали о себе знать и полу- ченные в боях ранения... Первую половину дистанции Григорий прошел в составе первой пятерки, лидирова- ли в ней москвич и ленинградец. Они уже видели себя чемпионами. На последних трех километрах рядовой Евтушенко начал заметно отставать, его обогнал один, потом еще несколько бегунов. Спасло ситуацию и придало силы бегущим, в том числе и Григорию, появление на горизонте девушек из военно-полевого госпиталя его родного Фронта. Их призывные крики «Даешь второй Фронт!» корен- ным образом изменили расстановку сил на кроссовой дистанции. Григорий стал отчаянно сопротивляться усталости. «Надо во что бы то ни стало, – твердил он себе, – догнать одного, потом другого и третьего спор- тсменов. . .» Через каких-то десять минут рядовой Евтушенко до- гнал своих именитых товарищей: Агеева и Переверзе- ва. Теперь они бежали втроем, впереди всех. Остальные бегуны следовали от них на почтительном расстоянии. Григорий бежал все быстрее и быстрее, пот зали- вал глаза, сердце вырывалось из груди, в ушах стоял сплошной шум. Вот впереди бежавший Виктор Агеев разрывает на- тянутую ленточку финиша, за ним пересекает заветную черту и Григорий, Переверзев финиширует третьим. Радость того, что он среди победителей соревнований, переполняет сердце рядового Евтушенко. В нем все поет, ему хочется обнять весь мир! Их всех троих подхватывают сильные руки болель- щиков, они норовят подкинуть спортсменов как можно выше. Что может быть лучше, чем осмысление того, что ты сумел сделать невозможное! Виктора, Григория и Николая с победным финишем поздравляет лично командующий 46-й армией гене- 74

Дорогами войны... рал-лейтенант И. Т. Шлемин. Он доволен, что 2-й Фронт «утер нос» «толбухинцам!» На следующий день вся «троица», счастливая, обласканная друзьями и началь- ством, уезжала в отпуск на Родину. Григория Антоновича уже десять лет, как нет в жи- вых. Но память о его боевых заслугах, спортивных достижениях мы бережно храним в своём сердце. На него равняемся мы: его дети, внуки и правнуки. Киев бомбили, нам объявили... Посвящаю уважаемым родителям моей жены – Пономаревой-Марисовой Т. С. и Липовецкому И. М. Древний Киев встречал раннее утро 22 июня 1941 года безмятежным, предвоскресным сном... Лейтенант медицинской службы Израиль Моисеевич Липовецкий две недели, как в составе авиационного полка, нахо- дился на плановом лагерном сборе в районе Василь- кова, недалеко от Киева. Его жена, киевлянка Татьяна, вместе с женами лет- чиков намеревались в воскресенье навестить своих мужей и провести с ними выходной день. В этот день в полку планировалось проведение спортивного праздника, концерта художественной са- модеятельности и, конечно же, таких желанных и лю- бимых офицерской молодежью и их женами, танцев под духовой оркестр. Каждый раз, на танцах, офицерские жены стреми- лись предстать перед публикой во всем блеске сво- их нарядов, зачаровать грацией, танцевальными «па» высшее начальство и мужей своих подруг. Не стали исключением и предстоящие танцы, кото- рые с легкой руки комиссара полка Владимира Пост- 75

Николай Кокош никова, назвали «Летним балом». Для их проведения даже соорудили импровизированную танцплощадку. Забросив домашние дела, офицерские жены под- бирали соответствующий материал для платьев и ко- стюмов. Много раз посещали модисток, выбирали подходящие фасоны и варианты. Труднее всего было с обувью, но и эту проблему лучшая подруга Татьяны Лиза Федулина «разрулила» успешно. Все свои чары и женские ухищрения она направила на начальника военторга Бродского Соломона Натановича. Перед ее обаянием «король» дефицита устоять не смог. И вот улыбающаяся Лиза в сопровождении Соломо- на Натановича, который не отходит от нее ни на шаг, появляется из-за ворот склада военторга с двумя ко- робками обуви. Молодые женщины сияют от счастья: платья пошиты, обувь в руках, завтра они смогут уви- деть своих дорогих мужей. Их сердца бьются учащен- но, воображение рисует картины веселого предстоя- щего времяпрепровождения. Как вспоминала Татьяна Сергеевна, рано утром, как ей показалось, ее разбудили дружные раскаты грома. Неужели погода испортится и пойдет дождь? Как же тогда быть с танцами и Летним балом? Молодая жен- щина заволновалась! Но все пошло по совершенно другому сценарию. Это были не громовые раскаты, Киев бомбили летчики Люфтваффе. Весь огромный город, пробудившись, за- волновался и зашумел, как пчелиный рой. Пламенная речь В. Молотова, прозвучавшая из ре- продукторов в полдень воскресного дня, только усили- ла тревогу, неразбериху и панику. Война. . . Это страш- ное слово, олицетворяющее собой смерть, разрушения, слезы, боль и горе, передавалось из уст в уста... Когда встал вопрос об эвакуации, а офицерские се- мьи подлежали ей в первую очередь, многие женщи- 76

Дорогами войны... ны категорически отказывались куда-либо уезжать из насиженного места. «Киев никогда не сдадут! Война продлится максимум два-три месяца!» – говорили они. Но их мнения военные чины не спрашивали. И вот Татьяна вместе с маленькой дочуркой Леночкой и большой семьей Липовецких в составе эшелона мчат на Восток страны. Такие понятия, как эвакуация, эвакуированные, бе- женцы все настойчивее стали оседать в сознании со- ветских людей. Долгие годы войны вдалеке от родных мест Татьяна Сергеевна вспоминала очень часто. Вот она в Пензе с винтовкой в руках ночью охра- няет боевые самолеты. Их завтра-послезавтра должны отправить на фронт. От холода и мороза спасения нет. Не помогают ни валенки, ни овчинный тулуп. Наконец подошла смена. В караульном помещении тепло, обжи- гая губы, она и ее подруги пьют горячий чай. Проходит какой-то час, и она снова заступает на посты... В конце 1942 года, под Новый год, неожиданно с двумя солдатами нагрянул ее Израиль. Он приехал сюда в командировку. Молодые были счастливы, не ка- ждому довелось в годы войны хоть несколько дней, но побыть вместе. От него, как от чужого, отстраняется маленькая до- чурка. . . Отца она не помнит. Когда он уходил на фронт, ей не было и годика. И снова долгая разлука. После победы над Германией капитана Липовецко- го переводят на Дальний Восток. Он вместе с полком участвует в боях против Квантунской японской армии. Как известно, боевые действия против японцев, не- смотря на их упорное сопротивление, велись с нашим явным превосходством. Но война есть война: поди уга- дай наперед, как может сложиться та или иная ситуа- ция на поле боя. Именно из-за этой непредсказуемо- сти Израилю Моисеевичу лично пришлось возглавить 77

Николай Кокош штыковую атаку. Не пытаясь приукрасить и выставить своего тестя этаким суперменом, хочу спросить ува- жаемых читателей: «Вы много знаете примеров, чтобы офицер-медик был награжден медалью «За отвагу»? А капитан Липовецкий такую, очень почитаемую, награду получил. А дело было так. В то время, когда все эскадрильи, за исключением нескольких самолётов, находящихся на ремонте, были на боевом задании, на полевой аэ- родром нагрянули японцы силами одного взвода. Их случайно заметил часовой на дальних подступах к лёт- ному объекту. К его чести, он не стал поднимать шум, а передал сигнал об опасности по полевому телефону. Скрыто собрав всех, кто мог дать отпор врагу, а таких набралось не больше двадцати человек, военфельд- шер повёл их навстречу японцам. А те, уже развернув- шись в цепь, изготовились к атаке. «Батальон, чтобы было повнушительней, – прокричал Липовецкий, – за мной, в атаку!» Неожиданное появление русских, их грозный и решительный вид, а самое главное, бьющий по ушам душераздирающий возглас «Ура!» поубавил спесь японцев, внес сумятицу в ряды военных Страны восходящего солнца. А после того, как в рукопашной схватке было заколото трое японцев, а четверо были убиты автоматчиками, которых Липовецкий предусмо- трительно оставил на своих флангах, те подняли руки. Бой с врагом закончился пленением двадцати семи че- ловек... В это время Татьяна вместе с другими женами офи- церов полка находилась в поселке Матвеевка, под Ха- баровском. После войны Татьяна Сергеевна пережила многое, не вернулись с боев ее близкие друзья и товарищи. В родном Киеве ей и ее семье места не оказалось: прямое попадание немецкой бомбы разрушило их дом. К это- 78

Дорогами войны... му времени капитан Липовецкий был уволен из армии в запас. Надо было искать и новое место проживания, и работу. Само собой пришло решение: завербовались на Сахалин, работали в леспромхозах. Семья пополни- лась еще двумя дочерьми. Шли годы. Дети подрастали, успешно окончили учебные заведения: техникумы, ин- ституты, университеты. Обзавелись семьями. День начала войны всегда был в памяти нашей Та- тьяны Сергеевны. Она не уставала повторять о том, что пусть будут трудности, невзгоды, но никогда не будет войны! Бабуся Кот А. И. с искренним покаянием и глубокой признательностью. Очень часто нас захватывают острые сюжеты, почти невероятные зигзаги судеб героев романов, повестей и кинокартин. А, между прочим, еще более невероятные приключения и испытания выпадают нашим родствен- никам, соседям, людям, которых мы хорошо знаем. С одной такой историей, которая связана с родной тетей моей матери Кот Антониной Ивановной, мне и хочется поделиться с читателями. Сказать, что Антони- на была человеком добрым и душевным, вырастившей меня и моих двух братьев, значит, сказать о ней очень мало. Ее роль в жизни нашей семьи трудно переоце- нить. Антонина была и любящей бабушкой, и умной на- ставницей, и талантливой рассказчицей. Одновремен- но она тянула и исправно вела достаточно большое и хлопотное домашнее хозяйство. На ее хрупких плечах 79

Николай Кокош лежали варка, стирка, уборка, уход за домашней пти- цей и каторжная работа вместе со всей семьей на двух огородах общей площадью двадцать соток. А для мамы она была еще и мудрым советчиком, надежной опорой на протяжении многих, самых трудных лет жизни. Стареющая память выхватывает из небытия целые эпизоды, яркие моменты, напоминающие все, что с ней связано. Грозные, беспощадные двадцатые-тридцатые годы двадцатого столетия. Первая сталинская пяти- летка ломает привычный уклад украинской деревни, предлагая труженикам села «рай» на земле, «зажиточ- ную» и «счастливую» жизнь в колхозах. В селе Быр- ловка, что на Полтавщине, загорается колхозная эра. Кого она приподнимает, а кого, таких большинство, на- оборот, отлучает от земли-кормилицы, отбирая годами нажитое крестьянское добро: земельные наделы, ин- вентарь, да и добротные дома, понравившиеся скоро- спелому начальству. Антонина Ятченко – в рядах комсомольцев, она ис- кренне верит в идеалы светлого будущего. Вместе со своими однодумцами Антонина ведет бескомпромисс- ный бой с местными «кулаками». Ее нисколько не сму- щает, что старшая сестра Мария замужем за одним из них, Владимиром Гайдаем. Инициативная и боевая активистка замечена район- ным и областным начальством. Ее, как лучшую, направ- ляют на учебу в партийную школу. Пройдет несколько лет, и Антонина станет инструктором Новгород-Север- ского райкома партии. Верхом на лошади будет еже- дневно преодолевать по сорок-пятьдесят километров украинского бездорожья, настойчиво проводить в жизнь политику партии на селе. Сколько раз ей в спину летели не только проклятия врагов Советской власти, но и пули из ружей озлобленных хозяев-землепашцев. Первые годы изнуряющей работы не оставляли вре- 80

Дорогами войны... мени на личную жизнь. Но молодость и женское нача- ло брали свое. Партийная активистка выходит замуж за командира Красной Армии Тимофея Кота. Родилась дочь, которую назвали Галей. Жили дружно и счастливо. Только перед самой войной Антонина спохвати- лась и вспомнила о своей сестре Марии. С хутора Да- выдовка Драбовского района Полтавской области, где проживала сестра со своим семейством, пришли тре- вожные вести. В 1933 году от многочисленной семьи сестры остались лишь пятилетняя племянница Таня и двое старших детей, нашедших пристанище в Керчи. Таню после смерти отца и матери определили в Не- жинский детский дом. Полетела, как на крыльях, уви- деть племянницу. Таня свою родную тетю не помнила. Девочка предстала перед ней истощенной, болезнен- ного вида, одетой в какое-то тряпье. Решение удоче- рить и забрать племянницу к себе родилось спонтанно. И вот Таня в Новгород-Северске. Через месяц племянница, отогретая и откормленная в семье Антонины, начала улыбаться и медленно воз- вращаться к нормальной жизни. Дальше школа, пио- нерский отряд и комсомол. Перед войной Таня окончи- ла педучилище и собиралась поступать в пединститут. Но не все было так безоблачно. Счастливое семейство Антонины негаданно-нежданно постигли одно горе за другим: от старых ран умирает глава семейства Тимо- фей, а через год от молниеносного менингита – и дочь Галя. Разбитую горем Антонину коллеги отправляют в дом отдыха «Сосницу», что недалеко от Чернигова. Но ни- что не могло восстановить душевное равновесие Ан- тонины. Затем война, эвакуация, работа в далекой Саратов- ской области. Антонина снова в райкоме, Таня – за ры- чагами трактора. «Даешь хлеб фронту!» Под таким де- 81

Николай Кокош визом обе трудились целых три года. На этом периоде жизни дорогих моему сердцу людей хочу остановиться более подробно. Бабуся и мама вспоминали его очень часто. Я и младший брат, затаив дыхание, слушали полные трагизма рассказы бабуси и мамы. Июнь 1941 года. В Новгород-Северске завершается эвакуация. И, как в Гражданскую войну, на дверях райкома объяв- ление: «Райком закрыт, все ушли на Фронт!» Оставив свою служебную квартиру и погрузив необходимые вещи и продукты на подводу, бабуся и мама в составе небольшой колонны райкомовских работников, среди которых в основном женщины и дети, покинули город. Мужчины, коллеги бабуси, уже были в армии. Предстояло пересечь центральную Украину, юг Рос- сии и, как можно быстрее, уйти от надвигающейся вой- ны вглубь страны. Пока своим ходом преодолели более тысячи километров и вступили на земли Саратовской области, им пришлось выдержать нечеловеческие ис- пытания: частые налеты вражеской авиации, хоронить погибших товарищей, оказывать помощь раненым, ис- кать продукты и воду. . . Все это значительно затрудня- ло их продвижение вперёд. И только через месяц пути они прибыли в колхоз имени Ф. Энгельса. Работали много и тяжело. Все де- лали сами, мужских рук катастрофически не хватало. Особенно трудно приходилось молодым девчонкам, в том числе и маме, работающим на тракторах. Скуд- ный паек и ненормированный рабочий день забира- ли последние силы. Были случаи, когда ночью волки окружали остановившийся трактор, начинали истошно выть и делали попытки напасть на трактористок. Голод делал их крайне агрессивными и непредсказуемыми. Волчий вой был настолько невыносимым, что казалось, еще несколько минут, и ты попадешь в лапы голодных зверей. Мамины рассказы о встречах с волками, на нас, 82

Дорогами войны... детей, действовали устрашающе. В середине 1944 года вернулись на Украину. В 1945 году Татьяна выходит замуж и переезжает в городок Нежин, что на Черниговщине. Теперь уже Антонина взята под опеку племянницы. Сначала юти- лись по углам, а в 1952 году въехали в новый дом. У Антонины – своя комната. Обжилась на новом месте, завела подруг, знакомых. У Татьяны пошли дети: Ни- колай, Александр, Владимир. Все тяготы по уходу за детьми ложатся на уже немолодые плечи Антонины. К тому же, Татьяна поступает в Полтавский пединститут на заочное отделение. Дети всей душой привязались к бабушке Антонине, которую они называли не иначе, как бабуся. В этом ласковом и нежном обращении таи- лись искренняя любовь и признательность детей, твер- дая уверенность в том, что бабуся никому не даст их в обиду, всегда поможет и поддержит. Время шло, дети становились самостоятельными, и ее помощь, как раньше, не требовалась. К тому же Таня и ее муж стали больше зарабатывать, отпала необ- ходимость держать домашнюю птицу и обрабатывать огороды. Каждый был занят своими делами. Татьяна окончила институт. Они с мужем трудились, отдыхали, занимались детьми. И как-то незаметно Антонина ста- ла для них в тягость. Ее «вмешательство» в дела семьи, желание помочь домочадцам добрым советом, а иногда и пожурить, кроме как агрессии не вызывали. Больше всех старался глава семьи Николай: грубил, оскорблял, в выражениях не стеснялся. «Вот она чёрная неблаго- дарность за все мои добрые дела», – накатывали на Антонину невеселые мысли. «Что мне делать, как жить дальше?» – все чаще спрашивала сама у себя пожилая женщина. Спрашивала, но ответа не находила. Дети подрастали, и само собой остро стал вопрос об отдельных комнатах. Пресловутый «квартирный во- 83

Николай Кокош прос» беспощадно «рвал» добрые, человеческие от- ношения в семье. Оставшись одна с разъяренным му- жем племянницы, Антонина в срочном порядке начала прощупывать пути отхода. Нашлись добрые люди сре- ди дальних родственников в городке Пирятине. Она молча начала собираться в дорогу. За нее, сердешную, никто не заступился: ни любимая племянница, ни «чу- жие» внуки. Холодным февральским днем 1965 года, собрав свои нехитрые пожитки, вместившиеся в один неболь- шой довоенный чемодан, Антонина навсегда покину- ла когда-то гостеприимный дом. В Пирятине к ней от- носились по-доброму, в старом доме ей отвели целую комнату. Дети родственников выросли и разъехались, свободного места хватало на всех. Но, как известно, вырванное из земли дерево заново не приживается. Несмотря на родственное к ней отношение, Антони- на, всегда крепкая и выносливая, неожиданно тяжело заболела. В Нежин полетело тревожное сообщение: «Антонина умирает!» Приехавшие Татьяна и все три ее сына не узнали свою тетю и бабусю. На кровати лежала «незнакомая», «чужая» старушка: болезнь и несколько лет жизни, проведенные на чужбине, заметно измени- ли ее облик и подкосили здоровье. Дети прильнули к своей бабусе, навзрыд заплакала Татьяна. . . Похоронили Антонину на старом дореволюционном кладбище. Отпевания не было, как и подобает быв- шему райкомовскому работнику, она была атеисткой. Наше семейство всегда несло на себе бремя вины за черствость и бездушие, допущенное к нашей бабусе. Даже перед смертью Татьяна с горечью произнесла: «Я так провинилась перед тетей! Нет мне прощения»! Когда братья собирались вместе, они всегда поми- нали свою бабусю и искренне корили себя за то, что не смогли защитить ее от отца-деспота. 84

Дорогами войны... СмертвьоСсптаолмииннаа.нДияетские 5 марта 1953 года. За окном капель. Тают кочугуры снега, настойчиво пробивают себе дорогу многочис- ленные ручейки. На речке Остер, что в городке Нежине (северная Украина), потрескивает лед. Еще дней пять и начнется ледоход. Поэтому несколько бригад рабочих-заготовителей торопятся, сноровисто и умело вытаскивают из воды баграми здоровенные глыбы льда, дробят их и укла- дывают на телеги. Для молодых читателей поясню, что в то далекое время никаких холодильных камер и бытовых холо- дильников не было. В глубоких дореволюционных подвалах продукты, в первую очередь мясные, долгое время могли храниться благодаря широкому использо- ванию природного льда. 6 марта известие о смерти Сталина долетело и до нашего городка. Мне было тогда пять лет, но я отчетливо, в деталях помню тот полный всеобщей растерянности и отчаяния день. Мой отец, Николай Ефимович, фронтовик, только что вернулся с механического завода, где работает то- карем. Он непривычно взволнован и серьезен. Мама, Татьяна Владимировна, учительница младших классов, пришла из школы со стопками тетрадей, глаза у нее в слезах. Бабушка, Антонина Ивановна, бывший инструктор Новгород-Северского райкома партии, пенсионерка, облачилась во все черное. К нам забежала поделиться страшным известием соседка тетя Поля Безручко. 85

Николай Кокош Печаль и горе застилают глаза взрослым. Как же мы будем без Сталина? Что мы будем без него делать? Только об этом разговоры за столом. В городке, на здании горкома партии и на других административных строениях, вывешены знамена с черными траурными лентами. Дружно «завыли» гудки на Механическом и Обозном заводах, фабрике «9-го Мая»... Рядом с нашим домом – школа №1, но детских го- лосов и смеха не слышно, как обычно. Все вокруг как будто замерло. Глядя на взрослых, сначала я, а потом и меньший брат Саша, пытаемся заплакать, но нам это не удается. Глаза сухие. Мы тяготимся длительным бездействием и начинаем играть в разбойников. Сразу же, как стар- ший, получаю шлепок от отца ниже спины. Но я не плачу, хотя очень больно. Тревога старших передается и нам, детям, мы замолкаем... Позже, через год-полтора мы все почувствовали перемены, связан- ные со смертью Сталина. Вернулся из ссылки двоюродный брат бабушки Павловский Иван Яковлевич, находившийся в далекой Фергане с 1937 года. Он был завкафедрой украинского языка и литера- туры в Нежинском педагогическом институте. До рево- люции это учебное заведение называлось гимназией высших наук. В ней в 20-е годы девятнадцатого столе- тия учился Н. В. Гоголь. Ивана Яковлевича по доносу коллег обвинили в украинском национализме, сняли с должности, лишили учёного звания... Вот он сидит перед нами в свiтлицi (в большой комнате – зале). На нем вышитая украинская сорочка, он весел и общителен. Угощает нас, детей, ку- рагой и кишмишем. Интересуется нашей жизнью, рас- сказывает о годах, проведенных в Узбекистане. 86

Дорогами войны... Оказывается, он там не влачил жалкое существова- ние, а работал в Ферганском пединституте преподава- телем русского языка и литературы (там катастрофиче- ски не хватало педагогических кадров и, несмотря на его особый «статус», Ивану Яковлевичу работу все же нашли). Наш родственник нервно теребит край скатерти, чувствуется, что он очень скучал по Украине и тяже- ло переживал разлуку с Родиной. Уже к середине 60-х годов все выдуманные обвинения в его адрес были сняты. К нам зачастили друзья отца, однополчане, осу- жденные, как потом я узнал, по зловещей 58 статье. Теперь уже не таясь, они открыто и откровенно вели с отцом беседы на политические темы. Все они были полностью реабилитированы. После смерти Сталина жизнь в Нежине не остановилась. Люди работали, учились, растили детей. Мой отец стал депутатом Черниговского областного Совета, воз- главил бригаду токарей коммунистического труда. Был избран делегатом 22-го съезда КПСС. Мама успешно окончила Полтавский государственный педагогиче- ский институт. Мы с братом учились, занимались в спортивных сек- циях, отдыхали в пионерских лагерях. В 1956 году наша семья пополнилась еще одним братом, его в честь деда назвали Владимиром. С тех пор прошло много лет, но иногда кажется, что все, связанное с теми событиями, происходило вчера. Как сильна и впечатлительна детская память! 87

Виктор Бабарыкин Виктор Бабарыкин г. Новочеркасск Жизнь длиной в 204 дня в оккупации города Новочеркасска Война шла уже год и месяц, но город Новочеркасск она обходила стороной. Жители, чем могли, помога- ли фронту. И вот в июле город забурлил. На дальних подступах слышались взрывы, город стал наполняться отступающими войсками. Началась эвакуация оборон- ных предприятий и военных госпиталей. Часть пред- приятий было эвакуировано, а часть еще оставалось эвакуировать, особенно спешили эвакуировать паро- 88

Дорогами войны... возостроительный завод. Из-за нехватки вагонов он оставался не вывезенным полностью. Не успевали вы- везти и тяжелораненых солдат, которые лежали в Же- лезнодорожном госпитале. 23 июля был выброшен немецкий десант. Что-то не- понятное для обывателя летало над Новочеркасском. Только в районе паровозостроительного завода имени Буденного был слышен шум боя – это ополчение ра- бочих из собственноручно изготовленных минометов забрасывало минами немецких парашютистов, заняв- ших Соцгород и пытавшихся помешать уничтожению оставшегося не эвакуированным оборудования заво- да. Именно захват целым и невредимым крупнейшего на Юге паровозостроительного завода и был главной целью парашютного десанта немцев. Оккупация Новочеркасска немецко-фашистскими войсками прошла как-то не по-военному, тихо и буд- нично. Не было ни жестокой бомбежки и артобстрелов, ни крупномасштабных уличных боев. Высадив воз- душный десант в районе города Шахты и Соцгорода, обозначив угрозу окружения города, немецкое коман- дование вынудило советские войска уйти из Новочер- касска в сторону станицы Багаевской, к переправе че- рез реку Дон. Отступавшие строевые части организованно дви- гались по улицам Декабристов, Кавказской и вдоль железнодорожного полотна к станице Кривянской. Немецкий авангард численностью не более двух рот быстро подъехал на мотоциклах к собору и в райо- не памятника Бакланову остановился. Немцы видели колонну пехоты, идущую по улице Декабристов, наши видели их, но никто огня не открывал. Мало того, два офицера Советской армии пешком пошли вверх к нем- цам. Встретившись, и немецкие, и советские офицеры откозыряли друг другу, недолго поговорили и опять ра- 89

Виктор Бабарыкин зошлись. Наши пошли вниз по Крещенскому спуску к своим, а немцы завели мотоциклы и тронулись в про- тивоположном направлении по проспекту Коминтерна (Ермака). И вот 25 июля 1942 года наш город был полностью оккупирован немецкими войсками. Уже в феврале мы будем вспоминать о страшных событиях того време- ни. 204 дня город жил в условиях настоящего терро- ра против местных жителей, установленного врагом. Жизнь города изменилась кардинальным образом. На юго-западной окраине города, в районе мясо- комбината было тихо и пустынно. Наши уже ушли, а немцы еще не пришли! Тянулись часы ожидания. Хуже нет, чем ждать и догонять! В канун освобождения Новочеркасска от не- мецко-фашистских захватчиков 13 февраля 1943 года Андрей Степаненко рассказал о своей бабушке, казач- ке Наталье, которая пережила эту оккупацию. В 1943 году Степке – его отцу – было двенадцать лет. Благодаря этим воспоминаниям родился этот рас- сказ. Конечно, Андрей Степанович дополнил их и дру- гой исторической информацией. «Сорокалетняя казачка стояла во дворе своего дома, на пригорке, с которого была видна дорога на Ростов и молилась! Совсем недавно почтальон при- нес ей извещение формы № 4, прозванное в народе «похоронкой», где было сказано, что: «Ваш муж Степан Степанович в бою за Социалистическую Родину, вер- ный присяге, проявив геройство и мужество, погиб 7 июня 1942 года. Похоронен: г. Севастополь, Француз- ское кладбище». Что оставалось делать вдове с двумя сыновьями-подростками, да еще в ожидании оккупа- ции? Только молиться! Надежда еще теплилась в груди. Может, наши, как в 41-м, отобьют опять Ростов, а там, глядишь, и дальше погонят немчуру проклятую. Но нет! 90

Дорогами войны... В сопровождении нескольких мотоциклистов в го- род въехала пара больших грузовиков, которые стали останавливаться на каждом перекрестке. Из тентован- ных кузовов спрыгивало по несколько солдат, которые занимались не совсем понятным для жителей делом. По-хозяйски зайдя в каждый дом, ничего не спраши- вая, никого не трогая, они, деловито осмотревшись, уходили, оставляя на воротах запись мелом в виде круга, треугольника, ромба, а также цифр в виде про- стой дроби, и шли к следующему дому. Начались дни оккупации. Оказалось, что все эти «крестики-нолики» не что иное, как шифр отдела квар- тирьеров полевой жандармерии. И войска, входившие в город, знали где, кому и сколько селиться на постой. К казачке Наталье на постой определили взвод фельдъегерской службы. Дело в том, что выше по ули- це был пустырь, и там сделали стоянку мотоциклов в основном без «люльки», и на них и днем, и ночью вы- езжали вестовые, получив приказ. Приказы поступали по проводам и рации, связисты оккупировали комнату окнами внутрь двора, «главную залу» — комнату с ок- нами на улицу — под казарму, плюс караул на улице и на стоянке. Хозяйке же с сыновьями отвели место в коровни- ке. Когда немцы, как орда, въехали во двор, первая мысль, что пришла хозяйке в голову была такова: «Сей- час бурёнку забьют и сожрут». Оказалось, никак нет. К бурёнке оккупанты отнеслись как к личной собствен- ности, заставив хозяйку ее кормить и поить. А вот до- ила она ее под присмотром пожилого немца, который следил за тем, чтоб ни одной капли молока хозяйка не утаила. И из семи-восьми литров удоев ей с младшим сыном они оставляли только стакан. Старшего сына арестовали буквально сразу после оккупации. В руках фашистов оказались списки уче- 91

Виктор Бабарыкин ников ФЗО (были такие училища фабрично-заводского обучения), где были адреса, а главное, даты рождения. Дело в том, что отправке на принудительные работы в Германию подлежали граждане СССР с четырнадцати лет. Отличить разницу в три-четыре года у изможден- ного войной подростка визуально очень даже пробле- матично. А тут всё! И адрес, и имя, и возраст! Оккупанты не были «белыми и пушистыми», как это может показаться на первый взгляд. Они были прагма- тиками, и Вася был один из рабов, которых они пришли порабощать. Подростки Вася и Степа таскали воду от колонки не только «попить-поесть», но и постирать на всех «хозяев жизни», что и делала ежедневно мать их Наталья, а также помыться, а их было в среднем два десятка здоровенных «бугаев». Плюс еще нужно было поить корову и мыть полы. Двенадцатилетний Степан не мог обеспечить такую потребность в воде, и поэтому немцы заставили носить воду для своих нужд и соседей. За непослушание не просто били, а били зрелищно, согнав к месту избие- ния всю округу жителей, а порой, войдя в раж, выхва- тывали из толпы стариков и глумились до устали. Вы- жить после этого удалось не многим». Проводили расстрелы пациентов психиатрической больницы. 17 октября 1942 года были расстреляны во- семь детей из Дома увечного ребенка. Это было непо- далеку от того места, где проживала семья Степаненко. Из воспоминаний старших ребят детского дома, ко- торые передавали эти рассказы из поколения в поко- ление, я слышал такой рассказ. «Стоял теплый день сентября, в открытые ворота входят несколько офицеров в сопровождении солдат. Переводчик попросил собрать всех оставшихся воспи- танников, чтоб их осмотрел врач. Воспитательницы по 92

Дорогами войны... распоряжению офицеров собрали всех воспитанников, и немецкий врач начал осматривать ребят. Осмотрев всех воспитанников, врач начал разгова- ривать со старшим по званию офицером. Ни воспитан- ники, ни воспитательницы, не зная языка, не понимали, какая угроза нависла над их воспитанниками. После затянувшейся паузы переводчик перевел, что некоторым воспитанникам требуется медицинская по- мощь, и они нуждаются в госпитализации. На днях, а может, самое большее через неделю придет машина, и их отправят в больницу. И вот 17 октября приехала специальная машина (душегубка) и в нее погрузили восьмерых ребят и вос- питателя. Воспитатель понимала, что они, скорей всего, не вернутся, добровольно села в машину вместе с ре- бятами». Еще бабушка Наталья рассказывала, как жилось жи- телям казачьего города. «В тюрьму, в районе кирпичных заводов, свозили не только выявленных подпольщиков, но и просто за- хваченных в облавах горожан. Зверски замученных, их даже не хоронили, а просто складывали штабелями в камерах. Рыть могилы в тридцатиградусный мороз в зиму 1942-1943-го года фашисты даже и не думали». Вот и сейчас я хочу отойти от воспоминаний Андрея Спепаненко и рассказать еще об одном подвиге, со- вершенном врачами железнодорожной больницы. «Голод и холод косил новочеркасцев! К началу ок- купации из города были эвакуированы все военные госпитали. Тяжело раненных, советских бойцов, для оказания им помощи определяли в железнодорожную больницу Новочеркасска. Осознавая опасность рас- стрела, всех военных, находящихся на лечении в боль- нице, медицинский персонал, главный врач Кутузов Сергей Васильевич, врач Кутузова Мария Пантелеймо- 93

Виктор Бабарыкин новна и хирург Ярунова Лидия Петровна, взял на себя ответственность выдать пациентов больницы за работ- ников железной дороги, попавших под бомбежку и об- стрелы. Для этого были спрятаны документы военных, переписаны все истории болезни. Так в Новочеркас- ске появился «Подпольный госпиталь». В тяжелейших условиях, не имея в наличии достаточного количества медикаментов и перевязочного материала, врачи, са- нитарки день и ночь продолжали помогать военным. Уже осенью медицинский персонал больницы столкну- лись с голодом. Для спасения своих пациентов от го- лодной смерти, сотрудники просили помощи у местных жителей». Дальше Андрей Степаненко пишет: «Рощу «Крас- ная весна», заложенную в довоенные годы, не просто вырубили на дрова, выкорчевали буквально голыми руками, спасаясь от холода. Недостаток информации с фронтов угнетал, а ее получение было опасно для жизни. За несданный радиоприемник — расстрел. За несданное охотничье ружье — расстрел. За химический карандаш — расстрел! Но все же народ к январю 1943- го года увидел перемены в самих оккупантах. Исчезли вальяжность и самодурство. И даже игра на баянах и губных гармошках сменила мажор на минор. У моей бабушки, казачки Натальи, особых перемен не было, та же работа от зари до зари, те же хлопоты под присмотром «постояльцев». Вот только их заметно поубавилось. Были дни, когда ни одного мотоцикла не было на стоянке. Бывало, как только кто-то подъедет, тут же офицер отдает ему сумку, и тот уезжает. В один из таких дней офицер лет тридцати чистил свой «парабеллум» в горнице. Чистил долго и груст- но, часто вздыхал. Решив, что дело закончено, офи- цер положил оружие на стол и вышел покурить. Под- росток Степа, не выдержав соблазна, подошел и взял 94

Дорогами войны... «парабеллум» в руку, прицелился через окно в трубу соседнего дома. Палец непроизвольно нажал на курок. Раздался выстрел! Подросток с перепуга уронил ору- жие, а вбежавший на выстрел офицер ударил Степку в челюсть, так что он, собрав, падая, весь половик в гар- мошку, уткнулся головой в противоположную стенку. Немец, подбежав, начал охаживать его сапогами, как вдруг из соседней двери вбежала моя бабушка, мать Степана – Наталья. В прыжке она сбивает офицера с ног и, придавив к полу всем телом, начинает… целовать его! И скороговоркой причитает: «Не трогай мальца, не трогай, сдуру он, сдуру». Наталья ждала сурового наказания, но немцам было уже не до этого. Буквально через несколько дней, в ночь с 12 на 13 февраля зазвонил полевой телефон, и немцы, одеваясь на ходу, бросились к мотоциклам. Один солдат никак не мог найти свою суконную пи- лотку, которая надевалась у них под каску и, понимая, что в одной каске он отморозит себе не только уши, с жалким видом указал пальцем на Натальин шерстяной платок. Офицер сдернул платок со спинки стула, бро- сил его в лицо солдату и громко выругался по-немецки. Так и бежали оккупанты из Новочеркасска, кто в чем. А кто и в женском шерстяном платке! Но главное – это живая память. И пусть кто-нибудь скажет: это было не так! Так! Так помнят потомки фрон- товиков, тружеников тыла, детей войны. Это их Правда и наша Память», – говорит Андрей Степаненко. Это неполный рассказ о 204-х днях оккупации горо- да Новочеркасска. 95

Антонина Ащеулова Антонина Ащеулова с. Большой Колояр, Пензенская область 35-я батарея – символ подвига и трагедии Севастополя Рождение замысла Человеческая память избирательна: одни события проходят мимо нас незамеченными, а другие настоль- ко глубоко затрагивают душу, что мысль о них надол- го завладевает сознанием. Подобным состоянием духа в течение последних двух лет заполнился и мой вну- тренний мир. С тех пор своеобразным центром Вселен- ной для меня стала история 35-ой береговой батареи 96

Дорогами войны... Севастополя, на которой мне посчастливилось побы- вать во время экскурсионной поездки по Южному бе- регу Крыма. История батареи неразрывно связана с этим величавым городом, поэтому в основе моего по- вествования – многоликий Севастополь, олицетворяю- щий собой место героического подвига и небывалой по масштабам трагедии. И в каком бы образе этот го- род ни предстал перед нами, святой долг современ- ников – сохранить для потомков правдивую историче- скую память. Здравствуй, Севастополь! Автобусная поездка в Севастополь была организо- вана туристическим центром «Ялта-365» в рамках ме- роприятий активного отдыха. Наше знакомство с ле- гендарным городом экскурсовод начал с сообщения интересных фактов. Оказывается, Севастополь раньше всех на территории бывшего СССР встретил начало Великой Отечественной войны. Документально под- тверждено, что немецкие самолеты появились над го- родом 22 июня 1941 года в 3 часа 15 минут. С целью уничтожения кораблей Черноморского флота с них на парашютах были сброшены донные мины. И хотя до официального сообщения о нападении фашистской Германии оставалось еще несколько минут, а в Сева- стополе уже были первые погибшие. В абсолютной тишине мы внимательно слушали и старательно всматривались в оконные стекла автобуса, будто пытались увидеть подобные картины в быстро сменяющемся городском пейзаже. Благодаря эмоцио- нально окрашенной и содержательной подаче инфор- мации экскурсовод умело удерживал наше внимание. Поэтому с первых же минут я прониклась гордостью к 97

Антонина Ащеулова севастопольцам за их стойкость и к знакомству с горо- дом отнеслась с особым чувством душевного волнения. Первым объектом нашего посещения был мемори- альный комплекс на Сапун-горе. Затем совершили об- зорную автобусную экскурсию по городу, дополнив ее морским путешествием по бухтам и пешими прогулка- ми по Графской пристани и аллеям Приморского буль- вара. Завершился наш однодневный экскурсионный тур из Ялты в Севастополь трехчасовым посещением музейного историко-мемориального комплекса «35-я Береговая батарея». Его территория включает около восьми гектаров наземной части и пять тысяч квадрат- ных метров подземных помещений (казематов). Создание музейного комплекса Расположенная на окраине города, на плоском бе- регу Херсонесского полуострова, береговая батарея после войны долгое время оставалась разрушенной. О судьбе ее защитников рассказывали мало и скупо, некоторые подземные казематы расчистили лишь для использования под склад боеприпасов. На рубеже 90-х годов прошлого века значительно возрос интерес к ранее закрытым, военным страницам Севастополя. Территорию батареи стали исследовать историки, по- исковики. Проводились встречи ветеранов, приурочен- ные к 3 июля, дню окончания обороны города. Без ремонта объект постепенно разрушался. Боль- шой урон нанесли «черные копатели» и предприим- чивые жители, занимавшиеся срезкой металлических конструкций. Постепенно руины батареи и участок во- круг нее завалили строительным мусором: дачный по- селок в Казачьей бухте все ближе подбирался к месту гибели героев Севастополя. К счастью, нашлись нерав- нодушные люди, которые постарались сохранить свет- лую память о подвиге своих отцов и дедов. 98

Дорогами войны... Важная роль в восстановлении 35-й береговой ба- тареи и создании мемориального комплекса принад- лежит генеральному директору промышленной груп- пы «Таврида-электрик» Алексею Чалому. Вслед за ним другие бизнесмены и крупные предприятия города нашли средства и специалистов, которые в 2007 году начали работы по расчистке огромной территории и созданию музея. В 2009 году созданный на негосударственные сред- ства музейный комплекс «35-я береговая батарея» принял первых экскурсантов. Теперь о подвиге послед- них защитников города знают многие, а сотрудники музея продолжают пополнять электронную базу геро- ев обороны новыми именами. До недавнего времени в списки было занесено уже свыше ста тысяч человек. Во время реконструкции батареи археологи, поис- ковики, бойцы МЧС и еще сотни специалистов, созда- вавших комплекс, повсюду находили останки ее защит- ников. К настоящему времени найдено сто шестьдесят три человека. Их с почестями похоронили в Некрополе на центральной площади мемориального комплекса. Многих опознать так и не удалось, но специалисты му- зея ведут активную поисковую работу, выясняя имена всех, кто до последнего сражался на этом берегу. 99

Антонина Ащеулова Наземные укрепления 35 батареи Несмотря на выходной день, из центра города мы быстро добрались до музейного комплекса, и до на- чала экскурсии оставалось еще немного времени для самостоятельного осмотра наземных укреплений бата- реи. Пройдя несколько шагов вдоль берега, мы увиде- ли значительной высоты насыпь, защищающую побере- жье от волн. На ней были установлены мемориальные доски с указанием названий частей, принимавших уча- стие в обороне Севастополя 1941-1942 годов. По дорожке вдоль насыпи мы направились к ча- совне во имя Архистратига Михаила. Соблюдая оче- редность, неторопливо вошли внутрь, под звуки пра- вославной музыки прошли к горящим свечам, рядом поставили каждый свою и благоговейно помолились за защитников крымской земли. Более глубокую инфор- мацию о часовне во славу павших воинов мы получили уже через несколько минут от нашего экскурсовода. Он рассказал, что на месте ее возведения были обнаруже- ны останки нескольких моряков. Выходит, что часовня выстроена над братской могилой последних защитни- ков города. От часовни наша группа осторожно спустилась в «Окопный парк» — одну из линий обороны батареи. В траншеях и окопах увидели минометы и зенитные орудия – те самые, которые много дней сдерживали наступление немецкой армии. Чуть ниже находилась еще одна братская могила с захоронениями моряков, погибших в 1941 году во время аварии на одном из бронебойных орудий батареи. На постаменте разме- щен восстановленный поименный список. Из-за ограничения во времени мы не смогли под- няться на командный пост батареи. Если рассматри- вать фотографию с его изображением, то можно уви- 100