ФАНТАСТИЧЕСКИЙ САЛАТ

Фантастический салат Валентин умер внезапно. Две недели назад почувствовал себя плохо. Спутник погнал его к врачу. Заболевание показа- лась пустяковым, никто и подумать не мог, что через неделю произойдет осложнение. И вот – нет человека. Крис решительно встает, направляется на кухню. Достает из холодильника бутылку виски. После нескольких глотков становится легче. Ищет шоколад – ему нравится закусывать виски горьким шоколадом – но бе- зуспешно. Включает телевизор – для фона. При работающем телеви- зоре складывается впечатление, что дома есть еще кто-то. Несколько лет назад Крис расстался с подругой, и с тех пор не было ему человека ближе Валентина. В клуб ходили вместе, выходные проводили вместе, ему стало казаться странным – как это можно идти куда-то без Валентина? Больше не будет рыбалок, на которые они ходили пару раз в месяц. Не из-за рыбы, ради удовольствия. Какая рыбалка без Валентина? Больше не будет вечерних прогулок с собачкой Валентина. Его Жена, Хана не захотела возиться с собачкой и отдала ее сыну – на радость внучкам! Дочка звонит редко. Хорошо, если раз в неделю. Бывали случаи, что и по месяцу не общались. У нее своя семья, внучке уже двенадцать, рассуждает, как взрослая. Когда-то у Криса была хорошая, интересная профессия. Но затем его профессию автоматизировали, и его тридцатилетний опыт оказался никому не нужен. Назначили пособие. Он пы- тался найти что-то другое, но не получалось. Кому охота обу- чать новой профессии того, кому за пятьдесят? Пособия на спокойную, размеренную жизнь хватало, но сидеть без дела было невыносимо. В конце концов устроился в зоопарк по- мощником зоолога. Работы мало – два раза в неделю по пять часов. Но и этому он был рад, Обычно он приходит на работу не к двум – как полагается, а к часу. И уходит не в семь, как должен, а в восемь, когда уже 200

Влади Смолович зоопарк закрывают. Платят немного – полторы тысячи в месяц, но это его устраивает: при таком заработке пособие не умень- шат. Вот если его заработок превысит двадцать тысяч за год, тогда… *** Суббота, хозяйственный день. Сегодня – очередь Кристины заниматься рутинными делами. Берет в хозяйственной комнате корзину и обходит всех – собирает грязное белье. Стиральная машина довольно урчит – ей тоже скучно целую неделю сто- ять без дела. Выпускает в коридор пылесос – пускай чистит. Откуда только пыль берется? В одиннадцать часов – белье уже сохнет на двух раздвиж- ных стойках – появляются Стефан и Марика. В субботу? У них же выходной! Кристина направилась к кураторам – у нее есть полное право спросить! Но Стефан прикладывает палец к губам – тс-с! И громко объявил: – Софа с вещами – на выход! Обитатели общежития выскакивают в коридор. Последней выходит сама Софа, без вещей. Марика вздыхает и идет соби- рать ее вещи. Продали. Софа стояла посреди коридора и всеми силами пытается сдержать улыбку. – Кто? – тихо спросила она. Стефан равнодушен – ему какая разница – кого продали: Софу, или стул, на котором она сидела. – Хороший мужчина, сорок семь лет. Кристина не помнит случая, чтобы Стефан отозвался о по- купателе непочтительно. Марика выходит из клетушки Софы с сумкой в руках. – Ну, барышни, – пожелайте Софе удачи! Софа кивает, благодарит за теплые слова и снова улыба- ется. Кристина ловит себя на мысли, что ей немного завидно. 201

Фантастический салат Тут же сердится на себя – зависть не хорошее чувство, нельзя попадать в его сети. Смотрит на других обитателей общежития и понимает – Софе завидуют все. И пытаются – кто как умеет – это скрыть. Стефан делает шаг в сторону двери, но тут проданная Софа ойкает: – Он знает, что у меня длинные волосы? Волосы у Софышикарные – если их распустить – почти до пояса. – О боже,– вздыхает куратор. – Он же видел твои фотогра- фии. – Во всех ракурсах,– добавляет Марика. Стефан останавливается. – Пусть длинные волосы будут твоей самой большой про- блемой. Кстати длинные можно превратить в короткие. – Обратно сложнее,– смеется Марика. Сумка по-прежнему в ее руке. Ни Стефан, ни Софа этого не замечают. – Подождите,– вспоминает Кристина. – Ее белье сохнет на веревке. Я сейчас принесу. Спустя минуту она засовывает пакет с еще не высохшим бельем в сумку Софы. – Где вы только пачкаетесь? – фыркает Марика. – Никуда же не ходите! Кристине хочется объяснить, что дело не в том, пачкаются они, или нет. Дело в ритуале: раз в неделю белье полагается стирать. И точка. Это часть жизни. Это связывает их с той жиз- нью, какой они жили прежде. И еще хочет сказать, что Марика, как куратор, могла бы позаботиться о том, чтобы им было, куда выходить. Но она молчит – ей с первого дня объяснили, что с курато- рами нужно быть осторожными, слишком многое зависит от них. – До свидания, дамочки! – прощается со всеми Стефан. – От- дыхайте. Теперь их осталось пятеро. 202

Влади Смолович *** Телефон исполнил несколько аккордов старинного вальса. Крис с радостью бросился к монитору – звонила дочка. – Привет, папа, как дела? Дочка выглядит довольной, скорее всего только закончила домашние дела – волосы растрепаны. На несколько секунд на экране появляется и исчезает внучка – Лара. Она иногда при- нимает участие в их разговорах. – У меня дела как всегда – ничего интересного. Все инте- ресное – у вас. – Как ты теперь без Валентина? Сидишь целыми днями у те- левизора? – Почему? Крис пытается убедить дочку, что ведет интересную, насы- щенную событиями жизнь. Получается плохо. – Папа, я тебе уже много раз говорила – нельзя жить одному. Заведи себе кого-нибудь,– говорит она с иронией. – Кошку? – спрашивает Крис. Он делает вид, что не дога- дывается, на что намекает дочка. Дочка хочет рассердиться, но не успевает. В объективе поя- вляется Лара и радостно поясняет: – Да-да, кошку. Только которая на двух ногах и без хвоста. Наверное, они обсуждали его проблемы. В словах дочки что-то есть, но все так не просто. Дочка продолжает убеждать его в необходимости радикаль- ных перемен, а Крис вспоминает Сабену – последнюю из своих подруг. Они с удовольствием прожили вместе три года и с еще большим удовольствием расстались пару лет назад. – Папа, если ты будешь рассуждать, как старик, то через год превратишься в настоящего старика. А тебе еще до пенсии пи- лить и пилить. Раздается щелчок Спутника. – Папа, я отправила тебе телефон опытного психолога. Она занимается проблемами одиноких людей. Нам хочется, чтобы твоя жизнь бурлила и кипела! 203

Фантастический салат – Как гейзер? – подсказывает Крис. – Именно так! Обещай, что позвонишь! Дочка вцепилась мертвой хваткой. Крису ничего не остава- лось, как обещать, что позвонит специалисту по преодолению одиночества. *** Стенки в общежитии такие тоненькие, что можно разгова- ривать друг с другом не выходя из комнат. Лорен звонит кура- тору, и за ее разговором следят все. – Мне нужен лак для ногтей. Шиммер, розовый. Непонятно, с кем она говорит – со Стефаном или Марикой. – Такого лака здесь ни у кого нет. Вам сложно купить ба- ночку лака для меня? Говорит на повышенных тонах. Следствие долгого сидения взаперти? Она здесь уже третий месяц. Цену на нее уже один раз снижали, и если ее не продадут в ближайшую неделю, сни- зят еще раз. Кристина не понимает причины невезения Лорен. Не старая, приятной внешности. Что в ней не так? Или продажа – дело слу- чая? – Если бы меня предупредили, когда забирали сюда, что нужно брать с собой косметику, проблем бы не было. Но мне сказали брать только самое необходимое. Вот я и приехала на- легке. У Кристины этой проблемы нет. Ее предупредили – бери все, что потребуется в дальнейшей жизни. Но только одну сумку. Она выбрала самую большую сумку из числа тех, что оты- скались дома. Сложила одежду, белье, косметику, украшения. И забавную японскую игрушку – кошечку, которая машет лап- кой, призывая удачу – манэки нэко. Эта кошечка очень нрави- лась покойному мужу. Теперь это память о нем. – Я вас засыпала просьбами? Я обращаюсь к вам четвертый раз за те восемьдесят два дня, что здесь. И каждый раз прошу мелочи. Я не понимаю, в чем проблема? 204

Влади Смолович – Проблема в том,– раздается голос Анжелы, – что красота твоих ногтей не влияет на цену. – А на мое настроение?– возмущается Лорен. Наверное, она уже закончила разговор с куратором. – Мое настроение, мое са- мочувствие их не интересует? Кураторы обязаны заботиться о нас. Кристина следит за разговором и пытается представить – что будет с ней, если она застрянет в этом общежитии на три ме- сяца? Ее поведение изменится? Станет раздражительной и свар- ливой? Спустя час раздается щелчок открывающегося замка. При- несли лак для Лорен? Шаги Стефана, шаги Марики, и... Кристина выскакивает в коридор. Вошедших трое: кура- торы и новая жиличка – невысокая, плотная, с рыжими кудрями и пышным бюстом. Одета она в тоненький халатик на голое тело. Только с комиссии. В руке у нее объемная сумка. – Знакомьтесь,– объявляет Стефан. – Виола. Новенькая кивает – не то приветствие, не то соглашается со Стефаном. – Выбирай комнату, – командует он. Виола с недоумением показывает на ближайшую к ней дверь. Стефан тут же крепит к двери магнитную табличку. На ней имя, идентификатор и регистрационный номер. Марика вытаскивает из кармана пакетик и протягивает Лорен. Та улыбается, хватает пакетик и исчезает в комнате. – Капризность раздражает окружающих!– кричит ей вдо- гонку Стефан. – Запомни! Виола открывает дверь своей комнатки и в изумлении оста- навливается. – Такая маленькая? – Можешь занять две,– иронично советует Майя. – Одну для себя, другую – для сумки. Виола заглядывает в соседнюю комнатушку и обнаружи- вает, что она такая же малюсенькая. – Для вдов нет комнаток побольше? 205

Фантастический салат Кристина поражается ее наивности. Откуда она? И отвечает прежде Стефана и Марики: – Здесь все – вдовы. *** Из кабинета психолога Крис выходит в отличном настрое- нии. Он ждал нравоучительной беседы не то врача, не то педа- гога, а получил экскурсию по закоулкам души. В массе коротких «мультиков» воссоздавались разнообразные жизнен- ные ситуации, а психолог демонстрировала, как будут разви- ваться события – в зависимости от реакции главного героя. В конце беседы, длившейся почти два часа, она дала Крису на- правление на тест. – Этот тест, – объяснила она, – четко покажет, что вам нужно и кто вы есть на самом деле, без той привычной маски, кото- рую мы носим изо дня в день. Тест длинный, будьте к этому го- товы. Бывают дни, когда вы не работаете? – Бывают дни, когда я работаю. – Не унывайте по этому поводу. Завтра или послезавтра сможете? Договорились на завтра. Предстояли большие расходы, и Крис проверил состояние своего счета. Со вздохом отметил, что предстоящая покупка с легкостью «съест» все его небольшие накопления – восемьде- сят тысяч. Результаты теста он отправил в Салон, откуда ему через день прислали красочный проспект. Устроившись у монитора, Крис начал просматривать пред- ложенные модели. Фотографии, описание, технические данные. И в конце, мелким шрифтом, стартовая цена с пометкой, что итоговая зависит от комплектации. Самые дешевые модели начинались с семидесяти пяти тысяч, но они слишком уж простые. Привлекательные модели стоили не менее ста двадцати. Каждая последующая модель была дороже предыдущей. Последняя модель, которой Крис уделил внимание, стоила сто восемьдесят тысяч. 206

Влади Смолович Брать кредит? В каталоге был еще раздел: модели, бывшие в использова- нии, в отличном состоянии, с гарантией. Одна из них, всего за семьдесят две тысячи, привлекает его внимание. Он долго изучает фотографии, читает описание и, наконец, посылает агенту по продажам сообщение, что заинте- ресован в этой модели. *** Снова щелчок замка входной двери. Кристина прислушива- ется, пытается угадать – что сегодня? Раздается голос Стефана: – Кристина с вещами – на выход! Несколько секунд она сидит неподвижно, словно услышан- ные слова не сразу дошли до нее. Затем вскакивает, хватает сто- явшую в углу сумку и начинает быстро складывать в нее вещи. Она не пыталась обживать свою комнатушку. Вещи она дер- жала только в сумке и не раскладывала по полкам, как это де- лали некоторые. Она была готова покинуть ее в любой момент. Кристина вытаскивает громоздкую сумку в коридор, где уже собрались обитатели общежития. Семь раз Кристина провожала других. И вот теперь прово- жают ее. Она благодарит за добрые напутствия, желает оставшимся побыстрее встретить свою судьбу. Марика наблюдает за ней с интересом, Стефан со скучаю- щим видом ждет окончания. Наконец он кивает: – Пошли. Кристина идет, словно под конвоем. Впереди – Стефан, сзади – Марика. Они спускаются по металлической лестнице, идут по пере- ходу в административный корпус. Однажды, восемнадцать дней назад, она уже шла этой дорогой. В какой-то момент они сворачивают в просторный коридор, стены которого украшены яркими картинами. 207

Фантастический салат Стефан открывает одну из дверей и жестом приглашает Кри- стину зайти. После ее клетки комната кажется огромной. Два больших окна с широкими подоконниками, на которых стоят живые цветы в горшках. Большой круглый стол, много мягких стульев – у стола и у стены. – Тебя позовут,– Стефан указывает на дверь, в смежную комнату. И вдруг улыбается – Кристина впервые видит его таким! Куратор подходит к ней и неожиданно проводит рукой по ее волосам – гладит. – Счастья тебе, Кристина,– говорит он. Она поражена неожиданной сердечностью Стефана. Слов ее благодарности он не слышит или не обращает на них внима- ния. Сосредоточен на другом – включает телевизор, висящий на стене, рядом с входом в другую комнату. На экране спокойно беседуют два человека, сидящие по разные стороны стола. Сте- фан указывает на одного из них. – Это твой новый хозяин, муж, рыцарь. Он сейчас беседует с одним из менеджеров. Мы уходим, а ты смотри, и тихонечко слушай. Как только позовут – немедленно выключи,– он вру- чает ей пульт. Кураторы уходят и Кристина садится на стул напротив те- левизора. *** – Кельвин, менеджер по продажам,– широким жестом он указывает на стул. – Я уже оплатил покупку,– начал было Крис, но менеджер остановил его. – Какое это имеет значение! Несколько дополнительных штрихов, полезных советов вам не помешают. Покупка элек- тронной женщины, или, как мы говорим, дамы – это не покупка машины или квартиры. Вы приобретаете того, кто пойдет с вами по жизни то конца, кто будет в старости вашей опорой и надеждой. Наши дамы – это существа, которые не вмещаются 208

Влади Смолович в рамки обычных понятий. Она и машина, и человек одновре- менно. Не смесь, не симбиоз, а человек, обогащенный техни- ческими достижениями, и – одновременно – машина с человеческим разумом и душой. Поэтому существует даже спе- циальное законодательство, в котором определяются их права. Дама, как вам уже объяснили, является гражданином нашего общества с ограниченной дееспособностью. Даму можно ку- пить, но нельзя продать или передать кому-либо. По дей- ствующему законодательству даму, потерявшую своего мужа, возвращают на завод-изготовитель, то есть нам. Мы селим их на складе, переоборудованном под общежитие. У вас были опасения по поводу покупки дамы со вторых рук. Я вас отлично понимаю. И не буду говорить, что дама, которой пять или десять лет – это то же самое, что дама, только что со- шедшая с конвейера и оживленная загруженным искусствен- ным интеллектом. Новая дама похожа на ребенка, который быстро взрослеет, и легко приспосабливаясь к человеку, с ко- торым живет. Это очень приятно – видеть, как дама интеллек- туально растет и совершенствуется на твоих глазах. Понятно, что решающими являются первые годы. Как и у человека. Но дама с опытом будет смотреть на вас иначе, с большим пони- манием, с лучшим осознанием своего места в семье и в обще- стве. Тяжелая травма, которую она перенесла, подталкивает, провоцируют даму на более нежную и трогательную заботу о новом муже. Дамы, как вы знаете, относительно бессмертны. Любые механические детали можно поменять, а искусственный интеллект, являющейся сложнейшей программой, может быть перенесен на другой носитель. Дама, конечно, может погиб- нуть, но сейчас я этого касаться не буду. Приобретенный человеком опыт делает его менее гибким. Опыт, приобретенной дамой, делает ее более гибкой. Вдобавок к этому, мы вносим некоторые дополнения в программу ее по- ведения, позволяющие постепенно уменьшить для нее значи- мость и важность событий прошлой жизни. Своего рода разрешение на забывание. 209

Фантастический салат Вы сделали очень хороший выбор. Дама модели HF-11C – одна из наиболее успешных разработок нашей компании. Оп- тимальное сочетание технических, интеллектуальных и эсте- тических разработок. Умеет выполнять работы по дому, изумительная имитация кожного и мышечного покрова, ске- лета, дыхания. Но, главное, она успешно сочетает в своей душе искренность, наивность, умудренность и расчетливость. Мы установили невысокую цену на нее – всего семьдесят две тысячи лишь из-за того, что ей уже четырнадцать лет. Но это не должно вас смущать. Два года назад она проходила пол- ное обновление – поменяли все, что только можно поменять – гидравлику, электродвигатели, сенсоры, и так далее. Такая же модель с конвейера стоила бы не менее ста двадцати тысяч. Через пару недель пришлем к вам специалиста по на- стройке. Некоторые параметры ее души, ее характера можно чуть подправить в соответствии с вашими пожеланиями. Еще одно деликатное предупреждение, если хотите – реко- мендация. Вам уже за шестьдесят. А она выглядит на двадцать. Наши психологи рекомендуют в таких случаях немного изменить внешний вид дамы. Ради бога, не состарить, просто сделать более зрелой на вид! Несложно чуть-чуть подкорректировать ее внешность так, чтобы она выглядела на тридцать лет, не более. Я уверен, такая ваша просьба встретит ее понимание. Еще одна деталь – по секрету. Среди ее вещей – фигурка японской кошечки – помять о скончавшимся месяц назад муже. Отнеситесь к этой фигурке с максимальным уважением и даже пиететом. Даме это будет приятно, заодно упрочит ваш авто- ритет в ее глазах. И последнее – наш консультационный центр работает шесть дней в неделю! Мы всегда рады оказать вам необходимую по- мощь, проконсультировать, подсказать! – Спасибо,– сказал Крис. – Право, не ожидал столь подроб- ного объяснения. Где она сейчас? – Ждет в соседней комнате. 210

Влади Смолович – Как? – удивился Крис. – Уже? Кельвин улыбается, выходит из-за стола и открывает дверь в соседнюю комнату. – Кристина, зайдите, пожалуйста. Крис вскочил. Она остановилась в трех шагах от Криса. Их взгляды встре- тилась. Кельвин подошел к ним. – Позвольте представить. Кристина, это Крис, который сде- лает все, что будет в его силах, чтобы тебе было легко и при- ятно с ним. Он будет заботиться о тебе и оберегать. Крис, это Кристина, которая принесет в дом уют и тепло, и будет делить с вами все радости и невзгоды. Минибус, который отвезет вас домой, будет только через два часа, так что погуляйте по нашему внутреннему садику. Ро- мантическое место! Красиво подстриженные кустарники, до- рожки из мягкого пластика. В центре сада большая яблоня редкого и удивительного сорта – плодоносит круглый год. Один из вас может попробовать, – Кельвин улыбнулся, сочтя слова о том, что яблоко может попробовать лишь один и из них удачной шуткой, – и рассказать о своих ощущениях другому. Идемте! Кельвин направился к выходу, приглашая Криса и Кристину следовать за ним. 211

Фантастический салат КАПИТАН Громкий стук в дверь заставил Кольнера подняться. – Открывай! – Из-за двери слышался властный и насмешли- вый голос. Интонация говорила – гость абсолютно уверен в том, что ему немедленно откроют. Дверь заскрипела и нехотя открылась. Гость бросился на шею хозяину дома. – Привет, чертова болячка! – Здорово, Джерри! Что, не нашел меня на кладбище и при- шел домой? – Чтоб я от тебя таких слов не слышал! У тебя сегодня юби- лей, дом должен быть полон гостей и радости, а я вижу бар- дак! Хозяин дома нехотя оглянулся и почесал в затылке. – Да, давно я палубу не драил… Джерри внимательно окинул друга взглядом. Затем осмо- трел комнату. – Давай-ка чуть приберем, прежде, чем сесть за стол. – Ты еще помнишь? – Я скорее свой день рождения забуду, чем твой. – Как ты в Лиссе оказался? – Как? Сел на поезд и приехал. Что в этом странного? – По делам? – неуверенно спросил хозяин дома. – У меня одно дело – твой юбилей. Начинаем! Где у тебя швабра, тряпки? 212

Влади Смолович Джерри так сурово посмотрел на Кольнера, что тот не по- смел возразить. Швабры и тряпки, вырвавшиеся из запертого чулана, резво взялись за дело. – В твоей команде боцмана не хватает, – вздохнул Джерри, намекая на одиночество Кольнера. – Женщина на борту… Сам знаешь,– нашелся Кольнер. – Ах, кто такое говорит? Тот, у кого три дочери! – засме- ялся Джерри. – Навещают? – Редко. Ты же знаешь – разметало их по свету. Старшая приезжала с внуками пару месяцев назад. – Так и думал! Глянул на пол и тут же прикинул – месяца два не мыли! Ты чего себя в этих стенах похоронил? Неужто це- лыми днями у окна сидишь! – Я без дела не сижу. Видел, сколько скульптур из дерева во дворе? Покупателей хватает. Некоторые думают, что я этим всю жизнь занимался. Забавно? – Было бы не так забавно, если бы ты в Морской корпус до- кументы подал! Глядишь, взяли бы. И передавал бы свой опыт молодежи. – Нечего мне молодежи передавать. Мой опыт – это опыт неудачника. Семь экспедиций провалил. – Провалил? Отрицательный результат – это тоже резуль- тат. Теперь все знают – пролив тысячи скал – это на самом деле залив. Нет через него прохода к земле Фоттера. – Фред рассказывал, что есть… – Фантазер и выдумщик был твой Фред! Прости, что так о твоем покойном брате отзываюсь. Однажды ему показалось… Помню, как ваш отец говорил – в заливе тысячи скал люди видят то, чего нет, и не видят того, что у них перед носом. Ма- тушка ваша покойная ой как не хотела, чтобы вы с Фредом туда ходили. Знала о сюрпризах этого залива. – Она как никто море чувствовала,– согласился Кольнер. – Удивительная была женщина. Через час дом сверкал. Последним аккордом Джерри за- брался на табурет и тщательно протер висевший на стене порт- рет Кольнера-старшего в адмиральском мундире. 213

Фантастический салат – Он был моряком с большой буквы,– вздохнул Кольнер- младший. А я… – И ты бы мог получить адмирала, если бы не захандрил и не подал в отставку. Ты что ли виноват, что прохода не оказалось? – Опять ты за старое? – А кто кроме меня с тобой будет так говорить? Накрываем на стол! – Может, по-простому, на камбузе? – Кольнер указал на кухню. – Нет уж! Праздник, так праздник! Неси посуду! Пока Кольнер накрывал на стол, Джерри достал из сумки бу- тылку виски и закуску, аккуратно упакованную в коробки. В считанные минуты стол принял праздничный вид. Кольнер по- качал головой и вдруг сказал: – Надену-ка я китель. Кают-компанию уважать надо. Кольнер вернулся из спальни не только одетый в парадную форму, но и с аккуратно расчесанной бородой. – Вот теперь ты выглядишь, как надо! – восхитился Джерри. – Помню, как ты первый раз ко мне на день рождения при- ходил,– ударился в воспоминания Кольнер. – Мы тогда в пер- вом классе учились. Я потом у папы спрашивал – можно сделать так, чтобы мой день рождения почаще был? Тогда и Джерри ко мне будет чаще приходить. Джерри улыбнулся. Он слышал эту историю уже много раз. Едва они сели за стол, как раздалсястук в дверь. – Кого это попутный ветер принес?-Кольнер вздохнул и на- правился к двери. Назад он вернулся в сопровождении морского офицера. В руках офицер держал большую коробку. – Капитан третьего ранга Дробер, – представился он и по- ставил коробку на свободный стул. Вытащил из внутреннего кармана кителя красочный конверт и торжественным голосом сказал: – Имею честь передать вам поздравление от губернатора Вестера. 214

Влади Смолович И передал Кольнеру конверт. Чем более вникал Кольнер в суть послания, тем более удив- ленным становилось его лицо. Джерри вопросительно посмо- трел на Дробера. – Губернатор прислал поздравление с днем рождения? – об- ратился Джерри к офицеру с вежливым вопросом. Наступила пора удивляться Дроберу. – У капитана Кольнера сегодня день рождения? Простите, не знали. Примите наши поздравления! Удивление переместилось на лицо Джерри: – А это? – он показал на коробку и письмо, которое читал капитал Кольнер. – Губернатор Вестер сообщает о решении присвоить имя Кольнера строящемуся в заливе тысяче скал порту. Теперь он будет называться Порт Кольнера. Одновременно капитану Кольнеру присваивается звание «Почетного коменданта порта Кольнера». Дробер козырнул, высказывая еще раз уважение капитану. – Это тот порт, который начали строить в районе тройной скалы? – уточнил Джерри. – Именно так. Идеальное место. С трех сторон защищен от волн и ветров, глубокий рейд, лес подходит близко к берегу. До недавно открытых месторождений меди и олова всего пару де- сятков миль. Порт решили назвать в честь капитана Кольнера, поскольку именно ему принадлежит честь открытия той бухты у тройной скалы. – Вы готовы присоединиться к нашему празднеству? Доба- вился еще повод,– Джерри указал на накрытый стол. – С удовольствием! – Дробер раскрыл коробку и достал из нее еще одну бутылку виски и три тщательно упакованные блюда. – Губернатор Вестер поручил заказать в лучшем ресто- ране обед для капитана. Кольнер отставил письмо. – Вот так шутка,– растерянно сказал он. – Я помню ту бухту, изучил ее как свои пять пальцев. И написал губернатору – тогда 215

Фантастический салат еще губернатором был Деннин – что эта бухта идеально под- ходит для порта . Но это было десять лет назад… – Такие дела быстро не делают, – гордо сказал Дробер. – Об- думали, обсудили. Составили проект, собрали деньги, пригла- сили специалистов. Кольнер стоял в размышлении. Произошедшее казалось ему невероятным. – Садимся! – скомандовал Джерри. – Командовать буду я, хоть ты и старше меня по званию. Наполним бокалы! Кольнер повернулся к Дроберу. – Объясни мне, я что-то не понимаю. Что такое «почетный комендант»? Чем он отличается от обычного? – Тем, – тут же нашелся Джерри. – Что обычный комендант работает, а почетный принимает благодарности за выполнен- ную работу! Джерри и Дробер рассмеялись. Кольнер продолжал рассеяно смотреть на письмо. – Так не бывает, – сказал он после паузы. – Если губернатор хочет взять меня на работу, пусть берет по-настоящему. Хоть кем, но по-настоящему. – Садись, – Джерри притянул его за рукав. – Час назад ты убивался от горя, что не нашел проход к земле Фоттера. Жизнь она такая – не знаешь – где найдешь, где потеряешь. Нет про- лива, зато есть порт, для которого место нашел ты. Стоило Кольнеру усесться, как снова раздался стук в дверь. На этот раз стучали спокойно, даже осторожно. Джерри вско- чил, опережая Кольнера, и бросился к двери. Спустя пол минуты пред взорами сидевших за столом в кают компании предстал среднего роста человек со слегка взъеро- шенной шевелюрой, в гражданском костюме, с корзинкой в руках. – Это вы капитан Кольнер? – Он повернулся к юбиляру. – Почему вы так думаете? – неожиданно, вместо ответа, спросил Кольнер. 216

Влади Смолович – Простите, по возрасту. Этот офицер, – он указал на Дро- бера – не дотягивает до возраста юбиляра. – Браво! – воскликнули почти одновременно все присут- ствующие. Гость поставил корзинку на пол и достал из нее свиток с прикрепленной к нему на красной ленте большой печатью. – Позвольте мне от имени преподавателей и сотрудников географического факультета поздравить вас с выходом атласа «Залив тысячи скал» и вручить вам экземпляр книги. Он нагнулся и извлек из корзинки большую, красиво оформленную книгу. От нее исходил запах типографской кра- ски. Кольнер подозрительно смотрел на гостя: – Какое это имеет отношение ко мне? – Потому что вы внесли огромный вклад в изучение этих скал. В заливе 422 скалы, более двухсот из низ нанесли на карту именно вы. Откройте книгу – она начинается с посвящения тем, кто потратил долгие годы на изучение этих скал. Ваше имя – на первом месте. – Якорь мне в глотку… – только и сказал капитан. – Простите…– Джерри обратился к гостю. Тот сообразил об оплошности и, поклонившись, представился. – Том Берен, секретарь географического общества. – Господин Берен, мы собрались отметить юбилей капитана Кольнера. Не будете ли вы любезны присоединиться? – Почту за честь. Мы знали о дне рождения капитана и при- готовили ему необычный подарок. С этими словами секретарь географического общества на- гнулся и вытащил из корзинки бутыль диковинной формы. – Виски столетней выдержки. Несколько бутылок этого виски было поднято с корабля, затонувшего в прошлом веке. Мы попробовали – чудо. И решили – вы заслуживаете такого подарка. Кольнер бережно взял бутылку. – Столетнего не пробовал… 217

Фантастический салат Берен тем временем достал из корзинки два дополнитель- ных блюда с закусками, и попытался пристроить их на и без того заставленном столе. – Это я взял на всякий случай, – смущенно сказал он, обоз- ревая стол. – Я же не знал… – Господа! Предлагаю тост! – воскликнул Джерри. – За то, что любые неудачи превращались в успех! 218

Влади Смолович НОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ Перед сном я открыла подаренные мне диковинные карман- ные часы. Четыре стрелки – значит – часы с будильником. Но как выставить время? Попробовала покрутить заводную головку – стрелки оста- лись неподвижны. Подцепила ногтями и выдвинула ее. Чуть повернула – минутная стрелка продвинулась вперед. Присмо- трелась к металлическому кольцу, проходящему через завод- ную головку. Колечко легко повернулось, и в ту же секунду я увидела, как задвигалась четвертая стрелка. Подвинула ее до отметки шесть часов. Проверю, зазвенит ли утром. Затем еще раз щелк- нула кольцом. И кровать словно выдернули из-под меня. Я провалилась во мрак. Даже ойкнула – не от испуга, коне- чно, хотя было чему испугаться – а от неожиданности. Зловеще жуткой показалась окутавшая меня тьма. Из-за нее я не сразу поняла, что лежу на земле. А затем почувствовала, что мне по- могают подняться. На смену мраку пришли обычные сумерки – солнце уже зашло, но ночь еще не укрыла весь мир своим покрывалом. Вокруг был лес. Кустарники и опутанные лианами деревья. Кто-то держал меня под мышки – словно боялся, что я упаду. Пришлось сконцентрироваться, и когда я почувствовала, что стою твердо, обернулась. 219

Фантастический салат Меня поддерживал высокий мужчина с небольшой бород- кой, в грубой одежде. На меня смотрел с испугом. Сказал что- то на незнакомом языке и, не дождавшись от меня ответа, повернулся и прокричал несколько слов в сторону. Взял за руку и потянул к большому дереву с раскидистой кроной. Пробираться сквозь колючие ветви мне не хотелось. Бородач помахал свободной рукой – словно показывая, что ничего страшного впереди нет. Потянул за какую-то лиану – откры- лись ступеньки, ведущие к деревянной двери. Несколько шагов – и я оказалась в странном шалаше. Посреди него стояла стройная, смуглая женщина, одетая в короткие штанишки и свободного покроя кофту. Ее одежда была не из ткани, а из искусно переплетенных листьев. Зеле- ных, с бурыми разводами и прожилками. Бородач также был в брюках и кофте из листьев. Я спохватилась, что одета в старый затасканный халат по- верх короткой ночнушки! Ни трусов, ни лифчика! Хозяева шалаша смотрели на меня с удивлением и даже с испугом. Еще бы! Моего вида испугаться не сложно. Бородач сказал несколько слов и вопросительно глянул на подругу. Та добавила еще фразу – мелодичным, звонким голо- сом. Я замерла, сообразив, что случилось: диковинные часы пе- ренесли меня на край света, к каким-то дикарям. Главное, чтобы они не оказались каннибалами. – Ашер, – бородач ударил себя ладонью в грудь. И еще раз повторил: – Ашер. Тоже сделала и женщина: – Алла, – и легонечко коснулась своего бюста. Выглядела она превосходно. Значит, и мне пора представляться. – Марина! – громогласно провозгласила я. И для большей убедительности повторила, ударив себя в грудь: – Марина! Мое имя вызвало у них бурную реакцию. Что странного они в нем нашли? 220

Влади Смолович Ашер неожиданно скользнул за дверь, Алла приблизилась ко мне. – Чуви волос тринки? – спросила она, тщательно прогова- ривая каждую букву. Как будто это могло мне помочь. И, не дождавшись ответа, показала, как пьет воду из воображаемого стакана. Одна из стен шалаша оказалась шкафом. Алла вытащила стаканчик и кувшин, оба предмета были из дерева. Поставила стаканчик на стол и наполнила его мутноватой жидкостью из кувшина. По вкусу питье напоминало березовый сок. Я пила малень- кими глотками, изучая внутреннее убранство шалаша. Стол, три плетеных стула. Чуть дальше – кровать. Сундук, увенчанный каменной пирамидкой. Под куполом, в централь- ной его части, подвешен светильник в виде стеклянной банки, схваченной вверху обручем. Алла потрогала рукав моего халата. Ткань, наверное, была ей в диковину – у них одежда из листьев. Я пока не решалась трогать ее кофту, хотя плетение было оригинальным. Вернулся Ашер и протянул мне наушники. Красивые, с плотно закрывающими уши накладками, и с небольшим ми- крофоном на гибкой консоли. У дикарей есть наушники? Значит, они не такие уж дикие. Ашер и Алла начали жестами просить, чтобы я заговорила. Выглядело это очень смешно – они открывали рот и беззвучно говорили, делая выразительные жесты руками, как бы отпра- вляя слова ко мне. Что говорить? Я вспомнила сказку Пушкина: – У Лукоморья дуб зеленый… Спустя несколько минут в наушниках раздалось шуршание, и мелодичный женский голос объявил: – Язык распознан: русский. Подтвердите. – Подтверждаю! – в восторге сказала я. Каким-то образом Ашер и Алла поняли, что теперь со мной можно разговаривать. 221

Фантастический салат – Как вы себя чувствуете? – я услышала приятный голос Ашера. Как звучала фраза в оригинале, оставалось непонятно, наушники плотно закрывали уши. – Нормально, – ответила я. И замерла – они поймут меня без наушников? Судя по тому, как дружно закивали – поняли. – Вы нас очень напугали,– рассказал Ашер. – Я увидел, что около дома лежит женщина без чувств, в непонятной одежде. Откуда вы? – Я не знаю… Я сидела на кровати у себя дома, крутила часы, и … вдруг почувствовала, что проваливаюсь куда-то в бездну. Очнулась, когда вы меня поднимали. – Вы с другой планеты? – Алла смотрела на меня так, словно я в самом деле с неба свалилась. – С Земли,– гордо ответила я. – У вас бывают гости с других планет? Алла отрицательно покачала головой и повернулась к ка- менной пирамидке, стоявшей на сундуке, и сделала непонятное движение рукой. В ту же секунду в воздухе посреди шалаша за- висло изображение географической карты. – Вы можете показать – откуда? Географию я изучала дважды. Первый раз – когда училась в школе, второй – когда в школе учился сын. Без труда ткнула пальцем в нужное место. Они удивились. – Может, вы из другого времени? – поинтересовалась Алла. – Я из двадцать первого века. Они переглянулись. – Из прошлого?! Меня подхватили под руки и усадили на плетеный стул – сами расположились напротив. – Как вы перенеслись в наше время? Я показала им часы на цепочке и рассказала, как крутила ме- ханизм. Разрешила подержать их, но предупредила, чтобы ни в коем случае ничего не крутили – я планирую вернуться. Не сей- 222

Влади Смолович час конечно, а после того, как они расскажут о своей жизни. Какой сейчас век? Почему они живут в лесу? Что произошло в мире за прошедшие столетия? – Наши эпохи разделяют триста лет, – задумчиво сказал Ашер. – Но я бы просил вас не торопиться назад, нам тоже хо- чется многое узнать. Это невероятная возможность – погово- рить с человеком, жившим триста лет назад. Я попыталась захватить инициативу. – На каком языке вы говорите? – начала я. – Эсперанто. Все люди говорят на нем. За исключением, – Алла замялась – может быть нескольких диких племен, кото- рые еще есть в джунглях Амазонки или на островах в океане. Они делают вид, что не замечают нас, а мы не вмешиваемся в их жизнь. – Нет перенаселенности? – Нет, – Алла засмеялась. – Сразу видно, что вы из двадцать первого века. Тогда цивилизация едва не погибла из-за этого. Но в двадцать втором веке началось похолодание, и население планеты стало быстро сокращаться. В двадцать третьем веке ввели разделение семей – теперь рождаемость под контролем. – Как это – разделение семей? – В старину люди не знали о наследственных болезнях, и даже узнав, еще много лет не обращали на них внимание. Вспомните, как уродливы лица людей на полотнах художников средневековья. В двадцать третьем веке этому положили конец. Оплодотворение яйцеклетки производят в лаборатории. Сразу же выполняют генетический анализ оплодотворенной клетки, и – если нужно – коррекцию, чтобы ребенок родился здоровым и крепким. По желанию родителей можно изменить цвет глаз, кожи и еще кое-какие мелочи. – И имплантируют назад? – меня разрывали двойственные чувства. С одной стороны – понимала, что так лучше для ре- бенка, с другой – это вторжение в самое личное и интимное, что только может быть у женщины. Алла удивилась. 223

Фантастический салат – Зачем? Оплодотворенную и обработанную клетку поме- щают в инкубатор. Там гарантированы идеальные – с точки зре- ния зародыша – условия. А женщина избавлена от тяжелого многомесячного вынашивания ребенка. Утверждение спорное. Конечно, было тяжело. Но сейчас я бы не променяла ту тяжесть ни на что в мире. – И когда дети вылупляются из инкубатора, их возвращают в семьи? – Зачем? Опытные педагоги с необходимыми знаниями и опытом воспитают детей лучше, чем случайные – с точки зре- ния педагогики – люди. – Детей растят в интернатах? – ужаснулась я. – Вы так испугались… За триста лет многое изменилось. Я знаю, в ваши времена слово интернат пугало и вызывало со- чувствие к тем, кто туда попал. Но сейчас все иначе. Вспомните – были времена, когда женщин заставляли носить длинные платья до пола. Ничего, нормы постепенно изменились, и дошли до мини. То, что для вас непонятно и удивительно, для нас – норма. Я почувствовала себя неуютно и решила сменить тему: – Почему вы живете в шалаше? – В шалаше? Это не шалаш, это дом. Мы – внутри дерева, словно в дупле. Летом не жарко, зимой – не холодно. Окна и дверь вырезали. Мягкие листья на полу – живой ковер. – Дерево с дуплом в целую квартиру? – Продукт генной инженерии. Саженец программируют и высаживают в нужном месте. Через пять лет дерево готово к за- селению. Делят на комнаты, ставят систему утилизации отхо- дов. Подводят водопровод и электричество. Утром увидите – весь наш поселок из таких домов. Я бы ни за что в жизни не согласилась жить в дупле. Навер- ное, они поняли это по моему кислому лицу. Ашер засмеялся: – Так мы достигаем единства с природой. Почти все, что вы видите внутри дома – также из дерева. Не пугайтесь, большин- ство общин живут иначе. Их дома похожи на те, которые были в ваши времена. 224

Влади Смолович Тут как в зазеркалье – все иначе. Вздохнула и задала оче- редной вопрос: – Что вы едите? Хозяева дупла почему-то переглянулись. Ответила мне Алла: – Наша еда – в основном – растительного происхождения. Основные культуры – пастелора, тиси, креви – я покажу вам. Из них делают питательную массу, а дома из этой массы мы го- товим кушанья. Понемногу выращиваем и то, что вы знаете – рис, кукурузу, фрукты. Алла встала, подошла к стене дома-дупла и сделала маня- щий жест. Не мне – стенке. Открылись дверки встроенного шкафа. Таким же жестом позвала меня. Неглубокая ниша. В центре изящная машина, похожая на кофеварку. Над ней – полка с полупрозрачными коробками. Одни полные, другие заполнены частично. На лицевой части машины экран. Несколько строчек текста, набранного стран- ным шрифтом. – Выбираешь в меню – категорию блюда. Допустим…– она задумалась. – В ваше время блины были, правильно? Выбираем изделия из теста, группа – молочные, я могу просто набрать в поиске слово блины, система спрашивает – какие? Воздушные, сладкие… Несколько нажатий – и машина приятно заурчала. Алла вы- тащила из боковой ниши тарелку и поставила ее на полочку под кухонным комбайном. – Этот кухонный комбайн и варит и жарит? – восхитилась я. – Не варит и не жарит. Это синтезатор,– Алла сказала это так, словно одно слово все объясняло. Через считанные минуты тарелка с блинами была на столе. Блины на ночь – это как раз то, чего мне не хватало. – Берите руками, – Ашер заметил мою нерешительность. Я свернула верхний блин в трубочку и осторожно надку- сила. Блин как блин. Не лучше моих. 225

Фантастический салат – Ну как? Я пожала плечами, затем, спохватившись, сказала: – Очень вкусно, похожи на наши. – Даже такой простой синтезатор, как наш, может пригото- вить сотни блюд. Нужно лишь вовремя пополнять емкости с компонентами. – Ну а если вы захотите приготовить что-то мясное?– я уже начинала завидовать обладателям такого чуда. – То же самое. В одной из емкостей наверху порошковый экстракт мяса.Синтезатор превратит его в тот вид мяса, какой вам захочется. Тоже и с молочными продуктами. Из молочного экстракта можно синтезировать сыры, йогурты, творога – и многое другое. Можно экспериментировать, синтезатор прове- рит и даст оценку полезности и калорийности. Он заботится и о сбалансированности питания, поскольку связан с медицин- ским имплантатом, который есть у каждого под кожей. Она продолжала рассказывать, а мне стало завидно. Сколько времени тратишь на то, чтобы еда была вкусной и полезной – а тут небольшая машина готовит здоровую и вкусную еду совер- шенно не напрягая хозяйку дома. – Вы тратите много времени на приготовление еды? – заин- тересовалась Алла. – Представляю, сколько времени нужно лишь для того, чтобы растопить печь! Мне стало обидно. – Никакую печь мне топить не надо, у нас газ… – Какой газ? – не понял Ашер. Пришлось рассказывать. Сначала я пыталась быть объек- тивной и не скрывать проблем, которые нам приходится прео- долевать. Потом стало неловко за наше время, и я начала приукрашивать. Тем не менее, то Алла, то Ашер недоуменно разводили руками – «Это же глупо!», а я отвечала, что историю не выбирают. Потом попыталась разузнать у Аллы про одежду. Почему они носят одежду из листьев? – Мы предпочитаем делать ее из листьев олана потому, что это практично. Листья, из которых сплетена одежда, продо- 226

Влади Смолович лжают жить еще год. В итоге одежда всегда чистая, теплая, тело в ней дышит. Очень удобно. – Эти листья живые? – я не поверила своим ушам. – Что в этом странного? Мне кажется, люди издавна меч- тали об одежде, которая сама собой восстанавливается. Порва- лось платье – повесь на солнышке – к утру дыра зарастет. Потому листья нельзя красить, что они живые. Для украшения и разнообразия можно вплести в одежду из олана цветные ленты или даже вставить кусочки ткани. – Ты сама одежду делаешь? – Нет, это делают жуки-вязальщики. У нас есть парочка. Приносишь листья из питомника, сажаешь этих жуков в кор- зину с листьями, говоришь им, что сплести, и они начинают ра- боту. Когда работа – в основном – готова, надеваешь полуфабрикат на себя, и они подгоняют по фигуре. Я поняла, что после «говоришь жукам» меня уже никто ничем не удивит. – Можно на этих жуков посмотреть? Алла достала из встроенного шкафа небольшую деревян- ную коробочку. Показала двух длинных – четыре или пять сан- тиметров жуков, лежавших рядышком на лежаках из пластика. – Они спят? – Спят? Они выключены! Они не живые, это микророботы. Их просто прозвали жуками. Они и обувь могут делать. Я представила, как по моей ноге ползают жуки с листьями в зубах. Не понравилось. Я вытащила из кармана халата часы и открыла крышечку. Три часа десять минут. – Сколько времени у вас? – У нас? – Алла непонимающе уставилась на меня. – Ты разве не знаешь? Я хотела сказать, что хочу убедиться, что время, которое показывают мои часы, совпадает с их временем. Но Алла пе- ребила – повернулась к Ашеру и воскликнула: – У нее нет имплантатов! Я забыла об этом! 227

Фантастический салат И повернувшись ко мне, объявила: – Сейчас два часа сорок минут. Разница полчаса. – Мне нужно вернуться домой к пяти. У нас осталось два часа и двадцать минут. После пяти муж начинает ворочаться и лучше всего вер- нуться до этого – во избежание лишних вопросов. Поправила съехавшие наушники. – Ашер, где вы их взяли? – Неподалеку есть склад всякой всячины. – Значит, здесь бывают люди, которые не знают эсперанто? – Последний раз я видел человека, не знавшего эсперанто лет двадцать назад. – Сколько тебе лет? – удивилась я. Мне казалось, что ему лет тридцать или чуть больше. – Сорок восемь,– с гордостью ответил он. – А мне сорок девять,– добавила Алла. Я посмотрела не нее с завистью. Мой возраст. Но я – по срав- нению с ней – драная раскормленная кошка. – Какая у вас продолжительность жизни? – Пока не надоест,– ответил Ашер. И, по тому, как он по- смотрел на меня, поняла – острит. – Главное – подольше быть молодым, – И начал рассказы- вать, как они заботятся о здоровье. Я внезапно почувствовала усталость – все-таки глубокая ночь. – У меня есть маленькая просьба,– сказала я извиняющимся голосом. – Нельзя ли кофе? Алла кивнула. – Кофе будете пить, когда вернетесь домой. А у нас есть дру- гой бодрящий напиток, получше кофе. Через нескольку минут на столе стояли три чашки дымяще- гося светло-коричневого напитка. Вкусом он напоминал кофе с корицей и пряностями. – Вы первый раз перенеслись в другое время?– неожиданно спросил Ашер. Я кивнула. 228

Влади Смолович – Уверены, что сможете вернуться назад? В глазах потемнело. Я несколько секунд тупо смотрела на него, не зная, что ответить. И еле выдавила из себя: – Надеюсь… Ашер кивнул так, словно именно такого ответа ожидал. – Вы помните, что делали с часами, перед тем, как перене- слись в наше время? Не надо повторять эти действия, просто покажите. Я всего лишь поставила стрелку будильника на шесть утра. А если бы поставила на пять или на семь – что изменилось бы? – Я боюсь пробовать,– честно созналась я. – Попробуйте,– Алла с любопытством смотрела на меня. – В худшем случае, вернетесь назад. Мне не верится, что это про- изошло из-за обычных часов. Это было бы лучшим исходом, а не худшим. Пусть этот век продвинутый, но я к своему привыкла. Тем более, что уже могу обогатить человечество новыми знаниями. Например, что в XXII-м веке глобальное потепление сменитсяпохолоданием. С замиранием сердца я повернула кольцо. Стрелка будиль- ника сдвинулась на семь. Ничего не произошло. Я передвинула стрелку на восемь, потом на девять. – Я так и думал,– сказал Ашер. – Это не из-за часов. Нали- чие какого-то предмета в руках не могло вызвать подобный эф- фект. Просто перемещение по времени случайно совпало с моментом, когда вы крутили часы. Я сорвала с себя наушники. Меня попытались успокоить – но разве они понимают, что это значит – навсегда расстаться со своим миром? Миром, в котором остались все те, кто мне бли- зок и дорог. Меня охватила такая злость, что я схватила часы за цепочку и изо всей силы, с размаха, грохнула ими по столу. И в то же мгновение мгла поглотила меня. 229

Фантастический салат ТРИ ПРОФЕССИИ (Ученье юноши) В старинные времена, когда еще люди с планеты на планету на ракетах летали, жил в Европе старый и Прославленный Звез- доплаватель. И был у него сын чудаковатый, который к полетам космическим влечения не выказывал. Пришло время, кончил сын школу, и послал его отец в зна- менитейшей центр имени Альфы Центавры науки космиче- ские изучать. По прошествии года сын возвращается, и отец спрашивает его: «Ну, сынок, каким наукам обучился? Астро- физике или внеземной геологии?» Сын же отвечал: «Ах, ба- тюшка, я старинные науки изучал: как своими руками электронные платы мастерить, как самому программы ком- пьютерные писать». «И это все?» – удивился и огорчился отец. «А как же космические науки?» – и отослал сына в другой центр, который имя Тау Кита носит, космические науки изу- чать. По прошествии года возвращается юноша домой и снова перед отцом ответ держит – какие науки изучал? Космическую навигацию или внеземную биологию? «Ах, батюшка» – отвечал юноша. «Я этот год посвятил познанию красоты в природе и в словах человеческих, изучая эстетику и философию». «Да как же ты мог философию прежде небесной механики изучать!» – воскликнул огорченный отец и послал сына в тре- тий центр – имени Эпсилон Эридана – уму-разуму набираться. 230

Влади Смолович Когда же учение закончилось, и юноша воротился домой, отец по-прежнему сурово спрашивал: «Каким наукам ты на этот раз обучался?» «Ах, батюшка, – отвечал сын. – Науки самые незаменимые изучал. Историю театра древнегреческого и терраформирова- ние». «Какая же связь между ними!» – вскричал опечаленный отец. «Уж не сцене театра ты собираешься терраформирова- нием заниматься?» «Именно так, – отвечал юноша. – Театр должен быть так по- строен, чтобы зритель в нем любой вымысел за правду считал». «Так ты вместо того, чтобы исследовать планеты и звезды, людей со сцены смешить собрался?» Рассердился Прославленный Звездоплаватель и выгнал юношу из дома. А слугам-роботам своим велел имя сына из се- мейной базы данных удалить. Пошел юноша своим путем-дорогой – на мир поглядеть, себя показать, и спустя время пришел к городу, раскинувше- муся кольцом вокруг прекрасного сада, в котором видны были мраморные статуи и фонтаны, дворцы и павильоны, а на де- ревьях того сада павлины и райские птицы сидели. Прекрасный сад этот был обнесен ажурной оградой, которая была не менее замечательна, чем и то, что виднелось за ней. Хотел юноша зайти внутрь, то городской голова остановил его: «Туда нельзя ходить. За оградой страшные собаки – на- брасываются на людей и на свалку уносят». И действительно – стоило ему лишь рассказать об этом, как появились две страшные собаки. Глаза сверкают объективами, уши – локаторами, зеркально отполированные бока глаза сле- пят. Пошел юноша вдоль ограды, любуясь прекрасными пейза- жами и строениями, и примечая страшных собак, гуляющих по аллеям. Тут он увидел, что одна из собак на переднюю лапу хромает. То ли шарнир развинтился, то ли синхронизация на- рушилась. 231

Фантастический салат Стало ему жалко собаку, и он подозвал ее к себе. Собака подошла, посмотрела в глаза юноше, и не увидела в них ни об- мана, ни коварства. «Просунь свою больную лапу между прутьями ограды, – сказал юноша. – У меня инструменты есть, я многое делать умею». Снял с плеч вещевой мешок и достал нужные для лечения лапы инструменты. Собака же, увидев на- стоящие инструменты, еще большим доверием к нему прони- клась. Выправил юноша развинтившийся шарнир, припаял отпав- ший проводок. А на прощание скопировал на самодельный анализатор программу, которая собакой управляет. Три дня и три ночи сидел юноша возле ограды, изучая про- грамму. На четвертый день выявил в программных кодах вирус, созданный черным интеллектом. Вирус этот делал несчастных собак злыми и агрессивными. Позвал он ту собаку, которой лапу чинил, и сделал ей бина- рную прививку. Стала собака доброй и ласковой. Кликнула она других собак, чтобы и тем юноша прививку делал. По случаю избавления города от чар черного интеллекта был устроен праздник во дворцах и павильонах прекрасного сада. В складах сада горожане отыскали множество ценных вещей, нужных городу. Городской голова предложил юноше остаться в городе, и даже стать его почетным гражданином. Немного времени спустя решил юноша путешествие продо- лжить. Собрал вещмешок и отправился в путь. Дорога проходила мимо Центра Сосредоточения Мудрости, где и решил заночевать юноша. Но слуги его в Башню Мудро- сти не пустили, объяснив, что вход только для мудрых. Его же отправили ночевать в многоэтажном скиту, что возле Башни. Утром опять направился юноша в Башню – хотя бы со слу- гами о жизни поговорить. Выслушал его слуга Мудрости, что на входе стоял, и, узнав, что юноша три года науки различные изучал, на первый этаж пропустил. На первом этаже встретил его слуга Мудрости с бронзовым жезлом в руке. В одеждах его также были бронзовые нитки 232

Влади Смолович вплетены, а по стенам картины в бронзовых рамках развешаны. Говорили коротко, ибо слуга Мудрости узнав, что юноша фи- лософию изучал, на второй этаж отправил. На втором этаже встретил его другой слуга Мудрости с се- ребряным жезлом в руках и в одеждах, серебряными нитками украшенных, на стенах там картины в серебряных рамках ви- сели. Долго беседовал юноша со слугой Мудрости. Когда же узнал, что юноша целый город от собак, пораженных вирусом черного интеллекта спас, то на третий этаж отправил, где слуга Мудрости золотой жезл в руках держит, и одежды у него были желтые. После долгой беседы подвел слуга Мудрости юношу к па- радной лестнице. И увидел юноша, что с высокого этажа по лестнице спускается скромно одетый человек. «Он мудрее всех», – сказал слуга Мудрости. «Почему же он в простых одеждах ходит?» – удивился юноша. «Настоящей мудрости не нужны пышные одежды. Настоящая мудрость заключена вну- три нас и проявляется через поступки и деяния наши, а не через слова». И с тем наставлением отправился юноша дальше. Через три дня встретился ему центр познания гармонии. На небольшом холмике, среди цветов и фонтанов был устроен ам- фитеатр, собравшиеся в котором обсуждали – как достичь гар- монии? Уселся юноша скромно в последнем ряду и начал слушать речи. А, надо сказать, желавшие полной гармонии до- стичь, уже долго свои проблемы обсуждали, чем порядком друг другу надоели. Приметив нового человека, спросили – не слу- чайно ли он здесь оказался? Или у него есть, что сказать? «Я не слышал всех ваших речей, – скромно сказал юноша. – И потому судить о них или пытаться добавить к ним что-либо не могу. Я думаю лишь, что вам так трудно прийти к соглаше- нию потому, что вы край свой издавна любите, и никто не хочет расставаться с тем, что было сделано им доселе. А вы пред- ставьте себе, что хотите Город Всеобщей Гармонии на другой планете построить. Методом классического терраформирова- ния, начав с нуля. Там вы достигните гармонии, ибо ничего из 233

Фантастический салат прошлого вас тяготить и останавливать не будет. Ибо прошлое ваше – гири на ногах ваших. А когда план в деталях готов будет – перенесите его на Землю, в пустынное место. Это – как дру- гая планета, но проще, ибо атмосферу создавать не надо и по- года земная всем нравится.» Слова юноши всем понравились. И сказали ему: «Ты юн, но речи твои замечательны. Присоединяйся к нам». И стал юноша вместе с ними Город Всеобщей Гармонии на пустыре строить. И видную должность в том строительстве по- лучил. Ежели вы еще об этом городе не слышали – значит, не за- кончили они еще дело свое. 234

Тарс

Фантастический салат СВЕТОФОР Сухая, въевшаяся пыль застилает взгляд, мешая видеть происходящее впереди. Только внутренний свет позволяет про- биться сквозь пелену. А впереди – вечное движение. Такое по- стоянное и однообразное, что уже предсказуемое. Справа всегда красный закат – вдаль, слева белый рассвет – всегда к тебе. Однообразность иногда прерывается невнятным ощуще- нием где-то на конечностях. Вот как сейчас – сначала легкий укол, следом давление. Немного погодя опять... свобода?.. при- ходящая с некоторым рывком – вниз, и сразу исчезает. Сегодня будет дождь – солнце почти не слепит, закрытое тя- желыми облаками, которые, лениво двигаясь вслед за ветром, незаметно темнеют. После дождя я вижу лучше. Пыль гряз- ными потоками стекает вниз, освежая, промывая, освобождая взгляд от пелены. Это если он сильный – дождь. Бывает иначе – несколько капель упадут на макушку, нехотя сползут по ко- зырьку, если не растают раньше, и на этом все. Вчера случилось невиданное. Соседа, глядящего на восток, укрыли сплошным черным чехлом. Когда-то говорили, что после такого ты никогда не вернешься. На твое место придет новый, или оно опустеет вовсе – до следующего события. Долго думал, боюсь ли я, что и меня накроют чехлом – не смог ре- шить. То ли близка эта рутина, греет осознание своей уместно- сти, значимости. Когда ты на своем месте, с полувзгляда можешь заметить любые изменения – и отреагировать на них – 236

Тарс это воодушевляет. То ли обрыдла эта однообразность, когда всегда знаешь, чем закончится день, чем начнется, что будет между и посреди. Особенно – когда не понятно, зачем это все? Особенно – когда кто-то ругает со стороны. А вдруг они знают, почему и зачем? А вдруг – они правы, не я? Отвлекшись от очередного приступа меланхолии, я подмиг- нул проезжающим и переменил цвет на зеленый. В любом слу- чае скоро снова всю ночь мигать желтым и пугать птиц, думал я, отсчитывая положенные двадцать секунд. 237



Нина ЯГОЛЬНИЦЕР

Фантастический салат БЕССТЫДНИЦА Сестры Имельды в монастыре сторонились. Нет, в обители Святой Магдалины, конечно, не чужды были подлинной христианской любви к ближнему. Да и из восьми- десяти двух сестер-послушниц только три оказались там по причине сиротства, все же прочие были отправлены в обитель на перевоспитание судом Святой Католической церкви. Однако сестра Имельда отчего-то все равно никак не врастала в общину раскаявшихся грешниц. Все у нее было как-то не по-людски, с самого рождения, будто Имельду еще в колыбели отметил своей печатью сам Лу- кавый (хотя чего ему искать-то в тесных улочках-каруджи, где кроме скобяной лавки папаши Антонио, да трактира, спокон веку не было ничего примечательного). А все началось с того, что мать новорожденной Имельды после шестых своих и превесьма тяжелых родов была напрочь лишена молока и сдуру позвала в кормилицы соседку-вдову, оставшуюся с дитем на руках. Эта горемычная молодуха (к тому же, лентяйка и белоручка) была бедна, как мышь за печью, но отчаянно горда, и милостыни не принимала, зато охотно сог- ласилась кормить соседскую дочурку за две порции еды и два сантима в день. Кто ж знал, что она не только нищая, но еще и умом скорбная… Качая обоих детей, она распевала странные гортанные песни или вовсе декламировала вслух какую-то та- рабарщину, которую называла “французской поэзией”. 240

Нина Ягольницер Через год такого непотребства мать Имельды уже была убеждена, что муж этой сумасшедшей помер от позора, и отка- залась от ее услуг. Но оказалось – поздно. Вредоносные семена уже были посеяны в младенческой душе и дали свои неожи- данные всходы, когда четырехгодовалая девочка повадилась в гости к лицедею, жившему в полуподвальной каморке под пе- карней. Этому старому безбожнику было не меньше сорока лет, а он тетешкался с крохой, будто с котенком, разыгрывал перед ней представления со своими деревянными куклами и даже научил Имельду петь фривольные куплеты о влюбленном менестреле. Родители только руками разводили, но как было поспеть за не- годницей, когда еще пятеро паршивцев требовали заботы и ухода? Дальше все становилось только хуже. Имельда научилась читать (не иначе, от того же лицедея), и завела тесную дружбу со своим молочным братом Пио, чья бесноватая мамаша успела выскочить замуж за какого-то проходимца, торговавшего не- пристойными книжонками, которые возил из Венеции. Уже в девять лет оба неслуха, обряженные в невообразимое тряпье, учиняли перед соседской детворой потешные действа из каких- то безбожных выдумок с глупейшими названиями, вроде “Бо- жественная комедия” и “Одиссея”. К счастью, мальчугана приемный отец сумел приструнить, отправив учиться в какую-то “школу искусств”, где, как надея- лась мать Имельды, из него, наконец, выбили лишнюю дурь, а саму Имельду устроили в обучение к вышивальщице. Та была особой набожной, нравом отличалась крутым и руку имела тя- желую, так что матушка со спокойной душой препоручила вос- питание младшей дочери такой надежной наставнице и наконец вздохнула с облегчением. Однако народный опыт гласит, что на гнилом подклете даже сарая справного не поставить. С малолетства подверженная дурным влияниям, Имельда с годами все глубже увязала в своем беспутстве. 241

Фантастический салат С грехом пополам обучаясь ремеслу, нравом она отличалась вздорным, пререкалась с наставницей по любому поводу, все желала делать по-своему и выдумывала какие-то странные узоры, какие на кухонном полотенце, и то вышивать непри- лично. Более того, хотя ей уже давно сравнялось четырнадцать, и девичьей статью она была не обделена, Имельда и слышать не хотела о замужестве, несмотря на предостережения матери, что девка-перестарок восемнадцати лет отроду приглянется разве что ошалевшему от одиночества и возни с отпрысками вдовцу. Гром грянул, когда девице было шестнадцать. Наставница, уже чаявшая избавиться от строптивой воспитанницы и хлопо- тавшая о предоставлении той звания мастерицы, вошла в ее ка- морку, чтоб выбрать из законченных работ те, что произведут должное впечатление на главу ремесленного цеха. На самом же дне рабочего сундука Имельды она обнаружила нечто страш- ное: вышитую картину два на два локтя, изображающую голую женщину в обнимку с крупным щеголеватым гусем. Онемевшая от ужаса вышивальщица с четверть часа стояла с этой гадостью в дрожащих руках, а затем, голося, как пла- кальщица на похоронах, ринулась на поиски ученицы. Оттаскав ту за волосы и отхлестав по щекам, она грозно вопросила, что за дрянь та хранит у себя в вещах, и где ее взяла. На что бес- стыдница, не опуская глаз, заявила, что сие вовсе не дрянь, а гобелен “Леда и лебедь”, который ей заказала ее бывшая кор- милица, ныне весьма важная дама и жена крупного книготор- говца. Стоит ли рассказывать о последствиях… Упомяну лишь то, что непристойная путаница ниток полетела в огонь, а Имельда, глотая слезы и прижимая мокрый лоскут к распухшей щеке, той же ночью ушла от наставницы, вышвырнутая за дверь с одной сменной камизой и шестью катушками ниток на дне холщовой сумки. Одинокая и всеми отверженная, Имельда быстро покати- лась по наклонной. Мать только плакала и крестилась, слыша от доброжелателей, как дочь живет в мансарде, снятой у какой-то 242

Нина Ягольницер старухи, и ради куска хлеба занимается чем-то темным – то ли развратом, то ли торговлей снадобьями от дурных хворей. А может, вовсе на картах гадает или вытравливает незаконно при- житых младенцев из утроб всяких потаскух. Доподлинно из- вестно лишь то, что к ней ходят женщины и мужчины всех возрастов. Бабы нередко покидают мансарду в слезах, а муж- чины бормочут что-то, улыбаясь блаженно и успокоенно. Срам, да и только… Разумеется, власти не дремали. Через два года такой греш- ной жизни на Имельду поступил донос в городскую управу от одной из женщин, чей муж посещал распутницу особенно часто и был, наконец, уличен супругой. Девицу арестовали, но, приняв в разумение молодость и полное отсутствие в ее жилище орудий бесстыжего ремесла, в крепость не отправили, заменив заключение на пожизненное послушание в обители кающихся грешниц. Справедливости ради заметим, что Имельда ни разу не возразила судье, безро- потно приняв свою участь и, похоже, готовая обратиться к Гос- поду. *** В обители уже отужинали, подмели церковный пол после вечерней мессы, совершили полуночную молитву, и монастырь погрузился в глухую тишину. Только в келье Имельды все еще горела свеча, а на грубом столе лежала толстая тетрадь, сшитая из листов с расписаниями дежурств по кухне, двору и хозяйству, густо исписанных с об- ратной стороны. Имельда, уже сбросившая хабит и апостольник, в одном чепце и нательной камизе что-то спешно дописывала на по- следнем листе. В дверь постучали, и послушница с пером в руке бросилась открывать. – Тише, девочки, ради Бога, – прошептала она, пока в келью вереницей входили сестры с табуретами и ведрами в руках. 243

Фантастический салат Здесь у всех были привычные места, и уже через пять минут послушницы споро расселись вокруг стола, а Имельда озорно улыбнулась: – Как вы от меня на службах нос воротите – умора! Вам бы всем – да в театре лицедействовать. Сестры захихикали, а рыжая, остроносая Лола подмигнула: – Зато матушка в жизни не догадается. Ну, давай, Мели, чего там дальше с нашей Лаурой-то было? Имельда взяла со стола рукопись: – Вот, только перед вашим приходом и дописала. Совсем ма- маша умаяла за сегодня. Ну, слушайте… “Глава восемнадца- тая. Опальный рыцарь”... 244

Нина Ягольницер БРАТ В спальне было полутемно, только облепленная потеками воска жирандоль освещала занавеси кровати и едва заметное на подушке бескровное лицо. Король умирал, это уже было оче- видно. Придворный врач, сгорбившись у окна, бормотал молитву. Старый камердинер, почерневший от горя лицом, беззвучно плакал, не утирая слез. У самой кровати на коленях стоял кан- цлер, обеими руками сжимая ладонь короля. – Тео, – шептал он, – Тео, брат. Да куда же ты, черт тебя дери! Ну же! Умирающий разомкнул воспаленные веки и улыбнулся по- тускневшей зеленью глаз, стискивая последним усилием руку друга: – Рори, – прошелестел он в ответ, – не вздумай реветь на по- хоронах, слышишь? Теперь все на тебе. Я так ничего и не успел. Давай завещание. Не разжимая руки, канцлер полез куда-то под камзол и вы- простал лист гербовой бумаги с массивной печатью. Король поднес его к глазам и бессильно уронил руку: – Не вижу… ни строчки. Я и сына не успел увидеть. Все думал – какие мои годы… Еще женюсь, все по-божески сде- лаю. Кто б подумал, что все так выйдет. Я даже не помню его мать… А ведь пятнадцать лет назад казалось – никого больше так не полюблю. 245

Фантастический салат Умирающий издал короткий каркающий смешок и совсем не по-монаршьи взъерошил канцлеру волосы: – Рори. Парень почти взрослый. Тебе быть регентом всего четыре года. Прошу тебя, брат… вырасти из него короля. Я знаю, ты сможешь. Ты никогда меня не подводил. А если что еще Господь удумает… на тебя одного надеюсь. Только потому и ухожу бестревожно. Давайте… В дрожащие пальцы сунули перо. Канцлер, закусив губы, смотрел, как лакеи подкладывают под плечи короля подушку… и вдруг шагнул вперед, выхватывая лист. – Нет, – отрезал он, – Тео погоди. Не подписывай это. Вы- слушай меня… В угасающих глазах мелькнула растерянность, а спальня уже набухала шумом, и кто-то схватил канцлера за плечо: – Сэр Родерик, что за блажь? – раздался у самого уха ярост- ный шепот врача. Канцлер стряхнул его руку: – Да погодите же! Тео, брат… Послушай меня, ты должен знать! Я не могу… Я должен был раньше сказать… – Отведите канцлера! – властный бас коменданта рассек гвалт голосов, – ему дурно! Камердинер, подайте завещание! – Не смейте! – у канцлера тряслись губы, глаза на бледном лице казались черными безднами, – я не позволю! Но гербовый лист просто вырвали из руки и подали королю. Тот с трудом подписал. Откинулся на подушки, хрипло втяги- вая воздух. – Быстрее, свидетели! Врач, камердинер, старший егерь… Все по очереди ставили подписи, слыша, как угасает прерывистый хрип. – Я не подпишу! – Сэр Родерик! – Нет! – Сэр Родерик, поздно! Его величество король Теобальд Тре- тий покинул нас. 246

Нина Ягольницер Канцлер умолк, будто по губам ударили ладонью. Шагнул к самому изголовью, неверяще глядя в лицо умершего. Скло- нился над телом короля и тихо поцеловал в лоб. – Прости меня, Тео, – одними губами произнес он, – про- сти… Он слышал, как позади него сановники один за другим по- кидают опочивальню. Прямо за спиной лязгнули о паркет ножны, и пальцы ко- менданта коснулись плеча: – Сэр Родерик, – пробормотал он глухо, – держитесь. Кля- нусь, если б я мог облегчить вашу скорбь… Канцлер не повернул головы: – Зачем вы вмешались? – бесцветно спросил он. – У меня было всего несколько минут. Я бы успел его остановить. – Уходящего не остановишь. Вы сделали все, что могли, сэр, – в голосе коменданта была обычная усталость человека, не умеющего утешать. – Да, – сухо отсек канцлер, – сделал. Я собственными ру- ками вырыл могилу династии Тео. Я предал моего короля. Моего друга, которого я любил, как дюжину братьев. Резко обернувшись, он отчеканил: – Тео даже не прочел завещание. Он доверял мне до самого конца… А я солгал ему, обещая сделать из его бастарда короля. Я был у его матери перед тем, как составлять завещание. И видел нашего будущего монарха. Он слабоумен. 247

Фантастический салат ДУШЕНЬКА Дорианна закрепила последнюю шпильку, несколько секунд смотрела себе в глаза и наконец, удовлетворенно вздохнув, под- мигнула мне: – Доброй ночи, душенька. Громко щелкнула крышкой несессера, будто ставя точку в конце длинного дня, и устремилась к двери в шелесте юбок и удушливых облаках дешевых духов. С Угодником она не по- прощалась, но так ему и надо – если его самомнение продавать полуфунтовыми пакетами, как лакричные леденцы, то хватит до следующей Пасхи. Дорианна всегда уходит последняя: она всего лишь актриса миманса, но из-за крайней хилости сложения вечно играет вся- ких нимф, русалок, белок, стрекоз и прочую тварь, после которой нужно долго разгримировываться. Кстати, она вовсе не Дори- анна, а обыкновенная Фанни, но это уютное имя, по ее мнению, не вяжется с драматическим обликом театрального лицедея. Смешно… Но в нашем театре свое собственное имя без ложного фасона носят только двое: примадонна Кэтрин Ост и я. Меня зовут Душенька. Странное имя, куда больше подхо- дящее ленивой и балованной кошке или, в крайнем случае, не слишком любимой, но полезной подружке. Но никак не зер- калу-трельяжу в резном окладе английского ореха. Однако я дорожу этим именем, хотя досталось оно мне не в добрый час. Зеркала вообще либо до неприличия сентимен- тальны, как я, либо до отвращения циничны, как Угодник, и 248

Нина Ягольницер между этими крайностями лежит целый калейдоскоп характе- ров. Все зависит от того, куда тебя занесет судьба, а это не в последнюю очередь связано с твоим размером и предназначе- нием. Худшая из судеб – это вечный плен в дешевой пудренице из тех, что носят секретарши, мелкие чиновницы и прочий канце- лярский кордебалет. Грошовые карманные бедолаги, как пра- вило, ни черта в жизни не видят, кроме суматошного нутра захламленной сумочки, зато слушают бесконечный каскад сплетен, подковырок, бабьей болтовни о начальстве, мужьях своих и чужих, женских недомоганиях и скидках на белье, обувь и другие, такие же дешевые пудреницы. Поверьте, нет ничего печальнее зеркала, которое, не имея собственного опыта, до краев налито чужими помоями, и, не имея о жизни ни малейшего представления, с усталым апломбом учит этой жизни других… Мне же повезло: дорогое будуарное зеркало обычно ведет степенную и упорядоченную жизнь. Если только не угодит в бордель, хотя и это на любителя. Когда-то я была образцом мещанского благополучия: прямо из мастерской краснодеревщика меня доставили в особняк се- мейства Рокмор в качестве свадебного подарка для новоиспе- ченной хозяйской невестки. Это было почти век назад. Первое поколение хозяев не прибавило мне житейской зре- лости, превратив в чувствительную и романтичную особу, на- подобие Амели Рокмор, сестры хозяина: старой девы, никогда не видевшей в жизни ничего страшнее ушастой кухонной мыши, размером с булавку. Однако будуарный трельяж знает о семье то, чего чаще всего не знают даже горничные -самые осведомленные в мире люди. За пятьдесят восемь лет службы в хозяйской спальне я ви- дела все: первые неуклюжие брачные ласки и уродливые су- пружеские ссоры, родовые муки и прибегающих ночью в родительскую постель малышей, напуганных темнотой и ше- потом ветра в каминной трубе, пьяные скандалы и такие же пья- 249