иZOOминка

иZOOMинка Королева Шантеклера или белая ворона И однажды в студёную ночь В стае чёрных ворон, одинаковых Родилась нерадивая дочь. Г. Татарченко, Ю. Рыбчинский При всех подколках и издевательствах мораль- ного и психологического характера, служащие этой организации, нашли в Фаине что-то, что где-то в глубинах мозгов, заставило их почувство- вать в ней королеву. Осанка ли? Следы ли былой красоты? Высоко собранные на японский манер седые волосы? Взгляд, исполненный, пусть порой и смешного, на их взгляд, достоинства. Необы- чайная гордость и неподкупность. Вот дура, взя- ток она не берёт! И дорогу перекрывает умным деловым людям. И кричит, как сумасшедшая: «Вы обманываете государство! Обкрадываете его! Я не позволю! Пока я здесь работаю, я выведу вас всех на чистую воду!» Ага! Она не позволит! Да кто ты такая, тварь недоделанная? У нас семьи, дети! Их кормить надо! А у неё что? Неизвестно с кем прижитая дочь! Вшивая однушка, да и та в её собственности, пока она тут работает. А так, много будет выпен- дриваться – быстро вылетит из неё вместе со сле- дом своего греха. Правда, след этот был красивым и похожим на саму Файку. «Королева Шантекле- ра» – было просто прозвище! У неё, и вправду, был 101

Лидия Эммануилова взгляд королевы! Доброй, умной, правда немного смешной в её устаревших и выцветших нарядах, переделанных, а скорее, талантливо смоделиро- ванных ею же из какого-то старья. Чувствовали в ней королеву, но за глаза уничижительно звали Файкой. Зависть, ненависть, неприятие чистой души, страх быть не в стае, заставляли их всё это вкладывать в такое имя и понимающе смотреть друг на дружку. Сейчас, в силу своего возраста, я бы даже назвала это гонением. «Фаечки всего мира, объединяйтесь», – бросила бы я клич. Ко- ролева Фаина Александровна без королевства. Хотя почему? Вотчина у Фаины была. Ею были её знания, её авторитет очень и очень знающего работни- ка, эксперта по проектам зданий и сооружений. Она сидела в проектно-сметном отделе Дирек- ции строящихся рисовых совхозов и ороситель- ных систем. Наверное, государству, думала я тог- да, нужен был небольшой процент таких хороших специалистов, чтобы построенные им здания ру- шились хотя бы лет через пять-десять, а не через год. Такая концепция держала нашу королеву на плаву и кормила на зарплату инженера. Слушая простодушные рассказы-байки о том, что она из остатков различных колбас, в основном ливер- ной, приправленной зеленью и луком, делала го- лубчики, сотрудники её отдела воротили носы и изображали рвотные позывы у неё за спиной. В систему вошло ждать Фаину у входа в кабинет и делать лживые комплименты её нарядам и оче- редной рюшечке ветхого платья. Об огромных самодельных шляпах я вообще говорить не хочу 102

иZOOMинка и не буду. Особую изобретательность и даже изощрённость проявляли сотрудники, когда Фа- ина Александровна, услышав от двух близких ей по материальному положению сотоварок, мате- рей-одиночек, что где-то рядом «дают» дешёвые и заведомо гнилые овощи, бежала сломя голову, чтобы занять очередь. Выстоять за ними длинню- щую очередь и, часто опаздывая с перерыва, с ви- новатым видом умолять секретаршу босса поло- жить их до вечера в холодильник. – Что же это вы, Фаина Александровна, госу- дарственное время на свои личные нужды тратите? Фаечка активно краснела, но иногда отби- валась: – Да я за один свой рабочий час делаю больше, чем вы вместе взятые за три дня! В ответ – оглушительный взрыв хохота. Мне хотелось плакать в такие моменты. И Фаин взгляд: «Ничё, Линка, прорвёмся». А после работы: «Пойдём ко мне, перекусим чего-нибудь, попьём чайку». Ей нужна была хотя бы моя секретарская душа. Вспоминаю о голубцах: «Разве что чайку, мне сегодня подогнали коробку конфет за срочную левую работёнку. Но не знаю, смогу ли...» – ищу я пути к отступлению. Королева понимает всё. А иначе кто её на трон посадит?.. «А может, возьмешь своей девочке конфетки?» Огромные красивые глаза ответили мне, что я же знаю её мнение насчёт взяток. Знаю. Особенно таких. Её человечный этикет сказал: «В следую- щий раз, да?» Мой бесчеловечный подтвердил: «Конечно, нет проблем!» Интересно, равноцен- 103

Лидия Эммануилова на ли была наша боль от такого взаимно соблюда- ющего этикета. Всё же судьба должна была привести меня в квартиру Фаечки. Ну, как нам, двум дурам, двум неприкаянным душам, было не пересечься в этом мире. Наверху знают, что делают. Муж был в ко- мандировке и я, получившая на этот раз аж три шоколадные плитки фабрики «Бабаево», напро- силась к инженеру в гости. И вот мы у неё в доме. Ничего примечательного, обычная совковая од- нокомнатная секция. Нищета, но средней пар- шивости. Обшарпанный холодильник, такой же чайник, стёршийся коврик под журнальным сто- лом и неожиданные ярко-красные чайные круж- ки и блюдца. С одной из бабаевских плиток мы пьём чай. – Мамуля, я бы тоже выпила с вами чаю. – Присоединяйся, дочь. – Королева и королевишна… – Вот, готовимся в ВУЗ. По моим стопам пошла дочура. А я пошла по стопам её бабушки, моей мамы и тоже ращу дочь одна. И тоже всеми прав- дами и неправдами готовлю её к поступлению. Все деньги уходят на частных преподавателей. Хорошо, что ей нравится моя специальность. Мне было тепло с ними. Доброжелательность и юмор били через край. Это был праздник души в бедной квартире с людьми с богатым сердцем. Они не задумываясь, дарили мне своё тепло, дели- лись своим позитивным видением мира. Необъ- яснимое чувство умиротворения владело мной. Я не хотела уходить от них и уже думала о том, как вернусь сюда ещё не раз. В голове строились 104

иZOOMинка планы тактики и стратегии по обману мужа. Ведь было понятно, что его добровольного согласия на посещение этого дома я не получу. Мы были с ним по разные стороны баррикад – он воевал за стаю чёрных ворон, а я – чёрной не была, но к белым ещё не примкнула. Ладно, где я и где королева! Она вызвалась проводить меня до самого дома, и я еле отбилась. Я проснулась под утро, и подленькие мыслишки терзали меня. «Как я сегодня на виду всего кол- лектива сотрудников буду с ней общаться?» А Фая приняла меня здесь, влажной тряпкой протёрла свободный стол, сама притащила печатную ма- шинку и стул. Решение пришло в самый послед- ний момент по выходу из лифта. Я невольно даже оглядела себя – не побелела ли я реально? – Линочка, утро доброе, как ты, как вчера до- бралась? Неуверенные несколько шагов в мою сторону для лёгкого дружеского объятия. Мои шаги были тверды – я крепко обняла королеву, гордясь, что удостоилась её дружбы. Отвисшие челюсти и рас- ширившиеся зрачки противоборствующего лаге- ря нам не помешали. Фаина Александровна сразу всё поняла, она же – королева! Ей по сану по- ложено. 105

Лидия Эммануилова Отелло Часть первая. Марафет Аудитория № 68. Шум, гам и я, женщина-де- вочка вместе с трёхмесячным лялюнчиком в жи- воте. Девчонки, мальчишки, хотя им уже по сем- надцать-восемнадцать лет, и старики – им по двадцать один-двадцать два, поступившие в ВУЗ со второй или энной попытки. Жемчужина курса Эвелина Савиева приглядывается ко мне, но уже некогда объясниться, преподаватель вошёл в ау- диторию. Обожаю его. Во время лекции Эвелина несколько раз оглядывается на меня. Что со мной не так? Голова, правда, немного кружится, но это естественно в моём положении. Лекция мне нра- вится, я учусь там, где мечтала учиться. На пятиминутном перерыве между парами, Эвелина сообщает мне, что я очень бледная, и это вызывает у неё опасения. Соглашаюсь и говорю, что гемоглобин у меня очень низкий и даю ей сло- во, что приобрету нужные витамины. И я не вру, ребёнок мне дорог, я не дам ему страдать из-за моей безответственности. – На большой переменке я тебя намарафечу хотя бы, – говорит мне Эвелина. – Хватит всем свою дорогую косметику раздавать просто так, а самой не краситься. – А ты умеешь это делать? – растроганная такой заботой, задаю я глупый вопрос. 106

иZOOMинка – Ты что, забыла? Я же диктор на телевидении, меня марафетят каждый день. А бывает, что нет стилиста, и я всё делаю сама. – Ну, ладно, извини, просто мне всё это так не- привычно, да и… – Что и? Твой Самуильчик устроит разгон? Так мы ему всем курсом всё и объясним. Не волнуйся. Сомневаюсь, но разрешаю ей совершить такую революцию по изменению моей внешности. О, да я, оказывается, красавица! А я и не зна- ла! Причём Эвелина, войдя в азарт, сделала мне ещё начёс, и моё круглое лицо приняло более пра- вильную, удлинённую форму. По пути я узнала кучу секретов по уходу за собой. Рассказать – не пересказать. Лучше промолчу. А то мужчины мо- гут нас подслушать. – Пришла на курс золушкой, возвращаешься королевой, – сказала мне перед уходом Эвелина. Правда, я себе показалась Аварией, дочерью мента. Ох, ты моя скорпионья интуиция! Недаром я тебе доверяла. Дверь мне открыл мой Самуиль- чик. Итак, его ревность к моему обучению заш- каливала, а тут! У закалённого на все сто граду- сов по Цельсию мужика вскипела кровь, зрачки расширились то ли от ужаса, то ли от злости. Он кричал, кричал, кричал. Опускаю произнесён- ную им неформалку и проклятия. Как только от них небесный свод не обрушился на мою голову! Сумочка из моих рук была вырвана. «Что он там ищет? А, вот!» Высыпал всё её содержимое на пол и стал давить ногами тени и мою фирменную пудру «Lancome». Моженуарчик тоже разбился. 107

Лидия Эммануилова Класс! В подъезде пару недель будет дух Франции, а не вонючей хлорки. Хоть какая-то польза. Моя дверь станет дверью в Париж. Ура! Он бьёт ногой по голубым польским теням, а они не ломаются! Нога-то в мягком домашнем тапке. Ну, я их сама ему и покупала, эти тапки. Слава, слава мягким домашним тапочкам, купленным заботливыми жёнами. Наконец-то всё смешано: и моженуар- ские стёкла, и ланкомовская, золотая на чёрном роза, и голубой цветочек теней. Плачу. Он видит моё лицо, поражается ему, и говорит неприлич- ное слово. Ещё бы, я сейчас уже послеаварийная жена Самуила – тени, тушь и пудра, всё потекло. Не пойму, то ли стрелы тёмной ярости Отелло, то ли осколки разбитого изящного пузырька вонзи- лись в моё сердце. А что я завтра скажу дикторше? И девочки на курсе могут подумать, что я зажала от них свою косметику… Часть вторая. Нельзя гладить детей по голове Современный Отелло очень порядочен, ста- билен и, как будто, адекватен в глазах окружаю- щих. И даже Дездемоне пока ещё не известно его истинное лицо и все противоположные вышена- званным черты характера. Он даже имя сменил себе на Самуил, а Дездемону обозвал наивной ду- рой Элиной. Ну что ж, Элина, так Элина. Может, и правда, что она и наивная, и дура. Дездемона, ой, извините, Элина, была им сознательно выбра- на помладше, лет этак на десять. Ведь все бабы, как известно, стервы, а так, ухватил себе семнад- цатилетнюю мечтательницу с верой в людей и до- 108

иZOOMинка бро, и лепи из неё удобную для себя куклу. Отщи- пывая и отбрасывая неудобоваримые комочки, потом будет легче переварить, или просто взять нож с острым лезвием и отсекать всё ненужное. Не знаю только, что опаснее для жизни: нож или язык Отелло-Самуила. Тут уж бандюганы курят в сторонке, когда кровь на губах Элины окрасит их вместо губной помады. Вот мы и добрались ещё до одного из подвигов чёрного полководца. Возвращается мавр со служ- бы, стреляет белыми бельмами, сверкает белыми зубами. И думает, как бы мне Элину подловить, потешить свою главную, ревнющую извилину мозга? А может, кто и доказательства в виде плат- ка преподнесёт. И докажет он этой притворе, что не так уж она и наивна, что стервозность измен- ницы уже просыпается в ней, подлой. Извилина сработала, бельмы округлились, зубы заклацали. Вот оно чтоооо! Вот и поймал он Кассио и свою благоверную на месте преступле- ния. А, у этого Кассио ещё и довесок есть, тоже будущий Дон-Жуан, скорее всего. Яблочко от яблони. Остановился Самуил за углом пятиэтаж- ки и наблюдает такую картину. Целый час, двад- цать минут и семнадцать секунд Элина на виду всего честного народа, стоит со своим Кассио и гладит по голове его пацана. Какие мысли проно- сятся в её голове при этом поглаживании? Гладит голову ребёнка, даже целует его в щёчку и, ко- нечно же, представляет себя в объятиях команди- ра эскадрильи. Отпрыск-то его! Копия папаши, надо же. А может, раньше и прижили вместе. Как только смелый и опытный полководец не выбежал 109

Лидия Эммануилова из-за угла и не врезал этому её любовнику. Ни- чего, ноги у него крепкие, он подождёт, сколько надо, и выяснит всё с маленькой стервочкой. Он холит и лелеет её, как дитя, а тут не дитя – целая змеюка. Ну, заканчивайте уже говорить, я устал с работы и не кормлен. Надеюсь, две змеищи, тёща и жёнушка, приготовили мои любимые голубцы, жаркое и плов. А я им ещё фруктов прикупил и конфет. Не было бы жаль денег, сейчас бы выки- нул всё, тут же. Ну вот, наконец-то, рассталась с этим мордо- воротом. Элина входит в подъезд. Самуил подбе- гает, хватает её за руку и разворачивает к себе. Резко бьёт по ушам, оглушая её и, не дав упасть, даёт вдогонку сильную пощёчину. При этом он, видимо, задел перепонку носа и, хлынувшая кровь залила губы и подбородок. Вот не зря она не кра- сила губы. Природная краска сильнее. Элина ска- тилась по грязной тёмно-зелёной стене подъезда на пол, окончательно потеряв сознание. Самуил растерялся. Внутренний трус моментально вылез наружу и запраздновал. А тут ещё, на беду, брат Элины появился. И сосед, молодой доктор. Надо же такому случиться, что именно этот сосед, со своей интеллигентской мамашей приходили не- многим раньше Самуила сватать Элинку. Един- ственный сынок, баловень судьбы с благородной сединой на висках. Элина сама признавалась Са- муилу, что не прочь была выйти за него замуж. Уж очень привлекала тогда эта седина молодых барышень. Брат Элины, Эдуард, и сосед Михаил взволновано подбежали к ним, предложив свою помощь. Мавр вдруг сделался слабым и ничтож- 110

иZOOMинка ным, руки его задержали и похолодели. Домой, к родителям Элины, на второй этаж, Элину внесли они. Сказочник Самуил на возмущённый взгляд Эдика и недоумённый соседа Михаила отвечал своим напуганным и растерянным и понёс ка- кую-то ересь. Нашатырный спирт из аптечки мамы привёл Элину в чувство. Кровь с губ и подбородка смысла та же мама Нина. Стоило ей на минутку отлучить- ся из комнаты, как побледневший мавр, сжимая своими похолодевшими пальцами ледяные Эли- нины, принялся просить у неё прощения и не стал ничего рассказывать брату и родителям. Сердце героя битвы успокоилось, лишь когда Элина со- гласно кивнула. Услуги скорой уже не понадоби- лись, а взгляды мамы и Элины скрестились в пол- ном понимании произошедшего. И ещё. Элина прочла в её взгляде, что они обе промолчат, как когда-то молчала и мама. 111

Лидия Эммануилова Крик номер три КРИК ПЕРВЫЙ. АААААААААААААА- АА!!!!!!! Семья у нас небольшая: я и родители. Семья — состоятельная. Она — сверхсостоятель- ная. Если бы я так сильно не любила отца и мамоч- ку, я бы сейчас начертала на двери нашей бывшей квартиры слово «мракобесие». Оно крутится у меня в голове, как волчок. Школьный утренник – это сборище нескромных людей. Их дочке нельзя дружить ни с кем. Каждая подруга – потенциаль- ная разведчица в доме или, что ещё хуже, посвя- тит меня в то, что мне знать не положено. Кри- чу, громко кричу в душе, но успокаиваю себя тем, что события в фильме американского сценариста Кевина «Scream 1,2,3…» были гораздо страшнее. И, плюс, работа над собой, в плане саморелакса. КРИК ВТОРОЙ. АААААААААААААААА!!!!!! Я в седьмом классе. У меня появилась подруга. Ура! Она сама нарисовалась в моей жизни. Про- сто её перевели из непрестижной, “недостойной меня” школы. «Нам по пути?» – это её вопрос. Выяснилось, что да. Я так рада, так рада! После уроков: «Подержи мой портфель, шнурок развя- зался на туфельках». Держу. Держу пять минут,- десять, держу до самой калитки её двора, куда мы сделали большой крюк, чтобы Инне было не скучно идти эту часть пути одной. Инна вспом- нила наконец-то о портфеле, да я и сама забыла о нём. Так мне было весело и интересно с ней. Она шутила, знала множество интересных историй, рассказывала о своей непростой жизни сироты. 112

иZOOMинка Жила с мамой, крановщицей по специальности, а папа их бросил. Судьба улыбнулась мне. Я стала почти такой же «девочкой с подругой», как все в классе. До этого я была в статусе стеснительной книгочейки. Правда, неожиданно талантливой еврейкой, пи- шущей неординарные сочинения и побеждающей на олимпиадах по литературе. Все школьные годы меня преследовал непонимающий взгляд Тани Карпенко, идущей на «золотую медаль». «Поче- му читают твои сочинения в классе после каждой работы? – вопрошали они у учителей и членов комиссии: – Почему почти троечница-еврейка Соня?» После начала дружбы с Инной забот у меня прибавилось: её портфель, её сочинения. И вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее: роди- тели, нет, главное – отец, разрешил присутствие Инны у нас дома. Она стала моей сестрой, кото- рая по «легенде» должна была защищать наивную Сонечку от акул в классе, провожать до дома, что- бы никто не пристал к не по годам развившейся девочке. Тело же Инночки теперь два раза в не- делю нежилось в роскошной ванне у нас дома, и я с радостью, спотыкаясь, бежала туда с махро- вым халатом. Дома у Инны ванны не было. Я шла ради этой дружбы и на большие жертвы: давала ей иногда класть под подушку фотографии моих любимых актёров: Родиона Нахапетова и поляка Ольгерда Лукашевича. В один прекрасный день они оба изменили мне, оставшись навсегда с кра- савицей Инночкой, и постоянно передавали мне через неё приветы. Я не удивилась этой подлой 113

Лидия Эммануилова измене. Зачем им полногубая и кучерявая Сонь- ка, когда есть голубоглазая белоснежка Инночка. По субботам папа Самуил давал двум «сёстрам по серьгам». В кошелёк Инночки падали и мои серь- ги – на билеты в кино (только на утренний сеанс), пирожное, мороженое, соки. Со мной дружилии- иии!!! Десятый класс. Вторая половина года. Уроки закончились. Последним была химия. Стою в рас- терянности у выхода из школы: Инночка держит в руках два портфеля: свой и классной двоечницы Индиры, пока та стирает с ладони формулу H2O, которая никак не хотела влезть в её голову, но зато запросто помещалась на ладони. Инна и Индира пошли в сторону дома Наили, совсем противопо- ложную дому Инны. Горячие слёзы текли из моих глаз. Текли из девичьего сердца. Мне вдогонку: «Я передам привет Ольгердику, не волнуйся». Тупо подумалось: «А как же мой лапочка Нахапе- тик?». Позже девочки из класса, понявшие всё раньше меня, объяснили мне, что богатый отец Индиры был деканом экономического факульте- та. А у мамы-крановщицы не было ни денег, ни связей. У моего отца были только деньги. АААА- ААААААААА!!! КРИК ТРЕТИЙ. ААААААААААААА! Крик ра- дости, крик познания, что такое дружба и дружба многолетняя. Радость от того, что я сама, без хи- тростей и выкрутасов, просто дружу с Анечкой. Я приобрела эту дружбу в сорок восемь лет. Мы обе – училки. Мы близки по духу, по возрасту, по многим взглядам на жизнь, я помогаю её семье, 114

иZOOMинка она — моей. И всё так естественно, так просто и легко. – Как дела, Анечка? – Как ты себя чувствуешь, Сонечка? Мы реши- ли с мужем отвезти тебя на море. После операции тебе будет полезен морской воздух. – Выдыхаю: с п а с и боооооо ! Ой, забыла со- всем поблагодарить тебя за голубцы и блинчики, пару дней ели, готовить-то не могла. Звонок ко мне 21 ноября: – Давай в твой день рождения сгоняем на «Ле- бединое озеро»? – Согласна, давно мечтала. Yesssssssssss!!!!!!!!!!!!! 115

Лидия Эммануилова Восемь Алёнушек Восьмое марта… Надо же... Как бы его почув- ствовать... Ну, да ладно, придёт, наверное, ра- дость откуда-то, ангелочки небесные принесут на своих ангельских крылышках. А пока... Пока полно уборки, горка ползунков и пелёнок, сго- товить надо для семьи, помочь старшему с урока- ми. С чего начать? В народе говорят, что начинать надо с начала. Знать бы только, где оно, это на- чало, и есть ли конец этому круговороту женских забот? История об этом умалчивает, но хорошо известно, что в подлунном мире не было повести печальнее и любви сильнее, чем любовь Ромео и Джульетты. Согласна ли я, лично я, умереть во имя такой любви – вот испытать её и умереть?! Поду- маю об этом минут через десять, а то выварочный бак с кипящим в нём бельём стоит на газовой пли- те не очень удобно, высоковато для меня, каааак плеснёт на меня с одного боку фонтаном кипятка при помешивании, боюсь обжечься в очередной раз. Тьфу, бережённую Б-г не сберёг!!! Бегу за тёркой, картофелина нашлась, натираю её прямо с кожурой и, лёжа на диване, покрываю этой мас- сой место ожога. Мысленно, в который уже раз, кляну себя, что опять не держу дома мазь от ожо- гов. Ладно, нет времени домыслить версию вне- земной любви юных влюблённых, да и на вызы- вание проклятий на мою головушку. И без меня найдётся, кому меня отчихвостить. Бельё сполос- нуто и вывешено. Соседушкам не о чём будет, ду- маю, судачить, оно кипенно-белое. Впрочем, кто 116

иZOOMинка его знает: в чужом глазу… Кастрюля с мясом для борща на плите. Между делом подметаю квартиру, делаю влажную уборку. Сынок вернулся, кормлю его, усаживаю за уроки. Он торжественно доста- ёт из портфеля поздравительную открытку, под- писанную в школе с учительницей на 8 марта, для меня. Я же знала, что ангелочек принесёт мне это радостное, восьмимартовское чувство. Малышка сегодня молодчинка, разоспалась, чувствует, что мама занята делами по горло. Проснётся, получит честно заслуженную манную кашку и свежевыжа- тый морковный сок. Три часа дня, четыре, пять, шесть… вечереет, ещё кручусь по дому, ответа на извечный вопрос женщин всей планеты, как не было, так и не пред- видится... Девять вечера, дети уложены спать; старшенький, по праву того же старшинства, от- воевал себе у меня часок блаженного неспанья с восьми вечера, хотя бы пока на девять. Ок, не спи! Всё равно мужа ещё нет, но на твой вопрос, где же наш папа, а в моём сознании «Одиссей», ответить пока, да и зачастую, не могу. Десять… спят: ровненько дышит старший, малышка что-то хлюпает носиком сквозь сон, не заболела бы. Два часа ночи – всё же усталость берёт своё, засыпаю как есть, в халате, на диване в гостиной. С тяжё- лой головой вскакиваю от протяжного, неумолка- ющего звонка в дверь, Г-поди, дети же спят!!! Три часа ночи… Пьяный перегар, преувеличенно громкий го- лос, стягивание бездельницей туфель и носков… громкий храп. Пойду, посмотрю, как там малая, и лягу, наконец. 117

Лидия Эммануилова Утро девятого марта. Чай, две таблетки аналь- гина на двоих. – Да, не забудь вынуть из кармана пиджака, там, кажется, восемь плиток шоколада «Алёнка». А то друзья сказали, это грех, что я кайфую в ре- сторане, а дети и жена без сладостей… Проводы белых ночей. Юрочка Дачный посёлок вдоль железной дороги тянет- ся на много километров, может быть это и нельзя назвать дачным посёлком, ведь понятие посёлок, наверное, подразумевает под собой какую-то, ну, скученность, что ли. А тут – дача за дачей, ди- кая красота за красотой, и всё это тянется такой длинной, как бы пообразней дать определение, длиннющей цепочкой, и калитки, калитки, ка- литки, какие неказистые, какие побогаче… Пройдя буквально несколько метров после вы- хода из своего участка, каждый дачник останавли- вается, чтобы увидеть или услышать приближение поезда. Если железнодорожный состав уже оста- новился тут, то надо подумать, как пройти под ним, или, если повезёт, и проводник окажется на месте, то проведёт через сквозной вагон и даже подаст руку для помощи, ведь не так-то и легко взобраться на ступеньки вагона, да ещё и с кор- зиной ягод, собранной для продажи в городе. Не помню сейчас точное название этой ленинград- ской станции, но одуряюще пахнущую свежую 118

иZOOMинка клубничку, малину, крыжовник, ежевику, кото- рую дачники продавали проводникам, забыть не- возможно. Составы, прибывающие на эту станцию, не являлись пассажирскими поездами, а проводни- ки или, если официально – экспедиторы по со- провождению виноматериалов, называли каждый отдельный вагон специалкой. Каждый спецвагон был закреплён за отдельным работником, и шли эти составы с различной винной продукцией поч- ти из всех городов Советского Союза в Ленин- град, на винзавод. Проводники жили и работали в своих, оборудованных под жильё вагончиках или, если хотели более комфортных условий для члена своей семьи, которого они взяли с собой в дорогу, снимали ему комнату у хозяев дачи. Дина Ивановна и её супруг Сергей Петрович, были замечательнейшими людьми. Спасибо судь- бе, что она свела меня и отца с ними. Дядька Яшка, как они с любовью называли моего отца, взаимно тоже очень уважал эту пару, которая сдавала нам комнату на даче. Отца они знали уже много-мно- го лет, а впервые увидев меня, умилились, что за ангельское смуглое личико, что за чёрные глазки и природные кудряшки-локоны, которые момен- тально были ощупаны мягкими пальчиками тёти Дины. У шестнадцатилетней дитяти, сильно за- стеснявшейся, краснота пробилась сквозь сму- глость щёк, и её чёрные глазки потупились. Наутро я уже была здесь полновластной хозяй- кой нескольких кроликов, кормила их в клетках, собирала ягоды и вдыхала запах вкусного завтра- ка, приготовленного хозяйкой дачи. 119

Лидия Эммануилова – Доченька, удобно, если я попрошу тебя по- мочь мне прибраться в комнатах, их тут три. Сы- нок, Юрочка, ему скоро в армию, сегодня подъе- дет сюда, на дачу. Конечно, я помогла ей. Сунула любопытный бессовестный нос в пыль- ный дневник Юрочки-подростка. Вот обида на родителей, что наказали за плохие оценки. Вот драка со старшеклассником Славкой за какую-то одноклассницу. Наверное, его первая любовь, куда же без неё? Ага! А вот и мечты, можно ска- зать и планы поездки за границу, в поисках сытой обеспеченной жизни. Жизни, где каждый пацан может заработать карманные деньги и распоря- жаться ими по своему усмотрению. Странно, я никогда не думала о таком. Или слишком закор- мили меня, или слишком опекали. Скорее всего, синдром благовоспитанной девочки. Ладно, всё прибрано, тётя Дина обрадуется. Пойду ягодами с грядок полакомлюсь. Скрип открываемой дачной калитки, я с над- кусанной клубничкой в руках и молодой Пушкин! Ну, бакенбарды и вьющиеся чёрные волосы точно его. Этакий красавчик с томным романтичным, а сейчас, скорее удивлённым взглядом. – Привет, а кто ты? Стоп! Не отвечай, я всё понял! Ты... дочь дядьки Яшки, юная наша посто- ялица! Мамка мне все уши прожужжала, востор- гаясь тобой. Смущённо опускаю глаза. Слишком уж сим- патичен Юрочка. Слишком уж показали мне его глаза, что он разделяет восторг мамы. 120

иZOOMинка Объятия, поцелуи сына с родителями. Поеда- ние собранных мной ягод. Так хорошо, так легко на сердце! И почему всё это так волнующе? — Ну, не скучно тебе с моими стариками, вос- точная красавица? Чем занимаешься тут? — Она помогла мне с уборкой комнат, давно не были тут, пылищи нанесло, страсть. Потом чита- ла что-то, кроссворды разбирала. — Хочешь, вместе поугадываем? Тащи их сюда! Послушно несу один из журналов. Отдаю Юрию в руки. Помню слова тёти Дины, что ему девятнадцать, в институт не поступил. Прямо в ночь перед экзаменом заболел гнойной ангиной. Проиграли год. Скоро в армию. – Ямб? Хорей? Смотрит в заполненные клеточки кроссворда. Сидя, раскачивает сильнее самодельные дачные качели. Еле удерживаясь, чтобы не свалиться с них. Лепечу: – Стихотворные строфы… Не обращая на меня внимания: – И акцента, нет. Двигайся поближе, разби- рать будем дальше. – Не-а. – Ок. Чьему перу принадлежат строчки эпи- граммы «Полу-мудрец, полу-невежда...» – Конечно, Пушкину, это он о графе Во- ронцове. Брови Юры ползут вверх, а мои щёки ещё боль- ше розовеют. «Красавчик мой, неужели ты свои собствен- ные строки не узнаешь? Ведь Пушкин – это ты!» Улыбаюсь своим грешным и смешным мыслям. 121

Лидия Эммануилова – О, провинция рулит!!! – раскатистый зараз- ительный смех. Смеяться нельзя, хотя так непросто удер- жаться… – А ты, ты невежда, – распаляю себя я. – К тво- ему сведению, мой город является столицей ре- спублики Дагестан и никакая это не провинция! Ему нравится моя горячность, а мне нравится то, что ему нравлюсь я. Переговоры на самом низшем уровне Место встречи – так называемое Мёртвое, Асфальтовое или Содомское море. Хотя оно, на самом деле, является солёным водоёмом или озе- ром, находящемся на четыреста тридцать четыре метра ниже уровня моря. А его побережье – са- мый низкий участок суши на земле. Время встре- чи – спонтанное, где-то около полуночи. Вместо круглого стола – уходящий недалеко в море мо- стик с железными перилами. Форма одежды: для женщин – купальник, для мужчин – плавки. Ко- ротко о переговорщиках – я, женщина шестиде- сяти трёх лет, бывшая учительница, филолог из России; владелец крупной фирмы в Англии, при- близительно моих лет, и его друг – хозяин рыбной лавки из Иерусалима. Чувствуется, что третий участник неофициальных переговоров — гораздо старше нас, и жизненного опыта у него побольше. Об этом словно говорит его спокойный, мудрый 122

иZOOMинка и незлобивый взгляд. У его более молодого дру- га, Омара – так он представился, взгляд тоже не злой, но это взгляд скорее запуганного, загнан- ного зверя. И в нём вопрос — почему и за что? Пока не понимаю причины этого его страха и не- уверенности в движениях. Я заметила его ещё на берегу, лёжа на шезлонге. И ещё подумала. «Г-споди, это же чистейший образчик персо- нажей Даниэллы Стил, Сидни Шелдона и ещё це- лого ряда создателей бестселлеров! Или испан- ского мачо, сошедшего с экрана канала «Viva». Загорелое, очень красивое лицо и стройное тело, божественная осанка. Сижу за компьюте- ром и полна соблазна, как и авторы бульварных романов, описать его крепкие ягодицы в потряса- юще облегчающих их плавках. Обычно скорая на точное определение возраста людей, тут сомне- ваюсь: с одинаковым успехом ему можно дать и сорок, и шестьдесят. Вот такой вот типчик. Ладно, иду в воду, не подозревая ещё о несанк- ционированной встрече. Странная встреча, странные переговоры, странное и неожиданное обращение ко мне на ан- глийском языке. – Вы живёте в Израиле? Ого, да это же красавчик с берега. – Да, – отвечаю я, разом позабыв наставления покойной мамы и ныне здравствующего супруга не болтать, как дура, где и с кем попало. Предви- дели ли они разговор в водах Мёртвого моря? Вот что значит отпустили шестидесятитрёхлетнюю девочку в турпоездку одну… 123

Лидия Эммануилова – А в каком городе? – Ришон-ле-Цион. Еврейка, почему ты ему отвечаешь? Потому что жалость к людям и любопытство родились вперёд меня. А взгляд мужчины такой растерянный и та- кой напуганный. Неожиданно для себя ляпаю: – Ты тяжело болен? К страху добавилось удивление, он не знает иврита. Но реакция быстрая. Он машет руками и кричит своему другу, чтобы тот приблизился к нам и начал переводить наш диалог. – Да, он неизлечимо болен, у него рак, полно метастаз. В Англии врачи отказались от него. И я вызвал его сюда, в Израиль, в полной уверенно- сти, что здешние врачи вылечат его. Ему только шестьдесят, он родился и вырос в Лондоне. – Конечно, конечно! Его вылечат! Мы уже про- ходили это с моим мужем, да и меня не раз выта- скивали еврейские врачи-гении. Я осеклась. Я говорю с двумя арабами, мягко говоря, с не совсем дружественными стране людь- ми. Старик всё понял и произнёс: – Не стесняйся своих слов! Я полностью со- гласен с ними. Омар, мой друг, выбирал между Германией и Израилем. А я убедил его, что толь- ко тут ему помогут. Один из пунктов спонтанных переговоров был подтверждён красивым иврит- ским словом геоним1. – А ты замужем? Ну, куда же мужикам без этого традиционного вопроса? Пусть даже такой юной девушке, как я. 1 Геоним*(иврит.) – гении. 124

иZOOMинка Я спешу с ответом, я защищаю себя от своих же наивных девичьих болтушек с нашими двоюрод- ными братьями. – Да, конечно! У меня прекрасный муж, чет- веро детей и одиннадцать внуков. Я говорю это так, будто сейчас пожилой иерусалимский араб и Омар вдруг увидят за моей спиной пятнадцать Ланселотов в рыцарских доспехах. Так непри- косновенность представителя Израиля в пере- говорах, шатко — валко, но достигнута. Каков следующий этап? А, вот он – и, кажется, самый главный. Пожилой араб говорит: – Вот смотри – ты иудия1, я – араб – ноцри2, Омар – араб – муслими и мы, простые люди, бесе- дуем мирно на жизненные темы. Ты и я искренне сочувствуем Омару, желаем ему скорейшего вы- здоровления. Мирно плещемся в одном море. А наши правительства ради своих материальных ин- тересов стравливают и губят народы. Живая кровь льётся с обеих сторон. Я произношу в ответ свою коронную беспроигрышную фразу о том, что са- мые видные религиозные деятели во все време- на искали мира и говорили о том, что Б-г един. Я умалчиваю о том, согласна или не согласна я с тем, что религиозные и политические фанатики разжигают травлю и войны. Я дипломат. На этой мирной волне даю понять, что переговоры окон- чены. Но в Мёртвом море нет волн и нет сомне- ний. Они есть в реальной жизни. 1 Иудия* (иврит.) – еврейка. 2 Ноцри* (иврит.) – христианин. 125

Борис Рубежов Борис Рубежов Ричмонд Хилл, Канада 126

иZOOMинка *** По имени тебя не называя, Прижмётся вдруг бессонною щекой, Свободная, как мышка полевая, Твоя мечта с натурой бунтовской. Нет у неё на вздох смиренный права, Стучит её возвышенный каблук, Но вот уже касается сустава Напоминанье будущих разлук. И возле долгожданного алькова Где ждут певца забвение и мёд, Она тебя не выпустит живого – И, слава Богу, пусть ещё живёт! 12.05.07 г. *** Куда, говоришь ты, уходит река? – А чёрт её знает, она глубока, Я с нею пока лишь немного знаком, И только на лодке могу, прямиком. А лодка – какая она, расскажи? – Дырявое днище да вёсла-ножи, Острее меча Ланселота порой, Чуть-чуть промахнулся – и ты не герой! 127

Борис Рубежов А свечи, откуда ты свечи берёшь? – Луна за оврагом да звёздная дрожь Пока что ещё не дают заблудиться, Гадают, наверное, что я за птица. И всё же – кому это надо, ответь? Ведь тоже придётся тебе умереть, И все твои думы рассеются в прах... – Не знаю. Но что-то светило впотьмах. 27.04.06 г. *** N.N. Никуда он, конечно же, не доплывёт Хоть его продвиженья легки, Мой чернильный, ещё не освоенный, флот – И твоих озорных огоньки. Ничего не дадут нам сказать до конца, Так бывает. Кранты кораблю, Но ловлю я твои выраженья лица – Будто бабочку в сети ловлю. Пусть лежит он, потрёпанный наш палимпсест – Ни при чём тут ни муж, ни жена, Перемена по жизни назначенных мест Никогда не бывает полна. 04.09.20 г. 128

иZOOMинка *** Лучом с небес дарованная милость Не скроется без яркого следа: Ещё не понимая, что случилось, Я чувствую, что это навсегда. Под лай не приближающихся шавок Стоим на ослепительном ветру, Еретикам не требуется справок, А без тебя я всё-таки умру. Молитвой перекрывшие рычанье, Мы переждём, и высохнет роса, И выплывут навстречу из молчанья Невыдуманных писем голоса, И пастыри, не видящие стада, Отвалят гнёт и выставят костёр, И снова семилетнюю награду Я отслужу для лучшей из сестёр. 08.06.07 г. 129

Борис Рубежов *** Порой не до стихов. Не пишется, но вот Выходишь в редкий сад – и с высоты небесной Коричневых стволов нестройный хоровод Диктует не спеша затейливую песню. С шарманкою дворы обходит ветерок И листья впереди с монетным катит звоном, И правила игры разучивает Бог, Чтоб хмурые дожди не портили сезона. И музыка проста, как сердца чёткий стук, Но меркнут перед ней границы дня и ночи, И близкие уста не ведают разлук, И смотрят из ветвей диковинные очи. 1978 г. *** Кто от жажды не высох, немного владеет пером, Спит над чашкою с рисом... Пополняется список – Симоном, Олегом, Петром, Александром, Борисом. Многотонные стоки полны омертвенья примет, Рвутся улицы к бою... Но пока на Востоке ещё появляется свет, Существую тобою. 04.11.20 г. 130

иZOOMинка *** Днём или ночью едва поведу плечом – Вскроются двери во тьму через выдох длинный, Если не хочешь знакомиться с кирпичом, Надо поверить Тому, кто владеет глиной. В облаке дивном свечение наших тел, Ближе ветвей, от которых поникло древо, Он сотворил нас такими, как захотел, Нам же Его избегать остаётся гнева. Но ни волос не стихнет теперь во мне, Спелою жатвой у ног развернётся немо Горлицы голос, что слышен в твоей стране, Запертый сад твой, что слаще Его Эдема. 2005 г. *** Н.Л. Куда мне с недобритой мордой мылиться, Исчадью обаянья и ума... Вылавливаю звёздную кириллицу Из твоего случайного письма. Написаны Живаго или Вертеры – Тем лучше, на другое тратим пыл, Но вечно на стене моей начертаны Простые буквы: я тебя любил. 06 – 08.09.11 г. 131

Борис Рубежов *** Все мужчины и женщины созданы Богом Одинаково. Разница только в деталях, Над которыми стоит шутить, Но не хочется. Лучше пройдёмся немного, Обозрим всё, что было, и дальние дали – Сколько взгляду дано охватить. Да, в старухе едва угадаешь девичье, Города постепенно меняют обличье, Всё, что дорого, сходит на нет, Только ты – неизменна, мила и желанна И загадочна, точно слова Иоанна, Что спешили к нам тысячу лет. Я б собрал все долги твои и прегрешенья, Я бы стал неизменным козлом отпущенья, Что из Библии пялит рога, Ведь ловчишь – не ловчишь, через пару десятков Жизнь покажется лишь остановкою краткой После прежней, что так дорога. Я пишу это тем, кто признается смело, Что с таким состоянием духа и тела Каждой клеточкой близко знаком, Впрочем, здесь мы cлегка отклонились от темы – Вот такие пока накопились проблемы, Выражаясь простым языком. 1994 г. 132

иZOOMинка *** Земля отцов, к тебе ль себя увлечь Благоговейно? Жаль, что, между прочим Я начал забывать родную речь Пусть не совсем, но всё же стыдно очень. Нам трудовые полные навряд Здесь подойдут – немало бродит франтов, Высоких преисполненных талантов, Что на иврите лучше говорят. Здесь рано отправляться на покой И в шестьдесят – пили, покуда в силах! Здесь так владеют русской языкой, Что кровь от изумленья стынет в жилах. Судьба моя загадочной была, Отчизна-Русь, поверь, доныне снится, Я лишь пушинка с Божьего крыла, Не разобьюсь. Но нечем зацепиться. О, ты, коварство думать день и ночь, Какую жизнь влачат потомки Ноя! Здесь государство может вам помочь На пятьдесят. А как же остальное? Не заросла народная тропа Сюда, где жил бы, медленно старея, Где филиппинцев пёстрая толпа Влечёт коляску бедного еврея. 133

Борис Рубежов Слепой мечте поверившие тут Стучатся лбом в захлопнутые двери, Здесь сохнут те, кого сманил Сохнут, А кое-кто и сам в него поверил. Куда ни глянь – с работою облом, Но просто голодать – стыднее вдвое, Здесь редко вспоминают о былом, Что вспоминать? На то оно былое. Здесь надоел ООНовский кривой Недобрый глаз, что грязен, подл и низок, Когда «Кассамов» свист над головой Напоминает враз, что мир неблизок. Как потрясенье каменных основ, Кто б мог предугадать во время оно, Что племя Арафатовых сынов Сдружится вдруг с землёй Наполеона? Но тот, кого назвать не смеешь ты По имени, но есть оно и было, Тебе кивнёт с огромной высоты, Что всё не зря. И вновь найдутся силы. 2004 г. 134

иZOOMинка *** Инородцы! Судеб ваших гроздь Золотом легла на шерсть овечью, Русская поэзия насквозь Пронзена картавой вашей речью. На себе отнюдь не ставлю знак – Ни поэт, ни мученик покуда: Бродский, Мандельштам и Пастернак Кто б посмел оспорить это чудо? Вас ломало разное дерьмо, В прицепном сидевшее вагоне, Вы подонкам – гнусное ярмо, А потомкам – свет на небосклоне. Честной славе вашей не грозя, Женственности вечной вдохновеньем, Горькая Ахматовой стезя Стала вам четвёртым измереньем. 1991 г. 135

Борис Рубежов *** Ломая нежные соцветия, Везде громовый ходит облак, Но смотрит сквозь тысячелетия Один и тот же женский облик. Бесслёзными случились проводы, И скрипка грустно не звучала... У писем нет иного повода, Чем тот, который был сначала. Ещё не всё тебе отправлено, Ты столько лет служила светом, А что была уже отравлена – Так кто же знал тогда об этом? Галантерейщика Констанция, Сквозь семитысячную стену – Так дальняя доходит станция На самодельную антенну. Прохожей ли обыкновенною, Убитой подлостью людскою, Иль Галатеей, как Еленою, Над поздней склонишься строкою. 03 – 04.09.14 г. 136

иZOOMинка *** Принадлежа к дворняжеским породам, Но горд собой и с музами на ты, Я навсегда отравлен кислородом, Мне не хватает углекислоты. Пусть напоследок жизнь сыграет туш нам, Противник физкультуры хоть убей, Я, погубитель шариков воздушных, Теперь тружусь, как честный скарабей. В них ласковость до преданности песья, Расцветка – точно звёздочки во мгле, Я не взлечу на них до поднебесья, Но задержусь, быть может, на земле. И та, чей жар из ведомости стёртой, Пробился в тело, высушив скелет, Как яркий шар взорвётся у аорты Когда-нибудь. И я увижу свет. 1996 г. 137

Борис Рубежов *** Зелёный колокол из меди Недалеко от синагоги И рядом – ришонский музей Напоминают о победе Всего, что ты в конце дороги Судьбою выстрадал своей. Не то чтоб счастье – здесь родиться, Когда ты свой – чему дивиться: Привыкнешь с детства ко всему, Но та земля, что помнит Бога, Не может, право, быть убога – Она наследует Ему. Пускай в шабат сияют свечи – Мы не забыли русской речи, Ни светлой памяти отцов, И только, может быть, с годами Поймём – всё то, что было с нами – Урок еврейских мудрецов. Пройдя российские просторы, Мы подошли к подножьям Торы, Что гордой высится стеной, ГОРИТ ВОСТОК ЗАРЁЮ НОВОЙ, Стоит в пустыне куст терновый, А за спиною – лист кленовый, И обе родины – со мной. 2005 г. 138

иZOOMинка *** N.N. Прости меня, любимая, опять, Что вновь сегодня ждёт тебя открытка, Вид городов, что, как судьба ни прытка, Вживую их пока не увидать. За то, что музу попусту губя, Я был порой последняя скотина, За то, что я на месте у тебя Не на втором – на первом после сына. Окопы рыть от полчищ сатаны, Такой работы здесь у нас немало, Здесь негде жить: обители страны, Совсем не те, какими быть пристало. Здесь жизнь течёт, как в сказке, по усам, От выданного молодцу пломбира, Здесь террористов мочат по часам, Не прибегая к помощи сортира. Здесь открываешь общую тетрадь – И все слова теряются на свете, Здесь стариков увозят умирать В роскошной позолоченной карете, Как будто Страшный вдруг нагрянул суд, Страшней, чем ожидалось неустанно, И к полиграфу смертного несут, Как Гамлета, четыре капитана. 139

Борис Рубежов Здесь помрачён французский поцелуй Назло тому, кто чуть не стал французом. Клеветнику прошепчут: Не балуй! Невинного в бетон загонят юзом... И только мрак, стирающий цветы, Что всё равно падут в угоду зною, И только ты в душе, и только ты, И век не назову тебя женою... Пустой онтологический настой Про дух материального субстрата... Здесь всё не так. И только облик твой Милее всех, что были в нём когда-то. 20.02.07 г. Монолог N.N. Вот этой чашей звёздной голубою, Любимая, укроемся с тобою, Пока над миром властвует чума, Ни музыки не надо нам, ни песен: Есть тайны, от которых гибнет плесень И вечная смиряется зима. Пускай не место здесь для упований, Но не ушами – матрицей желаний Пульсирующий в теле слышу звон, И нет пока смятения иного: Моя звезда взошла сегодня снова, Чтобы звук твоих приветствовать имён. 140

иZOOMинка Горюют сны над нашими телами, Каким бы здесь они ни мнились силам, Им не познать ребяческих проказ, Я вижу, что затраченное нами Не канет зря. В глубины ляжет илом И от людских укрыто будет глаз. Когда не будет нас на этом свете, Осколки слов – порознь – услышат дети, Мир новое спасенье обретёт, Но ничего не сложится дороже: Моя рука на этой тёплой коже И твой чуть задыхающийся рот. 16.12.07 г. *** Снова в небе прохудилось решето – Дождь такой, что хоть прощайся с белым светом, Я люблю Вас, не рассчитывая, что Вы когда-нибудь узнаете об этом. А когда, играя сорванным листом, Загуляет по земле мороз жестокий, Я пишу Вам и не думаю о том, Что навряд ли Вы прочтёте эти строки. Каждый раз мои желания скромны: Когда чёрные покажутся аллеи, Хорошо бы нам добраться до весны: Вы бываете весной ещё милее. 141

Борис Рубежов Как к запястью приласкается браслет, Замыкается кольцо на древе кротком, Я живу без Вас, представьте, столько лет, Что и лето мне покажется коротким. 1994, г. *** Под аптекою нищий поёт, Прославляя всевышнего тонко, Раскупили богатые йод, Бедным-бедным оставив зелёнку. Ни к чему вам оркестром греметь, Музыкантам, от холода бледным, Раскупили богатые медь И оставили золото бедным. Разлетелась по городу весть, Распугавшая прочие вести: Раскупили богатые честь И оставили бедных без чести. Увлечённые – Бог их храни! – Зовом вечным и словом победным, Иванова читают они, Оставляя Платонова бедным. 1995 г. 142

иZOOMинка Вера Рехтер Ашдод, Израиль 143

Вера Рехтер Триптих Между тем, что было, и тем, что будет Первый акт Место действия: Израиль. Шёл 92-й год. Я искала работу. Первую… Год непродуктивно- го битья головой об стенку научил меня многому. Поэтому на вопрос потенциального работодате- ля, знаю ли я компьютер, не раздумывая, уверенно кивнула головой. K тому времени у меня в активе был недельный курс пользователя, прослушанный когда-то «в другой жизни». Больше я с электро- никой дела не имела, но это было неважно. Важно было то, что меня наконец-то приняли! Как на следующее утро я искала кнопочку, пол- зая под столом, чтобы включить этот страшный чёрный ящик — отдельная песня, благо я прибежа- ла пораньше, и никто не видел моих титанических усилий. Позже пришёл мальчик из техподдерж- ки — объяснять новую программу, адаптирован- ную к специфике конторы. Я смотрела на него глазами загипнотизированного кролика, автома- тически записывая как можно больше информа- ции. Программа была новой, на ней ещё никто не 144

иZOOMинка работал, и моя беспомощность выглядела вполне пристойно. Вечером я заполошно орала в телефонную труб- ку родственнику, бывшему ай-тишнику, который временно подрабатывал уборкой синагог: «Миша, выручай!» Иврит и английский были у меня в за- чаточном состоянии. Ни Windows, ни Google ещё не изобрели. Возможно, они уже и существовали где-то, но не в наших краях. Я с головой нырнула в дебри DOSа, осваивая его по ночам с нуля, пе- риодически выплывая на поверхность, чтобы за- катить истерику или швырнуть тяжёлый предмет в мужа. Муж уворачивался и терпел, стиснув зубы. Днём же я с умным и доброжелательным видом, спрятав круги под глазами за тональным кремом и толстыми стёклами очков, старательно стучала по клавиатуре, занося какие-то данные, под руко- водством терпеливого мальчика. Недельки через две на авансцене появился босс, оценил цепким взглядом ситуацию и уединился в кабинете. Перед уходом домой он нарисовался снова и протянул лист бумаги. «Увольнение», — обречённо решила я и попыталась сфокусировать взгляд на тексте. Ничего не получалось… То есть, текст я видела, но закорючки не складывались в слова. Видя моё выражение лица, начальник по- яснил: «Я набросал программку, пока был в от- пуске, внеси её в компьютер». «Конечно», — на автомате ответила я, лихорадочно соображая, где у чёртового ящика прорезь, чтоб вставить эту бу- маженцию. От самоубийства меня спасла фраза Миши, примчавшегося в очередной раз мне на выручку. 145

Вера Рехтер «Запомни, у компа мощнейшая защита от дураков, не трусь, хуже не будет», — внушал он мне тоном заклинателя змей. И я поверила, тем более что он тут же вызвался провести сокращённо-ускорен- ный курс программирования. Вскоре я стала бить по клавиатуре намного уверенней и даже помогла кому-то из сотрудников. Где-то через три месяца терпеливый мальчик не появился на работе. На мой удивлённый взгляд соседка ответила: «Босс отказался от техподдержки, сказал, теперь у нас есть ты…» Конец первого акта. Копите, господа! Мне требовался отдых. Я просто физически ощущала, что мне необходим отдых. И не в бли- жайшем будущем, а здесь и сейчас. Мой организм взбунтовался и не хотел, вернее, не мог дальше выдерживать навязанный ему темп, он требовал передышки, хотя бы на три дня. Пообщавшись с Гуглом, я поняла, что на ближайшую неделю в гостиницах практически не осталось мест, кро- ме непомерно дорогих. Можно было без проблем найти относительно дешёвые, но с заездом через два-три месяца. Пока я размышляла, как совме- стить финансовые возможности с душевными по- требностями, пальцы практически самостоятель- но отыскали на сайте единственный оставшийся свободным номер и нажали на призывно горящий квадратик «Оплатить». 146

иZOOMинка Уже через два дня мы с мужем, который с удо- вольствием подчинился неизбежности, прибыли в гостиницу. В просторном, заполненном солн- цем и позолотой холле звучала негромкая музыка, витал аромат трав, и меня сразу же «накрыло» — ещё не само счастье, но его осязаемое предвку- шение. Никуда не надо спешить, ни о ком не надо заботиться, ни о чём не надо волноваться – здесь всё продумано за меня и для меня. Зацепившись взглядом за витрины, ослеплённая роскошью и магическим словом «скидки», я хаотично пере- мещалась от драгоценностей к кремам и обрат- но в расслабленном состоянии амёбы. Не знаю, сколько времени ещё я бы находилась под этим гипнозом, но позвонил муж и встревоженным го- лосом сообщил: «Представляешь, нам дали люкс, может, по ошибке?» Ещё бы, я не представляла... Придя в себя, я спешно поднялась на последний этаж — убедиться своими глазами, соответствует ли заплаченная сумма моим ожиданиям. Номер был размером с небольшой бассейн, который просматривался с нашего балкона, но до балкона ещё надо было дойти. По пути к нему мне раскрыл объятия огромный диван с соблаз- нительными подушками, а под ногами мешались всевозможные пуфы. Благополучно преодолев диванную засаду, я увидела Кровать. Да, это была Кровать с большой буквы — она манила к себе, как распахнутая непрочитанная книга, призыв- но мерцая всякими кнопочками на панели управ- ления и многочисленными ночниками. Она была “необходимой” — за время отдыха я получила рекордное количество синяков, пытаясь обойти 147

Вера Рехтер это трапецеидальное чудо современного дизайна. Два телевизора и прочая мелочь меня не соблаз- няли, и я с малыми потерями прорвалась на бал- кон. О-о, он заслуживает отдельного описания: два топчана с небольшими столиками и плетёны- ми стульями, лёгкий шезлонг с карманчиками для бутылок (а у нас с собой было!) и внушительных размеров кресло-качалка, напоминающее ката- пульту. Мне захотелось запустить какую-нибудь стрелу с яркой длинной лентой на конце в купол неба, натянутый между двумя высокими холмами, но подходящих предметов поблизости не наблю- далось. Пришлось просто исполнить ритуальный танец восторга. При всём мебельном изобилии, на балконе оставалось достаточно места для тан- цев. Причём вращать животом и прочими частя- ми тела можно было в голом виде, потому что от соседских взглядов нас ограждало стилизованное под деревянный забор ограждение. Правда, была вероятность, что у кого-нибудь из живущих на холмах есть подзорная труба для разглядывания съехавших с катушек туристов. В таком случае мы просто обязаны доставить человеку удоволь- ствие — не зря же он потратился. В состоянии, близком к эйфории, я рухнула в шезлонг, предвку- шая три дня полнейшего расслабона, а поскольку ни книги, ни телефона в руках не было, то, налю- бовавшись видом, принялась читать «заборные» граффити, призванные вселять в постояльцев оптимизм и заглушать чувство вины за непропор- циональные траты. «Сегодняшние моменты — за- втрашние воспоминания!» — гласила одна из них, 148

иZOOMинка полностью примирив меня с собой и окружаю- щим миром. Копите моменты, господа! Кому ты будешь нужен зимой? Ты этого не прочтёшь… Никогда… Как, впро- чем, и многое другое, написанное мной в послед- нее время. Мне не хватает нашего общения. Не проходит и дня, чтобы я мысленно не разговарива- ла с тобой – не делилась впечатлениями о прошед- шем дне, об обидах и комплиментах, о неудачах и успехах, об обновках и о проделках малышни. Словом, обо всех тех мелочах, из которых скла- дывается жизнь. Мне не хватает твоего участия, твоего одобрения. Мне не хватает тебя… По вечерам, после работы, я прихожу к тебе, и мы вместе смотрим телевизор. То, что происходит на экране, сегодня для тебя важнее окружающего реального мира. Я стараюсь не мешать — ставлю на стол ужин, даю таблетки. Все это ты проглаты- ваешь, не отводя глаз от очередной мелодрамы. Если фильм скучный, то играем в карты в «де- вятку». Иногда ты на ходу меняешь правила, осо- бенно, когда проигрываешь. Потом я укладываю тебя спать и укрываю, подтыкая одеяло со всех сторон, чтобы не дуло. И неважно, что сейчас жаркое лето… Иногда в твоём взгляде мелька- ет огонёк заинтересованности: “Как дома? Как 149

Вера Рехтер дети?” Но едва дождавшись стандартного ответа, что всё в порядке, ты, зевая, закрываешь глаза. Я касаюсь губами твоего лба: «Спокойной ночи, мама». Каждого из нас ждёт своя зима… Морское Когда мне плохо, я спускаюсь к морю, где горизонта тянется строка, над нею заголовки-облака и скалы, как заставка в мониторе. Там обретаю силу и покой, стряхнув печаль в каскады белой пены. Всё знающий о вечном и о бренном, мне шепчет мантры нараспев прибой. Бреду, касаясь пятками босыми прохлады ускользающих веков, вспугнув невольно рыбок и рачков — я обживаю море вместе с ними. Но обхожу медуз раскисших кляксы и улыбаюсь встречным рыбакам, мальчишке в ярких трусиках отдам причаливший совочек из пластмассы. Не сложишь из песчинок слово «вечность» и нас однажды унесет водой... Спасибо море, мне пора домой, поговорили – и на сердце легче. 150