Первое лекарство

Неполный анамнез 101 — Дежурю! — зло ответил я. — Значит, дрыхнешь! — весело резюмировал голос. — Гад же ты, Серега! Так измываться над дежурным врачом! Ничего, ничего, как говорил Конфуций: «Если много, много дежу- рить, то ты увидишь своего врага в приемном покое психиатрии!» — Хрен тебе! – выпалил голос.— Я вообще тебе по делу звоню, ты в искусстве разбираешься?! — В боевом, могу съездить тебе в ухо. — Получишь обратно, — устало произнесла трубка. — Резонно, — примирительно согласился я, зная Серегины га- бариты и занятия самбо. – Ну чего, хотел-то? — Я серьезно спрашиваю, ты в живописи шаришь? - взволнова- но прошелестела трубка. — Ну по отношению к тебе, я просто искусствовед из Третья- ковки, который по ночам делает из баловства, дежурства в сумас- шедшем доме! Кстати, ты знаешь, как Ваш номер полиции «100» никогда не спутать с номером скорой помощи «101»? — Ну и как? — У полиции «член и два яйца», а у скорой «два члена и одно яйцо»! — я радостно захихикал. — Дурак ты Саня, совсем ошизеешь среди своих Наполеонов… Ладно, слушай. Так вот, мы тут по наводке, обыскивали в Газе, дом одного террориста, и нашли там в тайнике завёрнутые в мешок картины. Похоже старинные. — Поздравляю! Можешь украсить ими кухню! А я пошел спать! — Да подожди ты. Может их можно впарить кому-то за пару сотен зелени, половина от продажи твоя. Ты моё слово знаешь! — Ладно, опиши мне что там намалевано,— устало согласился я. — Значит картина, преимущественно желтого цвета. На ней на- рисована тетка. — Потрясающе!!! Одетая или голая? — Кто?! — Да не ты же! Тетка! — А зачем ей раздеваться?! — Потому что, есть такой стиль «ню», в смысле «обнаженная натура».

Александр Борохов 102 — Ни фига себе Санек, так ты блин, правда шаришь в искусстве! Я широко зевнул и буднично произнес: — Если Вам больше нечего сказать, мой юный друг, то я пошел в объятия Морфея… На том конце провода повисло гробовое молчание. — Саня, а ты что, того… — шепотом спросила трубка. — В каком смысле? — удивленно произнес я. — В голубом, в смысле – гом, — печально произнес Серегин голос. — Ты ведь сам сказал: «Иду в объятия Морфея!» —Серега, ты темный и тупой как твой пистолет! Морфей— это греческий бог сна! — Фу ты, Слава Б-гу, а я уж думал тебя переклинило! Продол- жаю, тетка одетая, худая, страшная как дежурство на Новый Год, и с веером. В общем ей до модели «Плейбоя» или «Хакслера», как тебе до пенсии. — Повтори еще раз! — настороженно произнес я. — Про что именно? Про пенсию? — Нет, с чем она у тебя изображена?! — С веером. Тут еще внизу подпись стоит. Начинается на «М». Ты же знаешь я в английском не особенно шпрехаю. У меня пересохло в горле и сон сняло как кожуру с луковицы. В голосе появился неподдельный интерес. — Серый, а ты мне по буквам прочитай пожалуйста. — заиски- вающе произнес я. — Ладно, ты только не смейся. После «м», идёт «о», потом как русская «д», потом кажется английская «д», за ней «и» с точкой, потом похожа на большое «е», за ним русское «а», следующая как русская прописная «п», потом опять «и» с точкой. Ну понял, что-ни- будь?! — Серега, а когда продадим, ты мне точно половину отдашь? — Ясный перец, с меня еще и вискарь будет, если мы ее за пять сотен баксов пристроим. — Дай мне минут пятнадцать, я тебе сам перезвоню — и не дожидаясь ответа бросил трубку. Пальцы порхали по клавиатуре как бабочки. В голове стуча- ла отбойным молотком только одна мысль: «Не может быть!»

Неполный анамнез 103 Всё правильно. Память меня не подвела. Я еще раз перечитал заметку. «Как сообщило агентство Рейтер сегодня ночью была совер- шенна самая дерзкая кража третьего тысячелетия! Пять картин выдающихся мастеров, среди которых одно по- лотно Пикассо и одно — Матисса, украдены в ночь со среды на четверг из Музея современного искусства, занимающего восточ- ное крыло Токийского дворца в Париже. Стоимость похищенного оценивается в 500 млн евро (615 млн долларов). По данным радиостанции France Info, на которую ссылает- ся РИА «Новости», был взломан замок железной ограды и затем было вырезано стекло в окне. Пока совершенно непонятно, поче- му не сработала сигнализация. Как выяснилось, камеры наружного видеонаблюдения запе- чатлели грабителя в черной маске — он, судя по всему, был один. Видно, как он срезает замок на воротах перед музеем, а затем залезает в окно. Внутри злоумышленник не торопился. Вырезать холсты он не стал, а осторожно извлек из багетов. Сотрудники музея, придя на работу около 07:00 (9:00 по мо- сковскому времени), обнаружили пропажу следующих полотен: «Голубь с зеленым горошком» Пабло Пикассо «Пастораль» Анри Матисса «Оливы близ Эстака» Жоржа Брака «Женщина с веером» Амедео Модильяни «Натюрморт с подсвечниками» Фернана Леже Интересно, что некий Йонас Нетер купил картину «Женщина с веером» Амедео Модильяни всего за 150 франков, по сегодняш- ним оценкам экспертов ее цена варьируется от 69.000 000 до 120.000 000 миллионов долларов Здание музея полностью было оцеплено, доступ для посетите- лей закрыт. Бригада по борьбе с организованной преступностью начала расследование ограбления. Отметим, что эта кража в Париже может стать крупнейшей в истории, если специалисты подтвердят стоимость похищенных картин.»

Александр Борохов 104 Потом минут десять я еще полазил по интернету и выключил компьютер. На негнущихся ногах я прошёл в ванную и подставил голову под струю холодной воды, после чего за неимением виски влил в неё два стакана воды. Я медленно набрал номер своего друга. — Сань, ты чего там умер? Прошло почти полчаса. Ну, пихнем эту фанеру каким-нибудь америкосам? — Вышли мне фотку по Вацаппу. Сможешь? — Лови, ну и что теперь? — Модильяни, — замогильным голосом произнес я. — Кто-кто? А понял, это художника так зовут. И что хороший ху- дожник? Я бы такую даже на кухне не повесил. Образ импотенции или «Виагра бессильна». — То, что ты нашел — это картина знаменитого итальянского художника Амедео Модильяни «Женщина с веером (портрет Лу- нии Чеховской)» 1919 г. Холст, масло. Женщины Амедео Модилья- ни – это отдельная глава из множества разрозненных и размы- тых страниц, касающихся жизни великого итальянца, на женских портретах, принадлежащих его кисти практически нет случайных людей. Там изображены, либо его дамы сердца, либо жёны друзей. На твоей картине изображена Луния Чеховская, близкая подруга неофициальной семьи Модильяни-Эбютерн. Это портрет истинной аристократки — грациозной, солнечно-воздушной и утонченной. — Все это классно, так что, картину брать или оставить здесь? — Эту картину похитили из Музея современного искусства в Париже, её стоимость 69 миллионов долларов. — С – ко-ль— ко?!! — заорал Сергей, да так что я чуть не оглох. — По тридцать четыре с половиной миллиона на брата! Мы БОГАТЫ! Работать не надо. То есть совсем не надо! Как говорил Косой в «Джентльменах удачи»: «Пошью себе костюм с отливом и в Ялту!» На хрен дежурства. С завтрашнего дня! – радостно в ответ проорал я. — И вот еще что, ты измерь сантиметром высоту и ширину картины. — А зачем?

Неполный анамнез 105 — Так, для порядка. А я пока начальству позвоню, чтобы начали переделывать график дежурств. Я положил свою трубку, потом посоединил кабель к больнич- ному телефону. Медленно, с улыбкой Чеширского кота, я набирал знакомый номер. О как же ты сладка, месть! Час расплаты пробил. На том конце провода ворчливый соный голос пробурчал: «Алло». — Алло, это доктор Липкин? Нет ничего не случилось, нет все живы, никто не повесился, да понимаю, что третий час ночи. Нет, мне срочно надо встретиться с Вами, да прямо с утра. Это не тер- пит отлагательств! Хорошо, завтра в вашем кабинете в 9:00. Через двадцать минут раздался Серегин звонок. — Я тут одно арабца поднял, чтобы он свой магазин открыл, купил специально рулетку за 100 шекелей, так что, идея твоя и бабки тоже твои. — Побойся Б-га, рулетка самая крутая стоит шекелей двадцать! — Саня, мы такое дело начинаем. А ты мелочишься! — укорил меня старый друг. — Так вот размер, 94 х 60 см. Доволен?! Почти тридцать пять лимонов зелени за желтую бабу с красным веером! — Повтори еще раз— помертвевшим голосом сказал я. — Размер, 94 х 60 см. Желтая баба с красным веером… — Прочитай еще раз фамилию. — Так я же тебе уже читал. Ну хорошо… После «м» похожа на русскую прописную «т», идёт «о», потом как русская «д», потом ка- жется английская «д», за ней «и» с точкой, потом похожа на боль- шое «е», за ним русское «а», следующая как русская прописная «п», потом опять «и» с точкой. Доволен? — Нет,— мрачно подытожил я.— Целых три, три гребанных раза я не доволен. Во-первых, размер картины 100 x 65 см., а не 94 х 60 см. Во— вторых, вся женщина должна быть желтой, в том числе и веер, а фон сзади красным. И наконец, в-третьих у тебя подписа- на картина»mogdilani», а должна быть «мodigliani»! — Ну и что это меняет? Получим на пару миллионов меньше и всех делов! — Да это все меняет! Это копия, а не подлинник! — Так мы не миллионеры? — обиженно по-детски спросил Серега.

Александр Борохов 106 По голосу я чувствовал, что его голубой шарик мечты, трагиче- ски лопнул и наш герой падает на скалы жизненной реальности. — Ладно, не переживай. Проживем как-нибудь. Ну давай бра- тан, пойду посплю еще пару часиков. ******* — Ну и зачем Вы, разбудили меня в три ночи? — сурово произ- нес заведующий. — Вот, — и протянул ему листок. — Так…»В связи с тем, что нам остро не хватает дежурных вра- чей, прошу дать мне еще три дополнительных дежурства». Ну что ж, похвально, похвально. Но все-таки, зачем надо было меня бу- дить, не понимаю… Постарайтесь, чтобы подобного больше никог- да не было. — Клянусь, — горячо пообещал я.— никогда больше подобное не повторится. — А почему Вы так уверены? –и заведующий подозрительно посмотрел на меня. — Потому что, из всех искусств важнейшим для нас является медицина! — Красиво, — доктор Липкин покивал головой, — и главное— жизненно! 15.15, 19.05.18

Неполный анамнез 107 13 стул мастера Гамбса Это был самый необычный случай в моей практике. Если бы я был писателем Толстым, то написал бы «Приключения Бурати- но-2 или мемуары израильского полена». В этот день я был дежурным врачом. Встревоженный го- лос медсестры грубо оторвал меня от очередной главы мемуаров: «Диагноз один на всех — Смерть». Голос в телефон трубке сооб- щил мне следующее: — Вчера, к нам поступил один пациент, по имени Вассерман Иосиф. И он мне не нравится. — Во-первых, он не доллар, чтобы всем нравиться, а во-вто- рых, что лично Вам не нравится конкретно: имя или фамилия? — Мне не нравится его состояние, — обиженно сказала медсе- стра, — Он отказывается от еды, и сидит в стороне от больных. — Ну, я тоже не ем больничную пищу, берегу здоровье, а то что он сидит в стороне от больных, это указывает на наличие остатков мозга. — Доктор, вот Вы все шутите. А больной очень странный, — не сдавалась медсестра. — Так в чем же его странность? — спрашиваю, а сам думаю, а не включить ли мне эту медсестру в мемуары? — Он не откликается на своё имя. — А может это вовсе не его имя? — Да нет, я дважды проверяла — А как же его зовут? — Стул...- — Как, как? — С-Т-У-Л! — Не въехал… Это что имя или фамилия? — Нет, просто — стул. — А в какой трактовке: медицинской или мебельной? — В мебельной! — Вот он, утерянный13 стул мастера Гамбса, — радостно вос- клицаю я.

Александр Борохов 108 — Может Вы все-таки придете доктор, — устало спрашивает медсестра. — Конечно, приду! Такого бреда метаморфозы я никогда не видел. И вот я уже в закрытом мужском. Передо мной сидит маленькое, тщедушное и ссутуленное су- щество мужского пола. — Привет! — бодро говорю я, — так случилось, что я — дежур- ный врач. Молчание. — Как тебя зовут? Молчание. — Тут в истории написано Вассерман Иосиф. Это правильно? — Нет. — А что неправильно? — Все неправильно! — Хорошо, а как тебя зовут? — Стул, — очень тихо отвечает Иосиф. — Какой стул? — Обычный стул. — А на чем ты сидишь? — Стул, — и Иосиф тяжело вздохнул. — Так как же это получается, стул сидит на стуле, разве такое бывает? — Бывает, — обреченно произнес больной. — Скажи мне, а раньше, ты кем был? Тоже стулом? — Не-а, раньше я был Вассерманом Иосифом, но это было ме- сяц назад… Меня заколдовала злая ведьма, я сначала думал, что она добрая фея… Дело было так, у меня была несчастная любовь, а я в сказках читал, что в этих случаях помогают добрые феи. — Как ты определишь это добрая фея или колдунья? — озада- ченно перебил больного я. — Это просто, добрая фея берет меньше денег, чем меньше, тем она добрее, — с энтузиазмом произнес опытный в феях Вас- серман.

Неполный анамнез 109 — Так вот, пошел значит я к доброй фее, которая колдовала в Тель-Авиве за 200 шекелей и рассказал ей о своей несчастной любви к девушке, которую зовут Яэль Давидовски, а потом пока- зал ее фотографию. — Ну и что случилось дальше? — Ну и она начала колдовать. Сначала она обошла меня с чер- ной свечой три раза, сказала, чтобы сжечь плохую ауру. Потом ска- зала, что надо погадать на кофейной гуще. Но сначала сказала, что мне надо выпить кофе. Я ей сказал, что люблю пить с в двумя ложечками кофе и двумя ложечками сахара. А она мне сказала, что так я буду пить у себя дома. И сделала с одной ложечкой кофе и без сахара. Потом показывает донышко чашки, после того как я этот кофе выпил и спрашивает, что я вижу? Я ей и отвечаю, вижу грязную чашку из-под кофе, которую надо вымыть! А она зло так говорит: «Смотри, внимательно, что еще видишь?» Я и сказал, «по- хоже на стул». А она опять спрашивает: «А на стуле кто-то сидит?». Я ей отвечаю «Нет». «Вот видишь, ты для этой Яэль пустое место. Все, я и так тебе наколдовала на 400 шекелей». А ей говорю: «У меня больше нет». Она мне так и сказала: «Как стулом был, так стулом и помрешь!» И выгнала… С тех пор, я все время слышу ее голос: «Ты пустое место, ты стул!» — И что теперь? — Голос в голове говорит: «Раз ты стул, то не должен есть, пить и спать. Стулу это не нужно.» А я так кушать хочу, расколдуйте меня. Ну, все вроде понятно. Начали расколдовывать его новыми нейролептиками, а вернулись к старому и проверенному галопе- ридолу. Сильно заколдовала его колдунья, не расколдовывается! Короче, стал он «деревянным как Буратино» и походка такая же «деревянная», руки ноги не гнутся, дрожит мелкой дрожью. А тут грянуло мое очередное дежурство. Опять вызывают меня к Вассерману. — А кто ты сейчас? — с интересом спрашиваю Иоси. — Стул, только поломанный, — с трудом выговаривая слова медленно произносит больной. — Что ж —, внушительно говорю я, — будем тебя чинить.

Александр Борохов 110 Сделал я ему акинетон по вене, действие волшебное- «на кон- це иглы», скованность исчезла, речь нормализовалась. — Ну и как сейчас? — спрашиваю. —Спасибо за починку! Сейчас я как новенький, как будто из столярной мастерской вышел. Вы настоящий Плотник, с большой буквы «П»! Месяца три его кормили нейролептиками «с разными вкуса- ми». Результат как стулом по «фейсбуку»… Нулевой! Осталось последнее средство. Осветить тело. Так сказать, почти по Ленину: «Психическое здоровье есть наличие мозга и электри- фикация всего организма». Короче, начали его лечить электрошоками, дошли до десятого и тут нам Иоси и говорит: «Хочу, чтобы мне дали «грин кард», по- тому что я могу принести пользу американскому народу!» — Какую?! — спросили мы хором, я и еще трое врачей. — Теперь я — Электрический стул! Одним словом, такая веселуха длилась полгода. А тут приходит молодая психологиня по имени Шарон, но не Стоун. Уломала она заведущего, чтобы две недели не давали Вассерману никаких лекарств, она мол знает волшебный метод психотерапии, чтобы поднять его самооценку. И вот представьте себе, еду я на больничном лифте и тут вхо- дит наш Иосиф Вассерман. Едем мы с ним наверх, к выходу из больницы Произошло психотерапевтическое чудо!!! Больного не узнать, поправился, щеки округлились, улыбается. — Ну и куда сейчас? — Отпуск получил. —Молодец, хорошо выглядишь! Кстати, и кто ты теперь? — с профессиональным интересом спрашиваю я. —Уж точно, не стул! — твердо отвечает мне. Лифт остановился — А кто же? — с надеждой в голосе вопрошаю. — Трон! Королевский трон. Дайте, пройти. 13.10 01.06.17

Неполный анамнез 111 Шоу должно продолжаться Жизнь врача-психиатра, это многосерийный сюрреалистиче- ский фильм ужасов, с юмористическими вставками… Хичкок про- сто отдыхает. Только холодный пот пройдет, так просто обхохочешься, что можно описаться! Правда уже нечем, все с потом ушло… Помню, одна больная достала меня до диафрагмы, раз сто повторив свою душещипательную просьбу: «Доктор, поставьте мне клизму!» Попытки ей объяснить, что для этого нет показаний, что живот у нее мягкий, перистальтика звучит как горный ручеек среди камешков, не привели к желаемую результату. Поняв всю тщетность своих попыток, я сдался и тяжело произнес: «Хорошо, поставлю!» Следующий вопрос, меня просто нокаутировал: «А куда?» Главное веселье начинается на дежурстве. Когда больные, на- ходящиеся вне стен гостеприимной больницы, вдруг вспоминают, что они не совсем здоровые, затем выпив чашечку кофе выкурив сигарету, посмотрев ВСЕ любимые передачи и сериалы, они ре- шают навестить дежурного врача. А то вдруг ему скучно и не с кем поговорить. Дежурный врач существо пугливое и подозрительное, неред- ко встречающее страждущих прямыми как боксерский нокаут во- просами: «А че, раньше нельзя было приехать?» или «А почему сегодня и в мое дежурство?» Был дежурный день. Есть такие плохие дни, когда собственное дежурство совпадает с дежурством больницы и тогда все: и «ско- рая», и полиция привозят в приемный покой все, что им попадется под руку, по принципу, пусть дежурный психиатр разбирается. Это был именно такой день… Звонок. Снимаю трубку… и молчу. А вдруг ошиблись. Милый женский голос:

Александр Борохов 112 — Алло, это дежурная психиатрическая больница? Вам звонят из телевидения, 10-ый канал. — Вы хотите сделать телерепортаж о героических буднях де- журных психиатров? — с надеждой спрашиваю я и поправляю не- существующий галстук. — А что, надо?! — Если нет, тогда зачем вы звоните? Все билеты на «Короля Лира», в исполнении буйного состава нашего отделения, уже про- даны. А галидол на розлив после десяти вечера мы не отпускаем… На том конце провода пауза, видимо идет переваривание информации… — А галидол это марка портвейна? — робко спрашивает трубка. — Нет, гораздо крепче! Достаточно несколько капель… и все! — весомо разъясняю я таинственной незнакомке. Опять пауза, а потом неожиданно как выстрел Авроры: — У нас тут есть один Ваш пациент! — Почему только один?! — скромно интересуюсь я. —А сколько по-вашему? — уже настороженно спрашивает тот же голос — А что, неужели ВСЕ хотят приехать? — отвечаю вопросом на вопрос. — Нет, только один. Он очень расстроился во время съемок и пытался задушить свою партнершу. А может только пытался заду- шить, и когда не получилось, расстроился. — Может он роль Отелло разучивал? — Нет. Он участвует в шоу «Старший Брат». Кстати, у него уже есть диагноз маниакально-депрессивный психоз. — Это ему диагноз поставил режиссер или сценарист? — Диагноз ему поставил психиатр, а нам по сценарию нужен был настоящий сумасшедший, чуть-чуть перца не помешает. Ре- жиссеру так он понравился, что он сразу же отменил кастинг, по- сле прослушивания. — Знаете, мне тут своего цирка хватает. Хотите — приезжайте, проверим вашего Отелло, а если не приедете, так тоже хорошо… Ночью звонок охранника с ворот больницы.

Неполный анамнез 113 — Тут к Вам телевидение приехало, говорят у них в микроавто- бусе наш клиент. Пускать всех? — Всех! Напоминаю, действие происходит в Израиле, в наши дни… Дверь мед-лен-но, мед-лен-но открывается… И на пороге появляется 2-х метровый ки-та-ец в ярко-зе- леном пиджаке, с ядовито-малиновым чубом а-ля Элвис Пресли и гигантских на пол-лица очках из оранжевой пластмассы. Линз у очков не было. Из пустой оправы на меня смотрели грустные еврейские глаза, эпохи династии Цинь. Из-за его спины робко вы- глядывала маленькая русоволосая женщина, в красном берете. Скажу честно, мой китайский значительно хуже моего япон- ского. На японском я знаю слов двадцать, а на китайском только одно «се се», то есть «спасибо». В одиннадцать вечера, у нас в больнице ни среди здоровых, ни среди больных владеющих ман- даринским диалектом никого не было. Назревал международный скандал… — Шалом, —тихо произнес на иврите дальневосточный гигант. — Шалом, — оторопело произнес я. — Меня зовут Матанэль Хунг, -вежливо продолжил на языке двенадцатого утерянного колена, поздний посетитель. Так, контакт налаживается, сейчас проведем быстренько опрос на родном иврите и… Я не успел домечтать… — Вэ зеу, — буднично окончил он. Что означало в переводе с иврита, «это все». То есть никакого кина не будет! — То есть как это «зеу»? — рассержено спросил я. — Зеу, — произнесло, разведя руками разноцветное чудо. — Просто у него словарный запас на иврите закончился. Это произнесла та самая маленькая женщина. Я выхожу из состояния «мертвой петли» и сурово произношу: — Извините, но посторонним запрещено присутствовать при обследовании пациентов. — А я не посторонняя! — в свою очередь говорит женщина,— Я его мама. — Мама, — подтверждает гигант и улыбается. Чувствую, что у меня начинается дергаться левый глаз.

Александр Борохов 114 — А почему вы доктор, постоянно подмигиваете? — удивленно спрашивает женщина. — Это чтобы вас лучше видеть,— страшным голос серого волка отвечаю я. — А тогда понятно. Так вот, Матик, он галахический еврей! — Наверно вы хотели сказать галактический или правильнее межгалактический. И с какой звезды он прибыл? — Во-первых: не галактический, а галахический, то есть по Га- лахе. Если у него мама еврейка, значит и он еврей. А во-вторых, мы не со звезды прилетели, а из Гонконга, там его отец живет. Он говорит на китайском и немного на английском. Но у него сильный акцент. Знаете что, я вам буду сразу на русский переводить. Я вторично выпадаю в осадок. — Я сама из Актюбинска, приехала сюда двадцать пять лет на- зад, работала на Мертвом море, куда прилетел отдыхать бизнес- мен Сэм Хунг, познакомились, полюбили друг друга, так что по- следние двадцать два года я провела в Гонконге. А так это был долгожданный ребенок. Мы его назвали «Подарок от Бога», на еврейском Матанэль. Женщина глубоко вздохнула. — Год назад я узнала, что у мужа есть любовница, и он к ней летает в Париж раз в месяц, на несколько дней. Ну потом все как в плохих фильмах: скандал, раздел имущества развод. На этом фоне Матанэль и заболел. Мы консультировали у одного психиа- тра в Гонконге, и он выписал сыну литий. Тут она разворачивает лист с иероглифами, на котором при- сутствует единственные понятные пару слов на латыни: «Лития Карбонат 900 мг» . Я киваю с умным видом. — Все было хорошо, и семейный врач здесь продолжил назна- чение. Но месяц назад, Матик прошел кастинг на участие в реа- лити-шоу «Большой брат». Режиссер сказал, чтобы окончательно утвердить его, надо чтобы Матанэль прекратил пить лекарства. И если он начнет «чудить», то будет даже интересней! Теперь уже вздыхаю я.

Неполный анамнез 115 — Так вот, до сегодняшнего вечера все было хорошо. Но сцена- ристу захотелось переселить его в дом к другой девушке, по име- ни Софи. Матик просил его на своем английском, чтобы тот этого не де- лал. Но сценарист разозлился на его приставания и сказал, что даст ему новую девушку, только когда эта умрет. Я вздыхаю вторично. — Видимо Ваш Матик, понял его буквально! И решил не откла- дывать в долгий ящик… Тут ее сынок замотал головой и затараторил на китайском. — Он что у вас по-русски понимает? — с интересом спросил я. — Совсем немного, я ему в детстве на русском сказки читала. «Колобок», «Три поросенка» … - Матанэль говорит, что не собирался до конца ее убивать, про- сто хотел, чтобы она громко кричала, что не хочет с ним жить,- по- яснила взволнованная мама. — Ну, если захочешь жить, можно кричать все что угодно,— фи- лософски заметил я.— Да, а что кстати, сказал режиссер? — Когда Софи начала кричать, то режиссер приказал быстро притащить камеру и отснять эпизод, и только тогда вызвать поли- цию и «скорую». — Так эта Софи жива? — Жива, жива! Только как пришла в себя собрала все вещи и сбежала обратно в Нетанию, к родителям. — Так что же нам делать? - удрученно спросила русско-казах- ско-еврейская мать. — В каком смысле? – поинтересовался я. — Режиссер хочет и дальше снимать Матанэля… — Если Вы хотите, чтоб он потом продолжил съемки в закры- том отделении, то тогда да! - безаппеляционо заявил я. — Может быть ему лучше принимать все-таки лекарства,- с на- дежой спросила мама. — Однозначно!!! — Знаете что доктор, я думаю не надо Матанэлю этой дурацкой передачи. И вообще… лучше мы вернемся домой в Гонконг, к папе. — Папа, домой… — счастливо произнес Матанэль, по-русски…

Александр Борохов 116 Кляп для миллионера Вот некоторые думают, что психиатрия штука денежная. А это вовсе не так. Миллионер в нашей профессии – зверь редкий, можно сказать, что этот вымирающий вид, занесен в Красную фи- нансовую книгу. За тридцать лет работы у меня было всего три таких случая и каждый неудачный по-своему. Первый раз это был владелец очень продвинутой сети су- пермаркетов. Беда заключалась в том, что попал он ко мне уже нищим… Дело было так… Однажды вернувшись домой во внеурочное время, он застал свою любимую жену, бывшую топ-модель, вместе со своим шо- фером. Они как раз работали в поте лица над дополнительными позами, не вошедшими в основной канон Кама Сутры. Это настолько поразило владельца сети суперов, что он решил немедленно уволить шофера. Вы конечно подумали, что он достал инкрустированный брил- лиантами «узи» и нашпиговал свинцом незадачливых эротиче- ских акробатов. Но это так по-голливудски и предсказуемо! Наш герой решил проблему супероригинальным способом, он выбежал из дома, вывел свой «Феррари», который невероятно обожала его жена и ее шофер. И провел краш-тест в домашних условиях, то есть разогнав машину до 160 км в час въехал в стену дома. Из-за потери сознания он не успел сообщить любящим серд- цам, о том, что шофер больше ему не нужен. За те две недели, что он провалялся в реанимации, женушка очистила все счета и смы- лась, в сторону острова Бали. Когда наш незадачливый герой наконец смог разговаривать, на вопрос врача: «Что случилось?», пациент попросил ручку и бу- магу и очень талантливо изобразил серию эротических рисунков, которая могла потянуть и на комикс.

Неполный анамнез 117 То есть мне, вместо преуспевающего миллионера, достался су- масшедший художник. Из всего его богатства, осталось только его богатство воображения. На все вопросы, он просил бумагу и ручку, и когда заканчивал очередной опус вручал мне со словами: «А потом, они делали еще так!» Второй раз мне почти повезло. Это был мультимиллионер из Бразилии, под влиянием доброй порции кокаина или злых идей сионизма, бурно заколосившихся под местным солнцем, он купил какой-то занюханный футболь- ный клуб, чтобы сделать из него «Челси». Клуб был занюханный в прямом и переносном смысле. Единственным его условием при покупке было то, что он будет центрфорвардом команды. Мне позвонили и сообщили, что футбольному меценату тре- буется хороший доктор, который избавит от пагубного влияния наркоты и неправильного вложения денег, причем была добавле- на волшебная фраза «цена вопроса не имеет значения». В процессе бурной подготовки к встрече дорогого сумасшед- шего гостя, из пятиместной палаты были извлечены все шесть пациентов. При этом двое пациентов, активно сопротивлявшихся изменению условий жизни, были намертво привинчены к койкам. Сам врач, то есть я, находясь в радостном волнении, размыш- лял кого послать первым «на хер» заведующего отделением или главного врача. Размышления были прерваны на самом интерес- ном месте, когда зазвонил телефон и унылый голос сообщил, что «кокаиновый футболист» перехвачен враждебной больницей. А вот третий случай… Как говорят в Одессе: «Это что-то особенное!» Итак, представьте себе, что Вы в театре, ну не анатомическом конечно, хотя там тоже весело, но не для всех… В обычном провинциальном театре. Звучит третий звонок. В зале гаснет в свет. Занавес от-кры-ва-ет-ся… Не надо меня торопить, мне самому интересно, что будет дальше… Открывается занавес и… Нет, не так! Не верю!!!

Александр Борохов 118 А вот как! В дверь приёмного покоя настойчиво позвонили третий раз. Стояла тихая израильская ночь, мечтавшая стать Варфоломеев- ской. Сон дежурного врача был прерван в 02.15 ночи… Звонив- ший не желал уходить. Гад!!! Потом еще один длинный звонок. Лампочка горела тускло, и тут я увидел плывущие в ночном воздухе, две изогнутые белые полоски, точно улыбки Чеширско- го кота, афроамериканского происхождения, между ними что-то трепыхалось. Когда это нечто переместилось под яркий свет приемного по- коя. Я увидел следующее… Это было три эфиопа, а улыбок всего две… Ну, кто знает почему? Я бы сам никогда не догадался! Просто третий был запелёнут как мумия, а во рту торчала ка- пустная кочерыжка, выполнявшая функцию кляпа. Мумия бешено вращала вытаращенными глазами и вырази- тельно мычала. Сопровождающие лица молча продолжали улыбаться, рекла- мируя неизвестную мне зубную пасту. Пауза затягивалась. Я как гуманист, предложил извлечь кочерыжку. Жрецы-телохранители интенсивно замотали головами, и один добавил: — Не надо доктор, он орать будет! Любезно интересуюсь: —А чё случилось-то? — Шломо, — кивок в сторону мумии, — очень любит заполнять спортивные карточки в Лото. Обычно, он покупает их на 1000 шекелей. Ну, иногда выигрывает 100-200 шекелей. Но обычно «мимо», а в этот раз Шломик купил на всю зарплату, сказал, что ему сон вещий приснился. Явился к нему покойный дедушка и сказал: «Запомни номера, и ты будешь миллионером!». Тот так и сделал, и уже два дня орет: «Я миллионер! Отдайте мой выигрыш!». Всех соседей перебудил…

Неполный анамнез 119 — Это все хорошо. А теперь, пусть сам Шломо расскажет свою версию. И с этими словами я вытаскиваю кочерыжку изо рта эфиопа. Мумия, обретшая речь, первым делом плюёт в глаз телохрани- телю справа и попадает. Потом поворот головы влево, и второй жрец-телохранитель укушен за ухо. И тут он начинает орать «Я миллионер. Я выиграл 10.000.000»! А когда человек орет, то он открывает рот… И кочерыжка вернулась в свое исходное состояние. Потом миллионер был привинчен к кровати и получил тра- диционный коктейль — галидол с фенерганом и уснул сном мла- денца. Утром на пятиминутке я докладываю, так мол, и так, привезли нового пациента, в маниакальном психозе, выписана на него при- нудительная госпитализация. Заведующая говорит: «Это ты, Алекс, хорошо все сделал, но надо собрать коллатеральный анамнез, то есть дополнительные сведения.» — А зачем? — А за тем, вдруг он выиграл? — Да дырку от бублика он выиграл! И тут телефонный звонок. Поднимаю трубку и говорю: — Закрытое психиатрическое отделение, свободных коек нет! —Вам звонят из Главного управления Лотерей Израиля. Мы ра- зыскиваем Шломо Мумбало. — А зачем? — интересуюсь. — Видите ли он не пришел за своим выигрышем. В комнате заведующей стоит мертвая тишина, по сравнению с которой ад показался бы дискотекой. И только слабый голос старшей медсестры Клары произнес: — Может он нам на ремонт пожертвует… — Ага и на новые ремни для фиксации — зло ухмыльнулся ста- жер Давид.

Александр Борохов 120 В горле у меня пересохло, как в пустыне Сахара, с хрипом спрашиваю: — Сколько?! — Это тайна. — От врача тайн быть не может. Это вопрос жизни и смерти. Сколько??? — Ну, он выиграл 500 шекелей. Трубка падает на рычаг. Открывается дверь и появляется бородатая физиономия сани- тара Исмаила. — Ну что, миллионера развязывать или как? Он орет, требует адвокатов и свободы. Он мне кстати, пообещал миллион за осво- бождение из рук белых расистов. — Нет у него миллионов, совсем нет. Сейчас из лотереи звонили. — Значит, продолжаем вязки,— грустно произнес Исмаил, и за- крыл дверь. 03.01.17 17.59

Неполный анамнез 121 Попытка к бегству. Будь ты хоть спринтер, хоть стайер, но от судьбы не убежишь… Она всегда тебя догонит, чтобы передать список твоих неприятно- стей или свидетельство о смерти. Вот такая нехитрая житейская философия… Эта история начиналась так… Жил был простой советский мальчик Микола в городе Бенде- ры. Сначала он был октябренком, потом «пионэром» и уж совсем потом, чуть-чуть комсомольцем. Так получилось, что в свои 16 лет Микола заболел шизофренией и почти безвылазно поселился в дурдоме. На протяжении всего своего недолгого, но славного жизнен- ного пути Колюня поменял несколько национальностей. В самом начале он был русским, а потом свободно перетек украинское состояние. Хлопец честно любил Родину и сало. Маму Свету он тоже бы любил, но она рано умерла. У мамы была сестра Оле- ся и мама, умирая, взяла с сестры слово, что та усыновит Миколу и никогда-никогда не бросит. Тетя Олеся была давно замужем за Яковом Соломоновичем, заведующим продуктовым магазином «Радость», человеком серьезным и рассудительным. Своих детей у них не было. Когда начались бешеные 90-е годы и «любая крыша могла обвалиться тебе на голову». Он сказал: «Надо ехать!». И они поехали… На третий день прибытия Микола мирно ел сало на кухне, когда туда зашел «папа Яша» — правоверный еврей, и попытал- ся выкинуть деликатес в мусорное ведро. Потомок Хмельницко- го схватил здоровенную скалку и шандарахнул новоиспеченного сына Сиона, между глаз, да так, что тот едва не отправился к своим праотцам. Супруг был спасен доблестной тетей Олесей. Она сама отходила скалкой «приемное дитя». Разукрашенный пасынок сво- ими красно-синюшно-желтовато-зелеными синяками стал похож на новогоднюю кремлёвскую ёлку, только вместо пятиконечной звезды, на лбу сияла громадная фиолетовая шишка.

Александр Борохов 122 Надо сказать, что их соседи – эфиопы, мирно жарившие на кухне малосольную сельдь, не очень поняли витиеватую фразу: «Ратуйте добры люди! Совсим эти хохлы оборзели, житья божье- му человеку не дают!». Однако сориентировавшись на крики, они вызвали на всякий случай и полицию, и скорую. Поэтому, еще через пару-тройку дней, когда Микола смог снова ходить, то сразу же посетил приемный покой психиатри- ческой больницы. Кроме «мамы Олеси», Миколу сопровождали гроздь бананов, зубная щетка и две пачки сигарет. После прием- ного покоя Микола залег всерьез и надолго в хроническое отде- ление. Так уж распорядилась судьба, «папа Яша» так полностью не оправился после битвы за Сало, и через год отошел в лучший мир, а за ним через пару лет и «мама Олеся». И остался он круглым сиротой. Микола толком не мог понять, почему его не навещают. Добрые сопалатники объяснили, что его родители сейчас на небе, в раю, там, где и положено быть евреям. — Я тоже хочу в Рай! — грустно сообщил Микола. Ему объясни- ли, что пока еще рано, но для начала надо стать евреем. На это по- требуются несколько лет. Такое положение дел не устраивало Ми- колу. Переход в новую веру был радикальным и болезненным, так как он попытался сделать себе обрезание. Врачам удалось спасти «новоиспеченного иудея» и его «обрез». Узнав, что он до сих пор не еврей, Микола отказался есть и пить, брыкался и выплевывал пищу, вырывал зонд и капельницу, вдобавок дважды пытался пе- регрызть себе вены. Так продолжалось почти неделю. И вдруг все разрешилось самым чудесным образом. После того, как раввин больницы был недвусмысленно при- перт к стенке разъяренным лечащим врачом, который доходчиво объяснил служителю культа, что если сейчас Микола в экстренном порядке не примет иудаизм, то раввина примет реанимационное отделение, причем революционно настроенный арабский персо- нал с радостью подтвердит многократное падение ребе, посколь- знувшегося на банановой кожуре. И тут же достал из кармана вы- шеупомянутую кожуру и неприятно улыбнулся. Так Микола и получил имя Моисей.

Неполный анамнез 123 Моисей стал ветераном закрытого хронического отделения. Он всегда важно приветствовал студентов и новых сотрудников. Его все любили, несмотря на его 40-летний возраст за его детскую безобидность, прозвали «Муся». Муся был по-детски наивен и чист как иерусалимское окно в квартале Меа Шаарим, выдраенное до прозрачности, к светлому празднику Пейсах. Тезка пророка Моисея, Муся был искренним любителем поесть. А поскольку больничная хавка способствова- ла только гастрономическим галлюцинациям, то Муся был вечно голоден, и любыми способами пытался сохранить вес. Конечно, его подкармливали, то домашними сырниками, то конфетами, то фруктами. Но душа Муси была светла и неподкупна, она требовала мяса или хотя бы… колбасы. А так как существует такая вещь как кашрут1, в ближайшем времени встреча с «полтавской», «брауншвейговской» или «мо- сковской» откладывалась для верующих до второго прихода его тёзки, пророкаМоисея, а для атеистов — навсегда! Однако Муся был упорен, раздобыв книгу: «Как стать евреем», он штудировал ее день и ночь. Уж не знаю, сколько из 613 благо- словенных дел для правоверного еврея он выучил… Но мне, как дежурному врачу, штук пятьдесят отчеканил на память, как в золо- тых червонцах. Периодически, Моисей озадачивал религиозную часть мед- персонала вопросами типа: «Если есть молочный поросенок, то почему из него нельзя сделать сыр?», «А можно ли прикурить от свечки в шабат?», «Если любое действие, это физическое усилие, а ходьба и еда и даже открывание двери в туалет есть суть физи- ческие усилия, значит — они являются работой. Получается, что все евреи нарушают святость субботы?», «Почему невкусная жареная саранча является кошерным животным, а зайчик или свинка — нет?» 1 Кашрут (иврит)— свод религиозных правил и запретов в иудаизме, связанных с поряд- ком приема пищи, сочетанием и выбором продуктов.

Александр Борохов 124 А самое главное, он доводил своими вопросами до белого каления, периодически навешавшего своего сумасшедшего тро- юродного племянника, раввина больницы Пинхаса Розенблюма, что тот переходил с идиша, на давно забытый русский: «Гивалт2, уберите от меня этого мешиганэ3. У вас шо совсем галидол4 кон- чился?!» Если среди больных Микола-Моисей был знаменит, то среди персонала конечно же выделялся Веня. Веня был веселым санитаром, больных он воспринимал лег- ко и беззаботно, как девочка, собирающая на лугу цветы, называя их «божьими одуванчиками». Вежливый Муся называл всех дядями и тетями. Веня не был исключением. Как-то в одну из вечерних смен, сразу после пол- ноценного ужина, состоящего из острой моркови по-мароккански и диетического кефира, состоялся между ними примечательный разговор. — Дядя Веня, а может поросенок принять иудаизм? — А зачем тебе? — Тогда я смогу его съесть! Принесите мне, пожалуйста, мясо кошерного кабанчика. Веня серьезно пообещал, что обязательно переговорит с мяс- ником, и как только появится жирная свинка, то тот обязательно пригласит главного раввина мясокомбината и тот шестикратно озвездит свинью, и долгожданное сало с прослойками бордового мясца, украсит Мусин рацион. Но дни превращались в месяцы, Муся грустнел и даже начал худеть. На его вопросы, когда же кабанчик или свинка посетят Мусин желудок, Веня беспечно повторял: — Нет достойной кандидатуры! И тогда у Муси созрел план… 2 Гивалт (идиш) – спасите, на помощь! 3 Мешиганэ (идиш) – сумасшедший. 4 Галидол (мед.) – галидол или галоперидол, мощный нейролептик, применяется в ле- чении психозов.

Неполный анамнез 125 Как-то в ночное дежурство, когда санитарил Веня, знаменитый пациент подошел и заговорщицки спросил: — Сколько стоит убежать? — Далеко? — деловито поинтересовался Веня — Далеко. Обратно в Бендеры. Устал я евреем быть… Так сколь- ко стоит убежать? — Один миллион! — Шекелей? — Долларов, разумеется. — Ого! Это же большие деньги. Всю жизнь копить надо… — Не повезло,— согласился Веня,— придется тебе еще как ми- нимум тридцать лет и три года в евреях париться. — А меньше можно? — Можно только больше, ты же знаешь, как я рискую. А потом ещё дежурному врачу надо дать, чтоб молчал! Муся полчаса ходил грустный и задумчивый, а потом подошел и попросил: — Кусочек газеты и карандаш. Через пять минут он пришел и положил обрывок на прилаво- чек, где расфасовывают лекарства — Вот, это все что у меня есть… На бумажке было написано: 1.000.000 долларов, внизу припи- ска «на побег». Веня, недолго думая, перевернул лист и что-то там черканул. — Это тебе, — и он протянул листок Моисею. На нем была нарисована открытая дверь... — Ну, что же стоишь? Беги! — Так она же ненастоящая! — обиделся Муся. — Какие доллары, такая и дверь! — резонно произнес Веня, и закрыл окошечко для лекарств. Вот такая история. Правда она окончилась хорошо, как в сказке… Просто узнав эту историю, я иногда стал приносить Мусе ножку копченого индюка. Я никогда не видел таких счастливых глаз!

Александр Борохов 126 Как брать банк (третий способ) Извечный вопрос: «Где взять деньги?» Только человек с бедным воображением может тупо ответить: «Надо попросить ссуду». Как сказал классик банковского дела Клайд Бэрроу, своей ас- систентке Бонни Паркер: «Мы не должны просить милостыню у банка, взять ее — наша задача!» Конечно, быстрый способ взять безвозмездную и безвозврат- ную ссуду, безусловно привлекателен, но он уголовно наказуем, так как показывание некоторых железных угловатых предметов, с дырочкой в 9 миллиметров, может вызвать у кассира заикание и непроизвольное мочеиспускание… Произошло это в одной бананово-хайтексной республике И…, у самого Мертвого м. Мне нужна была ссуда, по принципу: быстро и много. Зар- плата у меня была маленькая и непрочная, а деньги были нужны позарез. Итак, я в банке. Передо мной сидел в удобном кресле, упитанный и равнодуш- ный банковский служащий, рассматривающий меня с ленивым любопытством, как экзотического жука или как нищего эмигранта, что в прочем одно и тоже. На металлическом бейджике у жреца шекелевого культа было выгравировано: «Игаль Соболь». Я сидел напротив на пластиковом стуле и ждал… Нас разделял массивный стол и 10.000 шекелей его зарплаты. Игаль еще раз отхлебнул кофе и вздохнув произнес: — Так, ну давайте посмотрим листы вашей заработной платы. Увидев цифру — 5400. Он посмотрел на меня с сожалением, и подытожил:

Неполный анамнез 127 — Не густо, не густо. Поручителей-гарантов у вас нет. Заложить машину Вы тоже не можете, в принципе можете, но 5.000 шекелей, не спасут положение. Нужны веские документы, которые смогут убедить банковское начальство, ну хотя бы меня, что Вы надежный клиент. Ну, у вас есть такие документы? И испытующе посмотрел на меня, давая понять, что наш раз- говор приблизился к фазе: «Всего хорошего, будут необходимые документы заходите.» Я спокойно кивнул. — Есть и очень весомые. Из внутреннего кармана, я не торопясь вытащил плотный ку- сок бумаги 9х15 см, и положил его перед клерком. Тот посмотрел на «веский документ». Это была хорошо сделанная цветная фотография. На снимке стоял здоровенный мужик, в черной бандане и ка- муфляжных штанах. Его мощный голый торс перекрещивали две пулемётные ленты, в руках он держал тяжёлый пулемет. На поясе его висел огромный боевой непальский нож — кухри, больше по- хожий на маленький меч. Но самое страшное, это была улыбка этого солдата удачи… Ра- достная и широкая. — Что это?! — с испугом спросил клерк. Я даже увидел, как его лысина начала покрываться холодной росой страха. — Фотография на память,— просто ответил я.— Там сзади под- пись. Вы же читаете по-русски? — Немного, меня родители привезли из Риги в трехлетнем воз- расте. А сзади было написано: «Шурику на вечную память. От реаль- ных пацанов. Чтоб помнил…» — Пулемет настоящий? — тихо спросил служащий. — Ага, и патроны тоже. А ножик какой острый… — охотно отве- тил я. — Это русская мафия? — еще тише спросил он, заговорщицки наклоняясь ко мне. — Она самая и есть, это ее боевое ближневосточное крыло.

Александр Борохов 128 - Тут вот какое дело, - начал из далека я, - им много денег должен. А у меня их, как вы понимаете, нет, сами видели сколько я зарабатываю. И они, точнее он,— и я показал пальцем на фотогра- фию, — посоветовали пойти в ваш банк и взять ссуду. — Да, но, понимаете…- неуверенно начал клерк. — Простите, я не окончил… Так вот, мне себя не жаль, скорее всего мои дни сочтены. Но…— я специально выдержал актёрскую паузу, - Следующим, за кем они придут будете Вы… — Но почему?!- испуганно вытаращив глаза вскрикнул Игаль. — Мафия, — сказал я и пожал плечами. В это время раздался неожиданный телефонный звонок. Зво- нил мой мобильник. — Извините, — вежливо произнес я и ответил. — Да, в банке. Пока не дают. Его имя Игаль Соболь. Хорошо передам. — Вам привет, — просто передал я. — Сколько?! — охрипшим голосом произнес клерк. — Ну, тысяч пятьсот… — Вы уверены, что этого хватит?! Давайте возьмите лучше 750.000, на 25 лет, процент я сделаю минимальным, как VIP— кли- енту. Он в течение четверти часа все оформил и с надеждой спросил: — Может Вы им перезвоните и скажете, что все уладилось? — Я бы с радостью, но у них номер закрыт. Но вы не волнуй- тесь, я обязательно им сообщу. — А как я узнаю об этом. — Ну, это просто. Если утром, услышите пение птиц, значит все в порядке. Да, и спасибо Вам большое, за понимание. 12.25 24.01.17

Неполный анамнез 129 Плач по Сальери Дежурства в больнице бывают двух видов: тяжёлые и чужие. Чем меньше героического происходит на дежурстве, тем оно и интереснее. Ну, в смысле того, что можно почитать интересную книгу. Конечно, жизнь врача-дежуранта менее богата приключения- ми и подвигами, чем, скажем, жизнь Эраста Фандорина или Боба Ли Свэгерра. Она не требует решения сложных аналитических задач, знания японского языка или прекрасного владения снай- перской винтовкой. И хотя один мой знакомый, советский под- польный миллионер любил поговаривать, что всему лучшему, что у него есть в жизни он обязан книгам, начинающимся на букву «с» — «сберегательным». Такие книги всегда приятно перелисты- вать, особенно если количество нулей больше трех. Я уверен, что у каждого из нас есть своя, заветная книга… Ко- торую он перечитывает, ища ответы в них, в трудные минуты сво- ей жизни. Так вот, если не залазить глубоко и далеко в болото психоа- нализа, у одного моего знакомого психиатра в Израиле была та- кая книга. Этот эскулап коротал, точнее — укорачивал свою жизнь на дежурствах. Беседуя с больным в своем кабинете, в наиболее трудных случаях, он любовно поглаживал обложку любимой кни- ги, при этом на лице его блуждала такая загадочная улыбка, после которой улыбка Моны Лизы показалась бы имбецильной. Нет, это был не учебник по психиатрии или справочник по лекарственным препаратам. Это был… ДЕТЕКТИВ. Но это был не просто детектив, а роман американского писателя Келлермана: «Пациент всегда мёртв»! — Ты даже не поверишь, Мишаня, — объяснял он мне, — как удивительно тонко в названии книги, автор выразил состояние души дежурного врача. — Ну, у вас же в «дурке» интересно, инопланетяне всякие, На- полеоны с Бонапартами…

Александр Борохов 130 — Ага, щас, это тебе не «Кавказская пленница» или «Ка — Пэкс»; чтобы иметь такую манию величия, надо хотя бы знать, кто такой Бонапарт… Хотя…Был у меня один случай, лет семь назад… Моцарт Вольфганг Амадей. — Да ну! — Вот тебе и да ну! Ну, на самом деле он был Шмулик Азулай, из хорошей марокканской семьи потомственных фалафельщиков5. Мог продолжить династию, так нет же, его сумасшедшей мамаше очень захотелось сделать из своего чада ашкеназского шлимазла, и она купила ему «скрыпочку» от слов «художественный скрып»… И вот это юное Паганини «доставало» весь район, круглосу- точно пиликая незабвенного Моцарта. Его коллеги по дворовой футбольной команде уже и били талантливого скрипача, и ломали об его «умную еврейскую голову» инструмент, но маман постоян- но покупала ему новое орудие пыток для соседей. Слуха у юного дарования не было, а «Маленькая ночная серенада», точнее, её ноты, методично вколачивались папаней в его зад ремнём. И вот однажды, этот музыкальный садомазохизм закончился неожиданно для всех. Шмулик, перед тем как пойти на врачебно-призывную комис- сию в военкомат, поменял в паспортном отделе свое имя на имя обожаемого композитора и купил белый парик, весь в мелких ку- дряшках-завитушках… Приходит это чудо в военкомат в парике, достаёт скрипочку и начинает пиликать. Тут вбегает «быстрой молнии подобный» дежурный офицер и орёт, как стадо раненых слонов: — Немедленно прекратить! Как фамилия, призывник? Тот искренне отвечает: Вольфганг Амадей Моцарт… Ну, скажем, офицер тоже не носил фамилию Эйнштейн, однако службу знал и побежал докладывать о нарушении начальству. 5 Фалафельщик (простонарод.) - продавец фалафеля. Фалафелем называются жареные шарики из перекрученной гороховой пасты, которые вместе со специями и салатами кладут в большую лепешку (лафу) или маленькую (питу). Самая популярная дешевая уличная еда на Ближнем Востоке.

Неполный анамнез 131 Распахивает он дверь в кабинет начальника военкомата, а там совещание. Не успел дежурный открыть рта, как начальник и спрашивает его с порога: — Что это у тебя там за цирк, какой это идиот у тебя Моцарта играет?! — Моцарт! — браво докладывает офицер. — Какой-такой Моцарт? — настороженно-вкрадчиво спраши- вает подполковник. — Вольфганг Амадей, — помертвев лицом, шепчет офицер. Начальник становится похож на помидор, который наливается соком на дачной грядке. — Я знаю, как его зовут, я спрашиваю, кто играет? — М-М-Моцарт, — произносит дежурный, заикаясь. Тут военный синьор-помидор начинает орать: — К психиатру, срочно!! Понятное дело, офицер, хоть и старый служака, а холоду в шта- ны напустил и тихо мямлит: — Кого? — Тебя!!! — А Моцарта? — И Моцарта тоже!!! Дальше всё как обычно: чем ярче бред, тем больше галидола… Дежурный стучит условным стуком в дверь к военному психи- атру, и приоткрыв её, спрашивает: — Доктор, а когда вы Моцарта сможете принять? От начальни- ка военкомата … Врач разулыбался и так тепло говорит: — Вроде бы не праздник, неудобно как-то… А коробка-то большая? — Какая коробка? — оторопело спрашивает совсем обалдев- ший офицер. — Конфет, разумеется. — Не нужна ему коробка, вон он живой, со мной за дверью стоит. — Кто?! — Моцарт!! Врач сглатывает с трудом слюну, в горле как наждаком, звонит подполковнику. Так мол и так, у тебя дежурный офицер «того»… А

Александр Борохов 132 тот ему в ответ: « Ты клятву Гиппократу давал, вот проверяй свою консерваторию…» Не успел доктор трубку положить, дежурный вталкивает в ком- нату призывника и говорит: — Это он Моцарт, а не я, — и убегает… Врач, русский из репатриантов, думает: «Вот сукин кот, от ар- мии откосить хочет!» — А ну давай сюда документы! Смотрит он на них, смотрит, и тут него глаз начинает дёргаться… Документы-то подлинные, и в них черным по белому написано: «Моцарт Вольфганг Амадей, 1990 года рождения, еврей, гражданин Израиля, проживает по адресу Тель-Авив, улица Шен- кин, 10». Врач смотрит на него поверх очков и спрашивает: — Ты в армии служить хочешь? — Да! — А в каких войсках? — В военной опере! Короче, с тех пор и служит у нас, во втором остром отделении, тьфу ты, лежит. — Ну, ты, Саня, и даёшь, тебе бы романы писать… Неожиданно за стеной послышался плач скрипки. — Что это? — с суеверным ужасом прошептал я. — Это реквием, часть «Лакримозе». Вольфик ее обычно перед сном играет. Вот ведь здоровьице Бог дал, так и ничто его и не берет, ни этумин, ни галидол. Жизнь коротка, а искусство вечно… А потом, Сашка, помолчав, добавил: — Эх, Сальери бы к нам положили… И мечтательно улыбнулся.

Неполный анамнез 133 Шахматист, сын Русалки Никогда не думал, что буду перечитывать Андерсена, но жизнь заставила... В том самом месте, где Русалочка, бросившись в море, вроде как совершила законченный суицид, наша сказка только начинается… Имя современной русалки было Клара. ******* — Вот принимайте, подарок! — отрапортовал медбрат с псих- бригады. Сумасшедшего шахматиста звали Коля. Нет, он не ел шахмат- ные фигуры и не грыз доску. Он просто очень любил шахматы. Всё шло через них! Когда его привезли к нам в приёмный покой, то он отказы- вался говорить, только написал «Шахматы». Сначала мы думали, что он проглотил несколько фигур, поэтому срочно отправили на рентген. Выяснилось, что у Коли внутри есть всё, кроме шахмат. Пятнадцатиминутный шаманский танец дежурного врача с красной папкой вместо бубна вокруг этого «Ботвинника» с выкри- киванием имён непонятных богов: Креплин, Блейлер, Снежнев- ский и сам профессор Шухер-Махер, дал нулевой результат. Когда доктор рухнул к ногам бездушного пациента, тот перешагнул че- рез него взяв японскую ручку написал на новом листе: «Сыграем?» Подползя к столу, врач взял со стола лист и прочитав, унижен- но спросил Колю: « А в шашки нельзя?» Коля помотал отрицательно головой. — Несите шахматы, — сказал медсестре обреченно эскулап. После седьмой проигранной партии, врач поставил ультима- тум, что не будет играть больше, пока Коля не заговорит. Коля произнес: «Хорошо». История была такая…

Александр Борохов 134 Рос и развивался будущий шахматист в рамках возрастных норм. Всё было хорошо до 12 лет. Николай активно занимался классической борьбой с восьми лет, мышца росла, а вместе с ней спортивные достижения атлета. Первый взрослый разряд был отмечен кроме победы на областных соревнованиях ещё и по- бедой юного богатыря над грозой школы №157 Саней-Салагой, который неудачно попытался отобрать пятьдесят копеек у Коли. Когда «скорая» увезла злосчастного рэкетира в травматологию, мама была вызвана в срочном порядке к директору. Сам Коля был заперт в чулане, на всякий случай. Разговор состоялся на повышенных тонах. Степан Михай- лович сообщил, что если он узнает, что Коля продолжает ходить в секцию борьбы, то борец автоматически прекращает ходить в школу. —Так куда же ему можно ходить?—спросила растерянная мама — Да хотя бы на шахматы. И голова занята постоянно и трав- матизму меньше, — помолчав директор добавил, — так лучше для всех. Это невероятно трудно, с борьбы на ковре, переключиться на борьбу на шахматном поле. Но Коля смог! Да ещё как! Шахматы так увлекли его, что даже ел только на скатерти в черно-белую клетку. Чтобы её заполучить мама по- дарила напольную хрустальную вазу заведующему центральной промтоварной базой. В общем у мамы была не жизнь, а сплошная рокировка! Книги только о шахматах, фильмы тоже. Все свое свободное время Коля играл в шахматы сначала по переписке, потом по компьютеру. А потом состоялась главная шахматная комбинация, была про- дана квартира в городе О. у Черного моря, а взамен, снята в го- роде А. недалеко от безвременно скончавшегося Мертвого моря. Там тоже была секция шахмат и вот однажды Колю перекли- нило, да так, что он перестал есть и пить, так как не мог решить какую-то мудрёную задачку толи мат в три хода, толи еще что-то. Вместо психиатра мама пригласила бывшего гроссмейстера Се-

Неполный анамнез 135 мена Марковича Альперовича и тот расколдовал любимое чадо. А напоследок, сказал мамаше. — Я думаю, что показаться психиатру все же стоит. Иначе ваша жизнь превратится в сплошной цугцванг! — А что это? – спросила испуганно мама Клара. — А это голубушка такая позиция на доске, когда каждый по- следующий ход ведет к дальнейшему ухудшению ситуации. Так Коля и оказался в нашем подростковом отделении. Мама навещала его редко. Много работы, но не той как раньше она работала главным бухгалтером, а мытья полов… Мальчик он был спокойный рассудительный, лекарства брал исправно, так что, когда мама решила его взять на полдня в отпуск и свозить на море, никаких возражений это не вызвало. Море было большое, теплое и Средиземное. Народу на пляже — как ракушек. Не, ракушек меньше. Если не в море, то едят. Лежа, стоя, сидя, но едят... Первым в воду пошёл Коля, он плескался радостно и само- забвенно, вышел только через минут сорок. И сразу же схватил большой сэндвич с тунцом и начал его уминать. И в этот самый момент, мама Клара поняла, что это НЕ ЕЁ СЫН! А поняла это потому, как Коля ел свой сэндвич! Каждое пережевывание пищи было автоматическим, по пят- надцать жевательных движений. Это был уже не её Коля, а биоро- бот. Значит инопланетяне всё же ее выследили! — Сынок пойди-ка купи себе мороженое, — предложила она. — Угу, — ответил «фальшивый сын» и получив деньги двинулся к киоску. За это время Клара перенесла свои вещи метров за сто, а по- том быстро вернулась на прежнее место. Когда лже-Коля пришел, она сказала, чтобы он посторожил вещи, а она пойдет поплавает. — Только никуда не уходи. Вот здесь бутылка воды. А на голову одень шапочку. Смеркалось… На небе появились первые звёзды. На пустынном пляже оди- ноко сидел мальчик лет шестнадцати и напряженно смотрел в

Александр Борохов 136 безбрежную морскую даль. На вопрос араба-мусорщика, убираю- щего этот участок пляжа, что он тут делает. Коля спокойно ответил, что ждёт маму, которая ушла поплавать. — Когда ушла? — поинтересовался мусорщик. — Так было еще светло, наверное, часа четыре назад. — Сиди здесь, — строго сказал мусорщик, — я побежал за по- лицией. Потом был поднят вертолёт с прожектором, привезли двух во- долазов. Три часа искали тело. Бесполезно. Колю отвезли по его новому адресу, в подростковое психи- атрическое отделение, попросив дать ему успокоительное, чтобы ребенок мог поспать, пока будут искать тело. Спокойно Читатель! Только не надо волноваться! Это история с хорошим концом, ну почти с хорошим… Тело мамы Клары нашлось само и оказалось досточно жи- вым и беспокойным. Оно обратилось в полицию, с заявлением, что сына похитили инопланетяне, а его самого заменили биороботом. Так что, мама Клара приехала в ту же самую гостеприимную больницу, но только на три часа позже после Коли, и залегла в закрытое женское отделение. Теперь они видятся почти каждый день, Коля навещает маму и учит играть её в шахматы.

Неполный анамнез 137 Последний пациент На самом деле посетителей было двое. Старик и мужчина лет пятидесяти, скорее всего это были отец и сын. Мужчина протянул в окошко регистратуры магнитную кар- точку. — Доктор Вайсберг и профессор Вайсберг. Нам назначено к кардиологу на 18.30. — У вас что, консилиум? — Нет, просто у отца проблемы с сердцем, одышка… Надо сказать, что Вайсберги всегда были врачами. Ещё когда фараон Тутанхамон не был фараоном, Вайсберги уже были врача- ми. Конечно, кое-кто может сказать: вот если бы они были стале- варами или плотниками, это была бы династия, а так это лишь ге- нетика и семейственность. Вайсберг – это была уже не фамилия, это была Профессия. Старик сидел, насупившись перед дверью кардиолога, и от- читывал мужчину. — Ты совсем забыл рентгенологию! Видели бы тебя сейчас дядя Лёва или, не дай Бог, сам дедушка Натан! Ты не увидел за- темнение в левом легком и сказал, что это сосудистый артефакт! — Папа, я психиатр! Сколько раз тебе повторять: пси-хи-атр, а не фтизиатр или пульмонолог. Если мне понадобилась бы кон- сультация рентгенолога, я бы просто написал направление к врачу-специалисту! И я вообще не понимаю, у меня тридцать лет стажа, а ты продолжаешь меня экзаменовать как минимум раз в неделю. Кстати, причём здесь дядя Лёва, который был дерматоло- гом, и дедушка, который всю жизнь проработал гинекологом? Он что, и рентгенологию знал?! Старик поднял вверх указательный палец и непререкаемым тоном произнёс: — Дедушка знал всё! — Ну, конечно, святой Натан Гиппократский!

Александр Борохов 138 Тут немощный старик, опиравшийся на палку, вдруг отвесил хороший подзатыльник строптивому отпрыску и назидательно произнёс: — Твой дедушка закончил с отличием гимназию, знал шесть языков, а потом блестяще закончил лечебный факультет, прошёл всю войну хирургом и окончил её в звании подполковника, с дву- мя орденами Красного Знамени и восемью медалями. Его даже представляли к званию Героя Советского Союза. Когда немцы про- рвались к госпиталю, он собрал всех раненых, кто только мог дер- жать оружие, и отразил семь атак, заменив убитого пулеметчика. При этом сам получил три пулевых ранения. Сам Рокоссовский ему сказал: — Эх, Натан, кабы не фамилия твоя, быть тебе Героем! А так только на «Знамя» можешь рассчитывать! Вот каким был Натан Самуилович Вайсберг! — Извини, папа, — тихо сказал сын. — Когда вернёмся домой, опять возьмем рентгенологический атлас и пройдём несколько снимков. Старик вдруг потёр левую сторону груди и поморщился. — Что-то жмёт опять, но на межрёберную невралгию не похо- же… Когда же нас доктор примет? — Подожди, я сам посмотрю. Вроде никто перед нами не захо- дил, — мужчина постучал в дверь. — Я занят! — услышал он раздраженный голос. Ещё через пятнадцать минут мужчина повторно постучал, но уже более настойчиво. — Я же сказал, что занят! Тем не менее, Вайсберг-младший открыл дверь. — Послушайте, коллега. У меня тут… Левка, ты что ли? – обра- довался он, увидев бывшего сослуживца.— Лет пятнадцать про- шло, а ты похудел сильно! Наверное, тоже брюхо резал, это сейчас модно! Врач поднял лысую голову, под глазами у него были темные круги, и официальным тоном заявил: — Хорошо, заходите.

Неполный анамнез 139 Посмотрев на кардиограмму Вайсберга-старшего, он без вы- ражения произнёс: — Нормальная ЭКГ для вашего возраста… — А может, надо сделать ещё эхокардиограмму и пробу с на- грузкой? — предложил бывший сослуживец —Послушай, я же не учу тебя психиатрии! Курите? — Лет двадцать назад бросил. А что, надо возобновить? — по- пробовал старик разрядить шуткой накаляющуюся обстановку. — Сколько вам лет? — Восемьдесят три скоро будет, — спокойно произнес старик. — А мне не будет! — зло выпалил кардиолог.— Понимаешь, мне только пятьдесят шесть, а восемьдесят три уже никогда не будет! У меня рак кишечника… После этого он как воздушный шарик сдулся и сжался в своем кресле. — Хотя меня прооперировали и сказали, что у меня шансы пятьдесят на пятьдесят, что всё будет хорошо… А что хорошего: ходить как “ёжик резиновый с дырочкой в левом боку”? Осталось только посвистывать… Так что кушайте овощи, гуляйте на свежем воздухе… — он не успел окончить фразу. — Извините, доктор, — старик встал, опершись на палку, — мне гораздо лучше, мы пойдём. —Папа, подожди, мы же ещё… — Мы пойдём, — твёрдо произнес Вайсберг-старший. Когда они вышли и спустились на лифте на первый этаж, ста- рик застегнул пальто. — На улице поговорим,— предупредил он недоуменный взгляд сына. Когда они вышли на улицу, сгущались сумерки... Первым раз- говор начал сын. — Папа, ты уж извини. Лёва, он вообще-то хороший врач, я его с армии знаю, но он здорово изменился, раньше был таким активным и жизнерадостным. А сейчас как будто у него вместе с кишечником и радость удалили… Жаль, что мы не дослушали его рекомендации.

Александр Борохов 140 Старик повернул лицо к сыну. Казалось, что он распрямился и стал выше. — Вот что, Алекс... Твой друг сломался, в нем угасла искра жиз- ни, да не просто угасла, он сам себя уже считает покойником, по сути дела он давно умер. А я не собираюсь выполнять рекоменда- ции мертвецов. Хорошо, что дедушка до этого не дожил! Дай-ка мне сигарету.

Портсигар 141

Александр Борохов 142 Ангидридка В ад ведут разные дороги. Можно даже смело сказать, что все дороги ведут не в Рим, а в ад. Кто-то создает себе свой собствен- ный персональный ад еще на земле… Вот одна из таких историй… Перестройка была в разгаре. На дворе стоял 1990 год. ... Дверь в кабинет приоткрылась и вошла очень даже симпа- тичная девушка. Фигура ее была будто выточена из белого мрамо- ра, кукольное лицо и руки... Руки, нервно перебиравшие четки, были покрыты шрамами на запястьях и локтевых сгибах. — Ну что, доктор, — несколько развязно спросила она — нравлюсь? — В общем-то, да... — Почему это, в общем? Я, между прочим, стою 150 баксов за ночь... — и потом уже тише добавила, — Стоила... — Да, а в чем же проблема? — спокойно спросил я. — Плотно сижу на игле. Кроме раствора ничего не нужно. — И, показывая рукой на четки, добавила.— Это мне один клиент пода- рил, японец — на счастье. Какое уж тут счастье... Живешь от иглы до иглы... — Так что вам нужно? Мы морфием в разлив не торгуем. Мы лечим... — Я согласна на все... Я хочу попробовать начать все заново, у меня, между прочим, 4 курса романо-германского факультета... — Хорошо, мы попытаемся, а Вы пока что, попытайтесь описать свое состояние... — Хорошо, я попробую, хотя я не Жорж Санд... И вот передо мной, лежат несколько листов, вырванных из ученической тетради, и, хотя сам рассказ называется: «Ангидрид- ка», скорее он похож на «Один день Ивана Денисовича», с той лишь разницей, что это намного короче и грустнее…

Портсигар 143 Просто сам человек, поместил себя в наркотическую зону, которая по периметру утыкана иголками, а по углам высятся ги- гантские шприцы как сторожевые вышки. А вместо собак, носятся страшные зрительные галлюцинации и выворачивающие душу, сверлящие боли при ломке… Ангидридка « Меня ломает,как собаку.Ноги просто неродные.Мысль о том, что надо встать и выходить на улицу, просто приводит в ужас. В хате голяк полнейший: ни миски, ни вторых, ни даже третьих. Даже ту голимую (порожняковую) кружку, что осталась вчера со шляпы, сваренной со вторыми, я обмыла с горючкой себе вдогонку. Солома-то была бодяжная и стакан кроеный. Будь проклят тот день, когда я словила первый приход! Господи, как задолбал этот пот! Морозит до судорог. Суста- вы выворачивает — просто труба. Обмыть что ли еще раз эту кружку. Тащусь на кухню, заранее зная, что, может быть хоть на этом подснимет с ломов. Вмазываю кружку. Как всегда, поутру вены смылись и этой «водой» еще и не вмазаться. Казнюсь минут 20, наконец загоняю в жилу. Значит, падаем в долю, т.к. за сено хотят двустволку. Пока человек едет (с Петроградской ко мне в Автово, вилы!!!), даю марш-бросок за горючкой. Слава богу,хоть это рядом, только бы не за жир смотаться, т.к. на тачку и горючку бабок в обрез. Подкатываю к барыгам. Просят чирка за бутылку. Начинаю на них отвязываться, начинает рвать. Гнет и косит над раковиной просто минут сорок. Тачка ждет, психую. Наконец бутылка в ру- ках, теперь бы только ее не хлопнуть. Прыгаю в тачку и говорю мастеру: мол, браток, гони быстрее, очень плохо себя чувствую. Стоим на светофорах. Про себя крою матом все, что вижу. Нако- нец, я на хате. Мой человек уже там, ждали только горючку. Хозя- ин хаты просит за хату 4 куба. Борзый как сволочь, но обещает помочь, отдать раствор по 20-ке без базара.

Александр Борохов 144 Кисляк у него есть. Я уже ничего не могу делать, падаю в шкон- ку, но лежать, естественно, не могу. Верчусь и кручусь. Из кухни прет уже ханьем, подтягиваюсь в кухню. Уже ангидрируют. Нервы сдают, клинит наглухо. Промываю баян и заглядываю в кружку. Корка ништячная. Значит солома действительно уматная. Все спорят, на сколько делать выход. Я ору, чтобы на 20-ку, а на отда- чу — забодяжим демиком. Все согласны. Меня и еще одного корешка травит по-черному. Наконец, студят фурик с раствором. Отбивать уже не будем, т.к. сил не хватает. Прямо из кружки через метлу по баянам вы- бираем, кому сколько выкроено. Я выбираю. Руки дрожат. Перетя- нуть некому. Все сами уже двигаются. Затягивая шарф, прижимаю его коленом и вхожу под шкуру. Беру подсос и начинаю ковырять- ся в жиле. Контроль! Ору! «Кто втерся, снимите перетяжку!!!» Кто-то снимает. Гоню. Мозги плавятся. Не соображаю уже ничего. Гоню быстро, выхожу из вены. Жду... Психоз исчезает. Вот прошла первая волна, отпускает ноги. Вторая волна — отпускает до конца. Приход заканчивается. Ощу- щение такое, что разгрузила вагон кирпичей. Постепенно насту- пает стадия непосредственно кайфа: начинает чесаться нос, в теле приятная, спокойная — благостная тяжесть, но движениям это не мешает. Наоборот, начинаешь двигаться нормально, а не рывками. Затошнило. Все зачухались и притихли. Раствор добрый, но догоняемся по 1,5-2 куба для полной таски. Начинает зару- бать. Все втерлись по-человечьи. Потом наш человек падает на телефон на отдачу. Мы же уходим в комнату, предварительно забодяжив остатки раствора обмытой миской. Вторые забира- ем с собой. Фурик тоже, чтобы хозяин хаты ничего не откроил. Я откидываюсь в кресле. Хозяин хаты входит и говорит, что все срослось: стрела забита, люди уже летят к станции метро. Пьем чай, наедаемся бутерами. Чай так по-кайфу! С утра не жравши, хавать на ломах — никак.Состояние — ништяк. Прет, как удава, аж зарубаюсь с сигаретой, которую курю одну за другой. Продолжаю чухать нос. Неторопливо одеваемся и тащим туловища к стан- ции метро. У прохожих такие дивные лица, а на то, что надо зав-

Портсигар 145 тра снова шустрить бабки — плевать, т.к. сегодня на вечер скоро возьмем стакан; бабки-то сейчас на растворе отобьем. Подходим на стрелку. Люди уже ждут, приплясывая, начинают на нас отры- ваться, что мы опоздали, но нам просто даже не в облом. Держит хорошо, еще даже тащит в полный рост. Отдаем раствор, берем бабки. Все ништяк. Я пошла, отмазываться перед предками и заниматься своими делами. Ча- сок меня продержит…» ****** За 26 лет бумага пожелтела, некоторые строчки выцвели, оста- лись только правда и боль… ______________________________________________________ Ломать (нарк.)-состояние абстиненции (отмены наркотиков). Голяк полнейший (голяк на базе) (угол.) — абсолютно ничего нет Миска (нарк.)-первично приготовленный отвар опиатов Вторые, третьи (нарк.)-после изготовления ацетиллированно- го опиума остается уже один раз проваренная растворителем со- ломка мака. Она сушится и может быть проварена второй и третий раз таким же способом, как и первый. Голимая кружка(нарк.)-пустая емкость Шляпа(нарк.)-маковая соломка(наркотик) Горючка(нарк.)-растворитель (химический раствор) применяе- мый для приготовления опиатов кустарным способом Солома (нарк.)-маковая соломка Солома бодяжная (нарк.)-некачественная разбавленная чем-то маковая соломка Стакан кроеный (нарк.)-неполный стакан Приход (нарк.)-состояние наркотической эйфории Ломы, ломки (нарк.)-состояние опиатной абстиненции (боли в суставах, пот, рвоты и т.д.) Вмазывать, врезать (нарк.)-принимать наркотик

Александр Борохов 146 Вены смылись (нарк.)-очень трудно попасть в вену или плохой «венозный рисунок» Вода (нарк.) -вода, которой омывают емкость, где варилась ма- ковая соломка Казниться (нарк.)— мучиться при неудачных попытках попасть в вену Загнать в жилу (нарк.)-попасть в вену Эффект нулёвый (нарк.)-отсутствие наркотического опьянения Человек со шляпой (нарк.)-продавец наркотиков Тереть (угол.) — объяснять что-либо, убеждать в чем то Сено хохляцкое (нарк.) -украинская маковая соломка Для сэбэ (нарк)-хорошее качество наркотиков (как для себя) Падать в долю (угол)-долевое, материальное участие в ка- кой-либо сделке Двустволка (угол)-двести рублей Не за жир (угол)-бесплатно, безрезультатно Без базара(угол.)-без разговоров, без вариантов Кисляк (нарк.)-химический компонент при изготовлении опиа- тов кустарным способом Падать в шконку (угол.)-лечь в кровать Ханье (ханка) (нарк.)-отвар маковой соломки Клинит наглухо (нарк.)-зацикливание на какой-либо мысли Баян (нарк.)-шприц Корка ништячная (нарк.)-то, что остается после выпаривания маковой соломки Солома уматная (нарк.)-качественная маковая соломка На сколько делать выход (нарк.)-общее количество кубов раствора Забодяжим демиком (нарк.)— разбавить димедролом Травит по-черному (нарк) -рвет желчью Студить фурик (нарк) — охлаждать емкость с раствором Отбивать (нарк) — уже готовый раствор заливается в пузырек и сильно трясется в течении 5-7 минут. Когда грязь оседает на стен- ках пузырька, раствор делается прозрачным Метла (нарк) -кусочек скрученной ватки, через него набирают раствор

Портсигар 147 Подкатываю к барыгам(угол-нарк)-подхожу к перекупщикам Чирок, чирик (угол)-десять рублей Отвязываться (угол)-срывать на ком-то или чем-то зло Гнет и косит(нарк)-состояние выраженной тяжести соматиче- ских(телесных) симптомов при отмене опиатов. Борзый (угол)-наглый Отдать раствор (нарк)-продать приготовленный отвар мака Двигаться (нарк)-принимать наркотик Вхожу под шкуру(нарк)-прокалываю кожу Беру подсос(нарк)-поршень шприца на себя Ковыряться в жиле(нарк)-не попадать в вену Контроль(нарк)-поступление крови в шприц означает, что игла в вене Втереться(нарк)-принять наркотик Снять перетяжку(нарк)-убрать жгут или то, что его заменяет Вхожу под шкуру(нарк)-прокалываю кожу Беру подсос(нарк)-поршень шприца на себя Ковыряться в жиле(нарк)-не попадать в вену Контроль(нарк)-поступление крови в шприц означает, что игла в вене Втереться(нарк)-принять наркотик Снять перетяжку(нарк)-убрать жгут или то, что его заменяет Первая волна(нарк)-приятные физические ощущения при приеме опиатов Вторая волна(нарк)-чувство комфорта, после «первой волны» Раствор добрый(нарк)-качественный раствор опиатов Догнаться (нарк)-добавить дозу Полные таски (нарк)-полное ощущение удовольствия Втереться по-человечьи (нарк)-получить ту дозу, на которой есть приход Всё срослось(угол)-все получилось, как задумано Стрела забита (угол.)-место и время встречи Бутер (сокр.)-бутерброд Хавать (угол.)-кушать Ништяк (угол.)-хорошо

Александр Борохов 148 Прет как удава (нарк)-состояние спокойного умиротворения и благожелательности после приема опиатов Тащить туловище (нарк.)-идти куда-либо Подходим (подкатываем) на стрелку(угол)-прийти на встречу (выяснение отношений), иногда используется выражение «забить стрелку» Шустрить бабки(угол)-добывать деньги Не в облом(угол)-не стыдно Держит хорошо(нарк)-продолжается действие наркотика Тащит в полный рост (нарк)-продолжение приятных ощуще- ний после приема наркотика Отмазываться(угол)-оправдываться перед кем-либо

Портсигар 149 Белеет парус одинокий… Дело было так. Решили как-то три врача отметить своё по- ступление на курс по наркологии, а на дворе стоял суровый 1987 год. Помните, был ещё тогда популярный анекдот, что лучший приз за антиалкогольную пропаганду — бутылка коньяка; а ещё был и другой, это когда папаша с сыном смотрят на длинную-длинную очередь, и сынок спрашивает: «Папа, а это очередь в музей или за водкой?» «В музей водки, сынок», — грустно отвечает отец. В общем, это было то самое время типа начала ледникового периода, когда всё постепенно начинало вымирать, и первой пала водка… Ну, не одна она, конечно, с сотоварищами, — там портвейны всякие, даже живительный пивной родник высох. Люди в гости хо- дили со «стеклянным подарком « или там на премьеру в театр по «стеклянному билету»… Так вот, собрались они как три васнецовских богатыря в го- роде на Неве, значит; один из них был представителем Средней Азии, второй из Челябинска, а третий, вы не поверите, из Биро- биджана. На улице февраль, холодно, минус двадцать один. Денег тоже небогато. Куда идти, не знают, сунулись в пару ресторанов. То ли вид у них был слишком интеллигентный, то ли им правду сказали: “Мест нет”. Стоят, мёрзнут возле третьего, где сказали, что, возможно, пу- стят, когда места случайно освободятся… Тут азиатский коллега и говорит: «Пойдем ко мне в комнату в общаге, у меня во-о-от такенная дыня есть. И чай, хороший, крепкий чай». А челябинец ему отвечает: «Сразу видно, нерусский ты чело- век, Куаныш! Как же ты людей лечить от алкоголизма будешь, если ты даже не знаешь действие водки на человека?». Тут маленький Куаныш засуетился, да так, что даже начал пу- тать падежи и склонения: “Зачем обижаешь. Я водка не знаю, да я

Александр Борохов 150 ее с детства пью! Я всё знаю! Например, после какой кружка пива туалет ходить надо. И армянский коньяк самый лучший коньяк в мире, тоже два раза пил. И знаю, что такое «ёрш, бодун и заполи- ровать». Практически сторона я знаю лучше всех в районе, только бумажка с курсов нужна…” Биробиджанец его по плечу похлопал и говорит: «Да ладно, коллега, успокойся, не сомневаемся мы ни в тебе, ни в твоей дыне. Но выпить-то надо!» Челябинец начинает свирепеть и произносить антипартий- ные лозунги: “Это ж надо, в какой б… ской стране живем! Врачу — интеллигенту негде выпить! Да я бы сейчас весь тракторный завод продал за поллитруху”. Тут слышим чужой голос из-за спины челябинца: “Пожа- луй, тракторный завод не надо, а вот пятнадцать рублей вполне хватит…” Челябинец как шарахнется в сторону с криком: “Уйди, глюк!” Тут мы и узрели гномообразного мужичка со слезящимися крас- ными глазками, в стареньком пальтишке и собачей шапке, веж- ливо вопрошающего будущих наркологов: “Так господа желают выпить или как?” Те, в свою очередь, хором размахивают руками, подтверждая, что их желание припасть к истокам жидкой мысли великого Мен- делеева абсолютно искренне. За тем, южный друг широким жестом протягивает двадцатипя- тирублевую ассигнацию и говорит: «Уважаемый, Вы две прине- си, да?» Значит, этот друг Белоснежки исчезает в холодных сумерках… И друзья по будущему счастью ждут его с дарами ещё минут двадцать. Челябинец прервал молчание и произнёс вслух так горько: «Как лохов кинули. Ладно, пошли, мужики!» И сплюнул. Куаныш опять закипятился: «Зачем кинул? Почему кинул? Ещё мал-мал подождем, он нам два пузыря с водкой притащит. Вот». А челябинец в ответ зло так: «Ага, сейчас… Мы здесь в ледяную скульптуру превратимся!»