А. Тажибаев

Абдилбдл Тлжыблев ПЕСНЬ О ДРУГЕ старей и поэмЬс Перевод с казахского С . Сейфуллин атындағы Алматы оі ө м б е б і... цзствснпое х у дожес таенной лит ерат уры М ое ква 1938

Оформление художника Л. ЯКОБСОН





Пред тобою, Москва, шепчет клятву строка, Пред ведущим нас Ленинским мудрым ЦК. ...Я клянусь всей душой, сердцем трепетным всем, И водою, что пью я, и хлебом, что ем, Синевою небес над страною отцов, Высью гор, шумом леса, дыханьем цветов, Молоком моей матери, жизнью детей. Чьи надежды негаснущих радуг светлей. Мы едины с Россией навек, навсегда! Монолитный фундамент не сдвинут года. Солнца свет пополам у нас, ночь — пополам, И оценка одна и словам и делам. Мы хозяева наших земель и морей. Вместе нянчим сынов и растим дочерей. 5

Мы по-дружески делим и воздух, и свет, И свободу, и счастье, и славу побед. Делим поровну горе тяжелых годин, Общий труд наш, как слиток железа, один. Из Вчера шли мы вместе и в Зазтра идем. Сорок лет мы как братья на свете живем. Путь один у нас. Нет у нас разных дорог. Вот могущества родины наш ей исток! Н ас ведет путеводная наша звезда. Позади нас — рожденные вновь города, Синь морей небывалых, в пустынях — леса. Впереди же, всходящее ка небеса. Солнце мира счастливых грядущих времен. Солнце дружбы для всех равноправных племен Кто осмелится в Завтра нам путь преградить И движенье народное остановить. Мы того проклянем, отшвырнув его прочь. Сгинет он, как от солнца зловещ ая ночь. В мире нет больше сил повернуть нас назад. Д ен ь и ночь на границах дозоры стоят. Ну, а кто посягнет вероломно напасть, Тот узнает наш гнев, нашу мощь, нашу страсть.

Наша ненависть мощь динамита хранит. Наш огонь нападающих испепелит. ...Мы с Россией едины навек, навсегда! И не сломит единства никто, никогда! 1957

РОССИИ О русский боевой народ. Услышь напев моей струны! От всей души тебе поет Поэт далекой стороны. Хоть я к азах, но твой я сын. Не ты ли вырастил меня? Мильоны нас, не я один, России кровная родня. Мы не устанем возносить Твой гордый дух и вольный нрав. Недаром смог ты победить Орду коричневых держав! Четвертый коготь у орла Сильней, чем когти прочих птиц. Нго Россия обрела! Ее никто не свергнет нип. 8

С тобой родной мой Казахстан, Как белый кречет, поднялся! Тебе, славнейшая из стран, И думы все и воля вся. И как не думать о тебе? Не будь тебя — мы вновь рабы. Клянусь! Пути в твоей судьбе Отныне путь моей судьбы. Услышь меня! Хоть я казах И к русской речи не привык. Но братья мы и в языках: Язык наш — Ленина язык. 1939

ИЗ БЛОКНОТА Летом в пламенной степи Я палатку примечал. В ней геолога в очках Как-то раз я повстречал. Шел с охоты я тогда И забрел на огонек, Был геолог утомлен, Я ж совсем не чуял ног. Ночь прохладною была. Разожгли мы с ним костер. Гусь на шомполе шипел. Завязался разговор. Он рассказывал о том. Что такое Казахстан: Нефти в недрах наших гор Больше, чем в десятке стран; 10

Ну, а золото, а медь, А метан или свинец? Он подсчитывал руду. Как провидец, как творец! Съеден гусь. Костер погас. Спит геолога отряд. Но ученый и поэт Говорят и говорят. Н а заре собрался в путь Мой полночный новый друг. Я ж стоял и размышлял О величии наук. Д а, в родной моей степи Ясновидящий живет: Там, где ставит он шатер, Подымается завод. 1935

ВЕЛИКОМУ УЧИТЕЛЮ М. Горькому Твой памятник — свидетельство побед. Стоять он будет миллионы лет. Меня обогревает, словно солнце, Книг пламенных твоих высокий свет. И здалека твой путь больш ой идет. Столетие вошло в его разлет. Оружия заветного не бросив. По-прежнему шагаешь ты вперед. В твоей груди огонь не угасал. ал. Он ввысь летит, как наше знамя С пути к тебе степные караваны Сворачивают, делая привал. Ты с Пушкиным стоиш ь — плечо к плечу... Ты мой наставник мудрый. Я хочу К тебе, творцу величественных песен, Приникнуть, словно к горному ключу. 12

Благослови меня, благослови! Пусть будет кровь твоя — в моей крови. Я гордо выполню твои заветы. Клянусь в том силою своей любви. Клянусь я словом острым, боевым, Крылатым, верным, смелым, огневым Повсюду славить нашу справедливость, Клянусь всегда идти путем твоим. Клянусь не осквернить твой острый меч. Клянусь любовь к великому беречь. Клянусь как молния сверкать на небе. Чтобы врага в сражении рассечь.

поэт Он сидел у стола своего. Он оттачивал ритм и слово. И крылатая мысль его Трепетала в поэме новой. «Против пули, против огня (Так звучала строфа литая), Против недруга у меня Сила духа и месть святая!» Он поэмы не дописал, Не закончил строки и фразы. Он стихи отложил и встал. Повинуясь словам приказа... Посмотри, как метет пурга. Все дороги укрыты мглою. Сквозь метели, через снега В наступленье идут герои. 14

И неведом им жалкий страх — И в багровом огне и дыме Рассыпаются в пыль и прах Вражьи крепости перед ними. Где ж он в этот час грозовой? К ак раскроет старую тему? К ак напишет солдат-герой Продолженье своей поэмы? Он любовь к отчизне хранит. Н о сейчас не поет об этом, И граната его летит, К ак указано ей поэтом... ...Не забудь же, что ты в бою. Что не вправе искать покоя: Заверши поэму свою, Словно воин, на поле боя! то

ЛЕ НИ ИГРАД Мне его площадей и высот не видать из окна своего. Но он Ленина имя несет, и за это люблю я его. Повторять восхищенно я рад: — Ленинград, Ленинград! Твой призыв и меня разбудил, твой рассвет осветил и меня. Тем горжусь я, что искоркой был твоего боевого огня. Повторяю с любовью подряд: — Ленинград, Ленинград... В дни, когда в обнаженной борьбе ты прикончил помещичий строй, говорили везде о тебе, восхищались повсюду тобой. С уваженьем теперь говорят: — Ленинград, Ленинград. 16

Чтоб навеки покончить с тобой, утопить твое дело в крови — подлый Гитлер фашистской рукой посягнул на твердыни твои. Он не сломит твоих баррикад Ленинград, Ленинград. Как в гранитных твоих берегах никогда не иссякнет вода, Революции огненный флаг не опустит никто, никогда! Ты не сделаешь шага назад, Ленинград, Ленинград! Дальний голос взволнованный мой в это трудное время услышь! Ты не дрогнешь и выдержишь бой, все мы знаем, что ты победишь! Не уступит бессмертный наш брат — Ленинград, Ленинград! Позови!— для победы твоей, вдохновляясь примером твоим, мы пожертвуем жизнью своей и кипящую кровь отдадим... Вся земля повторяет стократ: — Н е падет Ленинград] ажибаеь

ВЕЛИКАН Капитану гвардии Бауржану Момышулы Мы вспоминаем, Бауржан, Родной ковыльный Казахстан, Где я и ты Д о темноты Носились вихрем по траве И пели песни. Я и ты — Два жаворонка в синеве. Мы вспоминаем, к ак стрелой Ворон мы били на лету. Когда они в полдневный зной Взлетали сонно в высоту. Встречала ранняя заря Обоих нас в степи родной. 18

Мы были два богатыря Одной орды, семьи одной. Ж ила недалеко от нас Старушка. Сидя на ковре. Она ткала чудесный сказ О воине-богатыре. Любил он смельчаков детей. Он их спасал из вод речных. Он вырывал их из когтей Лохматых коршунов степных. Мы жадно слушали рассказ О великане дальних стран. Его искали мы не раз И звали: «Где ты, великан?» Н а запад ехал я весной Через болото, через лес, И коршун, яростный, стальной, Спустился на меня с небес. Не испугались мы его,— Н ам с детства был неведом страх. К землянке друга моего Пришел я с песней на устах. С тебя мы не сводили глаз: Ты возмужал, да и подрос. Теперь стоял ты среди нас. Как рослый дуб среди берез. С тобой мы крепко обнялись Перед землянкой, старый друг.

Снаряды подле нас рвались, И пули щелкали вокруг. Мы детство вспомнили с тобой, Ковыльную степную ширь, И, попрощавшись, в грозный бой Ты вновь уходишь, богатырь.

ПЕРЕД ПОРТРЕТОМ МАЯКОВСКОГО Он современник наш. Взгляну я на портрет — И дух мой утолен. Нет, он не умер, нет! Горит в его глазах огонь бессонной мысли. Он в боевом строю. Он действует, поэт! Он агитатор наш. Главарь поэтов жив! Я чувствую его дыхания порыв... И кажется — вот-вот поведает он миру О том, что видит он, свой век опередив. О, что бы он сказал, когда б заговорил! Его могучий стих без промаха разил. От грома и огня великого поэта Куда бы спрятались ватаги вражьих сил? 21

ТОВАРИЩ НАВОИ Вы товарищ нам по жизни, Навои! Звать вас мертвым лишь безумные могли. Мне понятен ваш язык, мой брат узбек, С нами рядом вы, могучий сын земли. Только тот, кто с жарким сердцем был рожден, Кто народом был на подвиг вдохновлен, Кто умеет расстоянье покорять, — К нам придет из глубины седых времен. Так и вы из древних далей к нам пришли, «Пятериней» 1 пять веков превозмогли. Вы вернулись полководцем песен к нам. Трубачи трубят вам славу. Навои! Воин — каждая чеканная строка. Стали снова в строй стотысячный войска, П я т е р н и а» («Хамсе») — цикл из пяти поэм Алишера 22

Издалека это войско привела Песня чистая — о будущем тоска. Вы поэм своих величественный лад Донесли к нам через тысячи преград. Д ля безоблачных и светлых наших дней Вы покинули печальный ваш Герат. Посмотрите, мой поэт! Сады взрастил Ваш потомок в тех местах, где цвел «джингил» *. Он — строитель, земледелец, садовод. Он Меджнуну мудрый разум возвратил. Это он — герой ваш песенный, Фархад! Вы узнаете его пытливый взгляд: Он в песках меняет русло Сыр-Дарьи, Он взрывает толщи каменных громад. Силу горести своей забыл Фархад, Он мечту свою в борьбе добыл, Фархад. И с надеждою глядит теперь Восток На счастливого Фархада Улайят. Имя нашему Фархаду — миллион. И достанов2 Навои достоин он. Только нет у нас другого Навои... Становитесь в строй, певцы моих времен! Становитесь в строй, певцы, друзья мои. Слушал я сейчас стихи творца Лейли. Верю: каждого Фархада воспоет Книгой новою наш новый Навои, Д ж и в г и л — кустарник. Д о с т а н — эпическая поэма. 23

Алишер! Вам слав:а мира и почет, Вам с потомками еще шагать вперед. Вам, товарищ наш , собрат и гражданин, Двери в будущее распахнул народ.

ОБРА Щ ЕН И Е К «ПРАВДЕ» Я был еще очень, как помнится, мал, когда я впервые тебя увидал. О смерти великого Ленина с болью, сквозь слезы твои, от тебя я узнал. Слезами была залита моя грудь. Меня утешала ты — ленинцем будь, заветы вождя донесла до мальчишки и верой в победу наполнила грудь. Ты сердце зажгла мне рукою своей. Я стал у тебя под началом смелей, и вот я теперь, как хозяин вселенной, шагаю вперед по путевке твоей. Мой стих, избавляясь от мелких забот, ликующей родине славу поет: люблю, как и ты, благодатную землю и синий весь в звездах ее небосвод. 25

А если я — было и так — ошибусь иль просто о камень дорожный споткнусь, меня ты — бывало и так — обругаешь и тут ж е поддержишь: «Работай, не трусь!» Мне не было лучшей опоры и нет. Все дальше и выше по лестнице лет веди за собою все новые смены, партийный глаш атай грядущих побед!

Полю Робсону Дряхлеют горы и леса, Но не стареет песня,— Она взмывает в небеса, Парит по поднебесью. Тяжел шаг века. Сумрак гусг. Но песня человека С нелегкой кладью наших чувств Н е отстает от века. Пройдут бои. У песни есть Своя судьба большая. Она, неся и честь и месть, Как солнце, круг свершает. Ее лишить хотели прав... Но вестницею века Ж иви и здравствуй, смерть поправ, Ты — песня человека! 27

Я был мальчишкою, когда Услышал песнь свободы. Она, как знамя, как звезда, Вела с собой народы. Она по всей земле слышна. Я поборол бессилье. Раскрыла, грозная, она Мне огненные крылья. Сливая ста земель напев, Прокляв напалм с картечью, Несет и торжество и гнев Она заре навстречу. Пой, Робсон, пой! Ведь негра Созвучна всем живущим. Ты умереть не можешь весь,— Вся жизнь твоя в грядущем.

СЛОВО РЕСПУБЛИКИ Услышьте, все людиі Снег зимний, растай! Трава, зеленей, и, тюльпан, расцветай! Республикой стал шестисотмиллионный И в тысячелетьях великий Китай! Республика я! Говорю напрямик — Раскован, горяч и правдив мой язык. Из пролитой крови, из слез и из пота Строй правды народной в Китае возник. Бедна я, но реет мой флаг кумачом, И доллар не ценится тут нипочем. Рожденную в мире мечтой и надеждой. Меня не убить ни огнем, ни мечом! Я, может, не нравлюсь иным господам, Но я им надежд никаких не подам — Я неистребима и непобедима. Иду без оглядок! Путь — ясен и прям. 29

я солнцем с востока взошла поутру. Лучами я серую плесень сотру, Теплом отогрею замерзшую землю, Сады посажу на весеннем ветру. Отдам я народу все рвенье свое, Терпенье свое и уменье свое. Счастливою сделаю землю родную, И золотом станут все камни ее. Я слезы невинных людей осушу, Я песню орлиным пером напишу. Н а месте, где кровь человечья красне Цветы ароматные я посажу. Услышьте, народы! Республика я! И дружба — оплот моего бытия. И нет мне преграды, и нет мне преде Равна океану лишь сила моя.

ГОВОРИ Т КОМСОМОЛЕЦ Смелой мыслью нашей партии родной Вдохновленный, Пробудился край степной. «Одержать еще победу!— слышен клич - Юность, славу комсомола возвеличь! Наступайте, подвиг ваш — на целине!» Петь об этом подсказало сердце мне. Вот вокзал. Перрон, нагретый добела. Этот миг счастливый память сберегла. О любви, о силе наших рук Говорят плакаты яркие вокруг. Знамя рвется к нашей будущей судьбе И несет родное небо на себе. Дует в трубы наш оркестр духовой. Глянь на деда — в такт качает головой, Только что он говорил нам об отцах, Провожая внуков, честь будил в сердцах. Запевают песню девушки одну, И летит она туда, «а целину. 3!

Кочегар разводит мощные пары. Чтоб успеть до посевной еще поры. Снова матери целуют дочерей, Сыновья уже прощаю тся: «Скорей!» На трибуну пылкий выбрался юнец, Речь прощальную сказал он под конец: — Юность! Юность! Красота счастливых дней! Все прекрасное на свете слито с ней. Смелость жизни и любовь в ее глазах, В ней — невиданной энергии размах. Юность хочет — Будет птицей на лету И без крыльев может взвиться в высоту. Любит юность высоту. Она права! Петь о ней нужны отборные слова. Сердце юности правдиво каждый миг, И с притворством не знаком ее язык,— Т ак сказал он,— Клятву слушайте мою. Познакомьтесь. Перед вами я стою. И м я — юность. Возраст — сноп счастливых лет. Пропуск к жизни — Комсомольский мой билет! Умываюсь я водой, бегущей с гор, Утирает — ветровой степной простор. Сила ветра, мощь потока — все во мне, Я сопутствую и солнцу и луне! Я сродни орлам нагорий и теснин, Мне созвучен дорогой отчизны гимн. Мне знаком язык разбуженных лесов. 32

Хор речных неугомонных голосов. С детства были все дороги мне видны, Жил всегда сердцебиением страны. Мой отец руками молнии хватал, А дыханием расплавить мог металл. Ураганы вызывал на смертный бой, Вел моря и океаны за собой. Он врага свалил в великий грозный час, Гражданин, он мир земной от краха спас. Комсомол я, Выхожу в большом строю. Я в походе Силу чувствую свою. Вдаль зовет меня отчизна, слышу я. Уезжаю; до свидания, друзья! Паровоз, вези, с дороги не сверну. Так скорее же, скорей на целину!.. Гололедицей покрыта целина. Бурей снежною совсем занесена. Слышу — воет вьюга, вывшая века, Угрожает мне она издалека. Мне ль бояться? Я горю огнем живым! Мне ль сдаваться этим бурям вековым? Для меня свои сокровища храня. Целина меня зовет и ждет меня. Так вези же, паровоз, меня скорей. Тороплюсь я к новой пристани своей... Я раскрою клады тайные земли Для того, чтоб люди видеть их могли. Там взметнется лес с листвою золотой, Зашумят поля пшеницею густой. 3 А. Тажибаеа 33

Там, где степь из края в край была видна, Я поставлю горы чистого зерна... Целина! Там, в глубине ее озер, В каменистой жути рек, летящих с гор. Трепет силы одичавшей слышен там, Эту силу я добуду, вам отдам. Все найду на этой дикой глубине. Подниму и подарю все целине. К тем озерам, что слились с красой небес, Прилетят большие птицы, сядут здесь. Будут рыбы пялить белые глаза, Рассекут простор косые паруса. С лебедями, с парусами заодно Мирно плавать над землею мне дано... Где друзья, мои? Они на целине. Где любимая? Идет навстречу мне! Кто она? Откуда родом? Погоди. Сам не зйаю. Это будет впереди. И она, как я. летит издалека К целине. Не знаю большего пока... Кто она? Еще не знаю я о ней, Только видится и мнится много дней. Может, русская? — загады ваю сам, Покоряюсь повелительным глазам. 34

Желтый жар она смирит голубизной. Как росинка из России в жаркий зной. Да, она — из Красноборья на Оке! Я предчувствую ее! Рука в руке. Как осинку молодую на ветру — Дочь России я увидел поутру. Слышу сердце, вижу юную красу. Над землею на руках ее несу!.. Впрочем, может быть, из Киева она? Для меня и для любви моей одна. Косы гибкие уложены венком. Этим пламенным 'видением ележом, Я могу ль хоть на минуту отложить И любовь свою, и труд, и счастье жить? Я не знаю, кто она и где росла. Для меня она — поющих два крыла, Сердца стук и вдохновение мое, Я увижу, я найду, пойму ее. Встречи в будущем! Пусть близятся они, Сокращая все другие в жизни дни... Небо — кровлей будь, А солнце — ей свети! Я люблю ее, Она уже в пути! Новоселы мы, все — внове, в первый раз. Будь подругой. Вышли мы в счастливый час. И земля и небо — новые. Живи! Мы сильны, как наши песни о любви... 35

Новой мыслью, к новой цели нас вело. Новый край наш. Наше новое село. Вот и улица. «Счастливой» назовем. Вот дубок, что посадили мы вдвоем. Гнезда вьют себе, слетаясь, сизари. Синь какая! Даль какая! Посмотри... Так сказал юнец. Откинул легкий чуб. Марш прощальный полетел из медных труб. Аплодируют горячие сердца Комсомольскому характеру юнца. Машинист дает сигнал. Пора и в путь. Поезд двинулся. — Прощай и не забудь! Подбирая под себя степной простор. Скорый рвется. Воздух мнет, как метеор. Все дороги впереди ему видны, Он везет творцов цветущей целины. Впереди, где свет струится голубой — Наше знамя полыхает. Рвется в бой. Звезды неба увлекая за собой. ііа

ДУМА Так что же революция дала мне? Вопрос большой, волнующий и давний. Поэмой я ответить затрудняюсь — Скупа поэма, и мала строка в ней. Сказал бы кто: я горы все обмерил, И вес земного шара я проверил, И гирь чугунных мне на то хватило. Поверил ты б ему иль не поверил? Сказал бы кто: заботясь о карьере, Я воду всех морей на свете смерил Не чем-нибудь, а ведрами пустыми. Поверил ты б ему иль не поверил? Нет, на весах не взвешивал я горы, Мне не к лицу такие разговоры. Я долго пребывал в безвестье. Мне Открыла революция просторы. 37

Октябрь открыл мне музыку в природе: Плеск моря, шум листвы при непогоде. Грудь стала многозвучной, как орган, В ней звуков рой, она полна мелодий. Вооружен поэзией своею, С народом разговаривать я смею. С народом жить — чего ж еще желать? Народу все отдам, что я имею. 1955

Товарищ Маяковский, И я по-своему поэт, Есть у меня и ритм и рифмы. Любви к другим поэтам нет. Республика моя — Европы шире! А небо— всех небес прозрачней в мире! Я отродясь был слаб собой и тих, Вот почему слаб содержанием мой стих. За это критики мои — они строги! — Критической подкручивают гайкой. Бьют ежедневно, Держат под нагайкой... Есть у меня тяжелые долги. Мне говорили:— Нужно подрасти.— И я в Москве решил все превзойти. Важны совет и помощь для меня, Прибавят слову мысли и огня...

И вот я устроен на новые курсы По подготовке хороших поэтов. Учителя там — на разные вкусы: Сидят за столами и смотрят с портретов. И можно проверить портретное сходство. Словом — отличное здесь руководство! Весь недостаток — Дорог их час. Некоторых мы не видали по году, Н а время ссылаются, на непогоду. Но, главное — «Время! Теперь не до вас!» Д а, время! Прошли уже многие годы, Поднялись в степи новостройки — заводы. Страна наша стала великой державой! Гослит богатеет деньгами и славой. Хозяйство поэтов зажиточным стало: Авторитетные авторы ездят в авто. Жить в городе — душно. Нет. это не то... Есть дачи удобные, Двухэтажные. И появляются хлопоты важные: Ухаживать за газонами, Удалять сорняки. Становятся отговорки резонными: — Некогда мне. Не с руки. Потом, глядишь, прикрепили к клинике, А там, ГД? врачи, — там и болезни. 40

Теперь уж смирно сиди, как миленький. Это вам вредно, А это полезно... Сердцебиение участилось опять — Бросьте думать... Перестаньте писать... А время идет и проходит железно. Тревог немало у поэта-бедняги, Ночью от дум неудобна кровать: Надо водить пером по бумаге. Не отрываться от жизни, не отставать. Утром — видать по застольным капризам — Нервничает, чего-то ждет человек. И вот, наконец. Включен телевизор, И — стадиона зеленый разбег. Развлечение? Нет! Жизнь проходит, как в сказке. Все увидишь, услышишь, сиди, дорогой. Все подробно растолкует Синявский, Так спешит, что губа не находит другой!- Волнуется. Жизнь! А вечером снова — Решение назревших проблем. Ну хотя бы вот эта — почти что основа,— Кто лучше, Кто хуже кого? Кто за кем? Вы — наш Маяковский вне спора, вверху, Вы памятник бронзовый с паспортом красным,

Н а собраньях цитируем — всё по стиху. Следуем, учимся — хором согласны. Но что ж е потом? Осуждаем, вопя. Себя назовешь — засмею тся другие, Другого назвать — так обидишь себя... Т ак и тянутся эти мысли тугие. Товарищ Маяковский, во избежание обид, Меня не выдавайте,— скажу друзьям-поэтам, Что это не о них я. И сделаю вид. Что о себе писал. Все сойдутся на этом. Я во многом шучу. Дачи, видно, нужны, И телевизор осмеивал зря я. Но очень у ж много поэты должны. Это все написал я, себя укоряя. Товарищ Маяковский, вам жить бы и жить! Вы знали, как звонкую песню сложить, К ак надо за общее дело бороться, С врагом враждовать и с друзьями дружить. Атомом родина наш а сильна. Поэтому хвост поджимает война, Украсила нашу большую планету Советской отчизны моей новизна. Враги ваши — наш и враги и теперь, Бомбою машет неистовый зверь. 42

Мы заявили врагу: «Осторожней!» Не сосчитаете ваших потерь! Вам бы пройти по моей целине, Вы подсказали бы песню и мне. Вам бы поехать в Китай обновленный На сверхзвуковой пролетая волне!.. Товарищ Маяковский, Я не с жалобой к вам. Жалобы — сушат. Работа полезнее! Я волю дал этим нехитрым словам, С думой о нашей поэзии. Быть может, вы скажете: — Ноете зря. Многих хороших стихов не заметили. «Хорошо!» — Вы воскликнули десятилетию Октября. А мы чем воспели сорокалетие? Боюсь — придерутся: — Опять воспевать! Опять лакировка, риторика вроде... Мы стали простые слова забывать, Некая «критико-лнрика» в моде. Владимир Владимирович, сойдите с икон, За вами пойдем строем верным и дружным. В нашей стране На расцвете таком Хочется быть настоящим и нужным!

ЗО ЛО ТО Й КЛАД К партии нашей, к отчизне Я обращаю снова Слово свое поэта, В сердце рожденное слово. Оно вырастает в песне Не ради пустой забавы. Оно — задушевный отзвук Гордой народной славы. И смелая птица-песпя Крылья свои развернула, Словно перекликаясь С древней домброй Джамбула. Веками простор степной Давил своей тишиной. Он предкам моим дарил Злую горечь тоски. Казах о воде молил. 44

Но видел одни пески. И только мираж вдали Плыл счастьем родной земли. И рвался к нему казах, Надеждою воспламенев. А ветер звенел в ушах. Как жизни иной напев. Мой предок был смел, упрям. Одним упорством богат, Он брел по седым степям, Искал он зарытый клад — Сундук с золотой казной, Укрытый в груди земной. Скиталец! Он был не один. Немало таких, как он. Бродило в глуши равнин. Открытой со всех сторон. Немало их полегло От троп и дорог вдали. Следы их давно замело. Их кости пески погребли. А золота полный сундук Других, обольщая, манил. Награду за тысячи мук Он бедным скитальцам сулил. В те дни неизвестный певец. Узнав о страданьях людей. Услышал в биенье сердец Печальную повесть степей. Запел он, коснувшись домбры, От горя окаменев. Возник с той далекой поры Унылый казахский напев. 45

2 Так шли бы столетья и шли. Когда б не семнадцатый год... За Лениным — солнцем земли — Россия шагнула вперед. И ты, мой казахский народ. Увидел, к а к рядом растет Высокий и яркий рассвет. Мы вышли в великий поход З а русским народом вослед. О степь нашаі Вновь мы идем. Вой ветром и вьюгой рычи! Мы клад твой заветный найдем, В руках у нас чудо-ключи. И клад этот смело возьмет В надежные руки народ. — Мой русский товарищ! Мой брат! Мы связаны светлой судьбой. Мы вместе найдем этот клад, Мы рядом ш агаем с тобой. Мы воздухом дышим одним. И дружба у нас — навсегда. Д ай руку! П од небом степным Простор для борьбы и труда.— Так гордо промолвил казах. Встречая прибывших друзей, И вспыхнули в наших степях Гирлянды веселых огней. Раскинулся гул трудовой. Пусть солнца лучи горячи... Ведь песни запев боевой Совсем по-иному звучит: «Мы пришли, друзья. Пришли на целину! 46

Степь унылая растерянно глядит. Мы прогнали вековую тишину. Закаляйся в испытаниях, джигит! Ходят тракторы По выжженным полям. Подпевают хорошо моторы нам! Крылья черные разбрасывает ночь. Нам не страшно. Не пугает темнота. Мы усталость отгоняем снова прочь. Обживая неуютные места. Эй, джигит! Направь-ка в темень фар лучи. У тебя в руках заветные ключи!» 3 Где степь, что лукаво в глаза Пускала миражный туман? Где степь, где когда-то казах Искал легендарный курган? Что это колышется в зной Волной шелестящей, сквозной — Не море ли гонит волну На поднятую целину? То хлеба шумит океан В степях твоих, мой Казахстан! Нашли мы чудесный сундук! Вы слышите золота звук? Как жемчуг, пшеница звенит На новом обширном току. Быстрее работай, джигит! Не времд лежать на боку. Летят по степи поезда — Составы с зерном золотым. 47

Плоды боевого труда Отчизне сполна отдадим. То — наш миллиард! И горда Республика делом своим.

СЫ Р-ДА РЬЯ С почтительностью сына за все благодарю, как мать свою родную, родную Сыр-Дарью. Самим великим Гейне любимый Рейн воспет, а я, река казахов, твой собственный поэт. Немало у Тараса днепровских есть стихов. Бродил когда-то Пушкин у невских берегов. А я свое уменье и помыслы свои дарю текучим водам прекрасной Сыр-Дарьи. 49