Ж.Артықбаев "Абылай хан"

Казахское ополчение предпринимало все шаги, чтобы не оказаться в окружении «войска-бредня». Было небезопасно собрать всех воинов в одном месте. Поэтому было принято ре­ шение разделить их на две части. Одна из них направилась на северо-восток против отрядов Септена, а другая должна была блокировать Сары Манжи, который шел с юга. Абылай со своей дружиной должен был остаться в междуречье Ишима и Нуры. Во-первых, эта дружина служила в качестве резервной силы, во-вторых, это место было выгодным для наблюдения за военными действиями обеих сторон, в-третьих, междуречье было относительно безопасным в плане обороны. Таким обра­ зом, центральные отряды под руководством Абылая поставили свои походные юрты-абылайша у известного брода Караоткел, что на Ишиме. Богенбай со своими отрядами направился на север и на бе­ регу реки Тобол занял оборону. Именно в этом месте суждено было прославленному Септен тайшы получить первый суще­ ственный удар. Нелегко было Богенбай батыру создать оборо­ нительную линию на Тоболе и заманить туда отряды Септена. По данным русских разведок, события развивались в таком порядке: «...Протчих несколько Казачьей орды на побег тогда ушли за Тобол, за которыми в догоне и для указывания протчих таких Ка­ зачьей орды вел их, калмыков, пленник их Казачьей орды человек и то все обманом водил нарочно и напускал снег и мороз великой, по­ тому был еретик и от того едва они калмыки спаслись несколько было урону, от холоду померли и так калмыки онаго вора-ерети- ка сожгли и пошед паки напали на Казачьи жилища, коих весь­ ма многолюдно было по-видимому и за вышепоказанным уроном своих людей от морозов наступать на них не смели и так возвра­ тились здорово и от них казаков никакой изневаги калмыкам не было... А их де калмыцкого войска ныне возвратно с Септенем по­ шло тысяч с пятнатцать а протчие де их же калмыцкие войска, которые пошли для поиску же Казачьей орды разными тракты и особливыми башлыками, по за камню и по близости кыргызским жилищам». 154

К сожалению, ни устная традиция казахов, ни письменные материалы соседних народов не запомнили имя казаха ертаула (ертаул — от казахского жортуыл, в данном случае разведчик, служба разведки), который привел калмыцкое войско к заса­ де, устроенной на берегу реки Тобол. Он своими отчаянными действиями обеспечил победу в сложнейшей операции, запла­ нированной Богенбай батыром. Казахские отряды двинулись вслед за Септеном и догнали его в местности Серектас. Эта горная местность, находящаяся на левом, степном берегу реки Иртыш, стала ареной еще одной кровавой битвы. Наступало лето. Отступая от Тобола в сторону Иртыша, кал­ мыцкое войско решило остановиться на сопках Серектаса. Место было удобное для защиты. Издалека сам рельеф этой местности напоминает каменную крепость, отдельные скаль­ ные выходы похожи на укрепленные башни. В этой гористой местности есть сквозные пещеры, удобные для переброски лю­ дей из одной стороны гор в другую. Но калмыцкое войско до­ шло до Серектаса совершенно измотанное сражениями, кони подустали, продукты заканчивались. С тех лет Серектас стал называться «Калмак кырган», т. е. место побоища калмыков. Вероятно, было немало потерь и среди казахов. С другой стороны, битва на Серектасе была необходима для молодых казахов, выросших после «Актабан шубырынды». Они прошли здесь боевую выучку, преодолели первый страх, почувствовали вкус победы. С тех пор побоище на Калмак кырган стало те­ мой эпических поэм и исторических рассказов. Каждое племя гордится своими батырами, принявшими участие в этой битве. Баянаульские казахи говорят, что в этой битве прославились такие молодые батыры, как Олжабай и Жасыбай. После отпора войскам Септен тайшы Богенбай батыр со своими отрядами направился в сторону Улытау. С юга наступал Сары Манжи с отборными войсками, и было необходимо их остановить вдали от центральных районов степи. В этой связи интересно сообщение одного из перебежчиков из Джунгарии енисейского кыргыза (вероятно —хакас) Кичика Чюганова: «С тою калмыцкою силою Казачья орда дралась в прошедшем

месяце Чеган Цара (Цаган саар, т. е. белый месяц, по григори­ анскому календарю —февраль, месяц, когда встречают Новый год) и Казачья орда калмыцкую силу одолела и с правого крыла калмыков много побила». В середине лета ожесточенные сражения между наступаю­ щими калмыками и обороняющимися казахами завершились. Калмыки отступили в свои границы, откочевавшие на запад казахские аулы вернулись на свои старые кочевья. Как память об этом годе лихолетья на многих сопках появились наспех со­ оруженные каменные оба. Сейчас трудно отличить по ним, где похоронены калмыцкие, а где казахские воины. Может, имен­ но поэтому в среде казахов существует традиция оставления белого платка у изголовий таких оба. Вернувшиеся от бере­ гов Жайыка и Сырдарьи аулы казахов встречали поредевшие ряды мужчин и возвышающиеся над сопками свежие камен­ ные насыпи. Казахское ополчение отразило нашествие «войска-бредня», но была допущена одна ошибка. В период ожесточенных битв Абылай султан попал в плен к калмыкам. Изначально казахи опасались угрозы окружения со стороны отрядов Септен тай- шы и Сары Манжи, один с северо-востока, другой с юго-вос­ тока, они брали в клещи великую степь казахов. Богенбай и другие батыры были заняты отражением их атак. Но никто не знал о том, что в казахскую степь была направлена небольшая группа опытных калмыцких воинов во главе со старым ноя- ном Жалбы со специальным заданием: «во что бы то ни стало поймать Абылай султана». Их задача была одна — незаметно пройти в тыл и подкараулить Абылая. Казахское шежире так описывает эти исторические события: «Говорят, что в одном из сражений Абылай убил младшего брата Галдан-Цэрена по имени Сару. В это же время случилось так, что Сына батыр сбежал к казахам и просил убежища у Абылая. Галдан-Цэрен, желая наказать Сына батыра, искал его повсюду. Но узнав, что он скрывается у Абылая, отправил к, нему послов: — Не будь мне врагом, если хочешь мира, то отдай мне Сына! 156

— Существует поговорка: «И воробей, спрятавшийся в кус­ тарнике, спасает свою жизнь». Пока я жив, что мне еще делать, как не быть этим кустарником, — дал свой ответ Абылай. Галдан-Цэрен собрал всех калмыков и сказал им: — Обыщите все земли Сарыарки! Тот, кто мне приведет Абы­ лая живым, отдам в жены красавицу Топыш, дочь, родившуюся от дочери Аюке! Услышав это, все знатные калмыки вскочили на своих коней и поскакали на поимку хана. Один из знатных калмыков по имени Жалбы со своими сарбазами обошел горы Тарбагатай и Шынгыс по скрытой тропинке. С тех пор и появилось выражение: «Дорога Жалбы». Поиски Абылая продолжались и летом и зимой. Абылай в это время в горах Улытау и Кишитау охотился на зверей с бер­ кутом, рядом с ним был батыр из рода Уак Утеген мерген. Утеген мергена калмыки поймали, но он ничего им не сказал. Но ночью караульный Тилеумбет заснул, и по его вине Абылай с товарища­ ми попали в плен. Когда он спросил у калмыков, окруживших стан, для чего они здесь и кого ищут, то те сказали, что им нужен Абылай. «Если вы ищете Абылая, то это я», — признался он, чтобы не подвергать опасности народ». В это время стала проявляться двуличная политика Рос­ сийских властей. Несмотря на уверения быть союзником, сде­ ланные на встрече 1740 года, они не торопились вмешиваться в казахско-калмыцкие отношения. Внимательно следя за со­ бытиями этой войны, Россия всю свою дипломатию направила на то, чтобы ослабить оба народа. В то же время Галдан-Цэ- рен, глубоко понимая интересы российской стороны, пред­ принял также адекватные шаги. Один из выдающихся прави­ телей дурбен-ойратов Галдан-Цэрен прекрасно знал суть экс­ пансионистских устремлений соседних больших государств. Эта политика выражается в простейшей формуле «разделяй и властвуй». Галдан-Цэрен решил поступить наперекор этому принципу и сделал это своеобразно. Во-первых, он во время войны отправил в казахскую степь отряд Жалбы и потребовал, чтобы он доставил Абылая в калмыцкую ургу. Молодой султан, 157

только вошедший в ряды политической элиты, но за короткое время проявивший себя как будущий претендент на ханский трон, должен стать его союзником. Во-вторых, вся военная кампания 1740 года отчасти затевалась для того, чтобы доказать казахам, что Россия, на которую они надеялись, их не защитит. Так поднимается вопрос об ак уйлы аманат, одном из самых действенных механизмов, который испокон веков регулировал политические взаимоотношения между кочевыми и оседлыми странами Евразии. Когда осложнения между двумя страна­ ми доходят до конфликта, когда силы исчерпаны в кровавых стычках, когда наступает опасность исчезновения, в перегово­ рах бии поднимают вопрос об аманате с белой юртой. Силь­ ная сторона берет на аманат (аманат можно переводить и как доверенное на хранение, и как обязательство перед другими) одного из наследников ханской власти слабой стороны. По традиции наследник отправляется в чужую страну со своей се­ мьей, почему и называется этот аманат «ак уйлы», с сыновьями других чингизидов, биев и батыров. Аманат служит в качестве га­ рантии сохранения мирных отношений между двумя народами. О переговорах насчет аманатства между ойратами и каза­ хами первым в Россию сообщил Абулхаир хан: «Абулмамет хан и Барак султан мне сказывали; Абулхаир-хан де отдал сына своего, а мы того не желаем, отдав детей своих, в подданстве быть русакам, они же между собою пересылались з башкирцами и разорили сибирский край; второе, оные же мои братья, отдав башкирцам от себя владельца, разорили тамошних, потому ж, призывая к себе их, башкирцев, разорили здесь; третие, едущих в Ташкент купцов с товарами, Абулмамет-салтан ехал за ними и, придав им живущего в Туркестане брата своего Джангера-сал- тана и подвластных своих Мурзагула, Нияз батыра, заставил грабить; четвертое, живет ныне Карасакал у них же, Абулма- мета и Барак салтана, и от всех добрых дел отговаривают они народ, что Абулмамет и Барак, Батыр салтаны и Карасакал, четверо советуют единогласно, чтобы зенгорским калмыкам отдать детей своих и давать дани и отврасчают свой народ от Вашего и.в. подданства. 158

Отчего я опасаюсь, что когда ни есть нам остаться в стыду, что доношу по своей верности... можно бы управляться по пове­ лению Вашего и.в., не пропусти долгого времени. Показанной же Батыр салтан имеется мне родственник и зять, соединился с ними прежде сего в бытность мурзы Тевкелева граблением товаров, но милостию е.и.в. вина ему просчена была. А нынче сызнова начал де­ лать непотребства. Абулмамет, Барак и Батыр салтаны, возму­ щая подвластной народ, приговаривают отдать зенгорскому кал­ мыку белые знатные кибитки и дань, а я сказывал им, что они за худобу видели от Вашего и.в., которую мы взысканием своим наш­ ли, яко милостливого отца и матерь, откуда и получили красные, зеленые кармазины и черные лисицы, и по желанию нашему всем по­ жалованы и удовольствованы, от неприятеля в засчищении, пой­ манные с воровством кайсаки их вручены им напрасно...». Россия, не ожидавшая такого направления во взаимоотно­ шениях между недавними врагами, в первое время растеря­ лась. Галдан-Цэрен доказал, что он умнее и прозорливее, чем русские командиры, отвечающие за восточную политику. Под влиянием дурбен-ойратов начались также переговоры между казахами и поволжскими группами калмыков, дело дошло и до сватовства правящих династий: «15 числа вышеобъявленной порутчик У раков, бывши в Киргиз- кайсацкой орде при Абулмамет хане, на посланной к нему указ и притом к оному хану объявительный лист о определении генерал- лейтенанта Соймонова в Оренбургскую комиссию главным ко­ мандиром от 30-го ноября прошлого 1741 года доносил, что оной хан, получа ту грамоту, неколько радовался и желает ево, гене­ рал-лейтенанта, видеть. Киргис-кайсаки-де с калмыками мир учинили в такой силе, что им даже до того времени, как родившейся в том году мла­ денец возрастет и на коня сядет, ссор не иметь. А калмыцкая ханша к нему, Абулмамету-хану, присылала сватов и сватали у чего племянницу ево родную. Токмо хан на то им сказал, что еже- ли ханша отдаст прежде дочь свою за сына ево, то и они дадут, по которому они от него, хана, и отпусчены с таким намерением отдаст ли оная ханша дочь свою за сына ево или нет... 159

О воре Карасакале, который напредь сего в Башкирии возмус- чение учинил и ушел в кайсаки, он, Абулмамет хан, с старшинами советуют, чтоб вешним временем поймать и живова отдать, к чему более склонен Нияс батыр, да Наймановской волости Куна- кай батыр, только де к тому совету еще не склонен Барак сал- тан, и акибы сердится ис подарков, что к нему указы присылают, а все бес подарков, таким выговором, что ево признавают хуже простого человека, а имянно: Джанибека и протчих батырей». Выдачу Карасакала требовала и калмыцкая сторона. Само­ званец, объявивший себя прославленным Шуно-Дабо, был очень опасен для джунгарского руководства. Именно на во­ просе о выдаче Карасакала совпадали интересы России и Джунгарии. Русское правительство назначило большую сумму за голову этого башкирского бунтаря, калмыки также время от времени отправляли в степь поисковые отряды. В этой свя­ зи важно понять мотивы казахских руководителей, упорно не желавших вести разговор как с русскими, так и с калмыками о выдаче Карасакала. Вероятно, здесь следует учесть базовые принципы жизнедеятельности степного сообщества, они изна­ чально были нацелены на защиту слабого и угнетенного. С этим и другими вопросами в сентябре 1742 года из Орской крепости с целью встречи с правителем Джунгарии Галдан- Цэреном вышло в путь посольство во главе с майором К. Мил­ лером. Хотя это посольство в казахской среде распространяло слухи о том, что они намерены похлопотать об освобождении Абылай султана, в самом деле у них были несколько иные цели и задачи. Посольство решило направиться в Джунгарию через внутренние территории казахов, «где прежде русские послы никогда не езживали». Посольство оправилось 3 сентября из Орской крепости и, переправившись через реку, остановилось на стоянке, где в то время находились Абулхаир хан и его сын Ералы султан, спе­ циально приглашенные по этому случаю. С ними же находился посланец Галдан-Цэрена Кашка со своими сопровождающи­ ми людьми. Вблизи Орской крепости, на берегу реки, вечером объявился тайный советник и кавалер И. Неплюев, который 160

дал последние свои напутствия послу. Абулхаир хан и другие люди еще оставались на месте, когда К. Миллер, проводив Не- плюева, пришел в их походную юрту. Было раннее утро, рас­ свет только начал озарять своими золотыми лучами всю окру­ гу. Но движения на этой стоянке всю ночь не прерывались. Обрадовавшись визиту посла, Абулхаир хан сразу же изъ­ явил желание написать письмо Галдан-Цэрену и начал дикто­ вать своему секретарю текст. К. Миллер резко остановил секре­ таря, и он запнулся на начальном приветствии «Уа курметлу, гизатлу»: — «Нет необходимости писать письмо Галдан-Цэрену,— объявил К. Миллер. — Письма я у себя имею от господина тайного советника и кавалера Неплюева, ис которых оной хан Галдан-Черен усмотрит, что вы, Абулхаир-хан, в подданстве Ее императорского величества состоите». Абулхаир хану было сложно сдержать свои эмоции. К. Мил­ лер своими словами ясно дал понять, что Абулхаир всего-на- всего подданный е.и.в., казахи в таких случаях говорят: «Аяз би знай свою силу, а муравей знай свою дорогу». В бешенстве Абулхаир вырвал письмо из рук растерявшегося секретаря и порвал в клочья. Этот никчемный майор Пензенского полка смеет указывать хану, что он раб ее величества императрицы. Но в чем его вина? Ведь сам хан в своем обращении к Анне Ио­ анновне называл себя рабом: «всепресветлейшая, державней- шая и всемилостливейшая великая государыня императрица, припадая к стопам вашего величества, покорнейше доношу, что в 1731 году по указу Вашего императорского величества прибыл ко мне, нижайшему рабу, для принятия меня в под­ данство...». Абулхаир со злобой вспомнил Тевкелева и других, продиктовавших тексты подобных писем. 4 сентября рано утром посольство, ведомое Ералы султаном, направилось в сторону речки Карасу. 6 сентября в местности Орский караагач («Ордыц кара агашы») посольство встретило аулы Старшего жуза ведомства Утемиш батыра. Это было вре­ мя, когда под ударами ойратов казахские роды и племена дви­ нулись на запад. Одним из исторических пунков из маршрута П-0098 161

движения был Ордьщ кара агашы. Утемиш батыр гостеприим­ но встретил К. Миллера и его товарищей. На его вопрос, с ка­ кой же целью отправляется русское посольство в Джунгарию, К. Миллер ответил: «на что я сказал, что я по высочайшему е.и.в. Указу отправлен из Оренбурга от г-на генерала и кавалера Не- плюева к калмыцкому хану Галдан-Черену для того, чтобы оной хан верным подданным е.и.в. Киргиз-кайсакам впередь никакого утеснения и раззорения б не чинил и чтобы их оставил в покое, и войско бы свое впредь для раззорения их не присылал». Это действительно была авантюрная идея. У К. Миллера, хотя он и говорил везде, что едет к ойратам по заданию импе­ ратрицы, не было официального письма от нее. Единственным свидетельством его полномочий было письмо от тайного со­ ветника И. Неплюева, всего-навсего правителя одной из мно­ гочисленных губерний России. Несмотря на это, посольство пересекает казахскую степь и направляется в ойратскую ургу. Как воспримет эту новость Галдан-Цэрен? Не ущемит ли его гордость это непонятное посольство, направленное ему от гу­ бернатора? Или же И. Неплюев затеял очередную игру, стал­ кивая казахов и ойратов? Ведь в отношения между казахами и калмыками раньше никто не вмешивался, эти народы сами решали свои проблемы. 8 сентября, отправившись из аулов братьев батыров Сары и Баяна и остановившись в ауле найман- ского батыра Бокая, К. Миллер узнал, что соглашение между казахами и калмыками состоялось. — Как такое возможно? — говорил К. Миллер на собрании у юрты Бокай батыра. —Абульмамбет хан и Барак султан под­ данные Российской империи, они не должны поступать само­ стоятельно. — Если мы не отдадим султанов в аманаты, то не будет у нас от калмыков спокойного сна, — сказал в ответ Бокай батыр. На что К. Миллер ответствовал: —Я по высочайшему ее императорского величества указу отправлен из Оренбурга от господина генерала и кавалера Не­ плюева к калмыцкому хану Галдан-Черену для их народной пользы, чтоб оной хан верных е.и.в. подданных киргиз-кайса- 162

к о в оставил бы в покое и войско бы свое на них впредь не по­ сылал, обид и раззорения им не чинил. Бокай батыр и его гости, собравшиеся по поводу приезда посольства, словами «мы вам всякого благополучия желаем и удержать вас не можем» пожелали доброго пути. Вместе с тем архивные документы свидетельствуют, что в казахской среде это посольство вызывало бурные дискуссии. Когда К. Миллер отправился из аулов Бокай батыра и остановился в ауле рода Алакусбай, его догнала группа батыров из племени найман. Среди них были известные по тем временам Кожакельды и Боранбай. Они пришли вместе со Смайл муллой, орским ка­ заком, который изначально был в составе посольства, но был рядом с Ералы султаном. Они строго потребовали, чтобы по­ сольство «из улусов не выезжало и ожидало бы их, а ежели оно насильно поедет, то Барак салтан приказал меня удержать усинского роду киргизцам». Таким образом, посольство было остановлено на десять дней. И только к концу месяца оно до­ бралось со своими людьми до аула Батырбай из уйсунского племени. До границы было рукой подать. Здесь Миллер снова подвергся расспросам. По настроению людей было видно, что многие «присоветовали между собою, чтоб нас не пропустили, а простой народ все приговаривал, чтобы нас разграбить, ток­ мо старшины их до того не допускали». 24 сентября приехал к К. Миллеру Ералы султан, который объявил, что Барак султана дожидаться бесполезно. К тому времени казахи уже отправили в Джунгарскую ургу Абулфеиз султана, сына Абульмамбет хана, в качестве ак уйлы аманат. Барак султан занимал какую-то непонятную позицию в дан­ ных вопросах и в конце концов не решился на встречу с рус­ ским послом. Ералы посоветовал К. Миллеру отправляться в путь и сказал, что переговорил «со старшиной Большой орды Наурызбаем и он согласился, чтобы нам ехать наперед, и обещал ему, что нас пропустит и обиды никакой не учинит». В местности Карашатау Ералы султан простился с К. Милле­ ром и Кашкой. Кроме казачьего сопровождения и офицеров, из казахов рядом с послом был только Байгулак батыр от Шак- 163

шак Жанибек батыра. У Байгулака была также своя задача, он хотел освободить свою дочь, попавшую в плен к ойратам, для чего вез калмыцкую девушку, попавшую в руки к казахам. Он рассчитывал обменять их. В это же время Неплюев отправил в Туркестан посольство во главе с толмачем Уразиным и вахмистром Лихачевым для встречи с Абульмамбет ханом и Барак султаном, чтобы повлиять на ход переговоров между калмыками. «Сего же ноября 13 дня оные переводчик и вахмистр, возвратясь, в подданном донеше- нии объявили, что по прибытии к помянутому хану всеми мерами старались они, чтобы тот хан сына своего к реченному зенгор- скому владельцу не посылал, истолковывая ему, яко будет то в противности высочайшего е.и.в. соизволения и гнев е.и.в. на себя навлечет». К этому времени между казахами и калмыками начались серьезные переговоры. Разговор шел не столько о восстанов­ лении мирных отношений, сколько о создании военного союза. Не последнюю роль в этих переговорах сыграл аталык Нияз батыр: «Однако он, Абульмамбет хан, на то несмотря и не послу­ шав чиненных ему от помянутых переводчика и вахмистра наи­ сильнейших представлений, и по много имевшимся секретным со­ ветом з бывшими при нем зенгорским посланцами и с некоторыми киргизскими старшинами, а наипаче с Нияс батырем, Девлет-бе- ем да Шамратом, которые и напередь сего лежащих около Таш­ кента городков дань обирывали, отправил ко оному зенгорскому владельцу меньшого своего сына Абулфеиза с помянутым старши­ ною Нияс-батырем, кой, как сказывают, паче всех ево ханским духом владеет...». Именно Нияз батыр осенью 1742 года вместе с Абулфеиз сул­ таном отправился в ойратскую ургу, находившуюся в долине р. Или. Большая группа людей отправилась в далекий путь. Со­ став делегации был солидным и включал в основном молодых людей. Рядом с султаном должны были находиться сыновья видных биев и батыров, таковы условия аманатства. Нияз ба­ тыр к Абулфеизу прикрепил не только своего сына, но и одного из своих младших братьев Кулгара батыра. Условия аманатства 164

всегда были строгие, к тому же молодые люди должны в чужой среде оставаться верными своим отечественным традициям, своей религии и языку. Кулгара батыр неплохо подходил для роли негласного руководителя всей молодежной компании. Уже набравшийся опыта в сражениях, в меру строг и дипло­ матичен, рассудительный и спокойный, он должен нести отве- ственность за остальных. В период подготовки ак уйлы аманат в Туркестан прибыло русское посольство во главе с толмачом Уразиным и вахмистром Лихачевым. С самого порога ханского дворца они начали уговаривать Абульмамбета, «чтоб хан сына своего к реченному зенгорскому владельцу не посылал, истол­ ковывая ему, яко будет то в противность высочайшего е.и.в. со­ изволения и тем самым гнев е.и.в. на себя навлечет...». Абуль­ мамбет хан и так жил в эти дни в переживаниях. Абулфеиз был его младшим сыном и уже подавал хорошие надежды. Отпра­ вить его к извечным врагам казахам в качестве аманата было опасно, но там в плену сидел Абылай султан. С другой сторо­ ны, мир с ойратами обещает способствовать восстановлению городских регионов юга. То же самое он сказал неплюевским посланцам: «И хотя де хан им, Уразину и Лихачеву, объявил, что того своего сына необходимо послать принужден... и чтобы ево, Абылай салтана, выручить, также и для утверждения меж­ ду киргис-кайсаками и зенгорцами спокойного пребывания и чтоб тако места к кочеванию распространить». Однако русские послы не переставали уговаривать Абуль­ мамбет хана не отдавать Абулфеиза в аманаты. И. Неплюев был жестоким и коварным руководителем Оренбургского края, Уразин и Лихачев боялись наказания за невыполненное пору­ чение. Вновь и вновь напоминали они о переговорах 1740 года в Орской крепости, о присяге казахских руководителей на вер­ ность России и т.д. Абульмамбет, до сих пор спокойно выслу­ шивая все уговоры послов, не выдержал, когда они в качестве аргументов начали ссылаться на договоренность на Орской встрече 1740 года: — Вы все время только и повторяете о присяге. Разве не Россия первой нарушила свои обещания? Когда «Войско- 165

сузекы» наступало на нас с трех сторон, вы же, закрыв ворота своих крепостей, спокойно наблюдали за всем этим бедствием. Бутурлин так и сказал калмыцким посланцам: «Руби их как хо­ чешь и где можешь, они не наши подданные». На встрече в Ор­ ской крепости Урусов нам обещал поддержку в случае ойрат­ ского нападения, где его обещание? Вы говорите о присяге... Если быть честными, мы доверились нашей той договоренно­ сти и не смогли вовремя подготовиться к отражению калмы­ ков. Абылай султан, который участвовал в наших переговорах, попал в плен... Мой сын, рискуя своей жизнью, вынужден от­ правляться в аманаты, чтобы спасти его. А чем вы рисковали, когда ваши подданные оказались в беде? Из «Дневника» Уразина и Лихачева: «Да и сам-де оной хан в разговорах им, Уразину и Лихачеву, однажды не таясь, объявил, что он от России де никакой пользы и защищения не имеет, а Гал- дан де Чирин отдает ему в прежнее владение город Туркестан с тридцатью двумя городами и ежель ему сына не отдать своего, то оной зенгорец будет их губить, а Россия де в то число им не пособит». Надежды России на то, что ей и дальше придется наблю­ дать за взаимным уничтожением двух воинственных соседей, не оправдались. Абульмамбет хан и его близкое окружение во главе с Нияз батыром быстро поняли суть российской полити­ ки и предприняли единственно верное решение. Они пошли на сближение с калмыками. Получив неоднократный отпор от казахов, И. Неплюев стал просить Сибирского губернатора выйти с предложениями к ойратским руководителям. Нельзя было допустить военный союз между казахами и калмыками. Необходимо придумать какой-нибудь довод, чтобы ойраты не приняли в аманаты сына Абульмамбет хана. Также были от­ правлены новые инструкции К. Миллеру, который застрял со своим посольством в Семиречье, так и не доехав до ставки хун­ тайджи. Вчерашний союзник казахов, руководитель Оренбург­ ского края, начал хулить их: «Итако, к наибольшему охранению высочайших е.и.в. интересов за нужноразсудил я, чтобы означен­ ному майору Миллеру о вышеобъявленных обстоятельствах и но- 166

воучиненных присягах сообщить, дабы он зенгорскому владельцу о подданстве киргиз-кайсацком, якоже и часто помянутых Абуль- мамбет-хана и Барак-султана, и стараться, чтобы оной владе­ лец, сохраняя с Российскою империею доброе соседство, кончае того отправленного ханского сына не принял, но возвратил бы его отцу и впредь киргиз-кайсаков никого бы в свое владение не при­ нимал, хотя бы которые и самовольно поползнули в противности учиненной е.и.в. торжественной присяги, то учинить, представ­ ляя, яко таковые нарушатели торжественной присяги добрыми людьми почтены не могут, а и тому, к кому прибегают, толь м е­ нее доверивать им возможно, когда как вышеупомянутой такой своей присяги не держать, на котором основании весь нынешние поступок Абульмамбет хана и Нияс батыря, посланного с сыном ево, обличать и опровергать определил». После этих перепалок и обвинений казахская сторона в 1742 году решила продолжить переговоры с ойратами. Абулфеиз сул­ тан в сопровождении Нияз аталыка приехал в Джунгарию позд­ ней осенью. Вокруг султана было около 30 человек, включая прислугу и помощников. Приняв Абулфеиза в аманаты, Галдан- Цэрен потребовал от казахов отдать ему в руки тех воров, кото­ рые беспокоили пограничные аулы. Ойратский хунтайджи еще раз предупредил казахскую делегацию, чтобы Жанибек тар­ хан, Барак султан и Каз дауысты Казыбек также дали своих сыновей в аманаты: «Тех воров переловить и с ними для вер­ ности в аманаты прислать от Жанибек тархана, от Барак сал- тана, да от Казбек-бия по одному сыну...». Вследствие этого через год в ойратскую ургу был направлен сын Барак султана Шыгай. В документах, относящихся к этому делу, упоминает­ ся родственник Нияз батыра. Предположительно организацией отправки и сопровождения Шыгай султана занимался Кулгара батыр. В целом вопрос освобождения Абылая из ойратского пле­ на всегда вызывал интерес среди историков. Одни говорят, что Абылай был освобожден благодаря вмешательству Рос­ сии, другие уверены, что сами казахи направили в ойратскую Ургу девяносто лучших людей с соответствующими подарками. 167

Следует учесть, что вмешательство России было, но оно было ограниченное, поскольку К. Миллер доставил к калмыкам письмо не от императрицы, а от Оренбургского губернатора. К тому же известно, что К. Миллер находился в орде Сары Манжи и не был допущен до хунтайджи. Причем Байгулак ба­ тыр, находившийся в качестве проводника с К. Миллером, был замучен и убит калмыками прямо на глазах у русского посоль­ ства. Сначала калмыки распространили слух о том, что Бай­ гулак «напускает нарочно снега и стужи великие», затем в при­ сутствии К. Миллера «взяли Байгулака в караул и связали руки и ноги». Но основным обвинением Байгулак батыра было то, что он привел русское посольство в Джунгарскую орду через казахские земли. Впоследствии сам К. Миллер при разговоре с Шакшак Жанибек батыром признавался, что Байгулака кал­ мыки убили за то, «что он ево, майора, новою дорогою привел и путь к ним из Оренбурга открыл». Вот все это и называется в историографии «помощью И. Неплюева». До конца остает­ ся неизученной разнообразная деятельность И. Неплюева в Оренбургском крае. Например, его «запасной план», предпо­ лагавший захват северных и центральных районов казахской земли с двух сторон, со стороны Омска и Оренбурга. В 40-х годах XVIII века И. Неплюев наладил отношения с Барак сул­ таном и настроил его против Абулхаир хана, затем при его под­ сказке Барак султан убил основного инициатора присоедине­ ния Казахстана к России. Из казахских руководителей, принявших активное участие в освобождении Абылая, следует прежде всего отметить Каз дауысты Казыбек би. Ему во время судьбоносных перегово­ ров с калмыками было 77 лет. Знаменитый оратор достойно защищал интересы казахов. В словах Каз дауысты Казыбека, обращенных к хунтайджи, прослеживается идея мирного сосу­ ществования. Вместе с тем он мир не выпрашивает, а готов с честью отстоять его: Ты — железо, я — уголь, Я пришел расплавить тебя. 168

Пришел спарить Детенышей двух оленей. Если кто захочет спорить, Пришел уговаривать его. Я — цепкий желтый клей, Пришел прилипнуть к тебе. Я новоприрученный тулпар, Пришел посостязаться. С незнакомцами Пришел познакомиться. Сыновей казахов и калмыков Пришел помирить. Если не желаешь мира, Скажи, на каком поле мы встретимся ? Ты — леопард, я — лев, Я пришел побороться. Вторым из активных переговорщиков следует назвать Ма- лайсары батыра. Именно он в 1743 году во время освобождения Абылая из ойратского плена получил из рук Галдан-Цэрена звание тархана. В-третьих, Абульмамбет и Нияз батыр. По­ следний сам лично отвез сына Абульмамбета Абулфеиз сул­ тана в ойратскую ставку и сделал все, чтобы жизнь наследника была в безопасности. По различным данным, переговоры об освобождении Абы­ лай султана начались через неделю после его пленения. Вна­ чале в Джунгарию отправились Барак султан, Торгын султан, Коптегин. Но по казахским источникам, в это время Абылай находился в Ташкенте. Днем его держали у городских ворот, где дежурили калмыцкие стражи, а ночью бросали в яму. По­ сле его перевода в ставку Галдан-Цэрена, отправился к ойра- там Акшора батыр. В это время казахского султана ойраты все еще держали в строгости, руки и ноги султана были в кандалах. Во главе службы охраны находился тогда нойон Даваци (в ка­ захских сказаниях —Лабашы), и Акшора батыру не удалось встретиться с Абылаем. Шокан Валиханов приводит интерес­ 169

ный рассказ, относящийся именно к этому времени: «В одном из нашествий джунгар на казахов Абылай убил на единобор­ стве сына Галданова Чарча. Галдан, узнав о смерти любимого сына своего, приказал виновника ее, кто бы он ни был, где бы он ни находился, схватить. Калмыки, посланные для сего, настигли его врасплох на охоте, схватили с несколькими биями, знаменитым батыром Худайберды-Атыгаевского рода Джапеком и привели к Галдану. На вопрос, где ты убил моего сына, Абылай отвечал: «Об­ винение пало на меня, а был убит народом, через меня испол­ нилась воля народа над сыном твоим Чарчем. Галдан был так доволен этим ответом, что несколько раз повторил «мон, мон», остановил палачей и велел запереть пленника в юрте и иметь строгий надзор. Тогда-то начались мучения Абылая: мать Чарча каждый день ходила смотреть на убийцу сына казаков, каждый день исправно мучила его угрозами и проклятиями, отпускала изрядную порцию энергического проклятия, сопро­ вождала их не менее энергическими жестами и приговаривала: «Как ты мог убить его? Разве можно было убить его?» Абылай не вытерпел и однажды, когда по обыкновению после предва­ рительных сентенций она, скрежеща зубами, поднесла кулак свой к его лицу, задала обычный свой вопрос, он отвечал: «Где не умирал такой блудный раб, как твой сын, старая калмыч­ ка!» Она бросилась к мужу, требуя смерти дерзкого казака, и Галдан, боясь, чтобы она в самом деле не убила бы Абылая, от­ пустил его и Джапек батыра, взяв в аманаты сына последнего, который по ловкости своей в охоте и храбрости прослыл под именем «Рыжий киргиз» (Сары казак)». Начиная с середины 1742 года отношение калмыков к Абылаю меняется. Ему дали возможность свободного пере­ движения по территории ставки, ответственность за султана в это время несет Цегук зайсан, руководитель калмыцкого рода Карачы. Рядом с Абылай султаном находился один из его сыновей и около двадцати кощеев (от казахского сло­ ва — косшы, т. е. сопровождающий, прислуживающий) из казахов. 170

Положение султана улучшилось после посещения Джун­ гарской урги Малайсары батыром. Его мать была представи­ тельницей одной из знатных династий калмыков, и именно к нему обратились казахские руководители, когда Абылай попал в плен: Конь Абылая —Айгайсары, Когда с криком сталкиваются противники, То всем тесно на майдане становится. Тысячи калмаков окружили Абылая, Развернув знамя, скачи на помощь Малайсары. Малайсары был представителем знаменитой династии ба­ тыров. В казахской среде сохранилось множество рассказов о его подвигах. В одном из них говорится: «Во времена Токтаул батыра, отца Малайсары батыра из Среднего жуза рода Аргын- Сырым, звание «батыр» было очень почетным. Однажды жители аула батыра Токтаула решили остановиться на ночлег на берегу одного озера с густым камышом (к;опалы кол). Верблюды, отпу­ щенные на свободу, ушли в густые чащи камыша. Вдруг раздались голоса «ауп», «ауп», верблюдов швыряла не­ видимая сила. «Вероятно, это тигр», —зашумели вокруг люди и все поскакали в ту сторону. Малайсары, сидевший на чубарой лошаденке (тай), раньше других, неожиданно подскочил к тигру. Тот схватил чубарую лошаденку за хвост. Затем «ауп» (гоп)! и вместе с мальчиком кинул в небо. Тогда мальчик упал на спину тигра, схватил его за шею. Тут подоспел его отец Токтаул, вспо­ рол тигру живот и спас своего сына». В казахско-калмыцких переговорах 1742—1743 годов обсуж­ дались многие проблемы. Это и вопросы безопасности границ обеих стран, это и выдача Карасакала, это и требование в ама­ наты детей Барак султана и Жанибека и другие. Казахская сто­ рона, в целом принимая эти требования, также выдвигала свои условия. Из анализа хода переговоров выявляется одна бес­ спорная истина. Положительное решение по освобождению Абылая — это не столько заслуга казахских послов, не столько русское вмешательство, а сколько позиция самого Галдан-Цэ- 171

рена. Галдан-Цэрен был заинтересован иметь в лице казахов не противника, а союзника в Центральной Азии. В казахском шежире сохранилось много сюжетов, передающих атмосферу того сложного периода. В них на первом плане судьба казахов и калмыков, опасения от грядущей агрессии России и Китая, диалоги между Галдан-Цэреном и Абылай султаном. Оба они доказали, что являются дальновидными руководителями своих стран, благодаря этому и был заключен между двумя народами договор о мире и добрососедстве. Однако Галдан-Цэрену было мало признания казахов Стар­ шего и Среднего жузов. Старший жуз еще в 1734 году признал приоритет ойратов, и сыновья многих руководителей жуза во главе с сыном Толе бия находились в Джунгарской урге. По ре­ шению совета старейшин и батыров после смерти Жолбарыс хана в Старшем жузе ханом был избран его сын Аблез. С самого начала власть Аблеза была условной. В Ташкенте сидел постав­ ленный Галдан-Цэреном корхан, который надзирал над всеми действиями хана. Галдану долгое время не удавалось подчинить Средний жуз. К тому же старший хан всех жузов Абульмамбет жил большую часть времени среди населения этого жуза. Пле­ нение Абылая открыло ему возможность взять под контроль и Средний жуз. Более того, освободив Абылая и подписав мир­ ный договор с казахами, Галдан-Цэрен получил двойную вы­ году. Ему удалось доказать, что он гораздо дружелюбнее и за­ ботливее России. Но Галдан-Цэрену не удавалось подчинить Младший жуз. Абулхаир, в отличие от других правителей ка­ захской степи, обитает далеко от ойратов. Последнее десятиле­ тие Абулхаир хан сблизился с русскими, а что, если ему пока­ зать ключи от городов Туркестан и Ташкент? С такой задачей в Младший жуз было отправлено посольство во главе с Кашкой и Бараном. Они донесли до Абулхаира письмо следующего со­ держания: «Когда он, Абулхаир, пред белой государыней стоит на коленях, то ему, Галдан-Чирину, неприятелем находится. С такими речами мы де калмыки и кайсаки вдвоем —ястребы, а пред оной вороной (русской императрицей —Ж.Л.) не ста­ нем на колени, ибо де они тележные, а мы узбеки (свободные, 172

от слов «езЬ>, «бек», т. е. сам себе хозяин) и ежели де вы на рос­ сийских понадеетесь, то наши калмыки всякий день вас, кай- саков, будут бить». Эти ойратские послы давно известны в казахской степи. К сло­ ву, они также хорошо знали казахов. В какой-то степени тра­ диции обоих степных народов не сильно разнятся, обучиться языку не такая проблема. Главное, знать казахскую политиче­ скую жизнь, особенности нравов их руководителей, взаимоот­ ношения между старшинами и чингизидами. В марте 1743 года девяносто самых лучших биев, батыров и торе казахов приехали к ойратам для заключения договора об ак уйлы аманат между двумя странами. На этот раз в качестве аманата казахи привезли сына Барак султана молодого Шыгая. Галдан-Цэрен обещал, что молодые казахи будут жить в воль­ ных условиях, и действительно, приехавший в Джунгарию пра­ порщик Савва Соболев в 1745 году в своем докладе упомянул по возвращении в Сибирскую линию, что «дети Абылай султа­ на и Барак султана в орду ко владельцу их Галдан-Чирину с лех- кими юртами приезжают и живут по месяцу и по два и гуляют с галданскими детьми и находятся де у Галдана в милости». Главное достижение этого посольства — освобождение Абылая — состоялось в мае 1743 года. Сколько сил и дипло­ матии было потрачено на то, чтобы освободить выдающегося султана! Почти год казахские руководители Младшего и Сред­ него жузов просили Россию вмешаться в это дело. В 1742 году во время очередной встречи в Орской крепости этот вопрос был снова поднят. В казахских сказаниях говорится, что на эту встречу с надеждой на содействие русского руководства отпра­ вились Каз дауысты Казыбек и Богенбай батыр. Из руководителей Младшего жуза прибыла большая деле­ гация во главе с Абулхаир ханом. Рядом с ним были его стар­ шие сыновья. Делегацию Среднего жуза возглавил Султанбет, близкий родственник Абылая. В эту солидную группу вошли многие знаменитости: Толебай и Шагырай бий, Баян батыр (из группы Тортуыл), Букай, Усен, Корпеш, Алшынбай батыры (из племени керей), из рода Атыгай Аргынского союза Ходжа- 173

—Позовите Абылая в этот дом, но пусть никто не уступа­ ет ему место! Если он простолюдин, то сядет возле порога или у очага! А если благородного происхождения, то займет почетное место и меня узнает не спрашивая! Абылай, войдя в дом, не озирался испуганно по сторонам, а, уви­ дев пустое место, прямо направился туда и сел на место Галдан- Цэрена. Рядом стоял буддийский бурхан. Калмыки возмутились: — Зачем ты сел на это место?!— громко спросили Абылая. — Это место Галдан-Цэрена. Его время вышло, пришло мое, он не смог удержаться на своем месте. Если не я сяду на это место, то шайтану ли оно предназначено?! Калмыки переглянулись между собой и сказали: — Что мы можем сказать в ответ ? Тому, кто нашел нужное слово в нужный момент, нет порицаний. Тогда Галдан-Цэрен, поняв, что Абылай узнал его, воскликнул: — Абылай, где Сару? — Многие натягивали луки, но о нас ходит недобрая мол­ ва! — ответил Абылай. — Где Сару? — вторил Галдан-Цэрен. — Сару не сказал, что он Сару, как оружие не может сказать, что не будет резать, — ответил Абылай. И тогда в третий раз спросил Галдан-Цэрен: — Где Сару? — Чем искать Сару, которого ты не видишь, лучше себя найди! — Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросил Абы­ лая Галдан-Цэрен. — Посмотри сам, ты лишился своего трона. С этого момента твое место занимаю я, а ты нашел себя среди черни, простолю­ динов. Если сейчас лишу тебя головы, то кто выступит против меня ? Власть в моих руках, в твоих — снаряжение! Тогда Галдан-Цэрен вскочил и подошел к Абылаю, чтобы по­ жать ему руки, раскаявшись, что допустил его до своего трона, помирились и стали добрыми соседями. Он отдал Абылаю в жены красавицу Топыш. С ней были отпущены к казахам большое ко­ личество казахов, ранее попавших в плен к калмакам. Как целый караван они сопровождали Абылая при его возвращении. С тех пор 176

повелось, что когда спрашивают: «Кто ты ?» и в ответ говорят «Мы из рода Туленгитов», то это потомки тех людей, освобож­ денных великим ханом Абылаем и его женой Топыш сулу». По легенде, Галдан-Цэрен спросил Абылая, есть ли у него несбывшаяся мечта: «Галдан обращается к Абылаю со словами: «Яубью тебя заместо Чарыша, такого же батыра, как ты. Ска­ жи, чего бы ты желал?» Тогда Абылай сказал: «Таксыр, у меня всего три желания. Первое: я убил Чарыша в честном поединке на поле брани. Вы же меня захватили спящего и хотите казнить. Я мечтал бы умереть в битве казахов с калмаками. Второе: ка­ захи народ кочевой, не оседлый. Найти им землю, научить жить оседло, тогда бы и умереть было б не жаль. Третье: в моем роду в каждом колене рождался лишь один мужчина. Если умру нынче, ни детей, ни родичей не оставлю, исчезну (с лица земли), будто вовсе на свет белый не являлся». После этих слов Галдан опустил голову и долго сидел так в за ­ думчивости. Затем обратился на своем языке к визирю: все, что он сказал, — все истина. В особенности последнее. Я ведь тоже единственный в пятом колене, случись что с моим сыном Амирса- ной, и мой род прервется. «Алдияр!» —воскликнул Абылай и тотчас поднялся на ноги и сложил руки (перед грудью). «Отчего ты так называешь меня, раз­ ве я подарил тебе свободу?» —спросил его Галдан. «Таксыр, я пони­ маю ваш язык. Вы уподобили меня своему сыну, чем это не свобода». Устная традиция казахов предоставляет нам очень инте­ ресные сюжеты, позволяющие осмыслить взаимоотношения казахов и калмыков. Так, после многочисленных испытаний казахского султана Галдан- Цэрен пригласил лучших людей ка­ захской степи и устроил праздник. В финале этого праздника он преподнес неожиданные сюрпризы. За Абылай хана была выдана дочь близкого родственника хунтайджи Хочу мергена красавица Топыш. По калмыцкому обычаю в качестве «кунде- бау» для сопровождения и ухода за невестой хунтайджи при­ казал отдать ей десяток девушек и мальчиков. Также говорят, что «калмыкам не понравился поступок Гал­ дан-Цэрена. Недовольные поступком хунтайджи за то, что он 12-0098 177

«отдал красавицу Топыш не за калмака, а за Абылая!», они вы­ ступили открыто и в конце концов убили своего хана Галдан- Цэрена». На прощание Галдан-Цэрен задал Абылай султану три во­ проса. Во-первых, он спросил: — Много ли у твоего народа овец? Абылай ответил: — Много. — Пастух —обманщик, а овцы —воры. Значит, не избавит­ ся твой народ от мелких ссор и распрей, — сказал Галдан. За­ тем задал второй вопрос: — Много ли у вас лошадей? Абылай ответил: —Да, много. Тогда Галдан сказал: — Коль народ твой, не приложив особого труда, попивает кумыс, ест мясо, значит, дети будут расти ленивыми. Галдан задал третий вопрос: — Сеет ли твой народ хлеб? Абылай ответил: —Нет, не сеет. На что Галдан сказал: — Значит, народ твой не приучен к груди земли, не пашет землю, поэтому, пока не прикрепится к земле, он не раз будет менять местопребывание. Есть такая казахская пословица: «Пока молодцы не прере­ каются, они не подружатся, пока молодцы не почувствуют ли­ шения, они не разбогатеют». Так Галдан-Цэрен и Абылай сул­ тан нашли общий язык и подружились. С этого момента звезда удачи Абылая в течение полстолетия ведет казахский народ вперед. Абылай сам стал любимым ханом, его имя стало бое­ вым кличем для воинов, его деяния —символом независимо­ сти. Народ после сорока лет мытарств и лишений нашел необ­ ходимого им правителя. Говорят, «если резня продлится даже сорок лет, умирает только тот, кому суждено умереть». Казахи прошли испытание судьбы, когда их бытие висело на волоске. 178

7. Видишь, как калмыки в смуте исчезли? Освобождение Абылая из плена, мир, заключенный между казахами и калмыками, остановили в Центральной Азии затянувшиеся на двадцать лет военные действия. Российские пограничные командиры внимательно следили за ходом развития событий. О том, что они владели полнейшей информацией как об освобождении Аблая, так и о заключен­ ном мире, говорят письменные материалы, составленные раз­ ведчиком из башкир Токаном Балтасевым. Он был отправлен в Средний жуз и раздобыл следующие данные: «Минувшего августа 14 числа 1743 года он и Тюкан приезжал в Орскую крепость к полковнику Пальчикову ис киргис-кайсацкой Средней орды, которому как о своем тамо пребывании, так и о состояниях в той орде доносил, от которого, по тому и по ево собственному притом обязательству, ездил паки в ту орду для разведывания и доносу о намеренном тогда у Абулмамет-хана и Барак-салтана с старшинами, по запросам зенгорских калмык вторичном совете. Прежде отпуску Абылай салтан ис полону, зюнгарской вла­ делец Галдан-Чирин к Абулмамет-хану и Барак-салтану при­ слал от себя с таким требованием, что на смену Абулмаметеву сыну, у него в аманатах находящемуся, прислали Барак-салта- нова сына, почему они с знатными старшинами Казбек-бием и протчими и советовали. А к тому назад тому с месяц приехал и Абылай салтан со всеми бывшими с ним у зюнгарцов в полону... Причем им награждение учинил, а имянно Абылаю и Малай-Са- ры —одного знатного ташкентского сарта, который живет во владении у него, Галдан- Чирина, по дочери в замужество дал и, сверх того, Абылаю обещал дать в Ташкенте несколько в вотчи­ ну, а более не знает. А Малай-Сары пожаловал в ближние к себе четырем человеком (речь идет о предоставлении батыру звания тархана —Ж .А.), да сто кобыл за то наипаче, что они в присыл­ ке Баракова сына и в поимке и в отдаче оного Карасакала обе­ щались, чего ради и калмыцкие послы от него приехали и с ними к 179

Абулмамет-хану и Барак-салтану прислал по кафтану золотой парчи да по собольей шапке, что он, Тюкан, сам видел». Опираясь на сведения другого осведомителя, начальник Оренбургской комиссии И. Неплюев в своем донесении на имя Коллегии по внешним делам России подтверждает вышеизло­ женную информацию: «От зенгорцев упомянутого Абулхаир-ха­ на, хотя никаких посланцев ныне нет, но прибывший офицер объ­ явил, что между разговорами ему объявлял, акибы Абылай-салтан от зенгорского владельца с великим награждением возвратился, получив во владение прежние их жилища: города Ташкент, Турке- стант и другие. И будто оной салтан прислал к нему, хану, нароч­ ного со известием об отдаче оных городов, и что к ним зенгорского владельца приказ в том состоит; 1-е, дабы он, Абулхаир, к пока­ занным городам кочевал и жил с ним дружески; 2-е, для верности прислал бы к нему сына своего и при нем тысячу человек киргизов, а он, напротив того, пошлет к нему, хану, своего сына с толиким же числом людей, чтоб одному у другого дочерей в замужество за де­ тей брать и калмыкам у киргисцов, а киргисцам у калмык женить­ ся и быть в соединении; 3-е, напрасно он, хан, в подданство русское вступил, ибо-де российские люди похотные и того одного смотрят, чтобы токмо города строить и привести киргиской народ в такое разорение, как нижние калмыки и башкирцы приведены; 4-е, что он, зенгорской владелец, от России нимало не опасен, и посланного- де к нему русского посла, не боясь ничего, к себе не допустил». Стремление Галдан-Цэрена создать боевой союз казахов и калмыков сразу же насторожило и Китай, и Россию. Обе импе­ рии начали выказывать беспокойство. Если Китай в это время начинает открывать торговые пункты на границе и привлекать к ним купцов из Джунгарии, то Россия начала отправлять в раз­ ные концы Великой степи своих разведчиков. Так, летом 1745 года к хану Абулхаиру и Шакшак Жанибек батыру был отправ­ лен казачий урядник Найденов, к ставке Абульмамбет хана в Туркестан был отправлен сакмарский казак Мансур Асанов, а в кочевье Барак султана — крещеный татарин Роман Уразин. Все они получили одно задание: всеми способами добыть ин­ формацию у указанных лидеров или же из их окружения. 180

Одной из задач русской разведки в тот период было расша­ тывание власти Абылая, для чего предполагалось использовать против него других авторитетных руководителей Среднего жуза. Против Галдан-Цэрена рассчитывали подговорить Ко- кандское бекство. Поэтому Роман Уразин после встречи с Ба­ рак султаном должен был отправиться в Коканд. Во-первых, Барак султан имеет сильное влияние в Туркестанском регионе и городище Икан является его родовой вотчиной. Во-вторых, Барак султан был тесно связан с полукочевыми кыпчакскими группами Кокандского бекства. Одно время один из его сы­ новей был правителем Намангана. По пути к Барак султану Уразин заехал к его брату Кошек хану, который был ханом в найманском улусе. «Оной же переводчик (Уразин —Ж .А.) в быт­ ность его у помянутого Барак-султана имел случай видеться с одним владельцем, называемом Кучек-хан, оной себя также к Найманского роду причисляет и с улусами своими всегда вблизи к зенгорскому владетелю располагается... он не весьма знатен, но понеже считается киргиз-кайсацким ханом и в знатнейшем Найманском роду, которого наибольшая часть с вышеупомяну­ тым Барак-салтаном». Находя поддержку и покровительство у Барак султана и его брата Кошек хана, Роман Уразин отправил одного из своих помощников в Коканд. «Для подлинного разведывания, что у него с помянутым Абулкарим-беком происходит (призна­ вая киргис-кайсацкие ведомости неосновательными), по силе данной ему, Уразину, от меня инструкции, отправил он от себя нарочного в город Ташкент одного башкирского сотника, в таких посылках напредь сего бывалого и надежного, и прика­ зал ему, о всем том обстоятельно выведав, возвратиться, а буде можно, то и во оную ходженскую землицу проехать и у самого Абулкарим-бека побывать к вящему ево и тамошних народов возбуждение против зенгорцев», — пишет в своем донесении И. Неплюев от 1745 года 20 октября на имя Коллегии по ино­ странным делам. Особенно тревожные сигналы поступали к русским из При­ иртышья. Многие осведомители доносили, что Галдан-Цэрен 181

готовится вытеснить русских с берегов Иртыша: «Оной владе­ лец имеет намерение обретающееся вверху Иртыша россий­ ское войско осадить, а вниз по той реке расставить несколько тысяч человек караулу, дабы вверх по Иртышу не пропускать военных людей и запасу, о чем ко мне и генерал-майор Кин- дерман от 14 августа (1745 года —Ж.А.) писал, в другой —по рапорту, посланному от полка. Павлуцкого у зенгорцев рас­ ставлены во многих местах караулы, каковых прежде не бы­ вало», «...сверх того отправлены от него, Галдан-Чэрена, к ку­ реминским и киргизским татарам и к кочевым сартам, чтобы прислали к нему 15 тысяч да из Средней орды киргиз-кайсац­ кой, от помянутого Кунгратского роду просил он пять тысяч человек... намерен де он, кончав, нынешней осенью с Россиею начать войну». Вот где надо искать причину внезапной смерти в сентябре 1745 года знаменитого Галдан-Цэрена. Это трагическое собы­ тие привело ситуацию в Центральной Азии к новому кризису. В результате чего с исторической арены исчезло такое мощное государство, как Джунгария, и единственным наследником великих кочевнических государств Центральной Азии стало Казахское ханство во главе с Абылай ханом. Самые знамени­ тые события эпохи рыцарства казахов связаны именно с этим периодом истории. Казахские воины в это судьбоносное время показали чудеса героизма и самоотверженности. Батыры за­ щищали последних ойратских правителей и беспощадно унич­ тожали в Великой степи китайские экспедиционные отряды. Большая часть Джунгарии, где в эпоху Средневековья обитали кереи и найманы, вошла в состав Казахского ханства. Русские в этот период не могли помешать передвижению казахских бое­ вых отрядов и мирных аулов по Западной Сибири и Поволжью. Черная сосновая казахская пика с булатным наконечником от­ пугивала врагов и недоброжелателей от Великой степи. Этот героический период нашей истории требует система­ тического изложения. Алхисса, в казахском шежире повест­ вование начиналось так: «...Ханом всех калмаков был Галдан- Цэрен. У него была жена по имени Карабас. И был у него един­ 182

ственный сын по имени Ежен (Эжч, Псчан Шаган). Хана каракал- маков Катысыбана называли «хунтайшы». Над «десятью санами Оймаутов, девятью санами Торгаутов» —ханом был старый Аюке, сын Табиршабдара. Так же были правители из знати Уса, Серен, в местах которые назывались «Ордыц к,ара агашы». Однако из всех ханов самый известный был Галдан-Цэрен, в свое время калмыки беспрекословно подчинялись ему. ...После смерти Галдан-Цэрена на трон взошел его сын Ежен. У Ежена были две привычки. Одна из них — стрелять в первую попавшуюся собаку. Вторая — убивать невинных девушек и женщин. Народ, почувствовав отвращение к Ежену, решил убить его. Однако калмыкский закон гласил: если умирает отец, то на трон восседает сын, если сын умирал, то отец становился ханом. Говорят, поздней ночью перед погребени­ ем Галдан-Цэрена, когда стали звать к заупокойной молитве, не­ ожиданно стали лаять собаки, потеряв покой. Девушки, которые пасли баранов, пели песни и также мешали молитве. — Ну, собаки, я вам отомщу! Ну, девушки, я вам тоже от­ плачу! —пригрозил им Ежен. Большинство калмыков были согласны убить его, когда один из мудрецов сказал: — Это не простолюдин, а сын хана. Это наша святыня: если его сжечь в огне, то сгорит весь народ. Если утопить его в воде, то утонет в воде народ. Если вы его убьете, то вас непременно постигнет кара. С этими словами, чтобы не видеть дальнейших страданий, он приказал разогреть медь и держать у его глаз. Сын хана, лишив­ шись зрения, был отпущен на волю, но после этого калмыков по­ стигла тяжелая участь. «Негодные калмыки, напавшие на своего хана» — с тех пор стали говорить про них». Вышеприведенный фрагмент шежире содержит интересные факты, подтверждающие информацию, полученную от пись­ менных источников. Во-вторых, он выявляет основные при­ чины кризиса, настигшего ойратское государство после смерти Галдан-Цэрена. Конечно, поскольку шежире — это историче­ ское повествование, передаваемое из уст в уста, есть отдельные малодостоверные детали. 183

До конца 1745 года в казахско-калмыцких отношениях гос­ подствовали мир и спокойствие. Пограничные аулы казахов и калмыков, расположенные в долинах рек Гурбан-Чар, Аягуз, Западного Семиречья, мирно уживались и общались между собой. В этом отношении особенно были активны аулы най- манов под главенством Каракерей Кабанбай батыра и аулы абак-кереев во главе с Кожаберген батыром из племени Шуба- райгыр. Проблемы как самой Джунгарии, так и казахско-кал­ мыцких отношений начались после смерти Галдан-Цэрена в сентябре 1745 года. В течение ста лет Джунгария являлась свое­ образным барьером против захватнической политики Китая в западном направлении. Известно, что кочевые этносы нередко в момент опасности переходили к улусной системе организа­ ции государства, в Джунгарии эта система действовала всегда. Так, в XVII—XVIII веках этот фактор послужил предпосылкой формирования в Джунгарии общественных структур, опре­ делились стойкие политические и государственные институ­ ты. Джунгары захватили Восточный Туркестан и оказывали серьезное влияние на Мавереннахр, это укрепило их мощь. Но управление огромной территорией, многочисленными наро­ дами, а также угроза со стороны двух больших империй были тяжелой западней для джунгарских калмыков. Неожиданная смерть Галдан-Цэрена, государственных деятелей Сары Ман­ жи и Себтена в 1745 году повлекла за собой кризис государства и борьбу сыновей Галдан-Цэрена за власть. После смерти Галдана претендентами на трон остались три его сына. Старший из сыновей, родившийся от наложницы, — Лама Доржи, средний — Цэван Доржи, младший — Цэван Даши. Старшему было 19 лет, среднему — 13, младшему — 7. Очевидно, и сам Галдан, и зайсаны из его окружения пред­ почитали в качестве наследника Цэван Доржи, сына Галдана от законной жены. Поэтому в 1746 году он под властвующим именем Ажи хан был возведен в урге ханом дурбен-ойратов. Тело Галдана ламы сожгли, а пепел погребли на берегу реки Жулдыз. Вот уже несколько столетий чоросов, представителей правящего дома Джунгарии, хоронят там. С воцарением Ажи 184

хана начинается политический кризис в Джунгарии, продлив­ шийся десять лет и уничтоживший это государство. Сразу по­ сле смерти Галдан-Цэрена умер один из его главнокомандую­ щих — Септен батыр, который в ту пору руководил военными действиями против Кокандского бекства. Причина смерти Септена не известна, но предполагается, что он был отравлен. Молодой правитель Джунгарии вскоре попал в сети дворцо­ вых интриг и стал причиной убийства нескольких авторитет­ ных зайсангов, а некоторых вообще изгнал из «Зарго» (зако­ нодательное учреждение и одновременно ханский совет). По­ скольку молодой правитель не занимался делами государства, за него многие вопросы решала его сестра Лам Баир. Недобро­ желатели натравили Цэван Доржи на его родственников. В по­ кушении на хана была обвинена и его сестра Лам Баир, которая была сослана в ссылку в город Аксу, что в Восточном Туркеста­ не. В 1748 году за короткий период было казнено около трех­ сот человек. Стараясь ослабить оппозицию, Цэван Доржи и его сторонники в 1749 году отправили Лама Доржи в Ташкент, где под его власть был отдан оток (родовая группа) числом свыше тысячи семей. Другого оппонента, известного нойона Даваци, Цэван Доржи направлял то против кыргызов, в тот период осаждавших Восточно-Туркестанские города, то про­ тив Бухарского ханства. Постепенно чаша терпения ойратов переполнялась. Новые аресты в Джунгарской ставке, и в осо­ бенности арест зайсана Олжи (в некоторых текстах — Олдза), члена ойратского «Зарго», заставили многих взяться за оружие. В середине мая 1750 года ламаистское духовенство освободило из заключения зайсана Олжу, он поднял знамя сопротивления против молодого хунтайджи. В скором времени сюда подтяну­ лись новые силы и они в дербетских аулах поймали хунтайджи, которого впоследствии убили. Таким образом, старший сын Галдана Лама Доржи после Долгой и упорной борьбы пришел к власти. Однако ему не уда­ лось восстановить былую мощь джунгарских калмыков. В пе­ риод его правления экономическое и политическое положение страны еще больше ухудшалось, назревала гражданская война. 185

Наиболее серьезными конкурентами Лама Доржи стали из­ вестные нойоны Давани и Амурсана. Давани (Лабашы) был сыном нойона Намжила, как представитель дома чоросов был близок правящей династии. Его дед Церен Дондаб в период правления Цэван Раптана был известным военачальником. Амурсана был представителем племени хойт, но его мать была близкой родственницей Галдан-Цэрена. Таким образом, оба оппонента Лама Доржи были в той иной степени настроены на захват власти. Осенью 1751 года войска хунтайджи и обо­ их нойонов вышли на открытый бой. Победа была на стороне Лама Доржи. Проиграв эту битву, бунтари нойоны убежали в сторону озера Нор-Зайсан. За ними последовали их улусы, у Даваци было 13 тысяч юрт, у Амурсаны —тысяча, у Банжура, его брата, —500. По дороге их догнал с четырьмя тысячами чериков (воинов) Шаудар ноян и за два дня битвы разгромил окончательно остаток их войск. В результате Даваци и Амур­ сана, оставив своих людей, семьи, имущество, спасали только свои головы. В скором времени они оказались в Уранхае, затем оттуда перебрались в казахскую степь. Один из идеологов той эпохи, приближенный Абылай сул­ тана, знаменитый Бухар жырау анализирует причины падения Калмыцкого государства: Видел ли ты хунтайджи В эпоху, когда все было в правильном ряду? Кто мог его перебороть ? Настолько был грозен его вид, Что никто не мог перечить ему. Когда дело дошло до разлада, Как верблюды-самцы бушевали. Как молодые самцы верблюда дрались, Искали везде только зло, Ни разу не переговорили меж собой, Не нашли единства. Не дали свои повода старшим, Не послушались веления хана, Потеряли всё, что было в прошлом. 186

Уш Каркара и Кос тобе, Не осталось даже воющих собак. В том калмыцком юрте Сейчас и людей не осталось. Таков скверный конец калмыков. Кроме казахов и русских за событиями в Джунгарии внима­ тельно следил Китай. Еще в 1752 году на пограничные пункты были отправлено значительное количество войск: В Эрдене Дзо дополнительно полторы тысячи солдат, в Улясутае пять тысяч солдат и триста пушек, в Хангае три тысячи конницы и т. д. Начиная с 1751 года Китай перестал принимать ойрат- ских купцов, осложняя и без того трудную экономическую си­ туацию в государстве. Одновременно китайцы пресекали ой- ратско-тибетские связи, запрещали принимать в ламаистских центрах ойратских людей. Вместе с тем китайцы начали активно принимать перебеж­ чиков из Джунгарии, а из-за внутренних неурядиц число та­ ковых росло с каждым днем. Еще в 1747 году при правлении Цэван Доржи хунтайджи начинается откочевка калмыцкого населения из центральных районов Джунгарии. Тогда один из русских разведчиков и одновременно посланец к казахским руководителям Матвей Арапов писал: «Приезжал к нему, Бараку, от приехавшего в Киргизскую орду в Найманский род зенгорского улусного владельца Санжата кал­ мык с объявлением, что зенгорский владелец Псчан-Цаган в орде своей таких подвластных ему владельцев многих повесил, чего-де опасаясь и он, Санжат, в двенадцати человеках оттоль бежал и просил, чтоб он, Санжат, был принят в орде, почему оной Барак чрез приезжавшего ис того Найманского роду со оным зюнгарени- ном киргисца в той орде ево принять и содержать, как владельца, в почтении и приказал». Таких случаев в те времена было немало. Да и в самой казах­ ской среде было много передвижений. Матвей Арапов встретил Барак султана в кочевьях найманского улуса, южнее озера Тен­ гиз-Кургалджин, на берегу реки Керей. Наряду с наблюдением 187

за происходящими событиями в казахской степи, а также взаи­ моотношениями казахов и других народов, Матвей имел одно важное задание. Он должен был переговорить с Барак султа­ ном и склонить его к п оддан ству. До сих пор Барак султану удавалось сохранять нейтралитет. Письмо тайного советника и подарки сыграли свое дело, переговоры удались. Более того, Барак султан решил отправить делегацию в Санкт-Петербург во главе со своим младшим братом Искандером. Делегация должна была доставить в царский двор белую юрту. «И потом он, салтан, ево, Арапова, обще с Искандер же султаном ...и к господину тайному советнику и кавалеру письмо и требован- ную белую кибитку казахскую на своем верблюде с Искандер- салтаном послал». Но на пути Матвея Арапова в Оренбург кочевали племена, которые с возмущением приняли информацию об отправле­ нии в Санкт-Петербург белой юрты. Назревал скандал, так как «ак уй», т. е. белая юрта — это символ независимости. Во все времена вопрос об ак уйлы аманат решается на все­ народных собраниях. На шестой день пути Матвей Арапов и младший брат Барак султана Искандер вступили на джайляу каракесековского племени. Здесь их с сорока джигитами с нетерпением ожидал старший сын Каз дауысты Казыбек би Бекболат. — Кто дал право Бараку распоряжаться белой юртой? — с та­ ким вопросом с ходу на людей посольства «с великою злобою и нарочно для нападения на них» набросился Бекболат: «он: (Бекболат —Ж.Л.) как ево Искандера, так и Барак-салтана на­ зывал ворами и бранил более за то, что он вез кибитку белую, яко они в том имеют суеверие, что когда белую кибитку куда отдадут, то будто туда и сами головами отдаться уже принуж- даны будут, а притом и реченого тайного советника (Неплю- ев —Ж.А.) браня... Арапова бить и с собою к отцу Казыбек- бию увести хотел. Рысмухаммета все, что на нем было, ограбил и оставил нага...». Многие руководители в 40—50-х годах XVIII века стояли на позиции, что с Россией необходимо придерживаться прин­ 188

ципа нейтралитета, невмешательства, сохранять дистанцию, как говорили казахи — держать на расстоянии выстрела, ис­ пользовать разногласия русских с соседними государствами. Одновременно старейшины стремились попридержать ханов и султанов, рьяно ратующих за союз с Россией. В этой внутренней борьбе были сильны позиции таких ли­ деров, как Каз дауысты Казыбек би и Карт Богенбай батыр. Поэтому отношения с Россией в ту эпоху не рапространялись дальше условия протектората, да и то на территории, нахо­ дящейся под влиянием Абулхаир хана. Остальная казахская масса жила своими базовыми принципами, придерживалась вековых традиций. Все эти условия способствовали выдвиже­ нию на первый план такого султана, как Абылай. Защита инте­ ресов вольного сообщества, чести и независимости во многих сложных ситуациях позволила ему стать любимым героем этой эпохи. Те чингизиды, которые в эту эпоху больше надеялись на сильного соседа, торопились с подданством и белой юртой, нежели на свой народ, закончили очень плохо. Так, в 1748 году Абулхаир пал от рук Барак султана, который и сам умер с сы­ новьями в 1750 году в городище Карнак. Уместно вспомнить и изгнание Нуралы хана в конце своей жизни из-за народного недовольствия в Младшем жузе и т. д. В результате в тяжелые годы испытаний, когда в 50-х го­ дах XVIII века в казахских кочевьях появились многочислен­ ные шуршуты (шуршуты —так казахи и калмыки называли в ту эпоху китайцев, от маньчжурского «чужурчжень». В Китае правила маньчжурская династия), батыры, готовые отдать свою жизнь за независимость, нашлись только в окружении Абылая. Но когда казахи были отвлечены проблемами на вос­ точной границе Великой степи, взаимоотношениями с Китаем и с Джунгарией, Россия понемногу двигалась и начала осваи­ вать пограничные территории. В 1752 году, когда накалялась обстановка на восточном фронте на Есиле (Ишим), в местно­ сти Кызылжар, Россия начала строить крепость Святой Елены (Петропавловск), пространство между Ишимом и Иртышом начало заполняться казачьими поселениями, а укрепленная 189

линия от Жайыка до Ишима получила дополнительную под­ держку от правительства. Это сложное время требовало от ка­ захов самоотверженных личностей, живущих интересами госу­ дарства. Если бы такие способные и амбициозные личности, как Абулхаир и Барак, не пошли на поводу у своих амбиций, не потратили свои силы в борьбе за власть, не зарились на по­ дарки и обещания России, то они могли бы приостановить по­ ползновения соседей. Таким образом, всеказахское совещание 1752 года в Улытау прошло без участия Абулхаир хана и его заклятого врага Ба­ рак султана. Даже Нуралы хан, занявший трон Абулхаира, не­ смотря на то, что обращался к русскому правительству за со­ ветом («я от вас благаго Вашего совета прошу и в том себя на Ваше рассуждение предаю»), так и не приехал на это совеща­ ние. Нуралы хан мотивировал необходимость своего участия так: «Притом тамошние народы просили меня, дабы я к ним приехал и такое ж удовольствие и безопасный проезд учинил, ибо они, опасаясь прежде случившейся между нами и Барак- салтаном ссоры, знатными караванами приезжать сюда боят­ ся. Между собою разговаривать, что когда я приеду, то б они винных мне предоставят и прошения им просить и тако мир и по винам их штрафы учинить могли, для чего они к урочищу Улутау и съезжаются положили, куда-де к Большой, Средней и Меньшей орде знатные старшины съехаться и обо всем том обстоятельный совет и чрез то... торговым людям свободный и безопасный проезд учинить хотели». В самом деле цель Улытауского совещания 1752 года была совершенно другой. Никто на этом собрании не обсуждал во­ прос о выплате куна (кун — материальная компенсация за смерть человека) за смерть Абулхаира. Ситуация с торговыми отношениями со Средней Азией в тот период также была не­ актуальна. По сути, для обсуждения внутренних проблем ка­ захского общества не было времени, были более животрепещу­ щие вопросы. Известно, что новоиспеченный хан Младшего жуза просил К. Тевкелева «для такого моего отьезда и знатного собрания на шапку черную лисицу, на кавтан сукна карма­ 190

зинового порупурного цвету, травчатой голи косяк да против прошлогоднего хорошева табаку прислать прошу». В самом деле ситуация была такая, что никто бы и не обратил внима­ ния на его шапку и кафтан. Поскольку основным вопросом совещания на Улытау был вопрос, связанный с судьбой кара калмыков, давних соседей, близкого по хозяйственному укладу народа, по сути связанного с казахами родственными узами, а иногда и союзническими обязательствами. В этом совещании приняли участие более семидесяти наиболее видных руководи­ телей казахского народа. Толе бий по некоторым обстоятель­ ствам не смог приехать на Улытау, но отправил специальное письмо. Так в чем была актуальность этого совещания? Какие вопросы обсуждались и насколько они были важны для разре­ шения ситуации в Центральной Азии? Каковы были результа­ ты этого совещания, это начало мира или войны? Старшим из чингизидов, принявших участие в Улытауском совещании, был Абульмамбет хан. Вместе с ним на совещание пришли и его сыновья Болат и Абулфеиз. Последний был уже известен в казахской среде тем, что 1742 году был отправлен в качестве аманата и заменил Абылай султана в калмыцком пле­ ну. Многие в лице Абулфеиза видели достойного кандидата на общеказахский ханский трон. Разговор начали старейшины. После вступительного слова Абульмамбет хана взял слово знаменитый глашатай государ­ ственных идей, поборник централизации и трибун Бухар жы­ рау. Затем выступил Богенбай батыр. Таков порядок на обще­ ственных собраниях казахов. Прекрасный знаток казахской истории XVIII века А.И. Левшин так описывает порядок про­ ведения общенациональных совещаний: «Собрания, о которых здесь упоминаем, бывают очень часто. В делах маловажных они составляются из родственников, прия­ телей и соседей. При совещаниях же о предметах, относящихся до целого народа или поколения, они принимают вид сеймов. Тут уже являются все родоначальники, батыры, богачи и старейшины с толпами любопытных. Сильнейший или почтеннейший откры­ вает заседание предложением дела, потом начинаются толки, 191

рассуждения, предположения и споры, которые по большей части продолжаются несколько дней сряду. По вечерам главнейшие ора­ торы дают клиентам своим отчет в занятиях дня и отбирают их мнения. По утрам все опять собираются в главном сейме и при­ возят новые умственные запасы. Наконец, после многих прений или составляется общее положение, которое немедленно объявля­ ют толпящемуся кругом народу, или члены совета начинают ссо­ риться и разъезжаются по домам, не сделав ничего кроме шума, а иногда и драки». Внутренняя ситуация волнует чуть ли не каждого калмыка. После нашествия «войска-бредня» казахи без больших войн, без кровопролития прожили целых десять лет. «Актабан шу- бырынды» и «войско-бредень» научили людей ценить мир, радости жизни и ежедневного быта. А внутреннее брожение в Джунгарии первым делом может сказаться на соседних казах­ ских владениях и даже перекинуться на всю территорию Ве­ ликой степи. Поэтому, выступая на сейме, как представители правящей династии, так и старейшины и батыры, анализируя внутреннее положение Джунгарии, пытались предугадать воз­ можные последствия для казахов. Известно, что после смерти Галдан-Цэрена высшие круги калмыков не признали Лама Доржи, старшего сына хунтайд­ жи, рожденного от наложницы. Особенно активно против кан­ дидатуры Лама Доржи выступали Даваци и Амурсана, нахо­ дившиеся в той или иной степени в родственных отношениях с правящим домом. Все они одногодки, родились в год смерти Шуно-Дабо (Сына батыр), т. е. в 1732 году. Амурсана только по материнской линии был родственен чоросам, по отцовской линии он был представителем племени хойт. Даваци в казах­ ской среде был известен под именем Лабашы. В толгау Бухар жырау есть упоминание о нем: «Герой по имени Лабашы умер от того, что нарушил клятву». После воцарения Лама Доржи Даваци и Амурсана выступи­ ли против Лама Доржи, но проиграв решающую битву в 1751 году, прибежали в казахскую степь. Вначале они пришли в аул батыра Кайыпа из прииртышских кереев, входящих в Средний 192

жуз. Вслед за ними к Абылай султану и другим руководителям Среднего жуза последовали посланцы Лама Доржи, требую­ щие выдачи вышеназванных ноянов. В первое время Абылай султан, советуясь с приближенными из своей ставки, ответил Лама Доржи: «Прибежал не по их призыву, но сам собою, и в том бы они, зенгорцы, на него Абылая и протчих киргиз­ цев сомнения не имели, ибо де они им противности сделать и с ними за него свободу несогласия иметь не желают», «что де по нашему древнему обыкновению отдать никак не возможно, ибо де они сами пришли к нам, и не токмо де их ноенов, но хотя и слуги или б собаки пришли, и тех противно их обыкно­ вению отдать». Этот ответ вызвал соответствующие реакции в Джунгарской урге. Лама Доржи начал советоваться с членами «Зарго» об отправлении 20-тысячного войска против казахов. Цель одна: если казахи добровольно не хотят выдать перебеж­ чиков, то калмыки их возвратят насильно. Эта была основная причина созыва общеказахского совеща­ ния на Улытау летом 1752 года. Лама Доржи, соблюдая прави­ ла степного рыцарства, три раза обратился к казахам, отныне он уже не будет отправлять послов, он должен объявить войну. Если сейчас вернуть Лабашы и Амурсану в руки Лама Доржи хунтайджи, то их ждет неминуемая смерть. А что, если под­ держать Даваци и помочь ему взять власть в Джунгарии? Если он возьмет власть с помощью казахов, то будет до конца своих дней обязан своим покровителям. Вероятно, этот вариант был наиболее выгодным. Но не все казахские руководители были сторонниками этой идеи. — Следует вернуть Лабашы и Амурсану самим калмыкам, это будет самым правильным решением, — сказал один из из­ вестных батыров Малайсары тархан. — В данное время нам нет никакой угрозы от кара калмыков. Лама Доржи занят своими внутренними проблемами. Он не заинтересован осложнять ка- захско-калмыцкие отношения. Я несколько дней назад встре­ чался с членом калмыцкого «Зарго» Олжа батыром, с коман­ дующим Сайын-Белек нояном. Все их печали связаны с судь­ 13-0098 193

бой своей страны. Китай сосредотачивает огромный контин­ гент войск на их общей границе. В этот момент вмешался в разговор Жапек батыр, вместе с Абылай султаном побывавший в калмыцком плену: — Откуда тебе, батыр, знать, что Лама Доржи не будет вое­ вать против казахов? Этот Сайын-Белек наверняка прибыл к тебе в гости, чтобы разведать наше положение. Говорят, змею хоть на три куска отрежь, все равно ее силы хватит на одну яще­ рицу. Лама Доржи в нашествии «войска-бредня» жестоко по­ громил казахские аулы, и он свое отношение вряд ли изменит. —Я свое слово сказал. Лама Доржи если и отправит войско против казахов, то только не для того, чтобы воевать. А если и разразится война, то все вы знаете, что она недешево нам обой­ дется. «Муравей знай свою дорогу, Аяз би знай свою силу». Так говорили в прошлом. Позицию Малайсары тархана поддержал Абульмамбет, он также настаивал на выдаче двух калмыцких ноянов: — Говорят, «если даже война продлится на сорок лет, то умирает только тот, кому суждено умереть». За эти ближайшие сорок лет калмыки три раза воевали с китайцами, разве они хоть раз проиграли? Когда калмыки были заняты китайцами, мы не раз били их с запада, разве мы хоть раз выиграли? Если случится, что Лама Доржи выйдет из сложной их ситуации до­ стойно, разрешит дело с китайцами миром, снова поднимет флаг Джунгарии высоко, то мы будем вынуждены с поклоном идти к ним, а вот сможем ли мы, как и калмыки, выступить против ползучей агрессии многочисленных китайцев? Хан свое выступление закончил тяжелыми словами. Кал­ мыки хотя время от времени и враждуют с казахами, но они привычные враги. Говорят, когда-то в давние времена предки калмыков и казахов не поделили молоко пегой кобылы, пору­ гались и разошлись, а китайцы, разве у них будет жалость? В то же время что будет, если калмыки оправятся и, как матерый, гривастый волк, бросятся на нас? Не лучше ли им продолжать внутренние разборки, грызню и не вмешиваться в казахские дела? В конце концов большинство участников Улытауского 194

совещания склонились именно к такому решению. План Абы­ лай султана в этом вопросе был несколько дальше, глубже. На востоке казахской степи лежит огромная территория, окайм­ ленная горами, прорезанная прекрасными реками, которая сейчас занята ойратами. Не такой чужой народ эти калмыки, не такая далекая земля их страна, а что, если огромная террито­ рия от Алтая и Алатау до Едила и Жайыка будет называться Ка­ захской ордой? Если калмыки несколько раз отражали агрес­ сию шуршутов, почему казахи не могут отбить у них желание занять эти прекрасные места? Если так, то мы не можем отдать ойратскому правителю бунтаря Лабашы. Если рисковать, зна­ чит рисковать, если не пробьет смертный час судьбы, то смерти нет. Надо посадить его на трон Джунгарии своими руками и его руками повелевать огромной территорией. Этот план Абылай вынашивал с момента появления на сво­ их кочевьях двух опальных ноянов, обсуждая его с самыми приближенными батырами и советниками. И на этом совеща­ нии, когда чаша весов держалась ровно между двумя группами, Богенбай батыр сказал свое решающее слово: —У нас же раньше старики говорили: «Если ты вступил на борьбу, хоть он и дед твой — перебори, а потом покажи свою жалость». Мы еще не начали бороться с калмыками, а вы уже жалеете? Кто пощадит врага, тот окажется раненым. Вначале давайте посмотрим, на что они решатся, если ты герой, то надо выдержать шантаж. Лама Доржи может отправить против нас максимум двадцать тысяч войск, разве мы не сможем дать им отпор?! Наши джигиты получат дополнительную закалку, на­ род ободрится, станет более энергичным. Так начал свою речь выдающийся полководец и продолжил: — Сейчас наших казахов заботит только земельная пробле­ ма, других споров у нас нет. Численность людей растет, растет и поголовье скота. Сколько мы можем выдержать тесноту в Са- рыарке? Вот уже полтора столетия, как мы с опаской смотрим на восточную сторону от реки Сарысу. Казахи давно отлучены от Алтая и Тарбагатая, от Нор-Жайсана и Кара Иртыша. На этой стороне кашгарские города и Семиречье, мы уже забыли, 195

когда наши деды в последний раз гоняли свой скот в те города, а ведь было время, когда из-за высоких цен в Ташкенте и Бу­ харе наши шли на кашгарские города. Разве калмыки с собой привезли эти земли? Если завтра Китай возьмет калмыка, то вся территория, которую я назвал, из твоих глаз как синичка полетит, и их больше не увидишь. Большинство вождей, собравшихся на Улытауское совеща­ ние, поддержали позицию Абылая и Богенбая. Хотя и не смог участвовать в работе совещания Толе бий от имени Старшего жуза, сын Жанибек тархана Дауытбай батыр и другие передали свое согласие именно с таким решением. — Подтяни покрепче свой широкий пояс-кисе, готовь своих боевых скакунов, мы стоим перед большим испытани­ ем, — сказало Улытауское совещание устами своих батыров. В этот ответственный момент вожжи дальнейшей политиче­ ской жизни взял в свои руки Абылай султан. К концу 1752 года политическая жизнь действительно на­ чала осложняться. Орда Абылай султана в горах Кокше стала более оживленной, частыми гостями стали российские чинов­ ники, доходили также слухи о том, что и китайцы собирались за ноянами. Все хотели бы получить в свои руки опальных нойонов, в их лице претендентов на высшую власть в Джунга­ рии. Только если для казахов они нужны для того, чтобы про­ должать свою мирную жизнь на просторах Великой степи, то для русских и китайцев полезно само исчезновение Джунгарии с лица земли. Обратимся к ряду российских источников: «1-е. Вам, тайному советнику и губернатору, крайнее ста­ рание возыметь оных зенгорских ноенов или владелъцов удобо- возможным образом к себе приласкать и в Оренбург призвать, употребя на дачю к склонению оных к тому Абылай-солтану и другим киргис-кайсацким старшинам, в кое будет потребность, из казенных товаров, насколько заблагорассудит. А между тем, пока вы в Оренбург прибудете, крайне о том трудиться бригадиру Тевкелеву и для того. 2-е. Оному бригадиру Тевкелеву немедленно отправить к Абы- лай-солтану искусного, надежного и в киргис-кайсацком народе 196

бывалого офицера с письмом его по приложенные при сем форме. Я когда тот офицер в бытность его при Абылай-солтане запод- линно уведает, что означенные нойоны находятся в киргис-кай- саках, в его, Аблаеве, ведомстве, то всяческие ему старания чрез способ на солтана обнадеживать его, что сие ему вменится в у с ­ лугу, и он за то награждением оставлен не будет. С оным нойо­ нами видится и отдать им бригадира Тевкелева письмо, которое отправить с ним по приложенной при сем форме на российском и калмыцком языках. И по силе онаго уговорить их, чтоб они по­ ехали с ним в Оренбург, накрепко их обнадеживая коим образом они там по тех только пор при всяком удовольствии быть могут, пока им самим будет надобно. И какие бы об них зенгорского вла­ дельца требовании впредь ни воспоследовали, оные никогда в раз- суждении приняты, и они потому выданы ему не будут. И в том, ежели востребуется, и присягу им учинить может. А сверх того при удобном случае первому из них, а имянно нойону Дабачи, искусным образом наедине внушить и то, что ежели он в здешнюю сторону ныне прибежище свое возымеет, что, может быть, подастся впредь случай яко ближняго наследника и всего зенгорского народа владельцем учинить. А между тем могут они, ежели пожелают, сами иметь пре­ бывание свое в здешнем подданном торгоуытском народе или в резиденции Ея и.в. 4-е. Ежели ж по принятии их в здешнюю сторону будет о них писать к вам зенгорской владелец и требовать их к себе выдачи, и вам, а в отсутствие вашем бригадиру Тевкелеву, в ответ на то писать, что оные чрез Оренбург только проехали в здешней подданой торгоуытский народ, и что вы им в том препятствовать не могли в разсуждении сего, что в 1701-м году при сыне Аюке-хана Санжипе из здешняго подданого торгоуытского народа в зенгорский народ приняты такие ж нойоны Данжин Сюнкеев сын и его сыновья Ая, Малай, Зараптан да его же, Данжиновые, племянники Давна- Гара иДарма с двадцатью тысячами кибиток улусных калмык. 5-е. И понеже как бывшей пред некоторым времянем зенгор­ ской владелец Галдан-Черен неотступные производил претензии на место вверх Иртыша и Оби реке лежащее, так и настоящий 197

владелец оные ныне присылкою сюда нарочных посланцов фор­ мальным образом возобновил, по сему, а особливо когда определен­ ная ныне вновь Правительствующим Сенатом линия от Омской крепости до урочища Звериной головы действительно строением начата будет, а при том и вышеписанные нойоны в здешнюю сто­ рону примутся, разсуждению подлежит, чтоб зенгорской владе­ лец, встревожась тем, не попустился за все то...». Получив указ императора, А.И. Тевкелев и П.И. Рычков поспешили отправить Абылай султану искусного в казахских делах, прекрасного знатока казахского языка капитана А. Яков­ лева. В это время Кызылжар только начал строиться под на­ званием Святой Елены, а Уйская (Троицк) крепость стала пре­ вращаться в значительный центр русско-казахской торговли. Первым делом Яковлев, не жалея подарков, начал собирать сведения о калмыцких нойонах. Вразумительного ответа на этот вопрос он долго не смог получить, только сам Абылай при встрече сказал, что нойоны отправлены с казахскими отрядами против войск Лама Доржи: «Придав им от себя войска казах­ ского, послал навстречу джунгарской армии, и ныне де оне стоят против тех калмык и воюютца и слышно де мне, что уже взятых казахов многих, также и их скота отбили и калмык из войска зенгорского побили немало». В конце концов Яковлев начал просить Абылая разрешить ему свидание с нойонами. Султан же думал о том, как бы ему избавиться от назойливого русского капитана: «Оное представ­ ление салтан все одобрял, —пишет Яковлев, — а затем сказал, что де их теперь сыскать, где оне никак невозможно и никто де их кроме меня не сыщет, мне ж де самому тамо быть и народ свой (имеется в виду «орда» — Ж.А.) без защищения оставить никак не можно... Меня же (капитана — Ж.А.) желал возвра- теть обратно, обещая мне дать добрых провожатых и писать от себя обещаясь». Вместе с капитаном Абылай отправил письмо А.И. Тевкеле­ ву. Приведем отрывок из этого письма: «Перевод с татарского письма, присланного киргис-кайсацкой Средней Орды от Аблая-салтана на имя господина бригадира Тев- 198

келева, полученного чрез посыпанного к нему капитана Яковлева в Оренбурге ноября 21 дня 1752 году в коем значит. Всепресветлейшия, державнейшия, великия государыни и им­ ператрицы Елисавет Петровны, самодержицы всероссийския и протчия, и протчая, и протчая высокоблагородному и превос­ ходительному бригадиру Алексею Ивановичу Тевкелеву киргис- кайсацкой Средней орды Абылай-салтана многолетняго здравия желаю. Вашего превосходительства письмо, коим напоминаете о здешних азиатских купцах, яко то ташкенцах и кашгарцах и о их свободном и безопасном препровождении, и что оных ныне в приезде к вам нет, я чрез нарочно присланного от вас капитана Яковлева с немалым моим удовольствием получить удостоился, за что и благодарение приношу. И об оных купцах вашему превос­ ходительству чрез сие доношу, что понеже прошедшей зимы ис Зенгорского владения по происшедшему у калмык междоусобию прибежали к нам в орду три знатные их калмыцкие владельцы, а имянно: первой из них бывшаго Черен-Дундука внук Лобача, а дру­ гие двое родные братья, родившияся от контайшиной дочери быв­ шаго владелца Джамбы дети, почему и азиатские купцы ездить к зам не без опасения быть стали. И хотя за ними, владельцами, от зенгорцов с требованием об отдаче их обратно и посланцы к нам чрисыланы были, но нами не отданы, затем, что как их в нашу орду побег, конечно, не бес притчины, то тем хотели узнать: юльноли оной последовал или по происшедшей притчине. И т ако я, объявя вышеписанное, приезжавших от них посланцам и, при­ дав еще от себя для посольства ж киргисцов, их отпустил; ток- ю оныя калмыки, не склоняяся на то нимало, собравшись своею 'илою, приехали к нам в орду и крайния киргис-кайсацкия улусы >аззорили, и киргис-кайсак несколько в полон взяли, и, отогнавши 'кот, отъехали прочь. Того ради вашего превосходительства в сей 'лучившейся между нами ссоре благоразумным вашим наставле- шем не оставить прошу. Вышеписанной капитан Яковлев данное ему словесное от ва­ шего превосходительства приказание, которое состояло о выше- ’помянутых владельцах, все окуратно и с ясным истолкованием 199

мне доносил, почему оное за истинное мною и принято. Токмо оные владелцы Лобачи с товарищы до приезду еще ево, капитана, из улусов наших отлучилися, почему ныне за ними уже я сам ехать заблагоразсудил. И аще Бог благоволит, то елико возможности моей будет по верноподданнической моей к Ея и.в. должности всеусердно их сыскивать и от вашего превосходительства при­ казание капитану, а от него мне изъяснение слова, и им внушить, и тем их уверить, и по возможности привлекать буду». Со своей стороны Китай также предпринимал все действия, нужные для ослабления Джунгарии. Для чего наиболее прямым путем было разжигание борьбы за власть между правящими группировками. Анализируя все эти обстоятельства, Абылай пришел совершенно к новому решению. Он стал ждать воз­ вращения батыров, отправившихся против войск Лама Доржи. Если останутся живы, вместе с казахскими батырами вернутся и калмыцкие нойоны. И только тогда, когда в конце 1752 года казахские отряды вернулись на свои кочевья, удалось собрать батыров. Вопрос на повестке дня был один. Абылай султан предло­ жил, придав немного войск, отправить Даваци и Амурсану в ставку Лама Доржи. Если этого не сделают казахи, то Россия и Китай обязательно воспользуются бунтующими нойонами. Та­ ким образом, в 1753 , 12 января, Даваци и Амурсана со своими сторонниками вместе с казахским отрядом в пятьсот человек на берегу реки Или захватили ургу (ставку) молодого правите­ ля Джунгарии Лама Доржи. Урга была защищена Камышевой оградкой, по периметру которой нападающие пустили огонь. Лама Доржи проснулся только тогда, когда все вокруг горело. Ночной огонь вселял страх в сердца охранников правителя, но тем не менее Лама Доржи вместе с своими надежными зайса- нами пытался пробиться через кольцо огня. За узким выходом из этого огненного кольца стоял Амурсана и молодой хунтай­ джи первым пал в этом неравном бою. Затем началась вражда между Амурсаной и воцарившим­ ся на место Лама Доржи Даваци. Проведя полжизни вместе, пройдя тернии и кровопролития, связанные клятвой оба нойо­ 200

на дрались на смерть и подготовили тем самым окончательное падение государства. В этой тяжелой борьбе забывались такие священные понятия, как народ, отчизна, земля, и на первое место выдвинулись личные амбиции, властолюбие. Мелкие обиды и разборки превращались в большую резню, и одно из крупнейших государств Центральной Азии стало жертвой этой борьбы. Против Даваци выступил не только Амурсана, но и такие военачальники, как сын Сары Манжи Немеху-Жыргал, Сайын-Белек и другие. По этой причине отряды казахских ба­ тыров осенью 1753 года не раз разбивали аулы дербетов и хой- тов, подчиненные Сайын-Белеку и Немеху-Жыргалу. Все эти события художественно описаны в книге известного историка Курбангали Халида «Тауарих хамса»: «В последнем сражении с калмыками Абылай хан с большим войском подошел к горе Калба, торгауыты находились на севере от Ласты, по Шорга, а калмыки оказались к югу от реки Уржар и по реке Емель. С какой стороны на них наступать, с какого конца и как их взять, так в совете старейшин между двумя предводи­ телями, Богенбаем и Кабанбаем, произошел спор. Если Богенбай предлагал наступать на калмыков с Уржара до Емеля, перевалив через Тарбагатай, тогда как торгауты, которые жили ближе и уже спустились раньше с гор, узнали о нас. Если напасть на них, тогда мы потеряем много войск. А калмыки вдалеке, соответ­ ственно они в неведении, и мы на них наступим внезапно. По- другому высказал свою мысль Кабанбай. Он полагал, что нельзя оставлять в тылу торгауытов. Возможно, они узнают о нашем уходе по следам лошадей и дадут знать калмыкам, а сами при­ дут сзади на помощь. Таким образом, казахское войско окажется в окружении, с одной стороны, торгауытов, а с другой —калмы­ ков. Абылай не знал, кого из них поддержать, и тогда он дал слово Бухар жырау, который сказал так: Ты, Абылай, Абылай, Раб, пришедший из Туркестана. После этого Ты был слугой, который пас верблюдов Старшего жуза Толе. 201

Богатство свалилось тебе на голову. Ты стал счастлив. А ты, канжыгалы Богенбай, Из тех ночных барымтачей, Когда это было, чтобы ты пускал пику в дело раньше Кабанбая ?! Так эта проблема была решена. Они наступили на торгаутов в местности Ласты-Шорга и потеряли малое количество воинов и вернулись с победой». Бухар жырау был старше как Абылай султана, так и знаме­ нитых батыров этой эпохи Богенбая и Кабанбая, к тому же он пользовался в казахской среде известностью как святой. Ради сохранения единства и монолитности войск он был вынужден так яро защищать предложение Кабанбая. Будучи выходцем из племени Аргын, он рассчитывал, что Богенбай не будет дер­ жать зла на него за справедливую критику. Вдали от Сарыарки, между Алтайскими и Тарбагатайскими горами, в окружении врагов Бухар жырау должен был держаться только справедли­ вой позиции. Неизвестно, что было выгоднее: напасть на аулы торгауытов и хойтов Сайын-Белека или же на дербетов, оби­ тавших в долинах Уржара и Емеля. Так были разбиты калмыцкие аулы в отрогах гор Калба. Российские разведчики так объясняют эти события: «Две во­ лости калмыцкие повелением (по просьбе — Ж.А.) Дебачи ра­ зорили и показанной-де Дебачи жен и детей мужеск малых и женск пол отдал казахам... и от разоренных волостей казахам дана самая малая часть, только для пропитания, а протчий скот весь взял Дебача к себе». В ту эпоху для казахов не скот, а люди были основным бо­ гатством. Говорят, спросили у одного старого бия: «Что глав­ ное среди добычи?» «Жетым» (т. е. пленный, сирота), — отве­ тил мудрый бий. В конце концов во все времена численность народа определяет качество, силу. С наступлением 1754 года появились новые проблемы. Взяв с собой несколько сотен своих сторонников, среди казахов опять оказался Амурсана. Приютив беглого нойона, казахи ис­ 202

портили свои отношения с Даваци, зыбкий и хрупкий мир сно­ ва дал сбой. Даваци из друга снова превратился во врага. «Отчего-де, ты, Абылай, — пишет Даваци в одном из сво­ их писем, — Зенгорской землицы владения моего людям учи­ нил крайнее разорение, понеже я с тобою наперед всегда жил в братцкой дружбе и не надеялся я таких от тебя наглых обид и разбоев, что-де совокупясь ты команды моей Амурсанаем и коликое число людей мужеска и женска полу, також лошадей и рогатую скотину и кибитки с пожитком завоевано, прошу без всяких ссор паки мне возвратеть, а ежели-де не отдашь, то я имею несколько своего войска к вам послать войною». Еще во время первых трений между Даваци и Амурсаной Ки­ тайский богдохан писал: «Амурсана наиболее необходимый че­ ловек. Если он явится к нам, это принесет огромную пользу для похода будущего года». В августе 1754 года Амурсана, не получив от казахов достаточной поддержки, желая отомстить Даваци, перешел китайскую границу. За ним следовало около двух тысяч человек. Предводитель хойтского племени быстро был достав­ лен в Бейжин (Пекин). Богдохан с радостью встретил Амурсану, то что он «искал в небесах, оказалось рядом, на земле». А при возвращении оттуда он увидел на границе уже кипучую под­ готовку к войне. Амурсана был горд от осознания того, что все это войско собрано по его просьбе, с другой стороны его тщес­ лавию льстило раболепное отношение к нему обслуживающих его чиновников. Однако нойон был несколько удивлен тем, что войска слишком много. Он и не подозревал, что в намерениях китайцев —окончательное уничтожение Джунгарского госу­ дарства. Во главе объединенных отрядов маньчжуров и халха- монголов шел со своими нукерами Амурсана. В такт хода своего коня от радости он негромко пел одну из старинных боевых пе­ сен ойратов. Похожие на степных тарпанов монгольские кони медленно и упорно шли вперед. Знал ли Амурсана, что он со­ вершил величайшую ошибку, которая будет стоить жизни почти миллиону ойратов и перевернет судьбу государства. Смертный час Великого Джунгарского государства, созданного усилиями вождей четырех племен ойратов, неминуемо приближался. 203

Джунгарское сопротивление было слабым, увидив разве­ вающиеся на ветру знамена Амурсаны, многие ойраты расте­ рялись. Однако китайцы, с самого начала преследуя Даваци, преднамеренно вели политику на уничтожение мирного на­ селения. Вроде бы на этом основная задача была выполнена, но на территории Джунгарии появились казахские отряды. Император Цяньлун в марте 1755 года пишет: «Батма Церен, объединившись с казахами, напал на кочевья Даваци. Можно видеть, что силы Даваци от простолюдинов до тайджи не зна­ ли ни одного дня покоя и истощились, джунгарские дела тер­ пят полный крах. Если не двинуть быстро войско, то казахи по счастливой случайности добьются своей выгоды». Для китай­ цев стала более актуальной поимка Даваци, только тогда мож­ но было закрепить победу на этом фронте. «Если Даваци будет взят в плен казахами или Амурсаной, или Батма Цереном, это не будет так хорошо, как если бы он был захвачен цинскими войсками», — рассуждали в верхнем эшелоне власти и дали жесткие задания командующим. Наконец летом 1755 года Даваци в Восточном Туркестане был пойман и отправлен в Бейжин. После пленения Даваци китайские власти решили отправить к казахам посольство во главе со старшим офицером Шендуном. Он был уполномочен доставить до казахского руководства, в том числе до Абылая, приказ императора: «В Джунгарии несколько лет назад была междоусобица, убийство и разорение, мы, император, управляем Поднебес­ ной, заботясь о спокойствии народов, специально направили великую армию, умиротворили Джунгарию. Обычно джунгары враждуют с вами, казахами. Но ныне, по­ сле умиротворения, мы сразу же запретили им самовольно без- рассудствовать и грабить казахский народ. Вы, казахи, желаете ли подчиниться нам? Пусть будет так, как вы желаете (решайте сами). Думаем, что каждый из вас (джунгары и вы) должны дер­ жаться своих пределов, нельзя самовольно переходить грани­ цы, грабить джунгар. В таком случае не ограничимся повеле­ 204

ниями, а непременно двинем великую армию в карательный поход. Не раскаивайтесь, когда будет поздно». Судьба готовила для казахского народа тяжелейшее неви­ данное ранее испытание. Как муравьи, к границам казахской степи двинулись китайцы. Предстояло огромное напряжение сил народа, чтобы остановить эту агрессию и защитить послед­ ний оплот тюрко-монгольских народов — Великую степь. Эту борьбу возглавил Абылай султан. 8. События, известные как «Шурнит кырган» (место побоища маньчжуров) Приближение конца государства дурбен-ойратов вызывало глубокие переживания во всех слоях населения. Но остано­ вить процесс, сохранить хоть какую-то видимость государства было уже невозможно. Как обветшалая ткань, государствен­ ность рвалась в клочья. В этой ситуации Абылай султан и его окружение приняли решение о возвращении тех территорий, которые были историческими кочевьями казахских племен. Алтай и Тарбагатай, Семиречье и Восточный Туркестан — все эти земли когда-то занимали тюркские каганаты. Здесь созда­ вали свои государства уйсыны, кереи и найманы. С Алтайских гор начинается государственная история и аргынов, связанных как политическими, так и этническими традициями с гуннами. «Кто пожалеет врага, тот останется раненым» — гласит казах­ ская пословица. С каждым днем конец кара калмыков очеви­ ден, или они исчезнут с лица земли, или войдут в состав каза­ хов в качестве отдельного улуса. Так мог думать Абылай султан. Зимой 1753—1754 годов Абылай отправил гонцов во все края казахской земли, требуя подготовки к новому масштаб­ ному походу в Джунгарию. В начале апреля в горах Ереймена Абылай султан встретился с батырами, руководителями отря­ дов, провел осмотр войск, чем остался доволен. Большинство 205