Первое лекарство

1

Александр Борохов Первое лекарство Большой сборник малой прозы Иерусалим, 2019г.

Борохов А.Д. Первое лекарство. – М., 2019. – 452 с. ISBN 978-965-7707-01-2 Борохов А. Первое лекарство. Сборник рассказов. Изд.”Клик” Иерусалим.,2019. 452 стр с илл. ISBN 978-965-7707-01-2 © Борохов А. Д., 2019 © Художник А. Северин © Художник А. Трощенков 3

Эта книга писалась больше четверти века, урывками, на ночных дежурствах … И продолжает пополняться новыми сюжетами… Большин- ство рассказов написаны в соавторстве с самой Жизнью. У героев расска- зов есть реальные прототипы, а в ряде случаев и сам автор, стал героем некоторых рассказов. Здесь собраны самые необычные человеческие исто- рии: смешные и страшные. И вот, дорогой Читатель, перед тобой «Первое лекарство» … В принципе все рассказы можно разделить на две группы: «И такое бывает…» и «А такое может случиться …» Это действительно так, потому что многие, из тех, кто прочёл сбор- ники рассказов «По Гамбургскому счету» 2015, Германия и «Сквозь смех и слезы», 2018, Болгария, восклицали: «Такого просто не может быть!» Мо- жет, увы, может… Что касается, второй группы, это фантастические и детективные истории. Однако, у всего написанного была общая Цель. Развеселить усталого и грустного, дать остановиться и задуматься легкомысленному. И если мне это удалось, то только благодаря Тебе, Читатель! Потому что ты понял, что я хотел сказать. Рассказы являются интеллектуальной собственностью автора. Никакая часть настоящего издания, иллюстрации или их фрагмен- ты, ни в каких целях не может быть воспроизведены в какой-либо форме и какими-бы то ни было средствами, будь то электронные или механиче- ские, включая фотокопирование и запись на магнитный носитель. За- прещено дополнительное тиражирование, переиздание, перевод на другие языки и размещение текстового материала книги на электронных ре- сурсах Интернета, использование материалов книги для киносценариев и театральных постановок без письменного разрешения правообладателя [email protected] Издание автора ISBN 978-965-7707-01-2 4

Оглавление 8 12 Вместо предисловия 13 Неполный анамнез 17 Всадник без головы 23 Взять высоту! 32 Яростный стройотряд 39 Крестный отец-4 46 Малина 49 Вам, телеграмма! 53 Консультант 57 Внучка Раскольникова 62 Вот такая музыка… 69 Снегурятина 73 Оживший бюст 78 По городу ходила большая Чикатила… 83 Статуэтка из саксонского фарфора 87 Семейный альбом 91 Мы дадим всем рекордам… 96 Женя из Шервуда 99 Стендаль жив! 106 Запах Модильяни 110 13 стул мастера Гамбса 115 Шоу должно продолжаться 120 Кляп для миллионера 125 Попытка к бегству. 128 Как брать банк (третий способ) 132 Плач по Сальери 136 Шахматист, сын Русалки 140 Последний пациент 141 Портсигар 148 Ангидридка Белеет парус одинокий…

День открытых дверей или Аварийный выход. 152 Эволюция доброты 156 Ваш кофе, сэр! 160 Гиппократа, в операционную! 165 День Дурака 170 Друг мой, Мишка! 174 Дымок и Рыжик 180 И придет Спасатель… 185 Игра по правилам 192 Картина с маслом 198 Коктейль «Халява» 205 Коллеги по оружию 210 Мы делили апельсин… 214 Пингвин в розовых тапочках 218 Пифагоровы штаны 228 Профессор из Африки. 230 Реквием по американской мечте 235 Список приговорённых 238 У времени в плену. 243 Что главное в жизни? 248 Шапка— Невидимка 252 Мобила 257 Дети Калашникова 261 История одной открывалки 262 Птица Счастья 267 Баллада о гоночном велосипеде 271 Самбо по Станиславскому 276 Один билет в Антимир 281 А до смерти четыре шага… 282 Они не забыли… 288 Обратный отсчет 293 Немой свидетель 296 Превращение 300 Бесконечное самоубийство 305 Не забудьте поставить точку 311 Прыжок в адскую бездну 316

Пятый медвежонок 319 Реинкарнация 328 Самый последний день или Заранее объявленное убийство 335 Мелкий ремонт 341 Вторая попытка 344 Чет-Нечет 347 Сезон охоты открыт… 351 Рождение маленькой Феи 357 Повесть о Настоящем Пирате 362 392 Эссе 393 Свалка Шедевров 400 Кащеевский рецепт 402 Сенека на все времена 403 405 О ВРЕМЕНИ 407 О ПОСТОЯНСТВЕ И ПОТРЕБНОСТЯХ 408 О ДРУЖБЕ И ДУШЕ 411 О СМЕРТИ, СТРАХАХ И СМЫСЛЕ ЖИЗНИ 413 Эссе о Счастье... 414 416 Притчи 418 Быть камнем 419 Воск и золото 420 Как достичь совершенства 421 Кто виноват? 422 Окончательный диагноз 424 Просто прохожий 426 Самое страшное слово 427 Цена милосердия 429 431 Ответы на незаданные вопросы 432 Из жизни фигур 435 Занимательная психиатрия для выздоравливающих 437 Занимательная кулинария 440 Заметки на манжетах Арсенальная Роман, длиною в строфу или Афонаризмы Алквиазмы

О семье 440 О человеческом 440 Об одежде 442 О музах 442 О деньгах 443 О жизни 443 Об интернете 444 Об Эросе 444 Послесловие от Автора 447

Вместо предисловия Итак…начнем с названия. Почему «Первое лекарство»? Вообще-то вопросов на самом деле два: первый почему – «первое», а второй, почему – «лекарство»? Книги имеют свою судьбу. И это неоспоримый факт! Забавно, что и тут сыграл роль Его Величество Случай, потому что название книги появилось на 33 года раньше самой книги, и вот при каких обстоятельствах. Стоял на дворе июнь, год был 1986. Можно сказать, не считая громогласной перестройки, самый обычный, в череде лет, отпу- щенный нам Творцом, за одним исключением, что именно в этом году я окончил мединститут. И вот в большом актовом зале нового корпуса, нас выпуск- ников лечебного и педиатрического факультетов, приветствовал замминистра здравоохранения Казахстана. Его краткая речь, за- помнилась мне на всю жизнь. — Сегодня вы стали настоящими врачами, получив дипломы. Но этого ещё мало, я хочу вам напомнить слова великого Авицен- ны: «У врача есть всего три лекарства: слово, пучок травы и нож. Из первого родилась психотерапия, пучок травы превратился в таблетки, а нож в скальпель. Именно на таком порядке врачующих средств настаивал один из Отцов Медицины, великий Ибн Сина. Вот только почему-то, в N-ском районе нашей любимой республи- ки, эта очередность перепутана…» Сделав паузу, он с грустью добавил: — К сожалению, не только там. Со временем я понял, что незнание фармакологии и симптомов болезни, требующих неотложного хирургического вмешательства, возвращает врача к «первому лекарству» - слову. Надгробному… Это не цинизм, и не черный юмор. Это всего лишь грустная правда. 9

Эта книга писалась больше четверти века, урывками, на ноч- ных дежурствах … и продолжает писаться… Самый первый рассказ был написан в 1983 году и назывался «Консультант». Я отослал его в журнал «Студенческий Меридиан» и стал с терпением ждать. Через месяц пришёл ответ от редактора отдела Льва Лайнера. Этот Лайнер оказался моим «Титаником». Вот это коротенькое письмо. «Ваш рассказ неправдоподобен и построен на упрощенных юмористических парадоксах. Не содержит ничего нового и не представляет интереса для читателя.» Я был возмущён. И тогда, я прочитал рассказ своему первому слушателю, который был прототипом героя моего творения. — Ну? — спросил я его. Он грустно улыбнулся и произнес: — Парень, Чехов давно умер… Прошло почти семь лет и газета «Южный треугольник» напе- чатала несколько моих юморесок. Народ жил бедно, зло и актив- но, надеясь пережить смутные времена не менее смутных надежд. Прошло ещё 4-5 лет, и я на спор за несколько часов написал три рассказа: «Пятый медвежонок», «Немой свидетель», «Чёт - Не- чет». Первый рассказ, будучи детективом, сразу же был опубли- кован в израильской русскоязычной газете «Совершенно секрет- но» и я получил свой первый гонорар. Что-то около 6 долларов, при чём редактор утверждал, что переплатил и при этом добавил, что сделал меня всемирно-известным… Рассказ, потом перепеча- тывался разными периодическими изданиями 4-5 раз, занимал какие места, на каких-то конкурсах… Я даже прочитал какой-то американский триллер, раздутый на 300 страниц, один в один по- вторяющий мой сюжет. Больше всего разозлило, что по нему снят голливудский блокбастер. От лютой обиды, я даже забыл название этой книжонки… Потом, чуть позже, в одной из центральных русскоязычных израильских газет мне был задан вопрос: «Мог ли я за 100 шеке- лей разработать план убийства Ясера Арафата и написать его в виде детективного рассказа». На мои наивные вопросы: «Кому это 10

нужно?» и «Кто это будет читать?» Мне был дан многозначитель- ный ответ, с указанием пальцем в сторону потолка. — Кому надо, тот и прочтет! Я написал рассказ «Самый последний день или Заранее объ- явленное убийство». Его опубликовали, но видимо «там», не про- читали… И опять потянулись серые врачебные будни, с яркими клини- ческими пятнами, которые потом превращались в рассказы. Но до книг было ещё далеко. В том, что я занялся серьёзно писательством, сыграли роль три человека. Первым был мой любимый писатель Феликс Давидович Кри- вин, с которым меня свела судьба и мы стали друзьями, не смотря на разницу в возрасте. Надо сказать, что Кривин был любимым писателем моих родителей, ещё до моего рождения, когда мама подарила папе книжку «Полусказки». Так вот, будучи в гостях у жи- вого классика, рассказывая забавные истории из своей врачебной практики я услышал от него: «Саша, Вам надо писать!» Вторым, стал известный литературный критик и писатель Евге- ний Витковский. Как-то кто-то из его друзей, после моего автор- ского прочтения рассказа воскликнул: — Это же, как Веллер! Витковский веско сказал: — Лучше. Саша пережил это сам и знает, о чем пишет. Думаю, это явно преувеличение. Кстати, Михаил Веллер, также является одним из моих люби- мых современных писателей, у которого я заочно учился писать малую прозу. И конечно, очень сильно повлияло на меня высказывание моей школьной одноклассницы Иры Ш., с которой судьба свела вновь спустя тридцать пять лет. Узнав, что я стал врачом, она сказал: — Странно, я всегда думала, что ты станешь писателем! И вот, дорогой Читатель перед тобой «Первое лекарство»… Большинство рассказов написаны в соавторстве с самой Жиз- нью. У героев рассказов есть реальные прототипы, а в ряде случа- ев и сам автор. 11

В принципе все рассказы можно разделить на две группы: «И такое бывает…» и «А такое может случиться …» К первой, я отнес сборники: «Неполный анамнез» и «Порт- сигар». Анамнез по латыни — история. Anamnesis vitae — история жизни. А «неполный» потому, что жизнь продолжается… Название «Портсигар» родилось из идеи, что рассказы, кото- рые травят врачи в курилке, должны быть похожи на хорошие сигареты, которые или заставляют подумать, или почувствовать удовольствие. Похоже у меня этих рассказов-сигарет ещё на не- сколько портсигаров... Цикл «Дети Калашникова» – это неожиданные истории о вой- не и об армии вообще. Вот, пожалуй, всё это и будет относится к первой группе. Вторая группа почти полностью родилась из принципа: «А что если…» «Один билет в Антимир»- это сборник фантастических, мисти- ческих и детективных рассказов. Остальные произведения я бы озглавил: «Заметки прохожего». Однако, у всего написаного была общая Цель. Развеселить усталого и грустного, дать остановиться и заду- маться легкомысленному. И если мне это удалось, то только благодаря Тебе, Читатель! Потому что ты понял, что я хотел сказать. Твой автор, надеющийся стать любимым 12

Неполный анамнез 13

Александр Борохов 14 Всадник без головы Вот ведь в жизни какие кренделя бывают… Эта история начиналась в одном южном городке, бывшего не- объятного Советского Союза, почти полвека назад. Стояло стандартное лето, одни соседи самозабвенно чинили свои «ушастые» Запорожцы и «безухие» Москвичи, а безлошад- ная публика, представленная другими соседями, стояла с бутылка- ми пива и прихлебывая из горлышка, давала ценные автомобиль- ные советы. Пацаны гоняли мяч на маленькой площадке, где весь дом су- шил белье, а тетя Дуня гоняла пацанов, чтобы они не раскрасили белые простыни, в серые с грязными яблоками. Я сидел в своей комнате и зубрил математику, а папа сидел в зале, и его счетная машинка «Быстрица» с шумом и утробным урчанием сжирала горы цифр, выдавая то, что называется «стати- стические данные». Наконец, упражнения были побеждены и прошли госконтроль у мамы. Наступила пора компенсаций. — Па-а, а па, дай мне семьдесят копеек на кино, у нас весь двор сегодня идет в «Казахстан»! Папа оторвался от своих записей: — Какое ещё кино? — Классное, широкоформатное, новое, две серии, по 25 копеек. — Да, —протяжно произнёс глава семейства, — я всегда знал, что с математикой у тебя проблемы. Двадцать пять умножить на два, по-твоему это будет семьдесят? — Пятьдесят! Что я считать не умею? Мама сказала, что ты еще дашь 20 копеек на мороженное! — Интересно за какие такие исторические заслуги? — За будущие! Правда, мама? Папа недовольно посмотрел на свою супругу.

Неполный анамнез 15 — Ну и как называется этот шедевр кинематографии? — «Всадник без головы»! — Ого, действительно интересно. В самом деле, интересно! Экранизировали Майн Рида! — Да нет, это наш фильм, при чем тут какой-то Майн Рид, там все наши актеры играют… — А о чем фильм, хоть знаешь? — Да там он такой страшный! Мужику башку оторвали и поса- дили на лошадь, а он ездил и всех пугал. — Че-го?! Ты хоть книжку-то читал? — А что книжка такая есть? — Вот тебе два рубля, иди и купи себе книжку. Тут тебе ещё и на кино, и на мороженое хватит. А потом сравнишь, что лучше и расскажешь. — Разве книга может быть лучше фильма? — А вот это ты мне расскажешь, когда прочтешь! Это была первая купленная мной книга, с нее и началась моя первая библиотека. Конечно фильм был классный, можно сказать пацанский фильм! Но книга… КНИГА была не только другой, но и гораздо лучше фильма, я мог фантазировать сколько себе угодно. Куда там Лен- фильму до моих фантазий!!! ******* Прошло пятьдесят лет, сменилось много мест, а эта книга, всё время путешествует со мной. И вот однажды, пошли мы с женой слушать оперные арии. Сто- ял тихий летний вечер, я устроился на пятой скамейке с краю от импровизированной эстрады. Мне обещали купить пива, если я приобщусь к искусству. В ожидании, начала концерта, я достал сигареты и закурил.

Александр Борохов 16

Неполный анамнез 17 — Дяденька,— произнес чей-то жалобный голос,— дайте пожа- луйста немножко денег. Лошадка очень кушать хочет. Дайте пожа- луйста на корм для лошадки. Я повернулся чтобы увидеть мальчика. Прямо передо мной была широкая ладонь, больше похожая на сапёрную лопатку. «Мальчику» было лет сорок, он был лыс, в зеленых шортах и яркой рубашке, в руке он держал верёвочку, которая была привязана к маленькой лошадке на колесиках. Его глаза смотрели жалобно и доверчиво. Мимо тёк безразличный поток праздной публики. Я автоматически полез в карман и вытащил горсть медяков. — Спасибо, не надо! Это был уже другой голос, принадлежавший невысокой седой женщине. Она погладила по щеке владельца лошадки, а потом мягко взяв его за руку произнесла: – Эх ты, всадник ты мой, без головы! Идем домой. Тебе пора спать, и твоей лошадке тоже.

Александр Борохов 18 Взять высоту! Есть такое слово «толстота», в принципе, оно такое же, как и полнота, но вроде по непривычности звучит мягче и теплее. Жил был мальчик по имени Феликс, что означает «счастли- вый», но именно то слово, с которого мы начали свой рассказ, ме- шало ему соответствовать своему имени. Вдобавок в его жизни присутствовали два слова, которые от- равляли дополнительно его жизнь как минимум два раза в неде- лю. Уроки физкультуры. Или сокращенно — «долбанная физра». А как ещё можно относиться к этому, когда ты забираешься на целых полметра по канату и висишь на нём как кокос на пальме, и одноклассники сбивают тебя баскетбольным мячом. Или если играют в футбол, то тебя ставят на ворота как Дасаева, только вот мячи у тебя ловить не получается и в раздевалке получаешь под- затыльники, а то и пинки… Феликс был не только круглым по форме, но и по содержанию, у него были одни пятёрки, кроме физкультуры. «Четвербан» ему ставили из милости, чтобы не портить табель. Но старый учитель физвоспитания ушёл на пенсию, а на смену ему пришёл новый… И теперь Феликс узнал то, что было раньше было ещё «хорошо». Учитель Бахытжан Кенжеевич был мастером спорта по трой- ному прыжку. Он вообще, в отличии от Феликса, любил прыгать. Он-то любил, а прыгать приходилось «несчастному толстуну». Особенно забавляло Баху-Кузнечика, как Феликс раз за разом при прыжке сшибал то животом, то грудью «козла», а при прыжках в высоту планка устанавливалась на семьдесят сантиметров под общий гогот класса. — Да, — прокомментировал довольный физрук, — не видать тебе золотой медали не только на Олимпиаде-80, но и в нашей школе. Три балла с минусом. Вот такой компот!

Неполный анамнез 19 Оставшись после уроков Феликс зашёл в учительскую. Физрук сидел один и набивал мячик теннисной ракеткой. — Бахытжан Кенжеевич, мне надо с Вами серьёзно поговорить. Учитель поймал рукой мячик и положив его на стол, прикрыл ракеткой. — Ну, небось четвёрку пришел клянчить? — Нет, четвёрка мне не нужна, — твёрдо произнёс Феликс. — Мне нужна только пятерка, иначе я не получу медаль и не посту- плю в мединститут, и не стану врачом как папа. — Стране нужны сталевары, шахтёры и маляры. Она как-ни- будь обойдётся без доктора Феликса. — Мне нужна только пятерка и я готов на всё! — решительно произнёс ученик. — Слушай, Авиценна, тебе пять баллов светит, если только ты станешь Валерием Брумелем! — А кто это? — Чемпион Олимпийских Игр 1964 года по прыжкам в высоту. — Так что, чтобы я получил несчастную пятёрку, я должен стать чемпионом?! — чуть не плача воскликнул Феликс. — Почти. Ты должен прыгать в высоту метр двадцать, перепры- гивать через «козла» с первой попытки, как все. — Так как же я… До конца года осталось всего четыре месяца… — Это твои проблемы парень. Всё, иди, мне работать надо С этими словами он вновь начал набивать мячик ракеткой. ******* — Смотри пацан, сейчас почти восемь вечера, спортивный ма- неж закрывается в половину одиннадцатого, я тебя ждать не со- бираюсь! Подросток кивнул. — А ты штангой или борьбой занимаешься? – спросил вахтёр. — Я всем занимаюсь, — мрачно произнёс Феликс. Гигантский манеж был практически пустой. Феликс хлопнул в ладоши и гулкое эхо разнеслось по всему залу. — Эй, тебе что, делать нечего?

Александр Борохов 20 Вдруг он услышал мальчишеский голос и увидел невысокую фигурку, устанавливающую планку у снаряда, прыжков в высоту. Паренёк был чуть выше метра пятидесяти, а планка стояла на высоте метр тридцать. Установив планку, этот коротыш разбежался и прыгнул, вос- парив в воздухе, он перевернулся на спину высоко задрав ноги. Через мгновенье он упал на маты. Планка чуть дрогнула, но осталась на месте. Феликс невольно зааплодировал. Прыгун повернулся с хмурым выражением лица, но увидев си- яющего искренностью и восхищением толстяка, приветливо улыб- нулся. Подойдя к Феликсу, он протянул ему ладонь. — Георгий Оганесян, для своих Жора. — А меня Феликс зовут, — сказал будущий соратник по спор- ту, — Классно ты прыгаешь! — Ну, до классного, ещё прыгать и прыгать… Иначе о сборной придётся позабыть. А ты штангу толкать пришёл или ядро? — Если бы… Я тоже прыгать, — обреченно произнёс Феликс. — Ты что, прикалываешься? В тебе ж килограмм двадцать лиш- них, тебе до сборной… — он не успел окончить. — Да какая там сборная, — Феликс махнул рукой, — мне надо пятёрку по физре, без нее мне не видать золотой медали, а, следо- вательно, и мединститута. — Так ты что, отличник? — удивленно произнёс Жорик. — Круглый как арбуз, если бы только не физкультура. Препод упёртый, я к нему как к человеку, а он мне: « Твоя высота метр двадцать и прыжки через «козла» с первой попытки». Конечно, я буду тренироваться, но шансов почти нет! Ведь я ни разу не пере- прыгнул через этого дурацкого «козла», а моя покорённая высота это семьдесят сантиметров… — Да, ну и дела! А сколько времени у тебя есть? — Четыре месяца, — толстяк грустно опустил голову. — Да, не густо. А кто у тебя тренер? — Ты посмотри на меня! Какой тренер?! Кому я такой нужен! Я же сказал, шансов почти нет. Просто я не привык сдаваться!

Неполный анамнез 21 — А ведь шанс есть! Малюсенький, туберкулёзный, но есть! — Какой?! — выкрикнул Феликс, подняв голову. — Один на тысячу. Твоим тренером буду я. Каждый день ровно восемь вечера — ты здесь. Если ты не пришёл, значит либо ты умер, либо сдался! — Я не сдамся! — твёрдо произнёс Феликс. — А это мы посмотрим! Чего стоишь? Тренировка уже нача- лась, двадцать кругов вокруг зала бегом, пошёл! После двенадцатого круга Феликс бежал на автомате, перед глазами плыли мутные жёлтые круги, на майке проступали боль- шие потные пятна. На двадцатом круге он, подбежав упал возле ног своего юного тренера. — Молоток, я думал ты на пятом круге сломаешься, — Жорик кинул ему полотенце, — На, вытри лицо и вставай! Они подошли к «козлу». — Вот смотри, — продолжал Оганесян, — здесь подкидная до- ска. Очень важно на каком расстоянии она расположена. Если слишком далеко, то летишь как бы дальше, но не выше. Поэтому и сбиваешь снаряд. Давай попробуем. Разбег. Толчок. Прыжок! Феликс неловко подпрыгнув сбил животом «козла». — Так, первая попытка неудачно! Живот болит? — Нет, я уже привык. — А вот привыкать не надо. Раз не болит— вторая попытка. Раз- бег. Толчок. Прыжок! На этот раз «козёл» был сбит правым коленом Феликса. — Колено не болит? Чудесно! Смотри, руки должны быть здесь, и нигде больше! Понял? Тогда чего стоишь? Пошёл! — На сегодня хватит, — убирая доску на место, произнёс вновь испеченный тренер, — Пятнадцать попыток — это хорошо. Это по- тенциал! Плохо что ни одной удачной. Переодевайся, жду завтра ровно в восемь. *******

Александр Борохов 22 И потянулись тренировки день за днём… Феликс, обливаясь потом, упорно как танк шёл к цели. Если не считать того, что цель была там же где и была. Прыжки в высоту ни «ножницами», также не удавались. — Ноги, шире ноги не забудь! Разбег. Толчок. Прыжок! Феликс разбежался толкнулся, прыгнул и … Упал коленями на мат позади снаряда. Он повернулся назад и не поверил своим гла- зам. «Козёл» стоял на том же месте. — У меня получилось! — и он бросился, размазывая слезы ра- дости по щекам к своему тренеру,— Жорик, у меня ПОЛУЧИЛОСЬ!!! Подхватив руками худенького Оганесяна, он закружился с ним вместе по манежу. После четвертого оборота они повалились на маты. — У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ! — вновь и вновь, как заведенный, повторял Феликс. — 623. Шестьсот двадцать три долбанных попытки. Честно го- воря, я даже не верил… — качая головой тихо произнёс Жорик, а потом строго добавил, — Ладно, чего расселся! Пошли закреплять успех! ******* Они стояли только вдвоем в спортивном манеже. Было их обычное время, восемь вечера. — Вот, это тебе, на память! Настоящая майка «Адидас», из «Бе- резки», твой размер, я в раздевалке подсмотрел твою футболку, держи чемпион! — Да, что ты, Фил, не надо, это же куча бабок! — То, что ты для меня сделал, деньгами не измерить! — Значит у тебя всё получилось?! — Не у меня, а у НАС! Баха-Кузнечик, аж дар речи потерял, когда я три раза перепрыгнул через «козла». А потом ещё и с пе- реворотом через «коня», и «фосберитом» метр тридцать взял! Так что, пять баллов без базара! «Золото» у меня в кармане! — Наша взяла!!!— заорал Жорик, и бросился на шею к другу. — Теперь твой ход, чемпион! Никогда не сдавайся!

Неполный анамнез 23 — Даже и не подумаю, чтобы мне да перед учеником было стыдно?! Никогда! Ты главное свою мечту осуществи, зря мы что ли столько пахали! — Давай братан, за сбычу мечт! - и Феликс повторно заключил в объятия своего друга. ******* — Лена, ну сколько можно ждать? Я есть хочу! Это нормаль- но, когда хирург приходит после дежурства и хочет есть. ЕСТЬ! А ненормально, это когда его любимая жена воткнула свои зрачки в русский канал и смотрит мексиканскую чушь, замешанную на слезах и перчиках джалапено! — Да не смотрю я сериал! — А что там такого увидела, что не оторваться? Опять Якубович в черном ящике? Или Масляков накэвэниться никак не может?! — Иди, посмотри сам! Лысеющий полный мужчина вошёл в зал и замер. «Мы ведём передачу из Сеула. Сейчас на ваших экранах Вы увидите, как трёхкратный чемпион Европы и серебряный призёр чемпионата мира Георгий Оганесян, легко преодолевает высоту два пятнадцать. Обратите внимание, на его весьма старенькой майке фирмы «Адидас» нашит герб России, в одном интервью Георгия спросили, почему он отказывается представлять другие спортивные бренды, он ответил, что это «счастливая» майка, ему её подарил его первый ученик.» Мужчина подошёл к серванту и достал бокал и бутылку «Курвуазье», налив полбокала он подошёл сбоку к экрану теле- визора. — Феликс, — испуганно спросила жена, увидев слёзы на гла- зах мужа, — Что случилось? Почему ты пьешь? Разве сегодня праздник?! — Ещё какой! За сбычу мечт, тренер! — и хирург легонько чокнулся бокалом с экраном.

Александр Борохов 24 Яростный стройотряд История должна знать своих героев, поэтому имена почти под- линные, с поправкой на ветер… А эта история начиналась так… Мартовское морозное утро. 11 часов. Среди немногочислен- ных утренних посетителей, двое скромно одетых молодых посе- тителей, стояли за столиком и неспешно попивали пиво. Пивная №6, в народе прозаически называлась «Шайба», хотя к хоккею имела лишь косвенное отношение. Ну, во-первых, она имела круглую форму, а во-вторых, там работала пожилая, маленькая, тощая официантка, с неизменным «фонарем» под левым глазом, из-за ее согнутой формы позвоноч- ника и быстрых перемещений от столика к столику, кстати тоже круглой формы, она носила кличку «Клюшка». Имени ее никто не знал. Из динамика лилась бодрая песня: Неба утреннего стяг, В жизни важен первый шаг, Слышишь, реют над страною, Ветры яростных атак! — Эй Клюшка, принеси еще соленных бубликов и протри наш столик! Обратился к официантке, тот что был поменьше ростом и в зе- леной грузинской кепке— аэродроме и продолжил: — Ну что Саня, еще по пиву, и на лекцию. Закусим «жидкий хлеб английского народа», гранитом отечественной науки. — А что, чебуреками нельзя? — Чебуреки, это всегда хорошо. Но если мы перестанем грызть этот гранит, то нас загрызут враги!

Неполный анамнез 25 — Какие? — Профессура там всякая… А из динамика продолжало радостно нестись: И вновь продолжается бой, И сердцу тревожно в груди… — Так ты едешь с нами или как? — Да нет, Веня, я уже ездил два раза в стройотряд деньги ко- нечно хорошие, но и пахоты хватает. Я лучше пока на «скорой» покатаюсь. А потом, к первокурсницам, с агитбригадой съезжу. ******* Бойцы стройотряда выстроились в хмурую, кривую линейку, которой можно было измерить глубину человеческого разочаро- вания. Перед строем ходил наш старый знакомый, ну тот самый, в зе- леном «аэродроме». — Еще раз предупреждаю. В нашем стройотряде сухой закон. — Это как Штатах, с гангстерами? — Нет, это как в СССР, со мной! — А какая разница? — Там их судили, сажали в тюрьму, они находились на обеспе- чении государства… — А у нас типа, чуть что расстрел? — Нет, у нас будет проще! В этот же день билет на поезд и на хер отсюда! —А заработанные деньги? — А бабло алканавта будет разделено на всех! — Ну почему нельзя?! Ведь в других стройотрядах бухают. —Потому что никто из вас пить не умеет! —Как это так? —Хорошо! Базар такой, если кто-то меня перепьет, то быть по-вашему! А если нет… И он обвел посторонившихся бойцов колючим взглядом.

Александр Борохов 26 Расчет был простым, надо было выбрать из своих, самого здо- рового и сильного. Таким был Бахытжан, два метра полного здо- ровья. Это подтверждалось пятидневным занятием в спортзале со штангой и еще два раза в неделю он ходил в секцию бокса. Он приехал из Кызыл-Орды и плохо знаком с местными нравами. Однажды вернувшись в общежитие, он застал двенадцать своих сокурсников с расквашенными носами и фингалами под глазами, с искренним удивлением спросил: «Что случилось?» Ему популяр- но объяснили, что в физкультурном институте существует добрая традиция: два раза в год физкультурники приходят бить медиков, в начале учебного года и в конце, чтоб не забывали. — А за что? - с удивлением спросил гигант. — Ты чё такой тупой?! За то, что ме-ди-ки. Бахытжан плохо владел русским, но этот маленький недоста- ток хорошо компенсировал значок мастера спорта по боксу. Тогда он решил сложившуюся непонятную ситуацию- радикально: взяв своего друга Витю Борщенко, который был инструктором по руко- пашному бою в спецназе, навестить будущих героев спорта в их общежитовском гнезде. — Баха, ты там поаккуратнее, — попросил Виктор. — Ты Витюха за собой следи, это тебе не Афган! — огрызнулся Бахытжан. Как два торнадо, они прошлись по всем мужским комнатам, отметелив все аналогичное население физкультурного факульте- та, которое имело несчастье находиться в своих секциях. Расклад был простой, дверь вышибалась пинком, после этого задавался нестандартный вопрос: — Ты физкультурник? После утвердительного ответа, клиент получал в бубен. Если же клиент интенсивно мотал головой, дескать зашел в гости по- пить чайку, то получал «в печень», как сочувствующий врагу. Так в историю института и вошло название: «медицинский банкет», а первокурсникам объясняли, что в программу было включено всего два отделения «шаманский исцеляющий танец с бубнами» и «печень по-афгански». Итак, вернемся к нашим трезвым баранам, то есть студентам.

Неполный анамнез 27 На длинной лавочке выстроилась парная студенческая карта вин: две бутылки водки, две бутылки вина «Талас», два кофейных ликера, четыре бутылки пива «Шахтерского». Из закусок присутствовали: черный хлеб, четыре луковицы, пять помидоров, две банки баклажной икры, копченая мойва в картонной коробочке и трехлитровая банка с кислой капустой. Встреча Вени и Бахытжана, напоминала встречу умудренного зрелого Давида и молодого, горячего Голиафа. — Правила простые. Поединок выигрывает тот, кто остается на ногах. Время пошло! Комиссар стройотряда Женя Карасиков махнул красно-бе- лым клетчатым платком, и битва началась. Бахытжан первым схватил бутылку водки и откупорив одним глотком выпил половину, в то время как Веня карманной откры- валкой откупорил бутылку пива и не спеша начал прихлебывать его из горлышка, закусывая мойвой. — Баха, давай! — орали бойцы. Баха вторым глотком опорожнил бутылку и победно улыбнув- шись бросил ее под лавку. Веня, выпив первую бутылку пива, спокойно открыл вторую, задумчиво произнес: — Неплохая рыбка, хотя вобла мне нравится больше. Баха двинулся к банке с капустой и запустив в неё три пальца вытащил большую щепоть и отправил себе в рот. Дальше он ре- шил «заполировать» пивом. Бахытжан клал мойву в рот целиком, но почему-то к концу первой бутылки пива, он несколько раз про- махнулся мимо коробки с мойвой, с удивлением рассматривал свою пустую руку. При этом он слегка пошатывался. Среди бойцов послышалось тревожное бурчание. Веня, нарезав перочиным ножиком кольцами лук и помидо- ры, он щедро их посолил, за тем открыв вино, стал не торопясь прихлебывать его из зеленого горлышка. Накладывая на ломоть хлеба дольку помидора и лука, он с аппетитом закусывал. Баха, после нескольких ритмических покачиваний во все четы- ре стороны света, вновь двинулся к банке с капустой, но споткнул- ся. Однако, ему еще пока удавалось устоять на ногах. Прокатился

Александр Борохов 28 возглас испуга. Тогда он, обведя своих болельщиков осоловелым взглядом, громко произес: — Пацаны, все ништяк! После чего ободряюще махнул им рукой. Увы, это был про- щальный жест, после чего он рухнул на землю и захрапел. В гробовой тишине, Веня аккуратно поставил пустую бутылку из-под вина рядом с лавочкой. Съев кусок хлеба с несколькими ложками баклажанной икры, он открыл бутылку водки. Потом, он уселся на храпящего Бахытжана и в течение 15 минут, допил вод- ку. Бутылку он также опустил рядом с винной. Кряхтя Веня встал, и взяв ликер, взболтал его, а потом отвин- тил пробки сделал первый глоток. — Ну и сладкая гадость, — произнес он, поморщившись, а по- том в четыре глотка прикончив его, — Завтра наверняка голова болеть будет. Это была не просто победа, это был полный и окончательный разгром всех светлых разноградусных чаяний стройотряда. После чего, командир суровым и тяжелым взглядом обвел притихших строителей своего маленького коммунизма, двинулся, слегка пошатываясь к своей палатке. Потом внезапно обернув- шись, произнес: — Ну поняли, что пить вредно. А теперь все спать. Завтра с утра, пахать надо! ******** А утром началась РАБОТА! Надо сказать, что мастер стройотрядовцам попался что надо, мало того, что он был отличником, он еще и очень хорошо умел считать деньги. Бойцы строили дома колхозникам, строили добротно. Рабочий день начинался в шесть и заканчивался к восьми вечера. Еда была так себе, чтобы прокормиться Веня послал стройотрядовского врача, принимать местных страждущих, принимая оплату натурой. На столе появилась домашняя сметана, куры, яйца и различные виды варенья.

Неполный анамнез 29 Прошло ровно три недели, а накладные составленные масте- ром стройотряда, так и не были подписаны. Вечером командир, комиссар и мастер, стояли у командирской палатки и молча курили. Паша первым прервал молчание — Веня, а если они наряды не закроют? — Закроют, куда они денутся! - спокойно ответил командир — Закрыть-то они закроют, а вот бабки дадут, чтобы только в студенческой столовке хавать! — уныло произнес комиссар. — У меня есть план! — весомо произнес командир Веня —В гробу они видели твой план,— зло произнес мастер строй- отряда Павел Сизов, студент 4 курса строительного института и сплюнул на землю. - Вот именно в гробу! — загадочно произнес командир, — Лад- но я пошел спать, завтра пойду поговорю с председателем. Пошли спать, утро вечера мудренее. ******* Разговор честно говоря не получился… — Надо бы накладные закрыть, Георгий Ильич! Бойцы вол- нуются… — Ты что пацан, решил мне старому коммунисту угрожать? — заорал на Веню председатель, — получишь по двести рэ. на рыло и с тебя хватит. Видали мы и похитрожопее! И попробуй только стройку прекратить, ты у меня на зону отсюда поедешь! — Жаль, а я ведь хотел по-хорошему, — спокойно произнес Веня и вышел в задумчивости из здания правления колхоза. Его окружили бойцы. — Ну, что он сказал? — Ничего подписывать не будет! — Я так и знал, что ни хрена не будет! — сказал мастер, и ссуту- лившись пошел в сторону лагеря. Кто-то по-детски всхлипнул, кто-то запричитал: «Ну мы же па- хали, пацаны, честно пахали, как же так?» Веня поднял голову и сурово произнес:

Александр Борохов 30 —У меня есть план! Соберите всю наличку, которая есть у бой- цов. Завтра, пашем так же, как и обычно. Отвечаю, свое бабло мы получим!!! ******* И вот настал последний день, после почти двух месяцев ка- торжных работ. Венин план был построен на алкоголе и труднее всего в этом захолустье было достать ящик коньяка «Казахстан», для этого все бойцы скинулись по двадцатке. ******* Застолье было в самом разгаре. Свежие помидоры, зеленый лук, розовое домашнее сало, под- копчённая с чесноком колбаса, черный хлеб, соленые огурцы, кис- лая капуста. —Душновато, что-то тут у нас. Пойду, проветрюсь, — грузно поднимаясь произнес председатель, вытирая вспотевшую лысину и двинулся к выходу. Дверь не открывалась. — Что за черт?! Сергей Петрович, — обратился он к главному бухгалтеру, — вы хоть окно то откройте! Задохнемся ей-богу! Сергей Петрович безуспешно попытался, а потом попятился назад невнятно, бормоча и заикаясь: — Там, там, там… В-вэ-все ше-ше-шесть окон заколочены гор- былем! Сотрудники правления колхоза как по команде бросились к окнам. На улице, вокруг дома стояли бойцы, на их суровых лицах была решимость, каждый держал в руке горящий факел. Все начали суетиться, кто-то пытался позвонить. Но линия была мертвой. Веня налил себе полстакана коньяка, и подняв его вверх, произнёс: — Тост! За здоровье присутствующих,— после этого он опроки- нул в глотку стакан, потом смачно захрустел огурцом.

Неполный анамнез 31 — Что это? — с суеверным ужасом произнес председатель. — Казнь, — буднично произнес Веня, — аутодафе, называется. — Это как? — Сожгут как Джордано Бруно… Он обвел тоскливым взглядом онемевшее правление колхоза и подвел итог: — Три Жанны Д’Арк и шесть Джордано Бруно, со мной семь. — За что? — За все… За жадность, обман, использование служебного по- ложения. — Кремация за гос. счет. Да не убивайтесь Вы так! Вы же здесь не один. Я же тоже не птица Феникс, не воскресну! В огне брода нет… Ну, еще по одной? — Неужели никакого спасения нет? — Ну, почему же нет. У каждого спасения своя цена,– философ- ски продытожил командир. — Сколько?!— с выкаченными глазами заорал главный бух- галтер — С учетом морального ущерба и потери веры в светлое зав- тра, по две с половиной тонны на брата. — Тонны чего? - неудоменно переспросил председатель. — Как Вас начальником выбрали?!— с укоризной произнес ко- мандир стройотряда, — Это по две с половиной тысячи каждому бойцу, ну и мне для солидности пять. — Грабеж!!! Я буду жаловаться в милицию… Вас всех посадят за умышленное убийство! — Ну, мне лично это не грозит, я же вместе с вами сгорю! - ух- мыльнулся Веня. Тут Зинаида Григорьевна, старший агроном, дородная женщи- на с огромными стеклянными бусами на могучей шее, вдруг рух- нула на колени перед председателем. — Георгий Ильич, я тебя как коммунист коммуниста прошу, подпиши ты им эти сраные бумажки! Не оставь малых детей сиро- тами! Васятка-то, младшенький — твой! Председатель окаменел, потом как подрубленные снопы, все сотрудники попадали на колени.

Александр Борохов 32 Один Веня сохранял ледяное спокойствие. Председатель на негнущихся ногах подошел к Вене. — Где подписать? — произнес он глухим голосом Подписанные бумаги были просунуты под дверь, и комиссар с мастером побежали получать деньги. ******** Сентябрьское утро. Уже знакомая нам «Шайба». Среди не- многочисленных утренних посетителей, двое молодых людей сто- ят за столиком и неспешно попивают пиво. Тот что пониже, по-прежнему в кепке аэродроме, однако одет с вызывающей роскошью. — Веня, а плащ кожаный? Тихо спрашивает его собеседник — Ага, итальянский, я у одного фарцемана за 900 рублей купил. — Офигеть! А джинсы «Wild Cat»? Собеседник, отхлебнув пива и пренебрежительно скривив- шись, поворачивается задом и приподнимает полу плаща, пока- зывая кожаную нашивку «Wrangler «. — Три с половиной сотни отдал, как с куста! — А у меня только индийские «Avis»,— сокрушено говорит Саня — Деньги тут не главное! — А что главное? — Вот… — и Веня протянул лист. «Правление колхоза «Заветы Ильича» и лично председатель Полевчук Георгий Ильич, ходатайствуют о награждении коман- дира стройотряда № 132 Вениамина Котельникова за смелость и самоотверженность, при спасении 9-ти членов правления колхоза и социалистической собственности, просят представить его к ме- дали «За отвагу на пожаре». По-прежнему из динамика лилась жизнеутверждающая песня: В мире зной и снегопад, Мир и беден, и богат, С нами юность всей планеты- Наш всемирный стройотряд!

Неполный анамнез 33 Крестный отец-4 — Если хочешь быть хорошим врачом, устраивайся на «ско- рую». Там и только там настоящая практика. — Да кто туда возьмёт третьекурсника? —Зачем тебе об этом говорить? Просто добудь бланк из дека- ната, а мы тебе там забабахаем пятый курс, так что не парься даже об этом! —А печать? А роспись декана? -Эх, Шурик, серый ты, как валенок! Я тебе за кого хочешь рас- пишусь, а печать отварным яйцом переводится с зачётки! И всех делов! В Америке я уже сейчас с моими талантами был бы милли- онером, а здесь… — Жорик горько махнул рукой. — А вдруг роды? — Да ладно, я три года на бригаде почти самостоятельно ката- юсь, вообще ни разу о таком не слышал. Это в кино про героиче- ские будни советских врачей, чтоб пролетариат уважухой к нам проникся, это вместо того чтобы зарплату поднять. Дёшево и сер- дито. Ты им инфарктника откачал, а они тебе в ладоши похлопали. И все довольны, как слоны Ганнибала. — А почему Ганнибала? Их вроде там на войне убивали, они типа живых танков были… — Ну чё тебе не нравится? Не хочешь Ганнибала, пусть будут с Суматры, какая на хрен разница? — А где это — Суматра? — Где-где… в Караганде! Я не понимаю, ты хочешь на «скорой» работать, или как? — Конечно, хочу! Вот только как там насчет родов в машине, я ведь совсем этого не знаю… — Ну ты и Достоевский… Положил тётку на носилки и дуй себе с ветерком и сиреной. И всех делов. Два года пролетели быстро, незаметно и без родовой деятель- ности. И теперь Шурик был на самом деле на пятом курсе меда.

Александр Борохов 34 Только в отделе кадров удивлялись, как такой толковый фельдшер третий год торчит на пятом курсе. А заведующий пятой подстанци- ей Антон Семенович даже порывался пойти сам в деканат и разо- браться, кто может быть врачом, а кто нет. Шура еле отговорил его. И вот пришёл вместе с весной сезон гинекологии… Стояла тихая дежурная ночь, луна светила вяло, вызовов было мало. Молодой фельдшер сладко потянулся и красноречиво зевнул. — Сергеич, я пойду подушку черепом массажировать. Время уже позднее, «Спокойной ночи, малыши» мы сегодня пропустили, а завтра у меня «Узкий таз и осложнения при родах». Борис Сергеевич, водитель двадцать пятой бригады, озадачено посмотрел на зевающего фельдшера — Шурик, тебя случайно в голову в сорок третьем не контузи- ло? Это же только у баб бывает. — Эх, Сергеич, — и Шурик ещё раз сладко потянулся, — серый ты, как простыня в морге. Кроме баб, то есть женщин, есть ещё и студенты. А они — бесполые создания, как ангелы, только пьют, как черти. Утром часик почитаю, чтоб не заработать два балла. Там у нас профессорша Абдуллина, зверь-баба, всех валит! Бог даст, до утра не вызовут, перед нами ещё три бригады… Шурик поднялся на второй этаж и, скинув туфли, прямо в хала- те рухнул на кровать, забывшись беспокойным сном. ******* —Двадцать пятая на вызов, повторяю, двадцать пятая на вызов! Собрав в кулак остаток сил, Шурик сполз с кровати. — Вот ведь козлы! И грипп кончился, и гололёда нет, и Новый год прошёл… Так какого хрена, в час ночи людей беспокоить?! — Двадцать пятая на вызов, повторяю, двадцать пятая на вы- зов. Шурик, ты где? — Да иду я, можно сказать, лечу к ближнему на крыльях люб- ви,— и, зевая, добавил,— на одном. Второе фашистские зенитчики пробили.

Неполный анамнез 35 — Александр, — наставительно сказала тётя Паша, — я тебя уже полчаса кричу. Ты же всегда хотел стать хорошим врачом! — Хороший уставший врач, он как мёртвый индеец: вроде и хороший, да никому не нужен. Кстати, передо мной вон ещё Ху- дайбергенов. Чего его-то, тётя Паша, не послали? — Так там женщина молодая, боли в животе, ей ещё жить и жить, зачем же к ней «чёрного Худая» посылать. Чтобы потом центр над нами ржал… Ну, ты же помнишь его крылатую фразу из сигналки: «Ж.п. не п.» — Ага, «жэпэ не пэ», сам ржал, как лошадь Пржевальского. «Жёлчный пузырь не пальпируется», это ж надо так гениально разлениться. Ладно, пойду хлебну чайку, минут через двадцать выедем. Пока доедем до пятого микрорайона, я ещё в машине покемарю, там надо в объезд, всё перерыли, видимо, опять ищут золотоносную жилу… Как и обещался, в машине Шурик мгновенно заснул, даже не заметив, как они добрались до места. Как только машина остано- вилась, кто-то с силой снаружи рванул ручку. И Шурик, разомлев- ший ото сна, едва не выпал из машины, но в последний момент был пойман бдительным Сергеичем. — Скорее, доктор, скорее! Она уже рожает! Перед ними стояла запыхавшаяся женщина лет пятидесяти. — Чего хулиганите, дамочка! — обиженно произнёс Шурик,— Я ведь мог так и покалечиться! — Скорее, она рожает! — Да что вы так орете. У нас вызов — острый живот. — Это мне так бабушка-соседка посоветовала, сказала, что бы- стрее приедут. А она, Айгулька, уже рожает! —Какая Айгулька? У нас вообще другой вызов. Вот, женщина 31 год, острый живот. У вас какой адрес? — Пятый микрорайон, дом восемнадцать, квартира сорок шесть. — Ну, вот видите, а у нас… — Шурик, —с ужасом прошептал Сергеич, — это наш вызов… — Б...дь! — Шурик пулей вылетел из машины, едва не сбив ис- пуганную тётку.

Александр Борохов 36 — Чё стоишь, какой этаж? — Четвёртый, под крышей. — У нее муж Карлсон, что ли, который живёт на крыше? — Почему Карлсон? Базарбай Кенжекеев, он геолог, неделю назад уехал. — Ну, ничего, первые роды — это всегда долго. — Это не первые, это третьи. — Как третьи? — Третьи, и всё. — Ничего, всё будет хорошо, пока воды не отошли… — Отошли полчаса часа! И тут Шурик вспомнил Жорика и их разговор двухгодичной давности. — Вот сука! — Кто? — Да дружок мой! Дверь была раскрыта. Фельдшер и соседка вбежали в кварти- ру. На полу сидела женщина в халате, опершись спиной на диван, и стонала. — Спуститься сами сможете? — Нет, мне плохо, я уже рожаю. — Не торопитесь, лучше это в роддоме. — Я не могу двигаться, у меня постоянно схватки. — Как вас зовут? — обратился он к пожилой женщине. — Сауле. — Хорошо, Сауле. Помогите ей подняться, пусть цепляется мне на спину, так хоть мы спустимся… — Так в ней сейчас килограммов семьдесят. — Ничего, я штангой занимаюсь. Сергеич увидел бегущего Шурика с висящей на его спине и орущей женщиной, а следом бегущую плачущую родственницу. — Какого хера стоишь? Дверь открой! — рявкнул запыхавший- ся фельдшер, и выгрузив женщину на носилки, добавил, — давай мухой гони! — А в какой роддом?

Неполный анамнез 37 — В ближайший! Всё, поехали! Включай мигалку и сирену! Да- вай рацию. Алло, центральная, соедините срочно со вторым род- домом! Алло, второй роддом! Это со «скорой», у нас тут роженица, мы у вас минут через десять-пятнадцать будем. Да я не волнуюсь. Вот только она родить в машине может. У неё воды отошли. Куда посмотреть?! Сейчас… Раскрытие на четыре пальца. Как не може- те принять?! Какое на хрен стерильное отделение? Куда?! Да это же почти час езды, другой конец города, не кладите трубку… Алло, алло... — Сергеич, гони! Скорая летела, презрев не только правила дорожного движе- ния, но и закон всемирного тяготения. — Держись, Санёк, через пятнадцать минут будем. — Всё, — тяжело выдохнула молодая женщина. — В каком смысле “всё”? — испуганно произнёс фельдшер. —В смысле, рожаю... Шурик ещё раз заглянул «туда», там уже происходило «врезы- вание головки». — Сергеич, стой! – заорал фельдшер. — Так мы же ещё не приехали. — Мы приехали, — обречённо произнёс Шурик, задвигая зана- веску, отделявшую салон от водителя. — Так, только не волноваться. Где тут у меня «Справочник фельдшера»? Ага, вот он! Шурик раскрыл главу “Акушерство и гинекология”. — Роды, где же роды? Ага, вот… Положив на грудь роженице книгу, сказал: — Тужься, хорошо… Глубже дыши и тужься. Через пятнадцать минут появился похожий на крупный бакла- жанчик малыш. — Чёрт, где ножницы, пуповину перерезать? Где же этот бикс, твою мать? Так, где тут у меня бинт? Сейчас мы его потуже перевя- жем. Вот так, нормально. В ответ раздался громкий плач. Шурик разорвал халат и, запе- ленав младенца, положил на грудь матери, сбросив уже ненужную книгу на пол машины.

Александр Борохов 38 — А теперь гони! — заорал он водителю, отодвигая занавеску. “Скорая” резко затормозила перед подъездом. Шурик выпры- гнул из машины и затарабанил в закрытую дверь. — Открывайте! Вы что спите там, что ли? Сзади на плечо Шурика легла тяжелая рука. — Буяним? Перед ним стоял лейтенант милиции и рассматривал Шурика в упор. — Когда откинулся? - сурово произнес служитель порядка. — Откуда? – недоуменно спросил фельдшер. — С зоны. Мы тут проезжали мимо – видим, кто-то в роддом ломится. А у тебя ещё и руки в крови. Поедем-ка в отделение раз- бираться. Только без фокусов. — Я врач! – завозмущался Шурик. — А я добрая фея! Сейчас я тебя отрихтую волшебной полоса- той палочкой до состояния тыквы! Тут на помощь опять пришел Сергеич: — Товарищ лейтенант, он и правда врач, у нас в машине жен- щина родила. — Гонишь?!- недоверчиво произнес молодой милиционер. — Да сами поглядите. Лейтенант заглянул внутрь машины и увидел небольшой бе- лый сверток на груди у женщины, который вдруг начал истошно орать. И теперь уже три кулака барабанили в дверь. В ответ на шум, выскочили испуганный врач вместе с акушеркой. — Что вы так орёте, будто она уже родила! — Уже… — Блин, несите носилки скорее! А чего у тебя пуповина не пе- ререзана? -спросил врач фельдшера скорой. — Да бикс хирургический не укомплектовали, вот я бинтом и перевязал…- начал оправдываться Шурик. — Молоток, что сориентировался! - похвалил врач. Женщина на носилках слабо улыбнулась. — Спасибо, доктор. А как вас зовут? — Шурик, то есть Александр, — смущённо произнёс фельдшер.

Неполный анамнез 39 — Всё, всё! Понесли, — заторопился дежурный врач. — Подо- жди, я тебе как “отцу”, вес и рост скажу, так, для отчётности. Через несколько минут он выглянул из окна второго этажа и прокричал. — Апгар восемь-девять, вес три шестьсот, рост пятьдесят четы- ре сантиметра. Езжай, с боевым крещением тебя, крёстный! ******* Абдуллина свирепствовала. — Несчастные десять страниц не могли выучить, да какие к чёрту из вас доктора, сантехники из вас хорошие даже не полу- чатся! Шурик сидел и отчаянно боролся со сном. — Господи, до чего распустились студенты, уже ходят на за- нятия небритые и без халата. Небось, всю ночь хорошо гуляли, – добавила саркастически профессор. — Вот с вас-то и начнем. Да, кстати, тут сегодня необычный случай произошёл: доктору при- шлось принимать роды в машине, а у него хирургического ин- струмента не оказалось, так вот он догадался, пережал пуповину бинтом. Разорвал свой халат и запеленал ребенка. Вот что значит настоящий врач. Хватит спать, я вам говорю, вы хоть слышали, что я рассказала сейчас? Шурик встал и механическим голосом произнес: — Роженица Айгуль Кенжекеева, тридцать один год, третья до- ношенная беременность, тридцать восьмая неделя, родился маль- чик, состояние по шкале Апгар восемь-девять, вес три килограмма шестьсот граммов, рост пятьдесят четыре сантиметра. — Так это были Вы?! —Ага… - зевая произнес Шурик. — Что же вы стоите, коллега, там сзади гинекологическое крес- ло, идите и поспите. Да и ставлю вам по теме «отлично»! А мы все ещё на пятиминутке удивлялись — чисто казахская семья, а маль- чика Шуриком назвали.— А вы, —обратилась она к группе, — вме- сто того, чтобы халаты крахмалить, шли бы работать на «скорую», чтобы стать хорошими врачами! Но этой фразы Шурик уже не слышал, он крепко спал…

Александр Борохов 40 Малина — Кра-с-с-сота,— удовлетворённо заключил Сема, придирчиво оглядев себя в зеркало, и бережно поправил виндзоровский узел модного чешского галстука. — Ну, Нин Петровна, я к взлету готов! Что там у нас следующим номером программы… Пожилая диспетчер подстанции «скорой помощи» устало вздохнула и монотонно произнесла: — Следующим номером нашей предновогодней программы: “Коля порезал руку”. — И всё? — И всё, подвиг спасения человечества отменяется; приговор окончательный, обжалованию не подлежит, — вынесла свой вер- дикт диспетчер. — Короче, Семён, бери-ка ты, друг ситный, сигнал- ку, и дуй мухой по этому адресу. Учитывая тишину засыпающего микрорайона,“Рафик”, неслыш- но шурша шинами, подкрался к подъезду пятиэтажной стандарт- ной “брежневки”. — Вроде бы здесь… Сём, ты там не застревай как заноза в за- днице, ещё вызовов полно… — Сергеич, все будет чики-чики, на высоком профессиональ- ном уровне современной медицины… — Короче, Склифосовский, пришей клиенту руку… Или отрежь, только быстро! - раздраженно произнес водитель. Сёма захлопнул дверь «скорой» и решительно шагнул в тём- ное чрево подъезда… — Вот ка-а-злы, опять лампочку грохнули… А вот наш ответ Чемберлену, — и Сёма, достав из халата фонарик, включил его. Искомая квартира находилась на втором этаже. С дверью тво- рилось что-то неладное… И это “неладное” поражало воображение…

Неполный анамнез 41 Дверной глазок находился… внизу. Сёма для верности присел на корточки и ещё раз посветил вниз. Точно, дверной глазок; хо- рошо хоть не оптический прицел, и на том спасибо…Так, с глазком всё ясно. Симметричные царапины разной длины по четыре в ряд хао- тично пересекались по всей двери. Они что здесь, по ней грабля- ми водили? Дверной звонок представлял не менее убогое зрелище, он был жестоко извлечён из стены и висел на двух проводках. Так как «операция “Звонят, откройте дверь!”» требовала двух рук, два бик- са Шиммельбуша были опущены на пол лестничной клетки. Раз- далось нечто похожее на трель кастрированного соловья… Мило… Через непродолжительное время за дверью послышались шаги, хищно лязгнул замок, и дверь распахнулась… В проёме, облокотившись на дверной косяк, возникла дама. Наряд её был по-спартански скромен. Во-первых, он не скрывал пышность рену- аровских форм, лишь слегка прикрывая плечи и монументальные бедра. Во-вторых, вырез был достаточно глубок, чтобы достовер- но определить размеры “райских яблок”, видимо, подвергшихся чернобыльскому “солнышку”. И наконец, в-третьих, от пеньюара времен французской революции несло легким морским бризом смеси пота, пива и “Шипра”. — Опаньки, Айболит, нарисовался – не сотрешь! — плотоядно улыбнулась гостю близняшка Грицацуевой. — Я по делу, — серьёзно произнёс молодой доктор. — По делу у нас только менты приходят… — У вас Коля порезал руку, — пропустив фразу гостеприимной хозяйки, произнес эскулап. — Хто, ты чё гонишь, лепила, — начала малоприятный диалог хозяйка и вдруг осеклась.— А, Колюня, так он об закусь порезался, когда банку с килькой открывал, уже полчаса как свинтил домой… — Так, — мрачно произнес Семен, — ложный вызов. Может, пу- стите в свою пещеру Алладина бумаги заполнить? Сим-Сим, от- кройся!

Александр Борохов 42 — А я не Сима, я Клава,— кокетливо дернув плечиком, похожим на крупный биллиардный шар, сладко произнесла дама,— и я уже открыта… Заходи, коли не шутишь. Пройдя тёмную небольшую прихожую, Клава жестом Игоря Кио включила свет. Словосочетание “культурный шок” недостаточно полно описы- вает пережитое Сёмой потрясение, он только выдохнул: — Ё-мое, картина Айвазовского “Приплыли” … И на самом деле плыть было дальше уже некуда… Это был какой-то сумасшедший дизайн интерьера в стиле Да- ли-Гауди с элементами Мухиной. Слева от входа стояла тахта с ворохом лоскутных одеял, а противоположном углу — телевизор. Видимо, телик показывал не те передачи, и его в прямом смысле поставили в угол, развернув экраном к стенке. Прямо перед глазами Сёмы висела копия кар- тины Шишкина: “Утро в сосновом бору”. Удар по русской природе был нанесен справа от центра. Стекло, ограничивающее предрас- светный сумрак, было разбито, а один из косолапых был вырван из среды обитания прямо с деревом. Под картиной смело располагался футуристический натюр- морт “гуляем по-русски” — трехлитровая банка с солёными огур- цами, две открытые банки с килькой в томате с небольшим до- бавлением “бычков” от “Беломора”, стоявших прямо как трубы на легендарном “Титанике”. Кирпич черного хлеба был разломан на три части, бублики с маком лежали вповалку, из-под них торчал хвост воблы. Завершала картину “карта вин”— две пустые бутылки “Столичной”, полупустая из-под портвейна“777” и дюжина пивных “Шахтёрских”. Три разнокалиберных стакана не вдохновляли своими мут- ными остатками. Сервант без стёкол, стоявший справа от доктора, был украшен симметрично свисавшими селедочными хвостами. — Ласково просим к нашему шалашу, — радушно пригласила хозяйка. Сёма, предварительно взяв полотенце, висевшее на спинке стула, и очистив себе “жизненное пространство” на столе, поставил на условно-стерильную поверхность свои “кастрюли”. Врач, при-

Неполный анамнез 43 мостившись на колченогом стуле, принялся терпеливо заполнять “сигналку”. — Так… Значит, Коля, фамилия — прочерк, возраст — прочерк, адрес — прочерк, со слов очевидца: рану перевязали чистым плат- ком (“Ага, чистым”,— подумал Семён), и продолжил,— отмена вызо- ва, распишитесь, пожалуйста. — Может, чифирнём? — Нет-нет, спасибо, я, пожалуй, пойду, — начал было отказы- ваться Сёма. И тут одеяльный Везувий пришел в движение. Сначала поя- вилась нечёсаная и косматая голова с помятой как грейпфрут физиономией, на полуприкрытых веках было отчеканено в тату “Не буди!” и “Они спят”. Голова с постепенно открывающимися мут- ными глазами медленно поворачивалась перископом немецкой подводной лодки. Доехав до доктора, “перископ” начал было воз- вращаться на исходную позицию, но неожиданно замер и вернул- ся назад, уставившись на врача. Из глубины капитанской рубки донеслось: — Щегол, а ты чё здесь на хате делаешь? Сёма патетически произнёс: — Перед вами советский врач, и попрошу относиться к нему с уважением. — Чего? Ну, всё, хана тебе, фраер,— и, вздохнув, “перископ” на- чал медленно подыматься. Это было ужасное в своей эстетике и одновременно завораживающее зрелище. “Человек-Третьяковка” мог соперничать по обилию сюжетов с Лувром, Уффици и Прадо, вместе взятыми… Грудь криминального Голиафа чуть пониже ключиц украша- ли две восьмиконечные звезды и надпись: “Держи колеса в ко- лее тягача”. Чуть ниже располагался шестиглавый Собор Василия Блаженного, на фоне которого витязь бился с драконом, под ним два монаха тянули толстые канаты, спускающиеся в пах, между ними располагалась надпись: “Вставай Родимый”. Сокровища паха были скромно прикрыты сползающими трусами модели “пожар в джунглях”. Его бёдра были украшены татуировками с изобра- жением девушек, одна в гусарском кивере и со шпагой, вторая

Александр Борохов 44 в эсэсовской пилотке со “шмайсером”; другие детали экипиров- ки отсутствовали. На коленях были опять присутстствовали синие восьмиконечные звёзды, а на щиколотках разорванные кандалы, на стопах синели какие-то трудночитаемые уголовные афоризмы русского Вийона. Пальцы были щедро унизаны “синими” перстня- ми. На правой кисти располагалась свирепая пиратская физионо- мия с зажатым между зубами ножом, на лезвии которого была на- чертано имя “ИРА”. На левой же был оскаленный череп и надпись “МИР”. На плечах гиганта красовались эполеты… Голиаф был узловат, мосласт и без малого двух метров; явно криминальной биографии… — Щас я тебя грохну, — скучно произнес верзила и зевнул. Бдительная Клава бросилась, причитая по-бабьи, к тюремно- му исполину. — Геночка, ой, что ж это делается? Ты же за прошлое ещё не отсидел… — Убью, — тупо произнес Гена и протянул верхние конечности в сторону горла несчастного эскулапа. В Сёминой голове мысли-мгновенья пронеслись «как пули у виска» куда-то в чёрную пустоту…“А вот и рабочий с молотом. Сей- час прольётся чья-то кровь. Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает… Надо снять халат, заведующая под- станцией говорила, что драться в халате неэтично… Работать толь- ко на короткой дистанции, нырок под правую руку и в ливер, а по- том урокен в висок… Если не успею… считайте меня Гиппократом!” —Все равно убью,—щелкая своими клешнями возле морды-ли- ца врача, монотонно произносил расписной Ромео, в то время как пятипудовая Джульетта повисла на его жилистой шее. — Ба, какие гости в нашей юрте, — вдруг услышал Сёма голос сзади и, обернувшись, посмотрел на говорящего затравленным взглядом. Оказывается, квартира-то была двухкомнатная. Это была дама в самом полном смысле этого слова, её смело можно было назвать либо мечтой Ренуара, либо музой Кустодие- ва… Ей было слегка за пятьдесят, на её правом плече красовалась написанная в столбик печатными буквами татуировка “ЛЕНА”, чуть

Неполный анамнез 45 ниже и горизонтально было написано “САТУРН”. Её глаза свети- лись нечеловеческой добротой. Гена как-то вдруг резко сбавил обороты, и лязганье клещей внезапно остановилось. Цыкнув зубом, Лена пристально посмотрел на Гену и вяло-пре- зрительно произнесла: — Ну, ты, сука лагерная, чё не в тему кипишуешь, закрыл вафле- резку и в шхонку, мухой! — А я чё, а я, мама, ни чё, я – всё! Последняя часть фразы была произнесена Геной уже из-под одеяла, и только горящий от ненависти и унижения Генин глаз бу- равил докторский халат… — Доктор, — по-домашнему обратилась спасительница, — а у меня головка бо-бо… Сёма расправил плечи. — Не вопрос, айн момент, мы всё починим, вот только давле- ние смерим. Вообще-то манжета предназначалась для обычной руки, объ- ём ноги половозрелого слоненка не был предусмотрен стандарта- ми отечественной медтехники. Семён кое-как с помощью бинта “и какой-то матери” закрепил манжету на новой пациентке. Резиновая груша качала воздух без перерыва на обед, но стрелка на манометре была мертва… — Доктор, а вы трубочки соедините… — подсказала бандерша. Однако все равно ничего не было слышно! — А вы слухалку в ухи вденьте… Такого давления не бывает, точнее — бывает за минуту до ин- сульта, а там и до кладбища рукой подать… 280/160. — Вы, наверное, немного выпиваете, — начал деликатную тему Сёма. — Ой, да кто там пьёт, пару стаканов “беленькой” для аппетита… — В праздники… — Если бы я ела только по праздникам, давно бы уже сдохла… — А как насчёт курения? — Да бросаю я; уже всего две пачки “Беломора” в день…

Александр Борохов 46 «Так, попробуем фирменный коктейль: папаверин с дибазо- лом по вене, и в попарик — десяточку магнезии». Уже через двадцать минут давление начало решительно сни- жаться. — Ой, доктор, ну спасибо, пошла-ка я дальше спатеньки… А ты, Клавка, врача хоть чаем угостила… Как только в соседней комнате стихли шаркающие шаги,“Везу- вий” вновь вернулся к жизни. Гена, плотоядно улыбаясь, начал вос- ставать с тахты, довольно приговаривая: “Ну вот и всё!” Сёма решил не ждать продолжения банкета и, захлопнув крышки биксов, рванул к выходу. Перехватив один из биксов под мышку, свободной рукой открыл дверь и выпорхнул из клетки. Не услышав шагов погони, он начал напевать: “Ягода– малина нас к себе манила…” Сумрачный Сергеич бросил окурок “Примы” в окно. — Ну ты и даешь, Семён. Чё такой красный? Чаи, что ль, гонял?.. — Ага, с малиной… — М-м-м, малиновое варенье, это душевно. — У меня на него аллергия... — С каких это пор? Ты ж вчера с Лешкой с двадцать третьей бригады литровую банку умял, которую я от тёщи привез? — С сегодняшнего дня. Ладно, поехали, посмотрим, какие ещё ягодки остались…

Неполный анамнез 47 Вам, телеграмма! — Ничего романтического в нашей профессии нет! Вот такие дела, Витёк! Письма, телеграммы, уведомления, повестки. Бумаж- ный мир радостей, трагедий и страстей, помещающийся в твоей брезентовой сумке. Старый почтальон Степан Михайлович Новиков, аккуратно положил в рот кусочек сахара и прихлебнул чай из блюдечка. — Да ты не стесняйся, Витя! Сейчас чаи погоняем, а потом вме- сте почту разберём. Витя Гончаров пил чай, заваренный на травах «с добавлением краснодарского» и внимал нехитрую житейскую философию Ми- халыча. — Правда бывают всякие интересные истории, — и Степан Ми- хайлович хитро усмехнулся. — Я тут уже почитай почти сорок лет работаю. Это только за последние десять лет, вокруг нашего почтового отделения, це- лый микрорайон вырос. А что ты хочешь, старые дома снесли, а на их месте многоэтажки понастроили. Живут все как в бетонных клетках, друг друга не знают, на улице не здороваются. А раньше бывало… — Вы же обещали интересную историю рассказать, — перебил Витёк и взял кусочек халвы. — Ах, да. Так вот. Жила у нас тут одна семья, все врачи. Ну и старшего сына тоже отправили медицине учиться. А я его с дет- ства знаю. Хороший такой пацаненок, вежливый. Как увидит меня, кричит: «Привет, дядя Стёпа! Давайте я вам помогу письма разне- сти по другим подъездам». Я ему еще со старых конвертов марки приносил, он тогда ходил в кружок филателистов. Короче, уехал он далеко, а телефонная связь с нашим захолу- стьем плохая. Вот он периодически и слал телеграммы родителям. Так вот, получаю как-то раз я от него такую телеграмму: «Куры передохли, высылайте телескоп». Ну, думаю, совсем у парня мозги

Александр Борохов 48 на этой медицине переклинило, но телеграмму-то нести надо. А главное— телеграмма три недели назад, как послана. Чудеса! Ну, пошел я под конец смены, так сказать «налегке» с одной этой телеграммой. Обычно мне за каждую телеграмму давали по пятьдесят копеек или даже рубль. А тогда это большие деньги были… Сложил я телеграмму пополам и решил отдам, и не надо никаких их денег. Тут горе-то какое, сын с ума сошёл… Позвонил в дверь, а мне хозяйка Евгения Марковна сама дверь открыла. — Ой, Степан Михайлович, давненько Вы нас телеграммами не баловали. Да Вы заходите, мы сейчас ужинаем, присоединяйтесь. Я хотел было уйти, да слышу бас Эдуарда Борисовича. — Заходи, заходи, Степан. Я тебе для аппетита коньячку плесну. Евгения Марковна берет у меня сложенную телеграмму, и мы с ней на кухню проходим. Выпили с Эдуардом Борисовичем «для аппетита». Он мне подмигивает и говорит: — Ну почитаем, что там наш Авиценна пишет! Разворачивает телеграмму и его лицо начинает менять цвет, как будто его окунули в ванночку с фотопроявителем. — Эдик, что случилось? — увидев посеревшее лицо мужа вос- кликнула его жена. — Сашка свихнулся, — помертвевшими губами прошептал гла- ва семейства. — Как?! — тихо ойкнула мама будущего светила медицины. — А что по-твоему означает: «Куры передохли, высылайте те- лескоп»?! — Господи, да как же это случилось? — схватилась за голову Евгения Марковна, — Это всё ты, со своими отличными оценками! Ну, чего молчишь?! — набросилась она на мужа. — А я думаю, почему меня в КГБ вызывали? Теперь понятно…— медленно и задумчиво произнёс глава семейства. — При чём здесь КГБ?! — А при том, вызвали и говорят: «Мы Вас Эдуард Борисович не первый год знаем, и партком хорошо о Вас отзывается. Скажите,

Неполный анамнез 49 а давно вы птицеводством интересуетесь?» Никогда не интересо- вался, отвечаю. «А астрономией?» Так это в школе было, столько воды утек- ло… «Эдуард Борисович, а Вы никакую телеграмму не ждёте?» Я говорю, конечно жду, от сына, он сейчас фармакологию сдаёт. «Ну хорошо, говорят, идите». Я потом два дня валокордин пил, как чай сахаром, по две чайных ложечки на стакан. Теперь всё понятно. Ох, доведёт нас Шурик, до секционного стола… — Что ты болтаешь?! — взвилась мама студента. — А то и болтаю, что ещё один инфаркт и Вениамин Сергее- вич, это патологоанатом, мой сокурсник,— разъяснил отец,— будет пить коньячок в одиночестве. Все удрученно замолчали. Паузу прервал звонок. Мать броси- лась к телефону. — Алло, алло?! Межгород, конечно соединяйте! Шурик, сынок, тебя уже выписали? Нет? Так ты ещё в больнице? Как здоров?! А как экзамены? Всё на «отлично»… Телеграмма? Да получили, но только сегодня… Очень понравилась... Тут быстро подошедший Эдуард Борисович вырвал трубку у жены и заорал: — КВНщик хренов! Пошутить решил?! Меня чуть инфаркт не хватил. Хотел порадовать?! Так у тебя это получилось! Я неделю назад с майором КГБ имел беседу по поводу твоей телеграммы! Лучше бы ты стал клоуном, как мечтал в детстве. Несерьёзный ты человек, чтобы хирургом быть, лучше иди в психиатрию, там твои хохмы лучше поймут. После чего он бросил трубку, и вернувшись на кухню, сделал большой глоток прямо из коньячной бутылки. Вот такая история — А что с Шуриком стало? — с набитым ртом произнёс Витька. — С кем? Ах, со студентом… Так он теперь большим человеком стал, заместитель главного врача. — Хирург? — Нет, психиатр. 03.02.18 12.31

Александр Борохов 50 Консультант Иван заглянул в карточку, но разглядел только верхнее слово «professor...» и первую букву фамилии «W». — Очень приятно, — выдавил из себя Берлиоз, глядя, как профессор прячет карточку в карман. — Вы в качестве консультанта вызваны к нам? — Да, консультанта, как же, — подтвердил профессор. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита Это была легендарная личность, овеянная славой вечного сту- дента, через десятилетия обросшая легендами. Что из них правда, а что студенческий фольклор, сейчас уже трудно разделить. Досто- верно лишь одно, я лично знал этого человека-легенду… ******* Больница готовилась к визиту медицинского светила, имя ко- торого держалось в тайне. И только в кулуарах врачи перешепты- вались между собой: « Скоро Сам приедет, он то уж точно наведет порядок. И диагност говорят от Бога, скажет диагноз, как припеча- тает!» Короче говоря, все были взбудоражены… Но больше всех до- ставалось нянечкам и санитаркам. Они беспрерывно что-то терли, выносили, проветривали, меняли и надраивали.