Кровавая икебана

Александр Борохов Александр Борохов Кровавая икебана Иерусалим, 2019г. Издание 2е. 2

УДК 82-3 ББК 84-4 Б-83 Б-83 Борохов А. И. Кровавая икебана – М., 2019. – 307 с. ISBN 978-965-7707-00-5 УДК 82-3 ББК 84-4 ISBN 978-965-7707-00-5 © Борохов А. И.., 2018

Оглавление 8 13 Пролог. Восьмое чудо света 14 Часть I 18 22 Глава 1. Однажды тёплым июньским утром… 27 Глава 2. Повелитель зелёного слона 33 Глава 3. Утро старого раввина 42 Глава 4. Смерть приходит без стука 46 Глава 5. Просто обычное дежурство 49 Глава 6. Ночной диалог без свечей 52 Глава 7. Что делать? А главное, зачем? 57 Глава 8. По-соседски… 62 Глава 9. Не та дверь 67 Глава 10. Отчаянный шаг 74 Глава 11. Пешка на шахматном поле 80 Глава 12. Однажды в Бруклине 87 Глава 13. Вода, гвозди и конец света 91 Глава 14. Однажды в Бруклине — 2 96 Глава 15. Повторный визит 97 Глава 16. Звонок старому другу 104 Часть II 116 Глава 17. Внезапный отпуск 119 Глава 18. Шестнадцать осколков счастья 125 Глава 19. История зелёного карпа 130 Глава 20. Как умирают осенние бабочки 141 Глава 21. И пролился огненный дождь 151 Глава 22. Заклятый друг 155 Глава 23. Две дороги в никуда 162 Глава 24. Как стать якудза? 166 Глава 25. Охота на призрака 170 Глава 26. Бей, барабан, бей! 181 Глава 27. Таинственный дилер Глава 28. Токийский бар «какаду» Глава 29. И вдруг вошёл он… 4

Глава 30. Одноразовый рецепт от сатаны 186 Глава 31. Пассажир 44 194 Глава 32. Кое-что об иредзуми 198 Часть III 206 Глава 33. Меченосец и его меч 207 Глава 34. Трудности перевода 213 Глава 35. Неназначенная встреча 219 Глава 36. Доброе слово о казни 226 Глава 37. Увидеть париж и… не умереть 235 Глава 38. Франция превыше всего 246 Глава 39. Король марселя 255 Глава 40. Рыцари скальпеля 260 Глава 41. Двадцатый округ ада 265 Глава 42. Казнить нельзя помиловать 271 Глава 43. Слово после казни 275 Глава 44. Как легко потерять голову 280 Глава 45. Скотобойня 286 Глава 46. Кровавая икебана 295 Эпилог 300 Послесловие от автора 305 Благодарности 307 5

6

В этой книге всё вымысел, за исключением правды… Автор Кровавая икебана — является первым романом трилогии о двух лос-анджелесских детективах Бенджамине Крамере и Мацухиро Китано, знакомым читателю по второй части, рома- ну «Охота на фазана». Действие романа разворачивается на протяжении почти ста лет в США, дореволюционной России, Японии, Израиле и Франции. Самым непостижимым, трагическим, а порой и загадочным образом, переплетаются судьбы всех героев книги, особенно трех центральных героев: иерусалимского раввина, неулови- мого арабского террориста, гражданина Франции и жестокого главы клана якудза. У читателя, медленно пьющего этот острый коктейль психологического триллера из горькой правды и ав- торского вымысла, вновь и вновь возникает масса вопросов… Случайна ли случайность? Убить убийцу — это убийство? Месть и возмездие — в чём разница? Какова цена? Автор, практикующий врач-психиатр, попытался ответить на эти вопросы… Роман и собственно его идея являются интеллектуальной собственностью автора. Никакая часть настоящего издания ни в каких целях не мо- жет быть воспроизведена в какой-либо форме и какими-бы то ни было средствами, будь то электронные или механические, включая фотокопирование и запись на магнитный носитель. Запрещено дополнительное тиражирование, переиздание, перевод на другие языки и размещение текстового материала книги на электронных ресурсах Интернета без письменного разрешения правообладателя ([email protected]) 7

Издание автора Ничего нельзя придумать. Всё, что ты придумываешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле. Аркадий и Борис Стругацкие. Хромая судьба В перевёрнутом мире, где в реки впадают моря, В перевёрнутом мире, где кручи низки и покаты, В перевёрнутом мире заходит и гаснет заря, В перевёрнутом мире восходят над миром закаты. В перевёрнутом мире на землю не падает лист, И туман не встаёт, и дорожная пыль не клубится. В перевёрнутом мире вершины вздымаются вниз, К ним подняться нельзя, можно только скатиться. Феликс Кривин 8

Пролог. Восьмое чудо света 9 Пролог. Восьмое чудо света Об искусстве икебана обычно думают, как о копировании естественных форм растений, как они растут в полях и горах. Однако икебана не является ни копией, ни миниатюрой. В икебане мы аранжируем одну маленькую ветку или один цветок в безграничном космическом пространстве и в бесконечном времени. И эта работа вмещает всю душу человека. В этот момент единственный цветок в нашем сознании символизирует вечную жизнь. Икэнобо Сэнкэй. Истинная утонченность История сохранила для своих потомков семь чудес света: пирамиды в Гизе, вавилонские висячие сады царицы Семи- рамиды, храм Артемиды в Эфесе, статую громовержца Зев- са, изваянную великим Фидием, прообраз всех мавзолеев — гробницу царя Мавзола в Галикарнасе, Колосса Родосского и Александрийский маяк. Точнее сказать, история пыталась со- хранить, потому что кроме египетских пирамид, все остальные чудеса были занесены песками времени. И всё-таки, чудес было ВОСЕМЬ! И это волшебство мы можем наблюдать почти каждый день. Это… цветы. Хрупкие и нежные, всей гаммы цветовых оттенков, которые дарит нам природа. Они, большие и малые, изменяют своим появлением наше настроение. Одни напол- няют нашу душу радостью и покоем, с помощью других, мы выражаем свою скорбь. В далекой Южной Америке растёт цветок «Psychotria Elata», похожий на случайно обронённую улыбку томной кра-

Александр Борохов 10 савицы, — он напоминает пухлые женские губки, вытянувши- еся в воздушном поцелуе, привлекая своим ярко-красным цветом любопытных бабочек и миниатюрных колибри. Сразу после опыления из «раскрывшихся губок» появляются дыха- нием любви и новой жизни нежные белые цветки. А теперь разрешите вам представить другой цветок с длинным назва- нием «Орхидея-пчела, смеющаяся до икоты», — его яркая и пестрая окраска действительно напоминает мордочку весёлой трудолюбивой пчелы Майи. Орхидея-мотылёк необычна ещё и тем, что сам цветок, подобен сидящей птице с поднятыми вверх крыльями, наблюдающей за рождением оранжевого мотылька. Если мы подкрадемся тихо-тихо, то увидим целый «птичий двор», спрятавшийся в изумрудной листве… «Цветок-попугай» напоминает своими формами миниатюр- ных птичек, застывших в воздухе во время полёта и пригла- шающих порезвиться вместе своих живых собратьев-колибри. Орхидея «Летящая утка» невероятно похожа на сизокрылого селезня, взлетевшего с глади озера. «Орхидея-голубь» — на мирно сидящую голубку. «Орхидея-цапля» своим величием больше сродни не цапле, а возрождённой Птице Феникс. Белоснежные и хрупкие цветы «Орхидеи-ангел» больше похожи на маленьких сказочных эльфов, чем на птиц, но от этого не становятся менее прекрасными. А кто же накормит наших замечательных птиц? Конечно же, целая «цветочная семья» орхидей, так напоминающая че- ловеческую… Глава семьи — итальянская орхидея с шаловливым названи- ем «Голый мужчина» — она действительно похожа на мужчину в костюме Адама, у которого из всей одежды — только «шляпа с плюмажем». Рядом с этими «странными мачо» скромно рас- положились белые орхидеи «Танцующие девочки» или «Недо- троги». И словно итог этой пылкой любви, — орхидеи «Запе-

Пролог. Восьмое чудо света 11 лёнатые младенцы», которые всем своим видом напоминают пухленьких малышей, заботливо укутанных мамашами. Замерла на зелёной сцене природы в вечном фуэте — «Орхидея-балерина». Природа создала и своего Дарта Вейдера — задолго до знаменитых «Звёздных войн» Джорджа Лукаса. Достаточно один раз взглянуть на этот цветок с труднопроизносимым ла- тинским именем «Aristolochia Salvadorensis», и вы заметите в конфигурации его лепестков «шлем космического злодея». Другое название этого растения «Скорлупа Дракона» — это необычная разновидность цветков львиного зева, по своей форме похожих на человеческие черепа в миниатюре. Их зло- вещие гроздья напоминают картину Верещагина «Апофеоз войны». Хотя, скорее, эти цветки похожи на материал, из кото- рого построен храм в Чехии, пожалуй, са- мый неожиданный в своем роде. На внутреннее убранство и декор которого пошло сорок тысяч человеческих скелетов, большую часть которых пожертвовала Чума… А может существует самый прекрасный цветок? Есть старинная легенда о том, как однажды китай- ский император посетил одну из провинций, там он залюбовался цветками невзрачной повилики. Повелитель Поднебесной им- перии милостиво сошёл с носилок и выразил своё восхище- ние хозяину поля. На обратном пути всемогущий правитель с удивлением увидел, что всё поле выкошено и на нём сирот- ливо остался лишь один куст. — Почему Вы это сделали? — гневно спросил импера- тор у помещика. — О, великий император! Я не осмелился бы на этот по- ступок. Но красота не может существовать одинаково во всём, поэтому я и выбрал самый красивый куст — остальные про- сто не нужны! *****

Александр Борохов 12 Есть на земле место, где цветам воздают почести не мень- ше, чем богам. И это место называется Япония.Бог создал Че- ловека, а Человек решил превзойти Бога и создал Икебану. Что же на самом деле скрыто в этом слове, отражающем сам дух страны Восходящего Солнца? Ике — жизнь, бана — цветы. «Живые цветы» — неужели всё так просто?! Но какие же они живые, если их срезали, и они потеряли свою связь с землёй? Так много вопросов и так мало ответов… Икэнобо — буддийский монах из Киото, долго размышлял о смысле жизни. Почему мы обожествляем жизнь? Почему мы боимся смер- ти? Что находится за тем порогом, переступив который никто не возвращается назад? Почему обычно считают, что живое более красиво, чем неживое? Вот, например, вчера он, спускаясь к ручью, нашёл разби- тый кувшин, на боку которого была большая дырка, да ещё и ручка сломана. Сосуд был старый, прослуживший своим хо- зяевам не один десяток лет, и вот теперь он стал никому не нужен и за ненадобностью выброшен на обочину жизни. Как это всё по-человечески прагматично… Так же, как и само понятие «прежняя красота» напоминает треснувшую вазу, ей по привычке ещё восхищаются, но никто не наполняет её водой, чтобы поставить цветы. Монах притащил кувшин в храм и поставил его рядом с другими сосудами. Он долго на него смотрел, потом неожи- данно встал и вышел. Вернувшись, Икэнобо поместил в него несколько сухих ветвей, — ведь им совсем не нужна вода. Солнце и ветер их иссушили и сделали твёрдыми, как камень. Когда-то эти ветви были молоды и шелестели листьями, а вот прошли годы, и они стали узловатыми палками, на которые никто не обращает внимания. Значит ли это, что старые сучья уродливее молодых побегов? Нет, и ещё раз нет! Надо увидеть в капле воды — море, в сломанной веточке — могучую сосну, а в обломке камня — неприступную скалу. Надо увидеть большое в малом, а в смерти — вечность!

Пролог. Восьмое чудо света 13 А что, если соединить живое и неживое? Жизнь и смерть? Монах выбежал из зала и вернулся с несколькими полевы- ми цветами. И тоже поставил их среди сучьев, покрытых мхом. Один из цветков сломался. Икэнобо хотел было его выбросить, но потом оставил. Сломанный цветок — это цветущая челове- ческая жизнь, внезапно сломленная болезнью или несчастьем. Вот так они и стояли: молодые прекрасные цветы, сломан- ный увядающий цветок и замшелые сучья. Молодость, разоча- рование и вечность… Наверное, это и есть та Истина, которую открыла простому монаху Икэнобо Вселенная!

Александр Борохов 14 Часть I

Глава 1. Однажды тёплым июньским утром… 15 Глава 1. Однажды тёплым июньским утром… Плохие новости никогда не бывают ложными Испанское изречение 10:18 утра, 23 июня 2006 года Радиостанция «Решет Бэт», Израиль — Мы прерываем трансляцию концерта Авива Гефе- на из Тель-Авива. Передаём экстренное сообщение! Меньше чет верти часа назад произошёл сильный взрыв на улице Яффо в Иерусалиме. Наш корреспондент Шломо Грановский был в Биньян Кляль11 и оказался на месте трагедии одним из первых. Слушаем Вас, Шломо. — Здравствуйте, Дрор. Здравствуйте, уважаемые радио- слушатели. Взрыв произошел в автобусе, следующем по марш- руту номер 25, из района Неве Яаков к центральной автостан- ции города. Это случилось недалеко от известной площади Давидки при подъезде автобуса к остановке. Вы слышите звуки полицейских сирен, плач и крики. В этот час в автобусе ехало несколько десятков пассажиров. Пока ещё не ясно, что привело к взрыву: техническая неполадка в автобусе или всё-таки теракт. Вероятней всего — последнее, но пока ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность. На место прибыла специальная бригада сапёров вместе с роботом-миноискателем. Полицейские спешно перекры- вают движение и просят граждан, не нуждающихся в медицинской 1 Биньян Кляль (иврит) — иерусалимский центральный многоэтажный торгово-офи- сный комплекс, расположенный напротив площади Давидки.

Александр Борохов 16 помощи, покинуть площадь, так как не исключена опасность повторного взрыва — от другого скрытого взрывного устрой- ства. Для всех нас хефец хашуд1 — не пустые слова! Я попробую поговорить с очевидцами. — Простите, как Вас зовут? — Ривка. Я тут была в парикмахерской, когда раздался взрыв. Моё кресло опрокинулось, и я упала. Когда я выбе- жала на улицу, горел автобус, все кричали и плакали. — А что кричали? — Пигуа!2 Мехабель!3 — Сейчас к месту взрыва, прибыло не меньше десятка ам- булансов скорой помощи «МАДА»4 и столько же моторолле- ров с добровольцами из службы «ЗАКА».5 Я вижу, как сюда бегут люди в белых халатах, это сотрудни- ки больницы «Бикур Холим», расположенной в пяти минутах ходьбы от места трагедии. Уже обнаружено не менее десятка тел погибших, среди них есть и дети. Извините, полицейские просят меня тоже покинуть место взрыва. — Как сообщил нам один из высокопоставленных чинов полиции, сегодня утром в Иерусалиме произошёл взрыв, при- знанный терактом и унёсший шестнадцать человеческих жиз- ней. Трагедия произошла в автобусе, следующем по маршруту номер 25. Во время взрыва сильно пострадала передняя часть автобуса, в котором ехало несколько десятков людей. Постра- давшие, — а их около пятидесяти человек, — получившие ра- нения разной степени тяжести, были доставлены в приёмные покои больниц: «Бикур Холим», «Шаарей Цедек» и «Адасса 1 Хефец хашуд (иврит) — подозрительный предмет. 2 Пигуа (иврит) — теракт. 3 Мехабель (иврит) — террорист. 4 «МАДА» (иврит) — сокращение от слов «Маген Давид Адом» — «красный щит Да- вида», аналог выездной бригады российской «скорой помощи». 5 «ЗАКА» (иврит) — от слов «поиск, спасение и опознание. — истинное бескоры- стие». Добровольная, неправительственная, еврейская религиозная организация. Занимается помощью раненным, а также опознанием жертв терактов, ДТП и не- счастных случаев. В их обязанности входит сбор частей тел погибших и их крови, для погребения, согласно религиозным традициям иудаизма.

Глава 1. Однажды тёплым июньским утром… 17 Эйн Карем». До сих пор ни одна террористическая органи- зация не взяла на себя ответственность за это чудовищное преступление. Пока не известно, как отреагирует Кнессет на это кровавое злодеяние. Первый канал российского телевидения — Сегодня борцы за освобождение Палестины совершили очередную акцию возмездия против израильских оккупантов. Известно, что в автобусе кроме гражданских лиц ехало ещё и несколько солдат. Конечно, пострадали и мирные жители. Но мы в праве за- дать вопрос: «А где были эти мирные жители, когда израиль- ские самолеты бомбили мирные дома в Газе?» Они молчали! Значит они стали соучастниками преступлений правитель- ства Израиля. Следовательно, невиновных в этом автобусе не было!!! Некоторые средства массовой информации на Западе по- стоянно показывают оторванную детскую кисть с какой-то игрушкой. Но они забывают показывать молодых палестин- ских женщин погибших из-за бомбежек, которым так и не уда- лось стать матерями. Катар, телеканал «Аль Джазира», на арабском языке: — Братья, сегодня ещё один радостный день! В нашей сто- лице Эль-Кудс произошёл акт возмездия оккупационному режиму Израиля. Хвала Аллаху, но никто из правоверных не пострадал. Велик и милостив Аллах к своим детям, он хранит их от бед. И пусть неверные знают, что не будет им покоя на оккупированной палестинской земле. «Си-Эн-Эн» — На этих кадрах запечатлены последствия теракта, про- изошедшего несколько часов назад в Иерусалиме. В нашу

Александр Борохов 18 редакцию анонимно поступила фотография, и наши экспер- ты подтвердили её подлинность. Внизу, время и дата: 10:22, 23.06.06. Да, вы действительно видите детскую оторванную кисть, сжимающую маленькую зелёную рыбку. Похоже, мы так и не узнаем имени ребёнка, которому она принадлежала. Сегодня правительство Соединенных Штатов Америки во главе с президентом Бушем выразило свои соболезнова- ния израильскому народу в связи с произошедшей кровавой трагедией. Вместе с тем, президент Буш подчеркнул, что все проблемы должны решаться только за столом переговоров, а не с применением силы. Особенно, если жертвами проти- воборствующих сторон становятся дети. Президент вспомнил старинную американскую поговорку: «Чтобы построить сарай, нужны хотя бы два плотника, чтобы его разрушить, достаточ- но и одного осла». Израильтянам и палестинцам необходи- мо отложить в сторону свои амбиции и возобновить мирный процесс.

Глава 2. Повелитель зелёного слона 19 Глава 2. Повелитель зелёного слона Осторожно, двери закрываются, Следующая станция — Ничто… Владимир Асмолов. Палач без фамилии 5:30 утра, 23 июня 2006 года Что Вы знаете об израильском Эгеде? Ровным счётом НИ- ЧЕ-ГО! А что о нём вообще нужно знать?! Хотя бы то, что почти три тысячи автобусов везут вас по более, чем тысяче маршрутов, пересекающим маленький Из- раиль вдоль и поперёк. А зачем, собственно, местным жителям и туристам знать что- то о зелёном автобусе фирмы «MAN»? Заплатили за билет, и он везёт себе и везёт пассажиров к месту их назначения… Главное, как в рекламе: «Чтобы руль был в надёжных ру- ках». Потому что лицо автобусной компании — это спокойные и уверенные руки водителя. А водителем, настоящим водите- лем, надо родиться. ***** Когда Моше был маленьким, его любимыми игрушками были машинки. Подумаешь, — скажете вы, — эка невидаль, да каждый нормальный мальчишка играет в машинки. Так, да не так. Никакие пистолеты, конструкторы и велосипеды его аб- солютно не интересовали. А вот машины… У него был целый автопарк. В шесть лет Моше знал досконально все марки ма- шин своего игрушечного хозяйства. В семь лет дядя из Лондо- на привёз ему настоящее чудо — миниатюрную модель лон- донского двухэтажного автобуса. Эта была любовь с первого взгляда. Автобус стал любимой игрушкой маленького повели- теля машин.

Александр Борохов 20 И хотя почти каждый день была школа со скучной матема- тикой и древней историей, где совсем не было автобусов, но зато вечером можно было отпроситься у родителей погулять и бегом бежать к гаражам, где ремонтировали машины. Как же это было чудесно вдыхать ароматные пары бензина, мазута и масел, главное — ви- деть, как «раненые» в авариях, эти металлические звери ожи- вали, грозно и утробно урча моторами. В семнадцать лет он уже мог ездить на всём, что движется, а то, что не двигалось, могло быть приведено им в движение, — главное, чтобы был мотор! После школы Моше, как и все, пошёл служить в армию, но в начале попал в какую-то хозяйственную роту, далекую от техники, как подводная лодка от пустыни Сахара. Сколько же ему пришлось писать прошений, пока он добился, чтобы его перевели на военную автобазу в «Бейт Набала», где эмблемой тяжёлых грузовиков был слон, гордо красовавшийся на шев- роне армейской формы. После окончания службы он не поехал отдыхать, путеше- ствуя по миру, как это сделали многие его сослуживцы, а по- ступил на курсы водителей в компанию «Эгед». И этот автоко- оператив стал его семьёй и жизнью. Сам Моше Леви считал свой автобус живым существом, он даже никогда не произносил слово «автобус», — он гордо на- зывал его «мой зелёный слон», а себя именовал не иначе, как «повелителем зелёного слона». Если барахлил двигатель, то он озабоченно говорил: «Что-то в брюхе у слона бурчит», — и никогда: «Надо про- верить двигатель». Если автобус ломался, он ходил мрачнее тучи и на расспросы домашних скупо отвечал: «Слон заболел, и ему нужен хороший доктор». У Моше был набор фланелевых тряпок для фар и специальный спрей для того, чтобы винил в салоне водителя блестел, как новенький.

Глава 2. Повелитель зелёного слона 21 Если бы Моше был правоверным индусом, то можно было считать, что душа белого слона, а то и сам бог Ганеша1 все- лились в это механическое тело. Каждого входящего шофер принимал величественно, как магараджа, отвечая на привет- ствия пассажиров слегка склонив голову: «Бокер тов» или «Эрев тов»2 — в зависимости от време- ни суток. «Повелитель зелёного слона» не получал плату за проезд, а взымал налог за пребывание в своём передвижном дворце, сверкающем чистотой и благоухающем дезодоран- том, выдавая знаки своего внимания в виде билетов. В конце работы он придирчиво обходил салон и собирал обрывки бумаги, конфетные обёртки и выброшенные билеты. Автобус служил ему верой и правдой. Человек и огромная послушная машина — они гордились друг другом. Сегодня тоже был самый обычный день, не лучше и не хуже остальных. Утренняя смена. Чтобы прибыть вовремя, надо было встать к пяти утра. Сначала тщательное бритьё бритвой «Жиллет», а потом немного одеколона «Ягуар», и непременно, гель для волос — тогда волосы целый день лежат так ровно, словно он полчаса назад сделал модельную стрижку. Завтрак был самый обыкновенный. В это время на его сто- ле постоянно играет «квартет здоровья»: небольшая булочка с отрубями из серой муки, по половинке огурца и красного перца гамба и, конечно же, баночка девятипроцентного зер- нистого творога фирмы «Тнува». Завершала скромную трапезу традиционная большая кружка чёрного кофе. Моше надел тёмные брюки и синюю рубашку, повязал фор- менный «эгедовский» галстук — синий, в крупную жёлтую по- лос ку. Всё, теперь он готов и сядет в свою надраенную до бле- 1 Ганеша (санскрит) — Бог мудрости и благополучия в индуизме. Обычно изобра- жается в виде полного человека с головой слона и одним бивнем. Встречаются и изображения Ганеши, восседающего верхом на крысе или на собаке.. 2 Бокер тов, Эрев тов (иврит) — доброе утро и добрый вечер.

Александр Борохов 22 ска «Судзуки Болено», а когда он доедет из иерусалимского района Гило до центральной автобусной станции, то поставит свою «малышку» на стоянку. И в путь. Восемнадцать остановок в одну сторону и восемнадцать в другую. Небольшой перерыв минут на пятнадцать — и сно- ва в дорогу. Асфальт, светофоры, разные лица пассажиров — приветливые и не очень, — вечные пробки… Всё это и было его настоящей жизнью. Это была именно та жизнь, которую он бы не променял ни на какую другую. Вот какие люди работа- ют в компании «Эгед»! Но это только одна сторона медали, а есть ещё и вторая. Хотя про медаль здесь говорить не совсем уместно, это все-таки автодорожный кооператив и здесь нет места подвигу. Так вот, есть и другая сторона дороги, в обратном направ- лении… Ещё «эгед» переводится с древнееврейского, как бинт. И пусть трассы Эгеда перебинтовывают всю страну, однако нель- зя забывать, что где бинт, там всегда есть страдание, слёзы и кровь. Увы, этот день не стал исключением. Зелёная громада автобуса номер 25 грациозно, как лай- нер, выплыла со стоянки и двинулась в путь. В свой последний путь.

Глава 3. Утро старого раввина 23 Глава 3. Утро старого раввина Вчера вечером он думал, что всё-таки шанс у него есть. Вчера вечером было возможно всё. Беда «вчерашнего вечера» состоит в том, что за ним всегда следует «сегодняшнее утро». Терри Пратчетт. Мелкие Боги 05:13–9:36 утра, 23 июня 2006 года Ночь похожа на стакан чёрного кофе с крупинками сахара в виде звёзд, которые так и не растворились в бездонной чер- ноте из-за своего изобилия. Но потом, потом всё меняется… Появляется свет, в котором медленно тает кофейная гуща ночи. За ним следует лёгкий ветерок, наполненный свежестью и пением птиц. Вот тот кок- тейль, приготовленный заботливой матерью-природой, и его любят пить все без исключения люди, а называется он «УТРО». Особенно этот бодрящий напиток любят старики, они сма- куют каждый глоток-мгновенье, они опьянены самой жизнью… Наступает новый день, а значит, приходят новые надежды, и есть шанс, что часть из них исполнится. В эти ранние часы, когда солнечные зайчики играют на по- толке в догонялки, к старикам спускаются с небес смутные об- разы. Более молодые люди дали им прозаическое название: «воспоминания». Образы кружились над изголовьем кровати, и Соломон Гольдберг пытался рассмотреть в нечётких очертаниях, похо- жих на предрассветный молочный туман, лица людей и со- бытия, из которых, как из бусинок, складывалось его ожерелье под названием «жизнь».

Александр Борохов 24 Одни бусины были крупными, но мутноватыми, другие же напротив прозрачными… ***** Раввин Гольдберг приоткрыл глаза и медленно сев на кро- вати, вновь смежил веки. Конечно, надо вставать, но сначала тфила «Модэ ани». Он не торопясь произнёс нараспев двенад- цать слов: — Модэ ани лефанэха мэлех хай ве каям ше hехезарта би нишмати бехемла раба эмунатеха1. Для него, как для многих верующих евреев, сон был про- явлением временной смерти, а ещё, согласно Талмуду — и ше- стидесятой частью пророчества. Эти двенадцать слов, как двенадцать ступеней, вели его из царства снов в утреннее царство жизни. Есть такое место на Земле, которое ближе всего к Богу. И это не какая-нибудь горная вершина… Это имя известно всему миру. Иерусалим… Больше полувека Соломон живёт в этом городе. Самом величественном и вечном, гораздо более вечном, чем Рим. Хотя тут и нет прекрасных старинных замков, величествен- ных соборов, помпезных дворцов, но зато в нём есть особый дух Веры. Поэтому верующие со всех концов света стремятся сюда, чтобы припасть к святыням. Этот город стал колыбелью трёх великих религий, трёх се- стёр, вечно спорящих, кто наиболее прекрасней и кого из них больше любит Небесный Отец. 1 Модэ ани лефанэха мэлех хай ве каям ше hехезарта би нишмати бехемла раба эмунатеха (иврит) — Возношу благодарности перед Ликом Твоим, Властелин, над которым не властно время, за то, что милостиво возвратил Ты мне душу мою. Велико доверие Твоё.

Глава 3. Утро старого раввина 25 ***** Сначала, когда ты молод, годы для тебя состоят из песчи- нок, а когда размениваешь девятый десяток, то уже горсть обычного песка у тебя на дороге может превратиться в не- приступный холм. Есть банальная истина. Все люди болеют, а старые люди, болеют чаще других. Ребе Шломо Гольдберг не был исключением, подтверждая своей жизнью это утверждение. Во-первых, он был стар, и с каждым годом количество бо- лячек, которые к нему цеплялись, становилось всё больше и больше. Это напоминало ему, как однажды в детстве он пе- ресекал заросший репьём пустырь, после чего его штаны по- крылись маленькими колючими шариками. Хотя колючки и не были опасными для жизни, но неприятно кололи ноги, вынуж- дая его замедлять шаг. Последнее время изношенное сердечко, больше похожее на сдувшийся красный воздушный шарик, пошаливало, да и давление прыгало вверх-вниз, как на батуте. Один раз соседи даже вызвали «Маген Давид Адом», когда Гольдберг не смог подняться по лестнице и схватившись рукой за левую часть груди, повалился на ступеньки. Хотя проба на инфаркт оказа- лась отрицательной, кардиолог в приёмном покое больницы «Бикур Холим» взял с Соломона обещание в ближайший месяц пройти все обследования — от обычных анализов крови до эхокардиографии. ***** Сегодня была пятница, и надо ещё многое успеть до насту- пления шабата. Надо обязательно купить вино «Кинг Давид» для себя, свежие халы1 для всех и виноградный сок для Бару- ха, своего единственного и обожаемого внука. 1 Хала (ы) (иврит) — традиционный еврейский праздничный хлеб, типа плетенной белой булки, для празднования наступления Субботы (Шабата).

Александр Борохов 26 Гольдберг улыбнулся, вспомнив, какие забавные рожицы корчил ему внук за столом. И ещё… Сегодня он расскажет Ба- руху таинственную историю нэцкэ — зелёного нефритового карпа, который раньше стоял у него в застеклённом шкафу, а теперь подарен единственному внуку. Чтобы успеть сделать всё задуманное, надо было встать пораньше и пойти на шахарит1 в синагогу. Потом, пока не жар- ко, пешком пройтись до здания своей больничной кассы «Кла- лит» и сдать все необходимые анализы. Две тысячи одиннадцать шагов. Его старческих шагов. Не молодых и упругих, по семьдесят сантиметров каждый, а мел- ких старческих — сантиметров по сорок пять. Шломо Гольдберг сам себе напоминал старый разбитый паровозик на Кони-Айленд. Он пыхтел и тянул за собой ваго- ны, только вместо вагонов была длинная череда лет. Конечно, вышел-то он рано, а вот пришёл почти послед- ним. Теперь он сидел на стуле с перетянутой жгутом правой рукой, положенной на специальную железную «ногу» с по- душечкой, перед симпатичной худенькой медсестрой. Вены у него были узловатые и тёмно-синие, они напоминали голые ветки зимнего дерева. И хотя они были хорошо видны, одна- ко были ломкими. После трёх неудачных попыток взять кровь обычной иглой, медсестра достала малюсенькую иголочку с синими крылышками, похожую на голубого мотылька. И это ей наконец удалось, она наполнила кровью старого Гольдберга большой шприц и потом аккуратно разлила его содержимое по пробиркам с цветными пробками. — Через день-два всё будет готово, и Вы сможете пойти к семейному врачу и узнать результаты. Вот здесь прижмите ватку, минут через пять сможете её выкинуть. Да, и выпейте стакан чая с сахаром, чтобы голова не кружилась. - Спасибо, милая,— растроганный заботой, произнёс старик. 1 Шахарит (иврит) — утренняя еврейская молитва, от слова «шахар» — заря.

Глава 3. Утро старого раввина 27 Он вышел из процедурной и положив чайный пакетик в бумажный стаканчик наполнил его кипятком из серебристого блестящего гигантского цилиндра. Старый раввин прошёл по коридору со стаканом чая и вы- шел на улицу.

Александр Борохов 28 Глава 4. Смерть приходит без стука На солнце и на смерть нельзя смотреть в упор Франсуа де Ларошфуко Смерть одного человека — это смерть; смерть двух миллионов — только статистика. Эрих Мария Ремарк 9:36–10:12 утра, 23 июня 2006 года Что такое восточный базар? Настоящий восточный базар?! Это пиршество ароматов и звуков. А какие здесь краски! Пирамиды солнечнобоких апельсинов, чёрно-зелёные холмы винограда, рубиново-красные, треснувшие от соб- ственной спелости, гранаты, бархатистые шары персиков, ги- гантские жёлтые запятые бананов и маленькие красные точки миниатюрных помидорчиков — шерри, зелёные маслины, ма- ринованные жгучие перцы, сорок видов халвы, копчёная ин- дюшатина и свежая рыба… И много, много всего, от чего слюна собирается во рту и не даёт произнести вслух названия всех вкусностей, щедро выставленных на прилавках и витринах шука Маханей Йухуда1. Двигаться в базарной толпе с бумаж- ным стаканчиком, наполненным горячим чаем или кофе, мож- но только будучи молодым и уверенным в себе, в основном тем людям, которые родились свободными в свободном Из- раиле. Гольдберг себя не относил ни к первым, ни ко вторым. 1 Шук Маханей Йухуда (иврит) — центральный продуктовый рынок Иерусалима переводится «Лагерь колена Йухуда».

Глава 4. Смерть приходит без стука 29 Как когда-то говаривал его отец: «Уже некуда торопиться, ког- да твоя телега возвращается с ярмарки.» А полупустая телега судьбы Соломона Гольдберга уже прошла больше половины своего пути в обратную сторону… Тут бы не упасть в базарной толчее, какой уж там чай! Ста- рик сделал ещё пару глотков и бросил бумажный стаканчик с остатками чая в урну. Раввин Шломо Гольдберг пробирался мимо спешащих с набитыми сумками домохозяек, мимо радостно орущих про- давцов: «Бала байт иштагеа, хаколь бэ золь, хаколь бэ ше- кель!»1, «Аватиях дваш, аватиях дваш»2, «Дувдэван ми Цафон, штэй кило бэ шлошим шекель, ахи золь бэ шук»3, мимо тихой стайки из пятнадцати восторженно- молчащих японцев, не- прерывно фотографирующих пёстрый Восток, мимо уличных музыкантов, играющих на банджо, гитарах и дарбуках4. Шумно, жарковато и празднично — и так каждый день! Наконец-то и долгожданная цель: пекарня Эзры Ковальского. Самая лучшая пекарня на рынке! Какие здесь булочки, какие халы… А пирожные! Уже двадцать лет старик Гольдберг поку- пал всю выпечку только здесь. Он ещё застал Станислава Ко- вальского, старого потомственного пекаря из Варши5, одного из немногих выживших в пламени Варшавского гетто… Когда Гольдберг искренне хвалил выпечку старого пекаря, Станислав говорил: «Вы просто не пробовали пирожных моего отца Якова, а уж про деда Менделя я и не говорю!» Теперь уже лет пять как нет старого пекаря, и за прилавком стоит его сын Эзра, который улыбается ему каждой своей веснушкой. 1 Бала байт иштагеа, хаколь бэ золь, хаколь бэ шекель (иврит) — Хозяин сошел с ума, Всё дёшево. Всё распродает по шекелю. 2 Аватиях дваш (иврит) — Арбуз, как мёд. 3 Дувдэван ми Цафон, штэй кило бэ шлошим шекель, ахи золь бэ шук (иврит) — Вишня с Севера страны, тридцать шекелей за два килограмма, самая дешевая цена на базаре. 4 Дарбука — национальный восточный музыкальный инструмент, типа легкого пе- реносного барабана. Распространён на Ближнем Востоке и Закавказье. 5 Варша (иврит) — Варшава.

Александр Борохов 30 — Как обычно, ребе Шломо, две халы? — Сегодня необычный шабат, сегодня у меня двойной праздник! Ко мне приезжает мой внук Барух с моей невест- кой! Я приготовил фаршированную рыбу и запёк картошку с чесноком в тануре1. Гольдберг улыбнулся продавцу. — Вау! Барух хашем, мазал тов2! Давайте я сам выберу для них угощение! Так, для Вашей невестки — кусочек штру- деля с яблоками и корицей… Для Вас — пирог с начинкой из творога с изюмом, а для внука… Для внука — вот эти пирож- ные со сливочным кремом по-нашему старинному семейному рецепту. Нет, нет, никаких денег я не возьму! Это в подарок от нашей семьи. Ведь папа Вас так и называл: «Мой любимый покупатель». — Тода, тода раба! Шэ элохим эшмор лэха, вэ гам мешпа- ха шэлха. Парнаса това3, — растроганно произнёс ребе и взял выпечку. Он не торопясь двинулся с базара на улицу Яффо. Сейчас он выплывет из этого шумного людского моря и, повернув на- право, двинется к площади Давидка. Старик прошёл мимо большого магазина с пряностями и специями, потом миновал булочную и вышел через боковой вход рынка на улицу Яффо. Он шёл медленно, мешала отдышка. Минут через десять Соломон остановился напротив двухэтажного старинного зда- ния с вывеской «Мисрад Бриют» и, покачав головой, усмех- нулся. Ну надо же, такое придумать, чтобы Министерство здраво- охранения расположило один из своих офисов в Доме Мёрт- вого Жениха! Мало кто из коренных иерусалимцев знал эту 1 Танур (иврит) —обычная печь или печка-духовка. 2 Барух хашем, мазал тов! (иврит) — Хвала Всевышнему, поздравляю! 3 Тода, тода раба! Шэ Элохим эшмор лэха, вэ гам мешпаха шэлха. Парнаса това. (иврит) — Спасибо, большое спасибо. Чтобы Господь хранил тебя и твою семью. Хорошей прибыли.

Глава 4. Смерть приходит без стука 31 страшную легенду о том, что произошло на самом деле в нача- ле двадцатого века в доме богатого араба-христианина. У отца был сын. Старик, как и все отцы, очень хотел его же- нить. И эта мечта почти сбылась… Но буквально накануне тор- жества жених внезапно умер, а отец категорически отказался сообщить об этом гостям и решил всё равно провести свадь- бу. Пригласили какого-то бальзамировщика, который при по- мощи грима и всяких своих штучек сумел придать мёртвому жениху «почти живой» вид. Затем мёртвого жениха усадили рядом с живой невестой. Гостям наврали, что жених не очень хорошо себя чувствует и не может отвечать на поздравления гостей. Ну гости и продолжали веселиться… Наутро эта полу-невеста, полу-вдова сошла с ума. Вот такая страшная легенда. Ещё меньше людей знали, что это НЕ легенда, а правда! Старый Гольдберг вновь покачал головой и двинулся даль- ше. На перекрёстке перешёл на противоположную сторону улицы, где на углу стояла парикмахерская «Артур» с молодым и энергичным хозяином, у которого Соломон любил стричься. Потом ещё один пешеходный переход и через десяток ша- гов, по левую руку — памятник невзрачному миномётику «Да- видка». Именно с верой в Творца и таким смешным оружием евреи сумели отстоять своё право быть свободными на своей земле. Вокруг кипел людской водоворот с радужными брызгами; то тут, то там вспыхивали громкие восклицания и смех. Матери неспешно катили коляски, в которых сидели или лежали их драгоценные чада, требующие либо бутылку с соской, либо мороженое. Несколько пожилых женщин стояли возле витри- ны с шикарными платьями и обсуждали: действительно ли это скидка пятьдесят процентов, или же только рекламный трюк. Ух, вот, наконец-то, и остановка маршрута номер двадцать пять. Старик-раввин взглянул на часы. Скоро автобус подой- дёт, вроде не должно быть пробок. Перед раввином стоял какой-то огромный американский турист в широкополой шляпе, с большим фотоаппаратом «Ни-

Александр Борохов 32 кон» на груди, одет он был в длинные камуфляжные шорты со множеством карманов и футболку с надписью: «Техасский университет 1986». Гигант самозабвенно и шумно уничтожал огромную лафу1 с шуармой, его челюсти работали в автоматическом режиме электромясорубки. Улица современного Вавилона кипела гомоном на де- сятке языков, к которому примешивался шум проезжающего транспорта. Из-за поворота начала медленно выползать гигантская зе- лёная гусеница автобуса. И когда этот «биоробот» почти за- кончил свой манёвр, то его неожиданно резко обогнало такси, промчавшееся на жёлтый сигнал светофора в сторону выезда из города. Автобус плавно подкатил к остановке. Старый Гольдберг, выглянув из-за плеча современного Гар- гантюа, увидел уморительную рожицу, которую скорчил ему Барух, помахав ему маленькой зелёной рыбкой, зажатой в кулаке. Вдруг раздался мощный и неожиданный как раскат грома взрыв, превративший старого еврея в соляной столб… Время словно застыло, точнее, оно шло так замедленно, как будто обычный фильм стали очень медленно — по кадрам — прокручивать в старом кинопроекторе. Сначала ледяным дождём осыпались все три больших витрины антикварного магазина, который держал пожилой иранец. Гольдберг увидел, как упала лафа из рук большого американца, а потом упал и он сам, а его лицо постепенно меняло окраску с белой на красную. Во лбу и в правом гла- зу незадачливого туриста, лежащего на спине, с подогнутой правой ногой, торчали гвозди, несколько металлических ша- риков впились в его левую щёку, а возле головы медленно 1 Лафа (араб.) — традиционная тонкая арабская лепёшка, напоминающая армян- ский лаваш. После того как лепешку смазывают толченой гороховой пастой (ху- мусом) с приправами и салатами, то обычно в качестве начинки, туда кладётся шуарма — обжаренное говяжье, баранье или индюшачье мясо.

Глава 4. Смерть приходит без стука 33 рос красный нимб. Но великан уже не чувствовал боли, он уже не чувствовал ничего и не почувствует в дальнейшем. У него впереди целая Вечность… Пятна крови на асфальте и на осколках стекла окон авто- буса по цвету сильно отличались от той крови, которую старый Гольдберг сдавал утром. Они были ярко-красными и посте- пенно тускнели, как будто бы кто-то щедрой рукой разбросал алые маки, большие и маленькие, начинающие увядать и тем- неть под лучами июньского солнца. Зелёный остов автобуса горел и чадил одновременно. И вдруг Шломо Гольдберг услышал первый звук. Он ока- зался коротким и мокрым, как шлепок. Перед ним упала маленькая окровавленная кисть. Потом ошмёток детской плоти разжался, и на ладони появилась фи- гурка зелёной рыбки.

Александр Борохов 34 Глава 5. Просто обычное дежурство Разница между мной и душевнобольным в том, что я не сумасшедший Сальвадор Дали 13:55–23:55, 23 июня 2006 года Если Белый Дом один, и все знают, где он находится, то о «жёлтых» домах как-то не очень принято говорить в прилич- ном обществе. Давным-давно охра была одной из самых дешёвых кра- сок, и ею за муниципальный счёт красили стены домов, куда и помещали тех, кто не мог находиться среди обычных людей, и своими дурацкими выходками донимал благопристойных граждан. Приют для умалишённых был почти в каждом круп- ном городе. Когда-то, на заре двадцатого века, иерусалимская больница «Итаним» была чем-то вроде санатория для туберкулёз- ников. Интенсивная борьба с этой болезнью, закончившаяся практически полной победой над палочкой Коха, привела к тому, что некому стало дышать целебным сосновым воздухом. А борьба с психическими заболеваниями, хотя и была тоже интенсивной, но всё-таки менее успешной, так как врачам приходилось бороться не только с сумасшествием как тако- вым, но и с самими больными, которые себя сумасшедшими не считали. И вот на холме, за большими железными электрическими воротами с постом охраны, расположился пяток одноэтажных корпусов, — и даже совсем не жёлтого цвета, а облицованных настоящим иерусалимским камнем. Если есть больница, естественно, есть и врачи, а где вра- чи — там и дежурства.

Глава 5. Просто обычное дежурство 35 ***** Большую часть времени врач проводит в спартанской об- становке приёмного покоя. Стол, — иногда с компьютером, а чаще и без оного. Три стула. Один — для врача. Один — для пациента. И один — для сопровождающего. Телефон. Доска с внутренними приказами и графиком дежурств. Ну ещё пара тумбочек с различными бланками. Именно в этом месте дежурного врача чаще посещают фи- лософские мысли: о бренности жизни, символическом увели- чении зарплаты, на фоне реальной потери всех видов здоро- вья. И вообще, стоит ли брать дежурства? Доктор Люксембург не был исключением. Он не любил ни дежурства, ни театр, и об этом постоянно говорил жене: «За- чем мне смотреть новую пьесу? У меня каждый божий день разыгрываются такие комедии и драмы, что Шекспир отды- хает.» Лев Люксембург в очередной раз вздохнул и грустно по- смотрел на часы марки «Сейко». Да, прав был его учитель, ста- рый врач Семён Антонович Зябликов, царство ему небесное. Как же это он говорил? Ага, вспомнил: «Заруби себе на носу, Лёва, все дежурства в больнице де- лятся на плохие и чужие». Это дежурство относилось к плохим. А ещё, оно относилось к плохим в квадрате. Мало того, что он, доктор Лев Люксем- бург, дежурил сам, так ещё был и дежурный день его больницы. Можно поменять страну, но дежурства поменять нельзя, они всегда будут большей или меньшей паршивости. Лёва повёл затекшей шеей из стороны в сторону и услышал долгождан- ный хруст, а потом боль отступила. Он отхлебнул остывший кофе, сочно пахнувший картоном. Чёртовы бумажные стаканчики, вся жизнь проходит как в дешёвом кафе, которое поскорей хочется оставить… Вроде бы, казалось, их психиатрическая больница «Итаним» на- ходится «у чёрта на куличках», то есть хорошо за пределами

Александр Борохов 36 Иерусалима, если без пробок, на «своих колёсах», то минут двадцать пять-тридцать по первому шоссе. Однако сами боль- ные ехали на автобусах и даже шли как паломники пешком, будто это место было намазано мёдом. Других, менее созна- тельных, везла полиция или скорая. Закон пакости сработал, как часы, без двух минут три. При- ехала всегда нежданная полиция. Она выгрузила из недр ми- нивэна «Тойоты» грязное испуганное существо в полицейской форме, красиво украшенное блестящими браслетами на руках и ногах. — Вот, — устало произнёс большой полицейский, усадив странное существо на стул перед дежурным психиатром, и вы- тер потную лысину носовым платком. — Дожили, — грустно констатировал врач, — уже своих сдаём… — Да какой он наш?! — возмутилась женщина-полицей- ский. — Это клоун какой-то, и он как раз ваш! — А почему он в форме? — А вы, доктор, сами его и спросите! — злорадно произ- несла прекрасная служительница закона, похожая на Снегу- рочку, потерявшую деда Мороза. — Как тебя зовут? — доброжелательно начал врач. — Ицек. — А фамилия у тебя есть? — мягко продолжил эскулап. — Шапиро. — Так, уже хорошо. Так где же ты взял полицейскую фор- му? Украл? — Почему украл? — существо явно обиделось. — Я её в магазине купил. — Да, вот так просто шёл по улице, увидел полицейскую форму — и купил? Может, там ещё пистолет, рация и наручники шли в комплекте? — произнёс с иронией врач. Ицек согласно закивал головой. Врач недоумённо уставился на полицейских — Это что, он так шутит? — и психиатр кивнул в сторону обследуемого.

Глава 5. Просто обычное дежурство 37 — Нет, — полицейский, чем-то похожий на Тараса Бульбу, тяжело вздохнул. — Он купил форму на распродаже в детском магазине, там всегда продаются костюмы на Пурим1. — А что, пистолет был настоящий? — Да нет, всё из пластика! Вот только форма — один в один, с трёх метров не отличишь. — Так ведь Пурим давно закончился! — Это смотря у кого, — сердито произнесла женщина-по- лицейский, — этот так накарнавалил, что надолго запомнится! Короче, этот Ицек решил, что он постовой, и начал регули- ровать движение. За пятнадцать минут — три аварии. Пятеро человек в приёмном покое, машины — в хлам. Слава Богу, ещё то, что люди живы… — Ну и зачем это сделал? — тихо спросил доктор. — Потому что я тогда был не Ицеком Шапиро, — так же тихо произнёс обследуемый. — А кем же? — уже с интересом спросил дежурный врач. — Робокопом-4! — Кем-кем? — Робокопом-4. — По-нят-но… — протянул наследник Гиппократа. — Вот видите, я же говорю, что он ваш! — обрадовалась служительница закона. — Не факт! — остудил её служебный энтузиазм доктор. — Ты у какого психиатра в поликлинике наблюдаешься? — Ни у какого, я нормальный! — испуганно произнёс Ицек. — Я вам всё расскажу сам, не надо только меня к психам класть! Вчера, — торопливо начал излагать свою историю Шапи- ро, — мне один друг дал две марки. А на них… — Мужик едет на велосипеде, — спокойно продолжил психиатр. 1 Пурим (иврит) — от слова «пур»-жребий. Национальный еврейский праздник с элементами костюмированного карнавала, возможно одного из самых древних карнавальных празднеств. Отмечается в память спасения евреев от истребления Аманом, наместником царя Ахашвероша.

Александр Борохов 38 — А вы откуда знаете? — искренне удивился незадачли- вый полицейский. — Работа такая, — просто и скромно ответил последова- тель Авиценны. — Вот, значит, дал он мне эти две марки по сто шекелей каждая и сказал, что если я хочу настоящего кайфа, то нуж- но положить одну под язык. Ну, я думал, что одной мне будет мало, и взял сразу две… Меня точно к психам не положат? — Нет. А поедешь ты на Русское Подворье, в местное КПЗ. — Правда? — обрадовался Шапиро. — Правда, — устало произнёс психиатр и обратился к по- лицейским, — забирайте его. Сейчас я напишу своё заключе- ние. Тут мы имеем отравление ЛСД. Такие марки у наркоманов называют «Хоффман». В честь создателя этой «суррогатной радости» — ЛСД-25. Ладно, посидите там, в коридоре, я через минут двадцать закончу и дам вам выписку. ***** Две пластиковые баночки кефира, стакан кофе и две си- гареты. А ещё через час бойцы мишмар хагвуль1 привезли терро- риста. Им оказался раннее неоднократно лежавший в остром за- крытом отделении старый шизофреник из деревни Шоафат Халиль Абу Снина. На его лбу красовалась здоровенная шиш- ка. Когда он увидел доктора, на его маскообразном лице поя- вилось подобие улыбки. — Халиль, что случилось? — Я хотел умереть, — ответил тусклым голосом Халиль. — Почему? 1 Мишмар хагвуль (иврит) — сокращенно «магав» — пограничные войска, в круг обязанностей которых так же входит охрана блокпостов, проверка подозритель- ных лиц и транспорта, а также охрана некоторых еврейских поселений, находя- щихся за «зеленой чертой».

Глава 5. Просто обычное дежурство 39 — Отец не даёт денег на сигареты, лекарства мне уже второй месяц не покупает и ещё заставляет меня попрошай- ничать, а соседские мальчишки кидают на улице в меня кам- нями… Я нашёл две пустые бутылки из-под вина, когда гулял в парке. Потом отбил у них дно, надел комбинезон отца, — там большие карманы, — спрятал «розочки» в них и пошёл на блокпост. — Тебя же могли убить!!! — Я этого и хотел. По Корану мусульманину нельзя кон- чать жизнь самоубийством. А так меня бы застрелили, и я бы отмучился. И ещё бы денег родителям дали за то, что я шахид1. — А шишка на лбу у тебя от чего, от пули, что ли? — рассер- дился психиатр. — От дубинки, доктор, — произнёс сержант-погранич- ник. — Давайте-ка я вам по-русски объясню, чтоб потом никто о расизме не говорил. Повезло этому дурню, что его вообще не пристрелили. На прошлой неделе, когда стояли на блокпо- сте Хизме на въезде в Пизгат Зээв, видим, — идёт прямо на нас один арабец в тёплой куртке, лицо вроде худое, а сам круглый, как мячик. Ну мы ему: «Стой! Стой!», а он, как танк, прёт себе вперёд. Ясно дело, что шахид-смертник, ну мы и дали очередь по ногам, жить-то всем хочется. А оказалось, что это местный глухой дурачок, ему кто-то показал конфету и сказал, что люди в зелёном ему дадут их много, главное, чтобы куртку надел с большими карманами… Ноги мы ему прострелили основатель- но, в четырех местах. Но живым остался… В общем, дали нам после этого теперь такой приказ, что если нет прямой угрозы, то оружие не применять. А этот чудик метров за пять достал две «розочки» и пошёл на нас. Ну и когда подошёл, я не стал играть в Брюса Ли и звезданул его дубинкой по балде. 1 Шахид (араб) - правоверный мусульманин, принявший мученическую смерть во имя Аллаха. Сегодня это слово ассоциируется практически исключительно с тер- рористами-смертниками.

Александр Борохов 40 — Да, история с географией, сказал психиатр, покачав го- ловой, - Надо тебе у нас немного полежать… — А сигареты дадут? — подозрительно спросил Халиль. Короче, незадачливый террорист подписал согласие на госпи- тализацию и залёг в закрытое отделение. ***** Ещё одна баночка кефира, ещё один кофе и всего две си- гареты. А дальше — пошло-поехало… В хроническом отделении подрались два больных, потому что один обозвал другого дураком и вылил на него стакан с остатками кофе. Следующим номером было то, что в женском отделении больная проглотила ключ от шкафа в знак протеста, что у неё украли шоколадку, а медсестра отказалась вызвать полицию. Опять два стакана кофе и ещё три сигареты, полбаночки 3% кефира… Чтоб они там в своём Минздраве передохли со своим псевдо-молочным ужином! А потом, полиция приехала ещё раз, потому что больной Шошане Коэн не понравилось, как на неё посмотрел дежур- ный врач, и она сообщила в полицию, что её изнасиловали, и намекнула, что это был «доктор с большими усами», и сделал это при помощи зелёных космических лучей. Полиция была «на высоте» и приехала через десять ми- нут. Доктор Люксембург сначала добросовестно пытался об- разумить местных Мегре, объясняя, что это — дурдом. Поэтому больные здесь — сумасшедшие и жалобы их тоже такие же, как они, — сумасшедшие. Вроде всё доступно объяснено… Но через несколько се- кунд Лёва был убит наповал вопросом полицейского: — Почему жалобы у них сумасшедшие?

Глава 5. Просто обычное дежурство 41 — Как я мог при помощи космических лучей изнасило- вать пациентку?! — Пока мы не знаем, но это только пока! Мы должны про- реагировать на сигнал. Доктор, глядя в искренние, светящиеся пустотой глаза, по- нял, что говорит со своим будущим, пока недодиагностиро- ванным пациентом, и понимающе кивнул головой тому, у ко- торого эта часть физиологически отсутствовала. — Хорошо, выйдете из приёмного покоя — и наверх по лестнице. Там два отделения. Вам — налево. Там есть медсе- стра Роза, она Вам покажет, где изнасилованная. — Ваше сотрудничество со следствием будет учтено. Ни- куда не выезжайте отсюда. — Куда, куда я уеду? — уныло вздохнул Лёва. — Я же де- журный врач! И уже вдогонку полицейскому Люксембург злорадно бросил: — Надеюсь, следственного эксперимента не будет, жена ведь не поймёт и не простит, — и закурил, выходя на улицу. К двадцати трём часам доктор Люксембург, окончательно одуревший от кефира, кофе и сигарет «Парламент», покрас- невшими глазами тупо смотрел очередную идиотскую серию «Доктора Хауса» по кабельному телевидению, через двадцать минут, он плюнул в экран и подвёл итог увиденному: — Все — суки! А кино — враньё!!! Выключив телик, дежурный врач рухнул, не раздеваясь, на кровать и отрубился. Его разбудили звонком без пяти минут двенадцать ночи… Опять приехала полиция. Наскоро смочив и причесав волосы, Лёва вышел из дежур- ки и вяло поплелся в приёмный покой. Тут он увидел своих старых знакомых полицейских. Муж- чину, похожего на Тараса Бульбу, и его спутницу, чем-то похо- жую на Снегурочку. Между ними стоял бледный старик-раввин и что-то тихо шептал. Люксембург радостно приветствовал старых знакомых:

Александр Борохов 42 — Какие люди в Голливуде! — Почему в Голливуде? — насторожился «Тарас Бульба». — Мы же в больнице «Итаним», или нет? — Да не волнуйтесь, правильно вы приехали. Так что у вас случилось? — Тут вот какое дело, — медленно произнёс полицей- ский, — сегодня утром возле площади Давидка был теракт. — Да, я слышал, — уже серьёзным тоном произнёс врач. — К нам поступило в течение дня несколько жалоб от обеспокоенных граждан. Сообщали, что там, на автобусной остановке, где произошёл взрыв, уже много часов стоит ста- рый религиозный еврей, никуда не едет и только шепчет себе под нос что-то. — А что шепчет? — насторожился психиатр. — Да всего три слова, но повторяет, как сломанная меха- ническая игрушка: карпион катан ярок1. — Странно, — согласился психиатр, — ну что ж, давайте разбираться! 1 Карпион катан ярок (иврит) — маленький зелёный карп.

Глава 6. Ночной диалог без свечей 43 Глава 6. Ночной диалог без свечей Утихшая ненадолго тоска появляется вновь и распирает грудь ещё с большей силой. Глаза Ионы тревожно и мученически бегают по толпам, снующим по обе стороны улицы: не найдётся ли из этих тысяч людей хоть один, который выслушал бы его? Но толпы бегут, не замечая ни его, ни тоски… Тоска громадная, не знающая границ. Лопни грудь Ионы и вылейся из неё тоска, так она бы, кажется, весь свет залила, но тем не менее, её не видно. Она сумела поместиться в такую ничтожную скорлупу, что её не увидишь днём с огнём… А. П. Чехов. Тоска 00:02–01:35, 24 июня 2006 года Старик еврей сидел очень прямо на краешке стула напро- тив врача и смотрел, не мигая, в одну точку. Доктор устало улыбнулся посетителю: — Добрый вечер, хотя и весьма поздновато… Хотите чая или кофе? Никакой реакции. — Сядьте глубже, Вам будет удобнее, — продолжил добро- желательно психиатр, надеясь завязать беседу. Раввин никак не прореагировал. — Ну, для начала давайте хотя бы познакомимся, я — Лев Люксембург, дежурный психиатр. А Вас как зовут? Молчание. — Вы знаете, где Вы находитесь?

Александр Борохов 44 Нет ответа. Доктор задумчиво почесал лоб. — Понимаете, — честно сказал он, — я очень устал, был трудный день, было много больных, сейчас первый час ночи… Я понимаю, что у Вас тоже был трудный день, но не можем же мы так просидеть всю ночь! Ну скажите хоть что-нибудь! — Карпион катан ярок, — тихо произнёс раввин. — Господи, да при чём здесь маленький зелёный карп?! Старик полез в карман своего длиннополого пиджака и вынув из него что-то, положил прямо перед доктором на стол. Это была вырезанная из тёмно-зелёного нефрита миниа- тюрная рыбка, местами покрытая бурыми пятнами. Врач взял фигурку рыбки и поднёс к глазам, любуясь фили- гранной работой мастера. — Настоящая нэцкэ. Видимо, старинная и дорогая. А что это за бурые пятна на ней? Не ржавчина же! — Кровь, — тихо произнесла белокурая полицейская. — Какая кровь? — удивился врач. — Откуда?! — Доктор, а Вы что, телевизор не смотрели?! — в свою очередь удивилась полицейская. — Эту рыбку показывали поч- ти по всем новостным каналам мира… Только… Она замялась, подыскивая слова, и на несколько мгнове- ний замолчала. — Что — «только»? — нетерпеливо спросил врач. — Рыбка там, на снимке, была не одна… Она была в ото- рванной детской кисти… Извините! И она выбежала из кабинета, глотая слёзы. — Понимаете, — объяснил «Тарас Бульба», — её младший брат ездит этим маршрутом. Ну, и Вы сами понимаете… Врач медленно опустил рыбку на стол и посмотрел на ста- рика. Само лицо раввина как будто бы было вырезано из по- темневшего камня, а из глаз катились вполне настоящие круп- ные слёзы. — Как звали Вашего внука? — тихо спросил психиатр. — Барух. Барух Гольдберг. Старик бессильно уронил руки на стол и, опустив голову, разрыдался.

Глава 6. Ночной диалог без свечей 45 Врач выждал минут пять и вновь обратился к старому еврею: — Я очень сочувствую Вашему горю. И всё же, я попросил бы Вас ответить на некоторые вопросы. Старик поднял заплаканное лицо и кивнул. — Расскажите мне о себе? –попросил доктор — Соломон, то есть раньше меня звали Соломоном, а те- перь я — Шломо Гольдберг, мне восемьдесят шесть лет. Я живу в районе Меа Шаарим. Ко мне в гости на шабат ехала невестка с внуком. А потом был взрыв… И теперь я остался один. Его голос был тихий и надломленный горем, как сухая ветка, раскачивающаяся на сильном ветру, готовая сломаться при любом дополнительном дуновении. — Простите, Шломо, я хотел бы Вас спросить вот о чём. Вы хотите вернуться домой или, всё-таки, остаться до завтра здесь, в открытом отделении? Хотя, честно говоря, это тоже не самое лучшее место. — Я хочу вернуться к себе домой. Врач в задумчивости несколько раз постучал ручкой о стол. — Я вынужден Вам задать прямой вопрос. У вас есть мыс- ли о самоубийстве? — Нет, таких мыслей у меня нет. К тому же, я религиоз- ный еврей. Да и потом, что это изменит? Это не вернёт мне Баруха… — Значит так, — психиатр обратился к полицейским, — от- везите его максимально близко к дому, но так, чтобы он не нарушил святость субботы. — Я пойду пешком, — упрямо произнёс старик. — Послушайте, здесь не меньше пятнадцати километров. Ночь. Вы старый человек, я не могу Вас отпустить просто так. Давайте пойдём на компромисс. Вас довезут до улицы Агри- пас, рядом с рынком, а дальше Вы дойдёте пешком. Вот ещё

Александр Борохов 46 что: это мой служебный номер телефона, позвоните мне утром в йом ришон1 и скажите, не нужна ли Вам моя помощь. 1 Йом ришон (иврит) — воскресенье, обычно, рабочий день в Израиле.

Глава 7. Что делать? А главное, зачем? 47 Глава 7. Что делать? А главное, зачем? Когда лампа разбита, Костёр умирает в пыли… Перси Биши Шелли. Строки. Если внезапный ворвавшийся в комнату порыв ветра заду- вает свечу, то наступает темнота. И тотчас же обычные пред- меты теряют свои привычные очертания, становясь незнако- мыми и страшными. Повешенные на вешалку шляпа и пальто уже похожи на затаившегося ночного визитёра, которого никто не ждал. Небрежно скомканный плед, брошенный на кресло, напоминает кошку, уютно свернувшуюся калачиком, но у Вас никогда не было животных в доме. То, что было при- вычным и домашним, через несколько мгновений становится враждебным и непонятно-пугающим… Вещи становятся союз- никами темноты. Так и наша жизнь, озарённая светом любви к самым близ- ким людям, становится лишённой всякого смысла, если мы лишаемся этого света. Если кто-то там, наверху, внезапно за- дувает эту свечу, то любому человеку становится одиноко и страшно. И ещё холодно… И не потому, что свеча несла тепло, нет! Она давала надежду на то, что после ночи наступит новый день и будет ЗАВТРА. А завтра, должно быть всё по другому. У Соломона Гольдберга к старости таких свечей оставалось всего две. И теперь они обе погасли, и он знал, что свет уже никогда не вернётся в его дом. Если обычный человек в подобных случаях начинает во- прошать безмолвствующее небо: «Господи, за что?» или «По- чему именно Я?», то ортодоксальный еврей в перерывах между

Александр Борохов 48 молитвами лишь повторяет как мантру: «Бог — справедливый судья». А решение Верховного Небесного Судьи, в отличие от обычных людских судей, не подлежит апелляции. Старому Шломо Гольдбергу было стыдно и за юного Сола Гольдберга, и за солдата Соломона Гольдберга. За всё надо платить — и за грехи юности, и за войну. Нет, он не был пло- хим солдатом, совсем наоборот, он был отличным солдатом. Он хорошо умел убивать, заплатив за своё возвращение чу- жими жизнями. Но Творец тому свидетель, Шломо пытался всю жизнь исправить свои ошибки. Стать хорошим человеком и послушным гражданином своей страны. И временами ему казалось, что он всё искупил и прощён. Как же он ошибался!!! Но это только одна сторона медали…А как же быть с теми, кто отнял у него право наслаждаться светом свечи, разгоняв- шей тьму его старости? Почему одни люди убивают других лишь по той причине, что те на них не похожи? Да, каждый может верить в своего Бога, но презирать, а главное, убивать только за чужую веру в то, что у Творца может быть иное имя, кроме Аллаха, — это уже слишком! Естественно и то, что каждая религия считает себя един- ственно правильной. За эту «правильность» в течение многих столетий было пролито море крови. Однако в процессе развития общества русла религиозных рек обмельчали. Осталась только одна река, которая становится полноводней год от года, и имя ей — Ислам. Эмигранты из мусульманских стран широким потоком вли- лись в Лондон, Париж, Брюссель. Но они не вписались в европейскую жизнь так, как плани- ровали их благодетели… Находясь вне своей страны, настоящий правоверный му- сульманин, даже если он эмигрант или беженец, не может ис- кренне принять конституцию своей новой Родины, потому что она основана на библейских принципах, а не сурах Корана.

Глава 7. Что делать? А главное, зачем? 49 Получив новое гражданство, он требует, чтобы шариатский суд заменил местный свод законов, и где бы он ни был гео- графически, — его душа всегда в Мекке. Приверженцу Ислама трудно жить в демократическом обществе, где все имеют рав- ные права, лишь потому, что у неверных просто не может быть прав! Аллах милостив только к истинно верующим, а остальные — это только пыль на дороге. Терроризм страшнее бандитизма, потому что его нельзя избежать, от него нельзя откупиться никакими деньгами, он парализует своей внезапностью. Если жертвами грабежей, как правило, оказываются люди с деньгами, то жертвы терактов — просто люди, оказавшиеся не в том месте и не в то время. И теперь он, дряхлый старик, остался один. Ненужный даже самому себе, как старый треснувший горшок, который уже ни для чего не пригоден и валяется в дальнем углу двора лишь потому, что его просто лень выкинуть! Зачем ему жить? Что он может сделать для тех, кто уже никогда не вернётся? Пролита невинная кровь, кто за это ответит? А если и ответит, то будет ли наказание страшнее преступления, чтобы оно не повтори- лось в будущем? Он задавал и задавал себе вопросы. И не находил ответов!

Александр Борохов 50 Глава 8. По-соседски… Ближний сосед лучше дальнего родственника Японская поговорка В доме, где обитал Соломон, в квартире напротив жил та- кой же одинокий старик, как и он, может, лет на десять младше самого Гольдберга. Сосед приехал в Израиль, точнее, был вы- слан как диссидент-сионист из бывшего СССР. Там он окончил философский факультет Ленинградского университета, быстро защитил кандидатскую диссертацию. Однако, его научная ка- рьера сорвалась, как машина в пропасть, всего из-за одного «неосторожного поворота руля». Достаточно оказалось одного выступления в защиту акаде- мика Сахарова, чтобы всю оставшуюся там жизнь проработать дворником при ЖЭКе номер тридцать семь. И хотя оба соседа были вдовцами, настоящим философом Шимон Шухман стал всего несколько лет назад. Два рели- гиозных старика были не только соседями по лестничной клетке, их связывали годы дружбы. Они были соседями почти сорок лет. Пожалуй, для Гольдберга Шимон Шухман был самым близ- ким человеком на земле. — Как же мне верить в Творца после всего того, что слу- чилось? — тихо спросил соседа Шломо. — Говорят, много веков назад, — задумчиво начал Шимон свой монолог, — ученики пришли к китайскому мудрецу Кон- фуцию и спросили его: «Там, далеко за горами, есть учение, которое говорит: „Плати добром за причинённое тебе зло“, — правильно ли это?» «Нет, — ответил Конфуций, — если мы будем платить до- бром за зло, так чем же мы будем платить за добро?