Казахские рассказы

молчание Алтынсары, пустив на свободную рысь лошадь i по узенькой дороге. — Чего ты от меня еще хочешь? — угрюмо провор- * чал Шаупкал. — Эх ты, недотрога! Чего обиделся, шуток не пони­ маешь!.. Если нужно золото, на, бери, не жалко... Оно не дороже нашей дружбы.— Алтынсары бросил самородок на колени Шаупкала, но тот не взял его. — Брось артачиться,— продолжал Алтынсары,— ведь мы одногодки с тобой, глупый! Это золото нам обоим принесет большую пользу. Поверь мне! — Что жГувиди.ч! — неохотно буркнул Шаупкал. Они опять замолчали. Алтынсары спрятал самородок в карман, остановил лошадь на краю поля и крикнул па­ харям: — Удачи в работе! — Спасибо! — отозвались запыленные джигиты. — А кто же это едет еще за вами на паре? — спросил один из них. И действительно, со стороны коша приближалась те­ лега, запряженная парой лошадей. В ней сидел кругло­ лицый молодой казах. Ловко спрыгнув на землю, он ве­ село поздоровался со всеми и пожелал успеха в работе. Ему ответили нестройным хором: — Спасибо, мы что-то не узнаем вас... — Я ведь не из этих мест,— рассмеялся незнакомец. _ — Это мы и сами видим...— ответил за всех Алтын-* сэры. — Я еду из Кзылжара1. — Ну, счастливой дороги! — пожелал Алтынсары. — Спасибо. А кто вы будете сами? — спросил приез­ жий. — Золотоискатели мы! Круглолицый засмеялся. — Чего смеешься? — насупился Алтынсары! — Искать золото не преступление. Говорят, чем узнавать тысячу людей по лицу, лучше знать одного по имени... Как вас зовут? — Таубай! — ответил тот,— Я ведь тоже золотоиска­ тель. . — А не угостить ли нам гостя? — спросил Алтынсары ' К з ы л ж а р — Петропавловск. 152

пахаря Далабая.— Идемте, товарищ, выпейте кумыса,— предложил он проезжему. В оживленной беседе Таубай рассказал о решении правительства восстановить старый прииск. Оказывается, что сам он будет работать там инженером. Уже не колеблясь, Алтынсары подробно рассказал о своих поисках и показал Таубаю найденный ими сегодня самородок. — Этот самородок вы сдадите первым, в день откры­ тия прииска. Я сам лично отведу вас к директору,— обе­ щал тот. — И первым старателем зачислите меня! — радостно воскликнул Алтынсары. IV Алтынсары в брезентовом плаще, в высоких кирзовых сапогах шел по штреку, залитому ярким электрическим светом. Он направлялся в кабинет инженера. Капли, па­ дающие с потолка шахты, глухо ударялись о твердый брезентовый плащ, кое-где вода била, как из фонтана. Обгоняя его, туда и сюда весело сновали вагонетки. Ал­ тынсары то и дело прижимался к стенкам забоя и, пере­ ждав, осторожно шел дальше. Думы о прошлом и о будущем бежали в его сознании быстрее этих вагонеток. С каждым шагом ему все отчет­ ливее вспоминалась узкая, темная, старая шахта, два человека, работающих в ней при тусклом свете керосино­ вого фонаря. Теперь не то. Теперь шахта похожа на сказочный светлый дворец. Алтынсары посмотрел на ручные часы, было три часа пополудни, и заторопился. А ведь ровно в три он усло­ вился быть у инженера. Когда он пришел, Таубай уже ждал его в своем кабинетике, устроенном в одном из каменных гротов. — Выполнили сегодняшнюю норму? — первым спро­ сил его тот. — Двести двадцать. До вечера дадим больше! В отдельные дни бригада давала и до трехсот про­ центов. — Секретарь горкома Самат просил меня передать вам вот это,— сказал Таубай, передавая Алтынсары ка­ кую-то бумажку. 153

Алтынсары прочел: «В шесть часов созывается митинг избирателей колхоза «Алтын-Тан». Приезжай обяза­ тельно!» Окончив смену и передав рапортичку инженеру, Ал­ тынсары стал прощаться, и как раз в это время зазвонил телефон. Он взял трубку. — Кто? Шаупкал?! Ждешь у входа в шахту?.. Вот это как раз вовремя. Хорошо, сейчас выйду!.. Поднявшись вместе со своими товарищами-шахтерами вверх, Алтынсары вышел наружу. Здесь его уже ожида­ ла легковая машина. — Садись скорее,— послышался голос Шаупкала. — Я, правда, устал немного, но до дому так близко, дошел бы и пешком. Зачем приехал? — Горком торопил... велели быстрее доставить... Алтынсары жил неподалеку от шахты, на окраине большого приискового города. Около его новенького шес­ тикомнатного коттеджа, построенного для специалистов и передовиков, раскинулся сосновый бор. Алтынсары тщательно умылся, надел новый коверко­ товый костюм, сшитый в прошлом году по случаю его поездки в Москву на совещание передовиков золотой промышленности. Под белый крахмальный воротник ру­ башки завязал шелковый галстук. Прошелся щеткой по желтым хромовым ботинкам. Все эти красивые новые ве­ щи он получил за честный упорный труд. Отказавшись от обеда, наскоро закусил ломтиками вареного бараньего мяса и, одев драповое пальтсги синюю фетровую шляпу, вышел из дома. Машина дожидалась у ворот. — Куда? — спросил Шаупкал. — В «Алтын-Тан»! От приисков до колхоза «Алтын-Тан» — километров двадцать. Ровная, как доска, дорога, вела в Акмолинск и Кзылжар. Колхоз, куда они ехали, находился у самой дороги... _, — Как бы не наехать на столб,— сказал Алтынсары, посмотрев с улыбкой на Шаупкала. — Тоже сказал! — рассердился Шаупкал — Я же знаю, что машина лично твоя... _ Вот какой ты обидчивый и несносный! Разве я так говорю? Наоборот, машина твоя, раз ты ее ведешь! — Я лишь твой шофер! 154

Стояла середина октября, и, хотя осень на кокчетав- скую землю пришла нынче поздно, «Алтын-Тан», у кото­ рого были большие посевные площади, не успел еще з а ­ кончить уборку, на токах шел обмолот. Доехали они быстро. Колхозный поселок состоял из шестидесяти домов, расположенных по берегу речки. До­ ма были хорошие, добротные, из крепких сосновых бре­ вен. В центре находились правление колхоза и школа. В конторе они застали только сторожиху. — Где баскарм а?— спросил Алтынсары. — В поле. — Кто-нибудь из членов правления есть? — Ни одной души. Все на току. Сказали, будет соб­ рание. На току лежали горы золотой пшеницы. Увидев Алтынсары. молодежь подхватила его, подняла на руки и стала весело, с шутками качать. Напрасно старшие пре­ дупреждали: «Осторожно! Не уроните, можете искале­ чить!» — молодежь с хохотом подбрасывала Алтынсары. — У тебя или у нас больше золота? — задорно спра­ шивали юноши, опустив, наконец, Алтынсары на землю и окружив его. — И у вас и у меня его много! — ответил Алтынсары, тяжело дыша. — Куда нашей пшенице до золота! Пшеница есть пшеница,— сказал кто-то. — Самое настоящее золото и есть ваш а пшеница! — заметил Алтынсары, перебирая крупные зерна красной пшеницы.— Разве есть золото ценнее этого? Когда начался митинг, Алтынсары рассказал о новой Конституции СССР, о выборах в Верховный Совет, о зна­ чении выборов. Он говорил около часа. Потом началось выдвижение кандидата в депутаты. — Я предлагаю выдвинуть кандидатом в депутаты на­ шего земляка, известного всем нам передовика товарища Алтынсары! — крикнул тракторист Далабай. Раздались дружные аплодисменты. Все в знак согла­ сия подняли руки: они знали за кого голосуют. Во время митинга, когда люди шумно приветствовали выдвинутую кандидатуру, Шаупкал стоял в стороне, при­ слонившись к машине, и предавался грустным размыш­ лениям. Вся жизнь Алтынсары со дня рождения была у него, 155

r как на ладони. Они родились в один год, вместе росли, вместе, как говорится, «кипели в одном котле». Сам он в детстве был живым, шустрым и ловким, а Алтынсары был доверчивым, верным своему слову, крот­ ким и тихим ребенком. Шаупкал, считавший себя умнее и хитрее, в играх оказывался всегда впереди — «сажал товарища на «голый лед»’. Алтынсары никогда не про­ тестовал и обычно прощал ему все его выходки и насмеш­ ки над ним. Обычно, как говорится в народе, «всех опередит тот, кто пасет овец и пьет койыртпак»12. И вот наконец Алтын­ сары вырос и поднялся в глазах Шаупкала так высоко, в то время как сам он ничего не достиг и далеко отстал от своего друга. Д о сих пор он в душе завидовал жизни своего това­ рища, его успехам, но сегодня, стоя у машины и слушая выступление колхозников, впервые порадовался за него. «Правильно,— думал он, вспоминая свою давнишнюю драку с ним за самородок,— ведь все, что он тогда гово­ рил, сбылось. Сколько всяких чудес появилось у нас! Ма­ шины на земле, под землей, на небе, машины в аулах, городах...» Шаупкалу казалось, что все они сделаны из кокше- тауского золота. А это золото находил и добывал Алтын­ сары. «Кого же прославлять и уважать, как не Алтынса­ ры?» Теперь он досадовал на себя. «Если бы тогда я пошел вместе с ним в старатели и стал добывать золото, то не ходил бы сейчас в шоферах. Нет, так не годится. Надо до­ гнать Алтынсары». Митинг закончился в сумерках. Большинство колхоз­ ников разошлось по домам, а молодежь осталась в поле поиграть и потанцевать. Они стали просить и Алтынсары остаться, но утром ему нужно было идти на смену, и он, поблагодарив всех, направился к машине. Вечер выдался лунный, светлый. Целый рой электри­ ческих огней освещал прииск и рабочий городок. Издали эти огни походили на мерцающие звезды. Где-то далеко прозвучал протяжный гудок паровоза. По небу проне­ слись две звездочки... Это огоньки самолета, который ле­ 1 Обманывал, обыгрывал, г К о й ы р т п а к — кислое молоко.

тит из Петропавловска в Кокчетав. Скоро все погрузится в глубокий сон после кипучего трудового дня с тем, чтобы завтра с новыми силами строить свое счастливое светлое будущее. Взор Алтынсары остановился на Кокше, которая так горделиво и таинственно выделялась своими стройными очертаниями на фоне обманчивого полусвета. Он вспомнил ту памятную ночь и свои думы о Кокше там, на пастбище, когда он пас табун: «Ойпырмай,— мысленно обратился он к горе,— твои озера похожи на узорчатые чаши с чистым и пенистым кумысом, красоте твоей не уступают и твои младшие сестры. Ну какой художник мог бы изобразить все это величие и красоту природы?» Из раздумья вывел его Шаупкал. — Эй, Алтынсары!— сказал он,— я решил тебя дог­ нать! — Догоняй!— ответил Алтынсары, не понимая о чем, с какой целью говорит Шаупкал эти слова. Пока они ехали, Шаупкал поделился с другом детства своими сомнениями и думами, радостью за его успех, своим решением работать отныне также на прииске. — Давно бы так!— обрадовался Алтынсары — Вот те­ перь я могу сказать, что доволен тобой! Они пожали друг другу руки.

Габит М усрепов ЛЕСТЬ Старый дремучий лес, со всех сторон обступавший го­ род, невозможно было узнать. Исполинские деревья лежа­ ли на земле, поваленные взрывами, а березы, похожие на женщин с распущенными волосами, наклонились над упав­ шими сосенками, словно оплакивали своих безвинно по­ гибших сестер. Кое-где, тронутый огнем пожаров, лес зиял черными прогалинами, как щербатый рот старика. Покры­ тая белым саваном снега, опушка леса пестрела рытвина­ ми воронок и трупами. Н ад ними кружили стаи ворон и тараторили сороки, весело размахивая хвостами. Печальное зрелище представлял городской парк, рас­ кинувшийся на берегу чистого озера, блестевшего, как об­ роненный серебряный рубль. Еще трепетали листья топо­ лей, опрокинутых взрывами. Хмуро, словно замышляя лю­ тую месть врагу, стояли уцелевшие дубы с пригоршнями снега на листьях» похожих на раскрытые ладони... Неприятельские войска, бессмысленно и остервенело разрушая все на своем пути, лавиной шли на город. От леса к городу, прячась за каждым кустиком, проби­ ралась одинокая женщина. Прошлой ночью все жители, не успевшие эвакуироваться, бежали из города, спрята­ лись в лесу. Старая Наталья, много повидавшая на своем веку, сначала решила было остаться. Лида — ее любимая внучка — была тяжело больна. Как тут уйти? Долго ли застудить больную девочку в морозном лесу? И хотя на­ шествие немцев своей слепой беспощадностью напоминало эпидемию тифа, она все же надеялась, что если останется 158

в городе, то, может быть, немцы не тронут больного ре­ бенка. Люди же они все-таки. — А что, если озверевшие враги не пощадят девоч­ ку, и, как над взрослой, начнут надругаться над ней?.. При этой мысли Наталья вся затрепетала от ужаса, м а­ теринский инстинкт подсказал ей: «Надо уйти, надо спасти...» Всю ночь Наталья, не смыкая глаз, просидела у посте­ ли внучки. Лида бредила, звала мать... Но мать ее — учи­ тельница — была сейчас далеко, в партизанском отряде:.. На рассвете Наталья пошла в лес, чтобы узнать, как устроились там бежавшие из города люди... И вот теперь она возвращалась. Шла, не обращая внимания на посви стывание пуль. Она не боялась смерти, а может быть просто не думала о ней. Разве материнское сердце знает страх, если нужно спасать ребенка? Жадными глазами провожали Наталью черные нена­ сытные вороны. Они словно кричали ей вслед: «И ты дос­ танешься нам на обед, и ты...» «Достанется, достанется, достанется!»— твердила, пры­ гая по снегу, сорока. А женщина шла и шла, приближаясь к городу. Она оставила Лиду в здании школы одну, и поэтому очень волновалась. Черный дым висел над улицами, как траурное покрывало. Повсюду бушевали пожары, дома го­ рели, потрескивая, как хворост... Невыносимо было видеть гибель родного города. Сердце ее леденело, волосы стано­ вились дыбом. Вот и школа. У Натальи отлегло от сердца: цела! Еле передвигая ноги, она вошла во двор. Два человека — она узнала в них партизан — закапывали что-то у стены шко­ лы. Наталья поняла... Еще вчера говорили, что все боль­ шие здания города будут заминированы и взорваны, когда понадобится. — Ой, ребята, подождите!— встревожилась Наталья и потянулась к дверям школы,— Там же внучка моя боль- — Тише, мамаша,— сказал один из партизан — Без нужды взрывать не станем, не бойтесь. Может, еще ф а­ шисты и не пожелают заходить в наш городишко... Иди­ те к себе. Только близко к этому месту не подходите... Осо­ бенно с огнем! ~ Что же я глупая, что ли?! Сама в восемнадцатом 159

году не один мост взорвала! — сказала и, быстро войдя в коридор, тихонько приоткрыла дверь в свою комнату. — ... мама, как ты не похожа на себя,— бредила Ли­ да.— Наталья склонилась над ней, обливаясь слезами.— Все не твое... все не твое... нет,— бормотала девочка.— Ба­ бушка тебя тоже не узнает... Ты не боишься в такую темную ночь ходить по лесу? Мама! Мама, ты помнишь, как боялась ночью ходить на собрание и меня брала с со­ бой? Помнишь? Д а? А вот бабушка наша ничего не боится... Она в темную баню ночью может пойти.. Лида вдруг улыбнулась. Видно, ей показалось, что ря­ дом стоит мать. И ей захотелось протянуть руку. Но рука не поднялась: слишком была слаба. — Знаю, моя крошка. Знаю, моя уточка,— шептала Наталья. Она невольно ощутила легкой укол ревности к своей родной дочери, которую больная девочка все время ждала и звал а.— Конечно, соскучилась по матери... Она прикоснулась рукой к пылающему лбу внучки. Та с трудом открыла глаза. На какое-то мгновенье девочка узнала свою бабушку, но вдруг бабушка преобразилась в маму. И снова начался бред. — Какая ты старенькая, мама, стала!— проговорила Лида и крепко прижалась к Наталье. В эти морозные дни в холодной комнате не былд для нее ничего теплее, чем объятия бабушки. Е е узловатые, заскорузлые пальцы ка­ зались девочке нежнее пуха, потускневшие от старости глаза искрились материнской нежностью. Она задремала. Стрельба усиливалась, приближалась, била тяжелая артиллерия. Надо было уходить. Наталья одела внучку потеплее, хорошенько закутала ее в одеяло и, подняв с по­ стели, хотела было идти. От сильного взрыва где-то неподалеку от школы, вздрогнула земля... Наталья покачнулась, уронила Лиду, упала сама. Что-то с грохотом сыпалось на крышу школы... Старуха положила ребенка на кровать и вышла на ули­ цу. Все гудело вокруг. Там, где только что стоял над брат­ ской могилой гранитный памятник, зияла воронка. Девят­ надцать большевиков, расстрелянных в восемнадцатом году немецкими интервентами, были похоронены Ь этой могиле. Среди них и ее муж Степан. Наталья закачалась от горя и обиды, словно кто-то ударил ее в самое сердце, и села прямо на снег; ноги не держали ее... 160'

«Что же это?— думала она,— Разрушить пустой го­ род?! Глупость это или зверство». Она поняла, что это осколки памятника стучали по крыше. И ей почудился в этом стуке голос ее Степана, пов­ торявший: «Помни, Наташа, помни!» Вспомнила восемнадцатый год, вспомнила немцев, про­ тив которых сражалась в одном отряде со Степаном. Хоть бы на час вернулась молодость, то золотое время, когда, говорили командиры ей: «Не спеши, Н аташа! А ну, Н ата­ ша, огонь!» Она сидела у дверей школы, старые, усталые глаза ее были устремлены куда-то вдаль. И вдруг увидела: из-за поворота улицы показались танки... Враг входил в город. Она не успела опомниться, как вся эта единственная широкая улица в городе запол­ нилась танками, бронемашинами, солдатами в серо-зеле­ ных шинелях. Поток войск разливался во всю ширину ули­ цы, как река в половодье. Несколько танков с эмблемами смерти на башнях, подмяв под себя ограду, въехали во двор школы. Двое со­ скочили с последней машины и сразу заметили Наталью. — Кажется, это — школа... Может быть, ее заминиро­ вали,— переговаривались немцы.— Пустим вперед ста- руху? Пропустив сначала Наталью, они заставили ее открыть двери школы. Потом она пошла впереди, распахивая и захлопывая за собой дверь за дверью... Немцы, не выпус­ кая из рук оружия, осторожно ступали за ней. — Проверили? Теперь можете занимать,— сказала она горько. Хотя они и не могли ее понять, но, видимо, успо­ коились. Свою комнату Наталья оставила напоследок. При виде больного ребенка, лежавшего на кровати, немцы поняли, почему старуха осталась одна в большом и пустом здании. Но чтобы окончательно убедиться, что старуха и дев­ чонка не замышляют чего-нибудь недоброго, один из нем­ цев сбросил с Лиды одеяло и, брезгливо морщась, осмот­ рел ее исхудалое пылающее тельце. Немцы ушли, они были теперь уверены, что школа не заминирована, что это самое безопасное место в городе. Через полчаса по всем комнатам школы уже размещались фашистские солдаты. Они громко разговаривали, смея­ лись и, как подкованные лошади, топали по коридору.

Лида на. мгновенье очнулась. Что это, бабушка? Занятия начались?— спросила она. — Д а, моя радость... Занятия... Теперь начнутся за ­ нятия... Взглянув в окно, Наталья поняла, что школу отвели, видимо, под квартиру главного штаба... По двору вдоль забора прогуливались часовые. Солдаты часто заглядывали в ее комнату, но не задер­ живались. Их, наверно, пугал больной ребенок,— мало ли что с ним,— а может быть, они отступали под неприветли­ вым взглядом женщины-матери, охраняющей ребенка, как наседка охраняет своего единственного цыпленка. Беспрерывный шум голосов долетел до Натальи. Внезапно, перекрывая этот шум, выкрикнул что-то резкий начальственный голос. Из соседнего окна вылетел в снег бюст Пушкина. По­ том полетели во двор из всех окон портреты великих и до­ рогих ее сердцу людей. Прищурив глаза, опушенные бесцветными ресницами, в комнату вошел немецкий офицер и, тоном не допускающим возражений, на ломаном русском языке приказал: — Мадам, освободите комнату, уберить больную. Жить посторонним здесь не положен. — Посторонним? — переспросила она, гневно глядя заплаканными глазами.— Куда же я ночью? Все дома за ­ няты вашими... А у меня ребенок больной... — Не знаю! Надеюсь, что-мы приехал не для того, что­ бы искать для вас квартиру... И я предупреждай последний раз: убирайтесь! — Но меня же пристрелят ваши караульные! — Быть может,— усмехнулся офицер. — За них не ру­ чаюсь, нет, и вы напрасно рассчитывайт, что вас стреляйт офицер... Слишком большой честь! Если стреляет — зольдат! Наталья поняла, что просить и ждать милости от та­ ких, как этот белобровый, бесполезно. Она укутала Лиду, взяла ее на руки и вышла на улицу. Город еще горел, поэтому вокруг было светло. Во дво­ ре школы и за оградой, на улице, стояли танки. Отовсюду глядела смерть, и какой бы звук ни долетал до нее, ей чудился в нём чей-то предсмертный вздох. Немецкие автоматчики ломали заборы, они развели

костер, грелись над огнем, варили в котлах ужин. Наталья потихоньку приблизилась к ним. — Послушайте, ребята!— обратилась она к солдатам, надеясь, что ее поймут.— Я — мать... И вам гожусь в ма­ тери. Вот мой ребенок... Позвольте нам до рассвета поси­ деть у вашего костра. Погреться... Солдаты что-то ответили ей по-немецки. Наталья поня­ ла только два слова: «заразная болезнь, зараза». Ее даже не подпускали к огню. Напрасно она надеялась, что их пожалеют. И вдруг увидела Наталья бюст Толстого, брошенный в снег. Из-под крутых бровей на нее смотрели строгие гла­ за. О чем-то напоминали они, что-то приказывали. И ей пришел на память эпиграф из «Анны Карениной»: «Мне отмщение и аз воздам!». — Мне отмщение и аз воздам! Положив Лиду у стены школы, Наталья с трудом про­ бралась к сараю и принесла две доски. Запалив конец од­ ной из них на костре у солдат, она принялась разводить свой костер в двух шагах от ямы, где была закопана взрывчатка. Сухое дерево с треском разгоралось. «Только близко не подходите, особо с огнем!»— отчет­ ливо прозвучали в ее памяти слова партизан, и она под­ толкнула пылающие доски к этому месту, собрала кругом щепки и подбросила их в костер. Потом поспешно подняла девочку на руки, оглянулась. Темнота сгущалась. Солдаты, сидевшие у костров, не об­ ращали на нее внимания, и она торопливо пошла лрочь. Из окон школы вслед ей неслись пьяные голоса. Но что это? Может быть, она ошиблась? Может быть, те двое, что копались у стены школы, подшутили над ней? Может быть, огонь погас? Наталья стояла в глубине школьного сада и смотрела на освещенные окна шко­ лы, на костры, вокруг которых маячили силуэты немецких солдат. Надо было исправить свою ошибку, и Наталья сделала было первый шаг, намереваясь вернуться, как страшный грохот взрыва оглушил ее. Полыхнуло ослепительное пла­ мя, и бесформенные обломки камня, дерева и металла взметнулись к небу. Прижав к груди горячую, как огонь, внучку, Наталья окунулась в ночную темь и утонула в ней.

ТУ ПО РЫ ЛЫ Е 1 Если бы верблюд захотел подумать о жизни, то, разу- меется, его верблюжья мысль не пошла бы дальше его верблюжьих понятий. Вероятно, он бы с гордостью подумал, что, двигаясь не­ торопливыми, размеренными шагами, подобно тому, как медленно и однообразно проходили века в казахских сте­ пях, он — верблюд — никогда не уступал своего почетного места другим домашним животным. Ему есть чем гордиться в стране, ставшей для него вто­ рой родиной. Ведь не случайно самую очаровательную ка­ захскую девушку зовут «Бота-коз»1, а самого лихого степ- ного коня «Бота-трсек»2! Слушая волшебные переливы мелодии «Боз-инген»3, люди с уважением говорили: «Верб­ люд — благородное животное!» Он возил уголь Караган­ ды, помогал строить Турксиб. Это он привез в казахский аул первый трактор! Только он переносил безводие пус­ тынь и знойное дыхание песков. Но верблюд не умеет думать. З а него всегда думали люди. Вот и сейчас, бездумно и гордо подняв свою голову,— таким уже сотворила его природа —верблюд медленными шагами приближался к аулу Жана-жол. Как искони по­ лагалось ему, он тащил тяжело груженную длинную те­ легу. В широком плетеном коробе лежали две большие жир­ ные свиньи, а семеро маленьких, розовых, подслеповатых поросят с белыми ресницами беззаботно возились у дряб­ лых сосков матери. Неуклюжие, ленивые и тупые, беспечно похрюкивая, они спокойно ехали туда, где народ издавна брезговал ими, как поганью. Раньше, когда между русскими и казахами возникала ссора, можно было услышать: — Ты — крикливый верблюд! — А ты — грубая свинья! Люди старались побольнее уколоть друг друга. 1 «Девушка с глазами молодого верблюжонка». (Глаза верблю­ жонка изумительно красивы: черные, с влажной поволокой.) 2 Крепкие ноги, присущие лучшим скакунам. 3 «Белая верблюдица». 164

И вот теперь свиньи торжественно въехали в колхоз «Ж ан а-ж ол». Колхозники столпились в сторонке и брезгливо наблю­ дали, как ходил вокруг свиней председатель колхоза. — А ну-ка, ребята, помогите мне выгружать!— бодро сказал Садень, обращаясь к молодежи, и даже слегка улыбнулся, но в голосе его не было обычной уверенности. — Ну, чего вы стоите? Ведь это тоже животные! — Может быть, они и животные, только... Люди не двигались с места. — Что «только»? — спросил Садень. — Нос-то у них, посмотри сам, на пятак похож... А морда... Разве это морда? У нашего скота нет такой... — А ноги?! — возразил Садень.— Видели вы ноги? Это же двухкопытные! Как наши овцы! — Эй, Садень!-— сердито оборвали его.— Не смей сравнивать эту нечисть с нашими овцами! Как ты можешь считать свинью скотиной? — А почему нет? Кто сказал, что свинья не скот? — Какой там скот?! Мы их сроду не разводили! И пошла перебранка. Колхозники, не выражая ни ма­ лейшего желания приблизиться к телеге со свиньями, за ­ брасывали Саденя вопросами, полными желчных издевок. А Садень и сам испытывал брезгливое чувство. Еще месяца два назад, по решению района, ему выделили в соседнем совхозе вот этих двух свиней и семь поросят. Привезти их в колхоз он долго не решался, откладывал это дело в дальний ящик, хотя каждый раз при встрече заведующий свинофермой совхоза говорил ему: — Ну, когда же ты заберешь своих свиней? Наконец, скрепя сердце, никому ничего не сказав в колхозе, Садень поехал на свиноферму. В общем-то жир­ ная свинячья спина ему понравилась, но грязное рыло, живот, весь усаженный дряблыми белыми сосками! И что за уши у этой свиньи! И какой нелепый хвост — крючком! Только копыта, как полагается порядочной скотине, раз­ двоенные! — Что за нечисть! — сказал сам себе Садень и тотчас же постарался побороть брезгливость.— А впрочем... Раз правительство даже специальные свиносовхозы создает, значит, так надо... Это же муллы придумали, что свинья поганая... Запреты религии... Русские не едят конину, а ка­ захи — свинину. И ведь не только русские едят свинью, 165

все культурные народы едят. Значит, ничего страшного в этом нет. Говорят, что даже купают свиней в бане! А по­ росят в чистые простыни пеленают! Других, более веских доказательств того, что он по­ ступает правильно, у Саденя не было. Но ему казалось, что этого вполне достаточно и для колхозников. «Расска­ жу им все своими словами, и хватит с них».— Подбадри­ вая себя такими соображениями, С'адень набрался храб­ рости — взял да и привез свиней в свой колхоз. И вот — извольте радоваться! — люди даже не желают подойти близко, да еще, видимо, собираются потешаться над ним! Бедный председатель сначала растерялся. Его авто­ ритет передового председателя колхоза был под угрозой. И он решил прибегнуть к испытанному приему, который всегда помогал ему организовывать людей. Садень ни­ когда, ни в коем случае не придирался к колхозникам, зря не повышал голоса, но умел заставлять их делать то, что считал нужным и полезным для колхоза, умел быть на­ стойчивым и непоколебимым. В трудных случаях он сам брался задел о да с таким жаром, с таким воодушевлени­ ем, что все заражались его энтузиазмом н дружно прини­ мались за работу. Так и теперь. Садень молча, деловитой походкой обо­ шел телегу, словно примеряясь, с какого боку к ней под­ ступиться. Уж раз он привез этих самых свиней в свой колхоз, то не успокоится, пока не превратит.их в доход­ ную отрасль животноводства. Будьте уверены! Хватая свиней в обнимку, Садень начал распутывать им ноги. Вытащил одного поросенка, потрогал его розовый пя­ тачок, погладил по спинке и не спеша понес в сарай. От­ нятый от матери поросенок пронзительно завизжал, а зри­ тели разразились дружным неудержимым хохотом. Со­ баки, никогда не слышавшие за свою жизнь поросячьего визга, подняли вокруг телеги и около сарая такой шум, что хоть уши затыкай. Садень не обратил на это внимания. — Оказывается, скотина очень чистоплотная! — ска­ зал он уверенным тоном, ни к кому не обращаясь. — Ясно, что скотина,— послышалось в ответ — А вот чистоплотная — вряд ли! — Откуда тебе знать?! — с усмешкой спросил Са­ день.— Ведь сам говорил, что мы раньше свиней не раз­ водили!

— А у нас келин1 есть! Мария! — сказал другой кол­ хозник сквозь смех.— Вот пусть она и ухаживает за ними! — Ну и голосина же у этих тупорылых! — засмеялся кто-то, а другие колхозники поддержали: — Голоса плохие, потому что шеи короткие! — Опять же — нос не такой! Они же носом кричат! — Говорят, они вверх не могут смотреть! — Ха-ха, а ты что, захотел, чтобы свинья звезды считала? Садень спокойно почесывал свинье спину. — Ладно... Смейтесь пока! Посмотрим, как вы заго­ ворите, когда их у нас к осени тридцать голов будет, и каждая по пять пудов сала даст! — Ну-у! Какое от свиньи сало?! — Свинья она и останется свиньей! — отвечали Са- деню колхозники. — Как ни верти, а все-таки они животные нечистые! — Будешь содержать в чистоте, они и будут чистые,— стоял на своем Садень.— Разве коровы сами за собой в хлеву убирают? И пока он высказывал колхозникам свои беглые со­ ображения о плодовитости свиней, эти скромные созданья мечтали лишь о том, чтобы их, зачислив в штат домаш­ них животных, выгрузили наконец из телеги. Но надежды на это, видимо, не было. И тут все увидели Марию. Мария, дочь Ефима, была женой Апена, родного бра­ та Саденя. Апен сейчас тоже стоял в толпе и тоже сторо­ нился телеги со свиньями. Над ним в свое время и так уже посмеивались соседи-казахи: — На русской женился, будешь теперь, наверное, сви­ нячьи уши кушать! — Апен, как же теперь твоя Мария будет жить без свиней, без этих прекрасных животных? Ты бы купил ей пару тупорылых! Сегодня Апен готов был сквозь землю провалиться от смущения. Он думал про себя о том, что предсказания его сверстников, кажется, начинают сбываться. Только купил свиней не он сам, не Мария — родной брат Садень их, проклятых, купил. 1К е л и н — в переводе сноха. 167

Ничего не подозревая, Мария возвращалась домой из школы. В руках у нее был учебник «К азах тили». — Мен бардым... Сен бардын... — повторяла она вслух.— Ондай... Биздын шаруа... олар — они... По вечерам она ходила в школу учиться читать по- казахски. Алфавит она освоила быстро, читать могла са­ мостоятельно и говорила по-казахски. Одно ей давалось с трудом — склонение и спряжение. Только вплотную подойдя к толпе, Мария увидела, что здесь происходит. — Дядя Садень! — радостно воскликнула она, подбе­ гая к деверю.— Свиней привезли, да?— И бросилась к сараю, откуда слышался тоненький визг поросят. Схватив одного из них, она вернулась к Саденю.— А эти товари­ щи,— Мария кивнула на толпу,— наверное, боятся их, да? Как же можно бояться, таких маленьких? Ну, вот, на­ пример? Чем же он хуже ягненка? Ну, чем? — Апен! — обратилась она к мужу.— Ты почему в сто­ ронке стоишь? И прежде чем Апен успел вымолвить словечко, из толпы посыпался новый град насмешек. — Для тебя, Мария, что поросенок, что теленок, все равно! А для нас не все равно! — Нет, она права! Апен, ты почему свиньи боишься? Не бойся! Какой тут поднялся гвалт! Люди кричат, смеются, свиньи визжат, собаки лают. Садень смотрел, смотрел й понял: если не прекратить все это, смешкам и шуточкам конца не будет. Раосердил- ся, но виду не подал. —- Мария, иди-ка сюда! Помоги мне! — приказал он. Мария быстро передала поросенка мужу. Апен и опом­ ниться не успел, как она уже вскочила в телегу, к свинь­ ям. Растерянно оглядывался он по сторонам, не зная, что делать: то ли держать поросенка, то ли бросить его на землю. Так и стоял Апен, держа тупорылого на вытяну­ тых руках, подальше от себя, и на лице у нёго была такая гримаса, словно его тошнило. Раздраженные шумом и смехом, свиньи сердито за ­ хрюкали, Думая про себя, что если бы они хоть на время перестали, дело, глядишь, пошло бы лучше, Садень все же продолжал командовать: _ Эй, джигиты! Хватит смеяться! Выгружайте!

Таким суровым и внушительным тоном он говорил лишь тогда, когда требовал беспрекословного повинове­ ния. В голосе его не было гнева, была лишь непреклонная воля. И молодые колхозники, прекрасно знавшие харак­ тер своего председателя, один за другим стали неохотно приближаться к телеге, засучивая рукава, снимая чапаны. Первая попытка поднять с телеги огромного хряка не увенчалась успехом. Джигиты взялись за него неуклюже и неумело: кто за уши, кто за ноги. Хряк не двинулся с места. Садень сам пришел на помощь, ухватился половчее, крикнул: — А ну, взяли! Еще раз, взяли! Джигиты дружно подхватили хряка и поставили на землю. — Фу-у! — отдувался кто-то.— Нечисть эдакая! И все опять расхохотались. Но как бы там ни было, второго мая 1933 года в колхо­ зе «Жанэ-жол» была заложена новая отрасль животно­ водства, и едва ли кто-нибудь мог здесь что-либо изме­ нить. Свиньи, смирные и неповоротливые, спокойно рыли незнакомую им землю тупыми своими мордами. Им не было никакого дела до скептиков, собравшихся вокруг. Н а следующий день Садень проводил общее собрание колхозников, на котором разговор шел о свиньях. Такого веселого собрания еще не было в «Жана-жоле». Казахи исстари отличались умением посмеяться, а тут уж никто не скупился на остроты. Ядовитые шутки сыпались со всех сторон. — Товарищи! — говорил один. — Если уж свиньи т а ­ кие чистоплотные животные, значит, надо отвести для них самую чистую юрту. — А кто чаще приплод дает,— спрашивал другой,— свиньи или козы? — Нет, вы лучше скажите, как мы будем кликать их? — дознавался третий.— Козам мы кричим «шеге-ше- ге», а свиньям йак? — Как? Никак! — отвечали ему,— Они все равно ка­ заха не поймут. Языка не знают! Пусть Мария з а ними ходит! Келин! Мария!.. Ма- рия-я... Мария, спокойная и гордая, встала со своего места. — Хорошо! Я так я! Не отказываюсь, ничего позор 169

ного в этом нет. Но предупреждаю: в полеводческой бригаде у меня и так две нагрузки... Вот тут и получилась загвоздка! Никто, кроме Марии, пасти свиней не желал, а снять Марию с полеводства не­ возможно. Ее, конечно, никто не считал незаменимой. Другие женщины и побольше нее могут сделать. И все- таки по какой-то непонятной причине любая работа так и горит у Марии в руках. Думали, думали колхозники, спорили, спорили и реши­ ли возложить уход за свиньями на старика Есена. Долго его уговаривали, долго он не соглашался, и все-таки уго­ ворили: не пропадать же колхозному добру, хоть это и свиньи. Новая работа была для Есена сплошным мучением. Стыдился он своего положения свинопаса. Чтобы никто не видел его со свиньями, Есен выгонял их пастись на рассвете, когда весь аул еще спал. Пригонит к озеру, на бережок, а сам отойдет, будто он не имеет к свиньям никакого отношения, будто занят совсем другим делом. А пригонял их Есен в глубокие сумерки, когда меньше встречалось людей на улице. Вернется старик, палку и ча­ пай во дворе оставит, умоется хорошенько, а потом уже в лом заходит. И так каждый день. О свиньях Есен ни с кем, кроме как с самим председателем, не разговаривал. Стоило только кому-нибудь из молодых на собрании слово сказать о свиноводстве, как Есен мгновенно исчезал, буд­ то его и не было. А от сверстников-чабанов Есен совсем отвернулся, на глаза им даже не показывался. Шли дни. Остроты по адресу тупорылых стали ути­ хать, старика Есена люди оставили в покое. И, конечно, постепенно все привыкли к тому, что в колхозе появилась новая отрасль животноводства, что о свиньях надо забо­ титься, выделить им фураж из колхозного фонда. Л потом пришло совсем удивительное время. Вечера­ ми, когда Есен возвращался в аул со своими свиньями, колхозники приветливо кричали ему: — Есеке, как разжирели ваши свиньи! — А кто это поранил того поросеночка? Старик Есен перестал стыдиться людей и почувство­ вал важность своей работы. Однажды рано утром он гнал свинеи к озеру. Кто-то подъехал к нему сзади, и Есен услышал голос: — Да размножится ваше стадо! 170

— Да сбудутся ваши слова! — ответил он машиналь­ но и, обернувшись, увидел Абена, сына покойного муллы Касена. Абен смотрел на старика с ехидной улыбкой. — Эх, старина! — сказал Абен с притворным сочув­ ствием.— На старости лет довелось тебе свиней пасти! Ай-ай! Но Есен не поддался на коварное сочувствие потомка аульного служителя культа. Он понял насмешку, прочел ее в глазах этого хитрого человека. — Э-э... Знаем вас, голубчик! Знаем! — ответил Есен вызывающе.— Вам наши успехи совсем не по душе! Зна­ ем! И убирайтесь подальше, пока шкура цела! Понятно? Старик так раскричался, так разошелся, что еле сдер­ жался, чтобы не стукнуть Абена посохом по голове. А тот и сам решил не задерживаться: пришпорил коня и поска­ кал прочь, напевая на мотив старинной песенки: «Он пас свиней, он пас свиней» Есен не забыл этой встречи. Он не стерпел насмешек по своему адресу. Вечером нашел редактора колхозной стенгазеты и попросил его сочинить колючую песенку про Абена. Песню такую написали, Есену она понравилась, и, хоть часто в ней повторялось слово «свинья», старик вы­ учил ее наизусть. Это была в общем хорошая песня. Есен пел ее особенно, охотно, когда кто-нибудь приближался к нему. Он пел про того человека, который считал себя чистоплотнее и умнее свиньи, а на самом деле был потом­ ком грязного и коварного муллы. Есен пел про тупорылую свинью, которой нет никакого дела до того, что говорят про нее злые люди. Немало в степи прекрасных песен про верблюда, а эта была первая, посвященная свинье, потому что свиновод­ ство, как новая отрасль животноводства, еще не было при­ знано окончательно. Не случайно колхоз «Жана-жол» первым пустил эту песню гулять по свету. Прошел год. Двадцать восемь свиней выгонял теперь к озеру старый Есен. Осенью забили старого хряка, сало продали на базаре, а на вырученные деньги купили две стельных коровы. , Кто бы мог подумать, что такая выгода будет от од­ ной свиньи! Скоро колхозники научились откармливать тупорылых и на мясо, и на сало. Был доволен председа­ тель колхоза Садень, гордо поглядывал вокруг себя ста­ 171

рый свинопас Есен, радовались все колхозники: доходы от свиноводства росли! И только сами свиньи были спокойно равнодушны. Паслись они около озера, ковыряли своими пятаками зем­ лю, похрюкивали. Видимо, они были твердо уверены, что хотя и не носили никогда на своих спинах поклажи ко­ чевника, но все же займут подобающее место в истории животноводства. А верблюд? О, если бы он умел думать! Он бы, конеч­ но, не теряя собственного достоинства, не преминул вспом­ нить, что когда-то принял самое живое участие в пересе­ лении тупорылых на земли казахского колхоза «Жана- жол».

Сапаргали Бегалиi СА ТЖ АН „СКАЛА С НАДПИСЬЮ\" Каждый год во время летних каникул Сатжан приез­ жал в родной аул и помогал колхозникам пасти телят. Он очень любил своих питомцев. Чаще всего он пас их около «Скалы с надписью», на зеленых склонах ущелья. Вот и сегодня он вместе со своим товарищем Жанаем погнал телят к этой скале. Впереди бежал верный друг Сатжана — волкодав Борбасар. В ущелье, у прозрачного ручейка, стадо остановилось и разбрелось по лужайке, а Борбасар занял свой обычный пост на пригорке. Сатжан уселся в тени и с увлечением принялся дочитывать рассказ о смелом охотнике за кас- кырами1. Жанай побежал к зарослям тальника, где еще вчера приметил хорошую ветку для кнутовища. Телята, пощипывая травку, не спеша уходили все дальше и дальше по ущелью и уже дошли до верхнего конца его, где брал начало ручей. Заметив это, Сатжан захлопнул книгу и пошел за ними. Там, в тени кустарни­ ка, сидел Жанай и очищал кнутовище. Возле него крутил­ ся Борбасар. Солнце уже поднялось на высоту аркана23 и стало сильно припекать, а около скалы была приятная прохлада. Мальчики лежали на лужайке и любовались красотой окружающей их природы. Все кругом поросло высокой травой. В ярких лучах солнца искрились, как сказочные 2 А р к а н — волосяная веревка длиной пятнадцать — двадцать метров. В старое время у казахов аркан служил мерой длины. 173

самоцветы, красные, синие, оранжевые головки цветов Над ручьем низко склонились тальники. Над ароматными цветами шиповника жужжали пчелы, порхали ярко-жел­ тые бабочки махаоны. На фоне зелени отчетливо видне­ лись телята красной масти с белой лысиной на лбу. Из­ редка над ущельем проплывал «гроза воздуха» — беркут. Красоту местности дополняла ярко освещенная солнцем «Скала с надписью». Сатжан многое слышал о ней, но больше всего запомнились ему рассказы его матери Зей- неп. Каждый раз, подходя к этой скале, он как бы вновь слышал спокойный и мягкий голос матери, рассказываю­ щей о далеком прошлом. Сейчас, глядя на скалу, Сатжан вспомнил и слова ста- риков-охотников о том, что в трещинах этих высоких от­ весных скал гнездятся соколы, и что им не раз удавалось доставать птенцов и выращивать из них могучих охот­ ничьих птиц. Один такой сокол есть у его дяди Се- рикбая — известного охотника. Сатжан давно мечтал достать себе такого же. Мысли его прервал слабый звук, похожий на писк птенцов. При­ слушиваясь, Сатжан понял, что звук этот идет от вершины скалы. «Это, наверное, птенец сокола»,— подумал маль­ чик и поделился своей догадкой с Жанаем, но тот отмах­ нулся от него. — Смотри, смотри! закричал вдруг Сатжан, пока­ зывая Ж анаю на двух птиц, летящих к скале. Пролетев над их головами, птицы описали полукруг и сели на от­ весный уступ. Одна из них тотчас же исчезла в щели, а другая осталась на месте. Сомнений нет: в гнезде — птенцы. Сатжан вскочил и бросился к скале. — Ты куда? — окликнул его Жанай. — Пойду доставать птенцов! — И я с тобой! — А кто за телятами будет смотреть? Нет, ты оста­ вайся, я быстро вернусь. Борбасар увязался было за ним, но грозный окрик остановил его. Скала казалась недоступной. Огромные камни пре­ граждали путь. Сатжан начал подниматься, обходя и пе­ релезая валуны. Добравшись до середины, мальчик сел отдохнуть, а сам, не отрываясь, смотрел на место, откуда сейчас уже отчетливо слышался писк птенцов. Убедив­ шись, что без аркана подняться до желанного гнезда не­ 174

возможно, он решил отложить свою попытку до следую­ щего случая, успокаивая себя тем, что птенцы еще совсем маленькие и брать их рано. Сатжан хотел было уже спускаться, как вдруг на гладкой стене скалы увидел высеченный на камне рисунок неизвестного животного. Рядом были еще рисунки каких- то животных, крючки, непонятные фигуры. «А! Д а здесь надписи! Интересно, о чем они говорят? — И Сатжан ре­ шил во что бы то ни стало разгадать их.— В следующий раз обязательно захвачу бумагу, карандаш и срисую над­ писи»,— подумал он. — Ну! Что ты там все сидишь? — послышался снизу голос Жаная. Как бы пробудившись от сна, Сатжан стал осторожно спускаться вниз. Отдохнувшие телята уже снова паслись. — Ну, а где птенцы? Не смог достать. Эх ты! — начал дразнить его Жанай. — Подожди дразнить! Они будут наши. А вот если бы ты знал, что я увидел на скале! — таинственно прошептал Сатжан. Жаная сразу охватило любопытство. — А что, что ты там видел? Скажи, ну скажи же! — приставал он к товарищу. Сатжан не торопясь погнал телят и стал рассказы­ вать. — Ах, жаль, что ты не взял меня с собой! — сокру­ шался Жанай: — Не горюй, мы с тобой обязательно поднимемся на скалу, срисуем надписи и достанем птенцов. Наступил вечер. Подгоняя телят, они медленно на­ правились к аулу. Птенцы и надписи на скале не выходили у Сатжана из головы. «Достану птенцов, срисую надписи»,— думал он, оглядываясь на скалу. Телята, будто чувствуя, что их ждет полуденная пор­ ция молока, пошли быстрее и вскоре были в ауле. Скотоферма в колхозе новая и очень удобная. Для каждого десятка телят — свое отделение. Как только мальчики загнали телят во двор, каждая группа направилась^ в свое отделение. Там их поджидала мать Сатжана — Зейнеп и наливала в корыта остуженное 175

молоко. Она сразу заметила, что сын вернулся особенно веселым и хочет ей что-то сказать. Зейнеп ласково взглянула на него, и он тут же рас­ сказал ей о том, что увидел сегодня. — Разреши мне, апа1, достать этих птенцов! — Светик ты мой! Д а будет долгой твоя жизнь. Ты еще увидишь много интересного. А птенцов возьми и вы­ ходи их, только сейчас они еще совсем маленькие. А вот когда они начнут оперяться, тогда ты пойдешь с дядей Серикбаем и он тебе их достанет,— сказала Зейнеп, це­ луя и прижимая к груди голову сына. НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ Ежедневно, пригоняя телят к скале, мальчики всмат­ ривались в трещину, где находилось гнездо, и тревожно думали: «К ак бы не упустить птенцов». Однажды, в яркий солнечный день, ребята увидели в воздухе двух больших соколов, летевших в сторону скалы. Вот они подлетели, и одна из птиц скрылась в трещине. — Надо торопиться, Сатжан, а то упустим. Зачем нам ждать дядю Серикбая, сами достанем,— сказал Жанай. Но Сатжан не решался. — А то какой-нибудь охотник заметит птенцов и за­ берет. Сатжан сдался: — Ты прав. Надо торопиться. Но сделаем это тайно, иначе нас не пустят, побоятся, что сорвемся со скалы. А страшного ничего нет, только надо захватить крепкий аркан и шест подлиннее. До самого возвращения в аул ребята подробно обсуждали, как лучше достать птенцов, и решили отправиться на следующий же день, рано утром, когда еще будут спать. С вечера они запаслись прочным арканом, двумя длин­ ными шестами, крепким ремнем и все это спрятали в ов­ раге, недалеко от аула. Спать легли на улице. Ночь стояла теплая, звездная. Возбужденные ребята долго не могли заснуть. Они строи­ ли планы, как вырастят и обучат соколят, как будут охо­ 178

титься с ними и станут прославленными охотниками. Было совсем поздно, когда мальчики наконец заснули. — Вставай! Скоро рассвет, шепотом будил Сатжана Жанай, хотя, кроме лежавшего у их ног Борбасара, нико­ го не было. Бесшумно одевшись, они направились к оврагу, где были спрятаны вещи. Пес бежал рядом с ними. Когда ребята подошли к скале, восток заалел — всхо­ дило солнце. Без труда добрались они до первого выступа скалы. Дальше подниматься было трудно: мешали вещи. Тогда Сатжан предложил Жанаю остаться на месте, а сам полез вверх. Вскарабкавшись на второй выступ скалы, он крикнул товарищу, чтобы тот подал ему вещи на шесте и лез сам. И вот они оказались у выступа, где на скале были высечены надписи. — Вот они! Вот они! Жанай, как бы нам их разга­ дать? В это время внизу завыл забытый Борбасар. Маль­ чики засмеялись, но тут же осеклись — два больших соко­ л а вылетели из ущелья. — Не птенцы ли это? — испуганно спросил Жанай. — Что ты! Это только у архара ягненок прыгает по камням чуть ли не сразу после рождения, а у птенцов сначала должны вырасти крылья,— успокоил его Сатжан. — Ну, полезем дальше! Сатжан взял два шеста и крепко связал их ремнем. На одном конце аркана он сделал петлю и шестом наки­ нул ее на торчащий выступ скалы, повыше трещины, где находилось гнездо. Затем дернул з а аркан и затянул пет­ лю. Аркан держался крепко, и по нему можно было взби­ раться на скалу. — Теперь я полезу вверх,— сказал Сатжан,— а ты оставайся здесь и смотри. Если ительги1 вернутся, отпу­ гивай их шестом, чтобы они не напали на меня. Я выну птенцов и спущу их. И Сатжан, перебирая аркан, стал подниматься вверх. Добравшись до щеЛи, он крепко привязал свой пояс к ар­ кану и заглянул в щель. Там, в гнезде, на мягкой пуховой подстилке лежали два птенца. Почуяв опасность, они громко запищали, широко открыв большие рты. Сатжан осторожно вынул их из гнезда, положил в шапку, бережно ' И т е л ь г и — охотничий сокол. 177

обернул платком, привязал к веревке и стал медленно опускать драгоценный узелок. Спуститься и снять аркан было делом одной минуты. Радости ребят не было границ. Они с восторгом смот­ рели на своих пушистых бурых соколят. — Сатжан,— обратился Жанай к товарищу,— ты на­ шел гнездо, достал птенцов и самый большой — тебе, а я возьму вот этого, поменьше. Давай побежим, накор­ мим их. Я и мяса припрятал. — Стой! А надписи? — и Сатжан, вынув из кармана тетрадь, начал срисовывать... Друзья вернулись в аул, когда все уже были на ногах. Зейнеп искала Сатжана. Она встревожилась, не найдя его утром в постели. И сейчас, увидев сына, собралась пору­ гать его, но в это время из-за угла скотного двора вышел дядя Серикбай. — Д а будет хватким твой сокол, светик мой! Я сегод­ ня встал рано, увидел вас с Жанаем у «Скалы с надписью» и сразу догадался, что вы ходили за птенцами. Дай-ка я погляжу на него,— сказал дядя и, взяв птенца в руки, стал рассматривать его.— Молодец, Сатжан! Ты достал птенца самого лучшего сокола — ительги. Смотри, какой у него большой острый клюв, сильные лапы с длинными когтями. Как он вцепился в шапку — не оторвешь! Те­ перь береги его, корми, как я тебе говорил. Узнав, какой опасности подвергался Сатжан, и Зейнеп не стала его ругать, а ласково сказала: — Позаботься о своем, соколе и иди пить чай. ИСПЫТАНИЕ К концу лета скотоферма перекочевала на осеннее пастбище. Телята выросли. Теперь их называли торпака- ми. Это означало, что они уже не сосунки, а самостоятель­ но пасущееся стадо. На новом месте трава была высокая, густая. Здесь телята еще больше поправились и окрепли. Шерстка у них стала блестящей,* 'начали появляться рожки. Сатжан и Жанай были горды тем, что им удалось вырастить их без потерь, хорошо упитанными. Скоро телята будут сданы старшему пастуху. А там не за горами и учеба. Вновь начнется интересная школьная жизнь. Соберутся все товарищи по классу. У каждого най­ дется что вспомнить о каникулах. Сатжан и Жанай обя­ 178

зательно расскажут, как им удалось вырастить таких замечательных телят. К радости скорого возвращения в школу у Сатжана прибавилась еще одна — у него вырос охотничий сокол. Тело его стало мускулистым, крылья окрепли. Теперь он не сидел спокойно на тугуре1, а зорко смотрел по сторо­ нам и, если над аулом пролетали дикие птицы, стремился подняться в воздух, с силой натягивал тонкий ремень, за который был привязан к приколу. Если в это время к не­ му подходил Сатжан, он тотчас же оказывался на его пра­ вой руке, махал крыльями, издавал резкий крик и крепко сжимал острыми когтями рукав куртки. Сатжан старался его успокоить так, как это делал дядя Серикбай — гладил по перьям и говорил: «П а, па! Перестань, па!» В такой момент Сатжан чувствовал себя настоящим охотником. Дядя Серикбай недавно говорил, что ительги »уж е вырос и его теперь можно обучать на охоте. И Сат­ жан готовился после сдачи телят, в оставшееся до начала занятий время поохотиться со своим соколом. Однажды пришел дядя Серикбай и, поздоровавшись с матерью, обратился к С'атжану. — Ну, показывай своего ительги. Как ты его кор­ мишь? Смотри, не давай ему жиреть, а то он не полетит за добычей. Дай-ка пощупаю его мускулы. — Я давно даю ему меньше мяса, а со вчерашнего дня еще совсем не кормил,— ответил Сатжан. — Э, да он у тебя сильно отощал,— проговорил дядя Серикбай, пощупав ительги.— Сейчас с ним только и охо­ титься. Он теперь может броситься на мясо, даже если оно окажется в зубах волка. Пойдем, испытаем его.— И, посадив птицу на правую руку, вышел из юрты.—Я подни­ мусь с ним вон на тот бугор, а ты сходи ко мне домой, принеси заячью шкуру, кусок мяса и длинную веревку. Когда Сатжан все это принес, Серикбай прикрыл гла­ за птицы и велел племяннику привязать к шкуре веревку, а потом прикрепить к ней мясо. Сатжан приготовил «зайца» и быстро побежал вперед, потянув с собой веревку. Дядя открыл глаза ительги. Птица расправила крылья, осмотрелась и вдруг, увидев «зайца», стремительно взлетела в воздух, поднялась ввысь и, упав к ам н етна него, вцепилась когтями в шкурку. 1 Т Уг у р — специальная подставка для охотничьих птиц. 170

— Па! П а ! — закричал прибежавший Серикбай.— Он напал на добычу не хуже, чем лучший беркут. Редко встречаются такие! Счастливчик ты, Сатжан! Д ав соколу оторвать несколько кусочков мяса, он по­ садил его на траву. Затем, подобрав шкурку и остатки мяса, пошел с Сатжаном в аул. Ительги посидел немного, а потом взлетел и, высоко поднявшись, начал парить. Серикбай и Сатжан, стоявшие возле юрты, звали его, показывая кусок мяса. — Бопым! Бопым!1— кричали они. Ительги послушно опустился и сел на руку Серикбая. — Испытание удалось. Ты ему сегодня не давай мно­ го мяса. Завтра попробуем пустить на уток. Если он дого­ нит и схватит утку, можно считать его настоящей охот­ ничьей птицей. Только не давай ему много мяса,— повто­ рил, уходя, дядя. ПЕРВАЯ ОХОТА Весь вечер Сатжан думал о предстоящей охоте: «Как выдержит сокол испытание с живой дичью? Если будет неудача— товарищи засмеют. Тогда лучше на глаза ни­ кому не показывайся». Он часто подходил к своему ительги, гладил перья и щупал мускулы. Несколько раз проверял исправность сед­ л а и все принадлежности охоты. В эту ночь Сатжану долго’ не спалось. И когда задре­ мал, ему показалось, что он уже на охоте. Вот он едет на своем кунане2 с ительги на правой руке. Тихо подъез­ жает к озеру, а там столько дичи, что даже не видно во­ ды из-за сидящих на поверхности уток и Fyceft. Теперь нужно их вспугнуть: ительги бьют птиц на лету. Сатжан складывает свою камшу3 вдвое, с силой ударяет по дабы- лу4 и... просыпается от грохота. — Это твой ительги разбудил тебя, жеребеночек мой. Ему не сидится на тугуре. Спрыгнул на край ведра и уронил его с ящика,— сказала мать.— Вставай, пора 11 Б о п ы м — призывный клич охотничьих птиц у казахов. К у в а и — трехлетний жеребенок. 3 К а и ш а — плетка. 1 Д а б ы л — охотничий барабан. 180

телят гнать. Ты что-то плохо опал, не болит ли у тебя голова? — Нет, апа,— ответил Сатжан и стал одеваться. Зейнеп знала причину волнений сына. В полдень, когда Сатжан пригнал стадо, она ласково сказала ему: • — Садись покушай, а потом иди к дяде. Он ждет тебя. Телята пусть отдыхают, я сама присмотрю за ними. Наскоро поев, возбуждённый Сатжан побежал к дяде. А дядя Серикбай вовсе не торопился. Он спокойно выслу­ шал приветствие, расспросил, не засохла ли трава, не видно ли волков. Сатжану даже показалось, что дядя и не собирается на охоту. Но когда тот, закончив расспросы, сказал «пойдем» и вышел с ним из юрты, он убедился, что к выезду все готово. Оседлав коней, они поехали. Ительги сидел на руке Серикбая, вытягивая шею и зорко глядя вдаль. Зейнеп вышла их провожать. Любящим взглядом сле­ дила она за удаляющимися всадниками. Охотники направились к заросшему тростником озеру Кара-су, где всегда было много дичи. Сатжану казалось, что дядя едет медленно. Ему не терпелось увидеть, как его ительги схватит живую дичь. Дядя Серикбай был опыт­ ным охотником и хорошо знал все приемы соколиной охо­ ты. И сейчас, подъезжая к озеру, он, для того чтобы сокол раньше времени не заметил дичь, отвел правую руку с птицей назад, заслоняя собой озеро от его зорких глаз. Охотники под прикрытием тальника приблизились к озе­ ру. С воды взлетела стая быстрокрылых чирков. Сокол махал крыльями и рвался вперед, но, к великому удивле­ нию Сатжана, дядя не пускал его, а лишь поднял повыше. В это время поднялись две большие утки. Они летели мед­ леннее, чем чирки. Дядя Серикбай отпустил ительги, и он погнался за птицами. Быстро набрав высоту, сокол ока­ зался над утками и молниеносно ударил по ним. Одна упала замертво, а другая, снизившись, скрылась в зарос­ лях тростника. Ительги потерял ее из виду и опустился на небольшой камень на берегу озера. Серикбай раньше Сатжана доскакал до того места, где упала утка, и, под­ няв ее, направился к ительги. Приблизившись к соколу, он достал из коржуна кусок мяса и стал подзывать его к себе. — Бопым! Бопым! 181

Приученный брать пищу с руки, ительги поднялся и сел ему на перчатку. Испытание удалось блестяще. Напрасно опасался дядя Серикбай, что сокол, увидев дичь, не вернется к хозяину. Теперь с ним можно спокой­ но выезжать на охоту. — Твой ительги— настоящая охотничья птица. Сегод­ ня он удачно добыл тебе первую дичь. Привези-ка ее сам матери. Зейнеп должна сделать той,— добавил он сме­ ясь. Они повернули в аул. Радости Сатжана не было гра­ ниц. Он ехал, глядя то на своего ительги, то на селезня, притороченного к седлу. «Почему же дядя не пустил ительги на первую стаю? Может быть, у нас была бы не одна утка»,— думал Сат- жан, но спросить дядю стеснялся. И, как бы угадав его мысли, дядя сам заговорил об этом. — Среди дичи маленькая утка чирок — самая быстро­ крылая птица. Она летит, как стрела. Бывает, что сокол не может ее догнать и, увлекшись погоней, залетает очень далеко и не возвращается к хозяину. Вот и аул. Охотников встретили громкими криками ребятишки, увидевшие у седла Сатжана большую утку. К юрте Зейнеп стали сходиться соседи. Мать встретила сына с первой добычен, устроив шашу1. Вечером, когда они остались вдвоем, Зейнеп сказала ему: «Это хорошо, что ты у дяди научился соколиной охоте. А теперь научись у него метко стрелять из ружья. Тогда будешь настоящим охотником. Вот на днях сдашь телят Ахмету и до начала учебы можешь охотиться». Сатжан обнял мать. ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ — Завтра сдашь своих телят Ахмету. При сдаче я бу­ ду присутствовать,— сказал Сатжану председатель кол- хоза. Мальчик тотчас же побежал сообщить об этом матери. Принимая телят, Ахмет сказал ребятам: 1 Ш а ш у — радостная встреча, при которой голову встречаемого осыпают сластями.

— Нынче ваши торпаки более упитанны, чем в прош­ лом году. Спасибо вам. Мне легко будет их растить. — Правильно, Ахмет,— вмешался в разговор дядя Серикбай.— Ребята в этом году хорошо присматривали за молодняком. На пастбище они сделали укрытие из таль­ ника и камыша, чтобы телята могли там спасаться от солнца, поили их молоком, умело выбирали для них пастбища с хорошим травостоем. Вот почему у них телята такие упитанные. — Кто же вас этому научил? — спросил председатель колхоза, — А мы с зоотехником советовались, и мама нам по­ могала. — Молодцы! Объявляю вам благодарность от прав­ ления колхоза. Теперь учитесь так же хорошо, как уха­ живали за телятами. Сатжан прибежал домой и, сияя от удовольствия, рас­ сказал матери о том, как их с Жанаем похвалил предсе­ датель колхоза. — Я рада за тебя, сынок. Теперь можешь заняться охотой. Поездишь немного с дядей, а там самостоятельно будешь охотиться. Сатжан готов был отправиться на охоту хоть сейчас, но он обещал помочь заведующему фермой Еркебаю за ­ кончить месячный отчет. С дядей Еркебаем они засиде­ лись почти до вечера. Когда работа была закончена, Еркебай запечатал па­ кет и попросил Сатжана отнести его Жанаю, который дол­ жен был доставить отчет в правление колхоза, а потом заехать в район за газетами и журналами. Передав Жанаю пакет, Сатжан вернулся домой. Ительги встретил своего хозяина звонким криком, прыгнул на руку и как бы звал его на охоту. Сатжан и сам теперь только и думал об этом. После первой удачи ему казалось, что его ительги может спра­ виться с любой дичью. Вчера он узнал от Хасена, что на залежах стали появляться гуси. «Не попробовать ли пус­ тить его на гусей?» Солнце было уже низко, когда Сатжан вышел на доро­ гу посмотреть, не возвращается ли уехавший на ток дядя Серикбай. Он с грустью думал: «Нет, не,удастся сегодня поохотиться». Вдруг послышался крик гусей! Подняв голову, мальчик увидел стаю больших серых

птиц, летевших к залежам. Проводив их взглядом, он сра­ зу решил: «Еду!» — и побежал седлать своего купана. Когда Сатжан выехал из аула, с севера подул холод­ ный ветер. Проголодавшийся ительги на свежем воздухе приободрился. Конь Сатжана за лето привык к тихой ез­ де, и его приходилось часто подгонять камшой. Борбасар, увязавшийся за ним, бежал далеко впереди. Солнце почти село, а до залежей было еще далеко. Сатжан торопился и поехал напрямик через поле. Хлеба давно уже были убраны. Даже солома вывезе­ на. Приближаясь к залежам, мальчик понял, что, избрав кратчайший путь, он допустил ошибку. С этой стороны не было никаких укрытий, чтобы незаметно приблизиться к птицам. Тогда он направился к небольшой сопке, из-за которой можно было подобраться к гусям. Поднявшись на сопку, Сатжан увидел обширное поле. Направо виднелись залежи. На них-то и кормились гуси. Гуси заметили всадника и с гоготаньем полетели прочь. В тот же миг ительги соскользнул с руки Сатжана и погнался за ними. От неожиданности Сатжан растерялся. Он ударил ло­ шадь камшой и поскакал за соколом. Гуси поднимались все выше и выше. Ительги летел за ними. Вскоре гуси выправили строй и, подобно верблю­ жьему каравану, потянулись над рекой Баканас. Ительги под ними казался маленькой точкой. «Улетит!» И Сатжан стал громко звать сокола, не учи­ тывая, что на таком большом расстоянии тот не услышит его. Вскоре он потерял из виду гусей и ительги. Кунан был весь в пене и бежал все медленнее и медленнее, а потом перешел на шаг. Только теперь мальчик заметил, что на западе сгусти­ лись тучи, и быстро начало темнеть. Верный пес Борбасар смотрел на хозяина, как бы говоря: «Что будем делать дальш е?» Сатжан почувствовал, что охрип. В горле пере­ сохло, хотелось пить. Не теряя надежды найти ительги, он продолжал понукать кунана, но окончательно обесси­ левший конь, дойдя до черневшего впереди кустарника, встал. Стемнело. Сатжан слез с коня и сел под кустом трост­ ника. «Что делать? Д о аула очень далеко. На обессилен­ ном кунане в темную ночь домой не доберешься. А где ночевать?\" Не почувствовав во время езды резкого ветра,

Сатжан сейчас продрог. Что же будет под утро, когда тра­ ва покроется инеем. На нем был легкий чапан и сапоги без пайпаков1. Занятый этими мыслями, Сатжан на время забыл д а­ же о своей потере. К мальчику вернулось самообладание, и он начал искать выход из положения. Он вспомнил, что недалеко от колхоза должны находиться заливные луга, а на них — стога сена, в которых можно укрыться на ночь. Оставив коня, он шагнул в темноту. Борбасар последовал за ним. Сатжан старался идти прямо и напряженно- всматри­ вался во мрак ночи. Расчет оказался верным: с левой сто­ роны он заметил неясное пятно, которое по мере прибли­ жения к нему все увеличивалось и выросло в какую-то громаду: «Стог!» Сатжан вернулся за кунаном, поставил его к стогу в затишье и разнуздал, а сам поглубже зарылся в стог. Ря­ дом устроился Борбасар. Когда Сатжан согрелся, горькие мысли снова овладе­ ли им: «Неужели ительги потерян. Зачем было так поздно ехать на охоту? Где он сейчас? Может быть, его кто-ни­ будь уже поймал. А может быть, он недалеко и ищет хо­ зяина» — и Сатжану показалось, что он слыщит какие-то звуки, точно свист крыльев ительги. Но, прислушавшись, убедился, что это был ветер. Наконец мальчик стал согре­ ваться и засыпать, слыша сквозь сон свист ветра, хруст сена на зубах купана, крики ночных птиц. ВОЗВРАЩЕНИЕ с а т ж а н а Зейнеп в эту ночь не сомкнула глаз. Вернувшись ве­ чером домой и узнав, что Сатжан забрав ительги, куда-то отправился, она забеспокоилась. «Как же он решил так поздно отправиться на охоту, ведь он еще совсем неопыт­ ный? Мало ли что может случиться»,— думала она. Когда стемнело, она попросила пастуха Хасена поехать на ро­ зыски Сатжана, сама же всю ночь жгла костер возле аула, а только начало светать, отправилась на ближайшую сопку и долго всматривалась в степь, но, так и не дождав­ шись сына, вернулась домой и решила позвать людей на помощь. 1 П а й п а к и — войлочные чулки.

Только она вошла в юрту, как услышала голос матери Ж аная: — Женеше,1 Сатжан ваш возвращается. Выбежав из юрты, она увидела Борбасара. Сатжан подъезжал к аулу. — Светик мой! Жеребеночек мой! Здоров ли ты? Где же ты пропадал? А где твой ительги? — Улетел,— печально ответил Сатжан. — Не надо было тебе ездить на охоту так поздно да еще на гусей. Ладно, не горюй. Выучишь другого,— успо­ каивала она сына. Жанай привез отчет скотофермы в правление колхоза в сумерках. Ехать в район было поздно, и он заночевал на овцеферме, а рано утром тронулся в путь. Он ехал бере­ гом реки Баканас. Н а пути часто попадались заросли тальника, большие стога сена. Ветер, дувший всю ночь, затих, тучи рассеялись. Лучи солнца играли на капельках росы. День обещал быть жарким. Жанай ехал не торо­ пясь. С реки то и дело поднимались стаи уток и гусей. Он вспомнил об ительги Сатжана и еще раз пожалел, что не сумел вырастить своего птенца. В районный центр Жанай приехал, когда солнце под­ нялось над горизонтом не больше, чем на длину пики. На­ встречу ему шли женщины с водой, возле домов грелись старики на солнце. Почта еще была закрыта, и он напра­ вился к своему другу-однокласснику Нариману, которого он не видел с начала каникул. Ворота его дома были от­ крыты. Во дворе копались куры. Жанай не успел въехать во двор, как вдруг из-за дувада* вылетел сокол и напра­ вился к курицам, но, заметив Ж аная, круто повернул и сел на крышу дома. Жанай заметил на ноге его коротенький ремешок. «Это прирученный сокол. От хозяина улетел!— быстро сообразил Жанай.— Надо поймать его». И он, со­ скочив с коня, привязал его к воротам, а сам побежал к Нариману. В воротах мальчик столкнулся с другом и, д а­ же не поздоровавшись, скороговоркой выпалил: «Видишь, ительги! Ученый. Давай скорее кусочек мяса. Мы его сей­ час поймаем!» — Мясо найдется,— ответил Нариман и возвратился домой. J Д у в а л — глинобитный забор.

Когда он принес мясо, Жанай подошел к дереву и стал звать сокола: — Бопым! Бопым! Голодная птица, увидев мясо, сразу слетела с дерева и села на руку Жаная. Осматривая сокола, Жанай удивился его сходству с ительги Сатжана. Внимательно приглядевшись, узнал ре­ мешок, привязанный к ноге птицы. — Ты что так разглядываешь? Узнаешь, что ли? — засмеялся Нариман. — Да ведь это ительги Сатжана. Видишь ремешок? Я его дал Сатжану. Но только как ительги мог сюда по­ пасть? Еще вчера он, как всегда, сидел дома на своем тугуре. Ну и чудеса!.. Это действительно был сокол Сатжана. Вчера вечером он долго летел за гусями, но ему никак не удавалось под­ няться выше их, и в наступивших сумерках сокол потерял стаю из виду. Ему оставалось только вернуться к хозяину и получить кусок мяса. Но хозяина нигде не было видно. Тогда ительги опустился и сел на ветку тальника, похо­ жую на его тугур. Совсем стемнело. Усилился холодный ветер. Ительги перебрался на другую ветку, лучше укры­ вавшую от ветра, втянул шею и так просидел до утра. Птицу разбудил голод. Сокол поднялся в воздух и уви­ дел проснувшийся аул. Ительги направился туда и, сни­ зившись, стал парить, ожидая, что хозяин позовет его и I даст кусок мяса. Тут его зоркий взгляд упал на копавших- I ся в соломе кур, и он полетел к ним. Но полакомиться ему I не удалось: помешал Жанай... Закончив дела и услышав от Наримана кучу новостей, Жанай собрался в обратный путь. Всю полученную им почту — письма, газеты, журналы — уложил в коржун и крепко привязал к седлу. Нариман разыскал ему старую кожаную рукавицу, и Жанай, надев ее на правую руку, посадил на нее ительги. Ребята хорошо накормили птицу, и она была, совершенно спокойна. — Ты похож на настоящего охотника,— сказал Нари- I ман Жаиаю, когда тот сел на лошадь.— Смотрите вы там I с Сатжаном не опоздайте к началу учебы. Не опоздаем. Еще время есть, и поохотиться успе­ ем. Ну, хош1, ответил Жанай, подавая ему руку, и гор- 187

до подняв голову, чувствуя себя настоящим охотником, тронулся в путь. Сатжан с нетерпением ждал Жаная. Ему хотелось поделиться с ним своим горем. Он много раз выходил на дорогу и подолгу всматривался вдаль. День был солнечный, тихий. На небе ни облачка. Выпавшая за ночь роса высохла. За аулом паслось много­ численное колхозное стадо. Изредка проносились стаи чирков и шилохвостей. Сатжан провожал их грустным взглядом и вздыхал. К полудню на дороге показалась точка. Вскоре уже можно было разглядеть очертания всадника. Сатжан сле­ дил за его движением не отрывая глаз. Ему казалось, что он двигается, как степная черепаха. Всадником ока­ зался Жанай. «А что это у него на правой руке? Лампо­ вое стекло, что ли, везет? Ой, нет! Да это же он птицу дер­ жит».— И Сатжан бросился навстречу другу. — Ительги! Мой ительги! — кричал он, приближаясь — Как твой ительги? Это дикий сокол. Я его поймал ночью,— сказал Жанай, нарочно делая серьезное лицо. — Нет, меня не обманешь. Я своего ительги могу по одному перышку узнать. Ты лучше скажи, какое суюнши1 ты хочешь получить?— торопливо говорил Сатжан, протя­ гивая руку к птице. — Подожди, одень сначала рукавицу. Ты забыл про его когти. А суюнши я не назову — придумай сам. Когда мальчики разбирали почту, Жанай рассказал Сатжану о всех новостях и передал привет от Наримана. В ПОХОДЕ Весело было в школе в первый день занятий. Директор поздравил ребят с новым учебным годом, пожелал успе­ хов в учебе. Затем выступали гости и среди них. кто бы вы думали?— председатель колхоза Амантай Жунусов. Он рассказал, какую большую помощь оказали школьни­ ки родному колхозу и назвал в числе лучших Сатжана и Жаная и подарил им лыжи и футбольный мяч. Вся школа аплодировала смущенным ребятам. На одном из первых уроков Сатжан показал учителю С у ю н ш и — подарок за радостное известие.

истории тетрадь, в которой были знаки, срисованные им со скалы. Учитель внимательно выслушал его рассказ, посмотрел рисунки и посоветовал послать их в Алма-Ату, в Академию наук. ... Учебные занятия, работа в пионерском отряде зани­ мали все время, и Сатжану ни разу не удалось съездить домой и сходить с дядей Серикбаем на охоту. Но он пом­ нил о своем соколе и с нетерпением ждал того дня, когда отправится с ним в поле. В школе часто устраивались лыжные соревнования, походы. Перед зимними каникулами Жанай предложил сде­ лать лыжный пробег на «Жорга-Тау», где находилась ов­ цеводческая ферма его колхоза. Все поддержали это пред­ ложение. — Пусть Сатжан захватит с собой своего ительги!— закричал Нариман. — Верно!— раздалось несколько голосов.— Мы уже много слышали о твоем соколе. Покажи, как он охотится. Сатжан согласился, и в первый день каникул отпра­ вился с Жанаем в свой аул, обещая вернуться ко дню выступления в поход. Домой приехали к вечеру. — Как ительги?— был его первый вопрос. — Подожди, светик мой! Дай на тебя посмотреть сна­ чала. Здоров твой сокол. Кормлю я его хорошо. Пока я готовлю чай, сбегай к дяде Серикбаю, поздоровайся с ним. Сатжан не заставил себя долго просить. Погладив ительги и дав ему кусочек мяса, он побежал к дяде. — Путь дальний и небезопасный,— сказал дядя Се- рикбай.— В тех местах в это время много волков, но раз ты обещал товарищам, надо исполнить. Там много зайцев, и ты сможешь неплохо поохотиться. Завтра возь­ мем твоего сокола и съездим к реке Баканас. Принеси-ка ительги. Когда Сатжан принес птицу, дядя, пощупав ее мышцы, проговорил: — Закормили. Много лишнего жиру в нем. Но все же попробуем подготовить его к завтрашнему дню,— и, взяв два кусочка мяса, просунул их один за другим в горло ительги. Теперь оставим его на ночь в кладовке. Пусть его проберет хорошенько мороз. Утром охотники тронулись в путь.

— Не будем особенно далеко забираться. Попробуем здесь,— сказал Серикбай, когда они подъехали к тальни­ кам на берегу реки.— Я сейчас направлюсь вон на ту соп­ ку и сяду там с ительги, а вы выгоните зайцев из тальника. Сатжан с Жанаем, дождавшись, когда дядя поднялся на сопку, с криками двинулись к зарослям. Оттуда выбе­ жал крупный заяц и понесся по прогалине. Когда он по- равнялск с Серикбаем, тот выпустил ительги, и птица, быстро догнав зайца, круто взмыла в высоту. Почуяв смертельную опасность, заяц пошел на хитрость: остано­ вился, сел на задние лапки, чтобы в момент нападения отшатнуться в сторону и заставить сокола удариться о землю. Но быстрота, с которой опускался ительги, не дала ему возможности применить эту хитрость. В один миг от удара когтей в голову он растянулся на снегу. Мальчики схватили его и побежали к Серикбаю, который уже звал к себе ительги, показывая ему кусочек мяса. — Твой ительги, действительно, ценная птица. Ожи­ ревший сокол редко бросается на дичь, тем более, что с ним давно не охотились. Сатжан с гордостью смотрел на любимца. Усталые и довольные возвращались охотники домой. НАЧАЛО ПОХОДА Когда Сатжан и Ж анай вернулись в школу, подготов­ ка к лыжному походу уже заканчивалась. Инициативу ре­ бят поддержал райком комсомола и помог снабдить команду всем необходимым. Начальник отряда, старший пионервожатый Капан, захватил с собой для защиты от волков ружье. Сатжан для ительги смастерил из прутьев специальную плетенку, в которой можно было бы нести его за плечами. Вот все приготовления закончены, и в назначенный день команда с рассветом тронулась в путь. Настроение было приподнятое. Впереди путь, во вре­ мя которого они увидят много интересного, увлекатель­ ного. Это была не просто прогулка — ребята везли на далекую ферму свежие газета, журналы; там они прове­ дут беседы, покажут свою самодеятельность колхозникам. Утро было тихое, безветренное, легкий морозец под­ бадривал лыжников. Они пересекли долину и попали на холмистую местность. То поднимаясь на гребни холмов, 190

то скользя под уклон, путешественники быстро двигались вперед. В полдень они попали в полосу тумана. Капан дал знак остановиться, разложил карту и по компасу старался определить местонахождение отряда. Ребята вопросительно смотрели на него. — Не могу установить, где мы находимся, хотя, ка­ жется, держимся правильного направления. Скоро должно быть русло старой речки. Двигаясь по нему, мы дойдем до долины реки Жаура,— сказал он и дал знак трогаться дальше. Прошли еще с километр, но русла сухой речки не бы­ ло. Идти стало труднее. Пересекая глубокий овраг, они увидели свежий след стаи волков. — Мой дядя говорил,— заметил Сатжан,— что еще не наступило время, когда волки собираются в большие стаи. Это бывает в конце февраля. Тут, наверное, прошел один большой выводок. Нам надо держаться вместе, не рас­ тягиваться. Тронулись дальше, и вскоре легкий ветер, подувший с севера, разорвал густую пелену тумана, и вдали пока­ зались гребни холмов. — Оказывается, мы взяли левее русла сухой реки,— сказал Капан,— Отряд находится в долине реки Жаур. Скоро вон за теми холмами должна показаться вершина горы Чубар-Айгыр. Давайте поднажмем!— закончил он и тронулся дальше. Некоторые лыжники устали и начали отставать. Команда растянулась далеко по долине. ЖАНАЙ В ОПАСНОСТИ Ветер дул все сильнее и сильнее. Закрутила метель. Жанай почувствовал, страшную усталость и начал отста­ вать. Скоро он потерял ребят из виду. «Надо крикнуть. Нет, засмеют. А может быть, они дожидаются у гребня следующего холма, ведь до него осталось совсем немно­ го»,— И он, напрягая все силы, двинулся дальше. Метель перешла в буран. Вдруг до Ж аная донеслись какие-то протяжные звуки. Прислушавшись, он понял, что это воют волки. Мальчик испугался: «Что делать? Ружья нет». Мысль работала лихорадочно. Тут он вспомнил, что у него в кармане есть спички. «Если волки подойдут, зажгу носовой платок. Волки боятся огня». В этот момент вой прекратился, и он с ужасом увидел, что крупный серый 191

волк большими прыжками старается обогнать его справа... Капай и Сатжан, шедшие во главе отряда, первыми взошли на гребень холма и стали поджидать остальных. Когда все поднялись, оказалось, что нет Жаная. — Что же с ним случилось?— встревожился Капан.— Может быть, лыжи сломались. Надо идти навстречу. Кто со мной? — Я, я пойду,— крикнул Сатжан. — Едем! След только что прошедших лыжников, несмотря на буран, был хорошо заметен. Скользя по нему, Капан с Сатжаном неслись с такой быстротой, что через несколь­ ко минут увидели Жаная. Навстречу ему шел матерый серый волк с горящими глазами и высунутым языком. На некотором расстоянии двигались еще шесть волков. Капан быстро вскинул ружье и выстрелил в вожака. Тот взвыл и бросился назад, за ним побежали и остальные. — Почему ты отстал? Не болен ли?— спрашивали Ж аная запыхавшиеся испуганные товарищи. Отдохнув несколько минут, ребята вернулись к отряду. ВСТРЕЧА СО СТАДОМ ОВЕЦ Буран не переставал. Проверяя по компасу направле­ ние, отряд к вечеру вышел к долине, недалеко от Жор- га-Тау. — Давайте поскорее, ребята! Ферма уже близко. До темноты надо обязательно добраться. Это сообщение подняло настроение и, несмотря на то, что на открытой равнине буран был сильнее, все двигались дружно и быстро. Внезапно лыжников остановил какой- то легкий шум. Вскоре из пелены бурана показалось ста­ до овец. — Как оно попало сюда? Наверное, волки выгнали их из овчарни, или в буран они отбились от гурта, дога­ дались ребята. — Здесь их оставлять нельзя. Погоним на ферму,— приказал Капан. Пока лыжники останавливали овец, по­ казалось второе стадо, которое гнал совсем уже обес­ силевший и охрипший чабан: 192

— С утра погода была хорошая, и я погнал овец на дальнее пастбище. В полдень начался буран, и стадо пришлось завернуть обратно. Ветер очень уж сильный, они и стараются идти по ветру, а я их гоню на ферму. Несколько овец отбилось. Спасибо вам — помогли мне, да будет долгой ваша жизнь, милые мои. Из какого же вы колхоза, куда путь держите? — Мы из разных колхозов. На вашу овцеферму едем. Сейчас мы вам поможем гнать овец, только путь указы­ вайте. Вскоре овцы были загнаны в овчарни, а уставшие, но довольные ребята разместились ночевать в теплых домах. Вечером в красном уголке собралось много народу по­ слушать новости, получить свежие газеты и журналы. УСПЕХ ИТЕЛЬГИ К утру буран стих. Легкий ветер гнал поверх твердого снега поземку. Лыжники прибыли в крайнюю овчарню фермы, где старшим чабаном был Ниязбай. Овчарня на­ ходилась на берегу реки Кайракты, полноводной весной и почти высохшей летом. Тогда ее русло покрывалось высокой травой, густыми кустарниками. В зарослях води­ лись зайцы, фазаны и куропатки. Охотиться на них было некому. Среди пастухов охотником был лишь сам Нияз­ бай, но он охотился только на лисиц, которые водились не в кустарниках, а в каменистых склонах горы Жорга-Тау. После того, как чабаны выслушали новости и закон­ чилась читка свежих газет, Ниязбай стал рассказывать об охоте. — Ветер уже стихает. Отдохнете сегодня, а завтра испытаем вашего сокола. Эти места я знаю как пять пальцев,— заключил он. — Да, Сатжан, пора тебе показать мастерство своего ительги,— вмешался в разговор Нариман. Вечером в доме Ниязбая собрался народ. Ребята по­ очередно читали вслух повесть Габидена Мустафина «Миллионер». Колхозники внимательно слушали и посте чтения долго беседовали о будущем своего колхоза. 13 Казахские рассказы. 193

— Скоро и наш колхоз станет миллионером,— гово­ рили они. На другой день, чуть свет, лыжники вышли на охоту. Сатжан нес в корзинке за плечами ительги. Ехавший вер­ хом Ниязбай указывал направление. Около тугайника он показал ребятам возвышенность, где они будут находить­ ся с Сатжаном, и объяснил, как нужно действовать остальным, выгоняя из тугайника зайцев. Ниязбай с Сатжаном забрались « а возвышенность, и Сатжан, взяв из корзины ительги, посадил его на руку. Ниязбай подал знак наблюдавшим за ними лыжникам, и те, обойдя справа тугайник, с гиканьем двинулись вверх по руслу реки. Из густых зарослей вырвались дикие козы. Они понеслись с такой быстротой, что Капай не ус­ пел выстрелить. Увидев диких коз, ребята закричали еще громче и стали преследовать их. Козы очутились близ Ниязбая и Сатжана, но, увидев людей, бросились к ближайшему хребту. В тот же миг Сатжан выпустил ительги и сам по­ несся под уклон на лыжах, а Ниязбай побежал к своему коню, оставленному в укрытии. Ительги сначала летел низко, но, догнав коз, поднялся над ними, затем, камнем падая вниз, когтями вцепился в голову одной из них. Из головы козы сразу потекла кровь, однако она продолжала бежать. Ительги все сильнее сжимал когтями и наносил своим крепким клювом страшные удары обезумевшему животному. Сатжан и Капан подоспели одновременно. Коза уже стала слабеть, и Капан, схватив ее за заднюю ногу, свалил на снег. Сатжчи, разняв когти ительги, поса­ дил его на руку. Собравшиеся лыжники с восхищением рассматривали добычу. Позже всех подъехал Ниязбай: глубокий снег мешал коню свободно двигаться. — Давно дикие козы не спускались к нашему тугай- нику. Они пришли сюда потому, что в поле нынче снег очень глубокий, плотный, и до травы им добраться трудно. Здесь же трава высокая, снег рыхлый,— начал объяснять Ниязбай причину появления вблизи аула диких коз. — Козы козами, а что вы скажете об ительги?— пре­ рвал его Капан. — Хвалю. Что и говорить, молодец Сатжан. Выходил, выучил. Кто старается, тот всегда добьется. 194

ТАИНА НАДПИСИ НА СКАЛЕ Учебный год подходил к концу. Приближались экза­ мены. Сатжан много занимался — ему хотелось сдать все предметы на отлично. Сегодня он отправился в школу пораньше: надо бы­ ло помочь учителю физики подготовить приборы для опытов. День был теплый, солнечный. Где-то высоко-высоко в небе слышались крики журавлей. «Эх, как бы хорошо сейчас сходить с ительги на охоту, но он, наверное, так разжирел, что нужен не один день, чтобы подготовить его к охоте. Теперь до осени не придется поохотиться. Весной и летом птиц трогать нельзя. У них в это время выводят­ ся и подрастают птенцы». Мысли его прервал гудок автомобиля. Легковая м а­ шина замедлила ход и остановилась. Шофер открыл двер­ цу и спросил его, как проехать в райисполком. В машине сидело трое незнакомых Сатжану мужчин. — Отсюда совсем близко, третий дом от школы. «Наверное, кто-нибудь из области»,— подумал он. После первого урока Сатжана вызвали в кабинет ди­ ректора. — Вот наш Сатжан,— сказал директор школы худо­ щавому человеку, сидевшему в кресле. Это был один из ехавших в машине. Гость приподнял­ ся с кресла и подал руку мальчику. — Садись,— пригласил его директор.— Вот Петр Вла­ димирович приехал из Алма-Аты. Он хочет с тобой побе­ седовать. Сатжан в недоумении сел. Гость вынул из портфеля папку и, перелистывая бумаги, заговорил, обращаясь к Сатжану. — Присланные вами в Академию наук знаки, срисо­ ванные со скалы, ученые расшифровали. Знаки эти пока­ зывают, что в том месте имеются залежи редких металлов. Ими заинтересовался научно-исследовательский институт геологии, и нам поручено изучить это месторождение. Не сможешь ли ты проводить нас туда? А как уроки?— спросил Сатжан и посмотрел на директора. Завтра выходной день. В понедельник утром мы вернемся. Нам нужно лишь предварительно ознакомить-

ся с местностью. А для изучения месторождения будет выслана специальная экспедиция. — Поезжай, Сатжан. Нужно помочь ученым. Из кабинета мальчик вышел, радостно улыбаясь, и рассказал товарищам, поджидавшим его в коридоре, что он .едет показать научным работникам, приехавшим из А|лма-Аты, «Скалу с надписью». К скале приехали рано. Оставив машину у входа в ущелье, Сатжан повел, ученых по знакомой тропе. — Вон там надписи,— сказал он,— показывая на глад­ кую стену скалы. — Но подниматься туда трудно. — Ничего, поднимемся,— сказал Петр Владимиро­ вич,— сначала все осмотрим внизу. Похоже, что когда-то здесь были разработки. Смотрите,— обратился он к своим товарищам, указывая на еле заметные, заросшие травой выемки вокруг скалы. — Д а, кажется, вы правь*. Но только разработки, вид­ но, велись в очень давние времена,— сказал один из них и, вынув из рюкзака молоток, начал откалывать образцы пород, а другой, положив на колени планшет, стал состав­ лять план местности. Петр Владимирович с Сатжаном ре­ шили подняться на скалу. Когда они добрались до выступа гладкой стены, Сат­ жан, указывая на скалу сказал: «Вот они, надписи, Петр Владимирович. А гнездо моего ительгн вон там. Туда без аркана подняться нельзя». — Ительги? Кто это?— Петр Владимирович вопроси­ тельно посмотрел на Сатжана. — Ительги — мой сокол. Я его достал из гнезда вон в той расщелине. Когда к нам заедем, я вам покажу его. Петр Владимирович внимательно осмотрел все надпи­ си, затем достал из сумки молоток и начал откалывать кусочки камня от скалы. Сатжан стоял, не зная что делать. Заметив это, Петр Владимирович протянул ему свой бинокль. Осматривая в бинокль окрестности, Сатжан размечтал­ ся: «Какие богатства, оказывается, таят в себе наши ме­ ста! Здесь он родился, здесь знаком ому каждый кустик, каждая тропинка, а о таких сокровищах и не подозревал. Скоро начнутся разработки, будет построена железная дорога, вырастет новый город. А сколько нужно специали­

стов, чтоб все это сделать. Окончу десятилетку и поеду учиться в горно-металлургический институт». — Ну, Сатжан, пора спускаться вниз,— прервал его размышления Петр Владимирович. Закончив осмотр скалы, они проехали в аул и остано­ вились в доме Сатжана. Зейнеп засуетилась, стараясь как можно лучше угостить дорогих гостей. Сатжан показал приезжим ительги и подробно расска­ зал его историю. Один из научных работников, сам стра­ стный охотник, сказал Сатжану, что он осенью обязатель­ но приедет к ним в аул поохотиться. После ужина Петр Владимирович поинтересовался, как Сатжан учится, куда думает поступать после окончания школы. — Пойду в горно-металлургический институт. — Ваш сын, мамаша,— обратился Петр Владимиро­ вич к Зейнеп,— любознательный и пытливый юноша. Бла­ годаря ему мы узнали о новом месторождении ценного металла. Из него выйдет хороший инженер. — Спасибо за доброе слово,— ответила Зейнеп, сияя от радости.— В хорошее время живут наши дети. Совет­ ская власть открыла им широкие дороги.

М укан И манжанов А К 'М ОНШ ЛК Летний вечер. В переполненном народом колхозном клубе идет концерт художественной самодеятельности. На сцене девушка исполняет казахские народные песни. Зачарованный ее чудесным голосом, Шаймерден вспомнил слова нового друга Б о р а та : «О, Акмоншак! Ты еще не знаешь, что это за девушка! Она — гордость на­ шего села!» Бораш не бросает слов на ветер, и сейчас Шаймерден пристально смотрел на девушку, пытаясь понять, что же в ней так восхищает его друга. Небольшого роста, чер­ новолосая, смуглая, Акмоншак показалась Шаймердену ничем не примечательной. Он даже испытывал некоторое разочарование после восторженных рассказов друга. Но пение Акмоншак, ее чистый и высокий голос заворожили Шаймердена. Он вздрогнул, когда зал наполнился шумом неистовых рукоплесканий. — Бис, Акмоншак! — кричал распорядитель вечера Торгельды. — Посмотри, сколько в нем самодовольства,— сказа­ ла, показывая на Торгельды, молодая женщина. Ее муж усмехнулся и кивнул. — Сверх всякой меры. — Гордится тем, что он шурин председателя колхоза. Будь я на месте Акмоншак, давно бы прекратила его уха­ живания. Торгельды не слышал этих замечаний, он громче всех хлопал в ладоши, не сводя глаз с Акмоншак. Девушка улыбалась и переглядывалась с ним.

Едва Акмоншак спрыгнула со сцены, к ней подошел Шаймерден и попытался завязать разговор. Однако де­ вушка слушала его рассеянно, отвечала односложно, слов­ но желая поскорее избавиться от навязчивого собеседника. Ее равнодушие оскорбило- учителя. Он отошел, стараясь скрыть обиду. Но странное дело: Акмоншак, до сих пор казавшаяся ему заурядной, теперь представлялась именно такой, какой изображал ее Бораш. Перед рассветом старые колхозники начали расхо­ диться. — Ребята, скоро утро, а завтра рабочий день,— уходя, напомнил молодежи председатель колхоза старик Ибрай. — Знаем,— задорно ответил ему Торгельды. — Он сегодня на седьмом небе,— заметила одна из женщин, кивнув в сторону Торгельды. — У него на то есть причины,— сказала другая. — Какие причины?— резко обернулся к ним Торгель­ ды, расслышавший разговор. — Ты лучше спроси у своей девушки. — Акмоншак, объясни, о чем они здесь судачат? — Почем я знаю,— ответила та, потупившись. — Мы говорим о том, что скоро будем праздновать ва­ шу свадьбу,— ответили женщины. — К чему эти пустые разговоры?— бросила Акмоншак и пошла прочь. Торгельды сверкнул вслед ей сузившими­ ся глазами и сжал губы. Шаймерден издали посмотрел на Акмоншак и снова вспомнил слова Бораша: «Лучше девушки не найти... Жаль, что у нее уже есть избранник». С тяжелым чувством учитель одним из последних по­ кинул клуб. Проходя по аллее колхозного сада, он вдруг расслышал неподалеку чей-то приглушенный шепот. Быс­ тро обернувшись, увидел невдалеке под старым тополем обнимавшуюся парочку. И невесть почему учитель решил, что это Акмоншак и Торгельды. Эта мысль не давала ему уснуть. Когда забрезжил рассвет, он быстро вскочил с постели, оделся и вышел на улицу. Была немая тишина, нигде ни души. Старый тополь — свидетель ночного свидания влюбленных — стоял тихо, точно охваченный дремотой.

Но вот послышался отдаленный стук мотора, на току засуетились люди. Шаймерден смутно различал их в рас­ текающемся утреннем тумане. Вдали длинной вереницей тянулись подводы, груженные хлебом. Учитель глубоко вдохнул свежий утренний воздух. И, казалось, эта све­ жесть проникла в сознание. Успокоенный, радостный, он заш агал по дороге навстречу ветру. II Акмоншак согнала табун в защищенную от ветра, ни­ зину, разнуздала коня и, отвернувшись от колючего хо­ лодного ветра, закоченевшими руками расправила ма­ ленькую записку. «Наконец я понял тебя, Акмоншак. Ты вовсе не так искренна со мною, как мне казалось. Если бы я знал это раньше, то не подходил бы к тебе. Желаю тебе всего наилучшего. Подпевай многоува­ жаемому педагогу. Поступай, как хочешь. Жаль, что я раньше не знал, не понимал тебя. Не думай, я как-нибудь найду себе такую же, бродящую по степям за табуном. Торгельды». Еще вчера получила Акмоншак это оскорбительное письмо. А сегодня, следуя за табуном, поминутно доста­ вала его из кармана и перечитывала. И каждый раз ее душили гнев и обида. Какой тяжестью падало на сердце каждое слово! Накануне вечером она заш ла в клуб, где должно бы­ ло проходить комсомольское собрание, и застала там од­ ного учителя Шаймердена. • — Здравствуйте, Акмоншак,— приветливо сказал он, поспешно поднявшись с места и протянув руку.— С тех пор, как я стал здесь секретарем комсомольской органи­ зации, впервые вижу вас на собрании. — Я с прошлого лета не была на собраниях — такая уж у меня работа. А оейчас табун перегоняем в затишь, вот я и воспользовалась этим, приехала... — Будете сегодня выступать? — спросил Шаймерден, близко подойдя к Акмоншак и заглядывая ей в глаза. В эту минуту вошел Торгельды. Вскоре открылось собрание. С этого момента, по мне­

нию Акмоншак, начались все недоразумения. На повестке дня стоял вопрос об участии комсомольцев в подготовке к весеннему севу. Выступавший с докладом Шаймерден, отметив успехи в работе отдельных комсомольцев (и в первую очередь Акмоншак), перешел к критике недостатков: — Сейчас у нас очень горячее время — подготовка к весеннему севу. Все силы мобилизованы на очистку се­ мян. Однако некоторые товарищи, в том числе Торгельды, недооценивают этой работы. Вчера он не пошел на очист­ ку семян, заявив, что эта работа предназначена исключи­ тельно для девочек, а он, видите ли, фронтовик, танкист... Такое поведение не достойно комсомольца. Мы должны призвать Торгельды к порядку и потребовать от него со­ блюдения дисциплины. Все, выступавшие по докладу секретаря, поддержали критику. «Ты, как всегда, ни во что не ставишь замечания товарищей,—говорил один из комсомольцев.— Вместо то­ го, чтобы взяться за дело, перечисляешь свои прошлые заслуги». Торгельды начал спорить, пытался доказать, что по­ ступил правильно. Акмоншак, возмущенная его поведением, заметила: — Торгельды, я совсем не ожидала от тебя такой грубости. Ты даже не хочешь выслушать советы товари­ щей. — Я не нуждаюсь в ваших советах! — заикаясь от ярости, бросил Торгельды. — Такую дикую выходку нельзя оставлять безнака­ занной! — резко сказала Акмоншак. Комсомольское собрание вынесло Торгельды строгий выговор. Все это происходило вчера вечером. И вот... письмо... Акмоншак держала в замерзших пальцах записку и не замечала, что конь ее, следуя за табуном, приближается к не защищенной от ветра части лощины. Все на селе уже давно ждали свадьбы Торгельды и Акмоншак. Давно мать благословила дочь и пожелала ей счастья. И вдруг все рушится, превращается в ложь. Не­ ужели ошибкой была эта любовь, это безотчетное увле­ чение? Что теперь станут говорить люди? Занятая своими мыслями, Акмоншак не заметила, как табун вышел из затиши на ровное, не защищенное горами 201