М. Каратаев-Рожденная октябрем

Разумеется, говоря так, я вовсе не забываю о рецензиях на «Трудный путь и тяжелый переход» С. Усенова и Ж. Орманбаева. Критика же этой книги Н. Тюрекуловым была однобокой и касалась, главным образом, личности Сакена Сейфуллина. Тюрекулов тенденциозно стремился принизить и даже охаять автора, акцентируя внимание читателей на тех местах, где описывается, как автор выпивал кумыс и играл на домбре: критик придирался к мелочам, не характерным для произведения в целом, замалчивая главное. Какой же должна была бы быть настоящая, науч­ ная критика этой книги? Надо было показать и достоинства н недостатки романа. Чтобы определить, какое место он занимает в казахской советской литературе, критика должна была руководствоваться двумя критериями. Во-первых, насколько правдиво и художественно изображены в целом и в деталях действительные со­ бытия, описываемые автором, —Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война; правильно ли раскрыты смысл и суть этих событий. Если бы критика подошла к роману с такой мер­ кой, сразу бы стало ясным, что самый факт написания книги писателем-коммунистом на актуально-полити­ ческую тему, типическое изображение эпизодов граж­ данской войны (например, «В вагоне смерти атамана Анненкова») является крупнейшим достижением мо­ лодой советской литературы. Вместе с тем вскрылись бы и недочеты романа — известный схематизм и рых­ лость сюжета, невыразительность отдельных картин, перегрузка цифровыми данными. Во-вторых, следовало рассматривать книгу и с точки зрения специфики ее жанра. Если бы учитывалось, что раньше в казахской литературе отсутствовал жанр романа, тем более жанр мемуарного романа, стало бы ясным, какое большое значение имеет «Трудный путь и тяжелый переход» в деле обогащения казахской ли­ тературы новым жанром. Писатель пролагал новые пути, критика не могла не отметить, что у нас не было таких шедевров, как «Былое и думы» А. И. Герцена, как русские классические романы. Тогда стало бы 151

понятным, чем вызваны в «Трудном пути и тяжелом переходе» недостатки композиционного порядка. В 1936 году роман выпушен вторым изданием, и все же серьезной критической работы о нем еше нет. На крайне низком уровне проходила и дискуссия во­ круг поэмы «Сулушаш». Казалось бы, сейчас никто не сомневается в том, что «Сулушаш» —один из са­ мых выдающихся образцов казахской поэзии. Однако не нашлось еще критиков, которые убедительно обо­ сновали бы, почему именно поэма является выдаю­ щимся художественным произведением, и вместе с тем показали бы, в чем заключаются ее недостатки. Каковы причины всего этого? Прежде всего в недостаточной идейно-теоретиче­ ской подготовке критиков. Некоторые горе-критики пытались писать о «Су­ лушаш», будучи сами по уровню знаний значительно ниже автора поэмы. Естественно, что они, как гово­ рится, не дотянувшись до воротника, хватались за фалды. Ни достоинств, ни недостатков поэмы они не поняли, обрушившись на поэта с градом нелепых обвинений. В качестве главного аргумента они выста­ вили следующий: «Как же может дочь бая влюбиться в бедняка? Разве классовая борьба разрешается по­ хищением байской дочери?» Габбаса Тогжанова при этом осенила «гениальная мысль», что «класс пролетариата не ведет таким спо­ собом борьбу с классом богачей». Конечно, нельзя не согласиться с таким глубоко­ мысленным заключением. Действительно, классовый конфликт не разрешается женитьбой на дочери бая. Но разве в этом суть? Критику, понимающему, что вопрос эмансипации женщины — это вопрос классовой борьбы, следовало бы сопоставить, как освещается он в романе «Несча­ стная Жамал» Миржакупа Дулатова, в каком аспекте рассматривается в повести Б. Майлина «Памятник Шуги» и поэме «Сулушаш» С. Муканова. Это позво­ лило бы критику сделать ценные и интересные выводы, определить идейные позиции автора поэмы. Опираясь далее на реальную историческую действительность,

критик показал бы, как отражена она в поэме. Воз­ можно, что при таком подходе в поэме выявилось бы еще больше недостатков, и тогда критик смело мог бы сказать поэту: вот тут вы неправы, здесь искажена правда жизни и т. д. Если бы критики глубоко вникли в суть дела, в то, как изображены отдельные образы и картины жизни старого аула, они увидели бы, что в поэме элементы казахских кисса (сказов) и восточной поэзии соче­ таются с элементами поэзии Пушкина и Лермонтова. Показывая богатство мыслей и чувств поэта, критики выявили бы, чем красочно и интересно это произве­ дение. Одновременно они сумели бы указать и на из­ вестную растянутость сюжета, многословие, местами не совсем оправданную романтическую приподнятость и другие недочеты поэмы. Итак, на примере того, какой была критика ро­ мана Сакена Сейфуллина и «Сулушаш» Сабита Му- канова — двух самых крупных произведений началь­ ного периода развития казахской советской литерату­ ры,— видно, на какой низкой ступени находилась до І929 года наша литературная критика. Проиллюстрируем это еще одним примером. В 1928 году вышла в свет книга Г. Тогжанова «Вопросы ли­ тературы и критики». Судя по времени написания и по затронутым темам, книга эта должна была дать оценку опыта и явлений нашей литературы за, 10— 11 лет, сделать обобщающие выводы и наметить даль­ нейшие задачи. Но этого не случилось. үАвтор, по-видимому, считал, что С. Сейфуллин, создавая «Трудный путь и тяжелый переход», руко­ водствовался не чувствами, а разумом, в силу чего роман этот не имеет никакого отношения к художест­ венным произведениям. Очевидно, поэтому, говоря о творчестве Сейфуллина, Г. Тогжанов ни словом не об­ молвился о «Трудном пути и тяжелом переходе». На другое крупное произведение—«Сулушаш» автор также ставит крест. Он безапелляционно пишет: «Будь в ней какой угодно «насущий» или «пренасущий» мотив, в этой поэме Сабита нет ничего, что можно было бы взять за образец» (стр. 91).

Второй период, условно беря, охватывает пример­ но 1929—1933 годы. Его можно было бы назвать пе­ риодом исканий в казахской литературе, накаплива­ ния сил. В это время особое внимание казахских советских писателей привлекали четыре вопроса большого прин­ ципиального значения: правильное использование ли­ тературного наследия прошлого— устной народной литературы; изучение и освоение лучших образцов передовой русской классической и советской литера­ туры; изучение опыта, накопленного молодой совет­ ской казахской литературой, без чего нельзя было успешно двигаться вперед; разработка и освоение те­ матики современности, новой жизни казахского на­ рода. Прежде всего остановимся на творческом опыте литературы. В числе значительных произведений, по­ явившихся в этот период, можно назвать «Степь* И Джанс-угурова; «Ударник» в «Заблудившиеся» С. Му- канова, «Комбайн и трактор», «На текстильной фабри­ ке», «Кокчетау» С. Сейфуллина; «Шаг вперед, два шага назад» Г. Мусрепова; «Пятнадцать дворов» и «Фронт» Б. Майлина; «Нефтестан», «Молот пятилет­ ки», «На заре коммунизма» Т. Жарокова и «На ули­ цах Берлина» А. Токмагамбетова. Как видите, список произведений здесь значитель­ но больше, чем в предыдущем периоде. Налицо серь­ езный успех как в количественном, так и в качествен­ ном отношении, равно как и по тематике. Бросается в глаза, что все перечисленные произведения посвяше- ны актуальным темам современности, социалистиче­ ским преобразованиям Казахстана. Эти преобразования явились результатом успеш­ ного завершения пятилетки, коллективизации и на­ ступления по всему фронту в период реконструкции народного хозяйства. И, естественно, что главным стремлением наших поэтов и писателей было желание достойно отразить в литературе эти замечательные преобразования, проводимые под руководством нашей великой Коммунистической партии. Разрешение всех перечисленных выше вопросов,

волновавших писательскую общественность, связыва­ лось с этим стремлением. Ибо будь то использование литературного наследия или изучение и освоение твор­ ческого опыта передовой русской литературы, будь то поиски новых форм — все это вытекает из желания молодой казахской советской литературы ярче воспеть величественную действительность. Но сумела ли литература того периода осуществить это желание? Нет, полностью она не смогла этого сде­ лать. Отсюда и возникло утверждение об «отставании литературы от задач социалистического строитель­ ства». Наша литература не смогла быть на уровне тре­ бований эпохи, ибо в этот период она страдала боль­ шими недостатками. Так, например, хотя большинство названных произведений посвящено производственным темам, среди них нет ни одного, которое могло бы служить образцом художественного воплощения ка­ кого-либо этапа истории социалистического переуст­ ройства нашего общества. Каковы причины этого? Во-первых, они заключаются в том, что писатели не смогли глубоко осмыслить сложные явления эпохи, так как сами не вторгались в гущу событий, в жизнь. Разумеется, сидя в кабинете, изучая лишь материалы газет, постановления и рапорты или совершая кратко­ срочные гастрольные поездки на места, нельзя пра­ вильно отобразить большую правду жизни в ее диа­ лектическом развитии. Нельзя с налету правильно установить тенденции процесса, закономерности роста, развития и победы нового и проявления их в челове­ ческом сознании. Отсюда и появляется поверхностная, абстрактная, бездоказательная схема вместо живого изображения многокрасочной, яркой действитель­ ности. Акын, потерявший связь с аулом, выведенный в поэме «Рыжий конь» С. Сейфуллина, и есть порожде­ ние этой оторванности от жизни. Во-вторых, красочное, художественное изображе­ ние действительности писатели и поэты понимали то­ гда весьма примитивно. Они считали достаточным 155

найти новую форму стихосложения, не задумываясь о том, что ее следует подчинить задачам изображения ■картин реальной действительности. В связи с этим следует отметить, что наши писате­ ли неправильно поняли и вопрос об учебе у классиков. Так, например, вместо того, чтобы учиться уВ. В. Мая­ ковского высокой идейности, партийной принципиаль­ ности, политической заостренности, глубокой содержа­ тельности, некоторые наши поэты пошли лишь по линии подражания внешней форме его поэтики. Они наивно думали, что, разбив фразу на отдельные слова и разбросав каждое из них по отдельным строчкам, они тем самым сразу создают новую форму, достой­ ную нашей эпохи. Все это—теневые стороны быстрого роста нашей молодой казахской советской литературы; закономер­ ные и понятные в период исканий и творческих поры­ вов. Одухотворенные благородным стремлением по­ святить себя служению народу, быть пропагандистами светлых идей коммунизма, наши писатели и поэты в то время не имели еще должного оснащения, доста­ точного теоретического багажа и литературного опыта, чем и были вызваны их ошибки,, недочеты и явные просчеты. Выполняла ли критика в это время свою напра­ вляющую роль, оказывала ли она действенную по­ мощь писателям в их творческой деятельности? К сожалению, плохо выполняла. Она не смогла правильно разрешить ни одного из тех вопросов, о ко­ торых мы говорим. Она даже не ставила их на обсуждение литератур­ ной общественности, а если случайно и заходил раз­ говор на эти темы, выводы порой делались непра­ вильные. Так, например, много говорилось о наследии Абая, причем критики-коммунисты вступили в спор с нацио­ налистами. Но как они спорили? Приведем такой,факт. Сабит Муканов и Ильяс Кабулов выступили против националиста Мустанбаева, пытавшегося доказывать «бесклассовость литературы» и говорившего, чтоАбай не имеет никакого отношения к классам.

Оба наши критика разбили эти утверждения и до­ казали, что Абай — поэт определенного класса, но, увлекшись, они сделали столько ошибок, что сами стали лить масло в огонь тех националистов, против которых выступали. Сабит Муканов имя Абая связы­ вал с национализмом, а Ильяс Кабулов поспешил до­ бавить, что «трудящимся Абай вовсе не нужен». Что это значит? Это значит, что вместо того, чтобы оградить Абая от гнусных инсинуаций националистов и показать, что наследие Абая может быть полезным для нашей культуры, эти товарищи связали Абая по рукам и ногам и отдали его националистам. Деликатно выражаясь, это, конечно, медвежья услуга. Правда, Сабит Муканов вскоре отказался от этих взглядов и, кажется, уже начинает занимать пра­ вильные позиции в отношении Абая, но на этом я более подробно остановлюсь несколько позже. Проблемы учебы у передовой русской и зарубежной литературы наша критика и вовсе не касалась. Вместе с РАПЯом она продолжала поддерживать неправиль­ ный лозунг «одемьянивания» литературы. Не сумела критика вовремя заметить ошибочные толкования вопросов о форме и содержании в связи с освоением наследства классиков. Она не смогла из­ влечь уроков из прошлого, сделать правильные выводы о пути, пройденном казахской литературой, не смог­ ла даже разъяснить смысла и значения замечательной поэмы «Степь» И. Джансугурова, вышедшей в начале второго периода и являющейся одним из лучших произведений нашей литературы. Однобокая критика настойчиво выискивала фео­ дализм в поэме «Кокчетау» С. Сейфуллина, пройдя мимо тех действительных недочетов, которые имеются наряду с истинными достоинствами и в произведении Сакена и в поэме Джансугурова. Не давала критика вовремя отпора различным жи­ деньким, серым и невыразительным рассказам и сти­ хам вроде «Уголь — коммунизм» или «На заре ком­ мунизма», парадным поэмам, нафаршированным циф­ рами, схемами, списками и рапортами. Вместе с тем критика того времени не сумела оце­ 157

нить и -крупные достижения нашей литературы, ибо критиковать — это вовсе не значит видеть одни лишь недостатки. Тем более, что недостатки в нашей лите­ ратуре, ее просчеты —это не следствие деградации, а трудности роста. Как бы ни велики были эти недостат­ ки, достижений, положительных моментов у нас еще больше. Зерна нового проросли и стали пускать глубо­ кие корни. Стали появляться новые оригинальные про­ изведения. Но почему же наша критика не замечала их, не делала необходимых выводов? Возьмите, например, пьесу Беимбета Майлина «Фронт» («Майдан»). В известном смысле это произ­ ведение можно считать этапным, ибо оно означает переход нашей драматургии от скольжения по поверх­ ности к глубокому и всестороннему анализу явлений. Через события, дела, через судьбы людей автор раскрывает большие общественные явления! Он пока­ зывает пути развития колхозов, их становления, про­ ходившие в условиях ожесточенной классовой борь­ бы; ликвидацию кулачества как класса, показывает трудности, реальные жизненные противоречия, изнанку событий. Пьеса «Майдйн» была искрой нового как в лите­ ратуре, так н в театральном искусстве. Она была как бы первой ласточкой новой казахской драматургии, развившейся в последующие годы. А наша критика откликнулась на нее лишь двумя- тремя статьями, слегка похвалившими эту пьесу, и этим ограничилась. Критики сами не разобрались, за что именно хвалили эту пьесу, так как они не взяли за основу отраженную в ней жизненную правду и дра­ матургическую ценность произведения. Не было отме­ чено и новаторство драматурга, не сумевшего, однако, избежать некоторых элементов схематизма. Надо сказать, что для критики начала тридца­ тых годов крайне характерны типичные рапповские ошибки. Как известно, это были годы безраздельного гос­ подства в литеоатуре РАППа, а у нас КазАППа. Об ошибках в работе РАППа исчерпываюше ясно гово­ рится в историческом постановления ЦКВКП(б) от 158

23 апреля 1932 года. РАПП была ликвидирована, и литературные организации перестроены. Практиче­ ские ошибки РАППа сочетались с неправильными теоретическими положениями вроде «Живой человек», «За ортодоксию Плеханова», ^Прямое впечатление», что тормозило рост советской литературы. Все это имело место и у нас. Мало того, наша КазАПП еще больше углубила ошибки РАППа. К мо­ лодости, идейно-теоретической слабости кадров нашей литературы и критики прибавились еще специфические трудности, обусловленные тогдашним положением в Казахстане. Следует признать, что казапповская кри­ тика не столько помогла развитию литературы и вос­ питанию писательских кадров, сколько поощряла груп­ повщину, проводила «политику дубинки» в литера­ туре. Когда мы говорим о критической деятельности КазАППа, не следует думать, что у нас было много литературных критиков. Нет, критика находилась в руках всего лишь двух-трех руководителей КазАППа. И, прежде всего, казапповская критика была представ­ лена статьями Мустафы Каипназарова. В РАППе, худо ли, хорошо ли, с критикой высту­ пали люди, знающие литературу. Но Каипназаров не только не знал теории и истории литературы и искус­ ства, но даже не читал произведений, на которые писал рецензии, причем писал он их со слов других лиц. Вернее, он не столько писал, сколько приклеивал ярлыки, ставил клеймо. Эти казапповские ярлыки, отнюдь не отличавшиеся разнообразием, были заготовлены заранее: «пролетар­ ский писатель», «писатель байской идеологии», «писа­ тель-попутчик». И вот при всяком подходящем случае руководитель КазАППа (а следовательйо, и ее кри­ тик) Мустафа Каипназаров выстраивал в одну ше­ ренгу всех писателей и клеймил их своей литературной тамгой. Таким образом, писатели получали свои «оценки», а критик наивно думал, что он, изволите ли видеть, борется за партийную линию. В лучшем случае он давал оценки такого порядка: «форма плоха, содержа-

ние хорошее» или «содержание хорошее, а форма плоха». По этому поводу можно было бы привести немало анекдотических фактов* но я полагаю, что это излиш­ не. Чтобы понять, какова была казапповская критика, достаточно и этого. В сущности, это и не была вовсе критика, а просто-напросто—дубинка да еще в не­ вежественных руках. Ясно, что такая критика не мог­ ла оставить сколько-нибудь заметного следа в литера­ туре. Понятно также, что она не помогала развитию литературы, а наносила ей огромный вред, особенно в последние годы существования КазАППа. ПОСЛЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ПОСТАНОВЛЕНИЯ После исторического постановления ЦҚ ВКП (б) от 23 апреля 1932 года во всей советской литературе, включая казахскую, наступил период подъема. Писательская организация стала излечиваться от болезней голого администрирования, беспринципной групповщины, нетерпимости. Подвергнув резкой крити­ ке допущенные ошибки, она стала объединять всех советских писателей на основе единой идейной плат­ формы. Все это создало необходимые условия для быстрого творческого роста советской литературы, одухотворенной единой целью,—борьбы за коммунизм, служения Родине, служения народу. На новую ступень своего развития поднялась и советская литературная критика. И у нас, в Казахстане, КазАПП была ликвидиро­ вана в середине 1932 года, и был создан Союз совет­ ских писателей. Так начался третий, нынешний период истории казахской советской литературы. Во всех отношениях эти последние годы являются началом мощного разбега казахской литературы, го­ дами, когда сделаны крупные шаги на пути ее подъ­ ема. Эти шаги начались с суровой и всесторонней критики .допущенных ранее ошибок. Первый пленум Союза советских писателей Казах­ стана явился наглядным свидетельством перестройки 160

писательской работы соответственно новым требовани­ ям времени. На нем резкой критике подверглась ра­ бота КазАППа и были подведены итоги ее деятель­ ности. В докладе Габита Мусрепова главное внимание бы­ ло уделено отдельным произведениям, что явилось совершенно новым и необычным. Краткий анализ этих произведений, данный в докладе, и высказывания о них во время прений, несомненно, дали толчок к оживлению критики. Я не хочу сказать, что самокритика развернулась во всей полноте. Нет, конечно. Но перелом был достиг­ нут, и это главное. Наблюдалось и другое необычное явление на этом пленуме. На пленуме впервые зашел разговор о методе социалистического реализма — ве­ дущем, основном творческом методе советской лите­ ратуры и искусства. Огромную помошь писателям оказала партийная организация республики, всегда уделявшая большое внимание вопросам развития культуры, литературы и искусства. В результате всего этого в нашей литературе и кри­ тике наступило заметное оживление. Об этом свиде­ тельствует хотя бы дискуссия, развернувшаяся вокруг поэмы «Кзыл ат» С. Сейфуллина. Затем последовали съезды писателей Советского Союза и Казахстана, пятнадцатилетие нашей республики, декада казахской литературы и искусства в Москве, памятные дни столетия со времени смерти А. С. Пушкина. Все это — события, имеющие самое непосредственное отношение к бурному росту казахской литературы за последние годы. Я не буду останавливаться на характеристике рос­ та нашей литературы, тем более, что в своем докладе Сабит Муканов весьма подробно говорил об этом. Я коснусь лишь общего направления нашей критической мысли в период после ликвидации КазАППа. Для более полной характеристики этого направле­ ния я и обратил ваше внимание на предшествовавшие этапы развития нашей литературы и нашей критики. В. Г. Белинский указывал, что необходимо в прош-I II М. Каратаев 161

лом искать причины настоящего и раскрывать истори­ ческие связи явлений. Естественно, что и нашу крити­ ку необходимо рассматривать в таком же широком историческом аспекте. Констатируя значительный подъем казахской ху­ дожественной литературы, мы все же вынуждены при­ знать, что она отстает еще от требований эпохи и пол­ ностью не избавилась от пережитков старых ошибок, недостатков, слабостей. Что- же касается критики, то наша работа в этой области отстала даже от нашей литературной практики. Критика у нас — самый отста­ лый участок работы. Это бесспорно. Но каковы причины этого? Почему наша критика все время хромает? При каких условиях сможет она занять достойное место в литературе и когда, наконец, выйдет она на передовые позиции? Ответить на эти вопросы должен настоящий пле­ нум. Нам кажется, что главной причиной постоянного отставания нашей критики является ее идейно-теоре­ тическая слабость, а порой и прямое невежество мно­ гих наших критиков. Выше указывалось, что последние годы существо­ вания КазАППа критика на практике свелась к при­ клеиванию ярлыков, к окрикам и похвалам'. Прав­ да, потом критика значительно продвинулась вперед, участвовала во всесоюзной теоретической дискуссии и честно старалась разъяснить метод социалистического реализма. Однако, к сожалению, она не очень далеко ушла от малограмотной казапповской критики. И следует ли этому удивляться, если на поприще критики подвизаются люди, понятия не имеющие о литературе? Эти люди что-то невнятно лепечут в га­ зетах и объявляют себя критиками. «Карьера» таких случайных критиков обычно непродолжительна. По­ явившись сегодня, назавтра они сходят со сцены. А если кому-либо из них и удается на какое-то время закрепиться, то они только дискредитируют звание критика. При таком положении дел может создаться впечат­ ление, что будто любому желающему нетрудно стать 162

критиком. «Хотя у меня и нет специального литератур­ ного образования,— рассуждают эти горе-критики,— раз я нахожу недостатки в произведениях писателей, стало быть, я и есть критик». Эти «охотники за недостатками» подобны алчным муллам, молящим бога ниспослать побольше смер­ тей, чтобы заработать на заупокойных молитвах, или сорокам, высматривающим гнойники, образовав­ шиеся на хребте коня. Как тут не вспомнить Г. Лессинга, говорившего, что есть критики, вое достойнство которых состоит в том, что они уничтожают веру в критику. К сожалению, надо признать, что большинство кри­ тических статей написано неграмотно и потому неуди­ вительно, что существует недоверчивое отношение к критике. Чтоб не быть голословным, приведу несколь­ ко примеров. В 1934 году критик Бейсенбай Кенжебаев выступил с критической статьей о творчестве поэта У. Турман- жанова. В этой статье он хвалит поэму «Майский фронт», которая-де «ясно представляет перед нашими взорами нынешнее положение в капиталистических странах. Мы здесь не приводим цитаты из поэмы. Тот, кто прочтет книгу, сам увидит это*. Вот так критика! Если Кенжебаеву неугодно объ­ яснить, каким образом поэт «ясно представляет наше­ му взору нынешнее положение в капиталистических странах» на том основании, что это увидит каждый читатель, то, спрашивается, к чему тогда писать ре­ цензию? Впрочем, Б. Кенжебаев пытается указать и на не­ достатки в' стихах У. Турманжанова и делает это не менее оригинально. «Правда,— глубокомысленно пи­ шет он,—качество стихов Утебая не соответствует их количеству. Качество гораздо ниже количества. В отношении качества у Утебая больше недостатков, чем достижений». Другой пример. В 1935 году Кулмурза Утепов опубликовал статью «Некоторые вопросы нашей лите­ ратуры». После длинных рассуждений о художествен­ ности литературы и необходимости широких обобще-

ний он резюмирует свои выводы в следующих выра­ жениях: «Такие наши писатели, как Беимбет, Ильяс, Сабит, Сакен, Габит, звание «главных писателей» по­ лучили, разумеется, не потому, что они старшие по возрасту, а благодаря качеству своих произведений. Всей общественности республики известно, что особен­ но за последнее время казахская литература добилась огромных успехов. Но этих достижений нам мало, по­ тому что до сих пор не создано достаточно хороших в качественном отношении произведений, как этого бы нам хотелось». Самое интересное, что этот блестящий пример пол­ нейшего отсутствия логики и блаженного бездумия принадлежит перу человека, слывущего одним из на­ ших видных критиков. Критических статей у нас пишется немало, но про­ фессиональная литературная критика у нас еще толь­ ко нарождается. В сущности, она представлена лишь двумя именами: Исмаилова и Утепова. Время от вре­ мени с критическими статьями выступают и писатели. Порой берутся за критическое перо Сабит Муканов и Мухтар Ауэзов, а по официальным поводам выступают иногда Ильяс Джансутуров и Габит Мусрепов. Это и есть подлинные кадры нашей литературной критики, добавим — очень малочисленные и не спе­ циализировавшиеся в этой области. В самом деле, назовите хоть одного человека у нас в казахской литературе, который считал бы критику своей профессией, своей специальностью и постоянно занимался бы повышением своего идейно-политиче­ ского уровня, работал бы над собой, изучал бы тео­ рию литературы, историю искусства, философские дисциплины, неустанно стремился бы к совершенство­ ванию своего профессионального мастерства. Таких пока что нет. И отчасти потому нет, что до сих пор не изжито еще такое отношение к критике, словно она является почтовой станцией, куда каждый может заехать по пути. Обо всем этом следует открыто заявить на данном пленуме, проходящем под знаком честной и принци- 164

пиальной самокритики. И заявить потому, что мы обя­ заны выращивать и воспитывать образованные, высо­ кокультурные кадры профессиональных критиков, вооруженных марксистско-ленинской теорией, таких критиков, которые на деле смогут стать проводника­ ми партийной линии в литературе. Из примеров, приведенных нами выше, с несомнен­ ностью явствует, что одной из решающих, а, возмож­ но, даже основной причиной отставания нашей крити­ ки является ее идейно-теоретическая слабость. Этим и объясняется путаница, допускаемая крити­ ками в ряде теоретических вопросов, ошибки вульгар­ но-социологического порядка, неправильное понимание таких, казалось бы, элементарных вопросов, как во­ прос о единстве формы и содержания. Известно, например, положение Г. В. Плеханова о том, что в критике бывает два акта: первый — рас­ крытие содержания идеи произведения, второй — рас­ крытие художественной формы, в которую эта идея воплощена. Само собой понятно, что эти два акта не­ раздельны и что рассматриваются они в совокупно­ сти. Между тем ряд наших критиков этого-то как раз и не понимает. Так, М. Каипназаров пишет: «...у Сабита Мукано- ва тема и содержание произведения хороши, но ка­ чество плохое». Ильяс Джансугуров заранее сообщает, что «мы в этой своей статье побольше места уделили содержанию произведений Абая». Многие критики считают своим долгом почти все внимание обращать на оценку содержания произведе­ ния, а о форме его говорят несколько ни к чему не обязывающих слов. Вот, например, Тулешев в своей рецензии на сбор­ ник стихотворений Таира Жарокова «Говорит жизнь» пишет: «Мы здесь ни словом не обмолвились о поэти­ ческой силе поэта Таира, о форме, о художественно­ сти его произведений. Мы уверены, что другие това-. рищи напишут об этой стороне вопроса». Некий Кудайбергснов, разнося в пух и прах поэму «Жизнь» Аскара Токмагамбетова, вскользь замечает: «Теперь перейдем к поэтическим достоинствам поэмы

«Жизнь». С этой стороны «Ж изнь» хромает на все четыре ноги. •В ряд ли требуется привести примеры тому. При случае « этому вопросу мы вернемся вновь». С безапелляционностью этого суждения может со­ перничать только его невежественность. И , наконец, еще один пример. Разбирая поэму «Кюйши» И льяса Д ж ансугурова, критик Азимбай Ле- керов пишет: «Поэма написана весьма красочно. В отношении формы и художественной красоты «Кюйши» займет в казахской литературе достойное место. Но в отношении содержания она недалеко ушла от преж­ ней. старой литературы ». Н адо сказать, что подобный метод критики по фор­ муле «содержание такое, а ф орма этакая», сделался настолько привычным, что многим д аж е каж ется, буд­ то в нем нет никакой ошибки. Н а самом деле метод этот неизбежно приводит либо к вульгарному социоло­ гизму, либо к ф ормализму, и, во всяком случае, не имеет ничего общего с подлинной марксистской лите­ ратурной критикой. Правильную оценку литературного произведения можно дать, только рассматривая в неразрывном един­ стве и содержание и форму, подходя к произведению, как к единому целому. Все попытки иного рода будут заранее обречены на неудачу. Проиллюстрируем это хотя бы следующим приме­ ром. Допустим, что писатель темой своего произведе­ ния избрал колхозный строй, но что в художествен­ ном отношении оно оказалось слабым. Н а первый взгляд может показаться, будто содержание хорошее, а форма плохая. Н о на самом деле это не так. Содер­ жание, которое не облечено в высокохудожественную форму, не может быть хорошим. В жизни колхозный строй хорош, но, если он плохо показан, это значит, что писатель либо не смог, либо не захотел правильно его отобразить. Спрашивается, каким ж е образом можно испорчен­ ное считать хорошим, каким образом намерение, ав­ торский з ам ы сел м огут к о м п е н си р о в ат ь неум ение их реализовать?

Вот почему нельзя сказать, что содержание хоро­ шее, а форма плохая, ибо, если форма плохая,—зна­ чит, содержание подано в искаженном виде, так как форма не может не влиять на содержание. Основной критерий критики —это раскрытие того, как показана в произведении действительность, правда жизни. Абай потому-то и дорог нам, что в его твор­ честве с огромной поэтической силой и глубиной мысли отражена реальная действительность его эпохи. Вы­ сокохудожественные образы и богатство языка Абая адэкватны глубокому содержанию его произведений, благородству его гуманистических идеалов. Спраши­ вается, как же можно, рассматривая произведения Абая, отрывать содержание от формы? Если мы говорим, что джансугуровская поэма «Кюйши* занимает в казахской поэзии почетное место, это значит, что она в художественной форме рисует жизненно правдивую картину облика старого аула. Сила этого произведения в том, что оно в поэтической форме изображает социальные условия прошлого, исторически правильно воссоздавая его. И если бы этого не было, то поэма не могла бы занять достойного места в нашей литературе. Вот этого-то и не понял критик Лекеров, иначе он бы не писал, что «в отношении содержания* поэма «недалеко ушла от прежней, старой литературы*. Кстати говоря, такое огульное охаивание всей лите­ ратуры прошлого тоже неправильно, ибо вовсе не вся прежняя литература порочна, как это полагает ниги­ листически настроенный критик. Вое демократическое, все прогрессивное, вое выра­ жающее вековые чаяния и помыслы народа составля­ ет золотой фонд богатейшего казахского фольклора. И от этого нашего национального сокровища мы ни­ когда не откажемся, а бережно и любовно будем его изучать. Упрощенчество и вульгарный социологизм, вдоба­ вок еще облеченные в необычайно крикливую форму,— болезни, которые успешно преодолеваются советской литературой, советской критикой. И чем скорее они будут изжиты, тем лучше. 187

В самом деле, какую пользу могут принести такие лекеровские «определения», как то, что «Беимбет яв­ ляется певцом мелкой буржуазии аула, а Сакен — пев­ цом мелкой буржуазии города» или что Абай, изволите ли видеть,— «поэт торгового капитала, поскольку он ратовал за обзаведение скотом, призывал трудить­ ся и учиться». Могут сказать, что у критиков подобного рода на­ мерения самые хорошие. Но и у крыловского медведя тоже были хорошие намерения, когда он, желая убить муху на лбу друга, камнем размозжил ему голову. В прошлом \"году «Правда» нанесла сокрушитель­ ный удар по вульгарному социологизму, назвав его методом, ничего общего с марксизмом не имеющим и, более того, глубоко враждебным ему. Ведь с точки зрения вульгарных социологов Пушкин, Лермонтов, Гоголь и другие классики являются не великими ху­ дожниками, правдиво изображавшими реальную дей­ ствительность в ее диалектических противоречиях, не глашатаями передовых идей, а выразителями узко классовых интересов определенной части общества. Исходя из ложного убеждения, что произведение пи­ сателя является точной копией идеологии целого клас­ са, вульгарные социологи пришли к совершенно лож­ ным выводам и ничего, кроме дезориентации, не внесли. Следует предостеречь вместе с тем против упро­ щенного понимания сути вульгарного социологизма, какое, например, проявил в одной из своих статей К. Утепов. Он писал: «Еще один вульгаризм крити­ ков — это то, что они, как только начнут критиковать какого-нибудь поэта, начинают рассматривать его клас­ совую сторону». Это неверное понимание вопроса. Ошибка, допу­ щенная критиками, заключается не в том, что они рассматривают классовую сторону, беда в другом — в вульгарном понимании классовости, в силу чего кри­ тики не могут дать правильного анализа творчества данного писателя или поэта. Мы потому так подробно остановились на этом воп­ росе, что вульгарный социологизм оказался особенно 168

распространенным в нашей казахской критике. И это не случайно. Ведь для критика, орудующего методом вульгарного социологизма, вовсе не обязательно глу­ бокое знакомство с литературой, искусством, с фило­ софией и историей. Надо лишь установить, к какому классу относится писатель по своему социальному про­ исхождению, и что бы он ни писал, и как бы он ни писал,— ярлык для него уже заранее приготовлен: «Это произведение —продукт такого-то класса». Стоило только сказать нашему Каипназарову: «Этот писатель пролетарский, а тот —крестьянский или писатель-попутчик», как ему немедленно все ста­ новилось ясным и даже настолько, что ему уже не нужно было в читать их произведений. Вспомним, как долго продолжалась у нас бесплод- дая, схоластическая дискуссия по вопросу. «Является ли Абай писателем феодализма или национального торгового капитализма?». Вместо изучения особенностей эпохи Абая, его сре­ ды, условий, в которых он жил и творил, факторов, повлиявших на формирование его идеологии, и, нако­ нец, тщательного анализа его творчества, его богатого литературного наследия, критики пошли по совершенно иному пути. Они пытались сперва выяснить, чей сто­ ронник Абай — феодализма или капитализма, а затем с этой меркой оценить все написанное им. И немудрено, что один именитый писатель при­ шел к сногсшибательному выводу, что наш уважаемый поэт Калмакан Абдыкадыров «выше Абая». Вы спро­ сите — почему? Очень просто, потому что Калмакан — ваш! Автор поясняет свою мысль следующим образом: «У Абая не найдется для нас нового слова. Изре­ чения Абая для нас— старый котел в покинутом месте прежнего кочевья. Какое бы новшество для своей эпохи ни высказывал Абай, какую бы блестящую пер­ спективу он ни открывал, все это для нас устарело, все это для нас — реакционно. Поэтому в содержании произведений Абая мы не сможем найти ничего ново­ го, что относилось бы к новой сегодняшней жизни». Самое печальное — это то, что автор такого, с поз-

воления сказать, «высказывания» отнюдь не одинок. Даже в прошлом году, когда вульгарному сопиологиз- му был уже нанесен смертельный удар я партия ра­ зоблачила его вредоносную, антинаучную сущность, у нас вышла монография, посвященная Абаю, где со­ держатся еще и не такие перлы. Очень характерно с точки зрения самого методо­ логического подхода, что книга начинается ни с чего иного, как с истории казахского байства. Этот экскурс нужен автору для того, чтобы в самых энергичных вы­ ражениях заявить, что у казахов не было ни самостоя­ тельного класса феодалов, ни буржуазии и что оба они были воплощены в казахском байстве. Не утруждая себя особыми доказательствами этого «тезиса», автор с легким сердцем пишет, что «в свою эпоху Абай был лучшим и самым образцовым представителем казах­ ского байства», а, следовательно, «правда Абая— бай­ ская правда, реализм Абая — байский реализм», и, чтобы уже вовсе окончательно покончить с пениаль­ ным основоположником нашей письменной литературы, великим просветителем казахского народа, он добав­ ляет: «Абай никогда не был поэтом, верящим в массы». Вое это было бы смешно, если бы не было так грустно. Ведь строки эти написаны не новичком от литературы, не случайным человеком, а лицом, долгое время занимавшимся вопросами теории и истории ли­ тературы, к словам которого прислушивалась моло­ дежь. Как же она могла расти, развиваться, творить, если такой вредной чепухой ей забивали голову? Как могла расти и развиваться наша литературная крити­ ка, если она руководствовалась вульгарно-социологи­ ческим методом, искренне считая его правильным и революционным? Коммунистическая партия оказала величайшую по­ мощь нашей литературе, нашему искусству, нашей культуре, разоблачив и заклеймив эту порочную мето­ дологию, резко осудив и вульгарный социологизм и формализм, равно как и все прочие искривления и искажения марксистско-ленинской теории, искривления и искажения партийной линии в литературе и искус- 170

За это новое проявление заботы о судьбах нашей литературы, искусства и культуры мы должны быть от всего сердца благодарны мудрому руководству Коммунистической партии. Теперь перед всей советской литературой и крити­ кой раскрыты широкие пути для ее дальнейшего бы­ строго развития и роста, но, вступая на эти пути, мы обязаны оглянуться назад, чтобы скорее избавиться от груза старых ошибок. Именно в этой связи мы и касались порочной мо­ нографии об Абае и всей дискуссии о нем, и должны сказать несколько слов о книге «Казахская литерату­ ра XX века» С. Муканова — первого большого иссле­ дования на эту важную тему. При всех достоинствах этого труда необходимо от­ метить его слабые стороны, прежде всего путаницу в ряде серьезных принципиальных вопросов. Так, напри­ мер, Муканов выдвигает свою концепцию, соглас­ но которой казахские буржуазные националисты дореволюционного времени, как небо от земли, отли­ чаются от националистов послереволюционного пери­ ода. Отсюда он делает столь же неправильный вывод, что ряд произведений, написанных ими до революции, являются нужными, хорошими произведениями вроде, скажем, известного романа «Несчастная Жамал». Вместо серьезного анализа идейной направленности и художественных качеств этих произведений автор бе­ рет иной критерий — время их написания, игнорируя тот несомненный факт, что в творчестве каждого пи­ сателя отражена система его взглядов, отнюдь не определяемая датировкой, как таковой. Собрав- богатый материал, автор оказался у него в плену и не сумел проанализировать его с четких, принципиальных марксистско-ленинских позиций. На этом примере, так же как и на других, приве­ денных выше, видно, каков был идейно-теоретический уровень наиболее крупных произведений нашей кри­ тической и литературоведческой мысли. А зная это, можно составить представление и об общем уровне критики в период, о котором идет речь. 171

ПОСЛЕ СЪЕЗДА Первый Всесоюзный и Первый Казахстанский съезды советских писателей наметили четкую прог­ рамму перестройки работы литературных организа­ ций в соответствии с историческим постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года. Из предыдущего доклада т. Муканова на нашем пленуме мы видели, что после Первого съезда казах­ ская советская литература выросла как количествен­ но, так и качественно. Известных успехов добилась и наша критика, что подтверждается хотя бы значитель­ но более частым появлением в печати рецензий на литературные произведения. Идейную платформу молодой казахской советской литературы отстаивали в критике, во-первых, сами со­ ветские писатели, ее видные основатели —Сакен Сей- фуллин, Ильяс Джансугуров, Сабит Муканов, Габиг Мусрепов, а также критики первого поколения — Габ- бас Тогжанов, Ильяс Кабулов, Хамза Юсупбеков, Мул- ;;лгали Джолдыбаев, Рахимжан Жаманкулов, Елжас Бекенов, Жумагали Сарсеков, Бейсенбай Кенжебаев и другие, ряды которых в тридцатых годах пополнились молодыми кадрами критиков в лице Кулмурзы Утепо- ва, Есмагамбета Исмаилова, Зеина Шашкина, Хажи- ма Жумалиева, Алибека Конратбаева и др. Эти кри­ тики, хотя и допускали порою отдельные ошибки по ряду теоретических и практических вопросов, в основ­ ном защищали позицию советской литературы, отра­ жая нападки националистического лагеря. Особенно заметно выражалась эта борьба в дискуссиях, про­ ходивших вокруг поэзии М. Жумабаева и Абая Ку- нанбаева, вокруг произведений советских писате­ лей —«Кзыл ат», «Красные соколы» Сакена Сейфул- лина; «Сулушаш» и «Темиртас» Сабита Муканова и т. д. Однако следует прямо сказать, что процесс изжи­ вания ошибок, общего оздоровления нашей критики, повышения ее удельного веса в литературной жизни, а главное, ее идейно-теоретического роста идет за­ медленными темпами. 172

Рассматривая нынешнее состояние нашей критики, можно отметить следующие моменты. Во-первых, наша критика почти целиком представ­ лена одними лишь рецензиями. Книг исследователь­ ского порядка, дающих оерьезный, глубокий анализ творчества отдельных писателей или крупных произве­ дений, до сих' пор нет. Во-вторых, не пишутся у нас ни годовые, ни пе­ риодические обзоры, в которых давались бы обобще­ ния, рассматривались бы тенденции литературного процесса или эволюция отдельных жанров. Трудно даже назвать сколько-нибудь значительную статью о творческом пути того или иного писателя. Это свиде­ тельствует о том, что критика избегает обобщений, основанных на тщательном изучении и углубленном анализе больших вопросов литературы. В-третьих, нет у нас и научных трудов, посвящен­ ных теоретическим проблемам, вопросам марксистско- ленинской эстетики, методу социалистического реализ­ ма, исследований по фольклору и истории казахской литературы. Тревогу вызывает и то обстоятельство, что нередко критика носит у нас кампанейский характер. Так, на­ пример, критическое обсуждение таких крупных про­ изведений, как две последние поэмы Ильяса Джансу- гурова и романа «Темиртас» С. Муканова, проводи­ лось в порядке кампании, организованной Союзом пи­ сателей. Насколько плохо была организована эта кампания, видно из выступления основного докладчика А. Ле- керова. Далеко не случайно свой доклад о «Темиртасе» он назвал «Заметками читателя». Добавим, что это заметки беглые, сделанные наспех и, по существу, ни­ чего общего с серьезной профессиональной критикой не имеющие. Отнюдь не заботясь о сколько-нибудь серьезной аргументации, Лекеров обвинил автора в том, что он руководствуется неким методом «исторического эмпиризма», что «политическая композиция (?!) не продумана» и что «все это породило противоречия в типах и образах книги». 173

Отвечая на такую «критику», Муканов писал: «Не могу согласиться с Азимбаем. «Темиртас» рекомендован в качестве учебного материала для сети партийного просвещения. Следовательно, недо­ оценка Лекеровым «Темиртаса» является по меньшей мере групповщиной, если не хуже». Правда, К. Утепов пытался было более детально разобраться в достоинствах и недостатках романа, но безнадежно запутался. По его мнению, «главное до­ стоинство романа в том, что автор дал картину, ос­ нованную на цельном действии большого охвата, а недостаток тот, что «Темиртас» показан не в связи с социальной эпохой, а, напротив, эпоха подчинена «Темиртасу». Надо сказать, что эту «глубокую» и, деликатно вы­ ражаясь, парадоксальную мысль Утепов высказывает не впервые. По поводу «Азамата Азаматыча» Б. Май- лнна он тоже писал, что «действие всех людей, все события в романе подчинены задаче показа изменений, происходивших в личности самого Азамата. Этот ме­ тод нельзя считать правильным. Образу Азамата нельзя подчинить все общество». Откуда Утепов откопал такую «теорию»? Для чего ему понадобилось это удивительное сопоставление? Общеизвестно, что высшим критерием при оценке любого художественного произведения является преж­ де всего то, как отражена в нем действительность, на­ сколько ярко, правдиво и красочно обрисованы, выра­ жаясь словами Энгельса, «типические характеры в ти­ пических обстоятельствах». С этой меркой и нужно было подойти и к мукановскому роману н к повести Майлина, показав, насколько удачно авторы справи­ лись именно с этой задачей, в чем их просчеты и не­ достатки. Мы уже останавливались на этих, если так можно выразиться, методологических Вопросах, говоря о кри­ тике предыдущих периодов, и сейчас снова возвра­ щаемся к ним лишь потому, что идейные промахи на­ ших критиков неразрывно связаны с их порочной мето­ дологией. Это застарелый недуг нашей литературной критики, и его успешное преодоление упирается в не­ 174

обходимость всемерного повышения не только идейно­ теоретического, но и общего культурного уровня на­ ших критиков, в необходимость всемерного расшире­ ния их кругозора в самом полном смысле этого слова. Чего греха таить! Ведь порой у нас в печати по­ являются критические рецензии, свидетельствующие • об отсутствии элементарной грамотности авторов, не только не знающих предмета, но зачастую не умею­ щих даже связно изложить свои мысли. Почему это происходит? Раньше всего потому, что ни Союз писателей, никто другой не уделяет критике должнрго внимания, не ставят вопрос о профессиона­ лизации и учебе критиков, как правило, даже не ре­ агируют на вопиющие образцы фантастически без­ грамотной критики. На одном из таких «образцов» я позволю себе ос­ тановиться, как на яркой иллюстрации вышесказан­ ного. Недавно критик Б. Кенжебаев выступил со статьей посвященной сборнику стихов Утебая Турманжанова «Пулемет». Свою статью он начинает с критики недо­ статков стихов поэта, опубликованных ранее. В част­ ности, он берет стихотворение «Чистые цветы», в ко­ тором говорится о любви поэта к цветам. Их аромат обманчив, они скоро теряют его. После долгих поис­ ков поэт нашел чудесный цветок, благоуханием кото­ рого он будет наслаждаться до самой смерти. Что же порочного нашел критик в этом образном лирическом стихотворении? А вот что: «По закону ди­ алектики,— пишет он,— все бывает в состоянии бега, как мираж, вое течет, и вот, если исходить из этого закона, автор проводит неверную мысль. Ибо то, что для человека сегодня хорошо, завтра становится пло­ хо: красивое завтра уже не красиво; то, что сегодня нравится, завтра уже не понравится». Оставляя на совести критики такой редкостный «физкультурный» взгляд на диалектику, якобы нахо­ дящуюся «в состоянии бега, как мираж», равно, как и его принципиально обоснованную непостоянность во вкусах, перейдем к тому, что же ему нравится в сти- 175

хах. Во-первых, то, что они новые, а во-вторых, то, что они «хорошие и лирические». Никаких «почему» и «отчего», ни малейших дока­ зательств или обоснований своих выводов критик не приводит. Вместо этого он в конце рецензии пишет: «Правда, если взять общее количество стихотворе­ ний Утебая, то таких лирических стихов, написанных по-новому (в чем новое, он не говорит—Ж. К.), очень мало, поэт должен в дальнейшем, наряду с увеличени­ ем количества таких лирических стихов, добиться и улучшения их качества. Надо писать мастерски, высо­ кохудожественно. Надо выполнить лозунг съезда пи­ сателей о создании нввой лирики». В конечном счете, беда даже не столько в том, что критик написал такую белиберду, а в том, что ее на­ печатали, и никому даже в голову не пришло открыто сказать, что этот лепет ничего общего с художествен­ ной критикой не имеет и иметь не может, что ничего, кроме вреда, такие выступления принести не могут. Совершенно ясно, что, если критика не исходит из принципиальных позиций, она —беспринципна. Не­ редко встречаются у нас такие «критики», которые бе­ рутся за перо с заранее предрешенными намерениями. И, по существу, нет разницы, думает ли автор при этом «дай-ка я его расшибу вдребезги», или «дай-ка я его похвалю, как не порадеть родному человеку». Находятся даже такие «критики-пластуны», которые терпеливо подстерегают отдельные ошибки писателей. Этими милыми свойствами отличается, например, Ку- дайбергенов, который, подобно коту, выжидает момен­ та, чтобы броситься на мышь в образе писателя, до­ пустившего ошибку. И как он при этом доволен, как злорадно хихикает, как торжествует, что писатель до­ пустил промах, в чем-то просчитался, о чем-то непра­ вильно сказал. Он—умный критик —знал, что писа­ тель идет по неверному пути, предвидел ошибку, но, боже упаси, чтобы он предостерег его! Ничего, кроме \"Омерзения и самого резкого осуж­ дения, такая «критика», понятно, вызвать не может. Ей должен быть решительно положен конец! Недостаточная подготовленность наших критиков 176

проявляется в том еще, что они редко разбирают про­ изведение с точки зрения его жанровых особенностей, специфики его формы, языка, стиля. Вот почему по­ рой бывает трудно отличить друг от друга критиче­ ские статьи, посвященные таким разным жанрам, как роману, поэме, пьесе и даже опере. Некоторые рецен­ зенты усматривают специфику только в игре артис­ тов, совершенно упуская из виду драматургические качества пьесы. Конечно, у нас есть и немало хороших, обстоятельных выступлений театральной критики, но общий уровень ее оставляет желать много лучшего. К величайшему сожалению, критика почти не ка­ сается такой важной области нашей литературы, как художественный перевод. Всем известно, какую боль­ шую роль он играет у нас и как велико его значение. Поэтому нам крайне необходима критика переводной литературы, которая выносила бы на широкое обсужде­ ние вопросы принципов и техники художественного пе­ ревода, изучала и суммировала бы опыт, накоплен­ ный в этом отношении, активно боролась бы за высо­ кое качество перевода. Тревогу вызывает отсутствие вкуса у нашей кри­ тики к большим принципиальным теоретическим вопро­ сам. Так, например, когда на страницах «Правды» ве­ лась ожесточенная борьба против натурализма и формализма, а литературная общественность всего Советского Союза горячо обсуждала эти вопросы, на­ ша критика отмалчивалась в течение нескольких меся­ цев, словно набрав воды в рот. Только по инициативе газет «Социалистик Казахстан» и «Казах адабие- ти» была в конце концов проведена специальная дис­ куссия, в которую была вовлечена и критика. А ведь именно она-то и должна была быть ее инициатором. Редко появляются у нас статьи о социалистическом реализме, хотя бы даже самые популярные, которые разъясняли бы его суть и смысл. Еще меньше уделяет­ ся внимания борьбе с натурализмом, который нанес немало вреда нашим писателям. Зато нередко бывало, что произведение, не понравившееся рецензентам, с хо­ ду объявлялось натуралистическим без всяких к то­ му доказательств. 177

Мы полагаем, что эта нелюбовь нашей критики к большим теоретическим проблемам в значительной ме­ ре объясняет и то, что она вовремя не сумела раскрыть причины многих наших недостатков, не сумела вовре­ мя сигнализировать об ошибках, допущенных теми или иными писателями. А это значит, что критика недоста­ точно помогает нам бороться с отставанием нашей ли­ тературы, вернее с отставанием ее отдельных жанров. Разумеется, для этого критикам надо глубоко изучить различные жанры нашей литературы, их спе­ цифические особенности, пути развития, творчество представителей каждого жанра. Возьмем хотя бы нашу поэзию. Этот жанр больше, чем какой-либо другой, оживился после съезда и сей­ час переживает период бурного роста. Подавляющее большинство наших поэтов и народ­ ных акынов идет по правильному пути, откликаясь на крупнейшие события современности, выбирая для сво­ их произведений большие социально значимые темы, пропагандируя идеи коммунизма и ведя острую борь­ бу со всеми его врагами. Поэтами и народными акы­ нами во главе с Джамбулом созданы высокохудоже­ ственные сюжетные поэмы, пламенные патриотические стихи и песни, горячо встреченные народом. В этих произведениях воспеваются наша славная Коммунисти­ ческая партия. Советская Конституция, наша социали­ стическая Отчизна, народные герои-большевики, люди труда, наша доблестная Красная Армия. Наряду с этим нашими поэтами созданы и гневные обличительные стихи, клеймящие врагов, наносящие удары по нашим противникам. Все это очень отрадные, радостные явления. Но есть некоторые поэты, неправильно понимаю­ щие отдельные вопросы поэзии, в частности лирику. Сабит Муканов в своем докладе назвал имена двух­ трех таких поэтов. Сюда можно прибавить еще кое- кого из молодежи. В чем их ошибки? Прежде всего — в тенденции ухода в «чистую лирику», в отрыве от по­ литики, в том, что они склонны считать агитационную работу «оскорбительной» для своего поэтического до­ стоинства. 178

Сабит Муканов в своем докладе подробно останав­ ливался на этом, и следует лишь добавить, что в ре­ зультате подобных взглядов эти поэты не считают нуж­ ным изучать реальную жизнь в ее деталях, отрывают­ ся от действительности. Им кажется, что поскольку они поэты-лирики, они и не должны ее знать, ибо в их стихах доминируют интимные переживания, чув­ ства, личные мотивы. Жизнь для них не борьба, не преодоление трудностей, не яростная схватка с врага­ ми, мешающими нам на каждом шагу, не постепенная ликвидация пережитков прошлого в сознании, в быту. Их помыслы устремлены к красоте природы, лириче­ ским пейзажам, соловьиным песням и негам супру­ жеского ложа. Незаметно для самих себя они впадают в мещан­ ство, в голый эстетизм, отгораживаются от нашего ми­ ра ими же созданной стеной. Казалось бы, кому, как не профессиональной ху­ дожественной критике, прийти на помощь этим поэтам, указать им на их заблуждения, на грозные опасности, ждущие их на этом пагубном пути отрыва от жизни. Но, к сожалению, критика не сумела этого сделать, не сумела разоблачить мещанскую сущность такого понимания лирики. Следует еще коротко сказать, во-первых, о рабо­ те критиков с писателями и, во-вторых, об участии писателей в критике. Вопросы эти взаимосвязаны, и их нс следует разделять. Надо сказать, что контакт между критиками и пи­ сателями у нас далеко недостаточен. Особенно плохо налажена связь критики с молодыми и начинающими поэтами и писателями, которые больше других нужда­ ются в дружеских советах и деловых указаниях. На страницах наших газет и журналов публикуется мно­ го стихов, рассказов и очерков молодых писателей, но, как правило, они не получают критической оценки, рецензируются лишь от случая к случаю. Это особенно недопустимо еще и потому, что пря­ мой и почетной задачей литературной критики являет­ ся открытие молодых талантов, ознакомление с их 179

творчеством широкой общественности, любовное и за­ ботливое выращивание литературной смены. Нет сомнения, что в дальнейшем наша критика вплотную возьмется за это ответственное дело, столь необходимое для всей литературы в целом. До сих лор участие писателей, в особенности ве­ дущих мастеров слова, в художественной критике ос­ тается далеко недостаточным. Активно выступает с критическими статьями только Сабит Муканов, ре­ же — Мухтар Ауэзов да, пожалуй, Ильяс Джансугу- ров. Другие предпочитают отмалчиваться. Главная причина, по'которой писатели не участву­ ют в критике,—это боязнь кого-либо обидеть и, чего доброго, быть обвиненным в групповщине. Это, конечно, неправильно. «Волков бояться — в лес не ходить». Боязнь самокритики и критики до доб­ ра не доведет. Из истории мировой литературы мы знаем, что писатели всегда были в авангарде критики, оставив нам блестящие образцы острых, принципиальных кри­ тико-публицистических выступлений. Кому, как не писателю, лучше всех видны недостат­ ки, недочеты, ошибки или достоинства художественных произведений. Чтобы поднять нашу критику на более высокую ступень, необходимо привлечь к этому делу наших писателей и поэтов, и можно не сомневаться, что это и будет сделано. Само собой разумеется, что, подробно остановив­ шись на недостатках и недочетах нашей критики, я не думаю приуменьшать ее несомненных заслуг в де­ ле борьбы за передовую советскую казахскую литера- туру, в деле борьбы со всеми и всяческими ее против­ никами, что всем нам достаточно хорошо известно. Однако мы собрались сюда не для взаимных сла­ вословий, не для обмена комплиментами, а для того, чтобы трезво, по-деловому обсудить важные и слож­ ные задачи дальнейшего роста и развития нашей ли­ тературы и нашей критики, поставленные перед нами великой Коммунистической партией. Мы собрались сюда для того, чтобы обсудить, ка­ ким образом можно в кратчайший срок успешно разре- 180

шить эти задачи, какие шаги должны быть предпри­ няты для этого. Вот почему мы так тщательно и подробно анали­ зируем все недочеты нашей работы, выявляем допу­ щенные ошибки, все то, что мешало нам двигаться вперед, что обуславливало наше отставание. Литературная, художественная и театральная кри­ тика является важным участком идеологического фрон­ та, важным оружием партии в ее борьбе за построение коммунистического общества, за передовую советскую литературу, почетное назначение которой —удовлетво­ рение все возрастающих духовных запросов советских людей, яркое воплощение в художественных образах титанической борьбы советского общества за ком­ мунизм. Ликвидация отставания нашей критики даст ей воз­ можность успешно осуществлять свою направляющую роль в развитии литературного процесса, стать одним из ведущих факторов дальнейшего роста казахской советской литературы. Благодаря заботам и вниманию Коммунистической партии наша критика имеет все условия для того, чтобы, успешно преодолев трудности, занять подобаю­ щее ей место в литературном движении республики. Вот почему мы не замазываем наших ошибок, а смело и безбоязненно вскрываем их, будучи твердо уверенными, что мы сможем их изжить, ибо сил у нас для этого достаточно. Основными, незыблемыми принципами советской критики, так же как и литературы, являются партий­ ность, идейность, народность и высокий социалисти­ ческий гуманизм, базирующийся, на глубокой вере в человека. Отстаивая эти принципы, отстаивая метод социали­ стического реализма, борясь против всех и всяческих идейных извращений, наша критика будет развиваться дальше, гордая тем, что ею руководит организатор наших побед — великая Коммунистическая партия.

КОГДА ЗАХОДИТ РЕЧЬ О КРИТИКЕ... Мы часто говорим о литературной критике. Не раз возникали у нас бурные споры о ее целях, значении, о ее месте в литературе. Эти всегда острые проблемы особенно серьезно подвергались обсуждению в послед­ ние годы. На прошедшем III съезде писателей Казах­ стана, на совещании молодых литераторов республики и на страницах газеты «Казах адабиети» и журнала «Адабиет жане искусство» (ныне «Жулдыз») высказы­ валось много мыслей о задачах и значении критики, о необходимости повышать ее уровень. Вместе с нашей литературой, рожденной Октябрь­ ской революцией и шагающей в ногу с жизнью, идет вперед и наша литературная критика. Она растет и крепнет, закаляясь в борьбе со всеми видами чуж­ дой духу марксизма-ленинизма идеологии. Бесспорны ее успехи, ощутим ее вклад в дело развития литера­ туры. XX съезд партии дал высокую оценку нашей ху­ дожественной литературе и вместе с тем предъявил к ней еще более высокие требования, указал на отдель­ ные существеннейшие недостатки в ее развитии. С три­ буны съезда говорилось о том, что литература во мно­ гом отстает от жизни. Это касается и критики. Казах­ ская литературная критика, несмотря на достигнутые ею успехи, все еще не поднялась до уровня партийных требований. И следует серьезно подумать о причинах отставания критики и сделать все, чтобы она стала 182

главным оружием в борьбе за дальнейшее развитие нашей литературы, за ее высокую идейность и художе­ ственность. Съезд особо подчеркнул, что основной причиной появления серых произведений в нашей литературе является отрыв отдельных писателей от жизни. Разве этот справедливый упрек не относится и к на­ шей критике, которая иногда выглядит бескрылой, путаной и бледной? Ведь именно критика является основным оружием борьбы за правдивость, идейность и художественность произведений. И литературный критик, чтобы безупреч­ но владеть своим оружием, обязан хорошо разбирать­ ся в сущности явлений, изучать и знать жизнь. Для этого у нас имеются’прекрасные примеры в прошлом. Ведь никак нельзя сказать, что те, которые впервые назвали «Евгения Онегина»—«энциклопедией русской жизни», «Героя нашего времени» — «настоящей дей­ ствительностью», знали жизнь России меньше и хуже авторов этих произведений. Наоборот, выдающиеся критики высказывали свои глубоко верные определения и оценки после всестороннего изучения конкретно­ исторической обстановки, послужившей основой для того или иного произведения, после глубокого проник­ новения в сущность описываемых там явлений. А ка­ кой непревзойденный образец такого проникновения оставил В. И. Ленин в своих статьях о ТолстомІ Поэтому для критика, который стремится, например, изучить роман М. Ауэзова «Абай» и определить его место в литературе, необходимо знание жизни казах­ ского народа в прошлом, XIX веке, знание эпохи, в которой творил великий Абай. Аналогичные требования следует предъявить и к критикам, которые хотят проанализировать и дать верную оценку и указать на достоинства и недостатки в таких произведениях, как романы «Караганда» и «Пробужденный край», «Шиганак» и «Миллионер», «Сыр-Дарья» и «Степные волны», «Темиртас» и «Бо- тагоз»; поэмы «Сердце Алтая» и «Мария, дочь Егора», пьесы «Чокая Валиханов» и «Майра». Критики должны основательно знать жизненный 183

материал, описанный в книгах. Без таких знаний кри­ тик не может глубоко проанализировать произведение. Глубокое знание жизненного материала отнюдь не означает для критика необходимости быть очевид­ цем событий, описанных в художественном произведе­ нии. Речь, понятно, идет лишь об изучении фактов, об умении ясно ориентироваться в исторических событиях, об умении правильно оценивать их и с этих позиций производить разбор творчества. Белинский не ездил в Оренбург, где побывал Пушкин. Но он детально изучил историческую обстановку возникновения пуга­ чевского восстания, он был обстоятельно знаком с жиз­ нью народов Закавказья, их национально-освободи­ тельной борьбой, знал не понаслышке царских чинов­ ников, их службу, их быт. Такое'же глубокое знание русской жизни, умение философски осмысливать обще­ ственные явления, твердость передовых демократи­ ческих идеалов, глубокое знакомство с русской ли­ тературой XIX века выдвинули Чернышевского и Добролюбова в ряд самых выдающихся литературных критиков России. Потому они и могли верно пред­ сказывать пути развития не только родной литерату­ ры, но и всей общественной жизни своей страны. Незнание законов развития общественной жизни приводит иных наших критиков к тому, что они ока­ зываются бессильными дать обоснованные оценки произведениям, скользят по поверхности, пугливо ози­ раясь по сторонам. Не зная жизни, не умея вникать в суть описываемых явлений, а тем более, делать правильные выводы, они не в состоянии разобраться в действиях, характерах людей, образов, выведенных в художественном произведении. Критики этого рода неохотно, вяло и редко откли­ каются на новые произведения литературы, а уж если и решатся на этот шаг, то идут осторожно и даже с боязнью, не выходя из рамок разбираемого произве­ дения. Они стремятся избавить себя и читателя от обобщений, избегают новых глубоких мыслей, ограни­ чивая свой разбор лишь тем, что совершенно бесспор­ но, что лежит на поверхности явлений. Вот по этой причине у нас почти нет теоретических, философских 184

обзоров литературы, статей, которые бы рассматрива­ ли развитие нашей литературы в тесной связи с раз­ витием всей общественной жизни и в соответствии с жизненной правдой давали бы синтетическую харак­ теристику типичных образов в различных произ­ ведениях. Коммунистическая партия проявляет неустанную заботу о нашей литературе. Она всегда дает справед­ ливую оценку новым произведениям, чутко следит за творчеством наших писателей, помогая им устранять недостатки, полнее проявлять лучшие стороны свое­ го таланта. Решения партии, ее повседневная деятельность служат для наших писателей примером глубочайшего знания жизни и ее явлений. XX съезд партии сурово осудил все то, что не соот­ ветствует духу марксизма, сдерживает наше движение вперед, призвал вести решительную борьбу с послед­ ствиями культа личности, которые тормозят развитие творческих способностей наших деятелей искусства и литературы, мешают ярко отображать роль партии и народа в деле коммунистического строительства, и этим самым содействовать творческой активности масс. Известно, что культ личности нанес немало вреда развитию советской литературы, и в особенности лите­ ратурной критики. На протяжении многих лет пресло­ вутая теория бесконфликтности помогала замазывать недостатки и противоречия в нашей жизни, приукра­ шивать действительность, приводила к схематизму, поверхностному отображению общественных явлений. На практике эта теория, чуждая духу социалистиче­ ского реализма, получила некоторое распространение и в казахской литературе. Однако эти вредные тенденции не могли, понятно, увести всю нашу литературу с верных путей социали­ стического реализма. В этом можно убедиться и на казахстанских примерах. Особенно большие успехи были достигнуты у нас в прозе. Создание таких произведений, как «Ботагоз», «Абай», «Шиганак», «Караганда», «Пробужденный край», «Солдат из Казахстана», «Путь Абая»,— сви­

детельство зрелости наших художников слова, высо­ кого уровня их мастерства. Но, памятуя об этих достижениях, критики наши должны показать в свете решений XX съезда и те при­ чины, которые породили у нас на определенном этапе серые, малохудожественные произведения и пути пре­ дупреждения их нового появления. И совсем зря некоторые литераторы считают, что этот вопрос не столь уж важен, чтобы сосредоточивать на нем внимание. Они недооценивают тот факт, что в некоторых произведениях художественной литерату­ ры обнаружился идеалистический подход к отображе­ нию действительности, получила распространение ошибочная концепция, когда заслуги партии и народа приписывались одному человеку. Так нарушалась правда жизни, приглаживались противоречия. А ведь это и есть прямой результат оторванности от жиз­ ни народа. Приглядитесь внимательнее ко многим произведе­ ниям казахской литературы за последние годы. Разве вы не найдете примеров такого легковесного подхода к описанию нашей жизни? Разве вы не увидите рядом с хорошими книгами, созданными на основе метода социалистического реализма, также и серые, лишенные жизненных соков произведения, появившиеся на свет под влиянием вредных антихудожественных концепций? Такие произведения не нашли отзвука в сердце чита­ теля, они остались в стороне от общего движения советской литературы. Наша цель заключается не в том, чтобы перечис­ лить эти бескровные, малосодержательные произве­ дения. Важно сейчас сделать невозможным появление подобных книг. Этого настойчиво требует от писате­ лей партия, требует народ. Но если говорить откровенно, то наша литератур­ ная критика еще слабо борется за выполнение этих требований. Больше того, критика и сама еще пол­ ностью не очистилась от влияния некоторых вредных тенденций, от вульгарного социологизма и националь­ ного нигилизма, которые в течение многих лет нано­ сили вред правильному пониманию принципов социа- 188

листического реализма, пониманию марксистско-ле­ нинской теории. Когда-то эти чуждые марксизму взгляды разжигали страсти буржуазных национали­ стов, рассматривавших процесс развития нашей ли­ тературы как «процесс единого потока». Эта теорий­ ка, по сути дела, сводила на нет известное высказы­ вание Ленина о том, что в каждой национальной культуре есть элементы двух культур. Что касается социологов-нигилистов, то они, делая вид, что высту­ пают против буржуазных националистов, стремились наложить на всю национальную культуру грубое клеймо «классовости», понимаемой ими узко и одно­ сторонне. Они начали утверждать, что вся прошлая наша культура—это культура феодалов, баев, и, та­ ким образом, посягали на основы духовного насле­ дия нашего народа. Поясним это одним выпуклым примером. Известно, что националисты стремились объявить Абая поэтом «нации вообще», и, скрывая все его вы­ сказывания о противоречиях внутри народа и его де­ мократические идеи, силились доказать, что великий поэт был певцом казахов вообще, включая сюда в первую очередь феодально-байскую верхушку. При­ верженцы вульгарного социологизма, выступая под флагом борьбы с буржуазными националистами, по существу, смыкались с ними, утверждая, что Абай — это певец феодалов. Несмотря на видимое противоречие точек зрения, цель у представителей этих двух направлений была одна — выступить против ленинской оценки культур­ ного наследия и свести на нет все богатые сокровища прошлого. Следует напомнить, что вульгарный социологизм явился дубинкой РАППа и КазАППа и привел наши литературные организации к грубым ошибкам, осуж­ денным в свое время ЦК ВКП(б). Правда, с тех пор, как были распущены РАПП и КазАПП, прошло около четверти века, но нельзя сказать, что у нас до конца покончено с вульгарным социологизмом. Он растерял часть своих сил под воз­ действием партийной критики, но временами, надев 187

маску, снова подымал голову. Враги марксистско-ле­ нинской диалектики, вульгарные социологи, не пони­ мая законов развития и извращая их, хотели сбросить со счетов созданные в прошлом ценности на­ шей культуры. Подобный нигилизм служил на руку только тем, кто стремился отрицать ведущую роль на­ рода в развитии истории, культуры, кто пытался окле­ ветать все создававшееся веками. Так легко вычерки­ валась вся устная литература казахского народа, так был поставлен под сомнение весь казахский народный эпос, кроме «Камбара-батыра», так отрицались все достижения нашей письменной литературы в прош­ лом, подвергались напалкам все ее дореволюционные деятели, кроме Абая Кунанбаева и Ибрая Алтынса- рина. В конце концов представители этого «течения» ' дошли до того, что подняли руку и на роман М. Ауэ- зова «Абай», который является гордостью советской литературы. Но все это не смогло помешать движению нашей литературы вперед, развитию ее здорового начала. А решения XX съезда создали самые богатые возмож­ ности для того, чтобы окончательно избавиться от этих вредных явлений. Но как же поступали казахские литературные кри­ тики и теоретики литературы по отношению к этим отрицательным явлениям, смогли ли они раскрыть гнилое содержание высказываний этих воинствующих нигилистов? Есть ли у нас труды, которые бы с точки зрения ленинской теории отражения и историзма вскрыли всю лицемерность утверждений, с одной сто­ роны, поборников буржуазной теории «единого пото­ ка» и, с другой стороны, вульгарных социологов, по­ рочность надуманных ими безжизненных схем, так безжалостно обеднявших нашу литературу? Нет, по­ чти нет таких трудов! И вследствие такой слабости критики на наших глазах происходят, по меньшей мере, странные явле­ ния. Не в прошлом, не в рапповские времена, а сов­ сем недавно газета «Казах адабиети» опубликовала статью, в которой некий критик утверждал, что «Сул- танмахмут чуть не был занесен на черную доску».

Эта статья была написана целиком в духе вульгарно­ го социологизма, которому чужд марксистско-ленин­ ский подход к разбору явлений литературы с точки зрения исторической правды. Вульгарный социологизм является настоящим вра­ гом эстетики. Он не считается с особенностями лите­ ратуры, как художественного отображения действи­ тельности, не считается с ее образностью. Критику- «социологисту» нет дела до нее. Причина того, что вульгарный социологизм осо­ бенно долго существовал в Казахстане, да и не толь­ ко в Казахстане, заключается и в том, что его кон­ цепции не требуют глубоких теоретических знаний и тонкого эстетического восприятия. Он является осо­ бенно удобным оружием для окололитературных, не любящих наше искусство и литературу лжеученых, которые, естественно, находят себе сторонников среди неразбирающихся в литературе невежественных лю­ дей. Умело пользовался он и слабостью нашей лите­ ратурной критики. Для того, чтобы быстрее и успешнее осуществлять указания XX съезда партии, казахская советская ли­ тература должна решительно избавиться от всех этих вредных концепций и приступить к решению сложных проблем литературоведческой науки. Прошло уже немало времени после XX съезда КПСС, но пока наши критики не проявили особой активности. Многие из них еще выжидают, еще дейст­ вуют медленно, с оглядкой. Союз писателей должен помочь им активизировать свою деятельность. Насту­ пили сроки, когда в нашей печати должны системати­ чески появляться статьи, где бы высказывались обос­ нованные предложения и мысли по поводу насущных проблем нашей литературы. Давно идут разговоры о том, что нам нужна це­ леустремленная, правдивая, нелицеприятная, боевая, идейная критика. Партийная критика, если говорить кратко. И все согласны с этим. Значит, суть вопроса не в том, что наши литераторы не могут разобраться в значении и задачах критики или не в состоянии выбрать себе определенное направление, а в том, что 189

они слишком медленно объединяют свои силы, не вы­ ходят на широкую литературную арену. Еше совсем недавно мы сами были очевидцами та­ ких фактов, когда критик, прямо высказывающий свои мысли по поводу творчества одного из маститых писателей, впадал в его немилость. Громкий, серди­ тый окрик раздавался после появления статьи. И тог­ да надолго умолкал не только’ этот критик —автор статьи, но и все другие литераторы старались обхо­ дить в своих статьях острые углы. Конечно, такая обстановка не может содейство­ вать развитию нашей литературы, нашей литератур­ ной критики. Поэтому партийная организация и прав­ ление Союза писателей должны сделать все для того, чтобы создать благоприятную атмосферу для ши­ рокого развития партийной критики. Все возможности преодолеть отставание критики в казахской советской литературе налицо. Растет новый отряд молодых критиков. Им должны показать пример в деле глубокого изучения и постановки важ­ нейших проблем теории и истории литературы, а так­ же конкретной критики наши старшие товарищи ака­ демики М. Ауэзов, С. Муканов, Г. Мусрепов и другие крупные писатели, литературоведы X. Джумалиев, Б. Кенжебаев, Е. Исмаилов, Т. Нуртазин, М. Габдул­ лин, Б. Шалабаев, А. Конратбаев а молодые литерато­ ры Т. Ахтанов, К. Джармагамбетов, Т. Алимкулов, С. Сеитов, 3. Кабдулов, К. Шангитбаев, которые уже начинают проявлять свои способности в критике. К ним же примыкает и группа еше более молодых обещаю­ щих критиков, в числе которых А. Нуркатов, С. Ки- рабаев, К. Куттыбаев, Б. Сахарисв, М. Дуйсенов и другие. Все они подготовлены к серьезной литерату­ роведческой и критической работе. За последние годы в критике вместе с новыми именами появились и новые веяния, стремление к глубокому изучению материала. Уже встречаются в печати проблемные статьи по вопросам теории лите­ ратуры. Но в целом критика все еще отстает от раз­ вития литературы. Кроме критико-библиографических очерков Т. Ахтанова о творчестве Г. Мусрепова и 190

С. Кирабаева о творчестве Г. Мустафина и страдаю­ щей некоторыми изъянами монографии Т. Нуртазина, о творчестве С. Муканова, у нас нет значительных трудов в критике. Правда, в последнее время были опубликованы статьи К. Нурмаханова и К. Куттыбаева о проблемах типичности, статьи А. Нуркатова и Т. Ахтанова о по­ ложительном герое, К. Куттыбаева «Литературная критика и жизнь», К. Шангитбаева «Поэт и правда жизни». В этих статьях дана верная оценка отдель­ ных произведений и сделана попытка теоретически ра­ зобраться в литературных явлениях. Эго положитель­ ный факт. Но познания авторов этих статей, порой не выхо­ дящие за пределы учебников, еще не всегда дают им возможность теоретически и правильно обосновать свои мысли. Их отдельные высказывания выглядят заплатками, цитатными обрывками статей русских критиков, переведенных на казахский язык. Высказывания критика не могут быть уверенными и убедительными, если он сам не уверен, не убеж­ ден в своей правоте. Нельзя делать разбор,' анализ литературных произведений, не понимая дух, приро­ ду, философско-эстетическую сущность этих произве­ дений. В противном случае критическая статья стано­ вится обычной легковесной отпиской. Вот почему выступления наших критиков не тро­ гают за живое, не привлекают внимание читателей, не рождают новых мыслей, споров. У наших критиков не выработался еще единый эстетический критерий оценки тех или иных произве­ дений казахской литературы. Многие оказываются не в силах даже выявить интересные особенности твор­ чества писателя и объяснить, почему именно хороши те или иные образы и приемы. А ведь пропаганда до­ стижений литературы, эстетическое воспитание чита­ телей на лучших художественных образцах — неотъем­ лемый долг критики! Ведь В. Г. Белинский первым открыл Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Некрасова, Гончарова и представил их народу. Великий критик мог находить жемчужины поэзии и предлагать их вни- 191

манию читателей, поэтому его статьи читались, как волнующая поэма. Таковы же статьи Стасова о живо­ писи и музыке, Станиславского о театре, Луначарско­ го о литературе и искусстве. Покоряет нас глубина их теоретических и эстетических познаний, ясность и све­ жесть мысли, образный и доходчивый язык. Совсем недавно в газете «Лениншил жас» была опубликована статья двух читателей о поэте X. Ерга- лиеве.-В ней правильно указывалось на отдельные не­ достатки в творчестве X. Ергалиева, но на основе этих мелких, по сути, фактов было сделано' неверное, невежественное обобщение, попытка целиком зачерк­ нуть поэзию X. Ергалиева. Такая разносная «крити­ ка» не приносит пользы литературе. Появление этой «сенсационной» статьи напоминает, что у нас еще слабо поставлено эстетическое воспитание читателей, что вульгарный социологизм подчас еще владеет мо­ лодыми умами. Однако, на мой взгляд, эта статья не появилась бы в печати, если бы наша литературная критика дала своевременную и верную оценку твор­ честву поэта X. Ергалиева и познакомила бы читате­ лей с особенностями его поэзии. Критик, который знаком с основными принципами эстетики социалистического реализма, подходит к раз­ бору произведений литературы с учетом специфиче­ ских особенностей литературы, как искусства. Иначе он может впасть в субъективизм и сделать неверные, односторонние выводы. Часто встречающиеся в казах­ ской литературной критике однобокость, шаблон, схематизм имеют своим источником неглубокое пони­ мание природы искусства. В таких случаях оценка, данная критиком, выражает лишь его субъективное мнение, его вкусы. И, как говорят в народе, «всяк мастер на свой лад» —такой «критик» с удивитель­ ной легкостью может охаять или вознести до небес любое произведение. Но от этого его критика не ста­ нет компетентной и справедливой. Она не поможет росту нашей литературы, а лишь будет служить бла­ годатной почвой для раздоров и подхалимства, для сведения личных счетов. Критик, не любящий литера- туру, не понимающий сущности искусства, никогда не

завоюет любовь и доверие читателей, потому что он никогда не сможет дать глубокий разбор произведе­ ний, оценить их художественную значимость и помочь глубже понять эти произведения. Критик Ж. Музапаров в своей безликой и беспо­ мощной статье «Пьеса о Чокане», пытаясь дать оцен­ ку драматическому произведению, ничего не смог ска­ зать о драматических особенностях этой пьесы, о ее сюжете, о конфликтах и композиции, о языке. Если вычеркнуть имена героев пьесы о Чокане Валихано- ве, то эта статья может быть удобным шаблоном для рецензии на любой рассказ, роман, поэму. Но от это­ го она не станет лучше или глубже. Такова же и ста­ тья М. Хасенова «Поэзия С. Муканова». Посвятив свое выступление творчеству нашего крупнейшего по­ эта, М. Хасенов исписал много бумаги, но ничего не сказал об особенностях поэзии С. Муканова, его ма­ стерстве и художественных приемах. Отрадно то, что на страницах «Казах адабиети» в течение последних лет был опубликован ряд статей о поэтическом мастерстве. Значит, у нас начинают уде­ лять внимание творческим особенностям писателей. Стали появляться содержательные критические статьи, где произведения литературы рассматриваются с. уче­ том художественных особенностей писателя. Среди этих статей следует отметить «Правда и мастерство» А. Нуркатова, «Образы современников» С. Кирабаева. Правда, авторы- еще действуют с излишней осторож­ ностью, но уже хорошо то, что они стремятся выйти за рамки традиционного схематизма. Их работ косну­ лось веяние нового. Обстоятельно разбирая произведе­ ния М. Ауэзова и Г. Мустафина, они стремятся дать оценку этим произведениям, с учетом всех их худо­ жественных достоинств и недостатков. Основная цель критики —эстетическое воспитание читателя. Критик, хорошо вооруженный теорией мар­ ксизма-ленинизма, знающий жизнь и литературу, по­ могает своими советами и писателю, направляет его творчество по верному пути. При этом он и сам не­ устанно учится глубокому пониманию окружающей действительности, во-вторых, помогает правильно по­ 13 м. Кар» 193

нимать законы развития литературы, ее моральные и эстетические принципы. А чтобы достойно выполнять роль почетного посредника между писателями и чита­ телями, критик должен не только обладать глубокими знаниями, но и быть принципиальным, строго спра­ ведливым и смело говорить и писать только правду. И тогда слова критика будут ценные для читателя, а раз они ценны для читателя, то и авторитетны для писателя. Могут найтись читатели, которые скажут: «Если все это ясно давно, так зачем же огород городить?» Я бы не говорил об этом, если бы у нас на деле была такая критика. Честно признаемся, она еще не заняла почетного места в нашей казахской литерату­ ре. Мы уже упоминали, что отдельные уважаемые нами писатели болезненно воспринимают честную критику в свой адрес. Надо вслух сказать и о том, что такому отношению к критике способствует и не­ добросовестность самих критиков. В подтверждение можно привести статью, опубликованную в 1955 году и подвергающую разносу поэму «Поток» Т. Жарокова. Где справедливость, там нет места обидам и раз­ дорам. Писатель, обидевшийся за справедливую кри­ тику, не любит литературу, боится правды, не уважа­ ет читателей. Такие «писатели» ставят превыше всего мещанское благополучие своей персоны, и они не мо­ гут расти и развиваться. К критике должно быть партийное отношение. Только тогда могут быть изжиты все те отрицатель­ ные тенденции, которые все еще дают о себе знать в нашей литературной критике: создание статей по схе­ ме— перечисление имен наших крупных писателей, затем названий их произведений, их достижений, а потом огульное охаивание или величание автора «раз­ бираемого» произведения. У нас сейчас редко можно найти такую статью, которую читатель мог бы про­ честь с интересом и увлечением, с пользой для себя. Много больших и почетных задач стоят перед на­ шей критикой. Но в одной статье нельзя охватить все вопросы, да мы и не собирались этого делать. Мы хо- 194

тели поделиться лишь некоторыми своими мыслями и наблюдениями. Нельзя стоять в стороне, когда речь идет о нашем общем деле—о литературе. Мы долж­ ны сообща, открыто и ясно, без умалчиваний выска­ зывать свои мысли и пожелания, крепить нашу лите­ ратуру! .

КРИТИКА НУЖНА КАК ВОЗДУХ Большой подъем, который наметился в казахской литературе после XX съезда КПСС, дает уже первые весомые плоды. Практика двух последних лет под­ твердила правильность и своевременность мудрых указаний XX съезда о том, что тесная связь с жизнью народа, глубокое знание ее процессов являются глав­ ным условием создания полноценных художественных произведений. Множество стихов, очерков, рассказов, киносценариев писателей республики о славных поко­ рителях целины, новые очерки Мухтара Ауэзова об Индии, роман С. Муканова «Волны на целине», романы «После бури» Г. Мустафина, «Яик — светлая река» X. Есенжанова, «Буйный ветер» 3. Шашкина о гражданской войне, романы «Грозные дни» Т. Ах- танова и «Долгожданный день» А. Нурпеисова о со­ бытиях Отечественной войны, повести «Искра жизни» 3. Кабдулова и «Мурат» Т. Нуртазина из жизни сов­ ременной советской молодежи, поэмы «Буря в песках» Т. Жарокова, «Инженер Ахтаев» X. Бекхожина, «Портрет» А. Тажибаева, «Дружба и любовь» К. Джумалиева, «Песня о песне» Ж. Молдагалиева, «Знамя в горах» Д. Абилева, «Дневник моего сверст­ ника» М. Алимбаева, «Колокол в степи» Г. Каирбе- кова, «Невеста героя» Ж. Омирбекова, а также лири­ ка Г. Орманова, С. Мауленова, новые пьесы «Май­ ра», «Одно дерево— не лес» А. Тажибаева и «Кто

мой отец?» А. Абишева на современную тематику — все эти произведения свидетельствуют об огромных успехах и возможностях казахской литературы. Одна­ ко не вое, что здесь перечислено, и не все, что соз­ дается теперь, безупречно в идейно-художественном отношении. И вполне естественно, что писатели, втор­ гающиеся своим творчеством в жизнь, в сложный мир ее противоречий, нуждаются в серьезной помощи. За­ мечательный пример такой помощи советские писате­ ли находят в партийном документе «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа». Исключительно важную роль приобретает и лите­ ратурная критика, которая призвана на конкретном литературном материале, с учетом специфики художе­ ственного творчества, разъяснять и пропагандировать коммунистические идеи партийности и народности ли­ тературы. Критика должна не только фиксировать до­ стижения и указывать на недостатки и срывы в про­ изведении того или иного писателя, но и всесторонне разрабатывать принципы социалистического реализ­ ма, как верного и испытанного творческого компаса, и помогать писателям, особенно молодым, органичес­ ки усвоить эти принципы. Надо сказать, что литературная критика и литера­ туроведение Казахстана, так же как и сама литера­ тура, сделали после XX съезда КПСС определенные успехи в этом направлении. У нас появились моногра­ фические труды Е. Исмаилова об акынах, М. Силь- ченко о творческой биографии Абая, литературно-кри­ тические очерки о видных казахских писателях: о М. Ауэзове — А. Нуркатова, С. Муканове— Т. Нур- тазина, Г. Мустафине — С. Кирабаева, Г. Мусрепо- ве —Т. Ахтанова. Вышли в свет сборник статей критиков Казахстана о первой казахской эпопее М. Ауэзова и книга о художественном переводе. Мно­ го статей, наполненных чувством радости и гордости за родную советскую литературу, написано критиками в связи с сорокалетием Великой Октябрьской социали­ стической революции и прошедшими юбилеями писа­ телей и поэтов — М. Ауэзова, Г. Орманова, А. Аби­ шева, К- Джумалиева, С. Омарова, Ш. Хусайнова. 197

В настоящее время идет дискуссия по вопросам литературного наследия прошлого. Но следует отметить, что нынешний уровень ли­ тературной критики не может еще удовлетворить воз­ росшие к ней требования. Скажем прямо —она силь­ но отстает от развития литературы, а это вызывает у нас серьезную тревогу. Разговор об отставании крити­ ки —не новость. Но такое общее утверждение мало помогает делу. Пора конкретно поговорить о наболев­ ших вопросах литературной критики, о том, чего ей не хватает. Говоря о недостатках казахской литературной кри­ тики, мы вовсе не имеем в виду недостаточное коли­ чество кадров критики или малое число критических трудов. Такого недостатка она уже давно не испыты­ вает. Сейчас она располагает довольно большим отря­ дом опытных литераторов, который постоянно попол­ няется молодыми талантливыми кадрами. Наши критики способны справиться с самыми большими за­ дачами. Но беда в том, что многим критикам, как и писателям, не хватает глубоких знаний жизни. А это означает, что суждения критики лишаются глав­ ного критерия оценки и анализа литературного про­ изведения — с точки зрения его верности правде жиз­ ни. Ведь аксиома, что критик должен знать жизнь не меньше, если не больше, чем писатель, и что только такой критик в состоянии правильно разобрать про­ изведение и дать полезные советы автору. Бесспорно, что Белинский, определивший «Евгения Онегина» как энциклопедию русской жизни, знал сам эту жизнь глубоко и всесторонне. Но есть у нас немало критиков, которые берутся судить о произведениях, не зная изображенного в нем жизненного материала и не считая нужным изучать его. Правда, таких безоружных смельчаков ста­ новится все меньше и меньше. Но и число воору­ женных глубоким знанием жизненных явлений крити­ ков не становится больше. Можно часто встретить пи­ сателей, едущих в колхозы и совхозы, на целину, на предприятия и новостройки, чтобы своими глазами увидеть жизнь, а критики этого почти не делают. 198

Незнанием или недостаточным знанием жизненных явлений объясняется робость критиков перед литера­ турной злободневностью и отход от актуальных, бое­ вых задач литературы. Именно поэтому такие значи­ тельные произведения казахской прозы последних лет, как «Грозные дни» Т. Ахтанова, «При вылете из гнез­ да» 3. Шашкина, «Искра жизни» 3. Кабдулова, «Яик — светлая река» X. Есенжанова, «Рожденные на волнах» А. Сарсенбаева, а также поэмы «Колокол в степи» Г. Каирбекова, «Знамя в горах» Д. Абилева, «Инженер Ахтаев» X. Бекхожина, встречены молча­ нием. В лучшем случае на страницах печати появ­ ляются жиденькие бесцветные рецензии, безапелля­ ционно восхваляющие или разносящие художественное произведение. Эти рецензии-отписки не дают ав­ торам того, чего они больше всего ждут от критиков, в чем больше всего нуждаются — всестороннего разбо­ ра их произведений и полезного совета. Таковы, на­ пример, статьи о повестях «Приключения Ердена» А. Байтанаева и «Искра жизни» 3. Кабдулова, о сборниках стихов К. Копишева, А. Шамкенова, Т. Шопашева, в которых есть безапелляционная оцен­ ка, но нет настоящего литературного анализа. Причи­ на такой беспомощности кроется в незнании не толь­ ко сложных жизненных процессов, но и законов ли­ тературы, отражающей эти процессы специфическими средствами искусства. Ярким примером эстетической малограмотности служит статья Б. Вахитова о пьесе «На берегу Ирты­ ша» Ш. Хусайнова. Правда, автор статьи, как и зри­ тель, приходит к выводу, что данное произведение ие удалось драматургу. Но как он приходит к такому заключению? Начинается статья с возвеличения авто-- ра пьесы, его роли в развитии театра и драматургии Казахстана. После этого предисловия в тоне заиски­ вания и извинения начинается неуклюжий пересказ содержания пьесы, который занял треть статьи. Затем выдвигается «эстетический» канон, или «критерий», которым автор руководствуется в своих суждениях. Вот он: «То, что делает творение социалистического реализма произведением, это действительность, прису­ ще

щая жизни, а то, что делает его драмой,—это борьба, присущая жизни». Ясно, что такая безграмотность не выдерживает критики. Но поскольку она определяет характер всей статьи, необходимо разобраться в этом сумбуре. Получается, что в социалистическом реализ­ ме понятие произведения одно, а понятие драмы — другое, понятие действительности одно, а понятие борьбы—другое. Как будто бы пьеса не является произведением, а борьба не составляет сущность дей­ ствительности. «Глубокомысленно» очертив границы этих понятий, критик тут же ставит ряд вопросов: «Какова же эта действительность и борьба в пьесе «На берегу Иртыша»? Каковы же идейный смысл и философская концепция, которые вытекают из характе­ ров и действий героев?» Отвечая на свои вопросы, критик рубит сплеча: «Это не действительность!», «Это не борьба!», «Так не бывает!», «Так не должно быть!» и т. д. Он обрушивается, например, на драма­ турга за то, что тот показал врага советской власти последовательным врагом, а не перевоспитавшимся. «По законам художественного произведения Асылга- зы —типичная фигура—образ неисправимо враждеб­ ного человека. Разве такая фигура характерна для нашей жизни? Конечно, нет». Такова нить рассужде­ ний критика. Но неубедительность образа Асылгазы не в том, что драматург не показал его перевоспита­ ние, как это утверждает критик, а в немотивирован­ ное™ его поступков, в искусственности драматической ситуации, которая не позволила глубоко раскрыть ха­ рактеры не только данного, но и других персонажей пьесы. Удивительно невыразителен, запутан и язык статьи, который, надо сказать, полностью соответст­ вует ее содержанию. Я остановился на этой статье потому, что она ха­ рактеризует уровень многих критических работ, появляющихся в периодической печати. К счастью, число таких работ резко уменьшается, но досадно, что слишком медленно идут им на смену высококвалифи­ цированные литературно-критические труды. Отрадно, чТо у нас в последние годы стали выхо­ 200