М. Каратаев-Рожденная октябрем

лить монографические работы литературоведов, по­ священные видным казахским писателям. Но плохо то, что наряду с ними не появляются злободневные статьи, живо и своевременно откликающиеся на важ­ нейшие явления литературной жизни, оказывающие активное влияние на развитие нашей литературы. А сколько актуальных и животрепещущих проб­ лем стоит перед критикой! Вопросы о малых формах прозы, о лирике, о романе и поэме, о сатире, о твор­ ческом использовании литературного наследия, о 'ху­ дожественном переводе, о взаимовлияниях братских литератур, о главных тенденциях развития нашей ли­ тературы ждут неотложного решения. Мы мало обсуждаем, мало спорим. Нам не хва­ тает живого разговора о судьбах родной литературы, о ее проблемах, жанрах и произведениях. Вот почему редко встретишь страстную статью, в которой громко звучал бы искренний, взволнованный голос критика, любящего литературу, радующегося каждому ее успе­ ху и огорчающегося за каждую се неудачу. А ведь только такой голос может взволновать читателя и убедить писателя. Писать живо — это не значит, ко­ нечно, только восторгаться или возмущаться; это зна­ чит не быть равнодушным к явлениям литературы. Как можно, например, писать бесстрастно и вяло о таком радостном литературном событии, как заверше­ ние четырехтомной эпопеи М. Ауэзова или творче­ ской неудаче Ш. Хусайнова в пьесе «На берегу Ирты­ ша»! А между тем в прошлом году газета «Казах адабиети», говоря о выступлениях критиков по рома­ нам «Абай» и «П^ть Абая», призывала писать мень­ ше и умереннее о достоинствах, больше и крепче о не­ достатках произведений. Газета доказывала, что-де Ауэзов настолько большой писатель, что не нуждает­ ся в одобрении и может выдержать любую критику, а потому, мол, надо было побольше критиковать его. Здесь есть верное зерно—требование, чтобы критик критиковал. Но в этом случае газета односторонне понимает смысл слова «критика». Во-первых, критика не означает обязательное поношение произведения, непременные поиски в нем под микроскопом действя- 201

тельных и мнимых недостатков. Критика—это глубо­ кий, всесторонний разбор произведения, разбор всей системы его образов и художественных компонентов в едином эстетическом плане. Только Так могут быть определены достоинства и недостатки произведения, а не путем односторонних поисков недостатков. Во- вторых, критики пишут не только для писателя, но и для читателя, для общественности. Поэтому стройный анализ произведения с точки зрения марксистско- ленинской эстетики, кроме прямой помощи писателю, имеет еще большое общественно-воспитательное зна­ чение. Думается, что статьи, например, о Пушкине, Лермонтове и Гоголе В. Г. Белинский писал не столь­ ко для названных русских писателей, сколько для об­ щества. Известно, какую огромную роль сыграли эти статьи в правильной оценке, в понимании и популяри­ зации творчества великих писателей, в эстетическом воспитании многих и многих поколений. Поэтому со­ ображения редакции «Казах адабиети» насчет того, что критик в своей работе должен ориентироваться только на писателя, сугубо односторонни. Возвращаясь к формуле «критик должен критико­ вать», хочется сказать, что критики критикуют у нас мало и плохо (не в том смысле, конечно, чтобы раз­ носить все новые произведения), закрывают глаза на многие животрепещущие литературные явления. Отмалчиваются не только те, кто несколько лет назад проявлял бурную активность, совершая невежествен­ ные нигилистические наскоки на все лучшее, что есть в литературном наследии и современной советской литературе (таких, правда, мало), но и многие из тех, кто на протяжении ряда лет выступал с нужными и полезными статьями. Это, тут надо говорить прямо, объясняется нетерпимым отношением к критике в на­ шей литературной среде. Обратите внимание на то, что почти все желчные эпиграммы поэтов пишутся в адрес критиков. Взгляд на критиков, как на людей, которые не способны творить сами, завидующих талантам масте­ ров, распространен довольно широко. Это почувству­ ешь сразу, едва лишь выскажешься резко по поводу

недостатков того или иного произведения. Критик оказывается неугодным и тогда, когда старается раз­ глядеть и отметить хорошее в литературе, ибо это хо­ рошее (бывает!) не воех радует, а кое-кого даже и раздражает. Следует откровенно оказать, бывает и так, что критические выступления приносят критику кучу неприятностей, причиненных ему влиятельным в литературной среде писателем. Разумеется, неприязнь к критике — это лишь одна из причин, ослабляющих боевую нелицеприятную кри­ тику, способствующих появлению категории критиков «обтекаемой» формы, никогда «не ошибающихся» (по причине отсутствия собственных мнений), пишущих приглаженные «безобидные» статьи. Поэтому невоз­ можно согласиться с теми Критиками, которые оправ­ дывают свою пассивность и «обтекаемость» нездоро­ вой реакцией на критику. Тот, кто тревожится о судьбах родной советской литературы, не может за­ крывать глаза на уродливое и фальшивое, как не мо­ жет не откликаться с любовью на истинно прекрасное и совершенное. Необходимо учесть и ту элементарную истину, что деятельностью критика никогда не могут быть в рав­ ной мере довольны все писатели. Такова доля крити­ ка. Но страшна ли эта доля советскому критику? Нет, не страшна. Если хотите, она интересна и почетна. Очень хорошо сказал об этом в свое время А. В. Лу­ начарский: «Над критиком часто хихикают: ежели человек не сделался хорошим писателем, то он сде­ лался критиком. Это не социальная, а пошлая, обывательская точ­ ка зрения. Критик — это, по сути, человек из публи­ ки. Критик— это страстный читатель. Это читатель, всем сердцем жаждущий как можно скорее претво­ рить художественные красоты в жизненные подвиги. Это особый талант»1. Коммунистическая партия учит советских людей 1 А. В. Луначарский. Статьи о литературе. ГИХЛ, Москва, 1957,1стр, 125. 203

ставить интересы общества выше личных интересов и невзирая на лица подвергать критике недостатки в нашей работе. Исключительно важное значение имеет это уставное положение Коммунистической партии и для развития литературы. Партия учит и вместе с тем обеспечивает условия для развития критики и самокритики в советской ли­ тературе, оберегая честных работников от наскоков мещанского самолюбия и мелкого тщеславия. И мо­ гут ли отдельные проявления обывательской нетерпи­ мости к критике в писательской среде послужить пре­ пятствием для выполнения боевой и благородной роли литературной критики? Нет, не могут и не должны! Конечно, большую и ответственную задачу в связи с этим призвана выполнять партийная организация Союза писателей Казахстана. Она должна направить свою воспитательную работу на создание деловой партийной обстановки, благоприятной для развития умной, товарищеской критики. Критика квалифицированная, идейно и эстетически вооруженная коммунистическими принципами, посто­ янно ^поддерживаемая партийными организациями и широкими кругами советского читателя, сильнее от­ дельных чванливых литераторов. Да и вряд ли най­ дется теперь такой писатель, который восставал бы против умной, справедливой критики. Беда заклю­ чается в том, что критические выступления бывают у нас подчас если не тенденциозными, то малоквали­ фицированными или даже малограмотными. Они-то больше всего и вызывают понятное недовольство и раздражение со стороны критикуемого писателя. Поэ­ тому задача состоит в том, чтобы поднять уровень ли­ тературно-критических работ. Что можно сказать, например, про статью Ш. Му- хамеджанова о сборнике стихов поэта К. Копишева или статью А. Нуркатова о детской повести А. Байта- наева, опубликованных недавно в «Казах адабиети»? В них нет ничего, кроме поверхностной, иеубедитель- ,ной оценки книг. А ведь многие статьи, к сожалению, пишутся именно на уровне подобных жиденьких ре­ 204

цензий, ничего не дающих, как говорят, «ни уму ни сердцу». Не найти в наших статьях и проблемных вопросов развития литературы, серьезных обобщений. Взять, к примеру, некоторые тенденции в развитии нашей ли­ тературы, наметившиеся после XX съезда КПСС: по­ ворот писателей к современной тематике, создание больших полотен, развитие жанров поэмы, сатиры, по­ степенное преодоление мелкотемья, отставания малых форм как в прозе, так и в поэзии. Во всем этом слож­ ном процессе литературная критика, выражающая коммунистическую партийность, должна играть актив­ ную направляющую роль, правильно оценивать и ана­ лизировать происходящие явления, своевременно под­ мечать в них хорошие, здоровые начала, предупредив все нежелательное, наносное. Безусловно, обращение писателей к темам совре­ менности — это замечательное явление, которое надо всячески поддерживать и закреплять. Ни в коем слу­ чае нельзя при этом умалчивать о художественных не­ совершенствах, слабости и серости произведения по­ тому только, что тема его актуальна. У нас, скажем, появилось немало стереотипных, натуралистических стихов, очерков и рассказов о целине. Опубликован был и роман С. Муканова под названием «Волны на целине», интересный по своим наблюдениям и свиде­ тельствующий о намерениях автора активно вторгать­ ся в жизнь, но страдающий серьезными просчетами — сюжетно-композиционной рыхлостью, торопливостью, недоработанностью образов и т. д. Был написан о це­ лине даже сценарий, по которому сделан фильм «Мы здесь живем», очень плоско и примитивно решивший большую тему. Казалось бы, литературная критика обязана была реагировать на эти явления и по досто­ инству их оценить. Это было бы действенной помошью со стороны критики и авторам и читателям, это было бы активным вмешательством в живой процесс лите­ ратурного дела. Однако так не получилось. Что касается стремления писателей создавать круп­ ные полотна, то его следует только приветствовать, ибо монументальные произведения— показатель зре­

лости любой литературы. Но только одних стремле­ ний еще недостаточно. Они, эти стремления, должны быть выражением реально подготовленного, высшего этапа в творчестве писателя. Такой этап, обычно, нас­ тупает не в начале творческого пути, а по мере раз­ вития таланта писателя, как результат накопле­ ния жизненного материала и большого творческого опыта. От «Деревни» к «Евгению Онегину» у А. С. Пуш­ кина, от «Севастопольских рассказов» к «Войне и ми­ ру» у Л. Н. Толстого, от «Макара Чудры» к «Климу Самгину» у А. М. Горького, от «Донских рассказов» к «Тихому Дону» у М. А. Шолохова, от «Судьбы без­ защитной» к эпопее об Абае у М.. Ауэзова —таков естественный путь перехода от малых форм к большим полотнам у мастеров русского и казахского художе­ ственного слова. Каждый такой переход охватывает довольно значительный период, творческого развития. Видимо, поэтому не увенчались успехом попытки не­ которых молодых, начинающих авторов создавать сра­ зу «крупнокалиберные» произведения, несмотря на то, что у них, как говорится, «не хватает пороха». Даже такие небесталанные произведения, как «Курляндия» А. Нурпеисова, «Дорога в грядущее» С. Шаймердено- ва, «Первые шаги» С. Сейтхазина, поэмы К. Муку- шева, имеют многие недостатки потому, что создава­ лись с торопливым расчетом достичь сразу больших высот, минуя стадию «малых форм». Пословица «взять быка за рога» в данном случае оказалась неприем­ лемой для литературы. Видимо, этим же объясняется и тот факт, что у нас сравнительно медленно разви­ ваются жанры очерка, рассказа, новеллы и корот­ кого сюжетного стихотворения. Почему бы не занять­ ся критике этими вопросами? Но, к сожалению, в казахской литературе не развита еще такая конкрет­ ная, «отраслевая», специализированная критика. Известно, что каждый вид, каждый жанр литера­ туры имеет свои особенности, связанные со средствами и возможностями художественного изображения. Нель­ зя не учитывать их при анализе того или иного про­

изведения прозы, поэзии или драматургии. У нас же часто бывает так, что критик с одинаковой меркой подходит к роману и пьесе, к рассказу и стихотворе­ нию, к повести и поэме. Такой подход приводит к игнорированию специфики художественной литерату­ ры и ее жанров, что в конечном счете обусловливает вульгаризаторские и упрощенческие ошибки в оцен­ ке литературного произведения. Так случилось не­ когда с критиками романов «Абай» М. Ауэзова, «Сыр- Дарья» С. Муканова, пьесы «Майра» А. Тажибаева. Нередко у нас при анализе произведения почти не принимается в расчет творческая индивидуальность писателя. Печатью такого шаблонного подхода к ли­ тературным явлениям отмечены не только многие кри­ тические статьи, но и некоторые монографические тру­ ды литературоведов. Ни в объемистом очерке С. Сеито- ва о путях развития казахской советской литературы за 40 лев, ни в книгах А. Нуркатова об Ауэзове, Т. Нуртазина о Муканове, во многом интересных и свежих, мы не найдем определения индивидуального творческого облика писателей, особенностей их твор­ чества. Литературные же обозрения, появляющиеся в жур­ налах, носят также больше статистический, чем проб­ лемный характер. Перечисление имен и произведе­ ний, классификация их по внешним признакам — по хронологии, тематике или жанрам — не соседствует с глубоким рассмотрением развития литературного про­ цесса, его насущных проблем. Приходится с огорчением отмечать, что разработ­ ка теоретических вопросов остается пока нетронутой целиной в казахском литературоведении. Здесь и про­ блемы социалистического реализма, и соотношение формы и содержания, и национальная специфика ис­ кусства, и многое другое, что требует обязательных выступлений казахских литературоведов. Потому что для нас, литераторов Казахстана, это не далекие аб­ страктные проблемы, не имеющие прямого отношения к повседневной творческой практике, а животрепещу­ щие вопросы нашей литературной жизни сегодня, ос­ нова основ советской литературы. Не случайно на 207

них так упорно набрасываются всяческие реакционе­ ры и ревизионисты. Но вопросы теории —это отнюдь не монополия кри­ тиков и литературоведов. Полезно было бы услышать и высказывания таких видных писателей и поэтов Ка­ захстана, как М. Ауэзов, С. Муканов, Г. Мусрепов, А. Тажибаев, X. Бекхожин и многих других, которые раньше тоже выступали по теоретическим вопросам. Показывая на материале казахской литературы за­ мечательные завоевания и преимущества социалисти­ ческого реализма, мы принесем немалую пользу со­ ветской литературоведческой науке, поможем делу окончательного разгрома ревизионизма и дальнейшему развитию родной советской литературы. Исторические указания XX съезда КПСС и вы­ ступления товарища Н. С. Хрущева «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа» обязывают нас всемерно поднимать уровень литературной кри­ тики —этого боевого оружия, необходимого как воз­ дух в деле выполнения почетных задач, стоящих перед советской литературой в великом коммунистическом строительстве. Подготовка к республиканскому и всесоюзному съездам писателей и сама работа на этих съездах должны послужить могучим толчком крутого подъема литературной критики Казахстана, как достойной по­ мощницы партии в области литературы и коммуни­ стического воспитания советских людей.

ПАРТИЙНОСТЬ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРАВДА Представители империалистической реакции и ре­ визионисты всех мастей, выступая под разными личи­ нами и по разным надуманным поводам, преследуют одну ясную нехитрую цель— опорочить знамя много­ национальной советской литературы. И не случайно, что они избрали мишенью для своих нападок священ­ ные принципы социалистического реализма и партий­ ности. Они тщетно пытаются доказать, что эти прин­ ципы — явление якобы наносное, навязанное, чуже­ родное самой природе искусства. По сути дела, эта новая попытка имеет старые корни, уходящие в пре­ словутую буржуазную теорию «искусства для искусст­ ва», разбитую наголову еще Г. В. Плехановым. Сам Ленин развеял в пух и прах концепцию «бес­ партийного» искусства в ее зародыше. В 1905 г. в сво­ ей известной статье «Партийная организация и пар­ тийная литература» Владимир Ильич, предвидя воз­ можность возражений против постановки вопроса о партийной литературе, с уничтожающей иронией пи­ сал: «Как! Закричит, пожалуй, какой-нибудь интелли­ гент, пылкий сторонник свободы. Как! Вы хотите под­ чинения коллективности такого тонкого, индивидуаль­ ного дела, как литературное творчество!». Ленинская статья не только показала несостоятель­ ность подобных лицемерных воплей, являющихся вы­ ражением буржуазно-интеллигентского индивидуализ­ ма, но и с неопровержимой логикой обосновала прин- 14 м. Ка

цип партийности литературы социалистического про­ летариата. Положения Ленина об этом принципе зиждутся не на игнорировании специфики искусства, как это утвер­ ждают ревизионисты, а на безусловном признании то­ го, «...что литературная часть партийного дела про­ летариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата». Более того, подчеркивая сложность решения задачи партийности, задачи «организовать обширное, разно­ стороннее, разнообразное литературное дело в тесной и неразрывной связи с социал-демократическим рабо­ чим движением», Ленин прямо заявил: «Мы далеки от мысли проповедовать какую-нибудь единообразную систему или решение задачи несколькими постановле­ ниями. Нет, о схематизме в этой области всего менее может быть речь». Только слепцы, отравленные ядом ревизионизма, могут затуманивать глаза на это четкое ленинское ука­ зание и возводить клевету на литературу социалисти­ ческого реализма, особенно на ее партийное руковод­ ство, которое якобы «сковывает» развитие живого ли­ тературного процесса. Каждый трезвый человек может сказать, что это явная ложь и что мудрое руководство Коммунистической партии советской литературой, ее постоянная отеческая забота о литературе и ее кадрах обеспечивают неуклонное и плодотворное развитие со­ ветской литературы по пути осуществления в жизни ленинского принципа партийности. Партийность, понимаемая как высокая коммунисти­ ческая идейность, вытекает из природы самой соци­ алистической литературы, которую Ленин назвал дей­ ствительно свободной, открыто (курсив Ленина — М. К.) связанной с пролетариатом литературой, слу­ жащей миллионам и десяткам миллионов и «оплодо­ творяющей последнее слово революционной мысли че­ ловечества опытом и живой работой социалистического пролетариата». Коммунистическая партийность обеспечивает ей, советской литературе, и ее основному творческому ме­ тоду—социалистическому реализму ясность цели, 210

правильное и глубокое понимание сложных явлений общественной жизни. Поэтому справедливо называют принцип партийности душой советской литературы, компасом социалистического реализма. Без нее была бы немыслима высокая идейность, глубокая правди­ вость самой передовой в мире советской литературы и ее испытанного творческого метода. Коммунистические убеждения писателя, основан­ ные на марксистско-ленинской философии и политике Коммунистической партии, помогают ему разобраться в закономерностях общественного развития и челове­ ческого характера, что и является одним из решаю­ щих условий создания полноценного художественного произведения. Давно уже доказано, что только правиль­ ная положительная идея, освещающая своим светом жизнеутверждающий творческий метод, обладающий силой большого художественного обобщения и глубо­ кого познания, может лечь в основу истинно художе­ ственного произведения. И Бальзак, и Гоголь, и Тол­ стой создавали свои великие произведения именно во­ преки реакционным убеждениям, которые не мало вре­ дили наиболее полному раскрытию их могучего твор­ ческого гения. Мы знаем, с каким жаром и с какой убедительно­ стью доказывал Плеханов несовместимость ложной идеи с подлинным произведением искусства. В этом свете совершенно понятна причина того распада н дег­ радации, которые переживает буржуазная литература Запада, пропитанная реакционным духом маразма и империалистического мракобесия, не способная больше сделать что-либо полезного для художественного раз­ вития человечества. Правда, коммунистическое мировоззрение писате­ л я —это обязательное, но не единственное условие, гарантирующее партийность произведения. Для того чтобы художественное произведение стало подлинно партийным, необходимо, чтобы оно было прежде все­ го правдивым и художественно совершенным. Иными словами, идея автора, насыщенная богатым материа­ лом действительности, должна быть выражена ярки­ ми, правдивыми художественными образами, или, как 211

говорят, содержание облекалось в соответствующую форму. Иначе как бы ни были правильны взгляды пи­ сателя, как бы широко они ни охватывали действитель­ ность, произведение его не может считаться подлинно художественным и, стало быть, партийным. В литературно-критических и литературоведческих работах нередко можно встретить как бы установив­ шийся странный критерий опенки, по которому такое- то произведение считается хорошим в идейном отно­ шении, но слабым—в художественном или. наобо­ рот, такое-то хорошим в художественном отношении, но не выдержанным — в идейном. Такой, с позволе­ ния сказать, метод опенки не выдерживает никакой критики. Он порочен тем, что рассматривает в разрыве две неразрывные вещи: содержание и форму произ­ ведения искусства. Нельзя судить о содержании, как глубоком и ярком, если оно не выражено художест­ венно или плохо выражено в произведении, если оно, точнее сказать, не живет жизнью искусства. Точно так же нельзя судить о форме, как совершенной, если она ничего не выражает или выражает поверхностное, а то и искажающее жизнь содержание. Вот взять, к примеру, тему освоения целины. Немало писателей откликнулось на это великое, овеян­ ное романтикой событие нашего времени. Но немного пока создано хороших произведений о покорителях це­ лины. Большинство очерков, рассказов и стихотворе­ ний о целине, за исключением отдельных очерков И. Шухова, М. Ауэзова и С. Муканова, написано на уровне первого робкого опыта. Есть и сырые, скучные вещи. Поэтому можно в данном случае говорить о первых неудачах и их причинах в разработке этой еще не поднятой темы, о неосуществленных замыслах ав­ торов, о незрелых, неинтересных произведениях в целом, но не как о хороших произведениях по содер­ жанию, но слабых по художественной форме (на том только основании, что у писателя были самые лучшие намерения). Общественность, например, подвергла кри­ тике роман «Волны на целине» С. Муканова за неуда­ чу, выразившуюся не в пороках идейной концепция автора, а в серьезных творческих просчетах, связан- 212

ных с трактовкой образов, с построением сюжетно-ком­ позиционной линии, с вялым художественным языком и т. д. Благодаря несколько натуралистическому изо­ бражению действительности эти просчеты в отдельных главах стали носить характер искажения жизненных явлений, что уже нельзя рассматривать только как не­ достатки художественной формы. Именно поэтому пи­ сатель производит сейчас коренную переработку своему роману. Точно так же можно назвать много произведений в русской, казахской и других братских литературах на темы производственной и колхозной жизни, не при­ нятых читателем, а поэтому быстро забываемых. Не­ смотря на то, что ничего плохого, допустим, не ска­ жешь о теме и авторских замыслах этих произведе­ ний, нельзя назвать их партийными, поскольку идея коммунистической партийности не выражена в них языком искусства, поскольку она, таким образом, не дойдет до читателя, никого не будет волновать, никем не будет понята. Кроме того. Подобные скучные и схе­ матично написанные произведения изображают слож­ ную действительность в неверном, искаженном свете. Такой была, например, повесть Г. Сланова «На пе­ ревале» в первоначальном казахском варианте, когда тематически интересный замысел автора оставался не осуществленным, а как бы правильно расставленные ' по схеме образы, не получив полнокровной жизни, вы­ глядели серыми тенями. Еще более искаженно пред­ ставлена действительность в повести «Песня о чело­ веке» И. Есенберлина и повести «Авария» Н. Кузьми­ на. Расплывчатые, шаткие позиции этих авторов по­ мешали им создать правдивые художественные произ­ ведения. Другое дело—выдающиеся произведения советской литературы. Они популярны и любимы в народе. Они волнуют и покоряют сердца. Нельзя забыть «Мать» А. М. Горького, «Железный поток» А. Серафимовича, «Разгром» и «Молодую гвардию» А. Фадеева, «Как за­ калялась сталь» Н. Островского, «Поднятую целину» и «Тихий Дон» М. Шолохова, «Петра Первого» А. Тол­ стого, «Василия Теркина» А. Твардовского, «Сына ры­ 213

бака» В. Лациса, «Абая» М. Ауэзова, «Знаменосцы» О. Гончара, «Ботагоз» С. Муканова, «Пробужденный край» Г. Мусрепова и т. д. и т. п. Чем они покоряют нас? Ярко выраженной коммунистической идеей, пар­ тийной страстностью и темпераментом, которыми про­ никнуто все произведение и каждый отдельный худо­ жественный образ. Именно ярко выраженной идеей и чувством авторов, ибо в искусстве и литературе не об­ леченная в художественную ткань, не слитая с жизнен­ ной праздой мысль или чувство не обладают силой ни морально-политического, ни этико-эстетического воз­ действия — они не живут воссозданной в искусстве жизнью, не вселяются в живые образы, а присутству­ ют в виде или напыщенной риторики, или «нравоучи­ тельной и чинной» дидактики, или в виде голой и мертвой схемы рассуждений, или в стиле вялых раз­ глагольствований. Вот почему В. И. Ленин в противовес Г. В. Плеха­ нову видел в повести «Мать» Горького не антихудо­ жественную политическую тенденциозность, а живую, воплощенную в действительность идею революцион­ ной борьбы рабочего класса за свое освобождение и светлое будущее человечества и высоко оценил это произведение, как своевременную и весьма полезную для рабочих книгу. Все наиболее значительные произведения совет­ ской литературы партийны постольку, поскольку они талантливо написаны, полноценны и правдивы. И, на­ оборот, полноценны они постольку, поскольку отра­ жают глубокие процессы жизни и выражают в ярких типических образах идею коммунистической партий­ ности, отвечающую интересам партии и народа. Говоря о том, что партийность произведения опре­ деляется не формальной принадлежностью автора к партии, не темой произведения, а истинными комму­ нистическими убеждениями автора, Н. С. Хрущев под­ черкнул, что для советского художника «вопрос о под­ ходе к явлениям действительности ясен, ему не нужно приспосабливаться, принуждать себя, правдивое осве­ щение жизни с позиции коммунистической партийно­ сти является потребностью его души, он прочно стоит , 214

на этих позициях, отстаивает и защищает их в своем творчестве*. Здесь заключено важное программное указание о правдивом освещении жизни с позиции ком­ мунистической партийности, как «потребности души* писателя. Это указание как нельзя лучше опровергает, во-первых, клеветнические измышления зарубежных врагов и ревизионистов о том, что партийность якобы враждебна истинно душевным побуждениям таланта и, во-вторых, оно с предельной ясностью показывает органическую и определяющую связь партийности с «правдивым освещением жизни». Сила коммунистиче­ ской партийности состоит в том, что она вооружает художника самой передовой идеей, самым передовым мировоззрением, обеспечивающим ему ясность подхода к явлениям действительности, что должно помогать и, безусловно, помогает художнику правдиво их и осве­ щать. Если же у художника возникают срывы и неуда­ чи в правдивом освещении жизни, то в этом недоста­ ток не принципа партийности, как такового, а степени овладения этим принципом, или знания автором жиз­ ненных фактов, или отсутствие творческого опыта, или слабость художественного таланта и т. д. Поэтому нельзя говорить о партийности произведе­ ния вообще, абстрактно, вне конкретного ее осуществ­ ления. Только осуществленная, художественно реали­ зованная, или, точнее, эмоционально действующая партийность, является реально существующей партий­ ностью. Отсюда напрашивается вывод: в советском искусстве партийно то, где коммунистическая идея жи­ вет в правдивом, художественно-полноценном произве­ дении и все, что правдиво и художественно совершенно, то партийно. В связи с этим интересно вспомнить разговор, со­ стоявшийся на встрече известного советского поэта А. Суркова с интеллигенцией города Алма-Аты. У А. А. Суркова спросили: можно ли романы М. Ауэзова об Абае считать современными произведениями? Да, ответил Сурков, это очень современные произве­ дения, ибо здесь, хотя и, взята историческая дей­ ствительность, но она озарена светом совре­ менности, художественно отображена с позиции совре- 213

менного советского писателя. Благородная задача, ко­ торую поставил М. Ауэзов перед собой и великолепно разрешил в своих романах, заключается в том, чтобы, давая правдивые картины исторической действитель­ ности, показать великую потенциальную силу казахско­ го народа, силу его духа и неукротимой воли к борь­ бе за светлое будущее, а также показать исторически сложившуюся дружбу казахского и русского народов. А что Ауэзову, большому художнику слова, счастли­ во удалось это сделать, доказывает силу его коммуни­ стических убеждений и литературного таланта, позво­ лившую создать на историческом материале замеча­ тельное, вполне современное произведение, которое служит коммунистическому воспитанию советских лю­ дей, воспитанию их в духе интернационализма и брат­ ства народов. Вот это как раз и есть то, что называет­ ся партийностью произведения, то, о чем ясно го­ ворил Н. С. Хрущев, когда писал: «Если борьба за идеалы коммунизма, за счастье своего народа являет­ ся целью жизни художника, если он живет инте­ ресами народа, его думами и чаяниями, то какую бы тему он ни брал, какие бы явления жизни ни отобра­ жал, его произведения будут отвечать интересам на­ рода, партии и государства». Из всего сказанного вытекает, что мы, писатели и литературоведы многонационального Советского Со­ юза, готовясь к предстоящим съездам писателей и об­ суждению на них важнейших задач многоязыкой со­ ветской литературы в коммунистическом строительст­ ве, должны обратить особое внимание на то, чтобы произведения нашей литературы были подлинно пар­ тийными и в смысле ясности коммунистических идей и идеалов, и в смысле верности правде жизни, и в смыс­ ле высокого художественного совершенства.

ПИСАТЕЛЬ И ОПЕРА* Великий русский критик-публицист Николай Алек­ сандрович Добролюбов в одной из своих статей, по­ священных народному творчеству, писал: «По нашему мнению, в ней (в народной поэзии — М. К.) заклю­ чается много доказательств того, что в народе нашем издревле хранилось много сил для деятельности об­ ширной и полетной, много было задатков самобытного, живого развития». Прозорливый критик, Добролюбов по характеру народной литературы определял, какой неиссякаемый родник творчества и энергии таится в русском народе, и верил в его великое будущее. Он считал, что в на­ родной литературе, как в зеркале, отражаются исто­ рическая жизнь, трудолюбие и все лучшие' черты рус­ ского народа. То же самое можно сказать и о казах­ ском устном народном творчестве. В ярких образах казахского фольклора мы видим исторические этапы прошлого казахского народа, его героические подвиги, народный гнев и народную гордость. На счастье казахского народа родилась пролетар­ ская революция, и он под водительством и при помощи русского рабочего класса и русских большевиков всту­ пил на светлый социалистический путь. Жизнь опро­ вергла клеветническое утверждение алаш-ординцев о 1 Статья напечатана в журнале «Адабнет майданы», № 3, 1937 г. 217

том, будто казахский народ обречен на вымирание, за­ свидетельствовав его подлинное возрождение. Культур­ но-экономический расцвет Казахстана разоблачил злые умыслы националистов, пытавшихся в своих интере­ сах использовать дорогое наследие прошлого, и сейчас все неиссякаемые богатства народного творчества ста­ ли на службу новой культуре —культуре, националь­ ной по форме, социалистической по содержанию. Это—единственно правильный ленинский путь. И корни небывало быстрого роста молодого Казахского музыкального театра как раз и таятся в казахском народном творчестве, в умелом использовании его. Первым успешным шагом нашего музыкального театра была пьеса «Айман— Шолпан», построенная на сюжете устной народной поэмы. Вслед за ней мы слу­ шали «Кыз-Жибек». Обе эти пьесы завоевали, популярность в народе. Они открыли новую страницу в искусстве казахского народа и проложили путь оперному жанру. Небывалый успех постановок «Айман—Шолпан» и «Кыз-Жибек» объясняется не только свежестью и понятностью сю­ жета и любимых образов казахских девушек Айман и Кыз-Жибек, но и наглядностью проходящих перед взо­ ром зрителя картин, новизной искусства, широким звучанием лиричных, душевных, ласкающих слух пе­ сен и мотивов, вплетенных в сюжет пьесы. Между тем, хотя мы и говорим, что пьесы «Айман —Шолпан» в «Кыз-Жибек» были в свое время выдающимся нов­ шеством и крупным достижением казахского музыкаль­ ного искусства, они все-таки еще далеки по уровню от произведений оперного жанра. Будучи первым опы­ том, они, естественно, имели и свои недостатки. Так, образы героев в них раскрывались однобоко и прямо­ линейно. Композиционно рыхлые, пьесы эти в своих первоначальных вариантах не имели строгой последо­ вательности в развитии действий. Это особенно было заметно в «Айман—-Шолпан». Только сейчас, когда поставлен спектакль «Ер- Таргын», наш театр подошел вплотную к созданию на­ стоящей оперы. «Ер-Таргын» подготовлен музыкаль­ ным театром сразу после московской декады. На наш 218

взгляд, эта опера является крупным достижением и знаменательным событием как в истории казахской ху­ дожественной жизни, так и в истории казахского теат­ ра. Это первая вешь казахского оперного искусства. В сравнении с ней прежние постановки театра кажут­ ся переходным, подготовительным этапом, хотя это ни в коей мере не снижает достоинств пьес «Кыз-Жи- бек» и «Айман—Шолпан». Они сыграли свою большую роль в развитии музыкального творчества. Опера «Ер-Таргын», естественно, должна была за­ воевать симпатии зрителя. К работе над ней коллек­ тив театра приступил, имея уже' известный опыт сце­ нического искусства и высокую культуру и технику музыкального исполнения. К тому же по характеру ис­ пользования фольклорных материалов автор либретто «Ер-Таргына» Сагыр Камалов пошел значительно даль­ ше Габита Мусрепова и Мухтара Ауэзова. В работе над сценарием «Айман — Шолпан» Мухтар Ауэзов ста­ рался придерживаться фабулы народной поэмы, за­ имствуя образы в том виде, в каком они укладывались в течение веков в народном сознании. В сравнении с Ауэзовым Габит Мусрепов внес ряд изменений в сю­ жет поэмы «Кыз-Жибек». Но и он сохранил основную линию народной поэмы. В отличие от этих писателей автор либретто «Ер- Таргына» не прямо заимствует сюжет, события и ха­ рактеры народной поэмы, а творчески перерабатывает их. Он не ограничивается одной фольклорной поэмой. При работе над «Ер-Таргыном» он глубоко изучает богатое наследие казахского былинно-героического эпоса. Соответственно своим замыслам использует луч­ шие образы из различных произведений казахского устного народного творчества, широко пользуется кра­ сочным народным языком. На какой бы источник на­ родного творчества ни опирался Сагыр Камалов, он твердо придерживается своих творческих принципов — смело и свободно оперирует фольклорными материа­ лами. Поэтому, хотя опера и носит название «Ер-Тар­ гын», она мало напоминает сюжет одноименной народ­ ной поэмы. Построенная по мотивам поэм былинно-ге­ роического эпоса, она в то же время не является ме-

ханической, бессистемной компиляцией. Это компакт­ ное произведение с целеустремленным развитием дейст­ вия и яркими самобытными характерами героев. Стре­ мясь создать типичные, глубокие, соответствующие ду­ ху времени и исторической действительности образы, автор талантливо переработал, дополнил и углубил вы­ бранные из поэм женские образы и образы батыров и ханов. Одним из оригинальных женских образов является образ Таны. Лучше всего его можно понять, рассмат­ ривая в единстве с другими персонажами оперы—Ак- жунус и Таргыном. Такой метод позволит разобрать­ ся, как автор создавал характер Таны, как рабо­ тал над образами Акжунус и основного героя Тар- гына. «Айман — Шолпан» и «Кыз-Жибек»—это, по суще­ ству, сценическое воплощение лиро-эпических поэм. Основные герои этих пьес—умные, волевые красави­ цы или дочери баев и ханов, которые восстают против традиций и нравов феодального общества и всей ду­ шой стремятся к любимым, вопреки всем и всяким препонам. Коргка, Кыз-Жибек, Акжунус, Назым, Ай­ ман, Баян, Шуга —это знакомые нам устоявшиеся в казахской литературе традиционные типы. Мусрепов и Ауэзов, почти не изменяя эти устоявшиеся образы, перенесли их в свои пьесы. В произведении Камалова ведущим героем являет­ ся Ер-Таргын. Правда, и в народной поэме он —глав­ ное действующее лицо. Но Камалов не берет его в готовом виде —таким, каким Таргын обрисован в поэме. Автор создает собирательный образ основного героя, содержащий в себе лучшие черты батыров — героев ряда былинно-эпических поэм. В образе Таргы- на удачно сочетаются бесстрашие, непримиримость к врагам, доброта и честность по отношению к близким и к любимой, столь характерные для батыра Коблан- ды; чувство ненависти к феодалам сближает Таргына с Камбаром, а чувство любви к простому народу род­ нит его и с Кобланды, и с Камбаром. Удача писателя именно в том, что он сумел обобщить лучшие черты народных батыров и создать правдивый, увлекатель-

ный и яркий образ борца. Таргын во многом напоми­ нает и во многом отличается от обычных героев народ­ ных поэм. Это реалистический образ бесстрашного ге­ роя, который ищет справедливость и правду и вступает в жестокую борьбу с ханской ставкой и феодальным обществом. Образ Таны, самобытный и яркий, как бы дополня­ ет и глубже раскрывает характер основного героя. Тана — также типический образ, как и Таргын. То, что, находясь в плену, эта красавица-калмычка, умная и непосредственная, становится возлюбленной батыра Таргына, не противоречит исторической были. Тана и Таргын по общественному положению и взгля­ д ам — близкие и сходные друг с другом люди. Именно в сближении Таны с Таргыном — красота и верное ре­ шение образа. Ярко выписал Камалов и другую героиню оперы.— дочь Лкша-хана Акжунус. Он как бы противопоставил ее Тане. Тана — это разлученная с родиной пленница, не имеющая никакой опоры, кроме единственного лю­ бимого Таргына. Акжунус — властная, избалованная дочь хана. Ее ум и жизнедеятельность используются для коварств и интриг. Это — лживая, бесстыдная, ли­ цемерная, но блистательная женщина. Такая героиня в казахской литературе появляется впервые и кажется необычной, но это исторически верный, реальный об­ раз. Его можно назвать выдающимся достижением ка­ захской литературы. Такие образы, как Ер-Таргын, Тана и Акжунус, делают оперу интересной, содержа­ тельной и обеспечивают успех постановки. Опера «Ер-Таргын» также богата, реалистична, компактна и по своим драматическим особенностям. Неверно, на наш взгляд, поступил автор, не при­ дав должное значение в пьесе образу Кожаха — типу отрицательного батыра, сильного воина ханского дво­ ра. Он и по сюжету народной поэмы и по своему на­ значению должен был бы быть противопоставлен по­ ложительному образу Таргына, как Акжунус — Тане. Но после одной незначительной стычки в первом акте между Кожахом и Таргыном, по воле автора они боль­ ше не вступают в конфликт. Это, с одной стороны. 221

обедняет образ Кожлха. сам по себе очень нужный, я. с другой — лишает Тарпана действия а борьбы Остает­ ся не совсем ясным и мотивированным положение о том, какая сила п копне конной противостоит Таргыну и что ему препятствует? Не полому ли Тпргын. как пассивный обік-кт зависти, обмана и измен ханской до­ чери Лкжупус, грустно аевает. не находя себе поля для действий, повода для проявления своих внутрен­ них сил? А оттого и трегм-м акте драматический ход действий значительно ослаблен Отдапаи д.::.т, спрапедлиіьк-ти. следовал і бы огоио- риться. что оперная ге.ирлдыпч критика прежде все: > должна бы делан, у : р на р а <'■*р м \\ іы к.ідмі .в к >мп »• ЗІШИИ и м уаы х.ілі\" 'с и н-пплнг-'ич И о в >•х:т«-й е;.п • 222

турной оперы, в которой использовались бы и опыт классиков мировой и русской оперы, и богатейшие мелодии и мотивы казахского народа. Первая — за­ дача писателей, вторая — композиторов. Только пос­ ле верного решения обеих проблем можно говорить о сценическом воплощении авторского замысла, в ко­ тором основную роль играют режиссерское и актер­ ское мастерство коллектива театра. Выше мы говорили о достоинстве оперы и заслу­ гах ее автора Сагыра Камалова. Теперь кратко раз­ берем музыкальное и. исполнительское мастерство. Разумеется, по одной премьере оперы «Ер-Таргын» трудно судить о ее музыкальных особенностях. Но наш долг — изложить хотя бы свои первые впечатления. Опера «Ер-Таргын» тем и отличается от музыкаль­ ных постановок «Айман — Шолпан», «Кыз-Жибек», «Жалбыр», «Шуга», что в ней мелодия льется беско­ нечным, обаятельным потоком. Здесь она играет не вспомогательную роль украшения, а является ду­ шой образов, помогает раскрывать характеры ге­ роев. Кажется, что на сцене переливается море вол­ нующих, напевных, плавных звуков. Отдельные арии, ганцы, хоровое и оркестровое исполнение — вое это вместе взятое воспроизводит незабываемый, сказочный колорит и своей гармонией приковывает внимание слу­ шателей, волнует их душу и уносит в далекий мир во­ ображаемого прошлого. Беспрестанно переливающиеся чудные напевы казахских пеоен, плавная и красочная мелодия кюев помогают зрителю чувствовать атмосфе­ ру развертывающихся событий. Так, чередующиеся между собой арии Акжунус и Таны из второй карти­ ны первого действия ярко подчеркивают контрастность характеров героинь. Волнующе передан музыкальный момент, когда к хору подключаются Таргын и Акжу- н\\с. Ария джигита «Подумайте вдвоем», исполненная и заключительной сиене встречи Таргына с Таной, ария Акжунус «Благодать», ее же ария из третьей картины второго акта «Поволжье» и другие органи­ чески вплетаются в музыкальную канву оперы, харак­ теризуют настроения и переживания героев, помогают 223

глубже понимать происходящие на сиене события. Вообще музыка и массовые сцены второго акта остав­ ляют незабываемое впечатление простотой колорита. Здесь композитор Брусиловский показал высокое зна­ ние и понимание тонкостей казахского народноготвор­ чества, его замечательных, ярких и самобытных сто­ рон. Стараясь освоить лучшее, что есть в музыкальном наследии казахского народа, он стремился на основе отдельных разрозненных мелодий и песен создать цельную музыкальную композицию. Однако не все в опере гладко. Местами музыка режет слух диссони­ рующими звуками, огорчает слушателей недостаточ­ ной передачей всех оттенков красочной казахской ме­ лодии. Здесь нет таких запоминающихся песен, как ария Кыз-Жибек из одноименной музыкальной поста­ новки. И вообще в партитуре чувствуется некоторая небрежность. В значительной мере достоинство оперы снижает чрезмерное увлечение композитора современ­ ными мелодиями, несоответствующими по своему ха­ рактеру духу времен Таргына. Если бы автор лучше использовал сохранившиеся с прошлых веков, но не­ заслуженно забываемые теперь песни и кюи казахско­ го народа, он мог бы, пожалуй, более полно передать содержание происходящих в опере событий. Это впол­ не исправимые недостатки. Но для этого, будь то ком­ позитор или актер театра, никто не должен успока­ иваться на достигнутом, наоборот, каждый обязан и впредь развивать и совершенствовать свое мастерство в новом для казахского народа оперном жанре. Успехом постановки оперы «Ер-Таргын» мы во мно­ гом обязаны талантливому коллективу актеров музы­ кального театра. Это благодаря их превосходному ис­ кусству на сиене театра получили яркое воплощение художественные и музыкальные замыслы и идеи со­ здателей оперы. Хорошо, что автор и актерский кол­ лектив, пронизанные одним стремлением, одной зада­ чей, нашли общий язык. Здесь особо следует отметить игру Куляш Байсеитовой, исполняющей роль Акжунус. Эта роль, надо сказать, была для нее большим испы­ танием, ибо раньше Куляш совершенствовалась в дру­ гом амплуа и исполняла роли таких положительных 224

героинь, как Енлик, Айман, Жибек, Шуга и другие. Исполнением новой для нее роли отрицательной герои­ ни она раскрыла еще одну сторону своего многогран­ ного таланта. Какая утонченность, какая непосред­ ственность, какое дарование! Яркой звездой проно­ силась она на сцене перед глазами благодарного слушателя! Гипнотизирующая, коварная змея, проныр­ ливая, хитроумная лиса — кажется, их воплощением была Акжунус в исполнении Байсеитовой. Богатей­ шая мимика, бесконечная эксцентричность, своенрав­ ная капризность! Прибавьте к этому необычайной чис­ тоты и тембра серебристый голос, напоминающий звон горного ручейка,— только тогда вы поймете, какова Куляш на сцене. Это что-то чарующее и неописуемое1 Другая исполнительница роли Акжунус — Урия Турдукулова также показала себя способной актри­ сой. Некоторые арии в ее исполнении превосходно звучали. Тем не менее ей можно пожелать дальней­ шего углубления роли. Ей еше недостает простоты и свободы исполнения, свойственных Куляш, чувствует- . ся стесненность, скованность в манерах. Положительно можно отметить и игру Канабека Байсеитова в роли Таргыиа. Он сумел завоевать сим­ патии зрителя и в роли Тулегена. А здесь он особен­ но удачлив. Бесстрашный, львиной силы батыр не ужи­ вается с кровожадной коварной средой феодальных магнатов и ханов. Человек, разочаровавшийся в спра­ ведливости и добродетельности устоев эпохи и опираю­ щийся только на свою энергию и силу,—таков Таргын в передаче Байсеитова. Естественность, искренность, могучий и густой мелодичный голос, гордый и осанис­ тый облик — вое это живо и ярко воспроизводит образ народного героя. Выступая в роли Таргына, Байсеитов демонстри­ рует свое возросшее мастерство артиста. Несмотря на это, образ Таргына требует еще некоторой доработки. Канабеку пока что не хватает высокого пафоса, кото­ рый показывает в дублирующем составе Курманбек Жандарбеков. В игре Курманбека хорошо ощутима энергичность, героическая порывистость, чувство оз­ лобленности, свойственные батыру Таргыну. Если не 15 М. Карат

считать постановки голоса Курманбека, то его герой полнокровен. Правда, и этот артист не всегда ровен и порой явно переигрывает. Другой заметной ролью в опере является роль Таны: эту роль в пределах своих возможностей хоро­ шо исполняет молодая актриса Хафиза Нурмагамбе- това. Однако следует откровенно сказать, рядом с Акжунус — Куляш заметно бледнеет облик Таны. Тана должна быть несравненно привлекательней и по душевным качествам намного выше Акжунус. Актрисе следовало подчеркивать своей игрой всю трагичность, тяжелое душевное состояние и умственное превосход­ ство Таны. Играющая во втором составе артистка Сарсембаева живее передает облик героини, но ей то­ же пока что недостает хорошо поставленного голоса. Манарбек Ержанов прекрасно вошел в роль Сака- на. Особенное впечатление у слушателей оставляет его сильный и красивый голос и свободное вокальное ис­ полнение. Явно не удалась роль сына Ханзады Капана. Ни в его действиях, ни в песнях нет ничего такого, что привлекло бы к нему Акжунус. Сопровождающий его джигит не смог воспользоваться своим голосом, и пло­ хим исполнением роли только ввел дисгармонию в игру артистического коллектива. Роль Кожака как в пьесе, так и в исполнении ока­ залась незавидной. На наш взгляд, появление на сцене матери Таны могло бы производить на зрителя потрясающее впечатление. Печальные мелодии сыбызгы, жгучие сло­ ва тоски и горя, высказанные устами старухи-матери, должны были захватить и глубоко взволновать зрите­ ля. Но этого не получилось. Есть также отдельные сиены, где введены танцы совершенно неуместно, без всякой на то надобности. Они прерывают музыкально­ композиционную линию произведения, ослабляют эмо­ циональное впечатление, мешают выявлению основных характеров на сцене. Недостатки эти могут и должны быть исправлены в ходе дальнейшего усовершенствования спектакля.

В целом «Ер-Таргын»— крупная победа нашего ис­ кусства и литературы. Здесь не постановка, а сама жизнь как бы предстает перед нашим взором. Жизнь далекого прошлого с ее противоречиями, радостями и горем, страданиями и надеждами пленяет нас силой ярких образов и картин. В создании жизненно правдивого спектакля боль* шая заслуга режиссера, народного артиста Курманбе- ка Жандарбекова. Первый опыт режиссерской работы К. Жандарбекова в постановке «Ер-Таргын» показал наряду с его талантливой игрой в роли Таргына также и хорошее знание им народного творчества и сцениче­ ского искусства. «Ер-Таргын» убеждает в двух вещах: в том, что наш возрожденный народ способен выдвинуть из своих рядов бесчетное количество талантов, которые обеспечат дальнейшее развитие социалистической куль­ туры, а также в том, что путь развития социалистиче­ ского искусства казахского народа лежит через пра­ вильное использование народного творчества.

ЕЩЕ РАЗ О „КРАСНЫХ СОКОЛАХ\" Положительной стороной выступления тов. Тогжа- нова о пьесе «Красные соколы» С. Сейфуллина являет­ ся то, что оно вызвало ряд других выступлений на эту тему, безусловно полезных для уяснения и разре­ шения вопроса о характере и сущности пьесы, о ее недостатках и возможностях переработки. Недостаток же развернувшейся дискуссии в том, что она наряду с правильной критикой спорных изло­ жений Тогжанова оставляет в тени действительные просчеты пьесы. А ведь пьеса «Красные соколы» не станет лучше, если вместо нее в центр внимания дис­ куссии брать статью Тогжанова. Прежде всего, речь должна идти о пьесе и подходить к ней нужно не тор­ ными путями Тогжанова, а творчески, с конкретным разбором содержания пьесы. Путь, по которому следу­ ет автор статьи, шаблонный и привычный. Тогжанов до сего времени не отрешился от традиционных меха­ нистических взглядов на литературу. Это мы наглядно видим и в его статье и в предыдущих выступлениях по творчеству Абая. Нет ничего удивительного и в том, что он вновь вернулся к своей готовой, обычной схеме, пренебрегая литературными особенностями пьесы и диалектикой. Если отбросить предвзятые мнения и обратиться к основным особенностям пьесы, то «Красные соколы», 1 «Казахстанская правда» от 10 января 1937 г.

безусловно, нужное и злободневное драматическое произведение (было бы излишним искать в пьесе по­ литические ляпсусы писателя). «Красные соколы» — это выдающееся достижение молодой казахской лите­ ратуры. Н а протяжении четырнадцати лет пьеса не сходила со сцены и стала популярной в Казахстане. Последняя редакция, сделанная Сейфуллиным, не ка­ салась политического и идейного строя пьесы, она была рассчитана на дополнение ее новыми картинами. Писатель стремился яснее раскрыть отдельные сцены, углубить характеры героев. На наш взгляд, неправильно было бы требовать от писателя, чтобы в своем произведении он как мож­ но больше охватывал событий и явлений жизни. «Крас­ ные соколы» — не учебник по истории Великой Октя­ брьской революции в Казахстане, а литературное произведение. И потому отражаемые в нем события жизни нужно рассматривать не с точки зрения полно­ ты исторических сведений, а с художественной сторо­ ны, насколько ярко, образно и правдиво они воспро­ изведены. Вот что должно интересовать литературную критику. Именно в таком духе выступали Маркс и Энгельс, разбирая творчество современных им писателей. Рас­ сматривая творчество Толстого, как зеркало русской революции, В. И. Ленин не имел в виду, что Толстой нарисовал схему русской революции. Он считал, что великий писатель с гениальной ясностью, как в зерка­ ле, отобразил крупнейшие противоречия и некоторые существенные стороны русской революции. Разумеется, будь писатель классовым врагом и выражай в произведений враждебные взгляды, мы не стали бы поднимать дискуссии по поводу его труда, а постарались бы вывести его самого на чистую воду. Но поскольку мы имеем дело с писателем кровно на­ шим, мы должны помогать ему не палкой и кулаками, а товарищеским деловым разбором достоинств и недо­ статков его творчества. Тогжанов, видимо, подходит к «Красным соколам», как к учебному пособию, когда требует от пьесы широ­ ты охвата пролетарской революции в Казахстане, 229

а поднятые в пьесе темы считает «извращением исто­ рии». Принимая Еркебулана, интеллигента, акына, за вождя революционного движения (?1), он приходит к выводу, что герой пьесы противодействует тому, чтобы революционным движением руководил русский пролетариат, выдвигает на их место интеллигентов- казахов и вообще мешает революционной деятельности трудящихся масс. Все это обнаруживает, что Тогжанов сам не вполне ясно понимает суть пьесы. Он выказы­ вает пренебрежение к принципам и задачам большеви­ стской критики вообще и литературной критики в частности. Взятая Сейфуллиным тема не должна была отра­ жать всего революционного движения в Казахстане. Она охватывает частные явления Великой социалисти­ ческой революции, отдельные ее эпизоды, точнее гово- • ря, раскрывает период назревания революционного движения в далеких казахских аулах, воспроизводит картины напряженных времен. Ее нельзя подгонять под какую-либо схему, да и невозможно подогнать. - Критику, рассматривающему пьесу, не следует навя­ зывать свою «тему», а довольствоваться той, которая есть и разработана ее автором. При таком подходе можно лучше разобраться в положительных сторонах и недостатках «Красных соколов». Основой для оценки «Красных соколов» должно явиться то, насколько правдиво, ярко и убедительно раскрываются в пьесе художественныеобразы, насколь­ ко они типичны. С этой точки зрения мы видим круп­ нейшие недочеты в пьесе. Это обстоятельство требова­ ло временного снятия ее с репертуара для значительной переработки. Задача теперь состоит в том, чтобы объективно, беспристрастно указать автору на эти недочеты и тем самым помочь ему переработать пьесу. Какова общая фабула «Красных соколов»? Город занят белыми интервентами. Членов совде­ па —«красных соколов» —- преследуют и заключают в концентрационный лагерь. Силы контрреволюции объединяются в лице белогвардейцев, казахских баев, алаш-ординцев и волостных управителей. В борьбе

двух враждующих сил автор хотел показать их непри­ миримость, взаимную ненависть, хотел показать в од­ ном лагере мужество, героизм, отвагу, в другом — мерзость, зверство, животную безнравственность огол­ телой шайки колчаковских и алаш-ординских бандитов. Наконец, автор, очевидно, хотел показать, как «крас­ ные соколы», представители различных национально­ стей, деятели социалистической революции, преодоле­ вают бешеное сопротивление классовых врагов, тоже представленных различными национальностями. Трагическая смерть Байдильды от руки алаш- ординского офицера, самоотверженный поступок бед- нячки Жании, отомстившей за Вайдильду, наконец, смелый поступок Жакея, освободившего из-под стражи Еркебулана, Захара, Ахметгалия,— все это в известной мере средства, направленные для реализации идейно­ художественного замысла автора в показе сил революции. Беда пьесы как раз в том, что образы борцов даны недостаточно убедительно. Образы Еркебулана, Заха­ ра, Нестерова, Жаграфа бледны, не жизненны, мало чем отличаются друг от друга. Объясняется это двумя причинами: в пьесе нет действия, которое помогло бы раскрыть характеры революционеров; люди в пьесе только занимаются разговорами. Не чувствуется связи сидящих в заточении революционеров с внешним ми­ ром, с народом. Потому-то взгляд Еркебулана, смотря­ щего в окно из темницы, останавливается только на любимой девушке. А сама девушка представляется узникам символом свободы и гуманности, и только это единственно', поддерживает их дух. Неудачно взята автором и обстановка, в которой разворачиваются события. Поскольку революционеры вое до единого попадают в руки врага и на сцене мы их видим толысо в тюремной камере, то, разумеется, от них не потребуешь особенных действий и широкого организационного размаха. Оторванные от внешнего мира и бессильные претворить в жизнь свои замыслы, узники лишены героического пафоса революционеров, а их переживания и чувства слишком обычны. Вот почему критики высказывают свое неудовлетворение 231

образами революционеров. Но объяснять, как это де­ лают некоторые критики, природой интеллигента или мелкобуржуазной сущностью революционеров совер­ шенно необоснованно. Исправлять пьесу из этих сооб­ ражений было бы бесполезным и неуместным. Желая помочь писателю, критик должен вскрыть причины, почему пьеса не удалась. А причины, на наш взгляд, кроются не в желании автора вывести в роли главы революционеров интеллигента, выходца из мел­ кобуржуазной среды, а в недостатке драматического построения. Лучшие намерения —показать участие представителей разных национальностей в революцион­ ной борьбе в одной из национальных окраин —не на­ шли своего полного воплощения на сцене, потому что писатель не смог довести до кульминационного напря­ жения протекающие в пьесе события. Зритель не ощу- шает в делах революционеров страстности и драматиз­ ма, а ретивые критики в поисках причин ударяются в абстракцию, и ставят крест на произведении. Нужно отметить как положительное стремление писателя индивидуализировать героев, придать каждо­ му из них свой характер, но и здесь он не избегает ошибок. Характеры и поступки многих героев загро­ мождены некоторыми несущественными деталями, которые не типизируют, а обедняют, а в некоторых случаях даже опошляют образы коммунистов. К чему, например, такие детали, служившие автору для «коми­ ческих положений», как мечта немецкого революцио­ нера Шнейдера о колбасе, расстройство его же­ лудка и т. д. Несколько иначе обстоит дело с раскрытием харак­ теров действующих лиц из другого лагеря. Здесь автор ярко, убедительно показал всю гнусность, под­ лость, бесчеловечность хищников и предателей народа, собранных в грязном гнезде контрреволюции. Из поступков этих действующих лиц наглядно вид­ но, как казахское байство, его алаш-ординские лакеи, волостные правители бесстыдно порабощали народные массы, какую гнусную, предательскую роль сыграли они, позорно сомкнувшись с интервентами, 232

Новые сцены, которые автор ввел при переработке пьесы, очевидно, призваны углубить картину морально­ бытового и нравственного разложения врагов советской власти. Но, поставив себе такую задачу, автор не вполне с ней справился. Утомительные сцены, в кото­ рых показаны различные интриги и ненужные подроб­ ности отношений между комендантом и развратной женой Маштая Макирой, пьяный бред алаш-ординско- го офицера Шикре и его приставания к Жании, неуме­ стные остроты батрака Маштая, Абена и т. д. ослабляют драматический ход действия, отвлекают внимание зрителей от основной линии развертывания событий и несколько затушевывают активную и беше­ ную борьбу озлобленных контрреволюционных элемен­ тов. Грубости, которые имеют место в языке пьесы, как раз связаны с характерами и поступками выведенных в этих сценах персонажей. Мы не будем здесь перечислять другие недочеты талантливой и в основном нужной пьесы Сакена Сей- фуллина. Главной причиной всех недостатков является бедность действия, нетипичность обстоятельств и свя­ занные с ними бледность и нежизненность образов положительных героев, натурализм в показе бытовых картин, вялость и искусственность драматических положений. '• Спорят о характере переработки пьесы. Эта перера­ ботка должна пойти по линии драматизации событий, очищения от ненужных, несущественных деталей.

3 1 СОРОК ЛЕТ (Пути казахской поэзии) Сорок лет — совсем небольшой срок для литера­ туры,'если подходить к ней с меркой прошлых веков; но при тех неисчерпаемых возможностях развития искусства, которые принесла народам Великая Октябрьская социалистическая революция, не так уже и мало. Дать краткий обзор казахской советской поэ­ зии за четыре десятилетия, учитывая, что именно поэ­ зия долгие годы была ведущим видом всей казахской литературы,—трудная задача в тесных рамках жур­ нальной статьи. Еще дореволюционная казахская литература при явной отсталости прозы и драматургии имела богатую и своеобразную поэзию, отмеченную замечательными образцами фольклора и классическими произведения­ ми Абая Кунанбаева. Если проза и драматургия (включая и кинодраматургию) в советский период создавались почти заново, то поэзия имела свои тра­ диции, уходящие в глубь веков. Этим отчасти и объ­ ясняется приоритет поэзии в казахской литературе первых советских десятилетий. Поэты и писатели демократического направления, продолжившие традиции Абая, накануне Октября с болью в сердце писали об отсталости и невежестве, о тяжелом бесправном положении казахского народа. Особенно много горьких и правдивых строк было по­ священо судьбе казахских женщин. Поэты с большой 234

радостью встретили свержение самодержавия и затем Великую Октябрьскую революцию. В ней они увиде­ ли зарю свободы и счастья, исполнение всех своих заветных чаяний. Но каждый из них пришел к вели­ кому перевалу Октября своей тропой, со своим поли­ тическим и творческим багажом и, следовательно, каждый по-своему понял и отобразил радостное для всех трудящихся событие. Нелегким путем пришел к Октябрю, например, одаренный поэт-просветитель и демократ послеабаев- ского периода, автор романа «Камар-слу» («Краса­ вица Камар») и поэмы «Кто виноват?» Султанмахмут Торайгыров, молодой аульный учитель, с трудом по­ лучивший среднее образование. Ему пришлось пре­ одолевать противоречия в своих взглядах, освобож­ даться от лжепатриотических лозунгов буржуазных националистов. Не все сразу понял в социалистической революции и другой видный дореволюционный поэт-сатирик, де­ мократ Сабит Донентаев, автор острых памфлетов и басен. Он явно переоценил значение февральской буржуазной революции и вначале не мог понять смысла и характера Октябрьской революции. Но оба эти поэта, связанные с жизнью народа, под влиянием бурной революционной действитель­ ности скоро стали освобождаться от груза национа­ лизма. С. Торайгыров написал свои известные поэмы «Бедняк» и «Заблудившиеся в жизни», значительно приблизившие его к зарождавшейся советской лите­ ратуре. К сожалению, это были последние произведе­ ния поэта. Жизнь его оборвалась в 1920 году, когда ему было всего двадцать шесть лет. Из дореволюционных поэтов-демократов укрепить­ ся на советских позициях удалось Сабиту Донентаеву, который после пятилетнего перерыва снова возвра­ тился к поэзии, в полный голос воспел Октябрь, Ленина, партию, комсомол и нашел поэтические обра­ зы для таких важных событий в аульной жизни, как раздел сенокосных угодий, конфискация байского имущества и т. д. Стихотворения С. Донентаева «Незабываемое», «Достижения девятилетия», «Бай и

комсомолец» относятся к лучшим образцам советской поэзии тех лет. Иначе пришел к Октябрю и воспринял его поэт-ре­ волюционер Сакен Сейфуллкн, выступивший в 1914 году со сборником стихов «Прошедшие дни», в кото­ рых он с гневом говорил об удушливой атмосфере дореволюционного аула, о тяжком двойном угнетении казахских трудящихся. С. Сейфуллин уже тогда был полон глубокой веры в силы и светлое будущее сво­ его народа. Неудивительно, что он одним из первых казахских поэтов откликнулся на зов революции, на­ писав в 1918 году свое известное стихотворение «Оседлали мы быстро коней», и тогда же.вступил в ряды Коммунистической партии. Сакену Сейфуллину принадлежит честь первым из казахских поэтов выступить со стихами о мудром вожде революции В. И. Ленине. Благотворный источник стихов «Давай­ те, джигиты!», «Марсельеза» молодых казахов», «Рабо­ чим», «Мой тулпар» и многих других произведений Ссйфуллина, вошедших в ' сборники «Домбра» (1925 г.), «Асау тулпар» (1922 г.),— революционный энтузиазм казахских трудящихся, приобщенных к ве­ ликой борьбе за новую счастливую жизнь. Поэт-революционер, коммунист, член первого сов­ депа в Акмолинске, он перенес жестокие пытки в ан- ненковских и алаш-ординских застенках. Сейфуллин в своей поэзии, как и в своем известном мемуарном ро­ мане «Тяжелый путь, трудный переход», а также и в пьесах «На пути к счастью» и «Красные соколы» по­ казал героизм, мужество и несгибаемую волю к побе­ де пробужденного революцией народа, создал роман­ тические образы мужественных борцов за свободу и счастье. Замечателен путь и другого поэта, члена совдепа Баймагамбета Зтулина. Девятнадцатилетним юношей он принимал активное участие в установлении совет­ ской власти в Петропавловске и двадцати лет всту­ пил в ряды Коммунистической партии. Когда Петро­ павловск в 1921 году временно был захвачен бело­ гвардейскими мятежниками, Б. Зтулин с винтовкой в руках сражался в коммунистическом отряде и герои- 236

чески погиб в бою; ему шел тогда лишь двадцать третий год. Молодой большевик, беззаветный борец за советскую власть в Казахстане, он был и дарови­ тым поэтом, воспевшим знамя пролетарской револю­ ции. Большевистская газета «Мир труда» в некрологе выделяла прежде всего его поэтические заслуги: «Баймагамбет был поэтом. Семимиллионный народ лишился своего молодого певца. Баймагамбет, ты своими стихами навеки обессмертил свою могилу. Пролетариат предоставляет тебе почетное место в истории»1. Можно только сожалеть, что сохранилось немного стихотворений Б. Зтулина, уже успевшего, несмотря на свою молодость, снискать большую лю­ бовь народа. Восемь-девять стихотворений, опублико­ ванных С. Мукановым в 1933 г., свидетельствуют о не­ заурядном таланте Б. Зтулина и революционной страстности его поэзии. В стихотворении «Сопящему Омару» с беспощадным реализмом и ненавистью поэт нарисовал бая, тупого, самонадеянного, жадного, не­ примиримого врага всего нового и молодого. А в стихотворении «Родному» поэт возвещал о вос­ ходе солнца счастья для тех, кто был обижен судьбой, и призывал их к борьбе, мужеству и возрождению. Ты не бездолен! С пастухами Вступай без страха в тесный строй! Души чудовищ-змей руками, Они бессильны пред тобой! Перевод К. Алтайского. Еще определеннее и сильнее звучит голос молодого советского поэта в стихотворении, опубликованном под псевдонимом «Болат» в газете «Кедей сөзі», А1? 2 за 1920 г., где прославлялась трехлетняя героическая борьба российского рабочего класса и его Красной Армии против эксплуататоров, за свободу и дружбу народов, за социализм, за новую счастливую жизнь. Подписанный В. И. Лениным и М. И. Калининым декрет об образовании Казахской Автономной Социа-• • «Мир труда», № 18—19, апрель, 1921 г. 237

диетической Республики воплотил в жизнь великие идеи социалистической революции о свободе и равно­ правии наций. Этот исторический документ, знамено­ вавший собой новую эру в жизни казахского народа, всколыхнул всю степь, вызвав к жизни свежие силы и таланты из народа. Ярче всего выразился этот всенародный подъём в молодой казахской советской литературе. На страни­ цах губернских газет начала 20-х годов стали появ­ ляться стихи, подписанные до тех пор неизвестными именами. В них звучал голос радости, одобрения и приветствия всему новому, что принесла с собой со­ ветская власть в казахские аулы. В числе этих новых имен выделялось имя Ильяса Джансугурова, буду­ щего крупнейшего поэта. Стихи его печатались тогда в семиреченской газете «Тильши». Большой инте­ рес вызывает стихотворение И. Джансугурова «Ком­ мунистической партии», напечатанное в газете «Тиль­ ши» в 1920 году. Это одно из первых поэтических обращений казахских советских поэтов к Коммунисти­ ческой партии как самой мудрой и справедливой в мире. Столь же примечательно стихотворение «Вул­ кан», написанное Джаисугуровым в .1922 г. В нем Великая Октябрьская социалистическая революция сравнивается с вулканическим извержением, пламя которого испепеляет старый, дряхлый мир со всеми его ядовитыми змеями и скорпионами, чтобы на выж­ женном месте зазеленели дружные всходы чудесной нови. И лава все сожгла дотла — Бурьян, навоз, всю гниль отходов... И полоса за[и светла Над свежестью зеленых всходов. Революция, обновившая мир, сравниваемая в сти­ хах с зарей, с солнцем, с пожаром, с бурей, была лейтмотивом^ казахской советской поэзии в первые го­ ды советской власти в Казахстане. В те времена поэ­ ты обращались к самым конкретным будничным те­ мам современности и воспевали не просто победу Советов, но и проводившиеся тогда многие социально- 238

политические, экономические и культурные мероприя­ тия. Они законно воспринимались как великие завое­ вания революции. Если одной из излюбленных тем дореволюционных демократических поэтов было бесправное положение казахской женщины, то освобождение женщины Ве­ ликим Октябрем, вполне понятно, заняло большое место в казахской советской поэзии. Более того! Эта благородная тема нашла своего ярко одаренного пев­ ца в лице первой советской поэтессы Шолпан Иман- баевой. Ее по праву можно считать одной из зачина­ тельниц казахской советской поэзии. Старшая дочь многодетного бедняка, четырнадцатилетняя Шолпан, стала жертвой жестокого феодального закона: она бы­ ла продана за калым во вторые жены пожилому баю Бекею; она четыре года пробыла у «мужа»» на поло­ жении рабыни и освободилась из этого плена только при советской власти. Она стала учиться грамоте, ра­ ботала воспитательницей в приюте-интернате и писа­ ла свои проникновенные стихи об Октябре, о Ленине, о молодежи, о трудящихся женшинах-казашках. Чи­ тая эти стихи, нельзя не удивляться покоряющему и самобытному таланту вчера еще неграмотной и заби­ той молодой женщины. Поразительно богатство ее жизненных впечатлений, ясность мысли и четкость поэтического почерка. В глубокоидейной, острой по­ литической лирике, в отточенных драматических и са­ тирических стихах, простых и понятных для всех. III. Иманбаева выражала подлинную правду жизни, убедительно показывая контраст дореволюционной и советской действительности. Уже в ее первом опубли­ кованном стихотворении «Путешественник и рабочий», напечатанном в газете «Енбекши казах» в 1923 году, ясно обозначились черты ее творчества. Это — диалог. Один спрашивает, другой отвечает на вопросы: чье красное знамя, чья советская власть, чьи интересы защищают казахские большевики? Ответы образные, точные, доступные пониманию любого жителя аула. Такими же являются ее стихи «Путешественник и женшина» (1924), «Устами жеищин-батрачек» (1925), «Казашке» (1925), «Вот-достигла я», «Товарищу Жа- 23»

мал» (1924), «С краевых женских курсов» (1924) и т. д. Преждевременная смерть двадцатидвухлетней поэтессы-комсомолки, к сожалению, помешала пол­ ностью раскрыться ее самобытному и яркому дарова- Голос пробужденного революцией батрака при­ надлежал в советской казахской поэзии двадцатых го­ дов молодому поэту-коммунисту, еще вчера батрачив­ шему у баев, Сабиту Муканову — будущему крупному писателю, сыгравшему видную роль в развитии казах­ ской советской литературы на всех ее этапах. Шест­ надцатилетним юношей он уже писал стихи о собы­ тиях 1916 года, смело высказывая сочувствие мобили­ зованным на тыловые работы. В далеком ауле он отозвался сердцем на громы революции и написал в 1917 году стихотворение «Душа моя», в котором вы­ разил порыв своей молодой души, стремящейся на­ встречу революционной буре. В следующем, 1918 го­ ду, перебравшись из аула в Петропавловск,•Муканов выступил со стихами «Печаль батрака», «Восходяшее солнце», «Переживание» и др. В них он безраздельно принимает революцию и жаждет ее побед в казахской степи. Нотки некоторой неудовлетворенности поэта легко объясняются тем, что он, нетерпеливо ожидав­ ший революционных преобразований в ауле, остро переживал каждый день и месяц промедления созида­ тельной работы революции. Учеба Муканова на го­ дичных учительских курсах в Омске в 1919 г., его душевная угнетенность в связи с временным хозяй­ ничанием там Колчака, возвращение в свой аул учи­ телем, вступление в ряды Коммунистической партии в 1920 г., работа в партийных органах, затем снова три года учебы на Оренбургском рабфаке —все это настолько развило и обогатило политическое сознание поэта, что пессимистические нотки его ранних стихов сменились боевой революционной романтикой, му­ жественной верой в будущее. Плоть от плоти, кость от кости степных пастухов, Муканов выразил в своих стихах непримиримость двух миров, драматический антагонизм борющихся классов: 240

Я никогда до кровянистой жижи Седлом коню не растирал спины. Люблю коня, а бая — ненавижу, Мои — по праву — эти табуны. Великая Октябрьская социалистическая револю­ ция и ее ощутимые завоевания в Казахстане не толь­ ко подняли первый пласт поэтических талантов освобожденного народа, но и стали источником их вдохновения. Как весеннее солнце в капле воды, преломляется Великий Октябрь в сознании советских поэтов первого поколения, переливаясь в нем всеми оттенками радуги. Всех поэтов роднил пафос ок­ тябрьских побед, патетика утверждения нового обще­ ственного строя, светлое чувство радости возрожде­ ния. Было бы ненужной лакировкой стыдливое умалчивание некоторой односторонности и однотон­ ности в воспевании тем, связанных с Октябрем, не­ которой примитивности поэтических приемов, излиш­ него количества восклицательных знаков в стихах этих лет. Ведь это было болезнью роста, недостатком молодости и незрелости, которые советская поэзия преодолевала по мере дальнейшего своего развития и возмужания. Вместе с ростом политической и культурно-эконо­ мической жизни страны росла и развивалась литера­ тура, поэзия Советского Казахстана. Чем дальше, тем шире, глубже и проникновенней стал подход поэтов к изображению зримых побед социалистической револю­ ции. Отдельно надо сказать о том, как отозвалась поэзия на смерть В. И. Ленина. Великая утрата, по­ трясшая весь трудовой мир, наполнила скорбью всю казахскую степь и глубоко взволновала сердца всех казахских советских поэтов. Без всякого преувеличе­ ния можно утверждать, что не было ни одного поэта, который не отозвался бы на это событие, сливая свое горе с горем народа. Более того, смерть гениального вождя вошла в их творчество не только потоком все­ народной скорби, но и оптимистическим утверждением великой веры в бессмертие дела Ленина. К дате 7 но- 16 м. Ка 241

ября прибавилась т о г д а д а т а 21 ямДОхогда Октябрь­ ская революция в о с п е в а л а с ь , ПГ^ййбеда .бессмерг- ных ленинских идей. Показательны-в Мои отношении три сборника стихов к а з а х с к и повой' первый— «Стихи Зари» — в ы ш е л в 1925 г. в~>М Н второй- «Подарки поэтов»— в г. Кдыл-Орде в ^ г. итре­ тий— «Ленин» — в 1 9 2 8 го ду. Кдае-да* известных к тому времени т а к и х советских поэтов, какС. Донеи- таев, С . Сейфуллин. Б . Майей, И..; Джансугуров, С. М уканов, Ш. И м а ы б а е в а , в трех сборннках пред­ ставлено было о к о л о 7 0 автор», а 41016 1(''Т0РЬ1Х видные впоследствии поэты У. Турмнжамв, А. Ток- магамбехов, Ж . С ы з д ы к о в , К . Абдукадыров, Г. Мал- дыбаев, а также н а р о д н ы е вины Иса Байзаков, Каип Айнабеков, А р в п Танкрбергевов, В сборники вошли лучшие стихи, посвяшешые Левшу я Октяб­ рю, которы е были с о з д а н ы в тиеа» первогодесяти­ летия советской вл а ст и . Г стиа н аряд у с траднцвояи образа вождя и р< ную м а с с у стихов с мени. Не следует, однако, 3 темами казахской совегсаі_ ее содержание. Н ао & м л ? г — -.ми ции и ленинских идей ю в н ь всеми е е противоречив»*. « в Д ^ Д щ о н и ы х рым. П о традиции А б а я • * И ^ ^ * естВо, хан- демократов беспощадно вз^оч- жество, лицемерие, парЫірШЧ^ІШ ^^ я’ прочие пИ-ерГеж°ит-кибюпрроояшршлогжгоя. м. пр0тив »а ?Ууи советизации к а з а ж ю ^ 'Ч * ^ ^ аторского ®86злобствующего врага н пережигам . сатяры строя составляла основное содержа а5гпояеНтае- в поэзии Б. Майлнна, И . Д ж а * * 7 Р ^ Ч \" , р0сія ва и А. Токмагамбетова. В згой бвр»е «Р0111 ИХтворческие силы. . м0етская ли- ° С8я з и с этим н а д о сказать, тю с я » л раз- Л » № а . нова., вивалась в н е п р и м и р и м о е б о Ц Й » с

буржуазной националистической литературы, стремив­ шимися поднять на щит реакционную романтику и сим­ волизм, обливавшими клеветой советскую действитель­ ность. Подвизавшиеся в некоторых органах печати алаш-ординские литераторы органически ненавидели все новое, народное, советское. Явно и тайно они при­ нимали все меры «'тому, чтобы задушить в зародыше казахскую советскую литературу. Но помощь и забота Коммунистической партии обеспечили неуклонное раз­ витие молодой советской литературы по пути социали­ стического строительства и служения народу. Огром­ ную роль в этом направлении сыграло историческое постановление ЦК ВКП(б) 1925 г. о политике партии в литературе. Это постановление явилось сокрушитель­ ным отпором буржуазно-националистическим течени­ ям и послужило могучим толчком для идейно-художе­ ственного роста казахской советской литературы. Одним из важных факторов дальнейшего роста бы­ ло тахже благотворное влияние передовой русской со­ ветской поэзии на поэтов Казахстана. Как во време­ на Абая и его последователей, их учителями по-преж­ нему были Пушкин, Лермонтов, Некрасов. Но чем дальше, тем глубже и определеннее становилось влия­ ние советской поэзии, особенно Маяковского и Демья­ на Бедного. Нельзя, например, правильно понять но­ ваторские произведения Сакена Сейфуллина вне влия­ ния на него В. Маяковского, агитационно-политическую и патетическую лирику' Ильяса Джансугурова вне воздействия острой, политически активной поэзии Демьяна Бедного. Нельзя представить молодежные стихи и песни Аскара Токмагамбетова в отрыве от его учебы у комсомольских поэтов А. Безыменского и И. Уткина. Вторая половина двадцатых годов, прошедшая под знаком реализации постановления ЦК ВКП(б) о ли­ тературе, характеризуется заметным развитием как идейно-тематической основы творчества, так и художе­ ственного мастерства поэтов. В частности, стал утвер­ ждаться большой поэтический жанр поэмы. Творчество С. Сейфуллина этих лет отмечено, например, создани­ ем известных поэм «Советстан», (1925), «Кокчетау» 243

(1929), «Чжан Цзо-лин» (1925), «Разлученные лебеди». Творчество С. Муканова обогатилось созданием поэм «Пионер» (1925), «Положение сиротки» и «Батрак» (1926), «Балбопе» и «Броды Октября» (1927), а так­ же широко известной поэмы «Сулушаш» (1928). Иль­ яс Джансугуров создал в 1929 г. свою первую поэму из цикла поэм о казахской музыке «Кюй» и в 1930 г., к десятилетию Казахской республики, знаменитую поэму «Степь». Первые поэмы Исы Байзакова «Красавица Кура- лай» и «Сказка чабана», а также, «Бег времени» Джамбула созданы именно в те годы. В этих произ­ ведениях эпического склада нашли свое воплощение события из жизни казахского народа в прошлом и настоящем, а в их сюжетной основе переплетаются ле­ генды и исторические факты. Все эти поэмы, свидетельствуя о стремительном и плодотворном росте казахской советской поэзии, оп­ ределили и четко разграничили индивидуальные осо­ бенности таланта каждого из поэтов —представите­ лей первого поколения, духовно рожденного Октяб­ рем. Так многогранный талант С. Сейфуллина, эпика и лирика, раскрылся в его поэмах гораздо полнее, чем в стихах первых лет. В романтической поэме «Разлученные лебеди» мастерски нарисована поэти­ ческая картина зеркального озера и образы белоснеж­ ных птиц, символизирующих неувядаемую красоту и целомудренную чистоту чувств. Поэма пленяет читате­ ля лиризмом, эмоциональной наполненностью, тон­ костью психологического рисунка и удивительно звон­ ким, чеканным, отточенным стихом. Поэма «Разлучен­ ные лебеди» справедливо подвергалась в свое время критике за романтическую абстрактность и символич­ ность образов, тем не менее она может быть отнесена к числу значительных достижений поэзии Сейфуллина того периода. Другая его поэма «Советстан», в которой Страна Советов дана в образе мчащегося в светлые дали экс­ пресса, не знающего ни остановок, ни отклонений от начертанной Лениным линии, явилась выдающимся ус­ пехом поэта в его поисках новых форм и звучаний для 244

выражения новых мыслей и чувств. Читая «Совет- стан», действительно, чувствуешь темп и ритм мчаще­ гося экспресса и ощущаешь великое поступательное движение нашей страны к заветной цели — коммуниз­ му. Однако не во всем удались поэту его новаторские приёмы. В поэме встречаются места, где картинность и образность уступают место фонетическим комбина­ циям, в которых поэт отдает дань формалистическим увлечениям. В поэме «Чжан Цзо-лин» говорится о зло­ деяниях китайского генерала, создается типический об­ раз жестокого и коварного предателя китайского на­ рода. /Ярким, колоритным и вдохновенным произведени­ ем Сейфуллина является поэма «Кокчетау», овеянная духом народных легенд. В ней поэт с большим мас­ терством живописует величавые картины родной при­ роды, чудесную красоту голубой горы Кокче-Тау и ев зеркально-чистых озер. В ней он находит яркие пле­ нительные краски для изображения новых советских дней. Показу классовой борьбы в дореволюционном ауле в первые годы советской власти посвящена поэма Са­ бита Муканова «Батрак». В ней раскрыт образ батра­ ка Козыбака и процесс роста его политического само­ сознания. О формировании до 1917 года казахского рабочего класса и его участии в пролетарской революции и гражданской войне рассказывается в другой поэме С. Муканова—«Броды Октября». Главный герой по­ эмы— Темиртай до революции попадает во множе­ ство жизненных «переплетов». Нужда гонит его то к Каспию, то в Омск, то на Ленские прииски, то на Спасский завод. Он участвует в революционном дви­ жении, в гражданской войне и возвращается к мир­ ной жизни закаленным большевиком. «Батрак» и «Броды Октября» являются первыми поэмами в творчестве С. Муканова, как и во всей ка­ захской советской поэзии, написанными о казахских рабочих и батраках, о их борьбе за советскую власть, об их участии в строительстве новой жизни. Надо со всей решительностью сказать, что в художественном 245

отношении обе эти тематичеоки актуальные поэмы страдают незрелостью и примитивностью образов, рас­ тянутостью сюжетной линии и многословием. Недостатки своих первых поэм автору удалось преодолеть в поэме «Сулушаш», самом значительном произведении советской поэзии двадцатых годов. В этой поэме, которую часто определяют как роман в стихах, дается широкая картина жизни и быта доре­ волюционного казахского аула. С покоряющей поэти­ ческой силой вылеплены образы двух главных геро­ ев —потомственного батрака Алтая и байской дочери Сулушаш, людей большой воли и красоты чувства. Они трагически погибают в результате неравной борь­ бы с темной, но еще могучей тогда феодальной вла­ стью. Чистая и беспредельная любовь между Алтаем и Сулушаш, их романтическое бегство в горы осмысле­ ны как дерзкий вызов феодальному обществу и свое­ образный протест против бесправия и угнетения лич­ ности. Борьба этих казахских Ромео и Джульетты против феодально-патриархальных порядков, за свобо­ ду личности, показанная в условиях далекого прошло­ го, зазвучала актуально, перекликаясь с современной классовой борьбой освобожденных трудящихся против последних эксплуататоров. Нельзя недооценивать этап­ ного значения «Сулушаш», как монументального про­ изведения, создавшего веху в истории казахской совет­ ской поэзии. По широте охвата и глубине изображения действительности, по выпуклости образов, по своей архитектонике, наконец, по богатству языка и совер­ шенству казахского стиха «Сулушаш» принадлежит к числу лучших произведений казахской литературы. Надо отметить, что «Сулушаш» является творческим продолжением и развитием лучших традиций казах­ ских лиро-эпических поэм, традиции поэзии Абая, романа «Камар-слу» С. Торайгырава и поэмы Исы Байзакова «Куралай-слу», созданной на три года раньше «Сулушаш» и также по мотивам народной ле­ генды. В то время, когда «Сулушаш» уже оставила след в общественном сознании, поэтический талант Ильяса Джансугурова, только-только начал проявлять могучие 24«

возможности. Его первая поэма «Кюй» о дряхлом ста- рике-мелодисте Молкибае, одаренном творце иоев, выражающих скорбь и горечь жизни,- сразу обнаружи­ ла в поэте дар глубокого проникновения в музыку, умение глубоко постигать душевные переживания че­ ловека. Талант Джансугурова обнаружил свои новые сто­ роны в поэме «Степь». Если Муканов в «Сулушаш» добился большого поэтического успеха в раскрытии традиционной темы трагической любви молодых людей в патриархально-родовом ауле, то Джансугуров в «Степи» отдал свое вдохновение октябрьским завоева­ ниям. Исторический путь, который прошел казахский народ до Октябрьской революции,'и десять лет совет­ ской социалистической республики показаны им в «Степи» в форме поэтической хроники, в органическом сочетании широкого эпического повествования с мно­ гочисленными лирическими отступлениями. Главный герой поэмы — народ — выступает в произведении как движущая сила истории, и его горе и радости опре­ деляют настроение поэта и весь интонационный строй стиха. Правда, безликость народной массы, отсутствие человеческих характеров, хроникальность и некоторая растянутость отдельных частей поэмы несколько ос­ лабляют художественное впечатление. Но неподкупная искренность лирических отступлений, поддерживающих эмоциональную напряженность, взволнованный песен­ ный речитатив, изумительно сочный и напевный язык, свободно льющийся музыкальный стих с богатой внут­ ренней ритмикой — вое это сделало поэму «Степь» этапным произведением казахской поэзии. Три крупные эпические произведения — «Совет- стан» С. Сейфуллина, «Сулушаш» С. Муканова и «Степь» И. Джансугурова составили три рубежа казахской советской поэзии первого десятилетия, характеризуя ее уровень, силу и неисчерпаемые воз­ можности ее развития и в идейно-тематическом и в художественно-жанровом отношениях. В этот период получила качественное развитие и малая форма поэзии. Наряду со стихами С. Донента- ева расцвела в это время своеобразная бытовая и са­ 247

тирическая поэзия Беимбета Майлина. Предельная сжатость, простота и ясность мыслей, меткость и ла­ коничность выражений, крылатость стиха, живой не­ посредственный юмор отличают стихи Майлина, соз­ давшего незабываемый типический образ бедняка Мыркимбая. Поэт провел его по трудному извилисто­ му пути от ленивого, забитого нуждой бедняка-едино- личника до сознательного колхозника. Большой общественный резонанс наряду со «Степью» получили стихи Ильяса Джансугурова, соз­ данные во второй половине двадцатых годов. Это— стихи об Октябре («Три слившихся желания»), о про­ изводстве («На заводе», «Золотой котел»), о прокла­ дываемой Туркестано-Сибирской магистрали («От-ар- ба»), о национально-освободительном движении ко­ лониального Востока («Гималаи»), о шефстве москов­ ских рабочих над Казахстаном («Москва—Казахстан», о конфискации («Конфискация») и другие. Ярко заблистал в те годы талант комсомольского поэта Аскара Токмагамбетова, песенника, сатирика и памфлетиста, выпустившего в двадцатых годах три сборника стихов. До сих пор памятны, например, его стихи о Ленине («К портрету Ленина», «Он умер, но дело его живет») и популярные молодежные песни («Наша Сауле», «Письмо Фатимы брату, брата — Фатиме», «Комсомольский обет», «Ученик»), Стихи и песни Токмагамбетова отличаются ясностью мыслей, афористичностью, чеканностью формы. Своеобразно творчество поэта У. Турманжанова, который так же, как и А. Токмагамбетов и И. Бабзи- ков, начал свой поэтический путь циклом стихов о В. И. Ленине, а в дальнейшем выступил с лирически­ ми стихами, выработав свою манеру, где нежность и мягкость интонаций, к сожалению, снижаются порой легковесностью и ненужной изысканностью. Таковы в основном стихи, вошедшие в его сборник «Тайны за­ ри» (1929 г.) Уже тогда Турманжанов своей поэмой «Тайны Чирчика» открыл цикл социальных поэм, к которым вернулся в тридцатых годах, создав «Сыч», «Пулемет», «Два брата». Заслуживает внимания поэзия Ж. Сыздыкова и

К. Абдукадырова, определившаяся в своих основных чертах в двадцатых годах. Тема об освобожденных Октябрем батраках и бедняках и их труде в советское время одинаково характерна для обоих поэтов^ Она роднит первый сборник Ж. Сыздыкова «Плоды труда», вышедший в 1927 г., с почти одновременно вышедшим сборником К. Абдукадырова «Батрак». Значительны­ ми произведениями Ж- Сыздыкова тех лет явились его поэмы «Могила Майколя» и «Рассказы старика Али». Несмотря на идейно-художественные срывы, особенно в последней поэме, эти произведения определили ха­ рактерные черты творчества поэта. Рост советской казахской поэзии примечателен еще и тем, что в ее ряды в эти годы влились новые силы. Кроме А. Токмагамбетова, У. Турманжанова, Ж . Сыз­ дыкова, К. Абдукадырова, Г. Молдыбаева, чей голос был услышан в 1924—26 гг., кадры поэзии пополнили во второй половине двадцатых годов такие талантли­ вые молодые поэты, как Таир Жароков, Абдильда Тажибаев, Гали Орманов, Кажнм Джумалиев и дру­ гие. Они пришли в литературу из советских учебных заведений: школ, курсов, рабфаков. Это были дети аульной бедноты, которых только вчера вывела в люди советская власть. Они пришли с большим запасом знаний жизни родного народа в прошлом и настоящем. Это и помогло им прочно стать на ноги и заговорить в поэзии своим голосом. Впервые Таир Жароков вы­ ступил в 1927 г. со своим стихотворением «Улыбну­ лось оеребряное солнце», затем в 1928— 1930 гг. с известными стихами «Аэроплан», «Каспий» и циклом стихов о первой пятилетке. Абдильда Тажибаев дебютировал поэмой «Кулга- ра» (1929 г.), а Қажим Джумалиев— поэмой «Ерхо- жа и Егизбай». Оба эти произведения раскрывают те­ му классовой борьбы в казахском ауле. 1930 год был урожайным годом в казахской поэ­ зии. И для этого имелись веские основания. Три зна­ менательных события в жизни народа — постройка Турксиба, первая колхозная весна и десятилетие Ка­ захской Советской Республики — были всенародно от­ мечены и вызвали волны поэтического вдохновения. Не 249

было ни одного казахского поэта, который не отклик­ нулся бы на эти события большими или малыми про­ изведениями, написанными искренне, от всей души. На гребне этого большого поэтического подъема и ро­ дились поэма «Степь» Ильяса Джансугурова, поэмы о Турксибе «Мчись, мой черный жеребец» Сабита Му- канова, «Айнабулак» Абдильды Тажибаева и «Шен- бер» Гали Орманова, не говоря уже о множестве пла­ менных, энергичных и политически злободневных сти­ хотворений поэтов старшего и младшего поколений. 1930 год знаменует собой начало нового этапа в развитии казахской советской поэзии, соответствую­ щего новому историческому этапу в развитии эконо­ мики и культуры нашей страны. Тридцатые годы были годами бурного строительства социализма. Борь­ ба за строительство нового, социалистического обще­ ства, принятие Советской Конституции, утвердившей победу социализма в нашей стране, и дальнейшее ук­ репление нового общественного строя, необычайно высоко поднявшие патриотический дух советских лю­ дей, окрыляли и казахских поэтов. Они видели благо­ родную цель своего творчества в воспевании великих пятилеток и героики труда советских людей, преобра­ зующих жизнь на новой, социалистической основе. Выполнение и перевыполнение планов —вот что бы­ ло злобой дня. Эта задача решалась у станков, на шахтах, на полях. Вот почему мы видим в пер­ вой половине тридцатых годов решительный пово­ рот поэтов к производственным и колхозно-совхоз­ ным темам. Об этом крутом повороте свидетельст­ вует один перечень названий произведений тех лет: «Уголь—коммунизм», «Конвейер», «Балхаш» С. Муканова; «Энергия», «Элеватор», «Экскаватор», «Трактористы», «Комбайн» И. Джансугурова; «Спой колхозную песню» Б. Майлина; «Молот пятилетки», «На колхозном поле», «Нефтестан», «Песня мотора» Т. Жарокова; «Прорыв» А. Тажибаева; «Черное зо­ лото», «Белое золото» У. Турманжанова; «Песня о тракторе», «Темп», «Сверло» К. Абдукадырова; «Колхоз Тунык», «На стане» Г. Орманова; «Мотивы коллектива» Ж. Сыздыкова и много других. 250