М. Каратаев-Рожденная октябрем

патриотом, дружит с представляющим русский народ рудокопом Егором и вместе с ним сражается против восточных феодальных деспотов в лице Кудаяра и Ормана. Семьдесят лет прожил Джамбул в тяжких услови­ ях феодально-капиталистического рабства и, страдая вместе с родным народом, испил горькую чашу поэта, вступившего в неравное единоборство с существующим строем. В удушающей атмосфере ненависти и гонений со стороны угнетателей народа приходилось творить поэту-самородку. Обреченный на бесконечные скитания по степным просторам, на лишения и нужду, он де­ лал для народа все, что мог, и все, что только было в человеческих силах. Семьдесят лет я сквозь слезы пел В юртах дырявых, в голодной толпе, В холодных кстау и в нищих аулах. О жизни тяжелой, как груз саксаула, О жизни крутой, как оленья гора, Пела надтреснутая домбра,— говорит Джамбул в своей замечательной песне «При­ вет народа». Лучшей и единственной наградой за долголетнюю благородную службу народу была любовь, которую питали к своему акыну труженики степи, но зато как огня, боялись и ненавидели его враги, бывшие ми­ шенью для разящих стрел его обличительной сатиры. Предвестники больших перемен — события 1916 го­ да, поднявшие всю казахскую степь на националь­ но-освободительную борьбу, а затем и сама Великая Октябрьская социалистическая революция, обеспечив­ шая всемирно-историческую победу народов и уста­ новление диктатуры пролетариата, явились величай­ шим поворотом в жизни и творчестве Джамбула. В дни, когда в степи и в горах пылали костры на­ родных восстаний, семидесятилетний старец, мудрый поборник правды, с домброй в руках, вместе с пов­ станцами вдохновлял их на борьбу, вселял в них веру в конечную победу. За это царские приспешники по­ спешили посадить его в тюрьму. В дни, когда молодая победоносная армия рабочих

и крестьян, руководимая большевиками, шла в степь под знаменем Ленина и рука об руку с казахскими трудящимися устанавливала советскую власть, ста­ рейший поэт народа, сгорбленный и убеленный седи­ нами, одним из первых приветствовал родную власть, несшую подлинную свободу и правду народам. Советская эпоха, возродившая казахский народ, вызвала к жизни неиссякаемую силу и творческую энергию у старейшего акына. «Вокруг меня,—говорил Джамбул,—закипела жизнь, о которой я пел в лучших песнях, как о сне золотом. Жизнь начинается для меня снова. Я совер­ шенно переродился и начал петь, как двадцатилет­ ний юноша». И, действительно, Джамбул своим духовным воз­ рождением, небывалой высотой творческого подъема представляет замечательное и своего рода феноменаль­ ное явление всей советской культуры. Трудно обнару­ жить что-либо подобное в истории народов других стран. Но в этой исключительности судьбы Джамбула нет ничего случайного и необъяснимого. Если до ре­ волюции, за семьдесят лет жизни богато одаренного поэта, его голос не мог прозвучать во всю свою мощь, то это только потому, что эксплуататорский строй беспощадно давил и душил народные дарования, в том числе могучий талант великана казахской народной поэзии. Только социалистическая революция, говоря словами Ленина, создала все условия для того, чтобы «втянуть действительное большинство трудящихся на арену такой работы, где они могут проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, ко­ торых в народе непочатый родник и которые капита­ лизм мял, давил, душил тысячами и миллионами» (В. И. Ленин). С установлением советской власти Джамбул снова выпрямляет свою спину и как бы обновляет свою «надтреснутую» домбру, видя в новой власти, в делах большевиков и мудрого батыра Ленина осуществление вековой мечты народа, цель и смысл своих мучитель­ ных исканий и устремлений. С тех пор каждый шаг, каждая победа великой 302

Родины вдохновляют возрожденного певца народа на бодрые, простые, волнующие песни. Печаль, горечь, столь характерные для старых песен Джамбула, усту­ пают теперь место пафосу побед, чувству гордости и восхищения. Воспевая Ленина, Советскую Армию, укрепление советского строя в казахской степи, осво­ бождение казахских трудящихся женщин, конфиска­ цию имущества казахских баев, ликвидацию кулаче­ ства как класса, он находит нужные, идущие от самого сердца простые слова для передачи чувства радости и удовлетворения. Поэтическим отчетом Джамбула, в котором подве­ дены итоги десятилетнего пути советского общества, явилась поэма «Бег времени», сложенная в 1927 году. . Здесь с неподкупной искренностью и убедительностью воспеты великие преобразования, произошедшие в Ка­ захстане за десять лет. Поэт—живой свидетель двух эпох — с большой художественной силой сумел пока­ зать эти преобразования, противопоставив их много­ вековому страданию народа в тисках феодально-ка­ питалистического рабства. В 1930 году— в год великого перелома,—когда в Кастеке стали организовываться колхозы, восьмидеся­ тичетырехлетний поэт первым вступил в колхоз, ведя за собой всех своих сыновей, братьев, друзей и соро­ дичей. Досрочное выполнение первых пятилеток, величай­ шие победы советского народа во всех областях народ­ ного хозяйства и культуры обеспечили построение со­ циализма в нашей стране, результатом чего и явилось принятие в 1936 году мудрой Советской Конституции, этого замечательнейшего документа новой социалисти­ ческой эпохи. Неслыханно высокий политический и тру­ довой подъем в стране, быстрый рост благосостояния трудящихся, обусловившие бурный расцвет советской культуры, определили тот широкий размах, который приняло в эти годы литературное движение и развитие народного творчества. Советская литература, возглавляемая великим пи­ сателем А. М. Горьким, руководимая мудрой Комму­ нистической партией, вовлекала в свое русло все но­

вые и новые ключи народных талантов и дарований. Как свидетельство торжества ленинской националь­ ной политики росло и ярко расцветало казахское совет­ ское искусство и литература. Летом 1936 года состоялась в Москве первая дека­ да казахского искусства. В ней принял участие и девя­ ностолетний аксакал казахской народной поэзии Джам­ бул Джабаев. Приезд в Москву, встречи с руководите­ лями партии и правительства, с жителями столицы, с выдающимися деятелями культуры ознаменовали но­ вый этап в творческой жизни Джамбула, отмеченный таким взлетом поэтического вдохновения, таким удиви­ тельным прыжком ввысь, которого еще не знала исто­ рия поэзии. Первую почетную страницу декады открыла его за­ мечательная п'оэма-толгау «Моя Родина», опублико­ ванная в «Правде» 7 мая 1936 года. Сколько мудрости и сколько истинных чувств в этом страстном и высоком поэтическом раздумье! Здесь правда и о проклятом прошлом казахского народа, и о его светлом счастли­ вом сегодня, и о великой* Коммунистической партии. Нас поражает тут прежде всего сила убеждений, искренность и непосредственность впечатлений челове­ ка, которому суждено было в течение целого столетия разделять и горе, и радость народа. Участие в московской декаде казахского искусства, выступления в «Правде» с песнями, которые своим му­ жеством и простотой, свежестью и оригинальностью искренних интонаций прозвучали как новый голос в советской поэзии, доставили Джамбулу всесоюзную из­ вестность. Девять лет прожил Джамбул после знаме­ нательной даты появления в «Правде» поэмы «Моя Родина», после первой поездки его в Москву и награж­ дения его, старейшего народного акына, орденом Тру­ дового Красного Знамени. Еще девять лет с той поры создавал он свои чудесные песни о славной нашей Ро­ дине. Никто из поэтов не смог сравниться плодотвор­ ностью с великаном народной поэзии, который на крыльях вдохновения прожил последние годы своего столетия. Нет, пожалуй, ни одного значительного со­ бытия в жизни нашей страны за это девятилетие, на 304

которое не откликнулся бы своей пламенной песней отзывчивый мудрый акын. И очень мало можно най­ ти таких явлений нашей социалистической действи­ тельности, которые бы не отразил Джамбул в своих произведениях. То, что волновало народ, волновало и Джамбула. Невиданный расцвет жизни и культуры возрож­ денного Казахстана в эпоху социализма, великие исто­ рические победы Советской Родины открыли Джам­ булу неисчерпаемый источник, питавший его поэмы, песни и раздумья. Орлиный взор столетнего акына удивительно мет­ ко схватывает даже в недоступных обычному взгляду деталях характернейшие черты и тенденции героиче­ ской современности. Вот полная лирического проник­ новения картина из его «Колыбельной песни», кото­ рая является ярчайшим образцом умения художника при помощи теплых красок и сдержанной музыки слов выразить великую заботу о счастливых детях на­ шей социалистической Родины. Дремлет синяя звезда, На джайляу спят стада. Спят пуховые козлята. Верблюжата спят в степи. Золотые жеребята. Крутолобые телята. Тонкорунные ягнята. Ты, малышка, тож е спи. Засыпай, малыш-казах. Ты в испытанных руках. За тебя, мой теплый крошка, Отвечает вся страна. Поэзия Джамбула — глубоко идейная и полити­ чески злободневная поэзия. В этом ее правда и сила. Она бьст прямо в глаза апологетам чистой лирики, космополитам и буржуазным эстетам, которые про­ поведуют безыдейность и гнилую теорию о «несов­ местимости» политики и искусства. Песни Джамбула — подлинно народные песни. В этом их могучая, покоряющая сила. Народность песен Джамбула заключается в том, что они верно и непод-

дельно выражают думы и настроения народа. Джам­ бул, с гордостью утверждавший, что «с народом и родиной счастлив акын», быстро и чутко реагировал на все крупные события в общественной жизни и глу­ боко их переживал. Поэтому песни Джамбула дейст­ венны и народны. Они покоряют, воспитывают, волну­ ют, потому что в них голос народа, голос правдивый и могучий. Акын всегда пел именем народа «от всей души». Он приветствует и искренне восхищается всем, что укрепляет и украшает нашу великую Родину. Он хмурит седые брови, выражает батырский гнев народа при вести о нападении на нашу землю гитлеровских за­ хватчиков и призывает всех советских людей подняться на борьбу против ненавистного врага, за священную советскую землю, за честь и свободу нашего народа. Он находит удивительно теплые, нежные и ласковые слова, когда говорит о наших детях, о прекрасной, здо­ ровой, розовощекой смене. В его голосе мужественно звучат мотивы высокого советского патриотизма. Он ■поднимается до пафоса, до патетики, когда в его пе­ снях воспеваются великие победы нашей страны, ког­ да он слагает гимны в честь Коммунистической пар­ тии. В каждой песне чувствуется певец-патриот, бес­ предельно любящий и оберегающий свою Родину и всей душой ненавидящий ее врагов. И если в стихах Джамбула часто встречается имя И. В. Сталина, если его поэзия не свободна от культа личности, то и в этом надо видеть лишь выражение дум народа, свя­ зывавшего в те годы наши победы с выдающимся деятелем партии, возглавлявшим ее Центральный Ко­ митет. Мотивы любви к Родине и ненависти к ее врагам, мотивы пролетарского интернационализма, братства н дружбы народов, а также исключительной любви к великому русскому народу пронизывают все прекрас­ ные песни Джамбула. Таковы, например, поэмы и песни «Моя Родина», «Поэма о Ворошилове», «Я славлю великий советский закон», «Песня о братстве» и многие другие извест­ ные песни. В советской поэзии Джамбулу принадлежит исклю- зов

чителыюе место. В общем хоре певцов советской эпо­ хи голос Джамбула звучит своеобразно. В нем муже­ ство и простота эпического повествования гармониче­ ски сочетаются с глубокой лиричностью и обаятель­ ностью поэтической интонации. Являясь как бы связующим звеном между устной и письменной литературой народа, Джамбул, подобно Маяковскому, считается одним из создателей совет­ ского лиро-эпоса и боевой, волнующей, политической поэзии. Вот почему неизмеримо велико влияние Джамбу­ ла-акына, импровизировавшего свои песни, как на плеяду народных акынов, так и на многих поэтов- профессионалов. Поэзия Джамбула отличается также свежестью и своеобразием мыслей, образов, красок. Напоенная со­ ками народного творчества, она не знает националь­ ной ограниченности. Она одинаково понятна, близка и дорога всем трудящимся Советского Союза. Нацио­ нальная по форме поэзия Джамбула является социа­ листической по содержанию. Советский патриотизм, как великое чувство могу­ чего советского народа, составляет сердце и душу всех песен любимого народного певца. В 1941 году выпало на долю нашего многонацио­ нального народа величайшее испытание. Фашистская Германия вероломно напала на священную советскую землю. Весь народ богатырски поднялся на защиту своей Родины. Джамбулу исполнилось тогда 95 лет. Несмотря на свой престарелый возраст и постоянные недуги, приковавшие его к постели, Джамбул и в эти грозные годы творил и жил вместе с народом; его мо­ гучее сердце билось вместе с Родиной. Больше того, в годину народного бедствия, в тяжкое время испыта­ ний старейшина акынов нашел в себе новые могучие силы, и его поэтический голос прозвучал подобно гро­ му, беспошадно разящему ненавистного врага и все­ ляющему дух веры в наших воинов. Кто не слыхал тогда этого голоса, кто не читал его чудесных песен «Москве», «Приказ Родине», «Выстоит племя богаты­ рей», «Советским гвардейцам», «Городу ленинских 307

зорь», «Новогоднее письмо сталинградцам» и, нако­ нец, знаменитое обращение «Ленинградцы, дети мои!» и десятки других песен, которые можно назвать ис­ тинным голосом душа столетнего поэта-патриота. Джамбула читали, пели и слушали во всех уголках необъятной Родины: его могучий голос услышали и на полях сражений под Москвой, и в Ленинграде, и над волнами Черного и Балтийского морей, и в окопах Сталинграда. Неоценимую услугу оказал Джамбул своими вдох­ новенными песнями народу в годы Отечественной войны. Его песни волновали, воодушевляли и воору­ жали советских людей на героическую борьбу за пра­ вое дело как на фронте, так и в тылу, ускоряя победу над злейшим врагом. Пророчески сбылись слова пред­ военной «Песни народу», в которой Джамбул обещал: Как с винтовкой аскер, я с подругой-домброй, Выйду вместе с народом в последний бой. Будет песня моя, грозна и строга, Как снаряды, взрывать врага. Он дождался незабываемых майских дней 1945 го­ да, дней великого торжества, безмерного ликования я разделил с народом светлую радость победы. В июне 1945 года мудрый поборник правды, наш любимый акын и друг ушел от нас. Он умер на сотом году жизни в своем родном колхозе, окруженный любовью не только земляков, но и всего благодарного совет­ ского народа. Любовь и слава, какой заслуженно пользовался и пользуется престарелый поэт народа, поистине безграничны! Орден Трудового Красного Знамени, орден Знак Почета и два ордена Ленина, которыми награждало Джамбула Советское правительство, избрание его на­ родом депутатом Верховного Совета Казахской ССР, присвоение ему Сталинской премии и всенародный размах его юбилеев в связи с 75-летием творческой деятельности в 1938 году и 100-летием со дня рожде­ ния в 1946 году ярко свидетельствуют о заслугах Джамбула перед Родиной. Стоило видеть тысячи сияющих глаз, стоило слышать несчетное количество

приветственных возгласов советских людей при встре­ чах с Джамбулом во время его поездок на Кавказ, в Москву, а также дома, в Кастеке, куда не прерыва­ лась цепь людей, навещавших поэта, и, наконец, стоит прочитать письма и телеграммы, какие ежедневно по­ ступали на имя Джамбула со всех концов Советского Союза и от колхозников, и от гигббчйх, и от воинов Советской Армии, и от деятел<$ культуры и искусст­ ва, и от школьников, чтобы лишний /раз убедиться во всенародной любви к поэту-патриоту. Забойщик-горняк, находившийся! на учебе, комсо­ молец В. А. Демидов прислал письмо Джамбулу из г. Томска- «Не могу не выразить, отец Джамбул, необычай­ ной радости, какою переполняется мое сердце после каждого появления вашего стиха в «Правде» или «Из­ вестиях»! Д а разве вы только казахский соловей! Песни ва­ ши мы слышим в Сибири, песни ваши из уст в уста передаются русскими, узбеками, казахами, таджика­ ми— людьми, которые счастья не знали, народами, которых и за людей не считали, людьми, которые только теперь зрячими стали». Поэт Советского Востока Гасем Лахути обратился к Джамбулу с песней, написанной по-таджикски: Запой — и всюду смолкнут соловьи. Певцы иных садов, иных полей, С восторгом песни слушая твои, Акын Джамбул, казахский соловей. Ойротка-комсомолка Биянка Бармин прислала Джамбулу письмо в стихах на ойротском языке. В этом письме говорится: В счастливом, как молодость, нашем краю, Джамбул, я слышала песню твою! Из горной Киргизии от акына Алимкула к Дж ам­ булу долетела песня, сложенная по-киргизски: Тебе, мой старший брат, родной Джамбул, Слагает песню сердца Алимкул!

И пусть она с вершины Ала-Тау Летит в Кастек — счастливый твой аул. Джамбул, к нам через горы и поля Приходит слава громкая твоя И твоего великого народа. Я жду тебя, Джамбул, в своих краях. Заслуженная слава Джамбула прокатилась и за рубежами родной земли. В 1938 году в связи с празднованием 75-летия творческой работы Джамбу­ ла Ромен Роллан прислал телеграмму следующего содержания: «От сердца Западных Альп к сердцу степей Ка­ захстана братский привет Джамбулу — певцу своего казахского народа и нового человечества». Свое истинное уважение и любовь к Джамбулу, а также замечательную оценку его поэтической индиви­ дуальности выразили болгарские передовые писатели в своем сердечном обращении к акыну: «Редкое счастье выпало на долю столетнего певца Джамбула— гордости в славы Казахской ССР—уви­ деть воплощенными в жизнь сны советских народов о свободе, правде, благоденствии. Истинно народная поэзия Джамбула, бьющая из самых недр души на­ родной, возникает и развивается, как колосится рожь на его родной земле, как веют свободные степные вет­ ры. Она отражает силу и гордость народа, разбивше­ го оковы прошлого и вставшего радостным и счаст­ ливым перед невиданным зрелищем новой жизни». Слава Джамбула стала мировой. И, как при жиз­ ни акына, к нему в яблоневый сад, в тихий колхозный аул у подножья гор тянутся поклонники его песен. Всем любителям поэзии знаком скромный серебри­ стый мавзолей неподалеку от домика-музея имени поэта. Но сердце Джамбула в его книгах, с которыми также дружат миллионы читателей, как и при жизни бессмертного акына. 1947 г.

ПЕВЕЦ ОКТЯБРЯ Ильяс Джансугуров! Незабываемы его живые, огненно-черные глаза, точный, резко очерченный профиль, плотно сжатый рот и вся его собранная, налитая силой фигура, за которой угадывалась на­ пряженная жизнь, горение мысли, непрерывный труд и благородная неудовлетворенность сделанным. !/Он прошел короткий литературный путь, но то, что Ильяс Джансугуров успел создать, прочно вошло в казахскую литературу, в ее золотой фонд. Талант Ильяса Джансугурова — одного из круп­ нейших поэтов, которые закладывали фундамент мо­ лодой казахской советской литературы, впервые про­ явился в годы установления советской власти. Как и другие советские писатели в то время, он был одним из тех дарований, которые вышли из народных масс, разбуженных революцией, и вступили в литературу широкой дорогой, открытой трудящимся советской властью. Каждый из этих людей шел своей тропой. Одни вырвались из кровавых лап врагов революции, другие пришли из рядов красных отрядов Амангель- ды, третьи взяли перо в руки, будучи батраками. Бы­ ли и такие, которые, хотя и пришли из аулов, но все же имели знания и кое-какой литературный опыт. Вот к ним-то и относился Ильяс Джансугуров. В стихотворении «Мой порыв», написанном в 1920 году, он ясно сказал о заветной цели его твор­ чества:

Небо, мы сорвем с тебя тумаков покрывало! Вырвем сорняки твои, заросшая земля! Будешь жить ты, степь моя, без бая-феодала, Солнечною радостью труд свой окрыля. Молодой голос поэта выразил его горячее стрем­ ление к новой жизни, энтузиазм, свойственный юным представителям освобожденного революцией трудово­ го народа. Правда, у поэта, не имеющего пока глубоких по­ знаний и политического опыта, все еще существовав­ шие в ауле пережитки вызывали неудовлетворенность, породившую в ранних стихах пессимистические нотки. Зато как возвышается поэтический голос Джансугуро- ва, когда, будучи уже коммунистом, он заново переос­ мысливает мероприятия, проводимые советской властью в ауле, как оттачивается его сатирическое пе­ ро, разоблачающее и едко высмеивающее пережитки старого! Произведения двадцатых годов свидетельствуют о неуклонном росте и совершенствовании таланта И. Джансугурова. Обогащаются тематика его произ­ ведений, их идейное содержание, оттачивается ху­ дожественное мастерство. Наиболее значительным произведением, написан­ ным Джансугуровым в первые десять лет поэтиче­ ской деятельности, является поэма «Степь», посвя­ щенная десятилетию Казахской Советской Республи­ ки. Поэма эта утвердила за ним, недавним выходцем из аула, славу большого советского поэта. Последую­ щие Семь лет были периодом расцвета его дарования. Из-под пера Джансугурова выходят такие высокоху­ дожественные поэмы, как «Кюйши» и «Кулагер» (поэмы «Ангара» и «Макпал», только недавно обна­ руженные среди рукописей Джансугурова, требуют специального исследования). Особенно широкую по­ пулярность приобретают его фельетоны, рассказы, ко­ торые он пишет параллельно со стихами. Отличитель­ ную черту его фельетонов составляет умение найти и подметить несуразное и уродливое в жизни и харак­ тере людей, способность остро и едко высмеивать это в ярких сатирических образах. В последние годы 312

Джансугуров написал роман «Товарищи» и пьесы «Месть», «Турксиб» и «Исатай — Махамбет». Один из лучших переводчиков на родной язык произведений русских писателей, он переводит поэму «Гаврилиада» и роман в стихах «Евгений Онегин» Пушкина, занимается изучением истории казахской советской литературы. Но ряд его крупных произве­ дений, таких, как «Счастливая Жамал», начатых в широком плане, так и остался незавершенным. Одаренный поэт, человек большого многогранного таланта, Ильяс Джансугуров ушел от нас в расцвете творческих сил. И. Джансугуров родился 1 мая 1894 года в ауле Лг« 4, Аксуйской волости, Капальского уезда (ныне Аксуйский район, Талды-Курганской области). Он ра­ но потерял мать. Воспитывал Ильяса отец Джансу- гур Берсугуров, имевший небольшое образование. Умея читать и писать по-арабски, отец занимался сбо­ ром поэтических произведений, айтысов, песен и дру­ гих образцов устного народного творчества. Среди этих заботливо подобранных рукописей были произ­ ведения Абая, Шернияза, Махамбета, Базара, Ахана, Биржана, а также записи айтысов-состязаний, проис­ ходивших между семиреченскими акынами Суюмбаем и Кунбалой, Асетом и Рысжаном, Жанаком и Тубе- ком, Кемпирбаем и Шоже, Биржаном и Сарой. Мно­ гие из них, как известно, в годы советской власти бы­ ли опубликованы Джансугуровым в альманахах и журналах. Наряду с любовным отношением к речевому бо­ гатству родного народа отец Джансугурова имел при­ страстие к ремеслу. Он был искусным сапожником, мог мастерски обрабатывать железо и дерево. Стро­ гий в воспитании сына, он настойчиво передавал ему свои знания, и уже в детстве Ильяс умел читать, шить сапоги, хорошо петь, аккомпанируя себе на домбре. Смышленый, способный ребенок унаследовал от от­ ца благородную страсть к народному песенному твор- 313

честву и образному языку, полюбил их юным воспри­ имчивым сердцем. Об этой поре поэт с волнением вспоминает в поэ­ ме «Кулагер»: Я с детства приникал к словесным родникам, Стараясь видеть дно, где самоцветов грани. Вникал я в тайны слов, я отдал дань строкам, Внимая старины легендам я преданьям. Начальное образование Ильяс Джансугуров полу­ чил в Карагашской казахской неполной средней шко­ ле, которую закончил в 1911 году. До 1920 года он жил в ауле и писал задушевные лирические стихи. К сожалению, многие из них сейчас утеряны1. В 1919 году, тревожась за судьбу близких, попавших в лапы атамана Анненкова, поэт пишет сочувственное сти­ хотворение «Что стало с ними?» В стороне беспросветной мглы, В ущельях дождевая влага, звеня, По косогорам стекает... Любитель прохлады гор, затейливый весельчак, Что стало с ловцом беркутов Сартаем? В шторы морской Стремнина внизу, ураган вверху. Волна под боком бушует... С обветренными икрами рыбак, Что стало с гребцом Калтаем? (Подстрочный перевод) Теплые чувства молодого поэта к простым людям передаются при помощи особых средств стихосложе- Рифмование первой, третьей, шестой, восьмой строк, четвертой с девятой, пятой с десятой в куплете десятистрочного стиха было совершенно редким явле­ нием в казахской поэзии: ассонансы вроде «самал- 1 Только недавно в Государственной публичной библиотеке им. Пушкина среди редких книг были найдены рукописи сбор­ ника неопубликованных стихов в двух частях: «Балдырган» и «Красное знамя». В этом собрании объединены первые стихи, написанные Ильясом Джансугуровым в 1915—1920 годах. 314

шыл, саукым, сауыкшыл» (любитель прохлады гор, затейливый весельчак), образные неожиданные срав­ нения, логически мотивированные повторения прида­ ют стихотворению особое звучание и окраску. Перекрестная рифмовка, впервые заимствованная Абаем из русской поэзии, в творчестве Джансугурова сияет во всем блеске. Жанардын жанған жалыны Жердін жузін жарык етер. Жарылкар жалшы — жарлыны, Ж ааа жүрт жасар, қ ар қ етер. В 1920 году, после освобождения Красной Армией Средней Азии от контрреволюционных банд, Джансу- гуров едет в Ташкент и поступает на двухгодичные курсы при Казахско-киргизском педагогическом ин­ ституте. Одновременно он работает корректором в ре­ дакции газеты «Акжол» («Светлый путь»). Здесь он приобретает некоторый опыт газетной работы. Даже в Ташкенте, когда ему нелегко было совме­ щать учебу с работой, Джансугуров не бросает писать стихи. Некоторые из стихотворений, написанных в эти два года, позже он печатает в газетах «Тильши» и «Кедей ерки». Следует особо отметить стихотворение «Коммунистическая партия», опубликованное в 1920 году. Его можно назвать одним из первых произведе­ ний казахской поэзии, посвяшенных Коммунистиче­ ской партии. В этом стихотворении поэт обращается к партии, выражая преданность ей казахских трудящихся, воз­ лагая надежды на ее мудрую и справедливую по­ литику: Путь твой ясен. Правду жизни знаешь ты. Ты песком заткнуть сумела вражьи рты. Воплотила справедливость и добро Слышишь? Льется к тебе голос бедноты! В стихотворении «Трудящимся», написанном в том же году, поэт призывает казахскую бедноту к труду и знанию, потому что только в них залог их окончатель­ ного освобождения. В 1921 году, по окончании курсов. 315

Джансугуров возвращается в Семиречье и работает народным учителем в Бельтоганской школе, Талды- Курганского уезда. Поэт пристальнее всматривается в жизнь аула, в новые социальные явления. Учительствуя, он ведет работу среди бедняцких и батрацких слоев населе­ ния, вступает в организованный в те годы Союз бед­ ноты. В творчестве И. Джансугурова, недавнего уче­ ника, ставшего учителем, преобладает близкая ему тема учебы и борьбы за знания. В своих стихах «Всей молодежи», «Юным соловьям», «Клич молодых», «Ле­ том», «В летний зной», «Осенью» он со страстью зо­ вет молодежь к строительству новой жизни, организо­ ванности, учебе. В стихотворении «Я буду учиться» поэт говорит, обращаясь к своей матери: Расставаться пора. «Путь счастливый!»—скажи. И звезду путеводную мне укажи, Чтоб учение было успешнее с ней. Кем же буду я? Сыном эпохи своей! В 1922 году Джансугуров переезжает в Алма-Ату, работает в газете «Тильши», а в феврале 1923 года он назначается заведующим Алма-Атинским казахско- киргизским институтом. Особенно плодотворными для И. Джансугурова были 1923—1924 годы. За это время поэт написал около пятидесяти стихотворений, которые печатались на страницах газеты «Тильши». В эти годы Джансугуров, почувствовав себя про­ фессиональным поэтом, обращается к переводам. Он переводит на родной язык стихотворения Пушкина и Лермонтова — «Черкесы», «Кинжал», «Узник», «На смерть поэта» и другие. 1924 год — год вступления его в ряды Коммуни­ стической партии. Творчество поэта-коммуниста бы­ стро поднимается до значительных высот. Скорбя вместе со всем народом о безвременной, потрясшей всю страну кончине Владимира Ильича Ленина, Джансугуров пишет стихотворение «Умер Ленин». Вождь народа и гений революции Ленин вое-

певается им как великий капитан, ведущий корабль к свету из непроглядной мглы. К этой теме Джансугу- ров возвращается и позднее, его стихи о Ленине при­ обретают более глубокий смысл: Есть человек, кто не умрет, Кто на земле навек нетленен. Его народ отцом зовет На всех земных наречьях: Ленин! Кто говорит, что умер он? Не сыщешь слов таких на свете. Народом он усыновлен. В своем наследье он бессмертен. Все угнетенные земли. Чья доля — рабский труд и плети, В нем друга и отца нашли Путь Ленина — широк н светел. Незабываемым днем называет И. Джа'нсугуров Великий Октябрь, открывший народу путь к счастью и свободе. Октябрьскую революцию он воспевает в неразрывной связи с Лениным. С восторгом встретив преобразование среднеазиатских республик в нацио­ нальные, поэт пишет стихотворение «Когда воздвигли юрты наций». Всеобщий подъем, всенародное ликова­ ние хорошо выражены в его коротком, но выразитель­ ном стихотворении: В борьбе со тьмой, горяч, могуч. Упал на землю новый луч. Упорство, слава, мысль и труд. Забился новый жизни ключ. Степной народ мой возрожден. Цветут и степи, и поля. И песен водопадный звон Узнала ты, моя земля! Джансугуров понимал, что певцу новой жизни не­ обходимо всегда идти в первых рядах, не отставать от ее стремительных темпов, а для этого надо учиться, приобретать знания. В детстве, как мы уже говорили, он не смог получить систематического обра­ зования. Н а тридцать первом году жизни Джансугу- 317

ров уезжает в Москву и поступает в Коммунистиче­ ский институт журналистики. Учится он хорошо, изу­ чает историю, философию, литературу, журналистику и, конечно, продолжает писать стихи. За три года учебы в Москве Джансугуров написал не меньше, чем в предыдущие годы, но художествен­ ные достоинства его стихов стали выше, тематика их стала шире, поэтический голос приобрел большую силу. Примером этому могут служить такие стихотво­ рения, как «На заводе», посвященное московскому заводу «Серп и Молот», «Огненная телега»—о стро­ ительстве железной дороги в Семиречье. В стихотво­ рении «На заводе» есть такие строчки: Туманится в окнах даль. И. пар шипяший струя. Ползет, извивается сталь. Как огненная змея. Цвет ее жарко пунцов Вспыхивает на свету. Орлиные когти щипцов Эти строки свидетельствуют об умении поэта точ­ но описать производственный процесс. Правда, поэт еще не вникает во внутренний мир рабочего челове­ ка, ограничивается лишь искусным описанием внеш­ ней стороны увиденного. Джансугуров заключает это стихотворение мечтой об индустриализации родных степей: В просторах степей седых Гудок возвестит восход. И в строй народов больших Ты встанешь, родной народ. Поэт верит, что в его родной казахской степи тоже возникнут огромные заводы, железные дороги. С вы­ соким пафосом он говорит об этом в стихотворении «Огненная телега»: Слышишь поезд. Лла-Тау, Мой тишайший Ала-Тау, Всколыхнулась грудь твоя. «8

Слышишь грохот, степь немая, С детства милые края? Рисуя картину строительства железной дороги в степи, поэт находит нежные, проникновенные слова. Девичьей красотой наделяет он степь, покрытую ков­ ром цветущих трав. Огнедышащий поезд сравнивает со степным рассветом, а дым паровоза —со стягом. В стихотворении «Три слившиеся идеала», напи­ санном к десятилетию Октября, Джансугуров сравни­ вает прежнюю бесприютную и беззащитную жизнь казахского народа с гонимой ветром травой перекати- поле. Поэт создает высокохудожественный образ ве­ ликого Ленина. Это боевой опытный капитан, сумев­ ший провести корабль отечества к ясному берегу. Яркими поэтическими красками создает он образы русских рабочих и крестьян, подавших руки казаху- животноводу, их братский союз, возникший на основе обшности интересов. Среди стихотворений, написанных Джансугуровым во время учебы в Москве, есть еще одно интересное произведение. Это— стихотворение «Певец». Его можно сравнить с истоком большой реки. Вначале он, словно ручей, звенит и переливается прозрачными струями стиха, потом, становясь поэмами «Кюй» л «Кюйши», бушует, словно горный поток, и, наконец, переходя в поэму «Кулагер», разливается необозри­ мой водной гладью, полноводной рекой. В этом стихотворении как бы слышится народная мелодия. Читая его, невольно вспоминаешь Абая: Лаская слух, лелеет душу Прекрасный стих, волшебный кюй. Предоставляя слово известному певцу-композитору Асету («Если петь, то петь на славу, как Асет»), Джансугуров от его имени говорит о замечательных свойствах казахоких песен, о народе — главном цени­ теле этих песен... В стихотворении «Певец» чувствует­ ся широта и глубина песни, простор бесконечных сте­ пей, сверкание граней яхонтов и сапфиров. В «Певце» сильно и верно передано значение песни в духовной 319

культуре народа, ее самобытность и эмоциональная наполненность: Если будешь ты петь, пөй легко и протяжно, как я, Словно белую лебедь, ты в воздух напев поднимай. Как гусей темио-серых, ты плавно его опускай. Как верблюдица дойная, пусть он ревет широко. Словно ливня потоки, ты щедро его проливай. Пусть он дует, как ветер осенний, внушающий грусть. Пусть шумит, как камыш, под порывами бурными. Пусть Он, как ветер весенний, съедающий снег в ночь луны, В душах всех вызывает смятенье счастливейших чувств. Пусть крыла ми шумит он упорно, как ловчий орел, Что стремительно падает, если он жертву нашел. Пусть бежит он, пусть скачет, пусть иноходью летит. Пусть легко ои и четко звучит. Пусть не будет тяжел. Парящие в лазури лебеди, весенние крики серых гусей, верблюдица, зовущая верблюжонка, проливные ливни над степями — все это образы, бытующие в на­ роде. Джансугуров хорошо знал и любил их. К тому же поэт глубоко понимал, чувствовал сердцем народ­ ную песню — источник его поэтического вдохновения. В 1928 году в Кзыл-Орде вышел сборник стихов Ильяса Джансугурова «Саганак»1. В него вошли из­ бранные стихи, публиковавшиеся в газетах и журна­ лах в течение семи-восьми лет. Кроме стихов, которые мы уже назвали («На заводе», «Три слившиеся идеа­ ла» и др.), в сборник вошли стихотворения: «Привет, лето», «Весной», «Стремительная моя Аксу», «Бушую­ щий бор», «Летнее утро», изображающие природу род­ ных мест. Обращают на себя внимание стихотворение «Эпоха», идушее от сердца поэта лирическое стихо­ творение «У могилы», два стихотворения, написан­ ные на смерть В. И. Ленина,— «Ленин умер» и «Ле­ пин жив» и, наконец, цикл стихов, посвященных мо­ лодежи,— «Материнская любовь», «Листья и корни», «Молодому животноводу», «Сознательной молодежи», «Письмо матери к ребенку». В сборник вошли также стихотворения, посвященные аульной жизни,—«Пере­ довики аула», «Чашка с ручкой», «Пора сенокоса», «Камень-мать», «Веретено», «Мыло», «Стройся, бед­ няк». 1 С а г а н а к —звено каркаса юрты. 820

О колхозах Джансугуров писал горячо, от всего серд- ца, с пониманием глубочайших сдвигов, происходя­ щих в жизни аула: Лето я сравнить готов С разворотом новых дней. На полях не крик гусей — Шум и говор тракторов. Ветер, дующий в горах,— Это гул больших работ. Грохот родниковых вод — Это трудовой размах. Разыгравшейся рекой, К новой жизни повернул И вступил в колхозный строй. В 1928 году Ильяс — сотрудник газеты «Енбекши казах» (ныне «Социалистик Казахстан»). Здесь и пе­ чатается большинство новых произведений поэта, Джансугуров возвращается к прежним темам, дора­ батывает их, внося в старую трактовку но­ вые мотивы. Установив для себя традицию встречать дату Великого Октября новыми посвящениями, он каждый год пишет стихотворения, в которых отражаются великие преобразования и успехи строи­ тельства социализма, руководящая роль Коммуни­ стической партии, дружба народов. Если стихотворение на промышленную тему «На заводе» родилось в результате впечатлений, получен­ ных в Москве, то такие произведения, как «Обновлен­ ная степь» и «Золотой котел», отражают радость поэта по поводу возникновения промышленности в самом Казахстане: В Карсакпае вижу я Меди блещущей рожденье В Эмбе щедрая земля Нефтью бьет с великим рвеньем. Трактор и автомобиль На просторе Казахстана Мчатся, поднимая пыль. Разгоняя мглу тумана. В «Обновленной степи» говорится о великих изме­ нениях и, в частности, о развитии промышленных пред- 321

приятий в Казахстане. Но это не общие слова, а под­ сказанные радостным вдохновением образы и строки. В стихотворении «Золотой котел» изображен совет­ ский Риддер. Прииртышье, златожилый мой Алтай, Рудный Риддер — клады щедро раскрывай! Меди, золота, вольфрама колыбель. Ты не считанных никем сокровищ крайі В стихотворении переданы картины природы, виды алтайских гор, характеристика самого Риддера, скло­ нившего свою голову перед хозяином всех его сокро­ вищ— народом. Поэт рисует облик молодых казахов рабочих, вышедших из аульной среды и теперь осваи­ вающих социалистическое производство. Написанный в стиле народных сказаний, «Золотой котел» —строй­ ное и напевное стихотворение, являющееся маленьким шедевром традиционного одиннадцатисложного ка­ захского стихосложения. Написанное в 1930 году стихотворение «Москва — Казахстан» посвяшено двадцатипятитысячникам, пос­ ланцам Москвы, прибывшим на помощь Казахстану, рабочим промышленных предприятий, по призыву партии пришедшим на работу в аулы. По своим раз­ мерам и эпической широте это стихотворение можно отнести к жанру поэм. В нем даются обобщенные об­ разы Москвы и казахской степи. Москва —это образ великого русского народа, это столица великого Сою­ за, оплот всех наций. Степь — образ исстари угнетае­ мого, пребывавшего в рабстве и нужде казахского на­ рода. Великий Октябрь, Коммунистическая партия, гениальный Ленин пробудили степь, сделали ее сво­ бодной и счастливой. Поезд из Москвы везет в эту степь русских братьев-рабочих, едущих на помощь ка­ захам. Гостеприимно, с распростертыми объятиями встречают их здесь. Благородная цель тех, кто едет в Казахстан, характеристика новой, братской Москвы, теплые образы нынешних казахов, раскрепощенных Октябрем, даны в стихотворении с глубоким знанием жизни. Поэтические образы утверждают идею дружбы народов и. особенно идею выдающейся роли великого

русского народа, как старшего и заботливого брата в семье народов СССР. Поэт-глашатай, поэт-трибун, постоянно откликаю­ щийся на все крупные события в жизни советской страны, Джансугуров активно выступает на страни­ цах газеты. В тот период в Казахстане проходила кон­ фискация имущества крупных баев-феодалов, разбо­ гатевших на поте и крови трудящихся, и распределе­ ние этих богатств среди неимущих. Это был острый момент классовой борьбы в Казахстане, названный тогда «малым Октябрем», — так велико было его зна­ чение. В течение года Джансугуров написал на эту тему две песни и одну поэму. В день выхода декрета о конфискации на страницах газеты «Евбекши казах» появилось его стихотворение «Наше»: Кто дал тебе богатство, живоглот? Пастушьи слезы и батрацкий пот. Мы из аула выгоним тебя! Теперь все наше: власть, земля ц скот... В этих строках выражено давнее чувство классо­ вой ненависти батраков к баям, правильное понима­ ние новой роли бедноты в жизни страны. Позднее Джансугуров публикует поэму «Конфис­ кация». Главные герои ее — батраки с пробужденным классовым сознанием. Конфискуя имущество Мука- на, они изгоняют его из аула, отыскивают клад, пре­ дусмотрительно зарытый им в земле. Вопросы международной жизни, борьбы мирового пролетариата против империализма, вопросы нацио­ нально-освободительного движения во всем мире т— вот темы, постоянно приковывающие внимание поэта. Они занимают значительное место в поэзии Джан- сугурова. Высмеивая дипломатию капиталистиче­ ских стран, он .еще в 1922 году помещает в газете «Тильши» сатирическую поэму «Политические бара­ ны». Позднее Джансугуров печатает в журнале «Жана адабиет» стихотворение «Двуногий», в котором разо­ блачает мир капитализма. Стихотворение «Во имя кого?» посвящено движению английских шахтеров в 323

1926 году. В стихотворении «Парижской Коммуне», опубликованном в «Тильши», поэт говорил: Земля какова) Есть огонь у нее и кетмень... Чтоб выжечь все язвы, нашлись у ней воля и сила, Взошел на Востоке померкший на Западе день, И солнце сияньем вселенную всю озарило) Образно рассказывая о том, что великое дело, за которое боролись парижские коммунары, восторжест­ вовало в Советском Союзе, что немеркнущие идеи Коммуны притягивают к себе все передовое, прогрес­ сивное человечество, поэт выступает страстным певцом современности. В 1929 году Джансугуров печатает на страницах газеты «Енбекши казах» революционную песню знаменитого французского писателя Виктора Гюго «В тисках смерти», переведенную им на казах­ ский язык. Одним из самых видных произведений Джансугу* рова на тему международной жизни является стихо­ творение «Гималай», появившееся в 1929 году на страницах той же газеты «Енбекши казах». Хотя стихотворение посвящено событиям в Индии, в нем дана не только судьба индийского народа, но и бу­ дущее всех восточных народов, находящихся под пя­ той колониального рабства. В. И. Ленин предсказывал в свое время, что на­ роды Востока поднимутся против империализма и порвут оковы и цепи колониального гнета. Рисуя в стихотворении «Гималай» картины тяжелого положе­ ния трудящихся колониального Востока, порабощен­ ных империалистами, поэт высказывает веру в вели­ кую силу и светлое будущее восточных народов и присоединяет свой голос к гениальному предсказа­ нию Ленина: Гималай — это мощь, что скопилась веками, Гималай — это лава, могущая камень Сделать пеплом. И стрелы сберегли Гималай, Чтоб когда-нибудь насмерть сразиться с врагами. Теперь, когда страны колониального Востока од­ на за другой сбрасывают цепи рабства, мы знаем, сколь пророческими оказались эти слова поэта. 324

Рожденный в степи и постояпно связанный с пей, Джансугуров никогда не забывал родных мест. Степь, жизнь аула, борьба, противоречия, изменения, успехи — все это то радует, то огорчает, то вдохновля­ ет поэта. Говоря о прошлой жизни аула, казахской степи, поэт изливает в стихах всю свою душевную скорбь. С подлинным пафосом он говорит о ее настоя­ щем. Возьмем для примера степь в произведениях Джансугурова первых десяти советских лет. Наряду с великими сдвигами существуют в степи и глубоко укоренившиеся пережитки старого. Это обломки усто­ ев и традиций феодально-патриархального общества — взяточничество, карьеризм, клевета, двуличие и т. д. Эти пережитки прошлого всегда вызывали у поэта чуватво отвращения и порождали его едкие, разящие стихотворения и фельетоны. Таковы, например, его стихотворения «Волостной Бейсембек», написанное в 1920 году, «Сводники» и «Чаяния муллы» {1921 г.), «Сивая кобыла» (1922 г.), «Ну и собака», «Неспра­ ведливая подать» и «Икшылбай» (1923 г.), «У род­ ника» (1924 г.), произведения последних лет «Бай и байбише», «Заповедь умершего муллы». Это — сатира на темные стороны жизни аула того времени. Родную степь и свой народ Джансугуров наиболее полно обрисовал в поэме «Степь». В этом исполнен­ ном высокого пафоса произведении он обозревает знаменательные периоды истории Казахстана. Во вступлении к поэме он любовно называет ка­ захскую степь матерью своего народа, а себя ее верным сыном: И сердце и песню тебе Большая советская степь! Просторов твоих не объять... Родился я, рос, возмужал Среди твоих вольных равнин. Без края широкая степь. Ты мать мне, я — кровный твой сын. И весь мой казахский народ, мужающий, как исполин, Идущий под стягом труда — он вечный законный твой сын!

Позволь мне в стихах о былом народу рассказывать, мать. Пиши же, перо! Собирай, что в силах ты нынче собрать. И сердце и песни мои кипят, как весною вода. Твои они, добрая степь. навеки твои, навсегда. Так в сердце мое постучи, В сыновнюю руку перо ты, благословляя, вручи. Главный герой поэмы — многострадальный в прошлом народ, который борется за новую жизнь, за лучшую судьбу. На первом плане повествования — мудрый старец. Он как бы олицетворяет историю. В начале поэмы Джансугуров дает ему такую харак­ теристику: Мудрый, знавший гнет и страх, Старец на холме сидит. Он сутул и в сединах, Лоб морщинами изрыт. В конце произведения поэт обобщает эту харак­ теристику словами самого героя: Я издревле сед, умудрен. Летописец многих времен, И людьми всех стран и племен Я Историей наречен. По своему сюжету «Степь» — историческое по­ вествование, ведущееся от лица’ героя. Историко-фи­ лософские выводы писателя даются в поэме не в форме беспристрастного описания, а языком поэти­ ческой легенды. Перед мысленным взором читателя проходят ожившие события мрачных времен. До его слуха, так же как до слуха сидящего на холме стар­ ца, доносится гул голосов ушедших эпох: Содрогалась степь, и кругом Все. вопя, бежало бегом. Караваны шли к Сыр-Дарье И тонули с людьми, с добром. 32*

АктабанІ1 Что тебя страшней? Голодая, толпы людей Из березы доили сок И сушили лягушек, змей. Читая главу «Узы рабства», невольно слышишь стон мучеников — стариков и ребенка. «Жертва» воссоздает образ пленной девушки, бросившейся в Волгу, чтобы избавиться от позора и унижений. Глава «Поход на Отар» рисует тяжелую жизнь наро­ да, притесняемого колонизаторами и действующими с ними заодно казахскими феодалами. В «Жидели- Байсын» мысленно представляешь себе картину про­ щания народа с родными местами: Зимовки жег бездольный люд, В колодцы бросал собак. И дым густой то там , то тут Взмывался, как черный флаг. Слышались вопли матерей: «Тебе не пойти ли, сын. Из этих мертвых пустырей В простор Жидели-Байсын?» /^ В осстан и е казахов в 1916 году, орудийные рас- 'каты Октября, взволновавшие степь, воспринимаются читателем как мелодия могучей симфонии. Яркий образ старого большевика, выходца из казахской бедноты Алибия Джангильдина поэт мастерски ри­ сует в небольшой главе «Красная звезда». Кто же солдаты? Башкир, казах. О командире ж е говорят — От Ленина он получил мандат И на древке огненный стяг. Он для врагов — разящий свинец. Легкий шелк — для своих друзей. Этот новой эпохи боец — Несравненный наш Алибий. В основной главе поэмы, озаглавленной «Доклад», Джансугуров делает широкое художественно-фило- 1 А к т а б а н 'ш у б ы р ы н д ы — исторический период, когда казахи, разбитые, разоренные соседними племенами, под­ вергались массовому переселению, бегству из насиженных мест. 327

софское обобщение —он говорит о замечательных победах в степи, достигнутых за годы советской власти под мудрым руководством Коммунистической партии. В последней главе поэмы поэт, выступая в роли тамады на празднике 10-летия Казахстана, дает простор своим мыслям, изливая радость в торжест­ венных патетических строках: Пир небывалый у нас. ’ Песня! С тобой выхожу. Сердце мое — напоказ, Строгий экзамен держу. Пламенней будьте, слова! Мысли родник, клекочи! Если ты, песня, жива, То вдохновенней звучи! Частые повторы в стиле народной поэзии, обра­ щения и восклицания доносят до читателя взвол­ нованность самого поэта. Правдивое, яркое чувство, высокий пафос придают поэзии Джансугурова боль­ шую силу эмоционального воздействия. В главе «Той- бастар» Джансугуров выводит себя то в роли тама­ ды на пиру, то в роли неутомимого акына или скази­ теля, то изображает себя крылатым скакуном, н во всю мощь своего поэтического дара воспевает всена­ родную радость. Поэму «Степь», хотя она имеет некоторые худо­ жественные и композиционные недостатки, можно назвать выдающимся произведением Ильяса Джансу­ гурова. Она подводит своеобразный итог его твор­ честву за первые десять лет работы и, в частности, итог поэтической разработки тем, связанных с судь­ бой казахского народа. Самая слабая сторона поэмы —это однобокий и потому неверный показ • важнейшего исторического вопроса об отношении Казахстана к России. Поэт говорит только о колониальном проникновении России, оставляя в тени прогрессивное значение присоедине­ ния Казахстана к великой державе и исторически сложившуюся дружбу русского и казахского наро-

Период массовой коллективизации и наступления на кулацко-байские элементы, период вступления в строй промышленных гигантов первой пятилетки и широкого развития социалистического соревнования нашли свое отражение во многих произведениях И. Джансугурова, написанных в 1931— 1932 годах. Это стихотворения «На работу», «Элеватор», «Трак­ тористу», «Постигайте», «Хлопководческий колхоз», «Новая жизнь», «Мелодия силы», «Герои пятилет­ ки», «Сей-высевай», «Социальная помощь», поэма «Энергия». Большинство из них печаталось на стра­ ницах газет. В них злободневность, агитационная на­ правленность, оперативность, к сожалению, не были подкреплены художественными достоинствами. Мно­ гие нз них остались недоработанными, как бы черно­ выми. Взять, скажем, поэму «Энергия». Она воспевает Днепрогэс — тогдашний центр энергетики страны. Здесь немало общих фраз, голых призывов, надуман­ ных образов. Несмотря на актуальность темы, эту поэму нельзя отнести к творческим достижениям И. Джансугурова. В связи с постановлением Центрального Комитета ВКП(б) от 23 апреля 1932 года в Казахстане была расформирована КазАПП и создан Казахстанский организационный комитет Союза советских писателей СССР. Председателем этого комитета был избран Ильяс Джансугуров. На этом посту он прилагал все усилия к тому, чтобы растить молодые кадры казахстанских писателей, развивать казахскую совет­ скую литературу в духе социалистического реализма. В 1934 году состоялся первый съезд Союза советских писателей республики. В докладе, который делал И. Джансугуров, были поставлены проблемные и важные вопросы. В те же годы — в области прозы — от очерков, рассказов и фельетонов Джансугуров переходит к более значительным произведениям и создает свой первый крупный роман «Товарищи». В 1933 году вы­ ходит его двухтомник. Во втором томе этого издания было помещено более двадцати очерков, рассказов и фельетонов. Некоторые из этих произведений были

переизданы в 1935 году в сборнике под названием «В пути». Очерки и рассказы Джансугурова были посвя­ щены новым явлениям и событиям, происходившим в казахском ауле в двадцатых и начале тридцатых годов. Труд крестьян, объединенных в колхозы, труд строителей железной дороги — таковы основные темы прозы И. Джансугурова. В очерках «Колхоз им. Сталина» и «На новом пу­ ти» писатель рассказывает о плодотворном труде колхозников. О внедрении сельскохозяйственной культуры и техники в хозяйства Казахстана пове­ ствуется в рассказах «Нурша», «Первое Мая», «Ча­ бан и аэроплан» и т. д. Писатель стремится осмыс­ лить окружающую действительность, узнать мысли и чувства своих современников. Люди передовых взгля­ дов и стремлений, труженики города и аула становят­ ся главными героями его произведений. Несмотря на отдельные удачи и актуальность, рассказы Джансугурова выглядят все же первым опытом еще неокрепшего мастера. В них еше нет ярких человеческих образов, не разработаны харак­ теры. Труд колхозников и рабочих дан не живым показом, а длинными, пространными диалогами и монологами героев. Язык писателя (особенно в пер­ вых очерках) местами небрежен. Вместо живых зарисовок людей — сухие описания и рассуждения. Правда, в рассказе «На новом пути» можно наб­ людать стремление писателя к более собранному сю­ жетному построению произведения. Лучше, удачнее рассказы «Чабан и аэроплан», «Неразгаданная загад­ ка», «Экстренная помощь», полные юмора и сатиры. И это не случайно. Мастерство Джансугурова-про- заика отчетливей проявляется в его фельетонах, от­ личающихся колоритностью ситуации, живостью изложения и удивительным богатством метких, соч­ ных, национально-окрашенных образов и сравнений. Лучшие произведения, свидетельствующие о сати­ рическом таланте писателя, его неиссякаемом юморе, были изданы небольшой книжкой под названием «Кук». Среди них особенно характерны «Слово Ка- ззо

сымбаеву* (1927 г.), «Услуга за услугу», «За пиво- (1922 г.), «Молодец, дружок Шулгабай» (1928 г.), «Шалкыбай» (1925 г.), «Кук» и другие. Роман «Товарищи» — это уже произведение, на­ писанное более зрелым мастером. Краткое содержа­ ние произведения таково. Энергичный и находчивый казахский юноша-бедняк Садан, попав в предрево­ люционные годы из-за нужды в кабалу к баям, рабо­ тает у них батраком. Испытав на себе жестокую несправедливость, Садан в конце концов вместе с такими же, как он, прозревшими товаршцами-бедия- ками принимает участие в восстании казахов в 1916 году. Позднее он и его товарищи становятся одними из активных большевиков — организаторов револю­ ционной борьбы. Через судьбы Садана и его товарищей в романе раскрываются предреволюционная обстановка, классо­ вые противоречия в казахском ауле. Многие сложные явления жизни казахского аула даны в романе в реа­ листическом плане. Например, в главе «Белый век­ сель» правдиво и убедительно рассказывается о том, как два брата—Садан и Тажи—попадают в кабалу к баю. Правдиво и остро даны образы ненавистных и ко­ варных врагов трудового народа. И в то же время, если роман «Товарищи» рассмат­ ривать с позиций социалистического реализма, в нем можно найти немало недостатков. Писатель не сумел создать широкого полотна, цельных образов предста­ вителей казахского народа, вступившего на путь ре­ волюционной борьбы. Причиной этому было, с одной стороны, отсутствие большого опыта Джансугурова в прозе, а с другой — вообще слабое развитие жанра романа в казахской литературе того времени. Пробуя силы в жанре драматургии, за свои по­ следние пять-шесть лет И. Джансугуров написал пьесы «Месть», «Турксиб», «Исатай — Махамбет». Те­ ма пьесы «Месть»— классовая борьба в ауле. Пьеса «Турксиб» посвящена разоблачению происков враж­ дебных элементов на строительстве Туркестано- Сибирской магистрали. Это были, так сказать, пробные работы автора в области драматургии. Они имели

много недостатков композиционного порядка и недол­ го продержались на сцене. А вот пьеса «Исатай — Махамбет», написанная в 1936 году, была уже круп­ ным успехом писателя в драматургии. В ней Джансу- гуров правильно осветил причины возникновения в 30-х годах прошлого столетия восстания трудящихся масс против ига царских поработителей, казахских ханов и султанов. Писатель создал полнокровные образы мужественных руководителей повстанцев— Исатая и Махамбета. Богатство поэтического языка Джансугурова, глубокое понимание им смысла бое­ вой поэзии Махамбета, умение воплотить историче­ ские события в сценические образы, делают пьесу «Исатай —Махамбет» интересным, значительным произведением. Одним из источников роста мастерства И. Джан­ сугурова была русская литература. Если в начале поэт питался этим источником через стихи Абая, то позднее стал утолять жажду, читая произведения рус­ ской литературы непосредственно в оригинале. В двадцатых годах он начинает переводить произведе­ ния Пушкина, Лермонтова, Некрасова. А в тридцатых годах, переводя на казахский язык такие произведе­ ния, как «Гаврилиада», «Евгений Онегин», поэт заим­ ствует у Пушкина много нового для своей поэзии. Внимательный глаз может различить многочисленные штрихи плодотворного влияния русской классики на поэзию Джансугурова. Немалым было влияние на творчество Джансугурова современных ему русских советских писателей. Он переводит «Песню о Соколе» М. Горького и в прозе и в стихах. Особенно сильным было влияние пролетарских поэтов В. Маяковского и Д. Бедного, усиливших в творчестве Джансугурова политическую, партийную и гражданскую направлен­ ность. Откликаясь на злободневные события по при­ меру Д. Бедного, поэт-журналист постоянно стремит- ■ ся усилить агитационную и воспитательную стороны своих стихов. Высмеивая и разоблачая такие явления, как бю­ рократизм и взяточничество среди служащих, пере­ житки феодальных обычаев и нравов, последствия

темноты и невежества и вредительские действия баев и мулл, писатель пишет многочисленные разящие сти­ хи, очерки и фельетоны. Таким образом, в творчестве И. Джансугурова, как и в творчестве В. Маяковского и Д. Бедного, оформляется и выдвигается на видное место ж анр сатирических произведений. Последний, самый плодотворный период его дея­ тельности (1930—1937 гг.) характеризуется успехами во всех жанрах литературы и прежде всего созданием выдающихся поэтических произведений. Правда, число поэм, написанных Джансугуровым за это время, невелико, но, если рассматривать его поэзию с точки зрения перехода от мелких к крупным произведениям и повышения их художественных достоинств, станет ясно, что поэзия Ильяса Джансугурова за эти годы достигла наивысшего мастерства. В 1935 году в Алма-Ате выходит третий поэтиче­ ский сборник Джансугурова «Кюй». Из произведений, опубликованных ранее, в него включаются два стихо­ творения—«Певец» и «Гималай» и поэма «Кюй». Другие стихотворения — «Домбра», «Кавказ», поэма «Кюйши» были совершенно новыми произведениями. В сборник были также включены два разных вариан­ та (стихотворный и обычный) перевода «Песни о Буре­ вестнике» М. Горького и вольный перевод «Гаврилиа- ды» Пушкина. В том ж е 1935 году отдельной книгой вышла самая крупная по объему поэма Джансугурова «Поход». Она была написана летом 1934 года в честь челюс­ кинского похода, приковавшего к себе внимание наро­ дов всего мира. В ноябре 1936 года появилась знаменитая поэма Ильяса Джансугурова «Кулагер», вышедшая в не­ скольких номерах газеты «Социалистик Казахстан». Это был последний опубликованный труд поэта. Поэ­ ма «Кулагер»— вершина творчества Джансугурова и одно из самых выдающихся произведений казахской советской поэзии. Выше уже говорилось о стихотворении «Певец», которое как бы определило в творчестве Ильяса русло широкой полноводной реки. Продолжая тему «Певца», ззз

в 1929 году поэт опубликовал я журнале «Жана ада- биет» поэму о песне—«Кюй». В ней он показал себя большим знатоком и тонким ценителем казахской му­ зыки. Герой поэмы —кобызист, по имени Молкибай. Внешний портрет'его мастерски обрисован в несколь­ ких строках: С нависшими бровями, сух и рыж Но сердцем он своим кристально чист. Кудесник и волшебный кобызист. В поэме говорится о нсстирающихся впечатлениях детства, оставшихся в душе поэта от виртуозной игры подлинного кобызиста Молкибая. Особенно запомнил­ ся ему кюй «Белая верблюдица». Содержание кюя и легенды, связанной с ним, поэт услышал из уст самого Молкибая. Они-то и послужили для Джансугурова мотивами для создания прекрасных картин и образов поэмы: Как наяву, караван мы видели в ночи. Слышали мы: колокольчик щемяще бренчит. Повод жестокий ее за собою влачит. Песня угрюмая тянется в темный зенит, Еле заметно, небрежно струна прозвучит. Как много в этих строчках тонкого поэтического чутья, как точны, прекрасны картины; глухая ночь, караван, звенящий колокольчиками, плачущая белая верблюдица, насильно увлекаемая поводом... В конце поэмы Джаисугуров, как и подобает за­ певале из народа, переходит на мажорный той. Оза­ ренный новым светом, он вдохновенна складывает задушевную мелодию —песню, борьбы. Знакомые с детства грустные мотивы сменяются бодрыми, опти­ мистическими. В 1935 году, вновь возвращаясь к теме кюя, Джан- сугуров создает поэму «Кюйши». Теперь в роли глав­ ного героя выступает не старый кобызист Молкибай, а молодой домбрист из рода Уйсин. Перед ханом Кене, 834

бежавшим из степей Центрального Казахстана в Се­ миречье, исполняет он свой кюй: Точно все онемели, кругом тишина, Все безмолвно, домбра лишь стрекочет одна: То камыш зашумел, то ручей зажурчал. То в степи заунывная песня слышна. По прихоти сестры хан Кене лишает свободы моло­ дого исполнителя, превращает его в собственность кап­ ризной красавицы Карашаш. Словно птица, попавшая в силки, трепещет наполненное горем сердце талантли­ вого юноши. Тяжесть неволи, суровый крав хана рож­ дают гневные строки: Не Аблая ли сын этот гибельный хан? На беду из родимых я вырвался стран, П ьет он кровь бедняков, разрывает сердца. Он не хан, он щетинистый черный кабан. Основная, стержневая идея поэмы «Кгойши», напи­ санной в романтическом ключе,— разоблачить враж­ дебность эксплуататорской среды искусству, музыке и песне, рожденной в гуше народа. Эту идею автор су­ мел отобразить в реалистических картинах. Но вернемся к поэме «Кулагер». Это последняя, патетическая поэма Джансугурова, посвященная казах­ ской песне и музыке. Это та широкая река, истоком которой был ручеек — стихотворение «Певец». Поэма наполнена сокровенными думами и чувствами поэта. В вводной части поэмы — в «Думах»— он ставит перед собой такую задачу: К ак могучий скакун на далекой дистанция. Ч то пролетает мимо выбившихся нз сил кляч. Т ак я отдался долгой поэме И, широко охватывая все, мчусь, как ветер. (Подстрочный перевод). Основой д л я. поэмы «Кулагер» послужило траги­ ческое событие в жизни известного певца и композито­ ра Центрального Казахстана — Ахан-сэре. Но боль эта стала поэтической легендой, рожденной народной фантазией. 335

кбы и карьеры, разлученный со своей люби- ’шкой Акмаркой, гонимый всесильной знатью, з аула, взяв с собой лишь единственного дру- I—коня Кулагера. реймене. Джансугуров с ризует поэт: «= Ж . Ш еяВгаибкУаяа; азе

Круп широк, спича прямая, мускулы туги. Соколиное предплечье, локоть, как рычаг. Отпусти на лето — жиром он не обрастет, Лишнего, для среза, мяса и ворог не найдет. Длинный круп, пещера — горло. В кресле скачешь ты! Ветер — в беге, а привяжешь — станет и замрет. Как много в этом описании накопленных кочевым народом знаний о качестве лошадей. В поэме красоч­ но изображается народный быт — поминки, конские скачки, единоборство джигитов! Но вот чародей песни Ахан получает страшный удар. Его единственный, горячо любимый спутник жиз­ ни — конь Кулагер, скачущий впереди тысячи трех­ сот лошадей, вдруг гибнет от руки подлого наймита бая Батыраша. Эго потрясает Ахана. Коварный, жес­ токий Батыраш 'остался ненаказанным. А он возвра­ щается в Кокчетав, окончательно отрешенным от жиз­ ни, подавленным. Впереди, на луке седла Ахана, го­ лова Кулагера; сзади — скакавший на его любимой лошади мальчик-сирота. Ахан поет печальную песшо о Кулагере: П ел Ахан, пел Ахан, тишину гоня. Песня к небу вытекала, как струя огня И над всею степью был слышен этот плач. То оплакивал Ахам своего коня. Много он родов проехал, но ни на какой . Не направил он коня твердою рукой. П рямо ехал, пел и пел песню «Кулагер», Стень рыдала и звенела болью и тоской. Трагедия Ахана — это судьба многих великих та­ лантов в классовом обществе. Баи и волостные, изгнав­ шие знаменитого певца, распространяли о нем неле­ пые слухи н россказни, называли его бесноватым, одержимым, дьяволом. Потому у Джансугурова воз­ никает аналогия между судьбами Ахана, Лермонтова и Пушкина: Нет, он не Лермонтов, Ахан, но вечен тоже он. Он поэтическим талантом не был обделен Был одиноким, изгнан был, не признавал среды, И к сильным мира никогда не шел он на поклон. 22 М. К« 337

Смерть Кулагера была падением последней опоры гордого таланта. Нет любимого коня и любимой нет, Нет и цели, и мечты потерялся след. День и ночь о Кулагере пел и пел Ахай, И не видеться ни с кем дал себе обет. Судьба Ахана, выдающегося талантливого одиноч­ ки, потерявшего всякую опору в жизни, нашла поэти­ ческое решение в поэме, которая дорога нам не только красочным отображением событий, связанных с траге­ дией Ахана, но, главным образом, широким показом условий, в которых жили и творили замечательные та­ ланты Ахан и Махамбет, Шернияз и Чокан, Абай и Жаяу-Муса. Незабываемые живые картины, яркие образы, тонкий лиризм, широта эпического охвата, поэтиче­ ский язык —все это позволяет назвать поэму «Кула- гер» превосходным образцом одиннадцатисложного казахского стихосложения, жемчужиной казахской со­ ветской поэзии. В 1937 году трагически оборвалось творчество та­ лантливого поэта, отдавшего служению литературе около двух десятилетий. Достижения молодой казахской литературы не­ мыслимы без творчества Ильяса Джансугурова. О чем бы и как бы ни пел поэт, он всегда делает это от всей души. Повсеместно излучается откровение сердца, огнем полыхают горячие чувства поэта. Смотрите, раб без цепей, Рабыня с ним без цепей — Достигли цели своей. В торжественный день несись! Свободен мой Казахстан Будь тверд его мерный шаг, И Ленина красный стяг В руках его вей, плещись! Несись, моя песня, ввысь! «Я

Несись над ковром цветов, Чтоб тысяча тысяч ртов. Поющих, славящих жизнь, Тебя подхватили ввысь’ Песня моя! Средь степей. Соколом легким лети! Песня! Ты молотом бей. Красным тюльпаном цвети! Лейся! Взвивайся! Лети! Чувства, волнующие душу поэта и питающие его поэзию,— это чувства безграничной любви к своей Ро­ дине, к своему народу, это самое сокровенное, самое страстное чувство благодарности партии, Москве, ве­ ликому русскому народу, давшим счастье казахам. Потому-то поэт не может быть хладнокровным, без­ различным, когда поет о Родине, о Ленине, о Комму­ нистической партии, о дружбе народов, о великих преобразованиях в казахской степи. В поэтическом голосе, вырывающемся из его груди, не найти ни од­ ной ложной или чуждой струнки. Конечно, не все стихи Ильяса Джансугурова вы­ шли в равной степени без погрешностей и недостат­ ков. Среди них имеются и написанные в спешке или неудачные, незрелые, многословные и даже безыдей­ ные произведения. Наряду с возвышенными, образны­ ми, лаконичными и легко читаемыми стихотворениями в поэзии Ильяса имеются и надуманные и громоздкие стихи с отдельными трудными Для чтения и понима­ ния словами и усложненными ассонансами и аллитерациями. Но взятая в целом поэзия Ильяса Джансугурова — поэзия глубоких дум и больших чувств. Это высокоидейная, правдивая, одухотворенная крылатой мечтой, негасимая поэзия, рожденная ясным талантом выдающегося, широкого полета художника. Ее содержание глубоко современно эпохе, воспевае­ мый ею основной герой — народ. Коммунистическая партия, ведущая этот народ к коммунизму. Потому мы говорим, что без творчества Джансугурова нельзя се­ бе представить казахскую советскую поэзию в пору ее становления. ш

Ильяс Джансугуров —многогранный писатель, соз­ давший и талантливую пьесу «Исатай — Махамбет», и рассказы и очерки, фельетоны и крупный реалистиче­ ский роман «Товарищи». Его мы по праву называем одним из талантливых основоположников казахской советской литературы. 1957 г.

Щ ЕІРЫ Й ТАЛАНТ После столетнего Джамбула Лжабаева, чье 75-ле­ тие творческой деятельности в 1938 году вылилось во всенародный праздник, никому из видных казахских мастеров пера, кроме Ауэзова, не суждено было спра­ вить до сих пор так ярко свой 60-летний юбилей Абай Кунанбаев и Ибрай Алтынсарин не дожили до шестидесяти лет. Рано, очень рано оборвалась жизнь Судтанмахмута Торайгырова. Сакен Сейфуллин, Ьенмбет Майлин и Ильяс Джансугуров ушли из жизни раньше пятидесяти лет. В 1957 году советская общественность тепло отме­ тила 60-летний юбилей Мухтара Ауэзова, получившего высшую правительственную награду —орден Ленина. После юбилея Джамбула это был самый значи­ тельный праздник казахской литературы. За сорок лет плодотворной творческой деятельно­ сти Мухтаром Ауэзовым созданы десятки рассказов, повестей, литературоведческих статей, монографий, около тридцати пьес, либретто и сценариев, немало переводов произведений русской и мировой классики. Вершиной творчества Ауэзова является многотомный исторический роман, единодушно признанный первой казахской эпопеей. Вместе с очень немногими Ауэзов стоял у колыбе­ ли советской казахской литературы, которая живет и развивается сорок лет. Лучшие из творений Ауэзова прочно вошли в золо- 841

той фонд казахской советской литературы. Крупный талант писателя совершенствовался на широком фоне развития родной литературы, отражая ее новаторские поиски и во многом определяя тенденции ее развития. Как прозаик, драматург и ученый-литературовед, Мухтар Ауэзов занимает в казахской литературе по­ четное место. Его имя, его книги давно перешагнули рубеж родной земли. Его многогранное и своеобраз­ ное творчество, прославившее родной казахский народ, стало не только национальной гордостью, но и достоя­ нием всей советской культуры. Оглядываясь на пройденное писателем, нельзя не отметить, что путь его был сложным и трудным. Пер­ вые двадцать лет его жизни напоминают нам детство и юность Абая, так верно и волнующе описанные са­ мим Ауэзовым в первой книге романа о великом ка­ захском поэте. Та же степь, тот же аул, та же среда. Мухтара с малых лет воспитывали на примерах жизни и произведениях великого поэта, ставшего для него предметом подражания. Естественно возникли нити, духовно связавшие Абая с Ауэзовым, учителя с уче­ ником. Ауэз, дед Мухтара, был не только сверстником, но и единомышленником Абая. Он отдал своего внука вначале в духовное училище и затем в русскую школу. С молоком матери впитавший поэзию своего духов­ ного учителя, молодой Мухтар в русской школе жадно набирается новых непосредственных впечатлений. Пе­ ред ним открылась сокровищница великой русской ли­ тературы. Уже в юности им овладела светлая мечта — стать писателем. Большой интерес представляют истоки литератур­ ной'деятельности Ауэзова. В 1917 году, когда ему не исполнилось и двадцати лет, он пишет первое свое литературное произведение—пьесу «Енлик—Кебек». Этой первой пьеое Ауэзова было суждено сыграть большую роль — она явилась провозвестницей буду­ щей казахской драматургии и национального театра драмы. Пьеса «Енлик — Кебек» впервые была постав­ лена в юрте Айгерим, любимой жены Абая, потом прочно вошла в сценический обиход повсюду возникав-

ших кружков самодеятельности, а затем и в репертуар первого казахского драматического театра, открывше­ гося в 1926 году. Тридцать два года существует этот театр. Неузнаваемо вырос он и творчески окреп, стал одним из приметных театров советской страны. Но «Енлик — Кебек», пьеса-первенец казахской драм а­ тургии, до сих пор не сходит со сцены, являясь вер- ным и неизменным спутником театра на всех этапах его развития. Постоянно обновляясь и совершенству­ ясь, спектакль «Енлик— Кебек» с новой силой про­ должает волновать казахских зрителей. В нем живут неувядаемые образы народной легенды: мудрый ста­ рец Абыз, болеющий за тяжелую судьбу своего наро­ да, прекрасная девушка Енлик и отважный джигит — батыр Кебек — люди сильной воли и больших чувств, мужественно отстаивающие свои права на свободную любовь в мрачном феодально-патриархальном мире. Герои пьесы, верно отражающие национальные харак­ теры, овеяны романтикой борьбы. На стороне Енлик и Кебека нравственная сила и красота, оттененные и подчеркнутые их трагической гибелью. Образы «сильных мира сего» написаны в строго реалистическом плане. Бии Кенгирбай, Еспембет и Караменде даны в пьесе с покоряющей силой художе­ ственного обобщения. Четко очерченные образы поло­ жительных и отрицательных персонажей, глубокий драматизм положений, сочный, эмоционально окрашен­ ный язы к — все это сделало «Енлик— Кебек* подлинно национальной пьесой, любимой казах­ ским зрителем нескольких поколений, начиная с 1917 года. Нет таких кружков самодеятельности, не гово­ ря у#се о театрах, с первых лет советской власти не ставивших эту пьесу. Показательны в этом отношении воспоминания Сары Есовой, видной деятельницы пер­ вого поколения раскрепощенных казашек. Она рас­ сказывает, что еще в начале двадцатых годов пьеса «Енлик — Кебек» с большим успехом ставилась на сце­ не клуба Казахского института народного образования в городе Верном (нынешняя Алма-Ата). В роли Ен­ лик выступала она. Есова, редактор губернской газеты «Тильши», а роль Кебека успешно играл Ильяс Джан- 343

сугуров, ставший впоследствии замечательным поэтом. В двадцатых годах Мухтар Ауэзов пишет расска­ зы и повести, свидетельствующие о становлении его, как мастера художественного слова. В рассказах «Судьба беззащитной» (1921), «Кто виноват?» (1923), «Сирота» (1924), «Насилие» (1825), «Барымта» (1925) и повести «Кок серек» (1926). с подкупающей правдивостью рисуются картины жизни и быта казахского аула. Внимание писателя приковы­ вают к себе судьбы простых, обездоленных людей. Он создает образы сироты Касыма, табунщика Калгабая, хлебопашца Жаксылыка, охотника Бактыгула,—все они терпели в жизни много обид и оскорблений. Одна­ ко ограниченность мировоззрения писателя и еще не преодоленное им в те годы влияние непролетарской идеологии мешали Ауэзову видеть народную жизнь в перспективе ее революционного развития, понять во всей полноте все то новое, что принес советский строй 8 казахскую степь. Поэтому творчество его в те годы несло в себе ошибочные представления и было лишено социалистического понимания происходящего. Емуне­ доставало революционной страстности. Эти идейные и художественные просчеты особенно показательны в уже упоминавшейся пьесе «Енлик — Кебек». В этой пьесе, особенно в первом ее варианте, по­ каз социальной борьбы и противоречий патриархально­ феодального аула был дан упрощенно. Родовая борьба изображается, как столкновение «хороших» и «плохих» биев, как некое абстрактное борение добра и зла. Это объясняется незрелостью и ограниченностью мировоззрения автора. Во второй половине двадцатых годов, когда осо­ бенно усугубились ошибки рапповского руководства, Мухтар Ауэзов отошел еще дальше от правильных по­ зиций. Попав под влияние буржуазного национализма и в плен смутно-романтических иллюзий, он написал пьесу «Каракоз» и повесть «Килы Заман», искажаю­ щие историческую правду. К счастью, этот период идейных заблуждений даровитого писателя продолжал­ ся недолго. Коммунистическая партия и советская обществен-

\"ОСТЬ помогли писателю преодолеть идейные шатания, понять существо социалистического реализма и тем’ самым открыли большой простор для всестороннего развития Ауэзова. Уже в начале тридцатых годов Ауэ- зов подверг существенной переработке свои прежние произведения («Енлик — Кебек», «Под тень прошло­ го», «Каране-Караш»). Одновременно он создавал новые произведения: пьесы «Борьба», «Айман—Шол- пан», «Ночные раскаты», «На границе», «В яблоне­ вом саду», «Абай»; рассказы: «Крутизна», «Плечом к плечу», «Переживания Хасена» и многие другие. Не все они оказались равноценными. Наряду с удачным либретто первой казахской музыкальной драмы «Ай­ ман — Шолпан» из-под пера Ауэзова вышли серые, художественно неубедительные драматургические по­ делки («В яблоневом саду» и «На границе»), появив­ шиеся в результате досадной спешки и поверхностно­ го изучения жизненного материала. О том, как шло преодоление идейных ошибок Ауэзова, свидетельству­ ет история создания пьесы «Ночные раскаты». В конце двадцатых годов на эту тему —восстание казахов в 1916 году— им была написана повесть «Килы Заман». Черты национально-освободительного движения казахского народа 1916 года в этой повести предстали в ложном, искаженном освещении. В пьесе «Ночные раскаты», написанной в 1934 году, семь лет спустя после идейно ущербной повести, писатель пересмотрел свою точку зрения, сумел правильно по­ нять и оценить характер и движущие силы народного восстания и расстановку социальных сил. Это и позво­ лило ему создать реалистические, полные драматизма картины народного движения, образы его рядовых участников и вожаков. Любовно и правдиво изображе­ ны в пьесе руководители восстания Танеке и Жан- тас — умные, волевые и отважные люди, вышедшие из народа. Тонкой разработкой характеров отлича­ ются образы Бойбермеса и Борибасара, стихийно примкнувших к восставшим. Добротно вылеплены и отрицательные характеры, особенно образ Жузтайлак, хитрой и коварной женщины, идущей на ложь и обман, чтобы помешать народному движению. В ха- 345

рактере Жузтайлак изображены такие черты, каких не появлялось в женских образах казахской драма­ тургии. Достойный партнер Жузтайлак—ее муж Май- кан, волостной управитель, хитрый и туповатый, ве­ роломный и грубый, подлый и жалко трусливый. Он— типичный представитель верхушки дореволюционного казахского аула, постоянно обманывавшей и прода­ вавшей трудовой народ. Утонченной разновидностью Майкана показан лицемер и двурушник адвокат Ка- кен, очерченный метко и убедительно. За демагогиче­ скими рассуждениями и националистическим крив­ ляньем этого краснобая угадывается прожженный идеолог байства, слуга самодержавия. Удался и образ учителя Сафы, в натуре которого много проти­ воречий. Некоторыми чертами он напоминает Аскара Досанова из романа «Ботагоз» С. Муканова, такого же аульного учителя, пребывающего, как и Сафа, некоторое время под влиянием псевдопатриотической пропаганды казахских буржуазных националистов. Оба они в конце концов убеждаются в лживости на­ ционалистических лозунгов и становятся защитника­ ми интересов народа. Но разница между ними за­ ключается в том, что у С. Муканова Аскар Досанов дан крупным планом как один из основных героев романа, а у М. Ауэзова Сафа играет второстепенную роль. Среди отрицательных персонажей пьесы особое мес­ то занимает уездный начальник Казанцев. В молодой казахской литературе было принято показывать цар­ ских Сатрапов в облике жестоких, бессердечных само­ дуров, откровенно утверждающих свою власть, не скрывающих ни насилия, ни произвола. Такая трак­ товка образов приводила к плакату; вместо живых людей получались штампованные схемы злодеев. У Ауэзова Казанцев, сохраняя характерные черты, при­ сущие чиновникам имперского колонизаторского аппа­ рата, интересен своими индивидуальными чертами и особенностями. Ненавидя народ и не считая казахов за людей, Казанцев внешне вежлив и корректен, он не прочь играть роль либерала и «интеллигента». Он да­ же изучил казахский язык и обычаи, чтобы легче было

управлять и эксплуатировать трудящихся. Реалистиче­ ская пьеса «Ночные раскаты» была этапом в твор­ честве Ауэзова. Наряду с созданием оригинальных драматургических произведений Ауэзов плодотворно работал и в области художественных переводов клас­ сических произведений мировой и русской драматургии. В его переводе были поставлены на сиене казахского драматического театра «Отелло», «Упрощение строп­ тивой» В. Шекспира и «Ревизор» Н. Гоголя. К числу творческих удач его относится и перевод «Любови Яровой» К. Тренева. Эти пьесы в. переводах Ауэзова и в наши дни не сходят со сцены театров. Рост и развитие таланта М. Ауэзова, основанные на овладении марксистско-ленинской идеологией, на глубоком изучении жизни, на постоянном обращении к неиссякаемым источникам казахского народного твор­ чества и к классическим образцам русской и мировой литературы, еще более укрепили писателя на позиции социалистического реализма, подготовившего почву для рождения новых больших произведений. К ним относятся трагедия и романы об Абае Кунанбаеве, великом казахском поэте. Трагедия «Абай», написанная Ауэзовым в соавтор­ стве с Леонидом Соболевым, охватывает последний период жизни Абая, особенно омраченный гонениями со стороны феодалов-узурпаторов. Правдиво, с боль­ шой эмоциональной силой показан здесь образ поэта и мыслителя казахского народа, защитника всего нового и прогрессивного в жизни родного края. Трагична судьба двух молодых людей — талантли­ вого ученика Абая— Айдара и девушки Ажар, кото­ рые в борьбе за свои права на свободную любовь ста­ новятся жертвой феодально-родовых обычаев и нра­ вов. Заступаясь за них, сам Абай вовлекается в эту борьбу, переплетавшуюся с большими социальными конфликтами. Но делом жизни Ауэзова бесспорно явилось созда­ ние многотомной эпопеи о великом Абае. Первая часть романа «Абай», вышедшая в 1940 году, раскрыла перед читателем образ Абая-юно- ши, процесс формирования личности любимого поэта 347

казахского народа и яркие картины жизни казахской степи прошлого столетия. С тех пор, на протяжении пятнадцати лет, Ауэзовым создавался, книга за кни­ гой, цикл романов об Абае Кунанбаеве, названных «Абай» (1—2 книги) и «Путь Абая» (1—2 книги). Трудно переоценить значение для казахской куль­ туры этой многоплановой художественной эпопеи. Оно состоит не только в том, что Ауэзов увековечил вели­ кого казахского поэта, создав его светлый, полный жизненной правды образ, и не только в том, что он дал энциклопедию бытия казахского народа на про­ тяжении полувека. Значение эпопеи также и в том, что она стала подлинно народным произведением, в кото­ ром с большим проникновением прослежены глубочай­ шие процессы формирования казахского национально­ го характера, происходившие в условиях тяжкого двойного гнета, и обнаружены, как золотые жилы в кряжах, те богатые духовные силы, которые долго скрывались и, наконец, пробудились в народе, явясь залогом его светлого будущего. Стоит прочесть эпи­ лог последней книги романа, вслушаться в послед­ нюю песню Айгерим и в прощальную клятву Дармена у могилы Абая, охватить мысленным взором собрав­ шиеся там народные массы, вглядеться в лица уче­ ников и поклонников великого певца народной скор­ би —и каждый, даже самый неискушенный читатель, почувствует могучую силу, силу пробуждающегося для исторических деяний народа. Хотя основным героем эпопеи является конкретное историческое лицо —Абай Кунанбаев, ведущим нача­ лом ее, главной движущей силой в ней является народ. Достоверность, жизненная правдивость, эмоциональ­ ная наполненность образа Абая подкреплена показом его в тесной связи с народом и тем, что во всех своих действиях, борьбе и творчестве он опирается на народ­ ные массы и выражает их кровные интересы. Если в двух книгах романа «Абай» круг представителей на­ рода еще сравнительно узок, картины народной жизни изображены фрагментарно, даны в красках приглушен­ ных, то в романе «Путь Абая» народная жизнь пред­ стает перед нами во всей ее широте, и мы видим не 348 '

только безликую, могучую массу, но и целую галерею положительных героев из народа, и, что особенно при­ мечательно, первых в истории народа казахских рабо- чих— Сеита, Абена и других, бесстрашно выступив­ ших на арену борьбы с миром эксплуатации и произ­ вола. Красочные, поражающие знанием жизни сцены родовых распрей и бесчинств жестокого правителя сте­ пи Кунанбая, изображение аульного быта в первой и второй книгах романа «Абай» переросли в многопла­ новую картину социальной борьбы, где рельефно вы­ ступает жизнь не только степного аула, но и города и затона — жизнь всех слоев и прослоек раздираемого классовыми противоречиями общества. На суровом фоне этой борьбы и возвышается мо­ гучая и добрая фигура Абая, как маяк надежд и чая­ ний народа. В нем зримо и ощутимб растет всеобъем­ лющий ум, талант, гуманизм, цементируется воля, к нему тянутся и вокруг него группируются лучшие люди, представляющие все честное, новое, молодое, прогрессивное в казахской степи. У Абая — гениального поэта и композитора, чело­ века с большим сердцем и душевной красотой — на­ ходят защиту и поддержку все, кто обижен судьбой, у кого отняты права на жизнь, на свободу, на любовь, кто гол и голоден, у кого нет приюта, но есть воля к борьбе, тяга к знаниям и труду. И мы, читатели, ви­ дим, чтб делает Абай для них, униженных и оскорблен­ ных, отторженных от праздника жизни. Своим блестя­ щим поэтическим творчеством он пробуждает в людях сознание человеческого достоинства и прав на счастье, воспитывает чувство любви к новому, зарождающему­ ся и ненависти к старому, отживающему. Мы воочию видим, что Абай участвует в жестокой борьбе ново­ го и старого не только вдохновенным словом, но и делом, личным участием в борьбе. Перед нами не тра­ диционный «герой», не человек-схема, с готовыми, заранее намеченными чертами и гранями идеализиро­ ванной автором личности, а полный противоречии, окрашенный тонами своей эпохи, глубоко правдивый, живой и убедительный характер. Абай—сомневается и утверждает, ищет и находит, живет и борется как 349

реальный человек, которого мы любим и за которым неотступно следим на протяжении пятидесяти лег его жизни. Мы испытываем наслаждение от личного зна­ комства с живым Абаем, входим в его богатый ду­ шевно красивый внутренний мир и чувствуем на се­ бе обаяние его благородной, мужественной души, силу большого человеческого интеллекта. Как скупо и вмес­ те с тем глубоко верно изображено, например, ду­ шевное потрясение Абая, еще мальчика с нежным впечатлительным сердцем, который заболевает после того, как он увидел, что отец его безжалостно казнил двух невинных людей— Кодара и Камку! Отдавая должное зрелому мастерству писателя, мы видим, как Лбай, оторванный от учебы по воле отца, оставаясь в ауле, становится невольным свидетелем родовой борь­ бы, разжигаемой Кунанбаем, и проникается сочувстви­ ем к страданиям угнетенного люда. Мы с неослабе­ вающим вниманием следим, как вынужденный выпол­ нять властную волю отца, Абай вступает в брак с нелюбимой Дильдой. Автор последовательно показы­ вает, как Абай, умный, восприимчивый и честный юно­ ша, исподволь, но с растущим упорством преодолевает влияние феодала-отца и все больше и больше укреп­ ляется на позиции ненависти к окружающему миру эксплуататоров Кунанбаевых. Стожен, своеобразен и труден процесс формирова­ ния глубоко поэтической личности Абая, в котором все решительнее начинают проступать его гуманистиче­ ские черты. Раскрытие этого внутреннего процесса — творческая победа Ауэзова. С особой теплотой, прав­ дивостью и проникновением прослежена Ауэзовым тя­ га Абая к Пушкину, Лермонтову, а также воссозданы творческие акты рождения некоторых стихотворений и песен великого поэта и его философские раздумья. Изображая внутренний мир Абая, Ауэзов нигде не поступается богатством этой глубоко поэтической ду­ ши, с ее богатейшими оттенками и переливами. Глубоко взволнованный читатель следит, как, унас­ ледовав лучшие черты и качества национального ха­ рактера, Абай развивает их не только в себе, но и в своих друзьях и учениках, облагораживая эти черты