NiSh2022-3

16+ ISSN 1819-463X Н ау ка и Ш кол а Nauka i Shkola № 3, 2022 Общероссийский научно-педагогический журнал Журнал является рецензируемым изданием Издается с 1996 г. Выходит 6 раз в год Учредитель и издатель: федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский педагогический государственный университет» Журнал входит в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий Высшей аттестационной комиссии (ВАК). Журнал зарегистрирован в Комитете РФ по печати. Свидетельство о регистрации № 014427 от 1 февраля 1996 г. Подписной индекс журнала по Объединенному каталогу «Пресса России» – 85008. Адрес редакции: 119571, Москва, пр-т Вернадского, д. 88, комн. 446. Тел.: + 7 (499) 730-38-61 E-mail: [email protected] Сайт журнала: nauka-i-shkola.ru © МПГУ, 2022 Точка зрения авторов наших публикаций не обязательно совпадает с позицией редакции. Авторы статей несут полную ответственность за точность приводимой информации, цитат, ссылок и списка использованной литературы. Перепечатка материалов, опубликованных в журнале, невозможна без письменного разрешения редакции.

ISSN 1819-463X Science and School  № 3, 2022 All-Russian Scientific and Pedagogical Journal The Journal is a peer-reviewed scientific publication The journal was founded in 1996. Comes out 6 times a year The founder and the publisher: Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education “Moscow Pedagogical State University” Journal is included by Higher Attestation Commission of RF in the List of leading peer-reviewed scientific editions, published in the Russian Federation. The Journal is registered in the State Press Committee of the Russian Federation. Certificate of registration № 014427 of February 01, 1996. Subscription index in the United Catalogue «Pressa Rossii» – 85008. Adress: 119571, Moscow, Vernadskogo avenue, 88, office 446. Tel.: +7 (499) 730-38-61 E-mail: [email protected] Website: nauka-i-shkola.ru © MPGU, 2022 Editor’s views may differ from the authors’ opinions. In case of partial or complete reproduction of the journal materials, the reference to «Science and School» Journal is mandatory.

Редакционный совет: Дронов В. П. (главный редактор), первый проректор МПГУ, доктор географических наук, профессор, академик РАО Бозиев Р. С., главный редактор научно-теоретического журнала РАО «Педагогика», доктор педагогических наук, профессор Гольдберг Э. А., директор Института нейронаук А. Р. Лурии (США), PhD Гончаров М. А., профессор Кафедры педагогики и психологии профессионального образования имени академика РАО В. А. Сластёнина, директор Научно-образовательного центра теории, истории образования и педагогической компаративистики Института педагогики и психологии МПГУ, доктор педагогических наук, доцент, член бюро Научного совета по проблемам истории образования и педагогической науки РАО Джуринский А. Н., профессор Кафедры теории и практики начального образования Института детства МПГУ, доктор педагогических наук, профессор, академик РАО Дин Дэкэ, заместитель председателя Ассоциации по науке и технике провинции Шэньси, КНР, PhD Масанао Такеда, профессор Университета Хаккай-Такуен, Саппоро (Япония), PhD, иностранный член РАО Мясников В. А. главный научный сотрудник ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО», доктор педагогических наук, профессор, академик РАО Панкова Н. Б., ведущий научный сотрудник лаборатории полисистемных исследований НИИ Общей патологии и патофизиологии РАМН, доктор биологических наук, профессор Полонский В. М., главный научный сотрудник ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО», доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО Чертов В. Ф., заведующий Кафедрой методики преподавания литературы МПГУ, доктор педагогических наук, профессор Редакционная коллегия: Абашева Д. В., профессор Кафедры русской классической литературы Института филологии МПГУ, доктор филологических наук, профессор Агеносов В. В., заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры истории журналистики и литературы ИМПЭ им. А. С. Грибоедова, академик РАЕН, Петровской академии наук и искусств, доктор филологических наук, профессор Алмазова А. А., директор Института детства, заведующий Кафедрой логопедии МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Аргунова М. В., методист Московского детско-юношеского центра экологии, краеведения и туризма, кандидат биологических наук, доктор педагогических наук, доцент Арзамасцева И. Н., профессор Кафедры русской литературы XX–XXI веков Института филологии МПГУ, доктор филологических наук, доцент Бондарев А. П., заведующий кафедрой отечественной и зарубежной литературы переводческого факультета МГЛУ, доктор филологических наук, профессор Готовцева А. Г., профессор кафедры журналистики и телевизионных технологий Российского государственного университета им. А. Н. Косыгина (Технологии. Дизайн. Искусство), доктор филологических наук, доцент Егупова М. В., профессор Кафедры теории и методики обучения математике и информат­ ике Института математики и информатики МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Жигорева М. В., профессор Кафедры инклюзивного образования и сурдопедагогики Института детства МПГУ, доктор педагогических наук, профессор Наука и Школа / Science and School № 3’2022 3

Ильченко Н. М., заведующий кафедрой русской и зарубежной филологии НГПУ им. К. Минина, доктор филологических наук, профессор Ким Т. К., заведующий Кафедрой теоретических основ физической культуры и спорта МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Князев В. Н., профессор Кафедры философии Института социально-гуманитарного образования МПГУ, доктор философских наук, профессор Короткова М. В., профессор Кафедры методики преподавания истории Института истории и политики МПГУ, руководитель творческой лаборатории «Музейная педагогика», кандидат педагогических наук, доктор исторических наук, профессор Кузьменко Г. А., профессор Кафедры теоретических основ физической культуры и спорта МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Левушкина О. Н., профессор Кафедры методики преподавания русского языка МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Мескин В. А., профессор кафедры русской и зарубежной литературы филологического факультета РУДН, доктор филологических наук, профессор Никола М. И., заведующий Кафедрой всемирной литературы Института филологии МПГУ, доктор филологических наук, профессор Осипова О. П., профессор Кафедры управления образовательными системами им. Т. И. Шамовой МПГУ, доктор педагогических наук, доцент Речицкая Е. Г., профессор Кафедры инклюзивного образования и сурдопедагогики Института детства МПГУ, кандидат педагогических наук, профессор Рыжов А. Н., профессор департамента педагогики Института педагогики и психологии образования Московского городского педагогического университета, доктор педагогических наук, доцент Сибгатуллина А. Т., старший научный сотрудник Отдела литературы народов Российской Федерации и СНГ ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, ведущий научный сотрудник отдела истории Востока Института востоковедения РАН, доктор филологических наук, профессор Славина В. А., заведующий Кафедрой журналистики и медиакоммуникаций Института журналистики, коммуникации и медиаобразования МПГУ, доктор филологических наук, профессор Солдаткина Я. В., профессор Кафедры русской литературы XX–XXI веков Института филологии МПГУ, доктор филологических наук, профессор Уваров А. Ю., и.о. заведующего отделом содержания образования и проектирования образовательных процессов Федерального исследовательского центра «Информатика и управление» РАН, доктор педагогических наук, профессор Урюпин И. С., профессор Кафедры русской литературы XX–XXI веков Института филологии МПГУ, доктор филологических наук, доцент Филатова Ю. О., профессор Кафедры логопедии Института детства МПГУ, доктор педагогических наук, профессор Черемных Г. В., профессор Кафедры декоративного искусства и художественных ремесел Художественно-графического факультета Института изящных искусств МПГУ, кандидат педагогических наук, доцент Черник В. Э., заведующий кафедрой педагогики Мурманского арктического государственного университета, кандидат педагогических наук, доцент Шаряфетдинов Р. Х., доцент Кафедры русской литературы XX–XXI веков Института филологии МПГУ, кандидат филологических наук, доцент Состав редакции: Наука и Школа / Science and School № 3’2022 Выпускающий редактор: Г. В. Альперина Переводчик: Ю. В. Курбакова Дизайн, верстка: Н. И. Лисова 4

Editorial Council: Dronov V. P., Editor-in-Chief, First Vice-rector, Moscow Pedagogical State University, ScD in Geography, Professor, Member of Russian Academy of Education Boziev R. S., Editor-in-Chief of the Journal “Pedagogics”, ScD in Education, Professor Chertov V. F., Chairperson, Methods of Teaching Literature Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Professor Ding Deke, Assistant Chairman, Science and Technology Association of Shaanxi Province (China), PhD Dzhurinsky A. N., Professor, Institute of the Childhood, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Academician, Russian Academy of Education Goldberg E. A., Director, Luria Neuroscience Institute, PhD Goncharov M. A., ScD in Education, Associate Professor, Professor, V. A. Slastyonin Department of Pedagogics and Psychology of Professional Education; Director, Scientific and Educational Center for Theory, History of Education and Pedagogical Comparative Studies, Institute of Pedagogy and Psychology, Moscow Pedagogical State University; Member of the Bureau of the Scientific Council on the Issues of History of Education and Pedagogical Science of the Russian Academy of Education Masanao Takeda, Professor, University of Hakkai-Takuen, Sapporo (Japan), PhD, foreign member of Russian Academy of Education Myasnikov V. A., Chief Researcher, Institute for Strategy of Education Development of the Russian Academy of Education, ScD in Education, Academician, Russian Academy of Education Pankova N. B., Chief Researcher, Laboratory of Polysystem Research, Institute of General Pathology and Pathophysiology, Russian Academy of Medical Sciences, ScD in Biology Polonskiy V. M., Chief Researcher, Institute for Strategy of Education Development of the Russian Academy of Education, ScD in Education, Corresponding Member of Russian Academy of Education Editorial Board: Abasheva D. V., Professor, Russian Classical Literature Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philology, Professor Agenosov V. V., Honored Scientist, Professor, History of Journalism and Literature Department, A.S. Griboedov Institute of International Law and Economics, Academician, Russian Academy of Natural Sciences, Peter’s Academy of Sciences and Arts, ScD in Philology, Professor Almazova A. A., Director of the Institute of Childhood, Chairperson, Department of Speech Therapy, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Associate Professor Argunova M. V., Methodist, Moscow Children and Youth Center for Ecology, Local History and Tourism, ScD in Education, PhD in Biology, Associate Professor Arzamastseva I. N., Professor, Russian Literature of the XX–XXI centuries Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philology, Associate Professor Bondarev A. P., Chairperson, Domestic and Foreign Literature Department, Moscow State Linguistic University, ScD in Philology, Professor Cheremnykh G. V., Professor, Decorative Applied Arts Department, Moscow Pedagogical State University, PhD in Education, Associate Professor Chernik V. E., Chairperson, Pedagogics Department, Murmansk Arctic State University, PhD in Education, Associate Professor Egupova M. V., Professor, Department of Theory and Methods of Teaching Mathematics and Informatics, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education Filatova Yu. O., Professor, speech therapy Department, Institute of Childhood, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Professor Наука и Школа / Science and School № 3’2022 5

Gotovtseva A. G., Professor, Department of Journalism and Television Technologies, The Kosygin State University of Russia, ScD in Philology, Associate Professor Ilchenko N. M., Chairperson, Russian and Foreign Philology Department, K. Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, ScD in Philology, Professor Kim T. K., Chairperson, Theoretical Foundations of Physical Culture and Sport Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Associate Professor Knyazev V. N., Professor, Philosophy Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philosophy, Professor Korotkova M. V., Professor, Methods of Teaching History Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in History, Professor Kuzmenko G. A., Deputy Chairperson, Theoretical Bases of Physical Training and Sports Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Associate Professor Levushkina O. N., Professor, Russian Language Teaching Methods Department, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Associate Professor Meskin V. А., Professor, Russian and Foreign Literature Department, Philology Faculty, Peoples’ Friendship University of Russia, ScD in Philology, Professor Nicola M. I., Chairperson, World Literature Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philology, Professor Osipova O. P., Professor, T. I. Shamova Department of Educational Systems Management, Moscow Pedagogical State University, Associate Professor Rechitskaya E. G., Professor, Inclusive Education and Surdopedagogy Department, Moscow Pedagogical State University, PhD in Education, Professor Ryzhov A. N., Professor at the Department of Pedagogy of the Institute of Pedagogy and Psychology of Education, Moscow City University, ScD in Education, Associate Professor Sharyafetdinov R. Kh., Associate Professor, Department of Russian Literature, Moscow Pedagogical State University, PhD in Philology, Associate Professor Sibgatullina A. T., Senior Researcher, Department of Literature of the Peoples of the Russian Federation and the CIS, A. M. Gorky Institute of World Literature, Russian Academy of Sciences, Leading Researcher, Department of Oriental History, Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences, ScD in Philology, Professor Slavina V. A., Chairperson, Journalism and Media Communications Department, Institute of Journalism, Communication and Media Education, Moscow Pedagogical State University, Doctor of Philology, Professor Soldatkina Ya. V., Professor, Russian Literature of the XX–XXI centuries Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philology, Professor Uryupin I. S., Professor, Russian Literature of the XX–XXI centuries Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University, ScD in Philology, Associate Professor Uvarov A. Yu., Senior Researcher, Federal Research Center “Informatics and Management”, Russian Academy of Sciences, ScD in Education, Professor Zhigoreva M. V., Professor, Inclusive Education and Surdopedagogy Department, Institute of Childhood, Moscow Pedagogical State University, ScD in Education, Professor Editorial staff: Executive editor G. V. Alperina Translator Yu. V. Kurbakova Design and layout: N. I. Lisova Подписано в печать 30.06.2022. Формат 70х100/16. Тираж 1000 экз. Усл. печ. л. 21,8. 6 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Содержание Журнал входит в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов, включенных Высшей аттестационной комиссией Министерства науки и высшего образования Российской Федерации в список изданий, рекомендуемых для опубликования основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук по следующим научным специальностям: 13.00.00. Педагогические науки 5.8. Педагогика 13.00.01. Общая педагогика, история 5.8.1. Общая педагогика, история педагогики и педагогики и образования образования 13.00.02. Теория и методика обучения и воспитания 5.8.2. Теория и методика обучения и воспитания 13.00.03. Коррекционная педагогика 5.8.3. Коррекционная педагогика 13.00.08. Теория и методика 5.8.7. Методология и технология профессионального образования профессионального образования 10.01.00. Литературоведение 5.9. Филология (находится на перерегистрации) 10.01.01. Русская литература 5.9.1. Русская литература и литературы народов 10.01.02. Литература народов Российской Федерации Российской Федерации 10.01.03. Литература народов стран зарубежья 10.01.10. Журналистика 5.9.2. Литературы народов мира 5.9.9. Медиакоммуникации и журналистика Литературоведение (10.01.00) ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС Гладилин Н. В.  «Цербин, или Новая философия» Я. М. Р. Ленца в контексте «Бури и натиска» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11 Урюпин И. С.  Проблема «крайнего гуманизма» в русской литературе «красной» и «белой» гвардии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20 Новикова Ю. В.  Мотив двойничества в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30 Чэнь Вэнь.  Военное творчество М. А. Шолохова в истории китайской критики и публицистики 1941–1945 годов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41 ЖУРНАЛИСТИКА Солдаткина Я. В.  Мем как явление медиакультуры: функции и изобразительно-выразительные средства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49 Педагогические науки (13.00.00) / Педагогика (5.8) ИСТОРИЯ ПЕДАГОГИКИ И ОБРАЗОВАНИЯ Лубков А. В., Литвинова И. В., Гончаров М. А.  К методологии изучения истории Московских высших женских курсов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 57 ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ СТАНДАРТЫ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА Короткова М. В.  Современные дискуссии о развитии методики обучения истории в условиях информатизации учебного процесса. . . . . . . . . . . . . 71 Шухат И. Н.  О региональном историко-культурном стандарте (на примере Мурманской области). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79 ПРОБЛЕМЫ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ Гаврутенко Т. В., Максимова С. Е.  Наставничество будущих учителей как механизм развития профессионального самосознания учащихся психолого-педагогических классов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 86 Наука и Школа / Science and School № 3’2022 7

Содержание Богуславская М. М.  Самоактуализация личности как фактор развития профессиональной направленности личности будущих педагогов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 94 Савенкова Е. В., Колочева К. Д.  Потенциал коучинг-технологии в повышении профессионального мастерства молодого педагога. . . . . . . . . . . . . 101 Захарова Е. А.  Использование технологии микрообучения в практике подготовки будущих учителей. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 112 ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ПОИСК Алмазова А. А., Саввиди М. И.  Чтение и метаязыковая деятельность. . . . . . . . 121 Викторова Н. В.  Педагогические условия повышения осознанности знаний учащихся по информатике . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 131 Егупова М. В., Фалина С. Н.  Образовательный продукт «Виртуальный урок» в смешанном обучении математике школьников- спортсменов 7–9 классов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 139 Кислякова М. А.  Некоторые пути работы учителя со школьниками, не успевающими по математике. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 154 Косова В. В., Васильева Н. Н.  Организация занятий в интеллектуальном клубе как условие развития творческих способностей младших школьников в системе дополнительного образования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165 Савельева О. Е.  Компоненты гражданской активности личности как планируемые результаты гражданского воспитания. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177 МЕТОДИЧЕСКИЙ ОПЫТ Асонова Г. А.  Возможности цифровой образовательной среды при обучении видам глагола русского языка как иностранного. . . . . . . . . . . . . . . . 186 Третьякова В. О.  Подготовка к всероссийской олимпиаде школьников по русскому языку с опорой на словарь В. И. Даля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197 Черникова Е. Л., Тарасюк Н. А.  Обучение стилистическому аспекту учащихся старших классов лингвистического профиля. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 209 Скрябина О. А., Орлова Е. В.  Обучение лексике на основе актуализации когнитивного и коммуникативного потенциала слова. . . . . . . . . . . . 218 Сергеев В. С.  Обучение школьников лексике ограниченного употребления с позиции социокультурного подхода. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 228 Языков И. И.  Совершенствование навыков письменной речи иностранных студентов на базе трансформационного текста. . . . . . . . . . . . . . . . . 237 Юсупов Э. К.  Проблема обучения студентов неязыкового вуза сельскохозяйственной терминологии и ее решение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 245 Су Цинси.  Анализ трудностей в обучении спортивной лексике китайских студентов (на материале УМК «Восток» и «Новый Восток») . . . . . . . . . 252 Сюй Лиюнь.  Новый лингвокультурологический подход к сопоставлению «табуизмов-эвфемизмов» в русском и китайском языках. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 263 8 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Contents Literary Studies (10.01.00) LITERARY TEXT AND LITERARY PROCESS Gladilin N. V.  “Zerbin, or the newer philosophy” by J. M. R. Lenz with reference to “Sturm und Drang”. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11 Uryupin I. S.  The problem of “extreme humanism” in “red” and “white” guard Russian literature. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20 Novikova Yu. V.  The duality motif in the novel “The Master and Margarita” by M. Bulgakov. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30 Chen W.  Wartime creative work of M. A. Sholokhov in the history of Chinese criticism and journalism during 1941–1945. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41 JOURNALISM Soldatkina Ya. V.  Meme as a media culture phenomenon: functions and visual and expressive properties. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49 Pedagogical Sciences (13.00.00) / Pedagogics (5.8) HISTORY OF EDUCATION AND PEDAGOGY Lubkov A. V., Litvinova I. V., Goncharov M. A.  On the Methodology of Studying History at Moscow Guerrier Courses . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 57 EDUCATIONAL STANDARDS AND TEACHING PRACTICE Korotkova M. V.  Modern discussions of history teaching methods development in conditions of the school studying process digitalization. . . . . . . . . . . . . 71 Shukhat I. N.  About the regional historical and cultural standard (using the example of the Murmansk region). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79 PROBLEMS OF PEDAGOGICAL EDUCATION Gavrutenko T. V., Maksimova S. E.  Mentoring of future teachers as a professional self-awareness development mechanism of students of psychological and pedagogical classes. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 86 Наука и Школа / Science and School № 3’2022 9

Contents Boguslavskaya M. M.  Self-actualization of the personality as a factor in the professional orientation development of future teachers’ personality . . . . . . . . . . 94 Savenkova E. V., Kolocheva K. D.  Coaching technology potential in upgrading professional skills of a young teacher. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 101 Zakharova E. A.  The use of microteaching technology in the practice of future teachers’ training . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 112 PEDAGOGICAL SEARCH Almazova A. A., Savvidi M. I.  Reading and metalinguistic awareness. . . . . . . . . . . . 121 Viktorova N. V.  Pedagogical settings to foster students’ knowledge awareness in IT studies. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 131 Egupova M. V., Falina S. N.  Educational product “Virtual Lesson” in the blended learning of mathematics of grades 7–9 student athletes. . . . . . . . . . . . 139 Kislyakova M. A.  Some ways of teaching pupils failing in maths . . . . . . . . . . . . . . . . 154 Kosova V. V., Vasilyeva N. N.  Organization of classes in an intellectual club as a condition for the development of younger students creative abilities in the system of extracurricular education. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165 Savelyeva O. E.  Components of individual civic engagement as anticipated results of civic education. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177 METHODOLOGICAL EXPERIENCE Asonova G. A.  Digital educational environment potential in teaching aspects of the verb in Russian as a foreign language. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186 Tretyakova V. O.  Preparation for the all-Russian Olympiad of schoolchildren in the Russian language based on the dictionary of V. I. Dahl. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197 Chernikova E. L., Tarasyuk N. A.  Teaching the stylistic aspect to high school students of the linguistic field. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 209 Scriabina O. A., Orlova E. V.  Teaching vocabulary on the basis of the cognitive and communicative potential of the word actualization . . . . . . . . . . . . 218 Sergeev V. S.  Teaching limited use vocabulary to students from the perspective of the sociocultural approach . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 228 Yazykov I. I.  Upgrading writing skills of foreign students on the basis of a transformational text. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 237 Usupov E. K.  Teaching agricultural terminology to students of a non-linguistic university. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 245 Su Qingxi.  Analysis of difficulties in teaching sports vocabulary to Chinese students (using the educational and methodological sets “Vostok” and “Novyj Vostok”). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 252 Xu Liyun.  A new linguocultural approach to the comparison of “taboo- euphemisms” in Russian and Chinese. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 263 10 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ И ЛИТЕРАТ УРНЫЙ ПРОЦЕСС УДК 821.112.2 DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-11-19 ББК 83.3(4) «ЦЕРБИН, ИЛИ НОВАЯ ФИЛОСОФИЯ» Я. М. Р. ЛЕНЦА В КОНТЕКСТЕ «БУРИ И НАТИСКА» Н. В. Гладилин Аннотация. В отечественном литературоведении практически обойдена вниманием проза немецкого писателя Я. М. Р. Ленца, который больше известен как драматург и теоретик литературы. Настоящая статья частично восполняет этот пробел: ана- лизируется повесть Ленца «Цербин, или Новая философия» (1775). С одной стороны, устанавливается соответствие проблематики и мотивов повести художественной парадигме движения «Буря и натиск», с другой – выясняется смысл подзаголовка «но- вая философия». Делается вывод, что протагонист повести последовательно испове- дует различные, даже полярные модные философские доктрины, но ни одна из них не способна принести ему практическое счастье. В итоге терпит крах ключевая греза «штюрмеров» – об автономном субъекте, полагающемся только на себя. Поведение протагониста постоянно детерминировано чужими дискурсами, он не в силах най- ти их равнодействующую, что приводит его к бесчестному поступку и гибели. Здесь Ленц выступает как типичный представитель «Бури и натиска» и вместе с тем как предтеча модернистской литературы с такими ее чертами, как расколотое «я», не- совместимость идеала и действительности, отчуждение и овеществление человека в социуме. Ключевые слова: Я. М. Р. Ленц, «Буря и натиск», философия Просвещения, автоном- ный субъект, детерминированность дискурсами, расколотое «я», протомодернизм. Для цитирования: Гладилин Н. В. «Цербин, или Новая философия» Я. М. Р. Ленца в контексте «Бури и натиска» // Наука и школа. 2022. № 3. С. 11–19. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-11-19. © Гладилин Н. В., 2022 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License Наука и Школа / Science and School № 3’2022 11

Художественный текст и литературный процесс “ZERBIN, OR THE NEWER PHILOSOPHY” BY J. M. R. LENZ WITH REFERENCE TO “STURM UND DRANG” N. V. Gladilin Abstract. Russian literarу studies practicallу disregarded the prose by a German writer J. M. R. Lenz who is more famous as a playwright and theorist of literature. This article is partially filling the gap by analyzing Lenz’s story “Zerbin, or the newer philosophy” (1775). On the one hand, it shows that the range of problems and motifs of the storу corresponds to the artistic paradigm of “Sturm and Drang” movement and, on the other hand, the article investigates the meaning of the subtitle “newer philosophy”. A conclusion is drawn that the protagonist of the storу follows diverse and even opposite fashionable philosophic doctrines but none of these is able to make him happy. It results in the wreck of the key dream of “stormy geniuses” about an autonomous character, relying merely on himself. The protagonist’s behavior is constantly determined by alien discourses and he fails to find their resultant which leads to his dishonest deed and death. At that point Lenz speaks as a typical representative of “Sturm and Drang” and at the same time, as a precursor of modernistic literature with such features as a split ego, incompatibility of ideal and reality, alienation and objectification of a person in the social environment. Keywords: J. M. R. Lenz, “Sturm and Drang”, philosophy of the Enlightenment, autonomous character, determination by discourses, split ego, protomodernism. Cite as: Gladilin N. V. “Zerbin, or the newer philosophy” by J. M. R. Lenz with reference to “Sturm und Drang”. Nauka i shkola. 2022, No. 3, pp. 11–19. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-11-19. Т ворчество немецкого писателя Якоба и его теоретических трудов («Заметки о Михаэля Рейнгольда Ленца (1751– театре», 1774, «Об изменении театра у 1792), одного из ведущих представите- Шекспира», 1776, и др.). За рамками лей литературного движения «Буря и на- этих работ практически остается творче- тиск», не раз становилось предметом ство Ленца-поэта и Ленца-прозаика. Мы исследования отечественных ученых. поставили себе задачу частично воспол- Однако единственное исследование на нить этот пробел. Так, в настоящем ис- русском языке, посвященное совокуп- следовании речь пойдет о повести «Цер- ным аспектам творчества Ленца и одно- бин, или Новая философия» („Zerbin, временно наиболее полно отражающее oder die neuere Philosophie“), созданной его биографию, написано М.  Н. Розано- в 1775 г., причем в первую очередь нас вым еще в 1901 г. и при всех своих несо- будет интересовать, насколько это сочи- мненных достоинствах несколько уста- нение вписывается в художественную рело. Современные же исследования парадигму «Бури и натиска». творчества Ленца, из которых следует назвать, в первую очередь, кандидат- Следует отметить, что прозаические ские диссертации В.  А. Фортунатовой сочинения Ленца (кроме «Цербина» (1973), Ю. В. Лойкеля (1992), С. А. Бури- уместно назвать, в первую очередь, ковой (2008), осуществляют анализ «Дневник», 1774, «Лесного отшельни- почти исключительно драматических ка», 1776, опубл. 1882, и «Деревенского прои­ зведений Ленца («Гувернер», 1774, проповедника», 1777) во многом авто­ «Новый Меноза», 1774, «Солдаты», 1776) биог­рафичны и посвящены внутренней жизни молодого человека из поколения 12 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс «штюрмеров». На основании этих произ- было источником всех его многочислен- ведений возможно выявить как типиче- ных бед» [1, S. 354–355]. Так, сразу же в ские черты мироощущения целого лите- повести утверждается несовместимость ратурного поколения, так и индиви- высоких идеалов с практическим сча- дуальные особенности личности кон- стьем. Идеал абсолютного суверенитета кретного автора. «просвещенной» личности сравнивается с воздушным замком: «быть всем обязан- На мировоззрение Ленца оказали боль- ным самому себе, – такими были его шое влияние критическая философия план, его великая мысль, воздушный за- И. Канта, лекции которого будущий писа- мок всех его желаний» [1, S. 355]. В пого- тель слушал в пору своего обучения в не за провозглашенным идеалом Цербин Кенигсбергском университете, а также отказывается от всяческой помощи со труды французских просветителей, пре- стороны отца – коммерсанта и ростовщи- жде всего – Ж.-Ж. Руссо с его апологети- ка, нажившего неправедным путем ог­ кой «естественной религии». Но было ромное состояние и желающего сделать бы слишком смело зачислить писателя в сына наследником своего предприятия. ряды последователей какого-то конкрет- Вместо этого юноша самозабвенно пре- ного философа. «Новая философия», о дается изучению наук, в первую очередь которой идет речь в «Цербине», – поня- математики. Он мечтает разбогатеть сво- тие неоднозначное, переменчивое, теку- им трудом, гордо предъявить свое богат- чее. Повесть начинается с горького ство отцу и сподвигнуть того на щедрую сетования: «Сколь многообразны разно- благотворительность. Провозглашенная видности бед человеческих! <…> Мы Цербином программа полной автономии живем в век, когда человеколюбие и чув- субъекта, во всем полагающегося только ствительность стали нередким явлени- на себя, всецело отвечает ключевому ем: почему же получается, что среди нас концепту «Бури и натиска» – грезе о так много несчастных?»1 [1, S. 354]. Так, Selbsthelfer (герое-«самостоятеле»), наи- уже с самого начала Ленц провозглаша- более ярко воплощенной у Гете в «Геце ет, что его волнуют вопросы теодицеи и фон Берлихингене» и у Клингера в «Сам- антроподицеи, возникновения и суще- соне Гризальдо». Вместе с тем это со- ствования в «человеколюбивом», «чув- звучно антропоцентрической идеологии ствительном» обществе бед и несча- французских просветителей. «Возможно, стий. Невзирая на всеобщее смягчение причина кроется в природе человеческой нравов среди «просвещенной» публики, души и ее решений, которые, возникая, на укрепление роли любви и дружбы в всегда привиты к древу любви к себе, и период сентиментализма и на рецепты только благодаря времени и обстоятель- всеобщего счастья, предлагаемые фи- ствам получают видимость бескорыстия» лософами-просветителями, Земля по- [1, S. 356] – так могли бы сказать запис- прежнему остается юдолью скорби. ные апологеты «любви к себе», например, Гольбах и Гельвеций. Заметим также, что Заглавный персонаж – молодой уче- бунт Цербина против отца отсылает к био- ный, выходец из бюргерского сословия, графии самого Ленца, ослушавшегося провозгласил своим девизом «не давать собственного родителя и в пику тому бро- себя унизить никакой судьбе, какого бы то сившего теологический факультет универ- ни было рода. Он считал недостойным че- ситета ради тернистого пути свободного ловека уступать обстоятельствам, и это литератора. Ленц как бы намекает, что в благородное умонастроение (у новичка в жизни я не знаю более благородного) 1  Все цитаты из произведений Ленца и трудов зарубежных исследователей даются в пере- воде автора настоящей статьи. Наука и Школа / Science and School № 3’2022 13

Художественный текст и литературный процесс его поступке им самим руководили не отношениях с женщинами. Его идеал какие-то соображения высшего порядка, сентиментальной любви, явно почерпну- а все та же «любовь к себе». тый из сочинений Руссо, разбивается при соприкосновении с действительно- Уже в начале повести Ленц оговарива- стью. Влюбляясь в женщин из высшего ет, что ни в коем случае не хотел бы идеа- круга, он не может мечтать об ответных лизировать своего героя, и тем самым чувствах уже хотя бы в силу сословной подчеркивает реалистический в своей ос- дистанции. Кроме того, он совершенно нове характер собственного творчества. не в состоянии верно интерпретировать Ведь в главном своем теоретическом тру- поведение объектов своей страсти, в де, «Заметках о театре», он признается, первую очередь – их истинные чувства к что предпочитает верного реальности ху- нему самому. Так, кокетка-дворянка Ре- дожника или даже карикатуриста тому, кто натхен успешно использует его как мя- склонен к идеализации [см.: 1, S. 653]. Пи- чик в своих хитроумных играх: «Наш не- сатель рисует типического героя в типиче- опытный Цербин был первой жертвой ских обстоятельствах, характерного пред- этого Александра [Македонского] в юб- ставителя своего поколения и своей ке. Не то, чтобы ее усилия были направ- социальной группы – бюргерского интел- лены на него самого, но он должен был лигента, вступившего в жизненную борьбу служить инструментом в ее руке, чтобы за индивидуальное счастье, изначально вести охоту на сердце другого» [1, полного радужных надежд и ослепитель- S.  359]. Этот «другой», конечно же, не ных иллюзий. В этом он солидарен с ровня Цербину – богач, дворянин, бле- другими авторами «Бури и натиска», от- стящий офицер. Когда протагонист по- стаивающими свою персональную исклю- нимает, что его всего лишь использова- чительность и стремящимися занять ли как игрушку, проходит через глубокий достойное место в позднефеодальном личностный и в связи с ним – профес­ обществе. «Любовь к себе» – главная сио­нальный кризис, он резко меняет движущая сила этого стремления. Однако свои взгляды на взаимоотношения по- Цербин, довольно рано проявляющий ин- лов. Во главу угла он начинает ставить терес к моральной философии, поначалу половой контакт с женщиной. отдает предпочтение этической доктрине немецкого просветителя Х.  Ф. Геллерта, Тема подавляемой и противоесте- чьи лекции он усердно посещает. Это уче- ственно высвобождаемой сексуальности ние гораздо более традиционно и альтру- красной нитью проходит через драмати- истично, но, как указывает Х. С. Мэдлэнд, ческие произведения Ленца. В этом на- в действительности Цербин исповедует рушении вековых табу он также вполне геллертову мораль в соответствии с отри- писатель «Бури и натиска», подобный цательными свойствами собственной Клингеру и Гейнзе. В «Цербине», однако, души: «Геллерт пропагандирует идеал сексуальные притязания протагониста антиреалистического сентиментализма и долгое время не находят удовлетворе- предпочитает приватную добродетель ния. Неведом ему и путь сублимации участию в публичной жизни, полной уме- плотских позывов. В конечном счете, это лого притворства и ложной репрезента- ведет к масштабной ревизии Цербином ции. Точка зрения Геллерта импонирует своих этических установок, к его перехо- серьезному, сентиментальному и несме- ду на сторону плохо скрываемого либер- лому Цербину» [2, p. 124]. тинажа. От возвышенного идеала брака по любви, заключаемого на небесах, В самом деле, мнимый «бунтарь» Цербин переходит к апологии чувствен- Цербин лишен душевной храбрости и ной распущенности: «Влечение – нечто склонен к пустым сантиментам. В осо- общее для всех людей; это закон бенности это проявляется в его 14 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс природы. Общество не может отлучить обещанию вступить в брак; ему откры- меня от обязанностей закона природы на лась великая мудрость наших сегодняш- основании того, что они якобы противо- них философов: что брак есть обоюдная стоят общественным обязанностям. По- взаимопомощь, что любовь – преходя- куда первые совместимы со вторыми, щая блажь; мезальянс теперь казался они позволены – да что я говорю? – они и его просвещенному разуму столь же не- есть обязанность» [1, S. 370]. Моральный простительным преступлением, каким оппортунизм Цербина на словах звучит когда-то ему виделись адюльтер и совра- опять как якобы бунт против социума; в щение невинности» [1, S. 369]. Обратим действительности же это есть стратегия внимание опять на детерминированность приспособления к нравам социума, дале- новой точки зрения Цербина «мудростью ким от высоких теоретических идеалов. наших сегодняшних философов», то Так, «новая философия» Цербина осу- есть, в сущности, он вновь выступает как ществляет дрейф к аморализму, плохо игрушка в руках интеллектуальных авто- маскируемому софистическими выклад- ритетов, как восприемник и транслятор ками. Показательны его отношения с модных дискурсов, а вовсе не как авто- равной ему по социальному статусу ин- номная самосознающая личность. «При- теллектуалкой Гортензией, рассчитываю- знать влечение естественным законом и щей выйти за него замуж: «Он обеспечит перетолковать его как моральный долг – тебе хлеб насущный; ведь гораздо лучше иронический контрафакт физической ан- называться госпожой магистершей, чем тропологии материалистов. И это ирони- остаться незамужней, а он мыслит как ческая шпилька против текстов Виланда, порядочный человек». Но он не мыслил в особенности против его эпоса в стихах как порядочный человек; он не хотел де- «Идрис и Зенида», откуда Ленц заим- лать эти твердые, точно отмеренные, ствовал имя персонажа «Цербин» [4, S. рассчитанные шаги к состоянию священ- 196]. Ирония, несомненно, присутствует ного брака, сколь бы он ни был алгебраи- в рассказе о новом мировоззрении про- стом, – он хотел любить» [1, S. 366]. При тагониста – на фоне дальнейшего, траги- этом, как замечает М. Лузерке, «любовь ческого развития событий никак нельзя Цербина содержит в себе нечто неесте- согласиться с тем, что слова «его глаза ственное, ему важны только чувство и начали открываться, как у наших праро- удовлетворение чувства, но женщина дителей, он видел все вещи в их верном ему безразлична, она инструментализи- соотношении» [1, S. 369] рассказчик про- руется в качестве объекта» [3, S. 245]. износит всерьез. Еще ярче это свойство «любви» Цербина проявляется в другой его внебрачной Действительно, связь Цербина с Ма- связи – с приходящей служанкой Мари- рией заканчивается плачевно. Мария бе- ей. На сей раз уже сам Цербин выступает ременеет, но Цербин велит ей, во избе- как представитель более высокого сосло- жание кривотолков, рожать в другом вия, и потому чувствует себя вправе дик- городе. Ребенок оказывается мертворож- товать нормы и правила взаимоотноше- денным, Марию облыжно обвиняют в де- ний со своей пассией. Он принципиально тоубийстве и казнят. При этом несчаст- не собирается жениться на Марии, вновь ная мать упорно отказывается назвать оправдывая такое решение мнимой не- имя отца ребенка, что показывает ее пол- совместимостью любви и брака. «Высо- ное духовное превосходство над Церби- кие понятия Цербина о святости сохраня- ном. От горя и презрения к себе протаго- емого блаженства, о небесах супружества нист совершает самоубийство. Зигзаги исчезли. <…> Любовь казалась ему всего его философских исканий погубили и его лишь ингредиентом, не относящимся к самого, и доверившуюся ему девушку. Нравственное падение протагониста Наука и Школа / Science and School № 3’2022 15

Художественный текст и литературный процесс особенно наглядно показано по контра- «благородны». Вместо неразделенной сту с поведением Марии, которая рас- любви у Гете, в «Цербине» мы имеем де- сматривается автором не как грешница, а ло с отвращением к себе и своей идеоло- как истинная героиня: так, о ее появле- гической программе безнадежно запутав- нии на эшафоте с большой симпатией шегося, безвозвратно потерявшего себя говорится: «Она стояла, примерно как человека. «Казус Вертера и казус Церби- одна из первых исповедниц христиан- на, – пишет Х. Р. Ноллерт, – различаются ства, спокойно ожидавших бесчестья и по функциональному признаку: Вертер мученичества за свою веру» [1, S. 377]. гибнет красивой смертью, тогда как Цер- бин лишает себя жизни, подводя баланс. Чуть ниже сказано: «Два, три дня все в В случае Цербина, как и в случае гуверне- городе были в смятении; во всех обще- ра Лейффера, формально главенствую- ствах говорили исключительно о красави- щее положение становится зоной нрав- це-детоубийце. Об этом происшествии ственного падения» [6, S. 665]. Но если писали стихи и трактаты» [1, S. 377–378]. внебрачный ребенок «гувернера» из од- Сама повесть Ленца, в сущности, являет- ноименной трагикомедии Ленца остается ся одним из таких «трактатов», чей автор жив и пьеса завершается счастливым кон- дважды делегирует свою идентичность цом, то в «Цербине» мы имеем дело с другим рассказчикам: в начале «Церби- еще одним крайне популярным мотивом на» говорится о том, что данный текст литературы «Бури и натиска» – реальным найден в «посмертном наследии одного или мнимым детоубийством. Вот только в магистра философии» [1, S. 354], а ближе «Прафаусте» Гете, в «Детоубийце» Г.  Л. к концу – что он основан на записках са- Вагнера, в почти одноименном1 стихотво- мого Цербина [см.: 1, S. 379]. Таким обра- рении Шиллера мать ребенка показана зом, аутентичность истории Цербина иро- как пассивная жертва соблазнения, сови- нически оспаривается, остраняется, и в то новная в обоюдном грехе, а у Ленца Ма- же время эта история объективируется, рия, не желающая навредить любимому мифологизируется. Что же касается ее человеку, приобретает по-настоящему ге- финала, то заметим, что, по подсчетам Х. роические черты. Бекера, с 1774 г. до зимы 1775/76 г. в 13 произведениях Ленца 18 персонажей на- Но что же сам Цербин? Хороший он че- мереваются покончить с собой [см.: 5, S. ловек или плохой, добродетельный или 131ff.], пока чуть позже в «Цербине» и в злой? «Он ни одному человеку не желал трагедии «Англичанин» протагонисты, на- зла, кроме тех случаев, когда это желание конец, не осуществляют это намерение. подпитывалось другими людьми; тогда Сам Ленц как человек религиозный долго его гнев бывал даже непримирим, пока не допускал мыслей о самоубийстве как в продолжал действовать машинный меха- высшей степени греховных, но в 1778 г., низм чужого разума, вызвавшего подоб- переживая острый приступ психической ный гнев» [1, S. 358]. Обратим внимание болезни, все же совершил попытку суици- на метафору «машины»: в другом своем да, к счастью неудачную. Безусловно, ли- сочинении, эссе «О «Геце фон Берлихин- шение себя жизни – мотив, восходящий к гене», Ленц использует ее же для характе- одному из ключевых текстов «Бури и на- ристики онтологической роли человека во тиска», «Страданиям молодого Вертера» вселенной: «Что такое человек, как не Гете, вышедших в свет как раз в 1774 г., но преимущественно искусственная малень- в этом произведении причины самоубий- кая машина, которая, лучше или хуже, ства гораздо более «возвышенны», встроена в большую машину, называемую 1  Трагедия Вагнера в оригинале называется «Die Kindermörderin», а стихотворение Шиллера – «Die Kindsmörderin». 16 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс нами “мир”, “мировые события”, “ход ве- неустроенности и неадекватного воспри- щей”?» [1, S. 637]. Что здесь остается от ятия ситуации, как у его героя в юности. установки на «самостояние», «самостоя- тельность», «автономию» индивида, про- Зарубежные ученые сходятся в том, пагандируемую штюрмерами – авангар- что в «Цербине» Ленц не только ставит дом Просвещения? Здесь скорее находит под сомнение модные философские тео- выражение мысль другого радикального рии своего времени, но и отражает соб- просветителя, барона Гольбаха, о том, что ственные личные проблемы, прежде все- человек во всем повинуется своим влече- го сексуальные, в скором времени ниям и общественным установлениям, а вызвавшие у него тяжелую психическую потому совершенно лишен свободы [см.: болезнь. Как полагают И. Штефан и Х.-Г. 7, c. 86]. «Человек как машина, как беспо- Винтер, «его отношение к женщинам уже лезная кукла, как беспомощная и манипу- рано содержит тенденцию с шизоидными лируемая шестерня внутри великой ма- чертами: вследствие двойственного и не- шинерии социума – ключевая метафора счастливого представления о реальном во многих произведениях Ленца. Цербин, человеке заменять желаемого партнера многообещающий молодой человек из картиной, нарисованной в собственной Берлина, которого его создатель описыва- фантазии, до тех пор, пока, наконец, эта ет как обладающего глубоким и пылким картина, а не почти уже нереальный че- воображением, репрезентирует неспособ- ловек становится объектом любви» [10, ность индивида утвердить стабильное и S. 40]. В особенности эта тенденция на- интегрированное «я» во враждебно на- шла отражение в повести «Лесной от- строенном обществе [2, p. 120]. шельник», герой которой жаждет не обла- дания любимой женщиной, в любом Исследуя вопрос об отношении Ленца случае невозможного в силу сословной к сексуальности, тематизируемой им пропасти, а всего лишь обладания ее практически во всех главных произведе- портретом. Характеризуя психотип писа- ниях, А. Хорн указывает, что для писате- теля, Х.-Г. Винтер отмечает: «Ленцу не ля «либертинаж не предоставляет мо- хватает способности обычного человека ральной свободы, он предоставляет в сглаживать противоположности, заклю- лучшем случае удовольствие, которое, чать компромиссы, вытеснять непокор- однако, ограничено во времени, по- ное. Ленц вбирает конфликты в собствен- скольку оно ведет от одного объекта во- ное «я» и познает их как свою собственную жделения к другому, пока сексуальная расколотость вместо того, чтобы, подоб- энергия либертина не иссякает <…>, в но «здоровому», вытеснять их, отвергать то время как благодаря любви она по- или проецировать на другие сферы или стоянно поддерживается, словно в per- других людей. Например, Ленц, согласно petuum mobile» [8, S. 159]. В своих соб- родительским заповедям, телесно пода- ственных морально-философских эссе, вляет сексуальные позывы, с другой же особенно в неозаглавленных заметках, стороны, снова и снова вынужден призна- обычно именуемых «Жизненные прави- ваться, что уступает им» [11, S. 101]. Бо- ла», Ленц выступает как ярый противник лезненный характер творчества Ленца, любых сексуальных помыслов и деяний, безусловно, заключается в том, что он от- за исключением практикуемых в закон- крыт всем современным ему дискурсам, ном браке [см., напр., 9, S. 310]. Тем не всем «новым философиям» – от прослав- менее до своего заболевания писатель ления эгоизма и гедонизма (французские только и делает, что влюбляется во материалисты) до проповеди строгой мо- встречных женщин, без конца флиртует, ральной аскезы (авторитарный пастор а вступить в законный брак ему не уда- Х. Д. Ленц, отец писателя) – и при этом, как ется – вследствие полной житейской и его герой Цербин, не способен отыскать Наука и Школа / Science and School № 3’2022 17

Художественный текст и литературный процесс их равнодействующую, примирить их. «Бури и натиска». Громко заявившее о В «Цербине» находит свое наиболее яр- себе литературное течение просуще- кое выражение глубокое отчаяние, бесси- ствовало всего около десятилетия, и его лие автора перед лицом множащихся в видные представители довольно быстро его эпоху дискурсивных установок, прак- перешли на иную эстетико-философ- тических руководств по жизнеустройству. скую платформу. Но Ленц, в отличие от «Если цель протагониста, – пишет Г. Бер- Гете, Шиллера, Клингера, «перестроить- трам, – состояла в том, чтобы избавиться ся» не сумел. «Ленц лишь метеором от всех суфлирующих сил, то текст Ленца промелькнул на горизонте немецкой ли- повествует о том, что эти силы – в каком тературы и погас, не оставив следа» [13, бы то ни было обличье – возвращаются» c. 510], – писал Гете в «Поэзии и прав- [12, S. 49]. де», не предполагая, что потомки очень даже оценят «след», оставленный его Но это драма не только Ленца – это бывшим другом. С одной стороны, «бу- драма целого поколения. Несмотря на то, дучи одним из самых пылких адептов что некоторые штюрмеры (Гете, Клингер) сближения литературы с жизнью, Ленц вполне успешно интегрировались в соци- был одним из предшественников реа- ум и сделали головокружительную карье- лизма XIX века» [14, c. 499]. С другой ру, их ранние произведения исполнены стороны, в его творчестве уже намечены глубокой меланхолии, их герои большей антиномии, характерные для поздней- частью проигрывают противостояние с шей модернистской литературы: расще- мирозданием и социумом, запутываются пление «я», отчуждение и овеществле- в «конечных» мировоззренческих вопро- ние человека в социуме, конфликт сах. В результате, все эти персонажи гиб- между должным и сущим, идеалом и ре- нут. Достаточно вспомнить Вертера и альностью, влечением и нормой. Одним Клавиго Гете, Отто, Гвельфо, «стражду- из ярких примеров такого предвосхище- щую женщину» Клингера, Карла Моора и ния остается небольшая повесть «Цер- Фиеско Шиллера… Это привело к скоро- бин, или Новая философия». му иссяканию героического импульса СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Lenz J. M. R. Werke und Briefe in drei Bänden. Bd. 2. Hrsg. von S. Damm. München: Hanser, 1987. 958 S. 2. Madland H. S. Image und Text: J. M. R. Lenz. Amsterdam – Atlanta, GA: Rodopi, 1994. 166 p. 3. Luserke M. Sturm und Drang. Autoren, Texte, Themen. Stuttgart: Reclam, 1997. 389 S. 4. Lehmann J. Leidenschaft und Sexualität: Materialistische Anthropologie im Sturm und Drang. J. R. M. Lenz’ „Die Soldaten“ und „Zerbin“ // Sturm und Drang. Epoche, Autoren, Werke. Hrsg. von M. Buschmeier und K. Kauffmann. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2013. S. 180–202. 5. Böcker H. Die Zerstörung der Persönlichkeit des Dichters J. M. R. Lenz durch beginnende Schizophrenie. Diss. med. Bonn, 1969. 257 S. 6. Nollert H. R. “Immer schweb ich ums Haus herum”. How Cash Flow Spooks the Theatrical Household / Modern Language Notes; Baltimore, Apr. 2014. Vol. 129, No. 3. P. 658–669. 7. Кассирер Э. Философия Просвещения. Пер. с нем. В. Махлина. М. – СПб.: Центр гуманитар- ных исследований, 2017. 400 с. 8. Horn A. Sinn und Sinnlichkeit in den Schriften J. M. R. Lenzens // Temeswarer Beiträge zur Germanistik. 2008. Bd. 6. S. 149–168. 9. Lenz J. M. R. Gesammelte Schriften in vier Bänden. Vol. 4. Hrsg. von E. Lewy. Berlin: Cassirer, 1909. 392 S. 18 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс 10. Stephan I, Winter H.-G. Ein vorübergehendes Meteor? J. M. R. Lenz und seine Rezeption in Deutschland. Stuttgart: Melzer, 1984. 260 S. 11. Winter H.-G. J. M. R. Lenz. Stuttgart: Melzer, 1987. 288 S. 12. Bertram G. W. Philosophie des Sturm und Drang. Eine Konstitution der Moderne. München: Fink, 2000. 284 S. 13. Гете И. В. Собрание сочинений в 10 т. Т. 3. Из моей жизни. Поэзия и правда. Пер. с нем. Н. Ман. М.: Художественная литература, 1976. 718 с. 14. Розанов М. Н. Поэт периода «бурных стремлений» Якоб Ленц, его жизнь и произведения: критич. исследование: c прил. неизд. материалов. М.: Унив. тип., 1901. 655 с. REFERENCES 1. Lenz J. M. R. Werke und Briefe in drei Bänden. Bd. 2. Hrsg. von S. Damm. München: Hanser, 1987. 958 S. 2. Madland H. S. Image und Text: J. M. R. Lenz. Amsterdam – Atlanta, GA: Rodopi, 1994. 166 p. 3. Luserke M. Sturm und Drang. Autoren, Texte, Themen. Stuttgart: Reclam, 1997. 389 S. 4. Lehmann J. Leidenschaft und Sexualität: Materialistische Anthropologie im Sturm und Drang. J. M. R. Lenz’ „Die Soldaten“ und „Zerbin“. In: Sturm und Drang. Epoche, Autoren, Werke. Hrsg. von M. Buschmeier und K. Kauffmann. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2013. S. 180–202. 5. Böcker H. Die Zerstörung der Persönlichkeit des Dichters J. M. R. Lenz durch beginnende Schizophrenie. Diss. med. Bonn, 1969. 257 S. 6. Nollert H. R. “Immer schweb ich ums Haus herum”. How Cash Flow Spooks the Theatrical Household. Modern Language Notes; Baltimore, Apr. 2014, Vol. 129, No. 3, pp. 658–669. 7. Cassirer E. Filosofiya Prosveshscheniya. Transl. by V. Makhlin. Moscow, St. Petersburg: Tsentr gumanitarnykh issledovaniy, 2017. 400 p. (In Russian) 8. Horn A. Sinn und Sinnlichkeit in den Schriften J. M. R. Lenzens. Temeswarer Beiträge zur Germanistik. 2008. Bd. 6. S. 149–168. 9. Lenz J. M. R. Gesammelte Schriften in vier Bänden. Vol. 4. Hrsg. von E. Lewy. Berlin: Cassirer, 1909. 392 S. 10. Stephan I., Winter H.-G. Ein vorübergehendes Meteor? J. M. R. Lenz und seine Rezeption in Deutschland. Stuttgart: Melzer, 1984. 260 S. 11. Winter H.-G. J. M. R. Lenz. Stuttgart: Melzer, 1987. 288 S. 12. Bertram G. W. Philosophie des Sturm und Drang. Eine Konstitution der Moderne. München: Fink, 2000. 284 S. 13. Goethe J. W. Sobranie sochineniy in 10 Vols. Vol. 3. Iz moyey zhizni. Poesiya i pravda. Transl. by N. Man. Moscow: Khudozhestvennaya literatura, 1976. 718 p. (In Russian) 14. Rozanov M. N. Poet perioda “burnykh stremleniy” Yakob Lents, ego zhizn i proizvedeniya: Kriticheskoe issledovanie s prilozheniem neizdannykh materialov. Moscow: Univ. tip., 1901. 655 p. Гладилин Никита Валерьевич, доктор филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков, Литературный институт имени А. М. Горького, г. Москва e-mail: [email protected] Gladilin Nikita V., ScD in Philology, Associate Professor, Assistant Professor, Foreign Languages Department, A. M. Gorky Literature Institute, Moscow e-mail: [email protected] Статья поступила в редакцию 26.04.2022 The article was received on 26.04.2022 Наука и Школа / Science and School № 3’2022 19

Художественный текст и литературный процесс УДК 821.161.1 DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-20-29 ББК 83.3(2Рос=Рус) ПРОБЛЕМА «КРАЙНЕГО ГУМАНИЗМА» В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ «КРАСНОЙ» И «БЕЛОЙ» ГВАРДИИ И. С. Урюпин Аннотация. В статье в широком историко-культурном и нравственно-философском контексте исследуется одна из ключевых аксиологических проблем русской литера- туры, ставшая особенно актуальной в эпоху революций начала ХХ века, – проблема оправдания/осуждения насилия, антиномичная как по своей внутренней, бытийной природе, так и во всех внешних, бытовых ее проявлениях, идеологически обусловленных гражданским противостоянием в России двух диаметрально противоположных сил – «красных» и «белых». Русская литература, несмотря на ее исторический раскол в ХХ столетии на литературу советскую и литературу эмигрантскую, оставалась единой в своей духовно-онтологической сущности и потому в разрешении важнейших этиче- ских вопросов, особенно касавшихся «отдельного и общего существования» народа и личности, была поразительно единодушной. Осуждая жестокость и насилие, писа- тели, в силу обстоятельств оказавшиеся по разные стороны социальных баррикад, изображали ситуации, типологически схожие не только на фактологическом, но и на глубинном, ментально-психологическом уровне. Принципиально значимой явилась про- блема пролития «крови по совести», поднятая Ф. М. Достоевским и получившая свое развитие в творчестве художников, полярных по своему мировоззрению, политическим и эстетическим убеждениям. В прозе И. Э. Бабеля, А. А. Фадеева, представивших свое видение Гражданской войны из лагеря красноармейцев, в поэзии С. С. Бехтеева, отраз- ившего жизненный опыт белогвардейского офицера, оказалась осмыслена одна и та же моральная дилемма – как оправдать убийство раненого товарища, совершаемое для облегчения его физических страданий. Единственным оправданием такого убий- ства явилась концепция «крайнего гуманизма», которую в начале ХХ в. «выстрадал» М. Горький. Ключевые слова: крайний гуманизм, М. Горький, И. Э. Бабель, А. А. Фадеев, С. С. Бех- теев, советская литература, литература русского зарубежья, проблема оправдания/ осуждения насилия. © Урюпин И. С., 2022 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License 20 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс Для цитирования: Урюпин И. С. Проблема «крайнего гуманизма» в русской литературе «красной» и «белой» гвардии // Наука и школа. 2022. № 3. С. 20–29. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-20-29. THE PROBLEM OF „EXTREME HUMANISM” IN „RED” AND „WHITE” GUARD RUSSIAN LITERATURE I. S. Uryupin Abstract. The article studies one of the key axiological problems of the Russian literature, extremely relevant in the era of the revolutionary turn of the 20th century, in a wide historical, cultural and artistic and philosophical context. This is the problem of justifying/condemning the violence, contradictory both in its internal, existential nature, and in its external, everyday manifestations, ideologically conditioned by the civil opposition in Russia of the two powers – the “red” and the “white” guards. Russian literature, although it did historically split in the twentieth century into Soviet and emigrant, remained united spiritually and ontologically and consequently resolved important ethical issues, especially concerning separate and common existence of the people and personality, in a similar way. Condemning cruelty and violence, writers who happened to end up on the opposite sides of social barricades due to the historic events, depicted typologically similar situations not only on factual, but also deep, mental levels. The fundamental problem of “shedding blood consciously,” raised by F. M. Dostoevsky and developed by artists, polar in their worldview, political and aesthetic beliefs, became topical. In the prose of I. E. Babel and A. A. Fadeev, presenting their vision of the Civil war as Red Army soldiers, and in the poetry of S. S. Bekhteev, reflecting the experience of White Guard officer, the same moral dilemma – how to justify the murder of a wounded friend, committed to relieve his suffering – was reflected upon. The only justification of such a murder turned out to be the concept of “extreme humanism”, suggested by M. Gorky at the beginning of the XX century. Keywords: extreme humanism, M. Gorky, I. E. Babel, A. A. Fadeev, S. S. Bekhteev, Soviet literature, literature of Russian emigration, the problem of justification/condemnation of violence. Cite as: Uryupin I. S. The problem of „extreme humanism” in „red” and „white” guard Russian literature. Nauka i shkola. 2022, No. 3, pp. 20–29. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-20-29. Г ражданская война в России, усугу- ненависти. А. А. Блок, остро переживав- бившая национальную катастрофу, ший культурный диссонанс современно- оказавшуюся следствием идеологиче- го человечества, переставшего соизме- ских диверсий леворадикальной интел- рять ритм своего исторического бытия с лигенции, подготовившей и осуществив- камертоном непреходящих нравствен- шей в начале ХХ в. череду русских ных ценностей, услышал, как «во всем революций, обнажила духовную про- мире прозвучал колокол антигуманиз- пасть, перед которой в равной мере ока- ма» [1, с. 125] (курсив А.  А.  Блока. – зались представители «белой» и «крас- И.  У.). В статье «Крушение гуманизма» ной» гвардий, охваченные огнем (1919, 1921) автор поэмы «Двенадцать», политической вражды и социальной констатируя общеевропейский кризис Наука и Школа / Science and School № 3’2022 21

Художественный текст и литературный процесс христианской морали, тысячелетие влияние на русскую культуру от аристо- санкционировавшей права и свободы кратических верхов до демократических человека в условиях авторитарного госу- низов, очень остро встал вопрос об он- дарства, отмечает стихийный, анархиче- тологии насилия – возможно ли вообще ский порыв революционеров-романти- допустить насилие в цивилизованном ков к обновлению всего мироздания. обществе, ведь акт насилия/жестокости, Поиск фундаментальных начал этиче- осуждаемый религиозно, политически и ской доктрины большевиков, ниспровер- социально зачастую оправдывается. гавших в атеистическом запале аксиоло- В статье «Гуманистам» (1930) писатель, гию старого мира и превозносивших рефлексируя по поводу нравственной диктатуру пролетариата как символ но- дилеммы об оправдании и/или осужде- вой веры, был омрачен «чрезвычайной нии насилия во имя благих целей и на- жестокостью, как будто нечеловеческой» мерений, не без категоричности заявля- [1, с. 125]. ет: «Употребляется ли ради развития сознания человека насилие над ним? Наблюдая за революционной актив- Я  говорю – да! Еще не было момента, ностью рабочего класса, вступившего в когда бы оно не употреблялось ради до- грандиозную битву с «Левиафаном» са- стижения этой цели» [3, с. 148]. Конечно, модержавно-буржуазной цивилизации гуманист М. Горький отнюдь не выступа- во имя осуществления коммунистиче- ет апологетом насилия, но, будучи реа- ских идеалов, М. Горький в «Несвоевре- листом, он хорошо осознает, что для то- менных мыслях» (1917–1918) подверг го, чтобы восстановить справедливость, резкой критике всплеск невиданной же- нужно проявить волю, твердость, а по- стокости, охватившей тех, кто, встав в рой и жестокость. Без этого невозможен авангарде истории, взял на себя миссию «пролетарский гуманизм», о котором миротворца/творца нового, социально писатель рассуждает в одноименной справедливого миропорядка. Писатель статье 1934 г., обосновывая «право на приводит парадоксальный факт, потряс- беспощадную борьбу» против сил, пре- ший его до глубины души: в эпоху рево- пятствующих прогрессу, «право на раз- люции жестокость становится поистине рушение и уничтожение всех гнусней- экстатической и достигает своих нрав- ших основ» [4, с. 304] старого мира. ственных пределов; не меньше, чем в Воинствующий пафос горьковской пу- мужчинах, веками культивировавших в блицистики 1930-х гг. не был конъюн- себе воинственные чувства, она прояв- ктурным стремлением обелить стали- ляется в женщинах, что противно самой низм, дезавуируя факты жестокости, с человеческой природе. «Отрицая жесто- геометрической прогрессией множивши- кость, органически ненавидя смерть и еся в тоталитарном государстве, в чем разрушение, женщина-мать, возбуди- нередко упрекают писателя современ- тель лучших чувств мужчины, объект его ные критики. Уже в начале ХХ в. в твор- восхищения, источник жизни и поэзии – честве М.  Горького сложилась и после- кричит: – Перебить, перевешать, рас- довательно реализовывалась концепция стрелять...» [2, с. 173]. Но в самой этой «крайнего гуманизма», представлявшего ненависти проявляется праведный гнев, собой «бунт против всего, что искажает который не имеет морального права “идею Человека”, заковывая ее в тесные осуждать даже самый строгий, фарисей- бытовые, национальные, социальные и ствующий гуманист. природные границы» [5, с. 312]. Эпитет «крайний» при характеристике горь­ Для М. Горького, идеалистическое ми- ковского гуманизма указывает на ис­ ровоззрение которого сформировалось ключительный характер инструментов во многом под влиянием европейского гуманизма, оказавшего колоссальное 22 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс восстановления попранной человечно- ориентаций. И для «красных», и для сти, лишь в «крайних случаях» писатель «белых» чрезвычайно болезненной и допускает жестокость/жесткость в деле неразрешимой оставалась проблема осуществления гуманистического «пра- пролития «крови по совести», поднятая восудия», выступая принципиальным Ф.  М.  Достоевским в романе «Престу- противником толстовской идеи «непро- пление и наказание» (1865–1866). По- тивления злу насилием» и при этом не- становка этой проблемы и ее идейная вольно разделяя позицию своего бело- рефлексия Раскольниковым, повергшая гвардейского оппонента И.  А.  Ильина, в ужас Разумихина, поражала своей ци- выраженную в трактате «О сопротивле- ничной категоричностью, ведь сама го- нии злу силой». товность человека взять на себя грех убийства, «страшнее, чем бы официаль- Насилие как волевой акт благодеяния ное разрешение кровь проливать, закон- при всей его абсурдности и кажущейся ное...» [7, с. 202]. Русская классическая антигуманности в русской литературе литература, со всей полнотой и принци- ХХ в. стало аксиологической пробле- пиальностью раскрывшая психологиче- мой-антиномией и получило глубокое, ские бездны и нравственные терзания всестороннее осмысление в творчестве героев, решившихся на преступление, художников едва ли не всех направле- представила галерею образов убийц, не ний в искусстве, чутко реагировавших на являющихся отъявленными разбойника- вызовы времени и духовные процессы ми и душегубами, более того, наделен- современности. С предельной этической ных обостренным чувством совести и остротой и бескомпромиссностью эта предстающими даже в некотором орео- проблема была поднята и по-своему ле праведности/святости. Таков, напри- разрешена не только в советской лите- мер, Иван Северьяныч Флягин, герой ратуре революционной эпохи, но и в ли- повести Н.  С.  Лескова «Очарованный тературе русской эмиграции. Писатели, странник» (1872–1873), внявший моль- в силу исторических обстоятельств ока- бам исстрадавшейся цыганки Груши и завшиеся по разные стороны полити­ совершивший ее убийство: «Пожалей ческих баррикад, принадлежавшие к меня, родной мой, мой моленый брат; диаметрально противоположным соци- ударь меня раз ножом против сердца» ально-культурным полюсам «русского [8, с. 342]. Лесковский герой по сути при- мира», расколотого революцией 1917 г., нял удар на себя, умер для мира – ушел тяготея к «красной» или «белой» гвар- в монастырь, чтобы молитвенными сле- дии, поразительно совпали в своем зами смыть совершенный грех. стремлении обрести нравственный аб- солют. А потому, по справедливому заме- Убийство как величайшее злодеяние, чанию М. М. Голубкова, «можно говорить априори заслуживающее осуждения с о некой общности, целостности, основан- точки зрения христианской доктрины, ной на эстетических и, если угодно, бы- впервые в русской литературе подверга- тийно-философских концепциях, сложив- ется моральной верификации и если не шихся в этих двух потоках русской оправданию, то социально-психологиче- литературы в течение ХХ в.» [6, с. 70]. скому объяснению, свободному от дог- матических установок официальной ре- Такая духовная целостность русской лигии и права. Крайние жизненные литературы, непоколебленная обстоя- обстоятельства вынуждают человека тельствами и трагическими перипетиями переступить через нравственный закон, отечественной истории, проявилась в ре- особенно в периоды исторических ката- шении моральных вопросов и ситуаций, клизмов, которые в начале ХХ в. лави- на которые указывали писатели различ- ной обрушились на Россию. Войны и ных мировоззренческих установок и Наука и Школа / Science and School № 3’2022 23

Художественный текст и литературный процесс революции поколебали духовные устои Буденной армии» и невольным реги- мироздания, взорвали традиционную стратором «летописи будничных злодея- ценностную парадигму, которая на про- ний» [11, с. 82]. По верному замечанию тяжении веков обеспечивала существо- Н.  М.  Малыгиной, в бабелевской хро­ вание человечества. нике представлена в наиболее кон­ центрированном виде «жестокость В ранней советской литературе, ге­ будничная, бессмысленная и почти ме- роизировавшей большевиков и воспе- ханическая» (курсив Н. М. Малыгиной. – вавшей «красный террор», убийство, И. У.) [12, с. 145], доведенная до своего нередко выступавшее предметом изо- абсурдного нравственного предела, за- бражения, преподносилось как неизбеж- кономерным следствием которого явля- ный факт гражданского противостояния ется убийство ближнего – и врага, и дру- и результат политической необходимо- га – в зависимости от обстоятельств и сти. Однако во власти этой идеологиче- «логики» политического момента. ской абстракции – исторической Необхо- димости – оказалась жизнь и судьба В рассказе «Смерть Долгушова» пи- маленького человека, которым, каза- сатель одним из первых в советской ли- лось, можно и должно пренебречь во тературе поднял моральную проблему имя достижения сверхчеловеческих/вне- убийства человека по его согласию, ак- человеческих целей. Но какова цена че- туализировав несколько очень важных ловеческой жизни, особенно в той соци- этических вопросов: насколько гуманно окультурной ситуации, в которой, по прерывать жизнь человека, обреченного выражению Р.  Гальцевой и И.  Роднян- на смерть, освобождая его от физиче- ской, «помеха – человек» [9, с. 217]? ских страданий; можно ли пренебречь В эпоху коренной ломки устоев традици- отдельной человеческой жизнью во имя онного бытия человек действительно жизни коллектива; становится ли пре- стал помехой в осуществлении карди- ступником тот, кто исполняет волю са- нальных государственных и обществен- мой жертвы, выступая орудием судьбы ных преобразований, начал восприни- или безликой необходимости. И.  Э.  Ба- маться как «расходный материал», из бель не дает никаких оценок и авторских которого, как из «природного вещества», комментариев, фиксируя исключительно можно создать «новый мир». «Поде­ факты всеобщего и индивидуально- шевел человек за революцию» [10, частного бытия народа и личности в экс- с. 300], – сетовал герой романа М. А. Шо- тремальной ситуации гражданской вой- лохова «Тихий Дон» (1925–1940). Такая ны. Смертельно раненый телефонист «дешевизна» неизбежно оборачивалась Долгушов («Живот у него был вырван, девальвацией личности, обесценивани- кишки ползли на колени и удары сердца ем самой жизни, а значит – допускала/ были видны» [11, с. 91]) прямо говорит разрешала насильственное ее пресече- товарищам: «Я вот что <…> кончусь… ние. «Человека убить иному, какой руку Понятно?»; «Патрон на меня надо стра- на этом деле наломал, легше, чем вшу тить» [11, с. 91]. Не давая волю чувствам раздавить» [10, с. 300]. и парализующей слабости, Афонька Би- да «выстрелил Долгушову в рот» [11, Революция и гражданская война сде- с. 92]. «А я вот не смог» [11, с. 92], – при- лали смерть обыденностью, лишив ее знавался интеллигент Лютов, одолевае- сакрального, духовного значения, с чем мый сомнениями и терзаемый муками не может примириться герой романа совести: и от того, что не мог помочь И.  Э.  Бабеля «Конармия» (1922–1937) умолявшему его товарищу облегчить не- Кирилл Лютов, «кандидат прав петер- выносимые страдания, и от того, что не бургского университета» [11, с. 75], ока- находил в себе силы решиться на завшийся бойцом «Первой Конной 24 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс ответственный поступок, за который нуж- даже назвать само слово «убийство» по но заплатить высокую моральную цену. отношению к совершающемуся священ- ному акту. Левинсон, подобно древнему Те же самые нравственные вопросы жрецу, благословляющему адепта на волнуют и героев романа А. А. Фадеева принесение сакральной жертвы, вопро- «Разгром» (1924–1926), командира крас- шает Сташинского: «Готов ли ты?», по- ногвардейского отряда Левинсона и его лучая ритуальный ответ: «Да, готов» [13, помощника Сташинского. Оба они, как и с. 108]. После этого ни у кого уже не бабелевский Кирилл Лютов, интеллиген- осталось сомнений в необходимости ис- ты, носители гуманистической культуры, полнить вынесенный приговор: «Ста- воспитанные на уважении к человече- шинский поднес мензурку. Фролов под- скому достоинству и привыкшие к непре- держал ее обеими руками и выпил...» станной этической рефлексии. Но в [13, с. 110]. Какими бы политическими и отличие от героя «Конармии», чувство- этическими мотивами ни руководство- вавшего себя чуждым в рабоче-кре- вался командир красноармейцев, он от- стьянской среде и чужим на войне, не дал приказ убить боевого товарища, по- желавшего проливать кровь, даже кровь ручив исполнение этого приказа самому врага, Левинсон и Сташинский не могут близкому человеку в отряде, которому себе позволить самоустранения от при- доверял свои личные тайны, взяв на се- нятия принципиального решения: как бя весь груз нравственной ответственно- быть с раненым партизаном Фроловым сти и за убитого, и за убийцу. «Конечно, («Рана Фролова была безнадежна, и он никакого, тем более социалистического, сам знал это с той минуты, когда, кор- гуманизма в этом нет» [14, с. 364], ут- чась от смертельной боли в животе, верждал С. И. Шешуков, но в самом по- впервые увидел в собственных глазах ступке Левинсона и Сташинского, обрек- бесплотное, опрокинутое небо» [13, ших «себя на муки совести», было с.  27]). Автор с поразительной психоло- «чувство неизбывной трагической вины» гической точностью передает состояние [15, с. 194], от которой невозможно командира отряда, вынужденного при- скрыться и которая будет постоянно тре- нять «непопулярное», страшное реше- вожить убийцу. ние: «Кажется, остается единственное... я уже думал об этом... – Левинсон зап- Подобное чувство преследует генера- нулся и смолк, сурово стиснув челюсти» ла Хлудова в пьесе М.  А.  Булгакова [13, с. 107]; он «хотел было назвать од- «Бег» (1926–1928, 1937), инициировав- ним словом то единственное, что оста- шего расправу с вестовым Крапилиным, валось им, но, видно, слово было на- дерзнувшим поставить под сомнение во- столько трудным, что он не смог его енную стратегию белой армии по оборо- выговорить. Сташинский взглянул на не- не Крыма от большевиков. Его казнь/ го с опаской и удивлением и... понял...» убийство для Хлудова стала незаживаю- [13, с. 107–108]. щей раной совести, нравственным гру- зом, от которого невозможно избавиться Весь эпизод, связанный с предсмерт- и который постоянно напоминает о себе ными страданиями Фролова, осознавав- непомерной душевной тяжестью: «Он, шего, что ему остаются считанные мину- он, проклятый, висит на моих ногах и тя- ты («”Конец...” – подумал Фролов и нет меня, и мгла меня призывает» [16, почему-то не удивился, не ощутил ни с.  262]. «Идея непримиримости челове- страха, ни волнения, ни горечи» [13, ческого сознания с насилием и жестоко- с.  109]), А.  А.  Фадеев наполняет напря- стью, идея неприкосновенности лично- женными душевно-духовными пережи- сти» [17, с. 253] в русской культуре ваниями героев – и того, кто будет убит, революционной эпохи подверглась и тех, кто станет убийцами, не решаясь Наука и Школа / Science and School № 3’2022 25

Художественный текст и литературный процесс серьезному моральному испытанию и разрешил С. С. Бехтеев в балладе «Убий- конкретно-историческому самосвиде- ца» (1947), которой предпосылается под- тельству, явленному в литературе белой заголовок «Рассказ солдата Ивана». И и красной гвардии. Гуманистический па- хотя произведение написано после Вто- фос отечественной словесности, нераз- рой мировой войны, поэт-эмигрант, бело- делимой на политические фракции, со гвардейский офицер, всю жизнь вспоми- всей очевидностью обнаружился «в го- навший потерянную Россию, воплотил в дину смуты и разврата» [18], когда рас- нем трагический опыт русского народа, колотая гражданской враждой Россия в пережившего в ХХ в. колоссальные исто- равной мере сокрушалась о гибели сво- рические катаклизмы. их «красных» и «белых» сыновей. От лица солдата Ивана ведется «рас- «Белый был – красным стал: сказ печальный, но правдивый, / бесхи- Кровь обагрила. тростный, неприхотливый, / волнующий Красный был – белым стал: сердца людей / ужасной истиной своей» Смерть побелила» [19, с. 576], – писа- [20, с. 334]. Лирический герой исповеду- ла М. И. Цветаева. ется в совершенном им убийстве боево- Единый духовный корень русского го товарища, тяжело раненного в бою, древа, устоявшего вопреки разруши- «сраженного дьявольским снарядом» тельному революционному вихрю, опре- [20, с. 335]. «Он плавал в собственной делял национальное бытие красноар- крови» [20, с. 335] и, испытывая силь- мейцев и белогвардейцев. Несмотря на нейшую физическую боль, «с мольбой» полярность сиюминутных идеологиче- обратился к другу: «Дай мне забвение ских расхождений, они сближались в могилы»; «О, сжалься, сжалься, умо- главном – в понимании ценности чело- ляю, / Пойми меня и пожалей, / Ты добр, веческой жизни, которой в силу «край- ты жалостлив, я знаю, / Убей меня, убей них» исторических обстоятельств прихо- скорей» [20, с. 335]. Душераздирающий дилось жертвовать. Та же нравственная вопль товарища о такой непостижимой коллизия, представленная советскими для человеческого разума помощи – писателями с поразительной психологи- убийстве – потряс Ивана своей безыс- ческой глубиной и вместе с тем соци- ходностью и поразительной глубиной ально-политической заданностью, ока- страдания: он «молил о смерти, как о залась художественно реализована в счастьи, как о блаженстве для него» [20, литературе русской эмиграции, не ме- с. 336]. Не в силах смотреть на «окро- нее тенденциозной, чем литература ме- вавленные ноги и взрывом вырванную трополии. Однако диаметральная проти- грудь» солдата, Иван, по его собствен- воположность оценок фактов и событий ному ощущению, впал в состояние «без- периода Гражданской войны, как ни па- умья рокового» и, охваченный отчаяни- радоксально, нисколько не поколебала ем, «взял оружье боевое и друга жалкого аксиологические основы и моральные добил» [20, с. 336]. приоритеты русского человека. В стане белых, как и в лагере красных, была Совершая убийство ближнего, нару- поднята серьезнейшая этическая про- шая божественную заповедь, бехтеев- блема – проблема братоубийства, при- ский герой обрекает себя на муки сове- чем в ее самом крайнем, наиболее сти, ибо прекрасно осознает, что на драматическом проявлении, когда со- моральное преступление, которое он вершается убийство не брата-врага, а творит, его толкает нравственное чув- убийство брата-товарища, обреченного ство. Этот духовный парадокс во всей на гибель. С предельной эмоциональной его онтологической бескомпромис- остротой эту проблему творчески сности был осмыслен русской религи- озной философией Серебряного века, 26 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс раскрывшей сущность «трагедии сове- сознательно обрекает себя на вечное сти» – «добровольное принятие на се- искупление, на вечное несение креста – бя страдания предполагает и необхо- и своего собственного, и своей жертвы. димое принятие греха» [21, с. 99]. Православное мироощущение «царско- Смертный грех довлеет над солдатом го певца», направившего «Их Величе- Иваном, не только переживающим ги- ствам и Их Высочествам в г. Тобольск» бель друга, но и ощущающим страш- [20, с. 103] утешительные слова «Молит- ную духовную оторванность от воинов- вы» («Пошли нам, Господи, терпенья…», братьев: «он был от них от всех далек, 1917) перед крестной гибелью импера- / Убит, подавлен, одинок» [20, с. 334]. торской семьи от рук большевиков, на- Погруженный в раздумье, «какой-то ходило духовное объяснение творящих- тайной удрученный» [20, с. 334], он не ся в истории по неведомому человеку находит себе места среди боевых то- божьему промыслу фактов насилия, ко- варищей, которые, между прочим, не торые совершаются в жизни в исключи- смеют его винить в совершенном по- тельных, крайних обстоятельствах, к ко- ступке: «Но не было у них в сердцах / торым поэтому не применимы Ни слабой тени осужденья, / Ни слов обыденные, мирские оценки. Конечно, укора на устах» [20, с. 337]. никакие религиозно-сакральные аргу- менты для оправдания своих деяний не Для поэта глубоко верующего, воцер- выдвигали большевики. Но и те, и дру- ковленного, каким был С.  С.  Бехтеев, гие допускали убийство ближнего, вы- убийство никогда не переставало быть нужденно признавая человека орудием грехом, за который неминуемо наступа- судьбы / неумолимых диалектических ет нравственная расплата, но убийство законов, управляющих мирозданием. на войне, да еще смертельно раненного Однако и красные, и белые, подчиняясь товарища, изнемогающего от физиче- безжалостной Необходимости, не пере- ских мучений, воспринималось как «свя- ставали жалеть человека, воплощая в той грех», как проявление крайнего русской литературе выстраданную ими сострадания, на которое далеко не каж- идею «крайнего гуманизма». дый может решиться, а решившийся СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Блок А. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 6: Проза 1918–1921. М.; Л.: ГИХЛ, 1962. 556 с. 2. Горький М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре. М.: Советский писа- тель, 1990. 400 с. 3. Горький М. Публицистические статьи. Л.: ОГИЗ – ЛЕНГИХЛ, 1933. 415 с. 4. Горький М. Статьи и памфлеты. Л.: Молодая гвардия, 1948. 352 с. 5. Басинский П. В. Горький. М.: Молодая гвардия, 2006. 451 с. 6. Голубков М. М. Русская литература XX в. После раскола: учеб. пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2002. 267 с. 7. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 6: Преступление и наказание. Л.: Наука, 1973. 424 с. 8. Лесков Н. С. Повести и рассказы. М.: Правда, 1981. 576 с. 9. Гальцева Р., Роднянская И. Помеха – человек. Опыт века в зеркале антиутопий // Новый мир. 1988. № 12. С. 217–230. 10. Шолохов М. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 5: Тихий Дон. Кн. 4. М.: ГИХЛ, 1957. 504 с. 11. Бабель И. Э. Собр. соч.: в 4 т. Т. 2: Конармия. Статьи из «Красного кавалериста». Дневник 1920 года. Планы и наброски. М.: Время, 2006. 416 с. Наука и Школа / Science and School № 3’2022 27

Художественный текст и литературный процесс 12. Малыгина Н.  М. Изображение гражданской войны в конармейском цикле Исаака Бабеля и в прозе Андрея Платонова // Исаак Бабель в историческом и литературном контексте: XXI век. М.: Книжники: Литературный музей, 2016. С. 135–157. 13. Фадеев А. А. Разгром. М.: Советская Россия, 1981. 208 с. 14. Шешуков С. И. Жажда сильного и доброго человека. Роман А. А. Фадеева «Разгром» // Русская литература. Советская литература: Справочные материалы: кн. для учащ. старших классов. М.: Просвещение, 1989. С. 349–367. 15. Чеснокова И. К. Проблема гуманизма в романе Александра Фадеева «Разгром» // Наука и об- разование: новое время. Чебоксары, 2015. № 5 (10). С. 189–200. 16. Булгаков М.  А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 5: Багровый остров. Пьесы, повесть. Черновые тетради романа «Мастер и Маргарита». М.: Голос, 1997. 544 с. 17. Штейман М. С. Мотив вины в раннем творчестве М. Булгакова // Материалы областной на- учной конференции по проблемам гуманитарных наук, 23–24 мая 2013 г. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2013. С. 252–254. 18. Урюпин И. С. «В годину смуты и разврата…»: об одной реминисценции в творчестве М. А. Шо- лохова и С. С. Бехтеева // Дом Бурганова. Пространство культуры. М., 2017. № 2. С. 63–72. 19. Цветаева М. И. Собр. соч.: в 7 т. Т. 1: Стихотворения. М.: Эллис Лак, 1994. 640 с. 20. Бехтеев С. С. Грядущее: стихотворения. СПб., 2004. 448 с. 21. Скворцов А. А. Русская философия войны Серебряного века: основные особенности // Фило- софские науки. М.: Академия гуманитарных исследований, 2020. Т. 63, № 11. С. 91–103. REFERENCES 1. Blok A. A. Sobr. soch. In 8 vols. Vol. 6: Proza 1918–1921. Moscow; Leningrad: GIKhL, 1962. 556 p. 2. Gorkiy M. Nesvoevremennye mysli: Zametki o revolyutsii i kulture. Moscow: Sovetskiy pisatel, 1990. 400 p. 3. Gorkiy M. Publitsisticheskie statyi. Leningrad: OGIZ – LENGIKhL, 1933. 415 p. 4. Gorkiy M. Statyi i pamflety. Leningrad: Molodaya gvardiya, 1948. 352 p. 5. Basinskiy P. V. Gorkiy. Moscow: Molodaya gvardiya, 2006. 451 p. 6. Golubkov M. M. Russkaya literatura XX v. Posle raskola: ucheb. posobie dlya vuzov. Moscow: Aspekt Press, 2002. 267 p. 7. Dostoevskiy F. M. Poln. sobr. soch. In 30 vols. Vol. 6: Prestuplenie i nakazanie. Leningead: Nauka, 1973. 424 p. 8. Leskov N. S. Povesti i rasskazy. Moscow: Pravda, 1981. 576 p. 9. Galtseva R., Rodnyanskaya I. Pomekha – chelovek. Opyt veka v zerkale antiutopiy. Novyy mir. 1988, No. 12, pp. 217–230. 10. Sholokhov M. A. Sobr. soch. In 8 vols. Vol. 5: Tikhiy Don. Part 4. Moscow: GIKhL, 1957. 504 p. 11. Babel I. E. Sobr. soch. In 4 vols. Vol. 2: Konarmiya. Statyi iz “Krasnogo kavalerista”. Dnevnik 1920 goda. Plany i nabroski. Moscow: Vremya, 2006. 416 p. 12. Malygina N. M. Izobrazhenie grazhdanskoy voyny v konarmeyskom tsikle Isaaka Babelya i v proze Andreya Platonova. In: Isaak Babel v istoricheskom i literaturnom kontekste: XXI vek. Moscow: Knizhniki: Literaturnyy muzey, 2016. Pp. 135–157. 13. Fadeev A. A. Razgrom. Moscow: Sovetskaya Rossiya, 1981. 208 p. 14. Sheshukov S. I. Zhazhda silnogo i dobrogo cheloveka. Roman A. A. Fadeeva “Razgrom”. Russkaya literatura. Sovetskaya literatura: Spravochnye materialy: kn. dlya uchashch. starshikh klassov. Moscow: Prosveshchenie, 1989. Pp. 349–367. 15. Chesnokova I. K. Problema gumanizma v romane Aleksandra Fadeeva “Razgrom”. Nauka i obrazovanie: novoe vremya. Cheboksary, 2015, No. 5 (10), pp. 189–200. 16. Bulgakov M. A. Sobr. soch. In 10 vols. Vol. 5: Bagrovyy ostrov. Pyesy, povest. Chernovye tetradi romana “Master i Margarita”. Moscow: Golos, 1997. 544 p. 28 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс 17. Shteyman M. S. Motiv viny v rannem tvorchestve M. Bulgakova. Proceedings of Regional scientific conference on the problems of the humanities, 23–24 May 2013. Elets: EGU im. I. A. Bunina, 2013. Pp. 252–254. 18. Uryupin I. S. “V godinu smuty i razvrata…”: ob odnoy reministsentsii v tvorchestve M. A. Sholokhova i S. S. Bekhteeva. Dom Burganova. Prostranstvo kultury. Moscow, 2017, No. 2, pp. 63–72. 19. Tsvetaeva M. I. Sobr. soch. In 7 vols. Vol. 1: Stikhotvoreniya. Moscow: Ellis Lak, 1994. 640 p. 20. Bekhteev S. S. Gryadushchee: stikhotvoreniya. St. Petersburg, 2004. 448 p. 21. Skvortsov A. A. Russkaya filosofiya voyny Serebryanogo veka: osnovnye osobennosti. Filosofskie nauki. Moscow: Akademiya gumanitar. issledovaniy, 2020. Vol. 63, No. 11, pp. 91–103. Урюпин Игорь Сергеевич, доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русской литературы XX–XXI веков Института филологии, Московский педагогический го- сударственный университет e-mail: [email protected]; [email protected] Uryupin Igor S., ScD in Philology, Associate Professor, Professor, Russian literature of the XX–XXI centuries Department, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University e-mail: [email protected]; [email protected] Статья поступила в редакцию 10.11.2021 The article was received on 10.11.2021 Наука и Школа / Science and School № 3’2022 29

Художественный текст и литературный процесс УДК 82 DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-30-40 ББК 83.3(2)6 МОТИВ ДВОЙНИЧЕСТВА В РОМАНЕ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА» Ю. В. Новикова Аннотация. Статья посвящена феномену двойничества в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Предметом исследования являются двойники как воплощение разных нравственных понятий, как раздвоение действительности и идеала, а также как удвоение на основе ситуаций. Истинное сходство у М. А. Булгакова балансирует на тонкой грани между двумя формами ложного сходства персонажа и его пародийным изображением. С высоты масштаба рассматриваемого явления абсолютное сходство встречается крайне редко, поэтому пародийное двойничество в системе троемирия романа основано на принципе лейтмотивного построения повествования, суть кото- рого заключается во множественном повторении мотивной структуры героя, при этом каждый раз на новом витке своего развития. С точки зрения семиотической организации текста размывание подобия достигается с помощью комических перево- рачиваний по линии снижения и смещения контекста. Актуальность изучения двойни- чества в исследуемом романе как приема пародирования помогает лучше понять эпоху, позицию автора и внутренний мир героев, выявить проблему поиска и испытания прав- ды, идеи. В исследовании нами были применены общенаучные методы (описательный метод, анализ), лингвистические (метод сплошной выборки), а также литературовед- ческие (культурно-исторический, метод литературоведческой интерпретации). Ключевые слова: двойничество, двойник, мотив, пародия, карнавал, сходство, раз- личие, роман «Мастер и Маргарита», М. А. Булгаков, троемирие. Для цитирования: Новикова Ю. В. Мотив двойничества в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Наука и школа. 2022. № 3. С. 30–40. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-30-40. © Новикова Ю. В., 2022 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License 30 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс THE DUALITY MOTIF IN THE NOVEL “THE MASTER AND MARGARITA” BY M. BULGAKOV Yu. V. Novikova Abstract. The article is devoted to the phenomenon of duality in the novel “The Master and Margarita” by M. Bulgakov. The doubles are researched as an embodiment of different moral concepts, as a bifurcation of reality and ideal, and also as a doubling based on situations. M. Bulgakov’s true similarity balances on a fine line between two forms of the character’s false similarity and his parody image. From the height of the scale of the phenomenon under consideration, absolute similarity is extremely rare, therefore the parodic duality in the three-world system of the novel is based on the principle of the leitmotif construction of the narrative, the essence of which is the multiple repetition of the motivational structure of a hero, each time being at a new stage of its development. From the point of view of the semiotic organization of the text, the blurring of similarity is achieved with the help of comic reversals based on the reduction and context shifts. The relevance of studying duality in the novel under consideration as a parodying technique helps to better understand the epoch, the author’s position and the inner world of the heroes, to identify the problem of finding and testing the truth and ideas. In the study, we used general scientific methods (descriptive method, analysis), a linguistic one (continuous sampling method), as well as some literary ones (cultural and historical, method of literary interpretation). Keywords: duality, double, motif, parody, carnival, similarity, difference, novel, three-world system. Cite as: Novikova Yu. V. The duality motif in the novel “The Master and Margarita” by M. Bulgakov. Nauka i shkola. 2022, No. 3, pp. 30–40. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-30-40. С пецифика романа М. А. Булгакова своих персонажей почувствовать свобо- «Мастер и Маргарита» состоит в по- ду, не привязываясь и не отстраняясь ни стоянной внутренней связи и взаимном от одной из областей. Особенностями проникновении фантастических и реаль- двойничества в романе является его од- ных элементов, причем фантастические новременно карнавализованный и паро- образы, несмотря на всю свою причуд- дирующий характер. Карнавал здесь вы- ливость, предстают не как явления из ступает как форма протеста, в рамках параллельного мира, а как другая сторо- которого решаются задачи мировоззрен- на той же самой действительности, того ческого поиска художника. В то время же самого реального мира, в котором как пародия представляет собой сред- живут и страдают живые лица, выводи- ство объяснить существование двойни- мые автором. В мениппейном романе ков и их место в художественной концеп- М. А. Булгакова многие персонажи живут ции романа. двойною жизнью, попеременно перево- площаясь в других персонажей то в Обзор исследований за последние фантастическом, то в реальном мире. пять лет показывает интерес к двойниче- Можем предположить, что двойниче- ству как множественному дублированию ство  – это способ для персонажей, а в зеркальном отражении по принципу ма- возможно, и для самого автора через трешки [1], полюсной композиции в поли- фонической структуре произведения [2], Наука и Школа / Science and School № 3’2022 31

Художественный текст и литературный процесс размыванию подобия устойчивых гра- обнаруживая ряд сходств и различий, ниц между референтами и связанных с бесконечно переходящих из одного ними понятий [3]. Появились новые ра- состояния в другое и меняющих направ- боты, посвященные истории вопроса о ление, свойства и характер своих со- двойничестве в русской и зарубежной ставляющих. Случаи полного сходства – литературе [4; 5], и в частности изуче- достаточно редкое явление. С точки нию двойничества в творчестве Н. В. Го- зрения пространственно-временной ор- голя [6], Ф. М. Достоевского [7; 8], М. А. ганизации текста размывание подобия Булгакова [9; 10]. объясняется принципом лейтмотивного повторения, предполагающем репродук- Актуальность изучения темы двойни- цию как устойчивых признаков и свойств чества в романе «Мастер и Маргарита» между объектами сравнения, так и об- М.  А. Булгакова состоит в том, что она новляемость уже в новом качестве сво- помогает лучше понять эпоху, позицию их дискретных компонентов. автора, внутренний мир героев, жанро- вую специфику текста произведения, Не преследуя цели прокомментиро- выявить проблему поиска и испытания вать и рассмотреть в работе все, что бы- правды, идеи. ло написано о феномене двойничества в творчестве М.  А. Булгакова (и в «Ма- Цель нашего исследования – пред- стере и Маргарите» в частности), обо- ставить свой взгляд на мотив двой­ значим основные направления главной ничества в романе, предложить свою тенденции. Во-первых, в критической авторскую интерпретацию уже ранее литературе по изучаемому роману двой- рассматривавшихся в научной литерату- ничество рассматривается интертексту- ре двойников главных и второстепенных ально, то есть в каждом из миров, персонажей произведения, а также выя- представленных в произведении,  – вить приемы достижения пародийного «исторический», «фантасмагория Во- эффекта двойничества. ланда» и «московские главы», выделяют внутритекстовых двойников [13; 14]. Во- В исследовании нами были примене- вторых, затекстовый поиск реальных ны общенаучные методы (описательный прототипов персонажам романа позво- метод, анализ), лингвистические (метод ляет установить параллелизм судеб и сплошной выборки), а также собственно характеров между собирательными об- литературоведческие (культурно-исто- разами романа и их реальными и исто- рический, метод литературоведческой рическими воплощениями [13; 15–17]. интерпретации). И наконец, межлитературный поиск, по- зволяющий выявить соответствия и раз- Как мы уже отмечали, жанровая при- личия между персонажами «Мастера и рода «Мастера и Маргариты» склоняет- Маргариты» и трагедией И. В. Гёте «Фа- ся в сторону мениппеи [11; 12], хотя уст», предпосылкой к чему стали загла- здесь присутствуют и черты других жан- вие, эпиграф, а также рассказ о печаль- ров – комедии, трагедии, драмы, сати- ной судьбе черных котов в эпилоге ры. Неотъемлемым элементом менип- «Мастера и Маргариты» [13; 18; 19]. пеи выступает пародия, которая в романе создается посредством развен- О. Гуревич утверждает, что три мира чивающего двойника. Причем пародий- романа структурируются посредством ный смеховой элемент двойничества не фреймов, то есть схожего набора поня- строится на голом отрицании пародиру- тий и структур, способных объяснить емого объекта, а носит амбивалентный связь между двойниками. При этом характер. Пародия здесь возрождается структура каждого мира в отдельности и обновляется через сменяемость пар более сложна, чем общий фрейм, и из двойников в разных мирах. Карнаваль- ные пары пародируют друг друга, 32 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс трех миров можно вывести несколько взглянуть на конечный смысл текста. общих структур, что в итоге приводит к Близнечная тема, успешно начавшись в построению соответствий между персо- комедийной литературе, получила новое нажами из разных пространств [20, звучание в сатирических сюжетах, а так- с.  1–2]. Теория О. Гуревич в свою оче- же философское и даже трагическое редь строится на концепции построения значение [9; 23]. персонажных соответствий Б. В. Соколо- ва [21]. Он выделяет семь «триад» (пер- Двойничество в литературе рассма- сонажей с набором схожих характери- тривается в двух проекциях – внутрен- стик во всех трех мирах), одну «диаду» и ней, предполагающей отделение части одну «монаду», при этом отмечает, сознания или подсознания персонажа и что большинство триад имеет исключи- впоследствии продолжающееся в обра- тельно парное сходство, то есть отсут- зе самостоятельного двойника, и внеш- ствие полного сходства между всеми ней – функционирование двух самостоя- тремя персонажами. Б.  М. Гаспаров тельных персонажей, резонирующих предлагает рассматривать смысловую друг на друга в одном аксиологическом природу двойничества через принцип пространстве. У первого из обозначен- лейтмотивного построения повествова- ных типов двойник может быть носите- ния, то есть «мотив, раз возникнув, по- лем различных психических состояний вторяется затем множество раз, высту- и  свойств – жадность, темная или свет- пая при этом каждый раз в новом лая сторона, совесть, морально-психи- варианте, новых очертаниях и во все ческое состояние героя и многое другое, новых сочетаниях с другими мотивами» причем, в зависимости от авторской кон- [13, с. 30]. Е.  А. Яблоков, рассматривая цепции, они могут быть представлены мотив двойничества в «Роковых яйцах», как отрицательное либо положительное рассуждает о двойниках в понятиях эти- явление. Второй тип двойников – это ческого дуализма – раздвоение ипоста- воплощения мировоззренческого отно- сей, в частности, персонажа Короткова шения автора. Они концентрируют би- на страдательно-«ангельскую» и агрес­ нарные конфликтные оппозиции, подчер- сивно-«демоническую» [22]. Сравнивая кивая двуединую сущность мира. В обоих мотивы двойничества в «Преступлении случаях право называться двойниками и наказании» Ф.  М. Достоевского и в получают только те персонажи, которые «Мастере и Маргарите», М.  А. Булгаков имеют хоть какую-то общность: проис- также, на наш взгляд, придал этой теме хождение, имя, внешность  – все, фор- и этому понятию пародийный смысл, по- мально указывающее на их «родство». черпнутый из романтической литерату- ры: двойник – враг, человек с прямо про- Гипотеза применения двойничества в тивоположными принципами [9, с. 247]. романе, на наш взгляд, состоит в принци- В конфликте двойников в современной пиальной нечеткости пародирующих Москве и исторических главах выражена двойников, что создает впечатление ба- идея амбивалентности мира, полива- лансировки на тонкой грани ложного лентность человеческих ценностей, ду- сходства. Именно на пародирующем альность человеческой души. Поэтика двойничестве основана система персо- «близнечных» сюжетов широко пред- нажей романа: почти каждый герой имеет ставлена героями из непересекающихся двойника, а некоторые – даже несколь- измерений, что, однако, не мешает узна- ких. Более того, сюжетные коллизии и вать их в друг друге, обнаруживать их пространство романа также обнаружива- общие жесты, установки, слова и другие ют ситуативных двойников или проявля- проявления, которые заставляют иначе ют двойственность своей природы. Если двойник – это тот, в ком герой узнает самого себя [24], то под этот Наука и Школа / Science and School № 3’2022 33

Художественный текст и литературный процесс критерий однозначно подпадают Иуда и отношению друг к другу как пародирую- Алоизий Магарыч. Однако присутствую- щие двойники в сценах истязания-убий- щий здесь пародирующий принцип зада- ства Варенухи и Иуды. Действия волан- ет масштаб проблемы, при котором довской свиты выступают как пародий- меняются представления читателя о вы- ные снижения по отношению к четверке смеиваемом явлении. Мотив предатель- из Пилатовых глав: комические парал- ства объединяет персонажей, при этом лели обнаруживаются: место распра- цели и цена предательства каждого из вы  – летняя уборная в саду театра Ва- них разные. Иуда предает Иешуа из ве- рьете и Гефсиманский сад у подножия ликого побуждения – спасти народ. Ало- Ершалаима, участники расправы – пара изий Магарыч доносит на мастера из из свиты Воланды (кот Бегемот и Клет- своих меркантильных интересов – за- чатый) и безымянная пара из свиты владеть новой жилплощадью. Афрания, цена расправы – портфель и тридцать тетрадрахм. Завершающей Тесная связь между образами Волан- сцену деталью является поцелуй Геллы, да и Афрания давно отмечается иссле- который также метафорически относит дователями [13; 25]. Сходство обнару- читателя к событиям в Гефсиманском живается главным образом в ряде саду, но пародийно снижается репликой бытовых деталей: например, предметы о том, что Варенуха по счастью лишился одежды обоих персонажей в сценах ба- чувств и «поцелуя не ощутил» [26, ла и убийства Иуды: сравним «Тогда с. 133]. Как следует из анализа, внешние произошла метаморфоза. Исчезла за- по отношению к образам сходные харак- платанная рубаха и стоптанные туфли. теристики дополняют друг друга, однако Воланд оказался в какой-то черной хла- именно пародийная зеркальность дела- миде со стальной шпагой на бедре» [26, ет Воланда и Афрания по-настоящему с. 320] и «Теперь на лошадь вскочил че- двойниками. Афраний ведет себя чрез- ловек в военной хламиде и с коротким вычайно заносчиво и бахвальствует. мечом на бедре» [27, с. 370]. Л. Янов- Ему позволительно взламывать печати, ская, указывая на этот факт [27], просле- в его образе пародируется всемогуще- живает метаморфозу параллелей по не- ство и вседозволенность, присущие кня- скольким редакциям романа вплоть до зю тьмы. Афраний как отражение Во- его окончательной версии. История по- ланда в кривом зеркале: сильный и явления перстня на пальце Воланда молодой воин, искажаясь, превращает- восходит к сцене награждения Пилатом ся в старика с больным коленом. начальника тайной службы за убийство Иуды: «...Тут прокуратор вынул из кар- Принято считать, что фигура Марга- мана пояса, лежащего на столе, пер- риты – монадна, то есть не имеет двой- стень и подал его начальнику тайной ников [21]. Возможно, идеализация Мар- службы, – прошу принять это на память» гариты и ее восприятие как символа [26, с. 381]. Использование здесь авто- вечной, безусловной любви мешает уви- ром приема ретроспекции одновремен- деть ее пародирующего двойника. На но объясняет и связывает обоих персо- наш взгляд, между Маргаритой и Низой нажей: события ершалаимских глав по принципу зеркальной концепции явно разъясняют причины происходящего в прослеживается связь, сообщающая современной Москве, при этом перстень всему повествованию определенную на пальце Воланда выступает здесь как многозначность. На первый взгляд, Мар- связующее звено. Свиты Воланда и Аф- гарита и Низа двойники-антагонисты, рания также поражают рядом сходных однако подробное изучение ряда био- характеристик: трое мужчин и одна жен- графических характеристик позволяет щина. Обе свиты взаимодействуют по увидеть ряд объединяющих их черт: обе 34 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс из них – красивые молодые женщины, обстоятельств, а не как предатели сво- обе замужем, их мужья состоят на госу- его творчества/учителя. дарственной службе, ведут зажиточный образ жизни, у обеих в распоряжении Москва тридцатых годов – это пе- есть слуги. Помимо схожих биографиче- стрый карнавал и пародия на мир Пила- ских данных, их непосредственно связы- та. Понижение значимости проходит в вает и одна портретная характеристика: том числе и по линии мастер – Иешуа. способность менять цвет глаз в состоя- Судьбы автора и его героя имеют ряд нии перехода на сторону темных сил. схожих черт: одиночество, несоответ- Сравним: «голубые, а теперь казавшие- ствие своему времени, травля за свои ся черными глаза Низы» [26, с. 366] и убеждения, непонимание и непризнан- «Ощипанные по краям в ниточку пинце- ность в обществе. После того, как стано- том брови сгустились и черными ровны- вится очевидным, что роман не опубли- ми дугами легли над зазеленевшими куют, и за последовавшей за этим глазами» [26, с. 267]. Кроме того, кон- травлей автора в прессе мастер уходит текст описания их встреч с реальными/ с головой в состояние экзистенциально- потенциальными любовниками также го страдания. Он по-прежнему не рабо- представляет интерес. Сцена знаком- тает, живет на деньги, полученные от ства мастера и Маргариты повторяется выигрыша в лотерею, а вечера проводит в ряде деталей встречи второй пары, что со своей возлюбленной на коврике на создает эффект нелепости и насторо- полу у печки, строит планы поехать в женности, а также привлекает внимание Сочи, но тут с ним приключается душев- читателя в качестве мотива. Ключевым ная болезнь и он попадает в больницу моментом в описании встреч мастера с для душевнобольных. Тема страданий Маргаритой и Низы с Иудой становит- интеллигента и писателя начала XX в. ся взгляд. Болезненный и тревожный является одним из многочисленных ка- взгляд Маргариты привлекает мастера налов, по которым входит в роман тема точно так же, как мгновенно брошенный подвига, крестной смерти и искупления. в сторону Иуды взгляд Низы. Чувствует- Психическое состояние интеллигенции ся во всем описании предопределен- определялось этой траекторией судьбы. ность и фатальность последующих за Она представлялась привлекательной и ними событий. Развенчание образа усыпляла совесть: все здесь освящает- Маргариты через Низу имеет амбива- ся смертью, все разрешено тому, кто лентный и двуединый характер. Дву­ идет на смерть ради идеи. Но там, где единство здесь проявляется в полюсах мастер комфортно страдает под присмо- смены поведенческого модуса обеих тром врачей, Иешуа трагически прини- героинь. Маргарита любит мастера, мает свою смерть на кресте. И если служит Воланду и мстит за любовника, страдания мастера – это пародия на его отравляют. Низа не любит Иуду, она страдания Иешуа, то в глобальном кон- его соблазняет, с ним впоследствии тексте страдания мастера – это пародия расправляются. Наложение двух раз- на муки Иисуса. ных поведенческих проекций выявляет тождественный синтаксис. Любовь бо- В орбиту лейтмотивного процесса жественная воскресает, а любовь сата- очевидно вовлекаются Иван Бездомный нинская убивает, вносит раздрай, выво- и Левий Матвей, обнаруживающие ряд дит человека из себя, ведет к мести, объединяющих их черт. Иван Бездом­ злобе и ревности. В этом свете и от­ ный  – ученик мастера, Левий Матвей – ношение к мастеру и Иуде меняется. ученик Иешуа. Особенность этой пары Они предстают как жертвы интриг и карнавальных двойников в особой орга- низации финала, в основе которого ле- жит идея перерождения или перехода Наука и Школа / Science and School № 3’2022 35

Художественный текст и литературный процесс их интертекстуальных воплощений. Сю- апостола – Петра. Как известно, оба жетные линии этих персонажей череду- апостола проповедовали в разных зем- ются друг с другом на протяжении всего лях: Павел провел большую часть своей повествования, никогда при этом не пе- жизни за пределами Иудеи, а Петр – в ресекаясь. Параллель Москва–Ершала- самой Иудее. Если в романе Павел тер- им закрепляется и подтверждается в риториально обнаруживается внутри том числе через общность поведения райского торгсина, то снаружи при входе этих персонажей: погоня Ивана в сцене стоит швейцар, не пускавший подозри- преследования консультанта обнаружи- тельную парочку внутрь. Комедийно вает связь с поведением Левия, пытав- описанная сцена в торгсине – пародия шегося спасти от казни своего учителя, не только на известную библейскую те- но опоздавшего к ее началу. Кроме того, му, но и на трагедию, развернувшуюся в персонажей объединяет один род дея- райском подвальчике. Все действующие тельности и предназначение при своих лица трагедии находят своих прямых учителях – принять их учение и нести их прототипов в библейском сюжете: ма- идеи дальше в массы. стер – Адам, Маргарита – Ева, змей- искуситель – Азазелло, райское ябло- Двойниками могут выступать не толь- ко  – «фалернское вино, которое пил ко сами персонажи романа, но и ситуа- прокуратор Иудеи». Мастер и Маргари- ции, несущие в своей основе объединя- та, отравленные вином, подобно Адаму ющие их мотивы. Так, в московских и Еве, утрачивают связь с миром навсег- главах обращают на себя внимание сце- да. Кроме того, здесь прослеживаются ны с участием кота Бегемота с Клетча- антиномичные ряды ассоциативных це- тым в торгсине и смерть мастера и Мар- почек: наказание – награда, рождение в гариты в подвале, которые ассоциативно муках – бездетное и бесплодное суще- восходят к изгнанию из рая, эпизоду би- ствование, тяжелая жизнь в миру – рай- блейского Писания из книги Бытия. Ва- ское пребывание в покое. Там, где Бог риантность художественного решения наказывает первых людей, Воланд «воз- мотива изгнания по-разному представ- награждает» своих адептов. лена в обеих сценах. В московских гла- вах близнечный сюжет представлен в Предметом удвоения могут стать и ка- комедийно-сатирических красках: пута- чества личности как воплощения идеала ница и перипетии Бегемота и Коро-­ и действительности. Трусость и раская- вьева вызывают смех. За сатирическим ние Пилата выступают как две стороны изображением пороков советской вла- одной медали. Цена трусости Пилата – сти – дефицита, иностранщины, валю- двухтысячелетнее просиживание в крес- ты  – просматриваются параллели с из- ле на площадке в горах вместе со своим вестным библейским сюжетом. Бегемот, верным псом Бангой. Когда приходит подбадриваемый Коровьевым, соблаз- полная луна, Пилата мучает бессонни- няется мандаринами. Тут же следует на- ца, а когда он спит, то снится ему один и казание: на отчаянные призывы продав- тот же сон: лунная дорога, на которой он щицы выбегает Палосич «в белом мечтает встретить арестанта Га-Ноцри, чистом халате» и пытается выдворить «потому, что, как он утверждает, он чего- подозрительную парочку из магазина. то не договорил тогда, давно, четырнад- Первая же ассоциация, которая мгно- цатого числа весеннего месяца нисана» венно возникает в сознании при имени [26, с. 444]. Цена долгого раскаяния Палосич, то есть сжатого варианта от Пилата – это прощение и долгожданная Павла Иосифовича, – это апостол Па- встреча с Га-Ноцри. Сьюзен Амерт, вел, имя которого в свою очередь всегда комментируя этот сон, замечает что упоминается рядом с именем другого «смерть в первом сне уступает место 36 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс бессмертию во втором; наказание заме- Иешуа ведет Пилата наверх. Символи- няется безоговорочной милостью; стра- ческое и сюжетное значение этой сцены дание заменяется спасением» [28, пере- станет предметом рассмотрения уже вод автора]. Открытость финала и другого исследования. обещание справедливости для тех, кто искренне раскаялся в своих проступках Результатом нашей работы стало рас- и изменил свое мировоззрение. В осно- смотрение пар двойников и объединяю- ве карнавальной пары – трусливого щих их мотивов – Иуда и Алоизий Мага- Пилата и его раскаявшегося двойника – рыч, Воланд и Афраний, Маргарита и лежит идея бессмертия персонажей. Ду- Низа, Иван Бездомный и Левий Матвей. ховная смерть первого и физическая Между парами этих персонажей нет сход- смерть второго подчеркивают их иде- ства в его классическом понимании, здесь альную амбивалентность. сходство носит иной характер, пародий- ный, освященный идеей карнавала и ме- Анализ исследуемого текста показы- ниппейности в целом. Пародийное двой- вает, что двойники нередко возникают по ничество в системе троемирия романа принципу калейдоскопа – они часто строится на принципе множественного по- складываются в такие пары в свете каж- вторения мотивной структуры персонажа, дый раз новых появляющихся ситуаций. при этом каждый раз возрождаясь в ином Более того, рассматривая пародирую- качестве на новом витке своего перерож- щие двойники в художественной концеп- дения. Кроме того, считаем возможным ции романа, нельзя не обратить внима- выделить удвоение на основе ситуаций, ние на затекстовый мотив двойничества, несущих в своей основе объединяющие а именно тот факт, что самый главный их мотивы. Пародийное изображение со- двойник в истории человечества – это ветской торговли через метафору библей- Иисус Христос, потому что он был бого- ского сюжета, связывающей пару швейца- человеком, что предполагает наличие ра и Палосича с апостолами Петром и двух сущностей. Андрей Кураев в своей Павлом. Также нами были обнаружены книге «Почему православные такие?..», двойники как раздвоение действительно- отвечая на вопрос, сколько в Иисусе сти и идеала, выражением которых стано- Бога и сколько Человека, говорит, что вятся трусость Пилата и его сновидческое «и Христос на 100% Бог и на 100% Чело- желание исправить свое решение. С точки век» [29]. Задача Воланда состояла в зрения семиотической организации текста том, чтобы как можно меньше стало в размывание подобия и при этом достиже- Иешуа Га-Ноцри Бога и как можно боль- ние сходства создаются с помощью коми- ше человека, но у него ничего не вышло. ческих переворачиваний по линии сниже- Мы видим в финальной сцене, как ния и смещения контекста. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Половинкина О. И. По, Бодлер, Достоевский. Блеск и нищета национального гения: колл. мо- ногр.: [рецензия] // Вопросы литературы. 2018. № 5. С. 408–413. 2. Гусев В. Г. Сюжет и композиция романа «Братья Карамазовы»: система двойничества, полифо- ничность диалогов героев // Филология и лингвистика. 2018. № 3 (9). С. 4–9. URL: https:// moluch.ru/th/6/archive/107/3631/ (дата обращения: 31.12.2021). 3. Фаустов А. А. Вопрос о сходстве и семиотика двойничества: в окрестностях романа Ф. М. До- стоевского «Идиот» // Новый филологический вестник. 2020. № 1 (52). С. 71–83. 4. Лынова Е.  П. Трансформация темы двойничества в русской литературе // Казанская наука. 2020. № 10. С. 22–24. Наука и Школа / Science and School № 3’2022 37

Художественный текст и литературный процесс 5. Джумайло О. А. Новые книги о двойничестве // Практики и интерпретации: журнал филоло- гических, образовательных и культурных исследований. 2017. Т. 2, № 1. С. 243–256. 6. Бузуртанова Х. С., Точиева Х. Ш. Традиции Н. В. Гоголя в повести «Двойник» Ф. М. Достоев- ского // Культурология, филология, искусствоведение: актуальные проблемы современной на- уки: сб. ст. по материалам XII–XIII междунар. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2018. № 7–8. С. 27–31. 7. Авдеева А. Язык Ф. М. Достоевского: приемы создания образа двойничества на примере рома- на «Подросток» // Русский язык в ХХI веке: исследования молодых: материалы VII междунар. науч. студенч. конф. / отв. ред. Е. А. Журавлёва. Астана, 2020. С. 194–196. 8. Бузуртанова Х. С., Точиева Х. Ш. Двойничество в творчестве Ф. М. Достоевского // Интерна- ука. 2018. № 24–3 (58). С. 7–8. 9. Потеряхина Л. А., Мишина Г. В. Мотив двойничества в романе Михаила Афанасьевича Булга- кова // Перспективы развития современного гуманитарного знания: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. / отв. ред. Л. В. Климина. Уфа, 2019. С. 245–250. 10. Шевчук О. В. К вопросу о мотиве двойничества в романе М. Булгакова «Записки покойника» // Вісник Запорізького національного ун-ту. Філологічні науки. 2011. № 2. С. 122–125. 11. Proffer E. Bulgakov: Life and work. Ann Arbor, Mich: Ardis, 1984. XVI, 670 р. 12. Новикова Ю. В. Мениппейные характеристики текста романа М. А. Булгакова «Мастер и Мар- гарита» // Балтийский гуманитарный журнал. 2021. Т. 10, № 2 (35). С. 309–313. 13. Гаспаров Б. М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Гаспаров Б.  М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе ХХ века. М., 1993. С. 28–82. 14. Haber E.  S. The mythic structure of Bulgakov’s “The Master and Margarita” // Russian review. Stanford, 1975. Vol. 34, No. 4. P.  382–409. URL: https://www.masterandmargarita.eu/estore/pdf/ emen026_haber.pdf (дата обращения: 04.01.2022). 15. Kemp E. The Introduction for the Master and Margarita by Bulgakov M. // Bulgakov M. The Master and Margarita / adapted by E. Kemp. London: Bloomsbury publishing, 2004. P. 4–13. 16. Kidder P. W. The Master and Margarita: Satire and Transcendence // Eric Voegelin Society, 2013. URL: https://voegelinview.com/master-and-margarita-satire-and-transcendence-pt-1/ (дата обраще- ния: 04.01.2022). 17. Watts G. Mikhail Bulgakov’s Jesus in The Master and Margarita // Literature & Aesthetics. 2020. 30 (1). URL: https://openjournals.library.sydney.edu.au/index.php/LA/article/viewFile/14742/12988 (дата обращения: 04.01.2022). 18. Oja M. F. Bulgakov’s Ironic Parallel between Margarita and Afranius // Slavic Review. 1991. Vol. 50, No. 1. P. 144–149. URL: https://www.jstor.org/stable/2500605 (дата обращения: 04.01.2022). 19. Barratt A. The Master and Margarita in Recent Criticism: An Overview // The Master and Margarita: A Critical Companion / ed. by L. D. Weeks. Evanston (Ill.): Northwestern Univ. Press, The American Association of Teachers of Slavic and East European Languages, 1996. P. 84–97. 20. Gurevich O. Bulgakov’s The Master and Margarita: Why Can’t Critics Agree on What It Means? // The Slavic and East European Language Resource Center. 2003. Iss. 4. URL: https://www. researchgate.net/publication/229054739_Bulgakov’s_The_Master_and_Margarita_Why_Can’t_ Critics_Agree_on_What_It_Means (дата обращения: 04.01.2022). 21. Соколов Б. В. Роман Булгакова «Мастер и Маргарита»: очерки творческой истории. М.: Наука, 1991. 176 с. 22. Яблоков Е. А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: РГГУ, 1997. 196 c. 23. Бахтин М. М. Собрание сочинений в 7 т. Т. 6: Проблемы поэтики Достоевского. Работы 1960– 1970 гг. М.: Языки славянской культуры, 2002. 801 с. 24. Михалева А. А. Герой-двойник и структура сюжета // Новый филологический вестник. 2006. № 2 (3). С. 227–231. 38 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс 25. Pope R. W. F. Ambiguity and meaning in “The Master and Margarita”: The role of Afranius // Slavic rev. Stanford, 1977. Vol. 36, No. 1. P.  1–24. URL: https://www.masterandmargarita.eu/estore/pdf/ emen034_pope.pdf (дата обращения: 04.01.2022). 26. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: романы. М.: Изд-во «Э», 2016. 640 c. 27. Яновская Л. Понтий Пилат и Иешуа Га-Ноцри в зеркалах булгаковедения // Вопросы литера- туры. 2010. № 3. С. 5–72. 28. Amert S. The Dialectics of Closure in Bulgakov’s Master and Margarita // Russian Review. 2002 Oct. Vol. 61, No. 4. P. 599–617. URL: https://www.jstor.org/stable/3664746 (дата обращения: 04.01.2022). 29. Кураев А. «Почему православные такие?..». URL: https://predanie.ru/book/71886-pochemu- pravoslavnye-takie/ (дата обращения: 04.01.2022). REFERENCES 1. Polovinkina O. I. Po, Bodler, Dostoevskiy. Blesk i nishcheta natsionalnogo geniya: coll. monogr.: [retsenziya]. Voprosy literatury. 2018, No. 5, pp. 408–413. 2. Gusev V. G. Syuzhet i kompozitsiya romana “Bratya Karamazovy”: sistema dvoynichestva, polifonichnost dialogov geroev. Filologiya i lingvistika. 2018, No. 3 (9), pp. 4–9. Available at: https://moluch.ru/th/6/archive/107/3631/ (accessed: 31.12.2021). 3. Faustov A. A. Vopros o skhodstve i semiotika dvoynichestva: v okrestnostyakh romana F. M. Dostoevskogo “Idiot”. Novyy filologicheskiy vestnik. 2020, No. 1 (52), pp. 71–83. 4. Lynova E. P. Transformatsiya temy dvoynichestva v russkoy literature. Kazanskaya nauka. 2020, No. 10, pp. 22–24. 5. Dzhumaylo O. A. Novye knigi o dvoynichestve. Praktiki i interpretatsii: zhurnal filologicheskikh, obrazovatelnykh i kulturnykh issledovaniy. 2017, Vol. 2, No. 1, pp. 243–256. 6. Buzurtanova Kh. S., Tochieva Kh. Sh. Traditsii N. V. Gogolya v povesti “Dvoynik” F. M. Dostoevskogo. In: Kulturologiya, filologiya, iskusstvovedenie: aktualnye problemy sovremennoy nauki. Proceedings of the XII–XIII International scientific-practical conference. Novosibirsk, 2018. No. 7–8, pp. 27–31. 7. Avdeeva A. Yazyk F. M. Dostoevskogo: priemy sozdaniya obraza dvoynichestva na primere romana “Podrostok”. In: Zhuravleva E. A. (ed.) Russkiy yazyk v XXI veke: issledovaniya molodykh. Proceedings of the VII International scientific-practical student conference. Astana, 2020. Pp 194–196. 8. Buzurtanova Kh. S., Tochieva Kh. Sh. Dvoynichestvo v tvorchestve F. M. Dostoevskogo. Internauka. 2018, No. 24–3 (58), pp. 7–8. 9. Poteryakhina L. A., Mishina G. V. Motiv dvoynichestva v romane Mikhaila Afanasyevicha Bulgakova. In: Klimina L. V. (ed.) Perspektivy razvitiya sovremennogo gumanitarnogo znaniya. Proceedings of International scientific-practical conference. Ufa, 2019. Pp. 245–250. 10. Shevchuk O. V. K voprosu o motive dvoynichestva v romane M. Bulgakova “Zapiski pokoynika”. Vіsnik Zaporіz’kogo natsіonal’nogo un-tu. Fіlologіchnі nauki. 2011, No. 2, pp. 122–125. 11. Proffer E. Bulgakov: Life and work. Ann Arbor, Mich: Ardis, 1984. XVI, 670 p. 12. Novikova Yu. V. Menippeynye kharakteristiki teksta romana M. A. Bulgakova „Master i Margarita“. Baltiyskiy gumanitarnyy zhurnal. 2021, Vol. 10, No. 2 (35), pp. 309–313. 13. Gasparov B. M. Iz nablyudeniy nad motivnoy strukturoy romana M. A. Bulgakova „Master i Margarita“. In: Gasparov B. M. Literaturnye leytmotivy. Ocherki po russkoy literature XX veka. Moscow, 1993. P. 28–82. 14. Haber E. S. The mythic structure of Bulgakov’s “The Master and Margarita”. Russian review. Stanford, 1975, Vol. 34, No. 4, pp. 382–409. Available at: https://www.masterandmargarita.eu/estore/ pdf/emen026_haber.pdf (accessed: 04.01.2022). 15. Kemp E. The Introduction for the Master and Margarita by Bulgakov M. In: Bulgakov M. The Master and Margarita. Adapted by E. Kemp. London: Bloomsbury publishing, 2004. P. 4–13. Наука и Школа / Science and School № 3’2022 39

Художественный текст и литературный процесс 16. Kidder P. W. The Master and Margarita: Satire and Transcendence. In: Eric Voegelin Society, 2013. Available  at:  https://voegelinview.com/master-and-margarita-satire-and-transcendence-pt-1/ (accessed: 04.01.2022). 17. Watts G. Mikhail Bulgakov’s Jesus in The Master and Margarita. Literature & Aesthetics. 2020, 30 (1). Available at: https://openjournals.library.sydney.edu.au/index.php/LA/article/viewFile/14742/ 12988 (accessed: 04.01.2022). 18. Oja M. F. Bulgakov’s Ironic Parallel between Margarita and Afranius. Slavic Review. 1991. Vol. 50, No. 1, pp. 144–149. Available at: https://www.jstor.org/stable/2500605 (accessed: 04.01.2022). 19. Barratt A. The Master and Margarita in Recent Criticism: An Overview. In: The Master and Margarita: A Critical Companion. Ed. by L. D. Weeks. Evanston (Ill.): Northwestern Univ. Press, The American Association of Teachers of Slavic and East European Languages, 1996. Pp. 84–97. 20. Gurevich O. Bulgakov’s The Master and Margarita: Why Can’t Critics Agree on What It Means? The Slavic and East European Language Resource Center. 2003. Iss. 4. Available at: https://www. researchgate.net/publication/229054739_Bulgakov’s_The_Master_and_Margarita_Why_Can’t_ Critics_Agree_on_What_It_Means (accessed: 04.01.2022). 21. Sokolov B. V. Roman Bulgakova “Master i Margarita”: ocherki tvorcheskoy istorii. Moscow: Nauka, 1991. 176 p. 22. Yablokov E. A. Motivy prozy Mikhaila Bulgakova. Moscow: RGGU, 1997. 196 p. 23. Bakhtin M. M. Sobranie sochineniy. In 7 vols. Vol. 6: Problemy poetiki Dostoevskogo. Raboty 1960–1970 gg. Moscow: Yazyki slavyanskoy kultury, 2002. 801 p. 24. Mikhaleva A. A. Geroy-dvoynik i struktura syuzheta. Novyy filologicheskiy vestnik. 2006, No. 2 (3), pp. 227–231. 25. Pope R. W. F. Ambiguity and meaning in “The Master and Margarita”: The role of Afranius. Slavic rev. Stanford, 1977, Vol. 36, No. 1, pp. 1–24. Available at: https://www.masterandmargarita.eu/ estore/pdf/emen034_pope.pdf (accessed: 04.01.2022). 26. Bulgakov M. A. Master i Margarita: romany. Moscow: Izd-vo “E”, 2016. 640 c. 27. Yanovskaya L. Pontiy Pilat i Ieshua Ga-Notsri v zerkalakh bulgakovedeniya. Voprosy literatury. 2010, No. 3, pp. 5–72. 28. Amert S. The Dialectics of Closure in Bulgakov’s Master and Margarita. Russian Review. 2002 Oct., Vol. 61, No. 4, pp. 599–617. Available at: https://www.jstor.org/stable/3664746 (accessed: 04.01.2022). 29. Kuraev A. “Pochemu pravoslavnye takie?..”. Available at: https://predanie.ru/book/71886-pochemu- pravoslavnye-takie/ (accessed: 04.01.2022). Новикова Юлия Викторовна, кандидат филологических наук, доцент кафедры «Гума- нитарные дисциплины и иностранные языки», Донской государственный аграрный уни- верситет, филиал в Зернограде e-mail: [email protected] Novikova Yulia V., PhD in Philology, Assistant Professor, Humanitarian Disciplines and Foreign Languages, Don State Agrarian University, Zernograd branch e-mail: [email protected] Статья поступила в редакцию 14.02.2022 The article was received on 14.02.2022 40 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс УДК 82.091 DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-41-48 ББК 84(2)6 ВОЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО М. А.  ШОЛОХОВА В  ИСТОРИИ КИТАЙСКОЙ КРИТИКИ И  ПУБЛИЦИСТИКИ 1941–1945 ГОДОВ В. Чэнь Аннотация. В статье исследуется творчество М. А.  Шолохова в истории китай- ской критики и публицистики 1941–1945  гг. Произведения М. А.  Шолохова, одного из наиболее популярных советских писателей в Китае, вдохновляли китайский народ на борьбу за освобождение и независимость, одновременно способствуя духовному и эстетическому развитию китайских солдат и широких народных масс. Нравственно- назидательная интерпретация шолоховских произведений в 1941–1945 гг. китайскими критиками и литературоведами позволила отметить следующие свойства эстетики Шолохова: правдоискательство, неразрывную связь природы и человека, признание са- моценности мира простых (некнижных) людей. Опыт рецепции шолоховских произве- дений в китайской литературе 1941–1945 гг. свидетельствует о значительном вкладе писателя и в формирование новой китайской литературы, и в активизацию патриоти- ческих начал в китайском народе. Ключевые слова: М. А.  Шолохов, рецепция военного творчества, китайская крити- ка, литературная общественность, Китай военных лет (1941–1945), художественное мастерство. Для цитирования: Чэнь В. Военное творчество М. А. Шолохова в истории китайской критики и публицистики 1941–1945 годов // Наука и школа. 2022. № 3. С. 41–48. DOI: 10.31862/1819-463X- 2022-3-41-48. © Чэнь Вэнь, 2022 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License Наука и Школа / Science and School № 3’2022 41

Художественный текст и литературный процесс WARTIME CREATIVE WORK OF M. A. SHOLOKHOV IN THE HISTORY OF CHINESE CRITICISM AND JOURNALISM DURING 1941–1945 W. Chen Abstract. The article explores the work of M. A. Sholokhov in the history of Chinese criticism and journalism during 1941–1945. Works by M.  A. Sholokhov, one of the most popular Soviet writers in China, inspired the Chinese people to fight for liberation and independence, while simultaneously contributing to the spiritual and aesthetic development of the Chinese soldiers and the broad masses. Moral and instructive interpretation of Sholokhov’s works by Chinese critics and literary scholars during 1941–1945 made it possible to note the following properties of Sholokhov’s aesthetics: truth-seeking, the inseparable connection between nature and humans, recognition of the inherent value of the world of ordinary (non-literate) people. The experience of the reception of Sholokhov’s works in Chinese literature during 1941–1945 testifies to the writer’s significant contribution both to the formation of new Chinese literature and to the activation of patriotic principles in the Chinese people. Keywords: M. A. Sholokhov, reception of wartime creative work, Chinese criticism, literary community, China of the war years (1941–1945), artistic skill. Cite as: Chen W. Wartime creative work of M. A. Sholokhov in the history of Chinese criticism and journalism during 1941–1945. Nauka i shkola. 2022, No. 3, pp. 41–48. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-41-48. Р ецепция писателя в инокультурной по причине оригинального взгляда, не- среде – процесс сложный, на кото- много со стороны, на европейскую куль- рый влияют многие факторы, в том чис- туру, что стало поучительным и познава- ле и контексты (социально-культурный, тельным для английских, французских, литературный, биографический и  т.  д.) испанских, немецких, итальянских, поль- восприятия писателя в историческом ских, болгарских и  др. исследователей времени и пространстве. Вместе с тем Средневековья и Ренессанса. при всей неоднозначности тех выводов (нередки случаи, когда многие утверж- Особо ценен и познавателен для оте- дения проистекали из неточности пере- чественных и зарубежных ученых китай- вода), к которым приходят иноязычные ский опыт восприятия русской литерату- критики и читатели, благодаря подобно- ры XX столетия, так как общность и му «взгляду со стороны» очевиднее уни- сходность многих социально-политиче- версальность или исключительная «ло- ских процессов в России (СССР) и Китае кальность» творчества того или иного вступала в резкий диссонанс с культур- автора. И тому множество подтвержде- ными традициями, восходящими к со- ний из истории отечественного и ми­ вершенно различным основаниям. И рового литературоведения. Из самого тем не менее взгляд китайских критиков, очевидного – труд М. М. Бахтина «Твор- читателей и литературоведов зафикси- чество Франсуа Рабле и народная куль- ровал многое из русской классики, что тура средневековья и Ренессанса», по- подчас не было очевидно современни- лучивший известность не только в СССР, кам из России (СССР). В этом отноше- но и в Западной Европе, в том числе и нии особого интереса заслуживает ре- цепция творчества М.  А.  Шолохова 42 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс военных лет – времени повышенного Осмысление творческой рецепции интереса к русской (советской) культуре русских и китайских авторов относитель- со стороны Китая. но трагических событий, одновременно происходивших в Китае и в СССР, – инте- Сама история XX в. способствовала ресный и чрезвычайно плодотворный в взаимопознанию русской и китайской научном отношении процесс, позволяю- культур и соответственно литератур, ко- щий лучше увидеть не только общие и торые несмотря на то, что уже почти 400 отличительные особенности русской и лет Китай и Россия – соседи, имеющие китайской литератур, но и в ряде случаев общую границу (ныне одну из самых открыть новые грани в интерпретации из- протяженных в истории человечества), вестных писателей. И в этом отношении столетиями воздерживались от культур- одним из наиболее интересных является ного диалога. Одна из причин, подтол- период 1941–1945 гг. – время наивысше- кнувшая литературы к активным и го напряжения в борьбе с внешним вра- плодотворным взаимным контактам,  – гом как в Китае, так и в СССР. кардинальные изменения в обществен- ной и культурной жизни, произошедшие Сверхпопулярные в годы Великой От- в XX в. ечественной войны советские писатели широко переводились на многие языки ΧΧ столетие стало временем тяже- мира, в том числе и на китайский. Эрен- лейших испытаний для России (Совет- бург, Симонов, Сурков, Твардовский, ского Союза) и Китая. Причем пики Фадеев, Шолохов и др. стали широко из- «сверхнагрузок» пришлись примерно на вестны за пределами СССР. Однако вос- одно и то же время: на рубеже 1910– приятие художественных текстов дан- 1920-х  гг. Россия и Китай столкнулись и ных авторов в Китае имело свою со сломом многовековой имперской си- специфику, связанную не только с осо- стемы управления, и с гражданской во- бенностями стиля и проблематики вы- йной; в 1930-е и в 1940-е гг. были вынуж- шеуказанных авторов, но и сложившей- дены проводить модернизационные ся к тому времени (или нет, что также реформы в условиях скрытого и явного имело место) истории их восприятия ки- противостояния со внешним врагом. Во тайскими критиками и читателями. время Второй мировой войны – самого масштабного и кровопролитного кон- Шолохов к 1941 г. был хорошо знаком фликта в истории человечества – Китай китайским читателям и критикам; к это- и Россия (СССР) не только были союз- му времени он являлся наиболее из- никами, но и оказались в числе наибо- вестным среди современных русских лее пострадавших от данного эпохаль- (советских) писателей, а в Китае уже ного конфликта. был опыт перевода его произведений и даже научного истолкования. Сам ход истории в ΧΧ столетии, дра- матичной, трагичной и величественной Очевидно, Шолохов к началу Великой одновременно, стимулировал китайско- Отечественной войны стал широко из- русские контакты, которые в настоящее вестным в Китае не только из-за своей время очень хорошо исследованы рус- популярности на родине и в мире, но и скими и китайскими учеными. В то же потому, что шолоховская проза оказа- время есть периоды, недостаточно изу- лась созвучна самой атмосфере Китая ченные прежде всего с точки зрения 1930-х гг., то живущего в атмосфере не- процесса и характера творческой интер- избежности войны, то уже во время бое- претации художественного текста, не вых действий остро ощущающего тра- только на логическом, но и на эмоцио- гизм существования личности. нальном уровнях произведений русских (советских) писателей этого времени. 1930-е и 1940-е гг. – очень слож- ный, драматичный и одновременно Наука и Школа / Science and School № 3’2022 43

Художественный текст и литературный процесс судьбоносный период в истории Китая, о жизни и творчестве Шолохова, переве- время грандиозных изменений в соци- денных с русского и английского языков ально-политической и идейной сферах и на китайский, в том числе: 4  интервью, тяжелейших вызовов со стороны внеш- 3  новостных репортажа, 7  развернутых них врагов. Именно на этот период при- рассказов о жизни и творчестве писате- ходится один из мощнейших всплесков ля и 8  отзывов к произведениям [3, интереса китайской общественности к c. 40]. Интерес к романам Шолохова ни- русской литературе. Октябрьская рево- сколько не ослаб и в годы Великой Оте- люция и официально провозглашенный чественной войны: в 1941–1945 гг. в Ки- в СССР курс на освобождение всех тру- тае было опубликовано 8 оригинальных дящихся (гимном СССР до 1944  г. был написанных китайскими учеными крити- «Интернационал») сформировали у зна- ческих статей о «Тихом Доне» и 3 – о чительной части китайской интеллиген- «Поднятой целине». Правдоискатель- ции ученическое отношение по отноше- ство главного героя (Гэ Баоцюань2 [4]), нию к советской культуре. Особенно «великий эпос» (Цзинь Жэнь3 [3, c. 19]) – сблизили китайскую и русскую (совет- эти характеристики «Тихого Дона» в пер- скую) литературы события Великой От- вую очередь отмечали китайские иссле- ечественной войны 1941–1945  гг., когда дователи и критики. Данные свойства вся советская словесность была прони- героя и романа оказались особенно зана патриотической идеей борьбы с «востребованы» и в годы Великой внешним врагом. И этот национально- Отечественной войны. В суждениях ки- освободительный пафос русской (совет- тайских авторов хорошо заметно нрав- ской) литературы был чрезвычайно со- ственно-назидательное прочтение ро­ звучен умонастроениям и чувствам мана, нередки и ярко выраженные китайских писателей и критиков [1, с. 31]. эмоциональные оценки как самого писа- Поэтому в самые тяжелые дни, в воен- теля, так и персонажей «Тихого Дона». ные годы (1941–1945), советская лите- ратура одновременно выполняла и про- Так, в 1941 г. известный китайский ли- светительские, и патриотические, и тературовед Ба Жэнь4 призвал читате- эстетические функции, являя собой и лей к изучению опыта «Тихого Дона». По пример для подражания, и соучастника его словам, «революционный опыт из диалога для китайских писателей, крити- “Тихого Дона“ полезен китайскому наро- ков, ученых и читателей [2, c. 59]. ду, он позволит каждому читателю более глубоко понимать китайскую револю- С начала 1930-х  гг., когда произведе- цию» [5, с. 14]. В этот период также поя- ния М.  А.  Шолохова были переведены вилось много статей, обращающих вни- на китайский язык (следует отметить, мание на то, как мастерское описание что Лу Синь1 первым в Китае научно природы Шолоховым помогает раскры- прокомментировал шолоховские тек- тию характеров персонажей романа. сты), Шолохов стал одним из наиболее В 1942 г. Люечанцин опубликовал 3 ста- влиятельных советских писателей в Ки- тьи в первом, втором и третьем выпу- тае. С 1931 по 1941 г. в Китае появилось сках газеты «Литература» под общим много популярных и критических статей названием «Учиться описывать пейзаж 1  Лу Синь (1881–1936) – псевдоним Чжоу Шужэня, в современном Китае считается одним из самых значимых писателей XX в. (в научной литературе его фамилии нередко сопутствует эпитет «великий»), мастер коротких рассказов, редактор, переводчик, критик, поэт. Многими литературоведами считается основоположником современной китайской литературы. 2  Гэ Баоцюань (1913–2000) – китайский литературовед, критик, журналист и переводчик. 3  Цзинь Жэнь (1910–1971) – китайский литературовед и переводчик. 4  Ба  Жэнь (1901–1972) – псевдоним писателя Ван  Жэньшу, литературоведа, редактора, поэта и прозаика. 44 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс из “Тихого Дона”» [3, c. 41], где призвал за Родину». В 1943 г. в журнале «Вре- китайских читателей внимательно изу- мя и тенденция литературы и искус- чить то, как Шолохов изображает при- ства» был опубликован перевод роду и своих персонажей. Одновремен- Чэнь  Шоучжу7. С  момента создания но с нравственно-назидательным журнал «Советская литература и ис- прочтением шолоховской прозы в кусство» в Шанхае (ноябрь 1942) и до 1941–1945 гг. несколько раз предприни- победы китайского народа над япон- мались попытки рассмотрения «Тихого скими захватчиками (август 1945) вы- Дона» в широком историко-литератур- шло в свет 15 номеров, в которых были ном и эстетическом контекстах. Осенью опубликованы 8 романов о Великой 1942 г. Мао Дунь5 составил «Сборник Отечественной войне, среди них – советской литературы», включенный в «Они сражались за Родину» М. А. Шо- журнал «Фронт литературы и искус- лохова (перевод Линь  Лин). К  послед- ства» в Чунцине. В сборнике была опу- нему шолоховскому роману (он так и бликована статья Гэ Баоцюань «Совет- не был завершен) сразу же было при- ская литература за 25  лет», в которой ковано внимание китайских исследова- автор назвал роман «Тихий Дон» «ве- телей. Из 374 статей о советской лите- хой в художественной литературе о ратуре в газете «Синьхуажибао» [8, гражданской войне» [6, с.  95], подчер- с.  52], издаваемой КПК в районах го- кнув, что трагедия Григория была толь- миньдановского господства с 1937 г., с ко «трагедией одного человека». Гэ момента создания и до августа 1945 г. Бао­цюань отметил, что «у М.  А.  Шоло- две статьи было о Шолохове и его ро- хова перо острое, и он особенно силен мане «Они сражались за Родину»: в использовании богатой речи казаков, «Новое произведение Шолохова (“Они чтобы обогатить выражения и содержа- сражались за Родину”)»8, опубликован- ние книги» [6, с. 95]. ная 29 мая 1943 г., содержанием кото- рой стал отчет о ходе работы над ро- В 1943 г. Сима Венсен6 опубликовал в маном; и статья советского ученого журнале «Изобразительное искусство» Далдеева9 «Новое произведение Шо- статью «Чему учиться из “Тихого Дона”», лохова (“Они сражались за Родину”)» где указал шесть аспектов, которым чи- (перевод Вэнь Да), опубликованная тателям следует учиться у автора: худо- 18  декабря 1944 г., в которой говори- жественному приему, опыту писателя, лось об основной теме, главных персо- типичному уточнению, созданию персо- нажах и особенностях поэтики романа. нажей, художественной жизни и описа- нию пейзажа [7, с. 84]. Китайская литературная обществен- ность 1941–1945  гг. была единодушна в Высочайший авторитет «Тихого До- своем положительном отношении не на» во многом предопределил успех только к романам, но и к публицистике военной прозы Шолохова, в том числе Шолохова. В общем-то рядовой и ничем и ее первоочередной перевод на ки- не примечательный очерк «На Дону» был тайский язык. Практически одновре- всего лишь за полгода издан как мини- менно в СССР и в Китае были изданы мум в трех местах (это то, что известно, первые главы романа «Они сражались 5  Мао  Дунь(1896–1981) – псевдоним писателя Шэнь  Яньбина, писателя и общественного деятеля, председателя Союза китайских писателей, министра культуры КНР и заместите- ля председателя Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства. 6  Сима Венсен(1916–1968) – китайский писатель, член КПК, дипломат. 7  Чэнь Шоучжу (1909–1990) – китайский переводчик, писатель, литературный критик. 8  Автор неизвестен, так как в китайском издании не был указан автор. 9  К сожалению, больше сведений об авторе обнаружить не удалось. Возможно, что перевод фамилии не совсем точен, но проверить также не удалось. Наука и Школа / Science and School № 3’2022 45

Художественный текст и литературный процесс возможно появление и иных изданий). перепечатывались ротаторами. Не толь- В сентябре 1941 г. в издаваемом в городе ко большая шолоховская проза (романы Гуйлине в журнале «Ецао» был опубли- «Тихий Дон», «Поднятая целина» и «Они кован специальный сборник советской сражались за Родину»), но и публицисти- литературы военной тематики, в который ка пользовались большой популярно- вошел и очерк Шолохова «На Дону» (ав- стью среди китайских деятелей культуры тор перевода на китайский язык неизве- и искусства. стен). В ноябре 1941 г. в журнале «Совет- ско-китайская культура» этот же очерк в Военное творчество Шолохова вдох- переводе Цао Цзинхуа был опубликован новляло китайский народ на борьбу за в недавно открытой рубрике «Произведе- освобождение и независимость, в то же ния советских писателей». В январе время духовно развивая китайских сол- 1942  г. издательство «Вэньлинь» в горо- дат и народные массы. И тем не менее де Чунцине опубликовало книгу под на- параллельно с этим происходило и при- званием «Содранная маска» под редак- общение к шолоховской эстетике: через цией Цао  Цзинхуа, в которой также был постижение сложности и одновременно опубликован очерк «На Дону». В 28-м простоты «Тихого Дона», а также неот- номере журнала «Время» за 1942 г. был вратимости преобразований патриар- опубликован еще один очерк Шолохова хального образа жизни в «Поднятой це- «В казачьих колхозах». В январе 1945 г. лине». Прежде всего в данных текстах, Комитет китайско-советской культурной а затем уже и в остальных произведе- ассоциации Чунцина издал книгу под на- ниях Шолохова китайские авторы и кри- званием «Синий шарф», в которую во- тики видели проявление объективных шел очерк Шолохова «На юге» (перевод принципов, определяющих художе- Мансы). В 1945 г. в 17-м номере журнала ственное творчество; пример реализа- «Советская литература и искусство» был ции автором творческой позиции, обра- опубликован рассказ «Наука ненависти» щающей внимание на судьбы простых (перевод Шуйфу). людей. Все это оказало сильнейшее нравственное и эстетическое воздей- Во время Войны Сопротивления ки- ствие на китайскую литературу и крити- тайского народа японским захватчикам ку как 1941–1945 гг., так и последующих Всекитайский союз переводчиков литера- десятилетий. Можно предположить, что туры сделал фактом внутрикитайской ху- тот положительный импульс, который дожественной жизни большое количе- китайские читатели и критики получили ство романов, стихов, драматических от шолоховских произведений в самые произведений и репортажей, отражаю- сложные военные годы, сказался и на щих советскую жизнь во время Великой последующем отношении к Шолохову, Отечественной войны. Вся литература, который не только вызвал творческий включая переводный текст произведений отклик со стороны признанных масте- Шолохова военной тематики («На Дону», ров (Лу Синь), но и оказал сильнейшее «Наука ненависти» и «Они сражались за влияние на поколение китайских писа- Родину» и  др.), была нацелена на про- телей, таких как Чжоу Либо1, Дин Лин2, буждение патриотизма широких народ- Лю  Шаотан3 и т.  п. Творческая концеп- ных масс. В партизанских зонах вокруг ция романа «Поднятая целина» в раз- гор Тайхан рассказы и повести Шолохова ной степени повлияла на такие романы 1  Чжоу Либо (1908–1979) – китайский писатель, член КПК, лауреат двух Сталинских премий (1951, 1952). 2  Дин Лин (1904–1986) – псевдоним писателя Цзян Бинчжи, член КПК, лауреат Сталинской премии второй степени (1952). 3  Лю Шаотан (1936–1997) – китайский писатель, член КПК. 46 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

Художественный текст и литературный процесс как «Ураган» Чжоу Либо, «Солнце над дает мне возможность максимально рекой Сангань» Дин Лин и «Слабые лю- использовать свои достоинства и мини- ди» Лю Шаотан. Кроме того, роман «Ти- мизировать свои недостатки. Влияние хий Дон» сильно повлиял на романы М. А. Шолохова будет проходить до кон- «Безбрежные степи» Малациньфу и ца моей жизни – я пишу и буду писать о «Красный гаолян» Мо Янь4. своей родине, сознательно посвящаю себя созданию деревенской литера­ Влияние Шолохова на китайских пи­ туры» [9, с.  52]. Опыт рецепции шоло- сателей в 1941–1945  гг. наиболее ховских произведений в китайской ли­ очевидно проявлялось в формировании тературе 1941–1945  гг. убедительно объективных творческих принципов, свидетельствует о значительном вкладе творческой позиции, обращающей вни- писателя и в формирование новой ки- мание на судьбы простых людей и, по тайской литературы, и в активизацию мнению китайского исследователя, патриотических начал в китайском наро- «очаровательном изображении челове- де. Творческое использование опыта ческой природы и тоске по родине и М.  А.  Шолохова позволило китайским любви к деревенской жизни» [1, с. 109]. прозаикам второй половины XX  столе- Известный современный писатель Китая тия обрести собственные подходы к ху- Лю  Шаотан однажды сказал: «Произве- дожественному изображению традици- дения М.  А.  Шолохова позволили мне онного общества эпохи перемен. найти свой творческий путь, который СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. 刘祥文. 顿河之风：肖洛霍夫对中国作家的影响[J]. 江西社会科学, 2008 (04) [Лю Сянвэнь. Поветрие Дона: влияние М. А. Шолохова на китайских писателей // Социальные науки в про- винции Цзянси. 2008. № 4. С. 109–112]. 2. 薛君智. 欧美学者论俄苏文学. 北京: 社会科学文献出版社，1996 [Сюэ Цзюньчжи. Русская и советская литература в глазах европейских и американских исследователей. Пекин: Изд-во литературы по социальным наукам, 1996. 355 с.]. 3. 刘祥文. 肖洛霍夫在中国[M].北京: 中国社会科学出版社, 2014 [Лю Сянвэнь. Шолохов в Китае. Пекин: Изд-во китайских социальных наук, 2014. 296 с.]. 4. 戈宝权. 肖洛浩夫及其《静静的顿河》[J]. 文学月报, 1940 (5) [Гэ Баоцюань. М. А. Шоло- хов и его «Тихий Дон» // Литературный ежемесячник. 1940. № 5. С. 6–14]. 5. 巴人. 四年来上海文艺[J]. 上海周报, 1941 (7) [Ба Жэнь. Шанхайское литературоведение за 4 года // Шанхайский еженедельник. 1941. № 7. С. 13–18]. 6. 彭亚静, 何云波. 肖洛霍夫在中国的译介[J]. 湘潭大学社会科学学报, 2002(06) [Пэн Яц- зин, Хэ Юнбо. Перевод произведений М. А. Шолохова в Китае // Вестник социальных наук Сянтанского университета. 2002. № 6. С. 95–98]. 7. 司马文森. 向《静静的顿河》学习些什么[J]. 艺丛, 1943 (3) [Сима Венсен. Чему учиться из «Тихого Дона» // Изобразительное искусство. 1943. № 3.С. 80–86]. 8. 李万春, 王蕾. 苏联卫国战争文学在中国的译介和传播[J]. 俄罗斯文艺, 2010  (01) [Ли Ваньчунь, Ван Лэй. Перевод и распространение советской литературы о Великой Отечествен- ной войне в Китае// Русское литературоведение.2010. № 1. С. 50–56]. 4  Мо Янь (род.  1955) – современный китайский писатель, почетный доктор филологии Открытого университета Гонконга, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 г. за «его галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и совре- менностью». За пределами Китая наиболее известен как автор повести, по которой был снят фильм «Красный гаолян». Наука и Школа / Science and School № 3’2022 47

Художественный текст и литературный процесс 9. 孟昭毅.比较文学通论[M].天津: 南开大学出版社, 2003 [Мэн Чжаои. Общая теория сравни- тельной литературы. Тяньцзинь: Изд-во Нанькайского университета, 2003. 429 с.]. 10. Се Бо. Творчество М. А. Шолохова в Китае: 30–90-е годы: дис. канд. филол. наук. М., 1997. REFERENCES 1. Liu Xiangwen. Don›s Craze: the Influence of M. A. Sholokhov on Chinese Writers. Social Sciences in Jiangxi Province. 2008, No. 4, pp. 109–112. (In Chinese) 2. XueJunzhi. Russian and Soviet Literature in the Eyes of European and American Researchers. Beijing: Social Science Literature Publishing House, 1996. 355 p. (In Chinese) 3. Liu Xiangwen. Sholokhov in China. Beijing: Chinese Social Science Publishing House, 2014. 296 p. (In Chinese) 4. Ge Baoquan. M.  A.  Sholokhov and His “Quiet Flows the Don”. Literary Monthly. 1940, No. 5, pp. 6–14. (In Chinese) 5. BaRen. Four Years of Shanghai Literature and Art. Shanghai Weekly. 1941, No. 7, pp. 13–18. (In Chinese) 6. Peng Yajing, He Yunbo. Translation of M. A. Sholokhov in China. Bulletin of Social Sciences of Xiangtan University. 2002, No. 6, pp. 95–98. (In Chinese) 7. SimaWensen. What Can We Learn from “Quiet Flows the Don”. Visual Arts. 1943, No. 3, pp. 80–86. (In Chinese) 8. Li Wanchun, Wang Lei. Translation and Dissemination of Soviet Literature about the Great Patriotic War in China. Russian Literary Criticism. 2010, No. 1, pp. 50–56. (In Chinese) 9. Meng Zhaoyi. General Theory of Comparative Literature. Tianjin: Nankai University Press, 2003. 429 p. (In Chinese) 10. Se Bo. Tvorchestvo M. A. Sholokhova v Kitae: 30–90-e gody. PhD dissertation (Philology). Moscow, 1997. Чэнь Вэнь (Китай), аспирант второго курса Института филологии, Московский педагоги- ческий государственный университет e-mail: [email protected] Chen Wen (China), PhD postgraduate student (Year 2), Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University e-mail:[email protected] Статья поступила в редакцию 28.02.2022 The article was received on 28.02.2022 48 Наука и Школа / Science and School № 3’2022

ЖУРНАЛИСТИКА УДК 004.738.5 DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3-49-56 ББК 76.002 МЕМ КАК ЯВЛЕНИЕ МЕДИАКУЛЬТУРЫ: ФУНКЦИИ И  ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА Я. В. Солдаткина Аннотация. В статье проанализированы ведущие современные методологические под- ходы к изучению такого феномена доцифровой и современной сетевой коммуникации, как мем. Автор аттестует мем в качестве элемента медиакультуры, выполняющего функции посредника между подлинным искусством и сетевыми потребителями. В ос- нову рассмотрения мема как минимальной художественной единицы в рамках сетевого медиатекста положена классификация видов комического, в соответствии с которой автор предлагает систематизировать мемы в соответствии с эмоциональной и сме- ховой оценкой объекта осмеяния. В этом отношении при всей изменчивости и конвер- гентности медиамема как части медиаискусства шаблоны и серии мемов демонстри- руют устойчивость типа смеховой рецепции: иронии, сатиры, сарказма, юмора, что позволяет создавать новые варианты типологии мемов и уточнить представления об эстетическом потенциале современного меметического фонда. Ключевые слова: мем, меметика, типология мемов, виды комического, медиакульту- ра, цифровизация. Для цитирования: Солдаткина Я. В. Мем как явление медиакультуры: функции и изобразительно- выразительные средства // Наука и школа. 2022. № 3. С. 49–56. DOI: 10.31862/1819-463X-2022-3- 49-56. MEME AS A MEDIA CULTURE PHENOMENON: FUNCTIONS AND  VISUAL AND EXPRESSIVE PROPERTIES Ya. V. Soldatkina Abstract. The article analyzes the leading modern methodological approaches to the study of such a phenomenon of pre-digital and modern network communication as the meme. The © Солдаткина Я. В., 2022 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License Наука и Школа / Science and School № 3’2022 49