Оксана Костромина – Истоки. Шклинда и другие [2021]

Истоки, Шклинда и другие «ИСТОКИ», «ШКЛИНДА» и другие

«Истоки», «Шклинда» и другие Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Братск, 2021

ББК 83.3 (2=411.2) 6 16+ И 89 Истоки, Шклинда и другие (Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет). / сост. О.А. Костромина. – Братск : «Полиграф», 2021. – 388 с. В книге собраны произведения наиболее заметных участников литобъединений Ис- токи и Шклинда 70-х – 90-х годов ХХ века, представлены, ярко отражающие не только стихи, но и рецензии, пародии и литературные мистификации. Также приводятся публи- кации журнала «Шклинда» 1995-1997 годов, ярко отражающие литературную и обще- ственную жизнь города Братска тех лет. Для библиотек и людей, интересующихся лите- ратурным краеведением. © Составитель О. А. Костромина © Оформление «Полиграф», 2021

От составителя Появление этой книги и случайно, и за- ров поражало – в 70-80-е годы в «Истоках» кономерно. Счастливый случай, что в 2018 можно было встретить и участников войны, году для выступления на литературном и первостроевцев, приехавших в Братск со фестивале КУБ (г. Красноярск) я взялась всех концов нашей страны. Эта полифо- писать о неформальном литературном объ- ния и удивительная свобода высказывания единении «Шклинда», существовавшем в – главное наследие истоковцев, наиболее нашем городе с конца 80-х и в 90-е годы полно проявившееся в «Шклинде». ХХ века. Закономерно же потому, что я и мой муж Василий Костромин принимали Для обработки такого массива инфор- активное участие в работе этого объеди- мации требовалось время. Так получилось, нения и в издании одноименного журнала. что это время дал мне карантин. Ещё одна Основу моей работы составляли печат- случайность или закономерность? Тем не ные материалы и фотографии из архивов менее, дистанционная работа дала мне воз- В.Орочона и В.Костромина, поэтому вы- можность обработать архивные материалы ступление получилось интересным. В и собрать книгу. Найти удалось далеко не Красноярске прозвучало пожелание об все. В 90-е годы выходили небольшие га- издании книги. Я начала собирать допол- зеты «Мало не покажется», «Братчанка» и нительные фотографии и газетные мате- т.п. Эти газеты не поступали в библиотеки, риалы. Еще в ходе работы над выступле- их архивы не сохранились, а жаль. Лариса нием стало понятно, что говорить только Подобай в «Братчанке» публиковала под- о «Шклинде» – недостаточно. Важно рас- борки молодых авторов, которые входили сказать также о литобъединении «Истоки», во вторую волну «Шклинды». Сейчас вос- в котором более десяти лет занимались становить те публикации не представляет- основатели «Шклинды», об их друзьях и ся возможным. учителях. Кроме того, «Шклинда» актив- но участвовала в литературных процессах, В ходе работы мне удалось отскани- происходящих тогда в Иркутской области, ровать многочисленные самиздатовские поэтому о «Помосте» и помостовцах тоже книжки, перечисленные в библиографии. нужно было упомянуть. В настоящее время они являются рарите- тами. Теперь их можно будет прочесть на С изданием стихов в провинциальном сайте центральной городской библиотеки городе всегда было сложно, а в 90-е годы особенно. Большая часть их так и оста- Хотелось бы поблагодарить людей, помо- лась в пожелтевших подшивках городских гавших мне в работе над книгой. Во-первых, газет, в редких и труднодоступных самиз- конечно, это мои дети Кирилл и Анна, кото- датовских книжках. Мне же хотелось не рые отнеслись с пониманием к моей работе, только рассказать о литературной жизни оказали моральную и материальную под- тех лет, но и дать возможность читателю держку. Во-вторых, это работники музея и самому прикоснуться к атмосфере, ближе библиотек, особенно хотелось бы отметить познакомиться с авторами. Поэтому книга методистов Центральной городской библио- больше похожа на антологию. теки им. И.Черемных Наталью Анатольевну Волкову и Сергея Валерьевича Анисимова, При подготовке книги я работала с архи- библиографа этой же библиотеки Ольгу Пав- вами городских газет, литературные стра- ловну Гапоненко, заведующую библиотекой ницы в которых выходили 2-3 раза в год русской поэзии ХХ века им. В.С. Сербского и попасть на эти страницы было сложно, Екатерину Викторовну Сербскую. Большую каждая публикация для участников лито помощь в поиске фотографий оказали Алек- была драгоценной. А разнообразие авто- сандр Моисеевич Силивончик и Василий Александрович Скробот. 3

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Несколько лет из жизни братского литературного объединения в прошлом веке Братское литературное объединение И. Цветков, В. Моисеева, Ю. Жернаков, «Истоки»... Забавно мне сознавать, что я, А. Белогур, В. Киселев, Л. Подобай, А. Чесноков, оказывается, – старейший из ныне живу- щих его членов. Странно понимать, что В. Костромин (из архива В. А. Скробота) минуло три десятка лет с того вечера, ког- да «зелёный» юнец пришёл в него, угово- мутили тихую заводь. Иван Баранов, ис- рив брата пойти на собрание литератур- тинный лирик, работал монтажником и ного объединения при редакции газеты писал классические сонеты. Сонеты – в «Красное знамя» (именно так оно тогда начале семидесятых в Советском Союзе, в именовалось) Брата звал для моральной Братске, а? Над его строкой «парит моя те- поддержки. Никто на свете, кроме него, не лега бытия» вздыбилось в недоумении всё знал, что я сочиняю стихи. лит. объединение: «А может ли парить те- лега? А как это понять - телега бытия?» Та- Те, кто был тогда в литературном объ- ков был, к сожалению, уровень пишущих, единении, приняли меня и мои стихи бла- нас, дремучих провинциалов. Сказывалось госклонно. Кстати, эта добрая традиция и советское школьное воспитание, обуче- сохранялась десятилетиями – новеньких ние. Сказывался литературно-информаци- принимали, выслушивали, вычитывали и онный голод. Мы вкратце знали русских и даже откровенных графоманов не отпины- советских «китов» поэзии. Мы, даже пона- вали сходу. слышке, не знали Мандельштама, Гуми- лева Ахматову, Цветаеву. Не говоря уже о В 1971 году будущими «Истоками» ру- Рубцове, Глазкове, Жигулине. Мы учились ководил сотрудник «Красного Знамени» методом проб и ошибок, безо всякой систе- Иван Михайлович Шестак. Были в то вре- мы и без помощи извне; дорого и долго да- мя там: Петро Прихожан, чья маленькая лись наши ликбезы. книжка стихов уже вышла в иркутской «Бригаде», помощник главы админи- Потому, пройдя этот жестокий, но необ- страции города и района Бодайбо в конце ходимый путь, лит.объединение «Истоки» восьмидесятых, а тогда – просто Валера через десять лет организовало для жела- Скрипко, классик братской поэзии Алевти- ющих тот же ликбез по университетскому на Ильинична Яковлева, Николай Снегов... курсу «Введение в литературоведение». Не Кого-то, может, не помню, пусть простят было места для занятий, не было препо- мне издержки моей памяти. давателей. Было желание учиться ремеслу литератора. И, спасибо Александру Чесно- Объединение было тихим, покорным, кову и его многотерпеливой жене, мы со- малолитературным. Может, потому и я тог- бирались и проводили занятия, семинары да пришёлся ко двору - вирши мои были на их кухне. Кому-то это помогло, кому-то лиричны и местнопатриотичны: сугубо показалось тяжкой и ненужной обузой. Но провинциально-газетные стишки. почти год часть «истоковцев» всерьёз учи- лась литературному искусству. Лекции чи- В этом же году чуть позже в литератур- тали по очереди, готовясь к ним чуть ли не ное объединение пришли рыжебородый за месяц, разбор стихов готовился 1-2 ре- пират Геннадий Муравьёв и красавец-цы- цензентами за две недели до обсуждения. ган Иван Баранов. Резко отличаясь друг от друга внешностью и стихами, они взбала- 4

«Истоки», «Шклинда» и другие Студийные, домашние задания - всё было Д. Лысенко, П. Немченко, В. Киселев, В. Распутина, всерьёз и надолго... В. Костромин (из архива В. А. Скробота) Но это после, а в конце 1972 года на передача из первых рук в седьмые - всег- секцию поэзии иркутской конференции да искажение, вольное или невольное. По- «Молодость. Творчество. Современность» этому, пользуясь случаем, обращаюсь к из Братска поехали трое: И.Баранов, В.А. Скроботу, В.В. Корнилову (они были Г.Муравьёв. В.Киселёв. в «Истоках» в те годы) может, пожелают что-то поправить в моих воспоминаниях, Геннадий стал дипломантом. Его патри- что-то добавить к ним? А я говорю только отические и пролетарски-пафосные строч- о том, что видел своими глазами, знаю не ки из стихотворения «Надо!» с упоением понаслышке, участником чего был сам. цитировал на торжественном открытии в обкоме партии комсомольский вожак. Вновь пришёл в «Истоки» я в декабре 1977 года. И нарвался на удачу. Удачу, ка- Стихи И.Баранова в строгой классиче- кая выпадает, может, один единственный ской форме пришлись на «МТС-72» не ко раз в жизни. Случилось, совпало так, что двору и не ко времени. Не зная, как следу- именно в это время в Братске оказалось ет на них реагировать, жюри и участники очень много талантливых, молодых и не молча пожимали плечами. А жаль: поэзия сильно, но очень активных литераторов. В Ивана Баранова, полностью не опублико- подавляющем большинстве - поэтов. ванная по сей день, – крепко сделанные, глубоко лиричные и философские стихи. Один перечень их займёт немало места: Гриша Большунов, Василий Костромин, Специальность и неуёмная кровь пред- Михаил Ковешников, Юрий Черных, Да- ков-кочевников уводили меня в тайгу, я вид Лысенко, Нелли Матьяш, Вера Распу- покидал город, возвращался, вновь уез- тина, Владимир Быстров, Александр Бе- жал, как многие из нас. Названный брат логур, Владимир Корнилов, Олег Громов, Муравей сообщал мне в письмах о жизни Саша Руль, Александр Хрульков, Анатолий лит. объединения: в 1974 году И.М.Шестак Лисица, Женни Ковалёва, Леонид Лебедев, уехал на БАМ, руководителем избрали Ва- Анатолий Букалов, Геннадий Корзинников, силия Скробота, а объединению дали имя: Игорь Петрович Цветков-Никифоров, Ру- «Истоки». фин Карасёв, Анатолий Сульгин, Василий Скробот, Александр Чесноков – вот непол- Можно, конечно, полезть в архивы и ный список постоянных членов «Истоков» уточнить, в 74-м или 75-м году это было, в то время. но. думается, не столь уж это и важно в третьем тысячелетии – годом раньше, го- Почти все эти имена вы можете встре- дом позже – история... тить в поэтическом сборнике «И пальцы просятся к перу», составителем которого Кстати, об истории: два года армии, по- был Г. Михасенко. Разнясь по возрасту, по том два года жизни и работы в Иркутске образованию, социальному положению, - я знал об «Истоках» только из писем. А мы были ровней в поэзии, в литературе, в отношении к жизни - мы тогда были едино- Стоят слева: В. Потапов, И. Цветков, крайний спра- мышленниками и друзьями. ва А. Сульгин. Сидят: Г. Бельская, А. Быстров, Л. Янькова (из архива В. А. Скробота) 5

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Не щадя друг друга в спорах о стихах, Мы не оставались в долгу - брали на себя о творчестве, помогали друг другу всем, подготовку лит. страниц, рецензирование чем могли, не скупясь знаниями, жилпло- стихов, которые приходили в редакцию щадью, помощью в заработке ради хлеба «КЗ» по почте. насущного, в публикациях, во встречах с любителями поэзии. Не хватало и времени высказаться, до- спорить на собраниях. И, почти каждый Совпало, что в городе, в области, дай раз, мы шли в однокомнатную квартиру во всей стране была очередная вспышка ветерана Великой Отечественной войны интереса к литературе, к поэзии. Поэтому Игоря Петровича Цветкова-Никифорова. «Истоки» по два-три раза в неделю высту- Набивалось нас порой по 15-20 человек. пали со своими «творениями» и в школах, Пили чай или что покрепче, курили и спо- и в актовых залах предприятий города, и рили, взахлёб читали стихи, свои и чужие. во Дворцах культуры, и в «красных угол- Творческие споры были жёсткими, мы ках» общежитий. Даже в психо-наркологи- рождали истину, которую (мы тогда ещё не ческом диспансере... Очень многое орга- знали) графически чётко уже сформулиро- низовывал тогда Василий Александрович вал Анатолий Жигулин: Скробот. – Пишите честно, В то время и чуть позже многие «ис- как перед расстрелом токовцы» вышли на «большую дорогу»: Жизнь оправдает честные стихи» были публикации в журналах и альманахах Кто-то из нас, бывших «истоковцев», не области, столицы, выступления на област- дотянул до высокого уровня - «заели суета ном ТВ, на радиостанции «Юность». Как и быт». Кто-то не смог писать «честно, как результат – позже издания в Иркутске, пу- перед расстрелом» – стал писать так, как бликации в Братске. Нет пророка в своём надо сейчас: сиюминутно, чтобы покупа- отечестве? лось... Кто-то утопил в тоске и водке свою невостребованность. Кто-то попал в струю В то беспокойное и счастливое время и издал не один сборник своих стихов. «истоковцам» не хватало места. Собира- Изменились время и условия. Литерату- лись там, где удавалось договориться с ру- ре, прежде всего, поэзии, придаётся гораз- ководством: в холле магазина «Прометей», до меньше значения и внимания. Заглох- в зале Центральной библиотеки, в техклас- ли и засохли городские лит. объединения, се нового тогда здания редакции «КЗ», в профанацией обернулись конференции «красных уголках» общежитий БрАЗа. «МТС» (но об этом особый разговор), в Спасибо тем, кто понимал, помогал. Пока мемуары уходит жизнь лит. объединения никто из нас (кроме Ю.Е. Черных) не имел «Истоки», бывшего когда-то значимой ча- своих книжек, кроме подборок в «Красном стицей культурной жизни города. Знамени» - за эти подборки, лит. страницы спасибо Евгению Алексеевичу Урукову. Василий Орочон (из архива). Стоят: В. Киселев, Д. Лысенко, В. Корнилов, П. Немченко, В. Костромин, Л. Лебедев. Сидят: В. Скробот, Л. Сухаревская, В. Распутина, А. Кобенков (из архива В. А. Скробота) 6

«Истоки», «Шклинда» и другие БРАТСКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ Не выносить на обсуждение сырые, не- ОБЪЕДИНЕНИЕ законченные стихи, черновики. Стихи, «ИСТОКИ» предлагаемые для обсуждения, должны быть перепечатаны или разборчиво пере- 14 ОКТЯБРЯ 1978 ГОДА писаны в двух-трех экземплярах. Обсуждался вопрос, каким быть литера- турному объединению «Истоки», как ожи- 2. Учеба вить, сделать действенной его работу. Членам литературного объединения не- Олег Громов «О литературной учебе и обходимо постоянно повышать уровень журнале «Литературная учеба». Диспут своего культурного развития. Один из спо- в «Литературной учебе» о литературных собов: самообразование. объединениях. В литобъединении заниматься не только Для дальнейшей работы «Истоков» Г. разбором своих вещей, но и обсуждением Большунов предложил наладить связь с произведений современной «большой» по- горкомом комсомола. эзии. Секретарем литобъединения был вы- 3. Поэт – критик – литобъединение бран В.Киселев с поручением вести жур- Пишущий предлагает подборку своих нал «Истоков», который отражал бы рабо- стихов одному из членов литобъединения, ту объединения. имеющих опыт работы со стихами. Решили подготовить вечер поэзии, по- На следующем собрании рецензент де- священный шестидесятилетию комсомола. лает разбор этих стихов и в частности, и в Ответственный – Громов. целом. Остальные члены объединения до- Обсуждение стихов Валерия Ефетерова. бавляют свои замечания, спорят, если не Обсуждали: В.Корнилов, Г.Большунов. согласны с оценкой критика. Обсуждение стихов Нелли Васильченко. Если автор не согласен с мнением объ- Приняли участие в обсуждении: Анатолий единения о своих стихах, спор можно вы- Букалов, Григорий Большунов, Олег Гро- нести в областную писательскую органи- мов, Владимир Корнилов, Вера Распутина, зацию. Василий Киселев, Тадеуш Скибинский. 4. Нелицеприятная доброжелатель- Наметили предварительный план следу- ность. ющего собрания. Личные отношения к автору (и приязнь, и неприязнь) не должны сказываться в от- 21 ОКТЯБРЯ 1978 г. ношении к его стихам. 1. Вырабатывались и обсуждались Ос- Быть доброжелательными к стихам, не новы литературного объединения «Исто- поступаясь требовательностью к ним. ки». После долгих и живых споров вырабо- 5. Суд читателей тали пять основных пунктов, необходимых для дальнейшей работы объединения. Поскольку «Истоки» – объединение людей, пробующих свои силы в творче- ОСНОВЫ стве, считать одной из главных задач «Ис- 1. Требовательность к тому, что мы пи- токов» – выносить свое творчество на суд шем. читателей, анализируя их отзывы и делая В стихах должна присутствовать поэзия из этого анализа выводы. и отсутствовать рифмованные штампы и гладкопись. Стихи не должны быть безгра- Олег Громов рассказал о том, что сде- мотными – нам надо владеть своим ремес- лано для подготовки вечера. Решили при- лом. нять участие в вечере литературного клуба «Багульник» 28 октября. Вера Распутина сделала разбор четырех стихотворений Анатолия Букалова. Отметила излишние красивости в стихотворении «Посвяще- 7

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет ние», неудачные фразы. Большунов доба- ганды и агитации советской литературы в вил об этом стихотворении: в нем, как и во г. Братске и его окрестностях. многих стихах Букалова, сквозит небреж- ность к слову. А Киселев добавил: стих Предложить ГК ВЛКСМ и редакции стоит того, чтобы над ним поработать. «КЗ»: Стихотворение «Опять заря ведет на 1. Наладить с иркутской писательской выгон…» - удачное, написано просто, ряд организацией постоянную связь через ГК точных образов, хорошее противопостав- ВЛКСМ. ление двух характеров в концовке. 2. Направить в редакцию «Молодой Стихотворение «В деревне» - очень гвардии» рукописи членов «Истоков» с со- удачное, точность рисунка, простота. проводительным письмом секретаря ГК ВЛКСМ, предварительно обсудив рукопи- Стихотворение «Ночь» - усложненное, си на собрании литобъединения с участием «закрученное», но в целом все стихотворе- членов ГК ВЛКСМ и редакции «Красного ние работает на мысль. О нем можно спо- знамени»; рить. 3.Печатать стихи в «КЗ» только согласо- В обсуждении стихов Анатолия Бука- вав это с «Истоками». Обязать членов ред- лова приняли участие Громов, Большунов, коллегии «КЗ» иметь постоянный контакт Киселев. с «Истоками». Олег Громов о рецензии В. Распутиной 4. В ближайшее время на страницах на эти стихи: Вера серьезно отнеслась к «Красного знамени» представить творче- своей роли критика, разбор сделан основа- ство членов «Истоков» в «Литературные тельно и, в целом, хорошо. страницы» с приглашением в «Истоки» всех пишущих в городе и районе, Обсуждение стихов Нелли Васильченко. «Рождение стихов». Г.Большунов об 5. Поднять вопрос о выпуске в г.Братске этом стихотворении: выгодно выделяется сборника к 25-летию Братска и Братского среди стихов Н. Васильченко законченно- литературного объединения. стью, яркой образностью, точностью. Не- сколько замечаний по технике, которые Для членов литобъединения: подгото- легко можно устранить. В целом, стихот- вить 10-15 стихов с коротенькой аннотаци- ворение состоялось. ей для обсуждения в «Истоках» и отправки в редакцию «Молодой гвардии». 18 НОЯБРЯ 1978 г. На собрании присутствовали: Вопрос о членстве литобъединения. В. Скробот, А.И. Яковлева, Н. Василь- После дебатов собрание постановило: ченко, А. Букалов, В. Распутина, Г. Боль- считать членом литобъединения «Истоки» шунов, Ю. Карасев, В. Киселев, А. Суль- напечатавшего или хотя бы подготовив- гин. шего подборку хотя бы в местной газете и Собрание, в основном, посвящено орга- регулярно посещающего собрания «Исто- низационным вопросам. Насущный и, пока ков», принимающего участие в его жизни. еще, непреходящий вопрос: о связи «Исто- Обсуждение детальных вопросов, гото- ков» с ГК ВЛКСМ, ГК КПСС и редакцией вящихся к встрече с представителями ГК «Красного знамени». ВЛКСМ, ГК КПСС и редакции «Красного В ближайшее время пригласить на со- знамени». брание литобъединения представителей Провели разбор стихов В.Скробота. ГК КПСС, ГК ВЛКСМ и членов редколле- Подготовил и провел Г.Большунов. гии «Красного знамени». Отчитаться перед «На полевом стане». Отмечая удачную ними в нашей работе. передачу настроения, точность в деталях, Предложить силы «Истоков» для пропа- Большунов отметил и недостатки этого стиха – неуклюжие строки, проходные сло- 8 ва, затертый образ.

«Истоки», «Шклинда» и другие Технически сделано стихотворение Костромин В., Лысенко Д., Подобай Л., «Когда фортуна на дыбы…» Жернаков Ю., Киселев В., Цветков И., Ва- сильченко Н., Карасев Р. Но стихотворение это проходное, тема не нова и решена точно так же, как решали Обсуждали стихи Жернакова Ю., стихи ее до того сотни пишущих. и прозу О. Громова, стихи Н. Васильченко, Стихи В. Костромина и В. Киселева. Споры вызвало стихотворение «Шлепа- ет по лужам лето…»Но, споря об одной- Сделали подборку для Лит. страницы в двух деталях, все обсуждающие признали газету «Кр. знамя». это стихотворение весьма удачным. 27 СЕНТЯБРЯ 1980 г. «Я крестьянской закваски» - претен- В помещении кр. уг. об. №1 БРАЗа со- зии те же, что к стиху «Когда фортуна на стоялось собрание членов Л. О. «Истоки». дыбы» - гладкопись. Присутствовали Быстров В., Букалов А., Костромин В., Киселев В., Ярошенко Катя, «Памяти друга» - хорошее стихотворе- Цветков И., Васильченко Н., Жернаков Ю, ние, единственное, что надо в нем попра- Карасев Р., Бородейко В. вить – это одну строчку, которая в этой ре- Выступил Быстров В., который призвал дакции звучит двусмысленно. членов Л.О. принять активное участие в конкурсе, посвященном 25-и летию города В обсуждении приняли участие все при- Братска, остро обсуждался вопрос о работе сутствующие. и руководстве Лит. объединения. Собрание решило принять деятельное 31 МАЯ 1980 г. участие членов Л. О. в работе конкурса Состоялась встреча с любителями по- 25-и летия города Братска. эзии членами клуба «Багульник». Высту- пили перед собравшимися Киселев В., Ва- сильченко Н., Распутина В., Цветков И. 7 ИЮНЯ 1980 г. 27 ОКТЯБРЯ 1980 г. На собрании приняли нового тов. Ла- Состоялась встреча Л.О. Обсуждалась рису Подобай в члены Л.О. «Истоки». На Лит. страница, посвященная Яковлевой собрании присутствовали: Киселев В., Ва- А.И. Присутствовали: Скробот В., Быстров сильченко Н., Громов О., Цветков И., Кара- В., Цветков И.,Киселев В., Ковешников М., сев Р., Подобай Л. Корнилов В., Васильченко Н., Карасев Р 14 ИЮНЯ 1980 г. 14 ФЕВРАЛЯ 1981 г. На собрании обсуждали материалы для Состоялось собрание членов лит. объ- Лит. страницы. Сделали подборку: рассказ единения «Истоки». «Одуванчики» Л. Подобай, Стихи Д. Лы- Вопрос о передаче стихов на конферен- сенко «Город просыпается..» и «В нашем цию М. Сергееву. городе сказочник умер…», стихотворение Вечер памяти Яковлевой А.И. на 19 фев- Н. Васильченко «Последний раз я в новом раля в магазине «Прометей». платье…». На собрании присутствовали Стихи читал Жариков С. Громов О., Киселев В., Подобай Л., Ва- Присутствовали: Скробот В., Киселев сильченко Н., Лысенко Д., Цветков И., Ка- В., Подобай Л., Жариков С., Цветков И., Ко- расев Р. вешников М., Костромина Г., Хрульков А. 6 СЕНТЯБРЯ 1980 г. 23 АПРЕЛЯ 1981 г. В помещении кр. уг. об. №1 БРАЗа со- Состоялся вечер поэзии Л. О. «Истоки» стоялось собрание членов Л. О. «Истоки». в клубе м-на «Прометей». Стихи читали: Присутствовали: Скробот В., Чесноков А., Скробот В., Корнилов В., Киселев В., Ко- 9

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Выступает А. Белогур. Сидят: В. Моисеева, своими произведениями. Стихи о Родине, Ю. Жернаков, В. Киселев, Л. Подобай, А. Чесноков, - должны быть только на самом высоком уровне, писать плохие стихи о родине и на- В. Скробот (из архива В. А. Скробота) шем городе решили запретить, не опубли- ковывать. Одобрили работу Н. Васильчен- вешников М., Цветков И.,Васильченко Н., ко в стихах о работе, о рабочем подвиге, о Костромин В., Карасев Р, Жернаков Ю., моральном облике современного строите- Чесноков А., Белогур А. ля. Указав на поспешность, на недоработ- ку, подвергнув критике присутствующую в 27 СЕНТЯБРЯ 1981 г. стихах неграмотность. В помещении «Красного уголка» обще- жития БРАЗа №1 состоялось заседание 1 ДЕКАБРЯ 1981 г. Л.О. «Истоки». В помещении д/к «Ангара» состоялось На заседании присутствовали: Киселев отчетно-выборное собрание членов Л. О. В, Костромин В, Ковешников М, Жариков «Истоки». На собрании присутствовали: С, Л. Подобай, Н. Васильченко, Чесноков Зам. редактора газеты «Кр. знамя» Розен- А, Хрульков А, Цветков И, Жернаков Ю, таль С.М., зав. отд. пропаганды ГК КПСС Карасев Ю. Каракуца С.А. 1. Обсуждали литературную страницу С отчетом выступил Скробот В.А. В газеты «Кр.Знамя», где под рубрикой «Ис- прениях выступили Чесноков А., Киселев токи» были напечатаны стихи Немченко В. Корнилов В., Васильченко Н., Белогур П, Моисеевой В. Стихи безграмотные и А., Цветков И., Костромин В., Ковешников бездарные. Л.О. эти стихи не обсуждало, М. Немченко П. и Моисеева В. членами Л.О. Председателем Л. О. «Истоки» вновь «Истоки» не являются, Пархоменко А. им избран В.А. Скробот: 8 за, против 7. тоже никогда не был. Редакция газеты гру- Переизбрано бюро Л. О. «Истоки»: Кор- бо нарушила Устав Л.О., согласованный с нилов В., Костромин В., Цветков И., Скро- нею. Решили: выписку передать в ред. «Кр. бот В., Черных Ю. Знамя». На заседании вновь избранного бюро 2. Слушали стихи Костромина В., решено: Хрулькова А., Васильченко Н., Жарикова – проводить собрания Л. О. 2 раза в ме- С. сяц В первых числах в гор. Братске, в по- 3. Решили произвести выпуск Лит.стра- следних числах месяца в д/к Ангара пос. нички стихов и прозы по теме: 40-я годов- Падун. щина разгрома фашистской армии под Мо- – учитывая специфику гор. Братска сквой. членам бюро собираться раз в квартал и Был поставлен вопрос о стихах на тему совместно решать все вопросы Л. О. Все любви к родине. О работе над собой и свои действия согласовывать обязательно. Присутствовали: Скробот В., Корнилов В., Белогур А., Моисеева В., Букалов А., Жернаков Ю., Ковешников М, Костромин В., Киселев В., Жариков С., Подобай Л., Карасев Р., Цветков И., Васильченко Н., Черных Ю. (Из архива Василия Киселева) 10

«Истоки», «Шклинда» и другие Петр ПРИХОЖАН Прихожан Пётр Борисович родился 11 возвращением юного чуда февраля 1940 года в городе Евпатория, улыбаешься ты. Крымской АССР, в учительской семье. Как светло улыбаешься ты… Окончил Харьковский инженерно-строи- тельный институт в 1964 году. В студен- Я люблю исступленно – ческие годы участвовал в работе литера- вся сущность моя присягает. турной студии Бориса Чичибабина. По Безысходно скорблю – окончании института работал по направ- время подлое чувства крадёт. лению в городе Братск Иркутской обла- И заметив с тоской, сти, где его стихи регулярно публиковал что любовь моя просто пугает, альманах «Ангара» («Сибирь»), областные говорю: потерпи… газеты «Восточно-сибирская правда» и Это видимо скоро пройдёт. «Советская молодежь», братская городская газета «Красное знамя». ЗИМНИЙ ЛЕС *** Хранилище тайн заповедной природы! Ты прости меня, милая, Там ели мохнатые длиннобороды, думать плохого не надо: берёзы белей полотна и осины ведь и сам не пойму, сереют пятном у болотной трясины. что сегодня творится со мной – Там липы наморщили стылые лбы; со скалы обрываясь холодным там в лютый мороз задубели дубы; клинком водопада, там гнутся под ветром рябины в дугу; так осколками радуги там плавится солнце на ярком снегу; брызжется столб водяной. там бдит на крылечке задастой избушки походная ступа зловредной старушки, Двадцать лет нашей жизни, а зайцы и лисы шифруют секреты которые прожиты вместе, для тех, кто читать научился приметы, хоть кого отрезвят. и дятел вбивает морзянку в сосну. Что поделать, моя визави, Наверно на связь вызывает весну… коль на этом пустом, паутиной затянутом, месте НЕРАЗМЕННЫЙ ПЯТАК начался запоздалый, трагический приступ любви. То, что в скрыне ещё оставалось от княжеской дани, Для привыкшего к боли подчистую ордынцы забрали опасная, в общем, причуда – на ханский ясак, обмелели сердца и ничем потянулась рука за ножом не разгладить черты, и случайно в кармане но из памяти мне натолкнулась на медный, донельзя затёртый, пятак. 11

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Неразменный пятак… Очищенный от наслоений, он любому прибытку основа. отмытый от словесных врак, Хоть отдашь за долги, я и поныне – тот же гений, хоть кому-то отвалишь за так, как и всё тот же я дурак. он вернётся назад, и добро наживёте вы снова, *** если в вашем кармане Открыли ветхий сундучок. лежит неразменный пятак. Нашёлся старый пиджачок: давно забытый, но родной; Манускрипт раскопали в далёком прошлом – выходной. в развалинах царства былого: И, было время, самый лучший! закорючки на глине… Из тех, что на парадный случай… Но вот посреди закавык Но я с годами подрастал… отыскалось одно, лишь одно, И не по росту он мне стал… неразменное слово, Да вот нашёлся! Сколько лет?! и с него возрождается На правом локте штопки след; напрочь забытый язык. обтрёпанные рукава; под мышкой зев гнилого шва; * * * и прикрывает до поры Куда от сущности нам деться? потёртый лацкан две дыры… Ведь шило вылезет всегда… Его – лишь пугалом на тын! За мной две клички ходят с детства Но пиджачок увидел сын: повсюду не разлей вода. “Ура! Сгодится для игры!” Схватил истлевшие дары, С годами я привык, конечно, не глянув даже на изъян, к не отмываемой смоле: напялил и сбежал к друзьям. мне прилепили их навечно Придёт – спрошу, что слышал он давным-давно в родном селе. о диалектике времён… Одно из прозвищ – Академик… *** Его за то я получил, Цветная косынка сибирского лета: что из ребяческих полемик вплотную к закату – полоска рассвета; обычно с честью выходил. вплотную к расцвету – пора увядания; к поре гнездований – отлёта рыдания. Но за обидою малейшей Мгновенье – от паводка до ледостава. летело, словно снежный ком, Как сполох – саранки, жарки и купава. в лицо обидное – Кукеша, Лишь миг, в небесах высекая зарницы, равняя с местным дураком… зеленогривые мчат колесницы. Первооснов своей печали Ах, резвые кони, легко вы бежали! я переменой мест не смыл: Легло разноцветье под белые шали. они по-разному звучали, Легло и осталось под белой порошей, но сохраняли тот же смысл. как долгое эхо от песни хорошей. За мной, как срочная депеша, Сайт «Стихи.ру» http://www.stihi.ru/avtor/ И «академик», и «кукеша» prikhozhan всю жизнь со мной, всю жизнь – во мне. 12

«Истоки», «Шклинда» и другие Петр ПИНИЦА Пиница Петр Иванович родился 5 ноя- ИЗ ПОЭМЫ «БРЕЗЕНТОГРАД» бря 1939 года на Черниговщине. Служил подводником на Тихоокеанском флоте. Де- Прилетели мы в Братск, прилетели. мобилизовавшись, строил Братскую ГЭС. Там тогда отдыхали метели. Поступил на филфак Иркутского универ- И вовсю разошелся мороз… ситета, но вскоре уехал в Москву – в Лите- Ну и что? Веселее, матрос! ратурный институт имени М.Горького. Его Бескозырка на нём да бушлатик, поэзию высоко оценил Александр Твар- А бушлатик на рыбьем меху… довский, его друзьями были Александр Ничего, потерпи, море-братик, Вампилов, Валентин Распутин, Евгений Хоть ботики в стеклянном снегу… Евтушенко, Николай Рубцов. Умер в Чер- нигове 2 мая 1999 г. А навстречу идет красотка, Да такая, что просто – ах! МОСТЫ Не девчонка и не молодка, Полупьяная, в соболях… Выйду раннею порою. И багаж свой в сторонку поставив, Стынут мокрые кусты, Улыбнулся: «…вашу мать! И висят над Ангарою Ну какой идиот заставил Петроградские мосты... Вас таёжный колун хлебать?» То виденье без обмана: Вижу, совестью томим, – Что такое «колун», гражданка? Как в бушлатах из тумана – Я «гражданка»? Дешёвка я! Ходят призраки по ним. Вы подумали – иностранка, Бескозырочной оравой, Ведь на мне – одни соболя… Молнии из-под бровей, Мне до лампочки шкуры собольи, Шар земной хрустит, как гравий,— Деньги есть – и на всё плевать… С каждым шагом багровей. Только где же деваться от боли, Эх, матросики-матросы, Только что мне промолвит мать?.. Как же только вы могли — Ну, а вы то, а вы, матросики, На кровавые покосы, Вас какой сагитировал лгун, Как знамена, полегли... Что своих матерей забросили Этой раннею порою И прельстились на этот колун? Наши улицы пусты... Но висят над Ангарою Знает Братск наш тревожный, Петроградские мосты. И Тайшет, и Тулун, Что такое таёжный (Петр Пиница. Стихотворения и песни. – Знаменитый колун… Чернигов: «ЭСХА», 2001. – 32с.) Он хорош без приправы, В кипячёной воде… 13

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Не мечтали мы, право, На клавиши шпал… О такой вот еде… Слева рельс, Возносили нам «измы» Да справа рельс – Выше Марсов и Лун… Как будто собрался А на деле загрызли В ответственный рейс… Распоследний колун… И тихо губами: Ой, вы, стройки ударные – « Ребята, ребя…» Жизнь – как хина в драже, Ребята молчали. Стынут ночи угарные А кто-то в печали На пижонском ноже… Промолвил: «Ну, бля…» Ходят парни с кокетками, Поют про весну, Горят костры у Щитограда, Угощают конфетами, И день горят, и ночь горят… А потом – под сосну… А утром выйдет вся бригада Ой, ты сука-романтика, Слегка задумчивых ребят. Ой, ты Братская ГЭС – И в уголочке сокровенном Я приехала с бантиком, Среди других покойных дат, А осталася без… Вздыхая и дыша Шопеном, Девую дешёвкою, Надменно сосны загудят… Не одну слезу В платочке из шёлка Как далека ты, речь комбога: Домой увезу… «Романтика…В расцвете лет…» - А здесь кончается дорога, Приехали, увидали Рождая Гамлетов на свет… Одну сторону медали… Горят костры у Щитограда Не видно месяца за вьюгою, И день и ночь, и день и ночь… На высоте моей темно… Огонь трещит, как баррикада, А ты с Галиною-подругою Сгоняющая сытых прочь! Ушла, наверное, в кино. А я варю стальные полосы, (Петр Пиница. Брезентоград. - Огням прокладывая путь. Стихи, поэма.– Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.) И на моем монтажном поясе Снежинки сели отдохнуть… ВЕСЕННЕЕ Взгляну на них, и вижу снова я Тебя, хорошую мою… Люди шлёпают галошами, Пусть эта песенка сосновая Папиросят на бегу… К тебе уносится в Падун. А мне душу облапошили – Снежинки мчат неосторожные Я и шлёпнуть не могу. В глаза соседу-фонарю… Пою я песенку таёжную, Сердце с позапрошлой осени – Стальные полосы варю. Нераскрывшийся бутон. И его зачем-то бросили Аврал за авралом, В застывающий бетон. И снова – аврал.. Но горе случилось – Что бетону до растения – Товарищ упал, Запороли монолит. В осеннюю сырость, И в бетоне нет цветения, Сердце пыткою болит. 14 Словно слёзы, слёзы девичьи, Трандалыкает капель…

«Истоки», «Шклинда» и другие АВГУСТ Не вейте, не вейте, зелёные ветры, Я сижу, себя жалеючи, Не трогайте летний уют: Весь обрубленный, как пень. На тихие травы, на шумные ветки Сентябрьские ночи грядут. (Петр Пиница. Брезентоград. - Стихи, поэма.– Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.) Печальное небо то мокро, то сухо, В тревоге застыли леса… * * * И только порой долетают до слуха Зачем живу – и сам не знаю, Последних стрижей голоса. Но, покорившийся судьбе, Я повторяю, повторяю: Не думай, что лето уходит навеки, Спасибо, милая,, тебе. – Не думай, что лет бесконечный поток. Но не за логику литую Не вечны, не вечны и горы, и реки, Душеспасительных речей, И алой рябины зелёный платок. А за доверчивость святую И тихий свет твоих очей. (Петр Пиница. Брезентоград. - Стихи, поэма.– За то, что любишь те же травы, Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.) К которым никну головой, И что не любишь берег правый, *** А любишь левый – луговой… За то, что не нашёл другую Эх, баранка, баранка, На всей исхоженной Руси… Вороной эбонит, И я – доверчивый – токую: У меня спозаранку Спасибо, милая, спаси… Что-то сердце болит. По великому делу (Петр Пиница. Брезентоград. - Объезжал города - Стихи, поэма.– Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.) Тополиной метелью Облетели года… * * * Ни тепла, ни привета, Ни огня, ни плеча – Тропой осенней наугад По бокам два кювета, Иду в кленовый листопад… Словно два стукача. А листья красные летят, Дома ждет перебранка, Как письма от моих ребят – Но жена не судья – Друзей-соратников далёких… Закружила баранка, И предстают передо мной Заблудила судьба… Иная осень, путь иной – В рейсе до автопарка И вот такие же листы, Мне надёгою будь… И петроградские мосты, Но однажды, баранка, Где наша молодость гремела. Ты проломишь мне грудь… Друзья, мы прожили не зря Эх, баранка, баранка, Литые листья Октября! Пожилой эбонит… И, облетая наяву, У меня спозаранку Мы, даже падая в траву, Что-то сердце болит… Собой питаем наши корни… Всё холоднее по утрам, (Петр Пиница. Брезентоград. - Стихи, поэма.– Всё меньше встреч и телеграмм… Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.) Но мне за эту боль разлук Уже несет навстречу внук 15 Свою весёлую отметку. (Петр Пиница. Брезентоград. - Стихи, поэма.– Чернигов: «ЭСХА», 1999. – 64с.)

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Валентин УРУКОВ Уруков Валентин Алексеевич родился 2 Вновь хочу врубаться в бурелом, февраля 1935 г. в с. Шерагул Нижне-Удин- Лагерем вставать, ского района Иркутской области в семье Чтоб завтра сняться, единоличников – коренных сибиряков. С Знать, что где-то дома, под столом 1962 г. по 1966 г. работал в г. Братске ст. Клавишам машинки следователем 3-го отделения милиции, Пальцы снятся… что располагалось в районе «Палаток». В 1967 г. Валентин Уруков уезжает в родной (Красное знамя -1976. – 29 декабря) Нижнеудинск, работает в геологических партиях в Саянах, Тофаларии. Поэтиче- *** ское творчество этого периода было самым Я вам опять «прощай!» не написал. серьезным и глубоким. Стихи печатались Бегу. в многочисленных изданиях местной и об- Уподобляясь погорельцам, ластной печати. Но жизнь поэта трагиче- Бегу искать спасенья на вокзал ски оборвалась 7 июня 1978 г. Валентин И доверяюсь поездам утонул в р. Уда, при невыясненных до кон- И рельсам. ца обстоятельствах. Трубите дали в свой призывный рог – Я мчусь навстречу *** С поднятым забралом. Где мой предел? Пропитался городок, пропах, Где дом и где порог? – Затерялся, словно меж колесами… За Колымой? За Волгой? Позови меня, За Уралом? Моя тропа, Где женщина, Белыми ладонями-затесами. Входящая в меня, Встань вершиной дальнего гольца, В мои глаза, Засверкай шлифованными гранями. Как синий сон рассвета? Смой усталость Летят экспрессы, рельсами звеня, С моего лица И не дают, Ключевой водой утрами ранними. И не дают ответа. Положи тяжелый аммонит Скуп на удачи, В мой рюкзак На признанья скуп, С оттянутыми лямками. Восстав из пепла прежней катастрофы, Снова перевал меня манит Несу по миру радость и тоску, Ягельными белыми полянками, Колесами отстуканную в строфы. Где кедрач грозою осиян, Где багульник тыщу лет кудрявится… (Красное знамя -1976. – 29 декабря) С колдовскими чарами Саян Мне до смерти, видимо, не справиться. 16

«Истоки», «Шклинда» и другие Любой нужды не понимать. Но в той же речке той же рыбы ВСЕ В ТОЙ ЖЕ РЕЧКЕ Уже сегодня не поймать… Когда идет вода на прибыль (Красное знамя - 1977. -14 октября) За счет подтаявших снегов, В ночи вовсю жируют рыбы КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН У самой кромки берегов – Таймени, окуни, налимы… Были лошади на выгоне. И вот уже рыбачья страсть Плыли ласточки над ригами. Влечет. Да так неумолимо, Были грозы над селом. Как вора – что-нибудь украсть. А потом опять над книгами, Хотя тебе всего двенадцать, Над тетрадками, да книгами В том есть мужской особый шик Я склонялся за столом. В своей душе себе признаться, Открывались страны дальние, Что ты кормилец и мужик. И росли дворцы хрустальные, И ты от гордости немеешь И на пальмах цвел кокос. Среди таких же «старичков» А меня девятилетнего И – наплевать, что не имеешь Посредине зноя летнего Ни переметов, ни крючков. Увозили на покос. Крючок… Увозили за околицу, Да в нем ли соль вопроса?! Где трава сухая колется, Твой малый опыт – не резон, Больно жалят пауты. Найди кусок стального троса, Там за брошенными хатами Вот и крючок на весь сезон. Солонец изрыт сохатыми Ты, внук прадедовских традиций, И обглоданы кусты. Готов сто верст пройти пешком, Крышей мне – кора еловая, Но трос найти. И потрудиться, Что легла на жерди новые, Чтоб с заусенцем и ушком А трава – моя постель. Глядел крючок из черных пальцев Ночью летнею короткою Такой, как будто заводской. Все скрипел пустой коробкою Острей иглы стальное жальце На болоте коростель. По рыбе извелось тоской… Шевеля хвостами лисьими, Пусть в лавке кооперативной Звезды плавали меж листьями Не купишь лески никогда, В небо выросших осин. Но ты такой оперативный, Обжигая ноги росами, Что все проблемы – ерунда! Вел прокос между березами Хотя оно не просто было – Сам с усам – крестьянский сын. Украдкою из-за куста А в полуденное времечко У зазевавшейся кобылы Солнце било прямо в темечко – Надергать «жилок» из хвоста. В полинялые вихры. ˙˙ Я покос переиначивал …Отнюдь прогресса не отрину, И валки переворачивал, Его охаять погожу Было мне не до игры. И в «Спорттоварах» на витрину Дудку вырезав зеленую, С ребячьей завистью гляжу. Я болотную соленую Припомню быль прошедших весен Воду пил из бочажка. В военном голоде, в труде, Между тем, и за окрестностью – И удивлюсь: сколь нынче блесен, За глухой болотной местностью Крючков, рулеток и т.д.! С таким богатством мы могли бы 17

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Наблюдал исподтишка. Стою потерянно в сторонке. Шевелил осоку граблями А в этом плаче, в полумгле И картофельками дряблыми Сереет листик похоронки Заправлял вечерний суп. Перед родными на столе… После слушал как за рощицей Кто-то в озере полощется. (Красное знамя. - 1979. – 24 марта) Кто-то ухает в лесу… ОСЕНЬ НА КОРДОНЕ (Красное знамя – 1978 - 4 июля) Дожди ведут тоскливый плач – ВОЕННЫМ ЛЕТОМ Осенний, нескончаемый. Задубенел березки плащ, Июль медовый был на склоне. Чуть ветерком качаемый, В тумане, на исходе дня И в палисаднике трава, Паслись невидимые кони, Что лошадьми истоптана. Далеким боталом звеня. …У деда кончились дрова, Подол ракиты узколистной И печь с утра не топлена. Купала теплая река, Давно пора бы починить И полон был печали чистой Худой сапог резиновый, Вечерний посвист кулика. Фитиль бы надо заменить Тучнели росы и густели. У лапы керосиновой. Трава от них – белым-бела. Ни внука нету, ни дочки, Скрипели где-то коростели Хоть навестить похвастались… И булькали перепела. Письмо послать бы, да очки Рыбачить было так отрадно! Куда-то запропастились. Потом среди больших полей, Суставы ломит, бьет озноб… Не торопясь идти обратно Болезнью огорошенный, Со свяслом пестрых пескарей. Какие сутки дед, что сноп, Идти босым, русоголовым, Что сноп, на лавку брошенный! Девятилетним мужиком – Давно ль его лесной кордон С самостоятельным уловом Светил пригожей горницей, Шагать уверенным шажком. Был сыт и сух, был дом как дом, Шагать и слышать в сердце трепет, Трудом который кормится. Что, может, девочка одна – Песочком был посыпан двор, Пускай на улице не встретит, Белела дров поленница. Так хоть посмотрит из окна… Легко в руке играл топор, Иду к избушке на горушке – Что столько лет не ленится. К родному крову моему. А той уж нету, что пекла, И удивляюсь, что старушки Стирала, шила, стряпала… Вперед меня спешат к нему. Она б и нынче помогла. И сразу – горем незнакомым- Да смерть в землицу спрятала. Крик из распахнутых дверей. А за окном не видно звезд, И встали в горле слезы комом, И лунный диск не крутится. И уронил я пескарей… До райбольницы сорок верст Неужто что на фронте с папкой? Проселочной распутицы. Неужто с дядькой что моим? И слышит слабнущий старик, Обнявшись плачут мама с бабкой, Заботами измученный, И ничего не нужно им. Лишь журавлей прощальный крик 18

«Истоки», «Шклинда» и другие О, как давно он дома не был! Не шел за плугом в борозде За луговой излучиной. И не кормил под отчим небом …А в эту ночь не ты ль в тепле, Своих птенцов в своем гнезде. В мерцаньи телевизора, С душой, оглохшей, как в дупле, Ему и голос, и сноровку Не слышишь сердцем вызова. Земля родимая дала. А вся загранкомандировка, (Красное знамя. - 1979. – 24 марта) Видать, беспесенной была. И ВСЕ ЗНАКОМОЕ ТАКОЕ Я распахну тихонько сени, Лицо на песню подниму. И паутинки нить в полете, Поет скворец. И росы щедрые – к теплу… И ключ весенний В прозрачном небе самолетик Аккомпанирует ему. Ползет, как муха по стеклу. Прозрачной дымкою повита (Красное знамя – 1980. -30 мая) Даль согреваемой земли. И у дороги деловито ВСТАНЕТ ГОРОД-МЕЧТА Басят над клевером шмели. Над созревающей пшеницей – У него и усы-то вопросом висят, Ни облаков, ни ветерка. Мерцает в мареве, как снится, И всему удивляется дедушка древний: Играет бликами река. А коршун зоркими зрачками – Сколько в доме квартир, говоришь? Следит, взлетев над полем ржи, Затем, как нотными значками Шестьдесят? На проводах висят стрижи. И все знакомое такое!.. Что ни дом, то выходит А вот попробуй, опиши – И эту музыку покоя, две наших деревни?! И непокой моей души. Живем в тревожную эпоху. – Да, выходит, что так, – И жизнь душа благодарит За то, что есть – и слава богу – Я ему говорю Вот этот мирный колорит. И веду осторожно тропинкой бетонной. (Красное знамя. - 1979. – 24 марта) Вот стеклянной кабиною ловит зарю ПОЕТ СКВОРЕЦ Над лесами досчатыми Не радиола, не транзистор С утра концерт передает. кран многотонный. Легко, светло и голосисто Скворец на тополе поет. Оперев о кирпич суковатую трость Блестящий, черный, вороненый, И ладонь козырьком над глазами Своей мелодии творец, Не ангел, с неба оброненный – примерив, Поет вернувшийся скворец. Снова диву дается мой старенький гость: Кран проносит стену. В ней – и окна, и двери. А девчонка с обрыва пяти этажей Что-то машет рукой и командует: «Вира!» Мягче взгляд старика и лицо посвежей: – Ты гляди-ко, два раза махнет и … квартира. Шум машин. Транспортеров живые огни. Здесь и нам, молодым, есть чему подивиться: 19

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет В вековечной глуши вырастает, взгляни, Посмотрю, как он трактор чинит… Братск – таежная наша столица. Он оглянется, подмигнет Будет парк, И совсем как мужчина мужчине Будут клубы на тысячу мест, Крепко руку мою пожмет. Стадионы отгрохаем, выстроим пляжи, Встанет город-мечта и заводы окрест, (Красное Знамя – 1984.-19 июня) И огромное море у ног его ляжет. *** 1966 г. (Красное знамя – 1982.– 13 августа) Разве август сибирский – не лето?! Подожди, я разденусь, сынок… МУЖЧИНА До чего же смешны и нелепы Жесты рук и движения ног! Где березы – по возрасту ровни И когда же я начал бояться Встать на гальку ногою босой? Чуть белеют средь утренней мглы, Отражает кривлянья паяца Синий холод за желтой косой. Остро силосом пахнет коровник, Где же вы, годы детства рыбачьи, С коркой хлеба, с дровами-сырьем?.. Растопырив бока и углы. А мальчишка плывет по-собачьи, Туго щеки надув пузырем. Длинный- длинный, Он ныряет, молотит ногами. - Осторожней! - ему я ору. приземисто низкий, И сажусь трусовато на камень, Не решаясь входить в Ангару. Крытый в черт-те какие года. Блещет донных камней ожерелье, На мели хороводят мальки. … На столе мне оставив записку, Августовских ракит ожиренье – Плотной тенью на ртути реки. Мама рано уходит туда. Я бросаюсь в раздавшийся холод, Ледяной обжигаюсь водой, Пишет мама: И плыву – беззаботен и молод – Я не август, я май молодой. «Накормишь Маринку, Я плечом рассекаю теченье, И сдается шальная вода. Поросенку толченки дай, И уже не имеют значенья Притомившие сердце года. Да смотри, не разбей мне кринку! А мальчишка под тенью зеленой Зайцем прыгает на валуне На уроки не опоздай…» И глядит мне во след удивленно, И теперь он завидует мне. Вот еще. Что я - маленький, что ли, Знаменитым пловцом и атлетом Я и раньше как будто не слыл. Будто мне это в первый раз. Просто вспомнил далекое лето – Вспомнил юность свою и – поплыл. Как-никак, а весною в школе (Красное Знамя – 1984.- 22 августа) Переходим в четвертый класс! Первым делом - транзистор включаю. Подниматься сестренке велю, И горячую кружку чая Молоком загустевшим белю. А транзистор свое – зарядка, Только я ее не люблю, Просто слушаю для порядка, Сам дрова во дворе колю. А когда под навесом куры Забормочут во сне иль в бреду, Я на «водные процедуры» К умывальнику подойду. А когда я Маринку-сороку В детский сад отведу к крыльцу, То успею еще до уроков В мастерские зайти к отцу. 20

«Истоки», «Шклинда» и другие Алевтина ЯКОВЛЕВА Яковлева Алевтина Ильинична работала СВИРЕЛЬ инженером управления «Братскгэсстроя». Непременный член литературного объ- Мне было трудно этою зимой. единения «Истоки», член клуба «Проме- Меня печали плотно обступали, тей» и Всесоюзного общества любителей Морозной мглою размывались дали, книги. Страстный любитель путешествий. Витала лишь тревога надо мной. Алевтина Ильинична Яковлева – одни из И в белое одетые поля, первых пришла в Братское литобъедине- Смирившись, ничего не обещали, ние «Истоки» в 1963 г. С тех пор она не- И лампы над лицом моим скучали, прерывно и напряженно работала над со- И в белом коченели тополя. бой, много писала, еще больше читала. В Но где-то в недоступном мне самой Братске она нашла себя и как инженер, и Том уголке, не тронутом метелью, как поэтесса. А.И. Яковлева с 1969 г. и до Родилось то, что стало бы – свирелью последних дней жизни была наставником Летом, А явилось вдруг – зимой. молодых поэтов. Наверное, оттого и трудно было. ДЕКАБРЬ (Красное знамя. – 1976. – 2 апреля) Декабрь мой, ДОЖДЬ В БЕЛУЮ НОЧЬ белый мудрый звездочет, Мой зимний сон, Проснулась ночью – дождь шумел, мои покой и слабость, Трава намокшая блестела, Морозных окон нега и усталость – И свет был серебристо-серым, Твой нимб, так неожиданно влечет, Он в этом цвете преуспел. Своим несостоявшимся свеченьем, Земля, омытая дождем, Где замутненность признаком добра – Казалась птицей возродившейся, Дарует радость, радость излеченья На встречу полночи явившейся От яркости, поранившей вчера. В парадном облике дневном. Тебе хвалу достойную воздам, В том свете серо-беловатом, В ней будут не забыты лед и камень, Где пели струй колокола, Пусть только неулыбчивая память Она была такой крылатой, Твоей звездой мне светит по ночам. Какой ни разу не была. (Красное знамя. – 1976. – 2 апреля) (Красное знамя. – 1976. – 2апреля) 21

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет ПАДУНСКИЙ СЕНОКОС СПЯЩИЕ СЛОВА Падунский сенокос – Зачем тревожить давние слова И вспоминать, что прежде не сказали? В невиданном разгаре. Моя любовь тебе уж не видна. Чужие для меня твои родные дали. Все запахи лугов Толпятся у двора. Зачем тревожить нежные слова? (Мы столько их в ту пору не сказали). - Падунский сенокос? Ах, что там!? – Пускай растет забвения трава, С тобой мы снова встретимся едва ли. Вы сказали. Зачем тревожить спящие слова? Его не восприняв – не дале, как вчера. (Красное знамя. – 1976. – 31июля) Падунский сенокос – *** Однажды вдруг проснуться и понять, немеркнущие сини. Что попусту с собою часто спорим, А дождь, что за окном струится спорый, Падунская страда – сибирская страда Преддверие к тому, что не унять, Преддверие к тому, что будет впредь: Падунский сенокос, как новшество К грибным полянам, К рощам осветленным в России. И к людям, не влюбленным и влюбленным, Умеющим и жить, и побеждать. Однажды родилось, Однажды вдруг проснуться, чтоб потом, Потом всю жизнь уметь ночами слушать, чтоб быть потом всегда. Как нежные израненные души Врачуются лазоревым листком. Падунский сенокос -цветное половодье. Уметь понять, что тайны в простоте предметов, что не познаны мы сами. Его вобрать сполна мне не хватает глаз И в миг, не обусловленный часами, Заметить смерть стихии на стекле. Падунский сенокос – (Красное знамя. – 1978. – 26 сентября) как доброта в народе, БЕССОННИЦА И верь в нее ль, не верь – Сегодня ночью я наедине, она бытует в нас. Наедине со всею маятою. И что вокруг меня, (Красное знамя. – 1976. – 31 июля) И что во мне восстало, И никак не успокою. ФЕВРАЛЬ Досадую – любимой не была. Жалею – так любила неумело. А снег в закатном полусне Бессонница сегодня расцвела. Весь исходил великолепием, Она меня внезапно одолела. И было любопытно мне Бессонница сегодня так цветет Смотреть на этот зимний реквием. Причудливым иссиня-лунным цветом. Снег обливался золотым, Ночь мимо черной лебедью плывет, Оранжевым, то чуть малиновым, То нежным серо-голубым, То режущим аквамариновым. Ну, а февраль? Пока молчал, но тоже метою цветною Настойчиво перемечал, Что было мечено зимою. Сатин отбеленный берез, Кропил он капельками звезд, В камыш подмешивал опала, Кармина – в прутья краснотала. Февраль молчал и холодел. Он не хвалился. Он крепился, Но делал все, что он хотел. Февраль - с весною подружился. И словно дружбы той в упрочение Потенциальная вода Уж намечалась на обочинах Резными корочками льда. (Красное знамя. – 1976. – 31июля) 22

«Истоки», «Шклинда» и другие Научила меня понимать теплоту Покачиваясь медленно при этом. И в ответ ей багулом цвести. Друзья, мои любимые друзья, Враги мои, сегодня нет вас краше, Научила меня уважать высоту, В такую ночь притворствовать нельзя. Судите меня нынче. Разговор с ней спокойно вести. Вся я ваша. Мне Сибирь подарила рябины, (Красное знамя. – 1979. – 12 января) как кровь, ПРОСТОРНЫЕ СНЕГА Их нестынущий зной. А тебе? Вокруг меня просторные снега. В них ухожу Мне Сибирь подарила большую любовь, И снова возвращаюсь, В молчанье их словами насыщаюсь, Ее голос земной. А тебе? Их привкус ощущая на губах. Вокруг меня – просторные снега… (Красное знамя. – 1979. – 18 июля) (Красное знамя. – 1979. – 12 января) ДУША ОТКРЫТА ВСЕМ ВЕТРАМ… *** Душа открыта всем ветрам. Надо мною такое высокое небо. В ней бродят: то весна, то осень. Над тайгою – плывут и плывут облака. Ну что еще сказать мне вам? И от этого кажется, Какое обвиненье сбросить? Жизни моей еще не было. Не повезло!.. И от этого мне чуть прохладно Да, в том ли суть, И грустно слегка. Что где-то, что-то – не сумела? И в той свежей прохладе Есть главное! Душа ожидает рассветов, Вот поле спелое, Влаги тихих туманов, Реки волнующая грусть. Жемчужно алеющих снов, У пня – опенок. И плутающих где-то, В логе – лютик. В пугающих чащах согретых, Горчащая рябины страсть. Доверительно-теплых, Дождей волнующая сласть, Приветливо-праздничных слов. В печали – откровенье судеб. Доверье – и зимы, и лета. (Красное знамя. – 1979. – 12 января) Не повезло? Да так ли это? А ТЕБЕ? (Красное знамя. – 1979. –3 ноября) Мне Сибирь подарила таежную синь. Песни талых снегов. А тебе? *** Мне Сибирь подарила молчанье долин, А в юности нам снились корабли Прелесть росных лугов. А тебе? И космос звал к себе неодолимо, Мне Сибирь принесла А нас ждала романтика земли, Мудрость кедров седых, Пороги Ангары и даль Илима. Горечь дымных ночей у костров. И вот уж зрелость – строгая среда. Мне Сибирь принесла На все ей дай подобные ответы. Щедрость падей густых, Таежные морозные рассветы Остроту непридуманных слов. Уж освещают наши города. Которые, как дети, подросли, Которые винят и осуждают И что-то непременно открывают, То, что открыть мы сами не смогли, 23

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет От поражений силою своей ЭЛЕГИЯ Не прикасаясь предостерегают И в чем-то нас самих уж повторяют, Какая зелень нежная весной!. И, видно, этим дороги вдвойне. И, видно, потому мы в сорок пять А полночи! – алмазные разливы. Все корабли выводим на орбиты. И юности ушедшие рассветы Покой их – вдохновения порывы. Нежданно посещают нас опять. Не торопи неспешный их настрой. (Красное знамя. – 1979. –3 ноября) Не надо их теченье торопить. Прозрачностью пусть вдосталь насладятся – чтоб в час, когда рассветы прослезятся, УТРО В ТАЙГЕ смогли б тебе о светлом говорить… (Красное знамя. – 1980. –26 января) В заснеженной дали проснулось солнце где-то, *** Трепещущий, золотокрылый вечер Персиковой щекой край неба заалел, За дальнее урочище упал. Осенний завершающийся бал Испуганная тьма свернулась и поблекла. Задул осин колеблющиеся свечи. Платок с цветущим розаном наброшу. Багульный куст над снегом внезапно Зажгу камин – Ликуй, остывший дом! повзрослел. Пусть тополь, голосящий за окном, Не предвещает близкую порошу, И день стал нарастать и наливаться светом, Гусаром пляшет ветер ошалелый. Остановись, безумный! Как будто чародей лучи переливал, Оглянись! Еще накуролесишься ты в белом, Их радужность и блеск мешалися при этом, Еще заставишь пасть на землю высь! Уймись! И землю заливал их световой хорал. Пока полоской огневою Венчает осень пруд в том далеке, Сверкал покров дерев: то золотом, И цвет надежды над моей межою Цветет, как этот розан, на платке. то медью. (Красное знамя. – 1980. –26 января) Заиндивелый лист лучился, словно лал. Как будто в этот час его почтило небо, И тьму внутри себя он светом заменял. Был для него куржак, как кружево багета, Где в ямочках жила задумчивая мгла. А я, исподтишка смотревшая на это, Себя винила в том, что так я не могла. (Красное знамя. – 1980. –26 января) ЛУННЫЙ СВЕТ О, лунный свет! Он невозможен – ХМЕЛЬ особенно когда зима на волны снежные положит Всю ночь в окно стучался хмель, звезд золотые письмена. и было душно и тревожно. Переливаясь страстью зимней Снедала мысль – как быть теперь? в просторах памяти полей, Теперь, когда уж невозможно он, видно, ищет птицу Синюю, Того, прошедшего достать, а может быть, ее детей? Тех звезд, неповторимо разных, А может?.. Мало ли что может, В ночах разительно-прекрасных Но вот, колдуя над землей, Весне пленительной под стать, он душу мне в ночах тревожит Когда бесстрашно и грешно – неумолкающей струной. Душа на плат любви всходила (Красное знамя. – 1980. –26 января) 24

«Истоки», «Шклинда» и другие И нипочем ей, смелой, было Ребенок с куклою в руках. Сознанье, что предрешено А в юрте – хадагом, кумысом Потом, когда уйдет капель, Меня приветствовал монгол, Ее вино разбудит хмель. И пахло степью и анисом, И теплым козьим молоком. (Красное знамя. – 1980. –19 июня) (Красное знамя. – 1980. – 24 октября) *** ВИНО БЕРЕЗОВОЙ ПЕЧАЛИ Вновь пью на празднике души Страна – чей незнакомый росчерк нектар чуть вянущих черемух. Вобрал кочующий уют, Дрожь табунов, В дрожащем мареве тиши Суетность речек, Что постоянство нам несут, родился отблеск незнакомый. Вошла в меня неотразимо, Чтоб властвовать в моих глазах. И лепестков-жемчужниц цвет О, эта юрта – явь былинная И дымом пахнущий очаг! морские сны собой являет, Я восхищаюсь белизною, Я словно таю налету. и незаметно наполняет И я не знаю, что со мною, Я, как по ниточке иду. плоть ощущением весны. Вдруг становлюсь какой-то робкой. О, эта прелесть новизны! И снова знобко и томительно, Как странно быть такою кроткой Внутри загадочной страны. кровь бродит, словно сок земли. Страны, где матери качали Моих далеких матерей Тяжеловесные шмели И по березовой печали, Наверное, томились в ней. склонились над цветком почтительно. И я внезапно отмечаю, И, как знамение, та мысль, Сквозь призму памяти смотрю Вино березовой печали, Оно хмельнее, чем кумыс. Калейдоскоп – в летах и лицах. (Красное знамя. – 1980. –24 октября) Слезу счастливую таю ТРАВОСТОЙ в полуопущенных ресницах. В пахучих дебрях травостоя (Красное знамя. – 1980. –19 июня) Мне вдруг открылась благодать. Как мудро этот мир устроен, ЮРТА Способный вечно открывать! И удивлять, не удивляясь. Мне раньше юрта только снилась. Одаривать и не беднеть. И вот, как воплощенье сна, В пахучих дебрях травостоя За поворотом появилась Уж не могу собой владеть Слепяще-белая она. И закружила, оглушила Незащищенное во мне, И разом переворошила Все, что лежало в тишине. Меня как будто окликали С того далека-далека И всею сутью обступали Вдруг вновь ожившие века. В них стрелы осами звенели, И солнце плавало в пыли, Отцы крестили колыбели, Стонали матери вдали. А предо мной смиренье – выи Ягнята в крупных завитках И добродушные собаки, 25

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет (о, плен отрадный совершенства!). НА ПУРСЕЕ Вот только совесть не унять – За что такое мне блаженство, В несмелых лужах штрихи октября: За что такая благодать!! Пожухлый лист, иголки рыжей хвои, А на ветвях, помеченных зимою, (Красное знамя. – 1980. –24 октября) Заиндивелой корочкой – заря. ДОННИК Их корни, окольцованные льдом, Не слышали еще земные шумы, Когда тайгу окутают снега, А синь высот над башней Аввакума Когда на смену солнечному звону Весною отдавала и теплом. Падет на купы елей тишина, Ты вспомни, как в июле пахнет донник! А я, уж приобщенная к весне, Там грусть бытует, На берегу протаявшем Пурсея В том пространстве чистом, С простором голубым наедине В морозно-белом исполненьи дня, От зримой фантастичности немела. И если сердце тронет холод мглистый, Ты не спеши оплакивать себя. А море где-то там, на горизонте, Ты вспомни, как в июле пахнет донник! Вливалось в наклонившуюся высь, Себя за эту слабость не кори. А здесь – передо мной, на этой кромке Ты вспомни его теплые ладони Два века, словно два клинка, сошлись. И жизнь за счастье отблагодари! Сошлись и в молчаливом ожиданьи (Красное знамя. – 1980. –24 октября) Со все несовместимостью своей Передо мной раскрылись созиданьями – ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ Реальными деяниями дней. Разлился день И было мне в то радостно поверить, горячими расцветками, Доверившись покою, осознать – Как будто мир к пределу Что в эти, счастьем данные, мгновенья подошел. Могу века, их помыслы – сличать! Деревья не шелохнутся. Меж ветками (Красное знамя. – 1985. – 17 сентября) Почил прохлады темный кругляшок. МОЙ БРАТСК Довольствием округа переполнена. О, Братск мой! Распадки зреют, Мои взлеты и паденья, знойные до дна. Моя надежда, воля и совет И надо всем собою И счастье вдохновляющих мгновений, преисполнена, И радость состоявшихся побед. Налившись жаром млеет тишина. (Красное знамя. – 1985. – 17 сентября) (Красное знамя. – 1976. – 31июля) 26

«Истоки», «Шклинда» и другие Николай СНЕГОВ Большая и лучшая часть жизни ветера- ДРУЗЬЯ-ВЕТЕРАНЫ на Великой Отечественной войны Николая Наумовича Пискунова прошла в стенах Когда заиграют баяны, редакции газеты «Красное знамя» - бо- Сады зацветут по весне, лее двадцати пяти лет отдал он любимому Сойдутся друзья-ветераны, делу. Братчане знают его еще и как поэта И вспомнят о прошлой войне. Николая Снегова. Он в пятидесятых годах Сойдутся седые солдаты, стоял у истоков создания в старом Братске За праздничным сядут столом, литературного объединения. Припомнят все сроки и даты, Стаканы наполнят вином. БЕЛЫЙ СВЕТ Прошли они многие страны, Всего испытали сполна, Там, где солнце по ступенькам Горят незажившие раны, Блестят на груди ордена. Поднимается в рассвет, Зайдутся сердца их от боли, Всплакнут, не стыдясь седины, Затерялась деревенька О тех, кто в заснеженном поле Лежит, не вернувшись с войны. Под названьем Белый Свет. Припомнят они о солдатах, Что смело бросалися в бой, Деревенька в три избушки, О тех, что Отчизну когда-то От смерти прикрыли собой... В три окошка, три кола, А где-то играют баяны, Поют соловьи в тишине, Заблудилась на опушке, Сидят за столом ветераны, Забыв о налитом вине. В гущу леса забрела. Сидят за столом ветераны — Ведут разговор о войне. А у луга вся округа (Красное Знамя. – 1977. – 7мая) От берез белым бела, Деревеньку будто вьюга Чистым снегом замела. Замела, запорошила, Забросала серебром, Душу мне обворожила Дивным светом и теплом. Знать мужик тот был толковым, Смысл жизни понимал, Коль чудесным русским словом Деревеньку ту назвал, НОВАЯ ВЕТКА разглядел такие дали, Через тайгу, где край нехожен, Распознал такую ширь! через снега и топь болот Нет! Прекраснее едва ли одноколейный путь проложен, и поезд по нему идет. Край отыщешь, чем Сибирь1 Ползет с опаской, Где земля еще такая, Как сибирские края? Это Родина родная Белоснежная моя! (Красное знамя. – 1976. – 26 июня) 27

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет осторожно, Я вдаль гляжу швыряет дымом Не в силах наглядеться под откос И взгляда оторвать и в голове его От деревенских хат. тревожно Здесь, отзвенев, кричит Мое промчалось детство чумазый паровоз. Прошло, как сон, Еще вчера Как мимолетный взгляд. среди делянок была здесь сонной Прошло. А я тишина, Опять к нему вернулся. а нынче Гляжу из-под руки вырос полустанок На старое село, с сосновым домом Как будто снова в три окна. Сердцем прикоснулся В зеркальной глади К тому, что душу мне чистых окон И мучило, и жгло. румяный светится восход, Ах, как здесь все и девушка До боли мне знакомо: в снегу глубоком Тропинка узкая тропинкой к поезду идет. Вдоль ленты ручейка Сойти бы мне И лес, и луг, в краю сосновом, И над отцовским домом остаться жить, Полет манящего найти друзей Вечернего дымка. и здесь, на полустанке новом, Но как войти? с судьбою встретиться Как на крыльцо подняться своей. И как переступить Ведь, может быть, Родительский порог, приняв участье, Когда стыжусь, учтя сердечные дела, Как блудный сын, признаться, моя Отчизна Что верности своей прямо к счастью Ему не уберег. дорогу эту провела. Не сохранил (Красное знамя. – 1979. – 22 сентября) И попусту растратил Тепло своей любви В РОДНОМ КРАЮ К родимой стороне И позабыл, В родном краю, Что отчий край отплатит Где не был я давненько. Когда-нибудь Стою задумчиво Упреком горьким мне. На краешке села. На вид невзрачна Зато теперь Наша деревенька, Доподлинно я знаю, Но до чего же И эту истину За душу взяла! Запомнил навсегда: Кто изменил 28

«Истоки», «Шклинда» и другие ДОРОГА НА ПАДУН Хоть раз родному краю, Она бежит, Тому прощения Петляя по откосам, Не будет никогда. Взметнется ввысь, Нырнет за перевал Того свой край И снова падает Приветливо не встретит, Всей грудью под колеса, А обойдет Роняя эхо И лесной, и теплом. У подножья скал. Ведь строже нет Весь день-деньской Судьи не белом свете» Идут по ней машины, Чем родина твоя И ни одной минуты И твой отцовский дом. Отдыха ей нет. Шлифуют полотно (Красное Знамя. – 1982. - 4 августа) Натруженные шины, До блеска натирая, ЗИМНИЕ МОТИВЫ Как паркет. Снег вокруг, (Красное знамя. – 1984. – 9 марта) Ну просто загляденье! Я домой товарищу звоню: БРАТСК - Хорошо бы, друже, В воскресенье Город мой весь в извести и краске, Проложить за городом лыжню! В комьях глины, грудах кирпича. - В чем же дело?!- Зазвенел в мембране Ты встаешь с рассветом, точно в сказке, Голос друга Тоном озорным: С золотистым солнцем на плечах. - Разве лыжам Зимовать в чулане? С первой песней, Здесь ведь не Сухуми И не Крым. с птичьим щебетаньем, Снег вокруг! Ну, просто сновиденье! С долгим звоном первого гудка Словно кто-то Сыплет серебром. Я иду с тобою на свиданье Ну-ка, ветер, Догони, попробуй1 С мастерком в натруженных руках. Сто очков Даем тебе вперед… Я иду, тебя я сердцем слышу, Мы летим На лыжах по сугробам – Узнаю твой голос за версту, То подъем, То спуск, Все верней, стремительней и выше То поворот. Все поет. Ты свою вздымаешь красоту. Свистит без передышки Ветер Приангарской стороны. Ты растешь у сказочного моря, (Красное знамя. – 1983. – 12 октября) Где звенит вся в золоте тайга, Где, играя с ветром на просторе, Волны бьют в крутые берега. Город мой, ты весь в моих заботах, Весь в надеждах, думах и мечтах. Нас сдружила жаркая работа На твоих строительных лесах. И не бросить, вечно не расстаться, Не забыть призывный голос твой. Город мой, нам вместе подниматься, Жить одной загаданной судьбой. (Красное Знамя. – 1984. - 3 июня) 29

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет ПЕРЕД ЖАТВОЙ ТАК БЫЛО В долине заречной, Проходит ночь… скоро рассвет. На вольном просторе, Вдали полощутся зарницы. Шумит золотистое В такой час все живое спит, Хлебное море. Не спят лишь люди на границе. И ходит взволнованно Вокруг земная благодать Целыми днями Готова встретить дня рожденье. От рощи до рощи Ничто не смеет помешать Тугими волнами. Самой Природы пробужденью. Склоняются низко Светлеет краешком восток. Колосья к дороге, Ночные звезды в небе гаснут. Ложатся прохожему Дохнул прохладой ветерок, Прямо под ноги, И тишина... она опасна! Искрятся на солнце, С той стороны притих и враг, Звенят за плечами, Войска подтянуты к границе… И, кажется, пахнет Ужель война! Ведь с ними пакт, Вся степь калачами. И их посол у нас в столице. И, кажется, всюду – По карте глядя на восток. До самого неба – Коварный фюрер полон злости. Разносятся запахи Забью истории урок. Свежего хлеба… Он царапал: «Дранг нах Остен». Еще ни души И вот в ночную тишину На полях урожайных, Ворвался рев и лязг металла, И молча стоят И та коротенькая ночь На приколе комбайны, Длиной в четыре года стала. Но в каждой бригаде И в каждом правленьи (Инженер Севера. – 1985. – 23 февраля) Уже выверяется План наступленья. Уже уточняются Сроки и даты, И ждут у штурвалов Сигнала солдаты. Еще лишь минута, Еще лишь мгновенье, И, кажется, ринется Все в наступленье – По пыльным дорогам Пойдет громыхая Могучая сила На штурм урожая. (Красное знамя. – 1985. – 17 сентября) 30

«Истоки», «Шклинда» и другие Василий СКРОБОТ Скробот Василий Александрович про- Похоже мне она дает урок, шел трудовой путь от рабочего до за- Когда я вечерами с ней беседую. местителя генерального директора ОАО Она с хитринкой смотрит мне в глаза, «Сибтепломаш». Литературное объедине- И возгласами поправляет звонкими, ние «Истоки» при газете «Красное знамя» Не слушает, когда скажу «нельзя» Василий Скробот возглавил, когда после И тянется нескладными ручонками. семилетнего пребывания на Таймыре вер- И что ни шаг, ни час – все новизна, нулся в Братск, и более 10 лет руководил Всему моя дочурка удивляется, им. На улице безумствует весна, И человек понять ее старается. СЛУЧАЙНОСТИ (Красное знамя. - 1976.- 9 июля) Случайности на каждом повороте. Случайностями наша жизнь полна. НА СТАНЦИИ ЧУНА Случайно в речку бросилась луна И утонула там, в водовороте. На станции Чуна Забиты все места. Случайно дождь нас балует зимою, На станции Чуна Перину снега каплями прошив. Дороги суета. Случайностью своею рассмешив, Набит вокзал битком, Вернется он не раньше, чем весною. А за окном мороз. Случайно летом забредут морозы С угла несет дымком И выпадет осенняя роса. Дешевых папирос. Мелькнет случайно девушки коса, Ждем поезда полдня, И поднесет ей кто-то молча розы. Опаздывает, черт, Случайности следят за нами тайно И жизнь вокруг меня И падают нечаянно к ногам. Вокзальная течет. Случайности, я благодарен ВАМ, И взгляд куда ни кинь, За то, что в жизни многое случайно. Ушанки набекрень, То едут мужики (Красное знамя. - 1976.- 9 июля) Ангарских деревень. По надобности все ДОЧЕРИ Кто в Братск, кто на Тайшет. Терпенья нет совсем, События тревожат иногда И мест свободных нет. И очень долго в нашей жизни светятся… (Красное знамя. - 1976.- 9 июля) Пока я счет веду не по годам, 31 Моей дочурке лишь тринадцать месяцев. Считаю дни-недели, долгий срок, Я жизнь ее по мелочам исследую.

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет НОВЫЙ ЗАВОД КРАНОВЩИЦА На промерзшей ладони В ботинках теплых, телогрейке ватной, Приангарских высот С кудряшками волос из-под платка, Видим мы, что сегодня Она идет, ступая аккуратно, Вырос новый завод. И кланяется всем издалека. И пусть сводка скупая Она идет – царевна Несмеяна, Повседневности дел, Владелица больших, раскосых глаз, Но тайга отступает Она, хозяйка башенного крана, Под напором людей. Украдкою оглядывает нас. Быть не может иначе И мы стоим, семейные мужчины, В наш космический век, А зачастую просто «мужичье», В этом ритме горячем Разгладили улыбками морщины Взят победный разбег. На лицах хмурых, глядя на нее. Но разметав скупые взгляды наши, (Красное знамя. - 1977.- 4 ноября) Махнет платок девичий свысока. И сразу, став серьезнее и краше, МНЕ СНЯТСЯ СЕВЕРНЫЕ СНЫ Она разгонит в небе облака. И следуя привычным: «майна», «вира», Мне снятся северные сны, Улыбкою подбадривая нас, Что будто бы я снова в тундре Плывет над нами крановщица Ира, Встречаю всполохи весны, Владелица больших, раскосых глаз. Оленьих рог ласкаю кудри. А вот две маленьких сосны, (Красное знамя. - 1980.- 5 декабря) Качаясь рядышком, колдуют. Мне снятся северные сны. *** И я по Северу тоскую. Неказист от природы, Худощав, невысокий (Красное знамя. - 1977.- 4 ноября) Пишет он электродом Узловатые строки. ПОСЛЕ СМЕНЫ Сварка стены стегает, На брезенте прожоги, Окончилась в цехе Да, горшки обжигают Рабочая смена Вот такие, не боги. Бригады идут Искры мечутся рядом, В раздевалку степенно. Как шальные роятся. Идут, И под пристальным взглядом По-хозяйски ступая, Швы стальные ложатся. Особо. Идут в сапогах (Красное знамя. – 1983. – 16 ноября) И замасленных робах. На лицах усталость *** И радость на лицах. Ушанка набок. Рабочая гордость Залихватски Идет вереницей. Торчит заиндевелый чуб. Неведомы им А дворнику и холод адский, Безработиц невзгоды Как говорится, по плечу. Хозяева жизни И будто к этому Идут по заводу. Неделю Из поднебесья валит снег, (Красное знамя. - 1980.- 5 декабря) 32

«Истоки», «Шклинда» и другие Словно нервы стальные – ЛЭП. Ты, рожденный мечтой народа, Ночами буйствуют метели, Дал и свет, Тревожа дворника во сне. и тепло, И потому-то грубовато, и хлеб. Чуть свет, начав свои дела, Поклоны бьет его лопата (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) И богохульствует метла. ТРЕВОГА (Красное знамя. – 1983. – 10 декабря) Опять ко мне наведалась тревога. *** Днем будоражит, Ночь июньская светла, Ночью — не до сна, Сына мать пережила. Вздремну — и вновь мерещится дорога Все ждала его, ждала, И северного снега белизна. Да война не отдала. И снова я готов собрать пожитки, Постарела. Оставить неудавшийся уют Годы – дым. И, посчитав оседлость пережитком, Сын остался молодым. В очередной отправиться маршрут. Друзья одернут: (Инженер Севера. - 1985.- 23 февраля) Где район привала? Что мне ответить? *** Я не знаю сам. Дорога снегом запорошена, Возможно, у Игарского причала, Метет поземка по утрам. Возможно, с теми, кто на трассе БАМ. Скажи мне что-нибудь хорошее, Чтоб потеплело снегирям. (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Чтоб льдинки в сердце все растаяли, Чтоб подобрели люди вдруг. *** Чтоб снегири собрались стаями Окно разбилось – И хороводили вокруг. Зеркалом блеснуло, Ведут воспоминанья в прошлое, Став угловатым И я противиться не стал… Оком в пустоту. Скажи мне что-нибудь хорошее, Поговорили мы Чтоб ветер злиться перестал. Начистоту И по сердцу (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Осколком полоснуло. БРАТСК (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Возмужалый *** в труде и доблести, Мороз воротники поднял, Развернувшийся на бегу. Ускорил шаг, ссутулил плечи. По веленью рабочей совести В помин промчавшегося дня Разбудил ты, согрел тайгу. Вдоль улицы расставил свечи. В окруженье таежных строек Спеша к домашнему теплу, С богатырским Ныряют люди по подъездам, Размахом плеча. Гадая, как достать тулуп, Идешь могучим Или хотя бы в Сочи съездить! победным строем Под шум ангарского кедрача. (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Здесь перекличку ведут заводы, 33

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет ПАМЯТИ ДРУГА *** Свечи сизого дыма А в Красноярске снова снегопад, Над поселком висят, И дышать нестерпимо, Потушены огни аэродрома, Значит – за 50. И стоят на приколе Твой экипаж опять вдали от дома, Краны и трактора, Бригадир недоволен, И ты полетам по Таймыру рад. Что «сачкуем» с утра. Пригорюнилась стройка, Тяжелый снова у тебя маршрут, Будто в землю вросла, И монтажники бойко И портится погода то и дело, Забивают «козла». В Дудинке полоса обледенела, (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Но все равно тебя там очень ждут. *** Дочь музыке пошла учиться, Над тундрою качнулся вертолет, Вернее, стала ученицей. И вечерами, сев за столик, Забила дрожь усталую машину… Она выстукивает доли. И заставляет маму петь. Нам не всегда дано узнать причину, И стал уже совсем привычным На всех бумагах ключ скрипичный, Когда внезапно рушится полет. Я вижу ноты на полу, На холодильнике, в углу. Предстартовый настрой на корабле, Когда я слышу: до, ре, ми… Соседи знают – дома мы. Там командир сейчас «на взлет» (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) прикажет… ГОЛОЛЕД И мчатся вдаль другие экипажи, Настоящее кино А твой навек остался на земле. Я увидела в окно: Возле нашего подъезда, (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) По асфальту, как по льду, Без коньков мальчишки ездят, *** Шлепаются на ходу. На мою ладонь И какой-то взрослый дядя, Твоя ладонь легла. Подмигнув в окошко мне, Твоя ладонь? На мальчишек наших глядя, Не может быть? Как странно. Покатился на спине. Она меня коснулась, обожгла Я спросила бабу Улю: И поднялась зовуще и печально. «Ну, откуда взялся лед?» Испуганные прячутся глаза, Мне ответила бабуля: Как будто мы запретное свершили. «Это, внучка, гололед.» Нет, нет. Ведь мы с тобой не поспешили, И встреч таких предупредить нельзя. (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) Найти не просто нужные слова, Мы молча друг у друга их читаем. Об этой встрече долго мы мечтали, И кружится от счастья голова. (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) *** Сыпнули тучи Рясными дождинками, Запрыгали у девочек банты. И сразу над брюнетками, блондинками Испуганно нахохлились зонты. (Инженер Севера. – 1985. - 30 мая) 34

«Истоки», «Шклинда» и другие СОСНОВЫЙ БОР Валерий Ты чудо для меня, с иголочки весь, новый, СКРИПКО в янтарных бликах дня весною бор сосновый... Скрипко Валерий Иванович родился в Когда иссушит ум 1949 г., живет в Бодайбо. Юрист по про- однообразье быта, фессии, работал редактором Братской сту- уйду в твой пестрый шум, дии телевидения, заместителем редактора как в океан открытый. городской газеты. Стихи публиковались в Я тоже весь открыт, альманахе «Сибирь», в журнале «Москва», и пьюг глаза запоем областных газетах, и сборнике «Моло- медовый цвет коры дость. Творчество. Современность» (1988). под изумрудом хвойным... И если б с неких пор Лауреат 10-й областной конференции все, чем я жил, забылось... «Молодость. Творчество. Современность». Со мной останься, бор, единственная милость, СВИДАНИЕ С СЕВЕРОМ дарованная мне среди лесных созвучий, из книги «Ты прими меня, Север…» в зеленой тишине, как наша жизнь – колючей... (Стихи по кругу: Сборник. Вып.2 –Иркутск: Вос- точно-Сибирское книжное издательство, 1993. ГЕОЛОГУ – с. 3-40) Словно к небу из колодца, *** тянет снова к вольной воле, Ты прими меня, Север, потому что не поется, твой лед на губах моих тает, лишь гуляется и пьется ты в застольном веселье и скучается до боли. открой мне охотничьи тайны. В кухне — жаркой, как обьятья, Дай мне выстрадать тоже слыша будничные речи, в осенней студености свежей ты, жене уткнувшись в платье, перестывшею кожей видел ясно, как проклятье, костра материнскую нежность. переливы горных речек. Чтоб качала усталость, Там студеное журчанье, как ветер ворочает ели, камни, скользкие, как льдины, чтоб в награду досталась там ты ветер рвал плечами, мне ночь на брусничной постели. как мальчишка – беспечально Дай мне так поработать вдали от родного Витима, 35 чтоб на гул вертолета спешить, как на голос любимой. ...К ветке хвойной, неброской склоняюсь с надеждою скрытой, словно это к отцовской щеке прикасаюсь небритой.

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет с ним вступая в поединок. прикреплял ненароком, Нынче, чай мешая ложкой, понял ты, что жизнь мужская — старой трубкой согрел я это дальнее окошко зимовья среди морошки застывшие губы, и проселков грусть ямская. и оттаяло сердце в зимовье далеком. В мире сосен замерзших в закутанном теле доброта расцвела, грея долгие годы. ОСЕННЕЕ Дай, синоптик, по сводке нам братство метелей Устроим прощание с летом, и великую дружбу холодной погоды. а выйдет — и с осенью тоже... Смотри, перед будущим снегом *** тайга на невесту похожа. Скрывает богатство наряда Зима в морозах февраля, волненье пред будущим скорым... поэзия ушла из быта, И рада она и не рада и все в нем страстное забыто, открытым, как совесть, просторам. и жизнь как мерзлая земля. Забудем домашние стены Где долгих вечеринок ряд? под скрипы тягучие сосен Где ночь, что овладела мною? и будем во всем откровенны, Я заклинаю жизнь сейчас: как этого требует осень. взбодри мне душу новизною. И нет уходящего краше, Чужих прихожих аромат когда осознаешь порою, и ботанической левкои... что это не чьи-нибудь — наши Я, может, грешный, виноват, сгорают здесь годы с листвою. что много думал про такое. Но в этой работе природной Как зверь — на ветер, в ночь и стынь нам нет утешения лучше... готов на счастье и восторги... Любовь — самолет всепогодный — О, дай мне свежесть иль покинь прорвется сквозь годы и тучи. всех невезучих в этом торге... ПОСЛАНИЕ ИЗ МОЛОДОСТИ *** *** Снова пятнышко солнца Со всех сторон обступает жизнь... в промокашке тумана, Господи, как хорошо! снова яблоком мерзлым Спасибо великое другу скажи покатились колеса... за то, что к тебе пришел. Только честным живется Со всех сторон этой жизни звон, под светилом обманным, на станции — эхом в ночь под лучами, что смотрят ругаются сцепщики через перрон... на дела наши косо. И спать, и не спать невмочь. Я бродил по дорогам, Как сонно по стрелкам и тупикам, без тепла пропадая, лениво молчат небеса... ждал я летней погоды Такой вот жизни хотел я сам в номерах неуютных, и вдаль себя увлекал. и науку участья люди мне преподали, Вагон очень душный, и много лиц, и казались родными как образ жизни любой... при встречах минутных. Промчались, И якут мне на плечи набрасывал шубу, умчались в ночь без границ, словно крылья к спине меня не взяли с собой. 36

«Истоки», «Шклинда» и другие или кружим хоровод после пива в древнем Бремене. *** Я почти что в двух шагах Заводь синяя, пустая, вижу счастье в женском облике нет собак в оградах дач. и победу на бегах, Бабушка стирать устанет, где все кони — мне пособники. ... в таз замешивая плач, Брежнев старый на стене, подойдет и скажет странно, песни новые в кассете будто бы самой судьбе: и уверенность во мне, Кончусь поздно или рано, что так жить нельзя на свете. а моя душа в тебе. Я притихну: в самом деле, *** будто жар во мне какой Уйти от дома, от семьи, бродит вечный в юном теле, взгляд детский чувствуя спиною... разливается рекой. Вот что, товарищи мои, на фронте — самое больное... КАФЕ «ВСТРЕЧА» Пил чай, шутил, а через час Есть кафе под названием «Встреча». рев самолетов, лязг вагонов — Там заплаканы осенью окна, и словно нету прежних нас, и нетоплено было в тот вечер, и снег нездешний на погонах. и над улицей вывеска мокла. В атаках, маршах без конца С тихим звоном по крыше стекая, себя — иного — не жалеешь... дождь как пьяный у входа качался... Стерпел тот первый шаг с крыльца, Это вывеска просто такая, все остальное — одолеешь. а в кафе уж никто не встречался, а хотелось мне встретиться очень ВЕТЕРАН ФУТБОЛА без обмана, игры театральной... Я ввалился озябший из ночи Желтеющим полем в штрафную и спросил, кто за встречами крайний? уже не бегу, а шагаю... Бледным светом мерцала витрина, Я жизнь эту люто ревную продавщица вздохнула из шали: к парням с молодыми ногами. - Есть в продаже закуски и вина, Полвека мне жить или малость, только Встречи уже разобрали. не знаю – силен еще вроде... Было их в эту осень немножко, Хочу, чтобы жизнь состоялась, на желающих хватит едва ли... как матчи – при всякой погоде. В зале столики подняли ножки и стояли, как будто сдавались... *** Мужики, опечалившись к ночи, Как странно – столько красоты, здесь друг другу дышали в затылок... но кажется – она не наша... И трубили мы песнь одиночеств Сквозь дым и пыльные кусты, здесь на горлышках звонких бутылок. через запреты видишь ты Байкала взор и взгляд Сиваша. ОБЩЕЖИТИЕ Он серый или голубой, но все природное величье Общежитие. Лапша. как на картинке не с тобой, За вино мы сядем, лодыри. с завидной прелестью скупой, Распускается душа не наше и не чье-то лично. от весны и от мелодии. Мы в заповеднике живем, На Гаваях — в зелень вод погружаемся на время мы 37

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет идут из озера напиться, * * * вольготно покупаться в нем Надоело невезенье, медведи по утрам, а днем сыт по горло словом «нет», лишь только избранные лица... и с опаской в день осенний Но заповедник все вокруг: я гляжу на белый свет. пускают выборочно все же Погуляю возле дачи, в служебный и семейный круг, хоть бы гриб один кругом... в объятья избранных подруг Надоели неудачи и позолоченные ложи. в сокровенном, дорогом, ...Пойду, спилю табличку «стой», я плыву без всяких лоций, однажды, хоть под страхом казни, лишь о грустном говоря, в зимовье встану на постой, отрицательных эмоций упьюсь запретной красотой, бесконечные моря... об этом напишу рассказы... На душе — мозоль от психов, сердце вроде отбивной, *** только музыка — врачиха чуть поласковей со мной... В счастливые часы хочу послать депешу И житейская картина от нее милей вдвойне вам, старые, меня забывшие друзья, как кусочек сахарина в год блокадный на войне. а может, прилететь, за год добраться пеше, тайгою прошагать, коль иначе нельзя. И раз в глаза взглянуть – ЧЕРЕМУХА победно и весенне и утвердить в глазах, Кусты черемухи сквозь ложь и немоту, склонились нежно вниз, пророчество всех слез, здесь ягоды еще видны местами... всю пользу потрясений Влюбленный – белый цвет и всех своих былых восторгов правоту. срывал я с них, *** срывать плоды под осень Чиркнет полоска весенней капели. сын мой станет. Или слеза промелькнувшего бога? Вот так живем и кормимся. Одно Эх, не успели пожить, не успели, у нас отрады дерево земное, все так убого. то ягоды, обзванивая дно, Нету дитяти в церковной купели, бросает нам в ведерко жестяное, нету вина для святой литургии... то лунного свечения букет Эх, не успели, пожить не успели, охватистый дарит земное благо... стали другими. Давно моих букетов юных нет, Дней переходных неясные люди, спасибо, жизнь, переходящие в карикатуры... за зрелость сочных ягод. Все у нас было без присказки «будет» – Спасибо за грядущие цветы. в сумерках хмурых. Их сын сорвет... Черемуха родная, Все у нас было в России от века, как матерь человеческая ты, каждый как Лермонтов исток природы — без конца и края. с черною раной... И что-то жизни дольше и живей Век недостоин опять человека, есть в этой связи – с виду быстротечной и на земле это так постоянно. ребячьих рук, цветов, плодов, ветвей, затянутых в природы узел вечный. 38

«Истоки», «Шклинда» и другие ВЛАДИМИР КОРНИЛОВ Корнилов Владимир Васильевич в Си- Сколь метелей седых бири живет с 1972 года. Из лет, прожитых заплуталось в одном человеке. в г. Братске, около двадцати посвятил Про- Отдохните сейчас, изводственному объединению «Сибтепло- отогрейтесь за чашечкой чая. маш». Работал токарем, шлифовщиком, Ваши руки давно начальником смены. В 1987 г. успешно за- колыбели уже не качали. кончил Литературный институт им. А. М. Возле глаз ручейки, Горького С 1994 г. и по конец октября 2004 они молодость вашу вместили. года работал во Дворце творчества детей Ручеек к ручейку — молодежи «Гармония» пос. Гидрострои- родниковый характер России. тель педагогом-методистом. В настоящее время ведет детское литературное объеди- (Огни Ангары. – 1976. – 17 января) нение «Братские роднички» при Дворце детей и молодежи ж/р Энергетик. ЗИМНЯЯ СВАДЬБА БАБУШКА Мчат по насту кони синие, Ленты ярко развеваются, Милая бабушка, Свадьба вытянулась в линию, старая, добрая няня! С горизонтами сливается. Поздний свет из окна: А природа-мать участливо, Вам не спится опять за делами. Одаряя щедрым вымыслом, Поздний свет из окна, Караваем рыжим ласково и усталые руки в морщинах. В рушнике им солнце вынесла. Вам заботы давно И умчалась свадьба зимняя, посутулили плечи и спину. Колокольчики-бубенчики, Только сердце не стало Русь на тройке в белом инее, под тяжестью времени черствым, Словно девушка, обвенчана. Хоть была и война, и босые, голодные версты. (Красное знамя. – 1976. – 26 июня) Вы глядите в окно: там ненастье прядет свою пряжу. НОЧЬ В ИЮНЕ Может, память и Вам узелочек заветный развяжет... Я сижу у окна, и с прохладой июня Сколько весен хмельных было с милым со дня обвенчанья, Ночь врывается звездами Сколь метелей шальных над трубой завывало ночами. в строки ко мне, Сколько весен с тел пор унесли полноводные реки, На планете твоей в этот миг полнолунье, И Ромео с Джульеттой одни в тишине. До трагедии той еще целая вечность, Ты читаешь страницы, строга и светла, Город сонно погасит стоваттные свечи, 39

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Мы ж свои в этот час раскалим добела. И снова стаи в журавлиных высях Я волненьем твоим Вожак-журавль с песнею ведет. Но разве с ней иная песнь сравнится?! буду бредить с рассветом, В бездонном небе этакая грусть. Как в то время жесток был Торжественно летят над миром птицы, Печальным звоном раздирая грудь. и мелочен мир, Но легенду любви (Красное знамя. – 1976. – 15 сентября) под строжайшим запретом *** Через сумрак столетий донес нам Льнет деревня окраиной к лесу, Убегая дугой к оврагу, Шекспир. Подоспели в селе невесты, Ночь бесследно растает туманом Пьют сваты молодую брагу. В первый раз я иду на такое, над морем, Сердце бьется во мне как птица, Будет день крутолобый и солнечно чист. Вдруг мне скажут, что я не стою, Еще долго не спать мне Мол, не вышел ещежениться! Так я шел, ничего не слыша, коль девичье горе Даже ног под собой не чуял. Вдруг пронзит мое сердце, Над домами нависли крыши, Провода о чем-то тоскуют. как выстрел в ночи, Только верил в любовь девчонки, Самой милой и самой нежной, (Огни Ангары. – 1976. – 26 июня) Самой стройной, веселой, звонкой, В ней судьба моя и надежды. В РАЗЛУКЕ А сегодня такое небо, Алым цветом подернулся запад, Я тебя проводить не смогу на вокзале: Я на свадьбах ни разу не был, Меж родных и друзей Да и сам никого не сватал. нету места мне там. (Красное знамя. – 1978. – 1 сентября) Но букет из цветов с голубыми глазами Я его накануне тебе передам. ДЕРЕВЕНСКИЙ РАССВЕТ Мы с пробой расстаемся, Еще звезды не все погасли, но это не значит, Зори тихо над лесом спят, Что любовь, как дворняжка, Дремлет сумрак над старым пряслом И над играми жеребят. свернется в клубок. Спят натруженные дороги, Сердце больно кольнет, Спит деревня, устав от забот, Только выпь на болоте в тревоге электричка заплачет, Хрипло вскрикнет и обомрет. К горлу горько подкатит разлуки комок. А петух и сквозь дрему услышит А пока не тебя не могу наглядеться. Еле видимых зорь огонь, Эти встречи случайные так хороши. Встрепенется, взлетит на крышу В них смятенье и страх И растянет свою гармонь. Скрыты нежностью сердца, И разлуке глаза говорят: «Не спеши». (Красное знамя. – 1978. – 1 сентября) (Огни Ангары. – 1976. – 26 июня) ЖУРАВЛИНАЯ ПЕСНЯ Опал листок. Смешался с листопадом Янтарной каплей в ливне золотом. И солнца луч, и паутинок пряди Сплелись над пламенеющим кустом. Осенний вальс – закружит ветер листья, Осенний сон – в задумчивости вод. 40

«Истоки», «Шклинда» и другие Как безумно и жарко бродил во мне хмель… *** Твоих волос душистая травя Время ткет волокно седины в волосах, К себе манила, падая на плечи, На короткое счастье весенних недель… Русалкой ты пришла на этот вечер, Вот уж осень моя, пожелтев головой, Где я с тобой впервые; танцевал. На ветру отгорела в закатном огне, В моей руке твоя ладонь тепла, Говорят: «У любви горизонт голубой», И в каждом пальце чувствуется ласка. Но не надо об этом рассказывать мне. Как легкий трепет, зарождалась сказка, Город сонно притих под осенним И потому для нас она светла. Кувшинки звезд зажгли вечерний луг, дождем, И мир открылся, временем не мечен, Ночь задернула шторы Я в танце обнимал тебя за плечи, А сердце сердцу подавало звук. на каждом окне… Упала ночь под сполохи зарниц, Белокурая девушка, с кем ты вдвоем? Июльский зной в селе тягуч и пылен, Вспоминаешь ли ты в этот час обо мне? Мы в этот миг с тобой про все забыли. Лишь я смотрел на лепестки ресниц. (Красное знамя. – 1979. – 12 января) В кувшинках звезд *** сгорал полночный луг, Ночь ли это? Сумрак ли сгустился? Рассвет от леса шел селу навстречу, Только стало жутко и темно… Я с грустью в сердце в этот час замечу Говорят, в колодце месяц утопился – Полынный запах у цветов разлук. Пил над срубом и упал на дно. Твоих волос душистую траву Потому и люди приутихли, В последний раз поглажу я руками, Не скрипит журавль пустым ведром. И этот серый у дороги камень Златокрылый месяц, не для них ли Разлукой нашей первой назову. Путь земной ты выстилал пером? Видно, тайный умысел свершился (Красное знамя. – 1979. – 12 января) Светлому и доброму назло: Лунных песен соловей лишился, *** Месяц мертв – и замерло село. Снова застило небо осенним дождем, Даже птахам нынче не поется… Загрустил подоконник о солнечном дне, Льют дожди. И в траурном платке Белокурая девушка, с кем ты вдвоем? Ночь-вдова склонилась над колодцем Вновь улыбка твоя Над усопшим месяцем в тоске. вдруг почудилась мне… (Красное знамя. – 1979. – 18 июля) Сколь бессонных рассветов горело в глазах! 41

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет ЮРИЙ ЧЕРНЫХ Черных Юрий Егорович в Братске с Торопится увалень мишка, 1963 г, работал инженером-экономистом Под мышкой тяжелая книжка. в Управлении Автотранспорта и на заводе Устроить бы гонку, отопительного оборудования. Два его сти- Догнать бы лосенка, хотворения для детей еще в 1968 году по- Да только мешает одышка1 ложены на музыку. Стихи для детей Юрия Черных печатались в детских журналах, Бегут озорницу лисицы, поэтических сборниках. При его жизни Сегодня они ученицы. вышло три книжки стихов в Восточно-Си- Спешит как на праздник бирском книжном издательстве. Бельчонок-проказник, Сегодня и он первоклассник. НА КОСЕ (Красное знамя. - 1978.- 14 марта) Утром шел к воде косой Травянистою косой. СТРОГИЙ ОГОНЬ Видит: девица с косой Машет острою косой. Я огонь. Я такой – – Здравствуй, серенький косой, – К детям очень строгий. Молвит девица с косой, – Ни рукой, ни ногой Я траву кошу косой, Ты меня не трогай. Ты ходи другой косой! А затронешь тайком – – Здравствуй, девица с косой, – Стану злее волка. Поклонился ей косой, – Так лизну языком – Ты коси траву косой, Помнить будешь долго. Я пойду другой косой. (Красное знамя. - 1978.- 14 марта) (Красное знамя. - 1978.- 14 марта) ЛЕТУЧАЯ КОШЬ НА УРОКИ Кошка мышатам житья не давала – В лесу затрещали сороки: Серым жильцам чердака и подвала. - Ребята, пора на уроки! Мыши решили ее наказать, Ребята, пора га уроки! Силу мышиную ей показать. Вставайте скорей, лежебоки! Вечером кошка дремала на крыше. Вдруг появились летучие мыши. И вот на уроки спросонок Стая отважных летучих мышей Бежит длинноногий лосенок. Кошку на землю турнула взашей. Он резвым галопом Плюхнулась кошка вперед головою Несется по тропам Бочку с зеленой водой дождевою, Среди невысоких сосенок. Пробкой из бочки метнулась во двор, 42

«Истоки», «Шклинда» и другие На поляне возле школы Разговоры завели – Перемахнула высокий забор. Пулей влетела в чужую беседку, Молоток: тук-тук, Перепугала старушку соседку. А топор: тюк-тюк, Та закричала (а в голосе дрожь): А пила: вжик-вжик – - ОЙ, прогоните летучую кошь! Это их язык! Верьте-не верьте, с этого дня Кошка боялась мышей как огня. Топоры плясали – Столбики тесали, (Красное знамя. - 1978.- 14 марта) Из-под каждой пилки Брызгали опилки. КОШАЧЬЕ СЕМЕЙСТВО А литые молотки Кот взобрался на крыльцо, Из тяжелой стали На крутое, как яйцо, Тут и там, как мотыльки, И мурлычет нараспев: С легкостью взлетали. - А ведь я немножко лев! По повадкам я гепард, Искрометное точило По ухваткам – леопард. Что-то узкое точило, И попробуй разберись, А граненое зубило Кто я - пума или рысь? Что-то плоское рубило. Я считаюсь, например, Близким родичем пантер, Празднично и ярко Ягуары у меня – Вспыхивала сварка. Тоже близкая родня. И слепила, По-тигриному усат, И светила, Волосат и полосат, Как небесное светило! Я, простой кошачий сын, Представляю всех один! Весело и бойко Я домашний, это да, Говорила стройка: Но недаром иногда То-то будет дивный Озорная ребятня городок спортивный! Кличет Барсиком меня. Одеваюсь на бегу: (Красное знамя. - 1983.- 15 октября) Хоть немного помогу! ВЕСЕЛЫЙ РАЗГОВОР (Красное знамя. - 1983.- 15 октября) Утром вышел я во двор ПРО БЕЛОГО БЫЧКА И услышал разговор: – Тук-тук! Была у соседки корова, – Вжик-вжик! Рога у коровы – корона! – Тюк-тюк! Корова родного сыночка – Шик-шик! Баюкала каждую ночку: – Спи, мой бычок, Я прокрался через двор Белый бочок, и взобрался на забор. Мягкие рожки, Нет, не дятлы, Резвые ножки! Нет, не пчелы, Не мохнатые шмели 43

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Теленок спросонок ей: ЭТИ ДЕТИ - Му-у! И бедная мама ему Что такое? Что такое? Мычать начинала сначала Что за крики за окном? И сонно рогами качала: Нет покоя, нет покоя - Спи, мой бычок, Нам ни вечером, ни днем. Белый бочок, Тише, дети! Тише, дети! Мягкие рожки, Соблюдайте тишину! Резвые ножки! Не мешайте дяде Пете, И так без конца до утра, Дяди Петиному сну! Когда просыпаться пора. С дядей Петей на рассвете На рыбалку мы уйдем. (Красное знамя. - 1985.- 15 июня) Потому что эти дети Не дают покоя днем, ТУЧА Потому что эти дети Нарушают тишину, Над сонным и пахучим Потому что на ракете Покоем кедрача Полетели на Луну! Ворочается туча, Раскатисто рыча. (Красное знамя. – 1988. – 15 октября) Ей хочется приметить Лесные тайники, Где прячутся медведи – Хозяева тайги. (Красное знамя. - 1985.- 15 июня) ДВЕ ЛУНЫ Мы гуляли у реки, В ней мерцали огоньки. Над рекой плыла луна, А под ней еще одна. Плыли рядышком они И дразнили: догони! Я за ними на мысок, А двойняшки наутек! Я назад – они назад, Я стою – они стоят! Перед сном одна луна Мне сияла из окна, А в мои цветные сны Заплывали две луны! (Красное знамя. – 1986. – 22 ноября) 44

«Истоки», «Шклинда» и другие Иван БАРАНОВ Работал электромонтажником ГЭМа ЗАБЫТЫЕ ЦВЕТЫ ЭЛЕКТРОМОНТАЖНИКАМ В доме седая пыль, Тихая, как печаль. Кабель – практика, а не пиршество. Кто-то цветы забыл, На плечах – и соль, и свинец. Кому-то цветов не жаль. Тянут парни электричество, Дом, словно идол, глух, Как отшельницу под венец. Но чувств заглушить нельзя. Тела – опоры, руки – траверсы, Скрипнет ветла, а слух Ассоциация броска всем. Ловит: «Я здесь жила…» Со стороны посмотришь – нравится, Ветры стучатся в дверь, Ассоциировать – не совсем. Бьются о край села, Тянут парни электричество, Чтобы в ответ: «Не верь!» - Напряженно, за цепью цепь. Песней: «А я ждала…» Но, казалось, они каприччио Чтобы в луга – бегом, Исполняют на струнах ЛЭП. Чтобы шатром дубы, Чтобы былое – сном, (Красное знамя. – 1985. – 15 июня.) Выдумкою судьбы. Чтобы на глыбах плеч ЗАПОЗДАЛЫЙ Памятником стихий Ливней беззубых речь Как у тысячи глаз на виду, Переложить в стихи… У окон лихорадишь шаг… Только не слышит пыль, Хочет сердце сказать «Иду!» Только молчит печаль. Ты хватаешь его, как беду, Кто-то цветы забыл, И уносишь в дрожащих руках. Кому-то цветов не жаль. Только шаг до твоих окон – Не спеши, не робей, не молчи. (Красное знамя. – 1985. – 15 июня.) Подойди, осторожно тронь – Побежит по окну огонь СОНЕТ И сожжет остаток ночи. Запоздалому страшен путь, Не говори, кому твоя фата Да и дерзость не по летам. Торжественным обрядом улыбнулась, Не рассудок – ноги несут Кого любовь таинственно коснулась, Босиком по стерне минут, Кому в ответ сказала тихо: «Да!» По утерянным прежде дням. Не вспоминай, как долгие лета (Красное знамя. – 1985. – 15 июня.) Оплакивала день, когда споткнулась, Когда от маски в страхе отвернулась, Полна печали, гнева и стыда. 45

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Не трать же слов. Все ценят по делам. *** Где истина, там жизнь не убывает, Прекрасных чувств Чьей-то волей измучена, Догоняя волну, не старится бальзам. Ныла лодка в уключинах, Словно пес на луну. Благополучий жизнь не обещает, А за нею без ропота, В ней счастлив тот, кто вопреки словам На корму бы не прочь, События на миг опережает. Продолжением омута Тучкой пыжилась ночь... (Красное знамя. – 1985. – 15 июня.) Ну-ка к берегу, к веслам! Скука — вовсе не жизнь. ГОРЫ Пусть просторные плесы Станут меньше души. От унынья равнин, населенных ветрами, Ну-ка с волей железной Где в настое безмолвья облака, Омут скуки развей, Пусть вращается бездна облака, облака... Вокруг мысли моей! Взбунтовалась земля, закипела горами И в прекрасном порыве, (И пальцы просятся к перу: Сборник. /сост. Г.П. Михасенко. – Иркутск: Иркутское книжное из- вдруг застыв, замерла на века. дательство «Символ», 1994. – с.15) Лишь под ревом обвалов стонет эхо в испуге, ПОЭЗИЯ В небо ухает глухо Пока карабкался на перевал, дальнобойная пушка лавин. Я большего и в мыслях не желал. Но вот и он. А горы выше, выше Зазвенит лунный луч Одна другой, как за мечтой мечта, на кремнистой кольчуге, И сердце к ним уже неровно дышит:– Так вот она какая, высота! Сломит бледную шапку в снежных шлемах далеких вершин (И пальцы просятся к перу: Сборник. /сост. Г.П. Михасенко. – Иркутск: Иркутское книжное из- Здесь прозрачная ночь небосвод опрокинет, дательство «Символ», 1994. – с.16) Хлынет звездной порошей в темно-синий простор, То с размаху ручей в бездну с хохотом кинет, То по тихим долинам пишет росную летопись гор. В царстве буйных красот изо льда и гранита Ни дороги, ни тропы не бросаются в ноги, пыля. Здесь до самых небес в каждом шаге сердито Закипает, бунтует первозданным порывом земля. (И пальцы просятся к перу: Сборник. /сост. Г.П. Михасенко. – Иркутск: Иркутское книжное из- дательство «Символ», 1994. – с.14) 46

«Истоки», «Шклинда» и другие Григорий БОЛЬШУНОВ Большунов Григорий Владимирович С светлым праздником вас! родился на Волге, в Жигулях. Окончил Са- С Днем Победы вас всех ветераны, ратовский геологоразведочный техникум, Победившие смерть, служил в армии. В 1967 году поступил в Мир закрывшие грудью своей! Кустанайский пединститут. В составе сту- За ваш снег на висках, денческого стройотряда в 1969 году побы- За друзей, что в Мамая кургане, вал на Колыме. В 1972 году переехал туда И за вашу «Землянку» жить. Работал тренером, плотником, шту- Пусть памяти станет теплей. катуром, корреспондентом в районной га- зете. В Братске был рабочим УС «БраЗА». (Красное знамя.- 1978.- 9мая) На родину, в Хвалынск, вернулся только в 2003 году. ОЖИДАНИЕ ВЕСНЫ В ДЕНЬ ПОБЕДЫ Я имя твое длинное распутал, Теперь оно такое же, как все. Тем, кому в этот день Я ждал тебя, но приходило утро, Было не до весенних парадов, И вновь я сердце заводил «насемь». Тем, кому фейерверк От зимней спячки просыпался город, Заменял свист трассирующих пуль. Деревья с плеч отряхивали снег, И «Ни шагу назад!», И люди говорили о весне, И усталые лица комбатов, Как о любимой женщине, с которой И солдатских сто грамм, Все наши беды сводятся на нет. Чтоб стучал коченеющий пульс. Но таял день, и как мальчишка, снова, Для кого этот день Уставившись в часы, как в образа, Так и умер под вражеским танком, Я имя твое тихое, лесное Для кого этот день Карандашом зеленым рисовал. Навсегда заметала пурга, Иждал твоих задумчивых шагов, Для кого этот день И вновь смотрел, как плавают на стенке Оказался последней атакой, В аквариуме маленьких часов Для кого наша жизнь Ленивые серебряные стрелки. Умещалась в «четыре шага». Тем, кому в этот день (Красное знамя.- 1978.- 22июля) Не надеть боевые награды И за праздничной стопкой *** Шершавой ладонью своей Вновь душа по зрелости хворает, Не погладить жену, Ангара зовет меня опять. Не окинуть улыбчивым взглядом До мужчин пятерки не хватает. Небоглазых внучат И до юношей — все те же пять. И рабочую стать сыновей. Нынче ночью старые, тетради Все порву, чтоб с детством не порвать. До свиданья, юность, Мне уж хватит, 47

Литературная жизнь города Братска в последней четверти ХХ века по страницам городских газет Как мальчишке, дурака валять. За новый бой на будущем витке. Ухожу от девочек и сказок, Пусть говорят, Предаю все прошлое забвенью. Пусть кто-то не поверит, Жаль одно, что не любил ни разу — Пусть кто-то скажет; Больше ни о чем не сожалею. Ну, давай — мели, Рад, что неудачи меня резали Их мнение — для многих Ветром, бумерангами морщин. не потеря, Рад, что грусть раскачивали рельсы, Шоферы трассы - Что покой, — как камень из пращи, Критики мои. Что лицо мое подобно карте, Все вдорогах, реках, (Красное знамя.- 1978.- 22 июля) И уже я горжусь своей морщинкой *** каждой – Та женщина ночами кается Не было б морщины на душе. В своих разладах и грехах. И я не сплю, (Красное знамя.- 1978.- 22июля) Мне тоже кажется, Что-отступал в своих стихах. ШОФЕРАМ БАМа Кричал, что это все от века, (ТРАССОВИКАМ) Что это просто зуд крови. И потому в любовь не верил, Курились фары Что недостоин был любви. В снежной круговерти. Но вот сейчас, В машине ветер Сраженный замертво, Рыскал, как шакал. Былые даты теребя, Нас было двое, Переплываю память заново, Не считая смерти, Чтоб стало стыдно, за, себя. И затяжной байкальский перевал. Чтобы в стихах, еще не сделанных, Шофер молчал. Забыв неверье и покой, Деревенели руки, Любовь моя смеялась девочкой, И, как больной в жару, Грустила женщиной седой. Метался мозг, Курю, ночь морщится рекламою, А смерть ждала, Во сне трамваями гремит. Жонглируя от скуки И память тихая, как мама, Двумя словами: Со мной стихами говорит. «Пропасть иль мороз». А женщина грустит невесело Но все-таки В своих девических слезах Мы ввинчивались в сопку И засыпает поэтессою, С одышкою, Так ничего не написав. Как заржавевший болт. И смерть, поняв, (Красное знамя.- 1978.- 22июля) Что нас не взять за глотку, Подталкивала в пропасть БАТЯ Правый борт. «ЗИЛок» сползал. Приеду к деду. Пришлось расстаться с шубой Разольём по-русски... И драться у судьбы на волоске Зелёную бутылку первача, За пять минут, И чокнемся за батю, За миг, Что под Курском... За ваши губы. 48