Брюсовские чтения 1973 года

ской критике очерк-медальон о Брюсове, написанный И. Фольпрехтом1. Не отрицая влияния на творчесиво- Брюеова ведущих представителей западноевропейского модернизма, Фольпрехт указывает вместе с тем и на связь поэзии Брюсова с русской классикой (Пушкин, Лермонтов, Тютчев). Фольпрехт отмечает у Брюсова начала 900-х годов (после сборника «Третья стража») четко определившийся -сдвиг в сторону усиления обще­ ственно-политической проблематики, обращения «к по­ вседневным политическим и социальным делам». Особенно высоко Фольпрехт оценил сборник «Ве­ нок» за выраженные в нем гражданские мотивы, «гроз­ ный суд истории» и веру в победу вольного человека. В своем небольшом предисловии, предпосланном чешскому изданию «Путей и перепутий», Кржичка не пошел за Фольпрехтом, он безоговорочно принял сто­ рону «Модерни ревю». .Поэтому Брюсов выступает у него прежде всего верным учеником Бодлера и Верхар­ на. Бодлер, по мнению переводчика, повлиял не только на поэтику Брюсова, но и укоренил в его творчестве «глубокий пессимизм». В распространившемся в гу пору в чешской печати опоре о приоритете Брюсова или же Бальмонта в русском символизме (конечно, это было в значительной мере отголоском литературных полемик в России 900-х ir.) Кржичка отдал предпочте­ ние Бальмонту. Надо сказать, что Брюсов и Бальмонт проникли в чешскую среду одновременно, переводы их произведений чаще появлялись в чешской печати по сравнению с другими представителями русского сим­ волизма. Бальмонт, естественно, лучше и проще укла­ дывался в традиционные рамки чистого искусства В поэзии же Брюсова настораживали постоянные откло­ нения от этих поэтических канонов. Тем более, что эти отклонения все решительнее стали проявляться после сборника «Третья стража». В рецензии на чешское издание сборника «Пути' и перепутья», которую для «Модерни ревю» написал Ру­ дольф Медек, впоследствии один из видных представи­ телей правого крыла так называемой легионерской литературы в буржуазной Чехословакии, предпочтение 1 J. h o ’p r e c h t. V a le rlj BrJusov,cNov)Da>, 1909— 1910, с. 652— 656 401 26— Брюсоаские чтения

было отдано также Бальмонту. В творчестве же (Брюсо­ ва наиболее привлекательным Р. Медек нашел «гордый и сознательный пессимизм», а также «тихую и ро&кую покорность» перед роковыми, неподвластными человеку силами. Впрочем, не все рецензенты чешского издания «Пу­ тей и перепутий» присоединились, как это сделал Р. Медек1, к выводам Кржички. Показательно, что даже в «Люмире» — одном из крупнейших чешских ли­ тературно-общественных журналов той поры (мало чем отличавшемся, кстати, от «Модерни ревю», когда речь заходила о восприятии, оценках и популяризации в Чехии модернистской литературы) — появилась рецен­ зия на книгу Брюсова, во многом принципиально рас­ ходящаяся с основными положениями переводчика. Автором этой рецензии был Отокар Тээр, видный пред­ ставитель чешского литературного декчданса2. О. Тээр категорически возражал против оценки Брюсова как поэта-нессимиста. Он утверждал, что на поэзию Брюсова, уходящую своими корнями в русскую поэтическую традицию, зарубежный модернизм «мало повлиял», и поэт «мало отклонился» в своем творчестве «от общего характера поэзии своего народа». Произве­ дения Брюсова, как считал О. Тээр, привлекают к себе внимание характерной для них эмоциональностью и значительным социальным содержанием. Рассчитанный на широкий крут читателей, весьма популярный журнал «Чешска культура» пошел еще дальше в оценке достоинств поэзии Брюсова. Здесь стихотворения Брюсова высоко ценились за то, что они 1 С рецензией Р. Медека в «Модерни ревю» перекликается, как это ни покажется странным, отзыв на чешское издание «П у­ тей и перепутий», помещенный в центральном органе чешских со ­ циал-демократов, газете «Право лиду». Та/м тоже рецензент варьи­ ровал один и тот же тезис, гласящий, что в творчестве Брюшва господствует «гордый и сознательный», «сладкий и болезненны» пессимизм». (См.: О. W. Valeri] Brjusov. „Cesty a rozcesti*. — ePravda lidu», 1914, 3. IV. 2 O t. Thfeer. cValerij Brjusov. Cesty a rozceMi», cLumir», 1914, s. 88. 402

были «идейными в лучшем смысле этого слова» и отли­ чались «глубоко народной и простой формой»1. Таким образом, будучи единодушной в высокой оценке качества перевода П. Кржичкой брюсовских произведений2, чешская критика тем не менее, как это видно из приведенного материала, расходилась в оценке сборника «Пути и перепутья», в определении глубины и значимости идейно-художественного содер­ жания и общественно-политического значения поэзии Брюсова. Сам по себе этот факт отражал важные сто­ роны восприятия в Чехии русской литературы вообще и русского символизма в особенности. Сравнительно недавно в рецензии на один из томов «Брюсовских чтений», опубликованной в ведущем че­ хословацком славистическом журнале «Чешскословен- ска русистика»3, проводилась мысль о том, что не сле­ дует определять отношение Кржички к '«Каменщику» и некоторым другим брюсовским произведениям только его близостью к «Модерни ревю» и что могли быть и какие-то другие причины. Возможно, что-то дополни­ тельно осложнило публикацию перевода того же «Ка­ менщика», но все же думается, что главным препят­ ствием для Кржички явилось его ограниченное пред­ ставление о поэзии Брюсова, его желание сузить содержание брюсовских произведений специфической проблематикой, не выходящей за рамки символизма. Явное невнимание П. Кржички к брюсовским сти­ хотворениям социального характера в какой-то мере было нейтрализовано появившимися в 1913 г. перево­ дами таких принципиальных для творческой эволюции 1 cCeska kultura.», 1913— 1914, s. 241. 2 Я. Якубец, А. Новак. История чешской литературы, т. II, Прага, 1926/;. 194. Особенно высокой оценки П. Кржичка заслужил как переводчик и популяризатор произведений А. С. Пушкина. Подробнее см. в кн.: «Bedricli Dohnal. Geneze prekladu», Praha, 1971 Одна из рецензий на чешское издание «Путей и перепутий» была опубликована под заголовком «Две славянских книги в пре­ красных чешских переводах»; речь шла о поэтических сборниках В. Брюсова н И. Вазова. См.: Fr. S e k an in a. Dva slovansti basnici fr v peknycli ceskych prekladech.— «N ^ro dn l p o h tlk * » . 1914, 11. 1. 3 cCeskoslovenska' rusistlka», 1967, s. I > . 403.

поэта произведений, как «Кинжал»1 и «Конь блед»2. Оба названных стихотворения были переведены Йозефом Пелишеком — поэтом и переводчиком, тогда впервые выступившим также и с критическими отзывами о твор­ честве русских символистов. В своих критических статьях И. Пелишек подчеркивал особую роль (Брюсова в русской литературной жизни начала XX столетия. Накануне первой 'мировой войны в Чехии появилось еще несколько переводов из Брюсова. Значительно воз­ рос интерес к его жизни и творчеству в начале 20-х г., -когда наметился процесс довольно интенсивного про­ никновения советской литературы в Чехословакию. Брюсов оказался в центре внимания левого крыла чеш­ ской литературы, горячо приветствовавшего Октябрь­ скую революцию. В руководимых С. К. Нейманом ж у р­ налах «Кмен» и «Червен» появились в 1921 г. статьи Брюсова «Пролетарская литература»3 и «Смысл совре­ менной поэзии»4. Обе эти статьи, сыгравшие, как из­ вестно, немаловажную роль в советском литературном процессе первого лоактябрьскаго десятилетия, были восприняты в Чехословакии как прямое свидетельство активной работы Брюсова по упрочению идейно-эстети­ ческих позиций молодой советской литературы. Весьма злободневным для чехословацкой литератур­ ной жизни той поры было утверждавшееся в статьях Брюсова положение о необходимости освоения проле­ тарским искусством классического наследия прошлого, а также и сама критика Брюсовым буржуазных лите­ ратурных школ, в первую очередь, символизма. С дру­ гой стороны, определенной частью тогдашней чешской прессы, а также довольно многочисленной в буржуаз­ ной Чехословакии русской эмигрантской печатью Брю­ сов — советский поэт и суровый судья буржуазного искусства — был встречен враждебно. . В этой обстановке представляется энаменательной пятикратная публикация (в течение 1921— 1925 г.) «Каменщика» на чешском языке, по меньшей мере в ] tK v e ty j, 1913 с . 2 , s. 5 — 7. 2 cNarodni listy», 1913, 27.IV. 3 сК ш е п », 1921, s. 585— 587. * cCerven>, 1921, 31 4—320. 404

грех различных переводах. Первым из них был перевод Антонина Курца. Он появился в литературном альма­ нахе, издававшемся в рекламных и пропагандистских целях одним из крупнейших чешских издательств до­ военного времени1. Вместе с «Каменщиком» А. Курц опубликовал в этом же альманахе еще одно брюсовское стихотворе­ ние «Отрок», несколько стихотворений К. Бальмонта, Ф. Сологуба, Дм. Мережковского, 3. Гиппиус. В пере­ воде А. Курца в альманахе появились также «Забытая деревня» Н. Некрасова, «Песня о Соколе» М. Горького, причем эти произведения шли в соседстве со стихотво­ рениями С. Надсона и М. Лохвицкой. Перечисленные переводы А. Курца из русской ли­ тературы были связаны с подготовкой им к изданию .антологии русской поэзии. В примечании к этой анто­ логии, выпущенной в свет только к середине 20-х г.2, А. Курц указывал, что при выборе материала из рус­ ской литературы он воспользовался вышедшей в Праге на русском языке книгой стихов русских поэтов ХХ-го столетия3. Стоит обратить внимание на то, что в выпущенной эмигрантским издательством книге стихов русских поэ­ тов было помещено восемнадцать стихотворений Брю ­ сова, Трудно сказать, почему А. Курц остановил свой выбор на «Каменщике». Как бы то ни было, перевод­ чик, видимо, менее всего ориентировался на общест­ венное звучание брюсовекаго стихотворения. Не удиви­ т ел ьно поэтому, что «Каменщик» затерялся среди разнохарактерных, значительных и незначительных п ро­ изведений русской поэзии, в частности, поэтов-символа- стов и других представителей русского модернизма начала XX столетия (кроме названных выше поэтов, здесь были представлены еще и В. Соловьев, Вяч. Ива- лов, А. Белый, В. Ходасевич, И . Северянин, Н. Теффе и др.). Разумеется, в таком контексте «Каменщик» не 1 V. Brjusov. Zednik. Pr. A. Kurc.—cTopicuv sbornik.», 1920— 1921, s. 3 0— 362. 2 Kytlce stars! t n j/ e js l ruske poesie. Prel. A n to n in Kuic, Praha, 1925. 3 Антология русской поэзии XX столетня, Прага, 1920. 405

мог обнаружить своего широкого общественного зву­ чания. Иной характер носили три другие публикации «Ка­ менщика», датируемые 1924—>1925 г. Их следует рас­ сматривать в общем потоке информационного мате­ риала, появившегося в чешской печати сначала в связи с 50-летием Брюсова, а затем по поводу сообщения о его смерти. В еще (большей мере, чем прежде, чешская печать оказалась противоречивой в оценке (Брюсова. В центральном печатном органе ЦК КПЧ, газете «Руде право», была помещена статья к 50-летию Брюсова, в которой подчеркивалась значительная роль поэта в развитии русской новейшей поэзии, в становлении с о ­ ветской литературы1. Сообщение о кончине поэта было помещено в .газете под заголовком: «Крупнейший рус­ ский поэт Валерий Брюсов умер»2. После этого в днев­ ном выпуске '«Руде право»3, а затем в вечернем4 был опубликован «Каменщик». Бели к этому добавить, что в «Руде право» появился отрывок из романа «Огнен­ ный Ангел» с примечательным подзаголовком «Из вре­ мен инквизиции в XVI столетии...»5, то станет очевид­ ным стремление коммунистической печати представить перед чехословацкой общественностью Брюсова в пер­ вую очередь как художника с большим общественно- политическим содержанием, чутко реагировавшего на события, которые протекали на политическом и куль­ турном фронтах в молодой стране Советов. Публика­ ция '«Каменщика» в журнале «Цеста», напротив, никак не связывалась с каким-либо подчеркиванием граадан- окого начала в поэзии Брюсова. Попав в один ряд со стихотворениями «Себастьян» (из цикла «Обреченные» в книге «Все напевы») и «Вечерний прилив» (из цикла «В городе» в той же книге)6, «Каменщик» терял свою 1 cR ud£ pravo.», 1924, 2.III. Jindrich Najman.— cRude pravo» 2 Ibid, ll.X . 3 V. Brjusov. Zednlk. Prel. 1924, 2«. X II. 4 cRuuy vecernik», 1924, 29.X II. priiiv. Pr. Jaroslav 5 *R ide pravo», 1924, 19.X ® J . Brjusov. Sebastian, Z e jn lk , Vecerm V ypletal,— cCesta», 1925, s. 117— 118. 406

социальную остроту и воспринимался всего лишь как рядовое брюсовское стихотворение. К тому же Ярослав Выплел, переводчик всех трех названных стихотворений, довольно точно, на наш взгляд, передавший содержание «Себастьяна» и «Ве­ чернего прилива», коренным образом изменил почему- то смысл заключительных строк «Каменщика». Вот как он перевел концовку «Каменщика»: — Эй, бе,регись! Под лесами не балуй... —Zadrz! N1 slova Знаем все сами, молчи! — sic pod lesenim jsi Vlrae vse sam i, oh jd i!.. Дословно в переводе: — Стой! ни слова — ведь находишься под лесами... Знаем все сами, ох, иди!.. В пору публикации в «Песте» Я. Выплел уже был известен как поэт и переводчик произведений русской новейшей поэзии (К. Бальмонта и д р.)1. Поэтому, вне всяких сомнений, «вольность» в обращении переводчика с брюсовским стихотворением никак нельзя объяснить профессиональной неопытностью. Одновременно с тремя брюсовскими стихотворения­ ми «Цеста» поместила статью («Валерий Брюсов», напи­ санную известны,м писателем и переводчиком Франти­ шеком Кубкой2. Собственно, Ф. Кубка еще до этой статьи успел высказать свое мнение о русской литера­ туре ХХ-го века, в том числе и о Брюсове: он опубли­ ковал ряд критических заметок по этому поводу на страницах той же «Цесты». Ф. Кубка считал, что, при­ няв революцию, Брюсов-поэт «не вырос и не ухудшил­ ся», остался индифферентным, «активно не участвую­ щим в событиях зрителем». «Каменщика» он выделял в творчестве Брюсова как «революционное стихотворе­ ние», распространенное в кругах прогрессивной моло­ дежи. Н о тут же он находил в «Каменщике» что-то ницшеанское и опешил заключить, что в общем-то Брю­ с о в — «холодный мастер формы», всего лишь наблюда­ тель в жизни и даже скептик. г 1 Jaro sla v Kune. Slovnik soudobych ceskych spisovateld, sv II, Praha, 1946, s. 932. a „Cesta*, 1925, s. 130— 131. 407

Другие отзывы о Брюсове в чешской печати тех лет во многом походили на статью Ф. К у б к и . ,В сущности, в центре оказался вопрос: как отнестись к Брюсову советского периода, как оценить литературно-общест­ венную деятельность Брюсова-коммуниста? Это был водораздел, который определил в значительной мере отношение того или иного чешского печатного органа к советской литературе и вообще к стране Советов. Часть газет и журналов характеризовала Брюсова как активного участника литературной и культурной жизни Советской России1, «литературного вождя моло­ дежи»2, блестящего поэта, примечательного «совершен­ ством стиха»3, и незаурядного переводчика4. Иную позицию заняла правая печать. Здесь, пожа­ луй, наиболее характерными были заметки о Брюсове* публиковавшиеся во влиятельной в то время газете «Народни листы». Большей частью автором их был литературный критик и переводчик Винценц Червшгка, проявивший себя в довоенной Чехословакии как непри­ миримый идейный противник советской литературы. К годовщине со дня смерти (Брюсова В. Червинка поме­ стил в «Народни листы» статью «Брюсав-коммунист». В ней он подчеркивал, что целиком принимает Брюсо­ ва — «(Признанного вождя русских декадентов и лите­ ратурных аристократов» — и столь же решительно от­ рицает Брюсова — автора произведений общественно- политического содержания, в том числе и совершенно неприемлемых для критика «классовых» песен типа «Каменщика» и ему подобных. Против тенденциозности в оценке Брюсова, показа­ тельной для блока белоэмигрантской и чешской правой печати, выступил ряд чешских газет и журналов (и не только коммунистических). Так, в «Трибуне» появилась, тогда статья литературного критика Йозефа Ростовско­ го. В ней давалась резкая критика белоэмигрантской и идущей за ней чешской печати. Эта печать, как писал И. Гостовский, бездоказательно и огульно чернила 1 cLidove noviny>, 1924, с. 511. 2 «fM iravska o r lic e j, 1924, l l . X , 3 cNSrodni osvobo/eni», 1924, l l.X , 4 „V la st*, 19 24 - 192-S s. 137. 408

Брюсова только за то, что поэт принял революцию, «остался в России» и «стал певцом русского пролета­ риата». По мнению самого И. Гостовского, в творчестве Брюсова давно уже ощущались «отзвуки поэзии кол­ лективизма», в ряде стихотворений нашла правдивое отображение «тяжелая каждодневная работа» трудя­ щихся масс. Тем самым критик признавал особую зна­ чимость в поэзии Брюсова именно таких стихотворений, к т «Каменщик»1. Во второй половине 20-.Х г. наблюдался также зна­ чительный интерес чешской печати к литературному наследию Брюсова. Не только столичные газеты и журналы, но и региональная печать регулярно знако­ мили общественность с вышедшими в С С С Р поэтиче­ скими сборниками Брюсова, материалами из архива поэта. В период с 1932-iro по 1936 год в Чехословакии были изданы четыре антологии русской и советской поэзии. В три из них брюсовские стихотворения не вошли. С о­ ставитель второй из двух изданных в 1936 г. антологий Ян Ржига2 представил в ней шесть брюсовских стихо­ творений дооктябрьских лет, в том числе «Орфей и Евредика», «Кинжал» и «Каменщик». Примерно за год до выхода в свет антологии Я. Ржига опубликовал переводы «Орфея и Евредики» и «Каменщика» в жур­ нале «Словенски пшеглед». Эти стихотворения были помещены в одной подборке с произведениями И. Ан­ ненского, М. Кузмина, Н. Минского, Ф. Сологуба3. Журнальная (1935) и книжная (1936) публикации «Каменщика» в переводе Я- Ржиги никак не были свя­ заны с желанием подчеркнуть особую социальную направленность брюсовокого произведения. Более того, переводя «Каменщика», Я. Ржига повторил некоторых своих предшественников в том смысле, что нарочито снизил социальное звучание последней строфы брюсов- ского стихотворения. В его переводе концовка «Камен­ щика» звучала следующим образом: 1 Jo se f H osto vsk y . V alerlj Brjutcv. „Tribune\", 1924, 15.X. 3 Vybor г ruske Iyrlkv. Pre!. Jan Riha, Praha, 1936. 3 .blovansky prehlcd\", 1934— 1935, s. 141 — 144. 409

Каменщик, камешцлк, .вашш'нит, Bude snad nekdy chut, пожалуй, zedniku, znitl. Тех on, кто нес кирпичи Kdo kdysi cihly zde nes? — Эй, берегись! Под лесами — Nad tebou lesenl prestarr se sm ^ ti._ ие балуй... Sami vse vlme my, vez! Знаем мы сами, молчи! Дословный перевод. — Вероятно, кто-нибудь пожелает узнать, каменщик, Кто когда-то камни здесь нес? — Над тобою леса. Перестань смеяться... Сами асе знаем мы, ты знай! Однако, хотел того переводчик или не хотел, дву­ кратная публикация «Каменщика» за короткий отрезок времени стимулировала интерес к этому стихотворению в читательской среде. А если учесть общий повышен­ ный интерес в ту пору в Чехословакии к русской и осо­ бенно к советской литературе, то этот факт приобре­ тает еще большую общественно-политическую значи­ мость. Последний раз в довоенной Чехословакии «Камен­ щик» появился в том же 1936 г. в газете «Нова даба»1, выходившей в г. Пльзене — промышленном и админи­ стративном центре Западной Чехии. Эту публикацию следует рассматривать в единстве с общей для комму­ нистической и демократической чешской печати той поры тенденцией широко привлекать произведения рус­ ской и советской литературы в политических и пропа­ гандистских целях. Три чешские публикации «Каменщика» в 19-35 — 1936 пг. заключали процесс проникновения брюсовских произведений в довоенную Чехословакию2. В общей сложности за сравнительно короткий срок (1920 — 1936 пг.) было осуществлено восемь чешских изданий «Каменщика» в пяти различны* переводах3. Вряд ли 1 Brjusov, V alerij. Zednik. Prel. Karel Fleissi^.—rNova doba»,. Plzen, 1936, 5.1. 2 Тоследним произведением Брюсава, опубликованным в до­ военные годы, были «Терцины на каталоге книг» в переводе О. Ф. Баблера. 3 ^десь не учитывается первый чешский перевод «Каменщика»- (П. Кржички), поскольку он не появился в печати. 410

найдется какое-либо другое произведение из русской и советской поэзии, которое бы также широко было представлено в эти годы в Чехословакии, как брюсов- ский «Каменщик». После 1945 года в чешской печати появились пуб­ ликации целого ряда брюсовских произведений. Одним из первых был опять «Каменщик», опубликованный в начале 1948 г. в новом, седьмом по счету переводе. На этот раз «Каменщик» появился в выходившей в Градце Кралове газете «Походень»1, которая в довоенной Че­ хословакии была известна как один из ведущих орга­ нов коммунистической печати. Следующая, десятая, чешская публикация «Камен­ щика» в новом, восьмом по счету, переводе появилась в первом и пока единственном послевоенном сборнике брюсовских стихотворений. Сборник этот под общим заголовком «Моей стране» вышел в свет в 1954 г. в популярной серии «Мировая библиотека»2. Чешский сборник брюсовских стихотворений 1954 г. был .первой попыткой дать в одном целом октябрьский и советский периоды творчества поэта. В книгу вошли ранее неизвестные чешским читателям стихотворения -«Работа», «Грядущие гунны», «Довольным», «К Тихому океану», «Хвала человеку», «К счастливым» и др. Из 74 произведений, составивших сборник, греть прихо­ дится на советский период творчества Брюсова. Были опубликованы стихотворения о Ленине, «Товарищам интеллигентам», «России», «Русской революции», «Серп и молот», «Советская Москва» и др. Вслед за сборником «Моей стране», впервые обстоя­ тельно представившим поэта на различных этапах его творчества, в Праге вышла в 1956 г. двухтомная анто­ логия советской поэзии3, в которой мы находим произ­ ведения Брюсова как дооктябрьского, та>к и советского периода. Открывал подборку «Каменщик» (это была одиннадцатая чешская публикация брюсовского произ­ ведения в новом, девятом по счету, переводе И. Сла­ 1 V. B rjusov. Zednik. Prel. Fr. Tersl.— «-Pochoden», 1948, 13.1. 2 V. B rjusov. Vezeni, Svetova cetba, sv, i>2, Praha, 1954. 3 Poesle Sovebke Rusi, *v. I— II, Praha, 1956. 411

вика), затем следовали стихотворения «Довольным», «Молодые», «Товарищам интеллигентам», «Серп.и мо­ лот», «России» и «Я вырастал в глухое время». В последующие годы произведения Брюсова не по­ являлись в чешской печати. Это, на первый взгляд, неожиданное затишье было л значительной мере ре­ зультатом недооценки творчества Брюсова, давшей себя знать 80 второй половине 50-х и в 60-е годы в работах чехословацких литературоведов-русистов. При резко возросшем в ту пору интересе к русскому модернизму, чрезмеРн°м внимании к литературным группировкам и течениям в советской литературе 20-х годов Брюсов с его традиционностью и достаточно четкой идейно-эсте­ тической эволюцией оказался мало привлекательным, а зачасгУ10 и лишним в спешно возникавших тогда «кон­ цепциях» п о поводу русского литературного процесса. Д остаточно сказать, что в монографическом исследова­ нии М- Дрозды о русской советской литературе Брюсов всего лишь упоминается в ряду писателей, принявших революцию. Не приводятся и не анализируются ни сти­ хотворения, ни литературно-критические статьи Брюсо­ ва, нет никакой оценки роли поэта в литературном процессе накануне Октября и в первые пореволюцион­ ные годы1. Столь же тенденциозна оценка М. Дроздой творче­ ства Брюсова в комментариях к переведенной на чеш­ ский язык трехтомной «Истории русской советской л и т е р ат у р ы » (подготовлена Институтом мировой лите­ ратуры им. А. М. Горького АН С С С Р )2. Комментируя главу (автор—|Б. В. Михайловский) в чешском издании «Истории русской советской литера­ туры*, М. Дрозда пришел к заключению, что Брюсов «очевидно, не был» в ряду тех «ключевых личностей», к о т о р ы е бы стимулировали литературный процесс. Ли- тератУРно-общественная деятельность Брюсова совет­ ского периода, по оценке М. Дрозды, хотя и ямеет определенную «культурно-политическую ценность», однако более всего сказалась в работе поэта по «орга- 1 jytiroslav D ro zda. Ruska sovetska literature, Piaha, 1961 s- 33 я 34- 2 p e jin y ruske sovelske literatury, sv. 1—4, Praha, 1965. 412

низацни литературной жизни и в учреждении культур­ но-политических принципов, в основе своей сходных с принципами культурной политики советского правитель­ ства и К П СС»1. Показательно и заключение довольно разросшегося комментария М. Дрозды по поводу статьи Б. В. Михай­ ловского о Брюсове. В конце концов, по (представлению М. Дрозды, сомнительным является наличие в «Истории русской советской литературы» монографического очер­ ка о Брюсове. Он считает целесообразнее вынести этот материал, во вводную часть 1нго тома, чтобы не было такого положения, когда приходится «в чрезмерном объеме заниматься литературными фактами, явно ни­ чего не определяющими в развитии литературы»2. Заметим, что очерк Б. В. Михайловского не дает каких-либо оснований для выводов, сделанных М. Д роз­ дой в его комментариях. Тенденция к принижению значения и роли Брюсова в русском литературном процессе, пожалуй, более все­ го сказалась в чешских публикациях, приуроченных к 50-летию Великой Октябрьской социалистической рево­ люции. Так, в антологию «Октябрь 1917—-1967»3, с о ­ ставленную из произведений о революции и о Ленине, написанных в разное время поэтами стран социалисти­ ческого содружества, Брюсов вообще не попал, хотя тут мы найдем стихотворения Ахматовой, Блока, Есе­ нина, Хлебникова, т. е. тех русских поэтов, которые,, как и Брюсов, начинали свой творческий путь в до­ октябрьский период. В предисловии к антологии, напи­ санном М. Дроздой, о Брюсове не сказано ни слова4. К 50-летию Октября на чешском языке была издана до сих пор наиболее полная антология русской и со­ ветской поэзии 1900— 1925 пг.5 Оставим в стороне во­ просы, вызываемые как содержанием, так и принципа­ ми построения указанной антологии, а также идейно- эстетической интерпретацией и оценками творчества 1 M iro slav D ro zda. Ruska sovetska literature, s. 33. 2 Ibid., 34. 3 cRljen. 1917— 1967.», Praha, 1967. * Ib id ., 15— 16. 5 Kolo Inspirace, Praha, 1967. 41 ft

-отдельных поэтов. В советской печати уже появились обстоятельные рецензии, в которых убедительно пока­ заны и объяснены серьезные промахи и ошибки, допу­ щенные в этой книге. Остановимся только на нескольких моментах, каса­ ющихся непосредственно Брюсова. Прежде всего, Брю­ сов представлен в антологии весьма скромно: помещены четыре его стихотворения («Конь блед», «На берегу», «Тридцатый месяц», «Карусель»), в то время как у Ахматовой— 22, Цветаевой—>18, Блока, Бальмонта и Мандельштама—по 11, Хлебникова—>10, Гип-пиус— 8, Белого— 7. Большим числом стихотворений, чем Брю­ сов, представлены в антологии И. Северянин (7), Н. Гумилев (6), Н. Клюев (6), С. Черный (5) и др. Что касается самих брюсовских произведений, во­ шедших в антологию, заметим, что два из них («На берегу» и «Карусель») едва ли можно отнести к числу лучших у Брюсова, к тому же «Карусель» носит экспериментальный характер. На одной и той же стра­ нице вместе со стихотворением «На берегу» приведено высказывание Брюсова в пользу «полной свободы» творчества, т. е. в пользу аполитичности «нового искус­ ства»1. Высказывание это относится к 1900 г., вызвано оно было конкретными обстоятельствами в русской общественно-политической и литературной жизни нача­ ла века. Вырванное же из контекста, оно приобрело характер некоторой закономерности, определяющей поэтическое кредо Брюсова. Итак, за'ключая, заметим, что Брюсов был представ­ лен в антологии не только предельно скромно, но и на редкость односторонне и бледно. Куда справедливее поступили составители учебного пособия по русской и советской литературе, предназначенного для студентов высшей школы. В этой антологии, вышедшей в овет также в 1967 г., сохранена соразмерность в использо­ вании поэтического материала для иллюстрации твор­ чества русских и советских поэтов. Каждый из них, -как правило, представлен здесь двумя-тремя произве­ дениями или отрывками из них. Из Брюсова в сборник были включены «Каменщик», 1 Kolo inspirace, s. 27, 239. -414

«Хвала человеку» и Sed non satiatis». Два первых стихотворения не нуждаются в комментариях. Третье же, ранее не известное в Чехословакии, тоже относит­ ся к числу программных брюсовских произведений. После 1967 года «Каменщик», насколько нам из­ вестно, не появлялся в чешской печати. В данном слу­ чае не учитывается материал, публиковавшийся з Чехословакии в связи с 100-летием со дня рождения Брюсова, который, конечно, должен стать предметам специального исследования. Подводя итог вышеизложенному, можно сказать, что история переводов и публикаций стихотворения Брюсова «Каменщик» во многом отражает важнейшие стороны чешско-русских и чешско-советских литератур­ ных взаимосвязей и взамоотношений. В то же время постоянный интерес к «Каменщику» со стороны печати и критики в Чехословакии свидетельствует о значитель­ ном идейно-художественном содержании и обществен­ ном звучании этого произведения, его особой роли в литературном наследии одного из примечательные рус­ ских поэтов ХХ-го столетия. Вот уже несколько десятилетий брюсовский «Ка­ менщик» достойно представляет за рубежом русскую социальную поэзию, тесно связанную с революционным движением в России, с грандиозными историческими событиями, приведшими к Великой Октябрьской социа­ листической революции.



IV. С О О Б Щ Е Н И Я 27— Брюсовские чтения



|!11Ш!!!11Ш1!ШШШШ!!1(!1ЖЖЫШ1Н1Ы1ННШ!11Н1№!Н11Ш111111111111|||||||Н! Н. Б. Шик П О М А Т Е Р И А Л А М А Р Х И В А М. Я. Ш И К А 27 апреля 1954 года в Москве, в Центральном Доме литераторов, состоялся вечер, посвященный 70-летию со дня рождения поэта, переводчика и художественного критика — Максимилиана Яковлевича Шика, на протя­ жении более пятидесяти лет осуществлявшего живую связь между русской и немецкой культурами. После многочисленных приветствий, речей и выступ­ лений в своем ответном слове Максимилиан Шик ска­ зал: «...Первое слово благодарности я хочу обратить к одному великому человеку, который среди нас отсут­ ствует, — к моему первому учителю и другу, который собственно и открыл мне этот путь и, если я что-нибудь сделал, научил, как это делать. Я говорю о Валерии Яковлевиче Брюсове. 18-летним мальчиком я впервые познакомился с Валерием Яковлевичем, и те заветы, которые я тогда от него услышал, и стали нормой всей моей литературной жизни. Я никогда в жизни не встре­ чал второго такого человека, с таким горением, с таким трепетным отношением к искусству. Это был — может быть, это слово попахивает Карамзиным, старой поэ­ зией начала XIX века — это был жрец искусства. Он так трепетно и бережно подходил к нему, так пламенно горел, и этот -пламень он всем своим ученикам, всем близким сумел вложить в грудь, хотя он и не рассекал ее, подобно пророку, но вкладывал огонь в их душу...»1 1 Стенограмма записи торжественного вечера, посвященного 70-летию М. Шика, находится в ГБЛ, ф. 675. 419

Максимилиан Шик родился в Москве в апреле 1884 года, с семилетнего возраста жил в Германии. В нача­ ле 1901 года Ш ик публикует в одном из передовых журналов Германии свои первые переводы: «Песню о Соколе» и «Песню о Буревестнике» Максима Горького. Собственно, с этих переводов и началось знакомство немецкой общественности с творчеством Максима Горь­ кого1. Весной 1902 года для сдачи экзаменов на аттестат зрелости Максимилиан Шик приезжает в Москву, где и живет до июня 1903 года. В этот период и произошло его знакомство с В. Я- Брюсовым. В 1902 году, на очередном «вторнике» в Л итератур­ но-художественном кружке состоялась беседа: «По по­ воду Леонида Андреева». Максимилиан Шик, по пред­ ложению председательствующего на этом вечере В. И. Немировича-Данченко, принял участие в прениях по до­ кладу, прочитанному критиком Е. Д. Жураковским. Брюсов обратил внимание на очень юного, но явно одаренного оппонента. С этой встречи и началась их дружба, дружба ученика с учителем и наставником. Это преклонение и любовь к своему старшему другу и учителю Максимилиан Шик сохранил до конца жизни. После сдачи экзаменов, перед своим отъездом в Берлин Шик принимает приглашение Брюсова провести у него, в Старом Селе, несколько дней. Брюсова всегда очень интересовала литература и культура Германии и, по всей вероятности, именно во время пребывания Шика у него в Старом Селе Брюсоз приглашает его в качестве постоянного зарубежного сотрудника во вновь запланированный им ж урнал литературы и искусства «Весы». На страницах этого ж урнала впоследствии (начиная с 1904 г.) печатаются: «Письма из Берлина», новости берлинского «Сецессио­ на»2, обзоры книжных новинок, критические заметки и целый ряд корреспонденций Максимилиана Шика. Вернувшись из Старого Села в Москву, Шик полон впечатлений и отправляет Брюсову письмо, в котором 1 cDas neue Jahrhu.idert.», Berlin, 1901, № 24. 2 Название группы немецких и австрийских художников конца XIX и начала XX в. 420

выражает самую глубокую благодарность за оказанный теплый прием: «...я никогда этого не забуду, — пишет Шик. — Я уезжаю в понедельник или вторник. Если, дорогой Валерий Яковлевич, Вам будет интересно иметь описки произведений Стефана Георге и Пауля Ш еербарта... и если Вам понадобится какая-нибудь из этих книг, или вообще немецкая книга, то сообщите, пожалуйста, мне и я Вам немедленно вышлю». Вернувшись в Берлин в июне 1903 года, Шик по­ ступает на историко-филологический факультет Берлин­ ского университета. В Берлине Максимилиан Шик определился как поэт. С 1903 года его имя стало появляться на страни­ цах крупнейших журналов, издаваемых в Германии: в Берлине, Лейпциге, Дрездене, Мюнхене и даж е Вене. Ж урналы «Будущее», «Жизнь», «Литературное Эхо», «Новое столетие», «Магазин для литературы», «Теа­ тральное обозрение», «Харон» и целый ряд других охотно печатают стихи, переводы и корреспонденции молодого поэта. Однако Шик не порывает свои связи с Москвой. С этого времени начинается его постоянная переписка с Брюсовым. Если на страницах журнала «Весы» Валерий Брю­ сов знакомит русские литературные круги с культурной жизнью Германии, то немецкая общественность, в свою очередь, интересуется всеми новинками русской лите­ ратурной и художественной жизни. Немецкая критика внимательно следит за творчеством целой плеяды моло­ дых и талантливых поэтов России и, в частности, за творчеством Валерия Брюсова. Немецкие читатели знакомятся с рассказам Брюсова «Теперь, когда я проснулся» в переводе М. Шика. Рассказ печатается в декабрьском номере журнала «Магазин д ля литературы» за 1903 год. В 1904 году появляется больш ая хвалебная статья о Брюсове одного из известнейших критиков и перевод­ чиков Германии—Артура Лютера. В ней отмечается, что каждая новая книга поэта — это большой шаг впе­ ред и что Брюсов растет «не по дням, а по часам». Особое внимание уделяет автор этот статьи новому сборнику стихотворений Брюсова «Urbi et orbi». «...Он заявил себя крупным поэтом... Книга его посвящена

Бальмонту — «поэту и брату», который, как и Брюсов, является мастером формы... «Это книга стремлений, говорящая о затерянных пока в золотистой дали чу­ десных снах будущего»1. iB 1905 году тот же Артур Лютер в приложении к «С. Петербургской газете» подробно разбирает траге­ дию Брюсова «Земля». Он признает ее «выдающимся произведением» и высказывает пожелание, чтобы она была переведена на все европейские языки. Сам Лютер в той же газете дает перевод одной сцены из драмы (действие 3-е, сцена 1-я)2. В 1906 году известный немецкий переводчик Отто Гаузер публикует пространную и горячо им написан­ ную характеристику творчества Брюсова, в лице кото­ рого «поэтическое движение России достигло сегодня высшей точки». Д алее он помещает перевод стихотво­ рения «Лестница» из книги «Urbi et orbi»3. В письме от 26 июля 1906 года М. Шик поздравляет Брюсова «с теми хвалебными гимнами, которые Вам поет известный немецкий поэт и переводчик Отто Гау­ зер... я послал в «Весы» обширную выдержку из статьи Гаузера о Вас... высылаю Вам одновременно этот номер со статьей Гаузера». Большую работу по ознакомлению с творчеством Брюсова в Германии проводит сам Максимилиан Шик. Он становится первым переводчиком его произведений на немецкий язык. 23 июля 1903 года М. Ш ик сообщает Брюсову: «Перевожу как раз Ваш рассказ: «Теперь, когда я проснулся». Думаю напечатать его в хорошем немец­ ком журнале. Но гораздо скорее примут, если я напе­ чатаю: «Einzig autorisierte Obersetzung», поэтому я попросил бы Вас, по возможности скорее, прислать мне Ваше согласие на то, что я перевожу Ваши произ­ ведения». Шик получает согласие Брюсова на автори­ зацию его переводов. Брюсов, сам непревзойденный пе­ реводчик, со всей серьезностью относившийся к качест­ ву перевода, ценил одаренность молодого поэта, его • Статья А. Лютера «Валерий Брюсов» напечатана в «Litera- rische Echo», Берлин, 1904, 1 марта. 2 «С.Петербургская газета», приложение к № 85, 1905, СПб. 3 Еженедельное лит. приложение к Berllnes T agelait* «Der Z eitgeist»: cD ie moderne russische Lyrik», Berlin, 1906, № 18 и 29.

действительно глубокое знание немецкого и русского языков и культуры. Вероятно, этим и объясняется его согласие авторизовать переводы М. Шика. «Спасибо за Вашу авторизацию моего перевода,— пишет Шик в августе 1903 года. — При том множестве переводчиков, какое имеется в данное время, конечно, неминуемы и совершенно безграмотные, искажающие оригинал переводы. Как быть редакциям? Им оригинал иногда неизвестен, а иногда и просто времени нет сравнивать перевод с оригиналом. Авторизация же пе­ ревода автором является, в таком случае, для них руча­ тельством за литературность его...» В начале сентября 1903 года Ш ик сообщает Брюсо­ ву о скором появлении в печати своего перевода рас­ сказа «Теперь, когда я проснулся»: «Ваш рассказ «Теперь, когда я проснулся» появится в конце октября т. г. во второй октябрьской книжке «Das M agazin fur Literatur». На днях мне будет прислана корректура. Перевел Вашего «Дон Ж уана». Конечно, немного сво­ бодно, но Вы ведь сами против того, чтобы поэты при переводах стихотворений придерживались рабски ори­ гинала. Главное — общее настроение, если Вы его одобряете, я его напечатаю »1. В своих письмах к Брюсову Шик всесторонне зна­ комит его с литературно-художественной жизнью Гер­ мании. Так, в письме от 2 сентября 1903 года он пишет: «Послезавтра в «Новом театре» — премьера, ставят О скара Уайльда «Eine Frau ohne Bedeutung»2. Через 2—3 дня дадут и «Саломею». Все с нетерпением ждут ее постановки. В прошлом году театральная цензура запретила ее, и ее поставили в закрытом ферейне. Те­ перь же цензура, уступая решению суда, должна была разрешить постановку «Саломеи»... я теперь пишу 2 большие статьи, — сообщает далее Ш и к ,— 1-я: «Die russische Moderne». В этой статье я стараюсь охарак­ теризовать главных представителей нового русского искусства... и 2ня — для «Нового Пути» — «Современ­ ные немецкие поэты»... «В Литературных событиях» — последняя книга Рнхарда Демел я: «Два человека». Я 1 Стихотворение «Дон Ж уа«» в переводе М. Шика опуолико- вано в журнале «Das neue M agazin», 1904, № 5. 2 «Женщина, не стоящая внимания». 423

теперь читаю ее. П оразительная вещь! Этот эпос... — лучшее и самое глубокое, что написал Демель до сих пор. Интересна и внешняя форма этого эпоса. Демель сам сказал: «Этим эпосом я нашел, наконец, форму современного эпоса, тщетно искомую Гете и Байроном». Гете старался применять гомеровскую форму, Байрон— форму эпоса Ариосто и Тассо. Демель нашел новую...» В одном из своих писем к Шику в сентябре 1903 года Брюсов интересуется, не возраж ает ли он против посвящения ему стихотворения «В раю». 21 сентября 1903 года Шик торопится ответить: «Вы спрашиваете, не имею ли я чего-либо против того, что Вы посвящаете мне стихи «В раю»... Вы не знаете, как Вы меня обрадовали этим сообщением. Не знаю, как мне благодарить Вас за это!» И далее в письме опять очередные новости из Берлина: «Поставили Роденба- ха —'«М ираж». Пьеса провалилась. С амая интересная новость та, что венский декадент Петер Альтенберг с октября начинает издавать новый литературный ж ур­ нал «Искусство». Ж урнал будет выходить 2 раза в месяц. В нем будут принимать участие все лучшие силы Германии и Австрии... В Берлине начинает выхо­ дить новый роскошный журнал: «Театр»— посвящен­ ный исключительно театральному искусству. Редактор Кристиан Моргенштерн, стихи которого Вам так по­ нравились». 4 ноября 1903 года Ш ик сообщает Брюсову резуль­ таты двух прошедших премьер, «самых важных из всех премьер этого сезона»: «...Я говорю о пьесах Гофман­ сталя и Гауптмана... Гауптман имел со своей пьесой «Роза Бернд» большой успех. Мне пьеса не понрави­ лась, пьеса натуралистическая. Все более и более те­ ряешь надежду, что мы когда-нибудь дождемся от Гауптмана большой, захватывающей, драматической поэмы. И вот все взоры обращены на молодого 30-лет­ него Гуго фон Гофмансталя... и Гофмансталь оказал свое слово. Поставили его «Электру» («Трагедия в одном действии, свободно по Софоклу»), но у Софокла Гофмансталь взял лишь сюжет. Все развитие пьесы иное. Многое противоречит Софоклу, но все прекрасно! Из мраморных статуй Софокла он сделал живых лю ­ дей, которых толкают на путь убийства не темная воля богов, не рок, а их собственные страсти... и какая глу- 424

бина символов! Какая красота стихов (написанных пятистопными ямбами). Давно ничего подобного не было сказано с немецкой сцены. После конца драмы весь зал замер. Несколько минут царила тишина, вели­ чественная тишина, затем аплодисменты, восторг, кри­ ки! Ш есть раз явился Гофмансталь. Успех громад­ ный!!!» В ноябре 1903 года приходит долгожданное изве­ стие: Брюсов сообщает Шику: «..j«Becbi» разрешены после Вашего первого письма из Берлина. Д ля первого номера, думается мне, что самое лучшее написать Вам о театре, о премьерах, о Электре, о Уайльде. Отзовитесь! Посылаю Вам книги М. Г. С. и Б.»1. Обрадованный полученным известием, Шик 7 ноября 1903 года отвечает Брюсову: «Статью для «Весов» начну завтра писать, но я буду писать по-немецки, ведь у Вас найдутся переводчики? Буду писать, главным образом, о Гофманстале, Уайльде, Ведекинде, Гаупт­ мане и их премьерах, ругну Зудермана и некоторых других. Какие статьи проектируются еще для первого номера?» В начале ноября 1903 года Брюсов посылает Шику свой новый сборник стихов «Urbi et orbi». В ответном письме от 16 ноября 1903 г. Шик благодарит Брюсова за его «роскошный подарок». «Говоря прямо, книга Ваших последних стихов про­ сто изумительна! Ее появление должно обозначать новую эпоху в русской литературе! Как прекрасен пушкинский стих «Предчувствий». Какая сила и мощь разлита в «Vers libres» «Исканий», из которых прямо гениально «Искушение». Поразителен «Париж»! Из баллад мне больше всего понравилось стихотворение «Пеплум». Из элегий — «В Дамаск» и «Прощальный взгляд», в котором картинность языка достигает прямо невероятных границ. Это дивное стихо­ творение! Особенно слова — «картины темны и туман­ ны»... Все Ваши сонеты как бы вылиты из бронзы, и стих пластичен и звучен... Следует отдел «На улице». В этом отделе почти все стихи хороши, особенно меня 1 Книга, посланные М. Шику: Н. Минского, «Гриф», «Скор­ пион» и К. Бальмонта. 425

поразило стихотворение «Раннее утро», в нем больше всего мудрости, сюда же относятся стихи «Отклики» и «Прохожий»... В отделе «Песен» мне понравилась песнь «Сборщиков» и особенно хороша в своей наивности «Детская», сквозь детские слова проглядывают самые роковые вопросы и загадки: Снизу яма, сверху высь, М ежду лих вертись, вертись! и затем третий куплет! Д ля меня эта детская песенка является одной из самых глубоких во всей книге! П е­ реходя к «Антологии», я высказываю Вам свою самую глубокую благодарность за Ваше посвящение. Вы не знаете, дорогой Валерий Яковлевич, как Вы меня об­ радовали! Итак, этой книгой Вы воздвигли себе «нерукотвор­ ный памятник», народ еще не протоптал к нему тропу, но это ничего не значит... Д а это лишь вопрос времени, не через 10, так через 20—30 лет наш народ будет в состоянии оценить Ваши заслуги...» Дальш е в письме следуют опять очередные новости Берлина: «Мой друг Стефан Цвейг, который кроме сборника своих стихов уже издал переводы Бодлера и Верлена, готовит к изданию перевод Верхарна, пробу его переводов я Вам недавно послал. Мой приятель Бригер Вассерфагель, написавший подробную биогра­ фию Макса Клингера, готовит к изданию «Сведен­ борга». М аксимилиана Шика интересовало все, что каса­ лось «Весов»: какой объем, какой формат, сколько раз в месяц будет выходить журнал, кто будет приглашен из художяиков-оформителей и иллюстраторов и проч. В письме от декабря 1903 г. он предлагает Брюсову привлечь для работы в «Весах» художника Е. М. Ли- лиена. «Если хотите поместить в «Весах» оригинальные рисунки, то могу Вам рекомендовать одного, в высшей степени замечательного, художника... он один из самых даровитых немецких художников. Лилиан издал недав­ но альбом своих произведений в первом немецком книгоиздательстве: «Шустер и Леффлер». Я с ним очень дружен и говорил о «Скорпионе». Он с удоволь­ 426

ствием нарисовал бы несколько заставок для «Весов» и обложек для «Скорпиона». В письме от 8 января 1904 года Ш ик опешит сооб­ щить Брюсову интересную новость: «Председатель здешнего русского общества «Науки и литературы» пригласил меня прочесть в начале февраля лекцию о «современной русской поэзии»... на собраниях присут­ ствуют обыкновенно от 200 до 400 русских. Я согла­ сился. Итак, здесь услышат, наконец, о лучших пред­ ставителях современной руюокой литературы»1. 23 января 1904 года М аксимилиан Ш ик пишет Брю ­ сову: «...Относительно «Весов» — я хлопочу здесь изо всех сил, чтобы доставить Вам кое-какие полезные евши с немецким литературным и художественным миром, ...как только выйдет первый номер, я пошлю краткие сообщения о выходе нового русского критиче­ ского журнала в главные немецкие газеты, которые охотно напечатают об этом несколько строк... Затем я постараюсь выхлопотать при важнейших редакциях ж урналов обмен изданий...»2. «Ж урнал «Магазин для Литературы» переселился в Берлин (из Лейпцига. — Н. Ш .). Я говорил с издателем, Вы будете получать все вышедшие с 1-го января номера... Я заставил новый журнал «Харон» выслать Вам номер. Получили Вы аго?» В конце марта 1904 года М аксимилиан Шик приез­ ж ает ненадолго в Москву и, конечно, большую часть своего времени проводит с Брюсовым. Об этих прове­ денных вместе днях, к сожалению, не сохранилось никаких дневниковых записей. Но результатом явилось стихотворение Брюсова (оно не было опубликовано), озаглавленное «Максимилиану Шику». Эпиграфом к этому стихотворению Брюсов взял строчку из «Urbi et orbi»: «Я многим верил до исступленности». 1 М. Шитс вспоминал впоследствии, что вечер «Современной русской поэзии» прошел с успехам, собрав большое количество любителей ее. — Н. Ш. 2 Уже в 1904 году № 10, 16 «Лите|ратурного Эха» помещают на своих страницах отзыв о «Весах», приветствуя издание инте­ ресного журнала. 427

Эту веру я тебе вручаю, Столько раз обманутую... что ж! Наш удел идти по краю, Наш удел — над темной бездной дрожь. Шаг еще су ждем ли мне—не знаю. Но иду и близко Ты идешь! Близким мой привет! Но в миг паденья Взгляд, лишь .взгляд оди н — без сожаленья! 1904 г. Валерий Брю сов*. Стихи говорят о дружеской близости двух поэтов. Она могла возникнуть у Брюсова лишь при наличии общности отношения к искусству. Что объединяло большого поэта Валерия Брюсова с молодым Максимилианом Шиком? Брюсов чувство­ вал и видел в нем человека безусловно талантливого и разносторонне одаренного. Максимилиан Шик пре­ клонялся перед .Брюсовым. Он ценил в нем не только большого поэта, который «доставляет ежедневно самые глубокие наслаждения»2, но и выдающегося ученого и мыслителя. И стихотворение, в котором Брюсов признает своего младшего друга к ак близкого себе по духу, а следова­ тельно, близкого и по своему отношению к искусству, становится для Максимилиана Шика навсегда заветом Брюсова. Стихотворение это Шик получил по почте накануне своего отъезда в Берлин — это было для него неожи­ данной и огромной радостью. «...Когда я пришел сегодня утром в 4 часа домой, то я тотчас же прочел Ваше стихотворение. Поверьте, дорогой Валерий Яковлевич, что я не в силах выразить всех тех чувств, которые наполняют меня после этого стихотворения! Я не могу говорить! Но, может, именно мое мол­ чание даст Вам понять о том глубоком и радостном потрясении, которое произвели Ваши стихи. Спасибо! Спасибо! ...Через несколько часов я уезжаю, поэтому еще раз выражаю Вам свою благодарность за все, все, все, что Вы мне подарили! 1 ЦГАЛИ, ф. 1525, ап. 1, ед. хр. 560. 2 Из личных высказываний М. Шика. — Н. Ш. 428

Я надеюсь, что скоро увижу Вас в Берлине!» Вернувшись в Берлин, Шик немедленно уведомляет Брюсова, что он на днях собирается быть у М аксими­ лиана Хардена, чтобы поговорить с ним «о помещении в «Цукунфт» статьи о русских символистах». В письме от 10 августа 1904 г. Шик интересуетая, как понравился Брюсову его перевод «Побега». «...Пе­ ревод не всюду точный, но это было невозможным. Например, слово «альков» в сладострастном смысле в немецком языке не употребляется, поэтому для возбуж­ дения чувства неги и истомы надо было поставить дру­ гое выражение, и я написал: «Mich deckten iippge Sei- denflore». ...«Побег» был первым стихотворением, которое Вы прочли мне после моего приезда в Старое Село (вес­ ной 1903 г.—Н. Ш .). С каким восторгом я вспоминаю те чудные дни!.. П ока за невозможностью услышать Ваши стихи от Вас самих я читаю их сам буквально ежедневно и каждый раз нахожу новые красоты. Ни один из приез­ жающих не минует Берлина, чтобы не выслушать у меня ряд Ваших стихотворений. И все -пока восклицают: «Не­ ужели это Брюсов?.. Ведь это поразительный талант!» Далее Максимилиан Шик снабжает Брюсова сведе­ ниями о новом журнале «Харон»: часть молодых поэ­ тов, отделившаяся от кружка Стефана Георге, объеди­ нилась вокруг этого журнала. «До сих пор высшей точкой немецкой поэзии считал­ ся орган «Blatter fur die Kunst», доступ в который был почти невозможен, — пишет он Брюсову. — Георге и его ученики— символисты, они говорят: если бы мы хотели изобразить какую-нибудь вещь, то мы вполне можем передать ее символами и музыкой слов. Рудольф Паннвитц и Отто цур Линде, основатели «Харона», идут дальше, они говорят — все только символ...» Шик просит Брюсова поместить в «Весах» заметку о «Харо- не» и тем самым поддержать журнал. Брюсов откликнулся на эту просьбу и стал перио­ дически давать небольшие заметки о «Хароне» в «Ве­ сах». Одновременно Максимилиан Шик высылает свою большую статью о берлинском «Сецессионе». В ней он разносторонне освещает художественную жизнь Герма­ 429

нии с ее вернисажами, выставками и пр. и просит* Брю ­ сова поместить статью без сокращений: «чтобы ввести русскую публику в немецкую художественную ж изнь»1. В сентябре 1904 года Брюсов перевет одно из сти­ хотворений М. Ш ика из цикла «Bilder aus vergessenen Tagen». Из Максимилиана Шика Шумят мгновения, .как вода, Опадают с яростью потока. Пылают свечи... как далеко От нас и дружба и вражда!.. Замкнуты двери, окна скрыты. Мне ,руку трепетную дай. Идем. Веди меня в забытый И мертвый край. Валерий Брюсов2 Именно духовной близостью большого мастера и его молодого друга объясняется публикация Брюсовым своего перевода стихотворения Максимилиана Шика, тогда как известно, что большинство брюсовских пере­ водов с немецкого так и не увидело свет. В письме от 12 июня 1905 года Ш ик пишет: «Вы ведь перевели одно мое стихотворение и напечатали в «Беседе», я был бы Вам страшно благодарен, если бы Вы выслали мне этот номер». Д алее он интересуется, известно ли Брюсову, «что Ганс фон Гюнтер поместил в «Freistatt» несколько пере­ водов русских поэтов—между прочим, Ваш «Вечер»...» Одновременно с письмом Шик высылает 2 экзем­ пляра «F reistatt» со своими переводами стихотворений Брюсова «Дон Ж уан», «Побег» и «Последний взгляд»3. В конце письма Шик спрашивает Брюсова, не сердится ли он на него за долгое молчание и отсутствие коррес­ понденций для «Весов»: «...мне это было бы очень боль­ но. Я люблю ведь Вас, как отца своего, даж е больше! Вы дали мне больше всего из всех тех, кому я обязан. Вы мой великий m agister artium . 1 Статья М. Шика о «Сецессионе» помещена без сокращений в № 8 журнала «Весы» за 1904 г., с. 33. 2 Напечатано в «Беседе», 1904, № И. 3 Три перевода стихов Брюсова помещены в мюнхенском ж ур­ нале «Freistatt», 1905, № 29.

«Вы, наверное, помните «Verein fur K unst»1, о кото­ ром я писал в «Весах», — пишет он 25 сентября 1905 года. — Этот «Verein fur Kunst» устраивает в этом году вечера, на которых будут читать: Гофмансталь, Рильке, Демель, Гарден и другие. Я вчера говорил с директо­ ром этого Общества. Он готов устроить при Вашем приезде в Берлин «Брюсовский вечер» и предложил программу вечера, если Вы согласитесь». Осенью 1905 года М аксимилиан Шик вновь приез­ жает в Москву на некоторое время. Последнюю ночь перед своим обратным отъездом в Берлин он проводит с Брюсовым. Вернувшись в Германию, он немедленно пишет ему. «Последнее время я ужасно часто вспоминаю те часы, которые мне последней осенью суждено было провести с Вами. Результатом этих воспоминаний явля­ ются строки, которые Вы найдете при этом письме. Вы должны знать, что эта «Последняя ночь», которую я провел вместе с Вами перед моим отъездом, — одно из самых тайных и драгоценных сокровищ в ларце моих воспоминаний! Мне бы очень хотелось поместить в «Хароне» эти строчки, могу я также напечатать посвя­ щение?» DIE LETZTE NACHT fu r Valerius B rju ssov ...Und Wor;e rinnen durch die Nacht Und wachsen zwischen engen Wanden. Icli seh in deinen bleichen Handen Den Siegelring gehelm er Nachl. Es grenzen stumme Biicherrelhen Des w elssen Zimmers, engen Raum. Erslarrte Nacht, rings ic h ia f und Traum, Nur du und ich, allein, zu zw elen. Und deine Worte rinnen, rauschen, Und ein geheim es ist erwacht Ein Lichi ist drohend angefacht. Wlr schw eigeti zitternd, und wlr lauschen... M axim ilian Schiek- 1 Статья М. Шика «Verein fur Kunst» в «Весах», 1904, № 7, с. 75. 2 Напечатано в «Хароне», 1905, № 12 431

В ответ на стихотворение «Последняя ночь» Брюсов посвящает Ш ику четверостишие (,не опубликованное): И в этот час ночной и ранний, Когда над садом реял сон, Был милый клад воспоминаний Еще мечтой обогащен. Валерий Брюсов1. В письме от 25 сентября 1905 г. Шик пишет Брюсо­ ву: «Вашу драму («Земля». — Н. Ш.) я перевожу. Меня уже попросил об этом издатель «Shaubiihne» (так как в ней Гофмансталь поместил фрагменты). Издатель попросил -написать для него и статью о ней, что я в скором времени ,и исполню». Д алее Ш ик делится с |Брюсавьш своей -мечтой пере­ вести его будущий роман (имеется в виду «Огненный Ангел». — Н. Ш .). «Самое лучшее было бы .переводить прямо с рукописи», — пишет он. В июле 1906 года (Брюсов уезжает в Швецию. Перед отъездом он высылает М аксимилиану Шику две свои книги: книгу (переводов из Верхарна и новую книгу стихав «Stephanos». Шик 26 июля 1906 г. отправляет письмо в Сток­ гольм. Он делится с (Брюсовым своими впечатлениями о его новой (книге: |«Я не в состоянии передать Вам всего того восторга, который я ощущаю при чтении... и при том меня не покидает мысль, что все это лишь начало, а самые крупные творения еще впереди. Воисти­ ну такие поэты, как вы, рождаются лишь веками, и я глубоко убежден, что Ваше ИМ1Я в столетиях будет го ­ реть для России тем же огнем, .каким горят имена Д анте для Италии и Гете для Германии. -Как счастлив я, что судьба мне д ал а возможность жить рядом с Вами, хотя лишь часы, но зато какие незабвенные часы!» В конце ф евраля 1907 года Брюсов посылает Шику свою новую книгу рассказов «Земная ось», на что Шик 4 марта откликается восторженным письмам. «...спасибо, тысячу раз спасибо, — пишет он, — мой дорогой, мой глубоко, глубоко обожаемый Валерий I ЦГАЛИ, ф. 56 и в архиве Р. П. Щербакова. 432

Яковлевич! Спасибо за книгу и за Ваши дорогие, теп­ лые строки в предисловии1. „.Вот уже несколько лет прошло с того вечера, ког­ да мне впервые суждено было держ ать Ваш у руку в своей и впервые чувствовать Ваш взгляд на моем лице. Сколько раз в эти долгие годы -я с затаенным дыханием следил за изменениями Вашего духовного лица л сколько раз я раскрывал глаза как после долгого сна и говорил:—неужели это все тот же, неужели его шаги так велики, неужели его рост так скоро изменяется, и отве­ чал — да, это все тот ж е, дли чего не существуют зако­ ны природы и он растет, растет, как баги, не в течение долгих лет, а в мгновенье поднятия век!.. И дальше я думал: — да, он единый, единый, несравненный, но и е ю мощь знает пределы. Есть области, которые не властны его повелениям, и есть туманы над последними, высшими облаками, каких не касалась до сих пор че­ ловеческая рука. Сегодня я сознаю, все области покор­ ны его гласу, и нет туманов недосягаемых для его желаний. Все доступно ему и не поставлено границ его силе! Вот что я чувствовал, прочитав Вашу последнюю чудную книгу, которая с этого дня принадлежит к моим неразлучным спутникам, как и Ваши стихи. Хотя я и знал много из этой книги и раньше, (встречай мно­ гое в журналах, но целость ч неразрывность ее потряс­ ла меня с бесподобной силой! Позвольте пожелать Вам, дорогой Валерий Яковлевич, изо всей глубины искренно любящего Вас сердца новых великих подви­ гов, вроде этой книги, на Вашем безустанном, непре­ рывном пути к последним высотам!..» 1 В предисловии к «Земной оси» В. Брюсов пишет: «В за­ ключение мне остается приятный долг выразить свою благодар­ ность тем из иностранных писателей, которые приняли на себя труд ознакомить о б о и х читателей с моими рассказами и драмати­ ческими сценами, несмотря на то, что эти страницы приходилось разыскивать в альманахах, журналах и газетах. Так, г. Максими­ лиан Шик перевел на немецкий рассказ «Теперь, когда я проснул­ ся» («Маг. для Литературы», № 6, 1903) и другой рассказ, не во­ шедший в эту книгу, «Рождественская сказка» («Жизнь», № 24, 1906). 433 28—Брюсовокие чтения

Заканчивает свое письмо Максимилиан Шик сооб­ щением важных новостей. «Я веду переговоры соизда­ телем. Дело идет о переводе Вашей «Земной 'оси». Пользуясь Вашим давногодним разрешением .переводить Ваши произведения, я предложил ему мой перевод «авторизованный»... Я был бы счастлив, если бы мог перевести Ваш роман, начало которого жду с нетерпе­ нием, так как я еще не получил .первого номера «Весов» 1907 года». В ответ на это письмо Максимилиана Шика Брюсов пишет ему в м арте 1907 ir. (б. д.): «От души, сердечно благодарю Вас за все доброе, что Вы сказали мне в последнем письме. Так отрадно было мне .вновь услышать Ваш голос .после долгих .ме­ сяце® разлуки. Очень надеюсь, что Вы, наконец, попол­ ните .Ваше намерение и действительно .посетите Москву, многие, и я в том числе, очень ждут Вашего приезда. Пеняю Вам, что Вы так редко даете вести о себе, и даже прекратили присылку №№ с Вашими стихами или статьями, по которым все же можно было, хоть мельком, следить за Вашей жизнью. Или может быть, Вы опять ушли в жизнь и уклонились от литературы? Не верится как-то! Мне очень дорого, что Вам понравилась моя «Зем­ ная ось», у нас в России, среди моих друзей к ней отношение двойственное. Одни хвалят (‘Блок, 'Белый, Балтрушайтис), другие соболезнуют, зачем я, хороший поэт, стал писать не очень хорошую прозу (Вячеслав Иванов, Зинаида Гиппиус и др.). Я, лично, тоже этой книгой менее доволен,чем последним сборником стихов,, но не надо забьшать, что в «Оси» собраны .рассказы почти за 10 лет, а в десять лет я многому научился и многое узнал. Бели бы исполнилось Ваше предположение о пере­ воде «Оси» на немецкий язык, я был бы, конечно, очень рад. Само собой разумеется, я предоставил бы Вам право на «единственно авторизованное» издание. Если хотите, мог бы прислать еще один маленький рассказ, еще не напечатанный нигде и вполне подходящий по стилю к «Оси». Но мне бы хотелось узнать ответ В а­ шего издателя в возможно непродолжительном време­ ни. Д ело в том, что небезызвестный Вам Ганс Гюнтер все просит меня разрешить ему авторизованное издание- 434

моей драмы «Земля» по-немецки. Если бы Ваше пред­ приятие состоялось, я, разумеется, отказал бы ему. Мы очень ждем Ваших работ для «Весов». «Весы» в этом году расширились. Вместе с тем уве­ личивается их влияние, ибо число подписчиков в этом году возросло уже вдвое сравнительно с прошлым. Надеюсь, что Вы получили № 1. Мне было бы очень интересно узнать Ваше мнение о начатой там моей повести «Огненный Ангел». Повесть нз немецкой жизни XV! века и было бы интересно ознакомить с ней немецких читателей, но, к сожалению, я закончу ее печатание не раньше, как к самому концу 1907 года». В 1908 году Брю сов отправляется в путешествие по Европе, откуда пишет Максимилиану Шику, окончатель­ но вернувшемуся в Россию: «Приветствую Вас из Италии. Думаете ли Вы, по- прежнему, переводить моего «Ангела»? Сносились ли по сему поводу с немецкими издателями? Этот вопрос меня очень интересует. Не напишете ли мне: Biaritz Poste-R est. Вспоминаю Вас в Европе»1. Переписка Шика с Брюсовым красноречиво свиде­ тельствует об интересе немецких литературных и худо­ жественных кругов к творчеству Валерия Брюсова. Опубликованные в .Германии переводы произведений Брюсова были тепло встречены широким кругом чита­ телей. Литературная и художественная общественность, а также и критика единодушно признавали в молодом еще тогда поэте Валерии Брюсове одного из крупней­ ших представителей современной русской поэзии. Сам Брюсов в своей неопубликованной статье «Наше будущее» отмечает: «...скажу, что мне известно более 50 переводов моих произведений на немецкий язык (в том числе 9 в отдельных изданиях), но только 25 на французский, всего 4—б на итальянский, столько же на английский»2. Большой заслугой Брюсова было ознакомление рус- 1 Все письма печатаются с большими сокращениями. Письма Шияа к В. Брюсову находятся в ГБЛ, ф. 386, ап. 108, 33/35; пись­ ма Брюсова к Шику — в НМЛ И им. Горького, ф. 556, on. 1. 2 Машинописная копия на 6 с. статьи «Наше будущее», ГБЛ, ф. 386.

окой общественности со всеми новинками литературной и художественной жизни Германии начала XX века на страницах руководимого им ж урнала «Весы». Все это ■сыграло немаловажную роль в укреплении связей двух культур. В октябре 1930 года в ж урнале «Интернациональная литература», издаваемом в Москве, появилась статья М аксимилиана Ш ика «К 15-летию со дня смерти В а­ лерия Брюсова»1. В ней он дает полный обзор творче­ ского пути Брюсова и подводит итог его деятельности «как крупнейшего поэта современности и «культуртре­ гера». «Талантливый поэт, многогранный ученый, — пишет Шик, — он внес ценнейший вклад в культуру своей родины». В статье отмечаются, в частности, исключительные заслуги Брюсова перед армянским народом. «Он изу­ чил армянский язык и выпустил обширный сборник армянской шоэзии на русском языке, где 'большинство переводов сделано им самим». В заключение следует отметить, что Максимилиана Ш ика можно назвать .преемником Брюсова в деле по­ пуляризации армянской поэзии. Так, уже в 30-х годах на страницах журнала «Интернациональная литерату­ ра» (на немецком языке) появляются его переводы произведений армянских поэтов и писателей (Абовяна, Исаакяна, Кочара, Эмина и др.). В самом конце своей творческой жизни Шик продолжает интересоваться ар­ мянской литературой и переводит на немецкий язык стихи одной из своих самых любимых поэтесс Сильвы Каиутиюян, тем самым давая возможность немецкой общественности знаш миться с творчеством современ­ ных поэтов Армении. 1 На немецком языке.

,М И Ш И Н .............. .................................................................................................................................................... I I I I I I H I I I M I ......................... Е. В. Ч удецкая ИЗ П ЕРЕП И С К И БРЮ СОВА 1914— 1915 ГОДОВ Огромна переписка Валерия Яковлевича Брюсова с женой Иоанной Матвеевной: за 27 лет их совместной жизни во время их расставаний, по тем или иным при­ чинам, в их обычае было писать друг другу почти еже­ дневно, писать подробно «елико возможно обо всем, что случилось с ними в дни разлуки». Объяснялось это тем, что Валерий Яковлевич доверял Иоанне М атвеев­ не многое: «...я знаю, что Ты все ж е и всегда — един­ ственный человек, мне то-настоящему близкий, которо­ му я могу довериться совсем» (из письма от 10 м ая 1915 г.). Объединяла их общность интересов и общ­ ность работы: с первых дней замужества Иоанна Матвеевна взяла на себя обязанности секретаря Брю­ сова. Письма их, кроме житейских вопросов, это дело­ вые, главным образом на литературную тему. Из всего их обширного эпистолярного наследия большой интерес представляет их переписка 1914, 1915 (гг. По письмам Валерия Яковлевича можно соста­ вить довольно ясную картину его жизни в ту пору, когда он был военным корреспондентом. Объявления войны 1914 года ж дали со дня на день. Об этом писали газеты и, конечно, Валерий Яковлевич не был в стороне от бурно развивающихся событий. Ж ил он лето 1914 года в Опалихе, но часто наведы вал­ ся в Москву и даж е договорился, чтобы ему немедленно сообщили о начале военных действий. Н а другой день- по объявлении войны, согласно договоренности, рано «г

утром за Брюсовым на машине приехал заместитель председателя Литературно-художественного Кружка Иван Иванович Попов и они поехали в Москву. Здесь, в Москве, Брюсов был приглашен редакцией газеты «Русские Ведомости» в качестве военного корреспон­ дента. После недолгих приготовлений и прощального банкета в стенах Художественного Литературного Кружка, Брюсов уехал на театр .военньих действий. Сведения о дате выезда Брюсова из Москвы весьма противоречивы. Сам он в письме от 7 октября 1914 г. пишет, что выехал он 13 августа, в «Известиях Лите­ ратурного Художественного Кружка» фиксируется 5 августа, между тем брюсовские письма из Варшавы помечены: 4-м, 6-м, 7-м августа и Иоанна М атвеевна говорила, что Валерий Яковлевич уехал тут же после проводов-банкета, проходившего 24 июля, устроенного ему в Кружке, т. е. 25 или 26 июля. Если судить по первому письму Брюсова от 4 августа 1914 г., то дата, названная Иоанной Матвеевной, наиболее приблизи­ тельно верная, потому что в письме от 4 августа гово­ рится: «теперь Твои письма получаю аккуратно. Види­ мо не дошло лишь одно: посланное в Вильно», следо­ вательно, до Варшавы Брюсов был еще и не один день в Вильно, т. к. ж дал там письма от Иоанны М атвеев­ ны. В этом же письме он пишет: «последние два дня, не отрываясь, писал свои впечатления от поездки», т. е. в Варш аве он был уже 2 и 3 августа старого стиля, а 13 августа это уже новый стиль (в то время в Польше придерживались Нового календарного стиля). Вот чем и объясняется некоторая противоречивость даты выезда Брюсова. Из писем Брюсова видно, что жизнь его как кор­ респондента действующей Армии протекала в постоян­ ных разъездах, то на машине, то в поезде, то в бричке, то в телеге, т. к. он стремился, говоря его же словами: «как можно больше увидеть и набрать интересного материала для своей корреспонденции». За время с августа 1914 года по май 1915 года основной базой пребывания Брюсова был город В арш ава. Ж ил он там сначала в гостинице «Франция», потом в гостинице «Брюль», но вскоре поселился на частной квартире на М азовецкой улице № 1, кв. 7, комната 15. Ж ил он 438

скромно, обедал в кафе, завтракал и ужинал большею частью дома. В письмах Брюсова проскальзывает большая забота о покое Иоанны Матвеевны: он старается ее всячески уверить, что никаким опасностям он не подвергается, питается сытно (икра, сливки и т. п.): «Не беспокойся обо мне, если в Москве ходят «страшные» слухи о В ар­ шаве. Все преувеличено. Опасности от здешних «слу­ чайностей» не больше чем в Москве от трамваев и авто» (письмо Брюсова от 7 октября 1914 г.). Сильно возмутился Валерий Яковлевич, когда Анфи- лова, которая видела Брюсова в Варшаве, осветила Иоанне Матвеевне истинное положение вещей. «...Пере­ чел Твои письма... и другое, где говорится о Анфиловой. Еще раз: какая она дура! Откуда ей, например, знать «подвергаюсь ли я «опасностям»: Мне даже стыдно, когда так думают... Д а и вообще, если бы даж е сама Анфилова по своей глупости, и дум ала, что есть какая- то опасность для меня, можно ли об этом рассказывать дома, жене!» (30 ноября 1914 г.). В Варшаве Брюсов жил, но постоянно ее покидал: «...Я редко подолгу живу «оседло» (письмо от 7 октя­ бря 1914 г.). За время корреспондентской деятельности он, как видно из его писем, много раз бывал в Вильно, а также посетил ряд городов Западной Польши, Бело­ руссии, Галиции и Литвы. Письма к Иоанне Матвеевне пестрят названиями городов—Пултуск, Люблин, Пеха- нов, Галицийский Ярославль, Пшемышл, Грайцы, Тар- чино, Белосток, Лович, Лодзь, Радом и др. Это была нелегкая, суровая, полная превратностей жизнь. — «Но странно, эта жизнь мне по душе», — пишет Брюсов 7 ноября 1914 г. Первое время Брюсова не допускали близко к ме­ стам сражений — «на фронт меня, видимо, не пустят» (письмо от 20 сентября 1914 г.), а он, будучи смелым и бесстрашным человеком, туда рвался: «...Все же хочу хотя бы раз увидеть самое сражение, бой...» (то же письмо). Но уже 26 сентября 1914 г. он пишет: «Почти вижу о чем мечтал...» и, наконец, 18 ноября: «Я теперь «сотрудник» польского Комитета Красного Креста и, получая разные поручения от Комитета, магу прони­ кать на самый фронт. Видел, наконец, бой — но издали: солдаты были как черные букашки на фоне белого 439

снега»... — «События пока так завлекательны... .Х очу увидеть бой не на расстоянии 4 верст, а «лицом к лицу»... 1 марта 1915 г.: «Между прочим я поступил н а службу во Всероссийский Земский союз... Члены Вар­ шавского комитета предложили мне — исполнять, экстренные поручения»... 21 апреля — «...взял на себя труд — описать деятельность Земского союза, для чего должен объездить его учреждения, рассеянные по р аз­ ным городам». К ак известно, деятельность Земского* союза была связана с помощью франту. Брюсова, корреспондента с театра военных дей­ ствий, удерживало в Варшаве, судя по письму от 1 ноября 1914 г., «много причин»: «материальная, нрав­ ственная и психологическая». Жизнь Брюсова была полна такж е постоянных забот «о хлебе насущном». В письмах звучит беспокойство о том, как сложится их жизнь с Иоанной Матвеевной в будущем, после войны. Валерия Яковлевича волнует вопрос об издании собра­ ния его сочинений, в письмах сквозит забота о жизни Иоанны Матвеевны в Москве, о ее материальной обес­ печенности, о получении ею причитающихся литератур­ ных гонораров, которые задерживали издатели. Поражает какая-то необыкновенная трудоспособ­ ность Валерия Яковлевича! Без конца разъезж ая, .пере­ нося многие неудобства, холод, бессонные ночи, «тря­ сясь» в постоянно портящемся автомобиле, попадая иногда под ружейный, пулеметный и артиллерийский: обстрел, работая в Варшаве над своими многочислен­ ными корреспонденциями и для «Русских Ведомостей», и для «Русской Мысли», и для «Голоса», и для яро­ славской редакции Некрасова, и для журнала «Сибирь» и для других газет, развози по фронту подарки по по­ ручению Литературного Художественного кружка, Брю­ сов успевал еще руководить Иоанной Матвеевной, (то. изданию сочинений Каролины Павловой), писал стихи, рассылая их по разным ж урналам: «Хороших мало. Но об чем здесь писать стихи, да и не для стихов вре­ мя. Но кой-что есть». Среди стихав, написанных в: Варшаве, стихотворение «Западный фронт» (От Альп неподвижных до Па-де-Кале), отмеченное самим Брю­ совым как: «...это лучшие мои стихи о войне». «П ан Слонский, — он ж е мой зубной врач, — перевел мои 440

стихи «От Альп неподвижных до Па-де-Кале» на поль­ ский язык: завтра, кажется, перевод будет печататься. Кстати: П. В. Струве — мне эти стихи вернул. Много он смыслит после этого в поэзии». Описывая якобы Западный франт, в этих стихах Брюсов отраж ает виденное им в Польше, на Восточном франте: «...Местами — два-т.ри деревянных креста, Местами — развалины прежних строений. Д а трупы, да трупы, — тела без движений!» В письме от 11 октября 1914 г. он пишет: «Послед­ ние дни я все ездил по окрестностям Варшавы, осма­ тривая поля бывших битв». 1 ноября 1914 г.: «Неужели мне, побывавшему на передовых позициях, на полях битв, в разрушенных и только что завоеванных горо­ дах, заниматься теперь в какой-нибудь комиссии о ра­ неных или в кружкавском лазарете?» В статье от 5 декабря «Письма врагов» говорится: «Предо мной— груда исписанных листков бумаги... большею частью испачканных кровью... Это немецкие письма, которые я сам подобрал на полях битв, около тел убитых нем­ цев». Брюсов имел возможность наблюдать Первую мировую войну воачию. Успевал Брюсов и переводить: Энеида, вторая по­ ловила VI книги, как видно из письма от 10 мая 1915 г., исполнена им в Варшаве. Валерий Яковлевич просил жену: «...стихи Верхарна непременно пришли мне, а лучше обе поэмы, но о Л ьеж е — конечно; я ее пере­ веду, обещаю это». Переводил Брюсов и стихи Эдгара По. О своем переводе «Ворона» Эдгара По Брюсов пи­ шет в письме от 17 апреля 1915 г.: «Впрочем перевел заново «Ворона»; соберусь и пришлю Тебе. Это, конеч­ но, самый точный перевод из всех, какие существуют». А в письме от 1915 г. б. д. (дата месяца не помечена): «Посылаю Тебе «Ворона» — работа, занявшая у меня неделю досуга, целые дни и, увы, целые ночи. Очень прошу, сохрани свято список: у меня осталась лишь неразборчивая черновая». И, наконец, в письме от 6 м ая 1915 года: «...А о «Вороне» Ты судишь неправо. Я перечитал все другие переводы. Они безмерно хуже 441

моего, д аж е не сравнивая с подлинником. Попробуй' сравни на деле». О своих статьях, как корреспондента, Брюсов вы­ сказывал критические замечания, а также горечь, за искажения и нерадивое к ним отношение. 14 октября 1914 г.: «Мою статью «Тревожные дни» не то, что поца­ рапали, как Ты пишешь, а прямо истребили. Вычерк­ нули весь смысл и оставили следующие частицы — «и», «не», «а», «однако»... Получилась статья столь глупая, что глупее не выдумаешь. А ведь иные читатели поду­ мают, что я так писал. Не следовало таких обрывков печатать вовсе... Д а и «Немцы под Варшавой» пощи­ пали довольно...» В письме от 3 декабря 1914 г. Брюсов пишет: «Чув­ ствуется ли, что «Ночь в мертвом городе» написана под влиянием Виньи де-Лиль-Адана, которого я в последние дни перечитываю?» 5 декабря 1914 г.: «Отправил 4-ую статью за 5 дней. Была ли напечатана моя статья- «Письма врагов?» Я ее очень ценю, а не зидал в газе­ те. Досадно будет, если она пропадет, — одна из луч­ ших моих статей», и в письме от 18 декабря: «Хорошая статья «Письма врагов», не правда ли? И все в ней точная истина»... Брюсов сетует Иоанне Матвеевне в письме от 18 ф евраля 1915 г., «Две моих статьи, писан­ ные в «Русские Ведомости» погибли. Одна—безвозврат­ но, от другой уцелел отрывок, которому дали заглавие- «Старая новая крепость», подписав Д. А. Что означают сии инициалы, не знаю. Ты, вероятно, никак не д ога­ далась, что это — я?» В письме от 30 марта 1915 г.: «Все занят, занят, занят: пишу, пишу, пишу, — и, увы! бесплодно, ничего не печатают последнее время. Меня это крайне раздраж ает». 1 апреля 1915 г.: «Почему-то из 9 статей (да!!!) пока напечатали лишь 2, и 2 теле­ граммы, 7 статей ждут очереди (но уже весьма уста­ рели) или совсем погибли. Безмерно обидно». Это одна из причин, заставившая Брюсова вернуться в Москву в конце мая 1915 года. Приходится думать, что Брю ­ сова не печатали сознательно, и это его, всеми признан­ ного писателя, корреспондента, которому редактор А. А. М ануйлов пишет: «Убедительно прошу Вас,—писал он, — не ставить вопроса о Вашем возвращении. В аш е присутствие в Польше нам абсолютно (подчеркнуто Мануйловым) необходимо. Ваши корреспонденции чи- 442

таются с неослабевающим интересом. Они составляют основу всей нашей корреспондентской части в связи с войной. Поэтому лишиться их теперь было бы для газеты крайне тяжело». (В письме Брюсова от 19 м ар­ та 1915 г.). Чувствуется, что правительство с опаской относилось к Брюсову. 11 октября 1914 г. Брюсов пи­ шет: «В настоящее время вполне официально установ­ лена цензура для писем... я убедился, что мои письма, адресованные прямо в редакцию, цензуруются все. П о­ следнее время я заметил, что цензуруются и письма к Тебе. Поэтому я не всегда могу говорить в письмах прямо, а иное выражаю обиняком». Кипучая жизнь Брюсова не ограничивалась только корреспондентской и чисто литературной работой, службой в Польском Красном Кресте и во Всесоюзном Земском союзе. Брюсов вел еще и светскую жизнь. При приезде в Варшаву, он счел своим долгом познакомить­ ся с польскими писателями и журналистами. Завел знакомство и с белорусами. 15 августа из Вильно Брюсов пишет: «Сейчас иду с визитами по своим реко­ мендательным письмам». 17 августа: «Множество зн а ­ комы*...» В Варш аве 21 августа, 3 сентября: «Вчераш ­ ний весь день я провел, делая визиты людям, которые мне были рекомендованы. Я навестил многих редакто­ ров польских журналов. К счастью, г-н Рюдзинский, который поляк по рождению, меня сопровождал, пото­ му что большинство редакторов не говорят ни по-рус­ ски, ни по-французски...» (Письмо написано по-фран­ цузски). 23 августа: «Сюда приехал А. Р. Ледницкий. Он сразу «схватил меня под свое покровительство» и начал возить всюду. Я побывал во всех редакциях, у всех знаменитых писателей и у всех видных польских общественных деятелей... пришлось научиться если не говорить, то понимать по-польски». Брюсов, как чело­ век передовых взглядов, конечно, сочувствовал полякам в их национальных чаяниях и посвятил Польше свои •стихи — «К Польше», — которые имели необыкновенно большой успех. Эти стихи тут же были переведены на польский язык, и варшавское польское «Общество ли­ тераторов и журналистов» устроило в честь Брюсова заседание, где говорилось: «сегодня великий день, когда пала стена между польским и русским общест­ вом. Что еще два месяца назад они не могли думать, 443

что будут в своей среде .приветствовать русского поэта, хотя бы столь великого, как я (это их слова,«изви­ няюсь)» (24 августа 1914 г.). 27 августа: «Так долго сидел в городе потому, что А. Р. (Ледницкий) ввел меня во множество семейств: надо было делать визиты. Собрал богатый материал из жизни польского общества»... 28 августа: «Варш ава меня утомила тем, что образовалось множество зна­ комств. Газеты стали писать обо мне, что вот де он у нас, особенно после приема меня «Польским обществом литераторов». 10 сентября: «Посещал раза два клуб писателей-модернистов. Вгаера читал там свои стихи, целую серию, как в Эстетике... много милых людей и хороших поэтов. Собралась у меня целая библиотека поднесенных мне книг с авторскими 'надписями»... 26 сентября Брюсов с Филатовым и польским поэтом С м етны м «неожиданно уехал», и в автомобиле они всю дорогу «говорили о стихах и читали друг другу поэмы». Это милый юноша и не плохой поэт». 3 дека­ бря: «Праздновал» день своего рождения... Были у меня кое-какие друзья. Читали стихи по-русски и по- польски. Я добыл бутылку коньяку»... 13 декабря: «Только что вернулся от пана Сломского. Было много поэтов и художников, все поляки; русских только двое — Федоров и я. Читали стихи... Пан Слонский, — он же мой зубной врач, — перевел мои стихи «От .Альп неподвижных до Па-де-Кале» на польский язык. 19 декабря: «Вчера делал кое-какие визиты: Слонеко- му, Турскому etc — «старшим» и тем, с которыми чаше вижусь. К «почетным» людям вроде Свантоховского, не пошел: вышло бы слишком почтительно. Сегодня (сейчас) иду к Сложному; у него маленькое собрание поэтов. Будет Федоров, Сиенский, Коноплицкая (пле­ мянница знаменитой), артистка Калитович (из их Ху­ дожественного театра) и др. Приглашение — «на чашку кофе с ликером» (последнее редкость)». 18 (31) дека­ бря 1914 г.: «Сегодня здесь «Ночь под Новый год». Я приглашен в одно знакомое польское семейство—Розе (ничего общего с нашим Георгием Ивановичем). Будут все те же польские поэты»... 1 января нового стиля: «Встретил Новый год у «Розы» (кстати, это оказа­ лось — не фамилия, а фирма, фамилия же другая, какая-то на «ский»)». 1 апреля 1915 г.: «С приезда 444

после отпуска я был вечером не дома не более 5— 6 раз: в «Кухне» писателей (дважды), у полковника Л и­ совского, (с которым ездил в Перемышль), у Слонекого, на своих именинах в ресторане, да один раз с «компа­ нией» (Сурганов и др.) на опере...» И 4 мая: «...прожив в городе полгода, и д аж е больше, не легко из него вырваться: и то надо, и это надо сделать»... Ж ивя в Варшаве, вдали от обычной налаженной московской жизни, «впервые (за 18 лет) у меня было столько одиночества, чтобы обдумать все, всю свою жизнь, я многое .понял и представил себе иначе», и, конечно, мысли о бренности жизни, о ее кратковремен­ ности, о незавершенных грандиозных литературных планах, привели Брюсова к решению изменить свой образ жизни после окончания войны. 30 ноября: «Д а мне крайне необходимо быть в Москве. Надо сделать много дел, доперевести VI кни­ гу Энеиды, посетить разных лиц и ликвидировать от­ ношения к Кружку. Последнее стоит в числе длинного ряда ликвидаций, предпринятых мною... Пока скажу только, что я намерен «ликвидировать» все свои преж ­ ние отношения (я уже делаю это постепенно), дабы после войны начать эту самую «новую жизнь», может быть, и вероятно, не в Москве»... 13 декабря: «Давно хотел тебе написать, что я твердо решил одно. Как война кончится (а она все же когда-нибудь кончится), мы уедем надолго, на год или больше, из Москвы, во Францию или еще куда. Повторяю, я это решил твердо и непременно этого хочу. У меня десятки больших ве­ щей (повестей, романов, драм, поэм) в голове. Их надо писать вне всякой суеты. Я убедился, что могу пре­ красно жить без Москвы, без этого Кружка и без все­ го, что в Москве меня окружает. (Кружок—окружает— каламбур нечаянный). Не только «могу», но и предпочи­ таю. Надеюсь, что Ты ничего не имеешь против моего решения или, во всяком случае, согласишься его при­ нять без особой досады»... «2 января нового стиля—со Старого сбился. Строю планы будущего. Не смейся, я очень серьезно говорю Тебе, что эти месяцы меня очень изменили. Впервые (за 18 лет) у меня было столько одиночества, чтобы обдумать все, всю свою жизнь, и многое я понял и представил себе иначе. По-прежнему твердо хочу после войны уехать из Москвы. Год войны, 445

да год (или больше) отсутствия — этого будет доста­ точно, чтобы можно мне было потом показаться ь обычном кругу совершенно новым. Как Гете после его итальянского путешествия»... 24 февраля: ...«хочу быть с тобой и жить мирно, хорошо, долго-долго. Если все мои планы осуществятся, так оно и будет. Сейчас война, переходное время, бездна, за которой останется; все прошлое. А впереди—берег, и новые пути, и новая жизнь. Пусть в эту бездну падает все, что было, что есть, что могло бы случиться, и там погибает. А на другом берегу да будет все, что должно быть, чего хочешь Ты»... 12, 13 и 14 апреля 1915 г. ...«Но с другой стороны, уж если случилось так, что мы разлучились на много месяцев (чего сначала я не предвидел), пусть, по край­ ней мере, эта разлука приведет к чему-нибудь реши­ тельному. Я твердо хочу после встречи начать эту «но­ вую жизнь», о которой мы с Тобой столько раз мечта­ ли...» 18 апреля: «Кружок купил землю... Это для меня предлог покинуть председательствование в Дирекции. Пишу об этом в Дирекцию. Решил я это твердо». 20 аирел!я: ...«Вместе с этим письмом я посылаю свой отказ от звания председателя Дирекции; это — тоже одно из звеньев в цепи устроения жизни. Я твердо решил от Кружка уклониться, особенно после того, как он (или «они») купил землю и будет строить дом»... 1915 г. (без точной даты ): «Кружок упрямо переизбрал метая председателем. Я махнул пока рукой, но, приехав, все-таки откажусь, это решено». 21 мая 1915 года Брюсов шлет телеграмму: «Приезжаю пятницу распи­ сание девять утра обрадовала бы встречей Валерий». С весной 1915 года Брюсов решил уехать: «В поне­ дельник думаю выехать в Москву — надолго». На убеж­ дения А. А. М ануйлова не уезжать из Варшавы, Брю­ сов отвечает: «Это невозможно, я утомлен и нуждаюсь в отдыхе». Но истинной причиной, конечно, для такого энергичного и деятельного человека, как Брюсов, его ухода с работы корреспондента Действующей Армии послужило то, что, как он пишет в письме к И оанне М атвеевне от 10 мая 1915 г.: «Русские Ведомости» упор­ но не печатают ничего из того, что я посылаю им. Н е­ давно вернули мне 6 статей». Очевидно, отношение корреспондента Брюсова к событиям на фронтах вой- 446

ны, его описания и.х не соответствовали установкам правительства. Брошена русская рать, Пушки грохочут все реже, Нечем на залп отвечать... Иль то манёвры в манеже? Нечем на залп отвечать, Голые руки... О, боже!— Многое можно прощать, Многое, но ведь не все же! Брюсов был бессилен бороться с аппаратом чинов­ ников, хотя уже сдающим свои позиции. Валерий Яков­ левич предпочел бросить Варшаву, свою корреспон­ дентскую деятельность, замкнувшись в Москве на чисто литературной работе. Мысль говорит: Твоих стихов Что голос, еле слышный может? Вернись к напевам прежних строф! Но, словно гул колоколов, + Призыв таинственный тревожит...» Этот таинственный «призыв» был и предвещанием: Для великих далей Выростает Русь... Знаю: ждет нас много Новых светлых дней! Чем трудней дорога, Тем привал милей! И эти «светлые дни» прозорливец Брюсов привет­ ствовал с первых дней возникновения Советской власти, предложив свое служение Союзу Советских Социали­ стических Республик. Не покладая рук, упорно тру­ дился Валерий Яковлевич на ниве культурного строи­ тельства молодого государства рабочих и крестьян. 447

' 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 ( 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 i 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 ■111 i 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 i i 1 1 1 ! 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 f l 1 1 1 1 1 1 1 1 i 11 ПАМЯТИ Т. С. АХУМЯНА 25 марта 1973 гада скончался профессор кафедры ■русской литературы Ереванского педагогического ин­ ститута имени В. Я Брюсова, заслуженный деятель искусств Армянской ССР Тигран Семенович Ахумян. Он прошел большой жизненный и творческий путь. Родился Т. С. Ахумян 17 января 1894 года в Ереване, учился в реальном училище в Баку, а затем в Москов­ ском университете. В студенческие годы и началась его литературная деятельность. В московском журнале «Армянский вестник» й в петроградской «Летописи» он опубликовал свои первые лирические стихотворения, на которые обратил внимание М. Горький. Встреча и переписка с великим пролетарским писателем в 1916 тоду оказали большое влияние на формирование твор­ ческого облика молодого литератора. После окончания университета Т. С. Ахумян едет в Тифлис и целиком отдается литературной и журналистской работе. Сразу же после установления Советской власти в Армении он переезж ает в Ереван, где его многогранное дарование раскрывается в разных областях литературного твор­ чества. Особенно значительных успехов достиг Т. С. Ахумян как переводчик, критик, литературовед и драматург. Его перу принадлежат армянские переводы многочис­ ленных произведений русских классиков и советских 448

писателей, в том числе А_ Пушкина, М. Лермонтова, А. Островского, М. Горького, Н. Погодина и других. Автор около пятнадцати пьес, Т. С. Ахумян своим д р а ­ матургическим творчеством содействовал развитию ар­ мянского советского театра. Некоторые из его пьес были поставлены в театрах не только Еревана, но и Тбилиси, Баку и других городов страны. Т. С. Ахумян был активным литературным и теат­ ральным критиком. В своих устных и печатных выступ­ лениях он боролся за высокую идейность и художест­ венное мастерство армянской литературы и театра,, горячо поддерживал все новое, передовое и по-настоя­ щему талантливое. Наряду с плодотворным литературным трудом Т. С. Ахумян последние тридцать лет занимался и на учн о-пед агогич еской деятел ьн остью. П реп одав ате ль- ская работа в Армянском педагогическом институте- имени X. Абовяна, в Ереванском государственном уни­ верситете, в Художественно-театральном институте, в педагогическом институте русского и иностранных язы­ ков имени В. Брюсова снискала ему глубокое уважение и любоьь студенчества и коллег-преподавателей. Его лекции по русской и армянской литературе, отличав­ шиеся богатством идейного содержания, яркостью и выразительностью формы, зажигали слушателей, вызы­ вали живой интерес и любовь к предмету. Т. С. Аху- мяном воспитано не одно поколение филологов, став­ ших теперь учителями средних школ, научными работ­ никами, преподавателями вузов, журналистами, обще­ ственными деятелями. Т. С. Ахумян вел интенсивную научную работу, выступал с докладами на многих научных сессиях и конференциях, писал статьи, монографии. Своим обширным трудом «Драматургия Дереника Демирчяна», изданным в 1958 году, он внес серьезный вклад в армянское литературоведение, впервые глубоко и обстоятельно осветив одну из важнейших сторон твор­ чества выдающегося армянского писателя. Т. С. Аху­ мян написал огромное количество статей по вопросам русской и армянской литературы, теории и практики художественного перевода, театрального искусства, а также целый ряд воспоминаний о своих встречах с крупнейшими деятелями армянской и русской .культуры. 449 29— Брюсовские чтения

Многие из этих работ составили две объемистые кни­ ги — «Литературные статьи и воспоминания» и ^Лите­ ратурные очерки и воспоминания», выпущенные в 1966 и 1971 годах на русском языке в Ереване. В широком кругу научных интересов Т. С. Алум ян а особое место занимало творчество Валерия Брюсова. Ему .посвящены статьи «В. Брюсов — переводчик ар ­ мянской поэзии», «А. М. Горький и В. Я. Брюсов», «О характере символизма В. Брюсова и о реализме в ето ранней лирике», «Валерий Брюсов и Ваан Терян» и «Две встречи с Валерием Брюсовым». Т. С. Ахумян был участником первых трех всесоюзных Брюсовских чтений и членом редколлегии всех предыдущих томов «Брюсовских чтений». В своих литературоведческих работах, содержа­ тельных, интересных и глубоко аргументированных, Т. С. Ахумян стремился сказать новое слово, по-своему подойти к освещению и решению той или иной темы. Д ля аго творческого облика были характерны страст­ ность и принципиальность, смелость и правдивость. Он был блестящим полемистом, убежденно и убедительно отстаивавшим свои взгляды. Образ Тиграна Семеновича Ахумина, талантливого критика и литературоведа, замечательного переводчика и драматурга, прекрасного пропагандиста русской и армянской литературы, человека горячего и щедрого сердца, навсегда останется в нашей памяти.