Книга Мира

Глеб Пудов Глеб Пудов ПРАЗДНИК БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ жаждой помогать всем обездоленным. Собственная ста- бильная, но «непрофессиональная» благотворительность не удовлетворяла. Однажды я отыскал в дебрях интернета одну плюшевую организацию, которая, судя по вывеске, занималась Я быстро связался с этими господами и выяснил, что формой , список которых постоянно обновлялся на сайте (зубные щет- ки, вата, носки, туалетная бумага и прочие жизненно важные предметы). Желающие более тесно сотрудничать с организа- цией могли непосредственно отправиться к БаДе (сокращен- ное название подшефных – бабушки и дедушки). Я, безумец, предусмотрительные деятели выбирали первый или второй. Итак, в одно раннее-раннее утро я начал карьеру благотво- рителя. Мы встретились с «коллегами» на пустой железнодо- рожной станции. «Коллег» нельзя было назвать нормальны- ми людьми. Это были в основном молодые хиппи, декориро- ванные разными не читаемыми надписями и изображениями, чьи художественные достоинства заключались только в собрав- шихся очень туманно представляет цели и задачи нашего во- яжа. Дело в том, что среди руководителей организации ока- залась девица с весьма недурными внешними данными. По- следние она использовала для рекрутирования молодых лю- дей, поскольку физическая сила всегда необходима в подоб- ного рода поездках. Юные и озабоченные предполагали, что идут на некий род свидания с загадочной прекрасной деви- цей. И на этот раз, поняв, в чем дело, некоторые без обиня- 151

Глеб Пудов ков ретировались. Вероятно, это был не первый случай, по- скольку наш лидер (тоже девица) отреагировала на это фило- софски. Оставшиеся без особого энтузиазма залезли в элек- тричку, и мы отправились к БаДе. Вскоре нам выдали листки с текстом песни «Надежда», который мы должны были вы- учить за время пути по просторам области. Выучили не все, большинство впоследствии только открывало рот (я тоже не пел, поскольку решил, что мои вокальные данные только до- бьют несчастных бабушек). Первой остановкой был сумасшедший дом. Серое, заштопанное, неизлеичимо -бункерообразное зда- ние блокба- стера о конце света. Нас встретила нервная медсестра и вели- чавый мужчина, который называл себя Ганнибалом Карфа- генским. Затем в течение двух часов мы ходили по темным коридорам, пели эту проклятую «Надежду» и ждали, когда все закончится. Вдоль стен проползали небритые тени, в па- латах лежали, сидели и орали другие небритые тени. Двое смотрели на нас так недружелюбно, что я очень радовался предусмотрительность!). Главный врач отличался от пациен- тов только красно-пятнистым халатом. Я полагаю, что ни он, неожиданного появления в их жизни. Мы находились да- леко на периферии их проблем и тревог. Наша «Надежда» и бледные апельсины вряд ли убедили их в дружелюбии мира. Наконец это закончилось. За нами приехал размалеванный пикап, принадлежавший одному из местных агентов организации, и нас повезли в дом престарелых. Огромное здание, но слишком много окон. Бумажные кру- жева повсюду. Предстоял импровизированный концерт, ве- дущим которого себя назначила наш вездесущий лидер. Упи- танные БаДе, щеголявшие драгоценностями, вальяжно рассе- лись по местам. Я, к своему удивлению, обнаружил, что не- 152

Глеб Пудов которые Де вполне недвусмысленно флиртовали с некоторы- ми Ба. Не стареют душой ветераны: польщенные Ба по воз- можности грациозно принимали ухаживания. Меня затошни- ло. Час я стоял на сцене и бессмысленно открывал рот, потом станцевал почти неприличный танец с одной благообразной бабушкой (слава богу, здоровье не позволило ей сделать « со- весть моя чиста). Наконец, уже под вечер, сказочный пикап повез нашу компанию обратно. Я еле добрел до дома и тру- пом рухнул на кровать. На этом моя карьера благотворителя завершилась. СВЯТОША В одно прекрасное лето судьба преподнесла мне двух ита- льянок, которым надо было рассказать о Петербурге и вооб- ще сгладить все возможные шероховатости их туристическо- го пребывания в России. Некоторое время перед их появлением в аэропорту мы Лучилла и была она журналисткой из Рима, по возрасту го- дилась мне в бабушки. Другая, ее подруга Анжела, работала детским врачом в городе Тренто. Брат купил ей путевку в далекую Россию, чтоб она имела возможность «развеяться». дру- гую информацию, я мысленно составлял план экскурсий и ждал итальянок. Надо сказать, что опыт общения с иностранцами на тот момент у меня был крайне мал, так что я очень волновался. Как выяснилось позднее, совершенно напрасно. Лучилла оказалась весьма и весьма общительной дамой с лишним весом и седыми кудрями, Анжела предстала моло- дой грустной особой с голубыми глазами. И в том и в другом 153

Глеб Пудов случае иностранки были вполне человекоподобными суще- ствами. Единственное, что бросалось в глаза, – жуткая прошептала, что ее подруга плохо переносит перелеты. Итак, они появились в Петербурге, и я, гордый своей , чинно погуляли в Летнем саду, съездили на станцию метро «Автово», – исчерпали многие главные достопримечательно- сти. Итальянки, судя по моим наблюдениям, были очень до- вольны. Они, вероятно, не ожидали обнаружить во мне вдохновен- ного экскурсовода, к тому же работавшего исключительно на общественных началах. Если поначалу они осторожно отно- сились к моим предложениям сократить путь и пройти внут- ренними дворами, то после двух дней общения бесстрашно бросались вслед за мной в дебри кривых проулков централь- ной части Петербурга. Языком нашего общения (кроме языка жестов – главного) была карнавальная смесь английского, итальянского и рус- ского. Лучилла как журналистка специализировалась по Рос- сии, , к тому же она прекрасно говорила на английском (в отличие от меня, изучавшего его в далекие годы университетской юно- сти). Анжела тоже более или менее знала английский. Затем, на 3–4 дней почти непрерывного общения я ощущал усталость от итальянок – от неумеренной говорливости Лучиллы и даже от вечной загадочности Анжелы. Потом первая неожиданно засобиралась домой. Выясни- лось, что Анжела останется еще на пару дней без своей по- други; вероятно, подразумевалось продолжение экскурсий. Я 154

Глеб Пудов же в ту пору был озабочен вопросами богоискательства, со- бирался плыть в качестве трудника на далекий северный ост- ров. Поэтому на следующий день, когда Лучилла уже улете- ла в Рим, я объявил таинственной Анжеле, что наше за внимание». К моему удивлению, итальянка заметно опечалилась. Я отнес это к свойствам горячего южного тем- перамента и, театрально поклонившись, исчез из ее жизни. На память об этом общении у меня остались две толстые написала свой римский адрес, потенциально готовый стать местом моего временного пребывания в «Вечном городе», если я когда-нибудь в нем окажусь. Это «когда-нибудь» про- изошло через два года. в город Вергилия и Цицерона. Когда я, смертельно устав- ший от жары и колизеев, приволокся к нужному дому, дверь рас- смотрению она оказалась сильно постаревшей Лучиллой. Я был неприятно удивлен холодностью ее приема. После того как я в вялой беседе упомянул про Анжелу (из вежливости), Лучилла сухо сказала, что подруга скончалась. Кружка с чаем чуть не выпала из моих рук. Увидев это, итальянка рассказала, что Анжела была ; раньше; что после моего исчезновения дела Анжелы пошли совсем плохо и вскоре по возвращении в Тренто она умерла. – Вы могли стать ее последней радостью, – сказала в за- вершение Лучилла. Потом подумала и добавила, глядя мне в глаза: – Святоша. 155

Ольга Фокина ПРОСТИТЕ Не тратьте энергию жизни На злобу, месть и вражду. Огнём поражают мысли, Нет места когда добру. Вы руку другим протяните И свет подарите души. Вы просто тихонько простите Всех тех, чьи мосты сожжены. Себя берегите и близких, А мы на земле все – люди. Но не осуждайте низких И тихо прощайте судей. В прощении крепкая сила. В прощении жизни нить. И как бы судьба не била, Умейте благодарить За солнце, за небо, за воздух, За мамы родной глаза. Прощайте. Хоть это не просто. Но этого ждут небеса. Мы все не святые на свете. Когда-то придёт тот час, Когда все предстанем с ответом. И кто-то простит и вас. 156

Ольга Фокина СПАСИБО ЗА ЭТОТ ДЕНЬ! Спасибо за это утро! Спасибо за этот день! Спасибо всем добрым людям, Что строят мосты из стен! Спасибо за добрые взгляды, За щедрость поступков и слов! Ведь если добро с нами рядом, То нет ни грехов, ни врагов! И пусть среди нас будет больше Бесстрашных и мудрых творцов. Пусть жизнь нас порадует дольше Плодами из добрых садов. Пусть сёстры и братья в мире Живут и дарят любовь! Пусть будет всегда в нашей силе Вершить союз добрых слов. ЧЕТЫРЕ ИСТИНЫ Любовь, надежда, вера, доброта – Четыре слова, что свершают чудеса, Четыре истины, что делают сильней И к Храму Божьему откроют путь скорей. От этих слов в сердцах светло, уютно так, И исчезает из души зловещий мрак. И будут пусть вовек молитвой на устах Четыре слова, что спасут в любых судах, Четыре истины, что дарят торжество, Четыре мысли, что спасают существо. Пусть в жизни царствуют на всей земле всегда: Любовь, надежда, вера, доброта! 157

Ольга Фокина ДОБРОТА СПАСЁТ МИР! У каждого на свете есть свеча, Что искрой из сердец больших струится, И это есть святой очаг добра, Что позволяет душам исцелиться. И если б каждый на земле зажёг свечу Своих сердец, душевного настроя, Не погубив никак судьбу ничью, Добавив доброты всем и покоя, Исчезла б на века вся темнота, Всё зло, что на земле сейчас творится, Остановились бы интриги и война, Чтоб сотням тысяч душ объединиться В единое сердечное тепло, Что отогреет и сердца, и души. Ведь на земле возможно стало всё. Зажгите в каждом сердце добрый лучик! И доброта спасёт тогда сердца, Настанет в душах мир и в целом мире. Зажгите свечи вы внутри себя. Пусть зло исчезнет – это в нашей силе. 158

Ольга Фокина ЖИВИТЕ! ЛЮБИТЕ! МЕЧТАЙТЕ! Дарите любовь друг другу! Прощайте и отпускайте. К чужим не ревнуйте заслугам. Добро просто так отдавайте. Теплом очищая планету От зла, негатива и страсти, Наполните добрым светом Наш мир и сердца участьем. Пусть кто не поймёт и осудит. Но вы никогда не сдавайтесь. Добро обязательно будет! Идите к мечте! Улыбайтесь. Не ждите взамен вы чего-то. Не плачьте и не скандальте. И не торопите субботу. Живите! Любите! Мечтайте! 159

Ольга Фокина НЕСУ ДОБРО В ЛАДОШКАХ! Несу добро в ладошках Да, чтоб не расплескать, Хочу его немножко Да каждому отдать. Пусть свет зажжётся в людях, Согреет доброта. Пусть каждый добр будет Со всеми и всегда. Пусть очередь не хмурится, Другого не винит, У каждого пусть сбудется, Что сердце говорит. Не ссорятся в автобусах, Умеют уступать, Ведь жизнь словно аэробусом Умеет ускользать. Дарите солнце людям, Храните теплоту, Давайте все мы будем Здесь сеять доброту. Пусть в людях отогреется Частичка, что дана От Бога. И пусть верится В мир света и добра! 160

161 Magdalena Masimbaev

Ольга Равченко ДИПТИХ 1. Наш – сегодня – перпетуум мобиле. Апокриф Твой призывный стон, достигнув моих ушей, многократно усиленный – отражённым вернётся к тебе – Улиссу на палубе; вольный в движении, устремишься навстречу сирене – мне, влекомой призывным стоном, мной – луной* – многократно умноженным. 2. Наш – сегодня – перпетуум мобиле. Мантра Твой призывный «ом», достигнув моих ушей, многократно усиленный – отражённым вернётся к тебе – Улиссу на палубе; вольный в движении, устремишься навстречу сирене – мне, влекомой призывным «ом», мной – луной – многократно умноженным. * Обладатели темперамента Луны склонны отражать свет, излучае- мый Солнцем-партнёром. 162

Ольга Равченко 30-Й СУВЕНИР СЕРИИ «БОЖЕСТВЕННЫЕ ИНТРИГИ»* На той стороне и на этой – свободу влачим, как ливреи**: мы все в этом мире – Поэты, а делаем вид, что Евреи***. Комментарий от Мэри Блайндфлауэрс: Одиссей&Сирена с божеством, не завораживающим героя, а контакта с сиреной, о чём свидетельствует плач героя. Катарси- ческая связь двух полярностей не нуждается ни в путах, ни в препонах: человек свободен от эпических уз на палубе корабля, а его священный Ведический зов достигает слуха неземного су- щества. придающего тексту дополнительную оригинальность и мяг- кость. Обращение к санскритскому Аум или Ом (ॐ) – священному слогу, в данном случае усиленному, торжественному утвержде- нию и подтверждению, произносимому в начале или в конце чтения Вед, даёт представление о символико-духовном посыле и глубине переведённого с русского языка стихотворения. Даже в * Aurora Borealis, Минск, Издатель Алексей Вараксин, 2007. ** Начиная с Петра I; народн. диал. евре́я, под влиянием слова евре́й. Из франц. livréе – то же, первонач. «выдаваемая государ- ством и высшим дворянством одежда для свиты» от livrer «выда- вать»; лат. liberāre «освобождать, выдавать». *** Слово ‫[עברי‬иври́ ] происходит от существительного ‫[עבר‬э́вер] – «та сторона», следовательно, «иври» – это прилагательное «поту- сторонний» либо «заречный», то есть «пришелец с той стороны (реки Евфрат)». 163

Ольга Равченко переводе текст передаёт глубокий духовный смысл и паниче- ское беспокойство ввиду свободы Улисса, не привязанного к мачте корабля, следовательно, вольного поддаться искуше- нию. сакральности – от Вед («мантра», «Ом») до Евангелия («апо- криф») – через греческий миф об Улиссе, указывая in absentia [ в современном мире. Миф об Улиссе, один из самых «наведываемых» в литера- туре, предложен нам в новом, чарующем прочтении. Комментарий от Ольги Эр: !Я эпизода зов, которому невозможно сопротивляться. И каки- ми бы не были обстоятельства извне, какие моральные устои не держали бы цепями двоих, хоть молись, хоть проси покоя, хоть затыкай уши воском – молитва, просьба всё равно отра- зятся от визави и вернутся к тебе, умноженные таким же его влечением. Вопрос в том, считать ли себя сиреной*. * Сирены в древнегреческой мифологии – демонические существа, . Сирены олицетворяли собой обворожительную, но коварную мор- скую поверхность, под которой скрываются острые утёсы и мели. Они унаследовали от отца дикую стихийность, а от матери-музы – Сици- лии. В пост-гомеровских сказаниях сирены изображаются как девы чудной красоты, с очаровательным голосом. Звуками своих песен они усыпляют путников, а затем раздирают их на части и пожира- ют. В «Диптихе» сирена – существо цивилизованное, навеянное не , Диснеевской «Русалочкой». Пеплум – жанр исторического кино. 164

Ольга Равченко НА ТОЙ СТОРОНЕ И НА ЭТОЙ 1. Стихотворение «Диптих» в переводе на итальянский язык заняло II место в номинации «Деструктивная поэзия», учре- ждённой в рамках VI Международного поэтического конкур- са «Академия Парнаса – Каникатти – Анджело Ла Веккъя». Артистический директор конкурса Калоджеро Ла Веккъя считает, что участие в номинации «Деструктивная поэзия», курируемой Мэри Блайндфлауэрс – художником, преданным поэтической страсти и выходящим за пределы Брексита – это возможность поспорить о том, какая поэзия может называть- ся экспериментальной, а какая из экспериментальной перехо- дит в ранг деструктивистской: (1470-1525), поэтическое творчество является одним из ви- дов литературного искусства, которому в основном присущи свобода существования и чувства. Поэзия принадлежит всем. Часто мы причисляем её к эли- тарному искусству – считая достоянием высших слоёв интел- лигенции, которой удается, поэтизируя, вкушать Божествен- ный нектар. Однако поэзия – врожденное чувство до последнего вдоха. Это часть глубоко личного и часто чувством». Она и есть – собственно чувство. Вершиной индивидуальности поэзии является её отличи- тельность. Различные поэтические формы, каждая из кото- рых достойна уважения, подстраиваются под каждого из нас. Тот, кто живёт и дышит чрезвычайно просто, тот и является носителем, собственно, поэзии... чистой, как вода, и не менее внутренней работы и «затасканная» мыслью и плотью. Но давайте условимся: таящееся внутри нас чистое чув- ство, чистая поэзия, является миру, безусловно, в менее бла- городной форме, чем, собственно, сама субстанция. 165

Ольга Равченко , строфа и даже гендекасиллаб*… Но: «Достоин ли он был та- кой славы?»** Вот в чём вопрос. Твёрдый и незыблемый, как несмываемый мушиный помёт. «Завоеванием» внешней вы- раженности стиха человеком дóлжно стать умение превра- щать нематериальное в материю: душу – в поэтическое про- изводство. Граница между стихами и поэзией лежит именно производстве, я имею в виду «стихотворения»***. я оставлю другим, независимо от того, являются они её по- томками или нет: меня это не интересует. Но если мне пи- шется, я пишу. Свободно****. И так поступают все. Стихи становятся «Поэзией», когда они «приходят». Когда им уда- ётся избавиться от структуры, сойти с транспортного сред- ства и окунуться в естественное русло. Для меня – это поэ- зия. Ничего больше. И если вы меня спросите, сколько : «Много». Но не всегда в стихах, написанных поэтами. телом и «материальной» структурой, интересно * Фалеков одиннадцатисложник (от имени греческого поэта Фа́ле- ка, III в. до н. э.) – одиннадцатисложный стихотворный размер ан- тичной поэзии, разновидность логаэдического стиха. ** 5 мая 1821 года на острове Святой Елены, в изгнании, умирает На- полеон Бонапарт. Этот факт потрясает общественное мнение, да- вая повод для размышлений Алессандро Манцони, в три дня сочи- нившему оду «5 мая», которая, невзирая на прилагаемые австрий- ской цензурой усилия, обретает известность задолго до того, как её наконец опубликовали и перевели на различные языки. *** В итальянском языке, как во многих европейских, для понятия «стихотворение» есть слово verso и слово poesia (оно же «поэзия»). **** В итальянском языке каламбур: Libera-mente – «свободным разумом». 166

Ольга Равченко изобретательностью. Интересно подходить к поэзии «экспериментальной поэзии», мы имеем в виду то, что зало- жено в самой природе человека: поиск новых форм, приводя- щих к обновлённым эмоциям. Что-то вроде своеобразной , что экспериментально, а что – нет? Ответ весьма прост: вер- дикт выносит очередной дерзкий тип. То есть индивид или группа людей, «дерзнувших» присвоить себе право опреде- лять такую добродетель, как экспериментирование. Но имей- те в виду, что это – ответственность. Не все подпадут под – часть игры. Кто не хочет, тот пойдёт другим путем, что абсо- лютно нормально. Ещё один аспект, который мне хочется подчеркнуть отно- сительно «Деструктивизма». Это исключительно моё личное мнение, и, конечно же, далеко не всеми разделяемая концеп- ция. Скорее, наоборот. чув- ства – в «не структурируемое». Слова и языки берут на себя роль, выходящую за рамки собственно их природы. возвращает слову его самую высокую функцию. Именно сло- во и язык жаждут возврата им роли посредника в передаче , безусловно, не подвержена «структуре» или правилу. Вот в чём дело. Я призываю всех культивировать вкус слова и то, что оно несёт в себе, включая музыку. Не останавливайтесь на внешнем виде, копайте глубже, позволяя увлечь себя есте- ственному эмбриональному потоку слова, структурированно- го человеком посредством науки. ис- кренне приглашая тех, кто ещё раздумывает – участвовать ли 167

Ольга Равченко в видение с полным осознанием того, что оно может не совпа- дать с мнением, высказанным вашим покорным слугой. Счи- тайте это не недостатком и не недооценкой вашей точки зре- ния, а дополнительным стимулом для последующего сравне- ния, в котором вам никогда не будет отказано. 2. « южного полушария, – во всяком случае, первым поэтически (Ад, XXVI, 90, 142) рассказывает странную историю, в которой Улисс, уже постаревший, уставший и страдающий от путешествие на последнем корабле с несколькими из своих старых товарищей. Он минует Геркулесовы столбы и дви- здравому смыслу – путешествие-святотатство. Южное полу- шарие было запретным для людей. Простой смертный ос- мелился бы пересечь Геркулесовы столбы исключительно из тщеславия. Мореходы достигают южного полушария после несколь- ких месяцев путешествия и видят тёмную гору на горизонте. Их корабль трижды оборачивается вокруг себя, а на четвёр- тый раз поглощается морем. Улисс будет вечно гореть в кру- гу ада лжецов, наказав, таким образом, своё тщеславие. Гора, для смертных (Чистилище, 1, 130-132)»*. В главе XII «Одиссеи» Гомер повествует о том, как хитро- умный Одиссей приказывает своим спутникам заткнуть уши воском, а себя привязать к мачте корабля и ни в коем случае не отвязывать. * Ольга Равченко. Угрызения совести по-итальянски. N-Renessans, 4-22-2015, стр. 9. 168

Ольга Равченко Жажда знания и желание быть первопроходцем довлеют над нашим героем, и сирены обещают ему воспеть его герои- ческое прошлое и эксклюзивные знания: сила сирен заключа- ется в том, чтобы искушать каждую жертву её собственными непреодолимыми потаёнными страстями. Одиссей-Улисс мо- жет спастись, поборов слабости своей души. Сирены – аллегория жизни и мира, символ борьбы челове- ка не с внешней силой, а с чем-то куда более страшным: суть . Одержать победу над самим собой. Напомню лишь, что Улисс из «Диптиха» к мачте не при- вязан. 3. Перечислять все значения «ом» для непосвящённых – не- целесообразно. Посвящённые знают сами. «Диптих», а затем – толкование к нему. P.S. от Ольги Эр После вдумчивых и сложных анализов смыслов и структу- ры текста (и подтекста) уважаемых рецензентов нижеприве- денный текст может показаться возмутительно лаконичным. Можно сказать, что это моментальный срез эмоций и ощуще- ний, вызванных стихотворением. Оно поёт как уложенный в чувствуешь, что, какими бы не были обстоятельства извне, молись, хоть проси покоя, хоть затыкай уши воском – молит- ва, просьба всё равно отразятся от визави и вернутся к тебе, умноженные таким же его влечением. Есть истории, которые стоят «над». И выше всех смыслов, жизненных мифов и устоев. Вопрос в том, кого считать (и считать ли) сиреной. 169

Калоджеро Ла Веккъя Перевод с итальянского языка Ольги Равченко МОИМ ДЕТЯМ Если вдруг обнаружишь меня среди собственных мыслей – сгруппируй их и отпусти на волю. Если вдруг заметишь, что нет меня в твоих мыслях – остановись и найди меня. Если вдруг случится, что не найдёшь меня в мыслях – тогда оглядись: возможно, ты сбился с пути. ПАСХА – 2016 Лакримоза – кричащая боль распятья, безмолвье страдания Божьих сынов. Ослепительно белая плащаница. Невольно щуришь глаза – не видят они ничего, кроме крови. Ожидаем Пасху. В надежде вновь пережить страсти Христовы. Едины. 170

Калоджеро Ла Веккъя ВРЕМЕНА ЦИКЛАМЕНОВ* Наступила весна. Плевок из окна устремился к земле. Такова судьба: цикламен из окна устремлён в горизонт. Но лишь в перспективе. ЦВЕТОК МИНДАЛЯ И ЛИСТ ВИНОГРАДА На этой благословенной земле ароматов много и много цветов. Но... равно как в колесах времени, часто то, что красиво, обречено не встречаться. Цветок миндаля и лист винограда между собой не знакомы. Такова судьба нашей земли. И желанье спускается в сумерки… * 171

Калоджеро Ла Веккъя ЯВЛЕНИЕ ЧЁРНОГО ДРОЗДА Хотелось бы мне провести в деревне несколько месяцев. Мне нравится слушать шум – непрерывный – соседней улицы. Мне нравится наслаждаться мгновеньями пустоты вечных цикад: принадлежность моя – беспокойная их тишина. Равно как и чудо дрозда, чьё пение каждое утро, в течение многих лет, фильтрует москитная сетка, а я – только жду. КОНУС ТИНДАЛЯ Из чистого стекла – неверное окно. Смешались свет и пыль: эффект Тиндаля – сквозь правильные планки жалюзи́ . Ввиду немедленной досады мысль опосредованная превратилась в свет. В пункт наблюдательный. 172

Калоджеро Ла Веккъя А ЛЯ «ПАРМИДЖАНА»* Слоёное сердце: по центру – груда красного с белым: каждый – в отдельности. Если вдруг не хватит надежды, умерим пыл потребления. Однако – не из любви. НЕБО МАХАЧКАЛЫ Пенье цапель смешано с шумом коварных волн Каспийского моря. Наступает вечер – мощными чистыми красками многострадальной горной земли: чары неба Махачкалы отразились в моих глазах: непрерывная смена игры исконно каспийских цветов обновляет душу – узорами калейдоскопа. * Название «Пармиджана» происходит от сицилийского “Parmicia- na”, что на диалекте обозначает груду деревянных планок жалюзи, в , баклажаны, базилик и сыр. 173

Калоджеро Ла Веккъя ДАНЬ УВАЖЕНИЯ ДЖУЗЕППЕ УНГАРЕТТИ Не хочу погружаться в клубок своих мыслей... Безмолвен. И молчал бы по-прежнему – добровольно. Если б всё замолчало. Но ведь скажут: «Свободен!» ДАГЕСТАН Ради этих чужих дорог, ради этих далёких гор, ради этих подъёмов в небо, ради этих печаль-журавлей, ради всех, кто безмолвно плакал, ради тех, кто отдал жизнь на этой земле, ради всех здесь живущих, кто верит в любовь – взаимную неземную к этим всем, кто верит в любовь, что прикована к этим чужим дорогам, к этим далёким горам, к этим подъёмам в небо, к этим печаль-журавлям, к этим всем, кто безмолвно плакал, к тем, кто отдал жизнь на этой земле, ко всем здесь живущим, кто верит – верит – так, как я: чужой, но влюбленный. 174

Калоджеро Ла Веккъя ДЫХАНЬЕ РАСУЛА Обновляется время. Зелёные комья земли, всё ещё обильно политые потом, превозносят дыханье Расула, приближая их к небу. Когда узловатые нежные руки ласкают одомашненные облака, воспевает Расул эти горы – источник чистой любви. Дыханье Расула – витальная* сила земли. Сила народа – в предвечном поиске многообразия идентичности. В дыханье** Расула – зеркале – всё человечество: мир не предал сын Дагестана. * Витали́ зм (от лат. vitalis – «жизненный») – устаревшее учение о наличии в живых организмах нематериальной сверхъестественной силы си- лы» ), «археи» (образованной от слов «извечный, древний, первозданный, старый»). ** духа»: Руах – неизменно воспринимаемого иудаизмом как дейст- вующая сила, дыхание самого Бога Иеговы (Яхве), которыми Он всё делает и творит. 175

Калоджеро Ла Веккъя ГУНИБ* Мать-земля отсюда черпает свой аромат. Здесь начало берёт особая сладость айрана: пью его, обнимая руками голубоглазую кружку из терракоты. Тишина листвы плывёт от смолистых верхушек: ниспадает, рассеявшись средь на солнце отбеленной глины. Проникаюсь тысячелетней историей горцев – сохранной, неизменённой. Здесь время застыло… Столь шершавая, сколь самобытная музыка Горского** языка влечёт мои мысли на встречу с восходом – застывшим утренним светом Гуниба. * Гуниб – «груда камней». Природная крепость Гуниба – 25 авгу- ста 1859 года. ** Аварский язык (авар. авар мацI, магIарул мацI (букв.: «горный, семьи языков. В основе литературного аварского языка лежит т. н. болмацӀ («язык войска») – междиалектный язык, сложившийся на основе северного наречия. Название «Дагестан» известно с XVII века и означает «горная страна». 176

Калоджеро Ла Веккъя АРБУЗ Я б хотел быть спокойным. Миролюбивым и живописным. Естественно, летним. Но когда – за укусом укус – утоляешь жажду хроматики, возникает потребность выплюнуть семечки. И это меня беспокоит. 177

Diana Knaus 178

Михаил Краснянский МОНОЛОГ СПЕРМАТОЗОИДА Если я появлюсь в так называемом приличном обществе и неловкая тишина, как будто я ляпнул что-то непристойное. , начнёт возбужденно вспоминать, где я обитаю и куда стрем- люсь попасть, начнет сладострастно воображать, как эрегиро- ванный мужской член входит в женскую вагину, и как я , многочисленные ноги – короткие, да ещё хвост. Впро- чем, если я буду молчать, меня никто и не заметит – попро- буйте разглядеть нечто размером в одну десятую миллимет- ра! А молчалив я буду хотя бы уже потому, что у меня нет никакой функции голосовой связи, я могу реализоваться, я , встретить женскую яйцеклетку, Яйцеклетку моей мечты, что- бы её гены сияли и переливались так же ярко и неотразимо, как и мои! Ну что хорошего, скажите на милость, может по- лучиться из заурядного мужского семени и унылой женской яйцеклетки? А то ещё от семени и вовсе какого-нибудь не- удачника, которому даже черные кошки уступают дорогу?.. Да, во мне кипит бешеная энергия преемственности, пото- му что у меня есть кое-что, чего нет ни у кого из этой напы- щенной человеческой публики, потому что я владею неверо- ятной ценностью – моим ГЕНОФОНДОМ. Вы скажете – ха! – да у каждого человека есть свой набор генов, это уже любой студент знает. А я вам в ответ – ха-ха! У этого вашего челове- ка есть единственный, уже законченный набор генов. Иногда этот набор – очень даже удачный: ну там, Эйнштейн, Чайков- 179

Михаил Краснянский ский; как правило же этот набор – весьма посредственный, нередко – явно неудачный, а периодически – просто омерзи- тельный: я имею в виду гнусных типов вроде Гитлера, Бин- Ладена. А у меня, у Сперматозоида, не какой-то там жалкий набор генов для одного человека, у меня есть миллион, нет – миллиард вариантов человека! Если обычный человек – это США, если человек – картина маслом в раме на стене, то я – Лувр с Эрмитажем вместе взятые! Но меня сильно тревожит неясный статус вашего земного смерть – бесконечна; позади вас – вечность, в которой вас не было, впереди вас – тоже вечность, в которой вас не будет. Но не сознавая всего этого, вы бесплодно суетитесь, удовле- творяя свои инстинкты и похоти, желания и амбиции, посто- янно доказывая, что вы чего-то стoите и кому-то нужны, не путь борьбы за мечту. Почти никто из вас не спрашивает себя: за- чем я родился? Для чего мы живем? Что нам дано познать? Что такое счастье? Куда уходит любовь? Вы, человеки, гово- рите сами себе: «Лес полезен для нас, нам нужны деревья для здоровья, нам нужна древесина для дела»; «Нам нужны моря и рыбы, в морях мы будем плавать, а рыб мы будем кушать». А вот лесам, морям, зверям и рыбам – человек не нужен. Как это ни печально осознавать мне, носителю человеческого ге- нома, – вы, люди, не нужны никому. Всё в этом мире может прекрасно обойтись без вас, без человеков. В результате ис- тория почти каждого из вас – это история о том, как всё внут- ри и вокруг вас изнашивается, обугливается, растворяется в вечности, и под конец вы лишь греетесь у костра, в котором догорают ваши мечты. Каждый раз получается, что вас не заметили, что в вас, в человеках, не было нужды, что время 180

Михаил Краснянский вас не востребовало; возможно, вашего времени и не было никогда вовсе. существования и людской востребованности. Каждый чело- век является обладателем 25-ти тысяч активных генов из их (а это 98%!) – неактивные, так называемые «молчащие ге- ны я-то знаю, что в действительности это – гены души человеческой. В них, в этих якобы «молчащих генах», закодировано Посла- ние Бога для каждой человеческой особи. Но сколько тех, кто в состоянии расслышать голос Творца в своей душе, раз- гадать смысл Его Послания? И способен ли такой отмечен- ный Богом малочисленный Человек Душевный, а тем более говоря, Талант – выжить в нашем сегодняшнем беспощадном мире к ней должно быть сильнее инстинкта самосохранения! Да, я уверен: существование жизни на Земле можно в Космосе азота и углерода с водородом и кислородом. Бог со- здал человека и, следовательно, имеет на него авторские пра- ва. Но был ли у Бога какой-то разумный замысел относитель- но человечества? Если Землю сотворил Господь-Созидатель, то сегодня Его стройка выглядит запущенной: вoйны, терак- ты, эпидемии, наводнения, десятки миллионов голодающих детей и взрослых при переизбытке еды на глобальном рынке, при этом природа необратимо отравлена деятельностью Его в всё это проделки Дьявола, который часть «молчащих генов» изготовил из частиц противоестественной «тёмной материи» Дальнего Космоса и встроил их в ДНК диктаторов, террори- стов и финансистов? Или – не дай Боже! – Бога нет вовсе, и 181

Михаил Краснянский ? Ведь всё то, что вы, человеки, именуете «истиной», – в дей- ствительности это всего лишь рубеж, где заканчиваются ва- ши скудные знания о Космосе… - хромосома. Она очень коротенькая и имеет относительно при оплодотворении, в отличие от прочих генов, в неизменном виде передаёт потомству генетические маркеры, и это позво- ляет последних примерно ста тысяч лет и позволит делать это и далее на следующие тысячи лет. То есть мы, сперматозоиды, храним и несём в себе генетическую историю, генетическую , есть и будет вечно, как божественный луч непостижного искривленное пространство-время. Поэтому я, Сперма- тозоид, – это ПИСЬМО ИЗ ПРОШЛОГО В БУДУШЕЕ. По- этому все события, которые были, есть и будут – для меня одинаково реальны. Поэтому я своей генетической памятью помню не только прошлое, но помню и будущее, и я знаю о опередить. И тогда вы, человеки, сможете, наконец, надеять- ся: будущее – за вами, пусть не для всех, но для тех, кто его безумно захотел, потому что самыми несчастными, в итоге, оказываются те, кто побоялся рискнуть стать счастливым. 182

Лилия Величко Лилия Величко *** Земля моя – не край, не уголок, Ты для меня земных дорог начало, Вселенной центр и для всего исток, Что каждый час и день я постигала. Меня, как птицу, выкормив с руки, Ты на просторы мира отпустила. Но мы с тобой по-прежнему близки, Но мне по-прежнему здесь хорошо и мило. О, Беларусь! Моих стихов родник, Не заплутав в заморских сновиденьях, Я сохраняю веру и язык Моих отцов и прежних поколений. Ты для меня – не край, не уголок – У нас с тобою общий кровоток. 183

Лилия Величко *** Хоронили грешника – нищего бродягу. Положили рядышком рваную сермягу. От разгульной жизни только две монеты, И ему завидуют разве что поэты… За земное счастье не держался он, Сам себе хозяин, раб и фараон. Был он в этом мире ангелом храним. Небо летним ливнем плакало над ним. Досыта не ел он и не спал в тепле. А молился солнцу, лесу и земле. Был он незлобивым, чересчур не пил. Жил довольно честно, но по мере сил. Выбирал свободу. Был ли счастлив? Нет. Но богатых счастье тоже только блеф. Хоронили грешника… Не был он святым. Отчего ж так ангелы плакали над ним? 184

Лилия Величко *** Бойся данайцев, дары приносящих, Сотнями гибли елены и трои, Кофе хороший, но яд настоящий – Слишком бледны эти странные трое: Смех деревянный и резкие жесты, Где-то таится в зрачках нетерпенье. И обходительны просто не к месту, Где совершается их преступленье. Бойтесь данайцев, дары приносящих! Если в себя вы не верите сами – Дарят кинжал так смертельно-блестящий, Или добьют вас другими дарами… Сотнями гибли елены и трои, Ну, а поэтов не счесть, не припомнить… Чьи вы посланники, странные трое? Где вы храните стерильную совесть? Снова данайцы, и снова с дарами… 185

Лилия Величко *** Красное – белое. Белое – алое. Чёрная тушь по иероглифам дня… Не потерять за гигантами малое Вы научите, японцы, меня. Сакура, снег и кровавые росчерки Над горизонтом – следы от меча. Яблони будущей малые зёрнышки Падают в землю под сердцем ручья… Белое – красное. Белое – алое. Лёгкие тени вчерашней травы. И одинокая, и запоздалая Птица у кромки притихшей воды. Краски смешались, и ночью безлунною Выльет рука впечатленья на шёлк. Белую гладь от бесцветья безумную Чувства расцветят румянцами щёк. Красное – белое. Белое – алое. Чёрная тушь по иероглифам дня… Не потерять за гигантами малое Вы научили, японцы, меня. 186

Лилия Величко *** Где жили бабочки кода-то – Асфальт и пыль. И под колесами «Фиата» Листва – утиль… Где стрекотало и летало – Три сотни ног. Здесь нет святого, нет вандала – Всяк одинок. Давно потухшие кораллы – Стоят дома. А то, что было, – то пропало – Опять зима… И россыпь яблок из бетона, И жабий бок… И вписан в контур Ориона Распятый Бог. 187

Лилия Величко КАЗИНО «ОСЕНЬ» Листы осенние – обрывки старых карт – Отыгранная мятая колода. И дама пик вся в жёлтом боди-арт Лежит в грязи… Ужасная погода! Расписан мир нелепо, под Дали. Моей душе, о Боже, что-то нужно. А мы с тобой, оставшись визави, – Друг другу улыбаемся натужно… А парк бросает козырной валет На тротуар (от листьев он, как пицца). Подносит осень к сердцу пистолет И, кажется, решила застрелиться… И кровь ее, пролившись на траву, Под утро в белый иней обратится… И выпьет парк до капли тишину, Исчезнет осень – тень от жёлтой птицы… ........ ........ А мы с тобой представить не могли, Как хрупок сон в долине у Дали… 188

Лилия Величко *** Осень. Мухи не летают, И в аду зевают черти. Ручка машинально чертит Запятых и точек стаю. Мир размерен, заторможен, Весь почти что в летаргии, И леса полунагие Вызывают дрожь по коже… Листья в цвете. Сны без красок. Дождик лижет тротуары, И сметает дворник старый С клёнов сорванные маски. Нерасставленные точки. Кровь течёт по жилам вяло. Даже небо полиняло – Тихо плачет и пророчит. 189

Виктория Левина НОВАЯ ЖИЗНЬ Рут проснулась рано, как всегда, и ещё спросонья приня- лась выстраивать новый день. Как только сознание оконча- тельно вынырнуло из сна, особенное чувство волнения и эмо- ционального подъёма, которое имело своё кодовое название «бабочки в животе», заполнило всё её тело. Бабочки порхали где-то глубоко внутри её существа, а некоторые долетали до сердца и даже проникали в мозг и вспыхивали там яркими сегодня!» – стучало рефреном в голове Рут. Накануне она да- же не делала, чтобы выспаться, чтобы набраться сил, чтобы не дать воли всем сомнениям и ненужным мыслям. , распахнуть его и впустить вольный морской бриз! Рут вдох- нула полной грудью и рассмеялась: «Сегодня я её увижу! И не только увижу...» Контактировать с внешним миром не входило в планы Рут. Время операции назначено, все действия распланированы, и она никого не хотела впускать в свою жизнь сегодня. Начиналось всё несколько месяцев тому назад, когда Да- ни, её верный друг по университету, позвонил ей и, захлёбы- ваясь от волнения, заговорил быстро-быстро по видеосвязи. Она сначала даже не поняла о чём речь. Дани работал в уни- верситетской лаборатории и возглавлял группу разработчи- ков биологических методов регенерации. клетки? Выбрали для чего – для эксперимента? Чушь! Да, я помню, что однажды поучаствовала в тесте у тебя в лабора- тории. Было забавно. А ты потом позвонил и сказал, что мой биологический материал обладает офигенной генетической памятью! 190

Виктория Левина – на экране было видно, как он волнуется, и даже чувствовалось, как потеют его ладони, сцепленные в замок. – Я понимаю, что вторгаюсь в твоё личное пространство. Ты, конечно, мо- жешь отказаться. Но не ты ли всегда твердила на курсе, что воля твоя безгранична, и ты можешь себе позволить всё? Раз- ве только – никогда не будешь балериной в труппе Венского театра оперы и балета. Помнишь наш спор? Я тогда сказал тебе, что и это возможно? И я попытаюсь доказать тебе в са- мом ближайшем будущем, что мы ещё не осознаём всех сво- их возможностей! Да, Рут помнила и тот день, и их разговор очень чётко. Бо- лее того: мысль, что абсолютно всё можно разработать, в голове. Они занимались генной инженерией. И только ушла в фармакологию. А Дани, неуёмный и брызжущий иде- ями её друг Дани, получил перспективную лабораторию со это было. Рут погладила ладонью свою искорёженную детским и жить заново. С новой, сильной и красивой ногой, выращен- ной Дани из её же биоматериала в новой клинике в центре страны. «Сегодня, это случится сегодня!» – пело всё внутри Рут, и бабочки порхали в животе. Опять зазвонил телефон и прервал поток её воспомина- ний. – Hello! – почти крикнула Рут в ответ. Звонили из клиники и спрашивали, как её самочувствие и готова ли она к операции. Операция предстояла серьёзная. И по логике вещей – она должна была бы находиться в клинике 191

Виктория Левина давно. Пройти релаксирующую подготовку, подготовиться к многочасовому вмешательству в её «личное пространство». Операция начнётся через пять часов. Пора выезжать из дома. Выезжать навстречу новой жизни. О том, что она совершает предательство по отношению к частице себя, Рут не думала тогда. Она собиралась заменить свою «проблематичную» ногу на новенькую и безукоризнен- ную, похожую как две капли воды на родную, хроменькую и слабую. Рут иногда приезжала в клинику и наблюдала, как выра- щивают новую здоровую конечность из её же стволовых кле- ток. , зна- комые до мелочей. Та же форма ногтей, та же ступня, то же болезнью, хромой прототип в это время опасливо и стыдливо сжимался и, казалось, даже поскуливал тихонько и беззвуч- но... А ведь именно благодаря этой физически несовершен- ной ноге Рут и является той, кем она есть: волевой, упрямой, целеустремлённой! встроенных в молдинги спотов здесь и там по всему протя- жению коридора, ведущего в операционную, заставляет сливаются в один неясный гул, а затем и вообще куда-то про- падают… Аме- рики. Светила попросил вытереть пот со лба. Ну и жарища в – всё в порядке. Искусственная нога – как нога, ничего особенного. Лежащая перед ним на операционном столе мо- лодая женщина в глубокой анестезии – как женщина в глубо- кой анестезии. В дальнем углу, возле холодильной камеры с большим прозрачным окном, где лежала готовая к операции искусственная нога, созданная им, сначала в его голове, а по- 192

Виктория Левина том и в его лаборатории на его оборудовании, стоял бледный Дани и почти умирал от страха. Хирургическое крио-обо- рудование подтверждало все свои превосходные характери- стики, системы циркуляции жизненно важных систем крово- снабжения и очистки работали как часы. И хоть работа была многочасовой и немного «не конвенциональной», что ли, всё вытерла в последний раз пот со лба «светилы» перед тем, как он облегчённо вздохнул и сказал: – Баста! Как ты говоришь: Венский балет? – Хохотнул и направился снимать перчатки и халат в послеоперационный блок. светом операционных софитов, обновлённая, рождённая за- ново, нагая, как Ева, прикрытая белым. За ней следили систе- мы жизнеобеспечения. В кровь уже ввели каннабис. Дани сидел, скрючившись в коридоре, ни жив, ни мёртв. «Венский балет, говоришь?» – стучал в мозгу голос хирурга. Сначала все контуры расплывались, кружились всё силь- нее и сильнее, пока не утягивали Рут в воронку, глубокую и беззвучную. Затем, через пару дней, звуки начали прорывать беззвучную ватную блокаду. Она начинала различать стены, сестринский белый халат, лицо Дани. Очень хотелось пить. – Пить! – еле слышно попросила Рут. Дани вскочил и заорал на всё отделение: – Она просит пить! Ура, она просит пить! – Как всё прошло? – Отлично, всё прошло отлично! – Где она? – Кто она? – сначала не понял Дани. – Моя хромая подружка. 193

Виктория Левина Дани странно взглянул на Рут и сказал тихо: – Понимаешь, нам нужно её сохранить. Для истории, для опыта. Для дальнейшего усовершенствования технологии ре- новирования. Ты сможешь её навещать, – совсем уже не к месту добавил он. Рут впервые улыбнулась: – Ну да, мы будем навещать её вместе, когда я буду воз- вращаться с гастролей! – стены клиники давно не слышали взрыва смеха такой силы. Затем Рут попросила Дани оста- вить её одну и позвала сестричку. – Откройте одеяло! – сказала она и восхитилась свой храб- ростью. Новый трансплантат лежал на постели, как бревно: разду- тый до гигантских размеров, неподвижный, ноющий нестер- пимо. Никакого родства с ним Рут не почувствовала. Она ти- хо заплакала и попросила болеутоляющее. А потом опять по- грузилась в воронку. Процесс реабилитации был долгим и болезненным. сдвинуться хотя бы на сантиметр, потом не хотел сгибаться ни на градус. А потом к ней заглянул «светило» перед отлё- том в Америку: – Ну что, балерина Венского балета или Русалочка, или как тебя там! Вот что я тебе скажу: ты вытащила счастливый билет! С каждым днём Рут ощущала своё обновление всё сильнее и сильнее. Вот она уже без посторонней помощи может со- скользнуть в кресло на колёсах и поехать в обеденную ком- нату. Вот она уже с помощью костылей осторожно встаёт и потихоньку передвигается по боксу. Вот она в тренажёрном зале постепенно увеличивает нагрузки на свою новую, с каж- дым днём всё более послушную, ногу. Рут начинает её чув- ствовать – и это такое счастье! Сильная, совершенная, гото- 194

Виктория Левина вая к пуантам и шпилькам, готовая служить ей верой и прав- дой! давала ей силы выжить и быть упорной и независимой… Она мысленно поглаживает слабое колено и тонкие мышцы пре- данной ею ноги: – Прости меня! – шепчет тогда Рут. А утром бодро вскакивает с постели и рывком распахива- ет окно навстречу свежему морскому бризу. 195

Валентина Бендерская ЦИКЛ «НИТЬ АРИАДНЫ» Светлой памяти Леонида Колганова 1. У МЕНЯ ЗАКОНЧИЛИСЬ СЛОВА У меня закончились слова… С неземной тоской по идеалу, взглядом вопрошая небеса, чьих слезами выпала роса, тычусь в пустоте… И мал-помалу приближаюсь к лугу асфоделей, где гуляют души в тишине бликами бесцветных акварелей… Скорби утомительной метели не стихают, множась в феврале. Жизни обретение – утрата. Чем длиннее жизнь, тем больше минус. Так и храм усильем Герострата превратился в то, что с ним бы стало чуть-чуть позже… Первобытный хаос – цель, к которой жизнь (как жаль!) стремится… 2. ОБЪЯТИЯ Рыжие пряди средь зелени сосен, как на параде, развесила осень – плакаты и флаги грузде́й и лисичек. Лесные коряги без формы и лычек маячат незримой охраной элиты, где каменных бюстов стоят мегалиты, растут из земли, как могильные плиты, и пылью, и горем, и солнцем залиты! 196

Валентина Бендерская Брожу среди сей пестроты поправимой! В ней марево дней непрожи́ тых, любимый, в ней яркость обещанной жизни с тобою при встрече случайной осенней порою. Плыла кумачом на миру́ эта новость! Искрила кометой грядущая повесть, сметая устои монашеской жизни, и – задушила в объятиях тризны… 3. НИТЬ Уткнувшись лицом в небо, в просвет между двух деревьев, туманом растеклась… Если б ты видел меня сейчас, сидящей внутри лощины, слезой разрезая морщины, утяжеляя плечи, не посмел бы, наверное, уйти раньше времени к Богу на встречу. Я Ему не перечу, я тебе не могу простить тобой обрубленную нить и перерезанную пуповину, оторванную половину и то, что меня покинул навсегда… 197

Валентина Бендерская 4. КАПКАН Я попала в капкан… И танцую канкан от плиты до стола. За партнёра – метла… От стола – до плиты… Неужели же ты плитой неподъёмной придавила меня – одарённую, и мне осталось скитаться в пустоте по окружности пяльцев?.. 5. РОЛЬ Дама – Король… Жалкая роль Выпала мне: В вашем окне Мухой жужжать, Биться в стекло, Скуку рожать… Будто назло Там жизни свет, Где меня нет… 6. МОЛЬБА Любовь моя, Не покинь меня, Не оставь меня… Ослабела… Вычерпан родник… 198

Валентина Бендерская Родила боль крик И сдержать его Не сумела! Ты, любовь моя, Сохрани меня. Им протри глаза От отсева… Напои родник, Чтоб упала в стих От любви слеза, Не от гнева. 7. СИЛА Любовь, какая же ты сила, если меня, такую сильную, под корень скосила?!! Ведь ты силу должна давать, чтобы мы могли жить!!! Или существовать нам, как бездушным тварям, которым только и нужно в паре размножить свой вид, а потом уже ничто не болит?!! Где ты, мой Айболит? В каких облаках прячешься? Кем в списке у Бога значишься? На Земле ты – поэт! И другого места тебе здесь нет и не было! 199

Валентина Бендерская 8. ПОСЛАННИКИ Я приехала в яр с только что полученной на почте книгой Леонида Колганова «Молчание колоколов», посвящённой мне, чтобы в уединении насладиться ею. Неожиданно с горы спустилась огромная отара овец, гремя колокольцами… Ты нашу летопись писал изо дня в день, из ночи в ночь! Но в ней твой колокол молчал, И нам не в силах был помочь. Набат твоих колоколов мне слышен был! Я шла на зов. Твой колокол упал с небес, но угодил в болото снов. Его искала день-деньской среди толпы, среди пустынь! Звучало в суете мирской: «Ты ищешь зря, уймись, остынь!» Но агнцы Божии с Небес, Найдя твой колокольный звон, Пришли ко мне! И ты воскрес, И голос твой был освящён!!! Гремят твои колокола – Начало там, где был конец! Молчанья взорвана скала Звучанием, что ты – ТВОРЕЦ!!! 200