trilogy

Буровы, или Эгоизм 401 — Мама, я придумал отель! — Да ну? Ты сощурил глаза и  посмотрел со  злой иронией. Всегдатак смотрел на скептиков прежде чем посрамить. — Думаешь, только архитекторы отели придумывают?Их такому не учат… хочешь послушать? Как я могла отказать:— Вещай. — Нужно возвести исполинское сооружение: полкило-метра высотой наподобие… Земного шара, каким он выгля-дит из  космоса. Для  устойчивости строению придадим видшкольного глобуса; пусть его обрамляет полудуга. Получивмощную опору, отель сможет вращаться вокруг своей оси:один оборот в сутки. Важно, чтобы здание примерно на чет-верть погрузилось в море, тогда вода примет часть веса, а дру-гую смягчит подводное основание. Вокруг насыпем дамбу,чтобы у отеля была лагуна: тихая и теплая круглый год. Воодушевился, сорвал бейсболку, используя ее как макет. — Смотри,— провел пальцем по  внутренней поверх-ности бейсболки,— по  периметру располагаются номера,тысячи номеров!  — упер палец в  вершину кепки и  опу-стил вниз.— Вот здесь по “земной оси” стеклянная колоннас лифтами. Она же — главный несущий элемент конструк-ции. От  колонны идут две стеклянные стены с  этажнымикоридорами, по  которым жильцы добираются до  своихномеров. Получается, изнутри отель разделен на  два “по-лушария” — восточное и западное… высотой, я уже гово-рил, метров пятьсот. Сколько воздуха и  света! Декорируйна  здоровье, хоть под  разрез Земли! В  затопленной ча-сти отеля  — бассейны, рестораны с  подводными видами,СПА… все что угодно… Я  опешила; это было слишком грандиозно, чтобы ис-ходить от  юноши, которого, понятное дело, авторитетомне считаешь. — Звучит интересно…— осторожно начала я. Ты обиделся. — Не веришь! Ну и ладно! Одна просьба — сведи с гене-ральным менеджером “Паруса”.— И  решительно стиснулобе руки: — Пообещай…

402 Владислав Гринь Через шесть лет построили “Землю”. В десяти километрахот  “Паруса”, в  Dubai Marina132. Только без  тебя. Как  утеши-тельный приз Буровым отдали в пожизненное пользованиероскошный люкс на “экваторе”. По моему настоянию номе-ру присвоили имя “George”. *** Женщины отличаются от  мужчин низкой самооценкойи одержимостью детьми. Не будь этого, мужчины ходили быв баню и на футбол с женами, а слово друг, компаньон и разводисчезло бы из  лексикона. Не  сама догадалась  — покойныйМихаил подсказал в  качестве приложения к  предложению.И, знаете, оказалось полезным  — четверть века прожилидуша в душу; пока не стали ссориться из‑за Последа. Положаруку на  сердце, соглашусь, что  имела неосторожность влю-биться в собственного ребенка. Только не подумайте дурного,хотя, признаюсь, созерцание голенького Последа в пору еговозмужания вызывало томление плоти. Как бы то ни было,речь идет о  материнской любви, хотя и  гипертрофирован-ной до циклопических размеров. В  сравнении с  сильной половиной женский эгоизм ино-го свойства. Чтобы понять, предложите супруге совместнуюпробежку в парке. Вначале наслушаетесь, как ей плохо, а по-сле потребует сбавить темп. Мужчина должен понимать,что  женщина зависима, а  та, в  свою очередь, ограничитьпретензии и не пытаться усидеть с мужчиной на одной лав-ке. Теперь — дети. Представительницам слабого пола стоитприсмотреться к  львицам, испытывающим привязанностьк  детенышам лишь как  к  продолжателям рода альфа-сам-цов133. Женщине следует признать, что  укреплять любовь132 Dubai Marina — перспективный район в Дубае, Объединенные Арабские Эмира- ты, вокруг рукотворного залива на западе города. Одна из самых фешенебельных яхтенных пристаней в мире.133 Альфа-самец в соответствии с иерархией доминирования социальных животных выполняет обязанности вожака и защитника стаи.

Буровы, или Эгоизм 403между супругами куда лучше, чем  следовать фатальнымпримерам Олимпиады134 и Агриппины135. Я люблю себя и вообще в глотку вцеплюсь любому, осме-лившемуся покуситься на  права женщин. Однако, обвиняямужчин в  невнимательности и  дефиците романтизма, мыпреуменьшаем собственные слабости. Давайте поставимсебя на  место мужей. Для  начала смоделируйте собствен-ную реакцию, если бы накануне банкета вам проели голову,что идти, собственно, не в чем, а вот у других…. Потом в те-чение вечера как минимум три раза спросили: “Как я выгля-жу?”, а  по  возвращении домой: “Мне кажется, что  я  у  тебяочень даже приличная телка… несмотря на  то, что  другиемужья куда больше тратятся на жен… больше любят! ВиделКатькино платье? Подиумное — понимать нужно! А брюли-ки на Светке!” Или когда в День всех влюбленных вы даритеультратонкий планшет, а  вместо благодарности получаете:“Спасибо, конечно, только признайся, что  тебе его подари-ли  — ни  за  что  не  поверю, что  пошел и  деньги потратил!”Или  когда приносите цветы, а  в  ответ жалуются, что  полу-чают их не в качестве знаков любви, а в обязаловку — на вось-мое марта и день рождения. Или когда, выпив в ресторане,крадучись ведете машину, начинают жаловаться, что скучно,не  с  кем  словом перемолвиться, неужто нельзя потихонькувключить музыку… нет, другую, более веселую… Hit FM,громче… Стоит психануть, отворачиваются и  плачут. Или,достигнув среднего возраста, толстеют и обвешиваются ком-плексами, вместо того чтобы с любовью и вожделением по-глядеть на  собственную колготочную ножку в  изящном са-134 Олимпиада (ок. 375–316 г. до н. э.) — мать Александра Великого Македонского. Была очень привязана к своему сыну в ущерб мужу — царю Македонии Филиппу II. По одной из версий, причастна к убийству мужа в пользу сына. Убита в борьбе за власть.135 Агриппи́на Млад́ шая (15–59 г. н. э.) — мать печально известного императо- ра Рима Нерона. Не брезговала никакими средствами для восшествия сына на престол. Убита по приказу сына. Ходила легенда, в соответствии с которой Агриппине нагадали, что сын ее будет царствовать, но при этом умертвит свою мать, на что ее ответ был: “Пусть умерщвляет, лишь бы царствовал”.

404 Владислав Гриньпоге-чулке от Celine136 с невысоким каблуком и затупленнымноском. Вы станете возражать, что женщины имеют право на сла-бости и  еще, чего доброго, надуетесь на  мужа из‑за  сапогCeline. Так знайте, все это отговорки: если слабости проявля-ются десятилетиями, они теряют статус невинных! И не ду-майте, что я оправдываю сильный пол. Ничуть не бывало —достигнув пикантного возраста, я  брезгаю сильным полом,особенно красивыми самовлюбленными самцами. Но  ут-верждая, что мир держится на негодяйстве мужиков, нельзяне признать — в равной мере и на дурости баб! Эта дуростьпроявляется в  несвоевременной требовательности, когданужно промолчать, и  в  неуместном соглашательстве, ког-да следует погнать взашей. И, наконец, в неумении хвалить,благодарить и  радоваться мелочам, предпочитая мимолет-ной радости стремление избежать невнимания в будущем…Довольно лирики! *** К сожалению, эйфория по младшему продлилась слиш-ком долго, чтобы остаться безобидной. После изгнания По-следа мы с Настей взяли за правило за рюмочкой портвей-на размышлять о  причинах Проступка, сходясь во  мнении,что он стал результатом куриной любви. Этот мазохистскийритуал, если разобраться, был эмоциональным посылом По-следу: “Вернись!” Спустя три недели, в канун Нового года, пришло СМС-со-общение: “Прощайте! Живите без вины — с таким характе-ром я мог ужиться только в сумасшедшем доме! Послед”… Конечно, УСР включилось по  полной. Занимался личноначальник Управления, генерал Заварухин. Проследили ме-сто, с которого отправили СМС,— лесной массив Брянщины,километрах в десяти от городка Климово. Однако начавший-ся поиск прекратили из‑за снежного бурана, который не уни-136 Celine (Селин) — французский Модный Дом, который выпускает классическую, элегантную и шикарную одежду, сумки, обувь и аксессуары.

Буровы, или Эгоизм 405мался трое суток. Не знаю, настало ли глобальное потепле-ние или только грядет, но снег в лесу лежал до конца марта.Лишь потом поиски возобновились. Мы с Павлом отправи-лись в Климово, чтобы спасатели не расслаблялись. На ше-стой день принесли обглоданную человечью руку и лопатку,в трехстах метрах от нее нашли мобильный телефон Последа.Назначили генетическую экспертизу, и спустя месяц выясни-лось… рука не  Последова. Отмобилизовали еще  пятьдесятчеловек, прочесали триста гектаров леса — ничего. В началеиюня приехал генерал и сказал, что поиски бесполезны: мол,весной еще  были шансы, но  теперь за  дикими животнымине успеть… Буровы развалились. После смерти мужа в семье было двалагеря: мы с Последом против старших и я со старшими про-тив Последа. Его характер странным образом цементировалсемью. Возможно, похороны младшего, найдись его останки,сохранили бы центростремительность. А так семья выроди-лась в  компанию; в  набирающие обороты “Штучки Буро-вых”: дети занялись производством, я — торговлей. С точкизрения компании это было верным решением, однако, зава-ленные делами, мы почти перестали видеться. Если честно,желания особого не  было. Я  половину времени проводилаза границей, а дети — в Маслобоево. Так прожили восемь летдо гибели Павла. КР (из воспоминаний начальника Управления специальных расследований (УСР) генерала Заварухина) Сегодня капитан Дымов докладывал по  делу Павла Бу-рова, президента компании “Штучки Буровых”. Этот Буровтри дня назад свалился в  резервуар с  отваром для  пищево-го производства, майонеза, кажется. Дымову было порученовест­ и дело. Говоря по правде, ничего кроме несчастного слу-чая в голову не приходило, но, как выяснилось, капитан имелособое мнение. — Заходи, Юрий, садись. — Спасибо, товарищ генерал!

406 Владислав Гринь — Слушай, ну сколько говорить, называй меня по  име-ни-отчеству. Не люблю я этих званий. Если нужно обратить-ся по  форме, тогда еще  понятно, а  когда дела обсуждаем,к чему… — Хорошо, Валентин Иванович. — Ага, пятый год обещаешь! Юрий сдержанно улыбнулся. “Хороший парень,— по­думал я,— пожалуй, лучший в Управлении!” — Итак, несчастный случай, угадал? — я нарочно спросилс сарказмом, побуждая капитана тщательно обосновать вер-сию. — Никак нет! — Не понял? Капитан несколько раз провел большим пальцем по  ко-решку “Дела”. — Я, конечно, не на все сто уверен… но, думаю, подстрое-но это… смеситель должны были опорожнить. Это ведь былособый день, третье октября, судьбоносный, типа мятежа бу-ровских рабов. — Хочешь сказать, труженики отомстили? — Вряд ли, Буровы рабочих не  обижают, всем бы хо-зяевам так. Что  касается мотива, то  ясности пока никакой,вплоть до самоубийства. Я вскинул брови: — Что, были основания? Чуть нервное лицо капитана Дымова стало задумчивым.Это в нем очень импонировало: не спешить с ответом. — Честно говоря, особо не  было, но  душу не  просве-тишь… Я сделал строгое лицо и поводил пальцем у его носа: — Вот этого не надо! Для чего тогда КР? КР — комплексное расследование, чтобы изучить эмоцио-нальный статус человека, иными словами, влезть в душу. Осно-вано на  анализе распечаток телефонных разговоров клиентас родственниками и подчиненными (с кем он не церемонится),а также нюансов поведения за последний год. Особо обращаютвнимание на новые привычки. К примеру, не было у клиенталюбовницы и вдруг появляется, причем сразу две. Каждой да-

Буровы, или Эгоизм 407рит по дорогой машине, а то и квартире. Вывод: ослаб по муж-ской линии. В  таких случаях мы аккуратно предупреждаем,что любовницы имеют обыкновение наглеть. Предлагаем по-мощь специалистов вплоть до проституток, неважно, лишь быповысить мужскую самооценку. Если вовремя кинуться, по-добные меры эффективны в девяти случаях из десяти. Итак, мы знаем о  клиенте все. Как  заработал деньги, жа-воронок или сова, страдает ли запорами, помогает родствен-никам или  посылает подальше. Знают ли клиенты, что  мызнаем? Ответ: да, и самое удивительное, что им плевать. Типа,за то и платим. Еще и проверяют нас, подстраивая всякие си-туации. Парадокс: малые деньги платят за сокрытие инфор-мации, а огромные — чтобы быть вывернутым наизнанку. Я  как‑то  беседовал по  этому поводу с  крутым бизнесме-ном; он у нас двадцать лет на абонементе. Тот поглядел лу-каво. “Дело привычки,— говорит.— С  полгода ежишься,а после ничего, примерно как пускать газы в общей камере.Мастурбировать и то не стесняешься”. — …Проводил КР,— ответил Юрий,— но ответ получил-ся неопределенный. Действительно, потерпевший в послед-ние месяцы был тревожнее обычного, но не так чтобы для су-ицида. К психотерапевту, во всяком случае, не обращался. — По какому поводу тревоги? — Мало проблем у олигарха? Они все как один несчаст-ны. Я  бы даже сказал, что  Буров был стабильнее многих.По крайней мере, не метался по миру и не мерился тяжелойтехникой. — Яхты нет? — удивился я. — Есть,— успокоил Дымов.— Без яхты никак, любой банкетбез  тебя начнут. Буровская яхта не  очень большая, сорокаме-тровая, не по их деньгам.— Юрий глянул на  экран планшета,что‑то полистал: — Приобретена в 2010‑м за тринадцать милли-онов зеленых. Но самолета нет и не было, пользуются аэротакси. — Разумно,— прокомментировал я,— в  последние годымногие так делают. А вот скажи, если самоубийство не под-ходит, тогда что? — Минуточку,— попросил Юра и  снова сосредоточилсяна планшете. Нашел что‑то и почесал за ухом.

408 Владислав Гринь — Вырисовывается человеческий фактор — ошибка пер-сонала. — Удивил…— разочарованно выдохнул я,— в нашем цар-стве-государстве это, считай, и есть несчастный случай. — Ну, не знаю,— неуверенно начал Юрий,— понимаете,неувязка: опросили оператора, точнее, операторшу; по  ееуверениям, опорожнила она яично-горчичные смесители.Больше скажу, компьютерная распечатка это подтверждает. — Яично-горчичный, говоришь? — я улыбнулся и поднялглаза к потолку,— весело звучит, словно акварелью рисуешь. Капитан Юра мигом превратился в ребенка. — Я тоже так подумал. А на деле — полный отстой, ямавыгребная… бр-р-р! Я вернул лицу строгое выражение и выпрямился в кресле. — Капитан Дымов, ваши ассоциативные ряды меня пу-гают,— встал из‑за стола и, подойдя вплотную, по‑отеческипохлопал по  плечу. Юра мне нравился, как, впрочем, всемв Управлении.— Так что с компьютерной распечаткой? Юра слегка повернулся и посмотрел снизу вверх. — Показания операторши подтверждаются,— капитанразвел руками,— но смеситель‑то не опустел… конфуз. — Конфуз, Юра,— это когда после сигнала тревоги вме-сто головы второпях жопу привинчиваешь. Все кричат ура,а ты пердишь! Юра собрался рассмеяться, но я не дал: — Почему так вышло? Дымов быстро кивнул: — Специалисты полагают, что  компьютер не  выдал ко-манду на опорожнение резервуара, но при этом “отчитался”,будто выдал. Я  поглядел на  него прищурившись, полным сомнениявзглядом. — Я в программировании никак, но думается, так не бы-вает. Юра торжествующе вскинулся. — Вот, Валентин Иванович, и я о том! Не должно такогобыть. Выходит, испортил кто‑то программу… причем посленесчастья!

Буровы, или Эгоизм 409 — Сколько у  этого “кто‑то” было времени? — быстроспросил я. — Сутки, не больше,— тотчас же ответил капитан. Я подошел к окну и полюбовался медленно падающимиржавыми листьями. — Скажи, неделя, ну три дня, может, и понял бы. Но сут-ки! Это ведь такая ерунда  — проверить одни-единственныесутки… секунда за секундой! Капитан, почему вы до сих порбез  достоверных выводов?  — я  не  скрывал негодования.—Сутки, всего сутки… с вашим‑то опытом! Юра разыграл притворную обиду, включая попытку при-подняться на стуле. — Обижаете, товарищ генерал! Проверил и перепроверил. — И обнаружил саботаж? — я подыграл ему. — Как вы догадались? — Юра напомнил десятиклассни-ка, пойманного со шмалью. — На  твоем лбу написано,— огрызнулся я.— Ляпнули все; когда под семьдесят, ляпаешь по делу. Капитан улыбнулся и  пожал плечами, давая понять,что пока молод, ошибиться не страшно. — Нашли компьютерную диверсию  — вирус… не  про-стой, а редкий-редкий, у нас такой не водится. “Касперский”не выявил,— Юрий сделал паузу и подмигнул: — Пришлосьобратиться к друзьям из контрразведки; те поделились спе-циальным софтом. — Выходит, кто‑то  убил Бурова, а  после “заразил” ком-пьютер редким вирусом? — Скорее всего, так. — Круг подозреваемых? Видя, что ко мне вернулась деловитость, Юра отчеканил: — Операторша, ее сменщик и  механик-наладчик. По-следний отпадает — не тянет на хакера. Я не стал скрывать досаду. — Капитан Дымов, вас ли учить, что тот, который “не тя-нет”, чаще всего оказывается фигурантом! Разработалиего? — Капитан отрицательно покачал головой.— Молодцы!Фотографию можете показать? Юрий смутился.

410 Владислав Гринь — Виноват, товарищ генерал, фотографии пока нет. Еслипозволите, доложу…— он зачем‑то глянул на часы,— …завт­ ра. Деваться некуда; с  трудом уняв сыщицкий зуд, я  махнулрукой в сторону двери. — Завтра в тринадцать у меня! Со всеми выкладками! Бешенство матки (из дневника Татьяны Зайцевой) В девятом классе одноклассницы дружно пришли к выво-ду, что девчонки ведут дневник исключительно из‑за парней,точнее, когда есть проблемы в отношениях. Я тогда отмахну-лась, но сейчас, спустя десятилетие, поняла, что они правы.Сколько не размышляла о нас с Жорой, так ни к чему не при-шла, только все запуталось до  крайности. Потом вспомни-ла учительницу русского, которая не  уставала повторять,что  мысль, не  положенная на  бумагу, всего лишь отрыжкасознания. И  стала записывать. Образование у меня не ахти,талантов негусто; поэтому порой выходит несвязно. Я  — медсестра районной больницы. Окончив медицин-ское училище, сразу попала в  хирургию; заведующий от-делением Виктор Павлович увидел меня в  отделе кадрови сказал начальнице: “Надежда, давай эту девчонку ко мне,в  “первую”. Кристинка на  днях уволилась”. Кадровичкаопустила голову, улыбнувшись одними глазами. Я  о  такоми  не  мечтала, чтобы сразу в  большую хирургию попасть,к настоящим мужикам, таким как Виктор Павлович. Мама, обожающая Aerosmith, всегда с гордостью утвержда-ла, что я вылитая Лив Тайлер137. Возможно, но моя грудь луч-ше; и плечи более покатые. Не стану утомлять, расписываясебя, скажу лишь, что отношусь к тому типу девушек, завидевкоторых молодой ординатор спешит в курилку поделитьсявпечатлениями со  старшим, а  тот, еще  раньше заприметивновенькую, небрежно пожимает плечами, дескать, ничего137 Лив Тайлер (1977 г. р.) — американская киноактриса и модель; внебрачная дочь музыканта Стивена Тайлера, лидера Aerosmith — рок-группы 70-80 гг. прошлого столетия.

Буровы, или Эгоизм 411особенного. Сам же тем временем уговаривает заведующегопоставить девчонку на его ночное дежурство. Правда, заведу-ющие разные. Если не орел, согласится, но такое редко быва-ет. Как правило, похлопает коллегу по плечу: “После меня,дорогой!” Виктор Павлович делиться не  захотел, ни  спустя месяц,ни  через год. Прикипел заведующий к  моей царственно-сдобной груди. Правда, жадноват был, хоть и  при деньгах.За все время цветочка не подарил. Однажды пригласил в ка-бинет, усадил в кресло, а сам вертит в руках бутылку с вином.Потом ткнул в этикетку и принял величавую позу; застиран-ная роба задралась, обнажив упругий яйцеобразный животс огромным, напоминающим ухо младенца, пупком. — Итальянское, из  Тосканы! Представляешь, чем  уго-стимся!…Целый год хранил! Видя, что он сомневается в целесообразности откупорива-ния драгоценной бутылки, я не сдержалась: — Нет ли чего похуже? Исключительно для меня… Заведующий смутился и  больше так не  делал. Правда,щед­рости это ему не добавило. Одним пятничным вечером его жена, простоволосая,не накрашенная, ворвалась в кабинет и, застав нас с шампан-ским, устроила крик на весь корпус. Пришлось перейти ра-ботать во “вторую” хирургию. А там свои порядки. В том смысле, что уже была фаво-ритка типа меня: высокая и в теле. И еще одна на подхва-те — рыжая и до ужаса бойкая, своего не упустит. Стоилофаворитке зазеваться, немедля вешалась на  заведующего.Только не  под­ умайте, что  в  хирургии царит разврат. Все,что  происходит на  дежурствах, скорее специфика трудо-вых отношений. Поработавшие медсестры, глядя на  сво-их седых, все еще  стреляющих глазами шефов, вздыхаютпо  счастливым годам и  утраченным иллюзиям. И  вспо-минают слова старой песни: “На  другом конце стола тот,с которым я жила, тот, кому я отдала лучшие года!” Имеяв виду операционный стол… Но я по натуре не гулена, поэтому, увидев, что козырныеместа заняты, не сильно расстроилась. Не обрадовалось, ко-

412 Владислав Гриньнечно, ласки‑то  хочется. Стала потихоньку осматриваться.Наше дело негордое, коли приспичит, интерны имеются;на  худой конец, пациентов пруд пруди, с  ними даже пер-спективней. С Жорой так и получилось. Пять лет назад попал с аппен-дицитом. Вовремя вроде обратился, но наши хирурги прово-лынили до  перитонита. Захожу поздним вечером в  палату,все уже спят, а он лежит на боку с поджатыми ногами. До-тронулась до лба — испарина. — Как дела? — Худо мне, ой, худо,— простонал пациент и накрыл го-лову подушкой. Я, конечно, все поняла и бегом к дежурному врачу. Черезчас Жору прооперировали; он не пожалел денег на хорошиеантибиотики и  быстро пошел на  поправку. На  следующемдежурстве приковылял на  сестринский пост с  конфетамии шампанским. — О-о? — Бьюсь об заклад, удивлены видеть… спасительница! —и  поцеловал руку. Знаете, безо всяких церемоний поцело-вал… так у него галантерейно вышло, словно всю жизнь тре-нировался. Я ведь уже заглянула в историю болезни — мойпациент работал вахтовым наладчиком майонезного заводав Маслобоево. И такой фокус! — Ты молодец. Обычно после перитонита долго залежи-ваются. Мое “ты” слегка оконфузило парня, но он взял себя в руки. — Крепость организма, помноженная на инновационныедостижения,— улыбнулся и добавил: — антибиотики… — Это точно,— я  кивнула,— “Клотрил” чудеса творит.Правда, у нас редко кто его покупает. — На  здоровье не  экономят,— изрек парень.— Кстати,меня Жорой зовут. — Татьяна. Жора встрепенулся. — Мое любимое имя! … Давно работаете? Теперь я удивилась. Он моего возраста, может, чуть стар-ше. С  медицинскими сестрами обычно фамильярничают,

Буровы, или Эгоизм 413тем паче я ему первая тыкнула. Но, судя по всему, мой новыйзнакомый был хорошо воспитан. — Два года. — Врачом не хотите стать? — “опять вы” — Мне кажется,у вас бы вышло — вам есть дело до чужой боли. “Надо же, разобрался!” — в начале работы мне казалось,что главное во врачевании, особенно в хирургии — ум и руки.Но Виктор Павлович, заведующий, объяснил, что без состра-дания лекарем (не врачом) не стать. Он даже подарил своювизитку, на обратной стороне которой написал: “Будь мило-сердна”… Вместо ответа я  неопределенно пожала плечамии в свою очередь спросила: — Что лечащий врач говорит — долго вам лежать? По лицу Жоры пробежала улыбка: вы! — он завладел ини-циативой. — В  субботу выписываюсь.— И  заговорщицки улыбнул-ся:  — Лично у  меня есть желание встретиться. Телефончикдадите? Я решила поломаться для дела и взглянула на него испы-тующе и строго: — Нужна грелка во весь рост? Жора презрительно скривил губы. — Татьяна, не  к  лицу вам опрощаться. У  меня, междупрочим, никаких матримониальных интересов. — Тогда еще хуже… даже обидно,— и надула губы. Жора улыбнулся с  легким оттенком снисхожденияи вместо ответа еще раз поцеловал руку. А потом медленно,с  осторожностью прооперированного человека, поднялся.Лицо исказила гримаса боли, а я почувствовала, что крас-нею. “Такого парня упустила!” Потянулась за листами на-значений. — Так можно телефон? — вопрос был слаще тысячи шо-коладок!

414 Владислав Гринь *** Мы встретились через неделю, сходили в  кино, потомвыпили вина, после чего Жора предложил заехать к  немуна  кофе. В  ответ на  мой укоризненный взгляд понимающеулыбнулся. — “Чтобы я вот так сразу, на первом свидании…” — воз-мущенным голосом выдал он, как  бы передразнивая моюреакцию на  его предложение,— Таня, я  еще  разогнутьсяне могу! Он жил в  уютной двухкомнатной квартире. В  гостинойстояли три шкафа с книгами. Это было необычно. — Я думала, бумажных книг уже не читают! — Ты права, но мне нравится. Это как слушать винил. Я,конечно, и ридером пользуюсь, но с книгой приятно иметьдело, можно почеркать на  полях. Еще  обожаю делать раз-ноцветные закладки. — Слушай, Жора, тебе не в наладчиках, а в главных инже-нерах ходить. Я не льщу, серьезно… Он пожал плечами. — Начнем с  того, что  молод я. Потом, платят неплохо,а ответственности терпеть не могу. Это меня задело: все‑таки хочется, чтоб у парня были ам-биции. “Смотри‑ка, Таня, у тебя уже пиковый интерес!” — Может, и рано… у нас любой ординатор мечтает статьзаведующим. Жора нахмурился, давая понять, что я не взяла еще над нимсилы. Мне тут же стало неловко: — Извини, погорячилась! — и, повинуясь внезапному не-объяснимому порыву, поцеловала его в краешек губ. Жора посмотрел на меня абсолютно серьезно. Потом де-ловито нахмурился, взял за руку и повел к дивану. — Ты чего,— я засеменила за ним,— тебе же нельзя… — Правду говоришь,— хрипло проговорил он,— простохочу обнять. Я  вложила в  ответ всю медсестринскую беззаботность,словно отдавая инициативу старшему дежурному: — Как скажешь!

Буровы, или Эгоизм 415 *** Он усадил на диван и стал целовать: нежно и неторопли-во. Очень скоро я  стала желать его рук, но  их  все не  было;а губы тем временем делали свое дело. Терпеть становилосьневозможно, и  я  прижала его ладонь к  груди. Тогда Жорамягко отстранился и, приблизив глаза вплотную, прохрипел: — Тебя когда‑нибудь пытали оргазмом? — Нет… так бывает? — Конечно, в жизни все бывает. — О-ох, ну вопрос! — Хочешь попробовать? — А больно не будет? — Разве оргазм — больно? — Нет… не знаю… а в чем прикол? — Стану выведывать сокровенные тайны. — Нет у меня тайн! — У всех есть. — Да ладно, мне лучше знать! — Вовсе нет, прикол в  том, чтобы ты поняла, чего хо-чешь… но стесняешься. — Тогда неинтересно, я  девушка неприхотливая и  стес-няться мне нечего. — У каждого есть скрытые желания. — Уверен? — Конечно! Вместо ответа я потянулась к его губам. Жора не стал раз-девать, просто, не  прекращая поцелуя, усадил поудобнееи  снял колготки вместе с  трусиками. Потом задрал юбкуи  стал ласкать между бедрами. Когда ноги расслабились,стал нежно трогать там; я  в  ответ откинулась на  подушкии разбросала ноги. Жора отстранился и наклонился над мо-ими коленями. Поцеловал их с внутренней стороны и сталмедленно продвигать вверх. Наконец, добрался до  цели,и я застонала… Это длилось непонятно сколько. В глазах медленно пуль-сировали розово-фиолетовые волны, предвещая неспеш-ный вдумчивый оргазм, когда его пальцы бесцеремонно

416 Владислав Гриньпроникли глубоко внутрь и  дотронулись до  матки. Ощу-щения мгновенно обострились, достигнув состояния вос-хитительно-тревожного предвкушения, которое следовалоразрешить бурным излиянием. Палец нащупал нежныйнерожавший зев и  стал водить вокруг шейки. Напряже-ние усилилось, достигнув высоковольтного накала; в глазахвспыхивали багряные круги, тут же разрываясь на черныемолекулы и цепляющие мелкие волны. Все это проникалов  уши, язык и  даже кончики пальцев, которые испускалиосязаемое, густое тепло… Вот… вот… подходит… подхо-дит… а-а-х!!! ???  — его пальцы замерли и  чуть отстранились. Облом!Я  съежилась и  шумно задышала. Жора испустил короткийсмешок: — К первому вопросу готова,— и пару раз легонько кос-нулся зева, от  чего ощущения мгновенно вернулись; меняпробрала дрожь.— Итак, кто лишил тебя девственности? Я издала стон и замотала головой: это было плохое воспо-минание. Жора в ответ стал вытаскивать пальцы, а я инстин-ктивно сжала бедра. — Не понял? — удивился он,— сама не хочешь… — Хочу-хочу,— прохрипела я. — Рассказывай,— пальцы приласкали зев и  потянулиськ выходу. “Быстро придумай”,— пронеслось в голове, тут же раство-рившись в  бессвязных обрывках мыслей. “Ох-ох, что  же де-лать? … сил никаких нет… гори оно огнем, когда все было!” — … брат-погодок!  — я  схватила его за  руку и  подаласьвперед.— А-а… Рука была тверда как сталь. — Как было дело? — деловито поинтересовался мучитель. — После выпускного вечера пришла домой под утровыпивши, а Колька ждал с бутылкой: “Давай, сестренка,за твое окончание, пока родители спят”. Я ему: “Ты что,я с ног валюсь!”, а он протягивает полстакана: “Да ладно,пей и ложись в моей комнате; наверх нельзя, разбудишь”.Я под­ умала: “Точно, утром уйдут на работу, а я тем вре-менем просплюсь; взяла стакан и  выдула в  три глотка”.

Буровы, или Эгоизм 417Колька прижал палец к губам: “Тсс, я в туалет, а ты раз-девайся и быстро спать!” Я сняла с себя все, как обычноделала, шмыгнула под  одеяло и  провалилась. Сон сталсниться про Брэда Пита, как мы с ним лежим на беломпеске и  он трогает меня везде… приятно, постанываю.Потом словно ночь навалилась, небо черное тяжелое,придавило к  земле, стебануло между ног… Кое-как  вы-валилась из сна: Колька навалился, рот мне зажал и дер-гается. А у меня два дня жуткий насморк! Еле выдержалапока он кончил, скотина! Палец Жоры выпрямился и стал ласкать матку.— Умница,правду сказала.— Я заохала и закатила глаза. — Вопрос номер два: сколько мужиков было?… не считаябрата, конечно. “Тоже мне вопрос! Любая ответит!” — Два, два было! Жора, ну хватит, мочи нет! Сделай мнелюбовь, пожалуйста… пожалуйста! Он скривил физиономию, став похожим на  инквизито-ра.— Нехорошо, с  любовью не  шутят! За  это вопрос на  за-сыпку: — Как хочешь, чтобы трахали? “В попочку люблю!” — чуть не вырвалось у меня. Вместоэтого я сделала вид, что хочу сесть. — Дурак, оставь меня в покое! Мазохист проклятый! — Как  знаешь,— рука потянулась к  выходу. Мое само­обладание мигом испарилось. — Нет-нет, милый,— я надела себя на его руку и заерзала,словно тряпичная кукла на  хозяйском кулаке.— Минет лю-блю делать, чтобы целовали клитор, обожаю, а потом чтобысзади… — Не верю, неубедительно говоришь,— покачал головойинквизитор.— Извлекаю! — Стой, не  надо этого делать… извлекать,— заистерилая.— В попку люблю, в попку! Давай быстрее, кончить хочу…давай, правду сказала-а! — Я  не  спрашивал, как  любишь, спрашивали, как  хо-чешь,— с деланным смущением пробормотал Жора.— Изви-ни… И стал вытаскивать руку, представляете?!

418 Владислав Гринь — Идиот! Давай назад, сволочь!  — я  навалилась на  егопальцы и  выгнула поясницу как киплинговская Багира.—Хочу два члена одновременно… о, чтобы третий до гланд до-ставал… и чтобы кончали одновременно! Понял, по… Крик оборвался — его средний палец наконец заработал:настойчиво и  безостановочно. Мысли испарились; нахму-рившись, я закачала бедрами, чтобы вскоре замереть и разо-рваться на триллионы нефритовых осколков. *** Спустя месяц я переехала к нему. Выяснилось, что в Ма-слобоево платят неплохие зарплаты. По крайней мере, Жораособо не  экономил. Чтобы восстановиться после операции,взял отпуск и  пригласил меня в  Турцию, в  хороший отель.Здесь мой парень открылся с  новой стороны; помимо умаи иронии в нем обнаружилась уверенность и умение общать-ся с обслуживающим персоналом. Перед поездкой меня пре-дупредили, что  в  Турции бывают проблемы с  поселением:задержки всякие, не  всегда попадаешь в  запланированныйномер и  прочее. Когда нас привезли в  отель, туристы зато-ропились на рецепцию. Но не Жора. Он остановился в цен-тре холла и минут пять разглядывал менеджеров. Вычисливстаршего, Жора степенно подошел к стойке, будто не заме-чая очереди, и заговорил с турком на английском, производявпечатление немца или  итальянца. Он и  одет был по‑евро-пейски, хотя и  не  слишком. Жора передал турку паспорта,но не просто, а в бумажном конверте, и кивнул в сторону две-ри, ведущей в подсобку. Менеджер юркнул в подсобку и по-чти сразу вернулся, но не один, а в сопровождении белл-боя,который шустро уложил наши чемоданы на позолоченнуютележку и сопроводил в номер. Белл-бой удостоверился в ис-правности унитаза и кондиционера, и, получив десять долла-ров на чай, пожелал хорошего отдыха. Жора как был в мока-синах, плюхнулся на кровать. — Дорогая, дай мне баночку пивка,— попросил он. — Я не брала с собой пива. — Так открой мини-бар…

Буровы, или Эгоизм 419 — Что такое мини-бар? — Такой маленький холодильник с напитками. Я оглянулась вокруг: — Где он? — Будь я проклят, если имею хоть малейшее представле-ние,— Жора с деланной досадой отвернулся; он явно получалудовольствие от моих маленьких открытий. Включил телеви-зор, исподтишка наблюдая, как я ищу мини-бар, замаскиро-ванный под тумбочку бюро. Я приняла игру и нарочито дол-го искала холодильник. Кстати, обижавшая поначалу манерапринуждать самой разбираться в бытовых примочках посте-пенно принесла плоды: я стала более уверенной. — Ух ты! Тут три сорта пива. Какое будешь? — Буду Heineken… в зеленой банке. — Держи,— я  бросила запотевшую банку.— Оставишьглоточек… кстати, не  знала, что  дружишь с  английским,—от  души похвалила я,— и  потом, до  чего ловко разобралсяс менеджером! — Великая сила денег,— философски ответил мой друг,—двести долларов и никаких фокусов… — Двести долларов!— перебила я,— чтобы не стоять пол-часа в  очереди! Мне за  двести долларов полмесяца горба-титься нужно. — Ну, я неплохо зарабатываю. И, потом, не дай денег, по-селили бы у черта на рогах, можешь мне поверить. Я бы весьотдых злился и тебе настроение портил. Такой был Жора. У него многому можно было научиться.Возьмем, к примеру, ресторан в отеле. Я, как и все, обожала по-глазеть на других туристов и посплетничать по их поводу. Таквот, Жора всегда усаживался за самый удобный в смысле об-зора столик лицом ко входу; не напротив меня, а рядом. Еслинужный столик не  обнаруживался, просто подвигал любойпопавшийся на  правильное место. И  никто из  официантовне делал замечание, наоборот, со всех ног бросались помочь. В  постели Жора не  сильно старался. Зато ему нравилосьдоводить меня до исступления, чаще всего используя, как го-ворят доктора, мануальные приемы. При этом упивалсявластью и умением за пару мгновений превратить меня в жи-вотное.

420 Владислав Гринь Честно говоря, я  легко с  этим мирилась, даже наобо-рот, нравилось играть с  ним в  поддавки. Проблема былав ином: меня обижало и даже оскорбляло отношение ко мнекак к низшему сорту. Он подолгу разглагольствовал на раз-ные, порой совершенно неважные темы; предпочитал изре-кать и  обобщать. Соглашусь, слушая Жору, узнавала многонового и интересного; однако же он никогда не интересовал-ся моим мнением. Словно лекцию читал, упражнялся в до-ходчивой красноречивости. Или  иная крайность: мог уйтив себя и замолчать на весь вечер. Была еще одна плохая при-вычка — Жора никогда не шел рядом, только впереди, при-нуждая семенить следом. Я не стала терпеть, выпила три джина с тоником для хра-брости и  все высказала. К  моему удивлению, Жора не  сму-тился. Просто посмотрел на  меня как  на  забарахлившуюстиральную машину. Открыл было рот, чтобы послать кудаподальше (моя душа ушла в пятки), но вдруг переменился.Откинулся на диване и впервые за месяцы знакомства взгля-нул на меня с неподдельным интересом; как на окаменелуюлетучую мышь. — Обещаю подумать, но скажу сразу, твоя эскапада при-ятно удивила.— Жора снова задумался, теперь уже ненадол-го, а  потом внезапно переменился и  весело потер руки:  —Предлагаю выпить за  решительных женщин!  — и  состроиллицемерную, даже вероломную гримасу, чтобы я не рассла-блялась, пока его величество станет размышлять над приго-вором. Мы неделю не общались, а после Жора вынес вердикт: — Не  хочу расставаться. При всей простоте, ты добраяи  аппетитная.— Он сжал губы и  посмотрел сбоку и  испод-лобья, как  будто совершая невероятное усилие.— Долженсказать, в  тебе есть нечто… еще  нераскрытое… некий по-тенциал. Будем соскабливать налет невежества: аккуратнои неспешно.— Жора взял пульт дистанционного управленияи несколько раз нажал на кнопки. Игравшая до этого легкаямузыка сменилась познавательной передачей. Возможно,ждал моей реакции. Если так — ничего не вышло, чувствова-лось, что манерничает. Жора продолжил:

Буровы, или Эгоизм 421 — Давай подведем черту: жениться не  хочу… и  разбе-гаться тоже; и без того редко видимся. Предлагаю, не строядальних планов, радовать друг дружку. Ты телом, я — делом.Со своей стороны обещаю не обижать. Хотя,— он посмотрелочень серьезно,— больших перемен не жди. Если лишний разне позвоню, не расстраивайся… пустяки это.— Жора еще разпереключил канал. Теперь на  экране Джулия Робертс дра-лась с Мэрил Стрип.— Что скажешь? Я сидела с заплывшими глазами. Надо признать, он рас-смотрел меня до самого донышка, но это как раз не обижало.Просто мне ни  разу не  попадался до такой степени трезво-мыслящий человек, которого угораздило полюбить всею ду-шой. Беззаветно, но, как оказалось, безотрадно… Может, стоило уйти, но я рассудила по‑иному. Парень онвидный; быть с  таким даже на  птичьих правах куда лучше,чем обливать слезами подушку общежития. Я дала себе вре-мя разобраться в чувствах и, возможно, подыскать замену. Приняв его условия, выдвинула встречное: чтобы Жоране  изменял. Он пожал плечами: типа, согласен. Еще  и  до-бавил, что, изменяя, человек несправедливо смешиваеттри разных жизни. Не  удержался от  изречения. Все равноЖора занимался, а вернее будет сказать, пользовался сексомдля разрядки, а не ради утехи. Так прожили четыре года. Он держал слово, но  в  душуне  пускал: вокруг него был прозрачный, почти ощутимыйпузырь, непреодолимый как сверхсильное поле от межпла-нетных кораблей. Жора жил незатейливой жизнью: по буд-ням трудился в Маслобоево, а по выходным, обычно по суб-ботам — развлечения: ресторан, театр или концерт. Никакихночных клубов. Но  мне не  из  кого было выбирать. Понятно, что  от  же-лавших прислонить голову к груди отбоя не было, но послеЖоры наши молодые доктора и тем более, пациенты, выгля-дели выскочками. Было, конечно, пару интрижек, но так ник-чемно закончились, что вспоминать стыдно… Потом возникли сугубые обстоятельства.

422 Владислав Гринь Собаки и люди (из дневника Последа) Хотите верьте, хотите нет, люди ничтожны. Если не от-даете в  этом отчета, сами такие. Мое мнение неколебимои лишь укрепляется обилием примеров. Потом, люди ле-нивы… ладно. Но ведь еще и отчаянно трусливы; как соба-ки. Был у нас лабрадор. Выбрал хозяином отца, только емуподчинялся, на остальных рычал. Однажды вся семья уехалана несколько дней. Приезжаем, а прислуга ходит по стенке,обходя Роланда, восседающего в  гостиной на  персидскомковре; еще и кость рядом положил. Завидев нас, оскалилсяи  зарычал; шерсть на  загривке встала дыбом. Отец не  по-верил, попытался взять кость — Роланд бросился; отец елеуспел отнять руку. Семья оторопела: женщины прыснулипо  спальням, я  поджал ноги на  диване. Роланд по‑хозяй-ски уселся возле кости и  порыкивает. Отец стушевался;не то чтобы испугался, он был не робкого десятка, просторастерялся. А  может, не  хотел применять силу. Смотритна  меня с  сомнением; я  в  ответ набрался мужества и  опу-стил ноги. — Надо забрать кость и прогнать Роланда в гараж,— тихо,но твердо сказал отец.— И глядя псу в глаза, крикнул, указы-вая рукой в полуподвал: — В гараж! Живо! Роланд не двинулся. В его глазах блеснули недобрые огонь-ки. Пес поднялся и грозно зарычал. — Марш в гараж! — голос отца приобрел металлическийоттенок и отрывистость. Это уже был не гнев, а приказ. И уди-вительно, Роланд почувствовал смену интонаций. Однако во-преки ожиданиям не сдвинулся с места, а стал ходить вокругкости кругами, демонстрируя решительность. Пес понимал,что никто не рискнет подойти и забрать кость вот так, голы-ми руками. Но  был наивным  — по  доброте хозяев не  зналсредства, которым приручили его предков, волков. — Сходи за кнутом,— не отводя глаз от собаки, велел отец.Несмотря на  выпрыгивающее сердце, я  медленно двинулсяв сторону кабинета, где висел искусно сплетенный полутора-

Буровы, или Эгоизм 423метровый кнут из черных кожаных полосок. Года два назадкто‑то подарил его отцу на день защитника отечества. Отец для  острастки щелкнул бичом. Роланд на  секундувжал уши, но не со страха, а от нового звука. А после развер-нулся в сторону отца и изготовился к прыжку. Тогда отец хлестнул по  морде. Роланд взвился, зарычал,заскулил, залаял (все это одновременно!) и бросился на отца.Уже в полете его срубил второй удар. Оказавшись на ковре,пес завертелся волчком, продолжая рычать и  гавкать. Отецударил что было сил, потом еще раз… и еще. С каждым уда-ром пес все больше пригибался к земле. Теперь он не лаял;бессильное рычание стало походить на  завывания матери,избитой сыном-алкоголиком. Когда число ударов перевали-ло за дюжину, Роланд замер на ковре, сжавшись калачиком.Отец опустил кнут. — Марш в гараж,— и сделал попытку приблизиться. Что бывы думали: Роланд вскочил на лапы и отчаянно залаял. Не де-лая паузы, отец стал снова хлестать его, целя по глазам. Он такипопал раз или два, отчего Роланд, обхватив лапами морду, стална голову и смешно выпятил зад. Это была кульминация. Отецпару раз хватанул по отставленному заду, и потерявшийся песстал кататься по ковру, не отнимая передних лап. Теперь отецбил его, наступая — гоня в сторону гаража. Роланд, видимо, намеривался предпринять еще  однупопытку сопротивления, даже тронулся с места, но потомсхватил зубами кость и опрометью бросился вниз по лест-нице. Отец, щелкая бичом, неспешно отправился откры-вать дверь. Тут нужно было выдержать характер: взятьсяза  ручку, которая находился в  полуметре от  звериных зу-бов. Отец справился с  нервами, и,  открыв дверь, осталсярядом, свесив кнут к  земле. Тогда Роланд, прижавшиськ  стенке, не  вставая с  пола, “облизал” притолоку и затру-сил к автоматической двери, скользя по кафельной плиткедрожащими лапами. — Ну, пап, ты даешь,— восхищенно протянул я.—Как не испугался? У меня душа в пятки ушла! Отец аккуратно свернул бич и  положил на  подвеснуюполку. Потом растопырил пальцы и  внимательно рассмо-

424 Владислав Гриньтрел их на свет. Пальцы были белее мела и крупно дрожали.Чтобы унять дрожь, отец сделал глубокий вдох. — Животным нельзя давать спуску, иначе попадешьк ним в рабство. Это равным образом касается и людей; прав-да, некоторые слишком уж  усердствуют. Запомни, Послед:боятся только невежды и глупцы. Если чего и нужно бояться,то собственного страха. Кстати, после этого Роланд праздновал труса и  передомной: запомнил, кто ходил за кнутом. Кроме всего прочего,забыл дорогу на персидский ковер; остановившись на порогегостиной, припадал на передние лапы и вилял хвостом. Отец был прав, не делая больших различий между собака-ми и людьми. Помнится, в школе подавляющему большин-ству даже не требовался кнут — сдавались без боя. Сколькоих было, ниспровергнутых героев, еще вчера третировавшихвечернюю смену, а сегодня трусливо сбегавших с последне-го урока, чтобы не столкнуться на заднем дворе с очереднымкумиром. Поэтому редкие проявления характера были осо-бенно ценными. Один случай произошел в  седьмом клас-се. Мой одноклассник, Валька, во время перекура в туалетене  смолчал на  оскорбление отпетого хулигана из  7‑го “Д”Попова по кличке Поп. А тот, казалось, даже не отреагиро-вал, даже не прекратил утыкать потолок туалета зажженны-ми спичками. Лишь когда прозвенел звонок, сплюнул в уни-таз и вышел, бросив на ходу: “Встретимся за школой”. Понятное дело, оставшиеся два урока от лица Вальки от-ливала краска. Его вызвали к доске, но он не вышел, тольковстал и сказался больным; получив двойку, сел и понурил го-лову. Какой драться, он даже глаз не мог оторвать от ботиноксидящего сбоку соседа, который счищал налипшую на  ка-блук грязь о  нижнюю перекладину парты. Оно и  понятно:месяц назад Попу бросил вызов один крепкий на вид девяти-классник. Поп его капитально отделал; несчастный даже пе-рестал сдерживаться — вонял так, будто был зачат в сортире. После уроков Валька подошел к  поджидавшему Попуи попросил перенести выяснение отношений на послезавтра.Непонятно почему, но  именно на  послезавтра. Я подумал,

Буровы, или Эгоизм 425к  чему лишняя бессонная ночь. И  оказался неправ. НаутроВалька был обычным, даже шутил. К  концу уроков одно-классники перестали сторониться и  принялись давать сове-ты. А в день схватки был удивительно сосредоточенным… Драка состоялась после уроков на заднем дворе школы —большой площадке для общих сборищ, огороженной тремявысокими стенами. Уже почти стемнело, и  площадка осве-щалась одиноким фонарем, висевшим над  входом в  спор-тзал. Собралось не  меньше полусотни зрителей. Поп былв  кожаных отцовских перчатках. Он сразу пошел в  насту-пление, целя Вальке в  голову. Тот стал пятиться, уклоняясьот ударов, но не отвечая. Они так и намотали несколько кру-гов по площадке: Валька спиной, а Поп наступал, махая ку-лаками как заведенный. Постепенно до меня дошел замыселодноклассника. Он понимал, что не выиграет, и хотел проиг-рать, сохранив лицо. В переносном, конечно, смысле. С  каждой минутой зрители разочаровывались в  Попе:согласно боксерской терминологии его соперник был яв-ным андердогом138. Но  победой за  явным преимуществомне  пахло. Поп стал нервничать и  задвигал руками словнокрыльями мельницы. Теперь они с шумом разрезали воздухв считанных сантиметрах от Валькиной физиономии. Одиниз  таких размашистых ударов достиг цели. Край перчаткирванул Валькину бровь. Тот остановился и сделал сдержива-ющий жест рукой. Поп подошел ближе и стал в боксерскуюстойку. Валька начал протирать рукой заливаемый кровьюлевый глаз. И Поп допустил ошибку — резко ударил неза-щищенного противника прямо в нос; а после в челюсть. Вто-рой удар пришелся вскользь, но после первого из носа хлы-нула кровь. По школьным правилам это был конец драки. Мы подско-чили к однокласснику и стали промокать кровь. Поп отошелк своим парням; дружки стали обниматься плечами и пожи-мать руки, но тут раздался одинокий свист, потом еще одини  еще. Это не  выглядело обструкцией  — никто не  рискнул138 Андердог (англ. “неудачник”) — спортсмен, который имеет намного меньше шансов выиграть схватку в предстоящем спортивном соревновании.

426 Владислав Гриньбросить вызов такому бугаю. Но Поп уразумел — теперь всебудут помнить, что  он победил нечестно. Был только одинвыход, и Поп им воспользовался. Он грубо растолкал нашукомпанию и, приблизившись к  сидящему на  земле Вальке,подал руку. Тот принял помощь и поднялся, унимая кровьвторой рукой. Поп обнял его за плечи и увел с площадки —сохранил лицо. А Валька обрел репутацию искушенного за-щитного бойца; многие даже переняли его тактику. Вывод: неважно, в чем, но хоть в чем‑то нужно быть кручедругих. Разумеется, не в учебе — в школе это не ценится. Создатель не дал большой физической силы и смелости:на  драки меня не  хватало. Зато когда объявили командныебойскаутские состязания, вызвался первым. В  программесостязаний среди прочего было ориентирование на местно-сти и вынос раненого товарища с поля боя. Это было мое —организовывать и  руководить. Одноклассники, даже самыесильные, отставая в  интеллекте, смирились с  подчиненнойролью, и мы стали побеждать. Я был слаб в метании грана-ты, зато с  лихвой компенсировал этот недостаток подтяги-ванием на  турнике. В  день финала подтянулся рекордныедвадцать два раза, после чего надорвал бицепс на левой руке.Слава Богу, что не на правой: еще предстояло метание грана-ты. В итоге наша команда дважды подряд брала первенстворайона; на выпускном вечере мне, капитану, вручили специ-альную грамоту, а после, под густым покровом ночи, на томсамом заднем дворе школы мы втроем: Валька, Поп и я, об-нявшись, пили самопальную “Метаксу”. Еще  у  нас была девчонка со  смешной фамилией Со-литёрская. Словно подтверждая фамилию, ее кишечникбыл пристанищем для паразитов всех мастей, от чего дев-чонка была худа как  гоночный велосипед. Ее ноги смо-трелись колесами с тонким ободом; коленок не было. Со-литёрская к  тому же была глупа как  кукла моей матери,издававшая неподобающие звуки при любом измененииположения. Она сидела сзади и приставала со списывани-ем контрольных заданий. — Жорочка, подними тетрадь.— Я отмахивался рукой: —“Потом! Дай себе сделаю!”. За десять минут до конца урока

Буровы, или Эгоизм 427она начинала ерзать, отчаянно скрепя откидным сидением,шумно дышать и колотить костями о плиту парты. В моментсудорожно-сосредоточенной проверки примеров, в  самыйнеподходящий момент, раздавалось отвратительное скрипу-чее хныканье: — На минутку подними тетрадь, умоляю… сделаю что хо-чешь! Я  представлял, как  она в  благодарность станет задиратьзасаленную коричневую юбку и, еще  хуже, расстегиватьмне ширинку паучьими нечистыми пальцами с обкусанны-ми ногтями. Злясь на весь мир, я немного отклонялся влевои приподнимал тетрадь, якобы чтобы лучше видеть. Не  помню точно, кажется, в  восьмом классе мне все этодо смерти надоело и после урока я навис над ней. — Пошла знаешь куда, дура несчастная! Я тебе не нанял-ся! В следующий раз просто развернусь и плюну в харю! Солитёрская уставилась овечьими глазами, безуспешносилясь свести их поближе к переносице. — Я… один раз попросила… еле тройку получила! Разтак — пожалуюсь брату! — Она рывком вскочила на ноги. Еебрат был известным хулиганом, даже успел побывать в коло-нии для  несовершеннолетних. Он повадился забирать у  па-цанов мелочь и  сигареты. Меня, правда, никогда не  трогал.Но  в  тот момент мне было наплевать на  последствия: отвра-щение пересилило. Я  резко шлепнул Солитёрскую по  щеке,отчего та рухнула на сидение парты и, бросив голову на руки,разрыдалась как  мать-одиночка. Мне ничего не  оставалоськак выйти из класса. А на следующий день на пороге школыв  меня врезался росл­ ый незнакомый парень в  черной курткена молнии. — Дай закурить! — Не курю,— как можно вежливее ответил я и попытал-ся обойти его. — А этот курит,— и указал на кого‑то сзади. Только начав оборачиваться, я понял, что совершаю глу-пость. Голова отчаянно попыталась вернуться в исходное по-ложение и оттого еще быстрее встретилась с летящим кула-ком. Удар пришелся в  нижнюю челюсть, в  коренные зубы.

428 Владислав ГриньВ  голове зазвенело, словно ударили в  треснувший колокол,из глаз посыпались бенгальские огни. Я отлетел на несколькометров, даже не  почувствовав этого. Подбежавшие прияте-ли усадили на высокий бордюр. Чтобы унять звон, повертелголовой. Посторонние звуки повысили ноту и мало-помалузатихли. В голове просветлело, но уши оставались не моими,словно были залеплены ватой. Ватными были и ноги, кото-рые донесли до дома… …Спустя несколько лет, я пришел на встречу с выпускни-ками. Честно говоря, они меня мало интересовали, за исклю-чением Солитёрской, с которой хотелось поговорить все этигоды, возможно, попросить прощения. Мы с Валькой стоялиперед памятным входом в школьный спортзал. — Что‑то наших немного,— посетовал я. — Это точно, с  каждым годом все меньше и  меньше,—подхватил Валька,— разлетаются кто куда, не то что голуби.Помнишь, у отца на чердаке пятиэтажки была голубятня? — Конечно, помню. Батя твой отсыпался там, когда на­пьется. — Во-во, однажды заснул с сигаретой… Хорошо хоть по-жарные вовремя подоспели — крыша только занялась… го-луби задохлись вместе с батей… — Сочувствую,— мы зашли в спортзал, где уже набилисьвыпускники всех мастей. Во  время торжественных речей я,вытягивая шею, еще раз обозрел присутствующих. Солитёр-ской не было. — Знаешь, я никого не забыл. Сзади Селедка сидела… — Солитёрская? — Надо же, помнишь! — Как  не  помнить. Ее брательник по  новой чалит-ся. Но  в  рост не  пошел: все по  мелочам, по  хулиганке.Не то что Поп. — А тот? — Тот — за убийство… Светкино. — Какой Светки? — я похолодел. — Той самой,— ухмыльнулся Валька,— Солитёрской. — Да  ладно…— недоверие сменилось потерянностью.—Куда Светке до Попа?

Буровы, или Эгоизм 429 — Твоя правда,— согласился Валька,— только Поп ко-решевал с  ее брательником. Ну, пьянки-гулянки, Светкапод рукой. Короче, сошлась с Попом. Тот ее год потерпел,но однажды напился и зарубил топором. А после разделал,как теленка, рассовал хозяйство по трем спортивным сум-кам и  бросил в  реку. Только ума не  хватило,— он помол-чал,— или  сильно пьяный был, короче, бросил все сумкив одном месте. Нашли их, а дальше — сам понимаешь. Уди-вительно, что ты не в курсе, во всех газетах писали. Пятнад-цать лет мотает. — Да не читаю я газет! — Тоже правильно, хрень… Ладно, пошли отсюда. Зна-ешь, друг, у меня беда на беде. С женой развелся, сижу на по-собии. Давай сходим куда‑нибудь, выпьем. Угостишь? — Конечно! Гуляй, рванина! — Валька рассмеялся, ни ка-пельки не обидевшись — жизнь уже надавала ему пощечин. Я отвел одноклассника в приличный ресторан. Валька на-пился с  трех рюмок и  продолжил жаловаться на  жизнь. Ая вспомнил фильм, где главный герой любил девушку с пя-того класса, мучился, поступил ради нее в престижный уни-верситет, где просиживал за унылыми фолиантами. А, темвременем, некий смазливый бездарь завладел бесценнымсердцем и увлек в Сомали, где оба умерли от СПИДа. Об-лом. В тот момент я испытал подобное чувство, только болеесильное: неизвиненную покойницей досаду. Опоздал я пого-ворить с Солитёрской, даром что думал. А она взяла и пере-стала жить — первой из знакомых людей. Стоило подуматьоб этом — заболело сильнее: скоро, совсем скоро перестанетжить еще один человек, на этот раз очень близкий. Слишкомблизкий — отец. С чего я начал? Ага, вспомнил. Людишки — мусор. Все во-семь лет после Поступка только в этом и убеждался. За од-ним-единственным исключением. Не  уверен, что  отважусьи назову имя… проехали. Возвращаюсь к  теме: смотрю на  людей-не  нарадуюсь: глу-пые и  в  глупости изощряются. Забавно, что  не  подозревают,до  какой степени бестолковы; еще  пытаются казаться ори-

430 Владислав Гриньгинальными и  страшно занятыми. Как  же они сокрушаютсяпо поводу нехватки времени. Э-эх, даже бумаги не стоят! А  мать и  сестра?  — спросите вы.— Согласен: мать и  се-стра  — иные, редкие! Препарируя характер рядовой жен-щины, можно утверждать, что ее поведение вначале сводит-ся к  борьбе за  мужчину, а  после к  его подчинению. В  ходидет все: от “непринужденной” логики до хитрости слабого.Но в случае матери и сестры эти правила не сработали, по-тому что они не стремились нравиться мужчинам. При этомкаждая имела свои резоны. Мать не сблизилась бы с челове-ком, пасующим перед покойным отцом. А встретить достой-ного с ее деньгами и гипертрофированными запросами про-сто не было шансов. И еще я знал самый корешок ее эгоизма:мужчины для матери всегда были лишь средством достиже-ния цели: рождения особого ребенка — меня, Последа. А до-стигнув цели, стоит ли размениваться на средства. У  сестры свои тараканы. Та никогда не  заглядываласьна  мужиков. Мне кажется, у  нее была неестественная лю-бовь к старшему брату. Но бесплотная — гордая и набожнаяНастя ни за что не перешла бы черту; на этот счет никакихсомнений. Тем  не  менее, всегда прихорашивалась на  узкиесемейные торжества. Когда же обстоятельства вынуждалиотправляться на  светские мероприятия, выглядела невзрач-нее моли. Потом еще тяжело заболела сердцем. Я  так скажу: Женщины отличаются от  самок (женщин)стремлением остаться независимыми, или, как теперь модноговорить, самодостаточными. С такими женщинами непро-сто: вначале добейся расположения, а потом сумей не надо-есть. Но  есть и  положительная сторона: тебя не  станут до-ставать и подминать. И, несмотря на неизбежно копящуюсярутинность, сохранится ощущение недочитанной книги, че-го‑то  монументального, типа саги. Это заслуживает уваже-ния, потому что не встречается в природе. Подводя черту под темой ничтожности людей, формули-рую вывод: мне нет дела до муравьиной серости, барахтаю-щейся в  постелях ради чувственных удовольствий, которыена  самом деле не  больше чем  замаскированный инстинктпродления рода. Я также пренебрегаю теми, кто удавит со-

Буровы, или Эгоизм 431седа из‑за тарелки бледного супа. Таких 99 процентов. Фак-тически не отличаясь от животных, они достойны одного —презрения. Согласитесь, мы испытываем жалость к голоднойдворняге, но завидев рыскающую на пустыре собачью стаю,ежимся со  страха. Люди не  такие безобидные, как  собаки,но  трусливее. Они гнут спину ради любого, швыряюще-го краюху хлеба. Арифметика швыряющего проста: даешьхлеб  — получаешь икру. А  став кумиром, можно получатьикру даже не  разбрасываясь хлебом. Веди себя по‑царски,и  толпа снимет последнюю рубаху, чтобы снести к  трону.Переусердствуешь, перегнешь палку — возмутятся. Но еслисохранишь терпение, разочаруются в  новом кумире и  при-ползут на коленях. Тогда самое время скорчить обиженнуюфизиономию, покочевряжиться… и  снова бонусы. Короче,оседлав толпу — бросай лопату! *** С  медсестрой Таней, скажу прямо, повезло. С  виду  —оливковые глаза и коровье вымя, но положив руку под левоевымя, почувствуешь отзывчивое сердце. Ей нужен объект за-боты. Меня она уважает до боязни и нянчит как парализо-ванного. Мы никогда не  говорим о  моей семье, посколькуя сразу дал понять, что эта тема не по нутру. Женитьба тожетабу, хотя любой на  моем месте испытывал бы угрызениясовести. Но я непреклонен. Взамен подслащаю жизнь ресто-ранами, кафе и прочими незамысловатыми развлечениями;и  снисхожу до  общения. Правда, изредка приходится оса-живать. Вернулись как‑то с дня рождения, где меня упроси-ли быть тамадой. Все вышло замечательно, но я забыл датьей слово. — Скажи, что обо мне думаешь? — Не приставай с глупыми вопросами. В следующий разбудешь говорить первой, обещаю! — Ответь! — У нас все нормально, чего ты хочешь? — Нет, скажи, как я тебе? — Ну, в принципе, классная…

432 Владислав Гринь — В принципе? Вот как! А в каком месте я нехороша? — При чем нехороша! Я сказал, что ты классная. — Ты сказал, в принципе, классная. — Ну, хорошо, классная без принципа. — То есть беспринципная… — О господи, Танюш, меня плющит! Пока шел разговор, Татьяна снимала одежду. Теперь она,сидя на  кровати, стаскивала колготки. Услышав разражен-ный ответ, замерла и густо покраснела: — Ты не любишь меня! Даже не уважаешь… я такой жечеловек, как и ты! Честно говоря, в иное время я бы не спорил; скорее согла-сился бы. Тем  более что,  зарумянившись, она становиласьочень сексуальной. Я  представил Танечку стоящей на  чет-вереньках и повернулся, чтобы шлепнуть по заду. И увиделколготки, повисшие на щиколотках. Икры теперь были слов-но обрубленные. Либидо испарилось, сменившись сонливо-стью и  полным нежеланием миндальничать. Я  направилсяв ванную, бросив на ходу: — Человек, кто спорит. Но ты — не просто не я, ты дажене копия копии! Мы после этого не виделись три недели, типа были в ссо-ре. А потом она позвонила; тон был материнским: — Святым духом питаешься? Я невольно засмеялся: — Точно, Таня, надоело до чертиков! — Худой и кашляешь? — Как в воду глядишь! — Соскучился? — Угу! — У меня утка в духовке. Через полчаса поспеет. — Успею! С ней незаморочливо. В тот вечер я вел себя так, словно из-винялся за все обидные слова. Но ей было достаточно видетьсвоего бога… или ни черта не смыслю в людях. Она говорилао  том, как  растут цены. И  что  придя в  магазин, теряешься,какое молоко выбрать, если все бутылки стоят одинаковыхденег. У меня не было ответа; раз так, философствуй:

Буровы, или Эгоизм 433 — Идя в магазин, ищи не цену, а ценность,— и углубил-ся в телевизор. Глаза Татьяны плеснули горсть восхищения;попыталась осмыслить эту ахинею, но, разумеется, ничегоне вышло. Она замолчала, нерешительно поглядывая в моюсторону и, наконец, заговорила: — Жор, ты жутко умный. Может, тебе попробовать пи-сать. — Пѝсять? — игриво переспросил я — … Ах, писảть! —задумался.— Пожалуй, неплохая идея, только в каком жан-ре? Детективы, женские романы — не по мне. Нужно сочи-нять драмы, лучше трагедии, но смешно, словно доказывая,что все на Земле — шутка природы. Прошло еще пятнадцать минут. Татьяна поставила пере-до мной чашку с чаем, усевшись напротив. — Жор, я серьезно, почему ты не пишешь книги? До  знакомства с  ней я  полагал, что  упорное стремлениеполучить ответ выдает простоту. Но не в данном случае: из-бирательная настойчивость Татьяны била прямо между глаз. — Пробовал… сначала ладилось. Была идея, захваты-вающая. Она годилась и  для  триллера, и  для  детектива,и  для  женского романа. Я  представлял себе каждого из  ге-роев; все выходили выпуклыми и контрастными, словно ба-рельеф в  Рашморе139. Такие не  забываются. Я  сел и  писал,не отрываясь, неделю. И вдруг закончил, но не роман, дажене повесть — рассказ в двадцать страниц. “Что ж, сразу романне напишешь,— решил я.— Начнем с малых форм”. Но пе-речтя опус, обнаружил всех героев плоскими как  планшет.И только тогда понял, что писать не проще, чем налаживатьстанки. Так мой роман зачах.139 Рашмор (англ. Rushmore) — гора в горном массиве Блэк-Хилс, юго-западнее города Кистон в Южной Дакоте, США. Гора известна тем, что в ее гранитной горной породе высечен гигантский барельеф высотой 18,6 метра, содержащий скуль- птурные портреты четырех президентов США: Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна.

434 Владислав Гринь *** Прошло два месяца, и Татьяна забеременела. Доводя этуновость, она жутко покраснела, хотя тон был будничнымсловно сообщение о коммунальной задолженности. — У меня не было месячных; потом стало тошнить. Попи-сала на бумажку — беременность. Бедная девочка. Она не  догадывалась, что  на  этот слу-чай заготовлен целый спектакль. По-иному нельзя: в моемделе отсутствие привязанностей  — необходимое условиеуспеха. — Вот это новость! — я посадил ее на колени и поцело-вал.— Моя умница! Была у врача? Похоже, она не ожидала подобной реакции. — Нет, хотела поделиться с  тобой. Ну и  посоветоваться,что делать… Она отвернула голову, но в глазах мелькнула мольба. — Бегом к врачу, завтра же: осмотр, анализы, все как по-ложено. Если все нормально, думаю, будешь рожать! — Думаешь или буду рожать? Ты хочешь сказать…— оназапнулась, передавая мне инициативу. — Конечно, хочу! Или  ожидала чего‑то  иного? Обследу-ешься, уточним сроки и поговорим серьезно. Но до серьезного разговора не дошло: жениться не входи-ло в мой План. По крайней мере, не на Татьяне. Дело решил “плохой” генетический анализ якобыиз  немецкой клиники. К  сожалению, пришлось томитьТатьяну целых полтора месяца, чтобы не  осталось вре-мени перепроверить анализ в  другом месте. В  тот денья пришел пораньше, всем видом давая понять, что радо-ваться нечему. — Пришли анализы? — Да. — Плохие? — Боюсь, да…— я достал листок с распечаткой на немец-ком языке: — “Синдром Эдвардса”…— смущенно повертеллисток в руке.— Я уже все знаю, но давай посмотрим Вики-педию.

Буровы, или Эгоизм 435 По  мере того как  Татьяна читала, лицо вытягивалось.В  конце закрыла его руками и  беззвучно задрожала. Слезбыло так много, что они потекли из‑под ладоней. Она не решалось сама произнести приговор, и я помог. — Милая, этого ребенка рожать нельзя,— мой голосбыл мягким, но не допускающим возражений. Теперь Таняне  плакала, а  всхлипывала, слезы мгновенно высохли. На-верное, испугалась, что теряет не просто ребенка, но и меняв придачу. Я поспешил успокоить. — В следующий раз все будет нормально. Знаешь народ-ную мудрость про снаряд и воронку? Татьяна быстро закивала  — купилась. О  глупость,как ты предсказуема! Повезло тебе, Послед, но будь осмо-трительнее. Моя любовь! Ты не Таня! Дерни палец! (из воспоминаний Эвиты) Оскар Уайльд вывел принцип взыскательной женщины:ее мужчина должен быть джентельменом во всех отношени-ях, но, прежде всего, высоконравственным. Восторгаясь Уай-льдом, я, тем не менее, мало задумывалась над этой сторонойдела. И напрасно: женщины низко падают, если удовлетво-ряются мужскими особями как таковыми. Я туда же — отме-тив четвертьвековой юбилей, стала подумывать: а может, таки есть? Но, на счастье, встретился Юра Дымов. Мы познакомились на вечеринке по случаю юбилея луч-шего отеля столицы, где у меня магазин итальянских юве-лирных изделий. Вообще‑то я по профессии программисти, к слову, неплохой программист, просто всегда испыты-вала потребность к  созиданию и  творчеству. К  моментуокончания учебы открыла фирму по  организации меро-приятий: юбилеев, свадеб, детских утренников. Подобра-ла молодую команду, сплотила креативностью, и  спустяпару лет дело пошло. Вечеринку по случаю юбилея отеля,к слову, организовали мои ребята. Вы спросите, каким бо-ком прилепился ювелирный магазин? Дело в том, что я ис-пытываю чувства, близкие к  оргазму, наблюдая реакцию

436 Владислав Гриньлюдей на красивые вещи. Важное уточнение: неожиданнокрасивые вещи! Заводя речь об  украшениях, наши люди,как  правило, имеют в  виду размер камней, не  заморачи-ваясь обрамлением. С  точки зрения статуса алмазы, раз-умеется, вне конкуренции, но  если принять во  вниманиекрасоту, они пасуют перед настоящими предметами юве-лирного искусства, делающими вас неотразимой. В  этомсмысле итальянские изделия вне времени. На них запада-ешь едва взглянув, а  если посчастливилось с  головой оку-нуться в процесс, начиная с дизайнерских проработок, об-ретете истинную страсть. Как я. Если хотите знать, дела в моем ювелирном магазине идутни шатко ни валко, опять же по причине зацикленности пу-блики на бриллиантах. Но и за ними в очередь не становятся:жалеют денег. Правильный подход заключается в том, чтобыкупить замечательную и  притом относительно недорогуювещь с полудрагоценным камнем и сразу начинать наслаж-даться. Но  наши клиентки предпочитают примерять доро-гущее ожерелье, полчаса охать-ахать у зеркала и уходить ду-мать. Между прочим, нередки случаи, когда возвращаютсяпо нескольку раз, чтобы надеть полюбившуюся вещь. Такиеникогда не покупают, напоминая людей, читающих журна-лы на прилавке киоска. Мои менеджеры между собой вели-чают подобных клиенток фетишистками. С итальянскими изделиями часто бывает по‑иному. При-смотрит женщина изделие и приходит с мужем. Обоим, судяпо  лицам, нравится. “Сколько стоит?”  — спрашивает муж.“Две тысячи долларов”.— “Две тысячи! С ума сошли, это жене бриллиант, а непонятно что. Две тысячи!” Одним словом, ювелирный магазин еле‑еле держится. Од-нако меня устраивает — вечеринки кормят, а драгоценностидля души. Возвращаюсь к теме: во время того памятного банкета по-дошли ко  мне несколько скучающих дамочек и  попросилимежду делом показать новую коллекцию. Как были с шам-панским, так и пошли в салон. За нами увязался незнакомыйпарень. Женщины стали примерять изделия, спрашивать со-вета — он одной подсказал, второй… вдруг все стали к нему

Буровы, или Эгоизм 437обращаться. Не ко мне, хозяйке и признанному авторитету,а  к  незнакомому человеку. Честно скажу, кольнуло меня,но вида не подала. Потом, налюбовавшись, наохавшись, да-мочки рассосались; парень остался и спрашивает: — А вам какое изделие по нраву? Меня это еще больше раздосадовало — с какой стати от-вечать! — А вам? Парень улыбнулся и принялся неспешно обходить витри-ны. Я переминалась с ноги на ногу: после шампанского оченьв туалет хотелось. А он все не мог определиться. Минут пять,не меньше, прошло, пока, наконец, поманил кивком головыи ткнул пальцем в стекло: — Этот набор. Надо же, выбрал мои любимые украшения: кольцо и серь-ги в  виде ромашек с  крупным, слегка вдавленным дискомиз матового золота и перламутровыми язычками. — Любопытно, почему они? Парень ответил не задумываясь. — Набор сам по себе великолепен. И, потом, он бы оченьподошел к вашему лицу: у вас черты тонкие, но не мелкие;уши прилегающие, но  чуть крупноватые. Серьги их  умень-шат, к тому же подчеркнут красивую форму раковин. “Разбирается!…уши разглядел”,  — если я  нахмурилась,то исключительно для вида. — Интересно, чем  занимаются столь наблюдательныемужчины?  — я  нажала на  предпоследнее слово и  улыбну-лась, давая понять, что не досадую. — Со  временем прояснится,— ответил парень,— однакопозвольте представиться: Юрий,— он вежливо склонил голо-ву. Я протянула руку: — Эвита. Он взял руку бережно и просто, словно хрупкую, но при-вычную вещь, как бокал тонкого стекла. — Эви-та,— протянул он.— Интересно. Красивое имя.Только ведь не наше. Оно у вас с рождения? — Можно сказать, да. Маме нравились любые именана “Э”, а отцу на “Е”. Вот они и выбирали между Эльвирой

438 Владислав Гриньи Еленой. Потом сошлись на Еве. Но мама обожает мюзиклпро Эвиту… ее Мадонна играет… Эвиту по‑настоящему зва-ли Эва, считай, Ева. В итоге оба родителя остались довольны.Мне поначалу имя не нравилось, но после того, как узнала обЭвите Перон140, мнение переменилось. — Вы любительница популизма? — удивился Юрий. — Я — любительница феминизма! Юрий изобразил наивность. — Я не знаток южноамериканской истории, но разве фе-минизм оттуда? Я улыбнулась. — Нет; просто Эвита первой протрубила, что  будучибез рода-племени, женщины способны влиять на жизнь це-лой страны. Новый знакомый покачал головой. — Надеюсь, феминизм пасует перед мужским шовиниз-мом. Иначе вашему мужу несдобровать. Я смерила его надменным взглядом. — Бездарная попытка разведать семейное положение,уважаемый Юрий! Ваше счастье, что  мне не  свойственнообижаться на малознакомых людей.— Его лицо вытянулосьв  непритворном сожалении, и  мне сразу расхотелось дуть-ся.— Ладно, не замужем я… но не обольщайтесь — мужскоеплемя действительно не жалую. — Категорически не любите или презираете как гамадри-лов? — рассмеялся Юрий. — Последнее верно! — и зашагала к выходу.— Честно го-воря, очень хочу в туалет.— Парень ответил без затей:140 Мари́я Эв́ а Дуа́рте де Перон́ , Эвита (Evita); 1919–1952 гг.— первая леди Арген- тины, вторая жена президента-диктатора Хуана Перона. Красивая женщина с невероятной харизмой. Ранняя смерть в зените славы навсегда сохранила Эвиту в памяти аргентинцев символом духовной силы, верности, любви, самопожер- твования и как пример, который невозможно повторить. Само имя Эвиты так глубоко вошло в память аргентинцев, что спустя столько лет ее образ для многих людей сохраняет ореол святости.

Буровы, или Эгоизм 439 — Я  обратил внимание, что  вы небезразличнык  “Космополитен”141.— Потребовалось усилие, чтобыне  сбиться с  ноги. Из-за  двери салона донеслось:  — … будуждать в баре! *** Не успели оглянуться, четверти века как не было. Родителиутверждают, что  многое поменялось, начиная с  глобальныхтенденций. Думаю, так оно и есть, давайте вспомним филь-мы девяностых и нулевых. Согласитесь, они другие, про дру-гую жизнь. В них торжествует добро и справедливость, героиспасают мир от плохих парней. Общество прощает заблуд-ших и помогает прибиться к стаду. Одним словом, эликсирбезмятежности и надежды. Теперь многое переменилось —предпочитают ставить вопросы, например: “Так ли плохипарни?”. А  то  и  вовсе крамольные: “Приходить ли на  по-мощь?”. Про героев вообще думать забыли. Откровенно говоря, мне это нравится, потому, что стиму-лирует к поиску ответа на вопрос: “Кто  герой?” По-моему,герой — каждый из нас, способный превратиться в самодо-статочного человека. Только не стоит думать, будто самодо-статочность — когда ни в ком не нуждаешься. Самодостаточ-ность — возвышенное восхитительное состояние духа, когдастремления брать и отдавать находятся в абсолютном равно-весии. Когда себялюбие не осуждается, но при этом подвер-гается объективной самооценке. Беда в том, что мы воспри-нимаем себя слишком уж лично. Это естественно, но каждыйтолько выиграет, если снизит эмоциональный накал и глянетна  собственную персону не  с  позиций любви, а  самоуваже-ния. Неважно, смешон ты или  велик, красив или  уродлив,болтлив или замкнут. Секрет счастья в том, что человек обя-зан быть уравновешенным, любознательным и добрым. Вот141 “Космополитен” — алкогольный коктейль розового цвета, подающийся исклю- чительно в коктейльном бокале. В его состав входит водка, ликер с ароматом апельсина, лимонный и клюквенный сок.

440 Владислав Гриньи весь сказ! Справедливости ради добавлю: не сама придума-ла, а мой давний друг — муж подруги… Извините, еще  дополнение. Самодостаточность  — этои правильное отношение к противоположному полу. Скажутолько о женщинах. Выбирая подруг, избегаю тех, кто спра-шивает: “Как  ты обходишься без  мужчины?” Предпочтуоплачивать Private TV, чем носиться с недостойным мужикомтолько ради того, чтобы иногда чувствовать в себе его член.Я  уже говорила в  самом начале, что  с  годами женщинамсвойственно понижать планку. И сама этим грешила; непра-ва была. С годами понимаешь, что взыскательность повыша-ет самооценку. Я так долго распространяюсь о взаимоотношении полов,чтобы подвести к своему парню. Юра выделялся, где бы ни находился. С ним легко и про-сто; сразу, с первой минуты. Вокруг него вполне ощутимоеполе, поскольку он умеет быть спокойным и  уверенным.Ему не  стесняясь можно рассказать все и  остаться собой.С него можно брать пример — в отличие от меня, толькоступившей на  тернистый путь самодостаточности, он ужестал таким. А еще мне очень приятно, что я ему нравлюсь.Сильно нравлюсь. Он объявил об этом в первый вечер, по-сле двух бокалов “Космополитен”. Как  только убедился,что у нас похожие запросы, включая пристрастие к коктей-лям. — Раздевайтесь, сир,— тоном и  жестом Маргариты Ва-луа приказала я, лежа в тот же вечер в номере отеля на кро-вати под  балдахином. Он разделся и… это был не  вполнеГенрих Наваррский. Я  интуитивно поняла, чем  закончитсядело; даже заныло в животе. “Кто за язык тянул!…Придумайчто‑нибудь!” — Ты, верно, шутишь! Мог бы стать под горячий душ,—“молодец, Эвита!” У  Юрки прояснилось лицо; судя по  все-му, его успокоили не  столько слова, сколько экспрессивнаяинтонация. Юра тотчас принял игру, выразив неподдельноеудивление: — Как ты узнала, что горячая вода увеличивает достоин-ство?

Буровы, или Эгоизм 441 — У нас от холода тоже все съеживается — попробуй при-ласкать женщину в горном озере. Со временем эта фигура речи вошла в обиход — сталкива-ясь с сексуальной отчужденностью, мы говорили друг другу:“Ты в горном озере”. Он надел халат и открыл шампанское. Налив два бокала,пошел в ванную. Зашумела вода. Он не появлялся десять ми-нут… В ночь знакомства мы много чего делали; и еще болтали,громко и восторженно. Под утро улеглись в ванну под одеяло голубоватой пены.Он взял мою ступню и потерся щекой о пятку. Потом сталцеловать пальцы, один за  другим. Просунул ноги под  яго-дицы и спину. Не будь пена такой высокой и густой, животпоказался бы на поверхности как песчаный островок Маль-дивского архипелага. А  так было приятное и  беззаботноеощущение одновременного пребывания в  двух средах. За-хотелось проверить, много ли надо мной пены. Рука леглана живот, чуть ниже… еще… ух, теперь ее не остановить…Помимо возбуждения меня охватил азарт, граничащийсо злорадством. “Смотри… смотри!” И  снова было все; надеюсь, понимаете, что  значит “все”?Это когда утром ноет и покалывает промежность… Как только открылся ювелирный салон, Юра подарилмне набор из  ромашек с  золотыми вдавленными диска-ми. *** Юра начитан. Заказывает книги через Интернет,что‑то черкает на полях. В смысле литературы я тоже не по-следнего десятка, однако, как  и  большинство, тяготею к  де-тективам и женским романам. Как‑то Юра предложил вос-пользоваться его каталогом. — Ты много читаешь, только что  толку от  детективовили дешевых драм. Правильные книги, если вчитаться, не ме-нее увлекательные, но еще и полезные. Я пожала плечами.

442 Владислав Гринь — Ну, недавно прочла занимательную вещь: “По следамалхимика -12”. Юра поморщился: — Можешь, конечно, глотать бульварщину, но, по край-ней мере, не трудись запоминать название. Захотелось обидеться, но это быстро прошло. — Не  грузи, Юрка: чтобы читать, как  ты их  назвал, пра-вильные книги, нужно трудиться. — Хочешь развлечься  — сходи в  ресторан,— серьезнымтоном возразил мой друг.— Книги читают для ума. — Но, согласись, подобные книги мало кто  читает,а от беллетристики ломятся полки. — Зачем по  собственной воле снисходить к  макулатуре?Ты иная, таких немного. Согласен, Гоголя в киосках не найти,потому что его недостаточно читать; над ним надо еще и ду-мать. Великие не заботятся, чтобы их прочли миллионы, онитворят для единиц; кому по силам изменить мир. — Раз знаешь, почему сам не пишешь? — Честно говоря, кое‑что пишу, но пока в стол. Понима-ешь, Эвита, мысли мои высокие и  звенящие, а  положишьна бумагу — суконная проза! Он заслуживал не просто любви, но и уважения. *** Наша любовь не нарастала крещендо, не походила на бур-лящее море. Она подобно космическому кораблю была ста-бильна, но  хрупка. Словно мы понимали, как  невероятнотрудно встретиться, а, встретившись, взяться за  руки и  до-прыгнуть туда, откуда не грозит свалиться. Мы так и парилинад жизнью в торжественной уверенности: летать не надоест,никто не  устанет, не  предаст. Все добавляет устойчивости:неистовая страсть, Юрина хроническая работа по  выход-ным, путешествия по волшебным местам, даже моментамиотстраненность. Так бывает у  людей, с  младых ногтей ура-зумевших, что  душевная близость  — редкое явление. Ссо-рились мы? Бывало, однако в самом начале условились: по-вздорили в четный день — мирюсь я, в нечетный — он.

Буровы, или Эгоизм 443 Мы говорили и не могли наговориться; иногда проговари-вали целую дюжину разговоров. Минимум четыре раза в год отправлялись в коротенькиепутешествия — всего на три дня, лишь однажды растянулина четыре. Но как было замечательно! Путешествовали всег-да по  нескольким местам; брали машину напрокат. Взятьхоть тур по северо-западу Франции. Готовились три недели,чтобы уложиться в три ночи. Вначале каждый набросал свойвариант; после сравнили  — все совпало. Как  ни  крути, Ин-тернет! Это был историко-дегустационный тур. Прилетев в  Па-риж, сели в  автомобиль и  глубокой ночью добралисьдо Нижней Нормандии. Наутро, как всегда бывает при пере-мене мест, проснулась простуженная. В окне фееричный видна Mont Saint-Michel142. Несмотря на  конец апреля дул крепкий северный ветер,еще больше подгоняя приливную волну. Аббатство было не-подражаемо — высокая ассиметричная гора со  сказочнымзамком, построенном в  разных архитектурных стилях. Всеэто увенчано шпилем церкви. Глядя на  него, нельзя былоотделаться от впечатления, что природа создала миллионыгор и столько же зодчих, а потом, разочаровавшись, махнулапалочкой, соединив лучшее из того и другого. Всего однаждыза десять тысяч лет. Юрка потянул на  экскурсию по  аббатству, пообещав ло-шадь, живущую в колесе. Я заинтересовалось, но в итоге об-наружили одно лишь гигантское колесо, в котором много ве-ков назад корячилась лошадь, помогая монахам доставлятьна  крепостные стены все необходимое. Кульминацией экс-курсии было добраться до “Чуда” — северной части аббатст-ва, прозванного Виктором Гюго самой красивой стеной Евро-142 Mont Saint-Michel (Мон-Сен-Мише́ль — гора святого Михаила) — небольшой скалистый остров, превращенный в крепость, на северо-западном побережье Франции. Является единственным обитаемым из трех гранитных островов бухты Сен-Мишель. Город на острове существует с 709 года. В настоящее время насчитывает несколько десятков жителей. С 1879 года остров связан дамбой с материком.

444 Владислав Гриньпы. Пока бродили по аббатству, вода стала убывать, обнажаябескрайние километры зыбучих песков. Мне вспомнился“Лунный камень”143; стало холодно и страшно. Я крепко вцепилась в Юрин рукав и, стуча зубами, расска-зала о своих тревогах. Он и сам продрог, поэтому не шибкопожалел. Еще не все: зайдя в холл отеля, наткнулись на скуль-птурное изображение человека, засасываемого этими самы-ми зыбучими песками. Я  расплакалась и  убежала наверх;мой друг запрыгал следом с утешениями. Я уже упоминала,что Юра иногда любит уйти в себя, помолчать и подумать.Еще реже уподобляется пересмешнику — на его язычок луч-ше не  попадаться. Но  чаще всего готов поддержать словоми делом независимо от привходящих моментов. Понемногу успокоилась, потянула его в ресторанчик, гденакачались кальвадосом и, вернувшись в натопленный уют-ный номер, предались любви. На следующий день отправились в бретонский Канкаль144,что  неподалеку. Пообедали королевскими устрицами, и,не теряя времени (там, оказалось, и делать‑то больше нечего),пересекли Бретань и отправились побережьем Бискайскогозалива в Аквитанию. Переночевали в Аркашоне. В этом го-родке есть что  посмотреть, ну а  устрицы… где бы ни  былво Франции, закажи устрицы из Аркашена — на тебя станутсмотреть с уважением. Вечером улетели из Аквитании в Па-143 “Лунный камень” (1866) — роман английского писателя Уилки Коллинза. Согласно сюжету, уродливая служанка Розанна Спирман, тайно и безотрадно влюбленная в одного из героев, совершает самоубийство, бросившись в зыбучие пески, к которым ее всегда тянуло.144 Канкал́ ь — город во Франции, в департаменте Иль и Вилен, Северная Бретань. Французы называют это место Изумрудным берегом. Пляжи практически безлюдны. Основная гастрономическая достопримечательность Канкаля – устрицы. Аквитан́ ия — административный регион на юго-западе Франции. Административным центром региона является Бордо, самый крупный город региона. Аркашон́  — город на юго-западе Франции, супрефектура департамента Жиронда, входящего в состав региона Аквитания. В Аркашоне имеется множество сооружений, примечательных своей самобытностью. В частности, Зимний город с множеством вилл, возведенных в конце XIX столетия.

Буровы, или Эгоизм 445риж и сразу на родину. Потратили на все про все тысячу евро(на устрицы, к слову, десять), а впечатлений отгребли на год. Из-за того, что ему навязали замшелое правило работатьпо выходным, мы виделись по будням. Скорее всего, Юри-ным временем распоряжался старорежимный начальник.Мой друг не  любил распространяться по  поводу работы,я не настаивала. По сосредоточенной сдержанности, с какойон приходил на свидания, было видно, что Юра занимаетсячем‑то  серьезным и  отнюдь не  бизнесом. Не  пахло от  негои криминалом — голос всегда был негромким, но твердым,ни  единого ругательного слова; глаза не  косили, головане вертелась. Я как‑то поинтересовалась, чем он занимается.Юра только отмахнулся, сказав, что в свое время все разъяс-нится. Но  однажды раскрылся. Это произошло тем  самымапрельским вечером в Нижней Нормандии, после того как,ввалившись в  номер, мы излюбили друг друга. Я  лежалана кровати, вытянувшись во весь рост, а мой друг, надев ха-лат, зажег свечу и открыл маленькую бутылку Шабли. И  вдруг отчаянно икнул и  в  дополнение громко пустилгазы. “И-и — прр…”. В номере повисла веселая тишина. — О мистер деликатность! — не сдержалась я.— Вы за-были попросить дернуть за палец.— Юра, судя по всему,приготовился извиниться, но  после моих слов густо по-краснел. Поняв, что сболтнула лишнего, бросила на другаизвиняющийся взгляд, сдобрив его заискивающей улыб-кой. Юра пытался не  подать вида, но  от  этого еще  боль-ше смутился. Чтобы переменить сцену, пошла в  ваннуюи спустя минуту вернулась надушенная; обняла и поцело-вала в щеку. Мой друг не отстранился, но продемонстри-ровал легкую холодность, на несколько сантиметров отста-вив зад. Мы пили вино. Оплошав, Юрка впервые утратил пулене-пробиваемость. Мне чисто по‑женски захотелось воспользо-ваться этим. — Скажи, я заслужила дверь, закрытую снаружи? Юра нахмурился:

446 Владислав Гринь — Ты о чем? — О недоверии. — Не понял! — Можешь, наконец, рассказать, чем занимаешься? — Пью вино. — Да ладно! Где трудишься, включая выходные? Юра чуть склонил голову и поглядел исподлобья. Взглядсловно говорил: “Господи, оно тебе нужно?!” Потом отки-нулся на спинку стула и с пафосом произнес: — Я борюсь с эгоизмом и жадностью, защищая богатых. У меня непроизвольно вырвалось: — А бедных? Мой друг удовлетворенно крякнул: — Так и знал! — Снова не  то,— мой тон был назидательным и  ласко-вым, как  у  воспитательницы детсада,  — Прозвучало, будтозащищаешь богатых от бедных. Юра поморщился, ему явно не  хотелось дискутировать;тем более этим вечером, при свечах, в маленьком уютном но-мерке неподалеку от Mont Saint-Michel. Тем не менее, сделалусилие. — По большому счету, так и есть. Скажем так, в силу на-личия денег богатые попадают под  пристальное вниманиесубъектов, падких на чужое добро. Но мы защищаем не про-сто богатых, а с большой буквы, имеющих более ста миллио-нов долларов… официальных активов! Я пожала плечами. — По-моему, если нечего скрывать, нечего и бояться… Юра улыбнулся и покачал головой. — Вовсе нет — бояться всегда есть чего. Побарахтавшисьпару лет в больших деньгах, люди начинают ценить непри-метность. — Не понимаю, что богатые имеют против славы? — Слава и известность — не синонимы. Богатство, как пра-вило, не приносит славы, а известность, как я уже сказал, бы-стро приедается, вдобавок вынужден отбиваться от  желаю-щих поживиться на твой счет. — Обворовать?

Буровы, или Эгоизм 447 — В принципе, да; только у каждого по‑своему. Кстати,от банальных воров несложно уберечься с помощью охра-ны. Труднее отфильтровать людей, с которыми общаешьсяпо  работе. Стоит обзавестись деньгами, тут же всплыва-ют знакомые и, что  самое обидное, менее успешные дру-зья со  “сверхприбыльным” инвестиционным проектом.Например, предлагают купить банк в  оффшорной зонеили  разливать немецкое пиво. Еще  хуже, когда являютсяребята с  характерной внешностью и  предлагают вложитьдесяток миллионов в производство контрафактных сигарет.Все эти вложения  — гарантированный убыток, посколькупридется заниматься не своим делом, или, как в последнемслучае, откровенный криминал. И, тем не менее, все бога-тые в той или иной мере попадаются на удочку. — Ты помогаешь избежать подобных рисков? — В том числе. Как правило, толстосумы выходят на нас,прилично обжегшись. Кого‑то  обманули, у  кого‑то  попы-тались отобрать бизнес. Мы часто знакомимся с клиентамив  трагичных ситуациях, к  примеру, в  связи с  похищениемблизких.— Юра мрачно посмотрел в  мои расширившиесяглаза.— Сама напросилась! — он грустно улыбнулся и поло-жил руку на  колено.— Успокойся, милая, когда за  дело бе-рется наше Управление, успех гарантирован… на девяностопроцентов. — Что, каждый десятый погибает?  — тихо спросила я.Юра поглядел на меня как на наивного подростка. — Похищения детей… заканчиваются бедой в  каждомпятом случае. И то, когда за дело берется Управление. Еслимилиция — все гораздо хуже… — Ты хочешь сказать,— перебила я,— что в обычной жиз-ни каждый второй ребенок погибает? Так, что ли? — Считай, так, и  это лишь доказывает эффективностьУправления.— Он грустно ухмыльнулся.— Поглядела бы,как высыхают люди, пару ночей не выпустив из рук телефо-на… — Достаточно! — воскликнула я.— То молчал как парти-зан, а теперь понесло. — Согласен, но оправдываю твой нездоровый интерес…

448 Владислав Гринь — Признайся, хватил лишку! О  детях можно было про-молчать! Юра остановился, а я примирительно протянула руку. — Извини, дорогой, твои слова сразили меня. Мы выпили по глотку вина. — Хочешь кофе?  — я  отрицательно покачала головой.Подумав, добавила: — Сделай лучше мятного чая. Я видела несколько пакети-ков в наборе. Мятный чай с ложкой меда был то что нужно. Спустя пол-часа мы сидели в кровати, готовясь отойти ко сну. Но в Юрепроявилась недосказанность: то и дело бросал в мою сторонусмущенные взгляды. Наконец, не  выдержал и  произнес ти-хим решительным голосом: — Наверное, не  очень ко  времени. Знаешь, Эвита, далсебе слово поговорить об одном важном деле. Думал сказатьв  аббатстве, в  знаменитой крипте, но  не  решился, обнару-жив, как там людно и холодно… Скажи, как бы ты отнесласьк перспективе совместной жизни? Меня бросило в жар. С одной стороны, слова были слащелюбой музыки, я их ждала больше года. Самым правильнымбыло прыгнуть к нему на колени. Но, с другой стороны, се-годняшний день взбаламутил душу, лишив привычных ори-ентиров. Потом, этот этюд из  жизни богатых. И  еще  меняне отпускало досадливое воспоминание о том, как он сегод-ня доминировал в постели. Говоря начистоту, ничего плохо-го не было, можно сказать, что и наоборот… только во мнене вовремя проснулся феминизм — как всегда в таких случа-ях, зримо предстала коротко стриженная узкобедрая жен-щина, укоризненно качающая головой: “Не так быстро, де-вочка! Не поддавайся, он взял много власти!” И, наконец, разве так делают предложение? Так… по‑иди-отски: “…перспектива совместной жизни”. Короче говоря,все сошлось самым неправильным образом, и я неожиданнодля себя протянула ему указательный палец: — Дерни‑ка! — Юра вздрогнул и стал медленно повора-чивать голову, пока не  уткнулся в  меня пустыми глазами:зрачки превратились в  затягивающие черные дыры. Улыб-

Буровы, или Эгоизм 449нись я, все сошло бы за шутку. Но мои глаза приняли вызови плеснули протуберанцем — категорически глупым непри-ятием мужской власти… Юра даже отпрянул. Мне захоте-лось заткнуть уши, настолько его душа зашлась в отчаянномкрике  — нет ничего громче молчания! Юре потребовалисьнесколько секунд, чтобы прийти в себя. — Извини,— теперь на  его лице было не  просто наро-читое, а  даже любезное безразличие.— Все, спим, завтрабольшой бросок на юг.— Зевнул, стал моститься и отвернул-ся, свернувшись калачиков. Из-под  одеяла высунулась рукаи выключила ночник; у меня защемило в груди: — Давай поговорим. Он быстро приподнялся и взглянул на часы. — Давай поспим, ты же знаешь, разговоры от нечего де-лать бесполезны, как покупки у стюардессы. И ведь заснул, не прошло и десяти минут! Я же забыласьпод утро… Юра разбудил, легонько тряся за плечо. Разлепив глаза,увидела его полностью одетым и  улыбающимся. Мигомвсе вспомнила и с надутым, как в детстве, видом зашарка-ла в  ванную. Умываясь, услышала приглушенный дверьюголос: — Пойду приберусь в машине, а ты спускайся завтракать.Встретимся на  рецепции.— Входная дверь захлопнулась;я  даже испытала облегчение. Чистя зубы, рассматривалав зеркале мятое отражение, продумывая извинительную речь. Однако Юра не дал шанса. Как только отъехали, включилрасслабляющую музыку. — Тебе нужно подремать,— и, нацепив темные очки, от-городился от внешнего мира. Я несколько раз пыталась заго-ворить, но за девять часов пути его лицо так и не потеплело. До  конца путешествия Юра был сама любезность, а  я  —само смущение. Даже знаменитые аркашенские устрицыне лезли в рот. Правда, по приезду домой обнял и поцеловалкак ни в чем не бывало. Переступив порог квартиры, как  была одетой, рухну-ла в  кресло и  разрыдалась. “Ослица!” Хотела набрать его,

450 Владислав Гриньно это было бы еще глупее. Возник знакомый с детства страхкухонного ножа, который можно пригасить, поджав коле-ни и  спрятав голову в  руки. Спустя полчаса подняла голо-ву и подошла к бару. Вот спасатели: початая бутылка вискии  растворимое снотворное “Донормил”. Что  предпочесть?Как вы догадались, потребовалось и то, и другое. Идеомоторы (из воспоминаний начальника УСР генерала Заварухина) Итак, дело Павла Бурова, погибшего на  собственном за-воде. Сегодня по  этому поводу было совещание. Доклады-вал старший следователь Управления капитан Дымов. ХотяЮрий пытался придать лицу задумчивую сосредоточен-ность, чувствовалось, что он уязвлен. — Догадываюсь, все перевернули вверх дном,— подчинен-ные переглянулись.— Насколько я помню, капитан, мы оста-новились на наладчике пищевого оборудования. Как у негос компьютерами? Капитан кивнул. — Так точно, Валентин Иванович, вы поручали про-верить наладчика. Чадов его фамилия. В  компьютерах онне очень. С виду толковый, но как взялись проверять навыки,оказался ламером: с  Office еще  кое‑как  дружит, а  Excel таки не освоил. — С пристрастием проверяли? — Тестировал старший лейтенант Курило. Вот результа-ты.— Капитан вынул из файла бумагу и протянул мне. “Тестирование на компьютерную грамотность граждани-на Чадова  Г.  В., 28  лет”. Используемая методика  — Битова-Пуаро с инверсией Мытника. Дальше следовали цифры и  графики на  двух страницах,а в конце сухой вывод, озвученный Дымовым. Я вернул бумагу капитану, но на всякий случай уточнил. — Что подразумевают под инверсией? — Испытуемый не подозревает, что его тестируют. Хочунапомнить, что в позапрошлом году мы с помощью этой ме-