Рассвет над Чулымом

- Сейчас главное - поймать попутную машину, - деловито на­ чал Ленька. - Поймаем, - в том же тоне ответил я, - их сейчас много ходит на элеватор и обратно. И действительно, не успели мы миновать первый мостик, как нас догнал потрепанный ЗИС-5. Шофер без колебания отреаги­ ровал на поднятые руки - мы одним махом оказались в кузове и машина, гремя бортами, рванула вперед по ухабистой дороге. Держась руками за передний борт, мы с ветерком миновали Кро- тово, затем Медяково. За несколько сот метров до Сергеева мо­ ста Ленька несколько раз стукнул ладонью по кабине. Шофер резко затормозил, и мы спрыгнули на землю. - Ни пуха, ни пера, - с молодецкой улыбкой пожелал парняга, высовываясь из кабины, - под мостиком привяжите косача, на об­ ратном пути я проверю... - К черту, - улыбаясь, ответил Ленька, забрасывая двустволку за плечо. - Если набьем, то одного обязательно выделим... Все это Ленька сказал для красного словца. Я хорошо знал, что он ни в какие приметы не верит и оставлять косача нигде не будет. Лязгнув шестернями передач, машина тронулась с места и, гремя бортами, покатилась дальше. Мы же через поле напра­ вились к речке Прокопьевке, которая сразу за мостом впадала в речку Улуй. Медяковские мужики почти каждый год в двухстах метрах от моста возводили земляную плотину, образовывая хороший пруд. Весеннее половодье также регулярно размывало запруду, и пруд основательно мелел. В июне, когда стада выгоняли на летние пастбища, плотина снова восстанавливалась и пруд снова наби­ рал силу. Эти места любила кряковая утка, и мы довольно часто здесь удачно охотились. - Давай пройдем по берегу, - деловито предложил Ленька, - может задержалась пролетная утка...Все равно по пути...Вдруг повезет... - Давай, - охотно согласился я, снимая ружье и взводя курки. Гладь пруда была чистой. Сплошная рябь создавала неболь­ шие волны, непрерывно плескавшиеся о берег. От пруда тянуло осенней унылостью и безжизненной пустотой... - Лет пять назад, - начал Ленька вспоминать, - где-то в начале декабря, мы с батькой здесь убили лису. Батя ее уговорил, ког­ да она перебегала пруд. Лед был еще тонким и мог проломаться в любую секунду. Мне пришлось ползком, опираясь на жердь, до­ бираться до лисы, а потом на другой берег. Где-то около часа я 347

переползал пруд. Ползу с лисой, а л е д т р е щ и т и колышется... Но обошлось, не провалился...Чего только на охоте ни бывает... Дойдя до торца пруда, Ленька проговорил: - Вот здесь наберем воды и перейдем речку. Потом подни­ мемся на бугор, пройдем с километр и будем на месте... Я молча шел за Ленькой. Эти места мне были хорошо знако­ мы и в пояснениях не нуждался, хотя...за прош едший год места заметно изменились. Разрабатывая целину, здесь изрядно по­ трудилась техника: многократно расширились поля и появились громадные кучи бурелома. Через полчаса мы были на месте. Огромное хлебное поле окай­ млял девственный лес с вековыми березами и осинами. На его темном фоне выделялись стога соломы. Действительно, место было прекрасным и здесь могла прижиться любая дичь. - Вот у этого стога мы и остановимся, - сбрасывая с плеч рюкзак, проговорил Ленька. - А на эти березы будем ставить чу­ чела. - И показал рукой на громадные раскидистые деревья в двадцати метрах от стога. Вон в том осиннике будет удобно сде­ лать скрад. Подрубим несколько осинок и сверху набросаем со­ ломы... Окинув взглядом березу, я с видом знатока заметил: - Сучья высоко, чучела будет трудно ставить. - А мы на березу не полезем, - спокойно возразил Ленька, - две осинки свяжем вместе, поставим на них чучела и прислоним к березе. Бросив в мою сторону покровительственный взгляд, он доба­ вил: - Я в детстве вдоволь налазился по деревьям... Хватит... - Вот это хорошая идея, - воскликнул я, - верно говорят: век учись, а дураком помрешь... Я на момент замолчал, но, заметив Ленькин любопытный взгляд, продолжал: - В прошлом году поехали мы с Борькой Николайчуком по утрянке на косачей. В развилку большой березы поставили на палках чучела. Просидели около часа, но косачи так и не прилета­ ли. Снимать чучела не захотелось. Лень же всегда порождает авантюрные мысли. Я решил сбить палку с чучелами выстрелом картечи. Бабахнул раз, другой - палка осталась неподвижной. Пришлось лезть. Только я подошел к березе, как в десяти санти­ метрах от моего уха просвистел осиновый кол с чучелами! Почти на четверть подчучельник вошел в землю!...Представляешь, что бы было, если бы он попал в голову? Ожидая сочувствия, я иско­ са посмотрел на Леньку. 348

- Дурень ты, Леха, - неожиданно сказал он, - столько лет охо­ тишься, а не знаешь, что в этом случае нужно привязать за конец палки длинный шпагат. Кончилась охота - дернул за веревочку, и чучело на земле... Я искренне удивился Ленькиной выдумке, но все же возразил: - Все равно так ставить чучела опасно...Будешь слазить с де­ рева - подует ветер, или сам качнешь березу...и получишь дры­ ном по голове... - Знаешь, Леха, на каждой охоте могут возникнуть случаи, когда жизнь повисает на волоске...Поэтому я придерживаюсь на охоте одного принципа: осторожность, осторожность и еще раз осто­ рожность...Как говорит твоя мать, береженого и бог бережет... На память сразу пришел недавний случай на трясине Зуевой заимки...По коже пробежал холодок, и я даже вздрогнул. Поду­ мал рассказать об этом Леньке, но сдержался: не хотелось нару­ шать слово, данное Николаю и самому себе... - Давай топорик, - скомандовал Ленька, - и готовь чучела... Лень­ ка вырубил жерди, а я набил чучела соломой. Ставя чучела у бе­ резы, Ленька деловито пояснил: - Сейчас повернем чучела на запад, а потом - на восток... Ко­ сачи любят смотреть как на заходящее, так и на восходящее сол­ нце... Чувствовалось, что Ленька явно демонстрировал мне свою осведомленность, которая у меня была ничуть не хуже. С той же уверенностью я добавил: - Это верно, если не будет ветра...В ветреную погоду будем ставить чучела против ветра... Ленька с улыбкой посмотрел в мою сторону, но промолчал. Всю жизнь между нами шло незримое соревнование за лидер­ ство, как в малом, так и в большом. Ленька был старшим, а я бо­ лее начитанным... Эти «лошадки», как выяснится позже, в одной упряжке дружно и радостно бежать не могут и терпят друг друга до поры до времени... Посмотрев на чучела, Ленька самодовольно проговорил: - Нормально... Смотрятся, как живые... Повернувшись ко мне, добавил: - Давай, Леха, дуй за дровами, а я займусь костром... Ленька любил разжигать костер...Я не помню случая, чтобы он уступил мне это занятие. Ленька был уверен: лучше него костер не разожжет никто!...М ожет оно так и было, но, на мой взгляд, уЦело было в другом: при разведении костра Ленька испытывал особое наслаждение, которое не в силах был пропустить. Где-то через час к ночлегу все было готово: горел костер, ря­ дом лежала большая куча дров... Ленька копался с патронами, 349

расставляя их по номерам в гнездах патронташа, а я смотрел на чучела и окружающий лес...Косачей в округе видно не было... - Странно, - мелькнуло у меня в голове, - а почему птицы любят смотреть на вечернее солнце? Так делают скворцы, тетерева...И все птицы, которые своим пением встречают рассвет...А может это присуще всем птицам?... Нет, видимо, не всем...Есть птицы, которые не могут жить без длительного созерцания солнца...А почему?...Ответа не было... - Леха, - прерывая мои раздумья, проговорил Ленька, - кончай мечтать...Пошли сделаем скрады. Это было последнее наше приготовление. Замаскировав их под кучи соломы, обошли и осмотрели место охоты: все было, как надо... За час до захода солнца мы заняли свои места. С Ленькой договорились стрелять по очереди: он стреляет нижнего, я - вер­ хнего. Если табун не улетает, стреляем точно так же дальше. В шалаше мне всегда было неуютно. И неважно - стоял я или сидел. В эти напряженные минуты мне обязательно хотелось что- то потрогать, проверить содержимое карманов или где-то поче­ сать. Но самое главное - в голову неотступно начинали лезть всякие мысли. Поэтому приходилось затрачивать солидные уси­ лия, чтобы непрерывно поддерживать охотничью готовность. Вот и сейчас я непроизвольно стал подбирать удобную позу, прики­ дывать прицел ружья, более удобно располагать патронташ и бур­ но рисовать перед глазами картины предстоящей охоты. Мысли типа: вот бы сейчас прилетел табун в штук тридцать - непре­ рывно стучали в моей голове. Но...время шло, а косачей, не гово­ ря уже о табуне, не было. Ожидание становилось тягостным и бессмысленным. Постепенно начали настывать ноги. Я стал вти- хоря приплясывать на одном месте: - Еще не хватало, - размышлял я, - застудить ноги...Тогда при­ дется всю ночь сидеть у костра... Мне вспомнился ночлег во время велосипедного похода, и по спине пробежала нервная дрожь... - После такого ночлега, - продолжал я размышлять, - не захо­ чешь ни косачей, ни охоты, ни красок осеннего восхода... - Леха! - взрывая лесную тишину, раздался голос Леньки, -ты там не уснул!? - Ты, что, сдурел! - серьезным тоном отозвался я, - кто на охоте спит! - Вылазь...Ситуация меняется. Я вышел из скрада: Ленька уже размашистым шагом шел мне навстречу. 350

- Смотри, - сказал Ленька, не доходя несколько метров и ука­ зывая рукой в сторону торца поля, - вон на березах сидит табун. Чем-то ему наши березы не нравятся...Надо его легонько пуга­ нуть... - Давай я сбегаю в загон, - охотно предложил я свою услугу. - Только заходи как можно дальше...Старайся пугнуть точно на меня...А я их здесь встречу...Если полетят мимо, то буду бить «в лет». - Добре, - уже на ходу бросил я и, пригнувшись, рванулся впе­ ред. Мне так хотелось размяться и хорошенько разогреть ноги. Загон я сделал удачно. Табун, заметив меня, сорвался с берез и полетел через все поле прямо на наши чучела. Я провожал его глазами до тех пор, пока он не уселся на нашу березу...И тут же, один за одним, раздались два выстрела... - Молодец, Леха!...Вот так надо загонять косачей!...А-то сиди в соломе и жди, когда они сами к тебе прилетят!...Дудки, Марья Ивановна, косачей тоже надо уметь загонять!...И с умом...Только бы Ленька не смазал, - появлялись всплесками в моей голове мысли. Я было уже бросился бежать к Леньке, чтобы узнать - убил или нет, но...вовремя остановился. - Зачем бегать взад-вперед? Что я маленький!...Попробую еще загнать... Пусть там Ленька отводит душу...На все три года... Загонщиком тоже быть неплохо: можно стрелять и с подхода... Это куда лучше, чем из скрада, - впопыхах рассуждал я. Напуганный табун, перелетев на другую сторону поля, уселся на мощные березы. Я снова бегом бросился в обход. И этот загон оказался удачным. Ленька сделал два выстрела в лет, и я видел, как один косач камнем рухнул на землю. На этот раз табун улетел совсем, и боль­ ше мы его не видели. Я решил обойти поле и поискать косачей в глубине березняка. Но мои надежды не оправдались - косачей я больше не видел, хотя со стороны Леньки выстрелы доноси­ лись. - Значит, - размышлял я, - косачи летают, хотя обещанной «чер­ ноты» пока нет. Когда солнце опустилось за горизонт и начали сгущаться су­ мерки, я направился к Леньке. Костер, светивший ярким пламе­ нем, был надежным ориентиром. - Ну, ты, Леха, молодец, - проговорил Ленька, когда до меня ос­ тавалось шагов двадцать, - из тебя получился классный загон­ щик: всех косачей согнал на мою березу... 351

- Ты не хвали загонщ ика, - прервал я его на ходу, - говори быстрее, сколько убил?! - Иди смотри, - самодовольно сказал Ленька, -вот они лежат... Около стога, разбросав крылья, рядком лежали три косача - красавца. - Бог Троицу любит, - хвастливо продолжал Ленька, - утром наколотим больше: утренняя охота всегда удачней вечерней... Только бы повезло... Ленька взял самого крупного косача за крылья и, растянув их на вытянутых руках, проговорил: - Вот этот крупнее всех...Как глухарь...Я его первым хряпнул... И Ленька стал подробно рассказывать, как он «снял» первого, как «смазал» по второму, почти по пальцам перечисляя причины промаха. Как наповал «уговорил» следующего и как ловил у бе­ резы третьего. Ленькиному ликованию не было границ... - Завтра, Леха, если будет плохой лет, я пойду в загон, а ты будешь колотить, - покровительственным тоном заявил Ленька, - должен же и ты отвести душу!? На охоте Ленька всегда старался быть предельно справедли­ вым, а со мной - особенно. Сегодня он явно не хотел изменять самому себе. С серьезным видом я ответил: - Посмотрим... Утро вечера мудренее... Давай лучше, пока еще совсем не стемнело, поедим да спать... После такой охоты будет хороший сон... - Давай, - живо отозвался Ленька, - я что-то проголодался...В столовке сегодня была только рыба...Придумали какой-то «рыб­ ный день»...Но я решил сегодня «рыбалкой» не заниматься... Ленька развязал свой рюкзак и достал увесистый сверток. К моему удивлению, в газету был аккуратно завернут целый заяц... - Держи, - вставая, сказал Ленька, - сам отваривал...Поджарил с лучком и на сале...Сейчас принесу соломы, а ты достань одея­ ло... Ленька сбегал к стогу, принес соломы и расстелил у костра. Накрыв ее одеялом, добавил: - Ломай зайца на куски...Я подогрею флягу с водой... Ленька ловко зацепил проволоку за горлышко своей фронто­ вой фляги и опустил ее в пламя костра. Разломав зайца, я д о с­ тал кружки и свою фляжку. Потом вытащил сало и яйца... - Леха, свой харч убирай, - скомандовал подошедший Ленька, - завтра день длинный. Сегодня будем есть только зайца и запи­ вать чаем... Ленька взял кусок мяса и, усевш ись по-узбекски на одеяло, стал аппетитно жевать. 352

- Вот это настоящая охотничья пища, - проговорил Ленька, тща­ тельно обгладывая мелкие косточки. Он знал толк в дичи и с наслаждением ел ее в любом виде. - У тебя чай с сахаром или с малиной? - неожиданно спросил Ленька. - И с тем и с другим, - ответил я. - Дай запью...Люблю есть дичь со сладким чаем, только хо­ лодным. Я налил полную кружку и подал. Ленька почему-то пил чай большими глотками, стараясь опорожнить кружку за два-три при­ ема...Я давно заметил пристрастие Леньки к необычным сочета­ ниям в пище. Он мог чай пить вприкуску с соленым огурцом, а в котелок, где варилась утка, добавить баночку рыбной консервы. - Мясо мясом не испортишь, - говорил Ленька, поглядывая ис­ подлобья на мое удивленное лицо, - а вкус будет особый и не­ повторимый. В таких случаях я искренне спрашивал: - А ты не пробовал селедку запивать молоком? Ничуть не смутившись, Ленька серьезно отвечал: - Это интересно...Нужно попробовать... И только потом, в студенческие годы, столкнувшись с настоя­ щими «столбистами», я понял, что подобные сочетания свойствен­ ны «бродячему люду». Люди, которые заражены страстью идти по земле, любят на своем туристском столе такую экзотику... Мы даже не заметили, как уплели зайца... - А теперь, - нараспев протянул Ленька, - запьем горяченьким чайком...И будет полный порядок... Выпив кружку горячего чая, Ленька продолжал: - А ты говорил - будет холодно и скучно...Да, у нас с тобой все будет «о кэй». Сейчас доставай картошку - заложим в угли костра. Перед сном печеная картошечка тоже полезна. Пока будем балагурить, она и испечется...А завтра картошкой заниматься некогда - бу­ дем валить косачей и зайцев...Я достал картошку и аккуратно закопал ее в раскаленные угли костра... - Лучше запаха печеной картршки я ничего не знаю, - мечта­ тельно сказал Ленька, - сколько буду жить, столько его и буду помнить... А мне вспомнился поход с Васькой Масловым на Чулым... Как мы сидели у костра и пекли картошку и Васька говорил о запахе картошки примерно такж е. Этим они были похожи. Я, например, съел печеной картошки не меньше, но такого умиления перед ней не испытывал. Видимо, мне в послевоенные годы не при­ 353

шлось столько голодать, сколько выпало моим друзьям детства. У меня сразу родилась догадка: а не связаны ли «запахи дет­ ства» с испытанным чувством голода, отголоски которого мы с Ленькой переживали по-разному. Эта мысль показалась мне ин­ тересной, но несвоевременной... В это время Ленька достал из рюкзака небольшой сверток и развернул его. - Это, Леха, лунтаи, - начал пояснять Ленька, - я их наспех сшил для сегодняшней охоты... Я бегло взглянул на эту обувь...Ничего особенного: две зая­ чьи шкуры мехом внутрь, на месте головы которых были приши­ ты, под прямым углом, такие же шкуры с завязанным концом. - Странно, - подумал я, - а почему Ленька не показал мне их дома?!... Заметив мое недоумение, он добавил: - Вот что надо иметь для ночлега в такую погоду...Ни в жизнь не замерзнешь, даже будет жарко... На слова Леньки я отреагировал молчанием. Взглянув на меня исподлобья, он продолжал: - Сейчас залезем в лунтаи и нам не страшен серый волк... Ленька снял свои новенькие резиновые сапоги, потряс портян­ ками над костром и протянул к огню свои мясистые ступни. На­ мотав снова прогретые портянки, он натянул лунтаи. Встав, Лень­ ка топнул ногой и добавил: - Теплые, легкие и мягкие...В такой обутке и без соломы мож­ но спать... Я снова промолчал...Поняв по моим глазам, что я отношусь к Ленькиному новшеству без восторга, он добавил: - Так делают в тучдре долгане и ненцы...Только они шьют добротные лунтаи из оленьей кожи...Они могут спать прямо в зимнем снегу... И ничего... А заячий мех не хуже оленьего...Толь­ ко кожа слабая... Чуть лишнего потянул - сразу рвется... После короткой паузы Ленька, как бы между прочим, посовето­ вал: - Так что, сшей себе такие и горя знать не будешь...А если сделаешь матерчатый верх, то им сноса не будет... - А у меня есть свой «утеплитель», - в тон Леньке возразил я, - мать связала мне носки из собачьей шерсти...Тоже мягкие и теплые... Еще ни разу в них ноги не замерзли... - Я, Леха, с тобой согласен, но теплые носки нужны для охоты, а для ночлега - лунтаи незаменимы, - заключил Ленька, пряча сапо­ ги с рюкзаком под солому стога. 354

- Давай сюда твой рюкзак, - не оборачиваясь, проговорил Лень­ ка, - и косачей тоже... - А косачей лучше положить в рюкзак, а то за ночь какая-нибудь пакость или утащит или погрызет.. - И это верно, - дружелюбно добавил Ленька. Сложив косачей в рюкзак, я подал его Леньке. - А ружья возьмем с собой: ночь, как говорит твоя мать, свои права имеет...Все может быть, - сказал Ленька, вставляя патроны в стволы. - Разумеется, - поддакнул я, - оружие всегда должно быть в руках...Так как-то спокойнее...Ты патронов в карман взял? - А как же, - отозвался Ленька, - вдруг придется отстреливать­ ся...От медведя, например... Я ухмыльнулся, но промолчал...Ленька же, взяв палочку, начал копаться в углях. - Я проверю картошку, -проговорил он, не глядя на меня, - а ты наруби немного дров, а-то этих может до утра не хватить. Я взялся за топорик, а Ленька, достав картошку, занялся кост­ ром. - Костер к ночлегу надо подготовить...А-то, чем черт не шутит, еще поджаримся в этой соломе, - размышляя вслух, продолжал Ленька. - Да все будет нормально, - самоуверенно заявил я, - ветра нет, костер в отдалении, соломы и сухой травы вокруг огня не вид­ но... - Береженого бог бережет, - поучал Ленька, - судьба любит осторожность... Ленька несколько раз обошел костер, тщательно проверяя каж­ дую травинку. Собрав картошку и захватив одеяло с ружьями, мы забрались на верх стога. Сделав глубокие норы и удобно в них расположившись, мы принялись за картошку. Ленька все вре­ мя чмокал от удовольствия и повторял: - Ну, вкуснятина...Ну, вкуснятина...Давненько я не пробовал такой картошки, да еще вот так, лежа в запашистой соломе... Я лежал рядом, грыз картошку и удивлялся: - Как мало, оказывается, нужно человеку для блаженства: ноч­ ной костер, печеная картошка и сухая солома... Покончив с картошкой, мы под рукой уложили ружья и укры ­ лись одеялом. Прижавшись друг к другу, ощутили тепло. Дей­ ствительно, спать в соломе было хорошо, даже приятно. Ленька настоял, чтобы мы легли головой на запад. Так, убеждал он, теп­ лее и удобнее. На мое удивление он ответил коротко: 355

- Когда ветер в спину, чувствуешь себя увереннее, а при ноч­ леге это важно... - Так ветра же нет? - возразил я. Ну, и что, - сказал Ленька, - через несколько дней Покров... Ветер может подняться в любую минуту...Сейчас погода одна, а утром может быть совсем другая...В такую пору, Леха, все надо учитывать и быть ко всему готовым... - Да, - согласился я, - мать говорит, что на Покров утром лето, днем осень, а вечером зима... - Вот и я об этом говорю, - самодовольно ответил Ленька... Ленька замолчал, и мы долго лежали молча, глядя в небо. Вечерняя заря уже давно погасла, и над нами раскинулась черная бездна звездной ночи. Как-то сразу ощутилась ее таин­ ственность и, как в детстве, внутри зародилось чувство тревоги и даже страха. Ночью всегда кажется, что кто-то, под покровом тем­ ноты, выскочит из-за угла или из-за дерева. В такие минуты, что­ бы избавиться от неприятных ощущений, обязательно нужно са­ мовнушение... И я умел это делать... В такую рань мы дома спать не ложились...М ы с Ленькой не виделись целый год и были уверены, что проведем за разгово­ ром несколько часов. Это было естественно и закономерно, но...- разговор почему-то не клеился: ни я, ни Ленька не осмеливались его начать... Хотя до отъезда в Норильск это делал всегда Лень­ ка. Он хорошо знал, что я много читаю, слушаю умные речи Нико­ лая и отца и тем самым представляю для него определенный интерес. Но об этом он никогда не говорил вслух! Мало этого, он старался все это скрыть, но... довольно своеобразным способом. Он специально мне противоречил, обличал в промахах, донимал наивными вопросами и своими домыслами и догадками. Я азар­ тно защищался, используя все свои знания! А Леньке только это­ го и надо!... Таким способом он «вымогал» из меня все, что счи­ тал для себя нужным!... Так Ленька учился!... Он перемалывал, как жернова зерно, все мои знания, добытые тяжким трудом, и брал их себе на вооружение... Ленька чувствовал во мне достойного соперника и старался при любом удобном случае проверить на мне истинность своих убеждений и прочность знаний. Я дэлал вид, что всего этого не понимаю и сознательно шел у него на поводу - такая роль мне была, в какой-то мере, выгодна и удобна... Но сегодня Ленька почему-то молчал. Было очевидно, что про­ шедший год изменил отношение Леньки ко мне и он уже не хо­ чет так наивно шутить со мной...И мои мысли подтвердились. Прерывая молчание, Ленька неожиданно спросил: 356

- Слушай, Леха, а ты спутник видел?...Мне в Норильске не при­ шлось... Я оторопел, ибо такого вопроса не ожидал. Я был уверен, что Ленька начнет разговор с охоты, которую страстно любил. В край­ нем случае, начнет расспрашивать о боготольских новостях или о жизни старых товарищей. Стало очевидным, что моя интуиция подвела...Хотя...мне следовало этот вопрос предвидеть... Искусственный спутник Земли был запущен около недели на­ зад. Для всех нас это было противоречивое чудо!...С одной сто­ роны, газеты и радио круглосуточно твердили о нем, как о вели­ чайшем достижении науки и техники. С таким пафосом не осве­ щалось ни одно достижение в стране! С другой стороны, о спут­ нике мы не имели даже представления! Парадокс, возникший сам собой, вызывал неукротимую любознательность и любопыт­ ство!...О спутнике говорили все, везде и в любое время. В ш ко­ ле мы валом шли к Федору Михайловичу, не давая ему прохода. Федор Михайлович, оказавшись в центре внимания, старался от­ вечать на наши вопросы подробно и обстоятельно. Он хорошо понимал, а мы знали, что в городе на сегодняшний день есть два- три человека, способных обстоятельно говорить на эту тему. Вечерами все боготольцы, в душе которых еще не успел по­ гаснуть огонек любознательности, глазели на небо, пытаясь об­ наружить быстролетящую «звездочку»...И это рвение объясня­ лось просто: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать или про­ читать. Мою необузданную любознательность приглушил лишь приезд Леньки, да и то на время...Услышав самый распростра­ ненный вопрос, я с пафосом ответил: - Видел... И не раз... Если хочешь, то сегодня посмотрим... Все равно раньше двенадцати не уснем...А небо - словно по за­ казу... Небо, действительно, было ясным и чистым, как стеклышко, ко­ торое промыли и тщательно протерли. Звезд было много, и они ярко сверкали. Если внимательно присмотреться, то можно раз­ личать звезды по цвету. Особейно выделялись красные, зеленые и голубые... - Слушай, Леха, а зачем его запустили? - снова спросил Лень­ ка, - какая от спутника польза?... - Да, я сам толком не знаю, - честно признался я, - но Федор Михайлович говорит, что в научных целях... Для пущей важности мне хотелось еще что-нибудь сказать о спутнике, но, к моему стыду, больше я ничего не знал. Почувство­ вав мою неуверенность, Ленька сразу добавил: - Американцы по «Голосу Америки» говорят, что наши испыта­ 357

ли новую ракету, которая может долететь до любого города зем ­ ли. Как я понял, они здорово трухнули... Давно их надо было бы пугануть... Ленька замолчал, и мы несколько минут лежали молча. Потом он заговорил снова: - Слушай, Леха, а какой у спутника двигатель? Что-то долго он летает... Почуяв полное невежество Леньки, я оживился и с видом зна­ тока ответил: - У спутника двигателя нет... Он летает вокруг Земли точно также, как Луна... Поэтому его и назвали искусственным... - Как нет двигателя? - искренне, как мне показалось, удивился Ленька, - я сам слышал по радио его работу...Да и Левитан гово- рил...И снимки в газете... Голос Леньки показался мне подозрительным, но я сделал вид, что ничего не понимаю и самым серьезным образом ответил: - Ты имеешь в виду двигатель ракеты, который вывел спутник на орбиту...Говорю тебе точно - у спутника двигателя нет... - А почему он тогда не падает? - снова спросил Ленька с ух­ мылкой. - Федор Михайлович говорит, что спутник летает благодаря большой скорости - восемь километров в секунду. Вот когда скорость начнет уменьшаться, тогда и спутник начнет падать...Но это будет нескоро, и спутнику еще долго летать... Я был уверен, что Ленька спросит: сколько? - но он начал рас­ суждать: - Неужели у спутника такая большая скорость!? Что-то плохо в это верится...Неужели с этого места до Боготола спутник до­ летает за две секунды!? - Да, так оно и есть, - уверенно отверг я сомнения Леньки, - поэтому американцы и трухнули, когда узнали, что наши ракеты имеют такую скорость... Немного подумав, я спросил: - Аты знаешь, за сколько спутник облетает Землю? - Нет, - искренне ответил Ленька. - За полтора часа! - Значит, его можно видеть через каждые полтора часа? - глу­ хо спросил Ленька. - Можно...Только в другом месте...Земля ведь вращается... Последние слова я уже сказал наобум, ибо этих знаний у меня не было. С долей страха я ждал очередной вопрос, на который уже мог и не ответить. Но Ленька промолчал, и я облегченно вздох­ нул. Такой разговор мне был не по душе: он требовал конкретных 358

знаний, а я их не имел. Выглядеть же в глазах Леньки незнайкой мне не хотелось...И здесь я, уже в который раз, вспомнил слова Николая, которые он всегда произносил тогда, когда я пасовал в разговоре с ним... - К любому разговору, - чеканил брат, - нужно быть готовым... Идешь на вечеринку - повтори несколько популярных песен, за ­ помни два-три новых анекдота, вспомни интересные случаи из жизни. Если этого не сделаешь, то будешь с завистью слушать, как увлеченно поют и рассказывают другие... Сегодня я не был готов разговаривать на тему, предложенную Ленькой. Мгновенно я принял решение - навязать Леньке свою тему, в которой я эрудирован и силен... С детских лет я увлекался астрономией. Нынче же, когда эта древняя наука стала изучаться в школе, мой интерес возрос мно­ гократно. Я обвел небо глазами, нашел известные мне звезды и созвездия и с пафосом начал: - Вот полюбуйся, как перед нами раскинулось созвездие Кас­ сиопеи!... - Где? - заинтересованно переспросил Ленька. - Да, вот, почти над нами, - и я показал рукой в сторону созвез­ дия. - Леха, - громко воскликнул он, - смотри - летит!... Я сразу сообразил, что Ленька увидел спутник и начал беспо­ рядочно шарить глазами по небу. Я знал, что спутник должен по­ казаться у нас из-за спины и довольно быстро прикинул участок неба, где должен был лететь спутник. Но лежа довольно трудно «поймать» в поле зрения движущуюся точку... •• Смотри вон туда, - возбужденно проговорил Ленька и указал рукой южнее зенита... ' Действительно, это был спутник!... - Вижу, - спокойно сказал я. - Леха, а почему он мигает? - с тем же азартом спросил Лень­ ка. - Федор Михайлович говорит, что от вращения. Он имеет форму шара и какая-то его блестящая часть «пускает зайчик», - пояснил я. - Леха, а куда исчез спутник? Только был и нет!...Небо-то чис­ тое! -- удивленно спросил Ленька. - А это он вошел в тень Земли, - важно проговорил я .копируя ответ Федора Михайловича на такой же вопрос Толи Поплавно- го. - Какую тень? - недоуменно переспросил Ленька, - тень быва­ ет днем и в солнечную погоду... 359

Я снова ощутил наигранное недоумение Леньки, но...серьез­ ным тоном ответил: - Федор Михайлович это объясняет просто: земной шар, как и дерево днем, отбрасывает в пространство тень. Вот это простран­ ство, куда не попадают солнечные лучи, в быту мы и называем «ночью». Если спутник летит вне конуса тени, мы его видим...А если он входит в этот конус, мы его не видим. Сделав многозначительную паузу, я спросил: - Ну, понял?... - Нет, Леха, эта наука не для моих мозгов: ты слишком мудрено говоришь...Моей семилетки, да еще «заушной», здесь не хватае- т...Пойду-ка я лучше пошевелю костер... Пропал запах дыма, да и березняк совсем потемнел... Ленька отбросил одеяло и, соскользнув со стога, проворчал: - А здесь холодно... Не то, что в соломе... Ленька наигранно фыркнул, имитируя дрожь, и пошел к кост­ ру. Раздался, треск сучьев, и через минуту, действительно, берез­ няк посветлел. Я лежал и размышлял. Было очевидно, что настоящего разго­ вора у меня с Ленькой не получается. Мы говорили обо всем и ни о чем, лишь бы коротать время. Хотя несколько часов назад я был уверен, что нам не хватит целой ночи, чтобы оговорить все вопросы, связанные с нашей теплой детской дружбой. Почему все складывалось не так, как я хотел, оставалось для меня недо­ уменным вопросом... Вскарабкавшись на стог и прячась в свою нору, Ленька сооб­ щил: - Потянуло каким-то холодным ветерком, как бы к утру погода не испортила нам косачиную охоту... - Не получится охоты на косачей, будем охотиться на зайцев, - спокойно заметил я, - нам, татарам, все равно... Пропустив мимо ушей мои слова, Ленька восторженно про­ должал: - Но все равно ночь сегодня выдалась на славу...Вот пред­ ставь себе: если бы я не вытянул тебя на охоту, то спал бы ты дома в теплой постели и не видел бы этой красотищи!...Такое удовольствие испытываешь нечасто...Вот за это я и люблю но­ чевку в лесу. За одну ночь получаешь столько впечатлений и от­ ветов на массу каверзных вопросов, сколько дома не получишь и за много месяцев... - Конечно, - поддерживая Ленькин настрой, сказал я, - быть может эта ночь и останется в нашей памяти на всю жизнь...И ради этого стоит иногда сменить теплую постель на стог соломы 360

или на лежанку у костра...Где-нибудь в поле, в тайге или на бе­ регу какой-нибудь речушки... Я мгновенно почувствовал, что Ленькино восторженное настро­ ение передалось мне...Моя фантазия вспыхнула, и я реально ощутил красоту и прелесть этой ночи...Звенящая тишина, легкий морозец и бездонное небо, утыканное звездами, среди которых летает спутник! Как хорошо, что его запустили в нашей стране!... Создается впечатление, что ты тоже внес свою долю и причастен к этому грандиозному успеху! В действительности так и было: успех страны был моим успехом! И я был уверен, что точно так же думал и Ленька... Я уже давно заметил, что именно таинственность ночи порож­ дает во мне самые невероятные фантазии, образы и сравнения. Именно ночь создает особое мироощущение и миросозерцание, что несравнимо с дневным восприятием мира. - Любопытно, - мелькнуло в моей голове, - а Ленька так воспри­ нимает ночь или по-другому? Конечно, так, только в других словах, звуках и красках! Видимо, такое ощущение присуще многим лю­ д я м !..^ не просто так Лев Толстой показал, как восхищается чу­ десной лунной ночью Наташа Ростова...Всем понятно, что так вос­ принимает лунную ночь сам Толстой...Он только выразил это сло­ вами своей любимой героини. При этих мыслях мне тоже пред­ ставилось, что, быть может, я когда-нибудь, как и Лев Толстой, буду описывать красоту именно этой ночи!...От блаженного самодо­ вольства я даже закрыл глаза... Фантазия бушевала во мне, как зимняя метель. Ее вихри-бы- стро вращались на одном месте, поднимаясь все выше и выше! Наконец мысль достигала предела и начинала медленно ослабе­ вать и гаснуть...Вот и сейчас мое восхищение стало постепенно превращаться в спокойное созерцание неба. Чтобы хоть как-то продлить эти блаженные минуты, я с долей любопытства спро­ сил: - Слушай, Ленька, а сколько дней в Норильске длится поляр­ ная ночь? - Я хорошо знал, что на Северном полюсе год длится ровно сутки: там полгода - ночь, а полгода - день. При смещении от Полюса к Полярному кругу в чередовании дня и ночи наступает такая путаница, что разобраться в ней я уже не мог. И мне пока­ залось, что сейчас Ленька сможет, пусть на капельку, но продви­ нуть меня к истине... - Дней? - удивленно протянул Ленька, - ты лучше спроси сколь­ ко месяцев...Я, например, не видел в Норильске солнца почти всю зиму... 361

- Как? Всю зиму там сплошная темень? - удивленно спросил я, - по моим расчетам полярная ночь должна длиться не более двух недель... - Нет, Леха, ты ошибаешься, - уверено проговорил Ленька, - в Норильске солнце два месяца не показывается из-за горизонта, а еще два месяца прячется за горами, дымкой горизонта и до­ мами города...С другой стороны, полярная ночь - не такая уж и темень, как тебе представляется. Наоборот, во время полярной ночи в тундре светло!... - Как светло? - переспросил я, - ты только что сказал: солнце в Норильске не поднимается из-за горизонта два месяца!... - Ну, и что? - спокойно возразил Ленька, - у нас тоже ясным утром или вечером солнце находится за горизонтом, а на улице светло!...Точно так же и в Норильске: солнце, скрытое за гори­ зонтом, освещает небо, а уже оно освещает тундру. Только цвет нашего неба не такой, как в Норильске. Небо над тундрой свет­ лое и нежно-голубое. А во время северного сияния оно еще мо­ жет переливаться разными цветами. Свет неба отражается еще и снегом...От этого в тундре становится еще светлее... - А если все небо закрыто тучами, то в тундре темно? - ис­ кренне поинтересовался я, - ведь в этом случае небо уже не смо­ жет освещать землю!? - Нет, Леха, и в этом случае в тундре светло, - спокойно пояснил Ленька, - как у нас пасмурным утром или вечером. В этом случае наблюдаются бесконечные сумерки... Я их переношу плохо: на­ строение становится паршивым и почему-то сразу возникает же­ лание сбежать в Боготол, пусть даже и пешком...Я же не просто так тебе сказал, что заскучал за нашими рассветами и заката­ ми... Ленька на момент замолчал, тяжело вздохнул и, обведя взгля­ дом всю широту ночного неба, философским тоном добавил: - Чтобы, Леха, все это понять и верно оценить, нужно с годик пожить в Норильске...А на словах ничего не получится... - С этим я согласен, - проговорил я, готовя почву для очеред­ ного вопроса, - но ведь во время полярного дня получается все наоборот и ощущения совершенно другие!? - Нет, Леха, полярный день переносится еще хуже! - уверенно возразил Ленька, - представь: солнце все время над горизонтом и тебя давит ощущение бесконечного дня!...Теряется ощущение времени суток, к которому очень трудно привыкнуть. Да и сам ход времени не воспринимается - нет его ступенек: утра, дня, вечера и ночи... Все это порождает состояние, когда теряешь ход времени... Проснешься, глядь на часы, и не знаешь - три 362 .

часа ночи или дня!?...Для этого случая для Норильска нужны часы с двадцатчетырехчасовым циферблатом...Иначе - полная нераз­ бериха и путаница... Так что, Леха, в Норильске как полярная ночь, так и полярный день переносятся плохо. Мне особенно было тя­ жело, и второй год я бы уже не выдержал...Сбежал бы в Бого­ тол... Ленька замолчал и задумался. Потом неожиданно заговорил снова: - А может это только я такой дурак!? Как тот кулик, который не может жить без любимого болота... Васька Маслов, например, живет в Норильске уже несколько лет и нарадоваться не может... И Боготол не вспоминает... А если и вспоминает, то как что-то ужасное и неприятное. Он чувствует себя прекрасно как в поляр­ ную ночь, так и в полярный день. Привык и считает, что так оно и должно быть. Когда я завожу разговор об этом, он спокойно от­ вечает: а зачем мне солнце, если освещение в квартире -й на улице лучше солнечного! А во время полярного дня я прекрасно сплю и при закрытых шторах...А чтобы показать свою правоту, добавляет: я же не петух, который должен вовремя уложить спать своих наседок, а потом в нужное время прокукарекать... Ленька сделал паузу, а я тут же вставил вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке и логично вписывался в наш разговор: - Слушай, Ленька, а чем тебе стал не нравиться Васька? Я это чувствую по твоим репликам и тону голоса...Мне кажется, что ты знаешь о Ваське что-то такое, чего я не знаю...И это любопытно... Ленька долго собирался с мыслями, потом как-то задумчиво проговорил: - Знаешь, Леха, сейчас Васька не тот, что был в Боготоле... - А разве это плохо? - перебивая, возразил я, - парень растет, учится, развивается...В прошлом году я это тоже заметил...Во время рыбалки мы попали ночью под ураганный ливень и Вась­ ка показал себя настоящим мужиком. Лично я восхищаюсь Вась­ кой...Он сильно изменился в лучшую сторону... Теперь его не узнать. Он словно заново родился... Ленька молча выслушал мои похвалы в адрес Васьки и после длительной паузы рассудительным тоном проговорил: - Я, Леха, с тобой согласен...Только на Васькино превращение можно смотреть по-разному. С одной стороны, его можно хвалить и им восхищаться, а с другой - хаить и недоумевать... Я насторожился: явно чувствовалось, что Ленька, действительно, изменил свое мнение о Ваське в худшую сторону и сейчас пыта­ 363

ется, вот таким невинным образом, сказать мне об этом...Тяжело вздохнув, Ленька продолжал: - Ты многого не знаешь... На мой взгляд, лучше бы Васька и не менялся...Боготольский Васька был чище, лучше и добрее но­ рильского...Сейчас он стал хитрым, практичным и жестким... -Ну, ты, Ленька, хватил лишнего, - самонадеянно перебил я, - в поведении Васьки я, например, не увидел ничего плохого. Наобо­ рот... - Тогда ты плохо смотрел, - уверенно оборвал меня Ленька, - или видел только то, что хотел видеть... - Значит, мы с тобой по-разному смотрим на Васькино пере­ воплощение? - перебивая, спросил я. - Получается, что так, - с безразличием, как мне показалось, согласился Ленька. - Но если бы ты все знал о Ваське, то загово­ рил бы совершенно по-другому... - Так ты расскажи, - с долей требовательности попросил я, - может после этого и я буду думать по-другому... Ленька долго молчал, потом азартно заговорил: - Ты думаешь мы с.Васькой в Норильске часто встречались?... Нет, раза два-три... Я раз к нему пришел и понял, что нам не о чем разговаривать... У Васьки стали совершенно другие инте­ ресы... Притом, у них в квартире, как в музее: придешь и не зна­ ешь, где ступить и где сесть...А Васька купил себе заграничный магнитофон и крутит его день и ночь...Вся музыка только иност­ ранная - ни одной русской песни. Пластинок у него тоже больше сотни и ни одной - на русском языке...О чем бы я ни начал раз­ говор, он обязательно переведет его на модные тряпки и безде­ лушки. Он может ими хвалиться передо мной и час, и два, и три...А мне все это до фени...Я начну с ним говорить об охоте, а он мол­ чит...О рыбалке - тоже...О боготольских друзьях - пару слов ска­ жет и переводит разговор на боготольские неурядицы, грязь и нищету, а потом - на то, как хорош о живется людям за грани­ цей...Я пару раз к нему сходил, намучался вдоволь и больше не пошел...Если разговор не идет, то дело уже не получится... Ленька на момент замолчал, а я тут же вставил свое слово: - Знаешь, на такие мелочи можно и не обращать внимания. Мало ли кто чем занимается и о чем мечтает. Наш Николай, на­ пример, тоже день и ночь мечтает о заграничной жизни, особенно после Монголии...Но я же с ним из-за этого не ругаюсь, слушаю молча и мотаю себе на ус... - Леха, не сравнивай свои отношения с Николаем и мои с Васькой, - уверенно перебил меня Ленька. - Николай - твой стар­ ший брат... Он умница и прошел войну...А Васька - мой ровес­ 364

ник, и наше детство было почти одинаковое...Вот, за что я тебя уважаю? А за то, что ты всегда выслушиваешь меня до конца!. Даже в том случае, если я несу ахинею...А Васька не любит слу­ шать кого-то, он хочет, чтобы слушали только его... Я было уже раскрыл рот, чтобы снова возмутиться мелочными придирками Леньки, но он меня опередил: - Но главное, Леха, в другом: Васька задружил с подозритель­ ной хохлушкой и собирается на ней жениться... - 'А при чем здесь хохлушка? - с обидой возмутился я, - глав­ ное, чтобы она была настоящей девчонкой, а еврейка она или та­ тарка - значения не имеет... В послевоенные годы под словами настоящая девчонка под­ разумевалась девочка, похожая на Татьяну Ларину или Наташу Ростову. Это были своеобразные образцы наших идеалов. Все виды искусства страны пытались создать в нашем сознании по­ добный образ, и мы, благодаря этому, свято верили в его реаль­ ность. Мало этого, такая вера приводила к тому, что иное поведе­ ние девчонки осуждалось и отвергалось. К такой девчонке обыч­ но приклеивался ярлык мещанки и обывательницы, игравший определенную роль в ее судьбе... С другой стороны, в Боготоле никогда не было деления людей, а девчонок в особенности, по национальному признаку. Все счи­ тались русскими, то есть советскими людьми. А о национально­ сти девчонок вообще речь не шла!... Всех нас объединяла моло­ дость!... За все школьные годы я, да и Ленька тоже, ни разу не слышал, чтобы кого-то обозвали татарином или калмыком. Такое никому даже в голову не могло прийти! И Ленька прекрасно об этом знал! Но год жизни в Норильске что-то в нем изменил... Иначе бы он о хохлушке не заговорил. Это меня сразу насторо­ жило, и я страстно продолжал: - Ты, например, белорус, а я - украинец или попросту - хохол... - Леха, - резко перебил меня Ленька, - зря ты шустришь на показуху. Это ты так говоришь, что твой хвост, как и у Николая с батькой, ничем не замаран. А если бы было по-другому, то ты бы вздрагивал при слове хохол, как в Норильске все украинцы вздра­ гивают при слове “бендеровец” . Норильск - город большой и шумный, здесь никто никому не докладывает, почему он здесь ока­ зался... Один срок тянул, другой приехал подкалымить, а третий - осваивать Север... Так что, Леха, радуйся, что можешь, вот так, без страха, называть себя хохлом. Но все равно не забывай пого­ ворку: где хохол прошел, там еврею делать нечего... Поговорки на пустом месте не рождаются, и в любой из них есть доля прав­ ды... 365

Я уловил намек Леньки, но промолчал. Ленька же расценил мое молчание по-своему и продолжал: - В таких вопросах я тоже кое-что понимаю. Среди украинцев, как и среди евреев, много хороших людей, но есть и сволочи. В Норильске я в этом убедился на собственной шкуре и твердо знаю, что каждая национальность имеет сои особенности. У цы­ ган она одна, у евреев - другая, а у русских - третья. А еще я усвоил простую истину: цыган никогда не будет жить, как немец, а еврей - как русский, и наоборот... Будет время - мы, Леха, пого­ ворим с тобой на эту тему, а не будет - и так обойдется. Это довольно щекотливый вопрос и без надобности его задавать не стоит... - А зачем ты тогда задел? - спросил я с надеждой, что Ленька в этом вопросе будет откровенным до конца. - Я его не задевал, - спокойно протянул Ленька, - это ты до меня доколупался и затянул в дебри. Кстати, у тебя есть плохая привычка - делать из мухи слона там, где этого совсем не требу­ ется. А когда это у тебя не получается, то ты пытаешься выйти из воды сухим... Резкий тон Леньки меня удивил, но в его словах была доля правды и я промолчал. Заметив мое замешательство, Ленька про­ должал: - А я лишь хотел сказать тебе простую истину: Васька стал другим, и ты в это должен поверить. Если сомневаешься, то выс­ лушай меня до конца, не перебивая и не уводя в сторону...Хоро­ шо?... - Договорились...Слушаю внимательно и до конца, - согла­ сился я. - Так вот, - продолжал Ленька, как ни в чем не бывало, - Васьки- ну подругу я знаю...Несколько раз видел их вместе, а один раз даже был в их компании...Красивая, умная, с хорошей фигурой, но хитрюга!...А мать у нее - еще хитрее...Они приехали в Но­ рильск с Украины на заработки... Как я понял, им зачем-то нужны большие деньги. Для этого они весь заработок переводят в зо­ лото, скупая кольца, серьги и браслеты. Но в Норильске хорошие деньги получает тот, кто имеет нужные связи. Поэтому для реа­ лизации своих целей им нужен не Васька, а Сашка...Он в Но­ рильске фигура видная... А Васька со своей любовью так - про­ межуточная шестеренка!... Но он этого не видит и знать не хочет, а меня даже не слушает. Мало этого, его подруга смогла и Вась­ ку заразить “денежной лихорадкой” !... Теперь и он видит смысл своей жизни в накоплении денег...Говорит, что ради этого он живет и работает на Севере. Часто говорит об американском 366

образе жизни, слушает различные “Голоса” и мечтает когда-ни­ будь уехать за границу и пожить там в свое удовольствие. Да, и свою женитьбу он связывает с этой мечтой... Начал копить день­ ги на “Волгу” , которую надеется сначала переправить в Богото- л...А потом, быть может, и дальше...Вот эта деляческая жилка мне в Ваське и не нравится. Ленька сделал паузу и, глубоко вздохнув, продолжал: - Хотя я не осуждаю, но мне его жалко: попал он в сети, теперь уже не вырваться... Так что, Леха, Васька сейчас живет другой жизнью и нам с тобой его не понять. Но...чует моя душа: все это добром не кончится... ^ - А почему? - робко спросил я, чтобы разогнать надвигающую­ ся сонливость. - Да потому, что Васька садится не в свои сани...Он хочет “из грязи прыгнуть в князи”!...А это часто плохо кончается... Ленька снова вздохнул и добавил: - Хотя, Леха, я ему не судья...Он сам выбирает себе такую до­ рогу в жизни... Ленька замолчал, и я понял, что он ждет моей реакции, но я совершенно не представлял, что говорить. Словам Леньки я ве­ рил и не верил. С другой стороны, я не хотел судить Ваську со слов Леньки. Это мне казалось несправедливым по отношению к Ваське и явным угодничеством по отношению к Леньке. К тому же, я не хотел делать какие-либо важные выводы с чужих слов, пусть даже со слов лучшего друга...И я на слова Леньки ответил молчанием... - Значит, ты мне не веришь? - укоризненно спросил Ленька. Я вздрогнул: Ленька, видимо, догадывался о моих противоре­ чивых мыслях. -Почему же, - спешно возразил я, - верю, только, как говорит Николай, - доверяй, но проверяй...Вот я встречусь с Васькой и посмотрю на него сам, с учетом твоих слов...И тогда я скажу тебе свои мысли о Ваське... - Тогда мне все ясно, - твердо сказал Ленька, - сходи-ка лучше да пошевели костер... - Вот это дело...Давно пора, - радостно проговорил я, отбра­ сывая одеяло. Скатившись со стога, я сразу ощутил настоящую ночную про­ хладу. Чувствовался легкий, но пронзительный северный ветер, который еще больше усиливал дрожь всего тела. Костер еле дымил... Захватив охапку соломы, я бросил ее на притухшие угли. Немного подымив, из-под соломы вырвалось яркое пламя, осве­ тив красноватым светом окрестность. Я посмотрел вокруг: таин­ 367

ственная мгла плотной полусферой окружала костер. На фоне зловещей тьмы выделялись силуэты высоких деревьев...Я взял топорик и остервенело начал рубить, про запас, дрова. Рубил до тех пор, пока на лбу не выступил пот. Покончив с дровами, я бро­ сил в огонь сухие ветки; а когда они хорошо разгорелись, поло­ жил толстые поленья. Потом сел на бревныш ко и долго-долго смотрел на языки пламени. Свет ночного костра всегда вызывал во мне сказочные ощущения и раздумья. Но сегодня подобные мысли полностью были вытеснены рассказом Леньки о Ваське. Я был в полном недоумении: зачем захотелось Леньке все это мне рассказать? Что это - наивная искренность или преднаме­ ренный умысел? Сколько я ни пытался построить приемлемую версию, у меня ничего не получалось...Когда костер набрал силу, я встал и обошел его вокруг и осмотрелся: все было в порядке и условий для распространения огня не было. Со спокойной сове­ стью я снова залез на стог. - Леха, я бы посоветовал тебе снять сапоги, - услышав мои шорохи, сказал Ленька, - в соломе без них будет спать теплее... Ленька начал мне объяснять, что сапоги сжимают ступни, зат­ рудняют кровообращение и от этого быстро мерзнут ноги. Я спо­ койно выслушал Леньку и с долей равнодушия в голосе ответил: - Да мне и так тепло...Притом, придется еще подбрасывать дрова в костер...Не пойдешь же в носках - нужно снова обувать­ ся... На мое возражение Ленька ничего не ответил. А через несколь­ ко минут я услышал его посапывание...Ленька спал...Я старался лежать тихо, не ворочаясь... Долго смотрел на небо, отыскивая известные созвездия и звезды... Мне так хотелось рассказать о них Леньке, но...помешал пролетавший спутник. А Ленька больше не спросил... Значит, все эти названия его мало интересуют... Рядом с Кассиопеей сверкает созвездие Плеяды... Моя мать его называет “Квочка с цыплятами’’... Почти над головой созвездие Лебедя... И звезды - Вега, Лира и Альтаир... Я долго еще блуждал сонливым взглядом по небу и незамет­ но уснул... Сон на свежем воздухе всегда глубокий и приятный... А осенью, когда нет комаров и не каплет сверху, - одно удоволь­ ствие! Ночь пролетает, как одно мгновение, и даже не снятся кош­ мары... ...Проснулись мы с Ленькой мгновенно и одновременно!... Едкий дым, охвативший весь стог, не давал дышать и разъедал глаза!... В доли секунды мы сообразили, что произош ло, и пулей выскочили из своих нор. Ленька же властным тоном, хватаясь за свое ружье, прокричал: 368

- Леха, горим!... Хватай ружье с одеялом и - вниз... По стороне стога, еще не охваченной пламенем, мы, почти куба­ рем, скатились на землю. Первая мысль у нас с Ленькой была одна: спасать рюкзаки!... Но... было уже поздно...С подветрен­ ной стороны стог пылал вовсю. Пламя бушевало, как в паровоз­ ной топке, взвиваясь длинными языками в небо и зловеще осве­ щая окрестность. В суматохе мы даже не обратили внимание, что вокруг было белым-бело и дул северный ветер. - Леха, хватай корягу и выцарапывай рюкзаки, - уже хладнок­ ровно прокричал Ленька, - я срублю осинку и попы+аюсь сбить пламя... - Какая тебе осинка? - завопил я испуганным голосом, - в рюк­ заках патроны!...Они сейчас начнут рваться!... Горящий стог, действительно, дышал таким жаром, что ближе десяти метров к нему подойти было нельзя. Ленька сразу оце­ пенел и с долей паники в голосе выкрикнул: - Тогда бежим!...Манаткам все равно конец!... Мы забежали в колок и прижались к толстым осинам. Наста­ ли тягостные секунды ожидания... Патроны начали рваться глу­ хо и хаотично. После каждого разрыва горящая солома взлетала вверх и пламя заметно освещало деревья. Мне даже показалось, что я слышал стук дроби по веткам деревьев .. - Жалко патронов, - прокричал Ленька, стоявший в нескольких метрах от меня, - особенно гильз: медь “поведет\" огнем... - Нашел о чем жалеть, - покровительственным тоном прогово­ рил я, - а о сапогах ты забыл?...В чем пойдешь домой?!... На мои слова Ленька ничего не ответил...Я понимал Леньку: сейчас он думал не о сапогах, а об оставшихся днях охоты, ради которой и приехал в Боготол. Выпадал предстоящий день, да и последующий: для подготовки к охоте требовалось время, а для снаряжения патронов - особенно... Через полчаса мучительного ожидания, огненный вихрь стал спадать. Схватив топорик, Ленька срубил две небольшие осинки и небрежно бросил в мою сторону: - Давай добьем огонь и посмотрим, что осталось от рюкза­ ков... Косачи же не должны сгореть!? А если поджарились, то не беда...Может и от сапог калоши остались... Разбросав ветками золу соломы, мы добрались до рюкзаков... Сгорело все, кроме ремней и пряжек...Осталась невредимой фляжка с водой, а из продуктов - закопченная булка хлеба, яйца и поджаренный кусок сала. От сапог остались оплавившиеся по­ дошвы... 369

- Да, - вздохнул Ленька, - это “рожки да ножки” ...В такой про- сак я попадаю впервые...Да, еще так глупо... - Ленька, - с долей пафоса проговорил я, - не падай духом: трофей-то остался целехоньким!... Мы посмотрели на косачей, которые, обгорев с одной стороны, напоминали жалкое зрелище: красавцы леса напоминали голо­ вешки костра... - Опалим косачей на костре до конца и принесем домой толь­ ко чистый продукт. Скажем, что специально так сделали... Для избавления твоей мамани и моей мачехи от лишних забот... - Вот видишь, - бойко перебил я, - все, что ни делается, делает­ ся к лучшему...Даже в нашем случае... На мои бодрые слова Ленька ничего не ответил... Когда пламя совсем погасло, а остатки стога лишь испускали зловонный дым, Ленька предложал: - Пойдем к костру и помозгуем, что делать дальше... Он пошевелил костер палкой:., сразу появилось слабое пла­ мя. Подбросив дров, мы дождались настоящего огня. Около кос­ тра сразу стало теплее и светлее... Ленька поднес кисть руки к костру и проговорил: - Шестой час...До рассвета еще долго, но косачи полетят где- то через час... - Ты что думаешь еще охотиться? - удивился я, - патронов - нет, рюкзаков - тоже, к тому же, ты - без сапог... Давай думать, как будем домой добираться, а потом - как дома будем врать... Не будем же рассказывать, как все получилось?! Засмеют... - Леха, не паникуй, - властно сказал Ленька, - у меня в кармане есть пять патронов. Если охота окажется удачной, то это несколь­ ко косачей... Сейчас осмалим добычу, я сниму майку и сделаю из нее сумку... Хлеб есть, сало, яйца - тоже... Что нам еще надо? Ничего! А в лунтаях я как-нибудь до Медяково доберусь, все рав­ но их выбрасывать... Только бы не начал таять снег после восхо­ да солнца... - Не должен, - уверенно поддержал я Ле:нькин настрой... Дул слабый, но пронзительный северный ветерок. На фоне света костра было заметно, что пролетает редкий снежок. После нестерпимого жара стали ощущаться прохлада и легкий озноб тела. Но после Ленькиных уверенных слов всему этому я почти не придавал значения. - А действительно, - размышлял я, - что зря паниковать?!...Не так уж все плохо у нас складывается... И мне почему-то захотелось детально оговорить с Ленькой причины случившегося и создать такую версию, где наша вина 370

была бы минимальной. Кроме этого, еще стоял ребром вопрос: рассказывать дома об этом случае или нет? А если рассказы­ вать, то с какой долей достоверности. Долго не думая, я спросил: - Слушай, Ленька, а как ты думаешь, почему стог загорелся?... До костра было больше десяти метров...Солому всю вокруг кос­ тра сожгли... А может нас кто-то поджег? - выкрикнул я, радуясь неожиданной догадке. Шел мимо на утреннюю зорьку... Горит костер... Взял да и швырнул головешку в солому, а сам пошел дальше... Ведь могло так быть? Я пристально посмотрел на Леньку. Мне так хотелось, чтобы эту версию Ленька поддержал и признал верной!...Тогда дома можно было бы смело рассказывать об этом случае, все списы­ вая на каких-то хулиганов и проходимцев. Я уже даже начал фан­ тазировать, как все это поучительно можно будет рассказать, при­ врав кое-что для контраста и правдоподобия. Но Ленька почему- то меня не поддержал: - Это, Леха, возможно, но мало вероятно...Скорее всего получи­ лось так: резко изменился ветер, с западного на северный, и при первом порыве, который чаще всего бывает самым сильным, за­ несло искру в солому. Ветром раздуло и...все пошло, как по мас­ лу... Я сразу сник: признавать себя виновным не хотелось, ибо в нашем поведении беспечности не было. К тому же, вспомнился случай на трясине Зуевой заимки... Там чуть не утонул, а здесь чуть не сгорел... И все случилось само собой, по чистой случай­ ности...А не часто ли стали повторяться эти роковые минуты?... Получается, что я уже прошел огонь и воду... Осталось пройти медные трубы?... Любопытно... Я уже давно заметил, что любой тяжелый случай переносится значительно легче, если его свести к шутке и превратить в за­ бавный случай... Вот здесь все пошло само собой... Сначала мы, под гомерический хохот, осмалили на огне костра косачей... По­ том смеялись без удержу, как Ленька из майки делал сумку и укладывал в нее косачей. Еще больше было смеха, когда Ленька, оборвав рукава рубахи, одел ее как безрукавку. А когда Ленька натянул рукава на свои лунтаи, мы уже умирали со смеху, хотя здесь ничего смешного не было... Этот “смешной промежуток” в нашем положении, видимо, был необходим. Мы сумели выбросить из головы пережитые ужасы и страхи и как-то незаметно вернуться к нормальной охотничь­ ей жизни. Усаживаясь на бревнышко у костра, Ленька прогово­ рил: 371

- Давай, Леха, съедим все, что у нас осталось, и займемся де­ лом: Мы ели молча и долго, с удовольствием запивая яйца, сало и хлеб сладким чаем. Ощущалось, что неизвестно откуда, но у нас появилось чувство голода. Когда все было съедено, Ленька ска­ зал: - Жаль, что мало...Съел бы еще столько... Остаток тревожной ночи прошел в тягостном ожидании рас­ света. Как только забрезжилась заря, мы повернули чучела в сто­ рону солнца и залезли в скрады. Я хорошо знал, что в ветреную погоду охота с чучелами вряд ли получится. Но Ленька был на­ строен иначе: он охотился до последнего момента в любых усло­ виях с наивной надеждой на успех... На сегодня Леньке снова повезло...К восходу солнца ветер начал стихать, а небо очистилось от рваных осенних туч. Весь во­ сток залился настоящей утренней зарей, которая заставляла све­ титься снег нежным светом. Погода предвещала косачиный лет. Оглядывая из скрада окрестности, я казнил себя за то «что не взял в карман больше патронов, когда лез на стог спать. После этого случая я зарубил себе на носу: никогда не снимать патрон­ таш с пояса во время охоты...Даже тогда, когда он мешает и неудобен... Косачи полетели неожиданно и густо: около десятка тетере­ вов прицепилось у наших чучелов по всей высоте березы...Лень­ ка стрелял нижнего, я - верхнего, который был у меня “ на мушке” . Ленька успел выстрелить еще раз, но...промазал, ибо стрелял по­ чти влет. Но это уже была мелочь: два косача чернели под бере­ зой. Я ликовал!... Оказывается, и в такой невезучий день охота может оказаться удачной... Но моя радость оказалась преждев­ ременной: табун улетел и больше не возвращался. И только где- то через полчаса к нашим чучелам прицепился какой-то случай­ ный косач. Очередь была Ленькина, но косач уселся на березу с моей стороны и я, не раздумывая, выстрелил. Косач камнем, ку­ выркаясь по веткам, рухнул вниз. Сердце радостно заколотилось от неожиданной удачи!... Так было всегда... Удача на охоте вы­ зывала неописуемый восторг, который ни с чем не сравним и беспределен. Мои восторги прервал голос Леньки: - Леха, вылезай...Кончаем охоту и идем в Медяково... -Т а ке щ е л е тн е закончился! - выкрикнул я, выходя из скрада, - и патроны остались... - Жадность, Леха, фраера сгубила, - скептически произнес Ленька, - по три косача есть и хватит... Сейчас главное - по мо­ 372

розцу успеть дойти до деревни... Ты же, в случае распутицы, на горбушке меня не понесешь и свои сапоги не отдашь. - А что, давай в сапогах идти по очереди? - вполне серьезно предложил я. На память мне сразу пришел случай, когда в прошлом году у меня во время вечера украли шапку, а Толя Сушко предложил мне и Володе Винайкину идти втроем в двух шапках. Мне до сих пор было стыдно за свой отказ и хотелось, таким образом, иску­ пить свою вину перед самим собой...Я знал, что Ленька тоже от­ кажется и тешил себя поговоркой: любишь кататься, люби и са­ ночки возить...Не раздумывая, Ленька ответил: - Не дури, Леха...Я думаю, что до такой смехотуры дело не д ой­ дет...И битый небитого на горбушке катать не будет... - Слушай, а зачем нам идти в Медяково? - уверенно перебил я Леньку, - пошли на тракт, здесь ближе...На попутку - и домой... - Нет, - с той же уверенностью возразил Ленька, - сегодня воскресенье, машины с хлебом так рано не пойдут...Пока колхоз­ ные шофера проснутся, раскачаются и заведут машины, обед на­ ступит...Сидеть на обочине и ждать с моря погоды я не хочу, а топать вот в этих лунтаях по дороге, которую к этому времени развезет, тоже нет смысла...Поэтому самое лучшее - идти эти пять километров по холодку и травке, припорошенной снегом... Я искренне удивился предусмотрительности Леньки и даже чуть-чуть ей позавидовал. Было очевидно, что Ленька уже давно все продумал и предусмотрел... - И это верно, - в угоду Леньке согласился я, маскируя тем самым поспешность своих слов, - усложнять положение нет смыс­ ла. - Вот и я об этом говорю, - с улыбкой согласился Ленька. Втихоря, чтобы никто не видел меня в таком виде, доберемся до Медяково, там добудем сапоги и спокойненько уедем на попут­ ке... - А кто тебе там их даст? - удивленно спросил я. - Дадут... Зайдем в любой дом и попросим...В залог я остав­ лю часы... Мир не без добрых людей... Немного подумав, Ленька добавил: - Сегодня же куплю сапоги, а завтра пойду снова на охоту и сделаю обратный обмен... Так что, Леха, все будет по уму.. Давай, чтобы не терять зря время, снимать чучела и укладывать коса­ чей... Я быстро снял чучела и вытряхнул из них солому, а Ленька уложил трофей в майку. Шпагат, которым мы связали жерди под- 373

чучельников, оказался кстати: им Ленька удобно подвязал свои лунтаи... Затушив костер, мы тронулись в обратный путь. Снег был не­ большой, но опасный. Под лучами солнца он уже начал подтаи­ вать и налипать на обутку. Поэтому я, с майкой в руках, пошел первым, а Ленька - за мной. Я старался тянуть сапоги и тем самым разгребать снег, торя для Леньки хорошую тропу. Как мне казалось, я делал доброе дело и Ленька шел за мной без особых хлопот. Но все равно на душе у меня было нехорошо. Волновало то, что я, как ни в чем не бывало, шел в сапогах и ничем не мог помочь Леньке. Снова на память пришел злополучный случай с шапкой... Оказывается, в роли неудачника быть выгодно и удоб­ но... Можно спокойно и с наслаждением демонстрировать свою “железную” волю, несгибаемый характер и лошадиную выносли­ вость... Без особого труда и усилий показывать, как ты умеешь преодолевать возникающие трудности... И здесь же выпячивать манию величия, отвергая малейшее чье-то соучастие и помощь. Как хочется в беде и горе быть сильным и благородным!... А вот быть в роли удачливого - сложно! Хвастать своей удачливостью - стыдно, а предлагать помощь - трудно, ибо не знаешь, как это деликатно сделать, чтобы избежать отказа... И я сразу понял, в какое неудобное положение поставил своих друзей в тот ново­ годний вечер!... В такое же положение ставит меня сейчас и Ленька! И уже в который раз я осознавал простую истину: чтобы понять мотив поведения человека, нужно, хотя бы на минуту, ока­ заться в его шкуре... Ленька шел позади молча и целеустремленно. Казалось, что он сейчас делает самое главное дело в своей жизни. Было оче­ видно: с этой бедой он до конца будет бороться сам и без моей помощи. Это меня обижало и даже чуть-чуть возмущало, ибо хо­ телось быть благородным и верным другом! Но Леньке, видимо, тоже хотелось быть в моих глазах сильным, а не слабым... А мо­ жет больше всего - независимым... Так и прошагали мы эти длинные километры молча, артистично проигрывая избранные роли. И нам это удалось: чувство страха не мешало, а уверен­ ность в благополучном исходе только окрыляла... Когда до крайнего дома деревни оставалось не более двух­ сот метров, Ленька остановился, снял свои новенькие часы “По­ беда” и важно сказал: - На, возьми...Я посижу здесь, а ты сходи и добудь мне сапо­ ги...Только размер бери побольше...В крайнем случае, примерь на свою ногу... 374

- Не волнуйся, - с ухмылкой протянул я, - тебе ж в них до Бого- тола не топать... С часами в руке я зашел в крайний двор. Навстречу мне рва­ нулся громадный цепной пес. Удерживаемый цепью, он поднял такой лай и шум, что мне стало даже жутко. - Если он сейчас сорвется, - мелькнуло в моей голове, - то мне-, придется ходить по деревне и выпрашивать штаны. На шум со­ баки вышел небритый мужичок, на ходу застегивая солдатскую шинель. Громко рявкнув на кобеля, хозяин важно спросил: - Тябе чо надо? Вежливо поздоровавшись, я дружелюбно проговорил: - Земляк, выручай... Одолжи до завтра старые сапоги... Я ос­ тавлю тебе в залог вот эти часы... Совсем новые... Мужичок недоверчиво посмотрел на часы, а потом на меня и уже более доверительно спросил: - А чо у тебя стряслось?... От каво ты так шибко убегал, што сапоги потерял... - Да, у меня сапоги на месте, - начал я оправдываться, - сапоги нужны напарнику. И я бегло рассказал все, что с нами приключилось ночью, сде­ лав намек, что нас кто-то из деревенских поджег. Что сейчас мой напарник, почти босиком, сидит в кустах и ждет меня с сапога­ ми. Я старался говорить искренне и убедительно. Сначала му­ жичок замялся, но потом, взяв часы и поднеся их к уху, тем же важным тоном сказал: - Ладно... Подсоблю я вашей беде... Только на наших мужи­ ков не наговаривай... У нас сроду не было, чтобы кто-то, по дури, сделал поджег... Сорок второй размер будет по ноге? - Пойдет, - уверенно проговорил я повеселевшим голосом. Через несколько минут мужичок вышел из избы с сапогами в руках. - На, бери... Только завтра верни... Мне они будут нужны... - Конечно, вернем, - уверенно пообещал я, заталкивая в сапоги портянки, - часы стоят куда дороже... - Часы часами, а сапоги нужнее... У мене других для работы нет, - ответил мужичок, опуская часы в карман шинели и одновре­ менно направляясь в избу...Снова зарычал пес, а я, держа сапоги обеими руками за голяшки, быстрым шагом направился к Лень­ ке... Сапоги оказались в самый раз: разношенные и удобные. Уло­ жив промокшие лунтаи в майку с косачами, Ленька прямым хо­ дом направился на подтоварник. Я пошел за ним. Где-то через 375

час мы уже лежали на пшенице в кузове машины, катившей на боготольский элеватор. Когда грузовик миновал Второй мостик, Ленька, повернувшись ко мне, серьезно сказал: - Я думаю, что не стоит трепаться перед пацанами, да и дома, о случившемся пожаре. Зачем мазать себя своими же сопля­ ми!? Это же потеха - два парня чуть-чуть не поджарили сами себя. Если это попадет на язык пацанам, тО хихиканья и злорад­ ства хватит на всю жизнь...Хотя, дело твое: через недельку меня уже в Боготоле не будет... Ленька вопросительно посмотрел на меня... - Добре, - уверенно ответил я, - будь по-твоему, хотя я и сам не терплю лишних и унизительных разговоров... Фактически я давал слово как себе, так и Леньке о неразгла­ шении возникшей тайны. Об этом случае до сих пор никто не знает и, как мне кажется, даже не подозревает... Яркое солнце и тряска в машине разморили нас окончатель­ но. Почти в полусонном состоянии я дошел до своего дома и, бросив косачей на кухне, прямо на полу завалился спать. Бес­ пробудным и мертвецким сном я проспал до самого вечера... Эту охоту на косачей я вспоминаю довольно часто... А в после­ дние годы - особенно. И не потому, что тогда произошел неле­ пый пожар и было добыто, как чье-то снисхождение, внушитель­ ное число косачей...Хотя это тоже важно... С одной стороны, охота породила надуманную тайну, которая, как и все невысказанное, помнится очень долго... А может и всю жизнь. С другой стороны, ночной разговор с Ленькой натолкнул меня на более глубокие раздумья!...Именно после него я непро­ извольно поставил Леньку рядом с Васькой и при всяком удоб­ ном случае сравнивал их жизненный путь. Долгие годы, а может и десятилетия, меня мучил один и тот же вопрос: как могло слу­ читься, что два парня нашей округи, с совершенно одинаковым трудным детством, после “норильской школы” , пошли по жизни совершенно различными дорогами!...Мало этого, эти дороги вели к разным вершинам жизни... Ленька оказался закоренелым патриотом, а Васька - таким же космополитом. ..Что повлияло на их диаметрально противополож­ ный выбор, я не могу конкретно ответить и сейчас. Проблема усугубилась и четко обозначилась тогда, когда это же постигло и меня с Николаем... Два родных брата, родились и воспитались в одной и той же семье, детские и юношеские годы прожили в 376

Боготоле, насквозь пропитаны одним и тем же сибирским духом, а на финишной прямой оказались разными людьми... С различ­ ным мировоззрением и жизненными ценностями и целями... Я долго искал ответ на этот многоплановый вопрос и пришел к следующему выводу... Любой человек, видимо, по наследству получает или не получает своеобразный “ген патриотизма” . Он в человеке или есть или его нет. Если “ ген патриотизма” отсут­ ствует, то при любых благах человек будет испытывать неудов­ летворенность жизнью и рваться к максимально возможному бла­ госостоянию!... Как старуха в сказке Пушкина о рыбаке и рыбке- !...Ради более выгодного места работы или жизни такой чело­ век принесет в жертву все!... Он даже не побоится, как мотылек, рвануться в сторону губительного пламени... Если же “ген патриотизма” есть, то при любых условиях он будет предан своей Малой Родине и своему Отечеству. Ради этого он тоже принесет в жертву все: материальные блага, карь­ еру и даже свою жизнь...Вот и получается, что патриотом надо родиться... Космополитом - тоже... Эти нравственные категории вечны и, видимо, не поддаются воспитанию!...А перевоспитанию -т е м паче!... И жизнь Леньки, как и жизнь Васьки, лишний раз доказывает эту простую истину. Жаль, что мы ее понимаем слишком поздно... Когда уже ничего в отношениях поправить невозможно... В любом случае я отдаю предпочтение “гену патриотизма\"... ”Ген космополитизма” кажется мне мельче и прагматичнее...И необязательно “ген патриотизма” должен быть таким, как у Льва Толстого или Михаила Шолохова...Можно иметь такой, каку Лень­ ки!...И польза родным местам от этого тоже будет весомая... 377

378

Уже битый час я сидел за учебником физики, разбираясь в хитросплетениях темы «Разность потенциалов». Вопрос оказал­ ся настолько сложным и непонятным, что я не мог уяснить не только физической сущности, но и запомнить специфические термины. Основная трудность заключалась в том, что я не мог, для упрощ е­ ния вопроса, подобрать удобную аналогию. Несмотря на усидчи­ вость, моя целеустремленность незаметно падала, в голове появ­ лялась тяжесть, а на душе - леность. Было очевидно, что я устал. Долго не рассуждая, захлопнул учебник, сбросил рубаху и выбе­ жал во двор «поиграть» двухпудовкой. Я всегда так делал, когда подготовка к урокам становилась невмоготу. На дворе стоял поздний октябрь. С севера тянуло прохладой и сыростью. Небо было затянуто плотными тучами, которые уже несколько дней скрывали солнце. Во дворе кружились редкие снежинки, но обильного снега не было. Стояла тоскливая пора, когда осень уже закончилась, а зима где-то задержалась. Осен­ ний холодок мгновенно обнял мышцы тела, по которому пробежа­ ла мелкая дрожь. Цепко схватив гирю за ручку, я энергично по­ вертел ее кистью и выбросил на вытянутую руку. Так было удоб­ нее всего ее выжимать. Но не успел я сделать и двух жимов, как резко открылась калитка и во двор вбежал запыхавшийся Сань­ ка Агеев. Не переводя дыхание, он бегло проговорил: - Леха, беги быстрее в клуб, там тебя ждет Ленька Рудак... - А что стряслось? - заносчиво спросил я, ставя гирю на зе м ­ лю. Санька был лет на семь младше меня, и в его глазах мне хоте­ лось выглядеть по-настоящему взрослым и решительным... Зо­ лотая мечта детских и юных лет. Захлебываясь от возбуждения, Санька ответил: - Ленька съездил по морде Тольке Павлюку... - А за что? - с испугом спросил я. - Не знаю, - в том же тоне ответил Санька. - Я вышел из клуба, впереди меня шел Толька, а Ленька - ему навстречу. Смотрю, Ленька разворачивается и бац Тольку в рыло!...У Тольки сразу побежали красные сопли...Ленька пошел в клуб, а Толька побе­ жал домой собирать кодлу...После кино наверняка будет дра­ ка... Ленька просил тебя прийти... Последние слова Саньки вызвали во мне смятение. В голове моментально нарисовалась неприятная картинка с неизвестны­ ми последствиями. Во-первых, мне чертовски не хотелось ввя­ зываться в драку, а завтра с побитой мордой заявляться в шко­ лу - всем на смех. Во-вторых, Ленька был моим другом, а Толька - сродным братом, и мое участие в драке было бы глупостью...И

в-третьих, я сегодня вообще не собирался в кино, да еще на ве­ черний сеанс. На завтра много задано в школе, а я не сделал и половины...Чтобы скрыть от Саньки свое неожиданное замеша­ тельство, я наобум спросил: - А Ленька в клубе один или с ним наши пацаны? - Один! - бойко ответил Санька, - поэтому он и послал меня за тобой... - Тогда зубовцы, - продолжал я размышлять, - разукрасят нас, в случае драки, как бог черепаху...А может лучше остаться дома и в клуб не пойти? Придумать вескую причину...Нет, это будет под­ ло...Что же получается?...Идти в клуб плохо, а остаться дома еще хуже... - Да, - протянул я, ставя гирю в уго л .. - Фу, ты черт, чуть не забыл, - неожиданно воскликнул Санька, - вот билет в кино, Ленька купил... И Санька протянул мне голубоватую бумажку. Я взял билет и небрежно сунул его в карман. Теперь сомневаться уже не прихо­ дилось: нужно было идти... После Норильска у Леньки были деньжата и он старался не отказывать себе ни в чем. Не жалел он денег и для пацанов. Когда мы ватагой шли в кино, он обязательно брал билеты на всех. Если кто-то пытался с ним рассчитаться, то Ленька покро­ вительственным тоном говорил: - Спрячь свой рублик...Он тебе еще при годится...А должок вернешь, когда сам заработаешь... Сегодня Ленька не изменил себе, но это показалось мне подо­ зрительным...Он мог и сам мне отдать билет, без помощи Сань­ ки... - Ладно, - твердо сказал я Саньке, - беги домой, я одеваюсь и иду... Санька, как колобок, побежал на поляну, а я зашел в избу. Быс­ тро переодевшись, я вышел на улицу и полубегом бросился в сторону клуба. До начала семичасового сеанса оставалось минут двадцать, и мне можно было не спешить. Но желание узнать при­ чину Ленькиной выходки торопило неудержимо. Легко перепры­ гивая подмерзшие лужи на Северной улице, я размышлял вслух: - Из-за пустяка Ленька драку не начнет...Видимо, случилось что-то серьезное... А что?... И когда?... Вчера Ленька мне ничего не говорил... Убедительных догадок и домыслов на ум не приходило, и я продолжал ставить вопросы: - А как же мне быть?... Лезть в драку - нет смысла...Стоять в стороне?...Еще хуже...А может поговорить с Ленькой и убедить 380

его уйти на поляну?...Здесь нас много, и зубовские верх одер­ жать не смогут...Скорее всего они струхнут...А через день - дру­ гой злоба пройдет и драка, если возникнет, уже не будет такой жестокой...Это выход'...Только Ленька не из трусливых и вряд ли на него пойдет...Не для того он затевал драку, чтобы потом прятаться за углами или убегать...Но выхода другого нет... Этот вариант казался мне самым приемлемым, и я решил его испробовать...А вдруг Ленька согласится... Войдя в клуб, я увидел Леньку сразу. Он сидел напротив вхо­ да и с подчеркнутой уверенностью наблюдал за происходящим вокруг. Увидев меня, он властным кивком головы показал на д и­ ван рядом с собой. - Что случилось? - сходу спросил я, усаживаясь возле Леньки. - Ничего особенного, - не глядя на меня, твердо ответил он, - съездил разок по морде твоему брательнику... Я насторожился: Ленька с ходу «брал быка за рога» и начал разговор с самого больного для меня момента. - А за что ты его ударил? - с подчеркнутым любопытством спросил я. - Заработал, - резко ответил Ленька, - ему захотелось, по ста­ рой привычке, подержать надо мной верх...Я стерпел... Просто не хотелось с ним связываться...К тому же, их было много... Ну, а сегодня он, как по заказу, выскочил на меня один, без шалмана... Как заяц - «на номер»... Вот я, не раздумывая, чтобы захватить его врасплох, и врезал... Раз, но от души... Пусть знает, что ста­ рые времена прошли... Ленька замолчал, но сказанного было достаточно, чтобы при­ мерно дорисовать картинку случившегося... Все Ленькино детство было связано с одиночеством...Безза­ щитность всегда была естественным его состоянием... Сирот­ ство... Отсутствие старших братьев и отцовской опоры вынуж­ дал о Леньку рассчитывать только на себя. Его беззащ итность усиливалась еще и тем, что он не искал опоры и защиты в ребя­ чьей ватаге и держался особняком... Это было гордое, но ощети­ нившееся одиночество... У Тольки все наоборот... У него были мощные старшие бра­ тья, он любил сбитую ватагу, да и сам был не робкого десятка... Среди ровесников всегда держался уверенно, с чувством пре­ восходства... Но это не могло продолжаться вечно...Настал мо­ мент, когда Толька уже не мог быть первым, а Леньке до чертиков надоело быть вторым... Быть может, ради того, чтобы вырваться из этого заколдован­ ного круга, Ленька и уехал в Норильск... Нужно было сначала до­ 381

биться материальной независимости, чем и укрепить уверенность в себе и своих силах...Фактически, это Леньке удалось... Дело оставалось за малым: доказать это другим... Но при первой же попытке - коса нашла на камень... Вместо привычного выясне­ ния отношений и последующей переоценки сил, Ленька, как мед­ ведь, пошел напролом...Видимо, по норильскому опыту он знал, что такие вопросы решаются только силой... Но... на силу всегда ответят еще большей силой...И Ленька это тоже знал... - Так какой в этом смысл? - с недоумением возразил я. - Сейчас он приведет кодлу, из нас сделают отбивные котлеты и кончен бал... Зачем нам лишние фингалы? Для насмешек?... При­ том, Толька - мой брат... Ты же должен войти в мое положение... - Леха, - уверенно перебил меня Ленька, - не разводи бала­ ган... Если хлюздишь, то дуй домой...Я чувствую, что толку из тебя не будет... Мне не привыкать - обойдусь и без тебя... Немного подумав и измерив меня взглядом, Ленька добавил: - Любишь ты, Леха, во всем сомневаться и предлагать удоб­ ные варианты...У меня выбора нет, а на твоего братца у меня давно «зуб горит»...И учти: он сам напросился...Я его не тро­ гал... Ленька незаметно расстегнул плащ и, чуть-чуть приподняв полу, продолжал: - А вот этой железякой я любой шалман разгоню ...А если не разбегутся, то кое-кто долго хребет чесать будет... Ленька снова испытывающим взглядом посмотрел на меня и застегнул плащ на все пуговицы. Железный стержень, который торчал из кармана пиджака, я узнал сразу: им дядя Алексей за­ пирал стайку... - Значит, - рассуждал я про себя, - Ленька без этого «холодно­ го оружия» в клубе не появлялся и раньше... А может 6н прихва­ тил его только сегодня? После вчерашней стычки с Толькой?... Возможно... Но все равно это на Леньку не похоже... Неужели ему мало пожара на охоте?... Можно было уехать в армию и без этого приключения... Но если Ленька решился на эту драку, то на уговоры не пойдет... И стычки нам не избежать.. Настроение резко упало, и я продолжал молчать... - Так ты остаешься или уходишь? - уже настойчиво повторил Ленька свой вопрос. Я молчал, не зная, что ответить. Заметив мое замешательство, он продолжал: - Мне все ясно...Ты всегда метался между «зубовскими» и нами...Старался быть добреньким и нашим и вашим...Не му­ чайся и иди домой, а я пошел смотреть кино... 382

Ленька встал и уверенной походкой, не оглядываясь, пошел в зал... Этот неожиданный ход был совершенно непонятен и больно задевал мое самолюбие. К тому же, Ленька во многом был прав... В детстве я, действительно, был вынужден «болтаться» между «восьмушкой» и «зубовкой». На «зубовке» жили мои сродные братья, а на «восьмушке» - уличные товарищи и друзья. Именно на родной улице у меня возникала масса конфликтов - с Вась­ кой Птахой, Ленькой Васькиным... Здесь я, как и Ленька, был с о ­ вершенно беззащитен... И я искал ее у братьев... Зная суровый нрав Птахи, братья в открытое противостояние не выступали, но разговоры вели. Разумеется, Ленька Васькин этих угроз не боял­ ся, ибо находился под прямой защитой Птахи. Во мне же они порождали уверенность и видимость защищенности. Я хорохо­ рился и без всякого умысла сам создавал противостояние улич­ ных друзей и братьев...Но самое любопытное, что «зубовцы» в этом незримом противостоянии чувствовали себя увереннее и сплоченнее. И не потому, что они были сильнее - просто их было больше... Ленька довольно часто осуждающе смотрел на мои метания, но на прямой разговор не шел. Я же, чувствуя незавидность сво­ его положения, этому был только рад. Но сейчас, глядя в спину уходящего Леньки, я понял, что эта радость была до поры до вре­ мени. Рано или поздно я буду вынужден сделать этот драматич­ ный выбор. И сегодня такой момент наступил...Видимо, не слу­ чайно в прошлом году «зубовцы» пришли ломать наши брусья. И не просто так Ленька вместе с Вовкой Васькиным упорно на­ стаивали на драке с незваными «гостями». Уже тогда между нами прыгала «черная кошка» и Ленька был убежден, что этот конф­ ликт сам собой не разрешится... Разумеется, тогда я этих тонкостей не понимал и делал все возможное, чтобы избежать драки. Но сегодня, когда Ленька уда­ рил Тольку, все стало ясно: молчаливое противостояние, дливше­ еся несколько лет, в одночасье превратилось в агрессивное, с непредсказуемыми последствиями! И я это прекрасно понимал по решительности Ленькиного поведения! Оставалось неясным только одно: какую роль в этой заварухе Ленька отводил мне!? Зачем он втягивает меня в эту драку, если знает, что в любом случае я остаюсь в дураках!? Что это - наивная ошибка или за­ ранее продуманный расчет!? Подобные вопросы, как таежный гнус, лезли в мою голову, и я не знал, как на них отвечать... А вопрос: что делать? - непрерывно, словно дятел, стучал в голове...Выход был один: встать и пойти за Ленькой в зрительный зал...Так я и 383 I

сделал, вспомнив слова Наполеона: в бой нужно вступить, а там обстоятельства сами покажут, что делать дальше... Я молча занял место рядом с Ленькой и снова задумался... Вывод раздумий был прост: выбор сделан, теперь нужно пере­ брать все возможные варианты и остановиться на самом вер­ ном. Мне казалось, что за время сеанса я это сумею сделать. Но это только мне казалось...Когда закончился фильм, который я не видел и не слышал, окончательного решения у меня не было... Как только в зале зажегся свет, я встал вместе со всеми и направился к выходу. Ленька, оставаясь на месте, дернул меня за рукав и глухо сказал: - Сядь, пусть все выйдут... Пойдем последними... Без посто­ ронних драться проще: нет бабьего визга и мужского окрика... Я молча сел на место... - Значит, - мелькнуло в моей голове, - Ленька намерен драться до победного конца...Рассчитывать, что кто-то разгонит нас, как драчливых собачат, не приходилось. - Я пойду первым, а ты - за мной, - проговорил Ленька, не глядя на меня. - Если на меня навалятся и начнут колошматить, то бей сзади и сразу... Резину не тяни. Я на твою оплеуху наде­ юсь... В любом случае я буду отходить к забору - тыл должен быть безопасным...В этом случае можно будет и железкой пома­ хать... А ты будь злее и напористей... Тебя, как брата, они дуба­ сить не будут: ворон ворону глаз не выклюет... Я вздрогнул: как же не будут, если я буду, по словам Леньки, дубасить их сзади?! И здесь меня осенило: я никого бить не буду! Пусть колотят меня, я лишь буду грудью прикрывать дру­ га... Эта мысль показалась мне настолько верной и благородной, что другого решения уже не требовалось. Выйдя из зала, мы сразу окунулись в кромешную тьму. В это время яркий луч китайского фонарика скользнул сначала по лицу Леньки, а потом по моему. И тут же на Леньку со всех сторон посыпался град ударов. Работа шла молча, только иногда разда­ вались вопли: сука, ты сейчас не так умоешься...Я тебе, подлюка, покажу... Ослепленный светом, я ничего не видел. Но времени на раз­ борку не было, и я бросился в кучу, отталкивая «зубовцев» от Лень­ ки и мешая им наносить удары. Барахтаясь, я ощутил, как кто-то цепко взял меня за плечо тужурки и резко дернул в сторону. Рывок был настолько неожиданным, что я еле устоял на ногах. - А ты что лезешь, куда тебя не просят?! - прокричал парень, 384

вглядываясь в мое лицо. По голосу я узнал старшего брата Тольки - Леньку Павлюка... На нашей окраине в то время одним из распространенных имен было - Ленька. В нашем «углу» их было только четыре. По­ этому в быту ходили клички или видоизмененные имена. Меня звали Лехой, Рудака - Ленькой, Васькина - Ленькой Васькиным, а Павлюка - Донычем...Тольку же соответственно звали - Тоды- чем... Не успел я и рот раскрыть в свое оправдание, как Доныч вле­ пил мне звонкую пощечину и грозно скомандовал: - А ну, марш домой, паршивец...Еще братом называется... Я оторопел...Гнев, обида и возмущение вспыхнули во мне од­ новременно: горела щека, в ушах звенели слова Доныча, а перед глазами стоял отмахивающийся Ленька... - Ты, что, не понял? - прокричал Доныч, толкая меня в шею, - дуй отсюда без оглядки... Для подтверждения своих намерений Доныч всадил мне хо­ роший пинок. Без сопротивления я шустро отскочил в сторону, на ходу соображая, что же делать дальше: или бросаться на по­ мощь Леньке, который, как медведь, возился с наседавшими у забора, или подчиниться требованию Доныча. Но все разреши­ лось без моего выбора: Ленька, разбросав всех по сторонам, отой­ дя к забору, прокричал: - Гады!... Не подходи!... Размажу мозги по забору!... Фонарик снова скользнул по фигуре Леньки. Он стоял у забо­ ра с поднятой рукой, в которой поблескивала железяка. Зубовцы сразу отскочили в сторону, а кто-то из темноты выкрикнул: у него в руке нож!...Фонарик слепил Леньке глаза, но он стоял наготове и почти не шевелился. «Зубовцы» тоже не двигались: в данной ситуации риск был наивным и неуместным. Послевоенная пацанва прекрасно знала, что в такой суматохе вырванный из забора дрын или выхваченный из кармана нож приводил нападавших в состояние паники, порождая неуправля­ емое чувство страха. Но находились смельчаки, которые, преодо­ левая себя, бросались под дрын или нож. Расчет был прост: сме­ лость всегда вызывает у противника трусость. Но довольно час­ то подобный поединок оканчивался трагично... Первым заговорил Доныч. Он уже учился в институте и, как студент, мог на подобные ситуации смотреть трезво и ответствен­ но: - Ладно, парни, набили морду и хватит...Ему сейчас из дома не выйти: где прикрутим, там и отвалим... На слова Доныча Ленька промолчал. «Зубовцы» быстро со­ 385

брались в кучу и пошли в сторону Иркутской улицы. Их было человек шесть-семь. Лично я, кроме Тодыча и Доныча, не узнал никого... Ленька быстро подошел ко мне и бодро проговорил: - Вот так, Леха, надо с ними разговаривать... Они оказались трусливее зайцев. Мне надо было сразу съездить железякой по хребтине первому попавшему...Было бы лучше... А так порвали плащ...Губу расквасили...Но ничего - губа заживет, а плащ почи­ ним. Я им тоже навешал хорошо...Будут кровью плеваться до самого дома... - Уж это точно, - поддакнул я, - поэтому они и драпанули, что почувствовали твою силу... А главное, они поняли, что ты не трус и убегать не станешь... Я хотел нахваливать Леньку и дальше, но он, перебив меня, неожиданно спросил: - А ты хотя бы одному врезал по мусалу?... Я все время боялся этого вопроса, ибо даже не представлял, как на него ответить. Чтобы хоть как-то замять прямолинейность Ленькиного вопроса, я ответил вопросом на вопрос, имея в виду, что лучшая защита - это нападение: - Слушай, Ленька, а зачем ты затеял эту драку? Ведь ты меня поставил в дурацкое положение!... Драться за тебя, - значит нужно бить своих братьев, что и в мыслях недопустимо...Не драться, - значит оказаться в роли труса и опозорить нашу дружбу... А за­ ступаться за Тодыча - вообще смешно, хотя по справедливости я должен был сделать именно это... Все это мне непонятно, и я не вижу разумного выхода... - Зачем, говоришь, я затеял драку? - повторил Ленька мой вопрос, - а разве ты забыл, куда меня забирают? - В армию, - с недоумением ответил я, - а причем здесь служ­ ба?... - То-то, - поддакнул Ленька, - к тому же, военком говорит, что в погранвойска... - Так и сказал? - удивился я, - в военкомате такого не гово­ рят... - А вот мне сказали, - хвастливо заявил Ленька, причмокивая кровоточащей губой, - хотя и намеком...Военком, посмотрев мои документы, сразу спросил: чем увлекаюсь в свободное время? Я ответил: охотой и лыжами...Он усмехнулся и, не поднимая голо­ вы, сказал писарчуку, сидевшему рядом: все ясно, готовый погра­ ничник...И приказал поставить номер пограничной команды. Так что, Леха, придется служить мне на границе... - Хорошо, я с твоими доводами согласен...Но причем здесь драка? - недоуменно спросил я. 386

- Сразу видно, что ты еще салажонок, - самонадеянно протянул Ленька, - если не понимаешь простого... Служба на границе - самая опасная, и к ней нужно быть готовым... Там, быть может, придется один на один встретиться со шпионом... Хитрым и под­ готовленным на все случаи его шпионской жизни... А что я могу?!... Да, ничего!... Если не учитывать, что могу хорошо выстрелить из ружья... Я даже не имею хорошего опыта в драке... Так вот, Леха, чтобы не попасть на границе впросак, я решил посмотреть на себя в настоящей драке... В темном углу, где помощи ждать нео­ ткуда... Ленька сделал паузу и с еще большим азартом, причмокивая губой, продолжал: - Понимаешь, Леха, мне нужна, как воздух, уверенность в том, что я на границе в критической ситуации не струш у и буду стоять до конца... Помнишь, как говорил Николай: в драке нужно уметь стоять до «последнего патрона». Если устоял в драке, то устоишь и в бою... А сегодня я устоял, и мне стало легче...Теперь я уверен п себе... Я удивленно смотрел на Леньку и не мог понять - шутит он или говорит серьезно!? С одной стороны, если учитывать весь его жизненный опыт, то все это выглядело довольно наивным от­ кровением, цель которого одна: надежно замаскировать истин­ ные намерения...А они, пусть туманно, но просматривались: Лень­ ка мог специально спровоцировать драку, чтобы посмотреть, пе­ ред уходом в армию, не только на силу своих мышц и характера, но и на мою преданность... Как друга... Если это так, то сегодня я держал перед Ленькой самый главный экзамен за все годы нашей дружбы!... Это уже не сорочьи яйца, которые я швырнул в темноту, а что-то более серьезное... А вдруг Ленька решил узнать предел моей преданности? И кому я отдам предпочтение - бра- |у или другу?!... Это уже любопытно. С другой стороны, несмот­ ря на суровое и безрадостное детство, в душе Ленька оставался романтиком и своеобразным Дон Кихотом... Как по отношению к себе, так и к своим друзьям... Я не мог по-настоящему сомневаться в намерениях своего друга, но и абсолютной веры тоже не было...Выход оставался один: сделать вид «недогадливого» и посмотреть, как все будет развиваться дальше. Уж очень не хотелось мне в данной суете Iфотиворочий допускать просчет... I лI почему )ы об этом не сказал мне раньше? - с искренним удивлением спросил я, - я бы тоже повел себя более разумно... И, на крайний случай, не сел бы в лужу перед Донычем... 387

- Атак, Леха, было бы уже неинтересно, - спокойно ответил Ленька, - в таком деле важна непредсказуемость... - Тогда зачем ты, вообще, меня сюда позвал? - с еще боль­ шим удивлением воскликнул я, - ведь ты бы прекрасно обошелся и без меня?! А так... - А здесь, Леха, как на охоте, - спокойно перебил меня Ленька, - нужно чувство локтя...Оно придает уверенность и удваивает силы... После короткой паузы он добавил: - Кроме этого, в такой заварухе всегда нужно иметь надежно­ го свидетеля... Ты же знаешь, я не хвастун... Рассказывать о себе, да еще в драке, не буду...А зубовские все равно все переврут в свою пользу... А ты все видел... В темноте я не различал выражения лица Леньки, но после­ дние слова заставили меня смотреть на него с долей злобы. Они в какой-то мере подтверждали мои подозрения...Получает­ ся, что он специально поставил меня в глупое положение перед братьями?! Разве я могу после этого объяснить или доказать им что-то? Разумеется, нет!...Все, как было, так и останется в их па­ мяти навсегда! Ведь развязка, на самом деле, оказалась еще за­ путанней и непонятней завязки!... - Ты, Леха, сейчас дуй домой, - прерывая молчание, неожидан­ но сказал Ленька, - а я пойду к сеструхе..< - Зачем тебе переться через весь город, - возразил я после небольшой паузы, - когда до дома рукой подать... Пошли уж вме­ сте... До конца... После раздумья Ленька рассудительно ответил: - Нет, Леха, сейчас, да в таком виде, дома показываться не сто­ ит: мачеха завтра по всей улице разнесет, что я отпетый бродя­ га...Пришел поздно...Пьяный, с разбитой мордой и порванным плащом...Лизка завтра починит мне плащ, спадет припухлость губы, тогда можно будет и заявиться. А завтра схожу на Чулы- М...Я еще не бывал на его берегу в октябре...Говорят, что осенью на спиннинг хорошо берет щука... После долгой паузы Ленька неожиданно добавил: - А ты думаешь «зубовцы» струсили и ушли домой? Дудки... Они сейчас караулят меня в удобном местечке...Но меня на та­ кой «крючок» не поймаешь... Ленька небрежно сунул железяку в карман, сказал свое при­ вычное: до завтра - и зашагал в сторону вокзала. Дождавшись пока Ленька не растворился в ночной мгле, я пошел в обратную сторону. Медленно вышагивая по Северной улице, я прислуши­ вался к любому подозрительному шороху. Но улица была пус- 388

Iминой: в такую темень на улице делать нечего. Единственным уличным освещением были блекло-желтые окна ветхих избенок. Поэтому никто и ничто не отвлекало меня от тяжелых мыслей... - Да... Ленька наверняка меня подставил... Как пацаненка... И нее учел... Разве друзья так поступают?...А вот Доныч сразу п о ­ нял, что я сажусь в лужу и пусть силой, посредством пинка, но спас меня от позора...А спас ли!? Если быть честным с самим собой, то Ленька может расценить мой выход «из боя», как прояв­ ление трусости!...А может Ленька для этого и пригласил меня!? Чтобы убедиться, кто я на самом деле: верный друг или бесхре­ бетная медуза!? И Доныч помог мне предстать в глазах Леньки медузой...А кем я выгляжу в глазах Доныча!? Прихвостнем?...И- ли мерзавцем!?...А может еще и хуже!?... От этих мыслей на лбу появился холодный пот и мне сразу стало боязно. То ли от зловещей темноты, то ли от своего по­ ступка, мерзкого с любой точки зрения...Потом начало лихора­ дить, и от дрожи застучали зубы... Забежав в избу, я, не глядя на отца и мать, юркнул в комнату, быстро разделся и лег спать. На большее у меня не было ни сил, ни желания... ...Прошло несколько дней... Мысли о прошедшей драке не покидали меня ни на минуту. Я не находил себе места, так как другие мысли на ум не шли. Выход был один: обсудить случив­ шееся с Николаем и попытаться оправдать свое поведение в собственных глазах. Это решение я принимал с трудом, так как отношения с братом уже теряли былую силу и притягательность. У Николая не было прежнего желания «философствовать» со мной Iш любую тему. Да, и у меня оно ослабло: мне проще было разго- иаривать с учителями...Но в вопросе драки лучшего собеседни­ ка, чем брат, я не видел... Выбрав удобный момент, когда отец с матерью ушли «на по­ сиделки» к тете Ефимии, а брат бездельничал, я подошел к нему и искренне сказал: - Слушай, Николай, мне нужен твой совет, как старшего брата и бывалого человека...И пока папки с мамкой нет... Николай с неохотой оторвался от книги, которую он внима­ тельно перелистывал, и недовольным взглядом посмотрел на меня. Под его влиянием я как-то съежился и, чтобы не терять унеренность, скороговоркой продолжал: - Я случайно попал в такой переплет, что не могу самостоя­ тельно найти правильный выход... - А что ты такого натворил? - уже более доброжелательно спро­ сил брат. 389

- Да ничего особенного, - стараясь взять себя в руки, уверенно ответил я, - пакости я уже не творю, а вот ошибки бывают... - Ну, давай выкладывай, - добродуш но согласился Николай, отодвигая книгу на край стола, - посмотрим, что за проблемы тебя волнуют... И я рассказал Николаю все, до мельчайших подробностей. Мне очень хотелось, чтобы Николай верно меня понял и, соответ­ ственно, дал веский совет. Внимательно выслушав, брат, после долгого молчания, протя­ нул: - Да... Заварили вы с Ленькой кашу... Я даже не знаю, что тебе и сказать... Здесь думать надо... Брат замолчал и медленным движением кисти руки потер у лба, а потом у висков. Я с удивлением смотрел на Николая - он действительно серьезно задумался. - Значит, - размышлял я, - детские проблемы решать куда про­ ще, чем взрослые!...А почему я решил, что эта проблема взрос­ лая? Она, быть может, пока только полувзрослая!...Но неважно: в последнее время брат все чаще и чаще стал задумываться над моими вопросами...Значит, в них что-то есть... Эти домыслы приятно щекотали мое самолюбие... Выдержав довольно длительную паузу, Николай продолжал: - Конечно, в данной ситуации Ленька повел не по-джентель­ менски...Но и ты выглядишь не лучше... Я сразу сделал попытку возразить, но брат, остановив меня жестом руки, уверенно продолжал: - Да, да... Твой друг детства поставил для тебя хитроумную ловушку, а ты, как несмышленыш, залез в нее и попался... Николай сделал паузу и пристально посмотрел на меня. Убе­ дившись, что я намерен слушать его дальше, он сказал: - Хорошие друзья, брат, так не поступают... Наоборот, Ленька обязан был предостеречь тебя от глупых и непродуманных ша­ гов. Но он этого не сделал... Ты же, как начитанный парень, д ол ­ жен знать: прежде чем влезать в сомнительную ситуацию, нужно продумать, а как из нее ты будешь выходить. И еще - насколько выход удобен и надежен... Если его нет или он сомнительный, то нет смысла и пытаться в нее влезать... - Так ты считаешь, что Ленька меня подвел? - наигранно уди­ вился я, хотя хорошо понимал, что было именно так. Мне хотелось сравнить свое убеждение с точкой зрения Николая. 390

- Конечно, - уверенно ответил брат, - мне только до конца не понятно: специально он это сделал или допустил головотяпство. Но вне зависимости от этого данную драку ты будешь помнить и обдумывать всю свою жизнь... - А почему? - удивился я, - таких драк у нас был воз и малень­ кая тележка... - Да потому, - протянул брат, - что любой поступок, за который стыдно перед самим собой, помнится очень долго...А иногда и всю жизнь... Слова Николая заставили меня вздрогнуть: я уже и сам пони­ мал, что муки совести, своей изнурительностью, и порождают дол­ говременную память. - Я с этим согласен, - искренне проговорил я, - но мне не по ­ нятна моя вина...Ведь все подстроил Ленька?! - Не понимаешь, в чем твоя вина? - уже резко заговорил Ни­ колай, - хорошо, скажу более конкретно... Ты пошел у Леньки на поводу и пальцем не пошевелил, чтобы, даже в малом, настоять на своем. Ты оказался безвольным... Можно сказать еще жестче: размазней и слюнтяем... В твои годы я уже был под Москвой и болтался между жизнью и смертью... Такого крутого поворота в разговоре я не ожидал. Было оче­ видно, что Николай снова «садился на своего любимого конька» и мне теперь не сдобровать...Все сведется к тому, что я хлюпик, а он герой, отстоявший Москву. Такого финала я не хотел. - Хорошо, - с обидой сказал я, - тогда скажи, как бы ты посту­ пил на моем месте? - Я? - с наигранным удивлением спросил брат, - пожалуй­ ста... Только не забывай, что мне четвертый десяток и на твоем месте я никак оказаться не смогу...Не пытайся меня уравнивать с собой! - Да, я и не пытаюсь, - перебивая, вставил я, - мне просто инте­ ресно знать твое мнение, как бывалого человека... Не обращая внимания на мои слова, брат продолжал: - Но если бы вдруг такое случилось со мной, то я бы сразу Леньке сказал, что в эту мышеловку не полезу. Дальше я бы ему сказал, что не имею права быть судьей в отношениях моего друга детства с моим братом. В этой заварухе они должны будут ра­ зобраться без меня... Посмотрев на меня пристальным взглядом, Николай неожи­ данно спросил: - Ты об этом сказал Леньке? И тут же сам себе ответил: 391

- Нет... Ты струсил... В крайнем случае, понадеялся на «авось» или на то, что все само собой разрешится. Но это бывает редко, чаще всего такие надежды еще дальше загоняют дело в тупик... Но... мало этого, ты своим молчаливым согласием поддержал Леньку! Я бы на твоем месте пошел не в кино, а к Тольке домой и поговорил с ним по-братски, сделав все возможное, чтобы смяг­ чить предстоящее столкновение... А, быть может, и его предотв­ ратить...Ты же все пустил на самотек. Теперь не имеет смысла пытаться выйти сухим из воды...Не получится. К тому же, могу добавить: чем больше ты будешь отбеливать себя, тем сильнее будешь себя же чернить... - А ты думаешь Ленька меня бы послушал, если бы я ему все это сказал? - уже более миролюбивым тоном спросил я. - Он мог бы тебя и не послушать, - спокойно возразил Нико­ лай, - но свои дальнейшие шаги он делал бы уже иначе. - Как, например? - спросил я, пытаясь перехватить в разгово­ ре инициативу. Я уже хорошо понимал: чем больше задаешь в лоб неудобных вопросов и вынуждаешь на них сразу отвечать, тем увереннее себя чувствуешь. - Так, - уверенно ответил Николай, - если бы Ленька из твоих слов понял, что ты его поступок осуждаешь, а его выходку не под­ держиваешь, то он бы в кино не пошел, а прямым ходом побежал к своей сестре...К Лизке...Ты же своим поведением не позволил Леньке даже усомниться в правильности своего поступка. Вот этим ты, как раз, и посадил в лужу как Леньку, так и себя... - Хорошо, - перебил я брата, - это я понял... Действительно, я м ог переубедить Леньку и тем самым повлиять на его дальней­ шее поведение...Хотя все это мне в голову, в нужный момент, не пришло. Ты мне лучше скажи, как бы ты поступил после кино - вступил бы в драку или нет? Не задумываясь, Николай ответил: - Я уже тебе сказал, что в драку я не вступил бы, ибо она, в любом случае, больше ставит проблем, чем их решает. Я бы на­ шел другие пути, о которых уже тебе говорил...Но так глупо и наивно, как ты, я бы себя не повел...А за примером далеко ходить не надо: посмотри, как верно и умно поступил Ленька Павлюк... Как мудрый старик!...А он не намного тебя старше...Но вопросы решает по-взрослому... Николай сделал паузу и, наградив меня пристальным взгля­ дом, прочеканил: 392

- Запомни, а лучше всего, заруби себе на носу простую исти­ ну: никогда в жизни, а она у тебя еще вся впереди, не делай вы­ бора между братскими и дружескими отношениями. Это раз­ личные категории отношений, и они не подлежат даже сравне­ нию!... Мало этого, их даже рядом ставить нельзя!... - А почему? - искренне удивился я, - у нас с Ленькой отнош е­ ния куда лучше, чем с Толькой, хотя с Ленькой - мы друзья, а с Толькой - братья... Николай окинул меня снисходительным взглядом и, меняя позу, продолжал: - Да потому, что природа их различна... Братьев, как и родите­ лей, не выбирают, они даются раз и на всю жизнь. А, вот, друзей выбирают и даже меняют... Мало этого, есть такая парадоксаль­ ная поговорка: самые лютые враги - это бывшие друзья...Это одно, а другое - ты меня слушаешь, но не слышишь...Я тебе ясно сказал, что нельзя сравнивать братские и дружеские отношения, а ты тут же сравниваешь свои отношения с Ленькой и Толь­ кой!... Да еще утверждаешь, какие лучше, а какие хуже...Повто­ ряю: никогда не делай этого... Николай снова посмотрел на меня вопросительным взглядом. Я недоверчиво смотрел на брата, готовый в любую секунду выс­ казать массу доводов, опровергающих столь категоричное утвер­ ждение. Почувствовав мой настрой, Николай начал убеждать меня сначала: - Вот, например, Ленька - твой лучший друг детства... Хоро­ ший, верный и, разумеется, настоящий. Но пройдет год - два и судьба разбросает вас в разные стороны, и вы можете никогда больше не встретиться...У меня друзей детства было побольше, чем у тебя. А где они сейчас!? Нет их...Многих взяла война...Ос­ тальных, в поисках лучшей доли, жизнь разбросала по стране...Я остался в Боготоле почти один, да и то - случайно и временно...- Были друзья - и нет их...Петька Клемюк, Ванька Шелепенькин погибли на фронте, Сергей Скакун и Филька Спирин погибли после войны, а Мишка Птухин - уехал из Боготола... Друзья дет­ ства остались в прошлом...А вот мои сродные братья всегда рядом со мной...Где бы они ни жили!...Вот, Степан Антонов ж и­ вет во Владивостоке, но я его всегда ощущаю рядом и братская нить не рвется, хотя я его не видел более десяти лет. То же са­ мое я могу сказать и об Иване Николайчуке...А вот к друзьям такого притяжения не чувствуется...Повторяю: природа отноше­ ний различна... Николай снова с любопытством посмотрел на меня и, убедив­ шись, что я намерен слушать дальше, продолжал: 393

- Но с другой стороны, братские отношения могут быть, как стекло, хрупкими...И чем ближе родство, тем горше обида, даже незначительная... Вот ты сейчас бросился в драку на стороне Леньки и тем самым обидел брата... Мало этого, ты его унизил, отдав предпочтение Леньке, как другу... - Так я же не бросился в драку на стороне Леньки, - начал яростно я оправдываться, - а только хотел прикрыть Леньку, при­ няв часть ударов на себя... - Леша, не забывай, что благими намерениями дорога в ад вымощена...Своими намерениями ты только успокоил свою со ­ весть, а как твой поступок воспримут братья - не подумал...А они его восприняли так, как увидели! Могу добавить: твои намере­ ния лично я понял хорошо, пусть, мол, другие пачкают руки, ставя фингалы, а мои - будут чистенькими...Это настоящая суть твоих благих намерений, которые я осуждаю... - Осуждаешь? - удивился я. - Ну, это уже слишком... - Не слишком, а нормально, - уверенно перебил меня брат, - своим поступком ты не только унизил брата, но и предал его!... И он правильно сделает, если никогда не простит тебе этого... Если бы на месте Тольки был твой друг, то он, возможно, и простил бы тебе эту промашку... С кем не бывает... А, вот, брат - вряд ли... Здесь напрашивается еще одно умозаключение: что прощает друг, никогда не прощает брат...И наоборот: что легко прощает брат, никогда не прощает друг...Это тоже следует тебе запомнить...- Но самое главное, ты должен усвоить следующее: ни при каких обстоятельствах братские отношения не предаются...Ни в мы с­ лях, ни в делах, ни в поступках... - А я и не предавал наших отношений, - смело возразил я, - они какими были, такими и остались... - Это только ты так думаешь, - протянул Николай, - ты предал их в мыслях, а это тоже кое-что да значит: кто предает в мыслях, может предать и в деле... Николай часто обвинял меня в предательстве, чем возмущал меня до предела. В такие минуты я был готов обвинить брата в чем угодно и показать, что он ни в чем не лучше меня, а еще хуже. Но положение младшего мешало это сделать, и я молчал. Но се­ годня мне молчать почему-то не хотелось и я смело возразил: - А бывает и наоборот... Знаешь, сколько раз дрались между собой Вовка и Ленька Васькины?!... Генка и Володька Шагайки- ны?!...А сколько спорили между собой Толька и Санька Ф едоро­ вы?! И в этих переплетах я, как друг, занимал ту или иную сторону - и ничего...С моей помощью брат побеждал брата, и в этом не было никакой трагедии. Наоборот, через день - другой все за- 394

(Зывапось и возникали очередные неурядицы. Помню случай, когда мы с Генкой Ш агайко немного поддали Володьке... И ничего... 11аша дружба с Володькой от этого не пострадала... Не и спо р ­ тились и их отношения... - Все, что ты говоришь, вполне возможно, - спокойно перебил меня брат, - только редко... - Почему же, - уверенно возразил я, - среди пацанов это быва­ ет часто... - Вот-вот, - с той же уверенностью поддакнул брат, - только среди пацанов... А ты замечал, что чем старше становятся бра­ тья, тем реже они дерутся? - Да, это и так ясно, - с апломбом согласился я. - Вот если бы ты узнал, - продолжал брат, - что мы подрались с Петром Николайчуком, что бы ты сказал? - Ничего... Такого быть не может, - самонадеянно ответил я. - То-то и оно, - нараспев протянул Николай, - драка между бра­ тьями в десять лет - это одно, в семнадцать - другое, а в трид­ цать - уже третье... И все эти случаи сравнивать не имеет смыс­ ла... Они тоже разные и несравнимые... А если быть более точ­ ным, то драки после семнадцати лет вообще противоестествен­ ны... Не только между братьями, но и вообще... Такое обобщение показалось мне подозрительным, и я смело возразил: - Как это противоестественны!?... А сколько мужиков дерутся и в тридцать, и в пятьдесят!?... Разве таких примеров мало в Боготоле? - А на эту реплику я отвечу тебе совсем категорично, - чеканя каждое слово, проговорил брат. - Чем глупее человек, тем чаще и дольше у него чешутся кулаки: сила есть - ума не надо... Вот поэтому в детстве так много драк... И самых разных... Брат, тяжело вздохнув, сцепил пальцы руки, размяв косточки, 1 1 родолжал: - А мужики дерутся по глупости...Ведь недаром говорят: нет ума в двадцать - не будет и в сорок...Я сейчас не имею в виду драки, когда человек защищает собственное достоинство или сла­ бого... Значит, - смоло перебил я брата, - судя по твоим словам, у Леньки мало ума!? Комично, • пп надумываясь, отреагировал Николай, - через нисколько мной парню идти о солдатчину, а он устроил дебош... Да ищи Оп.т ншжих причин!...В армию вообще нужно идти с чис- и.1м сердцом, Мы, например, шли на фронт с песнями, прощая 395 I

все обиды и недоразумения...Не знаю, может время было дру­ гое, но...так было... Николай снова тяжело вздохнул, как будто у него запершило в горле, и добавил: - Когда идешь на войну, а фактически на верную смерть, то хочется, чтобы тебя в родных местах вспоминали только добрым словом. Я, например, не верил в то, что вернусь с войны домой. Потому хотелось оставить о себе добрую память...А Ленька по­ ступил наоборот, хотя я считаю его разумным парнем...Что-то у него сработало не так... - Да все так, - уверенно перебил я брата, - если верить его словам, то у него тоже были основания для драки... И я бегло рассказал Николаю о том, что Ленька призывается в погранвойска и ему просто был необходим, для уверенности в себе, такой поединок. Николай внимательно меня выслушал и, усмехнувшись, ска­ зал: - Я этому, Леша, мало верю... Все выглядит наивно и неправ­ доподобно... Ленька, видимо, эту версию придумал... Но... это его дело... - А почему ты не веришь Леньке? - искренне возмутился я. - У тебя же нет доказательства, что он врет!? - А это мне и не надо, - спокойно возразил Николай, - когда мы, в сорок первом, уходили на фронт, то подобных драк не устраива­ ли... Хотя для этого у нас было больше оснований... Я поразился простоте суждений брата, так как доводы Леньки мне показались убедительными и логичными...Чтобы скрыть свое разочарование в самом себе, я, долго не думая, спросил: - Допустим, во всем виноват Ленька...Что же мне теперь де­ лать?... Как бы ты повел себя на моем месте? - А никак, - сквозь ухмылку ответил Николай, - вот теперь все можно «спустить на тормозах»... Выйти из воды сухим тебе уже не удастся, а махать кулаками после драки - нет смысла, быть может даже глупо... Ради утешения можешь в открытую погово­ рить сначала с Ленькой, а потом с Толькой...Может у тебя кое- что и получится... Сможешь сбить остроту ситуации... Но... вряд ли... Сделанное словом не поправишь... Дело поправляется только делом... Равноценной замены нет... Николай замолчал, потом встал и прошел на кухню. Зачерпнул ковшом воды и напился. Он всегда так делал, когда у него было хорошее настроение. Потом снова подошел к столу, взял книгу и молча ушел в комнату. Поняв, что разговор окончен, я тоже встал, 396