Рассвет над Чулымом

слишком многого недобрал в школьные годы. Если бы не война, то я сумел бы наверстать упущенное и на это у меня бы хватило ума. Но война сломала меня. И вынудила потерять самые плодо­ творные молодые годы...А «боготольский тупик», в который она же меня и загнала, доконал окончательно...Как любит повторять наш отец, - и Николай с улыбкой посмотрел на отца, - мне многое было дано, но я не см ог это пустить в дело...И уже не смогу - нет желания и необходимых сил...Да, с виду я похож на аристократа духа, а на самом деле я оказался таким, как все...И ничем не луч­ ше...Об этом не стоит даже говорить... Николай как-то безразлично махнул рукой и прикурил потух­ шую папиросу. - Хорошо, - проговорил я, стараясь не затягивать молчание, - сейчас ты многое понял и каждому воздаешь должное...Отцу за то, что мало бил и не смог, тем самым, направить по истинному пути; учителей за то, что у них не хватило времени на каждого из вас; себе за то ,что не имел в те годы нужной зрелости...С уче­ том всего этого, как ты оцениваешь мое будущее? Мне бы это было интересно знать... Николай зыркнул в мою сторону и, положив истлевшую папи­ росу в пепельницу, резко ответил: - А никак... Хотя у тебя все есть: и отец, который сегодня в десять раз мудрее, чем в годы моей юности, и учителя, которые имеют университетское образование и опыт военных лет, и я, как старший брат, уже десяток лет, почти день в день, вбиваю в твою башку прописные истины, а толку нет!...Как был ты простофилей, так и остался...Слишком мало сдвигов... - Как это мало? - обиженно возмутился я, - а разве... - А разве ты сегодня чем-нибудь серьезно занимаешься? - перебил меня брат и тут же сам себе ответил: - А ничем!...Так, порхаешь по верхушкам...Ленька Рудак, напри­ мер, серьезно занимается охотой, а ты? Тебя и на это не хватае- т...Чтобы скрыть свою никчемность, ты и лебезишь перед улич­ ной шпаной. Теперь ухватился за Генку Обыскалова, стараясь усадить его на божничку. Вот поэтому ты от них ничем и не отли­ чаешься... Сделав паузу, брат добавил: - А если быть честным до конца, то Васька Маслов, как парень, на целую голову выше тебя... Такого унизительного сравнения я от брата не ожидал. Сжав зубы, дерзко, но в том же тоне съязвил: - Конечно, ростом он выше меня не на голову, а на две!... 447

- Не ерничай... Лучше раскинь мозгами и сравни: Сашка, по­ работав с Васькой около года, сделал в десять раз больше, чем я с тобой за пять лет, прошедших с момента моего возвращения из Монголии. Брат замолчал, и мы некоторое время думали о своем. Потом Николай продолжал: - К тому же, Васька сам хочет стать другим...Отсюда и ощути­ мые результаты... Последние слова серьезно зацепили мое самолюбие: как он может ставить мне в пример Ваську, если я работаю над собой уже десяток лет и тоже имею конкретные успехи. Сжав зубы, я зло проговорил: - И каких же таких успехов достиг Васька, если не учитывать, что регулярно стал мыть ноги и шею? - Еще раз повторяю: над Васькиным стремлением выглядеть лучше других - не хихикай, - с прищуром глаз, строго отчитывал брат, - ты пока и на это не способен... - Откуда ты это взял? - дерзко спросил я. - Вижу...Как ты валяешься на своем сеновале уже десять лет- ...Без простыней и пододеяльников... Такие условия на распола­ гают к мытью ног и шеи...Так что, не кипятись - твои условия на сеновале чуть-чуть получше, чем у Кармен в будке... Я такого сравнения не ожидал и был уже готов возмутиться, но Николай, остановив меня жестом руки, продолжал: - Но главное не в этом...Васька понял простую истину: само­ воспитание стоит на трех китах: самовнушении, самоанализе и самоконтроле... - Уж очень тебе понравились эти три кита, - язвительно заме­ тил я, - вставляешь их, где надо и не надо. - Привыкай, - тем жетоном ответил брат, - бог троицу любит... Она тебе еще кровушки попортит... Я понимал, что разговор принимает не тот характер, на кото­ рый я рассчитывал, но что-либо изменить я уже не мог: Николай ни в чем мне спуска не давал. Почувствовав, что моя ершистость сломлена, брат продолжал: - Так вот, Васька сумел себе внушить, разумеется, под влияни­ ем башки, что боготольская жизнь плохая и он достоин лучшей. Притом, он смог приказать себе не цепляться за нее, как можно скорее забыть и начать все сначала. Вот он живет и контролиру­ ет исполнение своего решения...И, как видишь, у Васьки все по­ лучается... Ты же цепляешься за Боготол, как за мамкину юбку... Бьешь баклуши то с Ленькой Рудаком, то с Толькой Федоровым и не шевелишь даже пальцем, чтобы что-то изменить к лучше 448

му...В тебе сформировалась какая-то инертность, которую ты вы­ даешь за важное открытие... Как будто все ошибаются, а один ты понял истину... Я оторопел... Николай начал разносить в пух и прах самые важные мои жизненные принципы! И я не мог найти подходя­ щий ответ... - А почему ты печешься обо мне больше, чем о себе, - с обидой выпалил я то, что пришло в голову, - о себе я сам сумею позабо- шться!... И время еще покажет, кто инертен, а кто динамичен... - Разумеется, покажет, - примирительным тоном продолжил брат мою мысль, тем самым сбивая мой воинствующий настрой, ■только не забывай батькину присказку: кто без присмотра рез- иился в колыбели, тот ве'сь век не при деле... Николай на момент замолчал и дружелюбно посмотрел на отца. - Это у нас на Волынке любил повторять дед Музыка, - попы ­ тался вставить свое слово в наш спор отец, - он сам был на все руки мастер и любил башковитых детей... А за неумех крыл бать- ков на чем свет стоит... Я внимательно, но для вида, дослушал отца и, не обращая вни­ мания на его слова, которые слышал много раз, возмущено ска­ зал: - Тебя, Николай, не поймешь: у нас с Генкой колыбели разные, а будущее ты пророчишь одинаковое...Если это так, то колыбель адесь ни при чем... - Леша, не равняй себя с Генкой, - с металлом в голосе поучал брат, - я об этом тебе много раз говорил, когда ты якшался с Шуркой Шелепенко... Помнишь об этом? - Помню, ну и что? - вызывающе спросил я. - Да, ничего, - в том же тоне продолжал Николай, - а где сейчас 11!урка? - Сидит, - уверенно буркнул я. - А я что тебе говорил? - твердо спросил брат. - Не помню, - снова буркнул я. - А то, что с Шуркой у вас дороги разные...В лучшем случае, у Тебя - в институт, а у Шурки - в зону, - напомнил Николай. - Но если так, то тебе нечего равнять Шурку с Генкой... У Ген­ ки тоже дорога в институт, - самодовольно вставил я, чувствуя, что поймал брата на слове. - Извини, - добродушно проговорил Николай, - это получилось случайно... Но не забывай: оттю рьмы и сумы никто не застрахо­ ван...Но мы, брат, говорим о другом - о реализации своих спо­ собностей...И я пытаюсь тебя убедить, что это по силам не каж­ 449

дому...Вот батьке, например, помешали это сделать безграмот­ ность и крестьянский образ жизни... Мне - хулиганское детство, недооценка образования и, самое главное, война...Т;ы же всех этих непреодолимых трудностей и в глаза не видишь а вот, легко и свободно обойти своих сверстников не можешь...Заметного ли­ дерства, как на улице, так и в школе, я не вижу. - А я, как дуб, долго коплю силы, - с ухмылкой перебил я брата, используя его же слова. - Что ж, может оно и так, - с долей равнодушия протянул Нико­ лай, - чем черт не шутит...Только не забывай житейской мудрос­ ти: без настоящего мужского характера рассчитывать на успех не приходится... - А разве у меня нет, пусть даже зачатков, мужского характера? - с напускным равнодушием спросил я. Николай пристально посмотрел на меня исподлобья и, хмык­ нув, ответил: - Когда тебе исполнится сорок лет, тогда я смогу ответить... - А тогда я и сам отвечу, - уверенно перебил я брата, - ложка дорога к обеду! - Ах, так, - рассмеялся Николай, - тогда слушай: сангвиника в тебе - кот наплакал...А это значит, что по наследству от мужиков ты получил только штаны...А все остальное от баб... - А ты сам веришь в то, что говоришь или нет? - глядя в упор на брата, спросил я. - Конечно, верю! - добродушно, но уверенно ответил Николай. - А я в этом сомневаюсь, - задиристо начал я, - когда Шурка спер у меня велик, ты убеждал меня, что мужчинами, как и солда­ тами, не рождаются, ими становятся. А теперь ты мне, с тем же азартом и с той же железной логикой, говоришь обратное: муж­ чиной нужно родиться! Получается нескладуха - человек родил­ ся мужиком, а воспитать в себе мужской характер не может!...Это же смешно! Так, когда ты мне врал - тогда или сегодня?! Я с наслаждением ждал ответа, глядя на брата с легким при­ щуром глаз. - Во-первых, юноше, который стоит на пороге получения Атте­ стата зрелости, было бы приличнее говорить не врешь, а лжешь, - чеканя каждое слово, отвечал Николай, - а во-вторых, десятилет­ нему пацану и выпускнику школы об одном и том же говорят по- разному...До пятнадцати лет человека нужно убеждать, что он может все...А вот после пятнадцати - сначала говорить о том, что он не может, а уж потом - что может...Пользы будет больше... Николай сделал паузу, что-то прикинул в уме и продолжал: - В ответ на твои сомнения могу сказать одно: мужской харак- 450

и*1 >для мужчины - редкость, хотя мужиков вокруг хоть пруд п р у­ ди... Ты же не хуже меня знаешь, что характер человека о преде­ ляется его темпераментом...И настоящий мужской характер мо- I ут у себя воспитать только сангвиники!...У флегматиков и холе­ риков - как получится, а о меланхоликах - я вообще молчу... Могу (жазать больше: темперамент определяет не только характер, но и судьбу человека... У сангвиника судьба будет одна, а у мелан­ холика - совсем другая... Пойми самое главное: невозможно человека с одним темпераментом превратить в человека с дру- I им. Если ты родился меланхоликом, а они обычно талантливы, Iо должен лечь костьми и развить в себе крохотные задатки сан- I циника...А если родился холериком, то развей в себе задатки флегматика...Только в этом случае ты значительно повысишь свой шанс реализовать себя как личность... К слову могу заметить, ч ю самая сложная судьба у меланхолика и ему труднее всех - он нею жизнь должен бороться против самого себя, развивая в себе задатки и сангвиника, и флегматика, и холерика... А это слишком сложно... Поэтому у меланхоликов столько сломанных судеб... И мп просто так в народе говорят: посеешь привычку - пожнешь характер. А я бы продолжил: посеешь характер - пожнешь судь­ бу...Вот почему, браток, я столько лет вожусь с тобой, пытаясь за­ ставить тебя кропотливо работать над собой...Но толку в этом пока мало. ..Видимо, у меня плохо получается... - Это тебе только так кажется, - визгливо ответил я, - у меня псе хорошо получается. - Возможно, - спокойно перебил меня брат, - только это ты должен доказать мне не визгом, а делом... Николай встал, взял пепельницу и направился на кухню. По- гом резко остановился и добавил: - Я тебе сказал все и добавить больше нечего... Выбросив пепел в мусорное ведро, он молча сел на свое мес­ то. - Пошли-ка, Иван, спать, - неожиданно вставила мать, которая давным-давно уже дремала сидя. ■ Пойдем, - вставая, согласился отец, - завтра рано поднимать­ ся, а их разговоров нам все равно не понять... Уже у двери комнаты отец остановился и добавил: - Только вы так «сурьезно» не балакайте...У нас на Волынке пород сном всегда говорили о чем-нибудь веселом и добром... - Ладно, батя, - уважительно проговорил Николай, - ложись и спокойно отдыхай...Мы уже обо всем переговорили... - Я тоже пойду спать, - опережая брата, сказал я. 451

- Ну, а я еще немного покурю, - заявил Николай, ловким движе­ нием пачки извлекая папиросу... Через десять минут мы были уже в постели. Николай же ос­ тался сидеть за столом. Он любил перед сном вот так, с задум­ чивым видом, искурить папиросу. Я же, лежа под одеялом у теп­ лой печки, задумался...Было очевидно, что доброго братского раз­ говора с Николаем не получилось: мы больше обвиняли друг друга, чем докапывались до истины. Из взаимных упреков было ясно, что мы недовольны друг другом и ищем только повод, чтобы об этом сказать вслух... А если быть честным, то Николай прав: ощутимых результатов у меня, действительно, нет. Но с другой стороны, все прошедшие годы я работал над собой!... И без пе­ рекуров!... А почему нет результата?... Странно... А может Нико­ лай их просто не видит?... Или не желает видеть?! Конечно, не видит!...А еще хвалится, что я для него стеклянный... Я прервал раздумья и посмотрел в щель между гардеробом и печкой: Николай задумчиво смотрел перед собой. - Видимо, тоже переживает, - мелькнуло у меня в голове, - и в этом есть доля моей вины: не слушаю брата с раскрытым ртом. А почему? Ведь раньше слушал и жадно ловил каждое его слово. А что же произошло теперь?... Я надолго задумался и вдруг догадался: а теперь мне хочет­ ся не только слушать брата, но чтобы и он слушал меня!...Поче­ му-то хочется равного диалога. А почему?...Можету меня начина­ ет изменяться отношение к кумирам!?...Значит, кумиры не толь­ ко низвергаются, но и изживают сами себя?!... От этой мысли мне стало как-то дурно...Я даже почувствовал, что на лбу выступил пот... Ведь сколько я себя помню, у меня всегда были кумиры, с которых я, как из глины, лепил себя. Я никогда их не низвергал и, тем более, они не изживали себя. Они всегда были со мной, как этапы прожитой жизни... А вот с Николаем начинало твориться что-то непонятное... А можету меня наступает такой момент, когда кумиры уже не нужны!? И нет смыс­ ла создавать новых?!...Вот ряд моих старых кумиров: мать, отец, Василий Федорович, Николай, Виктор Яковлевич... А если быть честным до конца, то могу ли я назвать Алексея Федоровича или Бориса Романовича своими кумирами? Конечно, нет! Они просто уважаемые учителя, к которым я могу обратиться по любому воп­ росу...Что же получается? Пришла пора создавать самого себя и не искать себе кумиров! В противном случае всю жизнь бу­ дешь на кого-то равняться. Если это так, то кумиры необходимы до определенного возраста!? И когда он наступает, то на кумирах можно ставить крест?! Это любопытно...А может в это время как 452

I )1 г.) и необходимо заменять «кумиров» на «авторитетных людей»!? Кик произошло у меня с Алексеем Федоровичем и Борисом Ро­ мановичем... Это было уже маленькое открытие...Когда перед сном оно осе­ нило меня, то я незаметно, как малое дитя, блаженно засыпал. Так было и сегодня... В весенние каникулы Генка начал сдавать зачеты за третью четверть. Слово «зачет» в те годы в нашей школе было новым и непонятным. А ввел его, если мне не изменяет память, Борис Ро­ манович. Именно он любил таким образом повышать качество наших знаний. Ну, а если кто-то пропускал уроки, то зачет был обязателен - так Борис Романович боролся с запущенностью материала. Мы приходили с Генкой в школу рано утром. Он садился сра- ау перед учителем, а я где-нибудь в глубине класса. К моему удив­ лению, Генка сдавал зачеты быстро: где-то через минут десять мы были уже свободными. Я сразу смекнул, что зачет по литера- |уре может оказаться хорошим поводом для разговора с Апек- | ;нем Федоровичем о мужском характере. Уж очень мне хотелось анать его точку зрения по этому, больному для меня, вопросу. Разговор же с братом добавил лишь путаницы, которую, как мне казалось, Алексей Федорович распутает без труда. И таран­ т о й этому был его университетский значок в паре с орденской Iтанкой фронтовика. Самой удобной зацепкой для такого разговора был симонов­ ский вечер, который Алексей Федорович не только подготовил с кружковцами, но и провел. Я тоже чуть-чуть не оказался его учас- I ником, подготовив для чтения со сцены стихотворение «Дом в Инзьме». Мое выступление просто сорвалось; и хотя говорят: нее, что ни делается - к лучшему, я в этом сомневался. А выяснить хотелось нестерпимо... * На последних репетициях Алексей Федорович, слушая мое страстное чтение, нет-нет, да и приговаривал: - Боюсь я за тебя, Антонов... - Почему? - удивлялся я. - Можешь разволноваться и все испортить... Ты же знаешь: 0 1 1ена не терпит, как и учительская работа, даже малейших огре­ хов и шероховатостей...А у тебя вообще может сорваться выс­ тупление... Я хорошо понимал, что Алексей Федорович намекает на мое ш икание и, тем самым, советует не рисковать. Но для меня это выступление было своеобразным Рубиконом, который должен был разрешить многие мои сомнения... 453 I

Уже два года я пел со сцены и был признанным солистом. Я чувствовал себя довольно уверено, и мне казалось, что теперь на сцене могу делать все: петь, читать стихи и играть в спектакле. Мне фанатично хотелось доказать это всем, а самому себе - в первую очередь. Но уже в ходе вечера мое волнение неожиданно усилилось! В меня вселился какой-то непонятный страх. В голове стучало одно слово: а вдруг?... Моя неуверенность росла, и ее сразу заметил Алексей Федорович. Подойдя ко мне, он твердо сказал: - Слушай, Антонов, ты выступать не будешь... - Почему? - краснея, пролепетал я. - Ты к этому не готов...И на твоем лице все написано...Иди в зал и посмотри ка нас со стороны, - последние слова Алексей Федорович уже бросил на ходу, глядя в сценарий вечера. Где-то в глубине души решительностью Алексея Федоровича я был доволен, ибо сам пойти на такой шаг, видимо, не смог. Ве­ чер прошел без моего участия, но все равно оставил потрясаю­ щее впечатление. Во-первых, в школе о поэзии Симонова мы зна­ ли понаслышке и вечер оказался, фактически, открытием поэта. Во-вторых, и это было самое важное, Константин Симонов, вслед за Пушкиным, был любимым поэтом Алексея Ф едоровича...Ког­ да он читал: Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, какдетей, от дождя их к груди... - глаза его горели, он был переполнен страстью, мудростью и нам казалось, что все пережитое Константином Симоновым он сейчас переживает сам и одновременно хочет зажечь этим же огнем всех нас. Но главное все же было в другом...И оно вреза­ лось мне в душу каленым железом...На одной из репетиций Алек­ сей Федорович сказал: - Константина Симонова, как человека, я люблю больше, чем как поэта...Сделав паузу, он добавил: - За его настоящий мужской характер... И вот сегодня эти слова, неоднократные беседы с Николаем и Генкина драма, за ­ вершившаяся торжественным маршем зачетов, соединились в единое целое, породив в моей душе еще более страстный порыв и желание докопаться до истины... - На зачет по литературе мы пришли с Генкой в десять утра. Школа уже гудела: шли последние репетиции к олимпиаде школ города. Заливался баян Володи Трепенка, из классов неслись мелодии песен, а из спортзала раздавался зычный голос Викто­ 454

ра Яковлевича. В каникулярные дни я пропадал в школе с утра до вечера - иначе было нельзя. Я участвовал в хоре, в спектакле ■■Судьба человека» и в спортивных пирамидах Виктора Яковле­ вича. Сегодняшний школьный день начинался с зачета и заду­ манной мною «авантюрки». - Алексей Федорович ждал нас, как обычно, в нашем классе и проверял сочинения, которые мы написали в конце четверти. Гора тетрадей, лежащая перед ним, произвела на меня удручающее впечатление, и я подумал: - Как у Алексея Федоровича хватает терпения читать нашу полуграмотную белиберду? Да, еще находить и исправлять ошиб­ ки... Сколько на это требуется времени!? А я еще лезу со своими заумными вопросами... Нужны они ему, как зайцу стоп-сигнал... Я тяжело вздохнул и отбросил эти неприятные мысли. Генка, как обычно, ответил без задержки. Уловив момент, я под­ сел поближе и заинтересованно спросил: - Алексей Федорович, а почему вы мне не разрешили во вре­ мя симоновского вечера со сцены читать стихотворение? Алексей Федорович резко поднял голову и пристально по­ смотрел мне в глаза. Потом, добродушно улыбнувшись, ответил: - Если быть точным, то тебе не разрешила выступать Олимпи­ ада Васильевна. Она убедила меня, что для этого ты еще не со ­ грел. В случае неудачи ты уже никогда не сможешь преодолеть чувство страха и неуверенности в себе. Перед выступлением я, действительно, заметил на твоем лице волнение...И я не стал рисковать...Вот так все было... Такого ответа я никак не ожидал и в первое мгновение даже растерялся, что нарушило цепь продуманных вопросов. Вспоми­ нать их времени не было, и я сразу начал с самого главного: - Алексей Федорович, на репетиции вы сказали, что Симоно- па-человека вы уважаете больше, чем Симонова-поэта. А разве можно так оценивать поэта? Мне кажется, что поэт и человек - это единое целое и любовь к нему тоже должна быть единой...Ес­ ли любишь поэта, то обязательно полюбишь и человека, пишуще­ го хорошие стихи. Я так понимаю, а как на самом деле - не знаю... Алексей Ф едорович улыбнулся одними губами и, закрыв тет­ радь вместе с красным карандашом, с удивлением спросил: - Неужели я так сказал? - Так... И не один раз, - уверенно подтвердил я, надеясь рассе­ ять все его сомнения. - Что ж, такое возможно, - согласился Алексей Федорович, - если учесть, что истина всегда в ушах слушающего... Как услы­ 455

шал, так и сказал...А уметь хорошо слушать - это большое искус­ ство... Сделав паузу, Алексей Федорович продолжал: - Чтобы рассеять все твои сомнения, я сначала скажу, за что я люблю поэзию Симонова, а потом - самого поэта. Сравнив, ты сможешь сделать вывод... Если разницу не заметишь, значит, дей­ ствительно, любовь едина и никаким делением увлекаться не нуж­ но. Алексей Федорович встал и прошелся вдоль доски. Потом спокойно заговорил: - На поэтическом Олимпе поэзия Константина Симонова за ­ нимает особое место. Это объясняется просто: поэт впервые, вме­ сте с Александром Твардовским, заговорил не о героях войны, а о ее простых тружениках - солдатах. А говорить от имени много­ миллионной армии мог не каждый...Нужно было иметь на это моральное право...Константин Симонов его имел!...Он прошел войну, выражаясь вашим языком, от звонка до звонка!...Видел вой­ ну, знал ее изнутри и понимал натуру простого солдата...Пони­ мал, как никто другой...Именно в этом была его талантливость и сила...Стихи Константина Симонова для многих солдат Великой Отечественной стали своеобразным знаменем и святыней!...Я, например, стихи «Жди меня» и «Открытое письмо», вырезанные из газеты «Правда», носил в нагрудном кармане вместе с воен­ ным билетом. Но главное, я их почти ежедневно перечитывал!...В них была какая-то необъяснимая сила, заставляющая воевать и верить. Бывало, станет на душе невыносимо тяжко, перечитаешь эти строчки и что куда девается... Если бы Константин Симонов ничего больше и не написал, а в окопах большего мы и не читали, то авторитет Симонова в глазах солдат не стал бы меньше... - Я понял, - с нетерпением перебил я, - за что вы любили Си- монова-поэта...Аза что любили как человека? - Не торопись, - строго одернул меня Алексей Федорович, - здесь все нужно сказать по порядку, иначе не поймешь...Сначала несколько важных слов о войне...Война была для нас не только полем боя, ареной страданий, боли, крови и смерти, но и школой воспитания настоящих мужчин...Мужчин, способных отстоять Мос­ кву, не сдать Сталинград и Ленинград и взять Берлин. Такое было по плечу лишь настоящим солдатам-мужчинам. В этом причина всплеска массового героизма, изумившего весь мир и продол­ жающего удивлять до сих пор. Попутно хочу напомнить, что толь­ ко такая война могла породить вспышку настоящего русского, да и сибирского, характера...Пройдут годы, уйдет с арены когорта 456

фронтовиков и о мужском характере никто не будет вести даже речь... Мое сердчишко учащенно забилось: Алексей Федорович, слов­ но зная мои мысли, сам задел вопрос, волновавший меня уже несколько лет!... Притом, он старается трактовать его по-своему и совсем не так, как мой брат!...Это уже любопытно!... - Алексей Федорович, - с недоумением заговорил я, - а мне совсем непонятно, почему война породила всплеск сибирского характера? Разве так может быть? - Может, - спокойно возразил Алексей Федорович, - только та­ кая страшная война могла собрать под свои знамена со всей страны солдате настоящим мужским характером. Именно такие солдаты могли сломать хребет фашизму!...А уже из их рядов выш­ ли свои поэты, писатели и композиторы, притом, самые достой­ ные и одаренные...Константин Симонов в этом ряду занимает одно из первых мест!...Но это еще не все!...В своем характере он сумел сконцентрировать все самое лучшее, чем обладают насто­ ящие мужчины!...Вот как раз за это я и люблю Симонова-чело- века больше, чем Симонова-поэта... - Расскажите о его характере, - умоляюще пролепетал я, - это, видимо, так интересно... Алексей Федорович внимательно посмотрел сначала на меня, а потом на Генку. Сев на место, он взглянул на часы и философс­ ким током продолжал: - Этот вопрос глубокий...На него несколькими словами не ответишь, а на долгий разговор у меня нет времени...Если у вас будет такая потребность, то я могу продолжить этот разговор в другой раз... Обведя нас взглядом, Алексей Федорович продолжал: - Все люди разные и мужской характер оценивают неодина­ ково. Чтобы не запутаться во множестве оценок, я постараюсь свою точку зрения выразить с позиций Константина Симоно­ ва... - А вы, что, слушали Симонова? - удивленно спросил я. - Да, нет, - с сожалением ответил Алексей Федорович, - мне его слушать не довелось...Я буду исходить из его творчества... Сделав необходимую паузу, он продолжал: - Если глубоко вникнуть в творчество поэта, то станет очевид­ ным: мужской характер, как полагает Константин Симонов, дол­ жен опираться на лошадиную работоспособность, прирожденную духовность и русскую интеллигентность. Если одна из назван­ ных категорий выпадает из характера, то его уже нельзя назы­ вать «симоновским»...Поэтому, Антонов, мой тебе совет: если ты 457

хочешь более глубоко понять данный тип характера, то изучай твор­ чество Симонова!...Лучшего примера мужского характера я пред­ ложить тебе не могу... Могу лишь уточнить: есть особая плеяда мужчин - военные корреспонденты, для которых мужской харак­ тер - профессиональная необходимость...Только настоящие муж­ чины могли избрать себе дело, связанное с ежедневным риском для жизни. Константин Симонов всю войну был военным кор­ респондентом. Для убедительности и большей пользы можете изучать судьбу любого военного корреспондента... - А наш боготолец - Иван Войтюк тоже был военным коррес­ пондентом, - перебивая, хвастливо вставил я, - и я все знаю о его жизни... Проглотив слюну, добавил: - Он погиб под Выборгом...Пошел в атаку с морским десан­ том... С наганом в руке, в кожаной куртке, он шел в числе пер­ вых... Фаш истский снайпер принял его за командира и сразил наповал... - Вот и изучай жизнь своего знаменитого земляка, - скорого­ воркой посоветовал Алексей Федорович, - и ты убедишься, что он обладал настоящим мужским характером. А его героическая смерть является доказательством этого и подтверждением моих слов. Немного подумав, Алексей Федорович добавил: - К этому типу людей относится и Аркадий Гайдар... Свой характер он проявил еще в Гражданскую, воюя в Сибири...В Ха­ касских степях... Я почувствовал, что Алексей Федорович уходит в сторону и, в какой-то мере, не разделяет мой пафосный настрой. Как только Алексей Федорович замолчал, я добавил: - Иван Войтюк - сродный брат нашей Ларисы Никитичны... - Да? - удивился Алексей Федорович, - это уже любопытно...- Но поговорим о нем в следующий раз. Сегодня двух зайцев ло­ вить не будем, к тому же у меня осталось мало времени... Алексей Федорович на момент замолчал, видимо, вспоминая, на чем он прервал свою мысль, потом продолжал: - Я бы хотел сказать еще об одной черте симоновского харак­ тера...Он прошел войну...Видел кровь и смерть...Вместе с сол­ датами кормил вшей и делил последнюю краюху хлеба...Но прой­ дя все круги ада войны, он остался самим собой - Константином Симоновым!...Он ни разу не позволил себе и другим унизить свое человеческое достоинство. Ему было чуждо предательство, как самого себя, так и других...Был настоящим фронтовым дру­ гом... 458

- А вы откуда знаете? - робко спросил я, - сами же сказали, что с Симоновым не встречались... - Такова была фронтовая молва, - спокойно ответил Алексей Федорович, - а молва, как хорошая, так и плохая, всегда бежит впереди человека...На фронте хорошая молва всегда пользова­ лась доверием и уважением... Сложив тетради в ровную стопочку, он продолжал: - К сказанному могу добавить: Константин Симонов мог сут­ ками, без сна и отдыха, работать...Можетэтого требовали воен­ ные будни, но в самоорганизации он достиг совершенства...Ра­ ботал, как надежная машина... Вот это все делает его в моих гла­ зах непререкаемым авторитетом...В своем деле я тоже стрем­ люсь к этому, но...не все получается - многое упущено...В дет­ стве, в юности, да и война многому помешала... Алексей Федорович замолчал и, посмотрев сначала на Генку, а потом на меня, добавил: - А вот вам, ребята, можно смело заняться воспитанием насто­ ящего мужского характера... Последние слова меня удивили и показались даже обидны­ ми... Уже несколько лет я работаю над воспитанием характера!... Обидно... Брат не видит результата работы, а Алексей Ф едоро­ вич даже самой работы... - Я уже несколько лет думаю над становлением своего харак­ тера, - важно начал я, - не один раз обсуждал это с братом. Он, например, убежден, что для этого нужны три условия: хорошая наследственность, мудрый отец и настоящий учитель. Я же в этом сомневаюсь и убедительного примера найти не могу... - Почему же, - уверенно перебил меня Алексей Федорович, - в словах твоего брата есть доля истины... - А вот я ее не вижу, - с той же уверенностью проговорил я. - После симоновского вечера многие из нашего класса бросились по библиотекам в поисках его сборника стихов. Не глядя, хвата­ ли все, что было связано с именем Симонова. Я тоже прочитал все, что сумел добыть...Так вот, Симонов родился после смерти отца, погибш его в Первую мировую. Его воспитывал отчим...У Симонова не было старшего брата и любимого учителя...Но не­ смотря на это, он воспитал в себе настоящий мужской характер- !...Вот вам и противоречие словам брата... - Никакого противоречия здесь нет, - твердо возразил Алек­ сей Федорович, - а недоразумение возникает потому, что ты пы­ таешься сравнить судьбу двух поколений - довоенного и после­ военного...А они - несравнимы!...Нашему поколению отцовскую и учительскую мудрость заменила война...Здесь были свои учи­ 459

теля! Они с лихвой заменяли и дом, и школу...Если учесть эту поправку, то во всем остальном твой брат прав... - Поправку? - непонимающим тоном переспросил я, - а какую? - Не уловил суть сказанного? - улыбаясь, спросил Алексей Федорович, - а суть следующая: у нашего поколения мужской ха­ рактер воспитывали мудрый отец и...война. Ребята, у которых были настоящие отцы, вернулись с фронта настоящими мужчи­ нами. Они сумели в мирной жизни занять достойное место. - А что, разве при плохих отцах война не воспитывала настоя­ щего мужского характера? - с удивлением спросил я. - Воспитывала, - спокойно протянул Алексей Федорович, но не у всех...В этом случае нужно было родиться, как говорят психоло­ ги, сангвиником... Я сразу вспомнил суждения брата и Федора Михайловича. Представил послевоенную судьбу фронтовиков - Виктора Яков­ левича, Василия Федоровича и Николая Ильича...Затем Михаи­ ла Целевича, Павла Кащеева, Петра и Ивана Николайчуковых...У всех судьба оказалась разная: кто-то, действительно, устроился сразу, а кто-то намыкался вдоволь...Из них институт сумел окон­ чить только Виктор Яковлевич...А Николай мыкается до сих пор... - А у моего брата, - уверенно начал я, - отец-то что надо и ха­ рактер сангвиника, а мыкается до сих пор и не может оконча­ тельно определиться в жизни... Алексей Федорович наградил меня пристальным взглядом и проговорил: - Тогда твой брат - исключение из правил. С глубокими и принципиальными натурами такое случается часто... Но натура брата меня уже не интересовала, и я робко спр о ­ сил: - Алексей Федорович, а как вы воспитали у себя мужской ха­ рактер? - А вы считаете, что он у меня есть? - лукаво усомнился Алек­ сей Федорович. - Конечно, есть, - уверенно подтвердил я, иначе бы вы Симоно­ ва не считали своим кумиром... - Спасибо за высокую оценку, - улыбаясь, сказал Алексей Ф е ­ дорович, - только у меня кумиров уже давно нет - не тот воз­ раст... Немного подумав, Алексей Федорович ответил: - У меня хороший отец, сумевший заложить во мне настоящее мужское начало...Суровая природа Приангарья, где прошли мое детство и юность, тоже внесли свою лепту. Ну, а во всем осталь­ ном я, как и Константин Симонов, обязан войне. Именно она на­ 460

учила меня прочно стоять на ногах и не падать на колени при любых ударах судьбы. Хотя я, как и твой брат, убежден, что мужчи­ ной нужно сначала родиться, а уж потом реализовывать задатки, заложенные природой. - А почему у сангвиников мужской характер воспитать легче всего? - заинтересованно спросил я. Как отвечал на этот вопрос брат, я знал. Хотелось послушать ответ Алексея Федоровича. С удивлением взглянув на меня, Алек­ сей Федорович встал и прошелся по классу. Потом посмотрел на часы и после долгого раздумья как-то неубедительно произ­ нес: - Не хотелось мне сегодня говорить об этом, но...вопрос за­ дан и у меня выбора нет. Алексей Федорович снова сел на место и продолжал: - Вы помните, как в «философии любви» я поделил всех лю ­ дей по их темпераменту? - Конечно, помним, - подтвердил я, поглядывая на Генку, кото­ рый с полным равнодушием смотрел в окно. Поведение Генки, а оно было обычным, вызывало у меня недоумение: слишком грус­ тный и подавленный был у него вид. Но мне сейчас было не до Генкиных переживаний, и я в том же духе поддакнул: - Аристократы духа, обыватели и рабы...И как Чехов, чтобы стать аристократом духа, всю жизнь, по каплям, выдавливал из себя раба... Мне показалось, что меня он совсем не слушает... - Так вот, - продолжал Алексей Федорович, - согласно этой градации и мужской характер нужно поделить на три катего­ рии. У «аристократов духа» главные особенности мужского ха­ рактера одни. Здесь, как и у Константина Симонова, на первый план выходят духовность, интеллигентность и, как следствие это­ го, работоспособность. У «обывателей» главная особенность муж­ ского характера уже другая. Здесь во главу угла кладутся ф изи­ ческие данные человека и его умение везде и всюду быть пер­ вым...А вот у «рабов» главным признаком мужского характера является умение сопротивляться всяким притеснениям и уни­ жениям. Если бы не было этой градации, то с мужским характе­ ром все было бы ясно и просто...А так - уйма неразберихи и нам сегодня всего не охватить. Мы говорим лишь о симоновс­ ком мужском характере, отсекая от него все остальное. Алексей Федорович замолчал и, пристально посмотрев на меня, спросил: - Так, Антонов, или нет? - Так, - растерянно буркнул я, ибо такого оборота в суждениях 461

Алексея Федоровича не ожидал. Я твердо был убежден, что муж­ ской характер - что-то единое и цельное, с набором конкретных и конечных черт. А здесь, оказывается, есть еще и варианты!... И их нужно различать, сортируя черты одного и того же характе­ ра!... Это уже было для меня своеобразным открытием - оче­ видным и однозначным! - А если так, - продолжал Алексей Федорович, - то можно смело предположить, что вы хотите воспитать из себя «аристократов духа»?! И Алексей Федорович снова внимательно посмотрел сначала на Генку, а потом на меня. Все было ясно и без лишних слов... - Молчание - знак согласия, - утвердительно сказал Алексей Федорович и добавил: вы, ребята, уже представляете послевоен­ ное поколение и на формирование вашего характера война вли­ ять не будет. Ваш характер будут лепить другие факторы... При­ том, более медленно и запутанно... Напоминаю: война создает характер у человека быстро и прямолинейно... Могу твердо ска­ зать: самый глубокий отпечаток на ваш характер наложила пос­ левоенная улица! Именно в этих условиях необходим, как воздух, пример! Влияние настоящего мужчины чаще всего оказывается решающим!... Вот поэтому вы и тянетесь к любому, кто имеет твер­ дый и решительный характер...К старшему брату, учителю, улич­ ному главарю или к соседу, увлекающемуся охотой, рыбалкой, птич­ ками и голубями. ..Я это знаю по своему деревенскому детству...- Но, как вам хорошо известно, подобные кумиры на дороге не ва­ ляются, они - редкость!...И ребятня тянется к любому, встретив­ шемуся на их пути!...Вот здесь и может разыграться настоящая драма, которая в неопытной душе оставит незаживающую рану на всю жизнь. Ведь человек с настоящим мужским характером может быть школьным учителем, а может - и главарем шайки, занимающейся грабежом и разбоем. И вам надо уметь сделать правильный выбор!...Ошибка здесь недопустима, ибо приводит к беде: вместо мужского характера вы получаете изломанную судьбу. Вот почему вам, послевоенным ребятам, значительно слож­ нее воспитывать мужской характер, чем нам. Если у нас его вос­ питала война, то вам нужно это делать самим...Главное, не позво­ ляйте, чтобы этим занимался кто попало, это самый худший ва­ риант... Сделав паузу и окинув нас взглядом, Алексей Федорович до­ бавил: - Могу сделать неутешительный прогноз: со временем, когда мы, фронтовики, сойдем со сцены, мужской характер, как творе­ ние войны и ее яркая вспышка, угаснет и растворится во м ноже­ 462

стве людских характеров. Ведь не секрет, что сейчас уже начина­ ет проявляться поговорка: сколько людей, столько и характеров... Но такое распыление характера будет продолжаться до поры до времени. Как только в стране возникнет какая-либо заваруха или неурядица, сразу появится потребность в мужском характере. Большие дела могут свершить только настоящие мужчины. В них была потребность всегда и всюду, особенно в критических ситу­ ациях. Мужской характер - это символ трудного времени в ж из­ ни страны. - Алексей Федорович, - перебивая, неожиданно заговорил я, - а девчонки могут воспитать в себе мужской характер? Передо мной как-то непроизвольно нарисовались образы дев­ чонок поляны и, разумеется, Вики. Мне показалось, что они, втихо- ря, стараются быть похожими на нас, мальчишек! И вопрос «выс­ кочил» у меня сам собой!...Я его даже не думал задавать...Ибо слова Алексея Федоровича были поразительны. Рассмеявшись своим глуховатым смехом, Алексей Федорович сквозь улыбку проговорил: - Ну, ребята, давайте эту проблему оставим до следующ его раза - уж слишком это тонкий и деликатный вопрос...Девичья душа всегда была загадкой не только для ребят, но и для отваж­ ных «рыцарей меча и шпаги»...Коротко могу добавить одно: дев­ чонки тоже, разумеется, не все, стремятся воспитать в себе мужс­ кой характер... У многих это получается не хуже, чем у ребят. И война это подтвердила...Не на пустом же месте возникли подви­ ги Зои Космодемьянской и Ульяны Громовой? И тысяч других героинь...И делают девчонки это неженское дело, видимо, точно такж е, как и вы, мальчишки... В это время дверь класса резко отворилась и на пороге по ­ явился Борис Романович. К моему разочарованию, он, не обра­ щая на нас внимания, серьезным тоном спросил: - Алексей Федорович! Ты, что, забыл про педсовет? Все уже собрались и ждут только тебя. - Да, не забыл, - глядя на нас, с улыбкой ответил Алексей Ф е ­ дорович, - у меня с ребятами идет довольно любопытный разго­ вор...Пришел бы ты пораньше, мы постарались бы потянуть его двойной тягой... - Заканчивай и пошли, - повелительным тоном сказал Борис Романович, - а с Антоновым можешь проговорить до вечера и не понять, что ему от тебя нужно. Я это еще осенью понял...Во время охоты... Я было уже раскрыл рот, чтобы попытаться оправдаться, но Борис Романович опередил меня: 463

- Не волнуйся...Я шутя и любя...Я сам был до навязчивости любознательным и люблю таких же пытливых «мужиков»... Алексей Федорович быстро встал и дружелюбно меня попро­ сил: - Отнеси-ка, Антонов, тетради в учительскую и положи их пря­ мо на столе... Схватив тетради, я, как наша Кармен во время охоты, рванулся в учительскую, бросив на ходу Генке: - Подожди меня на вешалке... ...Набросив на плечи фуфайки, мы выскочили на улицу. Нужно было быстро сбегать домой, пообедать и снова в школу - теперь уже до вечера...Сначала был хор, а потом - гимнастические пи­ рамиды... Дул свежий ветер. По голубому небу неслись рваные тучки, но было тепло. Мы молча обходили с Генкой грязь и лывы. Я не­ сколько раз пытался начать разговор, но все время натыкался на Генкину замкнутость. Молчал он до самого дома, если не учиты­ вать его коротких ответов - «да», «нет»...Чувствовалось, что Генка чем-то расстроен и обдумывает это. И только когда он скрылся за калиткой своего дома, до меня дошло: да весь мой разговор с Алексеем Федоровичем был для него своеобразным «обвини­ тельным приговором»! Та истина, которую я по крупицам «выко­ лупывал» из разговора с Алексеем Федоровичем, отвергалась бытием Генки. А бытие, как говорил Маркс, определяет сознание. Генкино сознание отвергало мое, ибо в нашем бытие была слиш­ ком большая разница. И этим разговором я снова оттолкнул от себя Генку! Он отчетливо представлял свои возможности и по­ нимал, что у нас стартовые условия разные. А старт всегда пре­ допределяет финиш. Это же самое народная мудрость говорит: хорошее начало - половина будущего успеха. И Генка, видимо, уже сейчас не верил в свой будущий успех... Не верил он и мне... В очередной раз подтверждалась другая народная мудрость: насильно мил не будешь. Прошли десятилетия, а вместе с ними и большая часть жиз­ ни. Что-то в ней состоялось, а что-то не удалось. Об этом уже можно говорить, как о свершившемся факте. Эта реальность за ­ ставляет меня все чаще и чаще задумываться о проницательно­ сти брата, с которой он говорил о нашем будущем. Вопреки все­ му, в главном брат оказался прав!...Он верно предсказал судьбу и Леньки, и Васьки, и мою...Ошибся только в мелких и незначи­ 464

тельных деталях. Но самое поразительное, он верно угадал судь­ бу Генки, которого не видел даже в глаза!... Генка, как я и предполагал, успешно окончил институт, получив диплом инженера железнодорожного транспорта. Получив рас­ пределение в Забайкалье, он женился на однокласснице - хоро­ шенькой Гале Путиловой. Я хорошо помню, как он радовался рож­ дению сына!...И вот в это время в Генке что-то надломилось и у него наступила полоса неудач... Именно в этот момент ему, как воздух, был необходим мужской характер! Но...Михаила Лунина, проведшего двадцать лет в Нерчинских рудниках Забайкалья, где он жил и боролся ради счастья людей, из Генки не получилось. Он бросил Забайкалье и вернулся в Боготол...Но здесь его ожидали еще более жестокие и несправедливые удары судь­ бы...Снова потребовался настоящий мужской характер, но...его «под рукой» не оказалось...И жизнь покатилась по наклонной... Уже в зрелом возрасте, когда Генка осознал бессмысленность дальнейшей жизни, он покончил с собой... Эта трагедия, в какой-то мере, стала и моей драмой...Она во мне что-то надломила, но и чему-то научила...Я твердо усвоил, что хорошая учеба в школе еще не гарант жизненного успеха. К пя­ теркам в аттестате необходимо еще прибавить сильный мужс­ кой характер, соединенный с железной волей!... Только в этом случае светлая голова может рассчитывать на успех. В отдель­ ных случаях и этого может оказаться мало! Понадобится хоро­ шая опора... Это милые родные места, отец и мать, преданные друзья и любящая семья... А вот симоновский вечер, образ Константина Симонова, Алек­ сей Федорович с обаятельной улыбкой и суровая правда-матка брата до сих пор живут во мне, как что-то нетленное, незаменимое и самое важное...И если я сумел устоять под ударами судьбы, а их у меня было предостаточно, то только потому, что денно и нощ­ но заботился о силе и мощи своего характера, который от при­ роды мне достался слабоватым...Только из-за этого мне прихо­ дилось всю ж изнь гнуться, но ни разу, даже шутя, не сломать­ ся...И страстно хочется не подвести самого себя и точно так же прожить остаток жизни... И мужественно встретить свой после­ дний час... 465

ВЛАСТЬ НЕБА. 1. «АСТРОНОМИЯ - НАУКА НУЖНАЯ...»

Я сидел в физкабинете и сосредоточенно листал журнал «Тех­ ника - молодежи». За демонстрационным столом Федор Михай­ лович, с паяльником в руках, заканчивал сборку звукового гене­ ратора. Ему оставалось припаять несколько радиодеталей и ис­ пытать прибор. Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет уверенной по­ ходкой вошел Григорий Анатольевич. Подойдя к Федору Михай­ ловичу, он вполголоса сказал: - Ф едор Михайлович, вас можно на минутку?! - Пожалуйста, - ответил Федор Михайлович, кладя паяльник на подставку. Когда они удалились в препараторскую, я сразу «навострил уши»... - Вчера, - начал Григорий Анатольевич игривым голосом, - я попал в затруднительное положение...Пришел ко мне сосед... Пен­ сионер...Его от безделья потянуло на астрономию...И попросил меня объяснить изменение фаз Луны...Мне никогда, кроме шко­ лы, с этим вопросом сталкиваться не приходилось, и я, сослав­ шись на педсовет, попросил его зайти на следующий день... Так что, Федор Михайлович, окажите услугу и напомните мне суть этого явления...Сосед настырный, сегодня обязательно придет...А д и ­ ректор всегда должен быть во всеоружии!... Последние слова Григорий Анатольевич произнес громко и с пафосом. До меня донеслось шарканье стульев и слова Ф едо­ ра Михайловича: - Пожалуйста, это не так сложно... Я представил, как Федор Михайлович осторожно откручивает колпачок авторучки и вычерчивает на листе бумаги наглядную схему изменения лунных фаз. Где-то через минуту Федор Ми­ хайлович начал объяснение. Говорил он ясно и просто, мне даже показалось, что я тоже мог бы так сказать. Когда голос Федора Михайловича затих, Григорий Анатольевич с пафосом произнес: - Благодарствую, Федор Михайлович... Теперь я могу о фазах Луны пояснять всем соседям подряд... Я возьму этот листок?... Для большей уверенности... До меня донеслись шорохи листа...И тут же раздался голос Григория Анатольевича: - Федор Михайлович, у меня сейчас два урока в седьмых клас­ сах, а потом я свободен... Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет- ...Нужно сделать запись моего выступления для завтрашней ли­ нейки... - Хорошо, - радостным голосом ответил Федор Михайлович. 467

Такой же танцующей походкой директор вышел из кабине­ та... Григорий Анатольевич одним из первых директоров города приобрел для школы чудо техники того времени - магнитофон «Днепр» и теперь, под контролем Федора Михайловича, осваивал его работу. Особенно нравилось ему записывать свои выступле­ ния перед учениками школы, а потом, стоя на виду у всех, слушать самого себя. Для нас все это было настоящим чудом, и мы вос­ хищенными глазами смотрели на Григория Анатольевича, пред­ ставляя Федора Михайловича возле магнитофона. Как только Федор Михайлович вернулся к своей работе и взял­ ся за паяльник, я с напыженным видом спросил: - Неужели и вправду Григорий Анатольевич не может объяс­ нить фазы Луны? И я изобразил на лице гримасу, которая выражала одно: та­ кой пустяк должен знать каждый. Федор Михайлович недовольно хмыкнул и серьезно заметил: - Во-первых, Антонов, разговоры старших подслушивают толь­ ко невоспитанные ребята... - А я и не подслушивал, - испуганно перебил я, - все и так было слышно...Вы громко разговаривали... Прямота, с которой Федор Михайлович меня одернул, захва­ тила меня врасплох, и я оправдывался, как умел. - Ну, а если ты все слышал, то надо было скромно промол­ чать... Нехорошо проявлять любопытство к разговорам старших, а учителей - особенно... Сделав паузу, словно вспоминая прерванную мысль, он про­ должал: - А во-вторых, нельзя по случайному факту делать такие скоро­ палительные выводы...Причин у директора для такого разгово­ ра много...Например, он мог посетить урок у Михаила Генрихо­ вича и заметить какую-либо неточность. Моим объяснением он мог проверить свои подозрения. А мог, как директор, проверить и сравнить наши компетенции в этом вопросе...Да, мало ли мог­ ло быть поводов у него для такого разговора!...Ясно одно: о фа­ зах Луны Григорий Анатольевич мог прочитать и в учебнике. А если он этого не сделал, значит это только повод...Может ему таким способом захотелось пригласить меня для работы или для беседы... Загадочно улыбнувшись, Федор Михайлович приступил к пай­ ке конденсатора. Я поразился дипломатичности и осторожнос­ ти в его суждениях. Но еще больше меня удивили откровенность и доверие, с которым Федор Михайлович все это сказал. Это 468

меня, в какой-то мере, окрылило, и я тут же стал подбирать свой астрономический вопрос, ибо такой шанс мне упускать не хоте­ лось. Но Федор Михайлович, как будто прочитав мои мысли, опе­ режая, спросил: - Аты, Антонов, интересуешься астрономией? Я оторопел: Федор Михайлович задал самый главный вопрос, ибо мало было сказать, что я интересуюсь астрономией - я ею бредил!...С детства любил зачарованно смотреть в небо!... Осо­ бенно ночью, когда бархатный небосвод покрывался огоньками звезд или по нему таинственно и величаво плыла Луна. В любое время суток небо волновало меня, дыша явно ощутимой таин­ ственностью. Мою восторженность поддерживала и мать. Когда я в ее присутствии задирал голову кверху, она глубокомысленно замечала: - Смотри, сынок, и учись...Без неба, как и без земли, прожить нельзя... Тяжко вздохнув, она добавляла: - На небо только свинья не смотрит... После этих слов я загорался еще больше и, ради материнс­ кой похвалы, глазел на небо при всяком удобном случае. Где-то в начальных классах я по-настоящему увлекся чтением научно-популярных книжек. А когда прочитал, по совету Генки Обыскалова, «Занимательную астрономию» Перельмана, то наи­ вная детская любознательность превратилась в пылкую влюб­ ленность. После же запуска первого искусственного спутника Зем­ ли влюбленность превратилась в настоящую любовь. И я не со­ мневался, что она на всю жизнь!... Все прошедшее лето я с нетерпением ждал уроков астроно­ мии. Чтобы скоротать время, я прочитал соответствующий учеб­ ник от корки до корки и пришел к выводу, что только теперь и начнется настоящее увлечение астрономией. Первый урок Михаил Генрихович провел живо и интересно. Рассказывая о небесной сфере, планетах и звездах, он уделил основное внимание практической астрономии. - Самое главное, - говорил он, - это уметь по Полярной звезде найти точку Севера. Если вы будете знать стороны света, то вер­ но определите направление домой и не заблудитесь в лесу... Лукаво улыбнувшись, Михаил Генрихович добавил: - А во время охоты, когда вокруг ни зги, спасает только звезд­ ное небо...То же самое можно сказать о рыбалке, походах за гри­ бами, ягодами и шишками... На эти слова я тут же обратил внимание. Любой пацан нашей округи безошибочно находил созвездие Большой Медведицы, а 469

уж по нему - и Полярную звезду. Васька Птаха, например, не имевший понятия об астрономии, делал это уверенно и точно в любое время ночи. Когда твои знания и умения совпадают со словами учителя, испытываешь особое удовольствие. К тому же, резко возрастает вера в слова учителя. По совету Михаила Генриховича я в тот же день сделал под­ вижную карту звездного неба и вечером вышел в огород. Без труда нашел созвездия Кассиопеи, Лиры, Орла и Лебедя, а потом их яркие звезды - Вегу, Денеб и Альтаир. Именно эти звезды образуют знаменитый осенне-летний треугольник...Геометрия неба настолько захватила меня, что мне пришлось ограничивать свои эмоции. В это время я уже твердо усвоил истину: хороше­ го помаленьку, особенно в учебе, где хорошее усвоение обеспе­ чивается малыми долями... На следующий день я попытался самостоятельно определить высоту Полярной звезды над горизонтом. Так, по словам Михаи­ ла Генриховича, определялась широта места. Из географии я ее знал, но хотелось получить самому!... Я вбил в землю толстый кол с прикрепленным столярным цир­ кулем. Одну его ножку я направил на Полярную звезду, а другую, по уровню, строго горизонтально. Подставив к ножке транспор­ тир с отвесом, я определил угол между ножками. Для большей точности все это я проделал несколько раз. Мой результат прак­ тически был близким к книжному. Это меня воодушевило, и я решил таким же способом определить высоту Солнца в день осен­ него равноденствия. Но с Солнцем, даже имея закопченное стек­ ло, работать было сложнее, и я не получил ожидаемого результа­ та. Сработало правило: успех определяет успех, и мой пыл угас. К тому же, этому способствовало поведение Михаила Генрихови­ ча. Он, видимо, как охотник, любил «практическую» астрономию в пределах ориентировки на местности. Когда пошел серьезный астрономический материал, все свелось, как и на уроках физики, к чтению и пересказу параграфов учебника. Мне ничего не оста­ валось делать, как попытать счастья в общении с Федором Ми­ хайловичем, который считался самым эрудированным астроно­ мом в городе. И я стал похаживать в физкабинет, где и выяснял интересующие меня вопросы. Но все это было мимоходом, и се ­ рьезного разговора, к которому я стремился, у меня не получа­ лось. Создавалось впечатление, что я, как ученик Михаила Генри­ ховича, мало его интересую...И вот, на тебе!...Ф едор Михайлович сам начал этот разговор!... - Конечно, интересуюсь, - уверенно и с подъемом ответил я. 470

- Молодец, - протянул Федор Михайлович, - астрономия - шту­ ка нужная и полезная... Я сразу вспомнил, что эти слова довольно часто повторял Михаил Генрихович!... - Ну, и в чем проявляется твой интерес, - продолжал расспра­ шивать Федор Михайлович. - Я сделал карту звездного неба, - начал я, машинально заги ­ бая пальцы, - изучаю расположение звезд на небе, читаю все под­ ряд книжки по астрономии, по Полярной звезде определил ши­ роту места... - А как ты это сделал? - перебивая мой перечень, снова спро­ сил Федор Михайлович. И я подробно рассказал о своих изобретениях. Чтобы быть более убедительным, я взял две линейки со стола, совместил их отверстиями и, направив одну линейку горизонтально, а другую на лампочку, уверенно сказал: - Вот так... - Молодец, - снова похвалил меня Федор Михайлович, - а что ты еще сделал? - Измерил высоту Солнца над горизонтом в день осеннего равноденствия... - И сколько градусов ты получил? - Около тридцати пяти, - уверенно ответил я, - а по таблице - тридцать четыре...Если широту Боготола принять за пятьдесят шесть градусов... - А где ты брал широту Боготола - в таблице или ту, которую сам измерил? - Свою, - уверенно протянул я. - Молодец, - снова похвалил меня Федор Михайлович, - у тебя уже есть практический навык, если ты такими примитивными спо­ собами получаешь терпимый результат. Я допускаю, что в твоих опытах многое могло получиться и случайно. Но тот факт, что идешь от практики к теории, похвально... Именно так можно по­ лучить прочные знания... Услышав очередную похвалу, я самодовольно ухмыльнулся и подумал: - Если Федор Михайлович хвалит, значит, я еще что-то могу... Я знал, что Федор Михайлович скуп на похвалу и учеников хва­ лит довольно редко - когда они этого действительно заслужи­ вают. У меня сразу поднялось настроение!... Заметив это, Федор Михайлович продолжал: - Ну, а если ты сам занимаешься такой работой, то тебе было бы полезно знать следующее: пятьдесят шестая параллель точ­ 471

но проходит по Аргинскому хребту!...И село Александровка яв­ ляется ее ориентиром!...Дальше все просто: Боготольский и Тюх- тетский районы занимают широту около половины градуса...А если учесть, что на один километр приходится чуть больше угло­ вой минуты, то ты сможешь точно определить широту любой точ­ ки нашего района... Федор Михайлович на момент замолчал и, положив паяльник на подставку, неожиданно спросил: - А для какой цели ты измерял высоту Солнца над горизон­ том? - Да, так...Из любопытства, - с долей равнодушия ответил я. - А ты не пробовал делать никаких расчетов? - снова спросил Федор Михайлович. - Пробовал ..Только у меня ничего не получилось... - А именно?... Я оторопел...Создавалось впечатление, что Ф едор Михайло­ вич знал о моих занятиях и теперь настойчиво «вытягивал» из меня необходимые сведения... Еще в пятом классе на уроках географии Александра Петров­ на говорила, что смена времен года определяется углом наклона оси вращения Земли к плоскости ее орбиты. На первый взгляд это было очевидно и понятно. Но в десятом классе на уроках физики мы изучали формулу, по которой подсчитывается осве­ щенность поверхности в зависимости от конуса угла падения лучей. У меня сразу же возник вопрос: если есть формула, то можно довольно просто подсчитать, во сколько раз поверхность Земли летом получает тепла больше, чем зимой. Замерив углы, я сделал расчет и получил, что летом квадратный метр поверхнос­ ти получает тепла в четыре раза больше, чем зимой. Это показа­ лось мне подозрительным... - Неужели, - рассуждал я, - четырехкратной разницы достаточ­ но, чтобы знойная жара июня сменилась лютым холодом декаб­ ря? Я посчитал свои расчеты ошибкой и довольно быстро о них забыл. Вопрос Федора Михайловича заставил меня вспомнить о них... Не раздумывая, я с азартом рассказал о них. Для убедитель­ ности я встал и повторил их с мелом у доски. Выслушав, Ф едор Михайлович с улыбкой произнес: - Молодец, Антонов...Это уже научный подход к делу...Только мне непонятно, почему ты допускаешь простейшие просчеты? - Где? - удивленно спросил я. 472

Федор Михайлович с ухмылкой посмотрел на меня снизу вверх и сказал: - В своем выводе ты учитываешь одну причину, хотя и глав­ ную...А их может быть несколько... Есть такая закономерность: сложность вопроса как раз и определяется количеством причин, влияющих на верный ответ... - И какие же причины я не учел? - перебивая, с апломбом спросил я. - Ну, например, то, что летом Солнце греет землю семнадцать часов, а зимой только семь... - И правда! - удивленно согласился я, - это же самое можно сказать по-другому: летом земля остывает семь часов, а зимой - семнадцать... - Верно, - поддакнул Федор Михайлович, - а ты не задумывал­ ся, почему в дни осеннего и весеннего равноденствия состояние погоды разное? 23 сентября еще почти лето, а 21 марта - еще почти зима...А ведь в эти дни Солнце находится над горизонтом на одной и той же высоте?!... Я сразу покраснел и опустил голову: над этим я сам задумы­ вался, а объяснить не мог. Спрашивать было стыдно, ибо считал вопрос слишком простым, а найти ответ в книжках еще не ус­ пел... Я начал делать вид, что усиленно думаю. Заметив мои тщет­ ные усилия, Федор Михайлович добавил: - Все довольно просто: Земля, хорошо прогретая за лето, на­ чинает в сентябре остывать, выделяя тепло, и поддерживать вы­ сокую температуру. В дни «бабьего лета» происходит наиболь­ шая теплоотдача. А в марте, наоборот, остывшая за зиму Земля поглощает тепло...Вот почему в сентябре иногда расцветают че­ ремуха и цветы, а в марте лежит снег и могут завывать бураны... Федор Михайлович замолчал и начал осматривать схему, сняв очки. Я же сгорал со стыда: опростоволосился на таком простом вопросе!... Да его должен знать любой пятиклассник!... Чтобы хоть как-то скрыть свое разочарование, я решил подменить его наигранной любознательностью: - А есть еще причины, которые влияют на погоду в Боготоле? - Конечно есть, - спокойно ответил Федор Михайлович, - разве ты не замечал, как у нас в июне от заморозков мерзнет картошка, а в январе идет дождь... - Замечал, - повеселевшим голосом проговорил я, - подует южный ветер - становится тепло, а если северный - холодно... - Вот-вот, - поддакнул Федор Михайлович, пробуя пальцем каж­ дую припаянную деталь. Убедившись в надежности, он присту­ 473

пил к пайке последнего конденсатора. Расплавляя припой па­ яльником, он продолжал: - На погоду в Боготоле сильно влияют ветры...Из-за них у нас бывают холода летом, оттепели зимой и заливные дожди осе­ нью... Припаяв конденсатор, Федор Михайлович наслюнил палец и коснулся им пайки. Убедившись, что пайка качественная, неожи­ данно спросил: - А что ты еще наблюдал на небе? - Люблю наблюдать за Луной. В движении Луны по небу я еще разбираюсь плохо, но смену фаз понимаю хорошо... Я специально высказался о себе самокритично, чтобы не быть в глазах учителя хвастунишкой: я знал, что он таких не любит. - А что конкретно тебе непонятно в движении Луны? - серьез­ но спросил Федор Михайлович, прервав работу и кладя ногу на ногу. - Например, почему Луна зимой «ходит» высоко - почти около зенита, а летом - низко, еле-еле поднимаясь над крышами до­ мов? - Ну, это объясняется просто, - не задумываясь, проговорил Федор Михайлович, - для этого необходимо сравнить годичное движение Солнца по небесной сфере с месячным движением Луны. Солнце мы видим летним днем в наивысшей точке, а зим­ ним - в наинизшей. Луну же мы видим ночью, поэтому летом она в наинизшей точке, а зимой - в наивысшей...Ты это понимаешь? - Понимаю, - уверенно протянул я, хотя смутно представлял сказанное. И чтобы не вызвать подозрений, я твердо процитиро­ вал слова одной книжки по астрономии, которые хорошо вреза­ лись в мою память: - Зимой Солнце движется по южным созвездиям Зодиака и поэтому оно ближе к горизонту, а летом - по северным и поэтому оно ближе к зениту. Луна, которую мы видим ночью, движется наоборот - летом по южным, а зимой по северным...Теперь я все понял... Последние слова убеждали, что я действительно понял суть явления, хотя на самом деле выдавал желаемое за действитель­ ное. Мне даже показалось, что этой книжной фразой я сумел по­ казать Федору Михайловичу умение “схватывать мысль на лету” . - Хорошо, - проговорил он с ухмылкой, - а ты наблюдал солнеч­ ное затмение? - Конечно! - с радостью воскликнул я, - в прошлом году мы с пацанами смотрели на серпик Солнца через закопченное стек­ ло. Это вы так посоветовали сделать Володе Винайкину... 474

- Я не сомневаюсь, что ты видел и лунные затмения...А о саро­ се ты что-нибудь слышал? - неожиданно спросил Федор Михай­ лович. - О саросе?...Нет, - пролепетал я, - впервые слышу это слово. - Вот в этом все и дело, - поучающим тоном сказал Федор Михайлович, - без этого понятия в движении Луны разобраться невозможно...Сарос - это промежуток времени, равный пример­ но восемнадцати годам, через который движения Луны по не­ бесной сфере, вместе с лунными и солнечными затмениями, по­ вторяются... - Как повторяются! - не задумываясь, воскликнул я, - а поче­ му?... - Таковы законы ее механики, - задумчиво сказал Ф едор М и­ хайлович, кладя паяльник на подставку. - Оказывается, плоскость лунной орбиты вращается в пространстве и за восемнадцать лет, относительно плоскости вращения Земли, делает полный оборот. Благодаря этому движению Луна девять лет бывает “низ­ кой” , а девять лет “высокой” . Если бы не было этого движения лунной орбиты, то в природе не сущ ествовало бы ни лунных, ни солнечных затмений!...А так они есть, и мы имеем возможность ими любоваться и удивляться...Сейчас, например, Луна “низкая” , а в 1967 году будет “ вы сокой” ... Если хочешь убедиться в этом, то пронаблюдай за движением Луны в этом году, а потом - через девять лет...Ты сразу поймешь разницу... - Так это долго ждать, - разочарованно протянул я. - А ты как хотел?! - напористо упрекнул меня Федор Михайло­ вич, - астрономия - наука серьезная и здесь истины даром не даются... За них надо платить кропотливым и упорным трудо- м...И чем раньше ты начнешь это делать, тем глубже сумеешь проникнуть в мир ее закономерностей... Сделав паузу, Федор Михайлович добавил: - Великий Эйлер, выведший уравнение движения Луны, запи­ сал в нем около семисот членов!...Вот какое число причин влияет на движение Луны!...А ты захотел понять движение Луны с пер­ вого захода... - Семьсот членов?! - наивно удивился я, - а как такое уравне­ ние уместилось на бумаге!? - А я не знаю, - с улыбкой ответил Федор Михайлович, - где он его записывал... Ты не на том акцентируешь свое внимание...Я же хочу обратить твое внимание на то, что “низкая” Луна круглый год движется вблизи горизонта. С годами ее положение на не­ бесной сфере повышается, и когда, через девять лет, она стано­ вится “высокой”, то уже движется вблизи зенита... 475

Забегая вперед, скажу, что в этом же году я проведу наблюде­ ния за Луной...Но в 1967 году, когда Луна стала “высокой” , наблю­ дения я уже не провел - появились более важные увлечения и астрономия отошла на второй план... Сегодня я об этом искрен­ не сожалею...Что ж, подтвердилась еще одна истина: близок ло­ коть, но не укусишь... Выдержав длинную паузу, Федор Михайлович, вздыхая, прого­ ворил: - Вот и все ответы на твои непонятные вопросы... - А у меня их воз и маленькая тележка! - скороговоркой выпа­ лил я, не желая заканчивать разговор на самом интересном мес­ те. Моя мать, например, говорит, что от Луны зависит погода. По ее словам, молодой месяц обязательно должен “умыться\" и во время первой четверти должен пойти дождь. А вот во время пол­ нолуния, наоборот, будет ясная и сухая погода. Я знаю, что это не так, но доказать не могу...Хотя мой отец делает это просто, утвер­ ждая от противного: полнолуние наблюдается на всем земном шаре одновременно целую неделю, а погода везде различная...- Где-то ясная лунная ночь, а где-то идет проливной дождь. Точно так же и во время первой четверти - где-то дождь, а где-то яс­ ная лунная ночь... Вот всего этого я и не понимаю...Где здесь случайное совпадение, а где - закономерность...Я пристально посмотрел на Ф едора Михайловича. Мне почему-то захотелось, чтобы на этот вопрос он не ответил: где-то внутри червь сом не­ ния нашептывал, что Федор Михайлович не может все знать. Кроме этого, я обожал вопросы, на которые никто не мог ответить. Они, своей неизвестностью и таинственностью, приятно грели душу. А это удовольствие я мог предоставить себе только вот такими вопросами... - На погоду в Боготоле, - спокойно начал Ф едор Михайлович, - влияет много причин. Их хорошо знал Стафий Яковлевич... Он мог мне о них говорить часами. Так вот, ты опять повторяешь ту же самую ошибку: сложнейшее явление пытаешься объяснить одной причиной. Я уже сказал, что такой подход приводит к о ш и­ бочным умозаключениям, что порождает невежественное мнение и бесполезные споры... Федор Михайлович задумался, как будто что-то припоминая, потом продолжал: - На погоду в Боготоле, как говорил Стафий Яковлевич, влияют многие причины, но главных - четыре. ..Это континентальность кли­ мата, устойчивая «роза ветров», Луна и Солнце... - Значит, Луна все-таки влияет? - обрадованно спросил я. - Конечно, только косвенным путем, - уверенно парировал Ф е ­ дор Михайлович категоричность моего вопроса. 476

- Только косвенно? - несколько разочарованно протянул я, - а как это понять? - Слушай...Только внимательно...Я уже не раз говорил вам, что под нами, на большой глубине, на тысячи километров прости­ рается подземное море. Помнишь, когда мы говорили о бого- тольских родниках, то я отметил, что в Боготоле уровень моря наи­ более близко подходит к поверхности земли!... - Помню, - уверенно сказал я, - этим вы еще объясняли появ­ ление большого количества родников. - Вот-вот, об этом я и сейчас говорю, - радостно поддакнул Федор Михайлович моим воспоминаниям, - слушай дальше: сей­ час начнется самое главное...Чем глубже находится уровень под­ земных вод, тем лучше прогревается земная поверхность, в воз­ духе, из-за отсутствия влаги, содержится мало паров воды, что и определяет ясную и сухую погоду... - А чем выше уровень подземных вод, - самонадеянно продол­ жил я мысль Федора Михайловича, - тем поверхность земли, из- за обилия родников, более сырая и заболоченная, она хуже про­ гревается Солнцем.В воздухе скапливается много водяных па­ ров, что и определяет пасмурную и сырую погоду... - Молодец, Антонов, быстро ухватил суть моей мысли, - удивил­ ся Федор Михайлович, - только больше меня не перебивай... - Так вы об этом нам уже рассказывали, я повторил только то, что говорили вы... - Ладно, слушай дальше...Чтобы подойти к объяснению лун­ ного влияния на погоду Боготола, я должен буду сделать два от­ ступления... Первое: ветры, которые приходят к нам с Атлантики или Северного Ледовитого океана, пока доберутся до Боготола, заметно теряют свою мощь. По пути они могут растерять всю свою влагу и прийти к нам иссушенными. Такие ветры только усиливают влияние уровня подземных вод совместно с Луной. Эта зависимость сложная, и о ней я скажу тебе чуть ниже...Вто­ рое: период обращения Луны вокруг Земли, на удивление, совпа­ дает с периодом вращения Солнца вокруг своей оси. Поэтому влияние Солнца в Боготоле, связанное с его вращением, настолько переплетено с лунным влиянием, что их почти невозможно раз­ личить. К тому же, влияние Солнца совпадает с фазами Луны!...- Изменений на Солнце, влияющих на погоду, никто не видит, а из­ менение фаз Луны - налицо!... Так создается видимость, кото­ рая для боготольцев нагляднее, понятнее и проще! Их совершен­ но не волнуют истинные причины!...Важно, чтобы изменения в погоде объяснялись небесными причинами...Вот и приписыва­ ют все до кучи Луне... 477

- Интересно, - удивленно протянул я, - значит, боготолыды уве­ рены в одном, а наука утверждает совсем другое... - Так оно и должно быть, - уверенно проговорил Федор Ми­ хайлович, - в этом и заключается парадокс научных и бытовых знаний. Ученые в своих выводах опираются на законы природы, а простолюдины - на свой многолетний опыт и наблюдения. Пер­ вые глаголят истину, а вторые ей не верят и утверждают свою, которая без знания простейших закономерностей оказывается ошибочной... Федор Михайлович внимательно посмотрел на меня и про­ должал: - Я знаю людей, которые еще сейчас утверждают, что Солнце движется, а Земля покоится!... И я не могу их убедить в обрат­ ном! Ибо восходящее и заходящее Солнце они видят ежедневно, и это для них неопровержимая истина!...Я их не осуждаю, ибо для них правда и истина - одно и то же... - Таких людей и я знаю, - возбужденно заговорил я, - мой со­ сед Капустин, споря с соседками, говорит: брехня, что Земля вер­ тится...Если бы было так, то у меня кружилась бы голова...Да, и дома вместе с улицами крутились бы...А так все стоит на мес­ те... Я вмешался и попытался объяснить ему суть дела. Он не стал меня даже слушать... Оборвав, зло процедил: мал еще меня учить... Сначала проживи столько, сколько я, а уж потом вмеши­ вайся в разговор... - Об этом и я хочу тебе сказать, - не дослушав меня, прогово­ рил Федор Михайлович, - суждения пожилых людей нужно слу­ шать очень осторожно, особенно в наше время... Когда абсолют­ ное невежество соседствует с научными знаниями. За плечами этих стариков большой опыт, и их убежденности стоит только позавидовать. В этом их сила и слабость. Они много знают, но мало понимают - нет нужной грамоты. Вот и получается , что их опыт приносит больше вреда, чем пользы... И им самим и тем, кто их слушает. Поэтому никогда на веру их слова не восприни­ май - можешь глубоко ошибиться или пойти по ошибочной до­ рожке... И как ты сам убедился, поучать их не следует: в ответ можно получить унизительную отповедь...Но это отдельный раз­ говор, сейчас мы решаем вопрос о влиянии на погоду в Богото­ ле Луны и Солнца. Давай рассмотрим их влияние по отдельнос­ ти: сначала Луны, а потом Солнца... Мне кажется, что так будет для тебя более доходчиво... Федор Михайлович сделал длительную паузу, после чего глу­ бокомысленно сказал: 478

- Вот, нем ты объяснишь существование в безжизненной пус­ тыне благодатных уголков - оазисов? - Я думаю, что здесь различный уровень подземных вод: там, где они далеко, - пустыня, а где близко - оазис, - уверенно отве­ тил я, вспомнив строчки из учебника географии. - Верно, - с удовлетворением согласился Федор Михайлович, - а ведь это маленькое чудо!...Одно и то же Солнце, одни и те же ветры, а какая разница!... Оставим в покое наши среднеазиатс­ кие пустыни и для примера возьмем Сахару...Ее ведь окружают теплые моря и океаны, а суть одна и та же: раскаленный песок и тропическая растительность уживаются по соседству!...Вот оно значение подземных вод!... Федор Михайлович посмотрел куда-то в окно и неожиданно спросил: - А ты помнишь сказочку о том, как дед с бабкой тянули репку? - Помню, - с недоумением ответил я, - а причем здесь репка? Неужели она выросла такой большой под влиянием подземных вод? - Не спеши со своими выводами и вопросами, - монотонно оборвал меня Федор Михайлович, - репку дед вытянул только при помощи мышки! В этой сказочке довольно тонкий намек: часто успех или крах дела решает незаметное усилие!... Например, от сотрясения воздуха возникает смертельная лавина... Или иду­ щие в ногу по мосту солдаты, благодаря явлению резонанса, ру­ шат прочный каменный мост! Вот в чем значимость слабых уси­ лий... - А я понял, к чему вы клоните! - радостно воскликнул я, переби­ вая, - видимо, слабое влияние Луны определяет уровень подзем­ ного моря в наших краях... - Верно, - согласился Федор Михайлович, - а как ты догадал­ ся? - Не знаю, - искренне ответил я, - всегда стараюсь предвидеть то, что мне хотят сказать...И довольно часто мне это удается... - Молодец, - похвалил меня Федор Михайлович, - это хорошая тренировка интуиции. Так и продолжай, это способствует разви­ тию глубины мышления и умения делать верные выводы... Сделав паузу, Федор Михайлович с улыбкой добавил: - А теперь тебе можно сказать и самое главное...Во время новолуния и полнолуния, а в это время Солнце, Земля и Луна на­ ходятся на одной линии, уровень грунтовых вод понижается!...В это время резко уменьшается испарение влаги и над нами по­ является ясное голубое небо...А во время первой и последней четверти, наоборот, уровень подземных вод поднимается!... Ис­ 479

парение влаги возрастает и устанавливается пасмурная пого­ да... - Хорошо, - проговорил я, перебивая, - а как же зимой? Все покрыто снегом и льдом, и подземным водам на поверхность не пробиться... - Наоборот, - уверенно заговорил Федор Михайлович, - зимой легче наблюдать колебание уровня воды в проруби или в колод­ це относительно кромки льда. Это и породило народные приме­ ты. Крестьяне говорили: если в морозный день вода в речке че­ рез прорубь выступает на лед, то скоро наступит оттепель, или - перед морозом вода в колодцах и реках убывает... - Хорошо, - прервал я, - а для лета тоже есть подобные приме­ ты? - Разумеется, есть...Если высохшие болота делаются влажны­ ми, то скоро наступят влажные дни...Или: если в солнечную пого­ ду внезапно начинают расти грибы, то это к перемене погоды. Оба эти фактора говорят о повышении уровня подземных вод..- .Разве это не убедительно?...Убедительно!...Притом, доказы ва­ ют народные приметы!.. - Теперь мне понятно, - начал я уверенно, - почему за Аргой, в каких-то тридцати километрах от Боготола, уже начинаются ха­ касские степи...Видимо, хребет Арга изменяет уровень подзем­ ных вод!...Вот и получается: у нас избыток влаги, а там - недо­ ста то к!..^ о Минусинской котловине и говорить нечего...Это мне понятно...Не ясно только одно: как Луна может влиять на уровень подземных вод?... - А ты о приливах и отливах в учебнике астрономии читал? - Конечно, - уверенно ответил я, - мы этот вопрос даже разби­ рали на уроке... - Хорошо...Мне будет проще объяснять тебе это явление... Так вот, сила притяжения Луны и Солнца, создающая на Зем ­ ле два приливных горба, максимальна во время полнолуния и новолуния. Поверхность Земли в этот момент приподнимается, а уровень подземных вод, оставаясь на месте, наоборот, понижает­ ся!... Здесь уместно заметить, что «приливные горбы» возникают и в атмосфере, что приводит к перепаду атмосферного давле­ ния. А вот в первой и последней четвертях приливная сила ми­ нимальна и уровень подземных вод повышается, так как земная 480

кора опускается...Возрастает влажность воздуха, и месяц «омы­ вается»... - Любопытно, - проговорил я с ухмылкой, - мать мне говорит это же самое без всякой науки...На основании тех же самых на­ родных примет...Я слушал вас очень внимательно, но я так и не понял, когда на погоду влияет Луна, когда Солнце и чем эти вли­ яния отличаются друг от друга? 1301 .'но самое сложное и трудное, - невозмутимо проговорил Фодор Михайлович, - я ждал этого вопроса...Если человек что-то понимает, то обязательно его задаст... Федор Михайлович замолчал и задумался. После долгой пау­ зы он заговорил снова: Я надеюсь, что ты ухватил самую главную мысль; Луна ока­ зывает влияние на изменение погоды в тех местах, где есть под­ земные моря. В Хакасии, например, о влиянии Луны на измене­ ние погоды нет смысла и вести речь... - Да, я это понял хорошо, - подтвердил я слова Федор Михай­ ловича. - Вот и хорошо, - с удовлетворением сказал он, - теперь есть смысл поговорить об активности Солнца... Если посмотреть на Солнце в телескоп, то можно обнаружить на его поверхности свет­ лые и темные пятна, интенсивность которых изменяется через одиннадцать лет. Если пятен много, Солнце считается активным, мало - спокойным... - О пятнах я читал в журнале «Знание - сила», - проговорил я с намеком, что подробного объяснения делать не нужно. - Хорошо, я буду говорить короче, - ответил Федор Михайло­ вич на мои слова. - Пятна имеют свои магнитные поля, мощность которых пропорциональна как числу пятен, так и их размерам. Когда Солнце «спокойное», то их влияние на Землю совпадает с влиянием Луны и погода в нашем районе соответствует фазам Луны. Когда же Солнце становится «активным», то влияние Луны на изменение погоды можно не учитывать. Здесь уже полностью по1 одой управляет Солнце!...Вот и начинается самая запутанная иоразбериха!...Но в народных приметах она зафиксирована точ­ н о !..^ надеюсь, что ты слышал о такой примете: три года - зима по лету,... три года - лето по зиме, а пять лет - само по себе... - Слышал, - с радостью подтвердил я, - у нас охотники часто ое повторяют... - Вот и хорошо, - успокаивающе проговорил Федор Михайло­ вич, - слушай дальше... Первая часть приметы относится к «спо­ койному» Солнцу, вторая часть - к переходному периоду от «спо­ койного» к «активному» Солнцу. А вот третья часть относится уже 481

к «активному» Солнцу, где все идет «само по себе» и никаким закономерностям не подчиняется!...Здесь может во время пол­ нолуния быть проливной дождь, а во время «молодого» или «ста­ рого» месяца - стоять ясная и сухая погода...М огу добавить, что в эти пять лет климат в наших лесах увлажняется!...Увеличивает­ ся площадь озер, болот, полноводнее становятся реки, больше бьет из-под земли родников. Это изменение влажности резко влияет на число уток, ондатр, норок, колонков, зайцев и других обитате­ лей ельников, болот и речушек. В водоемах резко увеличивается число рыбы. В это время блаженствуют охотники и рыбаки. Вик­ тор Яковлевич, например, об этой закономерности знает и ус­ пешно использует в охотничьем деле... Мне сразу на память пришла охота с дядей Алексеем, когда он подробно обсуждал народные приметы в поведении зверей. Именно тогда Николай говорил о влиянии солнечной активности на поведение и размножение зайцев!...Оказывается, брат был прав!... Федор Михайлович говорит то же самое!... - Значит, - начал я рассуждать, - Солнце влияет на погоду, а погода - на поведение и размножение зверья!? - А что ты имеешь в биду, говоря о поведении зверя? - неожи­ данно спросил Федор Михайлович, выключая паяльник и не гля­ дя в мою сторону. Я бойко рассказал, как заяц выбирает себе лежку в зависи­ мости от погоды, как белки и бурундуки заготавливают себе корм на зиму, как и где медведь строит себе берлогу. Все эти факты я, как мог, старался связать с активностью Солнца. - А как узнать, когда зайца будет много, а когда мало? - лукаво улыбаясь, закончил я свой рассказ. У меня возникла заманчивая идея: а нельзя ли, используя все эти знания, составить «график» размножения зайцев и соответственно ему спланировать охоту на несколько лет вперед. - Очень просто, - уверенно заявил Федор Михайлович, - сей­ час идут годы активного Солнца и зайца в окрестностях Богото­ ла много...Виктор Яковлевич подтверждает это: без зайца он с охоты не возвращается... У меня возникли перед глазами свои охотничьи картины, ког­ да охотился с Ленькой Рудаком или с Николаем. Действительно, в последние три года зайца было много и я тоже редко возвра­ щался с охоты «пустым». Мало этого, сам процесс охоты, когда за день поднимаешь не меньше десятка зайцев, оставлял в душе неизгладимое впечатление и наслаждение. Я ждал время охоты как самый желанный подарок, а шел в лес - как на праздник!... Но не мог даже подумать, что такое количество зайцев, способное 482

приносигь радость и даже счастье, зависит от Солнца, то есть от активности... Чтобы определить самые благоприятные годы для охоты на мици, нужно к нынешнему году последовательно прибавлять одиннадцать лет...И ты получишь самые плодовитые годы для шйца. Я быстро прикинул в уме: получались годы - 1959, 1970, 1981, ИЛК' и :'003, плюс - минус два-три года в ту и другую сторону. 1ЦПЧИ1 , на мою охотничью жизнь выпадает пять периодов, то есть ' 1Мню двадцати лет хорошей охоты!...Это же здорово!... Мой охот­ ничий календарь вырисовывался сам собой!... Меня захлестну­ ли амоции, и я радостно воскликнул: 13о1 это, Федор Михайлович, мне нравится...Теперь я буду щи п., почему охота бывает удачной или неудачной. Ведь часто бывает: бродишь днями и не поднимаешь ни одного зайца!... М нлериш ь себя, как можешь, а на самом деле ты здесь ни при чом! На самом деле виновато Солнце, и заяц «не уродился»... Что ж, в твоих словах есть доля правды, - спокойно начал Ф е ­ дор Михайлович, - только ты забыл сказать, что костеришь ты не кж ько себя, но и охотников, которые перебили всех твоих зай- 11ои... Это уж точно, - с ухмылкой согласился я, - браконьерам дос- Iпотея в первую очередь... Но я-то хотел сказать тебе другое, - продолжал Федор Ми- ийлович, не обращая внимания на мои слова, - еще в большей с шпени активное Солнце влияет и на человека... На человека?! - удивился я, - а в чем это проявляется? А почему ты удивляешься? - спокойно возразил Федор Ми- кийлович. - Человек - живой организм и избежать влияния Сол­ нца но может и находится в его власти всю свою жизнь... Я мог все предположить, только не это!...Быть в роли зайца мни никак не хотелось!...С другой стороны, я никогда не ощущал ни себе влияние Солнца!...Оно всегда было для меня ласковым и добрым!...Я был всегда убежден в этом и радовался Солнцу в любое время года и суток...И вот, на тебе!...Оказывается, Солнце пще и вредит мне в жизни!...В это поверить невозможно... Долго не раздумывая, я тут же выпалил: Лично мне Солнце приносит только радость...Совершенно Iю представляю, как оно может влиять на меня?! Очень просто, - спокойно объяснял Федор Михайлович, - в I оды его активности ты можешь хуже стрелять или сдавать эк­ замены на много ниже своих возможностей и способностей... 483

- Да?! - с хрипотцой в голосе произнес я, - в это как-то не верится. - Это твое право: верить или не верить, - не глядя на меня, сказал Федор Михайлович. - Я даже не буду пытаться тебя пере­ убеждать...Но замечу, что на сангвиников и флегматиков «актив­ ное» Солнце почти не влияет... А вот на холериков и меланхоли­ ков - очень сильно...Если ты относишься к первой категории лю­ дей, то можешь на мои слова не обращать внимания...А если ко второй, то...есть смысл задуматься...Эти люди всегда излишне возбудимы и выдают заниженный результат... - Мой брат говорит,, что во мне всего помаленьку намешано, - бойко вставил я свое слово, но...задумался... В прошедшую осень я, действительно, стрелял плохо!...Полпатронташа расстреляешь и кое-как одного зайца убьешь...Неужели причина в Солнце?!...Я стал больше волноваться при стрельбе...А может я зря нагоняю на себя эти страсти?...Ведь я никогда не отличался отличной стрельбой!...Еще не хватало свое неумение объяснять какой-то солнечной активностью!... Так можно дойти и до абсурда!...Вд­ руг я поддаюсь внушению?! А с другой стороны, на носу экзам е­ ны на аттестат зрелости!... Самый ответственный момент за все школьные годы... Вдруг действительно солнечная активность способна навредить?!... От этой мысли мне стало страшно, и я отбросил ее, как надуманный бред... Забегая вперед скажу, что зря я тогда не придал нужного зна­ чения этой мысли. Ошибочные ориентиры всегда заводят в ту­ пик, выход из которого не так просто отыскать... Углубляться в невыгодные для меня прогнозы не хотелось, и я заинтересованно спросил: - А есть ли теория солнечной активности? Федор Михайлович встал и, пройдясь вдоль доски, ровным го­ лосом заговорил: - Есть... Она называется «Гелиобиология»... Это довольно сложная и серьезная теория. Ее создатель Чижевский Александр Леонидович... В двух словах ее не объяснить и формулами не подтвердить, но я попробую... Федор Михайлович снова сел на стул и, положив ногу на ногу, продолжал: - Проблемами солнечной активности Чижевский занялся сразу после революции. Его работы, которые широко освещались в пе­ чати, увлекли и меня...А если быть более точным, то они сначала увлекли Стафия Яковлевича, а уж он увлек меня. Но где-то перед войной о Чижевском и его работах замолчали, а Стафий Яковле­ вич покинул Боготол...Началась война, я оказался на фронте, и 484

мой интерес к этой проблеме довольно быстро угас. Но огонек любознательности где-то в душе сохранился. После войны, ког­ да я стал работать в школе и преподавать астрономию, он нео­ жиданно вспыхнул и я снова увлекся проблемами солнечной ак- 1ИВНОСТИ... В это время дверь физкабинета отворилась - вошел Григо­ рий Анатольевич. Дружелюбным тоном он сказал: - Федор Михайлович, я освободился... Быстро встав, Федор Михайлович извинился и уже на ходу добавил: - Продолжим в следующий раз... Тяжело вздохнув, я вышел из кабинета вслэдза ним. Разго­ вор прервался на самом интересном месте, и я был удручен. 11онуря голову, побрел в раздевалку... Где-то через неделю, выбрав удобный момент, я попытался самым доходчивым образом объяснить матери истинные при­ чины изменения погоды в наших местах. Выслушав мое начало, мать уверенно сказала: - Отстань от меня...В погоде я больше понимаю... Ты еще ма­ лый... Очередной осенью во время охоты я попытался объяснить Николаю причины уменьшения численности зайцев. Прослушав меня не более полминуты, брат резко сказал: - Не надо, Леша, меня обучать...Все это мне хорошо известно, и нового ты ничего не скажешь... В очередной раз я убедился, что в подобных случаях всегда юржествует древняя истина: знай, что ты понимаешь и знаешь больше других, но никогда не показывай этого нигде и никому... 11икто не позволит тебе безнаказанно демонстрировать свое пре­ восходство... 485

2. И НА СОЛНЦЕ ЕСТЬ ПЯТНА..

Рассказ Федора Михайловича о таинственных влияниях Солн­ ца и Луны на земные процессы, как спрут, сковал мое воображе­ ние, Его суждения оказались для меня настолько новыми и нео­ бычными, что я тут же обозвал себя невеждой и сделал катего­ ричный вывод: об этих явлениях я не знаю только потому, что мило уделяю времени астрономии и недостаточно читаю нужных книжек. Не откладывая дело в долгий ящик, я сразу же обошел все I ородские библиотеки и отобрал солидную стопку книг, в кото­ рых надеялся найти ответы на все вопросы. Читал запоем, но впопыхах: хотелось как можно быстрее найти волнующие отве- 1Ы. Когда дома не хватало времени, брал книжку в школу, где читал ее как на переменах, так и на уроках. Мне казалось, что таким образом я уплотняю свое рабочее время. Но эти титанические усилия ни к чему не привели: об «актив­ ном» Солнце ни в одной книжке не шла речь, а влияние Луны на погоду вообще отрицалось! Это меня не только огорчало, но и удивляло!... Было очевидно, что Федор Михайлович знает такое, о чем в книжках не пишут!...А если и пишут, то мало и эти книжки еще не успели дойти до Боготола!... Во времена «хрущевской оттепели» в боготольских библиоте­ ках, действительно, ощущался «голод» на хорошую и нужную кни- I у. Ее нужно было где-то «доставать» или куда-то за ней ехать. Все это еще больше подогревало мое нетерпение, и я стал настойчиво искать повод для продолжения этого интересного раз- I овора!...Я не мог даже допустить мысли, что Федор Михайлович знает интересную тайну, а я о ней не имею даже понятия. Но мне не везло...Федор Михайлович в свободное от уроков время был постоянно занят: то возился с кружковцами, то гото­ вил к уроку или опыты, или лабораторное оборудование. Много времени отнимала проверка тетрадей...Я понимал, что выход у меня один: ждать удобного случая...Я заметил, что Федор Ми­ хайлович, по своей натуре, «трудоголик» в физике и, как разрядку, он мог позволить себе долгий разговор на интересную тему. Я видел, что Федор Михайлович чувствует мое нетерпение, но нужного интереса не проявляет. Наконец, он не выдержал и во время моего очередного прихода в физкабинет добродушно спросил: - Слушай, Антонов, мне кажется, что тебя что-то мучает, но ты никак не решаешься спросить...Если это так, то не волнуйся и спрашивай... От неожиданности я даже растерялся, но потом быстро со­ средоточился и уверенно спросил: 487

- Федор Михайлович, вы помните, как рассказывали о влия­ нии активного Солнца на все живое на Земле? - Хорошо помню, - подтвердил Федор Михайлович, - а что тебя из моего рассказа интересует? - Вы обещали тогда продолжить рассказ, - напомнил я, - как после фронта снова увлеклись работами и идеями Чижевско­ го... Немного задумавшись, Федор Михайлович ответил: - Сегодня во второй смене у меня два первых урока свобод­ ны... Подходи, и я продолжу начатый разговор... - Хорошо, - радостно воскликнул я, выбегая из кабинета. В назначенное время, минута в минуту, я пришел в физкаби- нет. Федор Михайлович сидел за лабораторным столом и закан­ чивал проверку тетрадей. Его красный карандаш, как челнок, бе­ гал по строчкам тетради, оставляя волнистые линии, исправле­ ния и «птички». Заметив мой приход, он, не отрываясь отдела, сказал: - Ну-ка, напомни мне, о чем я тебе тогда говорил... Я бегло пересказал, что помнил, по ходу ставя непонятные воп­ росы. Когда закончил, то заинтересованно спросил: - А где сейчас Чижевский? Я столько перерыл книг, но ни сло­ ва о нем не нашел. - Не знаю, - задумчиво ответил Федор Михайлович, - видимо, в тридцать седьмом году он попал под гусеницы репрессий...Это вполне возможно, ибо его идеи были слишком смелыми и про­ тиворечивыми... Забегая вперед, скажу, что Чижевский, действительно, был реп­ рессирован. В 1956 годы реабилитирован, но от дарованной сво­ боды отказался. В лагере он сумел сплотить вокруг себя группу единомышленников, организовать научную работу, которой зани­ мался оставшиеся шесть лет своей жизни. ..Создатель новой на­ уки «Гелиобиологии» отдал ей всю жизнь, до единого дня. Ради торжества своих идей Александр Леонидович Чижевский пожер­ твовал даже долгожданной свободой... - Ну, а ты молодец, - продолжал Федор Михайлович, - хорошо запоминаешь на слух, да еще со своим осмыслением... Так и надо докапываться до истины. Любознательность нужно все время «подкармливать» ответами на каверзные вопросы. Только так она может превратиться в пытливый ум ученого...В противном слу­ чае она зачахнет и обернется обывательским любопытством. Я покраснел от неожиданной похвалы и опустил глаза, хотя мне нравилось, когда меня хвалили, как заслуженно, так и незас­ 488

луженно. Отложив проверенную тетрадь в сторону, Федор Ми- -айлович продолжал: - Самое главное - нужно твердо усвоить тот факт, что Земля, образно выражаясь, вращается как бы внутри Солнца! И только поэтому она испытывает такое мощное его влияние... - Вращается внутри Солнца, - удивленно повторил я, - а как ага понять? Ведь от Земли до Солнца целая астрономическая единица!... Я специально употребил единицу измерения расстояния в астрономии, чтобы показать свою компетентность и тем самым хвастануть перед Федором Михайловичем. Кроме этого, вокруг Земли уже несколько месяцев летал третий искусственный спут­ ник с собакой «Лайкой» на борту и мы, в духе времени, старались разговаривать только с употреблением научно-технических тер­ минов... -Такое словосочетание, - продолжал Федор Михайлович, - я употребил для того, чтобы обратить на него твое внимание. Из курса астрономии ты знаешь ,что плазма солнечной короны, вме­ сте с магнитными полями и сплошным потоком элементарных частиц, простирается далеко за пределы земной орбиты. Плаз­ ма непрерывно взаимодействует с магнитным полем Земли, что приводит к настоящим катастрофам - землетрясениям, извер­ жениям вулканов, резким изменениям погоды... В годы «актив­ ного» Солнца температура воды в океане, на удивление всем, по­ вышается на несколько градусов... - Вот я не понимаю, - перебивая, заговорил я, - эти катастрофы повторяются только через одиннадцать лет или здесь есть еще какая-то закономерность? - Конечно, есть, - уверенно проговорил Федор Михайлович, - в работах Чижевского выделяются кратные циклы - двадцатидвух­ летний, тридцатитрехлетний и так далее. Особое внимание уде­ ляется восьмидесятилетнему циклу, который называется, для про­ стоты, столетним. Последствия этих циклов имеют свою законо­ мерность, в которой ученые еще не разобрались. Очень интерес­ ны шестисотлетний и тысяча восьмисотлетний циклы, но из-за их длительности нет смысла погружаться в их дебри. Лучше по- Iпытаться детально разобраться в циклах, которые укладываются ВО время человеческой жизни... Ф едор Михайлович замолчал и, взяв стопку тетрадей в руки, лс.ч ким постукиванием по столу сделал ее ровненькой и аккурат­ ной. Отложив тетради в сторону, он продолжал: - Как мне кажется, ты больше всего интересовался влиянием \"активного» Солнца на человека? 489

- Да-да. Именно это меня сейчас и интересует, - скороговор­ кой уточнил я, подтверждая догадку Федора Михайловича. - Я это чувствую, - с улыбкой сказал Федор Михайлович. Немного помедлив, он неожиданно спросил: - А тебе известно, что земной шар несет на себе большой от­ рицательный заряд? - Нет, впервые слышу, - удивленно пролепетал я, - а откуда он взялся?...Неужели и здесь виновата активность Солнца!? - Откуда он взялся, я не знаю, - скромно ответил Федор Ми­ хайлович, - хотя все время этим вопросом интересую сь..Да, я считаю, что в этом виновато «активное» Солнце. Именно в этот период оно излучает громадное число заряженных элементар­ ных частиц, порождающих «солнечный ветер», который «обдува­ ет» Землю. За миллиарды лет такого взаимодействия все могло произойти...И возникновение заряда у Земли- не такая уж сен­ сация... Главное в другом: на квадратном метре поверхности Зем­ ли находится более десяти миллиардов избыточных электро­ нов!... И столько же их, примерно, находится на любом из нас... - Как, мы тоже заряжены? - воскликнул я, оглядывая свои руки со всех сторон, - никогда бы не подумал... - А почему? - удивился Федор Михайлович, - ты уже десяти­ классник и должен хорошо представлять перераспределение это­ го заряда между атмосферой и земной поверхностью, которое и приводит к всевозможным атмосферным разрядам. Но я хочу сказать тебе другое: данный заряд, с которым и сформировался человек на Земле, превращает его в сложнейшую электрическую машину, которая, быть может, в миллионы раз сложнее любого радиотехнического устройства!...Различные точки нашего орга­ низма имеют разные потенциалы, порождающие всевозможные биотоки и осуществляющие жизнедеятельность человека. К тому же, нужно заметить, что любое нервное волокно, по которому течет биоток, порождает свое магнитное поле. Представляешь, сколько биотоков сейчас течет в твоем теле? Федор Михайлович вопросительно посмотрел на меня. - Представить не могу, но знаю, что их бесчисленное м нож е­ ство, - рассудительно ответил я... - Верно говоришь, - согласился со мной Федор Михайлович, - ученику практически невозможно представить, сколько их течет в радиоприемнике или телевизоре...К сказанному я хочу добавить одно: любой орган человеческого тела имеет свое магнитное поле, особенно мозг и сердце...Вот теперь суди сам: человек может нормально существовать лишь тогда, когда его «магнитная аура» неизменна!...Активное же Солнце, способное порождать катает- 490

I к>фы земного масштаба, своими магнитными бурями настолько изменяет магнитное поле человека, что его жизнь находится в ионной зависимости от Солнца... А как это проявляется? - с ужасом спросил я. - Во-первых, резко нарушается сердечно-сосудистая деятель­ ность и многократно возрастает число инфарктов и инсультов... Во-вторых, человек становится возбужденным, агрессивным и злым. Он плохо продумывает свои действия и поступки. Резко возрастает число автокатастроф, всевозможных нарушений дис­ циплины и порядка, возрастает число убийств и самоубийств..- Одним словом, у человека наступает период непонятного безу­ мия... - Как, и это ощущают все люди? - почти шепотом спросил я, - лично мне такого состояния ни разу не приходилось переживать... - Нет, - протянул Ф едор Михайлович, - такому влиянию под­ вержены лишь больные люди... Идет какой-то естественный от­ бор, и гибнут, в основном, люди с заболеванием сердечно-сосу­ дистой системы и слабыми нервишками... - Я понял, - радостно воскликнул я, - сангвиники и флегматики не замечают влияния «активного» Солнца, а холерики и меланхо­ лики воспринимают его на «полную катушку»... Первые - силь­ ный тип нервной деятельности, а вторые - слабый. - Верно ты уловил, - с улыбкой проговорил Ф едор Михайло­ вич, - ты, видимо, об этом уже где-то читал?...Или, быть может, слышал?... - Читал, - согласился я, - только не помню где.„Да, и брат часто внушал... - Это хорошо...Нам легче будет разговаривать, - с оживлени­ ем добавил Федор Михайлович, - хотя своим замечанием ты за­ деваешь еще одну грань влияния Солнца на человека. Я считаю, что о ней нужно обязательно сказать и внести кое-какую ясность... В своей теории Чижевский предположил, что Солнце непрерыв­ но испускает, пока неизвестное науке, биологическое излучение, которое он назвал «зэт излучение». Он считает, что биоизлучение влияет как на человека, так и на любой живой организм. Я же I|редполагаю, что оно предопределяет и темперамент человека!- ..Холерики и сангвиники рождаются в человеке под влиянием Солнца, то есть его биоизлучения!... Последние слова Федор Михайлович сказал твердо и уве­ ренно, но я их воспринял как фантазию. И это было естественно: на моих глазах рождалась космическая эра, повлекшая за собой всплеск необыкновенных фантастических идей. О полетах чело­ века в космос фантазировали и строили свои догадки все, кому 491

не лень!...С другой стороны, я хорошо помнил разговор с Ф едо­ ром Михайловичем после похода за пихтой. Уже тогда я понимал, что у Федора Михайловича масса своих идей, которые он щедро дарит своим ученикам в надежде, что они смогут их когда-то про­ верить на практике и вспомнить его добрым словом. Доверие Федора Михайловича меня взволновало, и я тихо спросил: - А почему вы так думаете? - Трудно сказать, - неохотно начал Федор Михайлович, - види­ мо, это мне подсказывает моя интуиция...Ведь не просто так со­ впадает четыре времени года с четырьмя темпераментами!? - Значит, каждому времени года соответствует свой темпера­ мент? - выпалил я с удивлением. - Нет, я этого не сказал, - протянул Федор Михайлович, - хотя темперамент людей, рожденных летом, резко отличается от тем­ перамента рожденных зимой... Федор Михайлович замолчал, потом, внимательно посмотрев на меня, неожиданно спросил: - А какой месяц на Руси считается временем свадеб? Мне сразу на память пришли слова Алексея Федоровича на классном часе «О любви»... - Октябрь, - уверенно ответил я, - когда заканчивались сель­ хозработы... - Верно, - протянул Федор Михайлович, - а ты не знаешь, отку­ да пошел такой народный обычай? Особенно его придержива­ лись крестьяне у нас, в Сибири, где самая длинная зима... - Знаю, - с той же уверенностью проговорил я, - нам Алексей Федорович об этом говорил... По его словам, выходит, что дети, рожденные летом, были самыми здоровыми, сильными и жизне­ способными... - Правильно, - перебил меня Федор Михайлович, - но этого мало... Из этих детей вырастали хорошие крестьяне, которые по- настоящему любили землю и сельский уклад жизни... Таких лю­ дей оторвать от родных мест: лесов, полей и речушек, - было не­ возможно!... Они прирастали к ним навсегда и были верны до самой смерти!... Самым ярким примером таких людей был Лев Толстой...Уж он-то мог выбрать для себя самое лучшее место в России..,Но...он родился в Ясной Поляне, прожил в ней всю жизнь и в ней же умер... - Федор Михайлович, - восторженно воскликнул я, - так что же получается!? Люди, которые родились в «теплое полугодие», бу­ дут людьми «сельского типа», а в «холодное полугодие» - «город­ ского типа»!... - Ну, Антонов, так категорично утверждать нельзя, - спокойно 492

возразил Федор Михайлович, - хотя в этом и есть своя законо­ мерность... Но я уже не слушал Федора Михайловича: в голове непрерыв­ ным потоком неслись мысли... - Так вот, оказывается, почему я так стремлюсь остаться в Бо- I отоле, а мой брат, рожденный в декабре, стремится уехать в М ос­ кву...По вине Солнца я родился человеком «сельского типа» и другого мне ничего не надо!...Вот что главное!...А все остальное лишь приложение... Чувство радости и восторга настолько захватило меня, что я не мог собраться с мыслями. Мне казалось, что я сделал самое важное открытие в своей жизни!...Забегая вперед скажу, что на самом деле оно так и было... Успокоившись, я снова начал перебирать всевозможные ва­ рианты... И вдруг - новая догадка!... - Федор Михайлович, - выкрикнул я, - а может и сибирский характер сформировался таким же образом!?... - Разумеется, - уверенно ответил Ф едор Михайлович, - хотя причин для формирования сибирского характера было много, но биоизлучение, на мой взгляд, сыграло первостепенную роль... Только ты не впадай в юношеский пафос и не решай сложней­ шие вопросы одним махом: наверняка придешь к глупому выво­ ду!... Чтобы этого не случилось я добавлю следующее... Сделав паузу, Федор Михайлович спросил: - Как ты думаешь, - зачем перелетные птицы из теплых краев летят к нам в Сибирь выводить потомство? Я уже было раскрыл рот, чтобы попытаться ответить, но Федор Михайлович меня опередил: - А для того, чтобы дать, вырастить и воспитать сильное и жиз­ неспособное потомство! А оно формируется лишь тогда, когда зародыш в яйце получает строго дозированную долю биоизлу­ чения, сбалансированного высотой Солнца над горизонтом толь­ ко в Сибири...В этих же условиях птенец должен превратиться но взрослую птицу!...Но самое главное - это сильное потомство еще должно доказать свое право на жизнь!...Оно должно доле­ пить до теплых краев, хорошо отдохнуть под лучами мощного био­ излучения и вернуться обратно!...Чтобы дать новое потомство!.- ,,Если они этот замкнутый цикл не сделают, то их, как вид, ожида­ ет вымирание... Сделав небольшую паузу, Федор Михайлович продолжал: - Примерно то же самое происходит и с человеком...Только Оез переездов. В утробе матери плод должен получить нужную дозу биоизлучения, которое как раз получается в зимние меся­ 493

цы. Только в этом случае рождается настоящий сибиряк!...И ис­ тинный земледелец, способный жить только в провинции при единении с природой!...Таким людям противопоказано жить в шумном городе или где-нибудь на юге...Для этого требуется совершенно другая доза биоизлучения! Так что, Антонов, у тебя вся жизнь впереди, думай, сопоставляй и делай правильные и разумные выводы...Я, например, мог и ошибаться, ибо в твои годы многого не знал и не понимал... Федор Михайлович замолчал и, постукивая карандашом по сто­ лу, посмотрел в сторону окна... Я понимал, что сейчас он сказал мне что-то важное и нужное, но оценить по-настоящему его слова я не смог...Ни в тот день, ни годы спустя. Видимо, к таким выво­ дам приходишь лишь через частокол собственных ошибок, не­ удач и падений. К тому же, их бывает столько много, что с трудом удерживаешься в седле жизни. Мы плохо учимся на собствен­ ных ошибках и часто пускаем все на самотек... - Ты что-нибудь читал или слышал об астрологии? - неожи­ данно спросил Федор Михайлович, награждая меня присталь­ ным взглядом. Я сначала растерялся, но потом быстро собрался с мыслями и вспомнил, что об астрологии я читал во фронтовых записях брата, которые еще в шестом классе перечитал от корки до кор­ ки. Из них я узнал, что астрологи могут предсказывать судьбу человека и его характер по расположению звезд и планет. Это меня заинтересовало, и я внимательно прочитал о характере «Девы» - человека, рожденного в сентябре. Совпадение с моими чертами характера было поразительное! Когда пришел Ленька Рудак, я прочитал ему о характере «Тельца», рожденного в мае. Ленька, не задумываясь, протянул: - Да... Интересная запись... Многое совпадает... Записи Николая я перечитывал много раз с неиссякаемым любопытством и волнением. После очередного чтения у меня воз­ никло жгучее желание найти что-то подобное в книжках...Но, увы, такого в книжках не печаталось. Со временем я забыл об этих записях...И вот, на тебе!...Сам Федор Михайлович напомнил мне о полузабытых знаниях. С каким-то детским восторгом я отве­ тил: - Мне брат об астрологии немного рассказывал... - А он откуда об этом узнал? - заинтересованно спросил Ф е ­ дор Михайлович. Я любил рассказывать о брате все и всем. В своих домыслах я разумно сочетал реальные факты с догадками, что позволяло 494

мне рисовать правдоподобный образ брата. Это меня радовало, и я говорил о брате с особым удовольствием. - А он после войны, в составе оккупационных войск, жил в Гер- мании и служил писарем в штабе армии. Его взяли туда за кра­ сивый почерк и хорошую эрудированность, - начал я свой убеди­ тельный рассказ. - Хотя он был и простой солдат, но его в штабе ценили и уважали... Даже офицеры. Однажды переводчик штаба, по просьбе офицеров, перевел на русский язык какую-то немецкую книжонку. Ее переписывали все, кому не лень. Брат тоже переписал самое интересное в свой дневник... - Понятно, перебил меня Федор Михайлович, - солдаты, побы­ вавшие в Германии, многое там позаимствовали... - А какая разница между астрологией и астрономией? - спро­ сил я, стараясь не уходить в сторону от главной мысли. - Большая, - протянул Федор Михайлович, - астрономия - это наука о движении, происхождении, строении и развитии небес­ ных тел. Астрология же - система взглядов, согласно которым предсказывается судьба человека по звездам созвездия, под которым родился человек...Притом - бездоказательно!...Поэто­ му астрологию и не считают наукой...Я же, как материалист, аст­ рологию полностью не отвергаю, но смотрю на ее выводы и за­ кономерности под особым углом зрения. Я считаю, что звезды никакого отношения к человеку не имеют! Они находятся слиш­ ком далеко, разбросаны в пространстве и только в проекции на небесную сферу группируются в созвездия. Поэтому звезды здесь «без вины виноватые»...А вот Солнце, двигаясь по эклипти­ ке в проекции на созвездия Зодиака, действительно влияет на человека!...И, как ты убедился, довольно серьезно!...Я убежден, что не звезды, а биоизлучение Солнца формирует...Как бы это поделикатнее сказать... Формирует темперамент младенца в ут­ робе матери. Атак как в течение года Солнце непрерывно меня­ ет свое положение в верхней кульминации над горизонтом, то соответственно изменяется поглощаемая человеком доза био­ излучения... - Федор Михайлович, - воскликнул я, перебивая, - а ведь Солн­ це меняет свою высоту над горизонтом и в течение дня!...Утром и вечером оно у горизонта, а днем в наивысшей точке...Значит, биоизлучение должно по-разному влиять на человека и в тече­ ние суток!... - А оно и влияет, - уверенно заявил Федор Михайлович, - разве ты не знаешь, что все люди делятся на «сов», «жаворонков» и «голубей»... 495

- Знаю, - с пафосом сказал я, - в одной книжке я прочитал, что половина людей - «голуби», третья часть - «совы» и только ш ес­ тая - «жаворонки». Я, например, отношусь к «совам», и ночыо мне работается проще... - Вот видишь, оказывается, ты все знаешь, - с ухмылкой прого­ ворил Федор Михайлович, - но послушай меня дальше...Наблю­ дения показали, что «голуби» прекрасно себя чувствуют в любое время суток и их работоспособность не меняется. Наиболее чув­ ствительны к биоизлучению «жаворонки». Они просыпаются с восходом Солнца, активны весь день и засыпают мертвецким сном с его закатом. А вот у «сов» все наоборот!...Они «просыпаются» с заходом Солнца, всю ночь ведут активный образ жизни и «за­ сыпают» с восходом Солнца!...У «сов» избыток биоизлучения вы­ зывает сонливость, а недостаток - активность...Поэтому чаще «го­ лубями» являются сангвиники, «жаворонками» - холерики, а «со­ вами» - меланхолики... - Значит, зайцы тоже относятся к «совам»? - с улыбкой спро­ сил я. Федор Михайлович подозрительно посмотрел на меня, потом улыбнулся и ответил: - Конечно...Все ночные животные, как и человек, называются «совами»...Для них избыток биоизлучения вреден... - Хорошо, - снова перебил я, - а картошка тоже относится к «совам»? Федор Михайлович рассмеялся своим беззвучным смехом и поддакнул: - Картошка - настоящая «сова»...Чтобы не задавал лишних вопросов, скажу, что кроты и земляные черви тоже относятся к «совам»... Но меня интересует другое: почему картошка в подпо­ лье в марте месяце начинает прорастать? Как она «знает», что пришла весна? - Не знаю, - искренне ответил я, - неужели снова биоизлуче­ ние? - Конечно, - твердо согласился Федор Михайлович, - весной Солнце поднимается над горизонтом, доза излучения возраста­ ет и картошка растет!... - Значит, биоизлучение проникает в подполье? - удивленно проговорил я. - Выходит так, - согласился Федор Михайлович, - иначе земля­ ные твари не смогли бы жить...М огу добавить, что обитатели степей и пустынь, по своей природе, в основном «жаворонки»...- Но об этом можно долго говорить...Еще раз вспомнить перелет­ ных птиц, которые отдыхают при повышенном биоизлучении, а 496